В глубинах, где шли мы в подводном дозоре,
Где нашим победам мы множили счет,
Видяев, навеки оставшийся в море,
Бессменную вахту поныне несет.

Несмотря на потери, подводный флот на Севере продолжал расти — несколько лодок (серии «Л» и «С») пришли с Дальнего Востока, ряд кораблей типа «М» были построены на средства молодежи Урала и Сибири. Помогали и мурманчане. По призыву Л. М. Лободенко, жены политработника Северного флота, погибшего в первые дни войны, начался сбор средств на строительство новой подводной лодки. Любовь Михайловна внесла 2,5 тысячи рублей, десятки тысяч были получены от мурманчан. И вскоре в состав Северного флота вступил подводный корабль «Месть».

Храбро сражались в Заполярье экипажи лодок, пришедших весной 1943 г. с Тихоокеанского флота. Пятью лодками, прибывшими с Тихого океана, за время войны было потоплено и повреждено свыше 30 кораблей и судов противника, произведено немало минных постановок, выполнен ряд специальных заданий по высадке разведчиков в глубоком вражеском тылу{69}.

«С-51», пришедшая с Дальнего Востока, под командованием капитана 2 ранга И. Ф. Кучеренко потопила 4 транспорта и 3 боевых корабля, кроме того, повредила [134] 2 транспорта и тральщик. В 1944 г. лодка была награждена орденом Красного Знамени, а И. Ф. Кучеренко присвоено звание Героя Советского Союза.

Одиннадцать побед имелось на счету гвардейской Краснознаменной лодки «С-56», также прибывшей с Дальнего Востока. Ее командир капитан 2 ранга Г. И. Щедрин стал Героем Советского Союза. Ныне эта лодка, совершившая кругосветное плавание, стоит как памятник ратной славы во Владивостоке.

А в Североморске поставлена на вечную стоянку другая лодка — Краснознаменная «К-21». Та самая «катюша», которой командовал Герой Советского Союза капитан 2 ранга Николай Александрович Лунин. Та самая крейсерская лодка, что торпедировала немецкий линкор «Тирпиц».

В успехах подводников есть немалая доля труда мурманчан. Они доставляли в базы торпеды и снаряды, пекли хлеб и делали сухари, лечили раненых и обмороженных. Но самое главное — мурманчане возвращали в строй поврежденные подводные лодки.

Почетный гражданин Мурманска, а в войну прораб судоремонтного завода Григорий Филиппович Левкин рассказывал, как весной 1942 г. на верфь пришла подводная лодка «М-172», которой командовал уже известный тогда ас глубин И. И. Фисанович. Ремонтники посмотрели на лодку и ужаснулись. Взрывы глубинных бомб вдавили обшивку. Будто ребра, проступали шпангоуты. Оказалось, что после торпедной атаки лодка долго не могла оторваться от преследовавших ее кораблей врага. Фашисты сбросили более трехсот глубинных бомб.

— Как же вы выдержали? — спросили рабочие у И. И. Фисановича.

— Выдержали, раз надо было... — коротко ответил он.

Выступая на одном из собраний, Г. Ф. Левкин сказал: «Хотелось поклониться в пояс этим людям, которые оказались крепче металла».

Лодку предстояло отремонтировать. Но как? Снимать обшивку, выправлять каждый ее лист? Это потребовало бы немыслимых затрат времени. Связались с видными учеными, и они дали рекомендации, как быстрее провести ремонт.

* * *

Наряду с подводными лодками активно действовали на морском театре военных действий и надводные силы Северного [135] флота. Только в 1941 г. надводные корабли совершили 63 выхода для обстрела береговых целей в расположении врага. Чаще всего такую задачу выполнял эсминец «Громкий», на его счету 10 выходов и свыше 1730 выпущенных снарядов. Но главная борьба конечно же шла в открытом море.

Мурманчане удивлялись, как сравнительно легко удавалось гитлеровцам топить суда, пока конвои шли из Исландии или Великобритании до обусловленной точки встречи с советскими кораблями. А после того как североморские эсминцы и сторожевики вступали в охранение, потери обычно сводились к минимуму. Каждый советский моряк ясно понимал: груз, который везут транспорты, очень нужен фронту и народу. Вот потому они и боролись до конца за сохранность каждого судна, как это было в Северной Атлантике в конце марта 1942 г., когда североморцы встречали караван «PQ-13». Конвой шел из Рейкьявика и в Норвежском море понес первые потери: пароходы были обнаружены и атакованы немецкими подводными лодками и самолетами. Навстречу конвою 28 марта 1942 г. из Кольского залива вышли эскадренные миноносцы «Гремящий» и «Сокрушительный», английский миноносец «Орби» и четыре тральщика. Море встретило их штормом, снежные заряды один за другим проносились над бушующими волнами.

Через несколько часов советские эсминцы подошли к конвою и заняли свое место в походном охранении. Над мором продолжался снежный заряд, видимость не превышала десяти кабельтовых. Корабли Северного флота шли противолодочным зигзагом, когда послышался гул морского боя. Вскоре получили сообщение, что шедший впереди крейсер «Тринидад» напоролся на засаду трех фашистских миноносцев. Одна из торпед попала в английский корабль.

Оба советских миноносца устремились к месту боя, чтобы помочь союзникам. Поврежденный «Тринидад» потопил один немецкий миноносец, поджег другой, а третий достался артиллеристам «Сокрушительного» и «Гремящего». Снаряды советских орудий угодили в немецкий эсминец, вверх полетели обломки палубы. Бой был скоротечным, по вражескому «Редеру» повезло, очередной снежный заряд закрыл его от прицельного огня. Правда, повезло на короткое время: экипаж не справился с нанесенными повреждениями и немецкий эсминец вскоре затонул.

Через полтора часа советские корабли вернулись к «Тринидаду», накренившемуся на левый борт. Под его [136] надстройкой зияла огромная пробоина от торпеды. Оттуда шел дым и временами вырывалось пламя. Было решено поврежденный «Тринидад» в сопровождении английских миноносцев отправить в Мурманск, а «Гремящему» и «Сокрушительному» в сопровождении тральщиков остаться в охранении продолжающего движение каравана.

А тут новое сообщение: неподалеку от Кольского залива враг развернул для перехвата конвоя «PQ-13» пять подводных лодок. Чтобы обмануть гитлеровцев, конвой отошел ко льдам, отстоялся там некоторое время и только потом пошел к Мурманску.

Но опасности для конвоя не окончились. Вахтенные эсминца «Гремящий» заметили между волнами подводную лодку, выходящую в торпедную атаку на концевой транспорт. Корабль в то же мгновение изменил курс, за борт полетели глубинные бомбы. «Гремящий» прекратил атаку подводной лодки после сброса двадцать первой бомбы. Оглушительные взрывы сменились тишиной, нарушаемой лишь шумом волн. Вода потоками стекала с палубы. Мимо бортов проносились пенистые гребни. На одном из них моряки увидели обрывки бумаги, обломки дерева и парусиновую сумку. Выбросив на мгновение вещественное доказательство боевой удачи, Баренцево море снова поглотило его. Неподалеку расплывалось большое масляное пятно, в центре которого клокотали воздушные пузыри.

Так у острова Кильдин нашел бесславный конец еще один фашистский пират. Как было установлено уже после войны, им оказалась фашистская подводная лодка «U-585» под командованием капитана 3 ранга Лозе.

Остается добавить, что о героизме экипажа эскадренного миноносца «Гремящий», о мужестве и хладнокровии одного из его командиров капитана 3 ранга А. И. Турина писала «Правда». 1 марта 1943 г. «Гремящий» стал гвардейским кораблем. В течение войны он прошел с боями около 60 тысяч миль, выполнил десятки боевых заданий. За участие в операции под условным названием «АР» экипаж получил благодарность от командира соединенного англо-советского отряда контр-адмирала Бэрроу. «Я горжусь тем, что имел советский корабль «Гремящий» в составе моей 10-й крейсерской эскадры», — передал он.

Героически сражались экипажи и других кораблей Северного флота. Так, эсминец «Громкий» 17 раз обстреливал позиции врага на побережье Мотовского залива, совершил 5 набегов на коммуникации противника, сопровождал 40 отечественных и союзных конвоев, провел без потерь [137] около 300 транспортных и вспомогательных судов, сбил 8 самолетов, обнаружил 4 подводные лодки, одну из них таранил и атаковал глубинными бомбами. Как стало известно позже, лодка в базу не вернулась.

В 1943 г. наступил перелом и в воздушной войне в Заполярье. И это несмотря на то, что противник постоянно усиливал здесь свои военно-воздушные силы. В марте на аэродром, расположенный в районе Луостари, прибыл 6-й истребительный авиаотряд гитлеровских ВВС. Его личный состав был укомплектован лучшими асами фашистской Германии, которые отличились еще в воздушных боях в Испании. «Охотники», как называли себя летчики авиаотряда, летали на новейших истребителях, обладавших высокой скоростью и маневренностью. Гордостью ударного авиаотряда был обер-фельдфебель Рудольф Мюллер, награжденный рыцарским крестом.

Герой Советского Союза С. Г. Курзенков в своих мемуарах писал, что после многих побед на Западе над английскими и американскими летчиками Рудольфа Мюллера послали на Восточный фронт «выправить положение, помочь завоевать господство в воздухе». По распоряжению Геринга для его любимца построили специальный «мессершмитт» со сверхмощным мотором, обладавший более высокой, чем у серийных машин, скоростью и маневренностью. До прибытия в Заполярье на счету этого пирата было около сотни сбитых самолетов.

Таков был особый ударный фашистский авиаотряд, с которым пришлось скрестить оружие в мурманском небе летчикам-североморцам 2-го Краснознаменного гвардейского истребительного авиаполка имени дважды Героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова.

19 апреля 1943 г. над Кольским полуостровом и морем стояла облачная погода. Однако служба воздушного наблюдения сумела на предельной дальности обнаружить первую группу фашистских самолетов, летящих курсом к нашему военному аэродрому. Радиометристы точно классифицировали цели, и на командные пункты ПВО и истребительной авиации поступил доклад о том, что к Кольскому заливу приближаются три группы самолетов — «мессершмитты» и «фокке-вульфы».

На взлетных полосах стояли три дежурные пары истребителей, готовые к немедленному вылету. Последовала команда, и они взмыли в воздух, пошли на перехват вражеских самолетов. [138]

Атакованные истребителями фашисты не смогли произвести прицельное бомбометание. Лишь одна из бомб поразила находившийся на стоянке истребитель, остальные упали за чертой аэродрома.

Прикрывавшие «фокке-вульфы» два «мессершмитта», прятавшиеся выше их в облаках, сзади и сверху начали заходить на пару лейтенанта Романова. Воздушный пират Мюллер и здесь не изменил своей бандитской тактике. Он всегда держался выше всех и как хищник высматривал добычу. Затем совершал быстрый маневр со снижением, открывал с короткой дистанции огонь — а стрелять он за многие месяцы второй мировой войны научился — и поражал цели с первой атаки. Так было в Западной Европе. Но североморцы сумели сорвать атаку Мюллера.

В эфире раздался голос Николая Бокия:

— Романов, сзади «мессера»! Не дрейфь!

С этими словами Бокий бросился на выручку товарищу.

Так описывает начало атаки мурманский журналист К. Тюляпин, встретившийся с героями боев по горячим следам событий.

В книге Б. А. Вайнера те же события описываются обстоятельнее. Гвардии младший лейтенант Н. А. Бокий заметил маневр врага и в паре со своим ведомым гвардии сержантом А. Титовым немедленно поспешил на выручку товарищам. Они зашли в хвост гитлеровским асам, после чего Бокий с 200 метров выпустил длинную очередь по головной машине. Перестав преследовать пару Романова, фашисты вышли из боя. Ведомый ушел в сторону солнца, а Мюллер — спирально вниз. Бокий, не выпуская из перекрестья прицела гитлеровца, ринулся за ним, подбил пушечно-пулеметным огнем вражескую машину, вынудив известного аса сесть на советскую территорию.

В мае 1943 г. авиаторы Северного флота в ходе воздушного боя принудили к посадке вражеский бомбардировщик «фокке-вульф». И посадили не где-либо, а прямо в центре Мурманска, на проспекте, у дома, где размещалось англоамериканское торговое представительство. Потом этот самолет отбуксировали на выставку немецкой трофейной техники.

* * *

В годы Великой Отечественной войны отлично зарекомендовали себя катерники Северного флота. Смелые, находчивые моряки под руководством таких отважных командиров, [139] как В. Н. Алексеев, В. И. Быков, С. Г. Коршунович, Б. М. Лях, Г. К. Светлов, А. О. Шабалин, совершили немало дерзких морских вылазок и потопили много судов врага. Быстроходные корабли стали грозой для фашистов. Они организовывали засады у вражеских берегов, «свободную охоту» на морских коммуникациях.

Так же как у североморских летчиков непревзойденным мастером воздушного боя и примером для подражания был Борис Сафонов, как у подводников все равнялись на Федора Видяева, у катерников был свой лидер — Александр Осипович Шабалин. Уроженец Онежского берега, он с малых лет был связан с морем, а в 1931 г. вышел юнгой в первый рейс на мурманском траулере. Потом плавал матросом на РТ-5 «Краб», стал тралмейстером. Бурное Баренцево море закалило юношу, он полюбил труд рыбака, стал штурманом.

А тут пришло время служить в Вооруженных Силах. Рыбак стал катерником, участвовал в советско-финляндской войне 1939–1940 годов. Летом сорок первого года «ТКА-12» под командованием лейтенанта А. О. Шабалина высаживал десанты во вражеском тылу, выходил на морские коммуникации, выполнял спецзадания командования. Первый бой, в котором отличился А. О. Шабалин (он был награжден орденом Ленина), произошел в ночь на 12 сентября 1941 года.

Катера вышли в море в сумерки. Впереди шел «ТКА-11» капитан-лейтенанта Г. К. Светлова, в прошлом преподавателя Мурманского морского техникума, за ним А. О. Шабалин на «ТКА-12». Шли малым ходом вдоль берега навстречу противнику. Все мысли сосредоточились на предстоящей атаке. В мастерстве экипажей командиры не сомневались, в надежности оружия и техники — тоже.

Подойдя к вражескому берегу, катера застопорили ход. Высокие скалы надежно маскировали их. Но время шло, а вражеских судов все не было. Закрадывалось сомнение: вдруг фашисты вернулись в Вардё? Наконец негромкий доклад боцмана: «Слева — корабли».

Силуэты большого транспорта в охранении трех катеров и миноносца все отчетливее вырисовывались на фоне серого неба. А катера оставались для противника незаметными. Условились: Светлов атакует миноносец, Шабалин — транспорт.

Вражеский караван подходил все ближе и ближе. Командиры приникли к визирам. И вот момент настал: «Пли!» [140]

Обнаружив торпедные катера, противник открыл по ним ураганный огонь. Но торпеды уже мчались к целям, и враг не имел возможности ни обнаружить смертоносные снаряды, ни отвернуть — темнота ночи и близкое расстояние не позволяли сделать этого. На отходе катерники услышали один взрыв, затем другой. Миноносец и транспорт водоизмещением 7 тысяч тонн пошли ко дну.

Радость первой победы охватила экипажи. Но ликовать было некогда: катера противника открыли огонь из орудий и пулеметов, бросились в погоню. Вражеский снаряд угодил в кормовое отделение «ТКА-12». Боцман доложил, что разбит масляный бачок. Обороты двигателей резко упали.

Расстояние между катером и преследователями сокращалось. Мотористы «ТКА-12» отлично понимали, к чему это может привести, поэтому делали все, чтобы быстрее устранить повреждение. Деловито, без суеты они подвели к заглохшему мотору масло из другого бачка, и через некоторое время двигатель набрал обороты, заревел во всю мощь. Растеряйся в тот момент мотористы — все могло быть значительно хуже. Катерникам оставалось мысленно поблагодарить начальство за то, что оно требовало в поте лица отрабатывать приемы борьбы за живучесть...

Довольно яркое представление о характере действий катерников Северного флота на вражеских коммуникациях при защите Мурманска может дать бой 18 апреля 1943 года.

В тот день старший лейтенант А. О. Шабалин получил приказ уничтожить конвой противника, вышедший из порта Петсамо. Конвой состоял из двух транспортов и восьми сторожевых катеров охранения. Ночью «ТКА-13» Шабалина в паре с «ТКА-14» вышел на перехват. До утра они бороздили море, но безрезультатно — противника не обнаружили. На рассвете Шабалин предложил устроить засаду в горле Петсамо-фиорда. Вскоре перед советскими моряками предстало такое зрелище: на выходе из залива пять вражеских катеров ставили густую дымовую завесу. «Вероятно, транспорты на подходе», — предположил Шабалин. И не ошибся. Когда катерники пересекли поставленную врагом дымовую завесу, они увидели в глубине залива два больших судна. Отвлекая огонь на себя, Шабалин дал возможность лейтенанту Д. Ф. Колотию атаковать вражеский транспорт и потопить его, а затем сам вышел в атаку на другой.

Восемь катеров противника бросились на катер А. О. Шабалина. Казалось, невозможно вырваться из этих огненных [141] клещей. В те напряженные секунды, когда решалась судьба боя и катера, самообладание и выдержка не покинули командира. У него созрел остроумный, дерзкий и в то же время необычайно простой план. Он направил катер в зону огня вражеских батарей береговой обороны. Не рискуя подставить себя под снаряды своих орудий, противник отказался от погони. А Шабалин, искусно маневрируя между разрывами снарядов и не Давая наводчикам времени на точную пристрелку, вышел из-под огня и благополучно вернулся в базу.

И еще один эпизод. В самый пик полярной ночи 22 декабря 1943 г. Шабалин получил приказ вместе о другими катерами выйти в море на перехват вражеского конвоя. Вечером катерники обнаружили его — 3 транспорта и 21 корабль охранения и пошли на сближение. «ТКА-12» (командир старший лейтенант Г. М. Паламарчук) потопил тогда эсминец врага. «ТКА-201» (командир старший лейтенант Д. Л. Холодный) — немецкий транспорт, а «ТКА-13» А. О. Шабалина — два сторожевика.

В конце декабря 1943 г. А. О. Шабалин получил очередное воинское звание — капитан-лейтенант. За исключительное мужество и смелость в бою, потопление семи вражеских кораблей и судов, обеспечение минных постановок Военный совет Северного флота представил его к званию Героя Советского Союза (звание было присвоено 22 февраля 1944 года).

В представлении Военного совета говорилось и об участии А. О. Шабалина в высадке четырех разведгрупп в тылу врага. Об этой странице истории военных действий на Севере следует рассказать поподробнее, тем более что мурманчане имели к этому делу самое непосредственное отношение.

Когда корабли и авиация Северного флота стали активно действовать на коммуникациях врага в Баренцевом и Норвежском морях, встал вопрос об организации надежной разведки на занятом гитлеровцами побережье, вдоль которого прокладывались курсы их транспортов. Разведгруппы комплектовались из трех-четырех человек и забрасывались на разные сроки — от нескольких недель до 6–8 месяцев. Разведчики по радио регулярно информировали штаб Северного флота о передвижениях кораблей и транспортов, о всем, представлявшем интерес для командования.

После первых же забросок североморцев в тыл врага выяснилось, что в составе разведгрупп не хватало людей, [142] хорошо знающих местность и, что было особенно важно, — норвежский язык. А. Г. Головко обратился в Мурманск за помощью.

М. И. Старостин, обсудив этот вопрос в обкоме партии, позвонил адмиралу: норвежцы в области есть. До войны на Рыбачьем был единственный в стране норвежский рыболовецкий колхоз из потомков тех колонистов, что переселились в Россию в прошлом веке. В начале войны их эвакуировали, и среди них можно поискать нужных людей.

Но была еще одна категория норвежцев — это те, кто бежал от Гитлера весной 1940 г., когда Германия напала на Норвегию. Среди них было много коммунистов. Они рвались в бой, чтобы отомстить фашистам за поруганную честь родины.

Так в составе разведчиков Северного флота, действовавших за линией фронта, появились норвежцы. Одним из первых пришел в разведку Виктор Эдуардович Эрштадт, родившийся в становище Цып-Наволок.

В. Э. Эрштадт рассказывал, что первая операция группы советских и норвежских разведчиков проводилась в сентябре 1941 года{70}. А затем постоянно небольшие группы, укрывшись в скалах побережья, сообщали о передвижении кораблей противника. Чтобы выдержать напряжение многих недель постоянной опасности, одиночества, непогоды, от людей требовались огромное мужество и хладнокровие. За эти качества особо уважали норвежцев советские воины. Многим не пришлось дожить до Победы: короткой и жестокой была расправа фашистов, когда им удавалось раскрыть разведчиков. Но информация поступала беспрерывно...

В составе нескольких групп, забрасываемых в тыл врага, был норвежец Трюгве Эриксон. Он опускался на оккупированный норвежский берег под куполом парашюта, высаживался с катера и с подводных лодок. С мыса Нолнес, около города Берлевог, вел с товарищами наблюдение за немецкими конвоями, направлявшимися в Варангер-фиорд. И шли на дно потопленные советскими подводниками, летчиками и катерниками фашистские транспорты и боевые корабли.

В другой раз группу Эриксона высадили в Ко-Фьорде с задачей вести разведку передвижений линкора «Тирпиц» и сопровождавших его кораблей. Возвращаясь из разведки, [143] Эриксон спешил к семье, которая жила в Мурманске. Он не мог распространяться о своих делах, во домашние понимали, что советские ордена Красного Знамени и Красной Звезды вручены ему за боевые заслуги...

Есть в Мурманске памятник в честь содружества и победы стран антигитлеровской коалиции. Он установлен в 1975 г. у клуба моряков, где бывают экипажи иностранных судов, заходящих в Мурманск, Часто бывают здесь норвежцы, и мурманчане рассказывают им, как их соотечественники воевали с фашизмом в годы второй мировой войны.

* * *

...А теперь коснемся еще одной страницы истории прифронтового Мурманска — войны непосредственно в Арктике. В самом начале книги говорилось, как Мурманск стал западными воротами Арктики, какую роль он играл в освоении Северного морского пути в тридцатые годы.

Во время Великой Отечественной войны Северный морской путь, ставший в годы предвоенных пятилеток надежной линией связи с Сибирью и Дальним Востоком, имел стратегическое значение для обороны страны. По важнейшей морской магистрали перевозились военные и народнохозяйственные грузы, сырье и оборудование, продукты питания. По Северному морскому пути прибывало пополнение с Тихоокеанского флота (лидер «Баку», эсминцы «Разумный» и «Разъяренный»).

Вполне естественно, что подступы к Северному морскому пути, саму трассу надо было охранять, так как на западном ее участке появились подводные лодки и надводные корабли противника. До берегов Новой Земли и острова Вайгач активно действовала и авиация врага.

Для обеспечения безопасности транспортных судов командование Северного флота стало вводить систему конвоев БА (Белое море — Арктика) и АБ (Арктика — Беломорье). Суда формировались в караваны, для их охраны в море выделялись боевые корабли.

Германская авиация, подводные лодки и надводные корабли поставили в ряде районов Баренцева моря минные заграждения. Кроме якорных и контактных мин фашисты применили новые виды мин: донные неконтактные, с импульсными, магнитными и акустическими взрывателями.

Наибольшую опасность на путях следования конвоев представляли вначале магнитные мины. Чтобы предотвратить угрозу потери кораблей в транспортов, в Мурманск [144] и Полярное приехал ученый-физик И. В. Курчатов с группой товарищей. Они провели серию опытов по размагничиванию корпусов кораблей, внедрили этот метод в практику, составили руководство по борьбе с магнитными минами.

И все же от мин в Арктике гибло немало судов. Чтобы повысить безопасность арктических плаваний, Северный флот направил на трассу Северного морского пути новые тральщики типа «ТАМ» и «AM», вооруженные акустическими и электромагнитными тралами.

Ветеран Краснознаменного Северного флота и Мурманского тралового флота В. А. Доричев вспоминал:

— Мне довелось служить рулевым на магнитно-акустическом «Т-122», который мы приняли в декабре сорок третьего года. Наш «Т-122» тралил минные поля, прокладывал фарватеры, проводил транспорты в районах Канина Носа и у острова Колгуев, в Печорском заливе и на подходах к проливу Югорский Шар, Диксону и Енисею. «Т-122» прошел по минным полям тысячи миль, провел десятки судов. Трудно сказать, сколько человеческих жизней и тысяч тонн различных грузов сберегли мы. В сорок четвертом году вообще не было случаев подрыва на донных неконтактных минах и гибели транспортов. В этом большая заслуга «пахарей» моря... На «Т-122» служило несколько моряков промыслового флота, которые до войны ловили рыбу в Баренцевом море. Среди них были штурманы Константин Павлов и Алексей Осадчий, механик Яков Коробкин, повар Николай Коростылев.

Отлично зарекомендовал себя в морских сражениях мурманский траулер РТ-29 «Киров», воевавший в составе Северного флота под названием «ТЩ-38». Его экипаж, также состоявший из мурманских рыбаков, участвовал в конвоях, высаживал десанты, перевозил раненых и грузы. Когда летом 1942 г. фашисты проводили операцию «Ход конем» и им удалось разгромить крупный караван судов, идущий в СССР, на помощь союзникам пошел и «ТЩ-38». Тральщик под командованием капитан-лейтенанта А. И. Стрельбицкого — одного из зачинателей стахановского движения на Мурмане — нашел у берегов Новой Земли четыре американских транспорта, оказал им необходимую помощь, а потом отконвоировал к Мурманску.

Другой случай произошел в конце войны. «ТЩ-38» вместе с другим тральщиком получил боевой приказ: сопровождать транспорты «Революция» и «Кама». Погода была, по выражению моряков, свежей: на море штормило, [145] волнение достигало восьми баллов. Сначала все шло более или менее нормально, и вдруг случилось непредвиденное — в районе Лицких островов на одном транспорте отказала машина. Конвой разделился, и «ТЩ-38» остался охранять дрейфующий пароход. Тотчас же появилась немецкая подводная лодка. Фашисты потопили наш транспорт и начали охоту за «ТЩ-38». Но тральщик не только принял бой, но и вынудил фашистов покинуть район.

После войны тральщик вернулся в родной Мурманский порт. А в кают-компании появилась мемориальная доска: «В составе Северного флота активно участвовал в Великой Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков. В боях за нашу Советскую Родину экипаж корабля 200 суток провел в дозоре, 100 суток в тральных операциях, участвовал в 15 конвоях, уничтожил 20 мин, неоднократно отражал атаки вражеской авиации». Все члены экипажа были награждены орденами и медалями. Капитан К. Л. Бурков, сменивший А. И. Стрельбицкого, был удостоен ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны I степени, дважды ордена Красной Звезды.

Героические страницы в хронику войны в Северной Атлантике и Западной Арктике вписали моряки Мурманского пароходства.

Еще в довоенные годы плавал в Атлантике приписанный к Мурманску пароход «Декабрист». В декабре 1941 г. судно пришло в Мурманск с грузами от союзников. Пришло без охраны, без конвоя, без огней и радио. «Декабрист» преодолел штормы и минные поля, обошел патрулировавшие немецкие лодки, их завесы. Уже в советских территориальных водах, в сумерках полярной ночи пароход догнали фашистские бомбардировщики. Снизившись до предела, они стали сыпать на безоружное и обледенелое судно бомбы. Но, как говорил потом капитан С. П. Беляев, судьба хранила их в тот раз до конца. Большинство бомб упало в море, а те, что попали в пароход, не взорвались. Причем одна из бомб сорвала крышки у нескольких бочек с бензином, стоящих на палубе, а другая пробила верхнюю палубу и застряла в нижних переборках. Вот с такой начинкой и подошел «Декабрист» к причалу под разгрузку. Это был первый пароход, пришедший в Мурманск с грузами по ленд-лизу.

После этого «Декабрист» сделал еще немало рейсов, пока в конце 1942 г. не нарвался на фашистскую засаду. Пароход затонул, а команду на трех шлюпках раскидало штормовое море. Лишь одна из шлюпок, где находилось [146] 19 человек, достигла под пологом полярной ночи скалистого берега необитаемого острова, носящего оптимистическое название Надежды. Один за другим гибли моряки — от голода, жажды, мороза, обжигающего ветра и цинги. Осталось всего трое, которых позже подобрали гитлеровцы и бросили в концлагерь. Такова история одного парохода, одной команды. А ведь таких судеб — десятки...

В 35-ю годовщину разгрома немецко-фашистских войск в Заполярье по договоренности с норвежскими властями на остров Надежды высадились североморцы и мурманчане, чтобы установить скромный памятник в честь героического парохода «Декабрист». На каменной стеле выбита надпись: «Морякам советского парохода «Декабрист», героически погибшим в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. 1942 г.»

А кто не знает истории трагического конвоя «PQ-17», который по приказу английского адмиралтейства был брошен военными кораблями сопровождения в открытом море на растерзание врагу? В составе этого конвоя шел в Мурманск с грузом бензина советский танкер «Азербайджан». Самолеты-торпедоносцы набросились на мирный пароход, как стервятники на добычу. Атака следовала за атакой. В судовом вахтенном журнале читаем: «Торпедированы на расстоянии пятидесяти миль на зюйд-ост от острова Надежды... Обе торпеды попали в танки № 15 и № 16, разорвав семь соседних... Кормовая часть в нескольких местах разорвана... Раненым оказана медицинская помощь». Англичане предложили советской команде покинуть судно с тем, чтобы затопить его. Но капитан «Азербайджана» В. Н. Изотов ответил: «Танкер хоронить не собираемся». Полузатопленное судно стало пробиваться к Мурманску в одиночку. Чтобы избежать новых встреч с врагом, В. Н. Изотов пошел на север, вдоль кромки полярных льдов. Танкер пришел в Мурманск кружным путем, через Новую Землю. Стойкость и героизм советского экипажа поразили союзников. Узнав, что танкер подходит к Мурманску, англичане послали для торжественной встречи крейсер «Позарик».

В военно-историческом очерке нет необходимости дать подробную картину войны в Северной Атлантике и Арктике, об этом написано много. Автор коснулся событий в тех необходимых, по его мнению, рамках, что с достаточной четкостью высвечивают фон, на котором ярче просматриваются сражение за Мурманск, мужество и стойкость мурманчан. Кроме того, следует подчеркнуть, что борьба с [147] вражеским судоходством в Баренцевом и Норвежском морях, осуществлявшаяся Северным флотом, преследовала важные оперативные и стратегические цели. В результате действий Северного флота враг потерял в годы Великой Отечественной войны свыше 200 боевых кораблей и вспомогательных судов, более 400 транспортов общим тоннажем свыше 1 миллиона тонн, около 1300 самолетов{71}.

Североморцы обеспечивали морскую связь с союзниками по антигитлеровской коалиции, защищали советское судоходство в морях Ледовитого океана. Трудящиеся Мурманска оказывали Северному флоту всяческую в том помощь и поддержку. [148]