От наступления к обороне
Переход Куропаткина к обороне
Распоряжения Куропаткина на 13 октября отражали внутреннее состояние русского командования, утратившего равновесие в связи с неудачами в предыдущих боях. Вначале Куропаткин предполагал перейти в наступление всеми силами, сосредоточенными на правом фланге Манчжурской армии, включая сюда охраняющий отряд Дембовского, но эта целесообразная мысль не получила осуществления. После некоторых колебаний Куропаткин решил перейти к обороне.
Западному отряду приказано было удерживать за собой рубеж реки Шахэ, 4-й Сибирский корпус, занимавший выдвинутое положение, отодвигался в тыл, а Восточному отряду приказано было перейти к обороне на фронте Баньяпуза — [261] Гаотулинский перевал. Инициатива действий была в руках японцев, но недостаток сил и средств по сравнению с численно превосходной армией русских вынудил японское командование ограничиться весьма скромной задачей, которая в результате не могла дать крупного успеха. Директивой Ойямы 1-й армии Куроки предписывалось выйти на линию Хайгоу — Самуфань. При этом Ойяма сделал попытку отрезать русским путь отступления быстрым выдвижением в тыл русских 3-й бригады Матсунаги. 4-й армии Нодзу приказано наступать на Люцзянтунь — Ченсанлинцзу, а 2-й армии Оку — на Сахэпу — Линшинпу.
Растянутый фронт русских и уступное положение 6-го Сибирского корпуса на правом фланге противника заставили японское командование отказаться от охвата фланга, и наступление японцев приобретало явно фронтальный характер.
К утру 13 октября русская армия располагалась на широком фронте. 6-й Сибирский корпус, включенный по настоянию Бильдерлинга в состав Западного отряда, оставался с районе Ланыианьпу — Пендианза, уступом за правым флангом Западного отряда.
17-й корпус, расположив 3-ю дивизию на позиции Кудяза — Сыфантай, остальными своими войсками — 35-й дивизией и бригадой, переброшенной накануне из 9-й дивизии 10-го корпуса — занимал водный рубеж Линшинпу — Ламатунь.
10-й армейский корпус к этому времени окопался на линии Юйцзяваза — Двугорбая сопка, приспособив ряд местных предметов к обороне.
Между 10-м армейским и 4-м Сибирским корпусами выдвинута была 37-я дивизия 1-го армейского корпуса, которая вместе с подчиненным Мейендорфу отрядом Мау развернулась на линии Хэшэнгоу — Хааматан.
Левее располагался 4-й Сибирский корпус на позиции Мяогоу — Дунгаолингоу. К левому флангу 4-го Сибирского [262] корпуса примыкал усиленный 4-м Сибирским полком отряд Мищенко.
В Восточном отряде 1-й Сибирский корпус занимал фронт Инцзяпу — Гаоцзяпу.
3-й Сибирский корпус располагался на фронте Падайцзяюй — Иогоухэ, имея за своим левым флангом в Уйнюнине отряд Ренненкампфа.
В районе Янсинтунь — Баньяпуза 2-й Сибирский корпус оставался в резерве Восточного отряда, укрепляясь на позициях.
Отряды Самсонова и Любавина были вновь выдвинуты на левый берег реки Тайцзыхэ. Правый фланг Манчжурской армии прикрывался отрядом Дембовского в Сяохантайцзы — Дахантайцзы. Отряд этот, подчиненный Бильдерлингу, к вечеру был подтянут к 6-му Сибирскому корпусу.
Фронт японских армий после боя 13 октября продвинулся несколько вперед. Крайний правый фланг японского расположения прикрывала 2-я кавалерийская бригада Канина, оставшаяся после вчерашнего боя на левом берегу Тайцзыхэ.
Резервные бригады и 12-я дивизия продолжали оставаться на занимаемых ими ранее позициях.
3-я бригада Матсунаги, направленная на поддержку правого крыла армии Куроки, подходила к Ченгоулинскому перевалу.
Левее Умесавы располагалась гвардейская дивизия, достигая левым флангом Цуньэ.
Левый фланг 1-й армии заканчивался севернее деревни Елуа, где была расположена 15-я бригада 2-й дивизии.
На фронте 4-й армии от Елуа до Шуаттайцзы оставались 10-я дивизия и резервные бригады. 5-я дивизия сосредоточена была в Гушуцзы в армейском резерве.
2-я армия располагалась 3-й и 6-й дивизиями на линии Ванцзялоцза — Хангуйпу, имея на правой стороне реки Шахэ 4-ю дивизию в районе Цуньлуньтунь — Татай. [263]
Левый фланг общего японского фронта обеспечивался 1-й бригадой Акиямы, главные силы которой сосредоточены были в Сандепу. Штаб Ойямы оставался в деревне Мутоусо.
Соотношение сил враждующих сторон и группировка Манчжурской армии, допускавшая охват армии Оку, безусловно благоприятствовали наступательным действиям русской армии.
На фронте Западного отряда японцы с утра 13 октября не проявляли активности. Начатая ими артиллерийская и ружейная перестрелка в разведывательных целях не препятствовала русским войскам продолжать укрепление на занимаемых ими позициях. Только к 16 часам части 4-й японской дивизии появились у Шоуялинцза и Кисяотунь, угрожая правому флангу 17-го корпуса, но дальше они не двигались, учитывая наличие уступом за ним 6-го Сибирского корпуса, которому к вечеру приказано было выдвинуться к Шоуялинцза.
Японцы держались весь день пассивно также перед фронтом 10-го корпуса.
На участке 1-го армейского корпуса японцы с утра начали сильный артиллерийский огонь, усиленно ведя разведку мелкими партиями.
Разрыв между 1-ми 10-м корпусами вынудил Мейендорфа образовать за своим правым флангом уступ для парирования возможного охвата, но противник здесь в наступление не переходил. Узнав только в полдень об отходе еще прошлой ночью 10-го армейского корпуса к реке Шахэ, Мейендорф отвел свои войска на Иншоутуньские высоты. Отряд Мау отступил к Эрдагоу.
На участке 4-го Сибирского корпуса с утра происходила артиллерийская перестрелка, и только в 18 часов 15-я бригада Окасаки, усилив здесь артиллерийский огонь, перешла в наступление и вынудила 4-й Сибирский корпус очистить занимаемые им позиции. Корпус отошел к Фындяпу. [264]
Мищенко занимал приданным ему 4-м Сибирским полком сопку, что севернее Мяохуопу. Правее на позиции расположилось несколько спешенных казачьих сотен.
С утра части гвардейской дивизии атаковали отряд Мищенко, охватывая его левый фланг, угрожая тылу 4-го полка и осыпая его артиллерийским огнем.
В результате отряд Мищенко понес огромные потери от артиллерийского огня противника. Расстрелявшие свои патроны русские солдаты переходили местами в штыковую контратаку. При поддержке прибывшего сюда батальона из состава 1-го армейского корпуса атака японцев была отбита, но с наступлением темноты отряд Мищенко отошел к Янсинтуню.
Штакельберг, который решил удержаться на занимаемых им позициях, доносил командующему армией, что войска его отряда «будут бороться на занятых ими позициях до последнего. Отступления не будет».
2-й Сибирский корпус, оставаясь в резерве отряда, выдвинул 6 батальонов, 1 эскадрон и 24 орудия под командой генерала Алексеева для поддержки отступавшего отряда Мищенко. В своем движении отряд Алексеева столкнулся с частями японской гвардейской дивизии.
Начав подготовку атаки огнем артиллерии, Алексеев перешел в наступление на сопку, охватывая ее слева, но дальнейшая атака сопки была приостановлена в связи с полученной Штакельбергом запоздалой директивой Куропаткина, в которой извещалось об отходе еще вчера Западного отряда к Шахэ, а потому Восточному отряду предлагалось «отказаться от дальнейших действий по овладению перевалами, стянуть войска, вам вверенные, и занять положение, обеспечивающее левый фланг армии. Стягивание войск необходимо произвести возможно быстрее, ибо дальнейшая неудача на правом фланге армии может повести к отступлению к Мукдену правого фланга армии уже с завтрашнего дня». [265]
Этой же директивой предлагалось отвести отряд Ренненкампфа в Санцзяцзы.
На фронте 1-го Сибирского корпуса 3-я бригада Матсунаги, поддержанная артиллерией, еще с утра перешла в наступление севернее Ченгоулинского перевала, но наступление японцев было остановлено фланговым огнем русских, занимавших перевал.
3-й Сибирский корпус весь день оставался на занимаемых позициях, ведя с противником перестрелку. Резервные бригады и 12-я дивизия, растянутые на 20 км, ничего не предпринимали.
В связи с отходом отряда Мау и 4-го Сибирского корпуса в течение ночи весь Восточный отряд был отведен к северу.
Таким образом, в день 13 октября японские войска не выполнили поставленной им задачи. Не удалось также обходное движение бригады Матсунаги. В распоряжениях Куропаткина проглядывал не только полный отказ от наступления, но уже намечались мероприятия по обеспечению отступления Манчжурской армии к Мукдену.
Обстановка на фронте к 14 октября
К утру 14 октября Манчжурская армия своим левым флангом отошла к северу.
6-й Сибирский и 17-й армейский корпуса оставались на местах, имея частично свои войска выдвинутыми на левый берег Шахэ. Слева к 17-му корпусу примыкал 10-й корпус на участке Ламатунь — Шанланцза, куда корпус отошел после неудачного ночного боя.
В центре русского фронта 1-й армейский корпус оставался выдвинутым вперед, на позиции Хэшэнгоу — Иншоутунь.
Отряд Мищенко, вновь выдвинутый к северу от Иншоутунь, прикрывал отступление 4-го Сибирского корпуса, который к утру 14 октября сосредоточился к Эрдагоу. [266]
Восточный отряд, покинув занимаемые им в течение многих дней позиции, отошел к северу. Отступивший 2-й Сибирский корпус вернулся в район к северу от Сунупуэза, примыкая к 1-му Сибирскому корпусу, который закреплялся на позициях севернее Баньянуза.
На левом фланге Манчжурской армии 3-й Сибирский корпус развернулся главными силами на фронте Чинхизай — Гаотулинский перевал.
Отряд Ренненкампфа с Самсоновым и Любавиным находился в отступлении к деревне Санлунью.
Связью между Западным и Восточным отрядами служила конница Грекова.
Группировка Манчжурской армии допускала переход в наступление на правом фланге, где были сосредоточены крупные силы, но Куропаткин уже не думал о наступлении, поставив своим войскам задачу лишь по удержанию занимаемых позиций.
В то же время Ойяма поставил своим армиям задачу по достижению рубежей, указанных директивой еще накануне.
Отступление крупных сил Восточного отряда позволило Куроки сосредоточить свои действия против центра русской армии. Бригаде Матсунаги приказано было выдвинуться к Шанпитайцзы в попытке охватить левый фланг 1-го Сибирского корпуса. 5-я дивизия, переданная временно в распоряжении Куроки из состава 4-й армии, получила задачу по захвату Вайтошань. Гвардейская и 2-я дивизии двинуты были в общем направлении на Фындяну. 10-й дивизии предписывалось перейти в наступление на Хэшэнгоу.
2-я армия Оку, по-видимому, отказалась от рискованной операции по охвату правого фланга Манчжурской армии и центром своего внимания поставила Ламатунь, которую наметила атаковать совместными усилиями частей 3-й и 6-й дивизий с одновременным наступлением частью сил против Линшинпу. [267]
Наступление Бильдерлинга и встречное наступление японцев
Между тем Бильдерлинг, получивший задачу по удержанию позиций, решил перейти своим правым флангом в наступление, испросив соответствующее разрешение Куропаткина, но последний, по своему обыкновению, никаких конкретных указаний не дал. Не возражая против наступления, Куропаткин указал лишь на необходимость согласования наступления Западного отряда с действиями прочих корпусов: «Если вы будете атакованы и противник будет отбит, то в этом случае переход в наступление будет зависеть от вашего усмотрения».
Утром 14 октября началось наступление Бильдерлинга.
6-й Сибирский корпус двинулся на Татай и Хунлипу. Отряд Дембовского (14 батальонов, 16 сотен и 32 орудия) должен был содействовать наступлению 6-го Сибирского корпуса движением во фланг и тыл 2-й армии Оку в общем направлении на Сяоючунпу. Конница Грекова была передвинута к Синьтайцзы для обеспечения правого фланга наступательного движения.
Заняв к 7 часам утра исходное положение на линии Шоуялинза — Далиантунь, 6-й Сибирский корпус направил правую колонну в составе бригады под командованием начальника 72-й дивизии Туган-Барановского на Татай и левую колонну — бригаду 55-й дивизии под командованием Лайминга — на Хунлину. За бригадными колоннами двигались главные силы 6-го корпуса.
К полудню правая колонна, отбросив авангарды 4-й японской дивизии, заняла Сандиоза, а части главных сил выбили противника из деревни Вучжанин, однако левая колонна, встретив упорное сопротивление противника в Чанлину, начала отходить. [268]
Правофланговые части 6-го Сибирского корпуса, вместо поддержки колонны Лайминга движением во фланг и тыл японцам у Чанлину, начали также отходить. В результате к вечеру весь корпус отошел в исходное положение.
В конечном итоге наступление 6-го Сибирского корпуса, в котором более половины войск не принимало участия в бою, закончилось неудачей.
В свою очередь отряд Дембовского, двинувшийся в указанном ему направлении, отбросил передовые части конницы Акиямы из Фуцзячжуаньцзы и Лидиутунь.
Наступление 6-го Сибирского корпуса и отряда Дембовского не было согласовано по времени, и выдвижение Дембовского за линию Лидиутунь — Фуцзячжуаньцзы последовало уже после отступления 6-го Сибирского корпуса и было японцами отбито.
В то же время японцы перешли в наступление на фронте Западного отряда, начав на рассвете артиллерийский обстрел русских позиций.
Заняв исходное положение на линии Юйцзяваза — станция Шахэ — Чанлину, японцы перешли в наступление на Линшинпу и Ламатунь.
Бой за Линшинпу длился до 14 часов, когда японцы под проливным дождем, обойдя деревню двумя ротами, ворвались в нее, поражая фланговым огнем позиции Западного отряда. Попытки русских контратакой вернуть деревню не удались. Дальнейшее распространение японцев к северу было остановлено при помощи выдвинутых из резерва двух батальонов.
Одновременно японцы начали наступление на Ламатунь из рощи, что восточнее станции Шахэ. Наступая под сильным артиллерийским и ружейным огнем русских, японцы начали окапываться перед позицией своего противника и даже частично отходить.
На участке 10-го корпуса ночная атака частей 3-й японской дивизии на Хоутхайскую сопку была отбита. Также неудачной [269] оказалась атака японцев на Юйцзяваза, занятую двумя батальонами 10-го корпуса, однако перед рассветом японцы вновь атаковали Хоутхайскую сопку и Юйцзяваза и захватили названные пункты.
Прорвав в ночь на 14 октября фронт 10-го корпуса, который в течение ночи израсходовал свой резерв, японцы беспрепятственно двинулись на Сахэпу, вынудив русских очистить эту деревню.
В это время командир 10-го корпуса получил сообщение начальника штаба армии, что Куропаткин «со всеми имеющимися под рукой силами переходит в наступление против правого фланга противника в направлении Нанганза — Кудяцза».
Случевскому приказано было перейти в наступление, как только предводительствуемый Куропаткиным резерв появится на фланге противника.
Для атаки Сахэпу Случевский направил два батальона вдоль Мукденской дороги и два батальона со стороны Шанланцза. Три батареи, заняв позиции южнее Падяза, содействовали атаке Случевского на Сахэпу. В результате северная часть Сахэпу оказалась в руках русских.
Необходимая помощь в виде резерва Куропаткина еще не прибыла.
Бой 1-го армейского корпуса
Пока резерв Куропаткина готовился к переходу в наступление из Санцзяцзы на Нанганза{40} и Кудяцза, на участке 1-го армейского корпуса протекал бой с частями армий Нодзу и Куроки.
Занимаемая 37-й дивизией Чекмарева позиция на линии Хэшэнгоу — Иншоутунь не имела обстрела из-за ряда сопок, возвышавшихся перед расположением дивизии. [270]
Правый фланг позиции прикрывался 88-м полком 22-й дивизии. Связь с 10-м корпусом поддерживалась казачьим полком. Остальные три полка 22-й дивизии находились в резерве командующего армией.
Отряд Мау, который временно подчинен был командиру 1-го армейского корпуса и по приказанию последнего должен был прикрывать позиции 37-й дивизии слева, в течение ночи отошел. За левым флангом 37-й дивизии отряд Мищенко вновь был выдвинут на линию фронта и сосредоточился в районе Иншоутунь.
В 9 часов, началось наступление японцев против левого фланга позиции Чекмарева. 15-я бригада Окасаки была отбита огнем отряда Мищенко. На остальном фронте 37-й дивизии наступали части 11-й и 10-й резервных бригад.
Вторичная атака японцев на левом фланге 1-го армейского корпуса сопровождалась поддержкой сильной артиллерии, установленной на позиции южнее Иншоутуня и фланкирующей расположение 37-й дивизии.
В то же время 88-й полк выдерживал натиск противника. Сильным артиллерийским и ружейным огнем полку удалось отразить атаку японцев, но около полудня 88-й полк получил приказание отойти в Санзянцзы на присоединение к резерву командующего армией.
88-й полк начал отходить, причем правофланговые части 37-й дивизии, не зная причин выхода из боя 88-го полка, начали также отступление.
В это время командир 1-го армейского корпуса Мейендорф получил приказание Куропаткина о наступлении для ликвидации прорыва на фронте 10-го корпуса с таким расчетом, чтобы правый фланг наступающих частей 1-го армейского корпуса связался с левым флангом наступающего на Нанганзу резерва Куропаткина.
Этот искусственно задуманный маневр не удался. Прежде чем Мейендорф сумел организовать предписанное ему наотупление, [271] японцы, пользуясь очищением русских позиций 88-м полком, начали обходить правый фланг Мейендорфа, поражая позиции 37-й дивизии сильным фланговым огнем артиллерии.
Скованный противником, начальник 37-й дивизии, получив приказ о наступлении, решил удержаться на месте и выждать момент для начала движения, но обстановка с течением времени на фронте дивизии ухудшилась: отряд Мищенко под натиском 2-й японской дивизии отступил и открыл левый фланг 37-й дивизии, а артиллерия противника с фланговых позиций продолжала осыпать войска Чекмарева сильным огнем.
Это обстоятельство заставило Чекмарева частично отвести войска в тыл. В то же время остальные войска начали самостоятельно отступать под перекрестным огнем японцев по глубокой грязи, пробивая себе дорогу в тыл штыковым боем с прорвавшимися туда мелкими партиями японцев.
Попытка Чекмарева удержать войска на линии реки Шахэ не увенчалась успехом: японцы поражали долину реки сосредоточенным огнем горной артиллерии с высот, очищенных войсками 37-й дивизии. В то же время левый фланг отступающих находился под угрозой охвата.
Переправившись через реку Шахэ, 37-я дивизия расположилась на высотах западнее Эрдагоу.
Атака Двугорбой сопки
В то время, когда 37-я дивизия находилась в полном отступлении, резерв Куропаткина — 22-я дивизия под временным командованием Сивицкого — развернулся северо-восточнее Нанганза, установив артиллерию на позициях к югу от деревни Хуляутунь.
После 17 часов Сивицкий перешел в наступление на Двугорбую сопку, направив для атаки Нанганзы 2 батальона Воронежского полка, составлявших правый фланг отряда. Два [272] полка были направлены для атаки Двугорбой сопки с востока и юго-востока; остальные войска атаковали сопку с севера.
После короткого боя Нанганза и Ченсанлинцза были заняты русскими, и передовые части двинулись даже к Хоутхайской сопке.
Наступившие сумерки остановили развитие дальнейшего наступления, а полученные сведения о неудаче на фронте 10-го корпуса и 37-й дивизии побудили Куропаткина задержать отряд Сивицкого на занятом рубеже и ночью отвести его к сопке с деревом (Новгородская сопка).
На фронте Восточного отряда серьезных событий не произошло, если не считать переброску 1-го Сибирского корпуса по требованию Куропаткина в район Санзянцзы — Лосянтунь в армейский резерв.
Отряд Мау был направлен в Падяза, где он присоединился к 10-му армейскому корпусу. 4-й Сибирский корпус под влиянием отхода Восточного отряда также отошел на северный берег Шахэ. Остальные войска оставались на местах.
На стороне японцев бригада Матсунаги выдвинулась к Шанпитайцзы, а 12-я дивизия — в Сашицяоцзы. 2-я кавалерийская бригада Канина последовала вслед за отступающим отрядом Ренненкампфа.
Итог дня 14 октября
В итоге дня все мероприятия Куропаткина по ликвидации незначительного прорыва на фронте 10-го корпуса не увенчались успехом.
Командующий Манчжурской армией не использовал благоприятной группировки войск для нанесения удара во фланг 2-й японской армии мощным кулаком пятидесятитысячной группы, образовавшейся на правом фланге армии, а частный почин Бильдерлинга не получил нужного размаха. Прижатые к флангу 17-го корпуса 6-й Сибирский корпус и отряд Дембовского [273] не имели ни времени, ни пространства для широкого охвата фланга японцев. Помимо того Соболев, так же как и Дембовский, организовал наступление только небольшой частью своих сил, ослабив тем самым силу наступления, которое было отбито с большими потерями.
Поспешный отход Восточного отряда исключал возможность вклинения японцев между западной и восточной группировками Манчжурской армии.
Заметно также падение энергии японского командования. Ойяма не сумел использовать прорыва на фронте 10-го корпуса для развития успеха. Здесь несомненно представлялась возможность восполнить неудачу охвата правого фланга русской армии прорывом центра. Своевременная переброска сил к центру и развитие здесь успеха в северном направлении очевидно, побудили бы весьма осторожных и нерешительных русских генералов к поспешному отступлению.
В последние дни сражения на Шахэ в действиях Ойямы чувствовалось отсутствие ярко выраженной идеи и настойчивости в выполнении какого-либо плана. Невозможность применения привычного шаблона охватывающих действий парализовала творческую мысль японского полководца. Он не пытался путем перегруппировки своих сил создать благоприятные условия для выполнения давно задуманного охвата правого фланга русской армии, чему в полной мере способствовала пассивность Восточного отряда. Сосредоточение внимания Ойямы к центру русского фронта не влекло за собой создания соответствующей здесь группировки для развития успеха.
Точно так же не совсем понятным является бросок в стык между Западным и Восточным отрядами только одной бригады Матсунаги, действия которой обещали весьма сомнительные результаты.
Таким образом, бессистемность управления со стороны японского командования до некоторой степени упрочивает положение Манчжурской армии и дает возможность предпринять [274] выгодную операцию; однако командование царской армии оказалось неспособным к решительным действиям.
Переход Ойямы к обороне
Невыгодное для японцев соотношение сил и группировка армий на всем продолжении операции не давали решительного успеха японскому командованию.
Бои сводились лишь к фронтальному отталкиванию русских. Столь выгодный охват флангов, культивируемый немецкой военной школой и с успехом применяемый Ойямой в тех случаях, когда инициатива наступления принадлежала ему, не может найти осуществления в операции на реке Шахэ, начатой по инициативе русских.
Проявляемые местами непривычные для японцев признаки активности русских, развернутых на широком фронте, нарушали план японского главного командования.
Робкие попытки Бильдерлинга продвинуть свой правый фланг вынудили Ойяму окончательно отказаться от первоначально задуманной им охватывающей операции. Сосредоточение крупных сил в центре для прорыва русского фронта может привести к ослаблению левого фланга и угрозе быть отброшенным от железнодорожной магистрали.
Очевидно, Ойяма вторично после Ляоянской операции испытывал желание «отделаться» от русских на ближайшее время, дать отдохнуть своим войскам и предпринять операцию, которая принесла бы более выгодные результаты. Однако Манчжурская армия, не признавая себя побежденной, против своего обыкновения не отступала после первых неудач операции на реке Шахэ. В течение 15 октября русская армия укрепляла свои позиции, подготовляясь к обороне. Никаких активных задач на этот день Куропаткин не ставил своей армии. Так же мало склонен был к активности в этот день Ойяма. Приказ японского главнокомандующего требовал от [275] войск «быть готовыми к новому переходу в наступление». Армиям предписывалось «устроить войска» и вести разведку в направлении на Мукден.
Тем не менее на фронте Западного отряда завязался бой по инициативе командующего 2-й японской армией, который пытался несколько выровнять свой загнутый левый фланг. Атака конницы Акиямы на Лидиутунь с утра 15 октября была отбита, но жертвы, понесенные здесь русскими, были напрасны, потому что Куропаткин в предвидении возможного отступления Западного отряда приказал отвести отряд Дембовского в Дачжуаньхэ с задачей прикрытия отступления.
На правом фланге 17-го корпуса произошла борьба за Линшинпу, которая осталась за японцами.
Одновременно с этим на участке 17-го корпуса была по недоразумению потеряна деревня Ламатунь. Необходимость выделения резерва заставила командира корпуса вывести с передовой позиции части 3-й пехотной дивизии, переброшенные сюда накануне для поддержки 35-й дивизии. Расположенные по соседству войска, не понимая причины отхода частей 3-й дивизии, потянулись за ними, и, таким образом, весь участок от линии железной дороги до деревни Ламатунь был русскими очищен. Японцы не замедлили занять эту деревню, частично переправившись на правый берег реки Шахэ.
Активности на остальном фронте японцы не проявляли. Выходом к реке Шахэ Ойяма предполагал закончить многодневную, утомившую армию операцию в невыгодных условиях группировки, исключавшей возможность достижения решительных результатов.
Выбитый из колеи Ойяма, лишенный возможности проведения испытанного метода охватывающих действий, заметно утрачивал свою активность. Дальнейшее фронтальное отталкивание русской армии в центре при трудности продвижения своего левого фланга, сдерживаемого сосредоточенной группировкой русских, могло лишь создать предпосылки для обхода [276] русскими левого фланга, что было связано с потерей единственной надежной коммуникации.
Ойяма решил ограничиться обороной на достигнутом рубеже.
С другой стороны, Куропаткин, связанный политикой своего правительства, хотел возобновить попытку наступления, однако, задумав наступление, командующий русской армией не пришел к мысли о сколько-нибудь широкой операции, рассчитанной на достижение крупных результатов. Обстановка для широкой операции была благоприятна: группировка на правом фланге подсказывала охватывающие действия с целью оттеснения японцев от линии железной дороги.
Вождь более чем двухсоттысячной армии, призванный громкой победой восстановить «честь» самодержавия, ставит себе на 16 октября узкую тактическую задачу, сводящуюся к захвату части уступленного противнику Западным отрядом пространства: овладеть утраченными накануне позициями 17-го и 10-го корпусов на левом берегу Шахэ, населенными пунктами Линшинпу, Ламатунь, Сахэпу. Однако даже эта скромная задача разрешена не была. Куропаткин, узнав, что на рассвете японцы захватили на участке 1-го армейского корпуса Новгородскую сопку, отменил предполагавшееся наступление Бильдерлинга: оно казалось Куропаткину рискованным.
Так незначительный тактический успех японцев в центре заставил Куропаткина отказаться от наступления крупными силами на своем правом фланге.
Атака Новгородской и Путиловской сопок
(Схема 27)На фронте 1-го армейского корпуса произошел упорный бой за обладание двумя сопками. Японцы, желая полностью обеспечить за собой левый берег реки Шахэ для придания большей устойчивости обороне, решили захватить Новгородскую сопку [278] и начали предварительно обстрел деревни Шанланцза, занимаемой частями 10-го корпуса, который с большими потерями очистил эту деревню, переправившись на правый берег Шахэ.
С рассветом 16 октября японцы открыли сильный артиллерийский и пулеметный огонь по Новгородской сопке, занятой тремя батальонами 22-й дивизии, которые вынуждены были покинуть сопку и переправиться на правый берег реки. Заняв сопку, японцы начали поражать огнем расположенный у Сахэяна отряд Новикова (три полка 22-й дивизии), начавшего в 10 часов отход на Удьятунь. Японцы, переправившись через Шахэ, заняли Сахэян, но во второй половине дня контратакой отряда Новикова из Удьятунь были выбиты. Придавая большое значение Новгородской сопке, фланкировавшей долину Шахэ в обе стороны, а также сопке, находящейся западнее Новгородской (названной впоследствии Путиловской), Куропаткин решил удержать их за собой.
Обе сопки расположены на возвышенности, спускающейся к Шахэ у Сахэяна крутым обрывом. Река Шахэ при незначительной ширине и глубине была вполне проходима. Сопки эти были захвачены были сборным японским отрядом генерала Ямада в составе 5 батальонов и 30 орудий.
Между тем для поддержки 10-го корпуса из резерва была направлена на Шанланцзу и Сахэпу бригада Путилова (из состава 2-гоСибирского корпуса), получившая задание поддержать также, если понадобится, и 22-ю дивизию в ее борьбе за овладение Новгородской сопкой.
Путилов, прибывший с бригадой в Удьятунь, совместно с командиром 22-й дивизии Новиковым составили план атаки сопки. Три полка Новикова должны наступать с фронта со стороны Удьятунь, а бригада Путилова переходила в наступление для охвата сопок с запада. Кроме того, командиром 1-го Сибирского корпуса был направлен 36-й полк со стороны Сахэтунь. Впоследствии для атаки сопок было выделено [279] еще два полка. Общее руководство действиями 25 батальонов, предназначенных для атаки сопок, поручено было командиру 1-го армейского корпуса Мейендорфу.
Начав артиллерийскую подготовку в 15 часов, русские войска в 17 часов перешли в наступление под сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем противника.
К 20 часам, когда уже стемнело, наступающие части перемешались и в беспорядке рассыпались по близлежащим сопкам. Все три командира полка 22-й дивизии выбыли из строя. Кроме множества убитых и раненых, большое число солдат было отвлечено для переноски раненых, и командному составу с трудом удавалось восстанавливать порядок.
В то же время 36-й полк, наступавший с востока, начал обходить сопку с юга и ворвался в передовые окопы японцев, отбросив последних штыковым ударом, подвергаясь в сумерках ружейному огню своих войск, наступавших правее. Одновременно с этим 36-й полк начал нести большие потери от огня противника, который с юга двигался на поддержку защитников сопки и вынужден был отступить на Сахэтунь.
С запада наступал Путилов, имея один полк развернутым, а другой в резерве. Переправившись через реку, Путилов уже в темноте двинул свои войска к сопке, что западнее Новгородской. Под сильным огнем войска Путилова ворвались в передовые окопы, и к полуночи после упорного штыкового боя сопка, защищаемая резервным японским полком, находилась в руках русских. Тем временем продолжалась атака 22-й дивизии на Новгородскую сопку. Получив приказание овладеть этой сопкой в течение ночи, Новиков в ночь на 17 октября занял исходное положение непосредственно у сопки и, направив две роты без выстрела на вершину ее, повел остальные войска вслед за ними. После короткой штыковой схватки эта сопка также была занята русскими войсками. Атака сопок стоила русским свыше 3000 человек убитыми и ранеными. [280]
Защитники сопок были почти все перебиты. Русские взяли здесь 14 орудий и 1 пулемет.
Атака Путиловской и Новгородской сопок, хотя и проведенная войсками, не приученными к ночным действиям, и без взаимной связи между колоннами, закончилась удачно. Слишком выдвинутый вперед отряд Ямада лишен был нужной поддержки, очевидно, из-за отсутствия связи.
17 октября японцы очистили деревню Шаланцза, которую заняли части 10-го армейского корпуса, а на следующий день части 5-й дивизии и переброшенной сюда бригады Умесавы пытались атаковать Путиловскую сопку для создания более прочного положения выдвинутой к Сахэпу 3-й дивизии, но атака эта оказалась безуспешной, и японцы вынуждены были очистить Сахэпу.
Этим закончилась многодневная операция на реке Шахэ. Победа русских у Путиловской и Новгородской сопок имела местное значение и не оказала влияния на общий ход сражения на Шахэ. Противники остановились на занимаемых рубежах и приступили к основательному укреплению позиций в непосредственной близости друг к другу и оставались на них до начала Мукденской операции. Только изредка возникавшая между противниками перестрелка в результате деятельности разведывательных партий нарушала спокойствие так называемого «шахэйского сидения».
Японское командование, встретив здесь некоторое упорство со стороны своего противника, отказалось от дальнейших активных действий на ближайшее время, не достигнув решительных результатов и понеся потери, по показаниям японских источников, до 20 000 человек.
Русская армия, поредев в Шахэйской операции на 42 000 человек, также не достигла никаких результатов.
Русские войска зарывались в землю значительно более прочно, чем японцы. Если японцы укрепляли свои позиции [281] только в одну линию окопов с опорными пунктами для охраняющих частей, то русские строили окопы в несколько линий, соединяя их ходами сообщения. Одновременно с этим приспособлялись к обороне населенные пункты, чему способствовали их глинобитные строения, нередко окруженные такими же заборами.
Итоги шахэйской операции
Операция на реке Шахэ, поглотившая 62 000 жертв, закончилась без решительных результатов для той и другой стороны. Надежда царского правительства победным шествием Куропаткина поддержать престиж царизма провалилась. Жаждавшее победы на Дальнем Востоке русское самодержавие в свое время не сумело обеспечить торжество своей политики на Манчжурском театре войны. Армия, которая в течение нескольких месяцев не в состоянии была удержать своих позиций в обороне, не была способна вернуть утерянное наступлением.
«Нам, беспристрастным свидетелям прошлых боев, казалось ясным, что эта армия под начальством прежних начальников не может наступлением снова овладеть тем, что она при огромных жертвах не могла удержать обороной в борьбе с противником, много раз более слабым численностью, чем она сама».
Так пишет Теттау, один из иностранных военных агентов при русской армии во время войны{41}.
Несмотря на претенциозный приказ Куропаткина перед Шахэнским наступлением, приказ, призывавший к победам и перечислявший шансы на успех, Манчжурская армия не была [282] готова к наступлению. Подготовка операции не была проведена в смысле изучения театра, не было сколько-нибудь достоверных топографических карт, о чем штаб армии должен был подумать еще тогда, когда поле сражения на Шахэ находилось в тылу Манчжурской армии. Весьма страдала также подготовка в смысле сохранения тайны предстоящего наступления: о нем прежде времени все знали и говорили, и тем самым выгода внезапности была утрачена. Отслуженные в обильном количестве молебны «о даровании победы» помогли лишь разглашению подготовки к наступлению.
Моральное состояние армии к началу Шахэйской операции было подавленным. Единодушия среди высшего командного состава не было. Воодушевления никто не испытывал.
Канцелярско-бюрократический метод составления плана операции на Шахэ, плана, лишенного единой творческой идеи полководца и не отвечавшего условиям обстановки, отражал кризис русской оперативной мысли. Точно так же японское командование под воздействием даже слабой активности русских отказалось от своего плана, и в результате японские войска действовали без всякой системы в фронтальных атаках, по инициативе, проявляемой на отдельных участках фронта.
Сила современного огня и массовые армии вынуждали к развертыванию на широком фронте. Стремление к такому развертыванию обнаруживала каждая сторона. Если Куропаткин был вынужден политикой своего правительства держать войска на широком фронте, усматривая в этом единственный способ прикрыть направление на Мукден, потеря которого «будет слишком большим торжеством для неприятеля и значительно усилит престиж Японии для всего здешнего Востока и для Китая в особенности», то Ойяма вынужден был держать войска на широком фронте из опасения обхода флангов и выхода русских на коммуникацию, которая от линии фронта тянулась эксцентрически на Корею, Дагушань и Инкоу. [283]
Именно эта необходимость расположения войск на широком фронте выводит обоих полководцев из равновесия, сковывая их оперативную мысль. Призванные не творить, а только подражать шаблонам европейского оперативно-стратегического искусства, Куропаткин и Ойяма оказались в Шахэйской операции несостоятельными: один оказался бессильным в осуществлении наполеоновского сосредоточения для действий по внутренним операционным направлениям, другой не в состоянии был осуществить охватывающую операцию. Действия сторон сводятся только к фронтальному взаимоотталкиванию с преследованием незначительных тактических целей; при этом повышенная активность японцев уравновешивается численным превосходством русских.
Впрочем, на основе горького опыта предыдущих сражений на Манчжурском театре Куропаткин приходит к сознанию выгодности охватывающих действий. На своем правом фланге Куропаткин имел сильную группировку численностью около 50 000 человек, однако русский полководец не нашел в себе мужества стремительным броском этой массы в обход японского фланга достигнуть решительной победы. Он ограничился лишь робкими попытками выдвижения правофланговой группировки на 2–3 км с последующим отводом ее в исходное положение.
Задумав охват японского фланга, Куропаткин не мог отказаться от излишнего сосредоточения охватывающих войск, а локтевое прижатие к 17-му корпусу предназначенных для охватывающих действий корпуса Соболева и отряда Дембовского низвело охватывающую операцию на степень мелкой тактической задачи.
Утративший веру в ударную силу своей пехоты Куропаткин мог попытаться использовать сосредоточенные силы своей конницы. Подавляющее по численности превосходство русской конницы не получило должного использования. Из 132 эскадронов и сотен русской конницы 76 действовали в [284] горной местности, имея против себя 17 эскадронов Канина и дивизионной конницы 1-й армии Куроки. Однако даже такое численное превосходство русской конницы не побудило ее здесь к проявлению активности. Точно так же 56 эскадронов и сотен Западного отряда остались пассивными перед лицом 17 эскадронов Акиямы и дивизионной конницы 2-й армии Оку.
Сосредоточение крупных конных масс в равнинной местности за правым флангом Манчжурской армии и удар в тыл японского расположения должны были коренным образом повлиять на исход сражения на Шахэ.
Ойяма также не проявлял настойчивости в выполнении своего плана, но решаясь сосредоточить крупные силы к левому флангу для решительных действий в попытке выхода на железную дорогу в тыл русской армии. Такой маневр Ойямы вызвал бы полную растерянность Куропаткина и его безынициативных генералов и привел бы к беспорядочному отступлению Манчжурской армии к северу.
Первоначальный расчет Ойямы на основе опыта предыдущих сражений — выиграть правый фланг русских с малым напряжением — не удался. На прорыв центра, связанный с большим риском, Ойяма не решался — этот метод действий не находил себе места в оперативной практике японского командования, слепо следовавшего заветам германской школы.
Обращает на себя внимание крайняя медленность развития наступления русских как результат излишней осторожности командования, порожденной неудачами в предыдущих боях и недооценкой выгодности нанесения стремительного удара, прежде чем противник разберется в обстановке и примет соответствующее решение. За время от начала наступления русских до перехода в контрнаступление японцев, то есть с 5 по 10 октября, Восточный отряд, почти не встречая сопротивления, продвинулся только на 60 км, а Западный отряд — только на 30 км. Сближение с противником носило несвойственный [285] наступательной операции так называемый «методический» характер, явившийся плодом творчества Куропаткина и выразившийся в остановках для подготовки оборонительных позиций после короткого продвижения вперед. Такой характер продвижения вперед не мог способствовать развитию наступательного порыва и в то же время давал возможность японцам полностью разобраться в обстановке и выиграть время и пространство для подготовки к контрнаступлению.
На протяжении всей операции наступление русских встречало контрнаступление японцев, что придавало Шахэйской операции встречный характер, получивший наиболее яркое выражение на правом крыле русского фронта, где японцы действовали активнее.
Царская армия не была подготовлена к встречному бою. На различных учениях и маневрах в войсках, а также на занятиях в академии Генерального штаба прорабатывались только два вида боя — наступление и оборона. Имела место также тенденция стратегического наступления при тактической обороне, что отразилось на действиях Западного отряда Бильдерлинга.
После развертывания одна из сторон, преимущественно русские, переходила к обороне, уступая инициативу японцам и укрепляясь на позициях.
В результате переоценки значения позиций со стороны Куропаткина и его генералов порождались пассивно-оборонительные тенденции; войска приковывались к месту.
«Нужно только вспомнить злосчастное слово «позиция», которое было у всех на языке, эту постоянную тактику пассивной обороны, которой парализовалось каждое решение, каждый свободный поступок»{42}.
Таким образом, наступление проводилось с оглядкой и готово было в каждый момент перерасти в оборону. [286]
Сражение на реке Шахэ характеризуется возникновением позиционных операций с обеих сторон, тогда как в предыдущий период русско-японской войны к позициям прибегал лишь обороняющийся. Оба противника, истощенные многодневной борьбой на Шахэ, должны были обеспечить за собой занимаемый фронт впредь до получения подкреплений людьми и запасами для последующих сражений. Выжидательный образ действий при необходимости обеспечения за собой достигнутых рубежей вынуждал противника укрепляться на своих позициях созданием искусственных препятствий, а перспектива приближающейся зимы заставляла строить отапливаемые землянки и бараки. Вот почему дальнейшие действия сторон вплоть до Мукденских боев приобретают позиционный характер и выражаются во взаимном артиллерийском обстреле и поисках мелкими разведывательными партиями. Артиллерийский огонь с близких дистанций вынуждал войска сидеть в блиндажах и прятаться за брустверами.
На протяжении Шахэйской операции Куропаткин, оставаясь верным своим методам управления, связывает инициативу подчиненных ему начальников. В день 12 октября Куропаткин отдал ряд противоречивых распоряжений, стеснивших деятельность войск. Зачастую приказания отдавались корпусам или даже дивизиям, минуя непосредственных начальников, причем приказания нередко предусматривали мельчайшие подробности относительно применения сил и средств, что влекло за собой различные трения, лишая подчиненных самостоятельности.
По ряду вопросов Куропаткин вел длинную переписку с отдельными лицами, давая даже начальникам крупных соединений различные мелочные указания, отличительные свойства которых заключались в том, что они не носили твердого и категорического характера.
Уделяя преувеличенное внимание мелочам и увлекаясь руководством сражения на каком-нибудь незначительном участке фронта, Куропаткин выпускал из рук общее управление [287] действиями войсковых соединений, начальники которых по обыкновению ничего не предпринимали без указаний или без санкции командующего армией.
Как правило, Куропаткин на поле сражения не показывался, и решение его лично вести резерв для ликвидации прорыва фронта 14 октября является жестом подражания полководцам наполеоновской эпохи. Действительно ли Куропаткин лично руководил действиями резерва — остается неизвестным. Если в наполеоновскую эпоху ширина фронта и средства связи позволяли полководцу, непосредственно ведущему резерв в бой, обозревать все поле сражения, не теряя общего руководства на всем фронте, то на Манчжурском театре Куропаткин, лично руководя действиями резерва, должен был потерять нити общего руководства армией.
В Шахэйской операции, так же как и в Ляоянской, огромный резерв командующего армией не получил четкого использования: 4-й Сибирский, а затем и 1-й армейский корпуса выдвинулись в общий фронт; 6-й Сибирский корпус пристроился к правому флангу Манчжурской армии. После этого был создан новый армейский резерв путем выделения частей из различных соединений, что весьма затрудняло управление резервом в бою. Пассивно-оборонительные тенденции русского полководца и его руководящих генералов побуждали их к образованию резервов, главным образом, для прикрытия возможного отступления, вследствие чего выделяемые резервы как общие, так и частные скупо расходовались, чем ослаблялась сила боевого фронта. При использовании же резервов руководствовались необходимостью усиления различных участков фронта дроблением резерва, недооценивая выгоды нанесения удара единым мощным кулаком.
Управление со стороны японского командования в Шахэйской операции лишено четкости, что являлось результатом отсутствия целеустремленности и ярко выраженной идеи в действиях главнокомандующего. В дни Шахэйских боев японцы [288] также приобрели недостаток, который раньше принадлежал только русским, а именно — дробление войсковой организации для создания импровизированных отрядов. Опасение возможного успеха русских на различных участках фронта заставляет японское командование делать некоторые переброски, нарушая постоянную организацию. Например, бригада Матсунаги оторвалась от своей дивизии и поспешила туда, где она оказалась менее нужной; на Путиловской и Новгородской сопках оборонялся отряд Ямада, составленный из смешанных частей регулярных войск и резервных формирований.
Несмотря на опыт предыдущих боев, построения боевого порядка русской пехоты во встречных боях на Шахэ продолжали оставаться слишком плотными и не могли устоять против быстро рассыпавшихся в цепи японцев. Русские батальоны выстраивались в сомкнутые колонны поротно, вследствие чего в стрельбе могла принимать участие только незначительная часть бойцов. Такое построение пехоты, оставшееся еще со времени Крымской войны, давало при современной силе огня огромные потери, обрекая наступление на неуспех. Оправданием для таких построений служило стремление завершить бой штыковым ударом, предпочитавшимся огню пехоты. По этому поводу очевидец сражений на Шахэ Гамильтон пишет:
«Местность была открытая, видны были громадные массы русских — кавалерии, пехоты и артиллерии — в таком строе, какого я за последние годы не видел нигде, кроме парадов»{43}.
Так культивируемая Драгомировым тактика обрекала русские войска на огромные потери. [289]
«Мне иногда представляется, что ребяческая бессмыслица относительно пули-дуры столь же ответственна за перенесенные Россией неудачи, как ее скверная дипломатия и неразумная стратегия, взятые вместе»{44}.
В операции на Шахэ японцы обнаружили более широкое применение ночных действий. Превосходство русской артиллерии не могло быть использовано в ночном бою в надлежащей мере, и тем самым сила сопротивления русских позиций значительно ослаблялась; при этом ночные действия японцев не носили характера эпизодических налетов, а составляли лишь этап, связанный с выполнением плана того или иного сражения.
Русские войска были мало подготовлены к ночным действиям, и командиры соединений неохотно прибегали к ночным боям. Впрочем, подражание японцам в этом отношении далеко не всегда было удачно. Если в ночных боях японцы видели способ ослабления огневого отпора более сильной русской артиллерии, то русские были сильны именно своей артиллерией, а потому ночные бои зачастую ослабляли силу огневого воздействия на противника.
Шахэйская операция служит подтверждением всей выгодности наступательных действий. Даже весьма слабо подготовленное наступление царской армии, проникнутой пассивно-оборонительными тенденциями, малобоеспособной и бездарно руководимой, сковывало противника и выводило японское командование из равновесия, нарушало его планы, вынуждая разбрасываться на широком фронте, приводя к отказу от достижения решительных целей.
Сражение на Шахэ подтвердило несостоятельность утверждений некоторых теоретиков о неуязвимости современного фронта на основе непонятого опыта англо-бурской войны. Только отказ японцев от развития успеха после прорыва [290] русского фронта на участке 10-го корпуса не привел их к решительной победе. Отсюда напрашивается вывод, что сила современного огня служит не только целям обороны: правильное использование артиллерийского огня при полном взаимодействии его с пехотой может с успехом служить также целям наступления.
Ряд боев в Шахэйской операции показал, что не только охватывающие действия, но и фронтальный натиск может носить решительный характер и закончиться прорывом расположения противника, однако для успеха прорыва обеим сторонам не хватало умелого руководства в деле объединения усилий всех родов войск.
В Шахэйской операции некоторые русские генералы делали попытку применения охватывающих действий, как, например, Мартынов в наступлении на Ендолиулу или Бильдерлинг в наступлении 14 октября.
Многодневное сражение на Шахэ подчеркнуло крупную роль артиллерии как средства дальнего боя и роль пехоты как средства ближнего боя, причем пулемет завоевывает себе первенствующую роль.
Применение крупных войсковых масс при силе современного огня привело к развертыванию войск на фронте до 60 км, причем боевые действия длились на протяжении 14 дней. В этом отношении Шахэйская операция может быть отмечена как этап в развитии военного искусства, определивший многодневность сражения, увеличенную протяженность по фронту и возникновение позиционных операции.