Прямой наводкой, навесным огнем
То там, то здесь на переднем крае раздавались винтовочные хлопки, дробь автоматов, пулеметные очереди. Но все чаще в ружейно-пулеметную стрельбу врывались гулкие пушечные выстрелы. Это, выкатывая орудия на открытые огневые позиции, вели огонь по противнику наши артиллеристы.
Одновременно со снайперским движением в дивизии широкое распространение получила стрельба прямой наводкой из 76-мм пушек и орудий других калибров. Тут вместе с высоким огневым мастерством от артиллеристов требовались безудержная отвага, решительность и необычайная выдержка.
Начало этому делу положили воины полковой батареи 1224-го полка, которой командовал старший лейтенант В. Г. Гришин. Воспитанник Ленинградского военного артучилища Василий Григорьевич Гришин весь боевой путь прошел с 368-й дивизией{5}.
Артиллеристы этой батареи, эффективно используя боевую технику, причинили немалый урон противнику.
Особенно смело и находчиво действовал орудийный расчет старшего сержанта Александра Язикова. Расчет был хорошо обучен: хоть в лесу, хоть в поле, днем или ночью — всюду и всегда воины знали «свой маневр». [72]
Первую стрельбу прямой наводкой орудие Язикова провело 1 мая 1942 года. Стрельба велась с дистанции в 800 метров. Отважные артиллеристы обстреляли вражеский станковый пулемет, установленный на открытой площадке. Первыми же снарядами расчет уничтожил пулемет и его прислугу.
На другой день, 2 мая, снова выкатили орудие на открытую позицию. На этот раз стрельба велась с более близкого расстояния. Прямым попаданием снаряда воины разрушили землянку, похоронив под ее обломками находившихся там белофиннов.
Имя Александра Изотовича Язикова было широко известно в дивизии. Он был подлинным мастером меткого огня. Его биография весьма примечательна. В рядах Красной Армии Александр Изотович сражался на фронтах гражданской войны, защищал молодую Республику Советов. Бывалый воин участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию, воевал против белофиннов в 1939–1940 гг. Когда грянула Великая Отечественная война, он снова в боевом строю, с первых дней на фронте. Дрался с врагом, не щадя сил. Летом 1941 года, сражаясь на Западном фронте, был ранен, после госпиталя прибыл в 368-ю дивизию. Семья Александра Изотовича находилась на оккупированной врагом территории Белоруссии. Мысль об этом не давала ему покоя, разжигала ненависть к врагу.
— Буду мстить врагу за поругание родной Белоруссии, за муки семьи, своих детей, — говорил отважный артиллерист.
Почин коммуниста старшего сержанта А. И. Язикова нашел поддержку. А в самой батарее, которой командовал офицер В. Г. Гришин, не было расчета, который бы не увлекся стрельбой прямой наводкой. При этом артиллеристы стремились как можно ближе подбираться к целям, чтобы поражать их наверняка. Так, выдвинувшись к лесному завалу, на левом фланге 1224-го [73] полка им удалось поражать цель с дистанции 100 метров. Конечно, противник не ожидал появления наших орудий на таком близком расстоянии от своих позиций.
За короткое время батарейцы В. Гришина сделали 800 выстрелов прямой наводкой. Ущерб врагу был нанесен немалый. Батарея же потерь не имела — ни в людях, ни в материальной части. Это ли не показатель воинского мастерства!
В 1226-м полку своей активностью, смелостью, высокой огневой выучкой выделялись командир расчета старший сержант Анатолий Ситников и наводчик орудия Алексей Фролов. Оба коммунисты, передовые, бесстрашные воины.
В один из летних дней 1943 года расчет Ситникова, выдвинувшись в нейтральную полосу, с дистанции 200–250 метров открыл огонь прямой наводкой по дзоту. Группа вражеских автоматчиков предприняла попытку овладеть орудием. Но это им не удалось. Повернув пушку, расчет Ситникова несколькими снарядами рассеял и уничтожил противника.
Однажды белофинны тоже попытались, выкатив 75-мм пушку, огнем прямой наводкой разрушить наш дзот. Не вышло! Первым обнаружил противника наводчик Фролов. Командира орудия в этот момент поблизости не оказалось. Но наводчик не растерялся.
— Расчет, к бою! — скомандовал он.
Завязался огневой поединок. Белофинны успели сделать только два выстрела. В быстроте и меткости стрельбы наши артиллеристы превзошли их. Вражеское орудие оказалось разбитым вдребезги.
С большими трудностями столкнулись артиллеристы 1226-го полка, занимавшего оборону на левом фланге дивизии. Заросшие лесами, кустарником сопки и пади — как тут пробираться с орудием? Но многие расчеты научились применяться к местности, быстро занимать [74] и сменять позиции, открывать внезапный огонь. Редко проходил день, когда бы батарея 45-мм пушек, которой командовал старший лейтенант Ф. Н. Мутовин, не выдвигалась вперед и не вела огонь. Только один расчет старшего сержанта А. Н. Шестернина в июле — августе 1943 года провел 20 боевых стрельб. Стреляя прямой наводкой, расчет уничтожил несколько десятков белофиннов, около десятка вражеских пулеметов, разрушил несколько укрытий врага.
Теперь снарядов у наших артиллеристов было достаточно. И активность их с каждым днем возрастала.
В 1228-м полку зачинателем стрельбы прямой наводкой стал командир 76-мм орудия старший сержант Середа. За девять месяцев орудийные расчеты полковой батареи 124 раза открывали огонь с открытых позиций. В результате было разрушено 18 блиндажей и землянок, три наблюдательных пункта противника, уничтожено два вражеских орудия, 20 пулеметных точек. От снарядов отважных артиллеристов нашли свою гибель около 200 белофиннов.
С течением времени стрельба прямой наводкой стала достоянием не только отдельных наиболее смелых орудийных расчетов, а приобретала все более массовый характер. Причем на нее переходили орудия и более крупных калибров.
Особенно эффективно действовали артиллеристы 939-го артиллерийского полка и 399-го Отдельного истребительного противотанкового дивизиона. О том, насколько широко применялась здесь стрельба прямой наводкой, рассказывает бывший разведчик-топограф артполка сержант запаса П. К. Аверин.
На склоне возвышенности, левее деревни Коромыслово, находился тщательно замаскированный дот противника. Артиллеристы дали ему свое название — «черный», или «горелый», дот. С закрытых огневых позиций никак не удавалось его поразить. Дот доставлял немало [75] неприятностей. Под прицельным огнем установленных в нем противотанковой пушки и крупнокалиберного пулемета находилась дорога, пересекающая Оштинскую долину. Это была важная магистраль, связывающая передний край обороны с тылом дивизии, дорога, по которой подвозились боеприпасы и продовольствие, а также эвакуировались раненые.
Нужно было во что бы то ни стало разделаться с дотом. И вот командир артполка полковник А. И. Зайцев вызвал к себе командира батареи лейтенанта В. Н. Гарбузова и приказал ему уничтожить «черный» дот огнем прямой наводкой.
Не сразу были найдены пути подхода. Несколько дней и ночей подряд артиллеристы вместе с разведчиками и саперами провели в поисках. Наконец «нащупали» на подмерзшем болоте дорожку, по которой можно было подкатить к доту орудие.
Для ведения огня прямой наводкой был выделен один из лучших расчетов батареи — расчет старшего сержанта сибиряка Б. Корнюшина, не раз участвовавшего в стрельбе с открытых позиций.
Огневую позицию заранее подготовили. Ее заняли ночью в сильную вьюгу. Более четырехсот метров при помощи саперов и стрелков тащили на руках гаубицу бойцы старшего сержанта Корнюшина.
Противник и мысли не мог допустить, что в каких-нибудь двухстах метрах от его переднего края окажется такое мощное орудие.
Едва рассвело и в тумане проступили очертания дота, как расчет изготовился к стрельбе.
— Прямой наводкой, — подал команду Корнюшин. — Первый трассирующий... Огонь!
Почти ни один из посланных снарядов не миновал цели. С этого дня «черный» дот прекратил существование. Правда, финны пытались накрыть гаубицу. Но наша артиллерия сумела подавить их огонь. [76]
В дальнейшем расчет Корнюшина, как и другие орудия 939-го артполка, еще не один раз вел огонь прямой наводкой из своей гаубицы.
Зимний день короток, ночь на Севере длинная и темная. Артиллеристы умело использовали ее для подготовки к своим дерзким рейдам. Под покровом темноты они быстро оборудовали площадку для стрельбы, ровики, с тем чтобы на рассвете обрушить на врага внезапный огонь.
К такому способу действия часто прибегали расчеты батареи, которой командовал старший лейтенант М. Г. Каплан. В ночную пору они обычно выкатывали орудия и, как только рассеивалась мгла, наносили удары по врагу. Однажды таким образом удалось при минимальном расходе боеприпасов прямым попаданием снаряда разрушить деревоземляную огневую точку. Выскочившие из дзота солдаты противника были уничтожены из автоматов и винтовок. Орудийный же расчет не понес потерь.
День ото дня артиллеристы дивизии наращивали силу огневых ударов. Стремление действовать более успешно рождало инициативу, заставляло искать новые приемы ведения огня. От действия отдельных расчетов батарейцы переходили к групповой стрельбе прямой наводкой.
...Артиллерийские разведчики 399-го Отдельного истребительного противотанкового дивизиона обнаружили возле Коромыслова две огневые точки противника. Уничтожить их получил приказ командир взвода 45-мм пушек лейтенант И. Е. Краснокутский. Для стрельбы прямой наводкой он выделил расчеты старшего сержанта Кондрашова и сержанта Циркунова.
Артиллеристы подметили, что, как только наступало утро, белофинны точно по команде открывали стрельбу. К этому часу и приурочили батарейцы свой удар. Действовали они согласованно и четко. [77]
Выкатили воины свои «сорокапятки» глубокой ночью. Расчет Кондрашова занял огневую позицию в 200 метрах от вражеской огневой точки, а Циркунова — поодаль от него, так чтобы ударить по цели с фланга.
Наступило утро, и тотчас, по своему обыкновению, застрекотал вражеский станковый пулемет. К нему присоединился «ручник». Орудия Кондрашова по станковому, Циркунова — по ручному пулемету одновременно открыли огонь. Стрельба оказалась весьма удачной: с первых же выстрелов орудия уничтожили оба вражеских пулемета.
Таким же путем на участке обороны 1223-го полка были уничтожены дзот с крупнокалиберным пулеметом и наблюдательный пункт, с которого противник корректировал свой огонь. На сей раз в групповой стрельбе прямой наводкой участвовало четыре орудия. И опять, до того как начать действовать, артиллеристы самым тщательным образом обследовали местность, пути выдвижения.
Первым стрелял расчет сержанта Шестерикова. Он вел огонь по вражескому наблюдательному пункту, надеясь сразу лишить противника возможности вести наблюдение, а расчеты сержантов Кленова, Соколова и Талалаева обрушились на дзот и примыкающие к нему окопы.
Групповая стрельба принесла хорошие результаты. Наблюдательный пункт и дзот противника удалось разрушить до основания. Отстрелявшись, артиллеристы благополучно возвратились на основные огневые позиции.
В районе деревни Коромыслово была обнаружена вражеская противотанковая пушка. Фашисты часто выкатывали ее на заранее подготовленную площадку для стрельбы. Сделав несколько выстрелов прямой наводкой, тотчас убирали орудие в укрытие. Поразить пушку нашим артиллеристам никак не удавалось. Тогда у разведчиков [78] первого дивизиона артполка возникла мысль: а что, если попробовать самим захватить орудие или в крайнем случае вывести из строя его прислугу? Выполнить эту задачу взялись артиллерийские разведчики: старшие сержанты А. Г. Козлов, М. М. Духно, ефрейтор А. В. Рубанов и другие смельчаки.
Взрывом фугаса был проделан проход в проволочном заграждении. Ворвавшись в траншею, воины увидели бегущего навстречу офицера. Автоматной очередью старший сержант Духно сразил его. Подбежав к убитому, ефрейтор Рубанов забрал его документы, а Духно направился к бетонированному наблюдательному пункту. Он собрал карты с нанесенной на них обстановкой, взял лежавшую рядом стереотрубу. Остальные разведчики устремились к окопу, где находилась пушка.
Гранатами воины забросали орудие и суетившихся возле него белофиннов. Затем Козлов, Рубанов и Сосов сняли и захватили с собой некоторые части с поврежденной ими пушки. С этими трофеями разведчики благополучно вернулись в свой артполк.
При значительной растянутости полосы обороны, занимаемой дивизией, важно было на всем ее протяжении создать у противника впечатление о высокой насыщенности позиций огневыми средствами и живой силой. Но это нелегко было сделать. И прежде всего из-за нехватки людей. На помощь пришли творческая инициатива и боевой опыт фронтовиков. Главный резерв составлял маневр огневыми средствами. И тут у артиллеристов и снайперов многому научились минометчики. Именно в те дни в дивизии и родился термин «кочующие минометы».
Ведя наблюдение за противником, минометчики находили цели и поражали их навесным огнем. Стрельба велась с нескольких позиций. Не успевал противник засечь миномет, как расчет снимался с места и продолжал стрелять с новой огневой. С остервенением сыпал враг [79] минами и снарядами, а минометчики оставались неуязвимыми.
Метод «кочующих минометов» первыми стали применять командир 3-й минроты 1228-го полка В. М. Чичерин и командиры минвзводов лейтенанты Ф. Ф. Шарипов, Н. М. Попов. Скрытно минометчики быстро меняли позиции и внезапным огнем обрушивались на врага.
Такая подвижность, маневренность не только повышали эффективность стрельбы, но и снижали наши потери. Естественно, что это требовало и от бойцов больше, чем в обычных условиях, умения, гибкости, самостоятельных действий.
Опыт применения «кочующих минометов» был внимательно изучен и обобщен штабом и политотделом дивизии. На страницах дивизионной газеты «Вперед» выступали офицеры-минометчики с рассказом о том, как они организуют боевые действия, делились опытом сами командиры расчетов.
Все это способствовало тому, что минометчики дивизии смелее и чаще стали прибегать к проверенному боевой практикой методу.
Воспользовавшись опытом минометчиков старшего лейтенанта В. М. Чичерина, умело действовали бойцы минроты, которой командовал А. Н. Лебедев. «Кочующими минометами» эта рота только за месяц уничтожила четыре вражеских пулемета, подавила пять других огневых точек, истребила несколько десятков белофиннов. За меткую стрельбу девять воинов, из них шесть коммунистов, были награждены знаком «Отличный минометчик»: Половинкин, Гончаров, Захаров, Кириллов и другие.
Особой активностью отличались воины 3-й минроты 1224-го полка, которой командовал старший лейтенант В. М. Радуда. Расчеты «кочующих минометов» не упускали возможности лишний раз потревожить противника, ударить по нему. [80]
Однажды наблюдатель заметил группу белофиннов, которые вели земляные работы. Удар будет верным, если подобраться поближе.
— Сменить огневую позицию! — скомандовал сержант Лазукин.
В считанные минуты расчет перенес и установил опорную плиту, изготовился к стрельбе. Выданы расчетные данные. Быстро работает механизмами наводки первый номер. В воздухе одна за другой прошелестели мины — вражеская группа была накрыта минометным огнем.
Еще не рассеялся дым от взрыва, как расчет Лазукина перебрался на новое место, откуда снова повел стрельбу. Неуловимые минометчики не раз повергали противника в ярость.
В этой роте выросла целая плеяда снайперов навесного огня, прекрасных минометчиков — истребителей врага. Это сержанты Лазукин, Макаревич, Терехов, старший сержант Лаптев и др. На счету каждого из них было немало отправленных на тот свет вражеских солдат и офицеров, а также уничтоженных огневых точек и других целей противника.
Разведка ведет поиск
В обороне, как и в наступлении, огромную роль играла разведка. Разведчики особенно активно проявили себя в период апрельских боев. Всем памятны были смелые рейды разведвзвода, возглавляемого лейтенантом Б. А. Арсеновым. В ходе наступления разведчики добывали сведения о противнике, системе его минно-взрывных заграждений, о его намерениях. Проникнув в тыл врага, заместитель политрука Василий Шлома с двенадцатью бойцами вступил в схватку с белофиннами. Бой был непродолжительным, но упорным. Огнем ручного [81] пулемета замполитрука Шлома рассеял врага, обратив его в бегство. Разведав силы и средства противника, бойцы возвратились к своим.
В условиях активной обороны перед разведчиками встали еще более сложные задачи. Каков состав неприятельских войск, характер его обороны, расположение огневых точек — все это важно было знать. Получить эти сведения стоило немалых трудов.
Поначалу наших разведчиков нередко преследовали неудачи. Сказывались отсутствие опыта, некоторая поспешность, с которой проводились поиски, но со временем накапливался опыт, приходили уверенность и успех.
В июле 1942 года командование провело совещание разведчиков всех частей. Были проанализированы уроки первых неудач, обобщен опыт разведгрупп, которым сопутствовал успех. В частности, говорилось о разведчиках 1224-го полка, умело действующих при захвате «языка». Вопрос стоял о том, чтобы поднять эффективность боевой деятельности штатных разведподразделений, более тщательно готовить каждый поиск, каждую вылазку в тыл врага.
Больше внимания организации войсковой разведки стали уделять командование, штабы дивизии и полков. Начальник разведки дивизии В. М. Пантелеев, а также офицеры З. Л. Мкртчан, И. З. Нивинчанюк, не жалея времени и сил, кропотливо занимались отбором людей, планированием, подготовкой и проведением разведопераций. Все это не могло не дать свои плоды.
В начале августа 1942 года весьма удачно провел поиск взвод пешей разведки 1224-го полка под руководством выпускника Таллинского пехотного училища лейтенанта Бориса Арсенова, о котором уже упоминалось. Поиск проводился в районе населенного пункта Осипово.
Вот как говорится о нем в «Журнале боевых действий дивизии»: «8 августа 1942 года разведгруппа 1224-го полка в 7.30 в районе деревни Осипово захватила пленного [82] солдата 9-й роты 9 п. п. противника с ручным пулеметом и автоматом, уничтожено около 30 белофиннов».
Поиск потребовал всесторонней подготовки. В течение нескольких дней непрерывно велось наблюдение за участком вражеской обороны. Разведчики, насколько было возможно, изучили поведение двух вражеских часовых, одного из которых намечено было пленить. Перед выходом взвод провел учебно-тренировочные занятия на местности, подобной той, на которой предстояло действовать. В ночь на 8 августа полковые саперы проделали проходы в минном поле и проволочном заграждении противника.
Утро выдалось ясное, солнечное. Белофинны никак не ожидали появления разведчиков.
Группа захвата, возглавляемая младшим политруком В. П. Малеевым, по-пластунски, бесшумно подобралась к вражеской траншее. Прикончив одного часового, разведчики мигом бросились к другому. Заткнули кляпом рот, связали руки и поволокли к проходу. Но тот сумел подать голос. Во вражеском стане поднялся переполох, вспыхнула пальба. Группа прикрытия, возглавляемая лейтенантом И. С. Гулевым, огнем станковых пулеметов обеспечила отход группы захвата. Тут же открыли стрельбу артиллеристы. По скоплению вражеской пехоты метко били минометчики лейтенанта А. И. Петушкова. Подавил несколько огневых точек орудийный расчет старшего сержанта Язикова. При такой поддержке разведчики смогли выйти из-под огня противника, быстро добраться до своих.
«Язык» был доставлен в штаб и при допросе сообщил ценные данные. После бойцы долго потешались над находчивостью разведчиков при доставке пленного в часть. Захватив его, разведчики закрутили вокруг поясницы веревку и заставили бежать впереди. Для полной надежности сняли поясной ремень и обрезали на брюках [83] все пуговицы. «Вот в таком виде, — вспоминает подполковник в отставке И. В. Ивановский, — и предстал перед командиром полка пленный, окруженный разведчиками. Он руками поддерживал брюки и, как ни старался, не мог взять под козырек. Как тут было удержаться от смеха!»
От поиска к поиску все искусней и уверенней действовали в обороне разведчики. Впрочем, для них слова «в обороне» едва ли применимы. Разведчики всегда в наступлении, в атаке.
На крутом берегу извилистой каменистой Ошты примостилась землянка. Сквозь узенькое окошко, сделанное над входом, пробивалось солнце. С утра его лучи медленно скользили по хвое, которой был устлан пол. И от этого как-то светлее становилось на душе у бойцов. Здесь размещались разведчики взвода, которым командовал старший лейтенант Алексей Бойко. Отсюда они уходили на выполнение боевых заданий.
Взвод этот состоял из бойцов третьего стрелкового батальона 1224-го полка, добровольно пожелавших стать разведчиками. Вначале как нештатное подразделение, он затем прочно утвердился в этой своей новой трудной роли.
Из роты в роту шла слава об отважных разведчиках, об их дерзости, мужестве, солдатской доблести и хватке.
Накануне празднования 25-й годовщины Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР взводу А. В. Бойко была поставлена задача — проникнуть в расположение противника и взять «языка». Предстояло действовать в районе деревни Коромыслово, на местности, крайне бедной укрытиями. Тщательно готовились разведчики к заданию. Во взводе состоялись партийные и комсомольские собрания, на которых присутствовали заместитель командира 1224-го полка по политчасти майор П. И. Лазарев и парторг полка капитан Н. И. Третьяков. Как клятва прозвучали слова коммунистов и комсомольцев [84] о готовности быть впереди, не ведать страха в бою. Каждый элемент действий был отработан на местности. Отправляясь в разведку, воины позаботились и о маскировке: все одели маскхалаты, автоматы обмотали белой матерчатой лентой, лица закрыли марлей. Попробуй различи на снегу...
Главной цели — обеспечить внезапность нападения — удалось достигнуть, и «язык» оказался в руках разведчиков.
Вот как описывает проведенный поиск сам командир взвода старший лейтенант А. В. Бойко:
«В ночь на 21 февраля дул сильный ветер, поднимая снежную пыль. Это, можно сказать, шло на руку группе. Ведь требовалось преодолеть открытую местность, которая хорошо просматривалась противником. А расстояние было немалое. Это и плюс вражеский огонь заставляли разведчиков плотнее прижиматься к снежному покрову.
Прокладывая храбрецам дорогу, в голове двигались саперы Кустов и Якушев, за ними группа прикрытия — старший сержант Зюзиков, сержант Шалгунов, бойцы Паршин и Овсянников. Саперы мастерски проделали проход в минном поле и проволочном заграждении. Что касается безопасности прохода, то она тоже была обеспечена разведчиками.
Теперь пришел черед действовать группе захвата.
Воспользовавшись проделанным саперами проходом, старший сержант Скворцов, сержанты Решетников, Сиротин, бойцы Агеев, Шумаков и другие неслышно добрались до финской траншеи, затем углубились в оборону противника.
Шум ветра заглушал шаги воинов. Разведчики залегли в ожидании смены часовых. Но тут стоящий на посту вражеский солдат заметил нашу засаду и кинулся бежать. Винтовочным выстрелом Агеев ранил его в ногу. К нему подскочили Скворцов и Шумаков. Схватив белофинна, [85] разведчики поволокли его через «ничейную» полосу к своим. Задание взять «языка» было выполнено бойцами без потерь».
25 февраля в расположение взвода прибыл командир корпуса генерал-майор П. А. Зайцев. Он лично вручил награды отличившимся при проведении поиска разведчикам. Ордена Отечественной войны II степени получили сержант Решетников и боец Агеев. Ордена Красной Звезды удостоились старший лейтенант Бойко, старший сержант Скворцов, сержант Сиротин, бойцы Шумаков, Красноруцкий, Сучков. Такая же высокая награда была вручена лейтенанту А. И. Петушкову — командиру взвода минометной роты, прикрывавшей своим огнем отход разведгруппы.
На счету разведчиков старшего лейтенанта А. В. Бойко было еще много славных дел. В общей сложности они захватили около 20 «языков». В активе группы немало захваченного у врага оружия, различных документов, не говоря о десятках уничтоженных врагов.
Если посмотреть, в чем секрет успеха разведчиков, то ответ может быть один: строгий расчет, помноженный на дерзость, решительность и внезапность действий. И это подтверждает не один поиск, проведенный взводом в разное время и в разных условиях.
...Это было ранней весной 1943 года. Долго искали разведчики место, где можно было бы скорее раздобыть «языка». Районом избрали лощину, уходящую в глубь обороны противника. Там белофинны по ночам рыли котлован. Объект находился на большом удалении от переднего края. Тем легче было обмануть бдительность противника, обеспечить момент внезапности. Поздней ночью шестеро разведчиков во главе с Решетниковым проникли в расположение белофиннов. Их было, по меньшей мере, взвод. Но это не смутило разведчиков. Занятые работой, гитлеровцы не заметили, как бойцы вплотную подобрались к ним. [86]
Сигналом для броска послужил выстрел рядового Скворцова. С веревкой в руках к вражескому часовому ринулся Решетников. Белофинны попытались прийти на помощь часовому.
Пока Решетников «заарканивал» часового, разведчики захватили еще одного вражеского солдата. Напуганный взрывом, он выскочил прямо из траншеи и сразу же попал в руки наших бойцов.
Бойко и его храбрецы дня не могли усидеть без дела. Едва вернувшись из поиска, они уже начинали готовиться к новой вылазке в тыл врага. С переднего края то и дело приходили промокшие и уставшие наблюдатели. После каждого их доклада на карте появлялись все новые и новые пометки, уточнялись изломы траншей, расположение вражеских постов и огневых точек.
Наблюдением в районе Коромыслово разведчики установили, что если ночью белофинны на переднем крае с особой бдительностью несли службу, то днем сокращали количество постов до минимума. С правой стороны дороги Ошта — Коромыслово оставляли только один пост. Взяв его под наблюдение, разведчики заметили некоторые «странности» в поведении часового. Днем он появлялся в свою смену лишь на несколько минут. Остальное время прятался в траншее и курил. Это нетрудно было определить по дымку, вьющемуся над окопом. В последнее время белофинны, боясь наших снайперов, редко высовывались из траншеи. С левой стороны дороги подход к обороне не просматривался совсем. По кювету можно было проползти, оставаясь незамеченным, до самого проволочного заграждения. Этим и решили воспользоваться разведчики.
Было принято смелое решение. В дневное время суток, когда бдительность противника ослаблена, проползти кюветом до вражеской обороны, незаметно проникнуть в траншею, обойти пост с тыла и захватить часового.
Так и было сделано. Однажды днем, под прикрытием [87] орудий и минометов, сапер Чулаков разминировал минное поле и разрезал проволоку. К этому моменту к нему по кювету, искусно применяясь к местности, подползли Решетников, Шумаков и Агеев.
Все получилось как нельзя лучше. Спустившись в траншею, группа захвата вышла к посту с тыла. Часовой не успел оглянуться, как оказался в руках смельчаков.
— С папиросой в зубах, прямо тепленького взяли, — потом рассказывал о поиске Николай Решетников.
Исчезновение часового белофинны обнаружили лишь тогда, когда разведчики с «языком» уже находились в окопах нашего боевого охранения. И на этот раз поиск прошел без потерь.
Еще более удачно совершили наши разведчики вылазку в тыл врага 20 июня 1943 года, когда в районе той же деревни Коромыслово взяли в плен двух пулеметчиков. Правда, один из них умер от ран в пути. Другой пленный, недавно прибывший на передовую из учебной команды, был доставлен разведчиками в штаб в целости и сохранности.
Разведчики — люди особенные. Их жизнь подвергается особому риску, и тем не менее желающих попасть в разведку было немало. С какой завистью прибывающие в дивизию новички смотрели на разведчиков, особенно когда те возвращались из поиска с «языком» или с другими трофеями! У всех на устах были имена мастеров разведки.
С восхищением говорили в полках о подвиге разведчика Е. Д. Сычева — простого рабочего парня-комсомольца из Тюмени. В одном из поисков он уничтожил автоматными очередями более десяти белофиннов. Когда Сычева ранило, отважный боец ни единым мускулом не выдал боли. И даже при вторичном ранении он не оставил боевых друзей. Пораженные мужеством и смелостью героя, воины сложили о нем песню: [88]
Песня была опубликована в армейской газете «Во славу Родины».
В дружной семье разведчиков — иначе не назовешь отличный боевой коллектив — служило много прекрасных, самоотверженных бойцов, для которых долг был превыше всего. Одним из таких героев был уроженец Армизона Тюменской области, бывший заведующий Шебельским пунктом Заготзерно Филипп Алексеевич Агеев. Чуть выше среднего роста, плечистый, плотный, по возрасту он был старше многих бойцов. Но его выдержке, храбрости мог позавидовать каждый. Из-под густых, кустистых бровей внимательно смотрели светло-синие глаза. Он был любимцем взвода.
После одного поиска Агеев, будучи раненым, попал в медсанбат. Но, услышав о том, что товарищи снова собираются в разведку, вернулся обратно во взвод. Рана еще не зажила как следует. Однако это не могло удержать бывалого разведчика.
— Почему вы здесь? — удивился командир взвода. — Вам ведь должны были сделать операцию.
— Операция отложена, — замявшись, ответил Агеев. — Так уж получилось...
— А если откровенно? — настаивал Бойко.
— Да что говорить, — признался Агеев. — Сбежал я оттуда.
— Прямо так и сбежал?
— Какое я имею право валяться на койке, когда взвод идет на задание? [89]
— А рука, Филипп Алексеевич, не беспокоит? — смягчившись, спросил офицер.
— Не беспокоит...
Как бы желая подтвердить свои слова, сержант Агеев поднял над головой правую руку. Но от Бойко не ускользнула гримаса боли, пробежавшая по неожиданно потемневшему лицу Филиппа Алексеевича.
Ясно было, что Агеев раньше времени покинул медсанбат. Но верно ли было бы сейчас оторвать его от дела, к которому рвался всей душой?
— Что ж, оставайтесь, — согласился офицер.
Поздней ночью Агеев отправился со взводом в очередной поиск. Обычно он действовал в группе захвата. На этот раз пришлось по настоянию Бойко идти в группу прикрытия. Но он все равно был счастлив — такова уж солдатская натура разведчика.
Поиск оказался удачным. Разведчики старшего лейтенанта Бойко притащили двух «языков». Фашисты попробовали было отрезать отважным воинам путь отхода, но Агеев со своей группой помешал этому. Приняв огонь на себя, он отвлек внимание белофиннов. Тем временем Решетников и Скворцов с боевыми друзьями успели с пленными добраться до нашего расположения. Так и не удалось противнику добиться своего. А сержант Агеев, доложив о выполнении поставленной задачи, наутро отправился в медсанбат на операцию.
Вместе с Агеевым десятки раз пробирался в тыл врага его друг Николай Решетников. В дивизии его знали многие, восхищались его удалью. Если Филипп Алексеевич наловчился с первой пули «снимать» часовых, то Решетников был известен как специалист по заарканиванию «языков». Бывало, не успеет застигнутый врасплох белофинн оглянуться, как разведчик набрасывает на него петлю. Кроме пистолета, гранат и охотничьего ножа с ним всегда была веревка. Неизменно Решетников следовал в группе захвата, причем в нападающем [90] ее звене. Просто удивительно, откуда у бывшего штукатура из Тюмени находилось столько лихости, сноровки и отваги. В разведке Решетников, можно смело сказать, нашел свое призвание. Во взводе он стал сержантом, здесь вступил в партию, а затем и возглавил партийную группу. О безудержной отваге и удали Николая Решетникова рассказала дивизионная газета «Вперед» в номере за 6 сентября 1943 года. В заметке, озаглавленной «Пятнадцатая победа», говорилось:
«С группой захвата Решетников вплотную подобрался к вражескому посту. Как было задумано, Агеев стал стрелять по часовому, но так, чтобы его не задеть, а лишь заставить на минуту отвлечься. Стоило белофинну отвернуться в сторону, как разведчики спрыгнули в траншею. Через голову часового полетела граната. Со страху тот кинулся к окопу. Но тут его поджидал с веревкой в руках Решетников. Одним мигом он заарканил врага. Это была пятнадцатая победа разведчика, парторга взвода Николая Решетникова».
Под стать Ф. Агееву и Н. Решетникову были их друзья — старший сержант П. Скворцов, сержант А. Сиротин, бойцы Г. Шумаков, А. Сучков и др. Это о них и об их замечательном командире старшем лейтенанте А. Бойко была сочинена песня, которая пользовалась большой популярностью среди воинов дивизии. Ее автор — ефрейтор С. И. Пантюхин, проживающий нынче в Тюмени.
Разведчики 1224-го полка вообще выделялись в дивизии своей активностью, умелыми действиями. В этом чувствовалось пристальное внимание к ведению разведки со стороны командира полка подполковника И. В. Ивановского, военкома, а затем заместителя командира полка по политчасти майора П. И. Лазарева. Это было результатом кропотливой работы по подбору и воспитанию разведчиков как людей наиболее трудной и опасной военной профессии.
На левом фланге дивизии, где держал оборону 1226-й полк, первую свою удачную вылазку разведчики этого полка предприняли сразу же после апрельских боев. 30 апреля 1942 года разведгруппа лейтенанта Е. К. Рябоштана, проникнув в тыл врага, вступила в схватку с белофиннами. Был убит унтер-офицер и взят в плен солдат. Наша группа потерь не имела.
Участок обороны полка проходил по густому лесу, перемежаемому холмами, болотистыми впадинами. Нейтральная полоса в иных местах доходила до 600–1000 метров. В целом местность благоприятствовала ведению разведки — было где укрыться. Но имелись свои минусы, свои трудности — усложнялись ориентирование, связь между группами.
Августовским днем 1942 года командир полка вызвал к себе лейтенанта В. И. Кашаева:
— У вас во взводе подобрался хороший состав, — сказал он. — Думаю, что операция будет вам по силам...
Развернув карту, командир полка показал квадрат, очерченный карандашом:
— В этом районе нужно взять «языка». Конкретный план действий получите у начальника штаба... [92]
Целую неделю Кашаев со своими разведчиками изучал местность, характер обороны противника, его поведение. Немало трудов потратили, пока нашли «щель» в логове врага. Много времени отняли учебно-тренировочные занятия. За несколько часов до выхода группы саперы обезвредили мины в лесном завале, разрезали колючую проволоку.
С наступлением темноты 1 сентября двинулись разведчики в путь.
«Ползли по-пластунски, — вспоминает В. И. Кашаев. — Плотно прижимались к отсыревшей после дождя земле. Вернее сказать, не ползли, а скользили. Неожиданно выглянула из-за туч луна. Как бы она не сыграла с нами злую шутку! А тут еще, как нарочно, вокруг установилась дремотная тишина, малейший шорох слышен. К счастью, все обошлось благополучно. Миновали передний край. Вот и тропа, ведущая в тыл противника. Ее как раз мы и облюбовали для засады. В лунном блеске мелькнули тени. У дзота замаячили две фигуры. Жестами даю понять — как без шума схватить их. Вдруг слева послышались шаги. По тропе к переднему краю шел белофинн. По форме было видно, что это не рядовой. Такой «язык» будет особенно ценен. Мгновенно созрело решение взять именно этого. Тело сжалось в комок, кровь стучала в виски. Приготовиться — подал знак бойцам...»
Как только белофинн поравнялся с засадой, разведчики набросились на него. В одно мгновение он был опрокинут наземь. Бойцы быстро связали ему руки и ноги, заткнули рот приготовленным из индивидуального пакета кляпом. И тут же устремились к проходу. Связанного по рукам и ногам пленного волокли на плащ-палатке по земле.
«Было трудно, — продолжает рассказывать В. Кашаев. — Сразу поднялся переполох. Взлетели ракеты, застрочили пулеметы и автоматы. Потребовалось всего [93] несколько минут, чтобы пересечь нейтральную полосу. Но какие это были минуты! Тащим пленного под огнем и видим — дрожит он как осиновый лист, боится обстрела. «Хочешь жить?» — у лесного завала вытащили кляп изо рта. «Хочу», — ответил на ломаном русском языке. Развязали руки, ноги. Наладили вроде поводка и пустили впереди себя. Где перебежками, где ползком — все команды выполнял. Так с пленным на поводке быстро добрались до своих...»
Смелость, воля и решительность лейтенанта В. И. Кашаева были по заслугам оценены: его наградили орденом Красного Знамени. Правительственных наград удостоились старший сержант Березкин, разведчики Кривцов, Мезенцев, Островерхов и другие.
Позднее Кашаев со своими бойцами провел ночной поиск на участке, который вдоль и поперек простреливался белофиннами. У противника и мысли не могло возникнуть, что разведчики рискнут тут действовать. Однако риск был оправдан.
Шесть рядов мин натяжного действия обезвредили саперы сержант Монголин и ефрейтор Фадеев, проделывая для взвода проход. Группу захвата, как и раньше, возглавил сам Василий Кашаев. Под его руководством разведчики, ничем не выдав себя, проникли ночью в окопы переднего края противника. Ожидать долго не пришлось. Перехватив идущего на пост часового, Кашаев вместе с бойцами Максимовым, Котьковым обезоружили и пленили его. Делом минуты было связать руки, перебросить через бруствер пленного. Вдобавок к «языку» разведчики добыли трофеи. С открытой площадки они взяли ручной пулемет и автомат.
Как и о разведчиках Бойко, о взводе старшего лейтенанта Кашаева тоже сложили в дивизии песню. «Вы разведчики лихие, ваш удар суров и скор», — пелось в ней. С большой теплотой в песне говорится об офицере Кашаеве, влюбленном в разведку. Песня была опубликована [94] в дивизионной газете «Вперед» 5 апреля 1944 года.
На корпусном смотре солдатской художественной самодеятельности, где исполнялась эта песня, произошел такой любопытный эпизод. После того как пропели последний куплет, один из участников смотра спросил: «А кто такой Кашаев?» Сидящий рядом вполне серьезно объяснил: «Тот самый разведчик, что на ходу вытряхивает пули из валенка».
И тут не было никакой иронии. Действительно, во время одного поиска вражеская пуля пробила у Кашаева валенок и там осталась. Пуля мешала двигаться. Тогда, опершись о дерево, старший лейтенант быстро снял валенок и вытряхнул пулю.
Фронтовая судьба В. И. Кашаева сложилась нелегко. На его теле война оставила свои рубцы. В боях за Родину Василий Иванович был трижды ранен. Сейчас он инвалид первой группы, проживает в Тюмени. В кругу друзей, молодежи ветеран часто вспоминает свою фронтовую юность, дерзкие рейды в тыл врага.
«Глаза и уши армии» — так называли войсковую разведку. Но силами одних штатных разведподразделений уже нельзя было ограничить сбор информации о противнике.
По примеру 1224-го полка с течением времени в полках и батальонах стали создаваться на базе обычных взводов разведгруппы, не предусмотренные штатным расписанием. Хорошо, если это стрелковый взвод, как, скажем, был взвод старшего лейтенанта Бойко. Ну а если пожелали пойти в разведку воины других специальностей, например, минометчики, связисты? Им тоже препятствий не чинили.
В начале мая 1942 года на командный пункт минометного батальона прибыл командир 1228-го полка майор П. В. Костырин. Боеготовность минометчиков оказалась на высоте. [95]
— Есть у нас одна мысль, — обратился к майору Костырину комбат И. Т. Ренжин.
— Готов выслушать...
— У нас, правда, иной профиль, чем у стрелков, — сказал Ренжин, — но многие минометчики тоже хотели бы своими силами совершить поиск. Конечно, не в ущерб боевой стрельбе.
— Дело ответственное... Хватит ли силы и умения? — усомнился командир полка.
— Хватит, — уверенно ответил комбат. — Группу мог бы возглавить адъютант старший батальона лейтенант Студенцов. Закончил Хабаровское пехотное училище, энергичный и храбрый офицер. И бойцов смогли бы подобрать подходящих.
— Что ж, посоветуйтесь только с опытными разведчиками, хорошенько продумайте все действия, — пожал руку комбату командир полка.
Капитан Ренжин пользовался большим авторитетом среди офицеров полка. И майор Костырин доверял его знаниям и опыту, поддержал инициативу минометчиков.
— В добрый путь...
Учитывая опыт полковых разведчиков, капитан И. Ренжин избрал для поиска самый боевой участок. Между нашим и передним краем обороны противника расстояние составляло не более 80–100 метров. Тут был свой расчет. Из-за риска поразить своих белофинны при обнаружении группы не станут применять всю свою огневую мощь. Расположенный на перекрестке дорог, опорный пункт казался им неприступным. И все же воины отважились проникнуть туда.
При подготовке данных для стрельбы Ренжин, Студенцов, а также участники группы выходили не раз на передний край, чтобы лучше ознакомиться с местностью. И это, конечно, обеспечило успех, облегчило выбор самого объекта и путей подхода к нему.
В ночь с 15 на 16 мая лейтенант Г. Студенцов со [96] своими бойцами сумел бесшумно пробраться к белофиннам. Засев в укрытии в 20–30 метрах за первой траншеей, воины напали на двух белофиннов. Обладающий незаурядной физической силой, ефрейтор Луконин быстро подмял под себя идущего впереди. Второй отчаянно сопротивлялся, был тяжело ранен в завязавшейся схватке и скончался уже, когда группа подходила к нашему переднему краю. Вместе с пленным бойцы доставили два автомата, финские ножи и другие трофеи.
Сам по себе состав группы был малочисленный — пять человек в нападающем звене и столько же в прикрытии. Зато каждый получил основательную подготовку.
Но успех поисковой группы был бы немыслим без отличного огневого обеспечения. Для поддержки разведчиков был выделен первый дивизион 939-го артполка, а также полковая батарея 76-мм пушек и минометы батальона. Стоило противнику открыть огонь, как он тут же был подавлен дивизионной и полковой артиллерией.
По специальности офицер-минометчик, лейтенант Студенцов, однако, оказался способным разведчиком. Под его руководством проводилось еще несколько удачных выходов в тыл врага. И не только как умелый организатор проявил он себя. Среди разведчиков много шло разговоров об исключительной смелости Студенцова. Рассказывали, например, об одном случае, который произошел в августе 1942 года. Во время захвата пленного ранило одного нашего разведчика. К упавшему на траву бойцу подскочил финский патруль, откуда-то появившийся около окопа. Еще секунда — и в грудь разведчика вонзится занесенный над ним нож. Но врага опередил Студенцов. Прикладом автомата он нанес молниеносный удар, причем такой сильный, что при этом треснул приклад. Раненый разведчик был спасен.
В сентябре 1942 года старший лейтенант Г. Студенцов (ему было досрочно присвоено очередное воинское [97] звание) назначается командиром отдельной разведроты дивизии. Здесь еще полнее раскрылись его прекрасные качества мастера разведки. Но во время одного ночного поиска, 2 марта 1943 года, Григорий Гаврилович погиб.
Отважного офицера-разведчика похоронили с воинскими почестями возле села Ошта. У могилы героя бойцы поклялись отомстить врагу.
Разведка — дело очень сложное. И понятно, что не всегда нашим поисковым группам сопутствовал успех. Нередко случались и неудачи, когда люди возвращались из поиска не только с «пустыми руками», но и несли потери.
Три вылазки за «языком», предпринятые разведчиками 1228-го полка, кончились неудачей. Подводили всевозможные неожиданности. Но было ясно, что дело не в одних «сюрпризах». Главное крылось в другом — в несогласованности действий, неумении предусмотреть изменение обстановки, организовать огневую поддержку и надежное прикрытие группам захвата.
Вместе с разведчиками командование 1228-го полка тщательно проанализировало причины неудач, приняло меры к тому, чтобы впредь не допустить ошибок и промахов.
К новому поиску готовились более основательно и серьезно. В течение пяти суток самым внимательным образом вели наблюдение за объектом. Поиск решено было провести левее деревни Осипово — на участке, где раньше не появлялись разведчики. Многократно отрабатывались варианты действий как при нападении, так и при отходе группы. Все это придавало людям больше уверенности, без чего нельзя начинать любое дело.
Ход подготовки к поиску обсудили на партийно-комсомольском совещании, где присутствовал парторг полка капитан В. Ф. Вольных. Накануне было еще раз проверено знание артиллеристами и минометчиками огневых [98] задач, сигналов взаимодействия, уточнены действия групп захвата, прикрытия и отдельных разведчиков.
Под покровом ночи 26 августа 1943 года разведгруппа, руководимая лейтенантом Д. М. Сидоровым, должна была совершить нападение на вражеский пост, находящийся на склонах высоты 104,0, и захватить контрольного пленного.
Ночь выдалась тихая, безветренная. К тому же белофинны не переставая пускали осветительные ракеты. Хорошо натренированные разведчики сумели, однако, обмануть их бдительность.
В 2.00 воины оказались у дорожки, ведущей от поста к землянке. Каждый знал свое дело, место и роль. В задачу разведчиков Култышева, Терещенко, Ильвутина входил непосредственный захват пленного. Нападающее звено прикрывали с флангов старшие сержанты Белоцерковский, Березуцкий, бойцы Лапшин и Усов.
От землянки к посту тянулся телефонный кабель. Прижавшись к брустверу траншеи, возле него и залег лейтенант Сидоров.
...В рассеивающейся мгле смутно выступил силуэт солдата. С винтовкой за плечом он направлялся на пост. Настало время смены часовых. Стоило белофинну поравняться с засадой, как ефрейтор Терещенко свалил его наземь. К нему с веревкой и кляпом в руках подскочили Култышев и Ильвутин. И в тот же момент лейтенант Сидоров перерезал телефонный провод.
Белофинн, однако, своим криком успел поднять тревогу. Но разведчики были готовы и к такому обороту действий.
Пока группа захвата совершала отход с пленным, группа прикрытия отражала атаки поспешивших на помощь караульному белофиннов.
Хорошую службу разведчикам сослужили артиллеристы и минометчики, вовремя открывшие огонь.
Сумев извлечь урок из прошлых неудач, лейтенант [99] Д. М. Сидоров со своими бойцами на этот раз успешно провел ночной поиск. Доставленный разведчиками пленный сообщил ценные сведения, касающиеся планов своего командования, морального состояния войск противника.
За умелое руководство поиском, проявленную смелость лейтенант Д. М. Сидоров был награжден орденом Красной Звезды. В настоящее время он проживает в городе Усть-Каменогорске.
На опыте лучших учились разведчики дивизии, готовясь к выполнению еще более сложных и ответственных задач.
При поддержке кораблей
Поиски разведгрупп, массированные огневые налеты артиллерии, меткие выстрелы орудий прямой наводки и «кочующих минометов», снайперские засады — все это делало оборону 368-й стрелковой дивизии по-настоящему активной. Наряду с этим проводились операции, которые затем входили в сводки Совинформбюро как «бои местного значения».
Одной из таких операций была разведка боем в районе южного побережья Онежского озера. Она разрабатывалась и подготавливалась штабом дивизии по заданию командования корпуса.
В «Журнале боевых действий 368-й дивизии» об этом сказано так:
«22 августа 1943 года усиленные разведгруппы 1228-го и 1224-го стрелковых полков действовали одновременно на двух направлениях при поддержке артиллерии, минометов, отдельного гвардейского минометного дивизиона («катюши») и кораблей Онежской военной флотилии. [100]
Частная, местного значения операция имела целью ликвидировать в узкой полосе между Онежским озером и отводным каналом (Волго-Балтканал) опорный пункт противника, уничтожить его живую силу, боевую технику и захватить пленных».
На приозерном участке штурмовать вражеский опорный пункт должны были бойцы и командиры усиленной восьмой стрелковой роты 1228-го полка. Рота готовилась к бою под руководством командира полка подполковника П. В. Костырина и его штаба. Непосредственно боем — от начала и до конца — руководил командир третьего батальона 1228-го полка старший лейтенант В. А. Гусаров, молодой, двадцати одного года, способный офицер родом из Смоленской области.
Бывший командир 1224-го полка подполковник в отставке И. В. Ивановский в своих воспоминаниях так описывает замысел и ход проведенной операции: «На главном направлении действовал 3-й батальон 1228-го полка. Но замыслом операции было предусмотрено 1224-му полку по всему участку со своего рубежа первым начать бой, имитируя наступление. Цель — приковать к себе все внимание и огонь противника и тем самым облегчить выполнение задачи подразделениям 1228-го полка. Нам, однако, не хотелось ограничиться вспомогательной, пассивной ролью. Поэтому штабом 1224-го полка был предложен план не просто имитации наступления, а активных боевых действий усиленной разведгруппы полка. План был одобрен командованием дивизии, корпуса».
Такая разведгруппа во главе с капитаном Н. А. Коваленко была сформирована, и состояла она из двух взводов разведки и взвода автоматной роты. Группа имела задачу — завязав бой с противником, уничтожить вражеские дзоты в районе населенного пункта Симоново и захватить при этом пленного.
Боевым действиям предшествовала тщательная подготовка. [101] При рекогносцировке было уточнено расположение огневых точек и инженерных заграждений противника, рубежи и объекты атаки взводов и боевых групп. Большое внимание уделялось организации взаимодействия со 113-м дивизионом («катюши»), Онежской военной флотилией, всеми приданными и поддерживающими подразделениями.
Приказ комдива, конкретные задачи, стоящие перед боевыми группами, были доведены до всего личного состава. Заместители командиров полков по политчасти П. И. Лазарев и Г. Л. Кубышкин, другие политработники много потрудились над тем, чтобы мобилизовать воинов на умелые действия, обеспечить авангардную роль коммунистов и комсомольцев. Об этом шла речь на партийных и комсомольских собраниях.
В окопах, на огневых позициях партийные активисты, бывалые воины завязывали беседы о предстоящем бое, делились опытом. В восьмой стрелковой роте 1228-го полка перед молодыми бойцами выступил участник боев под Ленинградом сержант Асланов, который призвал сослуживцев следовать примеру героев памятных сражений. В ротах и взводах были выпущены боевые листки, посвященные готовящейся операции.
Действия боевых групп начались по плану штадива. В 4.00 заняли исходный рубеж для атаки. В 4.10 прогремел первый залп гвардейских минометов. Лавина огня обрушилась на противника. Залп «катюш» послужил сигналом для начала артиллерийской подготовки на участке 1224-го полка. Дивизионная артиллерия и минометы подвергли сильнейшему обстрелу вражеские позиции.
«После залпа реактивных минометов, — вспоминает подполковник в отставке И. В. Ивановский, — весь вражеский рубеж перед атакующими захлестнула сплошная волна взрывов. Была нарушена связь противника. Прямой наводкой батареи 939-го артполка уничтожили сохранившиеся огневые точки, несколько блиндажей и землянок, [102] где засели белофинны. Затем артдивизион перенес огонь в глубину по огневым позициям вражеской артиллерии и минометов. По флангам опорного пункта противника был дан заградительный огонь с целью не допустить подхода резервов.
Короткая, но мощная артподготовка так же внезапно закончилась, как и началась. Боевые группы ринулись в атаку. По всему участку 1224-го полка прокатилось многоголосое «Ура!»...
Как и предусматривалось, стрелковые подразделения имитировали — главным образом на флангах групп — наступление на противника.
Спустя четверть часа после начала действий 1224-го полка со стороны Онежского озера на участке 1228-го полка ударили по вражескому опорному пункту Вожерокса с минных катеров Онежской военной флотилии. А с обводного канала открыл огонь по заданным целям дивизион канонерских лодок. В унисон с гвардейскими вели стрельбу второй дивизион 939-го артполка, артиллерия и минометы 1228-го полка.
Под прикрытием огня саперы взрывали фугасы, подложенные под колючую проволоку, проделывали проходы в минных заграждениях противника.
Взлетевшие вверх ракеты послужили сигналом переноса артогня и одновременно сигналом атаки.
— Вперед! — прогремел над полем боя голос комсорга батальона младшего лейтенанта П. К. Богатыря.
Стремительным броском воины ворвались в окутанные дымом окопы противника. В числе первых здесь были отделения автоматчиков Каверина, Филиппова. Сквозь дым трудно было что-либо разглядеть даже на близком расстоянии. Но воины не знали колебаний. Неудержимо рвались вперед рядовые Чачев и Семенов. Когда Алексея Чачева ранило и командир взвода предложил ему отправиться на перевязочный пункт, боец попросил офицера: [103]
— Разрешите мне, товарищ лейтенант, остаться. Не могу покинуть товарищей...
Автоматчик коммунист Михаил Семенов тоже отказался идти в тыл, хотя был дважды ранен.
При атаке левого фланга вражеских укреплений отделению старшего сержанта Ивана Саввина встретился котлован, образовавшийся от взрывов фугасов. Воины сумели быстро преодолеть его. Затем, спрыгнув в траншею, они стали пулеметами «прошивать» ход сообщения. Белофинны вынуждены были залечь.
В тот же момент завязалась схватка между нашими автоматчиками и группой белофиннов, поддерживаемых станковым пулеметом. Не подавив пулемета, нельзя было сломить их сопротивления. Сделать это вызвался комсомолец Александр Папулов.
Перед боем не раз воин по заданию командира выползал за передний край, засекал вражеские огневые точки. И теперь это ему пригодилось. Подобравшись к укрытию, из-за которого хлестал вражеский пулемет, он забросал его гранатами. Положение атакующих облегчилось.
Воспользовавшись ослаблением стрельбы, взвод прорвался в глубину опорного пункта противника. В землянки полетели гранаты. Огнем бойцы выкуривали оттуда замешкавшихся солдат, трое из них были взяты в плен.
Белофинны не хотели мириться с потерей опорного пункта. В стане врага забили тревогу. С новой силой разгорелся бой.
Ранен командир отделения Иван Саввин, и его заменяет рядовой Александр Папулов.
— Смелее, вперед! — крикнул он бойцам. Осколком мины повредило ногу Папулову. Однако он не покинул поле боя.
При отражении контратаки противника дело дошло до рукопашной схватки. [104]
— Круши гадов! — прокричал комсорг батальона Богатырь.
Приклад автомата прочертил круг над головой. Свою фамилию комсорг вполне оправдывал — дрался по-богатырски.
Яростно сопротивляясь, противник бросил против бойцов 1224-го полка новое подкрепление. Автоматчики Г. Князева, разведчики И. Токаря и И. Чувашева со всей решительностью встретили их. Ни на минуту не смолкал треск очередей. Прорвавшихся к окопам белофиннов бойцы уничтожали гранатами.
После того как удалось отразить противника, автоматчики офицера Г. С. Князева сделали рывок на 100–150 метров от траншей. Тогда же противотанковой гранатой сержант Яков Чирков взорвал вражескую огневую точку, оборудованную для круговой стрельбы. Вместе с другими бойцами он захватил в плен капрала-санинструктора.
Бой был хоть и скоротечным, но упорным и стоил немало крови. На помощь нашим раненым приходили отважные санитары и санитарки.
Большое мужество и отвагу проявили санитарки Надя Афанасьева, Вера Сидорова, Аня Чеснокова и другие наши девушки. По узким мосткам через болото трудно было переносить раненых на носилках. Что оставалось делать? Девушки взваливали их на плечи, под ураганным артиллерийским огнем уносили с поля боя. В отваге и стойкости они не уступали автоматчикам, стрелкам, пулеметчикам. С полным правом каждую из них можно назвать героиней.
Как гласит «Журнал боевых действий дивизии», задача, поставленная перед полками, была выполнена. Разведка боем, проведенная при взаимодействии с Онежской военной флотилией, увенчалась успехом. На атакованном участке боевым группам удалось вскрыть огневую систему противника, установить расположение оборонительных [105] сооружений. Вражеский опорный пункт в районе Вожероксы был ликвидирован.
В этом бою противник потерял убитыми и ранеными около 200 солдат и офицеров. Уничтожено пять дотов и дзотов, шесть землянок, два наблюдательных и патронный пункты. Бойцы захватили оружие противника, в том числе автоматическую 20-мм пушку, миномет, четыре пулемета, автоматы, ящики с патронами, гранатами, средства связи и т. д.
Благодаря энергичным действиям разведчиков и автоматчиков было взято пять военнопленных, которые на допросе сообщили о дислокации своих войск, характере обороны. Ценную информацию удалось получить из различных документов, захваченных во время разведки боем.
Мужество и смелость, проявленные многими бойцами и командирами при разгроме опорного пункта, были отмечены высокими наградами Родины. Среди награжденных — отважный комбат В. А. Гусаров, удостоенный ордена Красного Знамени.
Проведенная разведка боем явилась хорошей проверкой боевой зрелости личного состава, умения взаимодействовать, смело и дружно атаковать противника. Она помогла вооружить командиров новым опытом ведения боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности.