Операции на Нижнем Днепре и на Кубани
К 1 августа численность нашей 13-й армии была уже доведена до 57 111 штыков, 1497 сабель и 247 орудий. Из этого общества количества на долю правобережной группы{334} приходилось 12 000 бойцов, 205 пулеметов, 33 легких и 17 тяжелых и полутяжелых орудий. 2-я конная армия насчитывала в своем составе 2770 сабель и 25 орудий. Всего, таким образом, мы располагали здесь [586] 57111 штыками, 4267 саблями и 272 орудиями против 41 420 штыков, 14 850 сабель и 241 орудия армии Врангеля{335}.
Эти силы противника сгруппировались следующим образом: против нашей правобережной группы располагался корпус ген. Слащова и 3-я туземная кавалерийская бригада, всего численностью в 3500 штыков, 2000 сабель и 44 орудия, занимая фронт от Никополя до устья р. Днепр на протяжении 170 км. В глубоких резервах в Крыму у противника было 5100 штыков, 550 сабель и 31 орудие. Прочие силы противника занимали остальной фронт, причем главная масса конницы Врангеля в начале августа 1920 г. находилась во фронтовом резерве, а именно — в районе с. Серагоз располагался конный корпус ген. Барабовича — 6000 сабель и 1000 штыков.
Обращаясь к оценке соотношения сил и их группировки, должны отметить, что численно мы на несколько тысяч превосходили противника, но он имел солидное преимущество перед нами в преобладании в составе его армии конницы. Это облегчало его маневрирование по внутренним операционным линиям под прикрытием р. Днепр. Быстрота маневрирования красных стеснялась отсутствием конницы и развитой сети железных дорог в нужных направлениях для оперативных перебросок.
Пользуясь численным перевесом своей правобережной группы над группой ген. Слащова, командование 13-й армией (т. Уборевич) решило этой группой ударить по корпусу Слащова и, наступая на Перекоп, отрезать противника от Крыма, в то же время развивая удар и на ореховском направлении.
Операция правобережной группы красных на Нижнем Днепре является показательной в смысле тех достижений, которые были сделаны Красной Армией в конце третьего года [587] Гражданской войны в области организации управления и командования. Кроме того, она дает возможность проследить те же достижения в области организации и устройства тыла. До сих пор мы не касались последнего вопроса по двум причинам. Во-первых, из опасения чрезмерно увеличить свой труд, а во-вторых, в силу отсутствия нужных материалов для большинства из операций Гражданской войны. Рассматривая ее в нашем очерке главным образом под углом зрения работы управления и командования, мы считаем необходимым на примере одной из операций для полноты нашего очерка дать картину организации и устройства тыла и материального обеспечения операции.
Готовясь к выполнению своей задачи, командование правобережной группы произвело весьма тщательную и всестороннюю ее подготовку. Эта подготовка выразилась в создании скрытно от противника мощной ударной группировки, в организации разведки противника и местности и в подробной разработке плана самой переправы через такое [588] солидное водное препятствие, каким в районе переправы являлся р. Днепр, достигавший до 600 м ширины при глубине больше 10,5 м.
В результате всей этой подготовительной работы командование группой к концу дня 6 августа на фронте устье р. Ингулец — кол. Клостендорф включительно, общим протяжением 48 км развернуло 12 961 бойца при 220 пулеметах, 71 легком, тяжелом и полутяжелом орудии, что давало на 1 км фронта 270 штыков, 5 пулеметов, 3 орудия. Противник на своем участке фронта против этой группировки красных располагал всего 870 штыками, 126 саблями, 65 пулеметами, 14 легкими орудиями{336}, что составляет на 1 км фронта 20 штыков и сабель, 1 1/2 пулемета и около ¼ орудия{337}. Обе стороны со второго дня операции могли рассчитывать на резервы: красные на 51-ю стрелковую дивизию (9787 бойцов при 24 орудиях), что увеличило бы их ударный кулак еще на 75 % пехоты и 30 % артиллерии; белые располагали в своем тылу резервами вторых бригад 13-й и 34-й пехотных дивизий и 8-го кавалерийского полка общей численностью в 3600 штыков и сабель при 14 легких и тяжелых орудиях.
Такое огромное численное превосходство командованию правобережной группы удалось обеспечить благодаря искусному распределению своих сил по активным и пассивным задачам. На последнее (обеспечение операции) выделялось только 7 % из наличного количества всех сил группы. Рассматриваемая подготовка операции свидетельствует, что принцип ударности и выгоды его применения были твердо осознаны высшим красным командованием, и оно смело и решительно умело проводить его в жизнь. Тот же принцип ударности был последовательно проведен и использован командованием группы в распределении ее технических средств. В несравненно более широком размере, чем где-либо до сих пор, было проведено массирование артиллерии и централизация управления ею. Для поддержки форсирования р. Днепр вся артиллерия группы была развернута на 24-километровом фронте в двух группах. Основная группировка [589] артиллерии намечалась в районе Берислава. Здесь заняли позицию 31 легкое и 27 тяжелых и полутяжелых орудий, в районе кол. Львово развернулось 14 легких и 3 полутяжелых орудия (артиллерия 15-й стрелковой дивизии), и в районе с. Казацкое была поставлена одна батарея Таона (два тяжелых орудия). Прочие технические силы группы в количестве четырех бронеотрядов были подтянуты к Бериславу в ожидании возможности использовать их на левом берегу Днепра. Туда же подтягивались и воздушные силы группы, располагавшей 8 самолетами{338}.
Сопоставляя технические средства группы с таковыми же противника, мы видим, что красные значительно превосходили белых и в техническом отношении. Это было явлением не случайного порядка, а неоднократно наблюдавшимся и ранее в различные периоды и на различных участках Гражданской войны. То обстоятельство, что в разбираемой нами операции эта особенность выступает более выпукло, объясняется более полно проведенным принципом сосредоточения этих средств на главном направлении удара.
Наибольший эффект использования этих средств зависел не только от умелого использования и умелого управления ими, но и от обеспеченности их припасами, в первую очередь, конечно, огнестрельными. Поэтому весьма полезно остановиться на этом вопросе, тем более что пример правобережной группы является не исключением, а общим правилом для всех красных армий в кампании 1920 г. Ясно, что продолжающееся сужение нашего экономического базиса, особенно остро чувствуемое в области тяжелой индустрии, не могло благоприятно отразиться и на военной промышленности. Как следствие этого остро давал себя чувствовать и недостаток в огнеприпасах.
Конечной целью группы, согласно данных оперативного задания, являлся разгром живой силы противника и выход в район Перекопа, т. е. проникновение в расположение противника на глубину 90 км. Учитывая необходимость продвигаться с боями, мы считаем, что наибольший предел проникновения группы в сутки не мог превышать в среднем 20 км, [590] и таким образом, всю операцию во времени (за округлением) следовало рассчитывать на 5 дней. В какой мере эта пятидневная операция была обеспечена огнеприпасами? Наличных запасов патронов и снарядов (особенно последних) едва хватало на день серьезного огневого боя. При растяжке операции на пять дней расход огнеприпасов на день боя (по подсчетам Н. Е. Какурина) не должен был превышать 30 патронов для стрелка, 57 снарядов (за округлением) для легкого и 27 снарядов (за округлением) для полутяжелого орудия. Всякий, сколько-нибудь знакомый с нормами расхода огнеприпасов во время мировой войны{339}, легко сделает следующие весьма существенные выводы. Во-первых, что нормы питания наших огневых средств были настолько недостаточны, что нельзя было рассчитывать на полное использование их самого могущественного свойства — скорострельности и, во-вторых, что при таком обеспечении Красная Армия страдала скорее не недогрузкой, а перегрузкой в технических средствах. Недостаточность огневого действия приходилось возмещать широким развитием маневренности.
Никаких теоретических выводов для расчетов о том, какое количество орудий и прочих огневых средств было потребно для подавления стольких-то и стольких-то пулеметов или орудий на данном участке неприятельского фронта, мы на основании опыта Гражданской войны сделать не можем, так как отсутствовало главное условие для правильности таких выводов — нормальное, сообразное их действительным возможностям питание огневых средств боеприпасами. Весьма характерно также, что командование правобережной группы считало количество огнеприпасов, отпущенных в его распоряжение, недостаточным. Оно просило доотпустить 5 052 200 000 ружейных патронов и 20 000 легких снарядов{340}. Если считать, что из общего количества ружейных патронов половина, т. е. 1 100 000, должна была пойти на обеспечение [591] пулеметов, то выходит, что командование группой считало возможным довести операцию до конца при условии обеспечения стрелка 39 патронами, пулемета — 4085 патронами и легкого орудия — 137 снарядами (подсчет сделан Н. Е. Какуриным). Таким образом, мы видим, что расчеты командования, по существу, являлись весьма скромными.
Как показывают архивные данные, вопреки широко распространенной версии, положение у белых с огнеприпасами обстояло гораздо хуже, чем у красных. Норма ежедневного отпуска снарядов на день боя на орудие не превосходила 20 снарядов. Под влиянием критического состояния запаса огнеприпасов белым приходилось вводить в дело свою артиллерию лишь в критические моменты боя, а некоторые батареи и просто оттягивать в тыл из-за отсутствия снарядов{341}. Обеспечение операции в продовольственном и фуражном отношениях основывалось главным образом на использовании местных средств. На случай возможных перебоев некоторые дивизии (15-я стрелковая) имели при себе 7-дневный возимый запас продовольствия. В отношении колесного транспорта войскам группы также приходилось рассчитывать главным образом на местные средства, так как некомплект обоза в некоторых частях достигал 60 %{342}.
Теперь представляется интересным бросить взгляд на организацию и устройство тыла правобережной группы в целом и устройство ее военных дорог, чтобы оценить ту эволюцию, которая произошла в Красной армии в этом отношении со времени эшелонного периода Гражданской войны. Правобережная группа базировалась на линии железной дороги Апостолово — Александровск — Синельниково — Павлоград — Лозовая, общим протяжением 360 км, и на грунтовый путь Апостолово — Берислав, протяжением 110 км. Оба эти пути были оборудованы в качестве военной дороги группы, общим протяжением 470 км. Кроме значительной длины этой дороги, невыгодным обстоятельством [592] для красных явилась слабая пропускная способность железной дороги, не превышавшая шести пар поездов в сутки. Учитывая, что к этой дороге была привязана группа, насчитывающая в своем составе четыре относительно сильных дивизии и небольшую Херсонскую группу, можно считать, что военная дорога могла справиться с подвозом только благодаря тому, что была избавлена от подвоза продовольственных и фуражных грузов. Базисные склады 13-й армии, из которых правобережная группа получала снабжение, располагались на ст. Лозовая и Павлоград{343}; на всем участке дороги от Апостолово до Синельниково располагался только один этап (№ 255) в Александровске; там же были развернуты и два армейских полевых госпиталя (№ 715 и 1005){344} (см. приложение, схема XVIII).
Конечно-выгрузочной железнодорожной станцией для правобережной группы являлась ст. Апостолово. Здесь находились: огнесклад группы и огнесклады трех дивизий (15-й, Латышской и 52-й), два этапа (№ 314, 315; один, очевидно, как резерв этапного участка) и управление этапного участка (№ 79). Участок грунтовой дороги Апостолово — Ивановка — Ново-Каменка — Бериславль обслуживался двумя этапами (№ 313, 316) — в Ивановке и Ново-Каменке. 313-й этап был удален от Ивановки на 25 км (нормально), а от Берислава на 45 км (по-видимому, на половине пути также был подэтап).
Такая организация военной дороги с соответствующим развитием всех ее звеньев свидетельствует о надлежащем учете значения устройства тыла и службы военных сообщений красным командованием. Опираясь на достаточно развитый и правильно расчлененный в глубину тыл, красные войска получали устойчивое основание для своего маневрирования. В этом мы усматриваем одну из причин того явления на противоврангелевском фронте борьбы, что [593] временные неудачи красных войск никогда не превращались в полный разгром их. Наконец, для того, чтобы оценить ту гибкость, с которой красное командование умело разрешать вопросы устройства тыла в условиях слабо работающего железнодорожного транспорта и почти полного отсутствия механического транспорта, посмотрим, как сумело выйти из положения командование той же правобережной группы при подготовке своей операции на Нижнем Днепре. Выходя в район Перекопского перешейка, войска группы отрывались от своей конечно-выгрузочной железнодорожной станции на 156–160 км, т. е. на 5–6 переходов. Обслужить грунтовый участок военной дороги такого протяжения одними средствами гужевого транспорта было трудно, особенно при наличии некомплекта в войсковых обозах до 60%. Командование группой вышло из положения созданием промежуточной огневой базы по линии железнодорожных станций Блакитная — Белые Криницы — Снегиревка (на участке железной дороги Апостолово — Херсон) и выдвижением от нее передовой огневой базы в виде летучек на линию сс. Галагновка, Тронина, Блашков, что приближало передовую базу на один переход к линии фронта в исходном положении. На эти же станции перенесено было и базирование дивизий. Эти мероприятия почти вдвое сокращали грунтовый участок военной дороги группы и чрезвычайно облегчали условия ее дальнейшего снабжения. Командование группой полностью учло те выводы, которые ему предоставлялись прохождением железной дороги Апостолово — Херсон параллельно линии его фронта под прикрытием такой солидной водной преграды, как р. Днепр. В целях более правильной и удобной организации эвакуации оно направляло своих больных и раненых в двух расходящихся направлениях на ст. Апостолово и ст. Херсон. Ввиду общей бедности в санитарных средствах для оборудования этих направлений пришлось использовать значительную часть санитарных учреждений, что, будучи, по существу, неправильным, диктовалось, однако, объективными причинами, независимыми от воли командования{345}. [594]
Наступление правобережной группы приказано было начать, не дожидаясь конца сосредоточения 51-й стрелковой дивизии.
В ночь с 6 на 7 августа правобережная группа начала переправу через Днепр у Каховки, Корсунского монастыря и Алешки и атаковала корпус Слащова, нанося главный удар Латышской и 52-й стрелковыми дивизиями на Каховку и Корсунский монастырь. Первоначально ей удалось потеснить корпус Слащова, но в дальнейшем противник, выдвинув из резерва конницу Барабовича, задержал наступление правобережной группы и даже принудил ее к частичному отходу за Днепр{346}. Переправы у Каховки оставались все-таки в руках красных войск. Полного своего развития операция не получила из-за слабой боеспособности 15-й стрелковой дивизии, не выдержавшей удара и отошедшей на переправы у Корсунского монастыря.
До 15 августа в районе Каховского плацдарма не прекращаются попытки II корпуса и корпуса ген. Барабовича восстановить положение. Конные атаки ген. Барабовича разбиваются о проволочные заграждения и организованный огонь плацдарма. Конница белых несет большие потери. Можно сказать, что под Каховкой, в дерзком безумии бросаемая без всякой огневой, в частности артиллерийской, подготовки на атаку укрепленных позиций, конница белых получила такой моральный надлом, от которого она уже не оправилась. Наконец, 15 августа Слащов, принужденный признать безрезультатность своих попыток, просит у Врангеля разрешения прекратить дальнейшую атаку плацдарма. Воспользовавшись неудачей II корпуса, Врангель спешит заменить неугодного Слащова, подавшего рапорт об отставке, ген. Витковским (см. приложение, схема XIX).
В результате наступления, хотя и не удавшегося в целом, советское командование достигло важных стратегических выгод. Каховка, лежащая всего в 80 км от Перекопского [595] перешейка, являлась узлом кратчайших путей к нему. Таким образом, противник при развитии своих дальнейших операций в Северном или Северо-Восточном направлении, удаляясь от своей основной базы — Крыма, всегда рисковал быть отрезанным от нее ударом со стороны Каховки на Перекоп.
Встреченный враждебно населением Таврии, испытав неудачу с попыткой вызвать восстание в Донской области и не имея успеха в своих стремлениях завязать прочные связи с махновщиной, Врангель обратил свое внимание на Кубань. Здесь остатки контрреволюционных сил, укрывшиеся в горах во время весеннего разгрома деникинских армий, вновь подняли голову, объединяя вокруг себя недовольные советской властью кулацкие слои и казачью верхушку (банды полковников Скакуна, Лебедева, ген. Фостикова и т. д.). Наибольшую активность проявляли бело-зеленые отряды, действовавшие в районе Майкопского, Баталпашинского и Лабинского отделов. Объединившись в так называемую «Армию возрождения России» (ген. Фостиков), они к первой половине августа достигают общей численности около 6000–7000 штыков и сабель при 30–40 пулеметах и нескольких орудиях.
Кубанский десант Врангеля представляет значительный интерес для историка Гражданской войны как операция, построенная на расчетах не столько военного, сколько политического порядка. Врангель бросает свои части на Кубань для организации массового восстания. Разрозненные повстанческие отряды должны были сплотиться вокруг этих частей как организующего ядра. Врангель уверен, что «в дальнейшем, двигаясь по родным местам среди сочувствующего населения и присоединяя к себе многочисленные повстанческие отряды, войскам удастся захватить самое сердце Кубани — Екатеринодар{347} и прежде, чем красное командование успеет собрать значительные силы, очистить от красных северную часть Кубанской области». По соображениям же политического порядка был намечен и начальник основного десантного отряда — ген. Улагай, человек (по отзыву самого Врангеля), пользовавшийся широкой популярностью среди казаков, смелый и решительный, «способный творить чудеса»; «за ним должны были, [596] казалось, пойти все». Как известно, в этих своих оптимистических расчетах Врангель ошибся. Настроения казацкой верхушки, к тому же, оцениваемые по оптимистическим донесениям агентов ген. Врангелем ошибочно, были приняты за настроения всего казачества, а ген. Улагай оказался неподготовленным для роли организатора и руководителя этой сложной операции.
Оперативный замысел Врангеля заключался в том, чтобы, высадив главные силы десанта в районе станицы Ахтырско-Приморской{348}, быстро выдвинуться к важному железнодорожному узлу — станции Тимошевской и, базируясь на нее, захватить город Екатеринодар. Более слабые десанты высаживались им на Таманском полуострове (ген. Харламов) и между Анапой и Новороссийском (ген. Черепов), имея задачей, с одной стороны, отвлечь возможно больше сил красных с главного направления и, с другой стороны, захватив соответственно Таманский полуостров и Новороссийск, вести в дальнейшем наступление на Екатеринодар, присоединяя к себе местных повстанцев. Таким образом, в районе Екатеринодара должно было произойти соединение всех сил для ведения дальнейшей операции в глубь Кубани.
По нашим архивным материалам, численность войск, выделенных Врангелем для участия в десантной операции, определяется следующим образом: отряд Улагая — 4050 штыков, 4050 сабель, 243 пулемета, 17 орудий; отряд ген. Черепова — 1500 штыков, 15 пулеметов, 2 орудия; отряд ген. Харламова — 2450 штыков, 450 сабель, 25 пулеметов, 6 орудий. Данные, даваемые Врангелем, значительно расходятся с этими данными. Врангель численность всех отрядов определяет в 5000 штыков и сабель при 130 пулеметах и 14 орудиях. Надо полагать, что данные нашего архива отражают ту картину, которая создалась в результате первых успехов десантных отрядов и того прироста, который получили они путем присоединения местных белых банд и населения. Сам Врангель признается, что к концу операции, несмотря на большие потери, некоторые части оказались более многочисленными, чем в начале ее. [597]
События в первоначальный период развертывались благоприятно для врангелевского десанта. Ген. Улагай, высадившийся 14 августа без больших препятствий у станицы Ахтырско-Приморской, к вечеру 18 августа, нанеся ряд сосредоточенных ударов красным войскам, действовавшим крайне нерешительно и распыленно, занимает станцию Тимошевскую. Отсюда ген. Улагаю открывался прямой путь на Екатеринодар, весьма слабо прикрытый нашими частями. Однако вместо того, чтобы продолжать энергичное наступление, ген. Улагай по не совсем понятным причинам, но, по-видимому, увлекшись мобилизацией местного населения, фактически на несколько дней приостановил свое наступление, дав возможность использовать эту передышку красным (9-я армия т. Левандовского) для сосредоточения новых сил. Основное условие всякой десантной операции — решительное расширение плацдарма — в действиях ген. Улагая, таким образом, отсутствовало. Весьма возможно, что эта нерешительность Улагая вызывалась и соображениями оперативного порядка. Уже начиная с 16 августа в районе станицы Брыньковской, единственной удобной переправы через полосу болот, «Бейегское гирло», прикрывавшую отряд Улагая с севера, завязываются упорные бои конницы Бабиева с красными, все усиливавшими нажим в этом направлении. С 16 по 23 августа, пока еще окончательно определилась необходимость перебазирования белыми всей операции на Ачуев, станица Брыньковская несколько раз переходит из рук в руки. Активность красных в районе Брыньковской ставила ген. Улагая перед опасностью быть отрезанным от своей базы. Переломным днем всей операции без особой натяжки можно считать 22 августа. В этот день красные войска вновь захватывают станцию Тимошевскую, отбросив тем самым отряды ген. Улагая с кратчайшего направления на Екатеринодар. Импровизирования Азовская флотилия красных, появившаяся перед незащищенной в это время флотом белых Ахтырско-Приморской станицей, заставляет эвакуироваться оттуда базу и штаб ген. Улагая. С 23 августа ген. Улагай переносит свое базирование к югу, на Ачуев. Но его дальнейшие действия, несмотря даже на ряд довольно значительных тактических успехов, носят уже печать обреченности; даже сочувствующие слои населения, уже не веря в успех [598] белых, избегают мобилизации. Население прячется в камышах и топит в озерах свои повозки. Кольцо красных войск все теснее сжимает десантные белые войска. 28 августа красные войска, скрытно двинув на пароходах десант т. Ковтюха в тыл противнику по реке Протоке, производят внезапный налет на станицу Ново-Нижне-Стеблиевскую, где размещается штаб отряда ген. Улагая. Этот налет, дезорганизовавший управление, несколько ускоряет отход противника. Противник, упорно обороняясь, отходит на Ачуев. Пользуясь тем, что весьма удобная для обороны болотистая и труднопроходимая местность давала возможность легко сдерживать красных, он до 7 сентября удерживал у Ачуева небольшой плацдарм, прикрывая эвакуацию (см. приложение, схема XX).
Что же касается действий отряда Черепова и Харламова, то эти действия почти не сказались на общем ходе операции. Во всяком случае, основной своей задачи — отвлечь к себе возможно больше сил красных — эти отряды не выполнили. Частично это приходится объяснять тем, что их действия не были согласованы с действиями Улагая. Отряд Черепова производит высадку между Анапой и Новороссийском с большим запозданием — лишь 17 августа, и после тщетных попыток прорваться в сторону Новороссийска в ночь с 23 на 24 августа, потеряв около 50 % личного состава, эвакуируется под прикрытием судовой артиллерии. Более удачно вначале развернулись действия ген. Харламова на Таманском полуострове, но уже при выходе из полуострова, где, пользуясь выгодной для обороны местностью, красные (22-я дивизия и 33-я кавалерийская бригада) оказывают сильное сопротивление, и наступление Харламова захлебывается. Характерно, что отряд Харламова развивает наибольшую активность тогда, когда войска ген. Улагая уже отошли в район Ачуева. 2 сентября на Таманском полуострове красные сами переходят в решительное наступление, приведшее к почти полному разгрому тех отрядов белых, которые не успели отойти на базу десанта — станицу Таманскую.
После отступления отряда ген. Улагая врангелевские повстанцы еще значительное время продолжали действовать на Кубани. «Армия возрождения» ген. Фостикова, действовавшая в Баталпашинском районе, потребовала для своей ликвидации еще значительных усилий Красной Армии. Окруженный [599] со всех сторон, испытывая недостаток в огнеприпасах, все больше теряя поддержку населения, ген. Фостиков в начале октября был вынужден со своими отрядами горными тропами перейти на территорию Грузии в район Гагр, где его отряды были фиктивно разоружены и вскоре выданы Врангелю. Эта комедия выдачи сама по себе представляет лишь маловажный эпизод в общем ходе Гражданской войны; историка в этом эпизоде может интересовать лишь своеобразная позиция демократической Грузии, формально не признававшей Врангеля. Грузинское командование добровольно согласилось выдать отряд Фостикова Врангелю, хотя оно не могло не знать, что этот отряд пойдет на укомплектование белой армии. По дипломатическим соображениям меньшевики не рискнули проделать выдачу открыто. Для обмана советского командования врангелевцами и грузинскими меньшевиками была инсценирована уступка отряда Фостикова под угрозой вооруженной силы. Врангелевский миноносец дал несколько выстрелов, после которых грузинские войска отступили, а отряд Фостикова благополучно погрузился и отплыл в Крым. Весь этот инцидент прекрасно характеризует сущность грузинского меньшевизма.
Пользуясь отвлечением внимания и части сил противника на Кубани, красное командование вновь решило повторить свою наступательную попытку от Каховки и Александровска. От Александровска на Мелитополь должна была наступать 2-я конная армия. Правобережная группа двумя своими дивизиями (51-я и 52-я стрелковые) должна была повести наступление на Мелитополь для соединения со 2-й конной армией, а одной дивизией (Латышской) наступать на Перекоп. Судя по этим задачам, в замысел командования армией входило окружение значительной части армии Врангеля, не выпуская ее в Крым.
Хотя эта операция и не привела к разгрому Врангеля в Северной Таврии, но она представляет значительный политический и оперативный интерес. Вклинившись глубоко в территорию, занятую войсками Врангеля, Красная Армия в значительной мере сорвала идущие в Северной Таврии хлебозаготовки белых и дезорганизовала ближайший тыл армии, подорвав уверенность населения в долговечности успехов Врангеля. Интерес этой операции еще и в том, что по [600] своему замыслу и характеру она представляет как бы репетицию октябрьской операции т. Фрунзе, приведшей к разгрому Врангеля. Августовские события не могли не убедить Врангеля в той опасности, которую представлял для него Каховский плацдарм. Его порывы в Северном и Северо-Восточном направлениях при наличии Каховского плацдарма, находившегося всего в 2,5 переходах от Перекопа, неизбежно превращались в предприятия авантюристического порядка. С другой стороны, вся политическая и экономическая обстановка республики требовала от командования 13-й армии энергичных мер по прикрытию Донецкого бассейна. Можно без преувеличения сказать, что с момента возникновения Каховского плацдарма оборона Донецкого бассейна решалась уже не путем непосредственного прикрытия подступов к нему, а активностью красных под Каховкой. Каховский плацдарм резко изменяет оперативную обстановку на Врангелевском фронте. Врангель переходит к активной обороне, держа значительные резервы свободными для действий ими, в зависимости от обстановки, в Западном и Восточном направлениях. Отныне его тактика — это тактика коротких решительных ударов. Тактически он остается активным и в последующий период, но оперативно он уже связан, лишен того, что принято называть оперативной свободой.
Каховская группа красных перешла в наступление 21 августа; наступление развивалось успешно, но медленно. По мере отрыва от плацдарма Мелитопольская группа (т. Блюхер), сдерживаемая к тому же командованием Каховской группы, проявляет все большую осторожность и методичность в своих действиях, как бы опасаясь за свои открытые фланги. Действовавшая в этом направлении полнокровная 51-я дивизия к 27 августа усиливается малочисленной и сильно потрепанной 52-й стрелковой дивизией. К вечеру 27 августа Мелитопольская группа, имея в центре 51-ю дивизию, на правом фланге — сводную кавалерийскую дивизию т. Саблина, а на левом — части 52-й дивизии, с боем выходит на фронт Ивановка — Нижние Серогозы — Новая Александровка. На этом рубеже завязываются 3-дневные бои за инициативу с белыми, пытающимися обойти фланги красных.
Против левого фланга Мелитопольской группы т. Блюхера к вечеру 27 августа в Демьяновке сосредоточивается [601] ударная группа белых — Корниловская, 6-я пехотная, 1-я конная дивизия (под общим командованием ген. Скоблина). Действовавшая в районе Агайман 2-я конная дивизия белых отходит в это же время в Петровское, оставив арьергардные части в районе Кучкогуса. Связь между обеими группами белых, стягивавшимися к флангам группы т. Блюхера, поддерживалась сильно растянутой отдельной конной бригадой ген. Шинкаренко, группировавшейся в районе Калга. Таким образом, уже к вечеру 27 августа определяется идея контрманевра белых, построенного на охвате с обоих флангов зарвавшейся в Мелитопольском направлении и растянувшей свои силы группы т. Блюхера. Эта обстановка заставляет т. Блюхера спешно усиливать свой левый фланг, на который им форсированным маршем перебрасывается и конная группа т. Саблина.
Что же касается Перекопского направления, то здесь наступление Латышской дивизии развивается крайне медленно, и к вечеру 27-го Латышская дивизия ведет еще бой с противником в районе Магдалиновка. Части 15-й дивизии, выдвинутые 30 августа в Аскания-Нова, когда уже события в Мелитопольском направлении принимают угрожающий для красных характер, захватывают в промежуток между Перекопской и Мелитопольской группами Аскания-Нова, но этот их успех никакого воздействия на ход событий уже не оказывает. Наступление Каховской группы вызвало серьезную тревогу у белого командования, в чем в своих записках признается и сам Врангель: «С утра 30 августа на всем фронте возобновился жестокий бой. До полудня исход еще не был известен, ген. Кутепов считал положение очень тревожным. Я решил проехать в Мелитополь. На станции Джанкой нас предупредили, что разъезды красной конницы подходят к железной дороге. С потушенными огнями мы в сумерках прошли на север. В Мелитополь я приехал поздним вечером. Несмотря на поздний час, большая толпа стояла на улицах, прилегающих к штабу. В сумрачных, угрюмых лицах чувствовалась тревога».
Пока таким образом развивались операции правобережной группы т. Эйдемана, на остальном фронте 13-й армии произошли следующие события. Содействуя удару 2-й конной армии, пехота 13-й армии заняла Большой Токмак. 2-я конная армия, прорвав в районе Васильевка фронт белых, двинулась на Скельку и далее на Орлянск, ища связи с 52-й [602] дивизией. Левый фланг белых в Александровском направлении оттягивается в район Михайловка — Фридрихсфельд. 29 августа, когда на фронте Каховской группы в районе верхних и нижних Серагоз уже идут бои с переменным успехом, 2-я конная армия под Малой Белоозерской рассеивает Донской стрелковый полк белых и продолжает движение на Менчекур. Между конной армией и левым флангом Каховской группы остается прорыв всего в 60 км. К вечеру 29-го красным удается на левом фланге Мелитопольской группы удержать нижние Серагозы. Однако это выгодное тактическое положение не было в достаточной степени использовано 2-й конной армией, двигавшейся крайне медленно в силу усталости конского состава. С утра 30 августа противник ведет сосредоточенное наступление на левый фланг группы т. Блюхера и после упорного боя заставляет ее оставить район нижних Серагоз, одновременно сдерживая своей авиацией и прикрывающими частями продвижение 2-й конной армии. 1 сентября части 51-й и 52-й стрелковых дивизий (группа т. Блюхера) начинают отход на Каховский плацдарм. Туда же, самостоятельно нависая над флангом группы ген. Скоблина, направляется и 2-я конная армия, лишь 2 сентября у Каховского плацдарма соединившаяся с 51-й дивизией.
Начиная со 2 сентября, противник вел ряд атак на Каховский плацдарм корпусом ген. Витковского, усиленным до 7000 штыков. Свой главный удар противник развивал вдоль дороги Перекоп — Каховка. Все атаки были отбиты, причем в руки красных перешли два танка противника. Бои на этом направлении замерли 6 сентября.
После отбития атак противника на Каховский плацдарм на всем Таврическом фронте наступило временное затишье. Командование противника готовилось к новой операции, произведя перегруппировку и подтягивая резервы{349}. На этот раз [603] оно ставило своей целью занятие г. Екатеринослава и выход к Донецкому бассейну и в район Донской области. Эта операция должна была явиться предварительной операцией перед главной операцией, намечаемой в сторону правобережной Украины. Врангель хотел развязать себе руки для своей заднепровской операции. Разбив последовательно Пологскую и Верхне-Токмакскую группу красных и одновременно наступая с фронта и действуя по тылам Ореховской и Александровской групп красных, части врангелевской армии должны были нанести решительное поражение красным силам на левом берегу Днепра.
С начала сентября в Крым начал возвращаться с Кавказа десантный корпус Улагая, а, кроме того, из Польши начали прибывать части разновременно собравшихся и сформировавшихся там русских добровольцев, общим числом до 10 000 чел. (Бредовцы), которые и были влиты в армию; значительное увеличение сил дал также резерв пленных красноармейцев. Таким образом, к середине сентября армия Врангеля довольно значительно усилилась. Пользуясь этим обстоятельством, Врангель решил развить свои действия на более широком фронте, наметив два направления для нанесения своих ударов: на станцию Волноваха и на станцию Синельниково. Прибывавшие с Кавказа части (1, 2, 3, 4-я Кубанские кавалерийские дивизии, Алексеевская пехотная дивизия) направлялись по железной дороге через Керчь, Мелитополь в Северную Таврию. К середине [604] сентября противник в районе Михайловка-Васильевка сосредоточил весь свой 1-й армейский корпус, Корниловскую дивизию, 1,2,4-ю Кубанские кавалерийские дивизии и Донской корпус. Эти части предназначались для удара на фронт Александровск — Синельниково. Бои на этом фронте завязались 14 сентября. Под давлением противника части 13-й красной армии оставили линию р. Янчокрак и район г. Орехова и отошли на р. Конская. 15 сентября противник, развивая свое наступление, прорвал фронт 13-й красной армии у Ново-Григорьевского и продолжал теснить наши войска к Александровску и Миролюбовке. Правофланговые части 13-й армии под натиском противника вынуждены были 19 сентября оставить г. Александровск и отошли на остров Хортица на Днепре против Александровска. В то же время противник занял Славгород, из-за которого в последующие дни вновь разгорелись упорные бои. 22 сентября белые занимают уже станцию Синельниково. Оставив на фронте Синельниково — Александровск заслон из одного корпуса, белое командование перебрасывает прочие части (Донской корпус, 3-я и 4-я Кубанские кавалерийские дивизии) на Волновахское направление для удара на Юзовку и Мариуполь, который и был занят 28 сентября. На следующий день, т. е. 29 сентября, Донской корпус противника подошел к границе Донской области у станций Доля и Мандрыкина. Но на этом и закончились, собственно говоря, территориальные успехи широко задуманной операции. 13-я армия своими контратаками сумела приостановить продвижение противника. Она активно оборонялась на Синельниковском направлении, вновь заняла Синельниково и опять его утратила 3 октября, но своими ударами заставила заслон противника перейти к обороне. На р. Кашлагач продвижение Донской группы Врангеля встретило сильное сопротивление резервов 13-й армии, которые не только задержали ее продвижение, но даже отбросили назад. Противник вынужден был прервать свою операцию, но почти тотчас же задумал новую. На этот раз он ставил себе целью обрушиться на нашу Никопольскую группу (2-я конная армия, 1-я стрелковая дивизия), считая ее за ударную группу, предназначенную для вторжения в Крым, а затем разбить 6-ю красную армию на Каховском плацдарме [605] (правобережная группа была переименована 8 сентября в 6-ю армию) и таким образом открыть себе путь на Правобережную Украину.
Эта новая операция противника развивалась под знаком успешно продолжавшегося наступления центра и левого фланга 13-й красной армии, сдержать которое уже не могли заслоны противника. 5 октября красные войска вновь заняли Волноваху и Мариуполь, а 6 октября они окончательно утвердились в Синельниково.
План Никопольской операции противника заключался в общем в следующем: через остров Хортицу, который был занят им еще 25 сентября, на правый берег Днепра должны были переправиться в ночь на 7 октября Корниловская, Марковская и 1-я Кубанская кавалерийская дивизии. После переправы они должны были наступать в Западном направлении на фронт Долгинцево — Апостолово, выставив заслон на север. III армейский корпус противника и его конный корпус (1-я конная дивизия и Терско-Астраханская бригада) должны были форсировать р. Днепр у с. Ушкалка в ночь на 8 октября и, направив конницу для захвата ст. Апостолово, ударить в тыл Каховской группы красных, связываемой с фронта атаками II корпуса белых. Ввиду запоздания перегруппировки операция была отложена на одни сутки.
В 4 ч 30 мин 8 октября противник переправился через р. Днепр в районе Бурвальдской переправы против г. Александровска и, сбив части 8-й стрелковой бригады (3-й стрелковой дивизии из группы начдива 46-й стрелковой т. Федько; группа составляла правый фланг 13-й армии), начал быстро распространяться в Западном и Юго-Западном направлениях. К 9 ч на правом берегу Днепра была уже вся Марковская дивизия. 9 октября противник занял на правом берегу Днепра плацдарм глубиной 25 км, утвердившись в с. Лукашевка и Веселая. Красное командование еще 8 октября приняло меры к ликвидации прорыва противника на правый берег Днепра. Оно сосредоточивало две бригады 46-й стрелковой дивизии и кавалерийскую бригаду Кицюка севернее места прорыва в районе Канцерополь и вывело 21-ю кавалерийскую дивизию в район северо-восточнее Никополя (район Струковка, Редутный, Анастасьева), намереваясь таким образом с севера и юго-запада действовать [606] по основаниям клина вторжения противника. В то же время Северная ударная группа красных должна была усилиться еще 16-й кавалерийской дивизией (2-я конная армия), которая направлялась на ст. Высокое. Таким образом, удар белых от Александровска, предшествовавший удару их со стороны Ушкалка, имел непосредственным своим результатом ослабление 2-й конной армии на две кавалерийские дивизии.
В целях активизации своей обороны красное командование само перебросило на южный берег Днепра от Никополя бригаду 1-й стрелковой дивизии. Эта бригада повела наступление на сс. Водяное и Знаменское. Но в ночь на 9 октября началась переправа через Днепр III армейского корпуса белых у сс. Бабино и Ушкалка. 2 бригада 1-й стрелковой дивизии, занимавшая правый берег Днепра против этих пунктов, была потеснена, что вынудило бросить на Никополь последние резервы 2-й конной армии — 2-ю кавалерийскую дивизию и отдельную кавалерийскую бригаду.
Только 10 октября начало успешно развиваться наступление Северной группы красных (46-я стрелковая дивизия), усиленной еще бригадой курсантов. Эти части вели успешное наступление на колонию Хортица, тесня Марковскую дивизию{350}. Однако прорыв противника в Западном и Юго-Западном направлениях продолжал развиваться успешно, стремясь слиться с прорывом его III армейского корпуса. 21-я кавалерийская дивизия оказалась отброшенной к с. Токмаковка, где она вела упорный бой. 16-я кавалерийская дивизия пристроились к правому флангу группы Федько и наступала [607] вместе с ней. Уже вечером 10 октября противник врывался на улицы Никополя, но был выбит оттуда. В фокус сражения постепенно втягивался и левый фланг 6-й армии. Части 52-й стрелковой дивизии (левый фланг 6-й армии) пытались наступать на Бабино и Ушкалка; в район левого фланга 6-й армии перебрасывалась ее кавалерийская бригада. 11 октября оба прорыва противника слились в один общий, так как наши части принуждены были оставить Никополь и отойти на 25–30 км к северо-западу и северу от Никополя. 2-я кавалерийская дивизия оказалась в районе Высокая, 16-я кавалерийская дивизия занимала Чумаки; между ними оказалась 1-я стрелковая дивизия. Только наступление 46-й стрелковой дивизии продолжало развиваться, хотя и медленно, но успешно. Таким образом, к 12 октября маневр по срезанию клина вторжения противника не удался, и 2-я конная армия, по существу, лишь удлинила фронт группы Федько. Поэтому с 12 октября действия 2-й конной армии и группы Федько приняли характер обратного вытеснения противника на левый берег Днепра.
В этом маневре им по-прежнему пыталась помочь левофланговая дивизия (52-я стрелковая дивизия) 6-й армии двумя своими бригадами, пытавшаяся развить наступление на Грушевский Кут.
12 октября с утра 2-я конная армия и группа Федько наступали на фронт Подстепное — Никополь — кол. Хортица. Группа Федько вела упорный бой за сс. Веселое, Лукашевка и под конец дня вытеснила оттуда противника. В то же время 21-я кавалерийская дивизия своими главными силами заняла с. Александровка, выбросив передовые части на Перевозное; 1-я стрелковая дивизия и отдельная кавалерийская бригада заняли Шолохово; 2-я кавалерийская дивизия наступала на Чертомлык, а 16-я кавалерийская дивизия выходила на Красногригорьевку. 13 октября наступление группы Федько продолжало развиваться с значительным успехом на ее левом фланге. Были заняты колония Хортица, Кичкас, и шло наступление на остров Хортица. Таким образом, день 13 октября означал для противника уже полную неудачу его Никопольской операции. Очевидно, только жестом отчаяния с его стороны явилась попытка в дни 13 и 14 октября атаковать в лоб [608] Каховский укрепленный плацдарм{351}. Эти атаки были отбиты так же, как и предыдущие. Наши части преследовали накоротке понесшего значительные потери противника, причем за время неудачных атак нами было подбито и захвачено 9 танков противника. Неудача второй атаки на Каховский плацдарм во времени совпала с решительным переломом Никопольской операции в нашу пользу.
14 октября решительный успех обнаружился на обоих флангах нашего Никопольского фронта. На стыке 2-й конной и 6-й армий 154-я стрелковая бригада 52-й стрелковой дивизии и кавбригада Саблина (6-й армии) сбили заслон противника у с. Марьинское, захватили 6 орудий и отбросили противника на север. В то же время 2-я конная армия, сосредоточив сильный конный кулак в районе с. Шелохова, разбила конную группу противника в составе трех дивизий, а левый фланг группы Федько занял северную часть острова Хортица{352}. Противник теперь сражался уже только для того, чтобы обеспечить выход из боя и переправу на левый берег Днепра своих зарвавшихся частей. Поэтому он оказывал упорное сопротивление продвижению группы Федько на фронте кол. Бурвальд — Арбузовка, временами переходя в контратаки. Но уже 15 октября обнаружился спешный отход арьергардов противника на всем фронте, и наши части, преследуя противника, выдвинулись на линию р. Днепр.
Никопольская операция, несмотря на свой конечный отрицательный результат, сохраняет свое значение поучительности как пример удачного форсирования значительной водной преграды. Обращает на себя внимание хорошее согласование во времени обоих ударов. Удар от Александровска действительно отвлек на себя сразу почти половину сил 2-й конной армии, чем облегчил задачу противника на ударном направлении у Бабино — Ушкалка. Борьба на плацдарме была [609] решена последовательным нарастанием усилий красных, поскольку охватывающего маневра против флангов первой из переправившихся групп белых осуществить не удалось. Необходимо отметить ту помощь, которую левый фланг 6-й армии оказал 2-й конной армии. Наконец, никопольская операция имела еще и другое не менее важное значение. Она доказала, что боеспособность наиболее прочных врангелевских дивизий была уже не той, нежели в начале кампании. Так, например, Кубанская конница, понесшая поражение под с. Шелохово, бросилась в крайнем беспорядке к р. Днепр, бросая по пути имущество, снаряжение, оружие и пулеметы.
Подводя общие итоги двухмесячному периоду борьбы на Таврическом театре, мы видим, что он характеризуется чрезвычайной маневренностью, явившейся следствием ожесточенной борьбы за инициативу, захватить которую в свои руки стараются обе стороны. До неудачи Кубанского десанта первенство в этом отношении удерживает Врангель, но, начиная с 10-х чисел августа, ему все труднее становится удерживать его в своих руках, и, наконец, операции Врангеля, с конца августа 1920 г. принимающие характер судорожных бросков в разных направлениях по всему театру военных действий, являются, по существу, ничем иным, как уже обороной, правда, еще весьма активной, но уже принимающей то или иное решение под влиянием активности советских войск. Активность же последних является результатом медленного, но неуклонного перехода численного превосходства на сторону советской стратегии. Действительно, уже к 5 сентября 1920 г. соотношение сил на этом театре представляется в следующем виде: 13-я армия числит в своем составе 54 028 штыков и 10 118 сабель при 294 легких и тяжелых орудиях (Херсонская группа в составе двух отдельных батальонов, «Вохр», Латышская стрелковая дивизия, 2, 3,15, 23, 40,42,46, 51, 52-я стрелковые дивизии, 85-я стрелковая бригада, бригада курсантов, бригада сибирских добровольцев, кавалерийские группы Гоффа и Кицюка, 2-я конная армия, 5-я кавалерийская дивизия, 9-я кавалерийская дивизия). Обилие организационных единиц потребовало преобразования и расширения аппарата управления, и правобережная группа с 8 сентября была переименована в 6-ю армию (командарм Авксентьевский). [610]
Противник в свою очередь также провел реорганизацию управления, включив все свои силы в состав двух армий (1-й — ген. Кутепова и 2-й — ген. Дроценко), но общая их численность не превышала 40 000–45 000 штыков и сабель, и, таким образом, мы имели уже полуторное превосходство над противником на всем театре.
Решившись продолжать борьбу с Советской Россией на свой собственный риск, вопреки желаниям и советам Великобританского правительства, Врангель нашел зато неожиданную поддержку в лице Франции. Обеспокоенная победами Красной Армии над польской армией, быстро приведшими первую к берегам Вислы, и не будучи в состоянии поддержать живой силой «бастион своего военного могущества на востоке Европы», который начал давать ряд трещин под ударами красных войск, Франция решила поддержать Врангеля для отвлечения части советских сил с Польского фронта. Тяжелое положение Польши и те обещания экономического характера, на которые не скупилось врангелевское правительство, побудили Францию фактически признать его. За материальную помощь в борьбе с большевиками правительство Врангеля отдавало французскому капиталу в кабалу весь юг России со всеми его промышленными предприятиями, железными дорогами и пр.
Таким образом, энергичные броски в разные стороны по Северной Таврии врангелевской армии в течение лета и осени 1920 г. имели определенные политические результаты для него самого и стратегические для главнейшего противника Советской России — Польши. Они заставили красную стратегию ослабить главный театр военных действий выделением значительной части ее сил на Врангелевский фронт во время назревания решительных событий всей кампании на Польском фронте. Но вместе с тем они ускорили начало конца самой врангелевской армии. Как только наметилась возможность мирного разрешения столкновения с Польшей, советское командование приступило к переброске значительных сил с главного театра военных действий на Врангелевский фронт. Прибытие этих сил на Таврический театр и знаменовало собою начало конца затянувшейся в силу внешних причин агонии нашей внутренней контрреволюции. [611]