По дорогам озерного края
Свирь, Вознесенье, Петрозаводск... Прошли десять дней с начала наступления. Трудных, напряженных дней. За это время части 368-й дивизии прошли с боями по карельским лесам и болотам более 150 километров. Они освободили свыше 200 населенных пунктов. Десятки тысяч советских людей были вызволены из фашистской неволи.
В боях было уничтожено более 1000 вражеских солдат и офицеров и много взято в плен. На боевом счету дивизии оказались значительные трофеи: орудий разных калибров — 32, пулеметов — 80, сотни автоматов, винтовок, 49 складов, много боеприпасов и различных материальных ценностей.
Около 400 солдат, сержантов и офицеров за проявленное мужество и отвагу были награждены орденами и медалями. Награды вручались непосредственно в боевой обстановке командиром дивизии и командирами полков. Это еще больше поднимало боевой дух сибиряков, окрыляло и звало их вперед.
После взятия Петрозаводска части 368-й дивизии продолжали наступать вдоль железнодорожной линии и шоссейной дороги, в направлении на Суоярви и далее на запад.
Враг выставлял на заранее подготовленных рубежах мощные заслоны. Нанося противнику большие потери, [154] 368-я дивизия с каждым днем наращивала силу своих ударов.
29 июня разведчики 1224-го полка, следовавшего в авангарде дивизии, достигли реки Шуи.
Поросшие елью крутые берега, быстрое течение — все это представляло серьезную преграду. Полностью разрушен мост... Чувствовалось, что противник не упустит возможности надолго задержать здесь наше наступление.
Подступы к реке прикрывала группа автоматчиков, усиленная пулеметами. С ней-то и столкнулся, подойдя первым к Шуе, взвод лейтенанта Г. П. Костина.
— Не дать закрепиться врагу!.. Вперед!.. — скомандовал Костин.
Устремившихся в атаку воинов встретила беспорядочная стрельба. Кое-кто из стрелков замешкался. Но тут ударили с фланга ручные пулеметы, выставленные Костиным. Белофинны кинулись к реке.
— Теперь начнем и мы форсировать, — потирая вспотевший лоб, сказал Костин. Сибиряк из города Заводоуковска Тюменской области дрался отважно и смело.
Между тем к Шуе подтягивались подразделения, составившие головной отряд. Они подверглись обстрелу из орудий и минометов. В дуэль с противником вступили батареи 76-мм пушек, батальонные и полковые минометы. Под прикрытием их огня бойцы спешили наладить переправу. К остаткам разрушенного моста подтаскивали бревна, доски, жерди. На сохранившиеся опоры легли перекладины.
Но многие бойцы не стали дожидаться, когда будет готова переправа. Связав вместе по два-три бревна, а то и просто вплавь смельчаки стали переправляться через реку. Снаряды рвались на берегу и в воде. Но это не могло остановить воинов.
Едва выйдя из воды, бойцы стали тут же окапываться. По наведенной переправе форсировали реку остальные [155] бойцы. И когда весь взвод оказался на том берегу, лейтенант Костин снова поднял бойцов в атаку.
Ускоренным шагом, стреляя на ходу, взвод двинулся вперед. К нему присоединились другие подразделения, успевшие форсировать Шую. На плечах противника пехотинцы ворвались в окопы.
Но белофинны не отказались от первоначального замысла. Им не хотелось оставлять Шую. Противник предпринимал контратаки одну за другой.
Около двух суток продолжались у бурной карельской реки ожесточенные бои.
Форсировав 1 июля реку Шую и закрепившись на противоположном берегу, бойцы 1224-го полка упорно сдерживали натиск врага. Во то же время они и сами часто переходили в контратаки.
Через реку переправлялись все новые и новые подразделения.
Решительным ударом воины-сибиряки разгромили захватчиков, укрепившихся на этом рубеже. Побросав оружие и много разного военного имущества, противник оставил занимаемые на Шуе позиции.
Наступление развивалось. Километр за километром освобождали воины от врага карельскую землю. Коротки были привалы.
Без сна и отдыха двигались вперед стрелки, артиллеристы, саперы, связисты.
1224-й полк в первых числах июля достиг села Верхние Виданы. Здесь бойцы узнали о новых преступлениях белобандитов.
В Верхние Виданы из разных мест белофинны согнали много молодежи, которая находилась на положении рабов.
Находившиеся в неволе люди молили о помощи. При освобождении населенного пункта на стенах школы и других зданий были обнаружены такие надписи:
«Дорогие братья! Привет от русских девушек Т. М. [156] и З. М. и других. Нас было в этом доме 200 человек. Едем сегодня 26.VI 1944 г., за девять километров на запад, догоняйте и освободите нас. Мы не хотим ехать в Финляндию. До свидания, счастливо Вам скорее освободить эти места».
Другая надпись гласила: «Здесь жили 240 девушек и ребят из Онежского района. Домой нас не отпускают и заставляют рыть окопы и увозят еще дальше. Мы призываем вас — помогите нам! Выручайте, товарищи, скорее! Привет всем братьям, сестрам и отцам. Уж очень много здесь патрулей, и никуда не отпускают. Уезжаем с горем и слезами. До свидания, родные. Выручайте скорее!
Елисеева Екатерина Николаевна из Онежского района, дер. Алексеевское».
Всей силой правдивого, страстного большевистского слова командиры, политработники стремились укреплять в воинах чувство любви к Родине, ненависть к врагу, развивать наступательный порыв.
Боевой дух, настроение воинов в те горячие дни видны из письма сапера, опубликованного в газете «Вперед».
«Мы сейчас преследуем врага. Освобождаем родную землю, которая более двух лет стонала под игом белофинских захватчиков. Я, как сапер, иду впереди стрелков. Радостно на душе у всех. Но у меня особая радость. Сам из села Конда, что под Петрозаводском. До войны работал в самом Петрозаводске. Здесь я познал счастье мирного труда. Мы знаем, что оно вернется. Во вражеской неволе ждут своего освобождения мои отец, мать, жена и дети. Наступило время гнать врага вон с нашей земли. И ничто не остановит нас на этом победном пути».
Политотдел дивизии, используя эти и другие материалы, выпустил специальную листовку, обращенную к воинам, и разослал ее в части. [157]
Наращивать удары по врагу, ускорить освобождение Советской Карелии — такой призыв содержался в ней.
2 июля саперный батальон полностью восстановил мост через Шую. Беспрерывным потоком пошли орудия, автомашины с грузами.
До личного состава долетела радостная весть — 2 июля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
«Теперь мы краснознаменцы», — с гордостью говорили воины. Высокая оценка Родиной боевых заслуг дивизии вызвала у личного состава огромный подъем. Праздничному состоянию, переживаемому воинами, были созвучны стихи фронтового поэта А. Абрамова:
Рован-Гора в кольце
Выматывающие все силы изнурительные переходы, дни и ночи в бою, в движении. Потом и кровью доставался каждый километр пути. Но люди не сетовали на тяготы и лишения. В те дни среди наших пехотинцев, окрыленных наградой Родины, развернулась борьба за честь первыми выйти на государственную границу. А это означало — еще сильнее натиск на врага, еще выше темпы наступления!
Политотдел, партийные, комсомольские организации [158] развернули в связи с этим большую агитационно-массовую работу, всемерно разжигая у воинов-сибиряков наступательный порыв.
4 июля головной отряд 1224-го полка вплотную подошел к крупному населенному пункту Рован-Гора. Расположенный на возвышенном месте, он давал противнику ряд выгод для обороны. И белофинны неплохо укрепились здесь. Любое более или менее выделяющееся здание было приспособлено под огневые точки, укрытия. Улицы простреливались перекрестным огнем.
По замыслу командира 1224-го полка подполковника Белова и плану, разработанному штабом полка, батальоны должны были нанести по вражескому опорному пункту концентрированный удар.
В ожидании сигнала атаки роты с трех сторон обложили Рован-Гору. Не пожалели снарядов артиллеристы. Их огневой удар отличался особой плотностью.
И вот взвились в небо ракеты — сигнал атаки. С правого фланга опорный пункт противника атаковал первый батальон, которым командовал капитан В. В. Жерносеков. С другого направления удар наносил второй стрелковый батальон под командованием капитана И. П. Шиленкова (уроженца села Каменка Тюменского района). Левее наступали бойцы капитана К. Ф. Карпенко.
Тем временем, совершив по болоту смелый обходной маневр, в тыл вражеских укреплений вышел третий батальон 1226-го полка во главе с капитаном А. Я. Макаровым. Такой оборот дела оказался для противника крайне опасным — ему отрезали пути отхода.
В бессильной ярости неприятель метался из стороны в сторону. С таким старанием подготовленные им в Рован-Горе укрытия стали для многих солдат могилой.
В населенный пункт первыми ворвались и завязали бой на его улицах бойцы капитана Жерносекова. Приходилось отвоевывать у противника каждый дом. Не давая [159] врагу опомниться, воины огнем выжигали его из всех укрытий.
Группа белофиннов хотела прорваться через улицу, занятую одной из стрелковых рот. Но им перерезал путь очередями своего станкового пулемета сержант Константин Кугаевский. Более 30 солдат удалось ему уложить.
Из-за дома, стоящего особняком, то и дело раздавались орудийные выстрелы. Стрелял расчет вражеской 37-мм пушки. Выкатив орудие, белофинны вели огонь вдоль главной улицы, по которой наступали наши бойцы. Просвистел, сверля воздух, один снаряд, за ним второй. И вдруг орудие замолчало. Там, где стояла вражья пушка, взлетели комья земли, заклубился дым. Это метко брошенная ефрейтором Василием Санатущенко граната разметала артиллеристов, а исправную пушку потом захватили наши бойцы.
В крайних домах, подступающих к лесу, засела большая группа белофиннов. Яростно отстреливаясь, они никак не хотели оставлять укрытия.
— Что ж, не сдаются подобру, принудим силой...
По приказу комбата занятые противником дома были окружены, подвергнуты сильнейшему обстрелу.
С поднятыми руками, трусливо озираясь, белофинны выходили из последнего своего укрытия. В плен сдалось тогда около 20 солдат. Горели остатки разрушенных зданий, едкий дым расстилался вокруг...
В разгроме противника в Рован-Горе важную роль сыграл батальон капитана Макарова. Зайдя в тыл, он отрезал врагу путь отхода, замкнул кольцо окружения.
В бою за Рован-Гору противник потерял несколько сот солдат и офицеров убитыми и ранеными, много попало в плен. На месте сражения осталось немало вражеской техники. Полным разгромом неприятеля закончилась эта операция. Еще одним важным рубежом овладела дивизия, освобождая край Калевалы. [160]
На Киваче
Боевые действия войск 7-й армии и ее соседа справа — 32-й армии — развивались успешно. Теперь, после Петрозаводска, 368-я дивизия вела бои в стыке этих двух армий. Острие их ударов было направлено в сторону Государственной границы СССР с Финляндией.
Решительные действия дивизии заставили противника отходить на запад. Но белофинны цеплялись за каждый сколько-нибудь выгодный рубеж. Их целью было если не остановить наступление, то хотя бы на несколько дней задержать его. А это позволило бы отвести войска, действующие на флангах в более трудных условиях. Разбив врага на Шуе, дивизия натолкнулась на еще более сильное его сопротивление на рубеже реки Кивач.
Кивач — небольшая река, текущая среди болот и кустарников. Противоположный, западный, ее берег, поросший лесом, был более возвышенным. С нашей стороны к реке прилегало непроходимое болото.
Без единого кустика, оно в иных местах тянулось, насколько хватало глаз. В мелких зарослях кустарника терялась узкая полоса магистрали Чална — Сельга. Оба берега связывал мост, но теперь он был до основания разрушен.
Как и на Шуе, противник на Киваче имел заранее подготовленную оборону. Для него важно было сохранить в своих руках узел дорог. И наступающему здесь 1226-му полку стоило больших усилий, чтобы овладеть рубежом.
Бои на Киваче начались 6 июля и продолжались около трех дней.
Шел сильный дождь, в ветвях шумел порывистый ветер. Утопая в болоте, бойцы с неимоверным трудом добрались до реки.
Для уточнения сил противника ночью в разведку был [161] послан взвод лейтенанта К. А. Бондарева. Пользуясь темнотой и непогодой, взвод сумел проникнуть на тот берег. Но едва он ступил на землю, как поднялась невероятная стрельба. Весь берег и прибрежную часть покрыли разрывы снарядов и мин.
Что стало со взводом, какая судьба постигла разведчиков — в батальоне не знали. Не попались ли они в ловушку, устроенную противником?
На рассвете командир первого батальона капитан А. Н. Пашкевич направил к Кивачу трех связистов.
— Попытайтесь узнать, что со взводом...
Но бойцы не смогли даже добраться до моста, застряли под огнем. Неудача постигла и другую группу. Третья попытка тоже ни к чему не привела. У самого берега прижал связистов к земле вражеский снайпер.
Беспокойство передалось всем. Живы ли ребята? Почему от них нет никаких вестей?
— Усилить наблюдение за противником! — отдал распоряжение командир батальона. — Быть готовым к действию.
В тревожном ожидании тянулось время. И вдруг произошло невероятное. Следя за противником, наблюдатели заметили, как над кочками поднялся человек. Всем телом подался вперед и, достигнув кустарника, камнем рухнул наземь.
— Да это же Мунарев! — послышался чей-то возглас.
— Так и есть, Мунарев, — подтвердил наблюдатель. Из-за кустов показался еще один «пришелец» в забрызганной илом гимнастерке.
— Мунарев и Турнаев, давайте сюда, — узнали появившихся на болоте бойцов товарищи.
Это оказались разведчики из взвода Бондарева. Их тут же доставили на командный пункт батальона. Они промокли до нитки, измучились, пока дошли.
— Что приключилось?.. Как там, на том берегу? — [162] один за другим следовали вопросы. Удивление сменилось радостью — все же нашлись, живы.
Из кармана гимнастерки рядовой Мунарев достал небольшую записочку.
— Вот донесение от лейтенанта Бондарева, — сказал он, обращаясь к комбату.
В записке содержалось лишь несколько слов: «Нужна помощь огнем. Пищи нет, боеприпасы кончились».
— Незамедлительно примем меры, — сказал комбат. И тут же похвалил разведчиков: — Молодцы! Дважды пересечь Кивач, не побояться ни пуль, ни снарядов. Именно так и надо выполнять боевой приказ...
Разведчики рассказали все, что знали о противнике, показали путь, как им удобней пройти к мосту. С их слов было ясно, что взводу пришлось немало выдержать, отразить не одну контратаку.
— А теперь вам снова придется добираться до своих. Пусть закрепляется взвод получше.
Комбат вырвал листок из блокнота и написал: «Дадим артогня, скоро поддержим живой силой. Продукты получите».
— Будет доставлено, — четко ответил Мунарев. — А с берега не уйдем.
Не теряя времени, батальон начал готовиться к штурму Кивача.
На заболоченном берегу реки стали накапливать силы для броска.
На другой день при поддержке артиллерии батальон предпринял атаку вражеских позиций, и она оказалась успешной.
Батальон овладел рубежом, противнику не удалось противостоять его натиску. Казалось, исход боя полностью предрешен.
На войне, однако, приходилось сталкиваться со всякого рода неожиданностями.
Введя в бой резерв, белофинны вбили клин в наши [163] позиции. В некоторых местах им удалось потеснить боевые порядки. Дело дошло до того, что большая группа фашистов прорвалась на огневые позиции минометной роты и даже проникла в расположение командного пункта батальона.
— Занять круговую оборону! — последовал приказ комбата. — Сохранять выдержку...
То в одном, то в другом месте вспыхивали рукопашные схватки.
Полковые связисты Трухин и Сидоров, дежурившие на командном пункте батальона, взялись за автоматы. Когда белофинны попытались вскочить в окопы, они забросали их гранатами.
В этом бою был ранен радист Кочкин. Силы покидали его. Но радист не прекращал работы на рации.
— Орел, Орел... Я — Сокол, — повторял он в микрофон. — На КП прорвался противник. Идет стрельба. Перехожу на прием...
Рядовой Кочкин не выпускал из рук микрофон до тех пор, пока не была передана в штаб полка радиограмма.
Так его и застали у рации — с плотно прижатыми к ушам наушниками, с микрофоном в застывшей руке.
Он не шел в атаку, но погиб как герой, до последнего вздоха сражаясь с врагом.
В критический момент, когда белофинны очутились на огневых позициях минометчиков, там находился парторг батальона старший лейтенант А. Л. Захаренко. Вместе с командиром роты он поднимал бойцов в рукопашную, бок о бок с ними дрался с врагом.
Когда захваченный белофиннами рубеж был возвращен, возле окопа нашли изуродованное до неузнаваемости, исполосованное ножами тело старшего лейтенанта Захаренко. Более сорока ран нанесли ему озверевшие фашисты.
После сильной артиллерийской подготовки стрелковые [164] роты снова двинулись в атаку. С большими потерями белофинны были отброшены на новые позиции. Разрушенный врагом мост через Кивач был сразу же восстановлен, и главные силы дивизии еще быстрее двинулись вперед.