В Заполярье

Обстановка, сложившаяся осенью 1944 года на северном участке советско-германского фронта, была, как и на других фронтах, неблагоприятной для гитлеровских захватчиков.

После разгрома группы армий «Север» в Прибалтике и изгнания белофинских войск с Карельского перешейка, из всей Южной Карелии внутреннее положение Финляндии и ее отношения с фашистской Германией обострились. В самой стране Суоми царил голод, армия оказалась неустойчивой, ненадежной. Теперь даже у реакционных финских правителей не оставалось никаких надежд на благоприятный для них исход войны с Советским Союзом, а народ требовал скорейшего прекращения войны, изменения внешней политики.

Правящим кругам Финляндии пришлось считаться с новой реальностью. 25 августа 1944 года Финляндия обратилась с просьбой к Советскому правительству принять ее делегацию для переговоров о перемирии. СССР соглашался принять делегацию лишь при условии, если финское правительство предварительно публично заявит о разрыве отношений с Германией и потребует вывода [179] всех ее войск из своей страны до 15 сентября 1944 года. Финский сейм принял эти условия.

5 сентября военные действия между финскими и нашими войсками были прекращены, а 19 сентября подписано соглашение о перемирии между Советским Союзом и Финляндией.

По этому соглашению финские войска отводились за линию советско-финской границы 1940 года. Финляндия должна была порвать отношения с фашистской Германией и ее союзниками, разоружить все немецкие силы, оставшиеся на территории Финляндии после 15 сентября 1944 года, с передачей их личного состава в качестве военнопленных советскому командованию. При этом Советское правительство обязалось оказать необходимую помощь для разоружения гитлеровских войск. По тому же соглашению Финляндия должна была возвратить Советскому Союзу исконно русские земли — Печенгскую область. Но ее еще следовало отвоевать, изгнав отсюда войска немецких оккупантов.

В оккупированной немцами Норвегии теперь тоже было неспокойно. Разгром гитлеровских войск на Карельском перешейке, на юге Карелии и в Прибалтике, а также выход из войны Финляндии вызвали и там усиление освободительного движения. Осенью 1944 года норвежские партизаны все чаще и чаще стали нападать на обозы и колонны гитлеровцев. Для борьбы с ними гитлеровское командование вынуждено было теперь выделять специальные части, усиленные артиллерией, снимать их с других участков фронта.

Вместе с тем фашистское командование поспешно строило в Заполярье новые и совершенствовало прежние оборонительные укрепления. Дороги, мосты, наиболее важные фортификационные сооружения и промышленные предприятия были подготовлены к разрушению.

На северном крыле советско-германского фронта находилась укомплектованная отборными солдатами 20-я [180] немецкая Лапландская армия, состоящая из нескольких корпусов, горноегерских соединений и частей. Она имела большой опыт ведения боевых действий в суровых условиях Заполярья. 3 сентября 1944 года гитлеровское командование начало отвод 18-го горнострелкового и 36-го армейского корпусов в Заполярье на новые оборонительные позиции. От них требовалось прочно удерживать район Печенги и Северную Норвегию, чтобы тем самым обеспечить эксплуатацию никелевых рудников и вывоз руды из Швеции и Норвегии. Однако планомерный отвод егерей был сорван перешедшими в наступление войсками Карельского фронта на Кандалакшском, Кестеньгском и Ухтинском направлениях. 25 сентября 26-я армия и в начале октября 19-я армия вышли на Государственную границу СССР с Финляндией. Таким образом, территория Карелии была полностью очищена от врага. Далее главная задача Карельского фронта состояла в том, чтобы разгромить гитлеровские войска в Заполярье.

Перегруппировка войск для этого удара на Карельском фронте началась еще в августе после Свирско-Петрозаводской наступательной операции. К 30 сентября части 368-й дивизии были сосредоточены в районе станции Кола Мурманской железной дороги, где вошли в состав 14-й армии.

Отсюда по приказу командующего 14-й армией дивизия совершила 80-километровый марш в направлении гор Большой и Малый Кариквайвиш, где проходил передний край обороны 20-й Лапландской армии немцев.

Маршрут дивизии пролегал от станции Кола — шоссе, западный берег Кольского залива, мыс Воронов и река Титовка. Сосредоточилась 368-я дивизия в 15 километрах от расположения противника.

Совершенный полками переход к месту предстоящих боев был весьма трудным. Все время шел дождь со снегом, дули холодные ветры. На дорогах стояли непролазная [181] грязь и лужи. Шинели, гимнастерки — вся одежда была мокрой. В сапогах хлюпала вода. Вокруг лежала холмистая безлесная местность. Ни единого деревца. Встречались только редкие карликовые кустарники. Негде было найти хотя бы полено дров, чтобы разжечь на привалах костер, согреть чай и просушить одежду. На эти трудности, однако, никто не роптал. Знали, чувствовали, что идут последние сражения.

Большой Кариквайвиш

Оборона, занимаемая немцами в районе Большой Кариквайвиш, по своему характеру, типу была долговременной. У подножия высоты Большой Кариквайвиш были разбросаны валуны, груды камней. Сама высота имела крутые каменистые склоны, а местами недоступные гранитные обрывы. С вершины горы Большой Кариквайвиш хорошо просматривалась прилегающая местность, а также подступы к незамерзающему морскому порту Печенга (Петсамо).

Помимо того что гора господствовала над местностью, она от подножия до самой вершины была укреплена противником и представляла собой мощный узел обороны. Замкнутые кольца траншей полного профиля обеспечивали круговой обзор и обстрел. Многие огневые точки были врублены в скалы или выложены из камня, схваченного цементом. Все три опорных пункта были опоясаны двумя линиями проволочных заграждений типа «лапландский забор», высота которого достигала трех метров, и спиралью «бруно». Перед ними пролегли противопехотные минные поля в 4–6 рядов. К траншеям примыкали врубленные в скалу убежища тяжелого типа для обороняющего гору гарнизона. По данным [182] разведки, участок занимал 137-й гренадерский егерский полк 20-й Лапландской армии Гитлера.

В надежности своей обороны на горе Большой Кариквайвиш немецкое командование не сомневалось. Гренадеры имели достаточно огневых средств, тесно взаимодействовали с соседними опорными пунктами на горе Малый Кариквайвиш и на других высотах. Но сокрушающим ударом наших войск планы гитлеровцев были сорваны.

С 1 по 7 октября 368-я дивизия находилась во втором эшелоне 99-го стрелкового корпуса в готовности во взаимодействии с 7-й гвардейской танковой бригадой развить наступление с рубежа реки Титовка на деревню Луостари, путь к которой лежал через гору Большой Кариквайвиш.

Седьмого октября в 8.00 по всему фронту 14-й армии заговорили орудия. В артиллерийской подготовке участвовали также дивизионная, полковая артиллерия и минометчики 368-й дивизии. Точности, эффективности огня в артнаступлении помешала внезапно ухудшившаяся погода. С моря подул сильный ветер. Лощины и овраги затянуло туманом. Над всем районом Большой Кариквайвиш нависли низкие густые облака. Видимость значительно понизилась, условия наблюдения ухудшились. Корректировать огонь стало труднее. Запланированная авиационная подготовка не проводилась.

В полосе наступления 99-го стрелкового корпуса, где действовала 368-я дивизия, противник сопротивлялся особенно яростно. Его огонь не давал возможности поднять головы. Веером летели от каменных глыб осколки. Несмотря на большие потери, наши подразделения все же сумели захватить несколько высот и вклиниться во вражескую оборону на горе Большой Кариквайвиш. Нависла угроза падения опорного пункта противника. Но овладеть им так и не удалось. Причина в том, что было разрушено лишь около 20 процентов траншей, многие [183] огневые точки продолжали действовать. Из-за нелетной погоды не могла оказать пехоте поддержку авиация.

Было принято решение на следующий день возобновить штурм Большого Кариквайвиша. В течение часа орудия и минометы всех калибров «молотили» опорный пункт противника. На сей раз огневой удар оказался более ощутимым. Правда, минометная батарея гитлеровцев пыталась было прижать к земле прорвавшихся вперед бойцов. Но наши артиллеристы принудили ее прекратить огонь. При их поддержке пехотинцы к исходу вторых суток штурмовали Большой Кариквайвиш.

В боевых порядках рот двигались артиллеристы и минометчики. Если стрелкам нелегко было карабкаться по каменистым кручам, то вдвойне труднее приходилось артиллеристам и минометчикам. Где упираясь плечом, а где прямо на руках перекатывали они свои «сорокапятки» по горным увалам. Потом обливались тела, ноги подгибались от усталости. Но все же пушки поспевали за стрелками.

— Подбросьте огоньку, — просили пехотинцы, и «сорокапятки» и минометчики тут же подавали свой голос.

Снаряд за снарядом посылали по врагу земляки-ялуторовцы Иван Чубаров и Иван Трефилов. В расщелинах, между камней — всюду осколки снарядов находили гитлеровцев.

Метким навесным огнем разили захватчиков минометчики сержанты Георгий Колмагоров, Николай Шалаев и ефрейтор Новаковский из третьей минометной роты старшего лейтенанта Н. М. Попова.

Все выше и выше поднимались в гору стрелковые взводы. О камни бойцы царапали руки, выбивались из сил, но упрямо карабкались по склонам вверх. Когда же фашистов выбили из последней траншеи, на гребне высоты взвился красный флаг. По склонам Большого Кариквайвиша прокатилось громкое «Ура!».

В боях за Большой и Малый Кариквайвиш противник [184] потерял много солдат убитыми и ранеными. Сотни гитлеровцев попали в плен. Но немало их еще разрозненными группами бродило в горах.

На дороге, по которой бежал враг, остались его пушки, пулеметы, сотни грузовых и легковых автомашин, мотоциклов и другой боевой техники. Бродили навьюченные разными грузами лошади, мулы.

Следы поспешного бегства противника были заметны повсюду. На западных склонах Большого Кариквайвиша немцы построили утепленные землянки. Теперь они им не понадобятся больше.

Ждет нас Печенга

С 9 октября 1944 года 368-я дивизия перешла из 99-го стрелкового корпуса в состав 131-го стрелкового корпуса. Ей предстояло, совершив глубокий обходный маневр, ударом с юго-востока во фланг и в тыл противника овладеть узлом дорог и мостом через реку Петсамо-Йоки. А дальше — освобождение города и порта Печенга.

Быстро навьючили на лошадей батальонные минометы, прессованное сено и овес. Надо было по азимуту пройти не один десяток километров. Маршрут перехода пролегал по местам, где едва ли ступала нога человека, Ни о каких дорогах или хотя бы вьючных тропах не могло быть и речи. Голые сопки, камни, мхи...

В том районе, куда перебрасывалась дивизия, 10 октября вели ожесточенные бои части 14-й стрелковой дивизии того же 131-го корпуса. Они перерезали дорогу Западная Лица — Печенга, закрыв тем самым противнику путь отхода на запад и угрожая ему окружением. Гитлеровцам пришлось отводить войска к Печенге. Чтобы обеспечить этот отход, немцы перебросили в район [185] озера Кокури-Ярви до полка пехоты с артиллерией. Лишь против одного полка 14-й дивизии было за день предпринято шесть контратак. И все же возможность окружения противника в этом районе не исключалась. Но для этого требовались свежие силы.

Переход был трудным, продвигались медленно — гораздо дольше, чем вначале предполагалось. На пути встречалось много оврагов, ущелий, преодоление которых отнимало немало времени и сил. Помимо этого приходилось прочесывать местность от оставшихся в тылу групп противника. Время от времени возникали стычки с гитлеровцами, которые пытались пробиться с боями к своим частям. В любой момент требовалось быть начеку, особенно в ночное время.

В ходе преследования противника произошел такой случай. Пользуясь темнотой, к одной из колонн на марше пристроился и следовал на удалении 10–15 метров неизвестный. В его руках была небольшая рация. Хорошо, что бойцы вовремя обнаружили и обезвредили лазутчика. Радист был оставлен немцами для передачи сведений о движении наших частей. Лазутчик пытался бежать и скрыться в темноте, но это ему не удалось.

Когда подходили к реке, разведка донесла о том, что имеется деревянный мост длиной до 40 метров. Выслали дозор. Действительно, через реку был перекинут мост, к тому же он оказался исправным и незаминированным. Но дозор не спешил возвращаться к своим: у моста могла быть устроена противником засада. Дозорные залегли и, изготовившись к бою, стали вести наблюдение. Вскоре заметили силуэты вражеских солдат. Дозорные не стали ждать, пока подойдут стрелковые подразделения. Обнаружив противника, бойцы открыли по нему огонь. Застигнутые врасплох, немцы начали было отстреливаться. Но дозор заставил их отступить. Путь для колонны был свободен. [186]

Утром на следующие сутки прекратилась связь с первым батальоном 1224-го полка. Батальон прочесывал местность по левую сторону дороги. Углубившись в горы, роты оторвались от основных сил полка. Кто сможет быстро связаться с батальоном, передать ему необходимые распоряжения штаба?

Выбор пал на помначштаба полка капитана А. Н. Сапронова. Командир 1224-го полка подполковник П. К. Белов приказал ему лично установить связь с батальоном, уточнить обстановку, доложить о положении стрелковых рот и выполнении ими боевых задач. Знающий, уверенно ориентирующийся на местности офицер сумел связаться с батальоном, передать распоряжения командира полка.

На обратном пути, однако, случилась беда. Пробираясь по тропе, капитан наткнулся на оставленных немцами нескольких лошадей, навьюченных катушками с кабелем. Он решил воспользоваться этим, чтобы скорее вернуться в полк. Одну из лошадей взял под уздцы. Но тут с вершины горы раздались очереди. Лошадь была убита, офицер ранен в ногу. Можно было переждать до темноты. Но капитан Сапронов знал, что в штабе его ждут. Превозмогая боль, он под вражеским обстрелом продолжал путь. Обессилевшего офицера подобрал экипаж бронетранспортера, который тоже участвовал в прочесывании местности. Спустя некоторое время капитан Сапронов предстал перед командиром полка:

— Связь с батальоном установлена, ваши распоряжения переданы, — доложил отважный офицер.

Прочерченный по карте маршрут оказался на местности сложнее, чем можно было себе представить. Отвесные скалы, зажатые горами непроходимые болота. Напрямую никак нельзя было пройти. А ведь на плечах у людей были станковые пулеметы, коробки с патронами. Вот где пригодились выносливость, товарищеская взаимопомощь! [187]

— Идти недалеко, — подбадривали людей командиры и политработники. — Нас ждет Печенга...

Переход изматывал до крайности. И в то же время требовалось беречь силы для предстоящих трудных боев.

«На каждом шагу от воинов требовались поистине нечеловеческие усилия, — пишет в своих записках бывший заместитель начальника политотдела дивизии майор в отставке Н. В. Иваненко, — огромная выносливость и упорство. Вот взбирается на скалу пулеметчик Мыланов. За его спиной станок от «максима» весом 32 килограмма. Холод нестерпимый, а у солдата пот струится по лицу. «Тяжело вам, давайте помогу», — обращается к бойцу офицер Макаров. «Ничего, выдюжу, — отвечает Мыланов. — Станок, конечно, тяжеловат. Но легка ноша, когда знаешь, что впереди тебя ждет победа...» А сколько таких замечательных бойцов было в наших рядах! Как тут не вспомнить Суворова: «Где не пройдет олень, там пройдет русский солдат...»

Прав ветеран боев. В Заполярье воины-сибиряки показали себя настоящими суворовскими богатырями. В споре с суровой природой Севера проходил проверку солдат.

Утром 11 октября противник сумел отбросить ослабленные непрерывными боями подразделения 14-й дивизии. Части 6-й горнострелковой дивизии противника преградили путь к Печенге с юго-востока.

Ожесточенные схватки вспыхнули на подступах к Петсамо у развилки дорог.

Занятые здесь немцами позиции давали им немало выгод в тактическом отношении. Прежде всего, дороги прикрывались господствовавшими над местностью высотами. Перебросив на этот участок артиллерию, противник рассчитывал создать на нашем пути надежную огневую преграду. Но его расчеты не оправдались.

Исходя из приказа командира 131-го стрелкового корпуса, генерал-майор В. К. Сопенко принял такое решение: [188] ударом двух полков в северо-западном направлении с рубежа Офонян-Вара, Питкя-Ярвен-ват овладеть изгибом дорог, безымянной высотой и развилкой дорог. Прочно удерживать их и, прикрываясь с флангов, в дальнейшем наступать в северном направлении, овладеть Петсамо, Кокури.

Поставив задачи полкам, командир дивизии, учитывая уроки прошлых боев, обязал командиров частей решительным образом не допускать лобовых атак, чаще применять фланговый маневр и смело выходить в тыл обороняемому противнику. Генерал-майор Сопенко потребовал более умело, экономно расходовать боеприпасы, помня, что горный район значительно затрудняет снабжение войск всеми видами довольствия. От сильного мороза все обледенело, полковая артиллерия с трудом поспевала за боевыми порядками.

После некоторой перегруппировки сил части дивизии предприняли новое наступление.