Огни Бродвея. Мы перерезаем атлантический кабель
Отдохнув на дне океана, мы вскоре снова отправились в поход для выполнения одной специальной задачи. На борту «U-151» имелся вновь изобретенный прибор для резки подводных кабелей. Его действие было сходно с прославленной угловой удочкой. При помощи прибора мы предполагали перерезать трансатлантические кабели у Нью-Йоркской гавани.
Мы направились к Файр Айленд. — маяку на берегу Соус Лонг Айленд. Наши пленные? Они тоже должны были итти с нами, потому что нам попрежнему надо было сохранять свое пребывание в секрете, пока не закончится экспедиция с вылавливанием кабеля.
После заката солнца налетел ужасный шторм. Северо-восточная, северная и западная части горизонта были покрыты морем огня от непрерывна блестевших молний. Дождь лился потоком. Многие из нас, стоя на палубе, промокли до нитки. Зрелище взбунтовавшейся природы очаровывало нас и вместе с тем наполняло страхом.
28 мая 1918 года мы подошли к Нью-Йорку и начали выуживание кабеля. Мы ходили взад и вперед по поверхности, таща за собой длинный линь. Наш механизм для резки кабеля тащился по дну. Мы некоторое время спокойно ждали того характерного движения линя, которое указывало бы на то, что мы зацепили за кабель. Затем пускался в ход механизм для его резки. Каждый раз при появлении какого-либо корабля мы должны были закрывать люки и погружаться. Это случалось много раз и действовало угнетающе.
В эту ночь мы впервые увидели блестящие огни Бродвея, мощный свет, висящий над Нью-Йорком после наступления темноты. Яркость и блеск западной столицы наполнили нас беспокойным томлением. Приходила в голову дикая идея — прокрасться в гавань и, идя вверх по Гудзону, высадиться где-нибудь в темном [126] месте и провести там ночь. Но удариться в подобную романтику можно было только в мечтах. Файр Айленд Бич, который мы часто видели, пока тралили кабель, тоже был заманчив, со своими хорошенькими домами, длинным отлогим берегом и белой линией прибоя. Прогулка по песку и ныряние в буруны — разве это не было бы приятно?
Мы продолжали свою ловлю в течение трех дней, и, наконец, убедились в том, что ни одного кабеля не осталось целым. Погода непрерывно портилась, и мы были рады вытащить свои большие ножницы и уйти прочь. Сколько кабелей мы перерезали в действительности? Два, как это оказалось впоследствии: один в Европу и один в Южную Америку.
Из района острова Файр мы пошли по направлению к пловучему маяку Нантуккет. Там мы надеялись перехватить несколько судов, а затем посетить Бостон и залив Мейн. Наши пленные капитаны предостерегали нас от похода дальше на север. Они говорили, что в это время года вдоль берегов Новой Англии мы можем встретить только туманы и скверную погоду. Мы решили посмотреть, так ли это, как они говорили. Однажды вечером, когда мы обсуждали проблемы погоды и наслаждались ликером после ужина, неожиданно загремели колокола тревоги. Я бросился в центральный пост. В это время лодка задрала свой нос под острым углом.
«Американский истребитель», — заявил рулевой.
Мой взгляд упал на глубомер.
«Что такое?» — крикнул я командиру Ностиц.
Глубомер показывал, что мы все еще находились на поверхности воды. А лодка задрала свой нос вверх. Через горловину вниз текла вода. Вмиг возникло дикое подозрение, что мы были таранены истребителем. Офицеры и команда бежали в центральный пост. Затем мой взгляд упал на второй глубомер. Он показывал сорок пять метров. Мы находились под водой и в полной безопасности. Первый глубомер оказывается вышел из строя и потому ничего не показывал. Вода, стекавшая вниз из горловины, означала, что мы нырнули раньше, чем плотно закрылся люк.
Я вернулся в кают-компанию. Три капитана шхун были бледны как смерть, и некоторое время ни один из них не мог вымолвить ни слова. Наконец, один заговорил. Он сказал, что все эти годы плавал на море, но что жизнь на подводной лодке слишком тяжела для него. Его сердце колотилось как пневматический молот, и он чувствовал, что оно у него должно лопнуть.
Оказалось, что в своих пророчествах о погоде капитаны оказались совершенно правы. По мере нашего продвижения на север туман становился все гуще, и радио сообщало о том, что севернее погода очень плохая. Во всяком случае, в данный момент было бесполезно производить набег на Нантуккет, Бостон и берега Мейн. Мы опять повернули на юг и через несколько часов снова попали под солнечное сияние. Мы еще раз направились в Делаварскую бухту, надеясь встретить там превосходную погоду и обильную добычу из торговых кораблей. 2 июня для нас действительно оказалось [127] счастливым днем. Было раннее утро. Солнце ярко светило над безбрежным покоем моря. Появился парус. Мы погрузились и пошли к нему. Боевая рубка лодки быстро выскочила из воды. Прогремел выстрел. Над изящным бушпритом парусника просвистел снаряд. Это была шхуна «Изабель Вилей», шедшая из-за границы в Филадельфию.
«Изабель Вилей» повернула к ветру и ждала нас. «U-151» направилась к ней, но в то же время появился пароход. Мы оставили шхуну нетронутой и бросились в надводном положении к более ценной добыче. «Вилей» запросто могла пожелать нам всего хорошего, поднять паруса и уйти, но она все-таки стояла, спокойно ожидая нашей встречи с пароходом. Она была напугана нашими орудиями, хотя мы вскоре вышли за пределы огня и не могли достать до нее.
Вахта на пароходе была исключительно плоха и, прежде чем он заметил нас, мы успели подойти почти вплотную. Предупредительный выстрел, после чего пароход стравил пар и поднял американский флаг. Это был «Виннеконн» из Нью-Йорка. Наша призовая команда отправилась к нему на борт, и вскоре он подошел к послушной «Изабель Вилей».
Квартирмейстер с «Виннеконна» сказал нам, что радио парохода «Хунтресс» информировало Бермудскую станцию о нашей безуспешной атаке на него, затем это известие дошло до всего американского побережья, и теперь наше присутствие у американских берегов стало всюду известно. Трудно было поверить, что он говорит правду. Официальные радиосообщения даже не давали намека на наше присутствие. Однако, американцы пока не имели опыта в подводной войне и не создали еще столь же четкую систему предупреждения о лодках, которую давно ввели англичане.
Мы подвели к «U-151» спасательные шлюпки с обоих призов. Пришло время для проводов гостей нашего подводного отеля. Они были приятными компаньонами, но вместе с тем обладали превосходным аппетитом. За три недели, проведенные ими у нас, они прогрызли большую дыру в наших запасах, пищи. Провожая гостей, я довел до их сведения один пункт, которому мы придавали некоторую важность.
«Вы знаете репортеров американских газет, — сказал я. — Вы много испытали, и они будут гоняться за вами толпою. Мы просим вас рассказать им все, что вы знаете о нас. Расскажите им, как мы захватили вас и как вы жили у нас на борту, и, — добавил я шутливо, — пошлите мне, в адрес морского министерства в Берлине, несколько вырезок из ваших интервью, так чтобы я мог прочесть их, когда мы вернемся домой».
Они обещали мне сделать и то и другое.
Мы обратили, наконец, свое внимание на оставшиеся два приза. «Вилей» пошла на дно носом вперед. Своими стройными формами и изящными белыми парусами она была похожа на какое-то живое существо, совершающее грациозное купание. Это было прекрасное зрелище, являвшееся поразительным контрастом с грязным купцом, медленно раскачивавшимся на волнах. [128]
Следующей нашей добычей была шхуна «Джекоб М. Хаскелл» из Бостона с грузом угля. Захватить ее не составляло большого труда. Команда, как всегда, при виде страшной подводной лодки испугалась до полусумасшествия, но когда узнала, что ее отпустят на берег, немного успокоилась. На шхуне были первоклассные моторные спасательные шлюпки, на которых люди и покинули свой корабль.
«Хаскелл» была еще более красивой шхуной, нежели «Вилей». Почему нам приходилось топить этих прекрасных пожирателей ветра? Почему нам не попадались большие пароходы?
Мы только-что кончили свой завтрак, как на горизонте появился наш четвертый приз за этот день. Казалось, что все американские шхуны, плавающие вдоль атлантического побережья, решили сегодня нанести нам визит. Этот новый корабль имел загадочный вид. Мы тщательно осмотрели его, но не могли обнаружить на борту ни одной души. Не была ли это ловушка или своего рода летучий голландец? Мы подошли столь близко, что могли рассмотреть на палубе каждую деталь. Шхуна действительно была вооружена. Это просто был корабль, шедший вперед без управления. Мы могли представить себе только одно, что вся команда сидит внизу за завтраком. «U-151» осторожно подошла к борту шхуны, и я со своей призовой командой вскарабкался на палубу. Попрежнему там не было видно ни одной души.
«Эй там, все наверх на палубу» — закричал я.
Из своей каюты, зевая, вышел капитан.
«Каким чортом вы сюда попали?» — зарычал он.
Затем он увидел находившуюся у борта подводную лодку, и его лицо сразу стало задумчиво. Команда шхуны собралась вокруг, их глаза были раскрыты, как тарелки. Они смотрели попеременно то на нас, стоявших на палубе, то на подкравшееся к ним серое чудовище.
«Капитан, через десять минут ваш корабль будет взорван».
Это заявление мгновенно пробудило их. Сбор пожитков и спуск шлюпок не занял у них более пяти минут. Корабль назывался «Эдвард X. Кооль» и шел из Бостона. Вскоре затем в трюме раздался взрыв, шхуна накренилась и нырнула. Спасательные шлюпки уже отошли на значительное расстояние к берегу.
В 4 часа 30 минут мы высмотрели пароход. Он увидел нас и пытался бежать. Предупредительный выстрел под нос не подействовал, так же, как не подействовал и второй, пролетевший у него за кормой. Пароход упорно шел полным ходом. Хорошо, мы могли показать им, что действуем серьезно. Точная наводка, и третий выстрел сбил у него часть мостика по правому борту. Корабль остановился и поднял американский флаг. Пока наша шлюпка шла вперед, команда уже покинула судно. Пароход назывался «Тексель», шел в Нью-Йорк с грузом сахара из Порто-Рико. Быть может было несколько жестоко усиливать недостаток сахара в Соединенных Штатах Америки, но «Тексель» со своим грузом все-таки пошел подслащать кофе Деви Джонса. Перехваченное радио принесло нам, наконец, то, что мы давно уже ожидали. Спасательные [129] шлюпки первых двух потопленных нами в этот день судов были замечены пароходом, который подобрал их команду так же, как и предыдущих наших гостей. Они находились на пути в Делаварскую бухту. Все суда были немедленно извещены о нашем присутствии. Теперь должна была начаться охота. Мы надеялись, что радиотелеграф даст нам много данных об ее развитии. Оба наших радиста были разумными парнями. Я просил их вести наиболее бдительное наблюдение в любой час дня и ночи и ловить каждое слово в воздухе, которое только можно будет поймать.
В 5 часов 25 минут появился пароход. Он также пытался бежать. Два выстрела, и ему пришлось остановиться.
«Это воинский транспорт!» — воскликнул я.
На палубе транспорта виднелась огромная толпа. Это была «Каролина», шедшая из Вест-Индии в Нью-Йорк, В тот момент, когда пассажиры и команда спускались вниз в шлюпки, пароход получил радио, которое мы также перехватили.
«Идите в ближайший порт. Большая опасность от германских подводных лодок».
Но для них это предупреждение пришло на несколько Минут позже, чем было нужно.
Спасательные шлюпки были переполнены, слышался громкий плач женщин. Быстро наступила темнота, и, не желая посылать на «Каролину» обычную партию для закладки патронов, мы потопили ее артиллерийским огнем.
С наступлением ночи мы вышли в море, чтобы спокойно отдохнуть после напряженного дня. Мы потопили три парохода и три парусных корабля, общим водоизмещением в 14518 тонн.