Над Восточной Пруссией

К началу 1945 г. войска 3-го Белорусского фронта сосредоточились для действий против восточно-прусской [150] группировки врата. Еще в ходе осенней кампании 1944 г. они заняли в Восточной Пруссии более 400 городов и населенных пунктов. Однако дальнейшее наступление было приостановлено: продвижению войск препятствовала заблаговременно подготовленная и занятая противником система оборонительных полос с мощными полевыми и долговременными оборонительными сооружениями.

Еще со времени первой мировой войны германские генералы считали укрепления в Восточной Пруссии неприступными. Перед нападением на Советский Союз и в ходе войны укрепления были обновлены и усилены по всем правилам военно-инженерного искусства. Множество озер, болотистая местность в сочетании с большим количеством железобетонных и дерево-земляных сооружений позволили превратить Восточную Пруссию в мощный укрепленный район. При наступлении войскам 3-го Белорусского фронта предстояло преодолеть с боями до 6-8 оборонительных рубежей, состоявших из 2-4 сплошных линий траншей полного профиля, большого количества дотов, дзотов, естественных препятствий и искусственных заграждений. Танкодоступная местность изобиловала противотанковыми надолбами, рельсовыми ежами, рвами и минными полями. Кроме того, действия танков, мотомеханизированных частей и авиации затруднялись частыми оттепелями, приводившими к раскисанию полевых дорог и грунтовых аэродромов.

Несмотря на понесенные потери, у противника оставалась в Восточной Пруссии довольно крупная авиационная группировка, имевшая до 670 самолетов всех типов и располагавшая хорошо оборудованными аэродромами. Серьезное противодействие нашей авиации могла оказать и зенитная артиллерия. Немалым препятствием для боевых действий авиации были крайне сложные метеорологические условия.

Части 303-й истребительной авиационной дивизии проводили подготовку к выполнению боевых задач в предстоящей наступательной операции наших войск, не прекращая выполнять частные боевые задачи. Особую трудность для летчиков представляли ориентировка в полете и отыскание целей среди многочисленных и однообразных хуторов и других населенных пунктов и сложного переплетения различных дорог. Летчики должны [151] были на память знать характерные ориентиры и правила восстановления ориентировки, поэтому все они часами просиживали за изучением карты и фотопланшета, вычерчивая на память схемы района полетов.

Утром 13 января 1945 г. артиллерийская подготовка возвестила о начале нового крупного сражения. В первые два дня наступления, когда войскам 3-го Белорусского фронта предстояло прорвать оборону на всю тактическую глубину севернее Гумбиннена, авиация 1-й воздушной армии должна была действовать с максимальным напряжением.

В ночь перед наступлением к фронту один за другим потянулись самолеты По-2. Меткими ударами они разрушали штабы и узлы связи, уничтожали артиллерийские батареи и живую силу врага. Над линией фронта непрерывно патрулировали наши двухмоторные бомбардировщики, маскируя шумом моторов выдвижение танков на исходные позиции.

Утром погода резко ухудшилась. Сплошные облака, висевшие над самой землей, дождь, сменявшийся снегопадом, исключили какие-либо действия авиации, и наземные войска начали атаку без поддержки с воздуха Во второй половине дня облака поднялись выше и видимость несколько улучшилась. Вылетевшие первыми воздушные разведчики обнаружили большое скопление танков противника, которые мешали продвижению наших войск. Последовал приказ: при любых условиях вызвать на поле боя авиацию. Несмотря на ограниченную видимость и низкую облачность, парами и четверками к линии фронта устремились штурмовики Ил-2. С помощью станции наведения они выходили в район целей и бомбардировали вражеские танки и артиллерийские батареи. Смелыми и поистине бесстрашными действиями летчиков-штурмовиков 1-й воздушной армии были выведены из строя 42 танка и подавлен огонь 18 батарей полевой артиллерии. При поддержке с воздуха наши войска успешно отразили десять контратак противника. К концу дня погода начала улучшаться, и над полем боя одна за другой появлялись группы «яков» и «лавочкиных». Отражая налеты немецко-фашистской авиации, до конца дня в 29 воздушных боях они сбили 25 вражеских самолетов.

В первый день наступления наши войска вклинились [152] в оборону противника на узком участке и продвинулись вперед до 7 километров, прорвав первую оборонительную полосу.

Во второй день наступления также стояла плохая погода, и действия авиации были крайне ограниченными. Полк «Нормандия — Неман» прикрывал сухопутные войска на переднем крае и в двух воздушных боях сбил 5 самолетов врага. К исходу дня он перебазировался на аэродром Допенен, расположенный в 10 километрах от линии фронта. Отсюда отчетливо стала слышна стрельба артиллеристов, действовавших на главном направлении.

Перебазирование полка прошло быстро, но не без происшествия: при заходе на посадку летчик Микель забыл выпустить шасси. Увидев это, Дельфино немедленно дал команду по радио об уходе на второй круг. Но летчик, словно не желая слушать его, продолжал спокойно планировать, выпустив только посадочные щитки. Не помогли и красные ракеты, выпускаемые финишером, находящимся у посадочного «Т». Когда оставалось до земли всего полметра, Микель, вероятно, почувствовал что-то неладное и дал газ. Но было поздно: самолет сначала чиркнул хвостовым колесом по земле, а потом со скрежетом начал рубить винтом замерзший грунт.

Для летчика такая посадка считалась позором.

— Мой командир, — оправдывался Микель, — я 500 часов налетал, не имея ни одной поломки. Что со мной случилось, не знаю.

— Мозговое замыкание от успеха, вот что. Позорите полк, лейтенант! — заметил раздосадованный Дельфино.

Подъехавший на стартовый командный пункт старший инженер полка доложил, что повреждения незначительны, самолет дня через два-три будет отремонтирован. Микель с благодарностью посмотрел на Агавельяна, а хмурое лицо командира полка несколько просветлело. На этом все и кончилось: на фронте за первую такую оплошность редко наказывали.

На третий день наступления активность нашей авиации значительно возросла, особенно во второй половине дня, когда ветер прогнал в сторону моря висевшие над самой землей слоистые облака. Большие группы пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и штурмовиков Ил-2 [153] устремились на запад. Мощным бомбовым ударам в первую очередь подверглись опорные пункты Тутшен и Жилленен, которые пали вскоре после налета авиации.

Пытаясь сколько-нибудь задержать наступление советских частей, немецкое командование также активизировало действия своей авиации. Неприятель все чаще стал наносить удары группами в 20-50 самолетов по боевым порядкам наших войск, задерживая их продвижение на запад. Поле боя противник стал усиленно прикрывать патрулирующими истребителями. В борьбу с немецкой авиацией вступили 303-я истребительная авиационная дивизия и французские летчики.

Ранним утром 16 января 1945 г. для прикрытия наступающих войск с аэродрома Допенен поднялась четверка истребителей Як-3, ведущим в которой был отважный летчик полка «Нормандия — Неман» младший лейтенант Жак Андре.

Находясь в заданном районе патрулирования, летчики ожидали команду с радиостанции наведения.

К тому времени в образовавшуюся узкую брешь в обороне противника вошли танки Т-34, чтобы развить успех. Бой проходил в полуокружении, и поддержать их могла только авиация. Для взаимодействия с нею вслед за танками на вездеходе двигался пункт наведения, на котором вместе с советским офицером связи от 303-й авиадивизии находился французский переводчик Игорь Эйхенбаум.

Выйдя из леса, группа танков развернулась в боевой порядок, чтобы атаковать сильно укрепленную высоту. В этот момент с запада показалась большая группа немецких самолетов. Офицер наведения немедленно взялся за микрофон и начал вызывать истребителей. Но те не реагировали на его команды и продолжали виражить. Командир-танкист, видя, какая опасность угрожает его танкам, торопил авиаторов и ругал радиста за плохую настройку радиостанции. Затем он попросил Эйхенбаума дать команду по-французски. Игорь взял микрофон и передал: «Тюльпан», «Тюльпан-15», «Я — «Маркиз», быстрее прикройте нас, с запада приближается противник». Повторять команду не пришлось. Сразу же последовал ответ Андре: «Маркиз», «Маркиз», «Я — Тюльпан», вас понял». Все облегченно вздохнули, [154] но не без тревоги посмотрели в сторону приближающейся вражеской армады самолетов.

С противозенитным маневром и небольшим снижением «яки» пересекли линию фронта и оставили позади дымящий пожарами г. Гумбиннен. Вскоре впереди слева показались самолеты противника: 20 истребителей ФВ-190 с бомбами под прикрытием 10 таких же истребителей без бомб. Они шли на высоте 2000 метров курсом на северо-восток.

В эфире раздалась команда ведущего: «Приготовиться к бою!»

Левый разворот с набором высоты позволил звену Андре занять наиболее выгодное положение для атаки. С пикирования четверка Як-3 сначала открыла огонь по истребителям-бомбардировщикам. Удар был внезапным и точным: от первых же очередей загорелись три вражеских самолета. Группа фашистских истребителей прикрытия вступила в бой, когда боевой порядок «фоккеров» с бомбами был уже расстроен.

Освободившись от бомбового груза и видя свое численное превосходство, ударная группа также набросилась на четверку французских летчиков, чтобы наказать их за столь дерзкое нападение. Со всех сторон, мешая друг другу, «фокке-вульфы» начали атаковать смельчаков. В воздухе образовалась настоящая воздушная карусель. Среди желто-серых с крестами и фашистской свастикой самолетов мелькали темно-зеленые краснозвездные «яки». Когда один из «фоккеров» зашел в хвост «яку» и готовился, как видно, открыть огонь, Эйхенбаум крикнул в микрофон:

— Роже, отверни, бош на хвосте!

Бросив машину резко влево, Пенверн тотчас же увидел две длинные очереди трассирующих снарядов справа от своего самолета.

Беспорядочные атаки вражеских истребителей не достигли своей цели. А группа младшего лейтенанта Жака Андре, умело маневрируя и используя замечательные боевые качества самолета Як-3, сбила еще три самолета противника и возвратилась на свой аэродром без потерь. Помимо командира звена победителями в этом бою были лейтенант Франсуа де Жоффр, младший лейтенант Роже Пенверн, младший лейтенант Пьер Лорийон. [155] Все они сбили в этом бою по одному самолету ФВ-190.

Все шесть воздушных боев летчики полка «Нормандия — Неман» провели в этот день почти при двойном количественном превосходстве противника, и, несмотря на это, при одной боевой потере они сбили 18 и подбили 3 вражеских истребителя ФВ-190. Особенно отличились тогда младший лейтенант Жак Андре, сбивший четыре и подбивший один ФВ-190, старший лейтенант Робер Кастэн, младшие лейтенанты Леон Углов, Пьер Блетон и Пьер Лорийон, сбившие по два самолета противника.

Французские летчики оценили по достоинству высокие боевые качества нового советского истребителя. «Летая на таких машинах, — писали они, — чувствуешь себя в воздухе полным хозяином. На Як-3 вдвоем можно драться против четырех, а вчетвером — против шестнадцати»{62}.

Меткие удары бомбардировщиков, особенно штурмовиков, по опорным пунктам и объектам противника на поле боя ослабили устойчивость его обороны, что в значительной степени помогло сухопутным войскам 3-го Белорусского фронта овладеть важным опорным пунктом Пилкаллен. В последующие два дня, то есть к исходу 18 января, к северу от Гумбиннена оборона врага на направлении главного удара наших войск была прорвана на глубину 20-30 километров и по фронту на 65 километров. Это создавало благоприятные условия для ввода в прорыв 11-й гвардейской армии с целью развития наступления на кенигсбергском направлении.

В то же время не менее успешно развивалось наступление и соседнего 2-го Белорусского фронта (командующий войсками Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский). На этом фронте действовала 4-я воздушная армия, командовал которой генерал-полковник авиации, впоследствии главный маршал авиации, К. А. Вершинин. Части и соединения 4-й воздушной армии обрушили на врага сотни тонн бомбового груза, чем способствовали быстрому прорыву вражеской обороны и успешному вводу в прорыв 5-й танковой армии. [156]

Боясь попасть в окружение, вражеские войска покинули мощные укрепления в районе Мазурских озер и, прикрываясь арьергардами, отошли в направлении Кенигсберга. Наши подвижные соединения, преследуя отступавшего противника, окружили несколько его дивизий в районе южнее и юго-западнее Кенигсберга.

Большую роль в успешном наступлении сухопутных войск в Восточной Пруссии сыграла авиация 1-й и 4-й воздушных армий. Их командующие и штабы с большим искусством руководили боевыми действиями подчиненных частей и соединений в крайне сложных метеорологических условиях. Только за период прорыва Гумбинненского укрепленного рубежа с 13 по 19 января 1945 г. летчики 1-й воздушной армии совершили 10740 боевых самолето-вылетов, уничтожив при этом 324 танка, 1332 автомобиля, 51 бронетранспортер, 595 орудий и большое количество другой боевой техники. Кроме того, было рассеяно и частично уничтожено до 18 батальонов пехоты противника. Летчики-истребители провели за это время 132 воздушных боя, в которых сбили 152 самолета врага.

В ходе преследования врага советские, а также французские летчики надежно прикрывали наши наземные войска, уничтожая вражескую авиацию в воздухе и на аэродромах. Особенно отличился тогда 9-й гвардейский истребительный авиационный полк. За десять последних дней января он провел 28 групповых воздушных боев, в которых сбил 41 истребитель ФВ-190 и Me-109 и подбил 6, не понеся потерь со своей стороны{63}.

Авиационный полк «Нормандия — Неман» совершил в январе 454 боевых самолето-вылета. В воздушных схватках с врагом летчики сбили 49 и повредили 15 немецких самолетов. С боевого задания за это время не вернулись четыре французских летчика. В январских боях среди французских летчиков особо отличились Ж. Андре, сбивший 7 самолетов, П. Блетон, Р. Соваж, Р. Ирибарн и Р. Марки, одержавшие каждый по 4, 5 и 6 побед{64}. Дважды полк «Нормандия — Неман» как отличившийся был отмечен в приказах Верховного Главнокомандующего. [157]

Вернулся с передовой Игорь Эйхенбаум. В одном из налетов немецкой авиации его контузило, и он почти оглох. Летчики наперебой благодарили его за помощь и, не дав даже побриться, повели его в столовую. Дельфино был доволен им: своевременными командами по радио со станции наведения он спас жизнь не одному французскому летчику и помог полку увеличить количество побед.

Большое мастерство, самоотверженность и физическую выносливость проявил в те дни напряженной боевой деятельности весь технический состав полка во главе с инженер-капитаном С. Д. Агавельяном. Несколько дней подряд в январе стояли сильные морозы. Временами со стороны моря дул сильный ветер и поднималась метель. Мелкие снежинки кололи лицо словно иголки. Высохший от мороза снег огромными вихрями поднимался с земли и засыпал все, что было на аэродроме. Но боевые полеты не прекращались. По летному полю ползали тракторы с волокушами и катками, срезая снежные сугробы и приглаживая посадочную полосу. Механики то и дело брались за лопаты, чтобы расчистить стоянку самолетов и рулежные дорожки. Часто самолеты прилетали с боевого задания поврежденными, но техники и механики не давали им долго застаиваться. Одна бессонная ночь — и машины снова были готовы к вылету.

Французские летчики удивлялись выносливости и сноровке техников и механиков, готовивших самолеты к боевым вылетам в зимних условиях. Они называли своих техников и механиков верными боевыми помощниками, считали их заслуженными участниками побед, одержанных полком «Нормандия — Неман».

«Они неутомимые люди, — писали о них летчики полка «Нормандия — Неман». — Кажется, что они вовсе не отдыхают. Зато благодаря заботам технического состава наши Як-3 всегда в отличном порядке. И, честно говоря, в победе над врагом в воздухе заслуга принадлежит не только нам, летчикам, но и нашим друзьям — русским механикам»{65}.

Кто же эти боевые друзья французских летчиков, о самоотверженном труде которых можно было написать [158] целую книгу? Это простые скромные советские люди: авиационные инженеры и техники С. Д. Агавельян, С. Д. Калашников, П. М. Дмитриев, К. Ф. Даниленков, И. М. Корнеев, техник по специальному оборудованию, он же комсомольский вожак полка Н. М. Зорихин, механик по вооружению Д. Т. Кузьмин, механик по радио М. И. Шифрин, инженер полка по ремонту Ф. Р. Рыжов, начальник ПАРМ-1 Н. И. Тарасов, авиационные механики А. П. Аверьянов, А. А. Капралов, Н. П. Лохин и многие, многие другие, которых французские летчики называли заслуженными участниками одержанных ими побед.

В феврале и марте 1945 г. войска 3-го Белорусского фронта при поддержке авиации 1-й воздушной армии добивали окруженную группировку противника юго-западнее Кенигсберга. Опираясь на долговременные оборонительные сооружения Хайльсбергского укрепленного района, около 20 вражеских дивизий упорно сопротивлялись. Сжимая кольцо окружения, наши войска дробили силы врага и уничтожали их по частям. Пытаясь спасти от разгрома оставшуюся часть окруженных войск, гитлеровское командование усилило здесь свою авиационную группировку лучшими в германском воздушном флоте истребительными группами «Мельдерс» и «Удет», которые были вооружены самолетами Me-109 и ФВ-190 самых последних модификаций. Сопротивление противника в воздухе заметно усилилось. Некоторые наши летчики не сумели сразу оценить изменившуюся воздушную обстановку и нередко попадали в трудное положение.

Несколько неудач подряд потерпел и полк «Нормандия — Неман». 5 февраля патрулирующую над Пиллау четверку Як-3 атаковали 12 ФВ-190. В отличие от предыдущих дней фашистские летчики вели бой решительно и сбили младшего лейтенанта Роже Пенверна. К тому времени он имел 65 боевых вылетов, участвовал в 10 воздушных боях и сбил четыре немецких самолета. Через пять дней, 11 февраля, не вернулся с боевого задания младший лейтенант Робер Ирибарн. В следующие четыре дня были сбиты Шарль Ревершон и Пьер Блетон. С большим трудом первому из них советские врачи возвратили жизнь после тяжелого ранения, а второй спасся бегством из плена. После этих потерь в полку [159] осталось 24 летчика, которые были сведены в две авиационные эскадрильи.

Другие полки 303-й истребительной авиационной дивизии также за эти три дня боев потеряли несколько самолетов. Однако некоторым летчикам удалось спастись. Интересный случай произошел тогда в 139-м истребительном авиационном полку. В середине дня 19 февраля группа самолетов Як-9 под командованием старшего лейтенанта С. С. Долголева штурмовала колонны врага, двигавшиеся по ледовой дороге через залив Фриш-Гаф. В первой атаке советские истребители были обстреляны зенитным огнем из пушек «Эрликон». От прямого попадания снаряда на самолете ведущего был поврежден мотор. Советский летчик вынужден был сесть на лед залива Фриш-Гаф. Быстро выбежав из дымящейся машины, Долголев увидел, что от колонны, которую он только что штурмовал, к нему бежали несколько фашистов. Встреча с ними не сулила ничего хорошего, и Долголев решил сопротивляться. Укрывшись в ледовой воронке от снаряда, он быстро вытащил пистолет «ТТ» и стал ждать неравной схватки. Но в это время пулеметно-пушечные очереди с других советских истребителей остановили бегущих немцев. Это облегчило положение попавшего в беду летчика. Но так он мог продержаться недолго. Во все стороны простиралось ледяное поле, местами изрытое воронками от разрывов бомб и снарядов. Скрыться совсем негде. «Что же делать?» — спрашивал он себя, выбирая варианты спасения, и пока видел только один выход: невзирая на опасность, ползти от воронки к воронке до своего берега.

За всем происходившим наблюдали со станции наведения. Немедленно по радио была вызвана четверка «яков», чтобы обеспечить прикрытие Долголева. Из полка в штаб дивизии послали радиограмму. В ней сообщалось, что прилетевший ведомый Долголева младший лейтенант В. Г. Михеев изъявил желание вывезти своего командира с территории врага на самолете По-2. Пока в штабе дивизии раздумывали, командир 139 гв. иап полковник А. К. Петровец сам разрешил Михееву лететь за Долголевым. Прилетевший затем в полк генерал Захаров одобрил это решение и приказал к моменту прихода По-2 к месту вынужденной посадки Долголева выслать туда еще одно звено истребителей. [160]

Сборы были недолгими. Через пять минут Михеев был уже в воздухе. Беззащитному самолету связи в любую минуту грозила опасность быть сбитым немецким истребителем или зениткой. На бреющем полете Михеев старался незаметно проскользнуть опасную зону — узкую горловину коридора, разделявшего две полуокруженные группировки вражеских войск.

Услышав шум мотора По-2, Долголев не сразу догадался о цели его полета. Но когда самолет развернулся в его сторону, он понял все. Позабыв про опасность, Долголев выбежал из воронки и замахал руками, чтобы лучше обозначить себя. Михеев произвел посадку и взял на борт своего командира. На глазах у фашистов отважный советский летчик взлетел под прикрытием четверки «яков» и скрылся в серой мгле. Не достался врагу и советский самолет Як-9: он был подожжен патрулирующим звеном.

На аэродроме с нетерпением ждали прилета По-2. По расчету он должен был появиться через 30-40 минут. Но прошло уже более часа, а его все не было. Оказалось, что второпях и в волнении летчик проскочил коридор и вынужден был обогнуть полуостров Земланд, удлинив свой полет на целый час. Лишь спустя полтора часа из-за деревьев словно из-под земли вынырнул и с ходу произвел посадку долгожданный самолет, в кабинах которого были два отважных летчика — младший лейтенант Михеев и его командир старший лейтенант Долголев. Выйдя из кабины самолета, Долголев обнял и расцеловал своего спасителя.

В день 27-й годовщины Красной Армии 23 февраля 1945 г. по московскому радио был передан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами многих советских воинов. Среди них был и младший лейтенант В. Г. Михеев. За этот героический подвиг он был удостоен ордена Красного Знамени. Отдельным указом тогда же были награждены 44 французских офицера полка «Нормандия — Неман», Орденом Красного Знамени наградили 7 человек, среди которых были Жак Андре, Леон Кюффо, Морис Шалль и другие. Старший лейтенант Жозеф Риссо, один из всех награжденных, получил орден Александра Невского. Этим орденом, учрежденным в 1942 г. в честь выдающегося русского полководца, награждались офицеры и генералы, [161] проявившие в боях личную отвагу, мужество, храбрость и умелое командование подчиненным соединением, частью или подразделением. Орденом Отечественной войны I степени были награждены командир полка майор Луи Дельфино, капитан Рене Шалль и 17 других французских летчиков. В тот же день пришло сообщение о награждении полка «Нормандия — Неман» орденом Красного Знамени. Это известие в полку было встречено восторженно.

* * *

В конце февраля 1945 г. полк «Нормандия — Неман» сменил место своего базирования и расположился на аэродроме недалеко от местечка Фридланд. Не более 10 километров теперь отделяло аэродром полка от линии фронта.

В марте в полк прибыли генерал Пети и генерал Левандович. Из Инстенбурга их самолет Ли-2 прилетел на аэродром Шиппенбайль в сопровождении истребителей, а оттуда на автомобилях представители из Москвы и встречающие прибыли в именье Мартесдорф, принадлежавшее ранее Клейсту.

На другой же день генерал Пети ознакомился с жизнью и бытом своих летчиков. Он осмотрел их жилище, самолеты, на которых они летают в бой, а за обедом в летной столовой поделился последними новостями о Франции, которые больше всего доставили удовольствия тем, кто давно ничего не слышал о ней. В конце дня состоялось вручение наград личному составу полка «Нормандия — Неман». Прибывший в полк командующий 1-й воздушной армией генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин вручил советские ордена французским летчикам, а генерал Пети вручил французские ордена советским воинам. После окончания церемонии награждения весь личный состав полка прошел перед представителями советского и французского командования торжественным маршем. А вечером в честь прибывших и награжденных состоялся ужин, который закончился большим концертом художественной самодеятельности.

Бои по ликвидации окруженной немецкой группировки южнее Кенигсберга близились к концу. Фашисты, все еще верившие обещаниям Гитлера, словно фанатики, [162] продолжали сопротивляться, хотя положение их было безнадежным. Укрывшись в дотах и дзотах, в каменных строениях, они тщетно пытались приостановить наступление советских танков и пехоты. Чтобы избежать ненужных потерь, советская авиация «выкуривала» их из бетонных укрытий меткими ударами. По-прежнему наши летчики господствовали в воздухе. Но фашистская авиация не была еще полностью уничтожена. В распоряжении врага оставалось несколько аэродромов, с которых его истребители производили эпизодические вылеты для отражения налета наших бомбардировщиков и штурмовиков, а иногда и для удара по наступающим войскам 3-го Белорусского фронта.

Принимая непосредственное участие в разгроме окруженной группировки, французские летчики 25 и 26 марта произвели 113 самолето-вылетов. Прикрывая советские войска, они провели несколько воздушных боев, в которых сбили 4 фашистских самолета и столько же подбили. Младший лейтенант Жак Андре одержал в те дни пятнадцатую личную победу. Столько же сбитых самолетов стало и на счету младшего лейтенанта Роже Соважа, но часть из них он сбил в групповых воздушных боях.

В последнем за тот день вылете все, кроме Марки и Монжа, вовремя возвратились на свой аэродром. Летчики, сбившие самолеты, по установленной традиции сделали замедленную бочку. Все озабочены и удивлены: неужели сбит такой виртуоз, лучший мастер высшего пилотажа, как Робер Марки. И в тот момент, когда время штурманского расчета показывало, что его возвращение вряд ли возможно, с запада донесся еле слышимый гул мотора. Вскоре на небольшой высоте появился и самолет Як-3. Он упорно планировал с убранным шасси и сел с большим недолетом. Это был Робер Марки.

Оказалось, что Р. Марки, ввязавшись в бой, не заметил, как ушла группа, и остался один.

Едва он подумал об уходе, как сверху его обстрелял «мессершмитт». Лишь ошибка немецкого летчика в прицеливании оставила французского летчика в живых. Повинуясь не столько воле, сколько инстинкту самосохранения, со скольжением он ушел в сторону от смертельно опасной огненной трассы. Оправившись от столь внезапного [163] нападения, после которого на лбу выступил холодный пот, Марки решил померяться с фашистом силами. Противник его оказался не менее опытным, чем он сам. Сколько минут длилась их дуэль, Марки не заметил, но когда они разошлись, поняв бесполезность дальнейшего состязания в силе и хитрости, стрелка бензиномера подходила к нулю. «Затяжелив» винт до оптимального положения, при котором обеспечивалась наибольшая дальность, Марки взял курс на аэродром. Но бензина все же не хватило, перед самым аэродромом мотор заглох, и, не доходя 50 метров до границы посадочной полосы, самолет приземлился на фюзеляж. Второй же Як-3 так и не вернулся. Младший лейтенант Монж Морис был зачислен в списки пропавших без вести.

Десятый самолет врага уничтожил в те дни младший лейтенант Морис Шалль. Он заявил, что своими победами обязан замечательному советскому самолету Як-3. Десять сбитых и четыре подбитых фашистских самолета — совсем неплохой итог менее чем за год войны. Все в полку радовались его победам и возросшему боевому мастерству. Он с большим достоинством оправдал оказанное ему доверие, после того как летом 1944 г. по оплошности им был сбит советский самолет. Его боевые успехи были отмечены тремя орденами Советского Союза. Но ожесточенный и неравный бой 27 марта 1945 г. оказался последним для Мориса Шалля. Его авиационный механик Ф. М. Косарев тогда долго стоял на самолетной стоянке, всматриваясь в небесную синеву и надеясь увидеть там приближающуюся точку. А когда не осталось надежды на возвращение командира, горькая обида комом застряла в горле, и по обветренной щеке Косарева покатилась скупая солдатская слеза.

— Может быть, и победа уже не за горами, — тихо сказал он стоявшему рядом механику по вооружению Дмитрию Кузьмину, — а мой Морис, так любивший жизнь, не порадуется этому светлому дню. — Косарев достал из кармана фотографию, на которой он вместе с Шаллем, с грустью протянул: — Мой Морис.

Он всегда так любовно называл своего летчика, с которым сильно сдружился. А встретились они зимой сорок четвертого. Федор Косарев сначала волновался: сработаюсь ли с иностранцем. Но все обошлось хорошо. [164]

Мороз ли суровый или зной нестерпимый, он в заботах у своего самолета, который ни разу не подвел летчика. Шалль замечал, видел это, и большая дружба пришла сама собой. Пришлют посылку из Франции, Шалль идет к своему механику и говорит:

— Открывай, угощайся! — Сигареты, галеты, шоколад — все делил пополам, а попробуй откажись — горькая обида.

Более трехсот раз вылетал Морис Шалль на истребителе, который готовился к вылету его авиационным механиком Федором Косаревым. Ратный труд авиационного механика Ф. М. Косарева отмечен орденом Красной Звезды, двумя медалями и французским орденом «Военный крест», который вручил ему глава французской военной миссии в Москве генерал Э. Пети.

Когда участь окруженных немецких войск юго-западнее Кенигсберга была предрешена, силы авиации 1-й воздушной армии стали постепенно перенацеливаться для действий по вражеским войскам, окопавшимся на полуострове Земланд. В первой половине дня 27 марта четыре девятки пикирующих бомбардировщиков Пе-2 276-й бомбардировочной авиационной дивизии в сопровождении 16 Як-3 полка «Нормандия — Неман» взяли курс на Пиллау, чтобы нанести мощный бомбовый удар по вражеским укреплениям. Над целью бомбардировщиков встретили истребители с опознавательными знаками группы «Мельдерс». Между французскими и гитлеровскими асами завязалась ожесточенная схватка. Сражаясь с чувством обреченных, фашисты на этот раз проявили большое упорство. Им удалось подбить трех французских летчиков, среди которых был Франсуа де Жоффр. Если М. Гидо и Г. Мерцизен, подбитые в этом бою, перетянули линию фронта, сев в поле на фюзеляж, то Ф. де Жоффр покинул горящий самолет и, спустившись на парашюте, оказался в ледяной воде залива Фриш-Гаф.

За проходившим боем из окопов наблюдали советские солдаты и офицер. Как только стало смеркаться, они подползли к берегу, чтобы оказать помощь попавшему в беду пилоту. Сквозь шум волн со стороны моря послышался тревожный человеческий голос. Поблизости оказалась лодка, на которой смельчаки поплыли в глубь залива. Фашисты обстреляли их, и лодка перевернулась. [165] К счастью, офицер был опытным пловцом, и вскоре он заметил человека, вцепившегося в бревно. Это был французский летчик Франсуа де Жоффр, терявший последние силы и не надеявшийся на спасение.

...Придя в себя в палатке санитарного батальона, де Жоффр успел взять записку-автограф у советского офицера, и они расстались.

Кто же спас тогда жизнь французскому летчику? Спасителя удалось установить лишь спустя 27 лет по копии записки, помещенной в книге Ф. де Жоффра. Им оказался капитан Г. X. Назарьян, служивший в годы войны в 20-й Барановичской дивизии. За мужество и отвагу Г. X. Назарьян награжден французским орденом «Военный крест».

29 марта оставшиеся разрозненные части окруженной немецкой группировки капитулировали. Авиация в этом ожесточенном сражении явилась той силой, которая во многом способствовала успеху операции. Непрерывными и мощными ударами она нанесла врагу громадный урон и сломила его упорство в обороне. В период с 12 по 29 марта 1945 г. советские бомбардировщики, штурмовики и истребители Як-9 сбросили на врага 7652 тонны бомб, уничтожив при этом 360 танков и самоходно-артиллерийских орудий, 6733 автомобиля и бронетранспортера и до 700 орудий разных калибров. Летчики 303-й истребительной авиационной дивизии и полка «Нормандия — Неман» за это время провели вместе 202 воздушных боя, в которых сбили 132 вражеских самолета. Кроме того, на аэродромах они уничтожили еще 44 самолета.

Общие итоги действий войск 3-го Белорусского фронта по разгрому немецко-фашистской группировки были отмечены в приказе Верховного Главнокомандующего №317 от 29 марта 1945 г. В нем говорилось: «Войска 3-го Белорусского фронта сегодня, 29 марта, завершили ликвидацию окруженной восточно-прусской группировки немецких войск юго-западнее Кенигсберга. За время боев с 13 по 19 марта немцы потеряли здесь свыше 50 000 пленными, 80 000 убитыми, при этом войска фронта захватили 605 танков и самоходно-артиллерийских установок, свыше 3500 полевых орудий». Наряду с другими авиационными частями в этом приказе как особо [166] отличившиеся вновь были отмечены летчики соединений генералов Захарова, Андреева и часть майора Дельфино.

В ходе дальнейшего развития боевых действий советские Военно-Воздушные Силы были сосредоточены в основном на разгроме кенигсбергской группировки противника. Немецко-фашистское командование располагало для обороны города-крепости, каким стал к тому времени Кенигсберг, значительными силами. Имея 130 тысяч солдат и офицеров, более 2000 орудий, 100 танков и штурмовых орудий{66}, а также широко разветвленную систему полевых и долговременных укреплений, оно рассчитывало на длительное сопротивление даже в условиях полной изоляции. Стремясь как можно дольше продержаться в Кенигсберге, немецко-фашистское командование намеревалось отвлечь тем самым значительные силы советских войск и облегчить положение своих армий на берлинском направлении. Но планы фашистских генералов были сорваны. Для быстрейшего разгрома вражеской группировки советское командование сосредоточило здесь 5000 орудий и минометов и около 2500 боевых самолетов{67}.

После непрерывно длившегося трехдневного артиллерийского обстрела крепостных укреплений советские войска 6 апреля приступили к штурму города-крепости Кенигсберга. Расчищая путь сухопутным войскам, советские самолеты, особенно штурмовики, наносили непрерывные и точные удары по укреплениям, артиллерийским позициям, танкам и живой силе врага.

В начале наступления большую активность проявляла главным образом штурмовая авиация. Действуя в сложных метеорологических условиях с малых высот, группы самолетов Ил-2 уничтожали огневые точки врага, помогая советской пехоте продвигаться вперед. Улучшение погоды позволило привлечь для ударов по врагу крупные силы бомбардировочной авиации — соединеия 1-й воздушной армии и 5-й бомбардировочный авиационный корпус 4-й воздушной армии. Даже дальние бомбардировщики, которые действовали обычно [167] только ночью, в светлое время появлялись над крепостными сооружениями Кенигсберга, разрушая их бомбами крупного калибра. Чтобы полностью парализовать истребительную авиацию противника, 303-я истребительная авиационная дивизия блокировала его аэродромы и осуществляла непрерывное патрулирование в зоне действий нашей авиации и над полем боя. В течение 1 часа 10 минут 516 тяжелых бомбардировщиков сбросили на Кенигсберг сотни тонн бомб и превратили в развалины важнейшие опорные пункты врага. Всего за день фронтовые и дальние бомбардировщики сбросили на Кенигсберг более 1000 тонн бомб, сильно разрушив его крепостные укрепления. Движение по городу из-за завалов стало крайне затруднительным, войска противника потеряли связь и не имели возможности маневрировать резервами. Используя замешательство врага и благоприятные условия, созданные действиями авиации, наши сухопутные войска ворвались в город и завязали бои на его окраинах.

Немецко-фашистское командование, не ожидавшее столь мощного массированного удара, пыталось с полуострова Земланд поддержать осажденный в городе гарнизон или хотя бы обеспечить его эвакуацию. Но из-за активных действий нашей авиации попытки противника не имели успеха.

На третий день наступления советские войска при поддержке штурмовиков Ил-2 вышли с севера к реке Прегель и заливу Фриш-Гаф, полностью отрезав кенигсбергский гарнизон от земландской группировки. Город горел. Дым от пожаров затруднял действия самолетов-штурмовиков. Но на помощь им приходили авиационные наводчики. Они взбирались с радиостанциями на чердаки высоких зданий, мачты высоковольтных линий и оттуда помогали летчикам выходить на цель.

Летчики-истребители авиационного соединения генерала Захарова и полка «Нормандия — Неман» в тесном взаимодействии с другими авиационными частями и соединениями добивали в это время остатки немецко-фашистской авиации, действовавшей в этом районе. Имея подавляющее превосходство в силах, они быстро расправлялись с фашистскими летчиками из авиационной группы «Мельдерс», пытавшимися прорваться к нашим бомбардировщикам и штурмовикам. [168]

Под непрерывными ударами авиации, артиллерии, танков и пехоты сопротивление врага ослабевало с каждым часом. К исходу 9 апреля крепость и главный город Восточной Пруссии Кенигсберг пал. Остатки кенигсбергского гарнизона во главе с комендантом крепости генералом от инфантерии Ляшем и его штабом в 21.30 прекратили сопротивление и безоговорочно капитулировали. Войска 3-го Белорусского фронта овладели стратегически важным узлом обороны немцев на Балтийском море.

Славную страницу в историю этих боев с врагом вписала советская авиация. С 6 по 9 апреля авиационные части и соединения произвели около 14 000 боевых самолето-вылетов и сбросили на объекты врага 4456 тонн бомб{68}. Успешные действия советской авиации, в рядах которой сражался в те дни французский полк «Нормандия — Неман», обеспечили невиданную быстроту и успех штурма такой сильной крепости, какой был в то время Кенигсберг.

Боевыми действиями всех воздушных армий при разгроме кенигсбергской группировки противника руководил командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков. За умелое руководство авиацией в этой операции ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Летчики 303-й истребительной авиадивизии и полка «Нормандия — Неман» за четыре дня сбили 20 самолетов врага. И на этот раз советские и французские авиаторы, принимавшие участие в кенигсбергской наступательной операции, были удостоены благодарности Верховного Главнокомандующего.

В апреле 1945 г. в скорой победе над фашистской Германией никто не сомневался. Но упорные бои пока еще продолжались. Полк «Нормандия — Неман», перебазировавшись на аэродром Бладиау на берегу залива Фриш-Гаф, вел боевые действия в районе полуострова Земланд, часть которого вместе с военно-морской базой Пиллау и прилегающей к нему своим острием косой Фриш-Гаф находилась еще в руках немцев. Советские войска, поддерживаемые авиацией, вплотную приблизились [169] к Пиллау и вот-вот должны были сбросить в море засевших в городе фашистов. Вражеская авиация в том районе насчитывала несколько десятков самолетов. Временами они появлялись над полем боя, чтобы напасть на штурмовиков или бомбардировщиков. И тогда у советских и французских летчиков появлялась возможность увеличить число своих побед. В одной из таких схваток младший лейтенант Ж. Анри меткой очередью сразил «Фокке-Вульф-190», записав в актив полка 268-й, и последний, сбитый самолет врага. Не в силах противодействовать нашей авиации в воздухе, фашисты подвергли аэродром Бладиау артиллерийскому обстрелу. Летчики полка «Нормандия — Неман» вынуждены были впервые за всю войну прятаться в вырытых щелях и других укрытиях. В один из таких артиллерийских обстрелов 12 апреля Жорж Анри, который накануне сбил вражеский самолет и закончил тем самым победную эстафету полка, не успел добежать до щели и был сражен осколком разорвавшегося снаряда.

25 апреля 1945 г. войска 3-го Белорусского фронта овладели последним опорным пунктом обороны немцев на полуострове Земланд — городом и крепостью Пиллау. Войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов соединились западнее Потсдама и завершили окружение немецко-фашистских войск в Берлине. С подавлением последних очагов сопротивления в Восточной Пруссии боевые действия полка «Нормандия — Неман» на советско-германском фронте, по существу, закончились. Штаб полка подвел итоги зимней кампании 1945 г. В период с 12 января по 2 мая 1945 г. французские летчики совершили более 1300 боевых самолето-вылетов. В воздушных боях они сбили 67 немецких самолетов и подбили 24, потеряв при этом 9 летчиков{69}. За это время погибли в боях Морис Шалль, Пьер Женес, Жорж Анри, Робер Ирибарн, Леонель Меню, Шарль Микель, Морис Монж, Роже Пенверн и Жан Пикено.

С аэродрома Лабиау, откуда проводились последние боевые полеты, французский полк перебазировался сначала в Хайлигенбайль, а затем в Эльбинг. Там его и застал конец войны. [170]

Весть о великой победе советского народа над фашистской Германией пришла в полк «Нормандия — Неман» утром 9 мая. Всех охватило необыкновенное возбуждение и ликование. Стихийно возник салют в честь победы. Стреляли из винтовок, автоматов, пистолетов, ракетниц. Пальба сменялась криками «ура» летчиков и механиков, собравшихся группами у самолетов на стоянке и на командном пункте полка. Все радостно поздравляли друг друга со славной победой.

В День Победы над фашистской Германией глава французской военной миссии в СССР дивизионный генерал Э. Пети послал летчикам полка «Нормандия — Неман» поздравительную телеграмму. В ней сообщалось: «Летчики «Нормандии»! Горячо поздравляю Вас по случаю победы. Вместе с нашими доблестными советскими товарищами Вы и те, кто пал на поле чести, прекрасно выполнили возложенную на Вас задачу. Вы всегда храбро сражались. Своей отвагой и своим знанием дела Вы сумели создать крепкие узы дружбы и братства по оружию с советскими товарищами. Во имя службы и во имя блага Франции Вы хорошо служили Родине и Вы вписали славную страницу в ее историю...»{70}.

Боевая эпопея французских летчиков авиационного полка «Нормандия — Неман», сражавшихся плечом к плечу с советскими авиаторами, на этом закончилась. За время пребывания на советско-германском фронте с 22 марта 1943 г. по 9 мая 1945 г. полк прошел славный боевой путь от Подмосковья до главного города Восточной Пруссии Кенигсберга. Его летчики в общей сложности совершили больше 5000 боевых самолето-вылетов, провели 869 воздушных боев, в которых сбили 268 и подбили 80 немецких самолетов. Кроме того, атакуя наземные объекты, они уничтожили значительное количество живой силы и боевой техники врага. За все время пребывания на советско-германском фронте полк потерял 42 летчика.

Подведены были итоги и в 18-м гвардейском истребительном авиационном полку. С 25 июля 1941 г. по 9 мая 1945 г. его летчики произвели 12 638 боевых самолето-вылетов, сбили 427 самолетов врага, уничтожили 37 автомобилей, 15 вагонов, 3 склада с горючим, 3 аэростата [171] и свыше 1000 солдат и офицеров противника. За образцовое выполнение заданий командования полк награжден двумя орденами Красного Знамени, орденом Суворова II степени и получил собственное наименование «Витебский». За мужество, отвагу и геройство, проявленные в боях, личный состав полка получил 705 правительственных наград. Шесть наиболее отважных и смелых летчиков: подполковник А. Е. Голубов, майоры С. А. Сибирин, Н. Г. Пинчук и В. Н. Барсуков, капитан Н. Н. Даниленко и старший лейтенант В. А. Баландин — удостоены звания Героя Советского Союза{71}.

Оценивая результаты своих боевых действий, французские летчики говорили, что своими успехами они обязаны братьям по оружию — советским летчикам, а также замечательным советским самолетам. «В воздушном бою, — писал подполковник Дельфино, — наша материальная часть обеспечивала нам существенное преимущество перед противником. Наши истребители при пикировании набирали скорость быстрее, чем истребители противника. Бои на виражах мы спокойно вели на основных боевых высотах, имея в этом отношении бесспорное превосходство над немецкими самолетами, особенно же над ФВ-190»{72}.

За особые заслуги и помощь в обеспечении боевых действий полка «Нормандия — Неман» на советско-германском фронте большая группа советских воинов была награждена французскими орденами. Звание кавалера Почетного легиона Большого офицерского креста получили главный маршал авиации А. А. Новиков, советский авиационный конструктор А. С. Яковлев; звание командора Почетного легиона — маршал авиации Ф. Я. Фалалеев; кавалера Почетного легиона офицерского креста — генералы С. Т. Левандович, Г. Н. Захаров; командора «Военного креста» с пальмовой ветвью — подполковник А. Е. Голубов; кавалера Почетного легиона — офицеры С. Д. Агавельян, А. И. Смоляров, Д Е. Розенблюм, А. Г. Караванов, А. С. Перцовский и другие. Кроме того, несколько советских офицеров и генералов были отмечены другими французскими наградами. [172]

* * *

В середине мая стало известно, что летчики полка «Нормандия — Неман» скоро должны выехать в Москву, чтобы оттуда отправиться во Францию. Когда объявили срок отъезда, в полку состоялся прощальный товарищеский ужин. На него были приглашены все офицеры полка «Нормандия — Неман» и летчики других частей 303-й истребительной авиационной дивизии.

На следующий день перед зданием штаба был выстроен весь личный состав полка. Большой группе советских инженеров, техников и механиков были торжественно вручены французские награды. Это последнее полковое построение было каким-то необычным и, пожалуй, самым памятным для всех, кто на нем присутствовал. Стоявшие в строю чувствовали, что все они с честью выполнили возложенную на них миссию, и гордились этим. И все особенно глубоко прочувствовали, как дорога их дружба, возникшая в борьбе с общим врагом и скрепленная кровью на поле брани.

После этого все французские летчики пришли на аэродром, чтобы в последний раз взглянуть на полюбившиеся им «яки». Трогательными были минуты прощания французов с боевыми машинами, которые помогли им прийти к победе и боевой славе. Младший лейтенант Жак Андре, например, стал на колени перед своим Як-3 и, обращаясь к нему, словно к живому существу, сказал:

— Ты спас мне жизнь и дал возможность получить боевые заслуги. Спасибо тебе за все.

Наблюдавшие за прощанием советские механики понимали, что эти идущие из глубины души слова являются искренней благодарностью советскому конструктору, создавшему этот самолет, и советским людям, давшим возможность патриотам Франции воевать на таких прекрасных самолетах.

Вспоминая эти минуты прощания, Франсуа де Жоффр в своей книге «Нормандия — Неман» писал: «...это был мучительный день. Мы расставались с нашими механиками, с нашими «яками». Даже самые суровые из нас не могли скрыть слез»{73}. [173]