Бронепоезд проходит Балезино

После январских поражений колчаковцы долго топтались на месте. Февраль не принес им ничего утешительного. Но в марте все изменилось. Белые генералы опять забредили Вяткой и Москвой.

Сибирская армия Гайды вышла на западный берег Камы, овладела Осой, Оханском и, угрожая обходами, заставила части 29-й стрелковой дивизии оставить одну за другой станции и разъезды на единственной теперь железнодорожной линии, которая шла с Урала к Москве и Питеру.

Шли жаркие схватки на заснеженных полях и подле лесных деревушек. Невиданные дотоле бои разгорелись и на стальных путях Северной магистрали.

Наши уходили со станции Чайковская. Отправку [27] эшелонов на запад прикрывал бронепоезд № 5, находившийся в ведении начальника 29-й стрелковой дивизии. Был бронепоезд неказист: впереди бронеплощадка с боеприпасами и шестидюймовой гаубицей, посредине прикрытая стальными листами «Овечка», а за ней, за паровозом, еще одна площадка с лебедками, шпалами, рельсами...

Заслон не ахти, но смять его врагам не удавалось. Снаряды рвались впереди и сзади, рвались по сторонам. Командир Иван Иванович Быстров умело вел бронепоезд, но шальной снаряд все-таки угодил под колесную пару бронеплощадки и вместе с орудием сбросил ее на шпалы.

Машинист дал задний ход, однако маломощная «Овечка» не справилась, не смогла потащить за собой обезноженную боевую часть. Оставалось одно: отцепить переднюю платформу, снять с нее орудийную прислугу и уходить.

Но командир батальона Шатохин не хотел примириться с такой потерей.

— Есть добровольцы спасти бронеплощадку? — обратился он к бойцам тяговой полуроты.

— Попробовать можно, — отозвался машинист Петр Никитин, тот самый верещагинец, который в январе помог красным разведчикам перехватить важнейший приказ генерала Пепеляева.

Родом Петр Никитин был из Нижнего Тагила. В 1905 году десятилетним мальчонкой вошел он в революцию, распространял большевистские прокламации, которые печатались в подпольной типографии, разместившейся в доме его дяди. Там и с Яковом Михайловичем Свердловым впервые свиделся. Трудовую жизнь начал в тринадцать лет. Откатывал песок из шахт платиновых приисков, а через два года подался в паровозное депо и с тех [28] пор с локомотивами не расставался. В мае семнадцатого стал коммунистом; следующим летом, организовав на станции Верещагино красногвардейский отряд, ходил с ним под Аргаяш на белочехов. Когда приехал с фронта, снова принял паровоз, а теперь оказалось, что и машинистом можно воевать за родную власть Советов.

— И как поступить думаешь, Петр Петрович? — спросил командир.

— Разрешите взять паровоз санитарной вертушки. У него мощи хватит.

— Разрешаю. А помощник, кочегар нужны?

— Зачем рисковать людьми. Поеду один.

Через десять минут могучий локомотив пошел навстречу вражеским снарядам. Бронеплощадка стояла за выемкой на спуске. Пришлось все время притормаживать, чтобы не налететь с разгона на платформу. Резкий удар мог сбить ее под откос и, что еще опасней, взорвать оставшиеся снаряды.

Призвав на выручку все мастерство, машинист остановил локомотив впритирочку от платформы, так, что буфера лязгнули едва слышно. Теперь вниз, поработать за сцепщика — и снова к рычагам управления.

Колчаковская батарея заприметила смельчака, но ни один из снарядов не достиг цели.

Сейчас выжать полную скорость — и на всех парах туда, в спасительную выемку. Но трогаться с места рывком нельзя, порвешь сцепление да и потом не разгонишься: платформа-то идет не по рельсам — по шпалам!

Томительно долго тянул декапонт громыхавшую за ним бронеплощадку. Четверть часа пришлось затратить на то, чтобы преодолеть какие-то сотни метров. Но вот и выемка. Укрытие надежное. Команда бронепоезда здесь. Пошли в ход домкраты. Платформа стала на рельсы. [29]

— Теперь повоюем! — радостно воскликнул Иван Быстров. — Полный вперед, Петрович!

Вскоре о подвиге машиниста узнала вся армия. В «Красном набате» появилась статья «Герой-железнодорожник». Коммунист Петр Петрович Никитин стал первым краснознаменцем в Первом Уральском коммунистическом железнодорожном батальоне{6}.

...Весеннее наступление колчаковцев преследовало далеко идущие цели, но декабрь на фронте 3-й армии не повторился. Вятку не постигла судьба Перми. Еще на дальних подступах к ней полки 29-й и 30-й стрелковых дивизий измотали врага.

«Левый фланг противника, — признавался сам генерал Гайда, — упорно защищает каждую деревню и отступает очень упорядоченно, оставляя слишком мало трофеев»{7}.

Основную роль в этом играли бойцы Первого Уральского коммунистического железнодорожного батальона. Красноармейцы третьей эксплуатационной роты Пашуто, Черепанов, Пермяков, Ветчанинов в кратчайшие сроки формировали поезда с оборудованием, продовольствием, а машинисты Верещагино под огнем белогвардейских пушек отводили их от линии фронта.

Но на станции Чепца положение осложнилось. Возникла [30] угроза, что многие ценные грузы вывезти не удастся. Именно тогда дежурный телеграфист и принял срочную депешу: «Красный бронепоезд проходит Балезино».

Весть быстро дошла до рот, которые вели тяжелый бой с колчаковцами близ станции. Красноармейцы воспрянули духом и нашли в себе силы продержаться до прихода столь сильного подкрепления.

«Мститель» — так назывался бронепоезд, посланный командиром дивизии, — на всех парах мчался к переднему краю. Вел его коммунист П. Чернец. Ему уже не раз приходилось быть под огнем. И теперь, когда предстояло новое опасное задание, командир «Мстителя» Иванов остановил свой выбор на этом мужественном и умелом машинисте.

Как только бронепоезд прошел станционные стрелки, колчаковцы заметили его. Пули застучали по лобовой броне. «Мститель» не притормаживал. Тогда посыпались удары по бортам броневого состава...

Но остановился бронепоезд лишь тогда, когда командир отчетливо увидел, откуда бьет вражеский пулемет, особо досаждавший нашей пехоте. Артиллеристы «Мстителя» открыли по нему огонь прямой наводкой и уничтожили его вместе со всей прислугой.

Одновременно стрелки и пулеметчики ударили из бойниц по цепям колчаковцев, залегшим по обеим сторонам насыпи. Их огонь также оказался точным и плотным. Уцелевшие неприятельские солдаты короткими перебежками кинулись назад.

Первая схватка выиграна, а с нею выиграно и драгоценное время для погрузки в вагон оставшегося на станции имущества.

Разумеется, «Мститель» долго хозяином положения оставаться не мог. Вот-вот заговорят вражеские пушки. [31]

Если они поведут огонь с флангов, придется сразу уходить: от таких снарядов не спастись.

Однако колчаковцы не стали перебрасывать артиллерию на новые позиции. Пустили против «Мстителя» свой бронепоезд.

С его появлением колчаковские пехотинцы осмелели и решили вернуться в брошенные окопы. Командир Иванов приказал пулеметчикам не пускать их к полотну.

Белогвардейский бронепоезд издалека открыл огонь из пушек. Они били пока беспорядочно. Орудия «Мстителя» им не ответили. Машинист ждал команды: правая рука на реверсе, левая готова привести в действие регулятор пара.

— Полный вперед! — услышал Чернец.

Ясно: командир идет на поединок с вражеским броневиком.

Снаряды второй серии, выпущенные колчаковцами уже прицельно, разорвались далеко позади. Теперь — полный назад. И опять у врага неувязка.

Во время короткой остановки заработали наши орудия.

— Вперед! — вновь донеслось до Чернеца.

Расстояние между составами, катившими впереди себя тяжелые броневагоны, начало резко сокращаться. Орудия били не смолкая. Трудно было сказать, на чью долю раньше выпадет боевая удача. Все решали нервы.

У наших они оказались более крепкими. Вот один из снарядов разворотил полотно в двух десятках метров от колчаковского бронепоезда. Его машинист включил тормоза. Поздно! Передний броневагон как-то странно присел и начал крениться в сторону.

Добить врага, замершего на месте, оказалось легче. Еще несколько снарядов! И мощный взрыв потряс все окрест. [32]