Кровь на барханах

Утром 11 мая дозор монгольских пограничников находился на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо. Неожиданно старший дозора увидел облачко пыли, клубившееся около синеющего на горизонте озера Удзун-Нур. В бинокль он разглядел колонну автомашин, направлявшуюся к государственной границе.

Через полчаса японский отряд ступил на территорию МНР. Над песчаными барханами загремели выстрелы. Монгольские пограничники открыли огонь по нарушителям. Вскоре подоспело подкрепление с заставы. Однако силы были слишком неравны: против двадцати цириков наступало около двухсот японцев при поддержке пулеметов и минометов. Под натиском превосходящих сил пограничники вынуждены были отойти к Халхин-Голу. Здесь с помощью подошедших подразделений монгольской Народно-революционной армии нарушители были с большими потерями отброшены на маньчжурскую территорию.

Три дня спустя, 14 мая, около трехсот японских и баргутских кавалеристов вновь нарушили границу. Они углубились на 20 километров и заняли высоту Дунгур-Обо на левом берегу реки Халхин-Гол. На следующий день монгольские пограничники наблюдали в этом районе уже около семисот японо-баргутских всадников.

По приказанию командира 23-й японской пехотной дивизии генерал-лейтенанта Камацубара из Хайлара в район Номон-Хан-Бурд-Обо был направлен отряд в составе двух пехотных рот с семью бронемашинами и одним танком. 15 мая японские войска совместно с 7-м баргутским кавалерийским полком Маньчжоу-го при поддержке авиации после упорных боев против малочисленных монгольских пограничников вышли снова к реке Халхин-Гол.

Начиная с 14 мая развернулись активные действия японской авиации. Она производила разведывательные полеты над территорией МНР, бомбила, обстреливала из пулеметов монгольских пограничников. Так, 15 мая пять японских легких бомбардировщиков совершили налет на 7-ю заставу МНР в районе Хамар-Даба и сбросили 52 бомбы. В результате было убито два и ранено двенадцать цириков.

Сравнительно недавно стали известны некоторые дополнительные подробности событий 1939 года, происшедших на границах МНР. Предупреждения о готовящейся японской провокации в районе Халхин-Гола были получены в Москве за несколько недель от советского разведчика Рихарда Зорге из Токио. Его помощник Б.Вукелич при разговоре с сотрудником английского посольства узнал, что командование Квантунской армии стягивает войска к восточным границам Монгольской Народной Республики. Зорге заинтересовался этим сообщением. Ему удалось выяснить цель этих перебросок — японское командование готовило захват плацдарма на территории МНР. На основании анализа собранных сведений Зорге пришел к выводу, что японский генеральный штаб готовит провокацию с использованием крупных сил, в том числе танков и авиации.

В связи с полученными сведениями о резком обострении обстановки на границах Монгольской Народной Республики и непрекращающимися провокационными действиями японской военщины Советское правительство в соответствии с Протоколом о взаимной помощи, заключенным в марте 1936 года, дало указание подтянуть к району конфликта войсковые части Красной Армии.

Командир 57-го особого стрелкового корпуса, расквартированного в МНР, комдив Н.В.Фекленко утром 17 мая послал из Тамцаг-Булака к Халхин-Голу оперативную группу в составе стрелково-пулеметного батальона, саперной роты 11-й танковой бригады и батареи 76-мм орудий на механической тяге. Одновременно туда же направилась 6-я кавалерийская дивизия МНРА с дивизионом бронемашин.

Перейдя через Халхин-Гол 22 мая, советско-монгольские войска легко отбросили японцев с территории МНР и к заходу солнца вышли к государственной границе.

После провала своей авантюры японское командование стало сосредоточивать для нового наступления более значительные силы. К Халхин-Голу подтягивались части 64-го пехотного полка (без двух батальонов), разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии, 8-й баргутский кавалерийский полк. Общие силы противника составляли 1680 штыков, 900 сабель, 75 пулеметов, 18 орудий, 6-8 бронемашин, 1 танк. Группу возглавлял командир 64-го пехотного полка полковник Ямагато.

В своем приказе от 21 мая генерал-лейтенант Камацубара писал: «Дивизия одна своими частями должна уничтожить войска Внешней Монголии». По заранее составленному плану сосредоточенный на границе сводный отряд Ямагато при поддержке авиации должен был нанести удар по монгольским войскам на правом берегу реки Халхин-Гол, отрезать их от переправы и, окружив, уничтожить. Затем, форсировав реку, создать на западном берегу Халхин-Гола плацдарм для дальнейших наступательных действий.

Советско-монгольские войска заняли оборону на правом берегу Халхин-Гола, в двух — пяти километрах от линии государственной границы, которая простиралась по фронту до 20 километров по обе стороны от реки Хайластын-Гол. Всего в их составе было 668 штыков, 260 сабель, 58 пулеметов, 20 орудий и 39 бронемашин.

Советско-монгольские войска уступали противнику в людях почти в 3 раза, по пулеметам — в 1,3 раза, по артиллерийским орудиям имели незначительное превосходство, зато почти в 6 раз имели больше бронемашин.

На рассвете 28 мая в синем, безоблачном небе со стороны Маньчжурии появились маленькие серебристые точки. Вскоре стало видно, что это в четком строю летят японские двухмоторные бомбардировщики с истребителями прикрытия.

Первая группа вражеских самолетов шла прямо на единственную переправу через Халхин-Гол. Строительство моста только что было закончено отдельной саперной ротой 11-й танковой бригады.

В районе переправы один за другим с тяжелым грохотом встали черные фонтаны взрывов авиационных бомб. Самураи бомбили плохо. В мост не было ни одного попадания. Не пострадали и саперы. Были повреждены только две автомашины. Почти одновременно другая группа самолетов сбросила бомбы на тылы советско-монгольских войск, расположенных на западном берегу Халхин-Гола. Когда вражеские самолеты, развернувшись, взяли обратный курс, с северо-востока донеслись звуки артиллерийской канонады...

Японцы перешли в наступление. Главный удар они наносили своим правым флангом. Здесь действовали разведывательный отряд 23-й пехотной дивизии под командованием подполковника Адзума и моторизованная рота капитана Ковано. Эта группа должна была обойти левый фланг советско-монгольских войск, выйти в их тыл, захватить единственную переправу и отрезать путь для отхода. Почти одновременно на правом фланге советско-монгольских войск перешел в наступление 8-й баргутский кавалерийский полк, который должен был замкнуть кольцо с юга.

Однако выполнить свой замысел японцам не удалось. Отряд подполковника Адзума, двигавшийся по восточному берегу Халхин-Гола, попал под огонь артиллерийского дивизиона 6-й монгольской кавалерийской дивизии. Неся потери, японская колонна продолжала рваться к переправе. Тогда командир батареи 76-мм пушек старший лейтенант Ю.Б.Бахтин по своей инициативе переправил орудия на восточный берег и с открытой огневой позиции повел сокрушительный огонь прямой наводкой по врагу. Японцы пришли в замешательство и приостановили движение. Воспользовавшись этим, в контратаку перешли саперная и 1-я рота стрелково-пулеметного батальона. При поддержке артиллерии они не только остановили противника, но и почти полностью уничтожили его.

В этом бою особенно героически действовала саперная рота. Мост обстреливался пулеметным огнем с одного из барханов. Взводы под командованием лейтенантов Б.Савинского и К.Яковлева, переправившись где вброд, где вплавь на восточный берег Халхин-Гола, смело вступили в бой с рвавшимися к мосту японцами. Вражеские солдаты, искусно маскируясь, вели огонь из-за барханов. Медленно, метр за метром, продвигались вперед саперы. Японский пулемет заставил их прижаться к земле. Вперед пополз сапер А.Халимов и метнул гранату. Пулемет замолк. На храбреца набросились два японца. Одного из них Халимов сразил выстрелом в упор, второго заколол штыком. Увлекая за собой саперов, бросился вперед лейтенант Б.Савинский.

Действия советских саперов в самый напряженный момент были поддержаны огнем станкового пулемета. Это били два цирика-пограничника. Неожиданно пулемет смолк. В его кожухе закипела вода. Тогда лейтенант К.Яковлев отдал свою фляжку с водой. Снова застрочил пулемет. Советские саперы заняли выгодный рубеж на гребне одного из высоких барханов. Однако положение было тяжелым. Патроны и гранаты были на исходе.

Время приближалось к девятнадцати часам, когда саперы заметили, как километрах в трех с подъехавших автомашин быстро соскочили пехотинцы и с ходу вступили в бой. Вскоре выяснилось, что это передовые роты 149-го полка 36-й мотострелковой дивизии во главе с командиром майором И.М.Ремизовым. Однако полк, переброшенный из Тамцаг-Булака на автомашинах за 120 километров, вводился в бой по частям, без взаимодействия с артиллерией. Поэтому существенного перелома к исходу дня добиться не удалось. Короткие ожесточенные схватки продолжались и ночью, не принося успеха ни одной из сторон.

Утром 29 мая вступил в бой только что прибывший дивизион 175-го артиллерийского полка под командованием капитана А.С.Рыбкина. Успешно вел огонь и дивизион 6-й кавалерийской дивизии МНРА. После артподготовки советско-монгольские воины поднялись в атаку и отбросили противника на полтора — два километра к северо-востоку.

В этих боях исключительную отвагу кроме саперной роты, 1-й роты стрелково-пулеметного батальона и батареи 16-мм орудий проявили воины бронедивизиона 6-й кавалерийской дивизии МНРА. Поражаемые японской артиллерией, забрасываемые гранатами и бутылками с бензином, бронеавтомобили близко подъезжали к вражеским огневым точкам и почти в упор расстреливали их из 45-мм орудий.

Мужественно дрались и монгольские кавалеристы. Двадцатичетырехлетний командир 27-го кавалерийского полка Дандар Лутон в конном строю трижды водил своих цириков в атаку и взял в плен четырнадцать японцев. Командир взвода Зандуй лично зарубил десять японцев. Метко стрелял по захватчикам командир расчета противотанкового орудия Дорж и его помощник Жамба. Когда погиб один расчет, за пулемет лег командир пулеметной роты Бадай и открыл огонь по врагу.

Только за 28 и 29 мая противник потерял убитыми более четырехсот солдат и офицеров. Причем основная часть из них приходилась на разгромленный отряд Адзума и Ковано. Вот что пишет один японский офицер про эти бои: «Противник решительно задумал окружение и уничтожение. Ему было, по-видимому, известно о недостатках органов связи нашего тыла, о недостатке боеприпасов и оружия, а также потери... Сегодня в третий раз повторялось наступление... От сил сводного отряда не осталось и тени».

Понеся большие потери и не зная точно численность подошедших к советско-монгольским войскам подкреплений, японское командование, опасаясь полного разгрома, решило отвести остатки своих войск за государственную границу.

Расчеты японского командования стремительным мощным ударом разгромить войска монгольской Народно-революционной армии восточнее реки Халхин-Гол и захватить важный плацдарм для дальнейших агрессивных действий были сорваны советско-монгольскими войсками. Однако никто не сомневался, что штаб Квантунской армии будет готовить новые авантюры.

По приказанию народного комиссара обороны утром 5 июня в маленький городок Тамцаг-Булак, где располагался штаб 57-го особого стрелкового корпуса, прибыл комдив Г.К.Жуков.

Вспоминая об этих событиях, Маршал Советского Союза Г.К.Жуков писал: «Оценивая обстановку в целом, мы пришли к выводу, что теми силами, которыми располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в других районах и с других направлений».

Комдив Жуков коротко сообщил в Москву об обстановке и предложил план предстоящих действий: «Прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины».

На следующий день народный комиссар обороны Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов сообщил, что он согласен с оценкой обстановки и намеченными действиями. Была удовлетворена и просьба об усилении советских войск в районе Халхин-Гола. Командиром 57-го особого корпуса назначался комдив Г.К.Жуков.