Направление — Суоярви
После некоторой перегруппировки дивизия продолжала наступление. Не давать передышки врагу, неотступно преследовать его — такую задачу поставило наше командование перед воинами.
Как и прежде, проводилась непрерывная партийно-политическая работа.
В те дни в полках родилась прекрасная форма поощрения отличившихся, форма, которая помогала поддерживать высокий наступательный порыв, поднимать бойцов на подвиги. Это отправка благодарственных писем на родину лучших воинов. Причем по горячим следам, сразу же после боя, в котором отличился тот или иной боец или командир.
Едва выдавалась свободная минута, командиры рот, их заместители по политчасти сообщали родным и близким воинов о доблести их сыновей, мужей и братьев. Письма были небольшие, в несколько строк, но какой прекрасный отклик они находили и на фронте, и в тылу! «В боях за свободу и независимость Отчизны ваш сын проявил образцы мужества и храбрости. Он смело действовал в последнем бою, дрался с врагом как герой. Вы можете по праву гордиться им» — такое письмо отправили родителям сержанта Кугаевского, который отличился при освобождении Рован-Горы. Подобные же письма за подписями командиров подразделений и замполитов [165] послали на родину ефрейторов Богатырева, Санатущенко, рядового Ахметова и других воинов. Например, в батальоне, где парторгом был капитан А. Базилевич, таких писем только в июле 1944 года послали более шестидесяти. Перед отправкой эти письма, как правило, зачитывались всему личному составу. Надо было видеть, какой радостью озарялись лица бойцов, о ком сообщалось на родину, домой!
Заслужить такое письмо считалось большой честью. И до сих пор в семьях многих бывших фронтовиков есть эти пожелтевшие от времени листки, написанные торопливой рукой командира в минуту затишья, они хранятся как память о войне, как заслуженная награда за боевые дела.
Лесами и болотами преследуя врага, дивизия все ближе подходила к государственной границе с Финляндией. Главные силы 368-й дивизии двигались в направлении на Суоярви. Отдельным маршрутом наступал 1226-й полк в обход с севера Сям-озера, протянувшегося почти на 30 километров с запада на восток.
Жаркие бои разгорелись уже на подступах к Суоярви. У этого важного узла железных и шоссейных дорог противник создал мощный опорный пункт.
Труднее всех в бою за город и железнодорожную станцию пришлось воинам 1228-го полка. То и дело стрелки натыкались на тщательно замаскированные огневые точки противника. Но роты смело взламывали систему вражеских заграждений. Ворвавшись в Суоярви, полк в первую очередь стремился занять станцию, перерезать пути, ведущие из города.
Рассыпавшись цепью, дружно атаковал противника третий батальон 1228-го полка капитана В. Гусарова. Несмотря на сильный огонь, бойцы уверенно продвигались на противоположную окраину Суоярви.
В рядах атакующих можно было увидеть двух девушек с санитарными сумками на боку. Это были Аня [166] Чеснокова и Надя Афанасьева. Отважным санитаркам-комсомолкам была посвящена специальная листовка-молния. «Прочти и передай товарищу» — таким обращением начиналась она. Листовка переходила из рук в руки. Из нее воины узнали о действиях Чесноковой и Афанасьевой. Во время наступления девушки вынесли с поля боя 45 раненых, оказали первую медицинскую помощь многим бойцам и командирам. После того как было рассказано о подвиге Ани и Нади, приводились такие стихотворные строки:
«Слава нашим героиням! Воин, Родина зовет тебя на подвиг! С честью выполним боевой приказ!» — призывала листовка-молния.
Этот волнующий документ, дышащий боем, подготовило комсомольское бюро 1228-го полка, возглавляемое Николаем Терехиным.
Листовки, подобные этой, обладали большой силой воздействия на воинов.
Полк справился со своей задачей. Его успеху во многом способствовал обходной маневр, предпринятый подразделениями 1224-го полка с юга. Боясь за свой тыл, противник бежал с занимаемых позиций. Город Суоярви 12 июля был освобожден нашими частями.
В числе отличившихся в бою за Суоярви были два связиста — ефрейтор Горобец и рядовой Цимбал — оба из батальона связи, которым командовал капитан В. Н. Лаврентьев. Смелые бойцы лично захватили в плен двух белофиннов.
13 июля 1944 года 368-я дивизия была выведена из состава 7-й армии и вошла в состав 32-й армии.
Наступая на левом фланге 32-й армии, дивизия продолжала наносить удар за ударом по захватчикам. От [167] Суоярви ее путь лежал через Савилампе — Лахтинен на Вуонтелемяки. Около двадцати километров дорога бежала между двумя озерами: Суоярви и Салонярви.
В межозерном дефиле
Оба озера тянулись почти параллельно с юга на север, образуя узкую полоску суши — дефиле. Скалистые высоты, болотистые топи, речка Каратсалми, соединяющая озера, — все эти естественные препятствия, дополненные инженерными сооружениями, помогли противнику сильно укрепиться в межозерном дефиле.
Командир дивизии генерал-майор В. К. Сопенко приказал 1228-му полку в ночь с 14 на 15 июля прорвать сильно укрепленную полосу обороны противника, лежащую меж озерами Суоярви и Салонярви, и затем овладеть дорогой Кипронмяки — Вуонтелемяки. Это была единственная дорога, по которой отступали части неприятеля под ударами 313-й стрелковой дивизии — соседа 368-й дивизии справа.
Времени оставалось крайне мало, а требовалось быстро подтянуть силы и средства, подготовиться к ночным действиям.
Сосредоточение и выход подразделений полка на исходные позиции затруднялись тем, что происходили в зоне наблюдения противника. Тот, не переставая, вел методический огонь по нашим боевым порядкам. Приданные и поддерживающие полк батареи хорошо поработали. К началу атаки многие огневые точки противника оказались подавленными.
Первой преградой на пути второго батальона майора А. Д. Волощука стала река Каратсалми. Хотя это стоило немалых трудов, бойцы форсировали ее довольно [168] быстро. Продолжая атаковать, роты вышли к узкой горловине. Здесь продвижение застопорилось. С большим упорством сопротивлялся противник. Вместе с бойцами не раз поднимался в атаку парторг полка капитан В. Ф. Вольных. Парторг шел в боевых порядках батальона. Уроженец села Коченово Новосибирской области, он сражался с характерной для сибиряков отвагой и смелостью. У партийного вожака было чему поучиться воинам. В момент атаки капитан Вольных был тяжело ранен, долго не приходил в сознание. Но выжил, силою воли победил недуг.
На следующий день полк после полуторачасовой артподготовки вновь начал атаковать вражеские позиции. Но враг упорно стоял на своем. И это объяснимо. Оставить дорогу Кипронмяки — Вуонтелемяки означало для него потерпеть поражение. После этого ничего не оставалось делать, как бросить технику и проходить по непролазным топям. Отсюда и такое упорство.
В результате хорошей огневой поддержки, согласованных, умелых действий третьему батальону, которым командовал капитан В. А. Гусаров, удалось продвинуться вперед на 2,5–3 километра. Бой перенесся на вторую позицию, а некоторые подразделения углубились еще дальше. Однако на этом этапе бойцам пришлось выдержать еще одно и, пожалуй, самое трудное испытание.
Против батальона белофинны бросили свою отборную часть. Пьяной оравой, с засученными рукавами, двинулись в рост белобандиты. «Элякен! Элякен!» — во все горло орали они, пытаясь взять воинов «на испуг», подавить психически.
Но «психическая» атака не вышла. Ни малейшей растерянности не появилось в рядах бойцов. Командиры подразделений привели в действие огневые средства как раз тогда, когда они могли дать наибольший эффект. Подпустив белофиннов на близкое расстояние, пулеметчики [169] расстреливали их почти в упор. По скоплению врагов метко били ротные минометы. А тех, кому удалось пробиться сквозь огонь, уничтожали из окопов гранатами, крушили прикладами.
«Напившись пьяными, белофинны, — вспоминает бывший командир седьмой стрелковой роты А. М. Катышев, ныне майор в отставке, житель г. Тюмени, — десять раз переходили в контратаки. Но всякий раз мы их успешно отражали. Никакая сила, ничто не могло сдвинуть с места бойцов. В стыке нашей и четвертой стрелковых рот белофиннам однажды удалось вклиниться. Но бойцы тут же привели их в чувство. По моему приказу пулеметчик коммунист Яков Пашков вместе со вторым номером коммунистом Константином Головым, захватив с собой по ящику патронов и гранат, надежно прикрыли стык. Им пришлось выдержать неравный бой. Когда через некоторое время я подполз к храбрецам, то увидел такую картину. За пулеметом лежит и ведет огонь рядовой Голов, а сбоку — ефрейтор Яков Степанович Пашков. У него оторвана и полузабинтована кисть левой руки. Зубами боец выдергивал кольца гранат, а здоровой правой рукой бросал их в противника, который залег в 15–20 метрах от окопа. На такое мужество способен лишь наш, советский солдат. Устояла, удержалась рота под натиском врага. А когда враг выдохся, мы снова перешли в атаку. Межозерное дефиле было полностью очищено от противника».
При отражении «психической» атаки противника 15 июля десятки бойцов и командиров показали себя истинными героями. Их имена — в политдонесениях, на страницах дивизионной газеты «Вперед». Вот некоторые выдержки из этих документов:
«Пулеметный расчет старшего сержанта М. С. Тюрикова, прикрывая фланг стрелковой роты, помог своим огнем отразить три контратаки противника. Командир [170] расчета был ранен, но не оставил поле боя. За отвагу и стойкость коммунист Тюриков был награжден орденом Славы III степени.
До последней капли крови дрался с врагом комсорг роты Моисеев. Когда у воина кончились патроны и он прекратил стрельбу, белофинны решили взять его живым. Тогда в руках у смельчака блеснул нож. Набросившихся на него бандитов воин встретил достойно. Его нашли мертвым с крепко зажатым в руке ножом. Рядом лежали с проколотыми животами два вражеских солдата».
Подробно рассказывает дивизионная газета «Вперед» о подвиге старшего сержанта Александра Викторова:
«Пьяные, полные злобы и ярости лица, с гиком и ревом прущие вперед своры бандитов... Такую, слишком горячую, атаку бойцы Викторова встречали впервые. Но воины знали, как охладить пыл врага. Подпустив белофиннов поближе, они открыли уничтожающий огонь. Куда девался хмель? Пьяная орава отхлынула назад...»
Но вторая атака оказалась куда более опасной. Белофинны пустили в ход кроме автоматного огня бутылки с зажигательной жидкостью. Загорелись трава, кустарник, дым разъедал глаза, застилал собой местность. Орудийным огнем вывело из строя первого и второго номеров Л. Витошкина и П. Левцова. У пулемета остался один Викторов. А фашисты продолжали наседать. Иссякли боеприпасы, смолк разбитый пулемет. Последняя надежда — граната, нож, которые сибиряк приберег на случай, если бандиты прорвутся к самому окопу. Но они не прошли!
Ценой своей жизни Александр Викторов отстоял доверенный ему рубеж. Последней гранатой подорвал себя и набросившихся на него врагов.
Гибель героя произвела на однополчан огромное впечатление. Его тело воины нашли на усеянном гильзами [171] и осколками бруствере окопа. Казалось, всем своим существом герой устремлен вперед. Застыла резко выброшенная навстречу врагу правая рука, только что державшая гранату, а левая сжимала нож...
«Сейчас тот рубеж остался далеко, — писала дивизионная газета «Вперед». — Но мы не забудем тех, кто защищал его. И первым среди них вспомним коммуниста Александра Семеновича Викторова — простого труженика из сибирского города Бийска, который показал в бою исключительную стойкость и презрение к смерти. Память о нем зовет нас на подвиги во имя любимой Родины.
В бою в межозерном дефиле особенно тяжело пришлось роте капитана А. Н. Боцмана. Попав под перекрестный огонь противника, она в первые же минуты понесла значительные потери. Ранило и самого капитана. Но он не подавал виду, чтобы поддержать дух людей. И даже когда ротного вновь задела вражеская пуля, он продолжал командовать. Благодаря воле и выдержке офицера рота, хотя и потеряла немало бойцов, сумела выбраться из-под огня, отразить и потеснить противника. И только тогда командира роты А. Н. Боцмана сопроводил в медсанбат его связной рядовой Золотарев.
Острие атак противника было направлено против позиций роты старшего лейтенанта Андрея Киценко. Сами позиции были выбраны не совсем удачно. Учитывая это, командир 1228-го полка отдал распоряжение отвести роту несколько назад, занять более выгодный рубеж. Отход роты прикрывал с группой бойцов старший сержант коммунист Степан Мотин...
На командном пункте 1228-го стрелкового полка и в [172] штабе дивизии внимательно следили за ходом боевых действий в межозерном дефиле. Подразделениям, вышедшим на этот рубеж, пришлось выдержать невероятный натиск врага. Одна лишь рота Киценко отразила 12 контратак противника. Ничего подобного не случалось от самой Свири. Более десяти часов сдерживал натиск врага на безымянной высоте у деревни Лахтинен с горсткой бойцов комсорг роты сержант Леонид Ильин. Не в силах одолеть воинов, белофинны подожгли у подножия высоты валежник. Огонь пополз по склонам к ячейкам, у которых залегли, ведя стрельбу, воины. Но это не испугало героев-комсомольцев. Они не пустили врага на высоту. У подножия безымянной высоты после боя насчитали более 50 трупов врага.
В роту старшего лейтенанта Киценко, где была наиболее напряженная обстановка, прибыли заместитель командира батальона по политчасти М. Т. Васин и комсорг батальона П. Богатырь. Бок о бок с воинами дрались они в бою, учили людей и сами учились у них мужеству и солдатской отваге.
— Не для того мы прошли сотни верст по лесам и болотам Карелии, чтобы сейчас отступать перед врагом, — заявил в беседе с замполитом батальона пулеметчик коммунист Илья Туев.
— Вы откуда будете, товарищ Туев? — поинтересовался Васин.
— Из Алтайского края, — ответил воин. — Но для меня Карелия так же дорога, как и родные места...
— Правильно, — с одобрением отозвался Васин. — Все мы сыны одной матери — Родины.
Теплые, задушевные слова политработника доходили до самого сердца бойцов. И они дрались с утроенной силой. Очередь за очередью посылали по врагу автоматчики Кортунов, Степкин. Беспощадно косил его цепи пулеметчик Туев.
Ударивший с фланга вражеский пулемет прочертил [173] по траве огненную полосу. Делая перебежку, старший лейтенант Васин метнулся к воронке от снаряда.
— Что с замполитом? — обеспокоенно спросил Кортунов. — Не ранен?
Прошла минута, другая, а Васин не показывался над воронкой.
— Ползем со мной, надо посмотреть, — сказал старший сержант Мотин. — Может, понадобится помощь...
Нелегко было преодолеть сильно простреливаемый участок. Все же воины сумели добраться до воронки.
— Товарищ старший лейтенант, — тронув Васина за плечо, проговорил Кортунов.
Но Васин не отвечал, он был без чувств. Пульс, однако, прощупывался. Офицер был ранен в голову. Ему сделали перевязку. Дыхание участилось, сознание вернулось к раненому.
— Как же нам теперь доставить замполита? — призадумались воины. Огонь ни на минуту не ослабевал. Лишь с наступлением темноты удалось вынести Васина с поля боя.
Всеми силами врачи старались вернуть офицеру Васину жизнь. Но их усилия оказались тщетными. В ту же ночь он скончался...
Вскоре после гибели старшего лейтенанта М. Т. Васина к парторгу батальона пришел рядовой Сергей Кортунов и подал заявление о приеме в партию.
— Мне 46 лет, — сказал он. — Много я повидал на своем веку. Еще в восемнадцатом году бил немцев... Я видел, как идут в бой и погибают за Родину коммунисты. На моих руках, можно сказать, умер от раны замполит Михаил Трофимович Васин. Никогда не забыть, как он смело вел себя в бою. Хочу быть таким же честным и преданным коммунистом, каким был старший лейтенант Васин.
На заседании партбюро Сергей Иванович Кортунов был принят кандидатом в члены партии. [174]
Наши потери в этом бою были немалыми. Здесь оборвалась жизнь командира дивизиона 939-го артполка майора С. И. Дубоноса, который поддерживал огнем своих батарей подразделения 1228-го полка на всем их пути. Во время атаки погиб, увлекая за собой бойцов, неутомимый комсомольский вожак, жизнерадостный, порывистый Павел Богатырь. При прорыве обороны врага в лапы белофиннов попал, обессилев от потери крови, тяжело раненный лейтенант И. Г. Маркелов. Схватив нашего офицера, они надругались над ним, раздробили голову, изрезали тело ножом. Тело Маркелова бойцы обнаружили изуродованным до неузнаваемости. Герой погиб, но не дрогнул под пытками.
Равнение на отважных
В то время как подразделения 1228-го полка атаковали правый фланг противника, на левом фланге вел бой 1224-й полк. Под проливным дождем стрелковая рота старшего лейтенанта К. Окопова направлялась в обход противника. На пути встретилось минное поле. Проход проделан. Но план действий снова поставлен под угрозу. Фланговым огнем противник отсекает роту. По приказу командира роты выдвинулся вперед станковый пулемет младшего сержанта Савича. Со склонов холма отлично была видна цель. Очередь за очередью посылал по врагам расчет. К нему присоединились пулеметчики старшего сержанта Михаила Ткачука, действовавшие на другом фланге. Рота обошла противника и нанесла сильный удар по его позициям.
Рассказывая о героях этого боя, старший лейтенант К. Окопов писал в дивизионной газете «Вперед»: «Бойцы возмужали, окрепли в огне сражений. Они научились [175] бить врага наверняка, умело. Разве не об этом говорит тот факт, что в роте одних только кавалеров ордена Славы 20 человек? Рота как одна боевая семья — дружная, сплоченная. И ее цементирующей силой являются коммунисты. Их в роте около 30 человек».
Всю дивизию облетела весть о подвиге молодого коммуниста лейтенанта А. А. Абрамова из третьей пулеметной роты 1224-го полка. Его взвод умело обеспечивал продвижение стрелков. В бою за высоту на подступах к Вуонтелемяки лейтенант Абрамов был ранен в ногу.
— Как же я могу оставить свой взвод? — отвечал молодой офицер, когда ему предложили уйти в тыл.
Вторичное ранение оказалось смертельным. Но смерть он принял как герой.
В кармане гимнастерки у лейтенанта Абрамова нашли записку такого содержания:
«Товарищи мои, бойцы и командиры! Я, патриот нашей Родины, вместе со всеми встал на защиту любимого Отечества. В бою вступил в родную большевистскую партию. Я поклялся, что оправдаю звание коммуниста, буду драться с врагом до последней капли крови. Клятву свою не нарушу».
Партбюро полка выпустило специальную листовку, в которой рассказано о клятве и подвиге верного сына Родины. Листовка заканчивалась призывом к воинам выполнять свой долг, драться с врагом так же смело и мужественно, как коммунист лейтенант Абрамов.
При подготовке к атаке и в ходе самого боя за населенный пункт Вуонтелемяки командование, партийная организация 1224-го полка находили способы и средства оперативно сообщать воинам об изменении обстановки, о новых задачах, отмечать отличившихся.
«Товарищи воины! Вы храбро дрались за высоту, — говорилось в благодарственном письме-обращении командования полка к личному составу. — За сегодняшний [176] день с боем прошли около 14 километров, истребили сотни вражеских солдат и офицеров, захватили более 30 ручных и станковых пулеметов, свыше 100 винтовок и автоматов. Отважно действовали в наступлении и при отражении контратак противника старшина Николаев, ефрейтор Богатырев, рядовой Ахметов и многие другие. Равнение на отважных, сильнее натиск, смелее удары по врагу!»
В письме-обращении командиром 1224-го полка объявлялась благодарность отличившимся воинам и подразделениям. И это нашло живой отклик у бойцов.
Девятнадцать часов продолжались упорные бои за выход на дорогу к Вуонтелемяки. Никакие усилия врага не помогли ему. Несколько егерских частей противника были полностью разбиты. Сокрушительный разгром нанесли сибиряки белофиннам, снова принудив их к отступлению.
За доблестное поведение в бою около ста бойцов и командиров 1228-го полка удостоились высоких боевых наград. Орденом Красного Знамени был награжден пулеметчик Туев, командир взвода лейтенант Пушкарев. Посмертно орденами Красного Знамени были награждены лейтенант Иннокентий Маркелов, сержант Василий Ковалев и другие. Умение капитанов Катышева и Порядина организовать бой, управлять подразделениями в ходе боевых действий были отмечены орденами Александра Невского.
Правительственных наград удостоились многие бойцы и командиры 1224-го полка и других частей и подразделений дивизии.
Среди героев минувшего боя была девушка-санитарка Зоя Воскресенская. Ей удалось спасти под вражеским огнем десятки раненых. Первой в полку из медицинских сестер Воскресенская стала кавалером ордена Славы.
При тесном взаимодействии 1228-го и 1224-го стрелковых [177] полков сопротивление врага было сломлено. Из Вуонтелемяки враг поспешно отошел на новые позиции.
К концу июля 1944 года передовые подразделения 368-й дивизии вышли на рубеж севернее Ягляярви и по дороге на юго-запад от Толвоярви.
По данным разведки, противник имел намерение на этом рубеже, используя систему озер и другие естественные препятствия, создать прочный оборонительный заслон. Части дивизии стали готовиться к прорыву. Но положение на фронте изменилось. По приказу командующего 32-й армией 368-я дивизия, приостановив наступление, стала закрепляться на рубеже Пастаярви — Пайяярви — Толвоярви — Митала — Рустаус-ярви.
В течение всего августа и по 5 сентября 1944 года, располагаясь в одну линию, стрелковые полки держали оборону на фронте более 40 километров. Проводились разведывательные поиски. Вся деятельность командиров и политработников, штабов была направлена к тому, чтобы части в любой момент смогли снова перейти в наступление.
Участвуя в освобождении Карелии, 368-я дивизия в течение 40 дней прошла с боями, преодолевая упорное сопротивление врага, 390 километров. В ходе наступления было освобождено 400 населенных пунктов, в том числе Вознесенье (Ленинградская область), Шелт-озеро, Ладва, Сям-озеро, Суоярви. Вместе с другими соединениями дивизия освобождала столицу братской республики — Петрозаводск.
В наступательных боях дивизия уничтожила тысячи вражеских солдат и офицеров, взяла в плен около 100 белофиннов. Захватила 77 орудий, 99 станковых и 119 ручных пулеметов, сотни автоматов, винтовок, много другой боевой техники, боеприпасов, снаряжения. [178]
Родина высоко оценила боевые заслуги воинов-сибиряков. В сражениях за освобождение Карелии 978 бойцов, сержантов и офицеров дивизии были награждены орденами и медалями.
Период наступательных боев ознаменовался значительным ростом партийных рядов. Из числа отличившихся в боях воинов стали коммунистами 469 человек. И это закономерно. Чем сложнее стояли задачи, чем труднее было на фронте, тем сильнее было стремление воинов-патриотов стать членами ленинской партии.