В туманной дымке виден берег
17 января 1942 года три корабля ВМФ держали путь на войну, где они имели шанс ни разу не встретить противника. Они были не настоящими боевыми кораблями, сражающимися в открытом бою с врагом, а поспешно переоборудованными торговыми судами, команды которых составляли ускоренно обученные гражданские лица. Новобранцы, резервисты и новоиспеченные лейтенанты-коммандеры готовились устанавливать минные заграждения. За пределами Чесапикского залива вдоль берегов непрерывным потоком сновали танкеры и грузовые суда с военными грузами. Здесь стали появляться немецкие подводные лодки, задачей которых было не дать максимальному количеству этих судов достичь пункта назначения. В начале 1942 года война в Атлантике подошла очень близко к американским берегам: 14 января немецкие подводные лодки торпедировали у мыса Гаттерас панамский танкер «Норнесс», а днем позже там же подвергся атаке британский танкер «Коимбра». Минные поля у входа в Чесапикский залив могли снизить вражескую активность. Стараясь очень аккуратно лавировать между уложенными на палубах минами, матросы «Монаднока», «Миантомаха» и «Уассака» отправили 365 смертоносных яиц в воду, всей душой надеясь, что скоро здесь появятся вражеские субмарины. [32]
Первое во Второй мировой войне американское минное поле у Восточного побережья страны было создано под непосредственным руководством командира «Монаднока». Тот факт, что установка мин обошлась без жертв и непредвиденных случайностей, говорит о том, что подготовка новоявленных минеров велась ускоренно, но качественно. Как для кораблей, так и их команд дело было новое. «Уассак», ставший военным кораблем 15 мая 1941 года, в мирной жизни был грузовым паромом. Минным заградителем он стал, сменив железнодорожные рельсы на направляющие для мин. «Миантомах» вошел в строй в новом качестве 23 ноября, а «Монаднок» — 2 декабря. До 1942 года в составе американского флота не было специально спроектированных и построенных для этой цели минных заградителей; среди моряков бытовало мнение, что извлечь мину из воды могут только высококвалифицированные специалисты, а сбросить ее туда может кто угодно, обладающий достаточной физической силой. Вряд ли это льстило людям, занимающимся очень опасным делом создания минных полей.
Чесапикское минное поле считается первым оборонительным рубежом ВМФ в Атлантике. Однако до войны флот уже занимался установкой управляемых мин. Довоенные поля существовали в Коррегидоре на Филиппинах, в районе Гонолулу и Пёрл-Харбора, в зоне Панамского канала. 10 декабря 1941 года мореплаватели получили предупреждение о заминированных участках в районе Нью-Йоркской бухты и в Чесапикском заливе. Такие же поля в декабре 1941 года появились у Бостона, Портленда и Мэна. Со временем минные поля появились вдоль всего атлантического побережья Соединенных Штатов, а также у берегов Кубы, Сан-Хуана, Пуэрто-Рико и Виргинских островов. Эффективность этих мероприятий с трудом поддается оценке. Вражеские суда не [33] попадали на оборонительные минные поля, за исключением Коррегидора, но два судна союзников подорвались на панамских минных полях.
После первого успешно созданного поля в Чесапикском заливе ВМФ отправился со своими минами дальше в море, от Гаттераса к Тринидаду. 3 апреля было начато создание тринидадского минного поля. К этому времени на чесапикском поле была отмечена первая жертва: американский танкер «Э. Х. Блум» напоролся на мину и затонул в трех милях от мыса Генри.
Тринидад — южное звено в длинной цепочке Наветренных и Подветренных островов, протянувшейся вниз от Пуэрто-Рико и отделяющей Карибское море от Атлантического океана. Между островом Тринидад и его южноамериканским соседом Венесуэлой расположен залив Пария, южный и северный вход в который — Пасть Дракона (Бокас-дель-Драгон) и Пасть Змеи (Бока-де-ла-Сьерпе) — являются воротами для судов, следующих из Карибского моря в Атлантический океан. Именно здесь минзаги расставили свои мины. День 3 апреля запомнился многим. Пасть Дракона многократно содрогалась от преждевременных спонтанных взрывов: больше половины из 428 мин взорвались, причем некоторые из них в момент соприкосновения с водой.
Причина заключалась в наличии «короны из шипов» — специальном приспособлении, препятствующем тралению, которым были оборудованы мины. Сильные течения, действующие в Пасти Дракона, действовали на эти устройства и вызывали преждевременный взрыв. После удаления «короны» 100 мин, сброшенные в воду на следующий день, повели себя вполне прилично. 5 апреля несколько мин были установлены в Пасти Змеи, после чего минзаги отправились в обратный путь. Вторично они вошли в залив Пария [34] 11 апреля и завершили работу. Всего была заложена 991 мина, из которых 207 взорвались преждевременно.
Понадеявшись, что надежно заткнули дыру на юге, минные заградители двинулись на север к Ки-Уэст и создали самое большое оборонительное минное поле из всех известных во время Второй мировой войны. Оно состояло из 3460 мин и протянулось от канала Бока-Гранде в северном и восточном направлениях на 45 миль вдоль островов Флорида-Кис. Это минное поле по плану должно было отгородить якорную стоянку на Ки-Уэст со стороны залива. Позже это место стало сборным пунктом конвоев. Вне всякого сомнения, это минное поле помогло удерживать вражеские подводные лодки на расстоянии от заманчивых мишеней, но свои капитаны не испытывали восторг, совершая 20-часовой переход по району, где в любой момент можно было ждать взрыва. Иным способом подойти к безопасному каналу через минное поле было проблематично. Не все справлялись с нелегкой задачей. За три месяца в этом районе затонули три торговых судна. А первая жертва, эсминец «Стертвант», оказалась на минном поле, даже не подозревая о его существовании.
Гибель «Стертванта» подчеркнула серьезнейшую проблему, связанную с созданием оборонительных минных полей: корабли, которые эти поля должны были охранять, являлись такими же хорошими мишенями, как и вражеские. Наступательные поля, обычно создаваемые во вражеских водах, были безопасны для своих судов, у которых не было шансов туда попасть. Однако оборонительные поля — и не важно, сколько судов они защитили от нападения вражеских субмарин, — непременно несли гибель и для своего флота. Еще до начала войны одно упоминание об оборонительных минных полях в американских территориальных водах вызывало яростные споры и возражения даже в военно-морском ведомстве. Самым весомым [35] аргументом был тот факт, что мины несут угрозу собственному судоходству. В принципе, оснований для тревоги не было. В соответствии с условиями Гаагской конвенции якорные мины изготавливались таким образом, чтобы самопроизвольно обезвредить себя, если вдруг начнут двигаться. Но даже самые надежные механизмы иногда дают сбои. А в случае с минами такой сбой может стать смертельно опасным. Кроме того, высказывались опасения, что на минные поля могут попасть суда дружественных государств. Такие случаи имели место, укрепляя позиции противников оборонительных минных полей.
Практически все суда, затонувшие на оборонительных минных полях, были случайными жертвами, причем из-за небрежности, неосторожности или некомпетентности командиров. Это в равной степени касалось американцев, англичан, немцев, японцев... На первой стадии войны обветренные и просоленные «морские волки» — капитаны торговых судов, имевшие за плечами сотни пройденных морских миль{9}, — были настроены игнорировать «молодых выскочек» — юных офицеров ВМФ, надоедавших своими предупреждениями о наличии опасностей в исхоженных районах. Ответом на такие предупреждения, а зачастую последними в жизни словами, было: «Я ходил здесь уже много лет». Потеря «Стертванта» 26 апреля 1942 года также не могла не внушать опасения. Первый участок минного поля у Ки-Уэст появился двумя днями ранее, и соответствующие уведомления еще не попали на корабли. Первое предупреждение об опасности прозвучало в 16.30 в виде оглушительного, разнесшегося далеко вокруг взрыва. Опасаясь торпедной атаки, капитан «Стертванта» производил частые изменения курса. Спустя 11 минут корабль задел еще одну мину, затем еще одну, после чего затонул. Потери составили 15 человек. [36]
Последнее оборонительное минное поле в территориальных водах США было создано у мыса Гаттерас 22–25 мая 1942 года. Оно состояло из 2635 мин, установленных в два ряда, каждый длиной 16 миль, и обеспечивало противолодочную защиту 11-мильной якорной стоянки.
Создать оборонительное минное поле далеко не просто. 200 плавучих буев, некоторые из них со звуковыми сигналами, обозначали свободные от мин проходы и участки для якорной стоянки судов. Тем не менее, здесь затонули или были повреждены, подорвавшись на минах, не менее 5 судов союзников. Танкер «Ф. В. Абрамс» был первым, вышедшим за границы проходного канала. Одна из «непатриотичных» мин отправила его на дно 11 июня. 25 июня взрывом был поврежден норвежский пароход «Тэмисис», но он не затонул и сумел добраться до берега. К этому времени поле существовало уже больше месяца, но офицеры обоих судов в один голос утверждали, что ничего о нем не слышали.
15 июля американский рудовоз «Чилор» и панамский танкер «Дж. А. Моуинкл» в районе Гаттераса стали жертвами немецких торпед и американских мин. Следуя в составе конвоя, состоявшего из 18 судов, они были торпедированы немецкой подводной лодкой, которая также повредила пароход «Блюберд». Корабль эскорта, желая поскорее направить их в защищенные воды, загнал суда на минное поле. Оба корабля получили серьезные повреждения, но не затонули, а на «Дж.А. Моуинкле» погиб один человек. Производивший спасательные операции буксир «Кешена» напоролся на мину в водах, которые считались чистыми, и затонул, потеряв двух человек. Торпедирование «Моуинкла» и «Чилора» выдвинуло во главу угла еще один недостаток крупных оборонительных минных полей. Следующие на якорную стоянку суда вынуждены обходить защитное поле по направлению [37] к проходному каналу по определенному маршруту, который скоро становится известен вражеским подводным лодкам. У немецких капитанов-подводников нет необходимости искать потенциальные жертвы, нужно просто немного подождать. Между прочим, появление гаттерасского минного поля имело еще один, весьма неожиданный результат: уменьшение обеденного рациона жителей прибрежных районов. Объявив опасной зону вокруг минного поля и вынудив все суда держаться подальше от нее, военные сильно ограничили рыболовство в прибрежной зоне. Спустя 11 месяцев объем ловли менхадена уже ограничивался 50 миллионами фунтов, другой промысловой рыбы — 30 миллионами фунтов. Губернатор Северной Калифорнии был вынужден официально обратиться к морскому министру Фрэнку Ноксу с просьбой принять срочные меры.
К сентябрю 1943 года гаттерасское минное поле было ликвидировано, и 15 октября Нокс отправил губернатору велеречивое послание, в котором говорилось, что «ситуация в районе мыс Гаттерас — Окракоук изменилась, в результате чего появилась возможность открыть этот участок полностью или частично для рыболовства, но при соблюдении определенных ограничений и минимальной огласке». Если немцы еще не узнали о ликвидации минного поля, моряки считали целесообразным поддерживать это заблуждение подольше.
После Гаттераса имелись все основания ожидать, что моряки набрались опыта и будут проявлять максимальную осторожность. Но события на минном поле в районе Тринидада, происшедшие уже в конце 1942 года, показали, что не все умеют учиться на чужих ошибках. К несчастью, инциденты у Тринидада по большей части затрагивали не виновных, а тех, кто случайно оказался рядом. В сентябре через минное поле был очищен проходный канал шириной в милю [38] и длиной 11 миль, ведущий в Порт-оф-Спейн с юга. Тот факт, что канал не вполне безопасен, был доказан британским танкером «Ательбрей», который напоролся в нем на мину и затонул. После этого американские тральщики обнаружили в канале пять не найденных ранее мин, а британцы оборудовали его навигационными знаками.
Следующей жертвой стал американский сухогруз «Пэнгалф», который подорвался на мине в считавшемся чистом районе 13 октября. Капитан сумел привести поврежденное судно в Порт-оф-Спейн, приобретя не самое лестное мнение о британо-американском сотрудничестве. Дело в том, что американские моряки рекомендовали ему держаться с одной стороны сигнальных буев, а британские — с другой. Последние, как оказалось, ошибались. А по прибытии в порт его раны посыпали солью, поскольку военно-морской офицер, получивший его рапорт о происшествии, проявил свои чувства весьма своеобразно: выразил удивление и некоторую обеспокоенность тем, что взрыв причинил небольшой ущерб. По его расчетам, напоровшееся на мину судно должно было пострадать сильнее.
Выйдя из Чесапикского залива, корабли шли на войну. За ними наблюдали отдыхавшие, с удобствами расположившиеся на песчаных пляжах Вирджинии. Временами мимо них медленно проползали конвои. Но иногда даже к праздным наблюдателям война подступала совсем близко. Так случилось в июне 1942 года: Карл Дениц выполнил свое обещание, данное фюреру на встрече 14 мая, и провел операцию «Paukenschlag»{10}. Тонкий молодой месяц еще не мог разогнать густую темноту ночей над Атлантикой. По черной воде сквозь непроглядный мрак плавно скользили немецкие подводные лодки, неся смертоносные [39] мины к берегам страны, немало постаравшейся, чтобы дать начало этому грязному делу.
Нельзя утверждать, что появление субмарин было вовсе неожиданным. 13 июня командующий восточным прибрежным районом уведомил своих подчиненных: «Согласно последней информации, немецкие субмарины производят погрузку мин перед отплытием в Соединенные Штаты». По данным разведки, минирование должно было начаться в мае. Еще раньше предупреждение было получено от военно-морского атташе в Сантьяго, из Чили. Он сообщил, что нацисты втайне посоветовали чилийскому флоту держаться подальше от нью-йоркской бухты, которая будет заминирована.
В мае в американских водах появились только 15 немецких мин. Их доставила к Сент-Джонсу (Ньюфаундленд) субмарина «U-213». В следующем месяце она была потоплена англичанами. Мины не были обнаружены почти до конца 1943 года. 10 ноября 10 мин появились и в бухте Нью-Йорка. Их поставила немецкая подводная лодка «U-608». Спустя трое суток они были обнаружены в районе маяка Амброуз. Без особых усилий «U-608» закрыла крупнейший в мире морской порт для судоходства, пока тральщики очищали подходный канал. Пять мин были обнаружены; остальные, несмотря на тщательные поиски, не были найдены. О доставленных в район Бостона 11 июня 10 минах узнали только после войны из немецких военных архивов. Еще две немецкие лодки, направлявшиеся в Нью-Йорк с грузом из 66 мин каждая, были потоплены по пути к месту назначения. Следует отметить, что последнее является самой эффективной формой траления.
Две немецкие подлодки, появившиеся у Восточного побережья США в июне, оказались более удачливыми. «U-373» 11 июня выгрузила 15 мин у входа в залив Делавэр. «U-701» доставила еще 15 штук к Чесапикскому [40] заливу: на них подорвались и затонули три судна, а одно получило серьезные повреждения; в результате судоходство на несколько дней практически остановилось, а режим работы минных тральщиков стал еще более напряженным. Американцы наконец получили возможность увидеть войну собственными глазами у своих берегов.
Вечером 15 июня конвой KN-109, состоявший из 18 грузовых судов и эскорта, обогнул мыс Генри. Он следовал в Нью-Йорк из Ки-Уэст. В течение нескольких минут судно «Эмпайр Сапфир», на котором находился коммодор конвоя, ожидало лоцмана у входного буя. Ожидающий конвой похож на неподвижную стаю жирных уток и является заманчивой добычей для вражеских субмарин. Поэтому в 16.58 коммодор принял решение следовать дальше самостоятельно. Спустя 4 минуты страшный взрыв потряс 11 -тысячный танкер «Роберт К. Таттл». Так была обнаружена первая из оставленных «U-701» мин, а 142 700 баррелей сырой нефти, находившейся в танках «Таттла», не попали в Филадельфию.
После этого конвой KN-109 прекратил быть организованным соединением кораблей. Нарушив походный ордер, суда начали двигаться сами по себе. Еще один 11 -тысячный танкер «Эссо Аугуста», везущий топливо, пошел противолодочным зигзагом; остальные последовали его примеру: было ошибочно решено, что конвой подвергся торпедной атаке вражеских субмарин. В течение получаса танкер курсировал у входного буя до тех пор, пока не содрогнулся от взрыва, от которого получил повреждения, но остался на плаву. Так была найдена вторая немецкая мина.
Все это время над судами конвоя кружились самолеты, а корабли сопровождения деловито искали вражескую субмарину, которая уже давно удалилась восвояси. В конце концов, «Эмпайр Сапфир» и остальные суда дождались лоцманов и направились к Хэмптон-Роудс. [41] Принимавший участие в противолодочной охоте эсминец «Бейнбридж» в 18.27 отметил контакт с целью и сбросил 8 глубинных бомб. Последовало девять взрывов, причем последний потряс корабль от носа до кормы и вынудил его отправиться в док на недельный ремонт. Это сработала третья немецкая мина. А в миле танкер «Эссо Аугуста» продолжал испытывать удары судьбы. Один из кораблей эскорта, траулер «Леди Эльза», трижды безуспешно пытался взять судно на буксир, но, оборвав три буксирных конца, удалился. Береговая охрана выслала катер к терпящему бедствие танкеру, а затем еще один, чтобы доставить «минное предупреждение» трем другим судам, приближавшимся к входному бую.
Траулер «Кингстон Цейлонит» и буксир «Уорблер», тянувший пароход «Де Лисл», получили предупреждение слишком поздно. В 19.15 взрывом мины был уничтожен «Кингстон Цейлонит», его обломки затонули в течение двух минут. Так была обнаружена четвертая немецкая мина.
16 июня ни одно судно не вышло из Хэмптон-Роудс или Ньюпорт-Ньюс, ни одно из подходящих судов не зашло в Чесапикский залив. Тральщики проверяли опасный район на наличие магнитных мин. Были проверены обычные судоходные каналы, однако ничего не было обнаружено. Курсанты минной школы провели траление магнитных и акустических мин, один из кораблей по ошибке выполнил траление якорных мин, но нашел безобидный, очень старый якорь. После того как многократные проверки не дали результата, район снова был открыт для судоходства.
На следующее утро очередной конвой вышел из Хэмптон-Роудс по направлению к Ки-Уэст. В 7.48 всего в двух милях от входного буя на участке, объявленном безопасным, взрывом был разрушен пароход «Сантор». Он затонул, унеся на дно 11 095 тонн угля и трех членов экипажа. И хотя впереди конвоя следовали [42] тральщики, они не смогли предотвратить несчастье. Происшедшее так испугало остальных моряков, что они поспешили увеличить скорость и удалиться, оставив позади своих защитников.
После проведенного расследования были обнародованы причины случившегося: опоздание лоцманов, трудность обнаружения тральщиками установленных субмаринами мин, недостаточная квалификация плавсостава, низкая дисциплина в конвоях. Что касается последнего инцидента, суда конвоя свели на нет усилия тральщиков, обогнав их. Месяц спустя ответственная за происшедшее лодка «U-701» была потоплена, но от этого никому легче не стало.
Минные эксперты морского министерства к тому времени уже знали, что немецкие мины обычно снабжали специальными 80-суточными часами. По истечении этого срока мины самообезвреживаются, и субмарины могут без опаски заходить в районы, где они были установлены, для доставки новых. Достоверно известно, что «U-69» установила дюжину мин в этом районе 10 сентября. Минные тральщики работали с особой тщательностью. «Агрессор» и «YMS-55» через два дня подняли в канале магнитную мину. После этого в кратчайшие сроки было выполнено 8 тралений, и канал был очищен. В районе Чесапика минная война больше не велась.
Однако на побережье Атлантики, в Вест-Индии и Панаме немецкие подводные лодки продолжали вести минную войну, которую американские субмарины вскоре перенесли к японским берегам. Но больше нигде не было таких потерь, как у входа в Чесапикский залив. В некоторых случаях минные поля, если дюжину мин можно назвать полем, устраивались далеко от традиционных морских путей, и обнаружить их можно было разве только случайно. Такими оказались поля у Бостона, в Пуэрто-Рико и ряде других мест. [43]
Нередко находящиеся в постоянной боевой готовности тральщики обнаруживали мины раньше, чем они успевали нанести ущерб. «U-98» установила дюжину наземных мин возле сент-джонского маяка в районе Джэксонвилла (Флорида). Это произошло 8 августа 1942 года. Через три дня тральщик «Болд», единственный в этом районе, обнаружил мину за пределами канала, по которому осуществлялось регулярное судоходство. Мины были расположены таким образом, чтобы на них непременно наткнулись суда, следующие по кратчайшему пути к каналу. Такой метод минирования не являлся немецкой монополией. Широко используемый и на других морях, он был направлен против капитанов, стремящихся сэкономить мили и минуты, срезая углы. Со временем моряки уяснили: если хочешь попасть домой через минное поле живым, следует придерживаться самого длинного, неэкономичного маршрута.
«U-455» в Чарльстоне (Южная Калифорния) использовала тот же трюк, установив 18 сентября дюжину мин за пределами канала, причем так далеко, чтобы их не обнаружили регулярно проверяющие подходы тральщики, но чтобы они представляли опасность для приближающихся судов. Но снова «Болд» оказался на высоте и спустя шесть дней выудил первую мину. Еще три штуки были подняты «YMS-21» и «YMS-27». Годом позже британские тральщики «BYMS-858» и «BYMS-967» расстреляли магнитную мину в трех милях от этого участка. Она осталась с 1942 года или была новой: немцы утверждали, что 11 сентября 1943 года создали еще одно минное поле. Однако никаких свидетельств его существования больше не было обнаружено.
Минные тральщики и субмарины — минные заградители — без устали курсировали в одних и тех же водах, только задачи у них были разные. Существовала вероятность, что рано или поздно такая пара появится [44] в одно время в одном месте. Вероятно, это произошло у входа в залив Делавэр 10 июня 1942 года. Тральщики из Кейп-Мей и Нью-Джерси вели траление в районе маяка Оверфолз. Суматошный день близился к концу. Экипаж «Канарейки» поднял на палубу свой магнитный «хвост» и с удивлением обнаружил, что он изломан и изжеван, словно по нему прошло крупное судно. Единственным судном, которое они видели в течение дня, был сторожевик «Колфакс», несший дежурство у входа в залив, но он ни разу не подходил так близко, чтобы изуродовать кабель.
В ту ночь коммандер Макдональд, командовавший тральщиками из Кейп-Мей, узнал, что «Колфакс» преследовал вражескую субмарину. Судя по всему, субмарина, доставившая мины, уходя от преследования, изуродовала магнитный трал «Канарейки». Подозрения стали более обоснованными, когда неделю спустя обнаружили еще три магнитные мины. А 24 июня 400-тонный буксир «Джон Р. Вильяме» наскочил на мину в этом районе и затонул вместе с экипажем. Судя по данным из военных немецких архивов, «U-373» 11 июня выгрузила там 15 мин. Если так, она не могла быть субмариной, встретившейся с «Канарейкой». Можно предположить, что в корабельном журнале «U-373» дата была указана ошибочно. Во всяком случае, факт, что у «Канарейки» был изуродован магнитный кабель, является неоспоримым. Поскольку тральщик не мог нанести это повреждение себе сам, это сделал кто-то другой.
В более далеких водах немецкие мины также не щадили американские суда. Наиболее удачными, с точки зрения врага, были минные поля в районе Галифакса, Новой Шотландии и Сент-Джонса (Ньюфаундленд). Первое, появившееся в июне 1943 года, было обнаружено в день своего создания, когда следующий обычным курсом конвой наткнулся на плавучую [45] мину. В результате интенсивного траления, проведенного канадскими и британскими кораблями, были обнаружены 55 мин. Однако 3 июня на этом поле все-таки затонул панамский сухогруз «Халма». Экипаж в количестве 48 человек был спасен.
На минном поле в районе Сент-Джонса в ноябре 1943 года подорвались 3 из семи судов конвоя, причем после того, как канадские тральщики извлекли 30 мин. Первой жертвой стал 3000-тонный британский сухогруз «Пенолвер», который затонул вместе с 27 членами экипажа. На помощь барахтавшимся в холодной воде уцелевшим при взрыве морякам направился американский сухогруз «Де Лисл». Однако играть в добрых самаритян на минном поле — дело далеко не безопасное. Занимаясь спасательными операциями, корабль углубился в опасный район и тоже подорвался на мине. Впоследствии 14 уцелевших моряков с «Пенолвера» имели все основания заявить, что приобрели совершенно уникальный жизненный опыт. Вряд ли кто-то еще может утверждать, что его топили дважды в течение 17 минут. В последнем инциденте, к счастью, не было погибших. Вся команда «Дё Лисла» и однажды спасенные моряки с «Пенолвера» были подняты на борт кораблем «Мискоу».
У стратегически важных западных ворот в Карибское море всегда было оживленно. Здесь проходили суда, следующие в Панамский канал. Действующим здесь немецким подводным лодкам всегда было чем поживиться. Чтобы обезопасить подходы к Панамскому каналу, постоянно велось интенсивное патрулирование силами надводных кораблей и авиации; кроме того, канал защищали минные поля. Но в октябре 1943 года сюда все же сумела проникнуть немецкая подводная лодка, которая поставила у входа в канал 15 мин. Субмарина была обнаружена береговым радаром, но минные тральщики, вышедшие [46] на охоту, не имели акустического оборудования и не смогли найти противника. Спустя шесть дней в трех милях от входа в канал была замечена плывущая немецкая мина. В течение следующих трех недель в этом районе велось постоянное траление, в результате которого было найдено еще 10 мин. Оставшиеся мины не были обнаружены, хотя после войны их поиск велся даже с использованием дирижаблей.
Оборонительные минные поля в зоне Панамского канала оказались намного опаснее вражеских. В июне 1942 года на них подорвался и затонул югославский сухогруз «Лина Маткович». Судно «Чарльз Кэрролл» (тип «либерти»), следуя через минное поле, зацепило мину и поволокло ее за собой. Опасная игрушка взорвалась, когда сухогруз вошел в гавань Кристобаля. Взрывная волна сбросила за борт двух человек, а судно осталось на плаву, получив небольшие повреждения.
В восточной части Карибского моря в июле 1942 года «U-66» установила 6 акустических мин в районе порта Кастри (остров Сент-Люсия). Через девять дней на одной из них подорвался и получил повреждения сторожевой катер. По свидетельствам очевидцев, столб воды, поднятый при взрыве, имел высоту от 200 до 500 футов. 2 августа еще одна мина была найдена моряками британского торпедного катера. Две мины были подняты на следующий день, еще одна — 20 месяцев спустя. Поскольку «уши» акустических мин со временем загрязняются, мина обычно перестает быть опасной менее чем через 20 месяцев, поэтому эксперты высказывали сомнения в том, что она осталась с 1942 года. Немцы утверждали, что после 1942 года не ставили в этом районе ни одной мины, поэтому откуда она взялась — уже другой вопрос. В минной войне случаются и более странные вещи, которые не так просто объяснить. [47]
Итак, Германия вела минную войну против Соединенных Штатов: было заложено 338 мин, на которых подорвались 10 судов, впоследствии затонувших или отправившихся в ремонт. Вражеские мины заставили экспертов ВМФ начать лихорадочные поиски эффективных контрмер. Минные тральщики несли регулярное дежурство в прибрежных водах вдоль Восточного побережья страны, в Карибском море и в районе Панамского канала. Одновременно работало до 125 кораблей. Всякий раз, когда обнаруживалась немецкая мина, судоходство приостанавливалось или корабли направлялись по другому морскому пути. В 1942 году в течение двух дней был закрыт порт Нью-Йорк — самый загруженный порт в мире. На три дня останавливалось движение судов в Чесапикском заливе, в районе Джэксонвилла и Саванны, на восемь дней — в Уилмингтоне, на одиннадцать дней — в Чарльстоне.
Не единожды суда тонули и получали повреждения в районах, где не было ни оборонительных, ни вражеских минных полей и не отмечалось присутствие немецких подводных лодок. Скорее всего, в таких трагедиях следует винить дрейфующие мины. Несмотря на тяжелые якоря и хорошее крепление, мины все же нередко пускались вплавь. Хотя во всех учебниках по минному делу сказано, что поставленная на якорь мина самопроизвольно обезвреживается, если начинает двигаться, в действительности это происходит далеко не всегда. Чаще всего от этого явления страдали японцы, использовавшие при производстве мин некачественные материалы, но и у американцев с этим вопросом не все было в порядке.
У мыса Гаттерас море всегда неспокойно. Гидрографы ВМФ, памятуя об интенсивном торговом судоходстве в этом районе, о постоянно находившихся в море рыбаках, постоянно предупреждали о возможности [48] столкновения с плавучими минами. Даже «Информационный научный бюллетень», далекое от морских проблем издание, в июле 1943 года опубликовал на своих страницах следующее сообщение: «Не пытайтесь поднимать и исследовать плавающие в воде предметы: в мирное время они могут оказаться буями, а в военное — минами». Подобные действия сравнимы, пожалуй, только с тасканием тигра за хвост. Поднимать на борт плавучую мину — занятие чрезвычайно опасное, поскольку любое прикосновение может вызвать детонацию. Но если вы все-таки сделали это и мина находится на борту, выбрасывать ее в воду не менее опасно, поскольку при этом она тоже может взорваться. Опытные моряки, планировавшие дожить до старости, оставляли замеченные в воде плавающие объекты военным и береговой охране. Невезучие рыбаки, пришедшие в себя после взрыва в воде, могли утешить себя тем, что коменданты районов платили по 5 долларов наличными за каждый осколок мины в случае доставки его на берег. По осколкам эксперты определяли тип мины. Но минные эксперты давали всегда только один совет: старайтесь обходить мину стороной. Те, кто не следовал этому мудрому совету, могли скоро оказаться в списке пропавших без вести. Как заявил в «Ньюсуик» от 5 октября 1942 года адмирал Пратт, «...мина не издает официальных коммюнике».
Некоторые эпизоды минной войны не попали в официальные сообщения. Один из них произошел в мае 1942 года в районе Лейкуорт (Флорида). Один из добропорядочных горожан заметил плавающий недалеко от берега подозрительный предмет и уведомил, как и следовало сделать, береговую охрану. Два патрульных катера тут же вышли в указанном направлении, но скоро повернули к берегу: у берегов Флориды плавали большие морские черепахи, их не слишком интересовало, идет в это время война или нет. [49]
На первой стадии войны японские субмарины, в отличие от своих партнеров по оси, не приближались к тихоокеанскому побережью Соединенных Штатов. Ни одна японская мина не появилась в районе портов Западного побережья. Только на последнем году войны несколько дрейфующих мин было занесено сюда из имперских вод течением. Отказ японцев от ведения минной войны против Соединенных Штатов объясняется вовсе не отсутствием этого оружия. Их контактные мины обладали чудовищной разрушительной силой и, поскольку тихоокеанские прибрежные воды значительно глубже атлантических, были предназначены для установки на большой глубине. Якорные контактные мины типа 88 могли устанавливаться субмаринами в водах глубиной 1500 футов, а мины типа 93 устанавливались с поверхности на глубины до 3500 футов. Даже символические поля таких мин могли принести флоту США колоссальные убытки.
Однако японцы создали всего несколько наступательных минных полей в Азиатско-Тихоокеанском регионе, ограничив свое участие в минной войне оборонительными мерами. Оборонительные минные поля затрудняли движение только японских судов, что явилось существенным недостатком для нации, целиком и полностью зависящей от морской торговли и в рационе питания которой преобладают морепродукты. Основными жертвами японских минных полей стали свои же торговые суда. В мае 1942 года в течение двух дней японцы потеряли на своих минных полях два 5000-тонных сухогруза, полностью оправдав поговорку: «Что посеешь, то и пожнешь». [50]