III. Внутренняя контрреволюция на службе иностранных разведок
Наряду с активной деятельностью разного рода заговорщических организаций, возникших после Октября под руководством английской и иных разведок, в контрреволюционном подполье шла большая организационная работа. Вначале деятельность контрреволюционных организаций (подобно савинковской) была рассчитана на молниеносное свержение Советской власти. Но по мере разгрома локкартовского заговора и упрочения Советской власти работа по собиранию контрреволюционных сил внутри страны усиливалась и стала более организованной. Создавались разные подпольные «центры», стремившиеся объединить политические партии и группы антисоветского направления.
Еще в августе 1917 года совещание «общественных» деятелей, состоявшееся в Москве под председательством бывшего председателя Государственной думы Родзянко, образовало так называемый «Совет общественных деятелей» из представителей фабрикантов, заводчиков, кадетов и крупнейших деятелей царского режима.
После Октябрьской революции деятельность этой контрреволюционной организации преследовала три главные цели: 1) борьбу с Советской властью, 2) восстановление частной собственности, 3) создание в России режима конституционной монархии.
В феврале — марте 1918 года образовался так называемый «Правый центр». В него вошли представители крупного капитала и помещиков: «Совета общественных деятелей», «Торгово-Промышленного комитета», «Союза земельных собственников», партий кадетов и октябристов. По составу и программе действий «Правый центр» являлся ярко выраженной монархической организацией. Его возглавляли бывший царский министр Кривошеин и профессор Новгородцев. [36]
«Правый центр» ориентировался на международную буржуазию. Русские капиталисты готовы были пойти с ней на любое соглашение, лишь бы она способствовала восстановлению в России монархии.
«Правый центр» вел переговоры с австро-германским командованием и представителями Антанты с целью добиться ввода иностранных войск на русскую территорию для борьбы с большевиками.
После революции в Германии и крушения вильгельмовской империи «Правый центр» распался.
Почти одновременно с «Правым центром» партия «народных социалистов», правые эсеры, группа «Единство» и правые меньшевики вместе с «левыми» кадетами образовали «Союз возрождения России», или так называемый «Левый центр». Во главе «Левого центра» стал «народный социалист» Мякотин. Новая контрреволюционная организация, в противовес «Правому центру», целиком ориентировалась на Антанту и получала от союзников широкую материальную поддержку. Не довольствуясь поддержкой англо-французской буржуазии, «Левый центр» обращался за помощью и к Японии.
В связи с расколом по вопросу о брестском мире в «Правом центре» и выходом из него ряда участников в мае — июне 1918 года создается еще одно контрреволюционное объединение — «Национальный центр», который также ориентировался на союзников. В «Национальном центре» были представлены почти все контрреволюционные элементы России от кадетов до монархистов включительно. В его составе находились и меньшевики.
Несмотря на различные вывески и якобы разные политические направления, программа каждого из этих «центров» по существу приближалась к программе «Совета общественных деятелей». Борьба с Советской властью была основой их деятельности.
Наступление Колчака в начале 1919 года и ухудшение внутреннего положения Советской России в связи с голодом и общей разрухой вызвали у всей внутренней контрреволюции надежды на скорое падение Советской власти. В марте — апреле 1919 года для объединения контрреволюционной деятельности всех элементов, враждебных пролетариату, был создан «Тактический центр». В него вошли по два представителя от «Совета общественных деятелей», «Левого центра» («Союза возрождения России») и «Национального центра». Таким образом, создался единый антисоветский [37] фронт «левых» и правых наемников международной реакции и англо-французской разведки.
Наибольшую подрывную активность в период 1919 года проявили «Национальный центр» и «Тактический центр». Они координировали и направляли подрывную работу мелких подпольных контрреволюционных организаций. Оба «центра» были тесно связаны с иностранными разведками, в основном английской и французской, от которых получали указания и деньги.
Некоторые организации, входившие в «Тактический центр», вели шпионско-диверсионную работу по непосредственным указаниям иностранных разведок. Например, «Союз возрождения России» в момент высадки английского десанта в Архангельске пытался, в целях помощи англичанам, вызвать восстание в Вологде. Восстание готовила партия «народных социалистов». Ее представители завербовали на Северном фронте несколько человек в штабе Кедрова — командующего фронтом. Этим же путем они добились получения броневиков. Свои преступные замыслы заговорщикам осуществить не удалось. Заговор был своевременно раскрыт органами ВЧК.
Член «Союза возрождения России» Чайковский, по поручению англичан, возглавил в Архангельске белогвардейское правительство.
«Национальный центр»
«Национальный центр» был создан по инициативе кадетов. Денежные средства на развертывание подрывной деятельности дали русские промышленники и банкиры и главным образом французская разведка. По этому поводу Савинков показывал на суде:
«Французы в этот период времени (1918–1919гг. — В.М.) снабжали средствами не только организацию, в которой я состоял («Союз защиты родины и свободы» — В. М. ), но еще эсеров, «Национальный центр» и «Левый центр».
Возглавил «Национальный центр» кадет Шипов. Кроме него, активную роль в «центре» играли кадеты Щепкин, Астров, князь Трубецкой, Струве и др.
«Национальный центр» создал по всей стране сеть своих филиалов, энергично работавших на Деникина, Юденича, Колчака и интервентов. С последними «центр» имел тесную связь. В Петрограде, Москве, Киеве и в Одессе велась большая шпионская работа, организовывались вооруженные банды, шла подготовка выступлений при приближении белогвардейских армий или десантов союзников. [38]
«Национальный центр» выделил из своего состава военную комиссию, которая возглавила организацию антисоветского восстания. В начале «Национальный центр» связался с существовавшей в Москве военной белогвардейской организацией, ранее связанной с «Правым центром» и сумевшей протолкнуть своих агентов в части и учреждения Красной Армии. Эта организация располагала вооруженной силой, главным образом из бывших офицеров, втесавшихся в качестве курсантов и преподавателей в военные училища и технические школы. Они могли стать серьезной угрозой для Советской власти при приближении неприятеля. Москва была заговорщиками разделена на военные участки. Во главе каждого участка стоял военный комендант. Порядок выступления был точно установлен.
Московский филиал «Национального центра» и его военную организацию органам ВЧК удалось ликвидировать только осенью 1919 года. Это произошло при следующих обстоятельствах.
В июле 1919 года в одном из сел Вятской губернии был арестован неизвестный, назвавшийся Карасенко. У задержанного обнаружили около миллиона рублей «керенками». В Москве, находясь в тюрьме, Карасенко попытался передать через подкупленного им человека две записки с зашифрованными фамилиями. Записки эти попали в руки следователя. Личность адресатов была быстро установлена, и у них произвели обыск, который дал нити для раскрытия всего заговора.
Исключительную активность проявлял петроградский филиал «Национального центра». 1 апреля 1919 года в своей телефонограмме в ВЧК Ленин писал:
«...из Петрограда получены сведения о том, что агенты Колчака, Деникина и союзников пытались взорвать в Петрограде станцию водопровода. В подвале были обнаружены взрывчатые вещества, а также адская машина, которая была особой командой взята для уничтожения, но преждевременным взрывом убит командир отряда и ранены 10 красноармейцев.
В отдельных пунктах делаются попытки взрыва мостов в попытки к приостановке железно-дорожного движения.
Делаются попытки разобрать железно-дорожные пути, чтобы оставить без продовольствия красную Москву и Петроград.
Социалисты-революционеры и меньшевики принимают активное участие в призывал к забастовкам, к свержению Советской власти. [39]
В виду полученных сведений, Совет Обороны предписывает принять самые срочные меры для подавления всяких попыток взрывов, порчи железных дорог и призывов к забастовкам.
Совет Обороны предписывает призвать к бдительности всех работников Чрезвычайных Комиссий и о предпринятых мерах довести до сведения Совета Обороны»{24}.
Накануне обнаруженной попытки взорвать петроградский водопровод агенты «Национального центра» произвели взрыв на Охтенском пороховом заводе. На ст. г. Псков они организовали поджог склада взрывчатых веществ. В результате неоднократных взрывов железнодорожного полотна и устроенного крушения военно-санитарного поезда диверсантам удалось временно прервать железнодорожное сообщение между Псковом и Петроградом.
В тесной связи с «Национальным центром» находилась шпионская группа английской и французской разведок, созданная агентом «Интеллидженс сервис» Полем Дюксом. Английские шпионы занимали в Красной Армии и Флоте ряд ответственных должностей. Среди них был и начальник воздушной обороны Петрограда Лишин, инспектор артиллерии военного округа Лебедев, начальник оперативного отдела штаба флота Эриксон и многие другие. Большинство из них было вовлечено в шпионскую работу ближайшим подручным Дюкса шпионом Бергом, занимавшим пост начальника воздушных сил Балтийского флота.
Большая группа шпионов орудовала в штабе Кронштадтской крепости и в Кронштадтском военном порту. Возглавляли эту группу начальник штаба крепости Будкевич и помощник главного инженера порта Грицай.
Связь с Юденичем шла при посредстве французского шпиона мичмана Рейтера, работавшего начальником радиостанции на острове Голодай. Предатели находились также на некоторых судах Балтийского флота.
В мае обстановка под Петроградом была чрезвычайно сложной и обостренной. Систематические неудачи на фронте, предательство и измена в тылу расшатали боевой организм VII армии. Учитывая серьезность обстановки и огромное значение красного Питера как цитадели пролетарской революции, ЦК РКП(б), Ленин послали товарища Сталина для организации обороны Петрограда. [40]
Товарищ Сталин прибыл в Петроград в конце мая 1919 года и вскоре получил от Ленина телеграмму, в которой он давал оценку положения под Петроградом.
«Вся обстановка белогвардейского наступления на Петроград, — писал Ленин, — заставляет предполагать наличность в нашем тылу, а может быть и на самом фронте, организованного предательства. Только этим можно объяснить нападение со сравнительно незначительными силами, стремительное продвижение вперед, а также неоднократные взрывы мостов на идущих в Петроград магистралях. Похоже на то, что враг имеет полную уверенность в отсутствии у нас сколько-нибудь организованной военной силы для сопротивления и кроме того рассчитывает на помощь с тыла (пожар артиллерийского склада в Ново-Сокольниках, взрывы мостов, сегодняшние известия о бунте на Оредеже). Просьба обратить усиленное внимание на эти обстоятельства, принять экстренные меры для раскрытия заговоров»{25}.
Оценка, данная Лениным, целиком соответствовала действительности. В результате преступного «руководства» Троцкого, Зиновьева и их приспешников высший командный состав VII армии и ее штабов был до крайности засорен враждебными Советской власти людьми. В армии царили паника и растерянность. Гнуснейшие предатели Зиновьев и Евдокимов готовили сдачу Петрограда врагу.
Товарищ Сталин немедленно взял в свои руки руководство обороной Петрограда и составил гениальный план разгрома Юденича. В основу плана наряду с другими мероприятиями товарищ Сталин положил беспощадное уничтожение измены и предательства, свивших себе прочное гнездо в тылу и на фронте.
Быстро ознакомившись с положением в самом красном Питере и объехав фронт, товарищ Сталин вскрыл все расчеты белогвардейщины.
«По всем данным, — писал товарищ Сталин в «Правде», — противник рассчитывал не только, или, вернее, не столько на свои собственные силы, сколько на силу своих сторонников — белогвардейцев в тылу у наших войск, в Петрограде и на фронтах. Прежде всего проживавшие в Питере так называемые посольства буржуазных государств (французское, швейцарское, греческое, итальянское, голландское, датское, румынское и пр.), занимавшиеся финансированием белогвардейцев и шпионажем в пользу Юденича и [41] англо-франко-финно-эстонской буржуазии. Эти господа швыряли деньгами направо и налево, подкупая в тылу нашей армии все подкупное. Далее — продажная часть русского офицерства, забывшая Россию, потерявшая честь и готовая перекинуться на сторону врагов рабоче-крестьянской России. Наконец, обиженные петроградским пролетариатом бывшие люди, буржуа и помещики, накопившие, как оказалось потом, оружие и ждавшие удобного момента для удара в тыл нашим войскам. На эти силы и рассчитывал противник, наступая на Петроград. Занять Красную Горку, этот ключ Кронштадта, и обессилить тем самым укрепленный район, поднять восстание на фортах и обстрелять Петроград с тем, чтобы, объединив общее наступление на фронте в момент общего переполоха с восстанием в Петрограде, окружить и занять очаг пролетарской революции, — вот каковы были расчеты противника»{26}.
Вероятно, расчеты противника и оправдались бы, если бы в Петроград не приехал товарищ Сталин.
Исключительно велика роль товарища Сталина в раскрытии в Петрограде заговора английской разведки и «Национального центра». Под непосредственным руководством товарища Сталина органы ВЧК разоблачили и ликвидировали крупнейшую шпионско-диверсионную организацию. Громадная работа по мобилизации масс на борьбу со шпионажем, проведенная по указанию товарища Сталина, не замедлила дать свои плоды. В войсковых частях, на заводах и фабриках повысилась бдительность.
В начале июня при попытке перебежать к неприятелю был убит некий Никитенко. После тщательного обыска у убитого в мундштуке папиросы нашли записку на имя генерала Родзянко. В записке был указан пароль (слово «Вик») и описание условных знаков, по которым белые войска при занятии нашей территории могли бы распознать свою подпольную агентуру. Удалось установить, что Никитенко являлся членом контрреволюционной организации. Вскоре после этого на финской границе, в районе Белоострова, были задержаны два шпиона, у которых обнаружили письмо, подписанное тем же паролем «Вик». След привел к инженеру Штейнингеру, видному кадету и крупному капиталисту. Произведенный у него обыск дал в руки следствия письмо с обращением «дорогой Вик» и ряд других компрометирующих документов. [42]
Таким образом была раскрыта петроградская организация «Национального центра», оказавшаяся связанной с иностранными посольствами в Петрограде. По настоянию товарища Сталина были произведены поголовные обыски в буржуазных кварталах города, а также в иностранных миссиях и консульствах. Около 7 тысяч винтовок, до полутораста тысяч патронов, револьверы, пулеметы и т. д. были обнаружены при обысках. В одном из посольств нашли даже артиллерийское орудие. Много враждебных и сомнительных лиц было задержано.
Таковы были результаты очищения Петрограда от предателей и изменников, проведенного по указанию и под руководством товарища Сталина.
Но враг не оставил попыток овладеть пролетарской столицей, которую он рассматривал в качестве ключа к дальнейшему проникновению в глубь Советской России. По этому поводу газета «Таймс» в статье от 17 апреля 1919 года откровенно писала:
«Если мы посмотрим на карту, то увидим, что лучшим подступом к Петрограду является Балтийское море и что кратчайший и самый легкий путь лежит через Финляндию. Финляндия является ключом к Петрограду, а Петроград — ключ к Москве».
Кое-где еще притаились неразоблаченные изменники и продолжали творить свое гнусное дело.
В ночь на 13 июня 1919 года комендант форта Красная Горка, бывший офицер Неклюдов, член подпольной белогвардейской организации, арестовал всех коммунистов гарнизона и захватил форт. По радио Неклюдов предложил фортам Кронштадта присоединиться к мятежу. Согласием ответили форты Серая Лошадь и Обручев, которые также находились в руках предателей. Мятежники начали обстрел Кронштадта. Создалась непосредственная угроза красному Питеру. Спас положение товарищ Сталин. Он принял быстрые и энергичные меры к подавлению мятежа. Ночью 15 июня мятежные форты были заняты отрядами Красной Армии. Ликвидация мятежа происходила под непосредственным руководством товарища Сталина.
После ликвидации мятежа и оздоровления VII армии части последней перешли в наступление. В конце июня армия Юденича была отброшена к эстонской границе.
Осенью 1919 года Юденич получил новые подкрепления и перешел в наступление. В это время началась большая работа по очищению тыла и фронта Красной Армии от шпионов и изменников. Была раскрыта новая крупная [43] шпионская организация, орудовавшая в штабе VII армий. Раскрытию этой организации способствовала бдительность бойцов и командиров.
Красноармеец одной из частей, прибывших в Петроград для пополнения, проходя по улице, заметил, что идущая впереди него женщина выронила сверток. Красноармеец поднял его. Увидев это, женщина пыталась скрыться. Красноармейцу показалось подозрительным ее поведение. Он задержал ее и доставил в ЧК. В свертке были обнаружены секретные сведения, предназначенные для передачи в штаб Юденича.
Задержанная женщина оказалась дочерью одного француза, участника заговора. Когда его допрашивал товарищ Дзержинский, арестованный шпион нагло заявил:
— Вы меня поймали только благодаря случайности.
— Ошибаетесь, — ответил Дзержинский. — Если бы масса нас не поддерживала, если бы каждый рабочий, каждый красноармеец не сознавал, что раскрытие заговора — это дело не только ЧК, но всех трудящихся, тогда то обстоятельство, что ваша дочь уронила сверток, не привело бы к раскрытию заговора. Ваша дочь случайно уронила сверток, но красноармеец не случайно заинтересовался им, не случайно обеспокоился и не случайно арестовал ее. Сила ЧК именно в том, что это не случайно {27}.
Следствие установило, что организатором заговора был крупный английский шпион Поль Дюкс. Поль Дюкс приехал в Советскую Россию из Финляндии в ноябре 1918 года. В целях маскировки он выдавал себя за английского социалиста, прибывшего в Советскую республику якобы для собирания материалов и ознакомления с Советской властью на предмет последующей организации пропаганды за признание РСФСР в самой Англии. Связь с английской разведкой Поль Дюкс поддерживал через передаточный пункт в Териоках, откуда собранная им информация пересылалась на имя Леме — секретаря английского консульства в Гельсингфорсе. Леме переправлял ее в адрес английского консула в Стокгольме, а последний — уже в Лондон.
За короткий промежуток времени Дюкс организовал в Петрограде, Кронштадте, Пскове и ряде других городов Северо-Западной области большую шпионскую сеть. После ликвидации петроградского филиала «Национального центра», руководимого Штейнингером, Дюкс приступил к созданию новой контрреволюционной организации под вывеской [44] того же «Национального центра». Свою агентуру Дюкс вербовал главным образом из среды бывших царских офицеров, пробравшихся в VII армию и Балтийский флот на руководящие посты.
Ближайшими сообщниками Дюкса были старая английская шпионка эсерка Петровская, шпион-профессионал Кюрц, начальник штаба VII армии, бывший царский полковник Люндеквист и некий Гибсон. Отдельным заговорщикам, как, например, Петровской и ее сыну Вильде-Валли, удалось пролезть в большевистскую партию и, прикрываясь партийным билетом, развернуть свою гнусную деятельность.
Организация заговора, перед которым ставилась цель — содействовать захвату Петрограда Юденичем, была поставлена Полем Дюксом на широкую ногу. К участию в заговоре он привлек орудовавшие в Петрограде подпольные агентуры французской и белогвардейской разведок. Для Дкжса это не представляло особых затруднений, так как резидент французской разведки — некий Бажо и уже известный нам Берг, обслуживали по совместительству и «Иителлидженс сервис».
Практическое руководство заговором было возложено Дюксом на особый подпольный комитет, который возглавлял Гибсон. Комитет этот являлся в то же время и органом, финансировавшим заговор.
Связь со своей довольно многочисленной агентурой руководители заговора поддерживали при помощи ряда конспиративных квартир, одну из которых содержала жена Люндеквиста под видом лавочки, торговавшей сахарином. Явочным пунктом для заговорщиков была также Максимилиановская лечебница, где в качестве врача работала Петровская. Шпионы приходили к ней под видом больных. Связь с Юденичем осуществлялась через предателей-летчиков, неоднократно летавших с донесениями в расположение противника.
В конце августа 1919 года Дюкс во избежание ареста (ВЧК уже напала на след его шпионской организации) бежал в Латвию при содействии одного предателя, который снабдил его документами, взятыми у убитого красноармейца. Руководство заговором перед своим бегством Дюкс возложил на Петровскую и Люндеквиста. Первая ведала связью и финансированием организации, а второй объединял в своих руках военные вопросы.
Подготовка к мятежу, который должен был начаться по условному сигналу от Юденича, была проведена заговорщиками в мельчайших деталях. [45]
Прямое содействие планам заговорщиков и Юденича оказывал предатель Троцкий, принявший совместно с Зиновьевым решение о сдаче Юденичу Петрограда без боя. На этот счет им было отдано письменное распоряжение начальнику петроградского укрепленного района. Только своевременное вмешательство Ленина, по предложению которого Советом Обороны было принято специальное решение, помешало изменникам Троцкому и Зиновьеву осуществить свои преступные замыслы.
В то время как заговорщики готовились уже поднять восстание, а Юденич наметил состав «правительства», советская разведка нащупала нити заговора. Были задержаны курьеры, следовавшие с шпионскими донесениями к Юденичу. Один из них на допросе выдал Берга. Арестованный Берг раскрыл целиком весь заговор и его участников. В конце ноября 1919 года шпионско-диверсионная организация «Национального центра» в Петрограде была полностью ликвидирована.
Военно-шпионский заговор в таком масштабе стал возможным только потому, что Троцкий, этот злейший враг народа, назначал на ответственнейшие должности людей чуждых.
«Национальный центр» пытался вызвать восстания и в других важнейших пунктах страны. Летом 1918 года для организации выступления в Царицыне был послан инженер Алексеев с двумя сыновьями. Ряд предателей, работавших в штабе Северо-Кавказского военного округа, посланных туда Троцким, должен был вести свою подрывную деятельность в контакте с Алексеевым.
Но товарищ Сталин разрушил преступные замыслы белогвардейщины и разгромил контрреволюционеров.
«Царицын, — пишет тов. Ворошилов в своей книге «Сталин и Красная Армия», — в тот период был переполнен контрреволюционерами всевозможных мастей, от правых эсеров и террористов до махровых монархистов. Все эти господа до появления товарища Сталина и прибытия революционных отрядов с Украины чувствовали себя почти свободно и жили, выжидая лучших дней. Чтобы обеспечить реорганизацию красных сил на фронте, нужно было железной, беспощадной метлой прочистить тыл. Реввоенсовет во главе с товарищем Сталиным создает специальную Чека и возлагает на нее обязанность очистить Царицын от контрреволюции»{28}. [46]
Наряду с разгромом местной контрреволюционной организации товарищ Сталин проводит большую работу по очищению тыла Красной Армии от изменников и предателей. Товарищ Сталин быстро распознал в лице Носовича (бывшего начальника оперативного управления армии) матерого шпиона, который вместе с окружавшей его сворой подготавливал сдачу Царицына. Уже в начале августа 1918 года вся банда была арестована. Однако приехавшая в Царицын комиссия с полномочиями от Троцкого освободила арестованных и увезла с собой Носовича. Носович был назначен Троцким на пост помощника командующего Южным фронтом и вскоре после назначения (в октябре 1918 года), забрав секретные материалы, перебежал к Деникину.
После разгрома организаций «Национального центра» в Москве, Петрограде, Царицыне и других городах сам «Национальный центр» перенес свое местопребывание в Киев, а затем в Екатеринодар (ныне Краснодар). Новые попытки организовать подпольную подрывную деятельность на территории Советской России были безуспешны. Органами ВЧК они пресекались в самом зародыше.
«Тактический центр»
Подрывная деятельность «Тактического центра» и «Национального центра» тесно переплеталась. Но «Тактический центр» являлся высшим органом, руководившим контрреволюционными организациями на территории Советской России. Кроме того, он был связан с зарубежной контрреволюцией и штабами Колчака, Деникина и Юденича.
«Тактический центр», вплоть до его ликвидации, принимал участие во всех контрреволюционных заговорах на советской территории, раскрытых в 1919 году. В качестве формальной предпосылки для организации «Тактического центра» российская буржуазия выдвинула вопрос о необходимости объединения всех антибольшевистских сил якобы для выступления на конференции, которую Антанта предполагала созвать на Принцевых островах. Если бы конференция состоялась, то «центр» должен был демонстрировать перед Антантой все антибольшевистские силы России и требовать прекращения переговоров с большевиками.
В состав руководителей «Тактического центра» вошли некоторые деятели распавшегося «Правого центра»: Кривошеий и профессор Новгородцев, кадеты Алексичский, Астров, эсер Аргунов, генерал Стогов и представители других [47] политических организаций. Председателем «центра» был кадет Щепкин.
Деятельность «Тактического центра» опиралась на помощь русских капиталистов. Так, например, бывший фабрикант Морозов внес на организационные расходы 190 тысяч рублей. Через одного из своих активных деятелей, С. М. Леонтьева, «центр» вел переговоры с агентом английской разведки Полем Дюксом и его помощницей Петровской. При совете «центра» существовала особая военная комиссия, которая руководила подготовкой вооруженного восстания.
В это время в Москве возникла контрреволюционная военная организация, возглавляемая генералами Стоговым и Кузнецовым и полковником Ступиным. Эта организация тесно связалась с «Тактическим центром». Главари военного заговора намеревались в момент приближения Деникина к Москве захватить московскую радиостанцию, занять вооруженными отрядами «Бульварное кольцо» и облегчить захват столицы врагом.
Готовясь к вооруженному выступлению против Советской власти, «центр» поручил редактору «Задруги» Мельгунову составить список всех коммунистов, проживавших в Москве, с указанием их имен, революционных псевдонимов и занимаемых должностей. За это Мельгунову было выплачено 10 тысяч рублей.
Наибольшую активность «Тактический центр» развернул в области шпионажа, которым непосредственно руководил Щепкин. «Тактический центр» сосредоточил в своих руках все сведения о состоянии, вооружении и планах предстоящих действий Красной Армии. В зашифрованном виде эти сведения Щепкин пересылал начальнику деникинской разведки полковнику Хартулари. Шпионская сеть «центра» в числе своих агентов имела самых разнообразных людей, начиная от крупных работников Всероглавштаба и кончая мелкими служащими и просто обывателями.
Полковник Хартулари и другой деникинский шпион, ротмистр Донин, во время нелегальных приездов в Москву бывали на заседаниях «Тактического центра». Весной 1919 года «центр» отправил через Аксельрода в Париж доклад о внутреннем положении Советской России.
При «центре» был создан антисоветский «Союз русской молодежи», задачей которого было налаживать связь с приезжающими в Москву агентами Деникина и курьерами из Польши, подыскивать для них квартиры, доставать документы и пр.
«Тактический центр» был ликвидирован ВЧК в августе — [48] сентябре 1919 года. Перед пролетарские судом предстали не все деятели «Тактического центра»; часть из них успела скрыться за границу. Дело слушалось в августе 1920 года. Главные обвиняемые были приговорены к расстрелу, замененному им тюремным заключением на разные сроки.
Контрреволюционная деятельность духовенства В 1918–1919 гг.
Духовенство — православное, католическое, лютеранское, магометанское, а также сектантские организации, — занимало по отношению к Советской власти резко враждебную позицию.
Происходивший в конце 1917 и в начале 1918 года всероссийский поместный собор православной церкви явился организующим контрреволюционным центром. Делегаты собора, состоявшие сплошь из «князей церкви», представителей буржуазии, дворянства и чиновничества, наглядно демонстрировали антисоветскую сущность собора. Церковный собор с первых же дней своего существования развил антисоветскую деятельность. Осуществлялась она под руководством патриарха «всея Руси» Тихона Белавина. По указанию Тихона при каждой церкви был создан «совет прихода», целью которого являлось объединение местных антисоветских элементов. Церковные «обители» — монастыри, скиты — превращались в оплоты белогвардейщины и опорные пункты контрреволюции.
В Москве был создан «Московский совет объединенных приходов», связанный с уездными организациями подобного же рода. По существу этот совет являлся московским областным центром церковной контрреволюции.
Судебным следствием по делу патриарха Тихона установлено, что он вел в 1918 и 1919 годах (переговоры с «Национальным» и «Тактическим» центрами для согласования контрреволюционной деятельности. «Между Тихоном Белавиным и вождями зарубежной контрреволюции установилась с первых дней Октябрьской революции тесная и непрерывная связь, не прекращавшаяся, в сущности говоря, ни в один из периодов борьбы белых против Красной республики... Осенью 1918 года Тихон вошел в официальную связь с гетманом Скоропадским, в лице его уполномоченного Кривцова, посетившего патриарха со своим адъютантом». (Из обвинительного заключения по делу патриарха Тихона.)
Летом 1918 года, когда Советское правительство проводило [49] декрет об отделении церкви от государства, тихоновцам удалось спровоцировать в ряде городов восстания и антисоветские выступления. Последние, начинаясь с единичных выходок, разрастались в погромы, сопровождавшиеся зверскими убийствами отдельных советских работников. Контрреволюционные выступления церковников произошли в Москве, Казани, Саратове, Рязани, Уфе и других городах. Погромщиками было зверски убито 138 коммунистов.
В Звенигороде и Павловом посаде под Москвой церковники своей контрреволюционной агитацией вызвали сильные волнения среди отсталых слоев населения. В Николо-Угрешском монастыре органами ВЧК был раскрыт очаг подготовлявшегося мятежа.
И тут не обошлось без пособничества Троцкого. По его распоряжению в июле 1918 года было освобождено помещение Московской духовной семинарии, занятое перед этим одной из частей Красной Армии по ордеру, выданному жилищным отделом. Церковное руководство предполагало использовать здание духовной семинарии для размещения в нем своего подпольного штаба по подготовке восстания в Москве. Тихоновские ходатаи обратились за содействием к Троцкому и получили из его секретариата «охранную грамоту», в которой говорилось, что «семинария и епархиальный дом никаким реквизициям и уплотнениям не подлежат и находятся всецело в распоряжении собора и высшего церковного управления». Командир части, занявшей помещение, получил распоряжение немедленно очистить семинарию.
Так гнусный предатель Троцкий еще в 1918 году оказывал практическое содействие контрреволюционерам различных мастей, начиная от содействия в создании целых антисоветских фронтов и кончая мелкими заботами об их жилищных нуждах.
Церковный шпионско-террористический «центр» принимал также активное участие в локкартовском заговоре и других подрывных актах иностранных разведок. Патриарх Тихон даже заключил с Локкартом особое соглашение, по которому обязался в случае успешного осуществления преступных замыслов заговорщиков немедленно устроить во всех церквах торжественное богослужение.
Тихона неоднократно посещали официальные представители Англии и Франции: английский консул в Москве Оливер и сотрудник французского генерального консульства в Москве граф де-Шевиньи. Через упомянутых лиц французскому [50] правительству было сообщено «благословение» патриарха иностранной интервенции в Советской России, начавшейся весной 1918 года.
Тихоновский агент в Архангельске епископ Павел и его приспешники формировали белые отряды. Одновременно перед английским правительством через архиепископа Кентерберийского было возбуждено ходатайство об оставлении в Архангельске союзнического десанта. С этой целью в Лондон был послан поп Лелюхин.
В подрывной деятельности не отставали служители и других религиозных культов. Особенно отличалось католическое духовенство. Римский архиепископ Роап и епископ Цепляк возглавили заговор против Советской власти. Контрреволюционная организация, которой они руководили, была тесно связана с польским генеральным штабом и получала шпионско-диверсионные директивы непосредственно от «святейшего» папы римского.
Кулацкие мятежи в 1918–1919 гг.
Многочисленные кулацкие восстания в 1918–1919 годах находились в прямой связи с подрывной деятельностью подпольных контрреволюционных центров и заданиями их хозяев — английской и французской разведок. Кулацкие восстания возникали совершенно неожиданно в самых различных частях Советской республики. Ленин учитывал серьезность кулацких восстаний и трудность борьбы с ними. Он уделял много внимания их своевременной ликвидации. В своих телеграммах и указаниях Ленин требовал «беспощадного истребления» контрреволюционных кулацких гнезд.
В телеграмме Ливенскому исполкому от 20 августа 1918 года, приветствуя энергичное подавление кулаков и белогвардейцев в уезде, Ленин категорически требует немедленной мобилизации и вооружения бедноты и конфискации хлеба и всего имущества у восставших кулаков.
Весной 1919 года, когда Деникин начал наступление на Украину, по директивам иностранных разведок было организовано большое восстание донского казачества в районе станицы Вешенской. Ленин сразу учел серьезность обстановки, так как мятежники действовали непосредственно в тылу нашего Южного фронта и могли объединиться с наступавшими войсками Деникина.
В телеграмме от 6 мая 1919 года Ленин пишет: [51]
«Промедление с подавлением восстания прямо-таки возмутительно. Сегодня видел известие, что подавление не подвигается. Необходимо принять самые энергичные меры и вырвать с корнем медлительность. Не послать-ли еще добавочные силы чекистов? Телеграфируйте подробнее. Проволочка с восстанием нетерпима»{29}.
Много кулацких восстаний было организовано и на окраинах Советской России с целью оторвать эти окраины от Страны Советов. Наиболее характерно восстание в Туркестане, известное под именем «Кокандской автономии», инспирированное английской разведкой.
После провозглашения в ноябре 1917 года в Туркестане Советской власти местные контрреволюционные буржуазно-националистические круги обосновались в городе Коканде. Антисоветское движение возглавил краевой совет националистов «Шура-Исламия». Чрезвычайный съезд мусульманских националистических элементов, созванный вскоре после провозглашения в Туркестане Советской власти, принял решение об отделении Туркестана от Советской России. Была установлена связь с контрреволюционером атаманом Дутовым.
В «туркестанское автономное правительство», избранное на съезде, вошли владельцы крупнейших хлопковых фирм и баи. Новую «власть» активно поддерживали туркестанские эсеры, съезд которых происходил в то же время в Коканде. Для борьбы с Красной гвардией и отрядами рабочих «автономисты» приступили к формированию воинских частей. В состав последних вошли казачьи части и банды басмачей.
Фактическое руководство «автономистским» движением находилось в руках английского консула в Кашгаре, подполковника Эссертона. Кроме того, английское правительство направило в Ташкент специальную военную миссию в составе трех офицеров военной разведки, известных на Среднем Востоке шпионов: Маккэртнея, майора Бейли и капитана Блеккера. «Интеллидженс сервис» считала, что на месте «необходима была небольшая английская военная организация, от которой могли бы исходить щупальцы с целью получения информации и использования всего, что показалось бы благоприятным». (Из мемуаров Эссертона.)
Всячески поддерживая «Кокандскую автономию», английские империалисты стремились оторвать Советский Туркестан [52] от Советской России и превратить его под видом «независимой» республики в одну из своих колоний. Планы английских интервентов потерпели полный крах. В бою под Новым Кокандом 5 февраля 1918 года мятежники были разбиты отрядами Красной гвардии.
Однако английские интервенты не прекратили своих попыток отторгнуть Советский Туркестан. Под руководством генерала Малисона (начальника британской военной миссии в Туркестане) и упомянутых английских офицеров на территории советской Средней Азия разворачивается грандиозная антисоветская шпионско-подрывная работа. Английские агенты натравливают на Советский Туркестан эмирскую Бухару и ханскую Хиву. Всячески используется тяжелое продовольственное положение, в котором тогда находился Туркестан. Летом 1918 года в ряде мест возникают новые мятежи.
Но и на этот раз планы английских империалистов терпят поражение. В период август — октябрь 1918 года туркестанская Красная Армия, получившая из Советской России значительную помощь людьми, боеприпасами и продовольствием, разгромила основные силы контрреволюции, в том числе были разбиты и регулярные англо-индусские войска, которые английское правительство ввело на территорию Туркестана для поддержки мятежников.
Помощь, оказанная Туркестану Советской Россией по прямому указанию Ленина и Сталина, сыграла решающую роль в разгроме интервентов.
Потерпев неудачу с планом захвата Советского Туркестана путем открытой интервенции, англичане решают обезглавить его. 18 января 1919 года в Ташкенте подпольная агентура генерала Малисона поднимает новое восстание. Английский шпион майор Бейли прежде всего организует нападение на руководящих партийных и советских работников. Четырнадцать лучших большевиков, цвет партийной организации Туркестана, были зверски убиты.
Успехи Красной Армии на Восточном фронте, взятие Оренбурга и восстановление в результате этого связи с Советской Россией помогли ташкентским рабочим быстро подавить это восстание. Английское правительство было вынуждено отозвать свои войска из Закаспия.
Провалившись с открытой интервенцией, английские империалисты продолжали тайную поддержку контрреволюционных националистических и белогвардейских организаций в Средней Азии, снабжая их деньгами, оружием и посылкой эмиссаров. [53]
Партии эсеров и меньшевиков — партии заговорщиков, шпионов и диверсантов
Неоценимую службу сослужили иностранным разведкам в их подрывной деятельности против Советской власти в годы гражданской войны и интервенции партии эсеров и меньшевиков. Эти партии явились поставщиками шпионов для генеральных штабов как стран Антанты, так и их противников — центральных держав.
Но вместе с тем «...период гражданской войны был периодом окончательной гибели меньшевиков и эс-эров, периодом окончательного торжества партии большевиков. Меньшевики и эс-эры сами облегчили в этот период торжество компартии. Разбитые и пущенные ко дну во время Октябрьского переворота, осколки меньшевистской и эс-эровской партий стали связываться с контр-революционными восстаниями кулаков, сблокировались с колчаковцами и деникинцами, пошли на услужение к Антанте и окончательно похоронили себя в глазах рабочих и крестьян. Картина создалась такая, что эс-эры и меньшевики, превратившиеся из буржуазных революционеров в буржуазных контрреволюционеров, помогали Антанте душить новую, советскую Россию, тогда как партия большевиков, объединяя вокруг себя все живое и революционное, подымала все новые и новые отряды рабочих и крестьян на борьбу за социалистическое отечество, на борьбу против Антанты. Вполне естественно, что победа коммунистов в этот период, должна была привести и действительно привела к полному поражению эс-эров и меньшевиков»{30}.
С первых же дней Октябрьской революции эсеры и меньшевики повели активную борьбу против Советской власти, участвуя во всех антисоветских организациях и вооруженных выступлениях буржуазии: юнкерском восстании в Петрограде и Москве, походе генерала Краснова на Петроград и т. д.
По заданию французской разведки, они принимали живейшее участие в провоцировании мятежа чехословаков. Опираясь на последних и на уральское и оренбургское белогвардейское казачество, эсеры образовали контрреволюционное так называемое «самарское правительство», которое затем уступило место Колчаку.
Член ЦК эсеров Лихач, по директиве ЦК партии эсеров и с помощью союзного десанта, произвел антисоветский переворот в Архангельске. В блоке с украинскими националистами [54] эсеры вели на Украине борьбу против большевиков; в частности, эсеровская фракция украинской рады голосовала за оккупацию Украины германскими войсками. На Дону и Кубани эсеры всячески поддерживали «Добровольческую» армию. Одним из прямых организаторов контрреволюционного «Левого центра» был ЦК партии эсеров.
Борьбу против Советской власти эсеры вели на деньги, получаемые от английского и французского правительств. В порядке компенсации за материальную помощь партия эсеров занималась, по заданию иностранных разведок, шпионажем и диверсионно-террористической деятельностью. Член ЦК эсеров Тимофеев от имени ЦК осуществлял непосредственную связь с агентами французской разведки — Анри Виртамоном, Эрлишем и Дюма.
Не лишена интереса характеристика, которую дал партии эсеров французский разведчик майор Пишон. Командированный в конце 1917 года в Россию для подготовки интервенции, Пишон в своем отчете писал:
«Достаточно нам прочесть внимательно программу партии социалистов-революционеров, их последующие решения и постановления, чтобы понять, что это партия, с которой мы могли бы сговориться, что это партия, которую мы можем приобрести».
И действительно, вся последующая история партии эсеров целиком подтвердила оценку, данную ей французским шпионом.
Подписывая обращение к правительствам Антанты с указанием о непризнании партией эсеров брестского мира. ЦК эсеров в то же время дает санкцию на переговоры с германским командованием и с этой целью в ставку командирует? эсера Постникова.
Но особенно чудовищна и позорна диверсионно-террористическая деятельность партии эсеров. Для совершения террористических актов против деятелей Советской власти, взрывов предприятий и железнодорожных путей, совершения вооруженных экспроприации ЦК эсеров создал специальные боевые группы. Одна из этих групп, руководимая эсеровским террористом Семеновым, совершила злодейское покушение на Ленина в августе 1918 года и убила в Петрограде товарищей Урицкого и Володарского. Эти беспримерные по своей гнусности преступления были организованы в тесном согласии с другими контрреволюционными группировками, с санкции ЦК эсеров, впоследствии двурушнически отказавшегося признать себя виновным в [55] этих преступлениях. Неоднократно готовились покушения на товарищей Сталина и Ворошилова.
25 сентября 1919 года, в самый напряженный для страны момент, когда Деникин наступал на Москву, эсеры совместно с контрреволюционной «Всероссийской организацией анархистов подполья» бросили бомбу в помещение Московского комитета РКП(б) в Леонтьевском переулке во время заседания комитета с активом московских районов. В результате взрыва 12 человек было убито и 55 ранено.
Эсеровские террористы неоднократно совершали вооруженные ограбления советских учреждений. Так, например, на станции Буй они ограбили артельщика Наркомпрода, у которого отняли значительную сумму денег и передали ее в кассу ЦК эсеров для подрывной работы.
Военный отдел и военная комиссия ЦК эсеров возглавляли вооруженную борьбу этой контрреволюционной партии с Советской властью. В Москве были созданы подпольные контрреволюционные военные организации, объединявшие несколько тысяч офицеров и юнкеров. Одной из этих организаций руководил генерал Суворов, непосредственно связанный с французским генералом Нисселем. Через свои военные организации ЦК эсеров принимал активное участие в переправе офицеров из Советской России в распоряжение Деникина и Колчака.
В период 1918–1919 годов эсеры неоднократно инспирировали антисоветские выступления и восстания. Наиболее крупные из них — мятеж в Саратове и его уезде, а также известное вольское восстание. Отдельные эсеры, которым Советская власть доверила ответственные военные посты, предательски срывали дело обороны страны и дезертировали к противнику. На Восточном фронте к Колчаку перебежали эсеры Махин и Харченко.
Аналогично эсерам подрывную деятельность против Советской власти вели и меньшевики. После Октябрьской революции в партии меньшевиков произошел «раскол» по вопросу об отношении к Советской власти. Определилось два течения: правое, объединявшее меньшевиков-активистов, стоявших на позиции активной вооруженной борьбы с Советской властью, и «левое» течение, занявшее позицию ликвидации большевизма «демократическим» путем. Последующая история меньшевизма показала, что весь этот «раскол» был просто маскировкой, своеобразным распределением сил для борьбы с Советской властью. Практическая деятельность как «активистов», так и «левых» меньшевиков показала, что никаких принципиальных расхождений [56] между обеими группами нет, что как те, так и другие применяют для борьбы с Советской властью наиболее гнусные методы: шпионаж, измену, вредительство, диверсию и т. д.
«Активисты-меньшевики», руководимые Либером, Гарви, Вайнштейном и другими, немедля включились в антисоветский блок контрреволюционных партий и подпольных заговорщических организаций. В лице Розанова и Потресова они вошли в состав «Левого центра» («Союз возрождения») и призывали интервентов скорее начать захват советской земли. В Уфе меньшевики принимали участие в создании эсеровско-кадетской директории, которая открыла дорогу к захвату власти Колчаком. На Поволжье, в Ярославле, Муроме и других местах меньшевики были активными пособниками мятежей против Советской республики. На Украине, в Грузии, Азербайджане, Закаспии — везде меньшевики выступали как передовой отряд иностранных империалистов, предавая интересы трудящихся и работая на пользу международного капитала.
Внешне прикрываясь «левой» фразой, меньшевики, не задумываясь, брали деньги от иностранных разведок для осуществления шпионажа, диверсий и других изменнических и предательских действий против своей родины. Выступая с официальными декларациями против террора как средства борьбы, меньшевики на практике активно ему содействовали.
Полное политическое банкротство меньшевиков и их идейное убожество наглядно были продемонстрированы в 1919 году на киевском процессе. Один из лидеров меньшевиков, Розанов, следующим образом сформулировал на этом процессе политическую платформу своей группы: социалистическая революция в России невозможна, и рабочий класс должен стремиться не к социалистической революции, а к социальным реформам, только таким путем добиваясь улучшения своего положения.
Такою же была и политическая платформа «левых» эсеров.
В период гражданской войны и интервенции партии эсеров и меньшевиков превратились в наемную агентуру международного империализма и разведок капиталистических стран.
Вредительство троцкистов и бухаринцев в Красной Армии
С первых дней создания Красной Армии троцкистско-бухариноские бандиты, в блоке с эсерами и меньшевиками, протянули свои гнусные вредительские щупальцы к ее [57] строительству. Они срывали формирование Красной Армии, стремясь открыть таким путем дорогу интервентам.
Еще в стадии, предшествовавшей созданию Красной Армии, эти презренные враги народа пытались свернуть партию с единственно правильного пути организации вооруженных сил пролетариата, на который неоднократно указывали еще Маркс и Энгельс, — роспуска старой армии и замены ее новой армией из представителей трудящихся масс.
В противовес этому троцкисты предлагали создавать новую армию путем реорганизации старой царской армии, а «левые коммунисты», вообще отрицавшие необходимость формирования регулярной Красной Армии, предлагали ограничиться созданием партизанских отрядов.
Когда началось строительство Красной Армии и в последующий период Троцкий и его ставленники всячески стремились избежать контроля ЦК партии и лично Ленина. Эти попытки троцкистской банды всегда разоблачались партией и были биты. Фактическое руководство созданием Красной Армии и ее операциями на фронтах гражданской войны все время находилось в руках Ленина и Сталина. Они повседневно занимались строительством вооруженных сил Советской республики.
Троцкий и его приспешники всеми силами стремились извратить классовый принцип при формировании частей Красной Армии. Декрет Советского правительства о создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии, подписанный Лениным и Сталиным, ясно говорил, что к обучению военному делу привлекаются исключительно рабочие и не эксплоатирующие чужого труда крестьяне. Вопреки этому закону троцкисты пытаются проводить свою собственную линию на привлечение в Красную Армию паразитических и эксплоататорских элементов.
Сторонники Троцкого, находившиеся во Всероссийском главном штабе, создали такую систему мобилизации, что она позволяла просачиваться в Красную Армию нетрудовым элементам. Товарищ Сталин разоблачил эту вредительскую линию и потребовал коренной перестройки практиковавшейся системы мобилизации и формирования Красной Армии. Вернувшись с Восточного фронта, где под его руководством были ликвидированы последствия пермской катастрофы и войска Восточного фронта перешла в контрнаступление против Колчака, товарищ Сталин писал в своем отчете Ленину:
«Всероглавштаб целиком перенял систему формирования периода царизма, привлекая к красноармейской службе [58] всех мобилизованных без различия имущественного положения... Правда, 12-го июля 18 года последовал первый декрет Совнаркома о мобилизации рабочих и крестьян, не эксплоатирующих чужого труда, но он не получил, очевидно, ни в практике Всероглавштаба, ни в его распоряжениях, ни в «личной и учетной карточке» отражения. Этим главным образом и объясняется, что в результате работ наших формировочных учреждений получилась не столько Красная, сколько «народная армия»{31}.
Предложения о перестройке военной работы, внесенные товарищем Сталиным и целиком поддержанные Лениным, были полностью приняты VIII съездом партии.
Выступая на съезде, делегаты с фронтов подвергли жестокой, уничтожающей критике руководство боевыми операциями и строительством армии со стороны Реввоенсовета и Троцкого. Делегаты «жаловались, что никаких подкреплений из центра нет и пр. Констатировали неправильное толкование РВСР роли военспецов, что порождало и трения на местах и измены ряда бывших офицеров. Было сильное недовольство Троцким за его черствое, враждебное отношение к старым большевикам, находившимся на фронтах и на своем горбу выносившим все тяжести боевой страды. Уже к этому времени Троцкий пытался расстрелять целый ряд ответственнейших военных коммунистов-фронтовиков, и только вмешательство ЦК и сопротивление, оказанное фронтовыми работниками, предотвратили гибель ряда лиц»{32}.
Съезд партии разоблачил, что Троцкий также преднамеренно нарушал директиву ЦК о тщательном отборе военных специалистов и неослабном контроле над их деятельностью. Огульно и без разбора используя военспецов, Троцкий давал возможность просачиваться в ряды Красной Армии белогвардейским и иным шпионам.
Во время своего пребывания в Царицыне товарищ Сталин организовал разгром контрреволюционных гнезд в штабах и учреждениях X армии. Когда Троцкий выступил на защиту разоблаченных предателей и шпионов, многие из которых были его ставленниками, товарищ Сталин наложил на полученной телеграмме резолюцию: «Не принимать во внимание».
В своей телеграмме Ленину от 3 октября 1918 года товарищи Сталин и Ворошилов разоблачали преступные действия [59] Троцкого, «третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов и в ущерб интересам фронта и революции». Они предлагали «пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контр-революционеров»{33}.
В ряде случаев изменникам, с помощью Троцкого пробравшимся на руководящие военные должности, удавалось не только заниматься шпионажем, но и перебегать на сторону противника, уводя с собой обманутые ими воинские части. Подобные случаи были отмечены в декабре 1918 года на пермском участке Восточного фронта и под Петроградом весной 1919 года.
Партия придавала исключительное значение институту военных комиссаров, без которых, по словам Ленина, невозможно было бы создать Красную Армию. В телеграмме Ленину из Царицына в 1918 году товарищ Сталин писал:
«Военкомы должны быть душою военного дела, ведущей за собою специалистов»{34}.
Троцкисты всячески извращали задачи партийно-политической работы в армии и умаляли значение и роль военных комиссаров в деле строительства Красной Армия. В начале 1919 года троцкист Смилга дошел даже до такой наглости, что предложил ликвидировать институт военных комиссаров.
Когда товарищ Сталин в ноябре 1919 года внес предложение о реорганизации конного корпуса Буденного в Конную Армию, Троцкий всячески пытался сорвать это мероприятие. Свое противодействие он прикрывал мнениями старых военных специалистов, выступавших с «теорией» несостоятельности и ненужности крупных конных соединений, основанной якобы на опыте войны 1914–1918 годов.
Конный корпус Буденного, сформированный в 1918 году, по инициативе и под руководством товарищей Сталина и Ворошилова был преобразован в Конную Армию, вопреки упорному противодействию троцкистов.
Троцкисты выступали также против организации в тылу белых партизанского движения и вовлечения в него широких масс крестьянства. В момент наступления Колчака к Волге в 1919 году, когда была особая необходимость в развертывании в тылу врага действий партизанских отрядов, Троцкий запретил посылку коммунистов для руководства последними. [60]
На протяжении всей гражданской войны Ленин жестоко бичевал работу Реввоенсовета республики. Осенью 1919 года в связи с неудачами на Южном фронте Ленин писал:
«...я убеждаюсь, что наш РВСР работает плохо... Видимо, наш РВСР «командует», не интересуясь или не желая следить за исполнением. Если это общий наш грех, то в военном деле это прямо гибель»{35}.
Только сознательно вредительским и заведомо преступным «руководством» Троцкого можно объяснить ряд неудач Красной Армии на отдельных фронтах в 1918–1919 годах. Изменник Троцкий и его агенты неоднократно пытались открыть фронты белогвардейцам на самых решающих направлениях или спасти их от неминуемого разгрома. Об этом свидетельствует ряд фактов.
Прорыв Колчаком зимой 1918 года фронта III красной армии и захват им Перми явились следствием того, что Троцкий не выполнил категорической директивы Ленина, требовавшего немедленного обеспечения обороны этого города. Для ликвидации пермской катастрофы ЦК партии командирует на Восточный фронт товарища Сталина, под руководством которого войска Восточного фронта остановили наступление Колчака.
Весной 1919 года Красная Армия нанесла Колчаку серьезный удар и перешла в наступление по всему фронту, как вдруг в самый «...момент разгара наступательных действий Красной армии на восточном фронте Троцкий предложил подозрительный план: остановиться перед Уралом, прекратить преследование колчаковцев и перебросить войска с восточного фронта на южный фронт. ЦК партии, хорошо понимая, что нельзя оставлять Урал и Сибирь в руках Колчака, где он может с помощью японцев и англичан оправиться и снова стать на ноги, — отклонил этот план и дал директиву продолжать наступление»{36}.
Весной 1919 года преступная деятельность Троцкого привела к тому, что Деникину удалось прорвать наш Южный фронт в районе Миллерово.
В связи с этим 30 мая 1919 года Ленин телеграфирует председателю Реввоенсовета республики:
«Крайне поражен Вашим молчанием в такой момент, когда по сведениям, хотя и не совсем проверенным, прорыв на Миллеровском направлении разросся и приобрел размеры почти совершенно непоправимой катастрофы. Какие [61] же приняты меры, чтобы помешать противнику соединиться с повстанцами?»{37}
На Южном фронте царил развал. Посты помощников командующего Южным фронтом занимали презренные изменники, бывшие генералы Носович и Сытин, а начальником штаба фронта являлся матерый шпион Ковалевский. Командармом IX был выдвиженец Троцкого предатель Всеволодов, подобно Носовичу перебежавший к белым.
«Для организации разгрома Деникина ЦК направил на южный фронт товарищей Сталина, Ворошилова, Орджоникидзе, Буденного. Троцкий был отстранен от руководства операциями Красной армии на юге. До приезда тов. Сталина командование южного фронта совместно с Троцким разработало план, по которому главный удар наносился Деникину от Царицына на Новороссийск, через донские степи, где Красная армия встретила бы на своем пути полное бездорожье и должна была проходить по районам с казачьим населением, значительная часть которого находилась тогда под влиянием белогвардейцев. Тов. Сталин подверг резкой критике этот план и предложил ЦК свой план разгрома Деникина: направить главный удар через Харьков — Донбасс — Ростов...
Центральный Комитет партии принял план тов. Сталина. Во второй половине октября 1919 года, после ожесточенного сопротивления, Деникин был разбит Красной армией в решающих боях под Орлом и у Воронежа. Деникин начал быстро отступать, а затем покатился к югу, преследуемый нашими войсками. В начале 1920 года вся Украина и Северный Кавказ были освобождены от белых»{38}.
Весной 1920 года польские паны решили реализовать свои скороспелые мечты о расширении границ своего только что народившегося государства «от моря и до моря». Однако расчеты панов и их хозяев — англо-французских банкиров, построенные на усталости Красной Армии после ликвидации деникинщины и колчаковщины, не оправдались.
Красные войска отбросили армию Пилсудского не только от границ Советской Украины и Белоруссии, но и подошли к стенам Варшавы и Львова.
«Но подозрительные действия Троцкого и его сторонников в главном штабе Красной армии сорвали успехи Красной армии. Наступление красных войск на западном [62] фронте, в сторону Варшавы, проходило — по вине Троцкого и Тухачевского — совершенно неорганизованно: войскам не давали закреплять завоеванных позиций, передовые части были заведены слишком далеко вперед, резервы и боеприпасы были оставлены слишком далеко в тылу, передовые части были оставлены, таким образом, без боеприпасов, без резервов, линия фронта была удлинена до бесконечности и, следовательно, был облегчен прорыв фронта. Вследствие всего этого, когда небольшая группа польских войск прорвала наш западный фронт в одном из его пунктов, наши войска, оставшиеся без боеприпасов, вынуждены были отступить. Что касается войск южного фронта, стоявших у ворот Львова и теснивших там поляков, то этим войскам «предреввоенсовета» Троцкий воспретил взять Львов «приказал им перебросить конную армию, то-есть главную силу южного фронта, далеко на северо-восток, будто бы на помощь западному фронту, хотя не трудно было понять, что взятие Львова было бы единственно-возможной и лучшей помощью западному фронту. Но вывод конной армии из состава южного фронта и отход ее от Львова означали на деле отступление наших войск также и на южном фронте. Таким образом, вредительским приказом Троцкого было навязано войскам нашего южного фронта не понятное и ни на чем не основанное отступление, — на радость польским панам.
Это была прямая помощь, но не нашему западному фронту, а польским панам и Антанте»{39}.
Неудачи эти могли превратиться в непоправимую для Советской страны катастрофу, если бы не исключительная энергия и гениальные стратегические способности товарища Сталина, спасавшего положение в наиболее напряженные моменты гражданской войны.
На всем протяжении гражданской войны и интервенции Троцкий и его последыши своими преступными действиями оказывали систематическую помощь международному империализму и внутренней контрреволюции и способствовали их планам по удушению Республики Советов. [63]