Совместные действия Черноморского флота и Приморского отряда после занятия Ризе
Обстановка на приморском фронте после занятия Ризе
Предвидя развитие операций по поддержке действий Приморского отряда в течение весны и лета 1916 г., морское командование еще в январе этого года высказало следующие соображения о вероятной обстановке и задачах флота: «Неприятельский флот, державшийся до сего времени пассивно, непрерывно усиливается подводными лодками. Бели Черноморский флот будет долгое время привязан к восточной части моря для прикрытия операций приморского фронта и, таким образом, будет принужден перейти к оборонительной деятельности, то флот неприятеля, получив длительную передышку, снова оживит свою деятельность, и это выразится нападением его кораблей на порты и транспортный флот Лазистанского района. Длительное пребывание частей флота в этом районе, где нет оборудованных баз, приведет к изнашиванию нежных механизмов малых кораблей и невозможности выполнить свое назначение, когда для того наступит время. Операция Вице — Ризе привела к выводу «з строя почти всех миноносцев, здесь действовавших. То же самое нужно сказать и о транспортах, которые, будучи предназначены для крупных десантных операций, подвергаются здесь риску потери как от ударов неприятеля, так и от случайностей навигационного характера».
Поэтому командование находило необходимым в корне реорганизовать здесь как базирование флота, так и снабжение [163] войск Приморского отряда, стараясь перемести центр тяжести на создание оборудованных маневренных, промежуточных и тыловых баз.
Подготовка к Трапезондской операции
Для этого в Батуме должна быть образована обеспеченная маневренная база для флота с необходимой обороной с моря и охраной прилегающего водного пространства, с достаточными запасами топлива и снабжения судов, а также с возможностью быстрого выполнения неотложного текущего ремонта и главная тыловая база армии с запасами не менее как на два месяца{91}.
В Ризе, а после овладения Трапезондом и в этом городе, должны быть созданы временные военные порты, с защитой их подступов как береговой артиллерией, способной к отражению неприятельских крейсеров и легких сил, так и средствами морской защиты (мины, сети), дабы не отвлекать для постоянного пребывания здесь боевых кораблей флота в целях охраны транспортов. Эти порты должны также представлять собой промежуточные снабжающие базы для армии как для доставки снабжения по побережью, так и морем. Оборона этих пунктов с суши должна находиться в руках армии, защита с моря — лежать на флоте и тех средствах, которые он выделит с созданием здесь портов.
Ввиду того что с занятием Ризе получалась возможность более уверенно действовать в трапезондском направлении, возможными ближайшими операциями флота в восточной части могли быть:
а) взятие Трапезонда десантом с моря;
б) взятие Трапезонда десантом с моря и Приморским отрядом с суши;
в) прикрытие и поддержка операций Приморского отряда при его движении только по берегу;
г) прикрытие тех же операций с одновременными десантами в тыл противника;
д) снабжение армии морем и прикрытие транспортных операций. [164]
Находя, что выбор той или иной операции зависит от общей обстановки на сухопутном театре (т. е. от успехов на главном направлении), морское командование считало, что для флота выгоднее та операция, где «напряжение сил хотя и должно быть больше, но короче», т. е. флот не будет вовлечен в длительные обязательства и получит свободу действия на своих главных направлениях.
В этом отношении командование флотом склонялось к выполнению первой операции, т. е. к овладению Трапезондом при помощи десанта, находя, что ее преимущества в том, что противник не успеет приготовиться и подвести подкрепления, причем для флота важно выполнить эту операцию, пока противник не имеет еще большого числа подводных лодок. Вместе с тем, операция эта могла бы быть выполнена при «нерастраченных еще на мелкие задачи силах флота и транспортной флотилии».
Взгляды сухопутного и морского командования на методы дальнейшей борьбы
Из сношений между морским и кавказским командованиями видно, что еще с января 1916 г. вопрос о выработке методов совместных действий стоял на очереди. В письме командующему флотом от 8 января ген. Юденич, озабоченный известиями, что турки в помощь своей армии, действующей на кавказском побережье, направляют значительные подкрепления из Константинополя по береговым дорогам анатолийского побережья (за неготовностью железной дороги Сивас — Ангора), просил предпринять ряд набегов на это побережье, с высадкой небольших десантов в различных пунктах, для разведки и создания тревожного настроения в этом районе. Предполагалось, что подобные операции неминуемо вызовут «оттяжку и разброску посылаемых подкреплений по побережью».
Однако, морское командование, видя в этом расширение задач для флота, сообщило, что
«выделение в распоряжение кавказского командования отряда для набегов не может быть осуществлено, так как подобные операции набегов могут быть производимы [165] лишь в промежутки между главными операциями, и лишь тогда, когда окажутся свободные миноносцы».
Одновременно морское командование поспешило послать в ставку доклад о возможных для флота операциях по содействию приморскому фронту и кавказской армии вообще.
Ссылаясь на предложение ген. Юденича выполнением мелких десантных операций произвести оттяжку сил от главных направлений, командующий флотом высказывал следующие соображения:
«Думаю, что предположения командующего кавказской армией надлежало бы развить до размеров десантной экспедиции, направленной по важному для неприятеля направлению на Эрзерум с тыла и в то же время, с точки зрения морской, по линии наименьшего сопротивления на Трапезонд, для содействия наступлению нашей армии в Армении».
Идея крупного стратегического десанта для овладения Трапезондом
«Мне представляется, что с высаженным на Анатолийском побережье десантом достаточной силы кавказская армия, поддержанная Черноморским флотом, может разгромить анатолийскую армию и воспрепятствовать ее большему усилению передвижением на Кавказ новых подкреплений. Усиление турок на кавказском фронте и те возможные для нас здесь осложнения могут принять угрожающие общему стратегическому положению размеры, в предотвращение которых необходимо безотлагательное завершение начавшегося разгрома малоазийской турецкой армии с помощью десанта на Трапезонд»{92}.
Таким образом, вместо предлагаемых кавказским командованием тактических десантов для достижения второстепенных целей, морское командование предлагало выполнение большого стратегического десанта, который бы сразу решал вопрос борьбы на приморском фронте и вместе с тем попутно и вопрос о неприятельских подкреплениях из Константинополя. В этом случае морское командование совершенно [166] правильно решало вопрос, предлагая длительную операцию наступления на Трапезонд{93} заменить коротким, сильным и хорошо подготовленным ударом. Это логически вытекало из тех, приведенных выше, соображений, где командование стремилось избавить флот от длительных обязательств выполнением короткого удара, с напряжением всех сил.
Но главным условием осуществления этого предложения было выделение сильного десантного корпуса. Выделить же крупные силы ставка не считала возможным. В предвидении этого морское командование предлагало еще одно решение, которое, по его мнению, могло ускорить решение приморской операции:
«Если же по количеству войск, которое окажется возможным выделить, серьезная операция на Трапезонд будет невозможна, то могут быть выполнены высадки в тыл левого фланга анатолийской армии с целью окружения неприятеля и соединения высаженного десанта с Приморским отрядом».
Таким образом, в этот период времени морское командование заявляет себя убежденным сторонником десантных операций как стратегического, так и тактического вида.
Анализируя обстановку этого периода в целом, надо сказать, что такой перелом во взглядах на десантные операции происходит под влиянием ряда причин, из которых на первое место нужно поставить:
1) опасения командования, что кавказское направление сделается главным и это потребует привлечения всех сил флота к выполнению задач по поддержке операций в Лазистане, развертывавшихся очень медленным темпом;
2) отсутствие в этом районе баз и трудность их создания;
3) появление у противника подводных лодок с большим районом действий.
Последняя причина особенно нервировала командование, что можно видеть и из подчеркивания им этого нового фактора и из последующего. Идея коротких ударов, с наименьшей [167] привязанностью флота к определенному району, пожалуй, главным образом вызывалась опасением подводных лодок. Нужно отметить, что даже по отношению к Зунгулдаку командование соглашалось теперь на разрушение его десантом, как бы предвидя обвинение в непоследовательности со стороны высшего командования, которое могло бы провести в этом направлении параллель с Трапезондом.
Командование настолько убеждено в необходимости именно этого метода действия, что считает нужным в одном из своих представлений по этому вопросу ген. Алексееву{94} прибавить:
«Флот и транспорты готовы во всякое время начать эти действия по получении ваших указаний».
Одновременно командование развивает энергичную деятельность по подготовке средств и организации десантного дела: учреждается должность начальника высадки, возглавляющего организацию высадки на побережье и являющегося ответственным исполнителем операций захвата неприятельского побережья{95}; реорганизуется транспортная флотилия применительно к условиям намеченных операций; усиливаются работы по созданию средств выгрузки и увеличению войсковой вместимости транспортов. Транспортная флотилия получает задание довести свои десантные возможности до двух корпусов и т. п.
Соображения ставки по вопросу овладения Трапезондом при посредстве десанта
Однако, представленные выше соображения не встретили сочувствия ставки. В своем ответе от 29 января ген. Алексеев высказывал следующие причины, заставляющие отказаться от каких-либо крупных десантных операций на Черном море на ближайшее время:
«Решение судьбы настоящей войны будет зависеть, главным образом, от хода дел на европейском театре, т. е. [168] французско-бельгийском и нашем западном. Растянутый наш стратегический фронт — свыше 1200 км, далеко еще не выясненное политическое и военное положение Румынии, значительность и качество сил противника, выставленных им на европейском театре, создают столь сложную и ответственную для нас обстановку, что мы не имеем права в данный период разбрасывать наши войска и направлять их на выполнение, хотя и серьезных, но, тем не менее, второстепенных задач на удаленном участке».«При всем желании дать широкое развитие нашим действиям на Кавказе, мы не можем выделить для этой цели войск с западного театра для производства десантной операции в районе Трапезонда. Поэтому произвести «оттяжку и разброску части неприятельских сил вдоль побережья Черного моря» нужно путем лишь демонстративных средств, находящихся в распоряжении флота. Так понимал эту задачу и главнокомандующий вооруженными силами на Кавказе, сознавая, что широкая операция нам пока непосильна».
«Следовательно, главнейшей задачей флота остается — блокада Угольного района я пресечение подвоза морем к анатолийской армии. Временной задачей является угроза берегу Черного моря в районе Трапезонд — Самсун, дабы приковать к этому участку часть сил неприятеля».
Задачи флота
Таким образом, предложение черноморского командования было отклонено, и это, казалось бы, определяло характер дальнейших действий соответственно вышеприведенным указаниям ставки. Однако, морское командование не отказалось от мысли о десанте и продолжало считать, что наиболее рациональным способом решения вопроса овладения Трапезондом является десантная операция.
Но ставка, по-видимому, не вполне ясно предвидела развитие операций на кавказском фронте. Через неделю после приведенного выше отзыва Алексеева ген. Юденич предпринимает эрзерумскую операцию, которая к 16 февраля завершается взятием Эрзерума. Овладение этой крепостью, [169] в связи с сильным выдвижением вперед центра кавказского фронта, немедленно поставило на очередь вопрос о Трапе-зонде, тем более что Приморский отряд значительно отстал и находился еще в районе Вице-Сумли. 7 февраля, когда эрзерумская операция уже была начата, кавказское командование отдало приказание Ляхову энергичнее вести наступление к Трапезонду. Одновременно черноморское командование получило из ставки директиву, что
«Черноморский флот в данную минуту, кроме средств, выделенных для блокады Угольного района, должен оказать возможную помощь событиям, подготовляемым на: кавказском театре».
Таким образом, вопрос об овладении Трапезондом снова стал на очередь.
В оперативном докладе штаба Черноморского флота, сделанном 10 февраля адм. Эбергарду, в связи с вопросом о предстоящем содействии флота Приморскому отряду, говорилось:
«Выполнить эту операцию предполагалось наступлением вдоль берега, причем роль флота ограничивалась артиллерийской поддержкой отряда ген. Ляхова. Но уже теперь, в самом начале операции, (военно-сухопутное командование склоняется к мысли о большой выгоде вести наступление при помощи хотя бы частичных десантов. Между тем, представляется более (Правильным брать Трапезонд непосредственно, высадив войска с наших транспортов, если только кавказская армия сможет назначить для того достаточные силы».
Хотя взятие Эрзерума в корне изменило положение вопроса о Трапезонде, адм. Эбергард не счел возможным снова возбуждать вопрос о десантной операции против Трапезонда.
Согласование действий флота и армии
Вслед за этим, для обсуждения вопросов о совместных действиях и согласования их на ближайшее время, был; командирован в Эрзерум флат-капитан оперативной части [170] штаба кап. 1-го ранга Кетлинский. Последнему ставилось целью:
а) ознакомиться с теми требованиями к флоту, которые обстановка на кавказском фронте может предъявить в ближайшие месяцы;
б) изложить, в какой степени и в какие периоды флот способен сделать нужное для удовлетворения этих требований;
в) участвовать в выработке соглашения относительно наилучшего порядка связи армии с флотом;
г) принять участие в выработке плана ближайших операций{96}.
Состоявшееся 21 февраля 1916 г. обсуждение этих вопросов с кавказским командованием привело к выработке соглашения (приложение 8).
Соглашение это, явившееся первой попыткой регламентировать взаимоотношения и формулировать обязательства флота перед армией в вопросе осуществления совместных действий, не предусматривало ничего реального ни по отношению к какому-либо определенному объекту, ни по отношению к методам достижения общей цели.
В сущности, положение дел после соглашения сводилось к тому, что было раньше: кавказская армия подтверждала необходимость владения Трапезондом; черноморское командование указывало на способ достижения этого владения — десант. Средства же для осуществления операции — необходимый корпус — можно было получить лишь от ставки. Кавказское командование даже не выражало надежды на его получение, и флоту оставалось или «длительное выделение сил для поддержки Приморского отряда», который в то время еще не овладел Ризе, или новая попытка склонить ставку на «короткий удар» и получить необходимые для того войска.
Здесь необходимо несколько остановиться на одном пункте 6, где упоминается о емкости транспортной флотилии.
Действительная десантная емкость транспортной флотилии Черного моря, насчитывавшей в своем составе [171]свыше 100 транспортов, равнялась не одному, а двум корпусам. Командование Черноморского флота и транспортной флотилии, избегая крупных и ответственных обязательств, в своих представлениях о десантных возможностях флотилии перед ставкой и кавказским командованием заведомо показывало заниженные цифры. Насколько действительные расчеты емкости транспортов были преуменьшены, можно видеть на примере перевозки двух кубанских пластунских бригад из Новороссийска в Ризе.
В первоначальной директиве ставки о перевозке этих бригад было указано, что обе они вместе насчитывают от 12 до 13 тыс. чел., для которых и надо выделить соответствующее число транспортов. Исходя из своих расчетов вместимости, штаб транспортной флотилии направил в Новороссийск 22 транспорта. Между тем, пластуны на пути в Новороссийск при проезде через родную Кубань получили здесь дневку, за время которой потрепанные в боях на западном фронте бригады были пополнены до штатного размера и прибыли в Новороссийск в составе 18 000 чел. Казалось бы, полуторное увеличение численности десанта и его снабжения должно было ниспровергнуть все перевозочные расчеты морского командования, вызвать присылку дополнительных транспортов и т. п. Однако, ограничившись лишь упреками по адресу армейского командования за непредупреждение, командование транспортной флотилией, не прибавив ни одного транспорта, совершенно свободно разместило все 18 000 чел. и их снабжение на том же числе транспортов, причем, по общему отзыву морских и сухопутных участников перехода, люди, лошади и грузы были размещены без уплотнения, с выполнением всех требований для морского перехода.
Полученные сведения усиленно говорили о том, что после взятия Эрзерума в Турции царит растерянность, и удар по Трапезонду внесет еще большее расстройство в военную организацию противника.
Это побудило черноморское командование еще раз поднять вопрос о производстве десантной операции на Трапезонд. Однако, вопрос этот не получил движения, так как одновременно ставка уведомила, что в целях ускорения продвижения Приморского отряда, Черноморскому флоту надлежит [172] перевезти из Севастополя или Новороссийска на побережье Лазистана две пластунских бригады.
Таким образом, верховное командование вступало на путь полумер. Находя невозможным выделить корпус для решения существенно важной задачи овладения Трапезондом, что давало кавказской армии возможность получать снабжение морем, оно предпочло «порциями» усиливать Приморский отряд, которому предстояло пройти с боем в самых неудобных топографических условиях свыше 70 км,. с трудом, даже при широкой поддержке флота, отжимая те незначительные силы турок, которые насчитывали здесь около 14 батальонов и 10 орудий.
Необходимо отметить, что ставке в итоге пришлось выделить для Трапезонда тот же корпус в два приема — сперва две пластунские бригады (18 000 чел.), затем две пехотные дивизии (35 000 чел.), не считая тех потерь, которые понес Приморский отряд за время своего наступления от Ризе до Трапезонда в течение двух месяцев.
Между тем, Приморский отряд, достигнув Ризе, уже не мог продвигаться энергичнее, как это требовалось кавказским командованием, без достаточных подкреплений. Помимо потерь в боях, отряд вынужден был, по мере продвижения вперед, выдвигать заслоны по всему пути своего левого (горного) фланга, дабы обеспечить себя от прорывов неприятеля в тыл через многочисленные долины и горные проходы. Таким образом, двигаясь вперед, отряд все время ослаблял свое боевое ядро. Между тем, турки, пользуясь каждым естественным рубежом, создавали весьма трудные условия для наступления в лоб. Поддержка флота, как бы сильна она ни была, не могла распространиться на весь фронт борьбы, особенно там, где плато расширялось и левый фланг фронта далеко отходил от моря. В ответ на требования энергичного продвижения Ляхов отвечал требованиями подкреплений, указывая, что в дальнейшем продвижении заслоны будут отнимать еще больше сил.
Представления по этому поводу в ставку были понятнее для последней, чем доводы флота о выгодности покончить с Трапеэондом одним ударом, и потому войска были найдены. В середине февраля ставка уведомила, что для усиления [173] Приморского отряда будут сняты с австрийского фронта две пластунских бригады в составе до 12 000 штыков.
План сухопутного командования
С получением этого уведомления, кавказское командование приказало Ляхову представить свои соображения по вопросу о дальнейших действиях Приморского отряда для овладения Трапезондом, после усиления указанными двумя бригадами. Ввиду того что морское командование уже высказалось за наиболее быстрое решение этой задачи при помощи десанта непосредственно на Трапезонд, будет не лишним ознакомиться с соображениями сухопутного начальника, ген. Ляхова, которому предстояло разрешить этот вопрос.
В своем докладе кавказскому командованию{97} от 18 марта, т. е. через две недели после занятия Ризе, ген. Ляхов говорит:
«При выполнении предстоящей операции овладения Трапезондом в основу наступательных действий необходимо положить последовательное овладение районом, причем конечной целью операции поставить занятие положения, прочно обеспечивающего владение Трапезондом, и возможность не допустить успеха турок в случае их попытки переходом в наступление захватить обратно в свои руки побережье Черного моря».
Свою задачу Ляхов разбивал на три частных задачи, выполнение коих он связывал с последовательным занятием районов от Ризе до Офа, от Офа до Сюрмене и отсюда до Трапезонда и Платаны. Выполнение этих операций по времени было связано им с продвижениями смежного отряда ген. Пржевальского, действовавшего на байбуртском направлении и прикрывавшего левый фланг приморского фронта от прорыва или обходов со стороны материка.
В задачу флота за период выполнения всей операции Ляховым ставилось: [174] — для первой задачи — перевозка тактического десанта (одного батальона) в тыл неприятелю, в район Аюан-Джиера; обеспечение безопасности высадки и бомбардировка левого фланга турецких позиций при наступлении Приморского отряда;
— для второй задачи — содействие наступлению войск Приморского отряда бомбардировкой турецких позиций;
— для третьей задачи — обеспечение безопасности высадок у Сюрмене и Платаны, перевозка десантных отрядов к пунктам высадки, бомбардировка фортов и батарей Трапезонда, содействие корабельным огнем атаке сухопутными войсками турецких позиций и организация подвоза боевых припасов и продовольствия для отряда.
Исходя из этих задач, Ляхов определял необходимые ему силы флота в составе 1 линейного корабля с двумя миноносцами для его прикрытия, двух канонерских лодок и 4 миноносцев. На эти корабли ложились задачи прикрытия фланга наступления отряда, десант у Офа и высадка 1-й и 2-й пластунских бригад у Сюрмене, а также прикрытие движения транспортов и Эльпидифоров из Батума и Ризе со снабжением. Кроме того, для самого подвоза требовалось выделить в постоянное распоряжение Приморского отряда 4 Эльпидифора, а для перевозки пластунских бригад при выполнении десантов — 12 Эльпидифоров и 10 транспортов.
На главные силы флота ложилась задача вести стратегическое прикрытие всей операции.
Таким образом, мы видим, что план действия ген. Ляхова представлял собой продолжение того фронтального наступления, которое осуществлялось им и до того времени. При этом вся операция не была рассчитана по времени, так как решение отдельных задач связывалось с действиями» и достижениями определенных рубежей смежного отряда Пржевальского. Что касается флота, то он оказывался на неопределенное время связанным у анатолийского побережья, так как замена одного стратегического десанта рядом тактических все равно требовала прикрытия флота, раз высадка делалась на обороняемом противником побережье.
Требуя оставления в своем распоряжении Батумского отряда прежнего состава (Ростислав, Кубанец, [175]Донец, 6 миноносцев) и придания к нему отряда десантных судов, Ляхов считал, что десантные операции и вся подготовка к ним будут выполняться под его непосредственным руководством, в нужные моменты, имеющимися силами и средствами.
Ознакомившись с этими соображениями, морское командование снова сообщило кавказскому командованию свои соображения{98} о наиболее выгодном, по его мнению, плане: занятия Трапезонда при помощи солидного десанта{99}.
Однако, оказалось, что план ген. Ляхова был уже принят. По-видимому, несмотря на эрзерумское соглашение и другие взаимные обязательства, сухопутное командование усматривало в предложении решительной десантной операции стремление флота скорее «развязаться» с необходимостью выделения своих сил и вообще избегнуть хлопот, связанных с осуществлением совместных действий. Между тем, с момента занятия Трапезонда, перед кавказской армией вставал существенный вопрос о возможностях дальнейшего наступления, всецело связанный с переносом всего снабжения на море. С продвижением русских войск за Эрзерум, к Байбурту и Битлису, снабжение их сухим путем из тыла делалось совершенно невозможным, и армии были бы обречены на голод. Необходимо было наладить питание морем, и кавказское командование неоднократно возбуждало вопрос о выделении для нужд армии новых транспортных средств в дополнение к имеющимся. Не [176] разбираясь в морской обстановке, сухопутные руководители считали, что морская коммуникация может быть обеспечена только при наличии ближайшего прикрытия ее флотом и, исходя из этого положения, находили необходимым постоянное пребывание его в данном районе. В дальнейшем такой взгляд сухопутного командования, совпавший с воззрениями на этот вопрос ставки, привел к выделению на постоянное пребывание в юго-восточном районе (Батум — Трапезонд) целой бригады линейных кораблей с соответствующим числом миноносцев и вспомогательных судов.
В своем докладе в морской штаб ставки адм. Эбергард давал следующую оценку принятого к выполнению плана ген. Ляхова.
Оценка сухопутного плана морским командованием
«План операции Приморского отряда — для флота самый невыгодный, так как заключается в постепенном продвижении по берегу, последовательно беря в лоб одну позицию за другой. При этом плане от флота требовалось постоянное прикрытие позиций от нападения неприятельских кораблей, поддержка огнем наступления правого фланга и переброска небольших десантов в тыл неприятельского расположения. Этот план надолго приковывает силы флота к юго-восточной части моря и тем лишает его возможности поддерживать в прежнем объеме блокаду Прибосфорского и Угольного районов, а также активно бороться с неприятельским флотом, который за последнее время стал усиливаться подводными лодками. Этот вынужденный переход флота к более пассивной по отношению к неприятельскому флоту деятельности, естественно, повлек за собой более свободное развитие деятельности неприятеля, крейсеры которого стали снова появляться у наших берегов, а подводные лодки — беспрепятственно действовать на путях нашего каботажа, столь нужного для экономической жизни страны и нашей армии».
Эти взгляды, высказываемые командованием и позже, создавали, таким образом, впечатление об уклонении флота от совместных действий с армией и невозможности для [177] него одновременно выполнять какие-либо другие ответственные задачи.
Не вдаваясь в анализ действий и поступков командования по выполнению этих последних, мы можем лишь констатировать следующее.
1. Наличие взаимного непонимания командованиями друг друга, несмотря на заключение всяких соглашений.
2. Сухопутное командование определенно не понимает морской обстановки и в течение всей операции, длящейся полтора года, избирает способы ее выполнения, не только невыгодные для флота, его связывающие, но и невыгодные для себя. Имея перед собой противника и численно и технически слабейшего, получая самую разнообразную поддержку флота, сухопутное командование применяет самый длительный, самый трудный и самый сложный способ борьбы.
3. Морское командование вполне право, когда предлагает способ коротких энергичных ударов, но его предшествующее отношение к десантным операциям вообще, а к крупным — в особенности, неподготовленность транспортных средств и явно сквозящее нежелание брать на себя слишком большую ответственность, — все это, известное сухопутному командованию, не внушает того доверия, из которого родится вера в успех. Сухопутное командование предпочитает поэтому понятные ему примитивные способы борьбы с сохранением средств флота в своем распоряжении.
4. Сухопутное командование вправе относиться недоверчиво к утверждениям морского командования, что требования армии отрывают флот от других серьезных обязанностей, так как морское командование, уделяя временами самые ограниченные средства флота для поддержки приморского фронта и доказывая, что оно лишено возможности дать больше, время от времени притягивает сюда весь флот для сравнительно ничтожных задач.
5. Большинство осложнений в вопросах совместных действий является результатом не только недоговоренности, но и отсутствия живой постоянной связи. При армии и ее командовании нет авторитетных уполномоченных представителей морского командования, которые могли бы разрешать [178] на местах возникающие вопросы и создавать единое понимание идей и способов выполнения операций. Это было осознано только в самом конце, и потому совершенно правильно было то, что начальник высадки являлся вместе с тем и начальником побережья района операции, имея в своем штабе сухопутного оперативного представителя.
Подготовка к десантным операциям
Когда вопрос о посылке пластунских бригад был окончательно решен и морское командование уже сделало распоряжение о подготовке необходимых средств для перевозки, начальник высадки получил приказание договориться с ген. Ляховым о месте высадки. Фронт Приморского отряда в это время находился между Офом и Хамур-каном. Рекогносцировка побережья показала, что этот район весьма неудобен для производства высадок. Берег был совершенно открытый, очень узкий пляж с близко подходившими к берегу возвышенностями не давал возможности свободной выгрузки большого количества людей и обозов, а наличие камней у прибрежной полосы затрудняло подход Эльпидифоров к берегу непосредственно. Все это привело морское командование к выводу, что наиболее благоприятным местом высадки является Ризе, в соответствии с чем было отдано распоряжение о подготовительных мерах именно в этом пункте.
На уведомление об этом выборе ген. Ляхова последний ответил, что
«он согласен на высадку в Ризе только в том случае, если дальнейшая доставка на Эльпидифорах будет совершена в тот же день в количестве не менее одной бригады».
Это требование сильно озаботило морское командование. Появление у неприятеля подводных лодок дальнего действия{100} в значительной мере осложняло обстановку на море. Продолжительное скопление транспортов, при недостаточности средств для их охраны, заставляло командование стремиться к достижению самого короткого срока [179] пребывания транспортов у открытого побережья Лазистана. Поэтому по плану операции предполагалось, что сейчас же после высадки десанта транспорты под конвоем всех наличных миноносцев будут из Ризе отведены в Батум и Поти. Перевозка одной из бригад на тральщиках к Хамуркану, отстоявшему от Ризе на 15 миль, по мнению командования, требовала отвлечения миноносцев и флота от прикрытия транспортов, и командование решительно высказывалось против этого.
Получив извещение, что командующий кавказским фронтом ген. Юденич прибудет для присутствия при выполнении операции, адм. Эбергард приказал начальнику высадки обсудить весь вопрос о высадке в Ризе и объяснить, что даже английский флот не мог выполнить требований, подобных требованиям Ляхова, который не представляет себе масштаба и значения подлодок, действующих против массы транспортов. Что касается перевозки бригады на Эльпидифорах к фронту, то командование считало, что она может быть выполнена по окончании всей высадки.
На совещании начальника высадки с Юденичем этот вопрос был решен в соответствии с пожеланиями морского командования, и было установлено, что высадка будет доведена до конца, причем если обстановка на фронте потребует срочной переброски, то дли этой цели будет дана возможность использовать тральщики.
Таким образом, в этом вопросе как будто было достигнуто соглашение. Однако, в дальнейшем оказалось, что каждое командование осталось при своих требованиях, и конец высадки ознаменовался полным разногласием в вопросе «совместных» действий. [180]