Последний год мира в Восточной Азии (октябрь 1940 г. — ноябрь 1941 г.)
1. Совещания штаба и основные стратегические решения
Тройственный союз, заключенный 27 сентября 1940 г., по мнению всего мира, свидетельствовал о том, что Япония, уверенная в помощи Германии, в случае возникновения японо-американского конфликта намеревается продолжать свое продвижение на юг.
Американскому народу было совершенно ясно, что Гитлер втягивал Японию в войну с Великобританией и США. Если верить послевоенным сообщениям германских дипломатов, давление в этом направлении было оказано лишь в июле 1940 г., когда Гитлер и Риббентроп убеждали Мацуока{28} напасть на владения Англии на Дальнем Востоке. Спустя 9 месяцев они вынуждали Мацуока сначала напасть на Советский Союз. Вместо этого Мацуока вскоре заключил пакт о нейтралитете с Советским Союзом. [63]
Как только Гитлер объявил войну СССР, его дипломатические усилия были направлены на то, чтобы Япония осуществила вторжение в Сибирь. Но никакое правительство Японии этого не хотело. С июня 1941 г. Гитлер перестал считаться с политикой Японии; германский посол в Токио не был информирован о последних переговорах с США, и нападение на Перл-Харбор было неожиданным также и для Гитлера.
Неофициальные совещания штаба по вопросу о том, что следует делать западным державам в случае нападения на них Японии, начались ранее, чем напала на них Германия. Эти конференции отнимали много времени, но реального результата не имели. Что касается войны в Атлантическом океане, то американский и английский флоты нашли общий язык и являлись действительными союзниками еще до объявления войны Германией Соединенным Штатам. Они хорошо знали, что следовало делать каждому после начала войны. На Тихом океане три будущих союзника не смогли объединиться до 8 декабря 1941 г.
Вначале англо-американские штабные совещания относительно войны на Тихом океане явились косвенным результатом «Китайского инцидента» и заключением «Антикоминтерновского пакта» в октябре 1937 г. Президент Рузвельт и Хэлл, предвидя, что США будут втянуты в войну на двух океанах, предложили адмиралу Леги, начальнику Управления операциями, составить военный план с учетом этих обстоятельств. Предполагая, что Англия будет союзником США в любой войне против Японии и Германии, кэптену Ингерсоллу, начальнику Отдела военного планирования{29}, было поручено выяснить у своего английского коллеги капитана Т. Филиппоу, какой вклад в дело войны внесет английский флот. В январе 1938 г. в Лондоне согласились предложить объединение флотов на случай войны, при условии [64] базирования английского военно-морского флота в Сингапуре, если японцы повернут на юг. При этом военно-морской флот США будет сконцентрирован в Перл-Харбор{30}.
В мае 1939 г., когда английское правительство увидело, что близка война с Германией и Италией, оно направило офицера в Вашингтон для определения ситуации.
Он сообщил отделу военного планирования, что в связи с необходимостью вести наблюдения за Средиземным морем, Англия не в состоянии направить свои боевые силы в Сингапур. Офицер предложил, чтобы США взяли на себя оборону Малайского барьера, цепи островов от перешейка Кра до острова Тимор. Тогда ничего не было решено, но Объединенный плановый комитет армии и флота США выработал новый план войны, не рассчитывая на участие английского военно-морского флота в боевых операциях на Тихом океане.
Во время предварительных англо-американских штабных совещаний в Лондоне в сентябре 1940 г. и более официальных в Вашингтоне в течение января-марта 1941 г. между английским и американским делегатами возникли разногласия по вопросам о защите Тихого океана от Японии.
Разговор шел, главным образом, о Сингапуре. Англичане, уверенные в тем, что Сингапур являлся основным пунктом в обороне Малайского барьера — а, следовательно, и Британской империи, считали, что в случае падения Сингапура все пути через Индийский океан к Австралии и Новой Зеландии будут отрезаны. Они очень настаивали на том, чтобы США выделили свой Тихоокеанский флот для обороны Сингапура. Американская делегация сомневалась в значении Сингапура и отвергала требование Англии.
Американская делегация доказывала, что Сингапур не являлся важным стратегическим пунктом для обороны [65] Малайского барьера или имперских коммуникаций, что Сингапур не может быть защищен в случае захвата Японией аэродромов в Индокитае, расположенных от него в пределах действия бомбардировочной авиации{31}, и что выделение кораблей Сингапуру или пополнение Азиатского флота за счет ослабления Тихоокеанского флота дало бы Японии возможность уничтожить флот США по частям.
Выходом из положения явилось решение о том, что для Великобритании было очень важно отстоять Сингапур, а Соединенным Штатам требовалось, чтобы Тихоокеанский флот оставлен нетронутым{32}.
Делегация Австралии согласилась принять участие в обороне Сингапура и предложила создать небольшой австралийский флот в центральных водах Тасманского моря. У австралийцев было на это много причин — в частности, операции германских рейдеров, нападавших на торговые суда. Одним из них был «Комет» или «Schiff 45», вышедший в Тихий океан 5 сентября 1940 г. совместно с «Schiff 36», который прошел через мыс Горн и Таманское море, потопил вблизи Австралии корабли, общим водоизмещением 60 000 т перед возвращением через Африку на родину. Больше того, рейдовые операции были дополнительным аргументом для усиления эскортирования конвоев, идущих в Сингапур. [66]
В конце концов, англичане согласились в случае войны с Японией послать по крайней мере 6 крупных кораблей для обороны Сингапура — при условии, что военно-морской флот США поможет британскому флоту в наблюдении за Средиземным морем. Это соглашение отпало само по себе, когда неожиданное нападение на Перл-Харбор изменило всю обстановку.
27 марта 1941 г. заседание штаба в Вашингтоне заключило штабное соглашение «АВС-1»{33}, которое включало основные стратегические решения по вопросам войны.
Допуская, что США и Великобритания постараются отговорить Японию от дальнейших агрессивных действий, которые вызовут неизбежную войну, это соглашение гласило:
— Атлантический и европейский районы считаются решающими театрами военных действий. Основные усилия США будут направлены на эти театры, операции же США на других театрах будут проводиться в таком разрезе, чтобы способствовать этим усилиям.
— Если Япония начнет войну, военная стратегия на Дальнем Востоке будет оборонительной.
— США не стремятся увеличить свою военную силу на Дальнем Востоке, но будут использовать Тихоокеанский флот активно, с расчетом ослабить японскую экономическую мощь и поддерживать оборону Малайского барьера путем отвлечения японских войск от Малайи{34}.
Другими словами, Соединенные Штаты в первую очередь должны были помочь разбить Гитлера — даже [67] в том случае, если Япония первая нападет на США, и обещали в последнем случае применить «стратегическую оборону». Следует заметить, что это не означало ведение «позиционной войны», о которой в то время часто упоминалось{35}. Под этим подразумевалось гораздо более, нежели просто оборона, это означало серию тактических наступлений, суммируемых в нижеследующем соглашении штабов:
Район Тихого океана{36}1. Тихоокеанский флот Соединенных Штатов будет:
а) поддерживать операции союзников по обороне Малайского архипелага, отвлекая силы противника атаками на Маршалловы острова и действиями против морских коммуникаций и позиций;
б) поддерживать операции военно-морского флота Великобритании к югу от экватора и к западу от 135° восточной долготы;
в) охранять территории союзников и морские коммуникации на Тихом океане;
г) вести подготовку к захвату Маршалловых и Каролинских островов.
2. Армия Соединенных Штатов, вместе с Тихоокеанским флотом и военно-воздушными силами будет:
а) удерживать Оаху; [68]
б) защищать Панамский канал и тихоокеанское побережье США, а также Канаду и Аляску;
в) поддерживать республики, расположенные на западном побережье Южной Америки.
Поскольку вся эта территория находилась теперь в безраздельном ведении США, не было нужды в составлении плана объединенных операций. Объединенное управление армии и флота разработало свой собственный военный план («Рэйнбоу-5»), который предусматривал немедленную попытку захватить позиции на Маршалловых островах. Нападение японцев на Перл-Харбор сделало этот план нереальным, и сейчас на нем останавливаться не следует.
Соглашение штаба содержало также и следующее условие:
Район Дальнего Востока{37}Координированное планирование и осуществление операций вооруженными силами Соединенных Штатов, Британского Содружества Наций и Голландской Индии на Дальнем Востоке будет заключаться в следующем:
1. Совместная работа по составлению стратегических планов.
2. Каждая страна будет нести ответственность за оборону своей собственной территории. [69]
3. Британский главнокомандующий в Китае будет отвечать за стратегические действия военно-морских сил трех держав, ему не будет подчинен только главнокомандующий Азиатским флотом США, который несет ответственность за оборону Филиппин с моря.
Действительная трудность при составлении плана возникла в связи с вопросом о том, как поступить с районами, на которые распространялось влияние Японии и где можно было ожидать, что она нападет первая. Конференция по составлению плана для Дальнего Востока состоялась в Сингапуре между 21 и 27 апреля 1941 г. Она проходила под председательством британского главнокомандующего на Дальнем Востоке (главного маршала авиации сэра Роберта Брук-Попхэма), на ней присутствовал главнокомандующий британскими вооруженными силами в Китае (вице-адмирал сэр Лейтон), начальник Генерального штаба Голландской Ост-Индии (генерал-майор X. Портен), представители австралийских, новозеландских и индийских вооруженных сил и кэптэн Уильям Р. Пернелл — начальник Главного штаба адмирала Харта{38}.
Целый ряд непреодолимых препятствий встретился на пути лиц, составляющих рабочий военный план «ADB» (Американо-Голландско-Британское содружество) для Дальнего Востока. На конференции начальников штабов в Вашингтоне остался нерешенным один вопрос: начинать ли Соединенным Штатам войну против [70] Италии и Германии, или нет? Великобритания уже воевала в течение восемнадцати месяцев, а США были готовы начать войну, поэтому можно было сразу же выработать определенный план перехода из одного статуса в другой. Но на Дальнем Востоке в момент происходившей конференции в Сингапуре все, кроме японо-китайской войны, было изменчиво и неопределенно.
Будет ли Япония продолжать свое движение на юг — и за счет чьих владений? Если будет, то куда будет направлен ее первый удар — на Манилу или Гонконг, на Сиам или Малайский архипелаг, на Борнео или на какие-либо владения Голландии? Никто не верил в то, что Япония может нанести более одного или, в крайнем случае, двух таких ударов одновременно — хотя и считалось вполне возможным ее нападение на остров Тимор, принадлежавший Португалии или на французскую Новую Каледонию{39}.
Список неясных вопросов на этом не исчерпывался. Если предположить, что Япония нападет на британские, голландские или французские владения — то как к этому отнесутся Соединенные Штаты? Даже президент Рузвельт не мог ответить на этот вопрос, но кэптэн Пернелл предполагал, что Рузвельт ответит военными действиями на любые попытки Японии захватить Малайский архипелаг. Рузвельт понимал, что если Японии будет разрешено монополизировать огромные залежи олова, нефти и каучуковые плантации этого района, она станет непобедимой; но он не мог быть уверенным в том, что его декларация об объявлении войны будет утверждена Конгрессом, так как эта декларация, без сомнения, будет рассматриваться как отправка американских солдат для спасения гибнущих колониальных империй. [71] И, наконец, если предположить, что Япония нанесет первый удар по Филиппинам — независимо от того, объявят ей войну Великобритания и Голландия или же они попытаются выждать время, оставаясь нейтральными? Ни Роберт Брук-Попхэм, ни вице-адмирал Лейтон и генерал Портен не могли ответить на этот вопрос.
Камнем преткновения являлся также и Сингапур. Англичане оставили попытки уговорить США разделить Тихоокеанский флот, но их военно-морские интересы на Дальнем Востоке были прикованы к Сингапуру. Они хотели использовать Дальневосточный флот Великобритании, королевский флот Голландии и все американские корабли, которые им удастся получить, для эскортирования конвоев с войсками и припасами, направляющихся в Сингапур через Индийский океан, и для охраны морских коммуникаций Австралии и Новой Зеландии. Но Австралия и Новая Зеландия предлагали оставить их флоты для местной обороны, а голландцы обещали предоставить в распоряжение Объединенного командования только один крейсер, два эсминца и две подводных лодки. Кэптэн Пернелл отметил, что усиление эскортирования конвоев отвлечет военно-морские силы от их прямой обязанности по предотвращению десантных и военно-морских операций Японии; по его мнению, такая точка зрения голландцев и англичан была вредна для обороны{40}. Если США должны были участвовать в обороне Малайского архипелага, то, по его мнению, лучшим стратегическим приемом была бы атака Маршалловых островов кораблями Тихоокеанского флота, что привело бы к рассеиванию сил японского флота. Но 7 декабря флот Японии разрушил все эти планы. [72]
Поэтому конференция Америки, Великобритании и Голландии в Сингапуре, закончившая свою работу в недельный срок 27 апреля 1941 г., пришла к соглашению по вопросу об Объединенном оперативном плане, предусматривающем образование местных оборонительных сил только в том случае, если война будет с Японией.
Конференция рекомендовала государствам-представителям ряд соображений, самым важным из которых была борьба с Японией при одном из нижеследующих обстоятельств:
— Начало боевых действий японских вооруженных сил, направленных против американской или голландской территорий.
— Вступление японской армии на территорию Сиама западнее меридиана Бангкока или южнее перешейка Кра.
— Оккупация португальской части острова Тимор или островов Лояюти близ Новой Каледонии{41}.
«План ABD», как назывались решения и резолюции Сингапурской конференции, разочаровал как американского, так и британского начальник штабов. Адмирал Старк и генерал Маршалл решительно отвергли ее 3 июля по многим причинам, но главным образом потому, что все ее решения касались в основном Сингапура. Они довели до сведения начальника Генерального штаба Великобритании, что ранее данное адмиралу Харту разрешение подчиняться стратегическим указаниям Великобритании отменяется{42}.
Тем не менее, 5 ноября 1941 г. начальники штабов Соединенных Штатов передали президенту Рузвельту рекомендации Сингапурской конференции, касающиеся [73] трех причин для объявления войны Японии, любую из которых следовало принять как причину объявления войны Японии также и Соединенными Штатами.
2. Перебазирование военно-морских сил
Решение о перебазировании Флота США (после 1 февраля 1941 г. Тихоокеанского флота) на Гавайские острова было принято в мае 1940 г. В апреле 1941 г. во время работы Сингапурской конференции между начальником Управления военно-морских операций и Государственным департаментом происходило забавное соперничество.
По просьбе департамента четыре крейсера и дивизион эскадренных миноносцев военно-морского флота посетили Новую Зеландию, Австралию, острова Фиджи и Таити, чтобы продемонстрировать Японии свою солидарность с Британским Содружеством и подбодрить друзей, которые считали себя забытыми и совершенно покинутыми старой Англией. Адмирал Старк не хотел прерывать учений флота, и это плавание имело большой успех также и с учебной точки зрения{43}. Но вскоре главнокомандующий был встревожен желанием президента послать еще корабли, «чтобы японцы видели их крейсирующими». Адмирал Старк сообщил Государственному департаменту о том, что он считает это детской затеей. В свою очередь он, надеясь, что это «заставит Государственный департамент сдаться», предложил план отправки кораблей к северо-западу от [74] Гавайских островов. Это ему не удалось — Госдепартамент просил президента не разрешать флоту делать что-либо, могущее встревожить японцев. С тех пор ничего не говорилось о посылке военных кораблей для плавания в водах Тихого океана{44}.
На вашингтонском совещании начальников штабов в феврале 1941 г. было признано, что при неизбежности войны с Германией соединение кораблей Тихоокеанского флота перебазируется в воды Атлантического океана, — взамен столь же мощного соединения британского флота, которое будет послано в Сингапур{45}. Но это перебазирование американских сил произошло раньше, чем предполагалось, и совсем по другим причинам.
Строительство новых кораблей не поспевало за возрастающими требованиями Атлантического флота в связи с тем, что было принято решение об эскортировании конвоев и оккупации стратегически важных островов в Атлантике, а подводные лодки ушли в центральную часть Атлантического океана, чтобы охранять торговые суда, потопление которых становилось все более частым явлением.
После долгих споров и размышлений адмирал Старк отправил в Атлантику линкоры «Айдахо», «Миссисипи» и «Нью-Мексико», авианосец «Йорктаун [75] «, легкие крейсера «Бруклин», «Филадельфия», «Саванна» и «Нэшвилл» и два дивизиона эсминцев, ранее входивших в состав Тихоокеанского флота. Это перебазирование имело место в апреле — июне 1941 г., а в середине лета в Атлантику ушли еще три танкера, три транспорта и ряд вспомогательных судов, необходимых для защиты Азорских островов{46}.
Это сократило мощности Тихоокеанского флоте почти на 30% и сделало его уязвимым для флота Японии.
В нижеследующей таблице приведены сравнительные данные мощности флотов Тихого океана (включая британские корабли в Индийском океане) на 1 мая 1941 г.
Военно-морские силы противников на 1 мая 1941 г.
| Соединенные Штаты | Великобритания | Голландия | Всего во флотах союзников | Япония (на 7 декабря) | ||
| Тихоокеанский флот | Азиатский флот | |||||
| Линкоры | 9 | — | 1 | — | 10 | 10 |
| Авианосцы | 3 | — | 1 | — | 4 | 10 |
| Тяжелые крейсера | 12 | 1 | 4 | — | 17 | 18 |
| Легкие крейсера | 9 | 2 | 13 | 3 | 27 | 17 |
| Эсминцы | 67 | 13 | 6 | 7 | 93 | 111 |
| Подводные лодки | 27 | 28 | — | 15 | 70 | 64 |
3. Экономические санкции
В своем меморандуме по вопросам национальной политики, направленном государственному секретарю Ноксу 12 ноября 1940 г., адмирал Старк рекомендовал [76] «сокращение военной мощи Японии в целях защиты наших экономических и политических интересов на Дальнем Востоке».
Один из путей к этому заключался в лишении Японии нефти и военных материалов, которые в то время в огромных количествах экспортировались из США — именно это и подразумевал адмирал Старк. Он допускал, что вероятным следствием этого будет нападение Японии на Голландскую Ост-Индию, но не хотел рисковать до тех пор, пока США не подготовятся к войне. Моральная позиция Америки становилась все более и более неустойчивой. Продавая Японии военные материалы, она в то же время протестовала против агрессии на Дальнем Востоке. Она позволяла Японии набавлять цену на внутреннем рынке США на сталь, нефть и различное стратегическое сырье.
Как мы уже видели, экономические санкции начались с введения в июле 1938 г. «морального эмбарго» на продажу самолетов и авиационного оборудования странам, занимающимся бомбардировкой мирного населения. В начале февраля 1940 года сенатор штата Невада обратился с воззванием, в котором он призывал к введению эмбарго на военные материалы для Японии. Голосование, проведенное в том же месяце, показало, что 75% опрошенных поддерживало эмбарго на оружие, самолеты, бензин и другие военные материалы{47}. Правительство прекрасно понимало, что столь решительные меры ускорят начало войны и ожидало благоприятного случая, чтобы ввести эмбарго постепенно и так, чтобы не очень раздражать Японию.
Этот благоприятный случай представился в июле 1940 года, когда Конгресс принял «Закон об усилении национальной обороны», благодаря которому президент получил право «запретить или сократить экспорт [77] вооружений и военного оборудования, машин, инструментов и сырья», которое он считал нужным для обороны. В том же месяце Конгресс утвердил «Закон о военно-морском флоте двух океанов» (Two-Ocean Navy Bill). На рассмотрение Конгресса уже был внесен проект закона о всеобщей воинской повинности и строительстве военно-морских баз для эсминцев, а американская промышленность, хотя и после долгих колебаний, была вынуждена начать перестраиваться на военное производство. Главной целью закона о национальной обороне было сохранение стратегического сырья для нужд страны. Но, кроме того, благодаря этому закону президент получил широкие возможности проводить национальную политику, разрешая экспортирование вооружений нашим друзьям и воспрещая их вывоз нашим врагам. Фактически оружие из США вывозилось только в Британское Содружество наций, Китай, Голландскую Ост-Индию и некоторые сопротивляющиеся страны Европы. Это спасло престиж Японии, но было равносильно ограничению ее в праве посещать американские рынки.
Ниже приводятся даты введения запрета и наименования материалов.
5 июля 1940 г. — различные стратегические минералы и химикалии; авиамоторы, части и оборудование.26 июля 1940 г. — авиационное горючее и смазочные масла; некоторые сорта стального и железного лома.
30 сентября 1940 г. — все сорта стального и железного лома.
Голосование, проведенное по этому вопросу, показало, что 96% голосов поддерживало введение полного эмбарго на вывоз военных материалов{48}. Япония возражала [78] против этого, наивно ссылаясь на то, что в течение долгого времени она была главным покупателем американского железного лома, и назвала это «недружественным актом». Когда японский посол в США обратился с этим заявлением в Государственный департамент, Хэлл заметил, что
«впервые страна, занятая захватом и агрессией против другой страны, обращается к третьей, миролюбиво настроенной стране, и серьезно упрекает ее в недружественном отношении за то, что последняя отказывается снабжать военными материалами, помогающими стране-агрессору осуществлять свою политику вторжения».
8 ноября 1940 г. указом императора послом Японии в Соединенных Штатах был назначен адмирал Номура — бывший министр иностранных дел, человек очень решительный и известный как противник разрыва с США. В то же время Япония начала интенсивную милитаризацию Маршалловых и Каролинских островов; там началось строительство аэродромов, гидроавиабаз и различных укреплений{49}.
Между 10 декабря 1940 г. и 10 января 1941 г. было введено эмбарго на вывоз еще ряда металлов, руды и промышленной продукции.
27 января посол Грю записал в своем дневнике:
«В городе ходят слухи о том, что японцы планируют неожиданное нападение на Перл-Харбор, которое они проведут в жизнь, если произойдет разрыв с США. Я, конечно, известил об этом мое правительство»{50}.
И действительно, именно в это время адмирал Ямамото начал готовиться к нападению на Перл-Харбор. [79]
7 февраля Грю отметил, что Япония продолжает свою «захватническую политику» в южном направлении, теперь она извлекла выгоды для себя из необъявленной войны между Сиамом и Французским Индокитаем. Япония приняла участие в споре, и в начале марта 1941 г. получила территорию, отвечающую ее интересам. Правительство Таи защищало часть своих «потерянных провинций», а Япония, в качестве оплаты за сохранение остальных провинций для Франции, получила от правительства Виши монополию на индокитайский рис и разрешение занять аэродром в Сайгоне. Благодаря этому Сингапур стал досягаем для японской бомбардировочной авиации{51}.
Таким образом, Япония получала господство в Индокитае. Американское общественное мнение сделало еще один шаг вперед. Во время опросов общественного мнения в марте 1941 г. подавляющее большинство проголосовавших хотело объявления войны, чтобы помешать Японии захватить Сингапур и Голландскую Ост-Индию. На следующий день был принят закон о ленд-лизе.
13 апреля 1941 г. министр иностранных дел Японии Мацуока и министр иностранных дел Советского Союза Молотов подписали советско-японский договор о ненападении. Сталин согласился на это, так как он уже тогда ожидал нападения Германии, а Япония стремилась обезопасить свою маньчжурскую границу и освободить вооруженные силы для продвижения на юг.
В течение весны Япония накапливала силы в Северном Индокитае, готовясь одним ударом захватить остатки этой колонии. 2 июля в Японии было призвано от одного до двух миллионов человек, отозваны все торговые корабли из Атлантического океана и проведен еще целый ряд мероприятий, означавших приготовления к [80] войне. 25 июля министр иностранных дел Японии известил мистера Грю о том, что правительство Виши приняло предложение Японии о совместном протекторате над Французским Индокитаем{52}. Это означало, что Япония может оккупировать всю колонию — что она и сделала незамедлительно. Таким образом, она создала левую линию стратегического охвата Филиппинских островов.
На этот раз американцы ответили быстро, и не на словах, а на деле. 26 июля президент Рузвельт наложил секвестр на японские активы в США{53}. Его намерением было задушить японо-американскую торговлю, включая и очень важный экспорт нефти. Японским кораблям было запрещено выгружаться в наших портах, а нашим кораблям было приказано возвращаться неразгруженными.
4. Удар по нефти
До этого момента существовали лишь «моральные» ограничения на экспорт в Японию всех нефтепродуктов, кроме высокооктанового бензина и смазочных масел для самолетов. Американским судовладельцам всего лишь «не советовали» вывозить горючее в Японию — но все же огромные количества его экспортировалось на танкерах Японии и нейтральных стран. Теперь все это прекратилось.
Секвестр на японские активы, наложенный также правительствами Великобритании и Голландии, оказал сильное влияние на закупки нефти в Голландской Ост-Индии. Японская экономическая миссия добилась у голландских нефтепромышленников согласия на продажу огромного количества нефтепродуктов за наличный [81] расчет — но единственным местом, где Япония имела наличные деньги, были США. Лишенные этого источника японские танкеры были вынуждены неделями простаивать в гаванях Борнео и Суматры, в то время как их капитаны ждали денег из Японии{54}.
Введение эмбарго на нефть и наложение секвестра на активы привело к тому, что война с Японией стала неизбежной — если только не произойдут два события, которые были вне пределов человеческих возможностей: или США коренным образом изменят свою внешнюю политику, восстановят торговлю и согласятся с дальнейшими завоеваниями Японии, или же японское правительство хотя бы начнет подготовку к эвакуации своих войск из Китая и прекратит продвижение на юг. Но на это было очень мало надежды. В тот момент, когда австралийцы и голландцы были фактически беспомощны, германская пока еще непобедимая армия вторглась в Советский Союз, а Роммель отбросил англичан к предместьям Александрии, ничто не могло удержать японских милитаристов от желания воспользоваться случаем для экспансии. Любое временное соглашение, хотя и приветствуемое либеральными гражданами Японии, было бы отвергнуто армией — которая, как это показали факты, не пошла бы ни на какой компромисс.
Так или иначе, Япония должна была быстро делать выбор, поскольку эмбарго на нефть и секвестр на японские активы в США вели к ухудшению ее экономического положения. Вскоре она имела бы горючее только для морских операций и оказалась бы лишенной его для внутреннего потребления{55}. Один из японских [82] промышленников объявил, что, если бы ему было дано время и деньги, он бы смог производить синтетическую нефть в количестве, достаточном для внутреннего потребления — но не для военных целей{56}.
Около 68% нефти, потребляемой в Японии, ввозилось из-за границы, а около 60% этого количества импортировалось из США. В течение последних нескольких лет правительство увеличивало импорт нефти, и с 1 апреля 1940 по 31 марта 1941 г. в Японию было ввезено максимальное количество нефти, достигшее 4 318 650 т. К этому необходимо добавить 8 855 790 т очищенных нефтепродуктов. Этого было почти достаточно для ведения войны в течение года, и хватило бы даже на еще более долгий срок, если бы было сокращено потребление нефтепродуктов гражданским населением.
Сократились бы и запасы других видов стратегического сырья — резины, железного лома, олова и вольфрама. Но все же главным была нефть. Япония должна была получить больше нефти, чтобы победить, или победить, чтобы получить больше нефти{57}, и администрация Рузвельта решила прекратить экспорт нефти в эту страну. Американский народ устал, задабривая Японию нефтью и железным ломом и потворствуя агрессивной политике, направленной против дружественных Соединенным Штатам наций. Нельзя было сомневаться в его чувствах. Но народ не понимал, — и правительство, конечно, не могло этого сказать — что благодаря этому стали неизбежны либо война с Японией, либо беспрепятственный захват Японией огромных территорий, который сделал бы ее неуязвимой.
Таким образом, с момента наложения секвестра на активы обе страны усилили свои военные приготовления. [83] 26 июля Рузвельт подписал приказ о национализации вооруженных сил Филиппинских островов и о назначении фельдмаршала Филиппинской армии Дугласа Макартура главнокомандующим вооруженными силами США на Дальнем Востоке. Японский штаб приступил к составлению планов главных ударов, направленных на Малайский архипелаг, Филиппины и Перл-Харбор, и второстепенных ударов на Гонконг, Северное Борнео, Гуам и Уэйк. Военно-морской флот США не составлял нового плана, но по всей стране развернулась подготовка к войне.
5. Последние переговоры{58}
Дипломатические переговоры, которые имели место в течение четырех месяцев «мира», продолжавшегося после введения эмбарго, были немногим более чем напрасной тратой времени. Гражданским элементам в японском правительстве требовалось время, чтобы найти решение, удовлетворяющее милитаристов, — которым, в свою очередь, требовалось время, чтобы подготовить летный состав соединений авианосцев к уничтожению Тихоокеанского флота США. Америке нужно было время для постройки новых кораблей, для производства вооружений и вспомогательных средств ведения войны и для усиления армии филиппинских островов. Тем не менее, переговоры велись в весьма почтительном [84] тоне. Японские дипломаты (а, возможно, даже министр иностранных дел и принц Коноэ) не знали о том, что предполагали делать милитаристы. Президент и секретарь Хэлл хотели воспользоваться малейшей возможностью, чтобы повернуть внутренние настроения Японии в сторону мира.
В течение этих переговоров обе стороны неоднократно выражали желание сохранить «мир» в Азии — но они по-разному понимали это слово. Американцы подразумевали прекращение военных действий как в Китае, так и в Азии вообще. Японцы же говорили о мире, который установится, когда они будут непоколебимо господствовать в Великой Восточной Азии — о мире Хакко Итию.
Японский посол адмирал Номура, персона грата для Государственного департамента, прибыл в Вашингтон 14 февраля 1941 г. Первые предложения, которые он сделал мистеру Хэллу, были основаны на «принципах Коноэ» 1938 года и не являлись многообещающим началом. Тем не менее, стремясь оттянуть время и желая «предотвратить или хотя бы задержать движение Японии, могущее повлечь за собой начало войны на двух океанах», правительство Соединенных Штатов исследовало «все возможные средства, которые могли бы привести к соглашению с Японией»{59}.
У Номуры было много друзей в Вашингтоне. Адмирал Старк много раз беседовал с ним и верил в то, что он серьезно хочет предотвратить вооруженный конфликт. Номура действительно этого хотел — но как агент правительства, которое делало Соединенным Штатам неприемлемые предложения, он, конечно же, не достиг успеха.
Однако в середине июля был отстранен от власти человек, являющийся препятствием на пути к миру. [85]
По предложению императора 16 июля 1941 г., за десять дней до введения эмбарго на нефть и наложения вето на активы, ушел в отставку одержимый манией величия министр иностранных дел Мацуока, потерявший доверие императора благодаря тому, что он последнее время проводил весьма непоследовательную политику — то требуя войны с Советским Союзом, то пытаясь спровоцировать войну с Соединенными Штатами{60}. Грю верил в то, что его преемник, равно как и премьер-министр, хотят изменить политику Японии. Коноэ пишет об этом в своих мемуарах, но он не мог приостановить оккупацию Индокитая. Что же касается нового министра иностранных дел адмирала Тойода, то, по заявлению германских дипломатов, он являлся представителем «старой военно-морской школы» и был назначен на этот пост с расчетом на то, что это произведет хорошее впечатление на американцев. Но он, не теряя времени, послал японскому послу в Вашингтоне очень грубую шифрованную телеграмму, которая, благодаря усилиям американских шифровальщиков, уже 4 августа попала в руки Хэлла. В телеграмме говорилось:
«Япония должна принять меры к охране сырьевых ресурсов южных морей. Наша империя должна немедленно разорвать кольцо, создаваемое США и Англией, действующих, как хитрый, притворяющийся спящим дракон. Вот почему мы решили оккупировать эту территорию (т.е. Индокитай). Все, что предпримет наша империя, будет основано на нашем стремлении успешно выполнить обязательства «Тройственного пакта»{61}. [86]
Здесь не было никаких обещаний разрешить конфликт мирным путем. Последняя фраза означала, что Япония объявит войну США, если это сделает Германия, а 6 августа 1941 г. казалось, что война с Германией начнется скоро.
Следующее предложение Японии, которое 6 августа адмирал Номура устно сделал мистеру Хэллу, полностью отвечало настроению Тойода:
«Соединенные Штаты должны, восстановить свободную торговлю с Японией, прекратить проведение военных мероприятий в юго-западной части Тихого океана (под этим подразумевалось укрепление Филиппинских островов), прекратить оказание помощи Китаю и владениям Голландии и Великобритании на Дальнем Востоке, признать военный, политический и экономический статус Японии в Индокитае и заставить Чан Кайши начать переговоры».
В свою очередь, Япония обещала, что ее вооруженные силы не будут двигаться дальше Индокитая и будут выведены из этой французской колонии сразу же, как только будет ликвидирован «Китайский конфликт». Она обещала признавать нейтралитет Филиппинских островов в том случае, если японские подданные будут пользоваться там равными правами с гражданами США{62}.
В это время президент Рузвельт уже был в пути, направляясь на Атлантическую конференцию. На этой конференции он и Черчилль договорились предупредить Японию о том, что
«любое дальнейшее вторжение [87] Японии в юго-западную часть Тихого океана приведет к такому положению, при котором их правительства будут вынуждены принять контрмеры, даже если это приведет к войне между Японией и их странами»{63}.
Президент и премьер-министр договорились также и о том, что сразу же по возвращении в Вашингтон Рузвельт встретится с Номура и продолжит переговоры по вопросам, затронутым в японской ноте от 6 августа.
Еще до Атлантической конференции японское правительство предлагало устроить встречу Рузвельта с принцем Коноэ. Коноэ после личной встречи с Рузвельтом надеялся привезти в Японию формулу, при помощи которой можно было бы умиротворить милитаристов и перенести начало войны на более поздний срок.
Соответственно этому 17 августа, в день возвращения Рузвельта в Вашингтон, Номура передал ему предложение Японии о созыве Тихоокеанской конференции. В первый момент Рузвельт отнесся к этому предложению весьма благожелательно, так как он был хорошим дипломатом, и знал это. Однако Хэлл был более сдержан и уговорил президента согласиться на эту встречу только в том случае, если «можно будет договориться по основным вопросам», благодаря чему эта встреча сможет иметь хоть какой-то практический смысл{64}.
6 сентября, во время беседы с Грю на частном обеде в Токио, принц Коноэ сказал, что он сможет договориться с президентом. Коноэ заявил, что он и его правительство согласились с четырьмя принципами, сформулированными [88] государственным секретарем и являющимися основой, на которой можно было бы восстановить отношения. Это было: 1) уважение территориальной целостности и суверенитета всех стран; 2) невмешательство во внутренние дела других стран; 3) равенство, включая и политику «открытых дверей»; 4) изменение «status quo» Тихого океана только мирным путем{65}.
Может быть, Хэлл сделал бы лучше, приняв предложение Коноэ о созыве Тихоокеанской конференции. Но в свете того, что сделала и что продолжала делать Япония, он не мог считать искренним согласие Коноэ принять «четыре принципа». У него не было бы никаких сомнений, если бы в то время он знал столько, сколько мы знаем теперь, после ознакомления с мемуарами Коноэ. Уже тогда принц уверил генерала Тодзио и военно-морского министра в том, что на конференции он будет «настаивать на установлении сферы совместного процветания в Великой Восточной Азии» и на пересмотре в пользу Японии «Пакта девяти держав», гарантирующего неприкосновенность Китая. Более того, 6 сентября (в день обеда Коноэ с Грю) на заседании Верховного военного совета под председательством императора были приняты следующие предложения армии:
1. Решив не бояться возможности войны с Америкой, Англией и Голландией, и для того, чтобы устранить опасность, угрожающую нашей стране, мы будем продолжать готовиться к войне с таким расчетом, чтобы закончить подготовку приблизительно к концу октября.2. В то же время мы будем добиваться всеми дипломатическими средствами того, чтобы наши требования были удовлетворены Англией и Соединенными Штатами. [89]
3. Если к началу октября у нас не будет надежды на то, что наши требования будут удовлетворены, мы сразу же приготовимся начать военные действия против США, Англии и Голландии.
На заседании совета был также утвержден нижеследующий список «минимальных требований и максимальных уступок Японии».
1. США и Великобритания должны дать Японии возможность ликвидировать «Китайский инцидент», закрыть Бирманскую дорогу и прекратить оказание помощи Чан Кай-ши.
2. Даже в своих колониях на Дальнем Востоке Англия и США не должны увеличивать количество вооруженных сил.
3. Невмешательство в японо-французские дела в Индокитае.
4. Восстановление свободной торговли для того, чтобы Япония могла приобрести необходимое сырье, и поддержка США в деле установления тесных экономических сношений между Японией с одной стороны и правительствами Таи и Голландской Ост-Индией — с другой.
5. Япония не будет использовать Индокитай в качестве базы для операций против какой-либо страны, кроме Китая, и выведет свои войска из Индокитая «как только на Дальнем Востоке установится справедливый мир».
6. Япония гарантирует нейтралитет Филиппинских островов{66}. [90]
Таким образом, милитаристы дали японскому правительству около шести недель для мирного урегулирования вопросов и диктовали свои условия. Они требовали, чтобы Америка покинула Китай на произвол судьбы и играла бы роль спящего партнера Японии в деле образования «Великой Восточной Азии». Если бы состоялась Тихоокеанская конференция, принц Коноэ, может быть, согласился бы на эвакуацию войск из Индокитая — в ответ на восстановление торговли, но в таком случае милитаристы свергли бы его правительство, а возможно, убили бы его самого{67}.
То, что Высший военный совет установил столь жесткий срок, — шесть недель, объясняется тем, что японские запасы нефти все более уменьшались{68}. Таким образом, с каждым месяцем положение с нефтью становилось все хуже. Если принцу Коноэ и дипломатам удастся уговорить Америку возобновить поставки нефти, было бы очень хорошо, если же нет, то вооруженные силы Японии должны будут искать ее на юге{69}.
Президент Рузвельт и его советники ничего не знали о сроках, установленных Высшим военным советом Японии. Они только видели, что японский посол с лихорадочной поспешностью стремится прийти к какому-либо решению и чувствовали, что кто-то оказывает давление на принца Коноэ. Хэлл в своих беседах с Номура больше не говорил о «принципах», он только хотел получить доказательства того, что Япония «действительно хочет изменить свою агрессивную программу [91] и перейти к мирной программе и мирным методам»{70}. Так он информировал японского посла.
К этому времени прошел срок, установленный Высшим Советом. 12 октября принц Коноэ провел совещание с военным министром генералом Тодзио, морским министром адмиралом Оикава, министром иностранных дел адмиралом Тойода и еще двумя министрами. Оикава хотел продолжать переговоры. Тойода сказал Тодзио, что нет никаких надежд на мирное урегулирование конфликта с США, пока Япония не оставила в покое Китай. Тодзио ответил, что это невозможно, и в результате на совещании не было принято никакого решения. Два дня спустя Коноэ встретился с Тодзио и, предупредив его о том, что начинать войну с Америкой было бы очень опасно, просил его согласия на вывод войск из Китая. Тодзио отказался, так как это, по его мнению, привело бы к дальнейшим требованиям со стороны США, «подорвало бы моральное состояние армии и авторитет Японии на всем Востоке. Кроме того, он считал, что в случае войны с США победит Япония.
Коноэ больше ничего не мог сделать, и он подал в отставку, формирование нового кабинета было поручено армии, которая, конечно, не согласилась с назначением гражданского лица на пост премьер-министра. Этот высокий пост был предложен Тодзио. 18 октября был сформирован кабинет Тодзио. Генерал сохранил за собой портфели министра вооруженных сил и министра внутренних дел, адмирал Симада стал морским министром, а министром иностранных дел стал довольно безвредный дипломат Того.
Как Того, так и Симада были сравнительно сдержанными людьми, и они все еще надеялись предотвратить [92] войну с Соединенными Штатами. Адмирал, так же как и многие старшие офицеры императорского флота, много путешествовал и уважал морское и индустриальное могущество Америки. Но он был бессилен управлять событиями. Хотя высшее командование военно-морского флота и отвечало за составление плана атаки Перл-Харбора, оно не хотело рисковать всем, выполняя этот план, и даже утверждало, что для осуществления этой атаки флоту потребуется значительная часть запасов нефти, которыми в то время располагала Япония. Тодзио не разделял их мнение, и таким образом, была утрачена последняя возможность отложить начало войны.
Около 1 ноября начальники штабов японской армии и военно-морского флота выработали «главное соглашение», в котором был приведен детальный план завоеваний следующего содержания:
1. Одновременные высадки десантных сил на Лусон, Гуам, Малаккский полуостров, Гонконг и Британское Северное Борнео. Всем операциям, кроме последней, должны были предшествовать атаки с воздуха.2. Атака палубной авиации, направленная против Тихоокеанского флота в Перл-Харборе.
3. В развитие первоначального успеха — захват Манилы, Минданао, острова Уэйк, островов Бисмарка и Сингапура.
4. Оккупация Голландской Ост-Индии и продолжение войны с Китаем.
Грю, конечно, мог только предугадать приближение грозных событий. В телеграмме от 3 ноября он предупреждал Хэлла, что переход Японии к мерам, которые неминуемо приведут к войне с США, может произойти с «драматической и опасной внезапностью»{71}. [93]
5 ноября министр иностранных дел Того в совершенно секретной шифрованной телеграмме (она была расшифрована американцами) сообщил Номуре о том, что «совершенно необходимо прийти к какому-либо соглашению с Соединенными Штатами не позднее 25 ноября»{72}. Это был новый срок, установленный Тодзио. В своих беседах с приближенными и с дипломатом Сабуро Курусу, которого 5 ноября он послал в Вашингтон на помощь Номуре, премьер-министр заявлял, что он уверен в том, что Рузвельт не отважится начать войну с Японией; следовало придти к соглашению, не предусматривающему эвакуации японских войск из Китая. Именно в тот день, когда Курусу встретился с Тодзио, было закончено составление плана нападения на Перл-Харбор, но ни он, ни Номура не знали об этом.
7 ноября президент Рузвельт запросил мнение членов своего кабинета по вопросу о том, «согласится ли американский народ начать войну с Японией, в том случае, если она нападет на Британскую Малайю или Голландскую Индию».
Члены кабинета утверждали, что народ согласится.
Курусу вылетел в Вашингтон и уже 15 ноября впервые встретился с Хэллом. Во время беседы был сделан ряд предложений и контрпредложений, но основа к заключению соглашения не была найдена. Оба посла предупреждали свое правительство о том, что «настроение Америки улучшалось», и безуспешно просили Тодзио пойти на некоторые уступки. Наконец, 20 ноября Номура вручил ноту, которая, по словам его министра иностранных дел, представляла собой «последние предложения Японии» — то есть, фактически, ультиматум. Основные пункты ноты соответствовали формуле, принятой Имперским советом в Токио 5 ноября{73}: [94]
1. Ни Япония, ни Соединенные Штаты не должны вводить войска в Юго-Восточную Азию{74} или южную часть Тихого океана. Япония может увеличивать свои вооруженные силы только в Северном Индокитае.2. Как только будет заключено соглашение с США, Япония отведет свои войска из южной части Индокитая в северную его часть и выведет их из Индокитая совсем, когда будет заключен мир с Китаем или будет установлен «справедливый мир» в районе Тихого океана.
3. Соединенные Штаты и Япония будут совместно разрабатывать богатства Голландской Индии.
4. Как США, так и Япония отменят секвестр, и США будут «снабжать Японию необходимым количеством нефти».
5. США прекратят оказание помощи Китаю{75}.
Хэлл расценил эти предложения так, что Япония хотела, чтобы правительство США, возобновив экспорт нефти и отменив секвестр, помогло бы Японии окончательно разбить Китай. [95]
Адмирал Старк, который был в курсе дипломатических переговоров, 24 ноября послал адмиралу Харуту в Манилу и адмиралу Киммелю в Перл-Харбор следующую телеграмму:
«Очень мало шансов на то, что успешно закончатся переговоры с Японией. Обстановка такова, что, по моему мнению, возможны, агрессивные действия Японии в любом направлении, включая также Филиппины и Гуам».«Положение было критические и безнадежным, — говорил Хэлл, — мы достигли того момента, когда люди хватаются за соломинку».
Этой соломинкой явилось «временное урегулирование», могущее предотвратить немедленный кризис. Отсрочка могла бы предотвратить разрыв, в это время, возможно, мог бы наступить новый правительственный кризис в Японии.
Адмиралу Старку и генералу Маршаллу еще нужно было время на подготовку. 8 декабря 21 000 солдат должны были отплыть из США на Филиппины, крупная войсковая часть уже находилась в море близ острова Гуам, а морская пехота в это время выступала из Шанхая. Чем дольше будет отсрочка, тем лучше можно будет приготовиться к обороне Филиппин. Старк и Маршалл соглашались с резолюцией «конференции ABD», гласившей, что военные действия против Японии будут предприняты только в том случае, если Япония нападет на территорию Америки, Великобритании или Голландии или введет свои войска в Сиам, Тимор или Новую Каледонию{76}.
Государственный департамент после совещаний с президентом, адмиралом Старком и генералом Маршаллом к 25 ноября закончил составление трехмесячного [96] «modus Vivendi», сокращенное содержание которого приводится ниже:
1. Обмен декларациями о мирной политике;
2. Никаких дальнейших продвижений с применением вооруженных сил;
3. Отвод японских войск из южной части Индокитая и сокращение их количества в Северном Индокитае;
4. Возобновление торговли между США и Японией при ограничении вывоза нефти до такого количества, которое позволило бы сделать месячный запас для нужд гражданского населения.
5. Надежда на то, что Япония будет вести переговоры с Чан Кай-ши, уважая «принципы мире, закона, порядка и справедливости»{77}.
Текст предлагаемого «modus vivendi» был вручен представителям Китая, Англии, Австралии и Голландии в Вашингтоне. Китайское правительство «резко протестовало против этих предложений», а Уинстон Черчилль назвал их «голодной диетой для Чан Кай-ши». Некоторые американцы, познакомившиеся с текстом, заявили, что это было равносильно тому, что «Китай будет покинут на произвол судьбы». Другие правительства отнеслись к этим предложениям холодно или неблагоприятно. Президент, по совету Хэлла, решил, что
«заключение соглашения с Японией на таких условиях наносит удар по боевому духу китайцев. Небольшие надежды на то, что «modus vivendi» будет принят Японией, не оправдывали риска предлагать его»{78}. [97]
В качестве ответа на японский «ультиматум» от 20 ноября Хэлл был вынужден подготовить «наброски, могущие служить основой к заключению соглашения между США и Японией», которые и были вручены Номуре и Курусу 26 ноября. В этом длинном документе, сокращенный текст которого приводится ниже, были намечены шаги, которые должны были быть предприняты обоими государствами для установления постоянного мира в районе Тихого океана:
1. Пакт о ненападении, заключенный между правительствами США, Великобритании, Голландии, Китая, Японии, СССР и Таиланда, и соглашение об уважении территориальной целостности Индокитая;2. Отвод японских войск из Китая и Индокитая;
3. Отказ от экстерриториальных прав в Китае;
4. Признание Японией правительства Чан Кай-ши;
5. Заключение нового японо-американского торгового договора на обоюдно-благоприятных условиях; взаимная отмена секвестра на активы;
6. Стабилизация обмена долларов и иен{79}.
Ни Хэлл, ни кто-либо другой в правительстве США не верили в то, что эти условия будут приняты Тодзио. Они знали, что он готовился нанести удар, но где? Они знали о том, что до истечения срока его ультиматума оставалось три дня{80}. В это время уже поступили сведения о движении на юг японских войск и кораблей, но ничего не было известно об «Ударном соединении», которое уже вышло в море, чтобы нанести смертоносный удар по Перл-Харбору. 25 ноября Стимсон узнал [98] от Разведывательного управления о том, что близ Формозы был обнаружен японский флот, в состав которого входило от 30 до 50 кораблей, имеющих на борту пять дивизий. Это был экспедиционный корпус адмирала Кондо, направлявшийся к Малаккскому полуострову{81}. В действительности, Номура и Курусу сообщили в Токио с том, что их переговоры потерпели неудачу, еще до того, как им были вручены «наброски» Хэлла.
27 ноября адмирал Старк послал адмиралам Харту и Киммелю свое знаменитое «предупреждение о войне».
«Эта телеграмма должна рассматриваться как предупреждение о войне. Переговоры с Японией прекращены. В течение ближайших нескольких дней можно ожидать агрессивных действий со стороны Японии. Количество и оснащение японских войск, равно как и формирование военно-морских соединений свидетельствуют о том, что намечается десантная операция против Филиппин, Таиланда, перешейка Кра или Борнео. Закончите подготовку к выполнению задач согласно плану WPL-46»{82}.
Американская нота от 26 ноября не являлась ультиматумом. Во время судебного процесса над Тодзио этот последний заявил, что в большей своей части эта нота представляла собой копию Пакта девяти держав, подписанного также и Японией{83}. Ультиматум являлся последним требованием, в случае невыполнения которого объявляется война, а президент Рузвельт был против войны — даже если Япония откажется вести переговоры по основным пунктам, изложенным в этой ноте. Он стал бы просить Конгресс объявить войну в том случае, если Япония вторгнется в Малайю, на Филиппины [99] или в Голландскую Вест-Индию; по крайней мере, в 1941 г. не было бы войны, если бы Япония удовольствовалась уже захваченными территориями и прекратила бы дальнейшую агрессию. Это было именно то, что предлагал принц Коноэ на важной конференции, проходившей в присутствии императора, на которой был окончательно решен вопрос о войне.
Коноэ призывал «продолжать жить с нарушенными экономическими связями, но без войны». Сидзуки, директор Национального бюро планирования, придерживался того же мнения, но Тодзио отказался даже говорить об этом. «Если бы продолжали жить с нарушенными экономическими связями, — сказал он, — это привело бы к постепенному обнищанию страны». Еще раньше Сидзуки уверял Каноэ, что он мог бы увеличить добычу нефти и других материалов, если бы дал населению небольшую часть из того, что должна была стоить война на Тихом океане. Но он заметил, что «начало военных действий, это вопрос внутренней политики». Безусловно, это было именно так, Тодзио и приверженцы реставрации Сева только начав войну могли удержаться у власти{84}.
29 ноября Тодзио произнес воинственную речь, в которой он говорил о нациях, препятствующих образованию «сферы совместного процветания в Восточной Азии»{85}, и требовал устранения англо-американского влияния на Азию. Это было ответом японского правительства на предложения американского правительства от 26 ноября. Эти предложения убедили Тодзио и армию в том, что не было надобности вести дальнейшие [100] переговоры. В действительности соединение военно-морских сил Японии уже направлялось к Перл-Харбору.
1 декабря на заседании Совета министров в присутствии императора было утверждено решение Тодзио о том, чтобы начать военные действия против США, Великобритании и Голландии. Сразу же были введены в действие оперативные планы атаки в трех направлениях, а 2 декабря Ударному соединению, шедшему в Перл-Харбор, было сообщено, что атака этого порта должна быть проведена 8 декабря. Было решено, что Номура и Курусу вручат ответ японского правительства на американские предложения от 26 ноября за полчаса до начала атаки. Но все еще имелся выход из положения, если бы только президент захотел им воспользоваться. Соединение, подходившее к Перл-Харбору, еще можно было отозвать — и оно, конечно, было бы отозвано, если бы Хэлл сообщил в Токио: «Мы согласны, экспортирование нефти возобновится на следующей неделе» или что-нибудь в этом роде. Каждый должен добиваться мира любыми средствами.
Поскольку японские авианосцы могли нанести удар только 8 декабря, Тодзио информировал прессу о том, что Номура все еще продолжает вести переговоры. Он предложил Номура не прекращать переговоров, а 2 декабря приказал вашингтонскому посольству уничтожить все шифры, за исключением одного, который потребуется для расшифровывания последней ноты, которая будет вручена, когда атакующие самолеты уже будут в воздухе. В тот же день японскому консулу в Гонолулу было предложено посылать ежедневные донесения о военных кораблях США в Перл-Харбор и сообщать о том, снабжены ли они заградительными сетями{86}.
6 декабря президент Рузвельт использовал свой последний козырь — он обратился с личным посланием к [101] императору Хирохито, призывая его отозвать сухопутные войска и военно-морские силы из южной части Индокитая, где они угрожали Филиппинам, Малайе, Таи и «сотням островов Вест-Индии». Хирохито не хотел войны с США, но он еще меньше хотел лишиться трона, что неминуемо случилось бы, если бы он не последовал за Тодзио. Поэтому он ничего не ответил.
В воскресное утро 7 декабря 1941 г. японские послы, согласно указаниям их правительства, выразили желание встретиться в 13 ч. с Хэллом, чтобы зачитать ему ответ Японии на американские предложения от 26 ноября. Из-за задержки, вызванной расшифровкой и переводом ноты, встреча была перенесена на 14 ч. В это время Хэллу уже была вручена телеграмма адмирала Киммеля, извещающая о воздушном нападении на Перл-Харбор — но госсекретарь подумал, что это ошибка. Не имея официального сообщения об объявлении войны, Хэлл решил послушать, что скажут Номура и Курусу. Он принял их в 14 ч. 20 мин.
Едва ли нужно повторять текст последней ноты Японии, о которой Хэлл сказал, что за пятьдесят лет его службы он «никогда не видел документа, более насыщенного фальсификациями и извращениями»{87}.
В это время на Гавайских островах было 9 часов утра 7 декабря. Прошел первый кровопролитный и печальный час. Обожженные и растерзанные тела более тысячи американцев уже лежали на аэродромах и палубах кораблей, или плавали в водах гавани Перл-Харбор. [102]