К новым победам
Войска 3-го Белорусского фронта продолжали стремительное продвижение на запад. Каждый день приносил новые победы, в которых немалая заслуга принадлежала 1-й воздушной армии. После разгрома 15-тысячной вражеской группировки в г. Вильнюсе завязались упорные бои по прорыву обороны на р. Неман. Гитлеровское командование решило использовать этот водный рубеж, чтобы выиграть время для усиления оборонительной полосы на границах Восточной Пруссии. Но советские войска, не снижая темпа наступления, с ходу форсировали Неман на широком фронте и захватили несколько плацдармов. До 20 июля они вели непрерывные и упорные бои, приближаясь к государственной границе Германии. Гитлеровские генералы бросили в бой все имеющиеся резервы, чтобы не допустить прорыва советских войск в Восточную Пруссию. Яростно сопротивляясь, войска противника временами переходили в контратаки. Летчики 303-й истребительной авиационной дивизии и полка «Нормандия» надежно прикрывали наступающие войска от налетов бомбардировщиков противника.
Успешнее всего наступали армии 3-го Белорусского фронта в направлении Мариямполе. Местами они вплотную приблизились к границам Германии. Одними из первых над территорией Восточной Пруссии появились летчики соединения генерала Захарова и французского авиационного полка «Нормандия». За успешные боевые действия в эти дни в приказе Верховного Главнокомандующего от 31 июля 1944 г. среди других частей и соединений был также отмечен полк «Нормандия» как отличившийся в боях за г. Мариямполе, и в этом же приказе всему личному составу полка была объявлена благодарность.
В боевом донесении за 31 июля 1944 г. заместитель начальника штаба капитан Профателюк записал, что наземные части, которые прикрывались истребителями полка от воздушного противника, дважды присылали хороший отзыв о боевых действиях «Нормандии».
Во второй половине августа 1944 г. активность в боевых действиях была невысокой, и летчикам нередко приходилось [125] проводить свободное время под крылом своих самолетов, которые всегда находились в полной боевой готовности. Занимались кто чем мог: одни читали, другие не без удовольствия вспоминали мирные годы жизни во Франции, третьи писали письма родным, а любители ночных прогулок отсыпались. Установившуюся относительную тишину на аэродроме вдруг нарушил шум голосов, доносившихся со стороны командного пункта полка Все вскочили и увидели быстро идущих и бегущих летчиков во главе с командиром полка. Они кричали, размахивали руками, подбрасывали вверх пилотки, планшеты и кричали: «Париж, Париж, Париж!».
Находившиеся на стоянке люди подумали, что немецко-фашистские войска изгнаны из этого близкого сердцу каждого француза города. И действительно, столица Франции вновь обрела свободу — 25 августа 1944 г. туда вступила французская бронетанковая дивизия. А до этого город был освобожден и спасен от разрушения восставшими силами Сопротивления.
В то время как французские летчики изливали кто как мог свою радость, советские техники и механики запели «Марсельезу». Летчики, услышав их, пришли в восторг и тут же подхватили свой гимн на родном языке.
Пока пелся гимн, к французам пришли летчики советского истребительного авиационного полка, который находился на противоположной стороне аэродрома. Они с радостью поздравили французских боевых друзей с важным событием. Затем весь полк был построен, и после краткого сообщения командира полка об освобождении Парижа по аэродрому прокатилось громкое троекратное «ура!».
А вечером, конечно же, торжественный ужин. На него пришли оба полка — французский и советский. Тосты о вечной дружбе, за тех, кто не дожил до этого дня, отдав свою жизнь в борьбе с общим врагом, приглашения в Париж после войны и взаимный обмен адресами. Ровно в 21 час, когда шел концерт художественной самодеятельности, зенитчики, прикрывавшие аэродром, несколькими выстрелами зенитных орудий произвели салют в честь освобождения Парижа. Французские летчики выбежали на улицу и увидели небо, разрезаемое трассирующими [126] снарядами и озаренное разноцветными огнями ракет. Восторг их был неописуем.
В сентябре полк успешно выполнял задачи и по уничтожению наземных объектов противника на подступах к Восточной Пруссии. В течение месяца «охотники» уничтожили 7 крытых вагонов, 3 грузовых и 2 легковых автомобиля, железнодорожную дрезину и 45 солдат. Кроме того, ими было повреждено 9 паровозов, 59 товарных и 7 пассажирских вагонов, 5 буксирных пароходов, 3 баржи, 12 грузовых и 7 легковых автомобилей{47}.
Борьба в воздухе не ослабевала. Все больше и больше побед одерживали летчики соединения генерала Захарова и добровольцы-авиаторы Франции. На боевом счету полка «Нормандия» к тому времени было около ста сбитых самолетов противника. Многие летчики стали настоящими мастерами воздушного боя. Внезапность атак, четкое взаимодействие, взаимная выручка и помощь — вот что было характерным теперь для них в воздушных боях.
Сражаясь совместно против ненавистного врага, французские добровольцы полка «Нормандия» и летчики 303-й авиадивизии прошли в боях Смоленщину, Белоруссию и Литву. Они приблизились к границам Восточной Пруссии — оплоту реакции и милитаризма. У самых ее границ фронт на некоторое время стабилизировался.
Со дня на день французские летчики ожидали прилета новейших советских истребителей, на которые они должны были перевооружиться. Наконец стало известно, что к ним вылетела большая группа самолетов Як 3. Встречать их вышли все. Двадцать новеньких, сверкающих свежей краской самолетов приземлились и зарулили на стоянку. Глядя на красивые обтекаемые формы истребителей, французы восторгались их изяществом и высоким качеством отделки.
Самолет Як-3 конструктора А. С. Яковлева по своим боевым характеристикам значительно отличался от своего предшественника Як-9. По весу он являлся самым легким истребителем в мире. Даже Me-109, считавшийся самым легким, был тяжелее его на 150-200 килограммов. [127] Установленный на самолете Як-3 двигатель ВК-107А со взлетной мощностью 1600 лошадиных сил и высокие аэродинамические качества позволили ему превзойти все немецкие истребители по скорости, скороподъемности и маневренности. Вираж на высоте 1000 метров на нем можно было выполнить за 17-18 секунд и на высоте 5000 метров — за 23-24 секунды. А это означало, что летчики на этом истребителе могут быстрее занять выгодное положение для атаки в воздушном бою на виражах. Вооружение его состояло из двух 20-мм пушек конструктора Березина.
Самолет Як-3 особенно пришелся по душе французам. И не случайно. Первоклассный советский истребитель был лучшим в мире; в воздушном бою с «мессершмиттами» и «фоккерами» он имел бесспорное превосходство. Новая боевая техника, созданная советскими конструкторами, позволила достигнуть французским летчикам еще больших успехов в боях с немецко-фашистской авиацией.
Полк «Нормандия» в то время базировался на аэродроме Алитус вместе с 18-м гвардейским истребительным авиационным полком. После продолжительного лечения туда вернулся подполковник А. Е. Голубов. Несмотря на плохое состояние здоровья, он сразу же после приезда в полк приступил к работе.
Как-то на досуге Анатолий Емельянович рассказал летчикам своего полка и французам о том роковом воздушном бое, который едва не стоил ему жизни. А проходил он так. С первой атаки Голубов сбил тогда ведомого «мессершмитта», который упал южнее г. Борисова. Ведущий же оказался твердым орешком. Он умело использовал облачность, скрываясь в ней, когда ему угрожала опасность. Не проявляя особой активности, фашистский летчик в то же время не выходил из боя. Находясь в вираже, он постепенно приближался к лесу, откуда через несколько секунд был открыт сильный зенитный огонь. Стало ясно, что «мессершмитту» удалось затянуть советского истребителя в ловушку. Зенитный снаряд, разорвавшись под самолетом Голубова, зажег бензобаки в правом крыле. Создалась крайне сложная обстановка: самолет горел, находясь на малой высоте над территорией противника. Покинуть его — значит попасть в руки врага. [128]
«Лучше смерть, чем муки в фашистском плену», — подумал Голубов и развернул самолет в сторону своих войск, форсировавших р. Березину.
Через несколько секунд полета находиться в горящем самолете стало невыносимо. В кабину проникал дым, затруднявший дыхание, а пламя все ближе подбиралось к мотору.
На высоте 30-40 метров горевшее правое крыло самолета начало разваливаться, и самолет стал падать неуправляемым. Голубов в тот же миг открыл кабину, чтобы покинуть горящую машину; пламя охватило всю его одежду. Кожаная тужурка, перчатки и летные очки как никогда оказались кстати. Изо всех сил отважный летчик оттолкнулся ногами от пола кабины и вывалился из нее. Тут же он дернул за кольцо парашюта, но еще не успевший раскрыться купол вытянулся и почти не задерживал падение. Земля приближалась с невероятной быстротой. Через секунду-другую тело летчика, сохраняя инерцию движения вперед под некоторым углом, встретилось с ее зеленой поверхностью. Верхушки деревьев и болотистая поверхность земли смягчили удар, но тяжелых травм избежать не удалось.
В бессознательном состоянии Голубова подобрали наши минометчики и доставили в полевой госпиталь. Оказав первую помощь, они отвезли его на аэродром. Сопровождаемый полковым врачом капитаном медицинской службы Г. С. Сергеевым, командир 18-го гвардейского истребительного авиаполка в тот же день был привезен в Москву в Центральный военный госпиталь.
В течение четырех дней Голубов не приходил в сознание: раны были слишком тяжелы и опасны. Еще в воздухе обгорели колени и плечо. При падении были сломаны несколько ребер, нога, ключица, треснула тазобедренная кость. От удара о ствол дерева образовалась большая ссадина на шее и была повреждена черепная кость. Лучшие врачи Центрального военного госпиталя в Москве упорно боролись за жизнь гвардейца, боевого командира. Многих раненых им приходилось видеть и лечить. Казалось, их ничем не удивишь, но тут и они развели руками.
— Сплошные раны и переломы, а живет, — сказал с удивлением один из них. — Это просто чудо. [129]
Организм летчика оказался на редкость выносливым. С каждым днем смерть отступала, и он набирался сил. После трехмесячного пребывания в госпитале Голубов выздоровел. Трехнедельное санаторное лечение еще больше подкрепило его здоровье. В тот день, когда врачи, собравшись на комиссию, хотели отстранить его от летной работы, он украдкой уехал в Москву, а оттуда самолетом прибыл в свою часть. Через несколько недель отважный командир гвардейцев снова сел в боевой самолет.
Осень полностью вступила в свои права. Несмотря на плохую погоду, по-прежнему продолжались напряженные бои. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки 5 октября 1944 г. войска 1-го Прибалтийского фронта перешли в наступление на мемельском направлении. Тесно взаимодействуя с ними, 39-я армия 3-го Белорусского фронта при активной поддержке авиации 1-й воздушной армии 6 октября перешла в наступление из района Расейняй в общем направлении на Тильзит. Ударные группировки 1-го Прибалтийского фронта уже к 10 октября вышли на побережье Балтийского моря южнее и севернее Мемеля, отрезав группу армий «Север» от Восточной Пруссии. Наступление 39-й армии также проходило успешно. К этому времени ее передовые части заняли города Юрбург, Таураге и, войдя в пределы Восточной Пруссии, продолжали теснить немецко-фашистские войска к р. Неман.
Оказавшись изолированным на Курляндском полуострове, немецко-фашистское командование группы армий «Север» пыталось в середине октября нанести сильный контрудар в южном направлении вдоль побережья Балтийского моря, чтобы соединиться с 3-й танковой армией, оборонявшейся в Восточной Пруссии, и захватить железную дорогу Либава — Мемель. Одновременно против войск 3-го Белорусского фронта из Тильзита в направлении на Мемель готовился удар силами танкового корпуса «Герман Геринг».
Несмотря на сложные метеорологические условия и осеннюю распутицу, активность боевых действий [130] оставалась высокой. Наземные войска как с той, так и с другой стороны поддерживались большими силами авиации. Над полем боя ежедневно появлялись многочисленные группы бомбардировщиков и истребителей; завязывались напряженные воздушные бои.
Продолжая прикрывать наши войска, французские летчики иногда углублялись в тыл врага для блокирования его аэродромов. В середине дня 14 октября звено старшего лейтенанта Р. де ля Пуапа в составе четырех Як-3 вылетело для этой цели в район Тильзита. При подходе к аэродрому Иукштейн ведущий увидел взлетавших истребителей. Их было восемь, т.е. в два раза больше. Но это не испугало отважного летчика. Де ля Пуап решил немедленно атаковать, используя свое превосходство в высоте и скорости. Устремившись на ведущую пару Ме-109, Пуап коротко передал в эфир: «Атакуем все! За мной!»
Выполняя команду своего ведущего, каждый из ведомых летчиков нацелился на пару истребителей противника. Первым догнал и атаковал Ме-109 де ля Пуап. Фашист решил уйти из-под обстрела отворотом, но снайперская очередь быстро настигла его. Второй «мессершмитт» пытался уйти переворотом, но его догнал напарник Пуапа Г. Табюре и послал ему вслед две короткие очереди. Оставляя полосу черного дыма, «мессершмитт» перешел в пикирование и врезался в землю на опушке леса около своего аэродрома.
Вторая пара французов, Р. Соваж с Ж. Баньером, завязала бой с четырьмя ФВ-190. Имея превышение, Соваж обстрелял с пикирования ведущего, но тот уклонился, и пушечная очередь не задела его. Тогда французский летчик атаковал и поджег его на выходе из пикирования. Остальные фашистские летчики не осмелились продолжать бой и скрылись в облаках. Отважная четверка, сбив два вражеских истребителя над их собственным аэродромом, без потерь возвратилась на свой аэродром{48}. Часто после успешно проведенных боев летчики шутили над Пуапом, объясняя его победы дружбой с собаками, которых он очень любил, а одну даже перевозил на самолете при каждом перебазировании. [131]
После удачно проведенных боев все были в приподнятом настроении. Но Ив Мурье загрустил — зенитный снаряд попал в левое крыло его «яка» и сделал такую дыру, через которую свободно пролезал человек. Резервных самолетов не было, и он полагал, что ему придется бездельничать или, что не лучше для боевого летчика, заниматься штабными делами.
Поврежденный самолет отбуксировали в полковую ремонтную мастерскую, а через двое суток инженер полка по ремонту капитан Ф. Рыжов докладывал о готовности самолета. Пуйяд засомневался, но когда подкатил к ПАРМ на своем газике, то все сомнения рассеялись — поблескивая сизым отливом, перед ним стоял как будто новый самолет Як-3. Он вызвал Мурье и приказал облетать его. Мурье взлетел, сначала сделал два полета по кругу, а потом выполнил комплекс фигур высшего пилотажа прямо над аэродромом. Когда самолет зарулил на стоянку, Пуйяд приказал построить всех солдат и сержантов ПАРМ.
— Солдаты и сержанты, вы имеете золотые руки. Я как командир полка доволен вашей работой и всем вам, а также инженеру полка по ремонту и начальнику полевой ремонтной мастерской объявляю благодарность.
Подполковник Пуйяд был доволен последними победами своих летчиков. Но напряженные бои, видимо, расстроили вконец его нервы. Все чаще в разговоре с начальником штаба полка появлялся раздраженный тон. Особенно Пуйяду не нравилось, когда штабные офицеры вмешивались в летные дела.
Однажды при взлете парой ведомый попал в струю от винта взлетевшего перед ним самолета, не справился с управлением и ударился о землю. Произошла авария. Подполковник Пуйяд прибывшего на место происшествия майора Вдовина встретил вопросом:
— Кто, по-вашему, виноват? Я слышал, что двигатель плохо работал.
— По-моему, господин Пуйяд, летчик допустил ошибку. Вы же видели, как самолет встряхнуло? Значит, он попал в струю от винта ведущего самолета, и летчик не смог вывести самолет из крена.
Получив такой ответ, Пуйяд выпалил несколько слов по-французски и упрекнул майора Вдовина в слишком строгом отношении к французским летчикам. [132]
— Из нас кто-нибудь один останется в полку: или вы, или я. Об этом я буду просить мое командование, — закончил он и, сев в автомобиль, махнул шоферу в сторону КП.
Проследив за уборкой разбитого самолета, майор Вдовин возвратился в штаб. Доложив на КП дивизии о случившемся, он задумался, пытаясь понять, почему так болезненно командир полка воспринял его слова. Вспоминая разговор, он спрашивал себя, не было ли сказано чего-нибудь лишнего.
В это время в дверь постучали, и в комнату вошел Пуйяд. Спокойно и тихо он проговорил:
— Извините меня, начальник штаба, я погорячился с выводом. Вы правы, виноват летчик, и я его строго накажу, а если хотите, отправлю во Францию.
— Все бывает, — успокаивающе сказал Вдовин. — Наказать надо, а во Францию — это уж слишком строго.
— Да, пожалуй, верно, — согласился Пуйяд и попросил забыть обо всем сказанном сгоряча на аэродроме.
Но, несмотря на подобные инциденты, начальник штаба полка считал своим долгом вовремя сказать командиру полка «Нормандия» о всех неполадках. Нередко он замечал, что самолеты уходили на боевое задание группой, а возвращались на аэродром по одному. Все это, конечно, не говорило об организованности в бою, и тогда майор Вдовин решил поговорить с Пуйядом. Как ни старался он свой разговор облечь в спокойную форму, все же командир полка «Нормандия» опять остался недовольным. Однако вскоре Пуйяд пожалел, что не внял доброму совету.
Во время небольшого затишья восьмерка Як-3 во главе с Пуйядом вылетела на «свободную охоту». Примерно через час один за другим на аэродром возвратились семь самолетов без своего ведущего. Время пребывания в воздухе по запасу горючего было на исходе, а Пуйяда все не было.
— Где же командир полка? — спросил майор Вдовин у летчиков.
— Не знаем, — ответили те, пожимая плечами.
И вдруг издалека донесся еле слышимый гул, а через несколько секунд все поняли, что это летит самолет. Подойдя к аэродрому на бреющем полете, Пуйяд с ходу произвел посадку. В конце пробега винт остановился. [133] Оказалось, что бензин кончился. К самолету подъехал начальник штаба полка.
— Что случилось? — поинтересовался Вдовин.
— Спасибо этому замечательному самолету, — ответил Пуйяд, целуя лопасти винта. — Он спас мне жизнь и позволил отправить на тот свет еще двух бошей.
По пути на КП Пуйяд рассказал, как, оказавшись один, он встретил восемь немецких истребителей, которые пытались растерзать его, но сами жестоко поплатились за это.
Через полчаса после посадки Пуйяда на аэродроме приземлился самолет связи, на котором прилетел заместитель командующего 1-й воздушной армией по политической части генерал-майор авиации И. Г. Литвиненко. Находясь на командном пункте, он наблюдал за воздушным боем французских летчиков и потому решил поинтересоваться, почему они так неорганизованно на этот раз дрались с истребителями противника. Генерал Литвиненко очень метко подметил ошибки французов. Пуйяд начал было оправдываться, но, убедившись, что советский генерал хорошо разбирается в тактике воздушного боя, вынужден был согласиться с ним.
Ровно через час майор Вдовин наблюдал, как Пуйяд распекал своих летчиков за то, что они рассыпались в бою и потеряли своего командира.
— Так это же и раньше бывало, — пытался кто-то возразить.
— Да, было, к сожалению, но теперь больше этого не должно быть. Это мой приказ, и я требую его строго выполнять.
С тех пор одиночные возвращения с боевого задания почти прекратились.
В то время когда немецко-фашистское командование готовило танковый корпус «Герман Геринг» для нанесения контрудара во фланг наших войск, вышедших к Балтийскому морю, войска 3-го Белорусского фронта вели наступление на гумбинненском направлении. Утром 16 октября 1944 г. мощный огневой шквал тысяч орудий сокрушал вражескую оборону на участке ее прорыва. В это время 303-я истребительная авиационная [134] дивизия и французский авиаполк «Нормандия» (он базировался на аэродроме Антоново — юго-западнее Каунаса) готовились к выполнению боевой задачи. Перед наступлением в частях дивизии и в полку «Нормандия» были проведены митинги. Воодушевленные ранее одержанными победами, авиаторы в коротких выступлениях клялись еще крепче бить врага, чтобы приблизить час желанной победы.
Летчики 303-й авиационной дивизии и полка «Нормандия» должны были блокировать и штурмовать аэродромы противника, прикрывать наступающий 2-й танковый корпус, а также сопровождать бомбардировщиков и штурмовиков. Первыми в тот день вылетели на задание два звена 1-й эскадрильи полка «Нормандия». Они сопровождали пикирующих бомбардировщиков Пе-2 6-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии. Приближаясь к линии фронта, всегда осмотрительный Альбер заметил впереди и выше своей группы около 10 немецких истребителей. По радио он подал сигнал ведомым набрать высоту. Вражеские истребители, не заметив маневра «яков», стали разворачиваться в сторону бомбардировщиков, намереваясь напасть на замыкающее звено.
Альбер сначала решил атаковать те самолеты врага, :оторые больше всего угрожали нашим бомбардировщикам. Проскочив замыкающую пару истребителей противника, он открыл прицельный огонь по ведущему «мессершмитту». С короткой дистанции Me-109 был сбит, а его ведомый поспешил скрыться в облаках. Пока истребители противника были связаны боем, группа Пе-2 в сопровождении звена капитана Л. Кюффо успела сбросить бомбы на вражеский опорный пункт и возвратилась на свой аэродром без потерь.
Сопровождая бомбардировщиков в последующих полетах, французские летчики провели еще три воздушных боя, которые также закончились победой. Но самые жаркие и успешные бои разгорелись во второй половине дня, когда полк «Нормандия» вместе с другими частями дивизии прикрывал наступающие войска.
Стремясь помешать прорыву, вражеская авиация настойчиво пыталась бомбардировать нашу пехоту и танки. Но всякий раз бомбардировщики и истребители врага натыкались на плотный заслон истребителей 18-го [135] гвардейского истребительного авиационного полка или полка «Нормандия». Французские и советские летчики встречали фашистские самолеты на подходе к цели и вступали с ними в бой. С легкой руки Альбера, открывшего счет боевым победам в тот день, количество сбитых самолетов продолжало расти. К 15 часам их было 22, а до конца дня летчиками полка «Нормандия» были сбиты еще семь «фоккеров». 29 сбитых немецких самолетов за один день без единой потери со своей стороны — это был блестящий успех французских добровольцев-авиаторов! В десяти воздушных боях каждый из 23 летчиков полка «Нормандия» сбил по 1-3 вражеских самолета. В числе победителей были командир полка подполковник П. Пуйяд, сбивший один ФВ-190, Л. Дельфино, М. Альбер, Л. Кюффо, И. Карбон, сбившие по два самолета, и другие. Но героем дня оказался смелый и расчетливый Р. де ля Пуап. В тот день он сбил трех фашистов. Разбирая успешно проведенные воздушные бои, французы шутили, что на этот раз им чертовски везло. Однако все они понимали, что такими крупными победами были обязаны прежде всего превосходным качествам советского истребителя Як-3 и своим коллегам советским летчикам, которые помогли им освоить тактику группового воздушного боя.
Блестящего успеха добились тогда и летчики 18-го гвардейского истребительного авиационного полка. Гвардейцы выполняли более сложную задачу по сопровождению бомбардировщиков и штурмовиков и потому не могли вступать в затяжной бой, но все же и они сбили 20 самолетов противника, из них по два самолета — капитан С. Серегин и старший лейтенант Н. Пинчук. Героем дня в этом полку оказался командир звена старший лейтенант Г. П. Репихов, сбивший три истребителя противника.
Всего 16 октября 303-я истребительная авиационная дивизия произвела 332 самолето-вылета. В 28 воздушных боях было сбито 50 вражеских самолетов. Свои же потери составили всего лишь один самолет, разбившийся при посадке{49}.
Второй день наступления оказался еще более напряженным. Задача для дивизии оставалась той же, только [136] район боевых действий сдвинулся в западном направлении. Окрыленные успехами, французские летчики готовы были снова и снова выполнять боевые задания. Даже старший лейтенант М. Амарже, который никогда прежде сам не напрашивался на боевые задания, теперь ни под каким предлогом не уступал своей очереди на боевой вылет. В полку «Нормандия» в тот день на 45 летчиков было 36 исправных самолетов (из них 34 Як-3), поэтому была установлена строгая очередь на боевые вылеты, чтобы дать возможность всем летчикам испытать свое счастье в бою.
Несмотря на большие потери, немецко-фашистская авиация продолжала свои попытки помешать наступлению наших сухопутных войск. Бомбардировщики и истребители врага стали действовать более крупными группами. Но и французы вылетали на боевое задание в составе не менее двух эскадрилий или всем полком. В групповых воздушных боях за 17 октября они сбили 16 немецких самолетов, из которых четыре приходились на долю капитана Кюффо. Такого количества побед за один день не было ни у одного летчика полка.
Всего 303-я истребительная авиационная дивизия 17 октября 1944 г. произвела 367 самолето-вылетов. В 20 воздушных боях вместе с полком «Нормандия» летчики сбили 34 вражеских самолета. Немецкие истребители и бомбардировщики снова оказались битыми. Правда, зенитная артиллерия немцев в тот день стреляла более точно. Ее огнем были сбиты французский летчик Эмоне и летчик 523-го авиаполка Кондюрин. Но оба они спаслись, воспользовавшись парашютом. Кондюрин вернулся в свою часть на второй день, а Эмоне после прыжка оказался в самом пекле разгоревшегося боя, недалеко от вражеских окопов.
На том участке полосы прорыва в развернутых боевых порядках наступали танки. Урча мотором и лязгая гусеницами, один из них почти на полном ходу двигался прямо на Эмоне. Его механик-водитель сержант Г. Е. Обоскалов через смотровую щель лишь в нескольких метрах увидел перед собой распластавшийся на земле парашют и летчика в незнакомой форме. В тот момент, когда оторопевший от внезапно создавшейся ситуации, он соображал, куда лучше отвернуть, в наушниках переговорного устройства послышалась громкая [137] команда командира танка: «Гриша, влево!» Почти инстинктивно Григорий Обоскалов рванул рычаг, и бронированная громада юзом, словно норовя задеть боком того, кто ей помешал двигаться прямо, прошла стороной в полуметре от французского летчика, обдав его грязью из-под правой гусеницы.
Перепуганный насмерть и истекающий кровью Эмоне считал уже последние секунды своей жизни. Впереди показалось еще два танка, двигавшихся вслед за первым. А он, раненный в бедро и плечо, не мог даже сдвинуться с места и только поворачивал голову из стороны в сторону, надеясь кого-нибудь увидеть и позвать на помощь. Но помощь неожиданно пришла с неба.
Когда Эмоне был подбит, экипаж пикирующего бомбардировщика Пе-2, где штурманом был старший лейтенант Степан Филиппович Якубов, следовал боевым курсом в составе группы 135-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка, чтобы через несколько секунд сбросить бомбовый груз на железнодорожную станцию противника Эйдкунен. Перед самой целью самолет неожиданно атаковали вражеские истребители. Загорелся левый мотор. Летчик младший лейтенант Василий Коваль, видимо, был тяжело ранен. Бомбардировщик накренился и начал валиться на крыло. Штурман С. Якубов и стрелок-радист Н. Данилушкин услышали в наушниках единственное и последнее слово своего командира: «Прыгать!»
Спустившись на парашюте, Якубов увидел недалеко от себя лежавшего на земле летчика в незнакомой форме.
— Не фашист ли? — прошептал Якубов и, вынув пистолет, подполз к нему поближе. — Нет, не похож. Может быть, это француз, о них недавно писали в газетах.
Да, это был действительно французский летчик из полка «Нормандия» Жан Эмоне. Когда оба авиатора встретились глазами, Эмоне со стоном произнес:
— Нормандия, камарад, Нормандия.
— Хорошо, камарад, ясно, — ответил Якубов, прикидывая, как и чем ему помочь. Сначала он решил освободить его от лямок парашюта. Но как только потянул замок, Эмоне так вскрикнул, что Якубов отпрянул. [138]
«Значит, сильно ранен, надо осторожнее», — подумал Якубов.
Перевязав раны парашютным полотном, чтобы остановить кровь, Якубов уложил Эмоне на парашют и потянул его ползком, сопровождаемый свистом пуль и осколков от разрывавшихся мин и снарядов. Неизвестно откуда взявшийся пехотинец в звании старшины, увидев двух летчиков, предложил им использовать уходивший с поля боя танк, чтобы быстрее добраться до медсанбата.
Через час Эмоне лежал уже на операционном столе. А Якубов, сунув ему в карман записку с фамилией и номером своей полевой почты, поспешил туда, где упал его самолет, где приземлился стрелок-радист сержант Данилушкин.
В январе 1945 г. в полк, где служил старший лейтенант Степан Филиппович Якубов, пришло письмо из полка «Нормандия — Неман». В нем сообщалось:
Полевая почта.Старшему лейтенанту Якубову Степану Филипповичу
«Мой дорогой товарищ!
Рад Вас лично отблагодарить за Вашу боевую дружбу и подвиг, благодаря которому был спасен от смерти 17 октября 1944 г. Жан Эмоне — летчик полка «Нормандия».
Ваш поступок закрепляет боевое франко-советское содружество в борьбе против общего врага.
Рад сообщить Вам в этом письме, что я представил Вас к награде, которая Вам утверждена. Как только глава французской военной миссии мне ее доставит, перешлю ее Вам.
С искренним боевым приветом
Командир 1 оианп Сражающейся Франции
«Нормандия»
Майор Дельфино
9 января 1945 года».
За этот благородный поступок старший лейтенант С. Ф. Якубов был награжден французским «Боевым крестом»{50}. [139]
В тот период и ранее летчики полка «Нормандии» часто взаимодействовали с наступающими частями 3-го Белорусского фронта, прикрывая их от ударов с воздуха. И надо сказать, что в успешном выполнении этой задачи немалую роль сыграли переводчики полка И. Эйхенбаум, М. Шик и П. Пистрак. Вместе с советскими офицерами они часто выезжали на передовые командные пункты и оттуда осуществляли наведение своих летчиков на французском языке, передавали им информацию о воздушной обстановке. Да и в полку они всегда были нужны: надо лететь на связном самолете в другой полк, чтобы договориться о взаимодействии, брали переводчика; не понятно что-либо французским летчикам на русском языке, вызывали переводчика; приехал в «Нормандию» корреспондент, не знающий французского языка, опять же звали его. «Полковая нянька» — так их в шутку называли тогда.
Не менее успешно велись воздушные бои и в последующие дни. За 18 и 20 октября число сбитых самолетов летчиками полка «Нормандия» увеличилось еще на 19. Одним из отличившихся снова был командир 1-й эскадрильи старший лейтенант Марсель Альбер. В середине дня 18 октября восемь Як-3 под его командованием вылетели по вызову для прикрытия войск на поле боя. Находясь над Гросс-Зоденен на высоте 2000 метров, летчики по разрывам бомб обнаружили группу самолетов Хш-129. Заметив выше себя истребителей, немецкие штурмовики прекратили атаки и стали уходить на запад. Догнать их на «яках» было нетрудно, и через минуту на плотный строй вражеских самолетов обрушился сокрушительный шквал пушечного огня.
Перейдя на бреющий полет и рассыпавшись, фашисты спасались кто как мог. Летчики Леон Кюффо, Пьер Матрас, Франсуа де Жоффр, Ролан де ля Пуап и Роже Марки сбили два фашистских самолета. В конце этой короткой схватки Альбер сжег третьего «хеншеля», пытавшегося атаковать младшего лейтенанта Ива Фору. Преследуя врага, французские летчики углубились на территорию противника.
— Не упускать же такую добычу! — крикнул по радио командир эскадрильи, увлекая за собой остальные самолеты. Догнав фашистского стервятника, Альбер вместе [140] с Амарже прикончил его двумя короткими очередями и только тогда повернул в сторону своего аэродрома.
После однодневного перерыва опять возобновились напряженные бои. Немецко-фашистское командование, не считаясь с потерями, любой ценой стремилось задержать наступление советских войск. В качестве бомбардировщиков и штурмовиков противник все чаще стал использовать ФВ-190. Но с подвешенными бомбами они становились еще более легкой добычей наших истребителей Встречаемые «яками» на подходе к цели, «фоккеры» часто сбрасывали бомбы на свои же войска. Как советские, так и французские летчики действовали во всех случаях четко и стремительно. 22 октября в шести воздушных боях тридцати Як-3 полка «Нормандия» против сорока ФВ-190 и Ме-109 было сбито 14 самолетов противника и один подбит, а 23 октября в пяти воздушных боях двадцати шести Як-3 против пятидесяти шести ФВ-190 и шести Ме-109 французы сбили 10 немецких истребителей и подбили 2. За пять дней боев 88 уничтоженных и 6 подбитых самолетов врага — неплохой итог{51}. Он свидетельствовал о высоком боевом мастерстве летного состава полка «Нормандия».
Завершая начатое наступление, войска 3-го Белорусского фронта к 22 октября 1944 г. полностью очистили от противника правый берег нижнего течения р. Неман от устья до г. Юрбург. Фронт на этом участке стабилизировался, но бои в воздухе еще продолжались. Общее количество сбитых самолетов летчиками полка «Нормандия» увеличивалось с каждым днем, и 27 октября 1944 г. командир полка подполковник Пуйяд телеграфировал вышестоящему командованию в Москву. «Полк одержал 200-ю официальную победу. Альбер сбил 23 самолета»{52}.
В тесном взаимодействии с наступающими войсками, прикрывая бомбардировщиков и штурмовиков, полк за октябрь совершил 1060 боевых вылетов, провел 59 воздушных боев. За это время французские летчики сбили 110 и подбили 8 вражеских самолетов.
В конце октября полк «Нормандия» перебазировался с аэродрома Антоново на аэродром Дыдвиже. Здесь [141] французские летчики встретили своих старых знакомых из того батальона аэродромного обслуживания, личный состав которого покорил их заботой в устройстве жилья, питания и отдыха. Все, особенно любители покушать, в прекрасном настроении — ведь теперь завтраки, обеды и ужины для них будут готовить настоящие чародеи кулинарного искусства.
— Чем-то вкусным будет угощать нас сегодня Татьяна Макаровна, — говорили между собой летчики о заведующей столовой, возвращаясь с аэродрома.
И их надежды всегда оправдывались. После напряженного боевого дня в столовой можно было не только вкусно поесть, но и приятно отдохнуть. Там всегда образцовая чистота и уют: белоснежные скатерти и салфетки, цветы, графины с холодным квасом. Как в санаторной столовой, меню здесь составлялось с учетом запросов и пожеланий каждого летчика.
Чутко прислушивалась коммунист Т, М. Рытикова к запросам каждого летчика и украдкой смахивала слезу, когда после боевого вылета за столом оставалось свободное место.
— Наша мать, — с уважением говорили о ней и молодые летчики, и ветераны.
— Кушайте на здоровье! — отвечала им всегда приветливая и улыбающаяся Татьяна Макаровна.
В Дыдвиже в 303-ю истребительную авиадивизию прибыл 9-й гвардейский истребительный авиационный полк. Он только что перевооружился на самолет-истребитель Ла-7 — самую последнюю модификацию самолета авиаконструктора С. А. Лавочкина Командовал полком тогда известный всей стране летчик — мастер сокрушительных атак дважды Герой Советского Союза майор В. Д. Лавриненков. В полку были и такие асы, как дважды Герой Советского Союза А. В. Алелюхин, Герои Советского Союза Амет-Хан Султан, П. Я. Головачев и другие.
Интересен боевой путь этого прославленного полка, начавшийся в первые дни Великой Отечественной войны. Летом 1941 г. под напором превосходящих сил врага войска Южного фронта, в составе которого сражались летчики в то время 69-го истребительного авиационного полка, отступили в глубь страны. Важный морской порт Одесса остался в тылу врага, окруженный с суши [142] вражескими войсками. Вместе с наземными частями оборонять город остался только один 69-й истребительный авиационный полк. Тяжело было небольшой группе советских истребителей отражать беспрерывные налеты вражеской авиации и одновременно поддерживать с воздуха оборонявшиеся части. Базируясь на четырех небольших площадках в 8-12 километрах от переднего края обороны, полк подвергался систематическому артиллерийскому обстрелу. Но, несмотря на это, летчики совершали ежедневно по 4-7 боевых вылетов, сбивая самолеты врага, уничтожая его войска и технику. Командующий Отдельной Приморской армией генерал-лейтенант Г. П. Софронов, возглавлявший оборону Одессы, в своем отзыве так оценивал действия летчиков-героев: «...69-й истребительный авиационный полк, защищая подступы к г. Одессе, наносил сокрушительные удары и обеспечивал нашим войскам выполнение приказа Народного комиссара обороны по обороне города. Бойцы и командиры наземных войск восхищаются героическими подвигами летчиков 69-го истребительного авиационного полка, неоднократно присылая им благодарности за боевую помощь в разгроме врага...»{53}
В боях под Одессой особенно отличились командир полка майор Л. Л. Шестаков и его комиссар Н. А. Верховец, которые совершали по 4-5 боевых вылетов в день и своими смелыми действиями увлекали летчиков на ратные подвиги. Так, 9 августа 1941 г. группа истребителей, возглавляемая майором Шестаковым, после штурмовки войск противника в районе Катаржино вступила в бой с 12 Me-109 и сбила 7 вражеских самолетов, не имея потерь со своей стороны{54}.
Высокое мастерство, отвагу и героизм показали в те дни также командир эскадрильи старший лейтенант П. В. Полоз, военный комиссар эскадрильи старший политрук С. А. Куницын, командиры звеньев старший лейтенант А. Т. Череватенко, лейтенанты А. А. Маланов и В. А. Серогодский, летчики лейтенанты А. В. Алелюхин и И. Г. Королев. Все они позднее были удостоены звания Героя Советского Союза. [143]
Партия и Советское правительство высоко оценили боевые действия 69-го истребительного авиационного полка под Одессой. За образцовое выполнение боевых заданий, отвагу и героизм полк был награжден орденом Красного Знамени и одним из первых оказался в рядах советской гвардии. С тех пор полк стал именоваться: 9-й гвардейский истребительный авиационный полк. Двенадцати летчикам этого полка было присвоено звание Героя Советского Союза. В последующих боях на Волге, в воздушном сражении на Кубани весной 1943 г. и в наступательных операциях 1943 и 1944 гг. летчики полка вписали в боевую историю своей части еще немало ярких страниц.
До прибытия в Восточную Пруссию 9-й гвардейский истребительный авиационный полк произвел 13000 боевых самолето-вылетов. Его летчики провели сотни воздушных боев, в которых сбили 465 самолетов противника. При штурмовых действиях они уничтожили большое количество фашистских захватчиков, 665 автомашин, 430 повозок, 50 орудий, 31 паровоз, 43 вагона, 6 катеров, 6 барж и много другой техники{55}.
Сражаясь с ноября 1944 г. в составе 303-й истребительной авиационной дивизии, прославленные гвардейцы нередко проводили бои совместно с летчиками полка «Нормандия».
В Антоново личный состав полка «Нормандия» узнал о награждении советскими орденами большой группы французских летчиков. 27 октября центральные газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 г. об очередном награждении орденами Советского Союза 25 офицеров воинской части Сражающейся Франции. Это была самая большая из групп французских летчиков, удостоенных советских наград. Среди награжденных были Пьер Пуйяд, Марсель Альбер, братья Рене и Морис Шалль, Ролан де ля Пуап, Жак Андре, Морис де Сейн (посмертно) и другие. Как и полагается в этих случаях, вечером командование дивизии устроило в столовой летного состава торжественный вечер, на котором присутствовали все летчики полка, за исключением капитана Кюффо. Ему [144] не повезло: в тот день его самолет был подбит, и он был вынужден покинуть его, воспользовавшись парашютом.
28 октября подполковник Пуйяд неожиданно объявил, что время его пребывания здесь окончено и он уезжает в Москву, чтобы оттуда отправиться во Францию. Командование полком «Нормандия» принял майор Луи Дельфино. Он приложил немало сил, чтобы умножить славу полка в боях на завершающем этапе Великой Отечественной войны Советского Союза с фашистской Германией.
Во второй половине ноября из печати стало известно о предстоящем визите в Москву Председателя Временного правительства Французской республики генерала де Голля. Ходили слухи, что он посетит фронт и побывает в полку «Нормандия».
Во Франции его знали как национального героя и большого патриота своей страны. Во время первой мировой войны он принимал участие в обороне Вердена, где был несколько раз ранен. В 1940 г. в критические для Франции дни его назначили заместителем министра национальной обороны. В июне 1940 г. генерал де Голль выступил с призывом ко всем французам продолжать борьбу против гитлеровского фашизма, за освобождение, независимость и национальную честь Франции. Режим Виши лишил де Голля французского гражданства и заочно приговорил его к смертной казни.
Приезд Ш. де Голля в СССР ожидался с нетерпением летчиками «Нормандии».
Пока глава Временного правительства следовал специальным поездом из Баку в Москву, в полку «Нормандия» произошло еще несколько важных событий. Утром 28 ноября московское радио сообщило о присвоении звания Героя Советского Союза двум отважным французским летчикам: старшему лейтенанту Марселю Альберу и старшему лейтенанту Ролану де ля Пуапу. Они первыми из французских офицеров получат пятиконечную «Золотую Звезду» — знак доблести и геройства — и орден Ленина — высшую правительственную награду Советского Союза.
На следующий день в полк пришла еще одна приятная новость: приказом Верховного Главнокомандующего от 28 ноября 1944 г. полку присвоено второе собственное наименование. В этом приказе говорилось: [145]
«1-му отдельному истребительному авиационному полку Сражающейся Франции, отличившемуся в боях при прорыве обороны немцев на р. Неман, присвоить наименование «Неманский» и впредь именовать 1-й отдельный истребительный авиационный Неманский полк Сражающейся Франции «Нормандия»{56}. В печати и во французских документах с того времени он стал называться сокращенно авиационный полк «Нормандия — Неман».
По случаю награждений личный состав полка получил много поздравлений. В телеграмме Военного совета 3-го Белорусского фронта на имя командира полка майора Дельфино, полученной 29 ноября 1944 г., сообщалось:
«Военный совет фронта от всей души поздравляет Вас и весь личный состав вверенной Вам части с присвоением Вашему полку наименования «Неманский». Вместе с Вами и всем личным составом гордимся, что в Вашем полку в героических боях с врагом выросли такие офицеры, как Марсель Альбер и Ролан де ля Пуап, удостоенные высшей награды Советской страны — присвоения звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Советский народ никогда не забудет героических подвигов их и всей Вашей части в общей борьбе против немецко-фашистских захватчиков...Желаем Вам новых боевых успехов в великом благородном деле освобождения человечества от фашистской тирании.
Черняховский, Макаров»{57}.
Кроме того, поздравления с высокой наградой и с пожеланиями боевых успехов пришли из Москвы от генерала Э. Пети, представителя Временного правительства Французской республики в СССР Р. Гарро, поэта Жана Ришара Блока, советского писателя И. Эренбурга, от Антифашистского комитета советской молодежи и сотрудников французского сектора московского радио. [146]
В полку царило радостное оживление. Состоялся торжественный митинг, на который собрались все летчики и их верные помощники — техники и механики. Открывая митинг, командир полка майор Дельфино сказал: «Командование высоко оценило работу полка, присвоив ему наименование «Неманский». Два лучших наших товарища Альбер и де ля Пуап удостоены звания Героя Советского Союза. Мы прибыли в СССР, как в свою семью, и работаем рука об руку с замечательными советскими летчиками. Мы очень довольны работой советских механиков, которые обеспечили безотказную работу самолетов. Получив высокие награды Советского правительства, мы с еще большей силой будем бить нашего общего врага — гитлеровскую Германию»{58}.
Затем перед строем полка выступил Герой Советского Союза Марсель Альбер. Горячо поблагодарив Советское правительство за оказанную высокую честь, он сказал: «...я делал и делаю все, что могу, для того, чтобы скорее разбить немецко-фашистских захватчиков, которые осквернили мою родную Францию... Я буду воевать с еще большей силой и энергией и призываю к этому моих друзей, чтобы приблизить день окончательной победы»{59}.
Герой Советского Союза Ролан де ля Пуап, выступивший вслед за Альбером, был очень краток. Поблагодарив Советское правительство за высокую награду, он присоединился к тому, что сказал его командир и друг Альбер, а также добавил, что он старался честно выполнять долг как верный патриот своей родины.
Выступившие затем механики самолетов М. Альбера и Р. де ля Пуапа старшины А. П. Аверьянов и А. А. Капралов сказали, что рады за своих командиров и гордятся ими. Они заверили всех, что и впредь будут готовить машины так, как это требуется для скорой победы.
Зачитав поздравительные телеграммы, начальник штаба полка майор Вдовин поздравил Альбера и де ля Пуапа с высокой наградой и под дружные аплодисменты всех присутствующих на митинге обнял и поцеловал первых Героев Советского Союза полка «Нормандия — Неман». [147]
В конце этого дня было получено волнующее известие: решено представить офицерский состав полка «Нормандия — Неман» главе Временного французского правительства. После более полугодового пребывания на фронте французским летчикам представлялась возможность снова побывать в столице.
В специальных вагонах вместе с генералом Захаровым и некоторыми советскими офицерами 9 декабря они прибыли в Москву и разместились в гостинице ЦДКА (ныне ЦДСА). В тот же день в Краснознаменном зале Центрального Дома Красной Армии командующий ВВС главный маршал авиации А. А. Новиков вручил советские награды французским летчикам и советским механикам полка «Нормандия — Неман». Орден Ленина, медаль «Золотая Звезда» и грамоту Героя Советского Союза получили старший лейтенант Марсель Альбер и Ролан де ля Пуап.
После получения наград летчики полка «Нормандия — Неман» вместе с советскими офицерами и генералами прибыли во французское посольство, где в торжественной обстановке генерал де Голль вручил им французские награды. Звание кавалера Почетного легиона и ордена получили все французские летчики, а также начальник штаба полка майор И. Я. Вдовин и старший инженер полка инженер-капитан С. Д. Агавельян. Кроме того, эти почетные звания с вручением орденов были присвоены начальнику Центрального авиационного госпиталя полковнику медицинской службы Д. Е. Розенблюму и врачам госпиталя майорам медицинской службы А. Г. Караванову и А. С. Перцовскому. Все они приложили немало усилий, чтобы спасти жизнь и восстановить здоровье многим французским авиаторам. Французские ордена также получили маршал авиации Ф. Я. Фалалеев, генерал-майоры авиации С. Т. Левандович и Г. Н. Захаров.
С наградами и незабываемыми впечатлениями через день советские и французские офицеры возвратились на прифронтовой аэродром Виштынец. В Москве остались те офицеры полка «Нормандия — Неман», которые должны были в скором времени уехать во Францию. В соответствии с ранее заключенным соглашением после одного года пребывания на советско-германском фронте французские добровольцы имели право на продолжительный [148] отпуск. Этим правом воспользовались и уехали из СССР Пуйяд, Альбер, де ля Пуап, Риссо, Кюффо и еще десять летчиков.
После их отъезда было решено вместо четырех эскадрилий сделать три, но с полной штатной численностью. Командиром полка был утвержден майор Луи Дельфино{60}. С 18 декабря 1944 г. полк «Нормандия — Неман» в составе трех эскадрилий снова был готов к выполнению боевых задач.
В конце декабря перед полком была поставлена задача по прикрытию сухопутных войск, перешедших границу Восточной Пруссии. В середине дня 30 декабря 1944 г. по вызову главной радиостанции наведения в район Гумбиннена вылетела пара Як-3 — ведущий Р. Марки и ведомый Р. Ирибарн. Прибыв в указанный район, на высоте 3500 метров летчики обнаружили ниже себя над г. Кляйн Батчен патрулирующих попарно четырех истребителей Me-109. Заняв выгодную позицию, Марки, прикрываемый своим ведомым, сзади сверху атаковал одного из них. Объятый пламенем «мессершмитт» перешел в беспорядочное падение. В воздухе повис купол парашюта, а горящий самолет упал в 9-10 километрах восточнее Гумбиннена.
Покончив с ведущим, Марки боевым разворотом снова взмыл ввысь и атаковал второго немецкого летчика. Другая пара «мессершмиттов», идя на выручку атакованному самолету, пыталась обстрелять Марки, но его ведомый младший лейтенант Ирибарн заметил это и открыл заградительный огонь. Огненные трассы заставили немцев поспешно отойти в сторону. Тем временем младший лейтенант Марки, используя преимущество истребителя Як-3 в скорости, догнал фашистского стервятника. Пушечная очередь с короткой дистанции оказалась меткой: самолет противника перешел в крутое пикирование, загорелся и врезался в землю в 10-11 километрах восточнее Гумбиннена.
Тогда немецкие истребители решили атаковать Марки на выходе из пикирования. Однако самолет командира надежно прикрывал его ведомый. Предупредив по радио Марки об опасности, Ирибарн сам перешел в стремительную атаку. Сблизившись с одним из фашистов на [149] дистанцию 100-150 метров, он выпустил по нему две длинные очереди. Через секунду от упавшего на землю самолета взметнулся столб дыма. Лишь одному из «мессершмиттов» удалось уйти невредимым.
Возвратившись на свой аэродром, Марки доложил командиру полка о результатах воздушного боя, в котором он и его ведомый Ирибарн сбили три самолета врага. Выслушав доклад, майор Дельфино поздравил летчиков с победой.
— Это отличный новогодний подарок, господа офицеры. Я позабочусь, чтобы вас наградили.
...Гигантская битва, начавшаяся летом на полях Белоруссии, закончилась в Восточной Пруссии. Уходящий 1944 г. принес Советским Вооруженным Силам решающие победы над немецко-фашистской армией. Неплохим он был и для полка «Нормандия — Неман». С напряженными боями и с победами полк прошел Смоленщину, Белоруссию, Литву и теперь вместе с советскими авиационными частями громил фашистскую нечисть на его собственной территории. За восемь месяцев минувшего года летчики полка совершили 3000 боевых самолето-вылетов. В 78 воздушных боях, проведенных за это время, они сбили 126 вражеских самолетов, потеряв при этом 15 своих летчиков и 20 боевых машин{61}. Как и советские воины, французские добровольцы могли заслуженно гордиться достигнутыми успехами и победами.
Находясь на советско-германском фронте и принимая участие в наиболее решающих сражениях, патриоты Франции воочию убедились, что лишь героическими усилиями Красной Армии и всего советского народа удалось истощить гитлеровскую Германию и приблизить ее к позорному поражению. Они понимали, какую роль сыграли победы советских войск в освобождении Франции от немецко-фашистской оккупации, и поэтому были полны решимости сражаться в рядах доблестной советской авиации до окончательной победы над врагом.