Глава девятая.

Гремят победные залпы

1944 год мурманчане встречали с крепнущей надеждой, что победа над фашизмом не за горами. Оглядываясь на сорок третий год, трудящиеся Мурманска, бойцы и командиры 14-й армии Карельского фронта, моряки Северного флота видели, что действия врага скованы, он отказался от наступательных планов, но в скалах устроился основательно.

Новый год начался наступлением Советской Армии под Ленинградом и Новгородом, в ходе которого была окончательно снята 900-дневная блокада города на Неве. Известие о блестящей победе с восторгом встретили в Мурманске. Как и все советские люди, жители Кольского Заполярья испытывали к Ленинграду особые чувства. На эти чувства накладывало отпечаток и то, что в дни Октябрьской революции Петроград посылал в Мурманск комиссаров-матросов. В годы индустриализации, когда Мурманский округ входил в состав Ленинградской области, Ленинград помогал создавать рыбную, энергетическую, пищевую промышленность, выделял специалистов, строил для рыбаков траулеры. Накануне и в начале войны штаб Ленинградского военного округа, затем Северного фронта присылали в Мурманск пополнение, кадры офицеров, боевую технику (танки, торпедные катера и т. д.).

Связь между Ленинградом и Мурманском не прекращалась и в дни блокады. В самое тяжелое время — зимой 1941/42 г., когда ежедневно в Ленинграде люди гибли от голода, мурманчане отправили героическим жителям блокированного противником города, как уже говорилось, эшелон с рыбой. Посылали не излишки, их не было, отправляли то, что сумели выделить за счет сокращения своих пайков да что выловили сверх плана.

Нет слов, писали труженики Кировского завода первому секретарю Мурманского обкома партии М. И. Старостину, [149] чтобы выразить чувство глубокой благодарности за подарок, за братскую помощь.

«Мы знаем, — говорилось в письме, — как усложнились условия вашей работы, с каким риском связан ваш мужественный труд. Глубоко под водой хищными акулами рыщут вражеские лодки, с воздуха угрожает внезапный налет вражеских стервятников, на каждом шагу стережет вражеская мина. И несмотря на это, вы, преодолевая все преграды, снабжаете рыбой воинов нашей героической армии, нашу страну. В этих сложнейших условиях вы помните о нас, ленинградцах, не только добыли рыбу, но и доставили ее сквозь кольцо блокады в неприступный для врага город Ленина».

Через полгода, 19 июля 1942 г., в Ленинград ушел еще один эшелон. В нем было 150 тонн соленой рыбы, 10 тонн рыбьего жира, 3,5 тонны семги. Как и в первый раз, несмотря на огромные трудности, он был доставлен в полной сохранности и в короткий срок. Еще два подарка ленинградцам отправили мурманские рыбаки в 1944 году. Два эшелона — 82 вагона — ушли из Мурманска 21 и 23 июля, а прибыли в Ленинград почти одновременно — 26 июля. «Ленинградская правда» 27 июля опубликовала интервью с руководителем мурманской делегации секретарем обкома партии В. А. Прокофьевым. Он подчеркнул, что рыба, доставленная в Ленинград, выловлена сверх плана, что Мурманский траловый флот выполнил годовой план к 1 июня и что рыбаки дали слово в 1944 г. выполнить два годовых задания.

* * *

Когда Советская Армия наносила врагу сокрушительные удары под Ленинградом и Новгородом, затем на Правобережной Украине и в Крыму, готовились к наступлению и войска Карельского фронта. Первый удар по врагу они вместе с Ладожской и Онежской флотилиями нанесли летом 1944 г. севернее Ладожского озера. Многие авиационные соединения и специальные части, действовавшие на Кольском полуострове, были тогда переброшены в южную Карелию. Освобождение большей части Карелии, завершившееся в августе 1944 г., еще более вдохновило защитников Заполярья, рвавшихся в бой.

Подготовка наступления под Мурманском шла полным ходом. Сюда стали перебрасывать дивизии, участвовавшие в Выборгско-Петрозаводской операции, шло пополнение из центра страны, прибывала новая техника. Разрабатывая [150] план разгрома врага в Заполярье, советское командование учитывало, что на мурманском направлении он создал за три года войны сильную оборону, состоявшую из трех полос общей глубиной до 150 километров.

Первую линию обороны составлял так называемый Лапландский вал, протянувшийся вдоль реки Западная Лица, имевший в глубину 8 километров. На всей этой площади гитлеровцы создали на господствующих высотах настоящие горные крепости, опоясали линию фронта надежными инженерными сооружениями, наладили плотную систему артиллерийского, минометного и пулеметного огня. Горный корпус «Норвегия» насчитывал десятки тысяч человек, имел на вооружении сотни орудий и минометов, что позволяло ему в период обороны выпускать по позициям советских войск до 2 тысяч снарядов в сутки.

Летом 1944 г. советское командование узнало, что генерал Э. Дитль, намеревавшийся въехать в Мурманск на белом коне, погиб и на его место назначен генерал-полковник Л. Рендулич, ранее воевавший на центральном участке советско-германского фронта. Ярый гитлеровец, член нацистской партии с 1932 г., завоевал к концу войны славу стойкого в обороне военачальника. Ему было поручено любой ценой удержать фронт в Заполярье. Гитлер оптимистично напутствовал нового командующего 20-й горной армией: «Под свое командование вы получаете самую лучшую армию. Она в основном состоит из горных стрелков, стойких и закаленных в боях солдат»{72}.

А в это время Карельский фронт и Северный флот тщательно готовились к контрнаступлению. В штабе 14-й армии, расположенном в скале вблизи Мурманска, продумывались все детали наступательной операции. Командарм генерал-лейтенант Владимир Иванович Щербаков хорошо знал район предстоящих военных действий — еще в финскую войну воевал в районе Петсамо, будучи командиром 104-й стрелковой дивизии. Не понаслышке знал Заполярье и командующий 7-й воздушной армией генерал-полковник авиации Иван Михайлович Соколов, десятки раз лично осмотревший с воздуха вражескую оборону.

К началу наступления 14-я армия Карельского фронта насчитывала пять корпусов, в состав которых входили не только стрелковые дивизии и бригады, артиллерийские и минометные полки, но и бронетанковые и инженерные части. [151] В 14-й армии было 97 тысяч человек, свыше 2 тысяч орудий и минометов. Наступающих поддерживали 682 боевых самолета 7-й воздушной армии.

Вместе с сухопутными силами 14-й армии готовились к предстоящему наступлению и моряки Северного флота. Командующий флотом адмирал А. Г. Головко нацелил на поддержку 14-й армии десятки боевых кораблей, около 300 самолетов, а также бригады морской пехоты и части береговой артиллерии.

К этому времени тяжелое положение германских войск в Заполярье было обусловлено целым рядом обстоятельств. Они лишились кратчайших путей сообщения с Германией — через территорию Финляндии — и поддержки финских войск. Противник мог или вступить в неизбежное сражение с риском быть окруженным и уничтоженным, или отступить, чтобы сохранить живую силу и технику. Наконец, он мог эвакуироваться морем. И хотя, по свидетельству адмирала А. Г. Головко, войска Карельского фронта и Северный флот готовы были действовать по любому варианту, будь то попытка врага удержать позиции, отступить или эвакуироваться морем, гитлеровское командование надеялось удержать фронт и выиграть сражение.

У генерал-полковника Л. Рендулича, командующего 20-й гордой армией, было 53 тысячи солдат и офицеров, около 900 орудий и минометов. Немецких пехотинцев поддерживали 460 самолетов, а морской фланг прикрывали свыше 150 кораблей. А самое главное, гитлеровцы сидели за густыми минными полями, в железобетонных бункерах и огневых точках. Они готовились сражаться до конца, до последнего снаряда и патрона. Именно так гласил приказ немецкого командования, в котором подчеркивалось: «Нам приказано удержать фронт, несмотря на политические изменения в Финляндии. Это значит, что фронт будет удержан, потому что нам нужны никель и медь»{73}.

Перед советскими войсками стояла сложная задача обойти оборонительные сооружения врага с юга от озера Чапр, ударить по немецким тылам в направлении Петсамо и Сальмиярви, одновременно нанести встречный удар морской пехотой с севера и силами специально созданной оперативной группы генерал-лейтенанта Б. Л. Пигаревича с востока. Предстояло взять с ходу мощные железобетонные укрепления, преодолеть топкие болота, отвесные скалы, штурмовать [152] обледенелые гранитные сопки. Никаких дорог в полосе наступления не было.

Гитлеровцы были уверены в неприступности своих позиций, в совершенстве всей системы обороны. Командир 2-й горнострелковой дивизии генерал-лейтенант Деген говорил, что они предоставят русским возможность нахлынуть на сильно укрепленные позиции, а затем уничтожат их мощным контрударом... Кроме всего прочего, заметил генерал, именно здесь русские должны убедиться, что еще существует немецкая армия и держит фронт, который для них недостижим.

К наступлению готовились штабы, части и подразделения. В глубоком тылу отрабатывались марш-броски по труднопроходимой местности: через топи болот и горные порожистые речки, через крутые сопки и тундру. Саперы вязали маты из прутьев и настилали их на болотах, доставляли из карьеров камни и песок, проделывали пути для артиллерии. Для бойцов были отпечатаны памятки: «О действиях бойца в горно-болотистой местности», «Умелому бойцу не страшна вражеская мина», «Памятка водителю автомашины» и другие.

В войсках осуществлялась большая массово-политическая и партийно-организационная работа. Лучшие воины — бойцы и командиры — вступали в ряды ВКП(б), чтобы идти в бой коммунистами. Только в сентябре 1944 г. политорганы 14-й армии приняли в партию 1002 человека, а кандидатами в члены ВКП(б) — 1055{74}.

В подготовке наступления в Заполярье самое непосредственное участие принимали и трудящиеся Мурманска. Через железнодорожный узел прошли сотни эшелонов с людьми, боевой техникой, оружием, боеприпасами, топливом и продовольствием. Портовики отправили эту массу людей и грузов либо на Мишуковскую дорогу и Рыбачий, либо в гарнизоны Северного флота. Все мурманские предприятия и учреждения с особым подъемом работали на армию — ремонтировали суда, лечили раненых, стирали белье, шили обмундирование и обувь, пекли хлеб, делали рыбные консервы, изготовляли волокуши и многое другое.

Накануне наступления в Мурманск прибыл командующий Карельским фронтом генерал армии К. А. Мерецков. Он побывал в дивизиях, встретился с М. И. Старостиным и А. Г. Головко, провел совещание с командирами соединений и частей на полевом командном пункте. [153]

Пасмурным утром 7 октября 1944 г. войска Карельского фронта и Северного флота начали наступательную операцию по окончательному разгрому немецко-фашистских войск в Заполярье. В 8 часов началась мощная артиллерийская подготовка, длившаяся 2 часа 35 минут. Взятые в плен немецкие солдаты впоследствии признавались, что никогда ранее за все годы войны они не видели ничего более ужасного. «Это было хуже ада, — говорил один егерь, — фугасы сыпались с неба непрерывно. Стоило поднять голову из окопа, как начинался минометный обстрел. Но дело завершили ваши «катюши», после их огня наша оборона рассыпалась и лопнула».

Мощный, тщательно спланированный, сосредоточенный по опорным пунктам противника огонь во многом предопределяет успех в любом наступлении. В данном случае — тем более. Армейская и флотская авиация из-за низкой облачности и снегопада не могла в полной мере помочь пехоте: в первый день было сделано лишь 229 самолето-вылетов. По вражеским позициям вели огонь полковая, дивизионная и резерва главного командования артиллерия, гвардейские минометы, береговые батареи. За 155 минут они обрушили на противника многие сотни тонн взрывчатки и металла.

Затем артиллерия перенесла огонь в глубину обороны, в атаку поднялась пехота. Рядом с полками 10-й гвардейской и 14-й стрелковой дивизий, защищавшими Мурманск с первого дня войны, на штурм пошли дивизии, прибывшие в 14-ю армию сравнительно недавно. Главные удары наносились по высотам Большой и Малый Кариквайвиш, прикрывавшим правый фланг противника. Бои носили ожесточенный характер, фашисты защищали здесь дальние подступы к Петсамо и Луостари. Несмотря на хорошо организованную оборону, советские воины решительным штурмом овладели высотами.

Преследуя отступавших егерей, советские части стремились не дать врагу возможности закрепиться на рубеже реки Титовка. Рядовой 1-го батальона 28-го гвардейского стрелкового полка коммунист Семен Козырев первым форсировал водную преграду и водрузил на западном берегу Титовки красный флаг. По болотной грязи, по каменистым осыпям сопок, среди зарослей карликовых берез двигались пехотинцы, саперы, связисты. Тракторы тянули на запад тяжелые пушки, меняли позиции гвардейские минометы. Противника ошеломило появление на фронте советских танков. Казалось бы, бездорожье и горный рельеф местности [154] совершенно исключали возможность танкового удара. Но он состоялся!

Для форсирования многочисленных водных преград советское командование широко использовало машины-амфибии и паромные переправы. Одна из таких переправ была организована вблизи Мурманска, через реку Тулома.

Конечно, не раз случалось, что даже амфибии буксовали на болотистых берегах, а танки — на крутых склонах сопок, и тогда выручала пехота. Прыгая по пояс в холодную воду (ведь октябрь в Заполярье — уже зима!), солдаты вытаскивали технику на руках. А танки, чтобы не разбить о скалы, спускала с крутых склонов на канатах. [155]

На следующий день наступления ударные отряды советских войск взломали и вторую полосу обороны немцев. Два легких стрелковых корпуса, обойдя противника с юга, стали перерезать ему пути отхода на запад.

За первые три дня боев войска Карельского фронта прорвали тактическую зону обороны противника на 20 километров по фронту и 16 километров в глубину. За эти дни летчики 7-й воздушной армии сделали 1750 самолето-вылетов, тогда как гитлеровцы — только 392. Активно действовала авиация Северного флота, также наносившая бомбоштурмовые удары по батареям противника, опорным пунктам, живой силе и технике.

В это же время в бой вступила морская пехота Северного флота. Особенно трудно пришлось частям 12-й бригады морской пехоты при прорыве обороны противника на хребте Муста-Тунтури. Враг держал на этом участке около 10 тысяч солдат, 150 орудий, десятки огнеметов и пулеметов. И хотя разведчики хорошо знали систему обороны врага, штурм, начавшийся в ночь на 9 октября, шел в сложной, часто менявшейся обстановке. Первыми поднялись на гребень хребта и водрузили там красный флаг младший лейтенант М. Дементьев и краснофлотец Ф. Пряденин. Враг всеми силами стремился сбить авангард, и оба героя погибли. Но их товарищи закрепили успех: 12-я бригада морской пехоты совместно с 63-й бригадой овладели хребтом и стали преследовать отступавшего противника. Морские пехотинцы дрались отважно, не щадили своей жизни ради достижения победы. На одной из высот Муста-Тунтури сержант А. И. Клепач, накануне боя принятый в партию, повторил подвиг Александра Матросова, закрыв грудью амбразуру вражеского дота.

Хроника Северного укрепленного района сохранила потомкам и имя отважного морского пехотинца матроса Галины Соломиной, которая уничтожила вражеский пулемет, мешавший продвижению ее роты.

Героически сражались десантные отряды Северного флота, возглавляемые В. Н. Леоновым и И. П. Барченко-Емельяновым. Они высадились в тылу немецких войск с задачей скрытно выйти на берег Печенгского залива около вражеской военно-морской базы Линахамари и захватить артиллерийские батареи на мысе Крестовом. Этот скалистый мыс, охранявший подступы к Петсамо и Линахамари, имел важное тактическое значение: с него простреливались здешние морские дороги. [156]

Подойдя скрытно к укреплениям Крестового мыса, десантники ночью начали штурм позиций врага.

Вокруг орудий немецкой береговой артиллерии тянулись плотные ряды колючей проволоки. Попытка преодолеть ее бесшумно не увенчалась успехом, в небо полетели десятки осветительных ракет, огнем и дымом оделись гранитные склоны.

Судьбу боя решали секунды. Нужно было как можно быстрее преодолеть ряды проволоки, выйти из зоны обстрела. В ход пошли ватники, телогрейки, плащ-палатки, живой вал матросов перекатывался через преграду, а на главном направлении Иван Лысенко оторвал от скалы крестовину с колючей проволокой и нечеловеческим усилием поднял ее над землей:

— Ныряй, братва! Быстрее к дотам!

Герой-североморец обеспечил прорыв группы, но сам погиб под пулеметным огнем. Яростное сопротивление гитлеровцев было сломлено, десантники захватили мыс Крестовый — ключ к Линахамари.

Чтобы лишить противника поддержки с моря и помочь 14-й армии быстрее овладеть Печенгой, в ночь на 13 октября катерники Северного флота высадили в порту Линахамари большой десант. В него вошли отдельный пулеметный батальон, отряд 125-го полка морской пехоты и моряки-добровольцы — более 600 человек. В качестве высадочных средств было выделено 8 торпедных и 6 сторожевых катеров, разделенных на три группы.

Первую группу катеров, которой командовал Герой Советского Союза капитан-лейтенант А. О. Шабалин, враг обнаружил у входа в Печенгский залив и подверг интенсивному артиллерийскому обстрелу. Подходы к берегу простреливались из десятков орудий и крупнокалиберных пулеметов, в том числе зенитных. Пробиться к причалам, казалось, не было никакой возможности. Но катерники, резко увеличив ход кораблей, решительно пошли на прорыв.

У штурвала ведущего катера стоял Шабалин, чье хладнокровие и выдержка словно усмиряли огненную стихию. В одно мгновение он оценил обстановку: под правым отвесным берегом вражеский огонь должен быть слабее. Видимо, гитлеровцы уповали на каменистое мелководье — осушку. Но сейчас был прилив, многие камни скрылись под водой, и Шабалин решительно повернул катер к берегу. Маневр удался, вскоре десантники оказались на берегу.

На второй день Шабалину пришлось снова прорываться к тем же пирсам, чтобы перебросить с одного берега залива [157] на другой подкрепление десантникам. Он и эту операцию выполнил блестяще. Ему было присвоено звание дважды Героя Советского Союза.

При штурме гранитно-бетонных позиций исключительную дерзость и отвагу, высокое боевое мастерство проявили разведчики В. Н. Леонова, впоследствии дважды Героя Советского Союза, переброшенные на катерах с мыса Крестового.

* * *

Совместными действиями 14-й армии и Северного флота оборона гитлеровцев была прорвана по всему фронту, советские войска устремились на Петсамо. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты и моряки настойчиво преследовали противника, решительно ломая яростное сопротивление его заслонов, стойко отражая контратаки. В этих боях тысячи советских воинов проявили мужество и героизм. Среди них и мурманчанин Анатолий Бредов. Он учился в десятой школе Мурманска, работал на судоверфи. Летом сорок первого строил оборонительные рубежи, а следующей весной ушел в Красную Армию. На фронте комсомолец стал коммунистом. С радостью сообщал об этом матери: «Мама, дорогая, поздравьте меня. По боевой характеристике меня приняли кандидатом в члены нашей великой партии».

В октябрьском наступлении 1944 г. батальон, в котором служил сержант Анатолий Бредов, захватил господствующую высоту. Но эта высота была очень нужна противнику, чтобы с меньшими потерями отвести свои войска. И здесь разгорелся жестокий бой. Советские пулеметчики помнили приказ: удержать сопку во что бы то ни стало. Враг обрушил на них артиллерийский и минометный огонь, затем в атаку пошла пехота. Пулеметный расчет А. Ф. Бредова в течение многих часов сдерживал контратаки гитлеровцев. Вышел из строя второй номер Никита Ашурков. Когда цепи фашистов со всех сторон окружили отважного пулеметчика, чтобы захватить его в плен, Анатолий Бредов взорвал противотанковую гранату. Герой-мурманчанин погиб, но не пропустил врага, которого уничтожило подошедшее подкрепление.

Первый этап боев за освобождение Заполярья завершился 15 октября 1944 г.: советские войска освободили Петсамо — столицу древней русской Печенгской земли. Здесь вновь отличились ветераны боев за Мурманск, воины 10-й Краснознаменной гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор X. А. Худалов. Комдив начал войну командиром разведбата, оборонял Мурманск долгие сорок [158] месяцев. И можно было понять его ликование, когда началось освобождение Заполярья.

В боях за Петсамо геройски сражались танкисты 7-й гвардейской бригады. Младший лейтенант А. М. Асриян уничтожил огнем орудия и гусеницами своего танка 12 вражеских орудий и 50 автомашин с пехотой и боеприпасами, а также несколько противотанковых расчетов и дотов. Его боевая машина первой ворвалась на окраину Петсамо. 2 ноября 1944 г. Ашот Минаевич Асриян был удостоен звания Героя Советского Союза.

В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось:

«Войска Карельского фронта прорвали сильно укрепленную оборону немцев северо-западнее Мурманска и сегодня, 15 октября, при содействии кораблей и десантных частей Северного флота овладели городом Петсамо (Печенга) — важной военно-морской базой и мощным опорным пунктом обороны немцев на Крайнем Севере...

...Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Карельского фронта, кораблям и частям Северного флота, овладевшим Петсамо, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий»{75}.

Среди частей и соединений, получивших почетные наименования Печенгских, были 10-я гвардейская и 14-я стрелковая дивизии, вынесшие на своих плечах главные тяготы обороны Мурманска. Приказом Верховного Главнокомандующего наименование Печенгских получили девять соединений и частей Северного флота, в том числе 12-я бригада морской пехоты, бригада торпедных катеров, 6-я истребительная авиационная дивизия.

После небольшого, трехдневного, отдыха, скорее даже не отдыха, а паузы, во время которой подтянулись подкрепления и тылы, были вывезены раненые, советские войска продолжили наступление. Эффективную помощь сухопутным частям оказали на этом этапе летчики 7-й воздушной армии и Северного флота. Штурмовики, бомбардировщики и истребители поднимались в воздух по первой заявке командиров дивизий. Противник, разбитый у Петсамо, откатился на новые, подготовленные заранее позиции вблизи никелевых рудников. У фашистов было еще немало сил, пришли подкрепления из Северной Финляндии. Не испытывали они недостатка и в технике, особенно в артиллерии. И все же за пять дней нового, второго этапа наступления советские [159] войска вышли к району никелевых разработок и освободили его. Родина второй раз салютовала войскам 14-й армии.

...Летом 1941 г. хваленые егеря кричали: «Мы идем на Мурманск! Мы победим!» Город на Кольском заливе манил их теплом и светом, богатыми трофеями, новыми наградами. Они мечтали иметь Мурманск — фашисты звали его «маленький Лондон» — в своих руках, как ключ от всего Заполярья. И вот наконец-то 23 октября 1944 г. егеря увидели столицу Кольского Севера. Правда, среди них не было почти никого из завоевателей образца сорок первого года — почти все они полегли в войне «за жизненное пространство». В Мурманск пришли, и не по своей воле, другие солдаты, сменившие погибших егерей. Вот они-то и увидели город, понуро шагая в колоннах военнопленных. Немецкие офицеры, унтер-офицеры и солдаты, одетые кто во что горазд, трусливо озирались по сторонам — они видели насупленные лица жителей, презрение во взорах людей. Они увидели непокоренный город и разрушенные дома: на восстановлении всего этого им предстояло теперь крепко поработать.

* * *

В это время советские войска вышли на границу с Норвегией. Вопрос о вступлении Красной Армии на территорию Норвегии давно был согласован по дипломатическим каналам. Причем Советское правительство заверило министра иностранных дел Норвегии Трюгве Ли, специально приезжавшего в Москву из Лондона, что у СССР нет к соседней стране территориальных претензий и, как только враг будет разгромлен, советские войска возвратятся на свою территорию. Советский Союз согласился помочь в переброске из Англии в Мурманск и далее в Северную Норвегию норвежского контингента войск. Именно таким путем осенью 1944 г. в Мурманске оказался знаменитый ныне путешественник Тур Хейердал, тогда лейтенант норвежской армии.

...В 1985 г. Тур Хейердал в очередной раз приезжал в СССР. Он вспоминал: «Мне было 30 лет, когда освобождали Северную Норвегию. Я участвовал в восстановлении радиосвязи, поднимал телефонные столбы... Бывало, поднимаешь столб и слышишь в наушниках на линии русские голоса — ваши солдаты тоже вели восстановительные работы на севере моей родины... Все мы двигались в одной линии на пути к великой победе»{76}. [160]

И на третьем этапе Петсамо-Киркенесской операции враг не думал капитулировать. Он прикрыл свежими силами подступы к Киркенесу, важному пункту обороны Северной Норвегии. Многочисленные вражеские батареи вели по наступавшим войскам губительный огонь, выпуская в отдельные дни до 30 тысяч снарядов. Фашисты стремились с минимальными потерями отвести свои части, взорвать все промышленные объекты, сжечь все постройки. Это была агония гитлеризма в Северной Норвегии.

25 октября 1944 г. 325-й стрелковый полк 14-й дивизии вступил в норвежский город Киркенес. Опять подчеркнем: 14-й стрелковой дивизии! Той самой, что в июне 1941 г. приняла на себя первый удар фашистских полчищ. Той самой, о которой генерал Дитль докладывал как о разгромленной. Но дивизия не только выстояла, она закалилась, окрепла, возмужала. С осени 1944 г. она стала именоваться иначе: 101-я гвардейская, Печенгская.

25 октября прозвучал третий салют в честь побед войск Карельского фронта и Северного флота. 16 соединений и частей Карельского фронта и 6 — Северного флота были удостоены почетного наименования Киркенесских. Освободительный поход в Северную Норвегию продолжался.

И это была поистине миссия свободы, в которой советские солдаты не только проявили чудеса храбрости, но и показали лучшие черты русского национального характера. Тур Хейердал свидетельствовал, что норвежцы были немало удивлены, когда немногие сохранившиеся постройки в Киркенесе солдаты уступили мирному населению, а сами спали вокруг костров прямо на снегу, укрывшись шинелями. Мурманск прислал норвежцам хлеб, масло, сахар и другие продукты. В кровопролитных боях за освобождение Северной Норвегии погибли 2122 советских солдата{77}. На их братских могилах благодарные норвежцы поставили памятники.

К ноябрю 1944 г. разгром немецко-фашистских войск в Заполярье завершился. 2 ноября Москва в четвертый раз салютовала солдатам Карельского фронта и морякам Северного флота. Вместе с Москвой салютовал победоносным войскам и Мурманск — город-солдат на самом правом крыле советско-германского фронта.

За три недели наступления советские войска продвинулись на запад на 100–150 километров и освободили на территории СССР, Финляндии и Норвегии 140 населенных пунктов, в том числе такие крупные, как Петсамо, Киркенес, [161] Луостари, Торнет, Нейден, Вардё, Вадсё. В ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции противник потерял только убитыми около 30 тысяч человек, североморцы потопили 156 кораблей врага{78}.

Родина достойно отметила ратный подвиг воинов Карельского фронта и Северного флота. 5 декабря 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена медаль «За оборону советского Заполярья», которой были награждены свыше 300 тысяч человек, в том числе 15 тысяч мурманчан. Подводя итоги боев на Севере, газета «Правда» писала: «Героическая защита Заполярья войдет в историю нашего народа как одна из самых ярких, самых запоминающихся страниц. Здесь враг был остановлен осенью 1941 года. Здесь находится участок, где врагу в течение всей войны не удалось перешагнуть линию нашей государственной границы»{79}.

За время военных действий в Заполярье Германия потеряла около 100 тысяч своих солдат и офицеров. На море было потоплено более 800 боевых кораблей разных типов и транспортных судов, в воздухе сбито более 2 тысяч вражеских самолетов.

Осенью 1944 г. военные действия на сухопутном театре в Заполярье прекратились. Финляндия подписала условия перемирия, германские войска оставили Северную Норвегию. По сути дела, завершились и сражения в воздухе — противнику было не до этого. Однако военные действия в Баренцевом море и в Северной Атлантике не кончились, а, наоборот, приобрели со стороны гитлеровцев какой-то особый, можно сказать, мстительный оттенок. Они словно стремились доказать себе и другим, что еще не все потеряно, что в войне могут наступить перемены в их пользу.

Во второй половине ноября, то есть уже после завершения Петсамо-Киркенесской операции, в юго-восточной части Баренцева моря и вдоль морских путей, ведущих в Мурманск, активность немецких подводных лодок усилилась. В это время заканчивалась навигация в Арктике, транспорты и ледоколы покидали трассу Северного морского пути, переходили из Карского моря и устьев сибирских рек в Мурманск и Архангельск. Гитлеровцы поставили подводные лодки на пути следования ледоколов и арктических караванов, чтобы наносить торпедные удары. Они топили советские транспорты и на пути от Мурманска к Печенге. В декабре [162] 1944 г. из состава внутренних конвоев погибли два судна — «Революция» и «Пролетарий», был поврежден один транспорт — «Тбилиси». В 1945 г. был потоплен транспорт «Онега» и повреждены два судна.

9 декабря 1944 г. эсминец «Живучий» с помощью радиолокатора обнаружил вражескую субмарину у входа в Кольский залив. Комендоры эсминца открыли по ней артиллерийский огонь. После атаки глубинными бомбами и таранного удара вражеская лодка «U-387», более двух лет разбойничавшая в морях, нашла свой бесславный конец.

Последняя кампания немецких подводных сил на Севере была достаточно крупной как по числу действовавших лодок, так и по масштабам борьбы. В портах Северной Норвегии тогда находилось 30–37 подводных лодок, а в зоне действий Северного флота противник постоянно держал на позициях не менее трех-четырех. В период переходов союзных конвоев в море выходило максимально возможное число субмарин.

В конце 1944 г. в германском морском штабе обсуждался план нападения на торговые караваны и транспорты не только в открытом море и даже не вблизи берегов, а прямо в Кольском заливе, до разгрузки судов. Для этого в Северную Норвегию, в район Харстада, была переброшена 265-я флотилия соединения «К» — сверхмалых подводных лодок. 5 января 1945 г. к Мурманску и базам Северного флота отправился отряд из трех подводных лодок. Каждая из них несла по две карликовые лодки типа «Бибер». Но из-за неисправностей в подаче топлива операцию пришлось отложить.

* * *

В общественно-политической жизни Мурманска с марта 1945 г. все громче звучала тема предмайского социалистического соревнования. В авангарде соревнующихся шли коллективы судоремонтных предприятий. В газетах печаталась информация о ходе восстановительных работ, в частности о ремонте агрегата Нижне-Туломской гидростанции. В порту начала работу экспедиция Ленморпроекта. Проектировщики определили место строительства морского вокзала, пирсов местных и дальних линий, апатитовых причалов. 10 апреля в «Полярной правде» было помещено четверостишие, посвященное наступлению Советской Армии на Берлин: