Через Свирь
Под ударами наших войск белофинны вынуждены были оставить свои позиции в Вознесенье и занять заранее подготовленный рубеж по северному берегу Свири. Из железа, бетона и камня здесь была создана глубоко эшелонированная оборона, на которую противник возлагал большие надежды. Доты, бронеколпаки, бетонированные укрытия — все это делалось руками согнанного сюда мирного населения. Система обороны опиралась на широкую сеть траншей полного профиля, ходов сообщения, большое количество огневых точек. По всему берегу плотными рядами тянулись минные поля и проволочные «заборы».
Переправочные средства, лесоматериалы, которые могли быть использованы нами, белофинны, отступая, старательно уничтожали, а часть плавсредств угнали на свой берег.
В районе Вознесенья имелся мост через Свирь, но он был полностью разрушен. Сама же река — полноводная, своенравная, шириной 600–800 метров, с глубоким дном и быстрым течением — представляла собой серьезную преграду. Переправа через нее была сопряжена с большими трудностями. Тем более что основные плавсредства дивизии по приказу штаба армии были направлены в район Лодейного Поля, откуда наносился войсками 7-й армии главный удар по противнику, оборонявшемуся в межозерном дефиле.
Попытка частей дивизии с ходу форсировать реку Свирь не увенчалась успехом. Первая группа бойцов, возглавляемая лейтенантом Г. Хрипуновым из второго [122] батальона 1224-го полка, переправившаяся с целью разведать противоположный берег, была накрыта вражеским огнем. Многие воины полагали, что разведчики все погибли. Однако позднее, когда началась переправа полка через реку, это предположение не подтвердилось.
То, что увидели и узнали воины, глубоко взволновало всех. Наблюдая за переправой, бойцы заметили на обломках моста человека. Он размахивал руками и что-то кричал. Кто бы это мог быть? Издали трудно было определить. Но когда плот приблизился к берегу, воины узнали в незнакомце одного из тринадцати разведчиков своего полка, которых считали погибшими. Это был ефрейтор Алексей Климов, человек, который, попав в беду, не растерялся, проявил подлинное мужество.
При переправе разведчиков через реку противник, обнаружив на середине Свири плоты и лодки со смельчаками, обрушил на них мощный огонь. Находившегося на плоту ефрейтора Климова ранило. Солдат, однако, не потерял присутствия духа. Плот прибило к вражескому берегу. Благо, за сваями разрушенного моста в сумерках его не сразу можно было разглядеть. Так и остался он незамеченным...
Более двух суток скрывался Климов у разрушенного моста. Давала о себе знать рана, мучил голод. Боец призвал на помощь всю свою волю, чтобы не застонать, ничем не обнаружить себя.
Ночью Климов собрал оружие погибших товарищей, которых прибило к берегу. Попробовал было связать плот, чтобы вернуться к своим, но сил не хватило. Течением реки плот унесло. То же самое он пытался сделать и на вторую ночь. Но, совершенно обессилев, без чувств свалился на бревна. Так и остался лежать на обломках моста.
Ранним утром Климов услышал, как с южного берега начала бить артиллерия. «Наши стреляют, сейчас [123] пойдут», — мелькнула мысль. Как обрадовался, воспрянул духом боец! Климов понял, что полк вот-вот приступит к переправе. Так и произошло. А когда боец увидел появившиеся на воде первые плоты, своих товарищей, то выбрался на берег с пулеметом и начал стрелять по белофиннам, под огнем оставляющим окопы...
Раненому, измученному голодом бойцу оказали помощь, затем отправили на излечение в тыл. Но не прошло и месяца, как он вернулся в свой полк.
...К водной преграде части дивизии подходили с разных направлений. Тщательно соблюдали все меры маскировки. Около 15 километров составили исходные позиции для форсирования водной преграды.
По мере приближения к водной преграде огонь противника становился все более интенсивным. Враг выдавал свою нервозность. Нетрудно было заметить, что он неспокойно чувствовал себя на том берегу.
После неудачи, постигшей разведку 1224-го полка, штабы и командиры частей развернули более основательную подготовку к форсированию Свири. Без промедления начали тщательно изучать подступы к реке, занялись поисками наиболее подходящих мест для переправы. С разных пунктов на местности более детально обследовали препятствия, с которыми придется встретиться.
Не теряя времени, в подразделениях приступили к изготовлению переправочных средств. Тут получила широкий простор инициатива воинов. Самым хлопотливым делом оказалось вязать плоты. Для их сооружения использовались жерди, бревна, доски от обгоревших, разрушенных домов. Кое-кому удалось раздобыть в прибрежных деревнях рыбачьи лодки. Буквально за пару дней в полках и батальонах изготовили немало групповых и одиночных плавсредств, достаточных для переправы людей. [124]
20 июня в 11.00 штаб дивизии издал приказ о форсировании Свири.
Командир дивизии решил, войдя в непосредственное соприкосновение с главными силами противника, не дать ему закрепиться на тыловых оборонительных рубежах, форсировать реку Свирь в районе Вознесенье, Верхняя, Вязь-остров, разгромить и уничтожить отходящие части 7-й пехотной дивизии белофиннов.
Штурм Вязь-острова
После проведенной рекогносцировки генерал-майор В. К. Сопенко принял решение пересечь Свирь вначале в том месте, где лежит Вязь-остров. Расположенный посредине реки, остров занимал важное место в системе вражеской обороны. Отсюда хорошо просматривались и простреливались подступы к водной преграде. Укрепившись на острове, белофинны приспособили дома, другие строения под огневые точки, связали их между собой траншеями и ходами сообщения, опоясали колючей проволокой.
Крайне ограниченное время оставалось на подготовку к форсированию. Но сделано было немало.
Большую работу в эти дни провели партийные организации рот, батальонов по обеспечению авангардной роли коммунистов в предстоящей операции. Во всех ротах и батареях были созданы полнокровные партийные организации. Как правило, все они активно работали, были надежной опорой командира. Перед началом форсирования в подразделениях состоялись партийные собрания, которые помогли мобилизовать коммунистов и беспартийных на успешное выполнение поставленных задач. [125]
По-боевому, например, прошло партсобрание в четвертой стрелковой роте 1228-го полка. В роте насчитывалось 16 членов партии и 13 кандидатов в члены партии. На собрании был обсужден вопрос «Об авангардной роли коммунистов при форсировании реки и в последующих наступательных боях».
Перед собравшимися с небольшим докладом выступил командир роты капитан А. Н. Боцман. Активно обсуждали коммунисты детали предстоящих сражений и свою роль в них.
После собрания парторг роты Е. Журавлев собрал членов бюро и взводных группарторгов и дал им задание провести с бойцами беседы на темы: «Смелее громить врага!», «Очистить от фашистских захватчиков Советскую Карелию!». В тот же день в отделениях и взводах партийные активисты провели беседы с воинами.
Целенаправленной была деятельность парторганизации 3-го стрелкового батальона 1226-го полка. Парторг старший лейтенант С. И. Суворов так расставил коммунистов, чтобы охватить партийным влиянием всю массу воинов. К началу наступательных боев парторганизация увеличила свои ряды за счет лучших, отличившихся в сражениях солдат, сержантов и офицеров почти в три раза.
Перед началом переправы коммунисты, комсомольцы, взводные агитаторы рассказывали бойцам о героях битвы за Днепр, призвали их так же успешно действовать при форсировании Свири.
За несколько часов до форсирования Свири состоялось комсомольское собрание в роте автоматчиков 1228-го полка, на долю которой выпала наиболее сложная задача — первой начать переправу и выбить белофиннов с Вязь-острова. Рота расположилась в перелеске вблизи берега реки.
— Мы первыми вышли к Свири, — сказал комсорг роты старший сержант М. Спицын, — и первыми должны [126] быть на ее северном берегу. Это наш комсомольский, воинский долг. На деле докажем свою верность Родине, военной присяге!
Как клятва прозвучали выступления комсомольцев Ионина, Белицкого и других воинов. С горячим призывным словом к автоматчикам обратился прибывший в роту комсорг 1228-го стрелкового полка лейтенант Николай Терехин (ныне генерал-лейтенант, проживает в Москве).
В принятой на комсомольском собрании резолюции были такие слова: «Приказ командира выполним с честью! При форсировании Свири будем следовать примеру комсомольцев-героев Днепровской переправы. Место комсомольца — впереди!»
Свою клятву молодые бойцы-сибиряки сдержали. В бою за Вязь-остров они проявили умение и отвагу.
По команде боевые расчеты быстро столкнули плоты. В руках у многих появились шесты. Оттолкнувшись от берега, двинулись бойцы наперерез течению.
Сначала слышались лишь слабые удары весел о воду. Ничто не нарушало молчания затянутых туманом берегов. Тихо, ни одного выстрела. Закрадывалось сомнение: есть ли кто на острове. Может быть, ночью, воспользовавшись темнотой и сгустившимся туманом, противник покинул остров?
Но догадка не оправдалась. Едва плоты достигли середины протоки, как тишина огласилась оглушительными выстрелами. Над водой пронеслись трассы пуль, поднялись фонтаны брызг.
Наша артиллерия не замедлила открыть ответный огонь по противнику. Завязалась огневая дуэль, которая слилась в сплошной гул.
Ведя с плотов стрельбу, воины упорно продвигались вперед. С каждым ударом весла приближался вражеский берег.
Вот ранило рядового Белицкого. [127]
— Держись! — подбодрил его сержант Василий Ионин. — Уже недалеко до цели...
Зажав одной рукой рану, солдат другой продолжал грести.
Плот подплыл к острову. Хорошо видны были ряды проволоки, перечертившие насыпь.
— За Родину! — крикнул сержант Ионин. — Не давай пощады фашистам!
Спрыгнув с плотов и лодок на берег, воины устремились к вражеским окопам. Взрывы гранат, сухая дробь автоматов. Стреляя на ходу, сержант Ионин убил трех вражеских солдат. По нескольку белофиннов уничтожили автоматчики Василий Матвеев, Семен Седелков и другие воины автоматной роты офицера А. Д. Волощука.
В отваге и смелости с автоматчиками могли поспорить бойцы стрелкового взвода четвертой роты лейтенанта А. В. Шестакова.
— Не ослаблять огонь! — скомандовал лейтенант Шестаков, когда плот пристал к берегу. — Только бы зацепиться...
С ручными пулеметами, большим запасом патронов и гранат высадились бойцы на остров. Клочок прибрежной земли был в их руках. Теперь не так-то просто столкнуть их отсюда.
Метрах в 50–60 от берега виднелся бруствер вражеской траншеи.
— Перебежками, вперед! — приказал лейтенант Шестаков.
Но только бойцы очутились в траншее, как с фланга взвод атаковала группа белофиннов.
— Держаться до последнего! — скомандовал бойцам офицер.
Одну за другой отразил взвод несколько контратак противника, который пытался сбросить десант в воду.
Связь с берегом еще не могла быть налажена. Но [128] надо было каким-то образом доложить обстановку в штаб полка.
— Вручаю вам донесение, — приказал А. В. Шестаков группарторгу взвода В. И. Гречухе и рядовому И. С. Колупаю. — Надо доставить его в штаб, и как можно быстрее...
Плотик покачнулся под тяжестью двух воинов-посыльных. Но теперь путь лежал в обратном направлении. Задача непростая, и все же командир взвода был уверен, что при любых обстоятельствах она будет выполнена.
Едва Гречуха и Колупай отчалили от берега, как оба получили ранения. Управлять плотом не хватало сил. Течением плот снова прибило к берегу, но несколько поодаль от того места, откуда отчалили. На глаза попалась утлая лодочка. Превозмогая боль, воины перебрались в нее. Где просто руками, где сломанным веслом гребли не переставая. Под огнем противника, борясь с быстрым течением, Василий Гречуха и Иван Колупай доставили донесение. Приказ командира был выполнен...
Бой за Вязь-остров между тем разгорался все сильнее.
Пока бойцы капитана Волощука и лейтенанта Шестакова сдерживали контратаки врага, переправлялись через протоку и высаживались на остров все новые подразделения.
Враг, засевший в укрытиях, продолжал поливать свинцом десантников. По целеуказаниям артиллерийских разведчиков, тоже высадившихся на остров, 2-й дивизион 939-го артполка подавлял вражеские цели.
В течение дня ни на минуту не стихала на острове стрельба. Наш десант, поддерживаемый с берега артиллерией и минометами, стойко удерживал плацдарм.
С момента высадки до наступления темноты бойцы А. В. Шестакова и А. Д. Волощука овладели большей частью Вязь-острова. «Держитесь, ребята! — говорилось [129] в листовке-молнии, пущенной по цепи. — Полк гордится вашей отвагой, вашим мужеством и стойкостью!», И, окрыленные этими словами, воины не уступали противнику ни вершка занятой земли.
За смелость и мужество при захвате плацдарма на Вязь-острове капитан Анатолий Дмитриевич Волощук и лейтенант Александр Васильевич Шестаков были награждены орденами Красного Знамени.
Поздним вечером 21 июня сопротивление врага было сломлено. Наши подразделения полностью заняли Вязь-остров. Уцелевшие от огня фашисты ночью бежали на северный берег Свири.
Борьба за плацдарм
На следующий день, рано утром, когда еще не рассеялся туман, по приказу командира дивизии началось форсирование основного русла Свири подразделениями 1228-го, 1226-го стрелковых полков.
Исходным рубежом для некоторых из них стал плацдарм, занятый накануне на Вязь-острове. Подтянув сюда с южного берега Свири подготовленные заранее плавсредства, роты С. И. Штанько, А. Я. Киценко начали переправу. Перед этим вражеские позиции подверглись мощному огневому налету.
Форсирование началось, когда артиллерия еще не перенесла огонь в глубину. Не успели белофинны вылезти из укрытий, как многие наши плоты и лодки уже пересекли Свирь и подходили к противоположному берегу.
Переправа шла на участке шириной в несколько километров. Целая армада плотов и лодок двинулась [130] через Свирь. Но в повисшем над гладью реки тумане трудно было издали все их разглядеть.
— Туман пойдет нам на пользу, — сказал, обращаясь к бойцам, командир взвода четвертой роты 1228-го полка лейтенант К. М. Афанасьев. — Лучшей маскировки и не надо. Есть одна задумка...
По предложению офицера бойцы собрали и установили на плотах своеобразные паруса из плащ-палаток. Подгоняемые ветром, лодки быстрее преодолевали речной поток. Благодаря этому взводу удалось под прикрытием тумана без потерь переправиться через Свирь и раньше других высадиться на противоположный берег.
Парторг четвертой роты сержант Е. Журавлев, увлекая за собой коммунистов и беспартийных, одним из первых со своим отделением высадился на северном берегу, смело отражал контратаки противника.
Решение, принятое на партийном собрании, коммунисты четвертой роты выполнили с честью — с начала и до конца боя за Свирь они шли в авангарде воинов-сибиряков.
22 июня, форсировав всеми ротами Свирь, 1228-й полк прочно закрепился на противоположном берегу. Дальнейшая его задача состояла в том, чтобы теснить врага с фланга в северо-восточном направлении, содействуя в достижении успеха соседу справа — 1226-му полку.
Для форсирования Свири и захвата плацдарма по приказу командира 1226-го полка подполковника А. Т. Алешина был создан штурмовой отряд. Ядро его составила рота автоматчиков во главе с капитаном С. А. Вагайцевым. Рота была усилена пулеметчиками, саперами, связистами, поддержана мощным огнем артиллерии и минометов.
Местом, откуда отряд предпринял бросок через Свирь, был участок деревни Иваньково. Расчет делался на то, чтобы как можно быстрее преодолеть расстояние [131] от берега до берега. На весла посадили наиболее сильных бойцов.
Автоматчикам, пулеметчикам, саперам капитана Вагайцева действительно удалось быстро «перемахнуть» через реку. Едва воины ступили на берег, как завязалась рукопашная схватка. Десятки белофиннов были уничтожены в рукопашном бою, а несколько взято в плен. Но большая часть их бежала, не выдержав натиска наступающих.
Потери штурмового отряда оказались незначительными. Как во время переправы, так и при захвате плацдарма воины превзошли врага своей смелостью, сноровкой. Штурмовые группы умело блокировали дзоты, эффективно использовали силу огня. За эту операцию капитан С. А. Вагайцев был удостоен ордена Отечественной войны I степени.
На участке восточнее Вязь-острова успешно форсировали Свирь воины третьего стрелкового батальона 1226-го полка. Этот батальон всегда выделялся сплоченностью, боевитостью партийных и комсомольских организаций. И на этот раз он оказался на высоте.
Под сильным вражеским огнем первыми переправились через Свирь на сооруженных ими плотах бойцы взвода старшего лейтенанта Ф. А. Слапогузова. Их прорыв был так стремителен, что воины сумели выйти к артиллерийским позициям противника. Отсюда белофинны били по переправе. Орудийные расчеты были застигнуты врасплох. Бойцы уничтожили почти всю орудийную прислугу.
Взвод старшего лейтенанта Ф. А. Слапогузова захватил на огневых позициях семь орудий противника с боеприпасами. Своей смелой атакой сержанты Кузьма Кудаев, Федор Ревнивых, ефрейторы Виктор Фадеев, Антон Калмыков и другие воины вызвали переполох в стане врага, дезорганизовали на этом участке оборону. [132]
В полку и дивизии много говорили о горстке храбрецов, которые водрузили флаг на северном берегу Свири. Их возглавлял комсорг батальона лейтенант А. А. Тарасов. Причалив к берегу, воины устремились к окопам белофиннов. В руках комсорга батальона затрепетал кумач. Еще минута — и флаг оказался над бруствером траншеи. Его видели с плотов и лодок бойцы, переправляющиеся через Свирь.
— На свирском берегу знамя! — мигом разнеслось повсюду. Эта весть окрылила и вдохновила бойцов.
Увлеченные комсоргом Тарасовым, сержанты Ковалев и Столяров, рядовые Шорин, Крутиков и другие шаг за шагом расширяли плацдарм.
Сложная задача при переправе через Свирь выпала на долю коммуниста старшего сержанта И. А. Муравинского. Бывший сплавщик леса из Архангельской области, он на воде чувствовал себя не хуже, чем на суше. И тут ему пришлось в поте лица потрудиться. Зная его прежнюю службу, комбат приказал Муравинскому организовать переправу бойцов. Найдя лодку, он привел ее в порядок. Бывалый воин сделал под огнем 12 рейсов. Вода клокотала от взрывов снарядов и мин. Но Муравинский был невозмутим. Группу за группой доставлял он на противоположный берег.
— Не нервничать, — успокаивал Муравинский бойцов, сидя с веслом на корме. — И не в таких переплетах бывали...
Управляемая твердой рукой лодка не уклонялась от цели. Около ста бойцов с оружием переправил через Свирь бывалый сплавщик леса.
Полк, закрепившись на северном берегу Свири, к концу дня 22 июня снова атаковал противника. Главный удар наносился во фланг — в направлении Пролетарской стороны, расположенной за рекой.
Едва забрезжил рассвет, как под прикрытием огня полковой и дивизионной артиллерии, минометов PC [133] («катюши») с кораблей Онежской военной флотилии начали форсировать Свирь батальоны 1224-го полка. Переправа шла на фронте около шести километров. И так же, как в других полках, — на подручных средствах: плотах, рыбачьих лодках. Но в том месте, где переправлялся этот полк, глубина была больше и течение реки быстрее. Это намного затруднило форсирование. К тому же тут сильнее вел огонь противник, прикрывавший Петрозаводское направление. Немало неприятностей доставляла полку вражеская дальнобойная батарея, расположенная в районе Куликова Маяка.
Залпами нашей артиллерии удалось подавить многие огневые средства неприятеля. Но полностью нейтрализовать, подавить его огневую систему на всем участке форсирования не удалось.
Замаскированные на южном берегу Свири плоты и лодки были готовы к отплытию. Кроме весел воины запаслись баграми, жердями.
Первым в полку начал переправу второй батальон. Считанные минуты потребовались, чтобы отчалить от берега. Быстро орудуя веслами, досками, жердями, воины одновременно вели с лодок и плотов огонь по противнику.
В своих воспоминаниях командир четвертой роты старший лейтенант М. Г. Ведякин, проживающий ныне в Тюмени, отмечает тот неудержимый порыв, который овладел всеми участниками форсирования Свири.
«На переправе, — пишет он, — каждый готов был к подвигу. Рядом рвались снаряды, мины. Будто в котле кипела вода. Но люди неудержимо рвались вперед. Дух соревнования, я бы сказал, боевого азарта, владел всеми. Как можно скорее причалить к противоположному берегу и вступить в схватку с врагом, захватить плацдарм — таково было всеобщее стремление. И потому нас, командиров, ни на минуту не покидала уверенность в успехе». [134]
События на участке 1224-го полка развивались примерно так же, как и на других участках. Однако были и свои особенности.
Белофинны не ожидали, что форсирование будет проводиться на столь широком фронте. И, сосредоточив огонь в одном месте, они тут же вынуждены были переносить его.
Зато уже на самом берегу, когда началась борьба непосредственно за плацдарм, вражеский огонь стал особенно плотным. Засевшие в железобетонных дотах и казематах фашисты не жалели патронов. Созданные в батальонах штурмовые группы блокировали вражеские долговременные огневые точки. Пуская в ход противотанковые гранаты, воины заставляли противника покидать доты и дзоты.
И вот командир батальона майор В. А. Сенчуков докладывает по рации командиру полка:
— Я на северном берегу Свири! Закрепились в траншеях первой линии. Захватили пять дотов. Преследую противника...
На участке Богачево — Паликово форсировали Свирь и с боем захватили плацдарм «Барак» бойцы третьего стрелкового батальона. Несколько ниже по течению провел переправу первый батальон. Под прикрытием огня артиллерии и минометов стрелки довольно быстро преодолели водную преграду.
Особенно отличились полковые саперы. Строить самим и руководить работой по сооружению переправочных средств — нелегкая задача выпала им. Каждый взвод саперной роты был придан стрелковому батальону и обеспечивал его переправу.
Как тут не вспомнить старшину К. Карпова, бывшего счетного работника из города Тобольска! В полку он снискал славу как большой знаток саперного дела. Ведь сапером ему довелось служить еще в начале 20-х годов. Прибыв в дивизию в сентябре 1941 года, он был [135] зачислен в саперную роту 1224-го полка и с тех пор не расставался со щупом и миноискателем. Возвращаясь из поисков, разведчики с восхищением рассказывали, как он искусно разминировал мины, проделывал проходы.
На месте переправы второго батальона 1224-го полка артналетом были разбиты, сильно повреждены несколько плотов и лодок.
Старшина Карпов взялся быстро привести их в порядок. Вместе с бойцами, не зная устали, подтаскивал бревна к плотам, стягивал их кабелем, заделывал дыры в лодках. А потом снаряжал в путь первый десант.
— На то мы, саперы, и призваны, чтобы помогать пехоте, — любил говорить парторг роты старшина Карпов. — И на суше, и на воде...
При форсировании Свири отличилась отважная медсестра комсомолка Аня Васильева (ныне Анна Ивановна Лымарь, проживает в г. Донецке). Со стрелковыми ротами 1224-го полка Васильева в числе первых переправилась на занятый врагом берег. Пренебрегая опасностью, комсомолка под огнем оказывала помощь раненым бойцам и командирам. Аня сама была ранена, но, наскоро сделав себе перевязку, продолжала действовать. Не одному воину бесстрашная медицинская сестра спасла жизнь. После боя старшему сержанту А. Васильевой была вручена медаль «За отвагу».
Во время форсирования реки и при борьбе за плацдарм мужество и отвагу проявили военные медики Е. П. Немчинов, К. М. Болдова, А. К. Ширшов и др. Майор медицинской службы Немчинов возглавлял группу медпомощи в стрелковом полку, самоотверженно трудился на своем посту. Не зная сна и отдыха, оказывали квалифицированную помощь, своевременно эвакуировали раненых под огнем врага медсестры, санинструкторы. [136]