Война Сербии с Турцией
17 сентября 1912 года Сербия, готовясь к открытию военных действий против турок, объявила мобилизацию.
В день объявления указа о мобилизации все самые далекие закоулки Сербии уже знали о ней. Достигнуто это было тем, что на всех возвышенностях были приготовлены большие костры, которые вспыхнули по общему сигналу. Таким образом в течение одного часа, как только наступила ночь, вся Сербия знала о мобилизации. В ту же еще ночь направились сербы в назначенные места, чтобы предоставить себя в распоряжение властей. Явились все, кто только мог передвигать ноги; явились призываемые и непризываемые.
Через два дня под оружием была уже вся военная сила Сербии. По мере прибытия резервистов, им выдавались оружие и обмундировка. После подсчета явившихся, их оказалось на 90 000 больше того количества, которое можно было вооружить скорострельными ружьями. Этот избыток [284] вначале не требовался, он нужен был впоследствии, для несения гарнизонной службы в самой стране и в занимаемых новых местах, причем вооружение его могло производиться лишь русскими старыми берданками, обмундирования же для них не было запасено совсем. Эта часть — старший класс запасных — должна была служить в своих одеждах. С большим трудом удавалось отбирать у старшего класса запасных выданные им раньше ружья — все они хотели идти в действующую армию. Установлены случаи, когда офицеры, лишенные физической возможности участвовать в походе вследствие тяжелой болезни, в отчаянии застреливались.
В течение трех дней явилось 95% призывных. Через неделю их было 98%, лишь 2% оказались больными, но и из этих многие явились, прося их взять, в надежде поправиться в дороге.
Как оказалось, Сербия была прекрасно подготовлена к войне. Оружие, обмундирование, снаряжение, обоз — все было в достаточном количестве и в лучшем виде.
Пятого октября, т.е. через семнадцать дней со дня указа о мобилизации, вся сербская армия, в количестве 250 000 человек, с обозом из десятков тысяч повозок и вьючных лошадей, с провиантом и снаряжением, ждала уже приказания вторгнуться в пределы Турции.
Еще до объявления войны Турцией, 1 октября турецкий отряд вторгся на сербскую территорию у Ристоваца и продвинулся вперед верст на десять. Какой смысл имело это частичное наступление турок, да еще в небольших силах, — до сих пор не выяснено; вероятно, это было сделано по инициативе какого-нибудь начальника отдельного отряда, так как нападение было совершено без всякой дальнейшей поддержки. Турецкий отряд легко был отброшен назад передовыми сербскими войсками и до 5 октября на сербской границе турки ничего более не предпринимали.
5 и 6 октября сербские войска, сосредоточенные от Враньи до Ужицы, перешли границу, и война началась. [285]
Все войска Сербии были разделены на четыре армии силой в 250 000 человек, кроме того 80 000 человек третьего призыва предназначены были для гарнизонной службы как внутри Сербии, так и в завоеванных областях. Всего Сербия мобилизовала 330 000 человек.
К вечеру 8 октября 1-я армия королевича Александра была уже перед Кумановом, 2-я армия генерала Стефановича — в 45 верстах от нее, близ Овчого поля, 3-я армия генерала Янковича — в трех переходах от Куманова, близ Приштины, 4-я армия генерала Живковича — в Новобазарском санджаке. Начальником главного штаба был генерал Путник.
Главная роль из всех четырех сербских армий выпала на долю 1-й, наиболее многочисленной, насчитывавшей до 120 000 человек.
Под Кумановом разыгрался бой, имевший решающее значение для всей компании, а потому мы о нем и расскажем более подробно.
Турция для действий на Македонском театре войны выставила три корпуса, около 180000 штыков, а с кавалерией, артиллерией и другими родами оружия до 220 000 регулярных войск. Из них против сербского войска предназначалось до 180000 человек, кроме арнаутов и волонтеров. Отдельные турецкие войска предназначались для отражения греческих войск, угрожавших туркам с юга.
Королевичу Александру, командовавшему 1-й армией, как удостоверяет очевидец битвы под Кумановым г. Табурно, было известно, что часть турецких войск расположилась у Куманова, но главного сражения здесь не предполагалось. Думали, что оно будет на Овчем поле, где, по известиям, было сосредоточено около 40 тысяч турецких регулярных войск. Полагалось обождать еще два-три дня, пока приблизится 3-я сербская армия генерала Янковича. В этом положении 1-я армия находилась весь день 9 и 10 октября, утром.
Около десяти часов утра 10 октября турецкие войска атаковали кавалерийскую дивизию, находившуюся [286] на левом фланге 1-й сербской армии, которая для отбития нападения спешилась. Атака была и на Дунайскую дивизию первого призыва, расположенную также на левом фланге, и на части Моравской дивизии первого призыва, расположенной в центре. Нападение было довольно неожиданное, и вначале полагалось, что силы турок небольшие. Думали даже о демонстрации. Поэтому для отбития нападения были выставлены сравнительно небольшие части. Лишь около двух часов дня выяснились более или менее силы турок, и сербские войска развернули свои силы. В боевой линии участвовали три пехотных дивизии и одна кавалерийская. Они заняли фронт длиной около тридцати верст. Две дивизии находились в резерве.
Во время нападения турок шел мелкий дождь, была мгла, поэтому трудно было определить силу турок. Эти силы, как оказалось, состояли из семи пехотных дивизий, низамов и редифов (около 70 000 человек) и двух или трех отдельных стрелковых полков, всего около 75–80 тысяч пехоты, а с артиллерией, кавалерией и вспомогательными войсками не менее 90–95 тысяч человек и 15–20 тысяч арнаутов, в общем — до 105–115 тысяч человек при 200 орудиях.
Сербские войска, как сказано выше, составляли около 120 000 и также имели до 200 орудий.
10 октября атаки турок, которыми командовал Фети-паша, на левом сербском фланге были особенно упорны. Сербская артиллерия вначале не могла успешно действовать вследствие тумана и дождя.
В то время, как один турецкий корпус производил бешеные атаки на сербском левом фланге и в центре, другой корпус совершал обходное движение правого сербского фланга.
К 3 часам дня атака турок на сербском левом фланге ослабела и местами сербы начали переходить в контратаку. Сербы своевременно обнаружили стратегическое движение турецкого корпуса в обход правого фланга и приняли надлежащие меры, вследствие чего [287] турки должны были отказаться от дальнейшего движения в этом направлении.
К 6 часам вечера бой прекратился. Сербы не только удержали свои позиции, но местами продвинулись вперед.
Небо очистилось совсем от туч, взошел месяц и осветил поле сражения.
Около 7 часов вечера турки предприняли ночную атаку против Дунайской дивизии первого призыва, расположенной на левом фланге. В дело была пущена не только пехота, но и артиллерия. Сербы дружно встретили турок ружейным и артиллерийским огнем. Ночной бой продолжался до 11 1/2 часов ночи. Он был очень упорный, турки жестоко напирали, но сербы стойко держались и временами бросались в атаку. Необходимо обратить внимание на очень важный факт — на то, что ночью артиллерия действовала с весьма немалым успехом. Правда, ночь была светлая.
Сербская армия ночью приготовилась, чтобы на следующее утро взять инициативу в свои руки и предпринять общую атаку всей армией по всему фронту.
Рано утром 11 октября бой возобновился.
Сербские войска проявили в этом сражении высокий героизм, частные начальники — большую инициативу. Особенно отличилась артиллерия. Пехота вела наступление энергично, не прибегая к окапыванью, и лихо, с криком «вперед!», бросалась в штыки.
Уже к 11 часам дня выяснилось, что сражение было выиграно сербами.
В два часа дня по всему фронту было уже тихо.
Турки бежали, бросая по пути орудия, зарядные ящики и даже ружья.
На месте битвы ими были оставлены 112 орудий, да на пути отступления сербы захватили еще 44 орудия, таким образом, под Кумановом Македонская армия турок потеряла почти всю свою артиллерию. В плен было взято до 100 офицеров и до 2000 солдат.
Разбитая турецкая армия отступила на Скопле (Ускюб). [288]
Как выяснилось на следующий день после кумановского боя турки бежали в паническом страхе, оставляя все за собою, лишь бы куда-нибудь и как-нибудь спастись.
Но каким образом вселился этот страх?
Как произошло это массовое сумасшествие?
Пленный турецкий полковник в Скопле, плача, говорил г. Табурно:
— Вы спрашиваете, как создалась паника? Победила сербская артиллерия... Верьте мне, такая артиллерия может всякого довести до панического бегства. Вы себе не можете представить, какой адский огонь сыпали из своих жерл невидимые для нас сербские орудия. Эта «невидимость» имеет свое весьма важное моральное значение. Сербские орудия осыпали таким адским огнем наши батареи, которые мы ставили по дорого обошедшейся нам немецкой школе, на открытые позиции, что ничего другого не оставалось, как бежать. Попадает в пехоту этот огонь, делает опустошения, быть может, и не столько физические, сколько моральные, хотя у нас потери от артиллерийского огня были не менее 30% всех потерь, — процент исключительно большой.
Люди под влиянием такого огня прямо с ума сходили. Ужасный треск, свист, падение с неба смертоносных пуль, от которых не скроешься, не убежишь.
Вот главная причина поражения, вот источник паники, — психического расстройства.
— Но разве пехота не играла никакой роли или играла небольшую?
— Очень даже большую. Ведь все-таки один артиллерийский огонь не мог дело докончить. Он подготовлял моральное поражение, а пехота физическое. Ей гораздо легче было выбивать с позиций людей, уже нервно расстроенных. К тому же сербская пехота оказалась великолепной, храброй, сообразительной, руководимой прекрасными офицерами.
— Мы знали, — закончил полковник, — что сербская артиллерия хороша, но мы не могли предполагать, [289] что у сербов такая превосходная пехота. Одного рода оружие стоит другого.
Бой при Куманове окончательно деморализовал и расстроил турецкую Македонскую армию.
Уже 12 октября в Скопле стали циркулировать слухи, что под Кумановым с турецкой армией случилось что-то неладное. Начали появляться и части войск, но без артиллерии, без вооружения, растерзанные, растерянные. Христиане догадались тогда, в чем дело, тем более, что большая часть войск, не останавливаясь и не подчиняясь приказаниям офицеров, шла дальше, направляясь без оружия к своим деревням, так как большинство солдат были местного набора и отказывались от дальнейшей борьбы.
Фети-паша телеграфировал командующему Македонской армией в Салоники, что от всей армии пришло и задержалось в Скопле всею около 40 тысяч войск, что он старается привести их в порядок и думает защищать Скопле до последней капли крови.
Между тем город наполнялся беженцами, прибывавшими с семьями и со скарбом со всех концов, где наступал неприятель. Таких беженцев в Скопле собралось около 150 тысяч.
Непременное желание Фети-паши дать во что бы то ни стало сражение у города не могло ни к чему иному привести, как к новому позору. Между тем бомбардировка города могла бы вызвать массу жертв и принести тяжелые последствия. Ввиду этого нотабли города уговаривали Фети-пашу отказаться от своего плана и отступить дальше.
На следующий день Фети-паша, никому ничего не говоря, покинул город, так как организовать что-либо для сопротивления наступающим сербским войскам ему не удалось.
Представители города обратились к русскому генеральному консулу Калмыкову, прося его заступиться за город, — отправиться в квартиру сербской армии и предложить сербам занять город Скопле. [290]
13 октября консулы: русский, французский, английский и австрийский с представителями города явились к командующему 1-й сербской армии королевичу Александру и предложили ему скорее занять Скопле и ввести порядок из-за опасения анархии.
Королевич Александр во главе 16-го имени Государя Императора Николая II полка, осыпаемый цветами, при восторженных криках христианского населения вошел в тот же день в город. А через несколько дней после того был торжественный въезд короля Петра в древнюю столицу Сербского царства, где сербский царь Душан Сильный в 1349 году обнародовал свой знаменитый «Законник».
При встрече короля Петра бывший городской голова города Скопле — турок, приветствуя короля, сказал:
«Пять веков тому назад оттоманы взяли этот край мечом. Ныне военное счастье изменило оттоманскому оружию. То, что мечом взяли, мечу и отдаем. От кого взяли, тому и отдаем».
Итак, после 532 лет турецкого рабства Скопле вновь возвратился к Сербии.
После взятия Скопле 1-я сербская армия продолжала свой путь преследования разбитой турецкой Македонской армии, отступавшей по долине р. Вардара. В Велесе, несмотря на прекрасные позиции, турки не задержались и продолжали отступление, но не по долине Вардара, а повернув на юго-запад, по направлению к Прилепу. Такое изменение направления уже давало понять, что командующий Македонской армией предпримет что-нибудь в Монастыре, где имелась некоторая часть свежих войск, не испытавших еще поражения и бегства. Путь к Монастырю (Битолии) ведет через г. Прилеп.
Сербские войска 1-й армии королевича Александра направились к Прилепу двумя путями, а именно: по дороге, проложенной прямо из Велеса до Прилепа, и по дороге, идущей через Криволак; первая дорога короче [291] второй. Из Прилепа в Монастырь имеется одна лишь дорога, долиною р. Церна.
20 октября первая колонна, идущая по первой дороге, приблизилась к перевалу Бабине-Планина, находящемуся северо-восточнее Прилепа, т.е. не доходя Прилепа на 12–14 верст. Высота этого перевала около 1200 метров, а высота долины реки Десна с северо-востока от перевала и всего в 5 верстах от него имеет около 600 метров; из этого видно, что подъем очень тяжел. Точно так же долина реки, которая протекает через Прилеп и берет начало у этого перевала, имеет высоту около 600 метров.
К перевалу ведет ущелье, по которому зигзагами проложена дорога, весьма плохо содержимая.
По сторонам перевала возвышаются вершины гор в виде сопок. Некоторые из них достигают 1560 метров высоты. Положение, весьма похожее на Шипкинский перевал.
Как перевал, так и все боковые сопки были заняты турками. Донесения говорили, что турок здесь около 20 тысяч с несколькими горными орудиями.
Сербам нечего было и думать пользоваться здесь полевой артиллерией; горных же орудий у них было мало, да и тех негде было поставить, так как со свободных высот не было доступа, до высот, занятых турками. Сербам удалось вывезти лишь два горных орудия, причем они не могли принести существенной пользы.
Нельзя было использовать и численное превосходство сербских сил, почти вдвое превосходивших турецкие, так как не было возможности их развернуть. Такова была местность.
Приходилось действовать одной пехотой, употребляя для атаки высот, занимаемых турками, небольшие сравнительно отряды, в 2–3 роты, не более.
Три дня подряд сербы брали перевал и высоты.
Три дня упорной, героической атаки. Атака следовала за атакой.
На третий день, вечером, все турецкие позиции занимала уже сербская пехота. [292]
От Прилепа турки отступили на Монастырь, где уже шла работа по укреплению.
Турки остановились на перевале Бабине-Планина, главным образом, для того, чтобы задержать на несколько дней сербов и лучше укрепиться в Монастыре.
У Монастыря туркам удалось собрать около 70–80 тысяч войск и около 100 орудий; сила довольно внушительная. Но эта сила не могла противостоять сербам, которые, в сущности, наступали на Монастырь с силой, по численности не большей, чем у турок, но с преимуществом действий артиллерии, которая и здесь, как у Куманова, сыграла главную роль. Потери сербов под Монастырем должны были быть близки к потерям под Кумановым, т.е. около 7–8 тысяч убитыми и ранеными.
С падением Монастыря западная турецкая армия перестала существовать. В этой последней битве турки потеряли до 50 000 человек пленными и до 17 000 убитыми и ранеными, сербы же свои потери исчисляли всего в 7000 человек.
Находившиеся в Монастыре Али-Риза-паша, Кара-Саид-паша и Зекки-паша бежали еще до капитуляции; Джавид-паше и Фети-паше удалось прорваться с остатками своей армии, около 30 000 человек, первому — к Флорине, второму — к Ресне. Сербы преследовали их и 10 ноября заняли с боем Флорину, где встретились с греческими войсками, спешившими к Монастырю, после занятия Салоник. Джавид-паша бежал к Янине и, собрав несколько тысяч беглецов, стал содействовать ее обороне. Сербы между тем заняли и Ресну, на пути к которой был убит Фети-паша.
С этого времени сербские войска, выполнив трудную Куманово-Монастырскую операцию, занялись лишь оккупацией Албании и очищением ее городов и селений от албанских банд.
Задачей сербов стало теперь достижение берегов Адриатического моря и занятие порта Дураццо, что составляло для них почти главную цель войны. [293]
В то время, как совершались описанные выше события, в которых главную роль играла 1-я сербская армия королевича Александра, 4-я армия генерала Живковича еще 9 октября заняла Новый Базар, а 3-я армия генерала Янковича 13 октября — Приштину. Вслед за тем Янкович начал наступление к Ускюбу, чтобы войти в связь с 1-й армией, и 14 октября занял с боя город Качаник, где в июле 1912 г. турки произвели варварское избиение христиан. Отделив одну дивизию к Монастырю на усиление 1-й армии, генерал Янкович двинулся к Адриатическому побережью одновременно с 1-й армией.
11 октября части 1-й армии заняли без боя Охриду; части же 3-й армии 15 ноября — Дибру и весь Лимский округ, а 17 ноября — и Эльбасан.
1-я армия генерала Живковича, занявшая Новый Базар, соединилась с черногорскими войсками и также двинулась к морю.
5 ноября сербы, вместе с черногорцами, заняли порт Аллессио, а 15 ноября — и порт Дураццо.
Что касается, наконец, 2-й армии генерала Стефановича, то не понадобившись под Кумановым, она двинулась на поддержку греков к Салоникам, но падение этого города сделало дальнейший ее поход в этом направлении излишним, и значительная часть ее была направлена к Адрианополю, на усиление болгарских войск, осаждавших эту крепость.
Все стратегические задачи на Албано-Македонском театре войны сербами были уже выполнены и они могли бы оказать еще более значительную помощь Болгарии, но в это время Австрия мобилизовала войска и призрак войны с нею из-за Албании не позволил Сербии перебросить свои силы на восток.
Как уже сказано выше, 21 ноября 1912 г. было подписано перемирие с турками, 30 ноября начались мирные переговоры в Лондоне, 21 января 1913 г. переговоры были прерваны и военные действия хотя и возобновились, но в этой второй войне с Турцией сербы, [294] главным образом, ограничились лишь принятием участия в осаде Адрианополя.
После падения этой крепости, о чем мы уже подробно говорили в первой главе нашего очерка, вновь начались мирные переговоры в Лондоне, которые и закончились подписанием мирного договора союзников с Турцией 17 мая 1913 года.
В результате эта победоносная для Сербии война не принесла ей того, чего она так страстно жаждала: выход к Адриатическому морю был для нее заперт образованием, по желанию Австрии и Италии, автономной Албании, из которой Сербия, под давлением Европы, принуждена была удалить свои войска, очистив порты Дураццо и Алессио. [295]