Судьба Гитлера и его армии
«Труп Гитлера я видел лично»
Все утро 30 апреля Гитлер провел в церемониях прощания со своим ближайшим окружением, помощниками, слугами и охраной. Им были написаны несколько прощальных писем родным и знакомым. После обеда он удалился вместе с Евой Браун в свой кабинет.
Геббельс, Борман и еще несколько человек стояли в коридоре в ожидании дальнейших событий. Через несколько минут они услышали выстрел. Подождав немного, они вошли в комнату фюрера. Тело Адольфа Гитлера лежало распростертым на диване, с которого стекала кровь. Он покончил с собой выстрелом в рот. Рядом лежала Ева Браун, принявшая яд.
Этот последний акт жизненного фарса фюрера произошел между 15.30 и 15.50 в понедельник 30 апреля 1945 года.
Похороны прошли по обычаю викингов. Речей не произносили, молчание нарушали лишь разрывы снарядов в саду канцелярии. Камердинер Гитлера Гейнц Линге и дежурный у входа вынесли тело фюрера, завернутое в армейское темно-серое одеяло, скрывавшее изуродованное лицо. Тело Евы Браун вынес сам Борман. Трупы перенесли в сад и во время затишья положили в одну из воронок, облили бензином и подожгли. Прощавшиеся во главе с Геббельсом и Борманом укрылись под козырьком запасного выхода из бункера и долго стояли, вытянувшись и вскинув правую руку в прощальном нацистском салюте. Церемония была короткой, поскольку снаряды начали рваться в саду, и все, кто еще оставался в живых, укрылись в бункере.
Впоследствии обнаружить и опознать останки Гитлера не удалось, и это породило после войны множество [352] версий, будто Гитлер остался в живых. Однако очевидцы этого акта подтверждают, что трупы действительно были сожжены, а артиллерийский огонь советских войск полностью уничтожил какие бы то ни было следы.
Что происходило в эти дни и часы глубоко под землей в бункерах рейхсканцелярии — в Москве не было известно. Судьба Гитлера была главной темой допросов высокопоставленных немецких генералов и гражданских чиновников, попадавших в советский плен.
В ночь на 1 мая в 3.30 утра на участок 8-й гвардейской армии в качестве парламентера явился начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал пехоты Кребс в сопровождении начальника штаба 56-го танкового корпуса полковника генштаба фон Дуфвинга, переводчика и одного солдата. Выбор Кребса в качестве парламентера был, очевидно, не случаен. В свое время Кребс был военным атташе Германии в СССР, немного говорил по-русски и был известен в советских военных кругах. Генерал Кребс был уполномочен передать Советскому Верховному главнокомандованию письменное заявление за подписью Геббельса и Бормана следующего содержания:
«Я как первый из немцев сообщаю вождю советских народов, что сегодня, 30 апреля 1945 года в 15.50 вождь немецкого народа Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством.
В соответствии с законно отданным им распоряжением он передал свою власть и ответственность гросс-адмиралу Деницу как президенту империи и министру доктору Геббельсу как императорскому канцлеру, а также назначил исполнителем своего завещания своего секретаря рейхсляйтера Мартина Бормана.
Я уполномочен новым имперским канцлером и секретарем Адольфа Гитлера Мартином Борманом установить непосредственный контакт с вождем советских народов. Этот контакт имеет целью выяснить — в какой мере существует возможность установить основы для мира между немецким народом и Советским Союзом, [353] которые будут служить для блага и будущего обоих народов, понесших наибольшие потери в войне.
Доктор Геббельс.
Борман»{384}.
В штабе 8-й гвардейской армии генерал Кребс был допрошен. Советское командование интересовали, прежде всего, вопросы о судьбе главарей Третьего рейха.
Вопрос: Где застрелился Гитлер и где находится сейчас его труп?
Ответ: Гитлер застрелился в Берлине, а труп его сожжен согласно завещанию 30 апреля 1945 года.
Вопрос: Когда Геббельс и Борман будут объявлять народу о самоубийстве Гитлера и о его завещании?
Ответ: Объявлять о самоубийстве Гитлера и его завещании мы не будем, так как об этом узнает Гиммлер и воспользуется этим для создания своего правительства. Кроме того, у нас в Берлине нет средств связи для объявления. Мы думаем объявить о смерти Гитлера и о создании нового правительства после перемирия и открытия переговоров о мире.
Вопрос: Знают ли Геббельс, Борман и другие о том, что Гиммлер обращался к англичанам и американцам с предложением о безоговорочной капитуляции?
Ответ: Об этом мне стало известно только от вас, а Геббельс, Борман и другие, насколько я знаю, об этом не знают. Гиммлер — это предатель. Он нечестно относился к Гитлеру, обманывал его, не выполнил приказа о снятии войск с Западного фронта на защиту Берлина и за это исключен из партии.
Вопрос: Будет ли объявлено Гиммлеру, армии и народу о том, что Гиммлер оказался предателем и что он исключен из партии?
Ответ: У нас нет связи для передачи, и это будет сделано тогда, когда будут налицо условия перемирия и когда будет легализовано новое правительство.
Вопрос: Где сейчас находятся Геринг, Гиммлер, Риббентроп и Гудериан, и какую роль они будут играть в проектируемом правительстве? [354]
Ответ: В завещании Гитлера эти лица не упоминаются. Геринг находится в Баварии на территории, уже оккупированной вашими западными союзниками. Риббентроп и Гиммлер находятся в Мекленбурге. Гудериан болен и с 15 марта освобожден от должности начальника имперского штаба, а вместо него Гитлером на эту должность назначен я.
Вопрос: Кто сейчас является верховным главнокомандующим, кто начальником штаба ставки?
Ответ: Верховным главнокомандующим будет гросс-адмирал Дениц, сейчас он находится в Мекленбурге. Там же находится и ставка.
Вопрос: Не думает ли Геббельс сдать Берлин ввиду безнадежного положения гарнизона?
Ответ: Геббельс без Деница не может принять решения о капитуляции и сдаче Берлина, но так как Дениц находится в Мекленбурге, то прошу разрешения послать своего офицера на машине через линию вашего фронта за получением указаний{385}.
В 4 часа ночи генерал В. И. Чуйков позвонил по телефону в штаб фронта Г. Жукову и доложил о первых результатах допроса Кребса. Ввиду важности сообщения командующий войсками фронта немедленно направил в 8-ю гвардейскую армию своего заместителя генерала армии В. Д. Соколовского, который должен был потребовать от немецкого командования безоговорочной капитуляции. Вслед за тем он позвонил в Москву и доложил Сталину о самоубийстве Гитлера и парламентерской миссии Кребса. Несколько часов спустя Г. Жуков направил в Москву подробную шифротелеграмму с текстом немецкого обращения к Сталину.
По воспоминаниям самого Г. Жукова, Сталин отреагировал на телефонную весть о самоубийстве Гитлера очень эмоционально: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?» Жуков ответил: «По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжен на костре»{386}. [355]
Реакция Сталина на немецкое обращение была однозначной — никаких переговоров и немедленная безоговорочная капитуляция Германии. Это было передано генералу Кребсу, который в 9.00 убыл обратно с ультимативными требованиями советской стороны.
Для обсуждения создавшейся обстановки собрались Геббельс, Борман, Кребс и Вейдлинг, назначенный командующим обороной Берлина. Геббельс и Борман отклонили советское требование о капитуляции, мотивируя это «запретом фюрера капитулировать». В своих показаниях в советском плену от 2 мая генерал Вейдлинг отмечал:
«Я в сильном возбуждении воскликнул: «Но ведь фюрера уже нет больше в живых». На это Геббельс ответил: «Фюрер все время настаивал на борьбе до конца, и я не хочу капитулировать». Я ответил, что держаться больше не могу, и ушел. Прощаясь с генералом Кребсом, я его пригласил к себе на командный пункт. Он мне ответил: «Я остаюсь здесь до последней возможности, затем пущу себе пулю в лоб». Кребс мне заявил, что Геббельс решил в последнюю минуту покончить жизнь самоубийством.
Я отдал приказ частям, кто может и хочет, пусть пробиваются, остальным сложить оружие»{387}.
В 10.40 после короткого, но мощного огневого налета советские войска возобновили штурм центральной части Берлина. В 18.00 1 мая линию фронта перешел парламентер, который принес ответ германского правительства, подписанный Геббельсом и Борманом, в котором отклонялось предложение советского командования о безоговорочной капитуляции берлинского гарнизона.
2 мая советские войска взяли в плен вице-адмирала Фосса, выполнявшего функции личного представителя гросс-адмирала Деница при ставке Гитлера. Во время допросов он показал:
«Фюрер последний раз говорил со мною 30 апреля 1945 года в 14.30 и в длившейся около 10 минут речи простился со мной. Я знал о том, что он дал приказ [356] сжечь свой труп сразу же после смерти. Такое же распоряжение дал рейхсминистр доктор Геббельс, который хотел до самого конца оставаться в рейхсканцелярии. Он также не хотел покидать горящий корабль и быть обузой прорывающейся группе.
Труп Гитлера я видел лично».
Адмирал Фосс был уполномочен Гитлером передать личное устное послание фюрера своему преемнику — адмиралу Деницу, так как был хорошо известен последнему по службе на флоте. В этом отношении интерес представляет пассаж Гитлера о Сталине — в том виде, как о нем донес сам Фосс:
«В последние дни перед кончиной фюрера неоднократно говорилось о том, является ли наилучшим исходом для Европы ориентация на Англию и Америку или на Россию. Фюрер видел в маршале Сталине наиболее сильного из своих противников и в последние дни в разговорах со мной часто высказывался о суровой и неспособной на компромисс волевой личности этого противника... Фюрер незадолго до смерти поручил мне лично передать эту точку зрения своему преемнику — гросс-адмиралу Деницу... Он (Дениц) как моряк до сего времени в политическом отношении ориентировался на Запад, я считаю необходимым информировать его лично и прошу дать мне возможность в сопровождении русского офицера ориентировать его...»
Последняя просьба немцев советской стороной была проигнорирована.
Судьба других главарей рейха
В последних числах апреля, когда до падения Берлина оставались считанные дни, а до самоубийства Гитлера считанные часы, доктор И. Геббельс, сохранивший безусловную верность фюреру, написал прощальное письмо X. Квандту{388} и затем свое дополнение к завещанию Гитлера{389}. [357]
«Мы сидим, окруженные в бомбоубежище фюрера в имперской канцелярии, и боремся за нашу жизнь и за нашу честь. Каков будет исход этой борьбы, знает лишь один Бог. Но я уверен, что, живыми или мертвыми, мы выйдем из нее с честью и славой...» — так начал Геббельс письмо своему родственнику{390}.
К вечеру 1 мая Геббельс окончательно принял решение покончить с собой. Прежде всего, он распорядился об умерщвлении своих шестерых детей, которым были сделаны инъекции яда. Вслед за тем Геббельс вызвал своего адъютанта гауптштурмфюрера Гюнтера Швегермана и, поведав ему о решении «умереть вместе со своей семьей», приказал раздобыть бензин.
1 мая 1945 года примерно в 20.30 доктор Геббельс с супругой поднялись в сад, и там дежурный эсэсовец прикончил их двумя выстрелами в затылок. На их тела вылили четыре канистры бензина и подожгли. Все, кто оставался в бункере, уже не имели возможности ждать, когда полностью сгорят тела Геббельса и его семьи. В это время загорелся бункер, поэтому все живые — около 600 человек из свиты фюрера — попытались разными путями и маршрутами, включая туннели метро, вырваться из бункера и спастись. Кое-кому это, в конечном счете, удалось.
Советское военное командование, получив информацию о самоубийстве Геббельса, приняло меры по розыску и опознанию его трупа. С этой целью в процессе фильтрации задержанных немцев отделом контрразведки СМЕРШ 207-й стрелковой дивизии было задержано два немца, работавших ранее в рейхсканцелярии. Первый — Вильгельм Ланге — в течение 10 лет служивший поваром в рейхсканцелярии, хорошо знал Геббельса, даже лично готовил для него. Второй — Карл Шнайдер — почти 9 лет проработал техником в гараже рейхсканцелярии.
Во время их допроса оба показали, что из хорошо осведомленных источников они знают, что Гитлер застрелился 30 апреля, а Геббельс с семьей покончил жизнь самоубийством 1 мая. [358]
Вслед за этим группа сотрудников СМЕРШ дивизии вместе с поваром и техником гаража выехали к месту гибели Геббельса. Не доходя двух метров до бомбоубежища на земле были обнаружены два обгоревших трупа — мужской и женский. Повар и техник после осмотра трупов сразу же признали в мужском Геббельса. Труп женщины обгорел сильнее, что затруднило опознание.
3 мая были в бункере Геббельса, находившемся на территории рейхсканцелярии на глубине 80 метров, были найдены и привезены в отдел СМЕРШ 79-го стрелкового корпуса шесть трупов детей, труп обгоревшей женщины и труп немецкого генерала{391}.
Отдел контрразведки, политотдел и разведотдел 3-й ударной армии организовали комиссию по опознанию трупа Геббельса. Комиссию возглавил лично начальник управления контрразведки СМЕРШ 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Вадис. К работе комиссии был привлечен адмирал Фосс, хорошо знавший Геббельса и всю его семью лично. В донесении начальника политотдела армии говорилось:
«Признаками для опознания трупов послужили следующие:
У Геббельса — овал головы, профиль лица и наличие протеза на правой ноге (ниже колена), золотой значок фашистской партии на обгоревшей куртке.
Вице-адмирал Фосс, который хорошо знал жену Геббельса, опознал ее в обгоревшем женском трупе по наличию у нее фашистского золотого значка, который за три дня до смерти вручил ей Гитлер (единственная женщина в Германии, имевшая фашистский золотой значок), а также по дамскому золотому портсигару с монограммой на внутренней стенке крышки «Адольф Гитлер. 1934 год», который также подарил в свое время Гитлер жене Геббельса.
В детских трупах вице-адмирал Фосс опознал детей Геббельса, которых он хорошо знал, и назвал их имена.
В мужском трупе генерала вице-адмирал Фосс опознал генерала пехоты Кребса по шраму на лице и по хорошо [359] сохранившимся чертам лица. На внутреннем кармане кителя генерала была надпись «Кребс».
Можно указать на тот факт, что из сотен офицеров и солдат, приходивших посмотреть труп Геббельса, все заявляли, что это Геббельс»{392}.
Трупы Геббельса и его семьи были вывезены из Берлина в пригород Бук в отдел контрразведки СМЕРШ 3-й ударной армии для опознания выехавшей из Москвы специальной правительственной комиссией. Вместе с ними туда же было направлено и тело генерала Кребса, приходившего в качестве парламентера в расположение советской 8-й гвардейской армии всего лишь двое суток назад.
Самоубийство Гитлера и Геббельса — закономерные акты исторического возмездия судьбы. Однако остальные ближайшие соратники германского фюрера еще оставались на свободе, и их судьба оставалась неизвестной.
О судьбе секретаря фюрера — Мартине Бормане, хитроумном и многоопытным нацистском лисе, и всемогущем Г. Гиммлере будет рассказано ниже.
Двадцать один деятель нацистского руководства предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Трое из них — Гесс, Редер и Функ — были приговорены к пожизненному тюремному заключению, двое — Шпеер и Ширах — к 20 годам тюрьмы; Нейрат — к 15 годам и Дениц — к 10 годам заключения.
Трое подсудимых в Нюрнберге были оправданы — Фриче, Шахт и Папен.
Остальные одиннадцать преступников получили смертный приговор.
Риббентроп первым взошел на помост виселицы в специальной камере нюрнбергской тюрьмы в 1.11 ночи 16 октября 1946 года. Вскоре та же участь ждала и Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Зейсс-Инкварта, Заукеля и Йодля.
Виселицы из осужденных на смерть избежал лишь Герман Геринг, проглотивший капсулу с ядом, принесенную ему тайно в камеру. [360]
Судьбу высшего военно-политического руководства Третьего рейха в той или иной мере разделил и весь старший командный состав вермахта. Генералы Кребс и Бургдорф не воспользовались возможностями побега и застрелились в бункере рейхсканцелярии. 4 мая во время одного из авиационных налетов союзной авиации в Берлине погиб фельдмаршал фон Бок, который возглавлял группу армий «Центр» во время фашистского вторжения в СССР в июне 1941 года. Фон Бок был снят Гитлером со всех постов в начале 1942 года, когда немецкое наступление на Москву окончательно провалилось.
Достаточно типична судьба попавшего в конце апреля в руки англо-американского командования фельдмаршала фон Клейста, того самого Клейста, танковая группа которого еще в 1940 году первой вышла на берег Ла-Манша; того самого Клейста, танки которого первыми перешли государственную границу СССР 22 июня 1941 года. Кстати, Гитлер никогда особенно не доверял генералу-танкисту, считая его недостаточно умным и не слишком преданным идеям национал-социализма. Именно Клейст советовал Гитлеру еще в марте 1944 года на аудиенции у фюрера пойти на заключение мира со Сталиным.
После своего пленения американским пехотным патрулем в Баварии Клейст сидел в 27 различных лагерях в американской зоне оккупации, затем был передан югославам, осужден ими на 15 лет и передан в свою очередь югославами в СССР. Умер Клейст в советском плену через девять лет после окончания войны{393}.
Довольно комично закончил свою военную карьеру другой немецкий фельдмаршал фон Рундштедт. В ночь на 1 мая он был взят в плен американским танковым экипажем как раз в тот момент, когда сел за стол ужинать вместе с женой и сыном{394}.
Некоторые немецкие генералы и высшие офицеры избежали наказания и даже получили возможность проявить свой опыт и знания в условиях надвигавшейся [361] «холодной войны». Речь идет, прежде всего, о Рейнхарде Гелене, возглавлявшем отдел «Иностранные армии Востока» в генеральном штабе вермахта. Признанный специалист по Советскому Союзу и Красной Армии, Гелен сдался в плен американцам и под их патронажем создал специальную разведывательную «организацию Гелена», действовавшую до 1956 года против ГДР и СССР. «Организация Гелена», укомплектованная немцами — бывшими сотрудниками отдела «Иностранные армии Востока», специалистами по Советскому Союзу, была затем преобразована в Федеральную разведывательную службу ФРГ{395}.
Вторая мировая война закончилась, главные военные преступники были наказаны или ожидали своего неизбежного наказания. Однако мир уже втягивался в новую войну — на этот раз «холодную»...
Расплата: немецкие военнопленные
Со страхом ждали решения своей судьбы не только политические и военные руководители Третьего рейха, но и простые солдаты фашистской Германии. Они не были военными преступниками, не все они принимали участие в совершении военных преступлений и преступлений против человечества. Многие из них сами были жертвой политики и идеологии нацизма. Однако отвечать за преступления фашистской Германии в той или иной форме пришлось всем.
Всего, по официальным данным Управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР от 12 октября 1959 года, советскими войсками за период с 22 июня 1941 года по июль 1945 года было взято в плен 2 389 560 германских военнослужащих, из них 376 генералов, 69 469 офицеров, 2 319 715 унтер-офицеров и солдат{396}.
Для содержания военнопленных и интернированных в Советском Союзе было организовано 267 лагерей [362] с 2112 лагерными отделениями, 392 рабочих батальона и 178 специальных госпиталей, где находились помимо немцев и представители стран-саттелитов Германии{397}.
Из вышеуказанного числа немецких военнопленных умерли в советском плену 356 678 человек, а 2 003 873 человека вернулись на родину{398}.
Следует иметь в виду, что приводимые статистические данные по количеству немецких военнопленных достаточно сильно разнятся даже в документах бывшего Главного управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР. Еще более резкое различие в статистических данных появляется при сравнении официальных советских и немецких источников. Германской стороной количество немецких военнопленных в СССР оценивается примерно в 3,15 миллиона человек, из которых 1,1–1,3 миллиона не пережили плена.
Архивные данные говорят, однако, что общее число немецких пленных, захваченных Красной Армией за всю войну, не превышало 2,5 миллиона человек.
Статистика поступления вражеских военнопленных в годы Второй мировой войны показывает, что их пик пришелся на первую половину 1945 года, когда советские войска стремительно продвигались по территории Восточной Европы, а затем вступили на немецкую землю.
По оценкам Главного командования вермахта, реальная численность вооруженных сил (сухопутных войск, ВМС, ВВС и войск СС) на Восточном фронте на день капитуляции составляла 1 510 000 человек. Они распределялись следующим образом: Юго-Восточный театр — 180 тысяч, группа армий «Остмарк» (бывшая «Юг») — 430 тысяч, группа армий «Центр» — 600 тысяч, армия Восточной Пруссии — 100 тысяч, группа армий «Курляндия» — 200 тысяч человек.
Из всей полуторамиллионной группировки немецких вооруженных сил на Востоке только группа армий «Остмарк» в своем большинстве смогла сдаться американцам или англичанам. Остальные — более миллиона [363] с четвертью немецких солдат и офицеров — попали в советский плен на финальной стадии войны{399}.
Накануне решающей Берлинской операции советское командование не могло не считаться с возможной необходимостью принять капитуляцию всех немецких войск на Восточном фронте.
Вечером 29 апреля 1945 года начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник М. С. Малинин передал в армии фронта распоряжение Г. Жукова за № 00631/оп о порядке приема военнопленных в случае капитуляции Германии:
«В связи с возможной капитуляцией или массовой сдачей в плен окруженного противника в г. Берлине, в целях быстрого приема, разоружения и вывода пленных за пределы города командующий войсками фронта приказал:
1. 3-й, 5-й ударной и 8-й гвардейской армиям подготовиться к приему 40–50 тысяч пленных каждой армией. Для этого: а) в полосе армии вне черты города, но не далее 10–12 километров от его окраин, не позднее 1 мая 1945 года подготовить достаточной емкости армейский пункт сбора военнопленных; б) для питания военнопленных подвести необходимый запас продовольствия; в) для надежной охраны пленных на армейских пунктах и для их конвоирования с армейских пунктов во фронтовые лагеря военнопленных в распоряжение начальника тыла армии выделить два-три стрелковых батальона; г) на случай капитуляции противника в г. Берлине заранее наметить места для разоружения и пути вывода частей противника из города на армейский пункт сбора военнопленных...»{400}
Массовая капитуляция и сдача в плен в самом Берлине началась с утра 2 мая 1945 года по приказу командующего гарнизоном генерала Вейдлинга. Только в масштабах 1-го Белорусского фронта за два дня — 2 и 3 мая — на пунктах сбора военнопленных было принято 87 170 солдат и офицеров, в том числе 13 генералов во главе с самим Вейдлингом{401}. [364]
За день боев 2 мая 1945 года войсками 1-го Украинского фронта было взято в плен 34 тысячи немецких солдат и офицеров{402}.
До 30 тысяч солдат и офицеров берлинского гарнизона, пытавшихся пробиться из окруженного города на запад под командованием генерал-майора Зидова, к вечеру 4 мая были уничтожены и пленены в районе Шпандау.
По мере того, как капитуляция и массовая сдача немцев в плен приобрела обвальный характер, учет, прием и размещение пленных в лагерях превратились для советского командования в серьезную проблему. Штатные органы, предназначенные для работы с военнопленными, не могли справиться со своими задачами.
Немцы в форме, как правило, без оружия, толпами двигались по дорогам, разбегались по домам, скрывались в лесах, стремились по возможности перебраться в западную зону оккупации Германии. Для предотвращения этого командующий войсками 1-го Украинского фронта маршал И. Конев 10 мая 1945 года отдает краткое распоряжение:
«Военнослужащие разбитых и капитулировавших немецких частей группами движутся по дорогам, населенным пунктам без всякой охраны. Не будучи плененными, они расходятся по домам. Приказываю: немедленно организовать заградительные посты по сбору, пленению и направлению в лагеря военнопленных»{403}.
Тяготы плена выпали не только на долю немцев в военной форме и с оружием в руках. В полной мере груз лишений испытало на себе и гражданское немецкое население. Речь идет как о странах Восточной Европы, так и о собственно Германии.
16 декабря 1944 года ГКО СССР издал постановление № 7151сс, которым предусматривалась «мобилизация и интернирование с направлением для работы в СССР всех трудоспособных немцев в возрасте — мужчин от 17 до 45 лет, женщин — от 18 до 30 лет, находящихся на освобожденных Красной Армией территориях Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии». [365] Руководство мобилизацией было возложено на НКВД СССР. Мобилизацию и интернирование немцев директива ГКО предписывала осуществить в течение декабря 1944 — января 1945 года.
Основную роль в мобилизации немецкого населения на местах должны были сыграть военные комендатуры, создававшиеся повсеместно на занятых советскими войсками территориях. При этом сами мобилизуемые должны были позаботиться о своем материальном и продовольственном обеспечении. За неявку на пункты сбора грозил суд военного трибунала и репрессии в отношении семей. НКВД отвечал за прием мобилизуемых на специально создававшихся сборных пунктах, формирование и отправку железнодорожных эшелонов и конвоирование немцев в пути.
По замыслу советского руководства, предусматривалась мобилизация и интернирование немцев для работы в СССР, прежде всего в таких отраслях экономики, как черная и цветная металлургия, угольная промышленность, строительство.
Статус и положение интернированных немцев регулировались специально разработанным в НКВД «Положением о приеме, содержании и трудоиспользовании мобилизованных и интернированных немцев».
Когда война пришла непосредственно на земли Германии, работа по мобилизации немецкого населения на работы в СССР (в рамках так называемой «репарации трудом») резко активизировалась.
3 февраля 1945 года ГКО СССР принял Постановление № 7467сс, в котором предписывалось на территории 1-го, 2-го и 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов провести мобилизацию «всех годных к физическому труду и способных носить оружие немцев-мужчин в возрасте от 17 до 50 лет. Немцев, в отношении которых будет установлено, что они служили в немецкой армии или частях фольксштурма, считать военнопленными и направлять в лагеря НКВД для военнопленных. Из остальных [366] мобилизуемых немцев сформировать рабочие батальоны по 750–1200 человек в каждом, для использования на работах в Советском Союзе, в первую очередь в Украинской и Белорусской ССР».
Мобилизация немецкого населения осуществлялась в рамках общей кампании по «очистке фронтовых тылов действующей Красной Армии от вражеских элементов».
На территории 1-го,2-го,3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов, по данным на 23 февраля 1945 года, было мобилизовано всего 35 988 немцев, по данным на 3 марта — 58 318, а на 9 марта 1945 года — 68 680 немцев.
Архивные данные свидетельствуют, что не все мобилизованные немцы действительно были отправлены на тяжелые работы в СССР. Часть из них были привлечены на работы непосредственно в Германии. В Постановлении ГКО СССР № 8148сс от 17 апреля 1945 года отмечалось, что всего интернировано 97 487 немцев, которые с этого времени закреплялись за различными промышленными наркоматами. На территории фронтов предписывалось прекратить дальнейшую мобилизацию немцев и их отправку в СССР.
Среди уже отправленных в Советский Союз немцев началась «инвентаризация» с целью выявления нетрудоспособных элементов: больных неизлечимыми болезнями, беременных женщин, инвалидов и стариков. Пользы от них промышленным наркоматам не было никакой, однако их необходимо было кормить и содержать. За период 1946–1947 гг. около 20 тысяч нетрудоспособных интернированных немцев были вывезены обратно в Германию. Эта акция проводилась параллельно с вывозом обратно в Германию нетрудоспособных немецких военнопленных.
Прием капитуляции немецких войск и непосредственный прием военнопленных осуществлялись не только на Восточном, но и на Западном фронте.
В первых числах апреля 1945 года американские дивизии брали в плен от 300 до 1000 немцев ежедневно. Однако в последующие дни этот показатель достиг [367] 2000–5000 человек. Немецкие солдаты вынуждены были проходить многие мили, чтобы найти какого-нибудь американца, не очень занятого выполнением своих обязанностей, который смог бы принять их капитуляцию. Один из американских солдат 310 пехотного полка 78-й дивизии конвоировал 68 немцев от населенного пункта Вупперталь в свой полк, а в конце пути обнаружилось, что он привел 1200 немцев{404}.
Вечером 2 мая 1945 года премьер Черчилль доложил в Палате общин британского парламента, что более 1 миллиона немецких солдат сложили оружие в северной Италии и южной Австрии.
Прием немецких военнопленных нашими союзниками осуществлялся на всей территории, отошедшей им в качестве национальных зон оккупации. Для содержания военнопленных создавались соответствующие лагеря, где проводились соответствующие проверки на предмет выявления военных преступников.
Однако в лагерях отбирались не только военные преступники, но и другие категории лиц, представлявших особый интерес для западных союзников.
2 мая 1945 года американскими войсками была освобождена группа так называемых «выдающихся деятелей». Это были высокопоставленные немцы и иностранцы, которых нацисты держали на протяжении всей войны в качестве заложников в различных концлагерях на территории Третьего рейха. Всего в этой группе насчитывалось около 200 политических деятелей, бизнесменов, деятелей культуры и членов их семей.
По мере того, как англо-американские войска продвигались по территории Германии, все заложники были сосредоточены в деревушке Нидердорф возле Доббиако в Южном Тироле за Австрийскими Альпами. Эсэсовцы, охранявшие заложников, имели приказ уничтожить всю группу, но не сдавать их противнику.
Замыслу эсэсовского руководства помешал капитан вермахта фон Альвенслебен со своей группой из 15 солдат. [368]
Он потребовал освободить заложников, однако эсэсовцы отказались, оказав ожесточенное сопротивление. Альвенслебен вызвал подкрепление и заставил эсэсовцев сдаться.
Среди тех, кого спас Альвенслебен и кого вслед за этим освободили американцы, были бывший премьер-министр Франции Леон Блюм, бывший канцлер Австрии Курт фон Шушнигс супругой, пастор Мартин Ниэмюллер, бывший глава конфессиональной церкви в Германии. В Нидердорфе содержались также несколько генералов вермахта, обвиненных в заговоре против Гитлера в июле 1944 года, а также вдова, дети, брат и племянник главного заговорщика — казненного фон Штауффенберга. Среди пленников Нидердорфа был, кстати, лейтенант Кокорин, племянник наркома иностранных дел СССР В. Молотова{405}.
После падения фашистской Германии западные союзники предприняли решительные усилия по выявлению в лагерях для интернированных и военнопленных ученых и конструкторов, технических специалистов, работавших над различными перспективными военными проектами.
2 мая в населенном пункте Обераммергау в южной Германии американским войскам сдались три немца. Это был доктор Герберт Вагнер — один из ведущих конструкторов немецкой ракетной техники. С ним вместе сдались два старших научных сотрудника из ракетного исследовательского центра в Пенемюнде — Вернер фон Браун и генерал Вальтер Дорнбергер. Три немецких конструктора были переправлены в Париж, а затем — в США. Именно они впоследствии сыграли решающую роль в деле создания ракетного оружия и развития космической программы США.
Позднее сам фон Браун, описывая движущие мотивы перехода на американскую сторону, писал в своих воспоминаниях:
«Мы были заинтересованы в продолжении нашей работы и не хотели, чтобы нас выжали, как лимон, и выбросили»{406}.
Среди тех, кто попал в руки наших западных союзников после войны, оказался и один из создателей новых [369] немецких подводных лодок Гельмут Уолтер, взятый в плен англичанами 5 мая. Немецкий конструктор согласился подробно рассказать обо всех новых подводных лодках и торпедах, которые создавались на исследовательской морской станции в Эккерн-фиорде. Одна из подводных лодок нового типа была отправлена для изучения в США, а другая — в Великобританию{407}.
Всего к концу второй мировой войны в руках союзников по антигитлеровской коалиции в Европе оказалось несколько миллионов немецких военнопленных и интернированных лиц немецкой национальности. Вермахт перестал существовать, а его солдаты оказались заложниками преступлений нацистов. Впереди их ждали суровые испытания: голод, болезни, сибирские морозы, тяжелый труд и тяжкий моральный пресс безысходности и отчаяния вдали от родного дома. Даже тем, кому «повезло» оказаться в западной зоне оккупации, выпало перенести многое. По оценкам ряда зарубежных исследователей, до миллиона немецких граждан погибло по тем или иным причинам в плену у американцев и англичан в послевоенные годы.
Трагедия немецкого народа растянулась на многие годы...