Где же вы теперь, друзья однополчане
1
Через неделю после Дня Победы полк, находясь в Альт-Резе, торжественно отпраздновал свадьбу одной из девушек-воинов — летчицы Маши Тепикиной.
Дорогу в зал, где происходило торжество, устлали цветами. Звучали тосты, поздравления, лились песни.
«Вот и вышло так, как предсказывали наши друзья-бочаровцы, — думала Наташа Меклин на свадьбе Маши. — Да и что тут неожиданного? Война ворвалась в нашу жизнь, как буря, и приостановила ее течение. Буря пронеслась, и жизнь восстанавливается. Девушки честно выполнили свой долг перед Родиной и заслужили свое личное счастье».
Вскоре вышли замуж Катя Пискарева, Лариса Розанова, Ира Себрова.
В большинстве случаев они скрепили навсегда узы фронтовой дружбы, завязавшейся в боях и положившей начало глубокому, сильному чувству, наполнившему новым, радостным смыслам всю их жизнь, как и жизнь их любимых.
— Да, наш полк значительно опустошил ряды вашего полка, товарищ майор, — с шутливой серьезностью говорил на свадьбе Маши майор Бочаров, командир мужского полка легких ночных бомбардировщиков, обращаясь к своему соседу по столу, а до этого — давнему соседу по фронту Евдокии Давыдовне Бершанской.
Бершанская только повела плечами, пряча улыбку. А майор начал перечислять, загибая пальцы на руке:
— Мои Плятцы, Михаил и Леонид, увели двух ваших героинь — Гашеву и Аронову. Николай Житов похитил у вас Раю Юшину. Мой Акимов полонил Зою Парфенову. Семиреченский забрал у вас Худякову, Рощин — Бурзаеву...
Евдокия Давыдовна ответила на это: [276]
— Так-то оно так, да неизвестно, кто кого, собственно, полонил; кто под чье начало перешел...
Все дружно рассмеялись, а Евдокия Давыдовна добавила:
— Впрочем, никто из них не будет, я думаю, командовать: привыкли на фронте к боевому взаимодействию на равных началах.
Следует отметить, что вскоре после расформирования полка, уже в Москве, негласное, но ощутимое соревнование двух командиров полков завершилось свадьбой. Все горячо поздравили новобрачных — Константина Дмитриевича Бочарова и Евдокию Давыдовну Бершанскую.
2
Катя Рябова еще на фронте встретилась с Григорием Сивковым — летчиком-штурмовиком. После окончания войны они поженились.
Но через несколько дней им пришлось временно расстаться.
В Париж, на конгресс Демократического союза французских женщин, выезжала советская делегация. В ее состав вошла и Рябова. А Сивков вылетел в свою часть.
Больше двух недель Рябова провела во Франции. Молодая женщина с Золотой Звездой на груди выступала перед парижанами, рассказывая об участии советских женщин в Великой Отечественной войне. Ее наперебой приглашали на заводы и фабрики, на заседания различных общественных организаций.
Возвращаясь в Москву, Рябова пролетела над теми краями, где еще недавно гремели бои, где сражался и ее полк. Мир и тишина царили на этих огромных пространствах. И прошлое лето в Белоруссии, и зима в Польше, и весна на Одере казались далеким сном...
Вот она уже снова в Московском университете, на пятом курсе механико-математического факультета.
В 1946 году она снова ездила за границу в составе делегации советской молодежи, посетившей Рим по приглашению Союза демократической молодежи Италии. Делегация побывала в тридцати пяти городах, в том числе в Риме, Неаполе, Генуе, Турине, Милане, Падуе, Венеции, Болоньи, Флоренции. И всюду, выступая «а многочисленных митингах, Рябова чувстовала себя представительницей своих боевых подруг, советских девушек, показавших миру, как должны верные дочери народов бороться за их свободу, честь и независимость, за счастливую, мирную жизнь всех честных людей «а земле.
Многое повидала Рябова за эти годы. Она была и в Корейской Народно-Демократической Республике и в Болгарии. И каждый раз, когда трудящиеся узнавали, что означает Золотая Звезда на ее груди, они бурно приветствовали гостью, всячески выражая свою любовь к бесстрашным [277] советским девушкам-воинам, свою безмерную признательность им. самоотверженно бившимся против фашизма.
Внося свой вклад в борьбу за мир во всем мире, Рябова деятельно участвовала и в повседневной общественной жизни. Все это не помешало ей подготовить и защитить диссертацию и получить в 1951 году степень кандидата физико-математических наук.
Многие ветераны полка представляли девушек-патриоток на международных съездах и конференциях. Когда в ноябре 1945 года посланцы демократических женских организаций всех стран собрались в Париже на первый конгресс Международной демократической федерации женщин, всеобщее внимание привлекла советская делегатка с разноцветными ленточками многочисленных боевых наград на груди. Это была Евдокия Давыдовна Бершанская. Зарубежные подруги готовы были без конца слушать ее рассказы о первом в мире женском авиационном полку.
В составе советских делегаций выезжали за границу и Руфина Гашева — в Англию, Болгарию и Чехословакию, Евгения Жигуленко — в Италию и Югославию, Евдокия Пасько — в Швецию. [278]
3
Когда в марте 1945 Надежде Поповой торжественно (вручили Золотую Звезду Героя Советского Союза, она еще не знала о том, что почти одновременно с ней такую же высокую награду получил летчик-истребитель Семен Ильич Харламов. Это было под Данцигом, где Харламов сбил шестнадцатый вражеский самолет.
Осенью того же года Харламов и Попова встретились в Москве, отпраздновали свадьбу, задуманную в фронтавые годы, и вместе начали свое путешествие по родным местам.
Прежде всего они направились в Красный Кут, Саратовской области, — на родину Семена Ильича.
Отец Харламова, Илья Семенович, проработавший на железной дороге тридцать лет, и его мать, Прасковья Ивановна, с радостью встретили сына, которого не видели долгие годы.
— Ну, полно плакать, мама, полно, — успокаивал он мать. — И провожали плакали и встречаете плачете. Посмотрите лучше, кого я вам привез. Нравится дочь?
С гордостью смотрели отец и мать на Надежду — высокую, стройную, с копной русых волос, с сияющими голубыми глазами.
— Смотрю я на вас и дивлюсь, — говорил отец. — У него Золотая Звезда, у нее такая же, у него вся грудь в орденах и у нее тоже... И откуда ты ее взял такую?..
Он хотел, видимо, сказать красавицу, но смутился и добавил:
— Неужто в одном полку дрались?
А потом обратился к жене:
— Могла ты когда-нибудь подумать, жена, что у тебя будет такая невестка — воин, герой!
Наде и Семену хлопотливо жилось в эти дни: их звали на собрания, на митинги, в клубы и просто к соседям, все хотели слышать их рассказы о боях за Родину. А молодые герои сами забрасывали вопросами: как жил район во время войны, что дал фронту, как будет налаживать мирную жизнь?
Из Красного Кута они поехали в Донбасс, на родину Нади.
Донбасс встретил их горячим дыханием быстро восстанавливаемых домен и мартенов, грохотом лебедок, гулом машин. На лесах строек гудели моторы, кружили стальные хоботы кранов, поднимая штабели строительных материалов. Из Донбасса шли поезда с углем, химическими удобрениями, стальными конструкциями. Всесоюзная кочегарка работала с полной нагрузкой, быстро залечивая раны, нанесенные войной.
Вот и Мушкетово, скромный железнодорожный поселок, такой дорогой для Нади. [279]
Собрания, вечера, выезды на шахты и заводы, беседы со стариками и молодежью, выступления по радио. Поповой преподнесли много адресов, подарков, каждый хотел пожать руку Героя.
Но молодые супруги не могли долго оставаться в Донбассе. У Семена Харламова кончался отпуск, надо было возвращаться в свою часть, находившуюся за рубежом. Надя поехала с ним.
— Принято, конечно, чтобы истребители эскортировали бомбардировщиков, — говорит она, — но я решила на этот раз отступить от правил...
4
Стоял знойный июльский день. Высоко в небе кружили маленькие самолеты. Марина Чечнева следила за ними, машинально отмечая все неточности, ошибки в «воздушном почерке» молодых пилотов.
Она снова в Центральном аэроклубе имени В. П. Чкалова.
Сколько воды утекло с тех пор, как она впервые ступила на это летное поле! Война, непрерывная череда боевых полетов, тяжелые жертвы, ожесточенная борьба с прожекторами, зенитками и удары, удары по врагу. И вот — мир, тишина и спокойный полет в ясном голубом небе...
Марина Павловна ни на день не покидала авиацию. После окончания войны она три года служила в одной воинской части вместе с мужем — летчиком-штурманом, летавшим на тяжелых бомбардировщиках. Она тоже стала летать на них — трудно ли овладеть новым типом самолета бывшему командиру эскадрильи Гвардейского Таманского авиационного полка!
Потом вернулась в Центральный аэроклуб.
«Как это было давно, — думала Чечнева, — сколько прожито и сколько пережито... Вот у меня уже дочь есть... И вот я — на новой работе! Начинать сначала? Нет, это не должно быть началом, это будет продолжением, и должно быть достойным продолжением...»
Самолеты стали садиться. Возбужденные, жизнерадостные девушки собрались в веселый кружок. Марина Павловна подошла к ним.
— Отлично работаете, девушки! Будем знакомы, Марина Чечнева, летчик-инструктор аэроклуба.
Пять девушек-пилотов были довольны: они услышали похвалу из уст взыскательного ценителя — боевого летчика, Героя Советского Союза.
Чечнева приступила к исполнению своих инструкторских обязанностей. Летала сама и обучала будущих пилотов полетам на самолете «Як-18», работала много, с увлечением.
Началась подготовка к воздушному параду в Москве. На Чечневу возложили почетную обязанность — возглавить на этом параде женскую пятерку мастеров высшего пилотажа. [280]
В пятерку вошли: ведущая Марина Чечнева, ведомые Анна Бодрягина, Антонина Блинова, Анна Шмелькова и Мария Дриго. Эти четыре летчицы прошли прекрасную школу, став мастерами воздушного спорта. Тренироваться с ними было и трудно и увлекательно. Марина Чечнева с головой ушла в эту работу.
Бывали дни, когда в воздухе не все получалось складно и закрадывалось сомнение: все ли хорошо выйдет на параде? Но Марина не давала подругам опускать руки. Привыкшая в дни тяжелых боев выходить из самых затруднительных положений, она и тут была уверена, что все будет в порядке, женская пятерка не подведет.
В день парада пять самолетов, пилотируемых спортсменками Центрального аэроклуба во главе с Чечневой, подходили к Тушину. Придя ровно в назначенное время, они быстро сделали разворот на сто восемьдесят градусов и последовательно, одну за другой, выполнили петли, спирали, перевороты через крыло, «бочки». Все фигуры были сделаны отлично, словно машина кружила в воздухе чья-то одна невидимая огромная рука..
За высокое мастерство пилотажа Чечнева была награждена орденом — это был седьмой орден.
Девушки ее пятерки также получили правительственные награды.
Вскоре после парада Марина Чечнева установила мировой рекорд скорости полета по замкнутому кругу на спортивном самолете «Як-18».
В 1951 году она снова на параде в Тушине возглавила пятерку девушек — мастеров высшего пилотажа, вызвав восхищение многочисленных зрителей. За участие в этом параде Чечнева получила грамоту от Военного министерства СССР.
На традиционном параде 1955 года десяткам тысяч зрителей, заполнивших тушинское летное поле, еще раз представилась возможность любоваться мастерством пилотов-женщин, возглавляемых Мариной Чечневой.
Приблизившись к аэродрому, самолеты молниеносно сделали переворот и выполнили две петли Нестерова и полупетлю. Они пошли в крутой вираж и замкнули круг. Но вот круг распрямился, и головная машина, ведомая Чечневой, начала вращение вокруг своей продольной оси и, наконец, перешла в спираль, постепенно снижаясь к земле.
...Авиацию все же пришлось оставить — здоровье расшаталось.
Уход из авиации Марина переживала болезненно. Восемнадцать лет она была связана с ней. Авиации она отдала все молодые силы, волю, ум и, наконец, здоровье. Марина грустно говорила: «У меня не укладывается в голове, что я не буду больше летать. Ведь авиации я отдала все лучшее. Сколько пришлось испытать за восемнадцать лет моих полетов и успехов, и невзгод, и огорчений.
Я знаю, что без дела не останусь, но долго еще я буду страдать, что ушла от любимого дела». [281]
5
Когда в годы войны девушки-авиаторы говорили между собой о будущем, о том, что они станут делать после победы над фашистами, Лида» Целовальникова твердила одно:
— Я буду инженером!
Придя в полк со школьной скамьи, она быстро стала примерным вооруженцем, а затем умелым, отважным штурманом. На ее счету более пятьсот боевых вылетов.
— За чем же дело стало? — отвечали Лиде подруги. — Вот разобьем гитлеровцев и пойдешь в институт, а там — на завод!
Так и произошло. Теперь инженер Лидия Целовальникова слывет на заводе в Саратове, где она работает, знающим, способным специалистом. Катя Меснянкина, другой штурман Таманского Гвардейского авиационного полка, тоже мечтала стать инженером. И желание ее сбылось: 24 января 1951 года решением Государственной экзаменационной комиссии Индустриального института имени В. В. Куйбышева ей была присвоена квалификация инженера-механика. В институте она познакомилась с бывшим фронтовиком-артиллеристом, а тогда студентом Александром [282] Шиповым, они полюбили друг друга и поженились. Теперь они оба работают на одном из машиностроительных предприятий Сибири.
На производстве трудятся многие ветераны полка. Лидия Демешева вернулась к своей довоенной профессии. Мария Щелканова возглавляет заводской отдел технического контроля. Много добрых слов говорят на одном из саратовских заводов об инженере Ольге Клюевой, бывшем штурмане.
Вера Тихомирова продолжает летать — только уже не на тихоходных «По-2». Не раз она водила в далекие зарубежные рейсы воздушные корабли, управляя ими так же уверенно и искусно, как некогда маленькими ночными бомбардировщиками.
Рая Юшина, совершившая на фронте пятьсот тридцать три боевых вылета, стала после войны пилотом аэрологического треста, пилотом-геологом.
Продолжают работать в авиации Магуба Сыртланова, Мария Тепикина, Екатерина Тимченко, Екатерина Бройко, Вера Бондаренко, Людмила Горбачева, Ольга Фетисова. Калерия Рыльская и другие.
Из рядов полка вышло много педагогов. И надо ли говорить, как глубоко западают в сердца детей горячие речи патриоток, любовь которых к Родине испытана и закалена в огне сражений!
Летчицу Клавдию Серебрякову конец войны застал в госпитале. В бою под Гдыней, на территории Польши, она была тяжело ранена и вышла из госпиталя только в 1946 году, на костылях. Но Серебрякова не пала духом.
Как ни трудно ей было продолжать образование, она успешно закончила педагогический институт, стала преподавателем истории и Конституции СССР.
«Я — классный руководитель 9-го класса, — писала она недавно друзьям. — Скоро начинаются экзамены, и я волнуюсь за своих ребят, хотя и уверена, что сдадут они хорошо...
Я люблю свою работу, люблю детей, с радостью работаю в школе.
Моя инвалидность не может помешать мне находиться в рядах активных строителей коммунистического общества».
Успешно ведут педагогическую работу Антонина Розова, награжденная значком «Отличник народного просвещения», Алла Казанцева, Раиса Орлова и другие ветераны полка, ставшие преподавателями.
Всюду, куда приехали после войны девушки-авиаторы, их встретили радушно и заботливо. Перед ними широко открылись двери учебных заведений, предприятий и учреждений. Каждая из них обрела то место в мирной жизни, к которому влекла ее душа.
И какому бы делу ни отдавали они теперь свои силы, знания, способности, все они продолжают активно участвовать в общественной жизни, пользуясь всеобщим уважением как передовые, советские люди, заслуженные перед Родиной и в боях и в труде. [283]
Александра Попова после демобилизации окончила Харьковский государственный университет и работает старшим геологом. Прасковья Прасолова заведует отделом социального обеспечения в городе Балаклея.
Одна из читательниц второго издания этой книги рассказывает в своем письме: «У нас на заводе работает Ольга Клюева, воевавшая в Таманском Гвардейском авиационном полку. Мы, молодежь, многому научились у этой молодой женщины с ленточками высоких боевых наград на груди. Партийная организация цеха оказывает ей большое доверие, избирая ее секретарем партийной организации вот уже несколько лет подряд. Оля — член завкома, член пленума райкома партии, она окончила вечерний университет марксизма-ленинизма. Она умело сочетает партийную и производственную работу и заслуженно пользуется уважением нашего большого коллектива».
Это можно сказать о многих бывших летчицах, штурманах, авиатехниках и вооруженцах. Некоторые из них, например Надежда Попова, Ирина Себрова, достойно оправдали доверие избирателей в качестве депутатов местных Советов, Нина Ульяненко — в качестве депутата Верховного Совета РСФСР.
По разным жизненным дорогам разошлись гвардейцы-таманцы после войны, в самых различных краях создали они свои семейные очаги. Но где бы ни жили, в какой бы области мирного созидательного труда ни работали, все они продолжают свято хранить традиции боевой дружбы, закаленные в горниле суровых испытаний.
«Никогда не забуду наш дружный, спаянный коллектив, — пишет Герой Советского Союза Магуба Сыртланова. — Детям своим и внукам расскажу о наших прекрасных девушках, о командире полка Бершанской».
6
Дважды в год, 2 мая и 8 ноября, в сквере у Большого театра в Москве собираются между двенадцатью и двумя часами дня десятки женщин.
Они приветствуют друг друга сердечно и шумно, оживленно говорят между собой, а потом, сбившись в кружок, читают вслух письма от подруг, тут же договариваются об ответе им.
Это бывшие воины Гвардейского Таманского Краснознаменного ордена Суворова III степени авиационного полка проводят свою очередную, ставшую традиционной встречу.
Вокруг шумит праздничная Москва. Нарядное убранство домов, мелодии любимых песен, несущихся из репродукторов, веселые лица прохожих — все дышит миром, торжеством народа-победителя, народа-титана, уверенно идущего к коммунизму. [284]
За это и боролись гвардейцы-таманцы. Во имя счастья своего великого советского народа они и шли в бой, мужественно встречая любую опасность. Вот почему, встречаясь, они мало предаются воспоминаниям, прежде всего говоря о том хорошем, светлом, что принес каждой из них нынешний день жизни Родины, выросший из суровых и напряженных дней боев, самоотверженной и упорной борьбы.
— Можно поздравить? — спрашивает Евдокия Давыдовна Бершанская у Александры Акимовой.
— Можно! — звучит в ответ.
Во время предыдущей встречи Акимова готовилась к защите кандидатской диссертации, теперь она уже защитила ее. Защитила диссертацию и Ирина Дрягина.
— Здравствуй, студентка! — говорит кто-то Руфине Гашевой.
Руфина улыбается.
— Увы, уже не студентка — молодость позади...
Окончив институт, она стала преподавателем военной академии.
Как трудны были первые студенченские годы после войны! Минутами казалось, что учеба просто не по силам, что идти в ногу с юнцами, пришедшими прямо со школьной скамьи, никак не удастся. Но девушки тотчас отгоняли такие мысли, занимались еще упорнее. И, как шутят они, «крепость науки сдалась на милость победителей-таманцев».
Хотя большинство собравшихся встречалось недавно, полгода назад, вопросы сыплются градом: как работа, как здоровье, как муж, дети?
В центре внимания — Евдокия Давыдовна Бершанская.
После окончания Великой Отечественной войны она демобилизовалась. Однако сидеть дома и нянчить детей ей казалось невыносимым. Она стала принимать активное участие в работе Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту в качестве председателя районного комитета.
Чтобы быть поближе к самолетам, Евдокия Давыдовна жила поблизости аэродрома. «Как услышу гул самолетных моторов, так слезы навертываются на глаза», — говорит она. — Действительно, как это ни смешно, «о авиация стала неотъемлемой частью моего существа».
Евдокию Давыдовну выбрали секретарем партийной организации. Опытный руководитель, она и на этом ответственном посту сумела завоевать любовь и уважение рядовых членов партии.
В 1950 году она окончила вечерний университет марксизма-ленинизма и переехала с семьей в Красноярск. И здесь она не могла сидеть сложа руки: она стала вести кружок по изучению истории партии.
Возвратившись в Москву, Евдокия Давыдовна снова стала работать в ДОСААФ, заместителем председателя районного комитета.
В мае 1957 года она была избрана заместителем председателя авиационной секции Комитета ветеранов Великой Отечественной войны. [285]
— Знаете, девушки, — говорит Евдокия Давыдовна, — командовать тремя ребятами, оказывается, не легче, а порой и тяжелее, чем командовать полком!
— Что, с дисциплиной плохо? — шутит кто-то и советует: — А вы их на партбюро, на партбюро, пусть Мария Ивановна растолкует им, что к чему.
Все смеются.
Мария Ивановна Рунт, бессменный секретарь полковой партийной организации, бывает не на всех встречах — она живет в Куйбышеве. После демобилизации Мария Ивановна несколько лет преподавала в средней школе и затем, окончив Академию общественных наук при ЦК КПСС, стала преподавать в высшем учебном заведении.
— А как твои партийные дела? — спрашивает Таня Масленникова у своего бывшего командира Марии Никитиной.
— Полный порядок! — отвечает Никитина обычной своей звонкой скороговоркой. — Я — член партбюро парторганизации нашего поселкового Совета, занимаюсь детскими садами и яслями. И знаешь, какие ребятишки у нас хорошие — настоящая картинка!
Посмеиваясь, она рассказывает, что теперь в совершенстве овладела крайне сложным «боевым оружием».
— Каким?
— Швейной машинкой... Не смейся, это совсем не легко, даже после ночного бомбардировщика! Но зато и семью свою обшиваю с головы до ног и помогаю подругам научиться шить, преподаю на курсах.
— А если понадобится летать?
В ответ звучит знакомое:
— Полный порядок!
Да, боевое оружие никто из них не забыл. И нет-нет вечерами, за семейным столом, у Маши Никитиной завязываются горячие споры о различных методах применения «По-2». Хотя муж ее, Алексей Петрович Чех, — офицер артиллерии, он стал за эти годы ярым патриотом маленькой машины, на которой достойно воевала его жена.
Подходят все новые женщины. Глядя на них со стороны, трудно подумать, что это бывалые, закаленные воины. Но вот распахнулось пальто — блеснула Золотая Звезда Героя Советского Союза и запестрели, как радуга, ленточки многочисленных боевых наград. То пришли Герои Советского Союза Марина Чечнева, Надежда Попова, Раиса Аронова, Ирина Себрова.
С Красной площади доносится мелодичный перезвон курантов. Больше сегодня никто, видимо, не придет.
— Будем читать письма, друзья! — говорит Бершанская.
Женя Жигуленко, закончившая за эти годы Военно-политическую академию имени В. И. Ленина. [286]
Многое изменилось за эти годы в жизни всех ветеранов полка. Саша Хорошилова, вышедшая замуж за капитана Архангельского, после войны вернулась в Московский педагогический институт имени Ленина. Окончив его, она начала преподавать политэкономию в одном из высших учебных заведений Куйбышева. Но ни семья, ни дети не помешали ей сдать кандидатский минимум, подготовить и успешно защитить диссертацию. Вооруженец и комсорг полка теперь кандидат экономических наук.
Дина Никулина с увлечением пишет подругам о партийно-политической работе, которой она отдает все силы, получив соответствующее образование. Вкус к партийно-политической работе в массах, приобретенный за фронтовые годы, определил и путь Маши Смирновой, Кати Доспановой, Дуси Коротченко, Тани Тучиной: они также стали работниками партийных органов.
Пишут из Сухуми Мэри Авидзба, из Днепропетровска Мэри Жуковицкая, из Еревана и Тамбова, из Новосибирска и других городов. Ни расстояние, ни время не в силах ослабить узы боевой дружбы женщин-патриоток.
Как внимательно слушают однополчане приветственные письма своих подруг! Кажется, в эти минуты перед ними встает весь путь полка.
Но, думая о прошлом, они всей душой устремлены к будущему, которое еще более возвеличит наше Отечество, принесет новую радость в каждый советский дом.
С волнением слушают девушки заключительные строки письма Маши Щелкановой к очередной встрече гвардейцев-таманцев:
«Пусть будут прокляты те негодяи-капиталисты, которые строят черные козни против нашей Родины, замышляют прервать наш мирный, радостный труд, растоптать счастье наших детей!
На что только надеются поджигатели войны? Нет в мире такой силы, которая одолела бы нашу советскую силу, великую мощь лагеря мира, демократии и социализма. Будущее — за коммунизмом. А если империалисты осмелятся пуститься в кровавую авантюру, они сломают себе головы».
Прочитано последнее письмо. Встреча у Большого театра подходит к концу.
Отсюда все однополчане направляются в Центральный Дом Советской Армии, где состоится встреча воинов Советской Армии и Военно-Морского Флота с ветеранами Таманского женского авиационного полка.
Сюда прибыли однополчане со всех концов нашей необъятной Родины, не успевшие явиться к Большому театру. Их более семидесяти человек.
Вот появляется Григорий Розанцев — тот самый, кто по поручению ЦК ВЛКСМ формировал этот полк.
Все девушки его сразу узнали, хотя он раздался вширь, и предательская [287] седина волос говорит, что с тех пор уже прошло добрых восемнадцать лет.
Но вот вдруг раздались рукоплескания, шум: в гости к однополчанам приехал Константин Андреевич Вершинин — бывший командующий воздушной армией, в составе которой действовал на фронте женский полк. Все они окружили его, искорка радости светилась в глазах каждой однополчанки.
Сколько за эти годы было традиционных встреч, но Константина Андреевича на них не было. Сейчас Вершинин — Главнокомандующий всеми воздушными силами страны, Главный маршал авиации.
Однако кто из однополчан к нему ни обращается, всегда получает помощь. Тут и хлопоты о жилищных нуждах, об устройстве детей и т. д. И всегда эти письма попадают лично к нему, и он тотчас же им помогает.
Вот стоит в стороне бывшая летчица полка, а ныне летчица ВВС Вера Тихомирова, смотрит и шепчет:
«Каким был, таким и остался. Каким? Хорошим».
Вместе с гостем все направляются в концертный зал, где предстоит самое трудное — «заседать». Но ведь это необычное заседание.
Первой выступает Евдокия Давыдовна Бершанская, прославленный командир полка, и рассказывает о боевом и жизненном пути полка.
У многих участниц слезы на глазах. Да, это все было. Отчего же слезы? Вспоминают своих погибших боевых подруг. Ведь эти переживания сейчас всплывают в памяти.
Вслед за ней выступает бывший комиссар полка Евдокия Яковлевна Рачкевич. В полку ее за заботу называли мамочкой.
При слове «Евдокия» у многих однополчан появляется улыбка. Они вспоминают, что в полку было двадцать шесть Евдокий, и поэтому летчики мужского полка в шутку их называли «Дунькин полк».
На трибуну вышел Главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин.
— Рассказать все, — говорит он, — просто невозможно. Прежде всего должен признаться, что я тоже был хотя и скрытым, но маловером. И когда была получена шифровка, что на «подмогу» нашей воздушной армии летит женский полк, я слабо верил в эту «подмогу», но потом мое мнение изменилось.
Трудно рассказать о всех боевых подвигах девушек полка. Они нередко затмевали подвиги летчиков мужских полков.
Вот здесь сидят молодые солдаты и матросы и слушают выступления однополчан. Для них эти рассказы являются образцом, и я не сомневаюсь в том, что боевые подвиги женщин будут служить примером для будущих поколений.
Вспоминаю, как сейчас, прибытие женского полка на аэродром в поселок «Труд горняка». Это тогда были робкие девушки, и, разумеется, не [288] сравнить их действия уже в последующий период войны на «Голубой линии». То уже были летчицы и штурманы с большим боевым опытом, наносившие фашистам сокрушительные удары.
Надо сказать, что немцы их боялись, как черт ладана. Представьте себе, уже вечером, когда, казалось, боевой день как будто закончился и уцелевшие фашисты решили отдохнуть и поспать, вдруг над ними, жужжа, словно назойливые мухи, появляются самолеты «По-2», висят все время над блиндажами и бросают бомбы, которые точно попадают в цель. Нет, не любили немцы этот женский полк...
Я сейчас многих из вас не узнаю. Вы уже повзрослели, тем не менее, я думаю, что мы еще встретимся с вами в пятидесятую и шестидесятую годовщину Октября.
Перед началом заседания я узнал, что у вас появилось новое пополнение. У некоторых из вас даже двое-трое детей. Говорят, что детей хватает даже не на один, а на два-три полка. Это очень хорошо. Теперь ваша задача — достойно воспитать это поколение с тем, чтобы они следовали по вашему славному пути и были такими же, как и вы...
Главный маршал ушел, но еще долго однополчане вспоминали о нем в тот вечер, после чего разошлись по своим домам, где предстояло провести последнюю ночь с однополчанами, приехавшими на встречу из других городов.
Сколько еще будет разговоров и воспоминаний! Но эта ночь не будет последней.
Еще много, много раз однополчане будут собираться на традиционные встречи своего женского полка, слава о котором не померкнет никогда.