На фронт
После инспекторской проверки летчики и техники эскадрильи «Нормандия» не рассчитывали на быстрое отправление в действующую армию. Многие полагали, что за проверкой обязательно наступит период так называемой выдержки, которую летчики испытали в Англии. И как велика была радость французов, когда они узнали, что эскадрилья не позднее чем через неделю [22] будет отправлена на фронт. Тогда же стало известно, что «Нормандия» вольется в воздушную армию, входившую в состав войск Западного фронта и действовавшую на одном из важнейших стратегических направлений.
Радостное волнение охватило французских добровольцев. Каждому из них хотелось скорее перейти от слов к делу, вступить в бой с ненавистным врагом.
Перед отлетом на фронт французским летчикам и механикам была предоставлена возможность побывать в Москве. Столица военная жила тогда напряженной жизнью Она не была столь красива, как в мирное время. Фронт был недалеко, а потому на площадях стояли зенитные орудия, а на зданиях — зенитные пулеметы. В небе время от времени пролетали истребители ПВО. Следы войны виднелись и на фасадах домов, и на лицах москвичей, которые были молчаливы и выглядели несколько суровыми. В уличной толпе преобладали женщины, и на их лицах была видна нескрываемая печаль — ведь многие из них уже потеряли своих близких на войне. Но, несмотря на это, французы отметили, что население Москвы живет единой мыслью с армией и полно решимости выдержать выпавшее на их долю столь трудное испытание. К удивлению летчиков «Нормандии», в Москве работали почти все кинотеатры, театры и музеи, от посещения которых у них остались незабываемые впечатления.
Возвратившись в Иваново, личный состав «Нормандии» начал готовиться к перелету. Все трудились с утра до вечера. Еще и еще раз проверяли работу двигателей, вооружение, радиотехническое оборудование, все механизмы каждого самолета. С помощью советских офицеров французские летчики изучали маршрут перелета, руководства по боевым действиям истребительной авиации. Нашлись дела и для врача эскадрильи лейтенанта Ж. Лебединского. Он с особой тщательностью проверял укомплектованность самолетов аптечками и бортовыми пайками, а также навещал бригадный лазарет, где находились на излечении несколько французских механиков, прибывших из Экваториальной Африки и болевших болотной лихорадкой.
Через пять дней подготовка, включая и облет самолетов, была полностью закончена. Майор Тюлян доложил [23] генералу Пети и командиру 6-й запасной авиационной бригады полковнику Ю. И. Шумову о готовности летчиков и самолетов эскадрильи к перелету. На следующий день пришло разрешение на перелет.
Перед отправлением на фронт, после того как были закончены все дела с оформлением «Нормандии» как боевого подразделения, местные власти города Иваново устроили в честь ее летчиков прием, на котором присутствовали генерал Пети со своим помощником майором Мирле, майор Тюлян, капитан Литольф, лейтенант Лефевр и группа офицеров 6-й запасной авиабригады во главе с полковником Шумовым.
В тот же день французские гости посетили городской музей, где генералу Пети и майору Тюляну были преподнесены памятные подарки.
Вечером в гарнизонной столовой командование авиабригады устроило прощальный ужин. За общим столом собрались французские летчики и офицеры бригады. В зале слышна была французская и русская речь. Произносили тосты. Французы выражали признательность советскому командованию за столь радушный прием. Полковник Шумов пожелал французам больших удач в предстоящих воздушных боях. Надолго сохранились в памяти летчиков и механиков «Нормандии» дни перед отправлением на фронт, теплые и незабываемые встречи с советскими людьми в Иваново.
Рано утром 22 марта 1943 г. французы направились на аэродром. Предстоял первый перелет на боевых советских самолетах. По команде командира бригады летчики запустили моторы. Вырулившие на старт истребители выстроились попарно в правом пеленге. Первым пошел на взлет майор Тюлян. Поднимая снежную пыль, его самолет плавно тронулся с места и побежал по гладко укатанной взлетно-посадочной полосе. Оторвавшись от земли, он стал набирать высоту. За Тюляном взлетели и остальные. Последним поднялся в воздух бомбардировщик Пе-2, который должен был провести эскадрилью по маршруту до фронтового аэродрома. Развернувшись на 180°, самолет-лидер занял свое место впереди собравшейся в плотный строй группы истребителей и покачал крыльями, что означало: «Следуй за мной». Довернувшись несколько влево, «яки» взяли курс на запад и через минуту скрылись в дымке. [24]
В тот же день эскадрилья «Нормандия» приземлилась на прифронтовом аэродроме Полотняный, в 25 километрах от г. Калуги.
К моменту прилета эскадрильи «Нормандия» на аэродром прибыл командующий 1-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации С. А. Худяков. Вместе с командующим на аэродром Полотняный прилетел и генерал А. Н. Пономарев. Он был большим специалистом инженерно-авиационного дела, да к тому же знал французский язык. После коротких, но теплых приветствий все прошли в землянку, приготовленную под командный пункт «Нормандии», и сразу же, как говорится, приступили к делу. Майор Тюлян рассказал о летчиках эскадрильи, об их подготовке, восторженно отозвался о самолете Як-1, которым вооружена французская эскадрилья. Затем, обращаясь к генералу С. А. Худякову, сказал:
— Господин генерал, французские летчики прибыли на советско-германский фронт, чтобы вместе с советскими летчиками сражаться и победить нашего общего врага — гитлеровскую Германию. Они будут признательны Вам, если им будет предоставлена возможность без промедления начать боевые действия.
Выслушав внимательно майора Тюляна, командующий воздушной армией коротко, но с присущей ему доходчивостью и образно обрисовал наземную и воздушную обстановку на фронте, рассказал о тактике немецких летчиков, а также предостерег французских летчиков от поспешности, которая может принести непоправимый вред.
Генерал А. Н. Пономарев рассказал французам об особенностях эксплуатации самолета Як-1 и сообщил им, как лучше использовать его боевые качества в воздушных боях с немецкими самолетами. Летчики «Нормандии» очень внимательно слушали, что им говорилось, а когда беседа закончилась, майор Тюлян подошел к генералу А. Н. Пономареву и сказал:
— Господин генерал, Вы либо француз, либо долго жили во Франции. Говорите Вы так, как говорят у нас в Париже.
— Нет, господин майор, я русский, а во Франции действительно был и изучил там ваш язык, который мне очень понравился. [25]
Командующий воздушной армией генерал С. А. Худяков, познакомившись с французскими летчиками и узнав об их горячем желании драться с врагом, дал указания командиру 204-й бомбардировочной авиадивизии полковнику С. П. Андрееву о постепенном вводе в бой эскадрильи «Нормандия» и приказал ему лично принять участие в первом совместном боевом полете.
Офицеры, сержанты и солдаты 204-й бомбардировочной дивизии, в состав которой временно была включена эскадрилья «Нормандия», встретили французских воинов как братьев по оружию. Для французов были выделены жилые домики и землянка под командный пункт. И хотя фронтовые условия жизни были несравнимы с городским комфортом, французским авиаторам они понравились. «Устроились мы здесь хорошо, — писал в своем рапорте генералу Пети майор Тюлян, — нам выделили самые лучшие помещения. Питание как по качеству, так и по количеству вполне удовлетворительное»{12}.
Март уже был на исходе, и приятное весеннее солнце напоминало о том, что надоевшей зиме пришел конец. Это особенно радовало французских механиков. Ведь почти все они прибыли из жаркой Африки и не успели еще полностью акклиматизироваться и привыкнуть к работе в зимних условиях.
На второй день после прилета на прифронтовой аэродром майор Тюлян собрал весь летный состав эскадрильи и поставил перед ним задачу по изучению обстановки на фронте и тактики немецко-фашистской авиации. С помощью командования и офицеров штаба 204-й бомбардировочной авиационной дивизии в эскадрилье в течение нескольких дней проводились классные занятия, закончившиеся зачетами, на которых было проверено знание летчиками района боевых действий, начертания линии фронта и правил полетов на аэродроме Полотняный.
Требовательный и педантичный заместитель командира эскадрильи капитан Литольф, одновременно выполнявший обязанности штурмана эскадрильи, заставлял каждого летчика чертить на память расположение линейных ориентиров в районе полетов, кроки своего [26] аэродрома и расположение аэродромов противника. Как только подготовка на земле закончилась, были начаты ознакомительные полеты.
Изучив все необходимое для проведения полетов, французы в дальнейшем предварительную и предполетную подготовку с летным составом, как правило, не проводили. Так было, видимо, заведено во французских ВВС. Задача на полеты ставилась командиром эскадрильи каждому летчику устно.
Первые полеты с прифронтового аэродрома сначала выполнялись по малому и большому кругу, чтобы изучить окрестности аэродрома с его наиболее характерными ориентирами, а потом уже — по маршруту в сторону линии фронта. Активность авиации противника в тот период была слабой; порой казалось, что у него нет авиации на этом участке фронта. Лишь отдельные немецкие самолеты-разведчики, пролетавшие на большой высоте и в стороне от аэродрома, напоминали о том, что враг существует, выжидает и, вероятно, готовится к боевым действиям.
Вылетев однажды (в конце марта 1943 г.) для ознакомления с районом полетов, майор Тюлян и капитан Литольф решили «прогуляться» к линии фронта. Пройдя далее намеченного рубежа, незаметно для себя летчики оказались над передним краем вражеской обороны Увидев извилистые линии окопов, они перезарядили пушки, пулеметы и сняли предохранители с кнопки «Огонь»: дальше идти было небезопасно.
Тюлян и Литольф не боялись встретиться с фашистскими самолетами, однако им не хотелось, чтобы об их самовольном полете над линией фронта стало известно советскому командованию Во избежание неприятного объяснения с полковником Андреевым, руководившим в этот день полетами, Тюлян решил немедленно возвратиться на свой аэродром. Плавно развернувшись на 40-50°, он увидел на фоне ясного неба белые клубочки дыма, напоминавшие бутоны хлопка.
«Что это? — подумал Тюлян. — Стреляют зенитки — мелькнула тотчас догадка».
Хотя разрывы снарядов были далеко в стороне, Тюлян увеличил скорость и осмотрелся вокруг. И в это время заметил, как что-то блеснуло в той стороне, где были видны разрывы. Через несколько секунд еле заметные [27] точки превратились в силуэты вражеских самолетов.
«Что делать? — решал в тот момент Тюлян. — Уйти или атаковать?».
На этот вопрос ответ дали «мессершмитты»{13} , которых было, как показалось Тюляну, не менее шести. Один из них, что летел выше, заходил сзади для атаки. Уходить было поздно, и Тюлян вынужден был принять бой. Чтобы уклониться от внезапного нападения, он ввел самолет в вираж. Второй вражеский истребитель, тоже в вираже, погнался за ним, пытаясь занять выгодное положение для атаки. Тем временем капитан Литольф завязал бой с другими вражескими истребителями. Схватка была короткой. Двух фашистов Литольфу удалось подбить. Выйдя из боя, они скрылись на западной стороне горизонта, оставив за собой следы черного дыма.
Напавшие на Тюляна фашисты оказались не менее искусными, чем он сам. С большой настойчивостью они продолжали выбирать удобный для атаки момент. Командир эскадрильи «Нормандия» знал, что одному против двух на вираже бой вести трудно и невыгодно: уходя от одного, попадешь под огонь другого. Так бы оно и случилось, если бы не последовал удачный маневр. Когда второй фашист, пикируя сверху, открыл огонь, Тюлян резко вывел свой самолет из крена и перешел в пикирование. Атаковавший сверху Me-109 на большой скорости проскочил вперед и на мгновение оказался в его прицеле Немедленно вслед за «мессершмиттом» потянулась трасса пулеметно-пушечного огня. Вражеский самолет так и не вышел из пикирования. Второй «мессершмитт» не рискнул продолжить бой и решил убраться восвояси.
За воздушным боем наблюдали с земли. Как только сбитый самолет врезался в землю, с постов ВНОС на КП воздушной армии была послана телеграмма о прошедшем воздушном бое с указанием места падения сбитого вражеского истребителя. А оттуда запросили истребительные авиационные дивизии и полки воздушной армии Но ответ был один: никто из наших летчиков в это время в указанном районе боя не вел. [28]
Произведя посадку на 30 минут позже намеченного времени, Тюлян и Литольф направились на командный пункт своей эскадрильи. Дорогой они решали, как оправдаться в задержке с посадкой. Но в бомбардировочную дивизию запроса о проведенном воздушном бое не поступало, задержке Тюляна и Литольфа с посадкой не придали значения. Так и остались в то время неизвестными победители этой смелой схватки с врагом. Лишь механик по вооружению, осматривая пушки и пулеметы, заметил, что из них велась стрельба.
Наступила весенняя распутица. О частых полетах нечего было и думать. Быстрое таяние снега затрудняло полеты на аэродроме даже с искусственным (щебеночным) покрытием взлетно-посадочной полосы. На старте стояла в то время лишь дежурная пара самолетов. Летчики без полетов скучали, а для инженерно-технического состава наступила горячая пора: в короткие сроки нужно было подготовить самолеты к летней эксплуатации.