Подготовка операции
Обстановка до вступления Турции в войну. — Переговоры с Грецией. — Заявление турок о нейтралитете. — Германо-турецкий трактат 2 августа 1914 г. — Инцидент с "Гебеном" и "Бреслау". — Блокада проливов. — Выступление Турции. — Бомбардировка 3 ноября 1914 г. — Мероприятия турок после бомбардировки 3 ноября. — Обсуждение англичанами способов воздействия на Турцию в Дарданеллах. — План Кардена. — Разногласия в английском правительстве по поводу чисто морской операции. — Окончательное решение 30 января 1915 г.
Британское командование еще до мировой войны вообще предвидело возможность морской операции против Дарданелл. В секретном докладе по этому вопросу чисто морская операция считалась весьма опасной: "принимая во внимание береговую оборону (Дарданелл), рисковать на операцию только флотом, без поддержки сухопутными силами, можно только при ограниченном времени, вообще же такая операция не рекомендуется", — так заканчивался этот доклад.
И все-таки первоначальные операции против турок в мировую войну были предприняты только морскими силами. Для уяснения этого обстоятельства напомним, что начало германского влияния в Турции и ориентировка ее на Германию начались с конца XIX века (визит Вильгельма II турецкому султану). Революция 1908 г. не изменила внешней политики Турции. После Балканской войны, в которой Англия оказала поддержку Греции, Болгарии и Сербии, воевавшим с Турцией, а сама еще более укрепилась на о. Кипре и в Египте, враждебность Турции к Англии усилилась. В 1913 году для организации турецкой армии были приглашены германские инструктора. Оставалось еще одно звено, связывавшее Турцию с Англией, — постоянный антагонизм между Россией и Англией в вопросах Ближнего востока вообще и в особенности Константинополя и его проливов, на которые претендовал русский империализм. Когда Англия, упорно работавшая над созданием противогерманской коалиции, стала склоняться на ряд уступок России,. порвалось и это последнее звено, и война с Турцией стала в очередь возможностей.
Насколько Антанте был выгоден нейтралитет Турции, [10] настолько выступление последней открывало австро-германцам перспективы отвлечения части русских сил на Черноморский и Кавказский фронты. Кратчайшее сообщение России через Босфор и Мраморное море с внешним миром и ее союзниками прерывалось, Германия получала возможность использовать турецкое сырье. При осуществлении этих германских перспектив в первую голову, конечно, стоял вопрос существования Сербии, лежащей по пути в Турцию; кроме того надо было думать, что и прочие страны Балканского полуострова под разными предлогами могли быть втянуты в войну. Все это не отвечало интересам Антанты.
И вот, когда в августе 1914 года греческий премьер Венизелос "на всякий случай" сообщил английскому правительству, что Греция готова предоставить в распоряжение Антанты свою армию и флот для возможной операции на Галлиполийском полуострове, английское правительство не только отклонило предложение Венизелоса, желая не допустить войны с Турцией, но, наоборот, гарантировало полную неприкосновенность Турции, в случае сохранения последней благожелательного нейтралитета. Без сомнения, некоторую роль сыграла здесь заинтересованность России, чтобы греки не получили константинопольских проливов.
2 августа 1914 года оттоманское правительство заявило о своем нейтралитете, приняв одновременно к обеспечению его ряд мер. В Дарданеллах 4 и 5 августа внутри проливов были поставлены два ряда мин, и мобилизована расположенная в районе Галлиполи 9-я пехотная дивизия (Эссада-паши, схема № 1).
Защита проливов к этому времени была ненадежной. Из 20 орудий на четырех внешних батареях, защищавших вход в проливы, стрелять могли только четыре. Несмотря на это, английский адмирал Трубридж, преследуя 11 августа германские крейсера "Гебен" и "Бреслау", опасаясь подводных мин и трудности прохода без лоцмана, не решился войти в проливы, куда за несколько часов до него вошли немцы. Выполняя в дальнейшем инструкции своего командования, Трубридж ограничился наблюдением выхода из проливов.
В виду того, что определенного плана войны с Турцией ни англичане, ни французы не разрабатывали, а вероятность столкновения вырастала, первым лордом английского адмиралтейства Черчиллем 1 сентября было созвано совещание из представителей морского и сухопутного ведомства, на котором и было предложено рассмотреть Дарданелльский вопрос.
Начальник Оперативного управления ген. Кальвель доложил, что операцию против Дарданелл он считает очень трудной и что по его мнению для нее потребно не менее 60 000 человек. Эту операцию Кальвель предполагал произвести греческими войсками, которые, как мы уже знаем, в достаточном количестве предлагал Венизелос, причем греческим генеральным [11] штабом был разработан детальный план операции с высадкой на Булаирском перешейке. Рассчитывать на успех было невозможно, так как Галлиполийский полуостров не был подготовлен к обороне.
В результате этого совещания контр-адмиралу Керру, бывшему в то время в Константинополе главой военной миссии, руководившей реорганизацией турецкого флота, было поручено столковаться с греческим командованием и выяснить возможность операции против Дарданелл. Греки ответили, что они считают возможным захват Галлиполийского полуострова, но при условии совместного выступления с Болгарией, так как поведение последней заставляет сомневаться в ее нейтралитете. Затем, в случае выступления греки обязывались своими средствами перевезти десант с материальной частью, причем английское адмиралтейство должно было лишь усилить греческий флот двумя линейными кораблями, одним броненосным и тремя легкими крейсерами и флотилией миноносцев. На этом, собственно, переговоры с Грецией и закончились.
Тем временем между Германией и Турцией 2 августа 1914 года был подписан дружественный трактат, сущность которого состояла в том, что, "соблюдая нейтралитет, Турция, в случае вооруженного вмешательства России в австро-сербский конфликт, сохраняет за собой "casus foederis"; в случае войны Германия оставляет свою военную миссию в Турции; Турция обеспечивает германской миссии действительное влияние на управление армией в соответствии с директивами военного министра и начальника германской военной миссии". К этому трактату прилагалась приписка: "генерал Л. ф.-Сандерс официально приглашен составить совместно с Энвером-пашой детальное соглашение, которое гарантирует управление делами армии посредством военной миссии"{1}.
Интересно попутно отметить, что через три дня, т. е. начиная с 5 августа, Россия стала получать от Турции в лице Энвера-паши настойчивые и неоднократные заверения, что Турция ни с кем не связана. Более того, с ее стороны поступили даже предложения предоставить в распоряжение русского командования турецкую армию "для использования ее в своих целях". Но, как говорит М. Н. Покровский, "в Петрограде желали получить турецкую столицу, а им предлагали турецкую армию". Естественно, что эти заявления турок не могли найти доброжелательного к себе отношения со стороны руководителей внешней русской политики, видевших весь смысл войны в обладании Константинополем и проливами{2}. [12]
3 августа Германия объявила войну Франции, 4 августа Австрия признала заключенный с Турцией договор, и генерал Лиман ф.-Сандерс, глава германской военной миссии, с бароном ф.-Вангенгеймом и германским посланником в Турции сделали попытку склонить Порту к немедленному объявлению России войны. Младотурки, стоявшие во главе правительства, хотя и симпатизировали Германии, но знали, насколько страна не подготовлена к войне, и боялись больше англо-французов, чем немцев, тем не менее это не помешало Энверу-паше 11 августа пропустить через проливы в Константинополь плававшие в Средиземном море под флагом контр-адмирала Сушона германские крейсера "Гебен" и "Бреслау". Вслед за Сушоном в Турцию прибыло около 450 офицеров и нижних чинов в качестве морских инструкторов.
Вследствие включения "Гебена"и "Бреслау" в состав турецкого флота и предоставления германским офицерам в турецком флоте ряда ответственных должностей{3} устойчивость политического положения между Турцией и противогерманским союзом заколебалась, и наблюдение за проливами в сентябре 1914 г. перешло в блокаду.
Опасаясь по этим же причинам, чтобы австрийские военные суда из Полы{4} не пробрались в Мраморное море, Англия, базируясь на Мудрое (на острове Лемнос), держала здесь эскадру Средиземного моря. Эта постоянная угроза, как тогда казалось англо-французам, связывала турецкое правительство в решениях.
Турки действительно забеспокоились. Они сосредоточили в конце 1914 года в районе Галлиполи III армейский корпус (Эссада-паши) в составе 7-й, 9-й и 19-й пехотных дивизий{5}.
С прибытием германских инструкторов работа закипела, Положение англичан в Константинополе стало неудобным, им пришлось отозвать свою военно-морскую миссию. Единственной пользой, какую вынесли англичане, было знание организации обороны Дарданелл, расположения и устройства батарей, личного состава и степени снабжения боеприпасами.
Английское адмиралтейство предполагало назначить адмирала Лимпуса, бывшего начальника английской миссии, командиром эскадры Средиземного моря, но правительство было против этого, не желая обострять до конца отношений с Турцией, в силу чего командующим этой эскадрой был назначен вице-адмирал Карден. Ему были даны следующие инструкции:
"Вы назначаетесь командовать Дарданелльской эскадрой. [13] Если "Гебен" и "Бреслау" выйдут из Дарданелл, безразлично под каким флагом, вы должны их потопить. Мы не находимся в состоянии войны с Турцией, но германский адмирал Сушон вступил в обязанности главнокомандующего турецким флотом. Турки предупреждены, что, в случае выхода с германскими судами турецких кораблей, последние будут атакованы. Если турецкие военные суда выйдут из Дарданелл одни, без немцев, вам предоставляется в зависимости от обстановки либо вернуть их обратно, либо разрешить следовать далее, памятуя, что мы не хотим начинать войны с Турцией, пока ее враждебные намерения не станут очевидными"{6}.
Несмотря на то, что большая часть членов турецкого правительства была против выступления, Турция все же выступила.
Фалькенгайн пишет, что большие заслуги в этом деле оказали германский посланник в Константинополе барон ф.-Вангенгейм и морской атташе Гуман. Выше уже говорилось, какое большое значение могло иметь присоединение Турции к борьбе против Антанты. "Если же прибавить к этому, — пишет Фалькенгайн{7}, — двусмысленное в то время положение Болгарии, то выступление Турции делалось прямо-таки жизненно необходимым. После событий на Марне, Сане и Висле Болгария прекратила всякие переговоры о заключении с нами союза, хотя и стойко отвергала все попытки Антанты заставить ее выступить на ее стороне".
Так как Турция не поддавалась немецким уговорам, события были провоцированы отправлением 28 октября 1914 года крейсеров "Гебен" и "Бреслау" из Константинополя в Черное море. 29 — 30 октября турецко-германская эскадра потопила под Севастополем транспорт "Прут" и обстреляла Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск.
Донесение Сушона, по возвращении крейсеров в Константинополь, взволновало турецкое правительство. По мнению английских дипломатов, Турцию еще можно было удержать от войны, чтобы не создавалось Константинопольского вопроса, так как великий визирь, принц Саид-Халим, и его сторонники были против войны, но русское правительство самостоятельно, не предупредив Англию и Францию, в ответ на враждебное выступление крейсеров "Гебен" и "Бреслау", 31 октября объявило войну Турции{8}. В Англии тем не менее считали, что Турцию [14] еще можно удержать, произведя военную демонстрацию против Дарданелл, дабы тем самым поднять в турецком кабинете министров престиж сторонников нейтралитета Турции. 1 ноября Кардену был дан приказ обстрелять внешние укрепления Дарданелл с безопасной для судов дистанции.
В это время под флагом Кардена находились следующие суда:
| Страна | Название | Орудий | Калибра (см) | Орудий | Калибра (см) |
| Английские | "Indomitable" | 8 | 30,5 | 16 | 10 |
| "Indefatigable" | 8 | 30,5 | 16 | 10 | |
| "Dublin" | 8 | 15 | 4 | 3,7 | |
| "Glocester" | 2 | 15 | 10 | 10 | |
| Французские | "Verite" | 4 | 30,5 | 10 | 19 |
| "Suffren" | 4 | 30,5 | 10 | 16 |
Карден обстрелял внешние укрепления Дарданелл, имевшие на вооружении:
| а) Хеллес | 2 орудия | 24-см | в | 35 | кал | Батареи европейского берега |
| б) Текке-Бурну | 4 гаубицы | 12-см | " | " | ||
| в) Седд-эль-Бар | 2 орудия | 28-см | " | 22 | " | |
| 2 орудия | 26-см | " | 22 | " | ||
| 2 орудия | 24-см | " | 22 | " | ||
| а) Оркание | 2 орудия | 24-см | " | 35 | " | Батареи азиатского берега |
| б) Кум-Кале | 2 орудия | 28-см | " | 22 | " | |
| 1 орудия | 24-см | " | 35 | " | ||
| 1 орудия | 24-см | " | 24 | " | ||
| 1 орудия | 21-см | " | 22 | " | ||
| 2 орудия | 15-см | " | 26 | " |
Сравнивая артиллерию противника, мы видим, что против 6 турецких орудий крупного калибра в 26 — 28 см союзники имели 24 орудия калибром в 30,5 см, а против 11 турецких орудий калибром в 15 — 24 см — 30 орудий таких же калибров.
Превосходство в артиллерии союзников над турками было почти четверное, при этом нужно учесть, что турецкие орудия в большинстве были устаревших образцов.
Что касается турецких фортов, то они представляли земляные укрепления с открытыми орудийными установками, которые были разделены земляными траверсами и расположены в уровень с поверхностью воды. Со стороны моря батареи были хорошо видны издалека.
На рассвете 3 ноября Карден подошел ко входу в Дарданелльский пролив, дав французским линейным кораблям задачу обстрелять форты Оркание и Кум-Кале, а сам с крейсерами "Indomitable" и "Indefatigable" начал бомбардировку фортов [15] Хеллес и Седд-эль-Бар. В течение 4 часов англичане выпустили 76, а французы 30-30,5-см снарядов. Турки отвечали недолетами. Во время бомбардировки на форту Седд-эль-Бар произошел сильный взрыв, так как английский снаряд попал в главный пороховой погреб (по германским источникам). Взорвалось 360 снарядов и 10 000 кг пороха. Во время взрыва на Седд-эль-Баре были временно выведены из строя все 6 орудий, из которых четыре были приведены в боевое состояние через несколько дней, а два бездействовали долгое время. В Кум-Кале было всего 4 попадания, да еще два снаряда разорвались перед батареей. Англичане считают, что на Седд-эль-Бар было убито и ранено до 80 чел., а на Кум-Кале — 600 чел., из коих 40 немцев; Larcher в своем труде, заслуживающем полного доверия, указывает турецкие потери в 2 чел. убитыми{9}.
Дать какие-либо выводы из этой первой бомбардировки внешних Дарданелльских батарей в смысле результатов состязания морской и береговой артиллерий затруднительно, так как попадание в пороховой погреб на Седд-эль-Баре нужно отнести к случайной удаче, а относительно попаданий в Кум-Кале немецкие и английские сведения расходятся — вряд ли 4 снаряда, попавшие, как говорят немцы, в этот форт, могли вывести около 600 человек, о чем говорят английские данные. Как бы то ни было, но результаты бомбардировки нужно признать не особенно блестящими.
Следует отметить, что эта бомбардировка вместо ожидаемых англичанами практических результатов произвела на турок обратное впечатление. Определенно известно, что с этого момента турки приложили все усилия для защиты Дарданелльских проливов.
Немцы, как и турки, заинтересованные в укреплении проливов, стали посылать через Румынию и Болгарию офицеров и современную материальную часть. Турками принимаются действительные меры по обороне Дарданелл: 1) средства обороны сосредоточиваются в центральной части проливов, вне обзора и достигаемости неприятельской судовой артиллерии со стороны Эгейского моря; 2) ставятся 9 новых рядов минных заграждений, а чтобы затруднять их траление, назначаются особые легкие батареи; 3) тяжелые батареи ставятся только для борьбы с флотом; 4) пополняются прожекторные средства; 5) на берегах устанавливаются торпедные станции, и 6) опускаются под воду противолодочные сети. Турецкий флот расположился укрыто в Мраморном море, готовый поддержать оборону своей артиллерией и атаковать корабли, которые пройдут через оборонительные преграды в центральной части проливов.
Войска обороны, состоявшие из 7-й и 9-й пехотных [16] дивизий III армейского корпуса, были усилены 6 батальонами жандармерии, наблюдавшей за анатолийским берегом к югу от острова Тенедос (19-я дивизия Мустафы Кемаля{10} еще формировалась). В окончательном виде оборона проливов была усилена на 78 орудий и 400 подводных мин, исчерпав всю материальную часть, какой обладали турки.
После демонстрации 3 ноября англо-французский флот вернулся к острову Лемнос, стал в Мудросской бухте, вполне оборудованной, как безопасная стоянка под защитой береговых батарей минных заграждений и двойного бона с сетями, и не проявлял никакой активности.
Лишь 25 ноября англичане в военном совете впервые обсудили детальный проект серьезной операции против Дарданелл, так как им стали известны турецко-германские планы, состоявшие в том, чтобы через Суэцкий канал вторгнуться в Египет{11}. Потеря Египта могла иметь следствием общее восстание во всей северной мусульманской Африке и тем самым развязать немцам руки в центральной и южной Африке. Это было опасно и англичанам и французам.
Первый лорд адмиралтейства Черчилль предложил немедленную операцию на побережье Турции, что, по его мнению, было бы лучшей защитой Египта, вынуждая турок рассредоточивать свои силы. В заключение Черчилль высказался, что овладение Галлиполийским полуостровом может обеспечить англичанам контроль над Дарданеллами и позволить занять Константинополь. Китченер, присутствовавший в совете, указал, что необходимость операции на сообщения турок между Европой и Азией без сомнения налицо, но, по его мнению, предпринимать операцию теперь несвоевременно. Тем не менее в целях подготовки к возможной операции решено было в одном из английских портов Средиземного моря сосредоточить необходимые транспортные и материальные средства.
В общем, определенного решения принято не было, но, так как часть членов Совета с решающим голосом была за операцию, а противники ее — с совещательным голосом, то Черчилль с твердостью взял на себя подготовку к операции. Так был заложен фундамент этой грандиозной по своим неудачам Дарданелльской операции.
30 ноября начальник штаба адмиралтейства Генри Оливер выяснил, что необходимые для перевозки одной дивизии транспорты могут быть собраны в египетских портах. После этого Черчилль только выжидает случая осуществить свой проект, несмотря на то, что, по мнению почти всех военных авторитетов, успех на турецком фронте не будет иметь решающего [17] значения: вовлечение Турции в войну они рассматривали, как желание Германии распылить силы Антанты, а потому, по их мнению, отправлять войска в Турцию значило бы играть в руку Германии.
2 января 1915 года Черчиллю представился случай. Турки, после жестокого поражения под Саракамышем, к январю оправились, получили подкрепления и сильно потеснили передовые части русских на Кавказском театре. Английскому представителю при русской Ставке было заявлено, что русское Верховное командование посылает IV Сибирский и Гвардейский корпуса на Варшавский фронт и будет продолжать наступательные операции, чтобы облегчить положение союзников на западном фронте, хотя следовало бы эти войска послать на Кавказ, но как компенсацию Ставка потребовала от Англии произвести диверсию в Турции.
Для Черчилля настало время действовать, он тотчас передал это требование Китченеру, но тот остался при прежней точке зрения: "Я не вижу, — говорил Китченер, — чтобы наши силы могли сделать что-либо серьезное в целях задержки турецкого наступления на Кавказе. Очевидно, турки выделили из своей Адрианопольской армии части, которые они послали на Кавказ по Черному морю. Мы не можем располагать войсками для десанта в любом желаемом месте. Только один пункт, где наша демонстрация сможет задержать подкрепления турок, направляющиеся к Кавказу, — это Дарданеллы. Надо иметь в виду, однако, что подготовка к большой операции в этом районе потребует много времени".
3 января англичане ответили русскому правительству согласием на демонстрацию. Одновременно с этим Черчилль обратился к командующему английским флотом в Средиземном море, вице-адмиралу Кардену, со следующим вопросом: "Считаете ли вы, что операция по форсированию Дарданелльского прохода может быть выполнена силами только флота? Можно ли будет использовать при этом вспомогательные военные суда, снабдив их приспособлениями для вылавливания мин, можно ли будет пустить вперед угольщики или другие торговые суда, приспособленные для вылавливания мин или снабженные противоминной защитой? Важность искомых результатов может оправдать тяжелые потери. Сообщите мне ваше мнение"{12}. 5 января Карден ответил: "Я не думаю, что через Дарданеллы можно прорваться внезапной атакой, но они могут быть форсированы при помощи морской операции большого напряжения, при очень большом числе кораблей". Черчилль показал этот ответ Кардена начальнику оперативного отдела морского штаба Джексону и, не посоветовавшись с первым лордом адмиралтейства адмиралом Фишером, который вообще враждебно относился к Дарданелльской затее, 6 января снова телеграфировал [18] Кардену:
"...сообщите в подробностях, что нужно для операции крупного масштаба. Сколько, по вашему мнению, будет потребно для нее судов, и какие могут быть достигнуты результаты?".
Одновременно с этим обменом телеграммами между Черчиллем и Карденом Джексон представил Черчиллю записку по вопросу форсирования Дарданелльских проходов и Босфора без содействия сухопутных сил, причем, будучи принципиально против этой операции, он исчислял потери минимум в 12 крейсеров или линейных кораблей.
12 января ответ Кардена был получен в адмиралтействе — Карден, основываясь на карте, знал, что Дарданеллы образуют узкий проход в 70 км длины и 5 км, в среднем, ширины, с тремя узкостями у входа из Эгейского моря (у Кефец и между Килид-Баром и Чанаком), и что однажды, 20 февраля 1807 г., англичане его уже форсировали. Далее, Карден знал от адмирала Лимпуса{13} довоенную огневую силу береговых фортов и батарей. Было также известно, что турки с начала войны усилили свою оборону; флот, вернувшись в Лемнос после "3 ноября",. уточнил эти сведения, указав на минные заграждения и вновь установленные батареи. Авиация была еще слишком слаба и давала мало сведений. В общем флот имел неопределенные и неполные сведения об обороне турок.
По мнению Кардена, весь вопрос заключался в вылавливании мин и разрушении оборонительных сооружений, а потому план форсирования Дарданелл последовательно предусматривал: 1) разрушение четырех фортов, прикрывающих вход в проливы (Оркание, Кум-Кале, Седд-эль-Бар, м. Хеллес) и стольких же первого бьефа пролива; 2) траление мин до узкости между Килид-Баром и Чанак; 3) действия внутри пролива и разрушение батарей мыса Кефец; 4) разрушение укреплений узкой части пролива; 5) траление мин у Чанака и разрушение Чанакских батарей и 6) форсирование флотом Чанакской узкости. и дальнейший поход в Константинополь. Адмирал Карден полагал, что для проведения этой операции силами только флота потребуется полностью один месяц.
Черчилль одобрил этот план и подчеркнул, что возможность разрушения фортов тяжелой артиллерией уже отмечена и разрушением фортов-застав при операциях немцев в начале войны как в Бельгии, так и во Франции{14}.
В январе Черчилль в заседании военного совета доложил план Кардена, причем указал, что "адмиралтейство изучило этот вопрос. Артиллерия турецких фортов устарела и уступает [19] современной судовой артиллерии союзников, особенно такой, какая на дредноуте "Queen Elisabeth", который поможет атакующей эскадре обеспечить огневое превосходство"{15}.
Лорд Китченер признал этот план заслуживающим внимания тем более, что в случае неуспеха бомбардировку можно будет всегда прекратить. Первый морской лорд Фишер, обойдя этот вопрос молчанием, заявил Черчиллю, что он против разбрасывания английского флота и подаст в отставку, если эта операция будет утверждена. Тем не менее военный совет одобрил план Кардена и вынес следующее решение:
"Адмиралтейство должно подготовить в феврале операцию для бомбардировки и взятия Галлиполийского полуострова, имея, конечно, целью овладение Константинополем".
Заручившись этим решением, Черчилль начал переговоры с французским правительством для обеспечения сотрудничества французского флота, подразумевая выполнение целиком плана Кардена.
Фишер, увидя, что оперативные замыслы зашли слишком далеко, решил сопротивляться и сообщил свой взгляд премьер-министру Асквиту, который, пригласив к себе Черчилля и Фишера, выслушал противоречивые мнения. Фишер был определённо против чисто морской операции и считал, что британский флот мог бы быть лучше использован в другом месте, а Черчилль стоял за чисто морскую операцию. Этот вопрос снова поступил на рассмотрение военного совета.
На этом совете 28 января Черчилль указал, что он уже сообщил великому князю Николаю Николаевичу и французскому адмиралтейству проект морской операции против Дарданелл, что русское командование приветствовало это, а французское адмиралтейство предложило свое содействие. Подготовка этой операции продвинулась настолько вперед, что она может быть начата в половине февраля. Большинство членов совета обошли молчанием это сообщение Черчилля, а Фишер заявил, что имеет другой план более целесообразного использования британского флота, что он представил этот план Асквиту и возражает против Дарданелльской операции, которая может быть отложена. Асквит ответил, что дело зашло уже слишком далеко. Китченер при создавшемся положении был за морскую операцию, как наиболее выгодную, так как если она удастся, то целиком заменит операцию сухопутными силами, но если начало ее будет неудачно, то операцию можно будет приостановить. Эдуард Грей{16} приветствовал мысль Китченера, надеясь, что этой операцией все на Балканском полустрове будет приведено в порядок, так как [20] положение дел в Болгарии было тревожное. Черчилль закончил совещание сообщением, что командующий эскадрой Средиземного моря Карден надеется на успех, и что суда, предназначенные для усиления эскадры Кардена, находятся уже в пути к острову Лемносу. Видя, что большинство членов Совета на стороне Черчилля, Фишер отправился к секретарю премьер-министра, чтобы подать в отставку. Китченер понял его намерение и уговорил его этого не делать. На другой день Черчиллю удалось убедить Фишера не возражать против чисто морской операции и оказать свое содействие в приготовлениях к ней.
30 января Черчилль объявил, что возражений против чисто морской операции ни у кого, в том числе и у Фишера, не имеется. Гельмерсен в своем труде пишет:
"Обычно считают виновником того, что операция была начата одними морскими силами, без поддержки войск, первого лорда адмиралтейства, Черчилля. Однако же, как выяснило следствие, Черчилль был, правда, на стороне морской атаки, но поддержанной сухопутными войсками. Первый морской лорд адмиралтейства, адмирал Фишер, говорил о чисто морской операции, как о предложении Китченера. Однако, как это тоже было выяснено следствием, Китченер, от которого фактически исходили все военные решения, лишь настаивал в то время на демонстрации, которую считал необходимой, чтобы удержать турок от посылки войск на Кавказ; тогда еще, когда эта операция зарождалась, он не думал, что демонстрация разрастется в актуальную попытку форсирования пролива"{17}.
Так мысль о простой демонстрации перелилась в решение произвести серьезную операцию морскими силами с целью форсирования проливов.
В Сербии в это время дела складывались неблагоприятно, и вот Черчиллю было предложено убедить английского главнокомандующего во Франции Френча в том громадном значении, какое британское правительство придавало операции на Ближнем востоке, и согласовать этот вопрос с французами.
Почти одновременно с описываемыми событиями возник вопрос об использовании заканчивающих свое обучение новых формирований в Англии. Полагали, что на французском фронте наступает затишье, и пока что из этих формирований четыре дивизии, обещанные Френчу, остались в Англии.
Френч обещал уступить две из обещанных ему дивизий, но не ранее, чем 15 марта. Нужно сказать, что хотя на совещании 30 января и было принято решение предпринять чисто морскую операцию, однако под влиянием военных специалистов становилась очевидной необходимость применения сухопутных сил тем более, что на сцену выступил новый фактор — военная опасность [21] для Египта. В начале февраля турки произвели набег на Суэцкий канал. Набег был отбит, но поднятая шумиха, в связи с возможностью повторения операции против канала с угрозой Египту, встревожила англичан. Объективная важность для Англии Суэцкoгo канала и Египта общеизвестна.
К этому же времени окончательно выяснилось, что при недостатке у русских материальной части на русском фронте никаких благоприятных результатов ожидать нельзя. Неудачи русских в Восточной Пруссии и Буковине в начале 1915 г. стали пагубно отражаться на отношениях балканских стран к Антанте. Болгария получила крупный денежный заем от Германии, Румыния заколебалась, попытки Венизелоса{18} оказать поддержку Сербии не удались, так как холодно были встречены в Румынии.
Казалось, что только энергичные действия в Дарданеллах могли повлиять на позицию Румынии и Греции, а также облегчить положение русских на Кавказе и обеспечить подвоз материальной части в Россию. Как следствие этого, в заседании английского совета министров 16 февраля принимается следующее решение: 1) снять с французского фронта 29-ю пехотную британскую дивизию и в 9 — 10-дневный срок отправить на Лемнос; 2) теперь же распорядиться об отправке еще одной дивизии из Англии в Египет; 3) к этим силам присоединить батальоны морской пехоты, находящиеся уже на месте, в целях поддержки чисто морской операции против Дарданелл; 4) адмиралтейству, кроме приспособления транспортов для лошадей, которые будут следовать с 29-й пехотной дивизией, собрать малые суда, буксиры и шаланды, и 5) адмиралтейству приспособить транспорты и пловучие средства для перевозки и последующей высадки на турецком побережьи 50 000 чел.
Следует упомянуть, что в Дарданеллах за время с 3 ноября имели место две операции подводных лодок в проливе: 13 декабря английская лодка потопила старый линейный корабль "Мессудие", и 11 января французская лодка была расстреляна при прорыве у Нагары.
К середине февраля в состав морских сил Кардена прибыли корабли английской тихоокеанской эскадры, которые уже победоносно сражались и уничтожили немецкую эскадру ф.-Шпее{19}. Начать операцию предполагалось 15 февраля. В действительности она началась 19 февраля, так как дурная погода заставляла ее откладывать. [22]
В следующей главе мы коснемся периода бомбардировок Дарданелльских проливов, а пока дадим несколько заключений по этому первому периоду подготовки Дарданелльской операции.
Вообще вся постановка Дарданелльского вопроса захватила англичан врасплох. Не имея никаких предположений на случай выступления Турции и рассчитывая на свой в действительности уже пошатнувшийся авторитет в Турции, англичане ничего не сделали для его укрепления и демонстративной бомбардировкой 3 ноября лишь подчеркнули туркам настоятельность принятия необходимых мероприятий по обороне Дарданелльских проливов. Бесконечные переговоры, соглашения в высших военных коллегиальных инстанциях дали туркам достаточно времени для приведения проливов в оборонительное состояние.
Отрицательные стороны плана Кардена состояли в следующем:
1. В предположении превосходства огня своей судовой артиллерии над турецкой береговой, не учитывая того, что за период с 3 ноября усиление турецкой артиллерии под руководством и при помощи германцев было весьма вероятно, что, как мы знаем, и случилось.2. В расчете на уничтожение турецких батарей, что могло быть справедливо до некоторой степени относительно открыто стоящих батарей и совершенно ошибочно в отношении новых батарей на закрытых позициях, так как флот не обладал средствами перекидной стрельбы.
3. В отсутствии мер, коими можно было помешать туркам исправлять понесенные повреждения при операции, рассчитанной на месячный срок.
4. В неправильном расчете траления мин, без учета возможности возникновения новых минных заграждений взамен протраленных.
5. В недостаточной оценке деятельности авиации, торпедоносцев и подводных лодок.
6. Упускалась возможность обороны турками проливов севернее Чанака.
7. Совершенно необоснованно считалось достаточным появление англо-французского флота перед Константинополем, чтобы последний пал и тем самым дал разрешение вопроса проливов и капитуляции Турции.
Безусловно положительную оценку следует дать германской политике при прямолинейном разрешении вопроса германо-турецких отношений, которые дипломатически оформлены одновременно с началом войны трактатом 2 августа 1914 г. Наконец, следует отметить энергичное использование турками данного им англичанами времени для укрепления проливов. Положительную сторону турецких мероприятий составляет использование турками всех доступных им средств. [23]