Сражение при Вионвиль — Марс-ля-Тур 16 августа

Во 2-й армии также держались того мнения, что на Мозеле не произойдет серьезного боя с французами, и потому на 16 августа только 3-му и 10-му корпусам предписывалось наступать через Горз и Тиокур на север к верденской дороге, а остальные два корпуса [36] должны были двигаться форсированными маршами на запад к Маасу.

Между тем французы и в этот день еще не справились с выступлением из Меца, Обозы закупорили все дороги, и перед полуднем три дивизии стояли еще в долине Мозеля. Только император под охраной двух кавалерийских бригад выехал рано утром по более безопасной дороге через Этен. Так как правое крыло не могло еще следовать, то выступление было отложено на послеобеденное время, и выстроившиеся уже войска левого крыла вернулись на свои биваки. Но тут около 9 час. утра они были потревожены прусскими гранатами.

Под прикрытием кавалерии майор Кербер с четырьмя батареями подошел к самому Вионвилю, и французская кавалерия, застигнутая врасплох его огнем, врассыпную помчалась назад через биваки пехоты. Однако, последняя немедленно стала в ружье в полном порядке, и артиллерия открыла сильный огонь. Сначала прусские орудия, не поддержанные пехотой, отошли, но вскоре дело приняло более серьезный оборот.

Опасаясь упустить неприятеля, генерал Альвенслебен с 3-м корпусом (выступил после короткого ночного отдыха. Слева шла 6-я дивизия через Онвиль, правее — 5-я дивизия по длинной лесной долине в Горз. Это запирающее дорогу селение не было занято противником, который вообще принял мало предохранительных мер. Но на открытом плато южнее Флавиньи немецкий авангард уже вступил в бой с французской дивизией Верже. Генерал Штюльпнагель (вскоре обнаружил, что находившийся перед ним неприятель потребует ввода всех его наличных сил, поэтому он приказал 10-й бригаде развернуться и 24 орудиям открыть огонь.

С обеих сторон войска перешли в наступление. Справа пруссаки, постепенно продвигаясь вперед, в упорном лесном бою, часто врукопашную, около 11 час, утра достигли выступа леса Сент-Арну против Флавиньи. Зато их левое крыло было оттеснено, даже артиллерии угрожала серьезная опасность; но прибывший вскоре 52-й полк восстановил бой, хотя и с чрезвычайно [37] большими потерями. 1-й батальон потерял всех офицеров, знамя переходило из рук в руки, — по мере того как падали знаменщики, командир бригады генерал Деринг также был смертельно ранен. Генерал Штюльпнагель поехал верхом в передовую стрелковую линию, ободряя солдат. Генерал Шверин собрал вокруг себя остатки своих войск, лишившихся начальников, и с помощью отряда 10-го корпуса из Новеана удержал высоту у Флавиньи, с которой французы теперь отступили.

Все еще в предположении, будто французы уже начали отступление, было приказано 6-й дивизии наступать через Марс-ля-Тур к Этену, чтобы заградить противнику также и северную дорогу на Верден. Прибыв на высоту у Тронвиля, откуда можно было обозреть действительное положение, бригады совершили захождение направо против Вионвиля и Флавиньи. Выехавшая вперед артиллерия образовала сильный орудийный фронт, подготовивший своим огнем дальнейшее наступление, и, несмотря на большие потери, 11-я бригада около 11 1/2 час. овладела Вионвилем.

От этого селения, а также с юга в связи с 10-й бри гадой наступление было направлено против Флавиньи загоревшегося от артиллерийского огня. При этом различные части сильно перемешались, однако младшие начальники, благодаря искусному использованию каждой складки местности, непрерывно продвигали свои части вперед, несмотря на сильнейший ружейный и артиллерийский огонь противника. Флавиньи было взято штурмом, одно орудие и некоторое число пленных попали в руки бранденбуржцев.

Вионвиль, Флавиньи и северный выступ леса Сент-Арну составили теперь опорный пункт прусского фронта, повернутого на восток. Этот фронт имел почти милю длины. Вся пехота и артиллерия, расположившиеся здесь в одйой линии, были втянуты в горячий бой. Во 2-м эшелоне находились только 5-я и 6-я кав. дивизии и половина 37-й бригады у Тронвиля.

Французы занимали чрезвычайно выгодное положение. Их позиция была прикрыта с левого фланга Мецем, с правого — сильными батареями на старой [38] римской дороге и многочисленной кавалерией. Они могли с уверенностью выждать фронтальную атаку смелого противника.

Правда, о продолжении марша на Верден, хотя бы под прикрытием сильного арьергарда, сегодня не могло быть речи. Вообще, если маршал желал двигаться туда, то он должен был действовать наступательно и раньше всего освободиться от противника, стоявшего непосредственно перед ним.

По чисто военным причинам трудно объяснить, почему этого не произошло. Было очевидно, что только часть германских войск, — и вероятно, небольшая, — могла находиться в это время на левом берегу Мозеля; е подходом в течение дня остававшихся еще у Меца дивизий французы имели огромное превосходство сил. Однако, главной заботой маршала, кажется, было — не быть оттесненным от Меца, и потому он обращал внимание преимущественно на свое левое крыло. Посылая туда (все новые подкрепления, он нагромоздил весь гвардейский корпус и часть 6-го корпуса против леса Оньон, откуда атаки вообще не последовало. Надо полагать, что лишь политические причины побудили уже в этот день маршала Базена к решению остаться у Меца.

Тем временем пруссаки, медленно, но неудержимо наступавшие от Флавиньи и Вионвиля, при самой действительной поддержке своей артиллерии принудили правое крыло 2-го французского корпуса к отступлению на Резонвиль, которое превратилось в бегство, когда были убиты генералы Батайль и Валазе.

Для восстановления боя на этом участке французский гвардейский кирасирский полк решительно бросается в атаку. Но его натиск разбивается частым огнем двух развернутых рот 52-го полка с расстояния в 250 шагов. Промчавшись правее и левее этих рот, конная масса попадает под огонь следующих пехотных частей; 243 лошади остаются на поле. Только жалкие остатки полка прискакали обратно, преследуемые двумя гусарскими полками, подошедшими от Флавиньи. [39]

Одна французская батарея впереди Резонвиля едва успела сделать несколько выстрелов, как уже была окружена. Хотя отсутствие запряжек помешало немцам отвезти захваченные орудия, но французский главнокомандующий, который сам вывел эту батарею на позицию, в течение нескольких минут подвергался опасности быть захваченным в плен.

Прусской 6-й кав. дивизии был также послан приказ о наступлении. Пройдя линию артиллерии и развернувшись, насколько позволяло тесное пространство, она перешла в рысь, но встретила лишь свежие, вполне устроенные войска. Маршал Базен уже принял меры к тому, чтобы заменить отброшенные части 2-го корпуса гвардейской гренадерской дивизией, которую он теперь решился притянуть со овоего неатакованного левого крыла, но не без того, чтобы заменить ее там дивизией 3-го корпуса. Вследствие этого прусская кавалерийская дивизия, встреченная подавляющим ружейным и артиллерийским огнем, должна была остановиться и затем спокойно отошла под прикрытием двух уланских эскадронов, которые несколько раз поворачивались фронтом к неприятелю. Итак, дело не дошло до атаки, но было выиграно (время и дана возможность для дальнейшего продвижения артиллерии на линию от лесного выступа до Флавиньи.

Настало 2 часа пополудни. Генерал Альвенслебен; беспрерывно наступая, ввел противника в заблуждение относительно несоразмерности своих сил. Но теперь движение приостановилось, батальоны, видимо, растаяли, их силы были истощены четырехчасовым боем, патроны почти израсходованы. Позади всей находившейся в огне боевой линии не оставалось в резерве ни одного батальона, ни одной батареи. Теперь нужно было в оборонительном бою удержать купленные кровью успехи.

При этом особенная опасность угрожала левому крылу, против которого у римской дороги развернулась сильная артиллерия. Большое численное превосходство позволило французам все более распространяться вправо, угрожая пруссакам полным охватом. [40]

В их центре маршал Канробер нашел момент подходящим, чтобы со всеми силами перейти в наступление на Вионвиль. В распоряжении немцев в этот критический момент была лишь небольшая часть 5-й кав. дивизии. Две бригады ее должны были принять на себя охрану левого фланга, а из оставшейся позади Вион-виля 12-й бригады два эскадрона были посланы к Трон-вильским кустам. Следовательно, в обоих полках, кирасирском и уланском, было только по три эскадрона в каждом, всего 800 коней, когда они получили приказ двинуться навстречу наступавшему противнику.

Генерал Бредов сначала прошел в колонне по лощине, спускавшейся от Вионвиля, затем сделал захождение направо и поднялся по восточному склону ее, имея оба полка на одной линии. Встреченный тотчас же сильнейшим артиллерийским огнем, он бросается на неприятеля. Первая линия яехоты и линия орудий прорваны, артиллерийская прислуга и запряжки порублены. Вторая линия французской пехоты также не может задержать этот натиск, и даже самые дальние батареи неприятеля берут на передки для отъезда.

Но воодушевление победой и лихость увлекают небольшую конную массу дальше, и после атаки на протяжении 3 тыс. шагов она видит себя окруженной подоспевшей со всех сторон французской кавалерией. Второй линии для прикрытия отхода не имеется, и после одиночных боев с французскими всадниками бригада вынуждена еще раз прокладывать себе путь через неприятельскую пехоту, которая провожает ее выстрелами. Только половина людей вернулась к Флавииьи, где из них было сформировано два эскадрона. Это самоотвержение двух храбрых полков имело последствием то, что французы совершенно прекратили наступление на Вионвиль.

Зато теперь, около 3 час. пополудни, четыре французские дивизии переходят в наступление против Тронвильских кустов. Германская кавалерийская бригада Барби, наблюдающая у западной опушки, и пехота, занимающая кусты, должны отойти перед таким превосходством сил. [41]

Батареи, действующие с позиций между Вионвилем и кустами, подверглись обстрелу с запада, через лесную прогалину, с тыла и вынуждены к отъезду.

Однако, французам понадобился целый час, чтобы преодолеть упорное сопротивление четырех прусских батальонов.

Затем, когда последние собрались у Тронвиля, то оказалось, что 24-й полк потерял 1 тыс. солдат и 52 офицеров, 2-й батальон 20-го полка — всех своих офицеров. 37-я бригада, которая с полудня по собственной инициативе оказывала им самую действительную поддержку, заняла селение, приспособив его к продолжительной обороне.

Только в это время, после 3 час. пополудни, к 3-му корпусу, сражавшемуся в течение 7 час. почти в одиночестве, подошла действительная помощь.

При наступлении через Тиокур 10-й корпус услышал гром орудий в районе Вионвиля. Командир корпуса генерал Фохтс-Рец лично отправился на поле сражения и отдал двигавшимся вслед колоннам нужные приказания.

И здесь прежде всего энергично вступила в бой выехавшая вперед артиллерия. Ее огонь вместе с огнем снова выдвинувшихся вперед батарей 3-го корпуса положил предел наступлению французов по обеим сторонам Тронвильских кустов. Около 3 1/2 час. подошедшие головные части пехотной бригады Война оттеснили противника из кустов и, поддержанные бригадой Дирингсгофена, овладели, наконец, северной опушкой.

Правое крыло 3-го корпуса было тоже подкреплено.

Получив от 5-й дивизии просьбу о поддержке, 32-я бригада 8-го корпуса, несмотря на утомление от долгого марша, выступила от Мозеля, через Арс. К ней присоединился 11-й полк, и, после того как три батареи были уже высланы вперед и вступили в дело, этот отряд появился в 5 час. у выхода из леса Сент-Арну. Он немедленно атаковал (высоту с белым домом, но троекратная попытка овладеть ею не удалась, потому что маршал Базен также значительно усилил позицию впереди Резонвиля. Тут французы в свою очередь [42] перешли в наступление, но не смогли утвердиться на названной высоте под метким огнем прусской артиллерии и опять отступили. После этого неоднократно происходили небольшие наступления с обеих сторон, но они каждый раз отражались огнем противника, и в общем бой на правом крыле свелся к взаимной перестрелке.

Если на левом крыле немцев две французские дивизии отошли перед немногими недавно прибывшими прусскими батальонами, очистив Тронвильские кусты, то это, конечно, объясняется лишь донесениями, полученными маршалом Базеном о появлении неприятельских войск на его правом фланге у Ганновиля (на дороге в Верден западнее Марс-ля-Тура).

Это была бригада Веделя, которая, согласно первоначальному назначению, наступала по направлению на Этен и в полдень у Сент-Илера получила приказание повернуть на поле сражения.

Генерал Шварцкоппен пошел по большой дороге на Марс-ля-Тур, чтобы выйти во фланг или тыл неприятелю. Между тем, французы протянули свое значительно усиленное правое крыло до долины западнее Брювиля и собрали тут три кавалерийские дивизии.

Вследствие этого, когда генерал Ведель двинулся в атаку по обеим сторонам горевшего от неприятельской бомбардировки Тронйиля, его бригада в составе всего пяти батальонов натолкнулась на широко развернутый фронт 4-го французского корпуса.

Наступая под сильным огнем артиллерии и митральез, оба вестфальских полка вдруг очутились перед незамеченным раньше глубоким оврагом. Перейдя его и поднявшись на противоположный скат, они попали под уничтожающий ружейный огонь, направленный против них с самого близкого расстояния и с разных сторон. Потеряв почти всех начальников и офицеров, остатки батальонов скатываются обратно в овраг. После марша в 6 миль 300 чел. не в силах уже подняться по крутому южному скату оврага и попадают в плен. Остальные собираются у Тронвиля вокруг прострелянного знамени, которое держит в руке единственный оставшийся верхом полковник Крапах. Из 95 офицеров и 4 546 солдат [43] недостает 72 офицеров и 2 542 солдат, т. е. более половины. Французы преследуют, но их задерживают: справа — 1-й гвардейский драгунский толк, смело бросающийся им навстречу, несмотря на потерю 250 коней и почти всех начальников; слева — 4-й эскадрон 2-го гвардейского драгунского полка, действующий против тройного численного превосходства африканских конных егерей.

Однако, теперь непосредственно угрожает наступление большой конной массы, показывающейся из-за незанятого кряжа высот Виль-сюр-Ирон. Это дивизия Леграна и гвардейская бригада Франса — в четырех линиях уступами справа.

С германской стороны к бригаде Барби подтягиваются все наличные кавалерийские части, всего только 16 эскадронов, которые разворачиваются в двух линиях слева от Марс-ля-Тур. Еще далее впереди находится выдвинувшийся для выручки гвардейского эскадрона 13-й драгунский полк. Он идет галопом навстречу атакующей в первой линии французской гусарской бригаде, которая прорывается в интервалы полка. Но скоро появляется генерал Барби с остальными полками на высоте Виль-сюр-Ирон, где в 6 час. 45 мин. происходит столкновение конных масс. Облако пыли окутывает передвигающуюся взад и вперед рукопашную схватку 5 тыс. всадников, которая постепенно разрешается в пользу пруссаков. Тяжело раненый генерал Монтэгю попадает в плен, а генерал Легран, спешивший с драгунами на помощь своим гусарам, убит.

Бригада Франса дает немцам подойти, затем с дистанции 150 шагов уланский полк неистово бросается на ганноверских уланов. Но последние охватывают французов и получают неожиданную помощь от возвращающегося с разведки 5-го эскадрона 2-го гвардейского драгунского полка, который через рвы и изгороди атакует противника во фланг, тогда как вестфальские кирасиры врываются в него с фронта. Тщетно африканские конные егеря пытаются помешать охвату ганноверских драгунов, столб пыли все более подвигается на север, и вся французская кавалерия [44] теснится к переходам через долину ручья у Брювиля. Позади ее держатся еще пять полков кавалерийской дивизии Клерамбо. Генерал приказывает одной бригаде перейти долину, но скачущие назад гусары и недоразумение с сигналами приводят и эту бригаду в беспорядок. Она увлекается общим потоком, и только рассыпанная в прикрывающей долине пехота останавливает преследование.

Германские полки спокойно приводятся в порядок и шагом возвращаются к Марс-ля-Тур, сопровождаемые в значительном отдалении отрядом дивизии Клерамбо.

Следствием этого кавалерийского боя, самого крупного за время войны, было то, что правое крыло францу-зов отказалось от дальнейших наступательных попыток. Особенно приходилось жалеть о потере начальников, которые повсюду впереди своих частей подавали славный пример.

Фридрих-Карл поспешил на поле сражения. День приходил к концу, наступали сумерки, сражение было выиграно. Пруссаки стояли вечером на том месте, которое французы занимали утром. Если генерал Аль-венслебен полагал, что натолкнулся лишь на арьергард французской армии, то, узнав, что перед ним главные силы, он все-таки ни минуты не колебался их атаковать. С одним только своим корпусом он вел бой до вечера и оттеснил противника от Флавиньи к Резонвилю, более чем на полмили назад. Это один из самых блестящих подвигов всей войны.

Затем, благодаря ценной помощи 10-го корпуса, сражение было вечером доведено до конца в оборонительном духе, но только с помощью сильнейших контрударов кавалерии и неутомимой выдержки артиллерии.

Однако, далее уже не следовало новыми атаками вызывать на бой сильно превосходящего в числе противника и, не имея надежды на поддержку, подвергать сомнению с трудом одержанный успех.

Силы войск были истощены, боевые припасы по большей части израсходованы, лошади находились 15 часов без корма и под седлом. Часть батарей могла двигаться лишь шагом, а ближайший на левом берегу [45] Мозеля корпус (12-й) находился еще в целом переходе от поля боя.

Несмотря на это, отданный еще в 7 час. вечера приказ командующего армией предписал новое общее наступление против неприятельской позиции. 10-й корпус был совершенно не в состоянии выполнить это требование. Только на правом крыле часть артиллерии, сопровождаемая небольшим числом пехоты, могла двинуться вперед. Батареи действительно достигли сильно оспариваемой высоты южнее Резонвиля, но попали там под частый ружейный и артиллерийский огонь с двух сторон. От одного лишь французского гвардейского корпуса действовали с фланга 54 орудия, выехавшие на позицию по ту сторону долины. В то время как прусским батареям пришлось вернуться на прежние места, двинулись вперед две бригады 6-й кав. дивизии. При наступавшей уже темноте они едва могли различить цель атаки, попали под частый ружейный огонь и отошли назад со значительными потерями.

Бой прекратился окончательно только около 11 час. вечера. С каждой стороны выбыло из строяпо 16 тыс. чел., о преследовании не могло быть и речи. Для немцев плоды победы созрели лишь впоследствии. Войска, измученные 12-часовым боем, расположились биваками на отвоеванной, напоенной кровью земле непосредственно против французской позиции.

* * *

Корпуса 2-й армии, не участвовавшие в сражении в этот день, продолжали свое наступление к Маасу. На левом крыле авангард 4-го корпуса был выдвинут к Тулю. Эта крепость запирала важную для дальнейших операций железную дорогу; говорили, что она имеет недостаточный гарнизон, и потому хотели взять ее внезапным нападением. Однако, обстрел одной полевой артиллерией оказался недействительным. Бастионы с каменными одеждами и широкие водяные рвы делали крепость совершенно безопасной от штурма. Разбить ворота для входа внутрь крепости не удалось. От этого предприятия отказались, и притом не без потерь. [46]

Утром 16 августа в Понт-а-Мусоне главная квартира узнала, что 3-й корпус ведет серьезный бой и что 10-й и 11-й корпуса подошли к нему на подкрепление. Из этих донесений были тотчас же сделаны важные выводы. Путь отступления французам был прегражден, но следовало ожидать, что они примут серьезные меры для его открытия.

Вследствие этого 12-му корпусу было непосредственно приказано в 3 часа утра на следующий день вступить в Марс-ля-Тур; 7-й и 8-й корпуса должны были стать наготове у Корни и Арс на Мозеле.

Наводку мостов в этих пунктах предписывалось производить ночью всеми средствами. Кроме того, штаб 2-й армии еще из Горза послал гвардейскому корпусу приказание немедленно выступить к Марс-ля-Тур, где стать левее 12-го корпуса.

Выполнение этих приказов было облегчено инициативой начальников, получивших в течение дня известие о происходящем бое.

Командир 12-го корпуса тотчас же выступил со своей дивизией на Тиокур, а командир гвардейского корпуса собрал пехоту в северной части своего квартирного района, чтобы быть готовым к раннему выступлению.

На рассвете 17 августа сторожевые посты французов стояли на всем протяжении от Брювиля до Резон-виля. Позади их раздавались сигналы и происходили движения, которые можно было объяснить как желанием наступать, так и отступлением.

Уже в 6 час. утра король приехал из Понт-а-Мусон в Флавиньи. Донесения от кавалерии, полученные там до полудня, были отчасти противоречивы; из них нельзя было понять — сосредоточиваются ли французы у Меца или отходят по обеим еще свободным дорогам через Этен и Бриэ. Однако, наступательных движений нигде замечено не было.

Около 1 часа пополудни передовые части 7-го корпуса после небольшой перестрелки продвинулись на северную опушку леса Оньон, перед которым французы позднее очистили также Гравелот; 8-й корпус стоял наготове у Горза; 9-й, 3-й и 10-й корпуса оставались [47] на своих позициях; 12-й и гвардейский корпуса приближались. Итак, для следующего дня можно было располагать силами семи корпусов с тремя кавалерийскими дивизиями; на 17 августа всякая атака была воспрещена.

При распоряжениях для предположенного на 18 августа сражения следовало иметь в виду два возможных случая.

В обоих левое крыло должно было наступать в северном направлении к ближайшему еще открытому для французов пути отступления через Донкур.

В случае обнаружения отхода противника, его следовало немедленно атаковать и задержать до тех пор, пока подойдет для поддержки правое крыло.

Напротив, если бы выяснилось пребывание французов у Меца, то левое крыло должно было совершить захождение на восток и охватить их позицию с севера, пока правое крыло в ожидании этого будет вести задерживающий бой. В этом случае при кружных движениях одной части армии сражение, вероятно, решилось бы лишь вечером. Затем, это был бы редкий случай, когда оба противника сражались с повернутым фронтом, отказавшись сперва от своих сообщений. Вследствие этого результаты победы или поражения должны были возрасти в высокой мере, причем французы все-таки имели то преимущество, что базировались на большую крепость и ее вспомогательные средства.

Решение было принято, и приказ о наступлении уступами слева в 2 час. пополудни был уже отдан во Флавиньи. Руководство отдельными корпусами во время сражения должно было зависеть от поступавших донесений. После этого король возвратился в Понт-а-Мусон.

Уже в 9 час. утра 17 августа саксонская кав. дивизия вышла к западу от Конфлана на дорогу в Этен и донесла, что, кроме одиночных людей, оторвавшихся от своих частей, там неприятеля не видно; но из этого можно было лишь сделать вывод, что 17 августа французы еще не начали отступления. [48]

За своей кавалерией в течение дня прибыл в Марс-ля-Тур и Пюксье 12-й корпус; левее его, как было приказано, подошел вечером к Ганнонвилю на Иране гвардейский корпус. 2-й корпус, догонявший после высадки с железной дороги 2-ю армию, прибыл в Понт-а-Мусон и получил приказ — в 4 час. утра наступать через Бюксьер.

Сражение при Граведот — Сен-Прива 18 августа

Маршал Базен нашел нецелесообразным отступать на Верден, так как немцы стояли уже очень близко на фланге такого движения. Он предпочел сосредоточить свои силы на позиции близ Меца, которую справедливо считал почти неприступной. Эту позицию представлял кряж высот, сопровождающий с запада долину Шатель. Обращенный к неприятелю широкий склон спускается полога и гласисообразно, тогда как короткий и крутой обратный скат дает укрытие резервам. Гребень этих высот от Ронкура до Розериеля на протяжении более 1 1/2 миль заняли 6-й, 4-й, 3-й и 2-й корпуса, причем на 1 шаг по фронту приходилось от 8 до 10 чел. Одна бригада 5-го корпуса стояла у Сен-Рюфин в долине Мозеля, кавалерия — за обоими крыльями.

Перед 2-м и 3-м корпусами были быстро вырыты стрелковые окопы, устроены батареи и ходы сообщений, а лежащие впереди отдельные дворы превращены в небольшие форты. При подходе к этому крылу с запада нужно было сначала перейти глубокую долину ручья Манс. Напротив, у 6-го корпуса совершенно отсутствовал инженерный парк. Между прочим характерно для снаряжения армии, что в целях эвакуации раненых приходилось, несмотря на многочисленные обозы, разгружать провиантские повозки, сжигая их содержимое. Вследствие отсутствия шанцевого инструмента 6-й корпус не мог устроить фортификационного заслона против леса Жомон, который усилил бы правое [49] крыло. Бесспорно, тут следовало поставить гвардейский корпус, но, опасаясь атаки с юга, маршал удержал эти резервы у Плапевиля.

В 6 час. утра 18 августа король опять прибыл к Флавиньи. Войсковым начальникам было указано присылать донесения непосредственно туда. Кроме того, из главной квартиры были разосланы в разных направлениях офицеры генерального штаба, чтобы сообщать о ходе боев.

7-й корпус, долженствовавший составить ось для возможного захождения направо, занимал леса Во и Оньон. 8-й корпус, оставленный в распоряжении короля, остановился у Резонвиля, готовый, смотря по обстоятельствам, наступать на север или на восток. Левее его 9-й корпус наступал на Сен-Марсель, тогда как 3-й и 10-й корпуса следовали во второй линии. Гвардейский и 12-й корпуса двинулись в северном направлении.

Вследствие приказа командования 2-й армии о том, чтобы 12-й корпус, хотя и стоявший правее гвардейского, составил крайнее левое крыло, произошла значительная задержка от скрещивания обоих маршрутов. Лишь около 9 час. окончился проход саксонцев через Марс-ля-Тур, и только тогда мог тронуться гвардейский корпус. Тем временем авангард 12-го корпуса уже прибыл к Жарни и продолжал свой марш до Бриэ, не столкнувшись с неприятелем.

Еще не получив об этом донесения, главная квартира пришла к выводу, что, по крайней мере, главные силы противника остались у Меца, но она заблуждалась относительно длины неприятельского фронта, считая, что он простирается, примерно, только до Мон-тиньи. Штабу 2-й армии было сообщено, что не следует забирать далее на север, а надо 9-м корпусом атаковать правое крыло противника, гвардейский же и 12-й корпуса направить на Батильи. 1-я армия атакует с фронта лишь тогда, когда 2-я армия будет готова к содействию.

Соответственно этому Фридрих-Карл приказал: 9-му корпусу наступать по направлению на Верневиль, и [50] если правое крыло французов стоит там, начать бой, развернув сильную артиллерию; гвардейскому корпусу продолжать марш через Донкур, чтобы потом поддержать 9-й корпус; 12-му корпусу пока оставаться у Жарни.

Однако, немного позже были получены новые донесения, из которых можно было заключить, что 9-й корпус натолкнется не на крыло противника, а на самый фронт его. Вследствие этого Фридрих-Карл приказал корпусу отложить атаку, пока гвардейский корпус не вступит в дело со стороны Аманвилера. 12-й корпус должен был теперь также двигаться к Сен-Мари-о-Шен.

Но раньше чем этот приказ был изготовлен, около 12 час. послышались уже первые орудийные выстрелы со стороны Верневиля.

Впрочем, оба корпуса левого крыла уже по собственной инициативе взяли направление на восток, а 3-й корпус двинулся от фермы Кольр за 9-м корпусом.

Командир последнего генерал Манштейн уже от Верневиля заметил французский бивак у Аманвилера, который, повидимому, находился в самом беспечном покое. С места своей стоянки Манштейн не мог видеть, что влево у Сен-Прива стоят массы французов. Вследствие этого, полагая, что перед ним неприятельское правое крыло, он решил действовать согласно полученному приказанию, а именно, не теряя времени, атаковать противника. Восемь из его батарей начали бой.

Между тем, французские войска быстро заняли свои подготовленные позиции. Разумеется, отдельное наступление только одного корпуса должно было привлечь на себя огонь не только противостоящего, но и соседних корпусов противника.

Желая найти хоть некоторое укрытие на местности, прусские батареи стали на склоне долины, тянущейся вверх к Аманвилеру; но при этом они заняли фронт, обращенный на юго-восток, на котором они обстреливались с севера во фланг и даже с тылу артиллерией противника и, кроме того, массовым огнем его пехоты.

Для противодействия этому пришлось выдвинуть ближайшие наличные батальоны. Они заняли слева [51] восточный выступ леса Кюс, овладели справа отдельными дворами Анви и Шантрен и вторглись в лес Жениво. Таким образом, боевой фронт 18-й дивизии достиг протяжения в 4 тыс. шагов.

Немцы несли очень большие потери по той причине, что французы, имевшие дальнобойные ружья Шаспо, могли держаться вне действительного огня игольчатых ружей; особенно страдала немецкая артиллерия. Одна из батарей потеряла уже 45 чел. прислуги, когда на нее бросились неприятельские стрелки. Пехотного прикрытия не было под рукой, и два орудия были потеряны.

Около 2 час. пополудни остальные батареи были также едва способны к бою и облегчение наступило лишь с прибытием к Габонвилю гессенской дивизии. Она выдвинула влево на позицию по обеим сторонам железной дороги{4} пять батарей, которые несколько отвлекли на себя концентрический огонь французов. Теперь можно было отвести поэшелонно назад батареи 18-й дивизии, которые наиболее пострадали, причем им все-таки пришлось отбиваться от преследующих французов картечью.

Артиллерия 3-го и гвардейского корпусов также при-шла на помощь 9-му корпусу, и те подбитые орудия последнего, которым удалось восстановить свою боеспособность, тотчас же снова выдвинулись в боевую линию. Таким образом, впереди Верневиля и до Сент-Эль образовался фронт из 130 орудий, который с видимым успехом боролся с неприятельской артиллерией. Теперь, после приближения к Верневилю 3-го корпуса и прибытия в Габонвиль 3-й гвардейской бригады, можно уже было не опасаться прорыва противника через эту линию.

Главные силы гвардейского корпуса уже около 2 час. пополудни подошли к Сент-Эль. Генерал Паппе скоро заметил, что, совершая захождение на восток, он также ни в каком случае не выйдет на подлежавшее охвату правое крыло неприятеля, а наоборот, сам подставит [52] свой левый фланг под удар французов, занимавших Сен-Мари-о-Шен. Это селение с очень прочными постройками городского типа, обстреливаемое сильным фланговым огнем с главной неприятельской позиции, следовало взять прежде всего при всяком наступлении, но, согласно приказу, для этого следовало выждать содействия саксонского корпуса.

Последний хотя и достиг своими передовыми частями окрестностей Батилыи, но находился все еще в полумиле от Сен-Мари и только около 3 час. пополудни смог выдвинуть свои батареи на позицию западнее этого селения. Все-таки это была существенная помощь, после того как гвардия употребила большую часть своей артиллерии для поддержки 9-го корпуса.

Десять батарей направили свой огонь против Сен-Мари, и когда обнаружилось их действие, а, кроме того, от 12-го корпуса подошла 47-я бригада, то около 3 1/2 час. прусские и саксонские батальоны с громкими криками «ура» бросились на деревню с юга, запада и севера, не отвечая на огонь противника. Французы были выбиты с потерей нескольких сот пленных.

Саксонцы пробовали преследовать, и к северу от Сен-Мари завязался горячий пехотный бой, закрывший саксонскую артиллерию, но как только бригада была отозвана, батареи открыли огонь и повторные усилия французов отнять потерянную ими позицию были отражены.

Вскоре 9-му корпусу удалось овладеть фермой Шампенуа и там укрепиться, но все попытки продвинуться отдельными батальонами и ротами дальше против сомкнутого фронта французов не могли иметь успеха. Таким образом, к 5 час. вечера ружейный огонь совершенно прекратился, артиллерия лишь время от Бремени делала одиночные выстрелы. Истощение с обеих сторон имело последствием почти полное прекращение боя на этом участке поля сражения.

В главной квартире держались мнения, что 1-я армия должна приступить к серьезной атаке только после подхода к неприятелю 2-й армии. Но когда половина дня уже прошла и около полудня раздалась канонада [53] у Вионвиля, то нужно было полагать, что этот момент уже настал; все-таки сначала было только разрешено подготовить предстоящий бой артиллерией.

Шестнадцать батарей 7-го я 8-го корпусов выехали на позицию вправо и влево от Гравелота у проходящего через селение шоссе.

При очень большом расстоянии от противника их действие было ничтожно; кроме того, они несли потери от огня французских стрелков, гнездившихся в противолежащей лесной полосе. Прогнать их было необходимо, а потому и здесь также завязался преждевременно пехотный бой. Французы были оттеснены с восточного склона долины Манса; артиллерийская линия, возросшая до Двадцати батарей, могла теперь продвинуться ближе к западному краю и сильно действовать против главной позиции противника.

Однако, батальоны 29-й бригады продолжали наступление дальше. Слева они продвигались в южной части леса Жениво, но все-таки не могли установить связь с 9-м корпусом, находившимся в северной части леса, так как французы удерживались в центре его. Напротив, справа отдельные части вторглись в каменоломни и ямы для добычи гравия близ Сент-Юбера.

Тем временем германская артиллерия приобрела перевес над неприятельской. Многие французские батареи были принуждены к молчанию, другие не могли выехать на позицию. Неприятельский огонь был отчасти направлен против частей 30-й бригады, близко подошедших к хутору Сент-Юбер. Около 3 час. этот очень прочный отдельный двор, лежавший непосредственно перед главной позицией противника, был взят штурмом, несмотря на сильнейший огонь.

Хотя теперь перешла долину также и 31-я бригада, но дальнейшее наступление против Моску и Лейпцига по открытому полю, охваченному противником по дуге, не удалось, а привело только к большим потерям. На крайнем правом крыле немцев 26-я бригада взяла Жюси и обеспечила сообщения армии со стороны Меца, но не могла перейти глубокую долину Розерьель. [54]

Повсюду передовые части французов были оттеснены, отдельные дворы перед их фронтом горели, французская артиллерия казалась подавленной, и у Граве-лота получалось впечатление, что остается только преследовать. Ввиду этого около 4 час. пополудни генерал Штейнмец приказал произвести новое наступление свежими силами.

В то время как 7-й корпус занял лесную опушку, четыре батареи и позади их 1-я кав. дивизия двинулись на рысях по дефиле длиной в 1 500 шагов восточнее Гравелота. Но неприятель, заметив головы глубоких колонн, удвоил приостановленный до тех пор ружейный и орудийный огонь. Одна из батарей в кратчайший срок потеряла прислугу четырех орудий, и только с величайшим трудом удалось ее отвести к опушке леса, другая вообще не успела развернуться. Напротив, батарея Хассе, несмотря на потерю 75 лошадей, и батарея Гнюгге у Сент-Юбера стойко удерживались, несмотря на тыловой огонь из каменоломен.

Шедший во главе кавалерийский полк из ложбины свернул галопом вправо и развернулся против Пуан-дю-Жур, но неприятель, стоявший совершенно укрыто, не представлял цели для атаки. Пришлось притти к заключению, что тут нет места для использования кавалерии, и полки под разрывавшимися со всех сторон артиллерийскими снарядами вернулись через долину Манса.

Вследствие этой неудавшейся попытки немцев стрелковые цепи французов перешли в наступление из Пуан-дю-Жур и оттеснили прусские части, лежавшие в открытом поле, до лесной опушки. Пули ружей Шаспо долетали даже до места стоянки командующего армией, где под одним из свиты была убита лошадь.

Все-таки подошедшие свежие войска оттеснили неприятеля на его главную позицию. Столь же упорно немцы обороняли захваченный Сент-Юбер, хотя у стоявшей там батареи прислуги хватало только на одно орудие. Но все частные попытки наступления по плато, лишенному закрытий, терпели крушение и в 5-м часу вечера тут также настал перерыв боя, во время [55] которого с обеих сторон измученные войска устраивались и отдыхали.

Около этого времени король Вильгельм со штабом выехал вперед на высоту южнее Мальмезона. Но и оттуда на расстоянии более мили нельзя было судить о том, как складывалась обстановка на левом крыле армии. Огонь французской артиллерии на всем фронте от Ля-Фоли до Пуан-дю-Жур почти совершенно прекратился, тогда как с севера доносилась усиленная канонада. Настало 6 час. вечера, день приходил к концу, и надо было добиться решения.

Поэтому король приказал 1-й армии произвести новое наступление и передал в распоряжение генерала Штейнмеца только что подошедший после долгого марша 2-й корпус.

Вследствие этого наличные батальоны 7-го корпуса, кроме пяти оставленных в резерве, еще раз были переведены через долину Манса. К ним присоединились батальоны, выставленные в лесу Во по направлению на Пуан-дю-Жур и каменоломни.

К атакованному таким образом 2-му французскому корпусу подошла на подкрепление дивизия гвардейских вольтижеров. Все резервы выдвинулись в передовую линию. Артиллерия удвоила свою деятельность, и уничтожающий ружейный огонь встретил наступающего. Потом французы сами перешли в наступление густыми стрелковыми цепями и оттеснили небольшие части немцев, лежавшие в открытом поле и лишившиеся начальников, обратно к опушке леса.

Но этот контрудар был остановлен. К этому времени немцы располагали еще одним свежим корпусом.

Перевезенный позже всех по железной дороге на театр войны 2-й корпус следовал за армией форсированными маршами, не имея пока возможности принять участие в боях. Выступив в 2 часа утра из Понт-а-Мусон и двигаясь через Бюксьер и Резонвиль, корпус вечером прибыл в Гравелоту (южнее его). Среди померанских (войск живо выражалось желание сегодня же сойтись с неприятелем. [56]

Было бы правильнее, если бы находившийся тут начальник генерального штаба{5} воспрепятствовал этому наступлению в столь поздний вечерний час. Совершенно нетронутая отборная часть могла быть весьма желанной на следующий день, а в этот же вечер она одна едва ли могла произвести решительный переворот.

Спеша через Гравелот, передовые батальоны корпуса продвинулись до каменоломен и на несколько сот шагов от Пуан-дю-Жур. Следующие батальоны были втянуты в сутолоку частей, стоявших в огне южнее Сент-Юбера, и дальнейшее наступление против Моску приостановилось. При наступившей темноте нельзя было более различать друзей и врагов, и огонь пришлось прервать. Он прекратился совершенно только около 10 часов.

Правда, было выгодно, что более свежий 2-й корпус занял в ночь передовую боевую линию, позади которой могли снова собраться сильно перемешанные части 7-го и 8-го корпусов.

Ход боя фактически показал, что левое крыло французов, почти неприступное по природе и укреплениям, не может быть оттеснено даже при самой самоотверженной храбрости и величайших жертвах. Противники стояли друг против друга в угрожающей близости, готовые на следующее утро продолжать бой. Успех дня зависел от событий на другом крыле.

В 5 ¼ час. вечера в Сент-Эль командир гвардейского корпуса нашел, что настал момент приступить к атаке французского правого крыла; но последнее простиралось значительно далее на север, чем фронт гвардейского корпуса, даже далее, чем это было известно самому французскому главнокомандующему. Правда, саксонцы приняли уже участие во взятии Сен-Мари-о-Шен, но, чтобы выйти во фланг противнику, кронпринц сначала собрал свой корпус у леса Обуэ. Для этого нужна было еще притянуть одну бригаду от Жарни и одну от Сен-Мари-о-Шен. Вследствие замедления при самом выходе корпуса из Марс-ля-Тур непосредственного [57] вступления его в дело можно было ожидать лишь через несколько часов.

Согласно полученному приказанию 4-я гвардейская, пех. бригада выступила в назначенном ей направлении на Жерюзалем, непосредственно к югу от Сен-Прива. Как только это было замечено в 9-м корпусе, генерал Манштейн приказал переданной в его распоряжение 3-й гвардейской бригаде, стоявшей у Габонвиля, также наступать, и притом на Аманвилер. Гессенские батальоны двигались между обеими бригадами. Только полчаса спустя, левее 2-й гвардейской дивизии перешла в наступление 1-я гвардейская дивизия от Сен-Мари на Сен-Прива. Все это наступательное движение натолкнулось на широкий фронт 4-го и 6-го французских корпусов. Опорные пункты этого фронта, Сен-Прива и Аманвилер, почти еще не были обстреляны германскими батареями, которые пока были всецело заняты борьбой с неприятельской артиллерией вне селений.

Впереди главной французской позиции, расположенной по гребню высот, лежали на террасообразном скате, за изгородями и низкими каменными стенами, многочисленные стрелкойые цепи. За ними подымалось селение Сен-Прива, похожее на замок, с массивными домами, занятыми стрелками до самых крыш. Поэтому открытая равнина перед фронтом осыпалась подавляющим градом пуль.

При таких условиях потери атаковавшего этот фронт гвардейского корпуса были чрезвычайно велики. В продолжение получаса пять батальонов потеряли всех, остальные батальоны — большинство своих офицеров, особенно старших начальников. Тысячи убитых и раненых обозначали след батальонов, наступавших, несмотря на кровавые потери. Ряды их все смыкаются, и даже под командой младших лейтенантов и прапорщиков не пропадает спайка частей. По мере сближения с противником приобретает полную действительность и игольчатое ружье. Французы вытесняются из всех передовых, позиций, причем в большинстве случаев не выжидают последнего столкновения. [58]

В 6 ¼ час. батальоны подошли к Аманвилеру и Сен-Прива на расстояние 600–800 м. Местами у обрывистых скатов, доставляющих хотя небольшое укрытие, и в очищенных французами стрелковых окопах измученные войска останавливаются, чтобы перевести дух. В резерве у Сен-Мари стоят только четыре батальона за боевой линией, протяжением в 4 тыс. шагов. С помощью подоспевших двенадцати гвардейских батарей немцы стойко отбивают все удары неприятельской кавалерии и дивизии Сисэ; но растаявшие от неслыханных потерь войска, имея непосредственно перед собой два французских корпуса, должны выдержать еще более получаса, пока к ним подойдет поддержка.

Только к 7 час. вечера влево от гвардии прибыли на место боя две саксонские пехотные бригады; обе другие собирались еще у леса Обуз; напротив, артиллерия уже давно обстреливала Ронкур.

Получив известие о том, что немцы стремятся все глубже охватить его правое крыло, маршал Базен уже в 3 часа пополудни приказал сосредоточенной у Пла-певиля гвардейской гренадерской дивизии Пикара направиться туда. Хотя расстояние составляло всего 1 милю, но это серьезное подкрепление, свернув с прямой дороги вправо в лесную долину, еще не прибыло, когда маршал Канробер, с величайшим трудом удерживавший пруссаков, решил теснее сосредоточить свои силы вокруг опорного пункта Сен-Прива. Отступление от Ронкура должен был прикрывать слабый арьергард, опушку леса Жомон приказано было удерживать.

Вследствие этого саксонцы не встретили в Ронкуре ожидаемого сильного сопротивления; после легкого боя они вторглись в селение вместе с ротами крайнего левого крыла гвардии. Часть саксонских батальонов еще раньше свернула с направления на Ронкур вправо и двинулась на помощь гвардии прямо на Сен-Прива.

Огонь 24 батарей обоих германских корпусов производил там страшные опустошения. Многие дома были охвачены пламенем или рушились от попадавших в них гранат. Но французы решили оборонять до последней крайности этот важнейший для исхода всего сражения [59] пункт. Батареи их правого крыла стояли на позиции между Сен-Прива и лесом Жомон, из которого фланкировалось дальнейшее наступление саксонцев. Другие батареи, расположенные южнее, действовали против пруссаков, а при своем дальнейшем одновременном наступлении германские войска были встречены частым огнем укрыто расположенных французских стрелковых цепей.

Все эти препятствия, хотя и с новыми потерями, постепенно преодолеваются движением в штыки, частью с коротким перерывом для беглого огня, частью же без выстрела. При заходе солнца атакующие войска приблизились к Сен-Прива на 300 шагов. К ним присоединяются отряды прибывшего в Сент-Эль 10-го корпуса и теперь со всех сторон производится последний натиск. Французы обороняют с величайшим упорством горящие дворы и церковь, пока, все более и более обходимые, вынуждены, наконец, в 8 час. положить оружие. При этом попадает в плен более 2 тыс. нераненых французов, раненых приходится спасать из огня.

Под прикрытием бригады в лесу Жомон и кавалерии разбитые части 6-го французского корпуса спешили вниз, в долину Мозеля. Только теперь появилась французская гвардейская гренадерская дивизия и развернулся к востоку от Аманвилера артиллерийский резерв армии.

Германские батареи немедленно (вступили в бой, который продолжался до ночной темноты, причем Аманвилер загорелся.

Тут уже началось отступление 4-го французского корпуса, замаскированное только повторными сильными контрударами на короткое расстояние. Дело дошло еще раз до рукопашной схватки с атакующими батальонами правого крыла гвардии и левого крыла 9-го корпуса.

Все-таки ночью Аманвилер оставался еще в руках французов. Только в 3 час. утра 3-й французский корпус также очистил позиции у Моску; 2-й корпус удерживался до 5 час, вступая в оживленные стычки с передовыми постами 2-го германского корпуса, занявшими плато у Моску и Пуан-дю-Жур. [60]

Только бои 14 и 16 августа сделали возможным успех 18 августа.

Французы определяют свои потери в 13 тыс. чел.

В октябре в Меце стояло еще 173 тыс. чел. Следовательно, в сражении 18 августа противник во всяком случае имел более 180 тыс. чел. Точная численность семи германских корпусов в этот день составляла 178 818 чел.

Итак, с приблизительно равными силами немцы вытеснили французов из позиции, выгоднее которой едва ли можно было найти.

Понятно, что при этом потеря атакующего была гораздо больше, чем у противника; она равнялась 20 159 чел., в том числе 899 офицеров.

Если по штатам военного времени на 40 солдат приходится в среднем 1 офицер, то в этом сражении 1 выбывший из строя офицер приходился уже на 23 солдата.

Похвальное свидетельство того примера, который начальники показывали своим храбрым солдатам, но вместе с тем эти потери за время похода уже нельзя было пополнить. Вообще уже в первые 14 дней августа германская армия потеряла в шести сражениях 50 тыс. чел.

Разумеется, на родине пополнение не могло быть подготовлено так быстро. К этому времени, однако, были уже предусмотрены новые формирования из отслуживших солдат.

Прежде всего еще вечером были подтянуты с правого берега Мозеля первые эшелоны обозов и госпитали, также были повсюду пополнены боевые припасы. Только с трудом удалось в переполненном ранеными Резонвиле найти комнатку на чердаке для короля и убежище для его штаба.

Последнему предстояло еще в течение ночи составить все распоряжения, которых немедленно требовала новая созданная победой обстановка. Уже утром 19 августа все относящиеся сюда приказы могли быть представлены королю для принятия решения. [61]

Новое разделение вооруженных сил

Блокада Меца не входила в первоначальный план похода; предполагалось наступать на Париж мимо крепости, ограничившись одним наблюдением за ней; назначенная для этого резервная дивизия в составе 18 батальонов, 16 эскадронов и 36 орудий уже приближалась.

Между тем, при создавшейся обстановке потребовалось полное обложение Меца, что вызвало радикальные изменения в организации вооруженных сил.

Для обложения Меца была сформирована, под командой Фридриха-Карла, особая армия, состоявшая из 1-го, 7-го и 8-го корпусов прежней 1-й армии и из 2-го, 3-го, 9-го и 10-го корпусов 2-й армии, затем из резервной дивизии и 3 кавалерийских дивизий, всего 150 тыс. чел.

Гвардейский, 4-й и 12-й корпуса, а также 5-я и 6-я кав. дивизии образовали с этого момента под начальством кронпринца Саксонского особую «маасскую армию» силой в 138 тыс. чел. Эта последняя и 3-я армия, насчитывавшая 223 тыс. чел., были назначены для наступления против формировавшейся в Шалоне новой французской армии.

Правда, блокадная армия была при этом слабее блокированного противника. Следовало ожидать, что последний употребит новые усилия пробиться на запад, и потому главные силы блокадной армии должны были оставаться на левом берегу Мозеля.

Все эти приказы после одобрения их королем были уже в 11 час. утра разосланы войсковым начальникам.

По распоряжению Фридриха-Карла, 10-й корпус занял лесистую местность от нижнего Мозеля до Сен-Прива, 2-й корпус — гребень высот оттуда до Моску. Затем справа примыкали 7-й и 8-й корпуса; последний — на обоих берегах верхнего Мозеля. На линии Нуйльи, вправо и влево от Сейля, стоял 1-й корпус, имея особую задачу — прикрывать устраиваемые в Ремилъи и Понт-а-Мусоне большие магазины. В район Ретонфэ к [62] северо-востоку от Меца придвинулась 3-я резервная дивизия. 9-й и 3-й корпуса в качестве резерва были расположены лагерем у Сен-Мари и Верневиля. Немедленно было приступлено к окопным работам и к постройке мостов через Мозель выше и ниже крепости.

Из корпусов, принадлежавших теперь маасской армии, 12-й корпус собрался у Конфлана, гвардейский — у Марс-ля-Тур, тогда как еще не участвовавший под Мецем 4-й корпус достиг уже Комерси.

Пройдя через горы и блокировав крепость Туль одной баварской бригадой, 3-я армия направилась дальше тремя колоннами. Только передовые ее корпуса достигли Мааса и там должны были остановиться на два дня,, чтобы наступать приблизительно на одной линии с маасской армией. Тем временем их кавалерия производила поиски на 3 перехода вперед до Шалона и Витри-ле-Франсуа, где она впервые после Вёрта вошла в соприкосновение с противником. Но это были лишь охраняющие отряды на Марнской железной дороге, которые отошли по окончании войсковых перевозок.