Спрут (январь — февраль 1942 г.)
1. Сжимающиеся щупальцы
В конце января 1942 г. казалось, что союзники не располагают такой силой, которая смогла бы остановить наступление японцев. Противник приближался к Суматре и Яве. К последней неделе января он уже укрепился в различных пунктах на обоих побережьях Южно-Китайского моря, в Макассарском проливе и на Целебесской стороне Молуккского моря. В большинстве этих пунктов японцы строили или восстанавливали аэродромы и накапливали силы для дальнейшего наступления. Японцы уже контролировали воздушные трассы и морские пути к Яванскому морю.
Японское наступление напоминало медленное, но безостановочное движение спрута. Подобно спруту, противник сначала атаковал ряд небольших пунктов, до поры до времени не нанося удара по важным жизненным органам. Ни одно из его щупалец не искало встречи с главными силами флота союзников. Эти щупальца задерживались в той или иной точке, нейтрализовали ее, а затем подавляли оборону всего района. [344]
Подобную тактику легко было применять против такой разобщенной организации, какой было американо-англо-голландско-австралийское командование. Из-за различия интересов все три союзные державы распыляли свои силы в различных направлениях, поручая им выполнение отдельных задач. Вот почему для нападения на Баликпапан адмиралу Харту удалось сформировать соединение, в которое входило только два крейсера и четыре старых эсминца. Разбор этой операции убедил в том, что противника больше никогда нельзя будет застигнуть врасплох.
Японцы очень осторожно выпускали свои щупальца, никогда не выдвигая их за пределы дальности действия сухопутной авиации, если не осуществлялась поддержка самолетами авианосцев. Дистанция каждого очередного броска определялась дальностью действия японских истребителей, действующих с захваченных японцами аэродромов. Это расстояние обычно было менее 400 миль, но японцы делали эти короткие броски с ошеломляющей быстротой. Предшествуемые воздушной бомбардировкой и проходившие при огневой поддержке кораблей, десантные операции методически следовали одна за другой. Еще до того, как союзники успевали укрепиться на новой позиции, они оказывались перед целой системой воздушных баз, с которых самолеты противника действовали на их фронте, флангах и даже в их тылу{359}.
В полдень 24 января в день операций близ Баликпапана около этой нефтяной базы с самолета PBY были замечены крупные надводные силы противника. Они были атакованы армейскими самолетами В-17{360}. [345]
Возможно, что самолеты нанесли противнику некоторый урон, но они не сделали ничего существенного.
Восточное соединение, которое захватило Менадо, вышло в море 21 января, чтобы занять Кендари в юго-восточной части о. Целебес{361}.
Шесть транспортов этого соединения и их эскорт бросили якорь близ северо-восточной оконечности острова Целебес, в то время как крейсерские и авианосные группы, по причине, известной контр-адмиралу Такаги, вначале взяли курс на северо-восток{362}.
Авиатендер «Чайлдс», флагманский корабль военно-воздушных сил Азиатского флота, вышел в 5 ч. 32 мин. 24 января из залива Кендари. К большому удивлению команды корабля, на горизонте были замечены корабли противника. К счастью, внезапно начавшийся ливень скрыл корабль, и «Чайлдс» прошел мимо незамеченным. Через 20 минут появилось большое количество японских эскадренных миноносцев, но и в данном случае «Чайлдс» избежал встречи. Прошло два часа, и корабль, идущий на предельной скорости, был атакован шестью самолетами типа «Зеро», однако они не причинили никакого вреда, и корабль благополучно продолжал свой путь. Но японские силы вторжения вошли в гавань, высадились на берегу и без промедления заняли Кендари.
Теперь Япония установила контроль над кратчайшим путем между Явой и Австралией, а Сурабая оказалась в радиусе действия бомбардировщиков. Адмирал Харт предполагал, что за вторжением в Кендари последует взятие Амбоины, небольшого острова в 350 милях к востоку от Кендари, который в XVII веке являлся яблоком раздора между Англией, Португалией и Голландией. [348]
Кендари как главный город на юго-востоке Целебеса и плацдарм для дальнейшего наступления японцев на Малайский барьер или Амбоину являлся наиболее важным для противника объектом после Менадо, но голландцы не догадались об этом и выслали свои лучшие части, заменив их австралийским батальоном в Амбоине. Здесь было также несколько самолетов обеих национальностей. Адмирал Харт рекомендовал немедленно отвести эти части. Но командование австралийской и голландской армий предпочитали их оставить, чтобы вести борьбу до последней капли крови.
Японцы, очевидно, считали Амбоину важным стратегическим пунктом и намеревались войти туда, не ожидая поддержки сухопутной авиации из Кендари. Поэтому для прикрытия сил вторжения и для ослабления обороны острова они выделили четыре авианосца, два линкора и три тяжелых крейсера, ранее принимавшие участие в нападении на Перл-Харбор. Самолеты авианосцев «Сорю» и «Хирю» 24 января в день падения Кендари начали бомбардировку оборонительных сооружений острова. Это было только начало. Адмирал Танака на «Дзинцу» с четырьмя эсминцами 27 января вышел из Давао с первым эшелоном транспортов в Амбоина. В море Целебес они шли под прикрытием тяжелых крейсеров «Нати» и «Хагуро» и трех эсминцев, к которым 28 января присоединилось еще 4 эсминца, когда они входили в опасные воды Молуккского пролива. 29 января другая группа транспортов вышла из Венка (у острова Целебес) под эскортом двух эсминцев и двух тральщиков и в море присоединилась к соединению адмирала Танака. Два эсминца, три тральщика и два охотника за подводными лодками, которые поддерживали операцию по захвату Кендари, вышли оттуда 30 января и также присоединились к Танаке.
Так как союзные силы все еще имели в Амбоине несколько самолетов старой конструкции, японцы отправили 30 января из Банка авиатранспорт «Читосе» и [349] авианосец «Дзуйхо» под прикрытием сторожевых кораблей. Для осуществления воздушного прикрытия десантной операции самолеты авианосца поднялись в воздух близ острова Келанг, к западу от Амбоины. Таким образом, японцы приближались к Амбоине, имея громадное превосходство надводных, воздушных и десантных сил. Военно-морской флот США располагал такими силами только к концу 1943 г. Японцы не могли потерпеть неудачу.
Первая атака на г. Амбоина была проведена 31 января, а к 3 февраля важный в стратегическом отношении аэродром города уже находился в руках противника, и все оставшиеся голландцы и австралийцы были взяты в плен.
Много было сказано о Восточном и Целебесском спруте. Теперь перейдем к описанию событий в Южно-Китайском [350] море и немного коснемся обреченного Сингапура.
В первый день войны, 8 декабря 1941 г., авианосные самолеты, вылетевшие из Индокитая, атаковали большую военно-морскую базу, и за быстрым захватом Кота-Бару последовало стремительное продвижение японских войск вдоль Малайского полуострова. По понятным причинам англичан беспокоила судьба Сингапура. Они уже потеряли два крупных боевых корабля. Противник господствовал в воздухе, и его наземные войска стремительно шли вперед. Маршал Уэйвел сказал адмиралу Харту 31 января о том, что остров Сингапур едва ли удастся удержать. Он также сообщил, что остров больше не может служить базой флота, поэтому был отдан приказ об эвакуации сухопутных войск{363}.
К тому времени интернациональный штаб адмирала Харта (Хельфрих, Глассфорд, Коллинс) существовал всего две недели. С изменением плана обороны Сингапура для проведения военно-морских операций освободились значительные силы. На конференции, состоявшейся 1 февраля, Харт, правда, только на бумаге, сформировал первое Объединенное ударное соединение «ABDA» (Америка, Великобритания, Голландия и Австралия). Однако в состав нового соединения сразу же могло войти только несколько кораблей. Голландские крейсера и эсминцы были посланы на «свободную охоту» в пролив Каримата между Борнео и Суматрой, где предполагалось наличие крупных японских надводных сил. Эти сведения были ложными, и Харт знал об этом, но Хельфрих, не спрашивая его мнения, выслал свои корабли.
Даже в эти трудные дни голландец не был откровенен со своим старшим американским начальником, но [351] Харт вполне понимал двусмысленность положения Хельфриха и не сердился на него за это. Хельфрих был не только местным командующим морскими силами, но он также был и морским министром Голландской Восточной Индии. Губернатор настаивал на том, чтобы все новости ежедневно передавались по радио, а так как город был полон шпионами, то адмирал Харт не посвящал его в свои планы.
В связи с тем, что Дарвин находился слишком далеко от Сурабаи и не мог служить операционной базой соединения, несколько вспомогательных судов по приказу Харта были отправлены на Яву. Они еще находились в пути, когда 3 февраля японские военно-воздушные силы совершили первый налет на Сурабаю, во время которого было уничтожено большое количество голландских самолетов. Это свидетельствовало о том, что японский аэродром в Кендари уже был введен в действие и что можно было ожидать повторных налетов.
Очевидно, было слишком поздно проводить боевые операции с острова Ява и тем более из Сурабаи. Плавучие базы «Холланд» и «Отус» были отправлены в Тьилатьяп (Чилачап) на южный берег острова Ява, где уже некоторое время находились старые канонерские лодки «Эшвилл» и «Иньса», пришедшие туда из Китая{364}.
Чилачап не был идеальным местом, но не было другого выхода. После тяжелого перехода корабли вышли в глубокий, узкий залив, дно которого изобиловало мелями и подводными камнями. Кораблям пришлось встать на якорь в середине залива, где они мешали движению других кораблей и представляли собой прекрасную мишень для японских самолетов. [352]
2. Тяжелое испытание «Марблхэда»{365}
«Марблхэд» и эскадренные миноносцы «Стюарт», «Эдвардс», «Баркер» и «Балмер» ушли к якорной стоянке Бунда на острове Мадура, отделяющем Сурабайю от Яванского моря. В это время там уже были крейсер «Хьюстон», эсминцы «Пол Джонс», «Пиллсбери» и «Уиппл», танкер «Пекос» и соединение голландских военных кораблей адмирала Доормана.
У контр-адмирала Доормана, который принял командование над Объединенным штурмовым соединением, был подготовлен план операции в Макассарском проливе. Американскими разведывательными самолетами у южного входа в пролив были замечены три крейсера противника, несколько эсминцев и около двадцати транспортов, очевидно, направлявшиеся в город Макассар или Бандьермасин. Если Доорман собирался на них нападать, то это нужно было сделать немедленно. Это была, конечно, рискованная операция, так как японские самолеты прочно овладели воздухом, но ее можно было осуществить или теперь, или никогда. Итак в 00 ч. 00 мин. 4 февраля Объединенное соединение вышло с якорной стоянки Бунда. Во главе его под флагом адмирала шел легкий крейсер «Де Рейтер», в кильватер ему шли крейсера «Хьюстон», «Марблхэд» и «Тромп»; четыре американских эсминца охраняли фланги, а четыре голландских эсминца прикрывали тыл.
В 9 ч. 35 мин., когда корабли достигли 7°28' южной широты и 115°37' восточной долготы, адмирал Доорман передал по радио сообщение о том, что, по имевшимся у него сведениям, 37 японских бомбардировщиков направлялись в Сурабаю. Это были двухмоторные морские бомбардировщики «Нелл» из 11-й авиаэскадры, [353] базировавшейся на новом аэродроме в Кендари{366}. «Марблхэд» находился на траверзе острова Кангеан, когда в 9 ч. 49 мин. были замечены приближающиеся с востока четыре эскадрильи японских самолетов, по девять машин в каждой.
По приказу кэптена Робинзона на «Марблхэде» была объявлена «боевая тревога», и уже через несколько минут корабль был готов достойно встретить японские самолеты. Корабли союзников рассредоточились. В те дни каждый корабль самостоятельно отражал воздушную атаку, это давало возможность свободно маневрировать, и благодаря этому противник должен был распылять свои силы на маленькие группы. Воздушное прикрытие соединения кораблей составляли четыре летающих лодки «Каталины».
В 9 ч. 54 мин. девять бомбардировщиков отделились от общей колонны и, минуя «Тромп» и эсминцы, взяли курс на два ведущих крейсера. Две первых атаки не имели успеха. Во время третьей атаки семь бомб упало в воду на расстоянии 50–100 ярдов от левого борта корабля, а в один из атакующих бомбардировщиков попал 3-дюймовый снаряд. Бомбардировщик стал кругами опускаться по направлению к «Марблхэду». Самолет был поврежден, и его пилот, очевидно решил стать летчиком-самоубийцей «образца 1942 г.» Самолет был встречен огнем всех зенитных пулеметов калибра 0,5 дюйма (12,7 мм), он отвернул в сторону и взорвался. Сразу же после этого над «Марблхэдом» появилось семь японских бомбардировщиков, и на корабль было сброшено еще несколько бомб. Одна из них попала в находившийся на правом борту моторный катер, пробила палубу корабля и взорвалась. В результате взрыва был разрушен лазарет, кают-компания и все близлежащие каюты, а в палубе корабля [354] образовалась пробоина диаметром более 6 футов. В поврежденных отсеках вспыхнул пожар. Следующая бомба пробила верхнюю палубу и взорвалась в рулевой рубке. К счастью, силой этого взрыва было сорвано несколько броневых плит, покрывавших палубу, благодаря этому пороховые газы вышли через образовавшееся отверстие, и многим это спасло жизнь. Неожиданно в кормовой части «Марблхэда» вспыхнул новый пожар. Вслед за этим заклинило руль, и корабль лег в циркуляцию. По сравнению с повреждениями, полученными кораблем, количество человеческих жертв было невелико. Было убито и смертельно ранено 15 человек и ранено 34 человека.
Корабль продолжал двигаться со скоростью 25 узлов, это было его единственным средством защиты от дальнейших попаданий. Рулевое управление не действовало, и «Марблхэд» все так же описывал круги. Аварийная команда приступила к исправлению поврежденного руля, а корабль продолжал отражать атаки японцев. В воздухе появилась еще одна эскадрилья бомбардировщиков. Командир приказал развить полный ход, но к счастью японцы не атаковали. В 11 ч. 11 мин. появилось еще два звена самолетов. «Марблхэд» повторил маневр, и из его орудий был открыт огонь, но на этот раз бомбы были сброшены на «Де Рейтер». Эта была четвертая атака, которой подвергся флагманский корабль адмирала Доормана. Одна из бомб попала в цель, и был выведен из строя пост управления огнем.
Хотя зенитные орудия «Хьюстона» и сбили несколько японских самолетов, положение корабля было незавидным. Крупнокалиберная бомба, сброшенная во время четвертой атаки, разорвалась на верхней палубе, и ее осколками было убито 50 человек, осколки бомбы пробили во многих местах кормовую башню; в пороховом погребе начался пожар. «Не было ни криков, ни замешательства, — докладывал боцман Меуеон. — Все было организовано, и каждый знал, что ему [355] делать. Мы пошли дальше и увидели циркулирующий «Марблхэд». Мы предложили им помощь, но они отказались, и мы взяли курс на пролив Бали. Японские самолеты больше на нас не нападали».
Наконец, самолеты скрылись за тучами. Экипажи бомбардировщиков сообщили о том, что ими было потоплено два и повреждено еще два крейсера{367}.
К полудню некоторые повреждения на «Марблхэде» были исправлены, и корабль смог медленно двигаться дальше. Маневренное соединение взяло курс на пролив Ломбок. Кэптэн Робинзон послал адмиралу Глассфорду радиограмму с просьбой о высылке самолетов для осуществления воздушного прикрытия. «Марблхэд», эскортируемый крейсером «Де Рейтер» и американскими эсминцами, пошел, согласно приказу Глассфорда, в Чилачап.
3. Подводные лодки в Сурабае{368}
Небольшая ремонтная база для подводных лодок в Сурабае, хотя и работала на полную мощность, не могла справиться со своей задачей по ремонту подводных лодок США, когда в конце года они покинули филиппинские воды. Здесь не было ни запасных частей, ни [356] инженеров, знакомых с американским оборудованием. В течение трех недель подводникам Сурабаи казалось, что они не участвуют в войне, возвращаясь из плавания, они наслаждались полным отдыхом. Но после первого налета японцев на Сурабаю 3 февраля 1942 г. они больше не смогли отдыхать.
Как это было в Манильском заливе, им пришлось каждое утро выводить свои корабли из доков, проводить весь день на дне внешнего рейда, в сумерки всплывать, возвращаться в доки и всю ночь работать по ремонту. 17 февраля в голландскую подводную лодку К-7 попало две бомбы и она вышла из строя{369}.
В течение января, февраля и марта подводные лодки США продолжали действовать на коммуникациях противника, проходивших из Давао через Макассарский пролив и море Сулу в Индокитай и на Хайнань. 10 января южнее Хайнань подводная лодка «Стингрей» потопила транспорт водоизмещением 5000 тонн, а в тот же день у входа в залив Давао, в результате атаки подводной лодки «Пикерель», пошел ко дну «Канко-мару», водоизмещением в 3000 тонн. 24 января подводная лодка лейтенанта Смиса атаковала и потопила близ Менадо грузовой пароход водоизмещением 4000 тонн; в конце января подводная лодка «Сидрэгон» совершила плавание в залив Лингайен и потопила там торговое судно водоизмещением в 6500 тонн. 8 февраля близ города Макассар подводная лодка S-37 торпедировала эсминец (единственный в течение этой кампании) «Нацусио», а 2 марта близ Бали подводная лодка «Сэйлфиш» потопила пароход водоизмещением в 6000 тонн, перевозивший самолеты. 4 марта подводная лодка S-39 в западной части Яванского моря торпедировала японский танкер водоизмещением [357] в 6500 тонн, а 30 марта открыла свой боевой счет и подводная лодка «Стерджен». Ею был потоплен японский грузовой пароход водоизмещением в 850 тонн{370}.
Подводные лодки Азиатского флота потопили только 12 японских кораблей, общим водоизмещением немногим более 50 000 тонн, а сами понесли значительные потери. Кроме «Силайон», потопленной в Кавите, подводная лодка «Перч» потонула в Сванском море, подводная лодка «Шарк» пропала без вести, где-то в районе Целебеса, а подводная лодка S-36 села на мель. Только несколько подводных лодок могли выходить в море.
В Сурабае они постоянно подвергались воздушным атакам японцев; не хватало торпед и горючего, и адмиралы Харт и Хельфрих их постоянно использовали в качестве оборонительного эшелона острова Ява.
После окончания «Боя в Яванском море» Сурабаю нельзя было больше использовать даже как передовую базу, и 1 марта оттуда ушла последняя американская подводная лодка. Штаб и база отряда подводных лодок Азиатского флота были переведены в Фримэнтл, откуда ветераны Азиатского флота, получив из США новые подводные лодки, успешно продолжали вести войну.
4. Осторожность и мужество голландцев
Адмирал Доорман все больше и больше боялся воздушных налетов японцев. 36 армейских истребителей Р-40, такой дорогой ценой{371} доставленных из Австралии на [358] Яву, были скоро потеряны. И, поскольку в районе не было авианосцев союзников, у адмирала не было средств к предотвращению воздушных атак японцев на его корабли.
Поэтому, после того как в 00 ч. 00 мин. 5 февраля «Де Рейтер» расстался с «Марблхэдом» голландский адмирал продолжал движение на запад вдоль южного берега Явы, держа курс через Зондский пролив в Батавию. Адмирал Харт был возмущен отступлением Доормана и серьезно думал о том, чтобы отстранить от должности этого осторожного командующего, и решил не делать этого только потому, что замена Доормана могла обидеть защищающих свою землю голландцев. Харт приказал Доорману вернуться в Чилачап и встретиться с ним 8 февраля.
По мнению союзной разведки, следующим объектом нападения японцев должен был быть Бандьермасин в юго-восточной части Борнео. Во время совещания адмиралов было получено сообщение о том, что маневренное соединение противника огибает юго-восточную оконечность острова Целебес. Адмирал Харт решил, что противник попытается провести ночную атаку на этот пункт. Он приказал Доорману составить план и отправиться туда как можно скорее.
После совещания адмирал Харт осмотрел повреждения, полученные «Марблхэдом» и «Хьюстоном». Хотя с кормовых курсовых углов тяжелый крейсер был лишен всякой защиты, так как его кормовая башня вышла из строя, его огневая мощь все еще была равна огневой мощи британского крейсера «Эксетер», и поэтому адмирал решил пока не ставить крейсер на ремонт, а использовать для конвоирования кораблей, перевозящих войска из Дарвина на Тимор.
«Марблхэд» был совершенно выведен из строя — по крайней мере на время кампании на Яве. Возникали даже сомнения в том, что он сможет своим ходом вернуться в США. Талантливому голландскому инженеру [359] удалось ввести носовую часть корабля в небольшой сухой док и таким образом временно заделать пробоину в носовой части «Марблхэда», но голландец не рискнул ввести в этот док тяжелую корму, и поэтому руль корабля нельзя было исправить. Через несколько дней, управляясь машинами, под эскортом «Отус», «Марблхэд» вышел на Цейлон. Здесь также был произведен временный ремонт, и корабль продолжал путь в Бруклин, где и бросил якорь 4 мая{372}.
В план атаки Доормана входила встреча кораблей для заправки горючим. Район был выбран в трехстах милях от Малайского архипелага в направлении, прямо противоположном противнику, и в таком месте, где, по имеющимся сведениям, заправка из-за сильного волнения была невозможна. Адмирал Харт счел себя обязанным вызвать командующего штурмовыми соединением и спросить у него отчет о его действиях.
Японские корабли, замеченные у Целебеса самолетами «Каталина», в действительности направлялись в город Макассар, а Бандьермасин был взят 16 февраля войсками, высадившимися на юго-восточном берегу Борнео и подошедшими к городу со стороны суши{373}.
Соединение японских войск, в задачу которого входила оккупация города Макассар, возглавляемое контр-адмиралом Кубо, отправилось из Кендари 6 февраля на шести транспортах в сопровождении двух дивизионов эсминцев. Именно в тот день, когда Харт и Доорман в Чиличапе обсуждали свои дальнейшие действия, японцы высадились в городе Макассаре. Как и везде, им было оказано лишь очень незначительное сопротивление. Американская подводная лодка «S-37» потопила японский эсминец «Нацусио». [360]
Союзники едва ли знали, что им делать. Сингапур больше не являлся форпостом, могущим задержать японцев. Три японских дивизии 8 февраля высадились на остров и наступали на англичан, располагающих равными силами. Большая часть японских войск, предназначенных для взятия британской крепости, могла быть переброшена на Суматру и в Яванское море.
В то время как левому флангу адмирала Харта угрожали эти новые японские силы, он ждал неприятностей и на правом фланге. Благодаря оккупации города Макассара, радиус действия японской авиации еще более приблизился к острову Ява. Голландский опорный пункт оказался в опасности.
В то время когда американо-британско-голландско-австралийское верховное командование обсуждало в Чилачапе вопрос о том, как лучше встретить приближающийся кризис, наконец-то прибыли вызванные из Дарвина вспомогательные корабли. Даже немногие неповрежденные боевые корабли нуждались в ремонте и обеспечении. Эсминцам и подводным лодкам были нужны торпеды, боеприпасы и продовольствие. Чилачап был последним портом, не подвергавшимся воздушным нападениям японцев.
В порту стояло много боевых и вспомогательных кораблей. Другие порты Явы, особенно порт Батавия, были полны торговых кораблей, пришедших из Сингапура и из других небезопасных портов. Но все эти порты, за исключением Чилачап, находились в пределах действия японской авиации. Портовые грузчики-индонезийцы при первых же признаках бомбардировки бросали работу и разбегались в разные стороны, в результате их работу приходилось выполнять командам кораблей.
Хотя положение союзников на Яве и было тяжелым, на 13 февраля штурмовое соединение адмирала Доормана представляло собой довольно значительную силу. В его состав входили: голландские крейсера «Де Рейтер», [361] «Ява» и «Тромп», английский тяжелый крейсер «Эксетер», австралийский легкий крейсер «Хобарт», четыре голландских и шесть американских эсминцев.
Два основных щупальца спрута охватывали защитников Явы. Где можно было ожидать следующего удара?
В течение нескольких дней из-за нелетной погоды разведывательные самолеты не поднимались в воздух. Разведка сообщила о том, что в Южно-Китайском море было замечено два японских конвоя, состоящие из 22 кораблей, идущие на юг и на юго-восток. Не шли ли они на Суматру? А в ближайшем будущем можно было ожидать нападения Восточного соединения на остров Мадура или Бали.
9 февраля командующий 1-й эскадрой (или южным экспедиционным флотом) на тяжелом крейсере «Текай» в сопровождении крейсеров «Кумано», «Судзуя», «Микума», «Могами» и «Юра» и шести эскадренных миноносцев вышел из залива Камран. В тот же день вышел в море и первый эшелон кораблей; в его состав входили: восемь транспортов, пять эсминцев, пять тральщиков и два морских охотника, а 11-го вслед за ними вышло в море еще 14 транспортов с соответствующим эскортом. Это и были те японские конвои, которые обнаружила в Южно-Китайском море разведка союзников. 12 февраля к первому эшелону присоединилось еще три транспорта и несколько меньших кораблей с войсками, которые не были нужны для взятия Сингапура{374}.
Адмирал Доорман заправил свои корабли в заливе Пиги (в южной части острова Ява и 13 февраля вышел к берегам Суматры. На следующий день 100 японских самолетов сбросили на столицу Суматры Палембанг [362] 700 парашютистов. Их встретил один из семи находившихся на Суматре голландских батальонов, и вскоре все десантники были уничтожены. Однако все знали, что это только начало и что к Суматре приближается крупное японское экспедиционное соединение.
Приближение Объединенного штурмового соединения союзников и судьба воздушного десанта несколько изменила первоначальный план японцев. На рассвете 15 февраля первый эшелон кораблей подошел к устью реки Муси, на берегу которой стоит Палембанг. Но в 13 ч. 00 мин., когда адмирал Одзава получил сообщение о приближении кораблей союзников, он приказал транспортам отойти к северу, чтобы тем самым избежать встречи с кораблями Доормана.
Успешно пройдя через Зондский пролив, голландский адмирал потерял один эсминец в проливе Штольце. В ночь на 14 февраля, когда корабли шли через пролив, эсминец «Ван Гент» наскочил на подводный риф. На следующее утро корабли союзников подошли к северо-восточной оконечности острова Банка. Адмирал Доорман собирался обойти остров и, пройдя через пролив Банка, атаковать японский конвой, стоящий на якоре близ устья реки Муси. Но противник не дремал. Вскоре после рассвета над кораблями союзников появились японские разведывательные самолеты, которые и предупредили о приближении соединения. Обеспокоенные моряки знали о том, что они каждую минуту могут ждать воздушного нападения и что они не могут рассчитывать на помощь дружественных истребителей, так как союзному командованию нечего было послать.
Адмирал Одзава решил уничтожить небольшое соединение, которое осмелилось помешать его наступлению. Прежде всего адмирал предполагал атаковать его самолетами авианосца «Рюдзе», а затем обстрелять из орудий главного калибра крейсеров{375}. [363]
С 10 ч. 30 мин. до 18 ч. 30 мин. 15 февраля штурмовое соединение подвергалось беспрерывным атакам японских высотных бомбардировщиков. Благодаря накопленному опыту корабли, маневрируя, успешно избегали попаданий. Команды кораблей внимательно следили за приближающимися самолетами, и это давало возможность вовремя предупредить корабль, который являлся очередной целью нападения и принять меры к отражению атаки. После этого на помощь атакуемому кораблю приходила зенитная артиллерия всех кораблей, находившихся поблизости. Японцы сбрасывали бомбы с одной и той же высоты и заходили в атаку под одним и тем же углом, так что их можно было определить с помощью секстанта. В этот момент атакуемый корабль резко менял курс. В результате близких разрывов бомб поднимались огромные столбы воды, которые совершенно скрывали корабль{376}.
Адмирал Доорман чувствовал, что без воздушного прикрытия истребителей его в данный момент разбросанному соединению будет рискованно начать бой с надводными силами противника. Он не знал, ни сколько горючего осталось у его кораблей, ни насколько сильно они пострадали от воздушной бомбардировки. И действительно, американские эсминцы «Баркер» и «Балмер» были сильно повреждены. Итак, в 13 ч. 00 мин. Доорман решил отказаться от своего намерения и через пролив Гаспар вернуться в Сванское море. Впоследствии в разговоре с адмиралом Хартом Доорман высказал предположение, что история осудит его за отступление. По крайней мере, наша история его не осудит, но следует отметить, что некоторые голландские старшие морское офицеры не усвоили закона о необходимости вести активную оборону. Адмирал Хельфрих [364] был хороший моряк и энергичный командующий, но другие не хотели рисковать. Однако это не относится к голландцам-подводникам. Они рвались в бой, но, к несчастью, их подводные лодки устарели, и к ним не было запасных частей.
Разочарованные командиры привели свои корабли для заправки в Приок и в Оостхавен в Зондском проливе. Прибывшие туда американцы увидели, что голландцы сжигают береговые сооружения. После заправки корабли штурмового соединения взяли курс на юг{377}.
Устранив угрозу со стороны союзников, японцы 16 февраля снова вернулись к устью реки Муси. Там одна пехотная дивизия погрузилась в шлюпки и направилась вверх по реке к городу Палембанг. Остатки австралийских и новозеландских войск всеми силами пытались задержать противника, но у них было слишком мало самолетов{378}. В восточной части Суматры также было недостаточно голландских войск, и вскоре японцы овладели городом Палембанг и половиной индонезийского запаса нефти.
5. Реорганизация на ходу
15 февраля, в тот день, когда японцы напали на соединение адмирала Доормана, Сингапур капитулировал. В результате ряда «оперативных ошибок», приведших к целой серии поражений, в штабе командования «АВDA» появились разногласия. Людям свойственно, видя ошибки других, не замечать своих собственных.
Находившееся в изгнании правительство Голландии, с которым не совещались по вопросу о назначении командующих «ABDA», не желало, чтобы командующим [365] отрядом «ABDA» был назначен не голландец. Полувоенное, полуполитическое положение адмирала Хельфриха ставило его в неясную для него зависимость от адмирала Харта, а осторожность Доормана сводила к нулю попытки Харта нанести противнику удар в точно определенное время. Голландцы, в свою очередь, указывая на «Марблхэд» и «Принс оф Уэлс», говорили о бесцельности надводных операций при отсутствии воздушного прикрытия. Всегда, когда Харт требовал проведения какой-либо наступательной операции, голландцы отвечали: «Хорошо, но если ваша страна даст нам самолеты». Однако Харт мог располагать только своими собственными силами. Может быть, союзникам следовало прекратить оборону Малайского архипелага и уйти в Австралию, но этот вопрос должен был решить Объединенный комитет начальников штабов. Пока что адмиралу Харту было приказано удерживать архипелаг и вести активную оборону, и он выполнял этот приказ.
Тем временем японцы не ждали, пока союзники придут к какому-либо решению. Каждый день они наносили новые удары с воздуха или с моря. Каждый новый удар японцев все более обострял отношения между союзниками. Все громче и все чаще голландцы жаловались на то, что их лишают права руководить обороной своих островов.
Эта штабная битва должна была, очевидно, кончиться в Вашингтоне. Голландский посол в Вашингтоне с большим упрямством добивался замены Харта адмиралом-голландцем. Черчилль его поддерживал. Наконец президент Рузвельт, министр Нокс и адмирал Кинг считая, что Яву нельзя будет удержать, сочли лучшим, если обороной острова будет руководить голландец. 12 февраля маршал Уэйвел получил от Объединенного Комитета начальников штабов приказ, согласно которому командование военно-морскими силами [366] «ABDA» было фактически передано адмиралу Хельфриху{379}.
Таким образом, в штабе командующего военно-морскими силами «ABDA» не осталось ни одного старшего офицера США.
Итак, 16 февраля 1942 года адмирал Харт выехал с острова Ява. Официальной причиной его освобождения от должности была болезнь. Однако этому никто не верил.
Перед новым командующим военно-морскими силами «ABDA» стояли те же проблемы, что и перед его предшественником. Командование «ABDA» никогда не было действительно единым. Кроме чисто национальных разногласий, было очень трудно осуществить взаимодействие морских, воздушных и сухопутных сил одной страны. У командующих отдельных родов войск не было привычки сообщать о своих планах верховному командованию. Маршал Уэйвел никогда не приказывал высылать самолеты для осуществления воздушного прикрытия морской операции; по его мнению, заботиться о воздушном прикрытии и добиваться его должны были сами морские начальники. Взаимодействие осуществлялось путем неофициального сотрудничества и не являлось обязанностью отдельных командующих. [367]