Кампания 1920 г. На Крымско-Таврическом фронте
Ген. Врангель, вступивший в командование остатками «вооруженных сил юга России» по уходе от власти Деникина не мог и не желал дать нового содержания внешней и внутренней политике своего предшественника, но стремился лишь видоизменить формы ее проведения.
Возьмем для примера область земельной политики. Здесь Врангель шел на уступку помещичьей земли крестьянам, но... за выкуп ее в течение 25 лет.
Какое значение мог иметь этот закон для крестьянства Крыма, 40 % которого (в среднем) было безземельным и которое, для того чтобы обеспечить себе возможность существования, шло в арендаторы частновладельческих земель из доли урожая или в батраки. Крестьянин же, владевший собственным хозяйством, сидел на таком карликовом наделе (на южном берегу Крыма не превосходившем десятины), что не мог и думать об участии в покупке частновладельческой земли. Значит, земельный закон Врангеля мог быть [563] использован не крестьянством в целом, а лишь его кулацкой верхушкой{327}.
В отношении рабочего класса внутренняя политика Врангеля отличалась ожесточенной борьбой против рабочих организаций и профессионального движения.
В тылу по-прежнему процветал режим спекуляций, хищений, взяточничества и административного произвола. Сохранив все отрицательные черты прежнего правительства ген. Деникина, новая власть в лице ген. Врангеля довела их до крайней степени своего выражения.
Состояние врангелевского тыла прекрасно может быть характеризовано таким документом, как рапорт ген. Слащова, поданный им 12 сентября ген. Врангелю. В этом рапорте упоминаемый в записках Врангеля и в воспоминаниях Слащова последний требует введения чрезвычайного обложения буржуазии и введения публичной виселицы для спекулянтов.
Неудивительно, что в тылу Врангеля, несмотря на жестокие репрессии, даже в период успешных действий его армии в Северной Таврии обстановка остается все время крайне напряженной. Высадившийся в средних числах августа на южный берег Крыма организатор повстанческого движения в Крыму т. Мокроусов в течение нескольких дней (по признанию белых же летописцев) оказывается во главе отрядов, насчитывающих в своем составе несколько сот повстанцев. Красные партизаны беспокоят тыл Врангеля в непосредственной близости от Севастополя и Симферополя.
В самой армии Врангеля шла скрытая борьба между «молодежью» и «стариками». Один из историков Врангеля небезызвестный В. Немирович-Данченко в своей книге «В Крыму при Врангеле» приводит весьма характерное мнение какого-то, как он утверждает, заслуженного офицера Генерального штаба, упрекающего Врангеля в ставке на молодежь, в ставке на «вундеркиндов», лишенных знаний, видящих единственный закон победы в авантюристическом дерзании. Авторитет главнокомандования укреплялся и поддерживался выдвижением своих и отстранением и обезличиванием непокорных и своенравных (например, борьба [564] Врангеля со Слащовым). На этой почве в армии процветали такие явления, как протекционизм, карьеризм и подсиживание.
В положении Врангеля, убежденного монархиста, который вынужден лавировать, прикрывать свои собственные убеждения и настроения армии туманными, общими лозунгами, по его мнению, способными привлечь к его армии и ее целям сочувствие населения, настроенного в своем большинстве против царизма, историк не может не усмотреть признаков обреченности всего врангелевского движения.
12 июня 1920 г., когда врангелевская армия уже развила свои действия в Северной Таврии, в Севастополе был раскрыт заговор герцога Лейхтенбергского, охвативший значительные круги офицерства флота, встревоживший Врангеля не столько из-за своих монархистских идей, сколько из-за действенного характера программы заговорщиков, ставивших вопрос о немедленной замене Врангеля бывшим великим князем Николаем Николаевичем или даже «желторотым» герцогом. Наказание путчистов свелось к тому, что злополучный герцог в сопровождении агентов охранки благополучно отбыл в Константинополь, а остальные виновники были сняты с должностей и частично направлены на фронт. «Демократическая» армия даже эти мероприятия «демократического» Врангеля встретила весьма холодно как излишне суровую расправу.
В начале июня оформляется гражданское управление территорией ген. Врангеля. Во главе его становится В. А. Кривошеий, сподвижник Столыпина, долголетний министр земледелия в царском правительстве.
Цели Врангеля в области политики и стратегии вырастали по мере его территориальных успехов. Первоначально они сводились лишь к стремлению отсидеться в Крыму и заключить при помощи Англии с советским правительством мир на началах равноправия.
В дальнейшем после первых своих боевых успехов Врангель мечтал вновь зажечь Гражданскую войну в пределах Советской страны, оперевшись для этого на донское и кубанское казачество и украинское кулачество. Но эта политическая ставка Врангеля, как мы увидим, была бита. [565]
В военно-географическом отношении Крымско-Таврический театр представлял резкие отличия от Украинского и Белорусского театров военных действий.
Значительное различие существовало и между отдельными частями самого этого театра. Континентальная его часть (северная) отличалась равнинно-степным, открытым характером, весьма благоприятным для действий значительных масс конницы. Население было достаточно густо и группировалось в значительных, но удаленных друг от друга населенных пунктах. Сеть грунтовых дорог была развита достаточно, а железных — слабо. Местные средства на этой части театра имелись в избытке. Население было достаточно однородно по национальному признаку; в классовом отношении оно в подавляющей своей массе являлось крестьянством с довольно сильной кулацкой прослойкой.
Подобно привеске на двух узких перемычках в виде Чонгарского и Перекопского перешейков к континентальной части театра присоединялся Крымский его участок, на значительном своем протяжении имевший тот же равнинно-степной характер, что и Северная Таврия, но без ее богатства местными средствами. Перекопские и Чонгарские узины приурочивали действия войск на этом театре к определенным операционным направлениям, ведущим к главнейшим портам на Черном море — Севастополю и Феодосии. Крайняя южная часть театра — южное побережье Крыма — носила резко выраженный горный характер, но по ходу кампании оказалась вне района главнейших военных действий.
Перекопский и Чонгарский перешейки при их существующем укреплении и господстве враждебного флота в Азовском и Черном морях могли представить значительные затруднения для войск, пытающихся проникнуть в Крым с севера. Из-за своей узости они также неблагоприятно должны были повлиять на операции войск, пытающихся выйти из Крыма на континент, стесняя их развертывание. Вышеуказанные свойства этих перешейков и определяли меткое военное прозвание Крыма «Крымской бутылкой», причем Чонгарский, а главным образом Перекопский перешейки являлись горлышком этой бутылки.
Основой вооруженных сил противника на Крымском театре являлась бывшая Добровольческая армия, которую [566] ген. Врангель переименовал в русскую. Превращаясь в армию профессиональных наемников, Добровольческая армия быстро приобретала их характерные особенности. Дисциплина этой армии начала постепенно принимать весьма своеобразный характер: в ней начало устанавливаться выборное начало не только в отношении низших, но и высших начальников. Последние, чтобы не утратить своей популярности, должны были закрывать глаза на грабежи и бесчинства войск.
Отдельные генералы вели между собой ожесточенную борьбу за первенство.
Вступив в апреле{328} в командование остатками Добровольческой и казачьих армий, ген. Врангель первым долгом окончательно стер следы оппозиционных настроений в казачих войсках, устранив от власти тех генералов, соперничества которых он опасался.
С формального согласия слабовольного донского атамана Богаевского, превращенного Врангелем в парадную фигуру, Врангель отрешает от командования Донским корпусом ген. Сидорина, начальника штаба корпуса Кельчевского и начальника политического отдела (и такое учреждение существовало) графа Дю-Шайля, поведшего кампанию против Врангеля в газете «Донской вестник», и предает всех их военно-полевому суду. Последний приговаривает обоих генералов к каторжным работам, воспользовавшись чем, ген. Врангель великодушно милует мятежников, ограничиваясь изгнанием их из армии. Одновременно ген. Врангель начинает принимать меры, для того чтобы привести к повиновению ген. Слащова.
Укрепив таким образом свое положение, Врангель деятельно принялся за реорганизацию и приведение в порядок своих вооруженных сил. Вся армия была сведена в четыре корпуса. Ввиду большого недостатка в лошадях, донская и кубанская конницы были временно обращены в пехоту. Реорганизационная работа Врангеля продолжалась в течение апреля и мая и проходила почти беспрепятственно, так как в это время и силы и внимание советского командования были [567] отвлечены событиями, происходившими на Польском фронте. Благодаря этому обстоятельству Врангелю беспрепятственно удалось к концу мая 1920 г. довести численность своих вооруженных сил до 20 000 с лишком штыков и сабель.
В начале июня 1920 г. армия Врангеля под прикрытием корпуса Слащова, удерживавшего Перекопский и Чонгарский перешейки, заканчивала свою реорганизацию: против корпуса Слащова на фронте Скадовск — Геническ — Кирилловка и далее до Ногайска развернулась 13-я красная армия в количестве всего 12 765 штыков и сабель (Латышская, 52, 3, 46-я стрелковые дивизии, 85-я и 124-я стрелковые бригады). 15-я стрелковая дивизия из состава этой армии должна была перейти в состав войск правобережной Украины и достигла в конце апреля Каховки, а 2-я кавалерийская дивизия имени т. Блинова располагалась в районе с. Петровское{329}.
В течение мая 1920 г. 13-я армия сделала несколько попыток форсировать перешейки и вторгнуться в пределы Крыма, но все эти попытки были отбиты противником. В начале июня она готовилась к повторению этой операции в более обширном размере, но была предупреждена внезапным оживлением деятельности армии Врангеля.
Это оживление армии ген. Врангеля явилось результатом причин не столько политического или стратегического, сколько экономического порядка. Огромная масса беженцев, скопившаяся в Крыму, основательно уничтожила его продовольственные запасы, так что в порядок дня встал вопрос о возможности дальнейшего физического существования самой армии Врангеля, считавшей в своем составе к этому времени 22 000 штыков и 4600 сабель (с округлением){330}. [568]
Поэтому еще в середине мая ген. Врангель, как он пишет в своих воспоминаниях, разработал план летней кампании, который сводился к следующему:
1) выдвижение армии на линию Бердянск — Пологи — Александровск — Днепр;
2) операции по овладению Таманским полуостровом с целью создать на Кубани новые очаги борьбы;
3) выдвижение на линию Ростов — Таганрог — Донецкий каменноугольный район — станция Гришине — станция Синельниково;
4) очищение от красных Дона и Кубани (казаки должны были дать живые силы для продолжения борьбы).
На Крымских перешейках должны были быть возведены укрепления крепостного типа с целью обеспечения основной базы вооруженных сил белого юга — Крыма{331}.
Предпринимая свою операцию по выходу на континент, Врангель шел вразрез с желаниями английского правительства, почему последнее формально сложило с себя всякую ответственность за дальнейшую судьбу остатков «вооруженных сил юга России».
5 июня 13-я армия группировалась следующим образом: Перекопское направление — главные силы армии. Сосредоточенная здесь группа комдива 52-й т. Раудмеца (Латышская дивизия, 52-я дивизия, 124-я и 85-я стрелковые бригады и 3-я дивизия), занимавшая фронт Преображенка (12 км сев.-зап. Перекопа) — Перво-Константиновка, готовилась к очередному наступлению. Части этой группы, сильно поредевшие в апрельских (в средних числах апреля белые произвели удачный в тактическом отношении десант на правом фланге [569] группы в районе порта Хорлы) и майских боях, не были еще пополнены. В Сальковском направлении весьма малочисленная 46-я дивизия закрывала в районе станции Сальково противнику выход с Чонгарского полуострова и у Геническа выход из Арабатской стрелки.
Военные действия на обоих перешейках приняли позиционный характер. Обе стороны окопались, частично оплели свой фронт проволокой. Основные части 13-й армии, в значительной мере уже морально надломленные в неудачных боях за овладение перешейками, еще больше теряли свою боеспособность от непривычного позиционного «стояния». Оперативное взаимодействие (в частности, в смысле связи) обеих групп не было обеспечено. Северные берега Сиваша между группами занимались слабой, растянутой кордоном 124-й бригадой (42-я дивизия). За несколько дней до начала решительных событий в район армии прибыла переброшенная походным порядком с Кавказского фронта кавалерийская дивизия Блинова, направленная в район Ново-Николаевка — Ново-Покровка — Громовка — в резерв армии, где она к 3 июня и сосредоточилась. 13-я армия в отличие от армии Врангеля не использовала установившегося затишья боевых действий для вывода значительной части своих войск в тыл в целях приведения их в порядок, пополнения и отдыха. Части, скученные около перешейков, продолжали держаться в боевом напряжении и теряли свои силы в мелких предприятиях чисто позиционного характера. Если оценивать группировку частей 13-й армии перед решительными событиями, то надо признать, что армия была совершенно не подготовлена для обороны Северной Таврии. Командование 13-й армии и фронта, колебавшееся в течение длительного срока предпринять решительное наступление, в то же время, несмотря даже на события на Польском фронте, не считало возможным перейти к временной обороне с вытекающей отсюда перегруппировкой армии. Эшелонирование армии в глубину отсутствовало. Тыл был мало организован. Перекопская группа базировалась на Каховку и частично на единственную железнодорожную магистраль Сальково — Мелитополь, на которую базировались также и все остальные войска армии. Основные линии связи выходили на эту же железнодорожную магистраль, идущую до Мелитополя [570] вдоль Азовского моря, в котором продолжал господствовать флот белых. План отхода армии, несмотря на исключительно тяжелые условия такого отхода, который пришлось бы проделать в пространстве, ограниченном с одной стороны Днепром, с другой стороны морем, командованием, продолжавшим беспечно смотреть только вперед, проработан не был. Прибывшая с Кавказского фронта и намеченная для усиления ударного кулака Перекопской группы 15-я дивизия накануне решительных событий была вновь изъята из состава армии и перебрасывалась распоряжением командования фронта на Польский фронт.
Положение 13-й армии ухудшалось еще тем, что махновщина, поднимавшая свою голову непосредственно в ее тылу, также отвлекала на себя часть сил и тем самым дробила волю и внимание командования.
План Врангеля, изложенный в его директиве 3 июня, состоял в том, чтобы, высадив II корпус ген. Слащова в районе Мелитополь для удара в тыл Перекопской группе красных, одновременно ударом I армейского корпуса (ген. Кутепов) и сводного корпуса (ген. Писарев) через перешейки разбить 13-ю армию и отбросить ее за Днепр. Для выполнения этой задачи армия Врангеля заняла следующее исходное положение:
Сводный корпус Писарева (Кубанская дивизия и 3-я конная дивизия) группировался на Чонгарском направлении;
Донской корпус ген. Абрамова (2-я и 3-я Донские дивизии и Донская бригада) оставался в резерве главного командования в районе станции города Джанкой;
I армейский корпус ген. Кутепова (Дроздовская, Корниловская, Марковская дивизии, 1-я кавалерийская и 2-я конная дивизии) сосредоточился на Перекопском перешейке; на этот корпус, состоявший из лучших частей Врангеля, являвшихся в свое время ударным ядром Добровольческой армии ген. Деникина, возлагалась основная задача по разгрому главных сил 13-й армии, противостоявших ему;
II армейский корпус ген. Слащова (13-я и 34-я пехотные дивизии, Терско-Астраханская конная бригада), погрузившись на транспорты в Феодосии, направился в сопровождении боевых судов флота в район Кирилловки (под Мелитополем) для производства десантной операции. На действия [571] десантного корпуса Врангель возлагал большие надежды (десанты, произведенные в середине апреля в районе порта Хорлы и в районе той же Кирилловки, явились как бы репетицией для десантных операций ген. Слащова).
В своих записках Врангель общую численность своей армии к началу решительных действий определяет цифрой около 25 000 штыков и сабель (против 15 000–16 000 штыков и 3000–4000 сабель красных, по его же, по-видимому, несколько преувеличенным данным), причем сводный и Донской корпуса почти не имели конского состава и должны были действовать в пешем строю.
Операция развернулась следующим образом:
Корпус ген. Слащова, посаженный в Феодосии на суда (около 28), в 2 ч 6 июня показался в Азовском море, а в 10 ч с этих судов началась высадка десанта в районе южнее Кирилловки, причем для обеспечения высадки была занята д. Ефремовка.
С целью отвлечь внимание красных от главного места высадки у дер. Кирилловки противник на правом фланге Перекопской группы производил демонстративные десантные операции. После полудня в 8 км южнее д. Алексеевки в Каркинитском заливе показались два парохода с баржами на буксире и, обстреляв пос. Хорлы, стали на якорь.
Несомненно, ближайшей задачей ген. Слащова являлся захват Мелитополя и перехват тем самым единственной магистрали, на которую базировались войска 13-й армии; действия корпуса Слащова вместе с тем должны были облегчить выход из «Крымской бутылки» остальным корпусам армии Врангеля.
Командование 13-й армии, получив сведения о десанте в районе дер. Кирилловки и в районе пос. Хорлы, реагировало на это следующим образом (приказ 13-й армии от 6/VI № 078).
Начальнику группы войск Перекопского направления приказано было удерживать позиции, запирающие выход из Перекопского перешейка, и неослабно наблюдать за побережьем Каркинитского залива, а против возможной высадки противника в районе Каланчак иметь в резерве не менее одной стрелковой бригады.
Группа т. Нестеровича (124-я и 85-я стрелковые бригады и 42-й кавалерийский полк) должна была оставаться в районе [572] Перво-Константиновка — Владимировка — Строгоновка, а в случае перехода противника в наступление действовать во фланг и тыл, не давая ему возможности выйти из Перекопского перешейка. На эту же группу возлагалось наблюдение за побережьем Сиваша на участке Перво-Константиновка — оз. Оверьяновское и поддержание тесной связи с 46-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизиями.
Начальнику 46-й стрелковой дивизии приказывалось упорно оборонять занимаемые им позиции у Сальсково и ликвидировать десант противника у д. Кирилловки. Для выполнения последней задачи в распоряжение начдива 46-й вновь передавалась находившаяся в армейском резерве 138-я стрелковая бригада и ему же подчинялись мелитопольский гарнизон и бронепоезда, действовавшие на внутреннем фронте; 138-я бригада направлялась в район Б. Утлюг, 2-я кавалерийская дивизия, оставаясь в армейском резерве, должна была не позже полудня 7 июня сосредоточиться в районе д. Петровское.
В свою очередь 7 июня 1-й армейский корпус (ген. Кутепов) и сводный корпус (ген. Писарев) армии Врангеля, поддерживая свои пехотные части конницей, танками и бронепоездами, двинулись на континент через Перекопский и Сальковский перешейки.
Противник стремился сбить наши части с целью отбросить их с Перекопского участка и охватить нашу Перекопскую группу во фланг с востока.
На Сальковском направлении бой разгорелся в районе южнее Рождественское — Рыково.
Произошел ряд упорных боев, преимущественно встречного характера, в которых перегруппировавшиеся в самом ходе боевых событий дивизии красных контрударами стремились задержать наступление противника и отбросить его обратно в Крым. Наиболее оживленные бои разгорелись на Перекопском направлении. Отошедшие в восточном направлении (Перво-Константиновка — Владимировка) 3-я дивизия и 85-я бригада красных ведут яростные контратаки, стремясь отрезать от перешейка прорвавшихся на север белых. Перво-Константиновка в течение дня два раза переходит из рук в руки и к ночи остается в руках красных, несмотря на решительное сопротивление белых, введших в дело свой [573] резерв — Дроздовскую дивизию и танковые части, участвовавшие в прорыве Перекопских укреплений красных. Латышская дивизия к вечеру отошла в район Чаплинка, потеряв тактическое взаимодействие с Перво-Константиновской группой. Здесь мы видим, что некоторые из боев имели успешный для красных характер. Боевые действия в первый период разбились как бы на три самостоятельных очага — Перекопский, Сальковский и Мелитопольский без непосредственного тактического взаимодействия этих очагов.
Для ликвидации прорыва белых командование 13-й армии принимает следующие меры (приказ командарма 13-й от 7/VI № 079).
На группу войск Перекопского направления возложено было в кратчайший срок восстановить положение и атакой во фланг и тыл уничтожить зарвавшегося противника. По выполнении же этой задачи — исполнять ранее полученные директивы, не допуская выхода противника из Перекопской теснины и производства десанта на побережье Каркинитского залива.
46-я стрелковая дивизия должна была решительными и энергичными действиями ликвидировать прорвавшегося в Сальковском направлении противника, атакуя его из района Громовка — Ново-Троицкое во фланг и тыл. В то же время начдиву 46-й приказывалось ликвидировать десант противника, высадившегося у Атманай и Кирилловки. 2-я кавалерийская дивизия имени т. Блинова, по сосредоточении ее в районе дер. Петровское поступала в распоряжение начдива 46-й.
Только 8 июня, несколько умерив темп и напряжение своего наступления в Северном направлении, I корпусу белых удается сломить сопротивление Перво-Константиновской группы красных, создавая обходом 2-й конной дивизии (ген. Морозов) угрозу ее свободному, повисшему в связи с отходом группы Раудмеца, правому флангу. Но зато 8 июня положение белых резко ухудшается на Чонгарском направлении, несмотря на то, что произведенный накануне при помощи танков прорыв Сальковской позиции не потребовал от корпуса ген. Писарева особого напряжения. Отошедшая главными силами после потери Сальковской позиции в Северо-Западном направлении 46-я дивизия в ночь с 7-го на 8-е устанавливает тактическое взаимодействие со 2-й кавалерийской [574] дивизией имени т. Блинова, переброшенной в район Петровское и переданной комдиву 46-й. В районе Ново-Михайловка фланговый заслон ген. Писарева вступает в упорную борьбу с этими частями, в то время как головные части корпуса уже выходят на линию станции Юрицино — с. Рождественское.
В ночь с 8 на 9 июня конная дивизия Блинова, прорвав заслон белых, смелым налетом врывается в Ново-Михайловку, захватывая пулеметы и несколько сот пленных, в том числе штаб 3-й конной дивизии (пленение ген. Ревишина).
Несмотря на эти отдельные тактические успехи, положение 13-й армии оперативно продолжает оставаться крайне напряженным. Управление частями нарушено. Перво-Константиновская группа, 46-я дивизия и конная дивизия Блинова имеют с армией лишь радиосвязь, часто бездействующую ввиду передвижения штабов. Подвоз боевых припасов нарушен.
Обратная переброска 15-й дивизии, уже успевшей перейти по единственному мосту у Каховки на правый берег Днепра, затягивается. Дивизия фактически вводится в бой уже тогда (10 июня в районе Черной долины), когда обессиленные 52-я и Латышская дивизии почти неспособны на активные действия.
9 июня Слащов, передвигавшийся весьма медленно, несмотря на явное численное превосходство его сил над теми сборными частями, которые были выставлены против него командармом 13-й{332}, наконец занял город Мелитополь. 10, 11, 12 июня Слащов продолжает вести бой в районе Мелитополя, распространяясь весьма медленно на запад и едва отбивая все усиливающийся с северного фаса нажим частей 13-й армии (группа т. Лациса).
9 июня обстановка на Чонгарском направлении для белых продолжает оставаться еще тяжелой. На этом участке Врангелем постепенно вводится в дело его резерв — Донской корпус.
10 июня кавалерийская дивизия Блинова лихим ударом разбивает Кубанскую дивизию и, захватив пленных и батарею, [575] едва не захватывает Ново-Алексеевку. Этим эпизодом исчерпывается героическое сопротивление отдельных частей 13-й армии.
Захват Мелитополя привел к окончательному расстройству управления армией. Оперативное взаимодействие частей стало невозможно. Штаб 13-й армии разыскивает по радио свои войска. В это время — с 10 по 12 июня — положение войск 13-й армии, уже неуправляемых, могло действительно стать катастрофическим, но боевой порыв врангелевских войск уже несколько иссяк в боях. Вместо стремительного преследования войска Врангеля едва тянутся за отступающими красными. Штаб Врангеля тратит значительное время для того, чтобы взять в руки управление разбросанными частями и обеспечить их оперативное взаимодействие.
12 июня Перекопская группа белых захватывает Каховку и Алешки, 52-я и Латышская дивизии отходят у Каховки на правый берег Днепра, уничтожив за собой переправу, остальные же части 13-й армии находятся в общем отступлении в Северо-Восточном направлении между Днепром и Мелитополем. 12 июня Врангель отдает директиву о преследовании, в которой Слащову вместо удара в тыл отступающим красным войскам ставится задача удерживать Мелитополь; остальным войскам — удерживать захваченные территории и продолжать преследование. Таким образом, достигнув крупных тактических успехов, захватив значительную территорию, Врангель все же не достиг основной своей задачи — разгрома 13-й армии и отхода ее за Днепр.
В благоприятном для белых развитии операции по выходу их на континент решающую роль сыграл, в основном, десант Слащова. Необходимо отметить, что место десанта было выбрано удачно. Оно находилось вблизи передовых баз 13-й армии в Мелитополе и вблизи единственной железнодорожной магистрали, по которой происходило все питание 13-й армии.
Не имея возможности задержать противника на выходах из «Крымской бутылки», 13-я армия оказалась в трудном положении. Корпус Слащова, занявший 10 июня Мелитополь, мог фланговым ударом припереть ее к плавням нижнего течения р. Днепр, на том участке его, где не было переправ. Однако этого не случилось: ведя ряд упорных [576] арьергардных боев, 13-я армия в условиях трудного флангового марша вышла из готовившейся для нее ловушки.
23 июня линия фронта противника на континенте шла полукругом по линии Ногайск — Большой Токмак — станция Попово (все эти пункты вкл.) и далее вдоль левого берега реки Днепр до местечка Алешки (вкл.).
Войска Врангеля последовательно располагались следующим образом: от Азовского моря до Гнаденфельд — 2-я (севшая на коней) и 3-я (пешая) Донские дивизии Донского корпуса (ген. Слащов); в районе местечка Михайловка — Дроздовская пехотная дивизия и 2-я конная (ген. Морозов) под общим командованием начальника Дроздовской дивизии ген. Витковского; расположенная своим ядром в селе Большая Белозерка Кубанская казачья дивизия, сильно потерпевшая в боях в первой половине июня, несла службу разведки и охраны по левому берегу Днепра (против Днепровских плавней и Никополя); левее ее располагалась туземная бригада, имея ядро в Верхнем Рогачике. Против Каховки в районе Дмитровка — Натальино продолжали оставаться Марковская и Корниловская дивизии. Охрану участка от Каховки до устья Днепра несла 1-я конная дивизия ген. Барабовича, тоже еще не посаженная на коней. На этой линии противник временно приостанавливался, имея в виду закрепиться, укомплектоваться и подтянуть свой тыл.
План командования фронтом и 13-й армии сводился к следующему: правобережная группа армии (Латышская и 52-я стрелковые дивизии) должна была развить наступление из района Берислав в общем направлении Каховка — Перекоп; группа т. Федько (30, 46-я и 15-я дивизии, 2-я стрелковая бригада и две бригады 23-й стрелковой дивизии), развернувшись на фронте Шеребец — Орехов — Пологи (искл.), наносила удары в общем направлении на Мелитополь. Действия этих двух групп должны были сковать главные силы противника.
Пользуясь этим обстоятельством, конная группа Жлобы, сосредоточенная к 27 июня в районе Гусарка — Поповка — Бельманка — Царе-Константиновка, нацеливалась на Мелитополь. К 21 часу этого числа части конного корпуса достигли: 1-я кавалерийская дивизия — Царе-Константиновки, а 2-я кавалерийская дивизия — Поповки — Алексеевки. [577]
Конный корпус т. Жлобы был усилен 2-й кавалерийской имени т. Блинова и 40-й стрелковой дивизиями.
Ударной группе т. Жлобы ближайшей целью был поставлен разгром Донского корпуса, а в дальнейшем — захват в кратчайший срок района Мелитополя.
Захват Мелитополя выводил ударную группу т. Жлобы в тыл главных сил Токмакской группы противника, отрезая ее от Крыма.
После разгрома Донского корпуса командарм 13-й предполагал бросить конную ударную группу в направлении на Перекоп, а приданные ей пехотные части — на Сальково.
Наступление ударной группы т. Жлобы началось 28 июня. Части конного корпуса в 14 часов выступили из района Царе-Константиновка — Бельманка, имея целью занять с. Верхн. Токмак — Могилянск. К вечеру после боя конный корпус занял с. Верхн. Токмак и с. Черниговка. К этому времени приданная корпусу 40-я стрелковая дивизия после упорного боя заняла деревни Андреевку и Софиевку (первая — в 12 км, а вторая — в 20 км юго-западнее Берестовки), выдвинув разведку на линию Салтычье — Елисеевка — Розенфельд.
Несмотря, однако, на незаконченное сосредоточение самой конной группы и недостаточную готовность остальных частей армии к намеченному наступлению, Главное командование торопило армию, армия торопила войска. Надо отметить, что еще 25–26 июня Врангель от своей агентуры узнал о подходе конной группы Жлобы. Таким образом, как теперь выясняется, оперативная внезапность в действиях конного корпуса, на которую рассчитывало красное командование, была исключена. Результатом форсирования всех событий явилась лишь некоторая тактическая внезапность для противника, не ожидавшего такого раннего срока удара. Эта тактическая внезапность имела своим последствием то, что она сорвала намеченную Врангелем перегруппировку, целью которой являлось создание двух сильных ударных групп против района выгрузки и сосредоточения конной группы Жлобы (основная установка — взять в клещи прорывающуюся конницу красных) под прикрытием слабых заслонов, оставляемых на Александровском и Бердянском направлениях. [578]
28 июня, захватив пулеметы и пленных 3-й Донской дивизии, конная группа Жлобы прорывает фронт Донского корпуса и занимает Черниговку.
29 июня части конного корпуса к 8 часам с боем выходят на линию Николайдорф — Шпаррау и, развивая дальнейшее наступление, к 14 часам выдвигаются в район Клефелвд — Александркрон и Шардау — Мариенталь (все пункты на реке Юшанлы). Противник силою до кавалерийской дивизии при поддержке бронемашин и эскадрильи в 12 самолетов переходит из района Михайловка в решительное наступление во фланг и в тыл конной группе. Под давлением этих сил левофланговые части корпуса вынуждены были отойти на линию Гнаденфельд — Шпаррау. После соответствующей перегруппировки части конной группы в свою очередь переходят в контратаку и вновь отбрасывают противника к реке Юшанлы. Со стороны противника в боях участвует и авиация, все время поражающая конницу красных пулеметным огнем и бомбометанием{333}.
30 июня противник вел наступление пехотными частями из Рикенау на Николайдорф, но после короткого боя отошел на высоты в 6 км западнее Николайдорф. [579]
Для ликвидации сопротивления противника, действующего в районе Моргенау и Рикенау, командование конной группы решает произвести ночной налет. Части 1-й кавалерийской дивизии к 22 ч подходят к Рикенау и, не обнаружив в нем противника, без боя занимают Фриденсдорф — Моргенау — Рикенау. К 24 ч 30 июня части конного корпуса располагаются на ночлег: 1-я кавалерийская дивизия — в Паульсгейм — Мариянваль, 2-я кавалерийская дивизия — в Контенусфельд — Гнадельфельд, а 2-я кавалерийская дивизия им. Блинова — в районе Шпаррау.
1 июля днем бои продолжались в этом же районе. В ночь на 2 июля части 1-й кавалерийской дивизии произвели налет на район Блюменорт — Тиге — Орлов, зарубив в указанных селениях до 400 чел. пехоты противника.
2 июля в 13 часов части 1-й и 2-й кавалерийских дивизий конного корпуса и 2-я кавалерийская дивизия имени т. Блинова повели наступление в общем направлении Прагенау — Астраханка. Встретив за день несколько раз сопротивление противника (под Прагенау, Лихтфельдоль), цеплявшегося для выигрыша времени за отдельные населенные пункты и сдерживавшего натиск конницы т. Жлобы пулеметным и [580] артиллерийским огнем, конная группа заночевала в районе Тигервейде — Лихтенфельд — Александрон — Прагенау.
Таким образом, Жлоба, тревожимый аэропланами противника (кстати, отметим, что конница его оказалась совершенно неподготовленной для борьбы с авиацией), продолжает вести упорные бои в долине р. Юшанлы. За четыре дня его конница продвинулась всего на 30–40 км. Достигнув в первый же день значительного успеха, конная группа в последующие дни увлекается мелкими предприятиями и фактически топчется на одном месте, вместо того чтобы, избегая ненужных боев, решительно и целеустремленно прорываться в глубокий тыл противника, уже охваченный паникой (противник уже 23–30 июня приступил к разгрузке Мелитополя). Медлительность эта позволила противнику беспрепятственно закончить намеченную для ликвидации прорыва перегруппировку, которая при более решительных действиях Жлобы могла быть легко сорвана.
Крайне медленное, вялое продвижение конной группы Жлобы, невысокая боеспособность группы т. Федько, удачно нанесенные II корпусом белых короткие удары на фронте Янчекрак — Щербакова, неудачные и вялые попытки Бериславской группы в течение 29 и 30 июня расширить свой плацдарм в районе Каховки, все это дало возможность противнику беспрепятственно закончить перегруппировку. Управление операцией со стороны командарма 13-й затруднялось поведением Жлобы, не дававшему штабу армии никаких сведений о своих действиях. 40-я стрелковая дивизия, формально подчиненная Жлобе, последним не руководилась и действовала самостоятельно, также крайне медленно и вяло.
Решившись на смелую операцию, командование 13-й армии не решалось (да и не имело на это времени) на вытекающую из этого решения смелую перегруппировку, а продолжало, в основном, сохранять на всем фронте армии занятое в предыдущих боях кордонное расположение. Смелый оперативный замысел оказался сорванным недостаточной подготовленностью самой операции.
К вечеру 2 июля части Врангеля, назначенные для ликвидации конной группы Жлобы, располагались, по данным белых источников, следующим образом: 2-я Донская дивизия (1500 штыков и около 100 сабель) главными силами [581] сосредоточилась в районе Ореховка; 3-я Донская дивизия (2000–3000 штыков) занимала район деревни Астраханка; части 1-го армейского корпуса занимали следующие районы: Корниловская дивизия (1800 штыков) — район Орлов — Тиге — Розенрот — Линденау, Дроздовская (2500 штыков) и 2-я конная дивизия (1500 шашек) — район Гальбштадт — Молочная. В районе Большой Токмак сосредоточивались части 13-й пехотной дивизии. На железнодорожном участке Федоровка — Стульнево курсировали бронепоезда; авиационные силы под командой ген. Ткачева должны были содействовать разведкой и огневым нападением с воздуха. По данным Врангеля, части, выделенные против Жлобы, имели около 70 орудий (не считая орудий на бронепоездах).
Таким образом, общая сила ударной группы белых достигла 10 000–11 000 штыков и шашек, превосходя почти вдвое силу конного корпуса.
Конная группа Жлобы, еще не отдающая себе отчета в серьезности положения, готовится после проведенной дневки возобновить 3 июля наступление. Войска Врангеля, окружившие полукольцом конную группу Жлобы, в свою очередь имеют приказ на 3 июля перейти в общее наступление, охватывая фланг Жлобы и с севера (на Вальдгейм), и с юга (в общем направлении на Гнаденфельд). Обстановка созрела для решительных действий. Истомленная летним зноем равнина Таврии утром 3 июля должна была стать ареной исторических событий.
С утра 3 июля в районе Клефельд — Александркрон завязывается встречный бой конницы Жлобы с 3-й Донской дивизией. Успешные действия конницы красных, начавшей было теснить 3-ю Донскую дивизию в направлении Астраханка — Мелитополь, приостанавливаются появившимися в ее тылу корниловцами, захватившими колонию Рикенау и ведущими наступление, поддержанное броневиками, на юг — в тыл войскам Жлобы. Лихая конная атака резервов Жлобы и снятых с участка 3-й Донской дивизии частей отбивается сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем корниловцев. Атакуемая с фронта и тыла конная группа Жлобы главными силами прорывается на северо-запад — на Большой Токмак, но нарывается здесь на части 13-й пехотной дивизии белых и огонь курсирующих по железной [582] дороге бронепоездов. Вынужденная отойти на юг конная группа попадает под удары дроздовцев. Преследуемые авиацией, мечась между ударными группами белых, части конного корпуса, потеряв значительную часть своего личного состава и материальную часть, в распыленном виде просачиваются на восток и северо-восток. Неподготовленная для ведения огневого боя, слабо обученная, оформившая свою ударную тактику в период разгрома Деникина конница Жлобы в новой обстановке оказалась неподготовленной для боевых действий с противником, ставшим по сравнению с войсками Деникина, на более высокую ступень боевой организованности.
4 июля на участке оставленного II корпусом белых заслона начинается сказываться нажим группы Федько, несколько оправившейся от предыдущих боев (схема 18). Ей удается даже захватить на несколько часов Большой Токмак. Вдоль железной дороги Александровск — Мелитополь к вечеру 5 июля части 13-й армии, тесня заслоны II корпуса (34-я дивизия), занимают местечко Михайловку. 2 и 3 июля вновь переправившаяся через Днепр правобережная группа временно захватывает Каховку и Корсунский монастырь. Однако операция уже сорвана. Противник, развязав себе руки на участке конной группы Жлобы, имеет возможность без большого труда ликвидировать запоздалое наступление этих частей 13-й армии. 6 июля все части левобережной группы 13-й армии на участке Большой Токмак — Михайловка находятся уже в отступлении. План красного командования — очистить Северную Таврию от Врангеля — потерпел неудачу.
Вскоре после этой операции происходит новая смена командований 13-й армии. За два месяца в разгаре боевых событий армия пережила три смены командования. Но вряд ли необходимо особо доказывать, что частые смены командования, практиковавшиеся в Гражданскую войну, не могут быть признаны нормальным явлением. Они приводили к тому, что командование не всегда достаточно хорошо знало подчиненные войска, их боевые качества, а также боевые качества и подготовку подчиненных командиров; с другой стороны, эти смены не способствовали воспитанию в высшем командном составе уверенности в своих силах и чувства ответственности за порученное дело. Наконец, такие смены, как правило, [583] производились в разгар самих событий, а не приурочивались ко времени подготовки новых операций. Отметим мимоходом, что в Гражданской войне чрезвычайно остро чувствовалось отсутствие центра переподготовки высшего начальствующего состава с краткой программой, направленной к осознанию и усвоению оперативно-тактического опыта войны.
Пагубность кордонного расположения, вытекающего из непосильного стремления аккуратно и добросовестно прикрыть малочисленными войсками всю территорию, недостатки управления, нередко приводившие к крушению смело задуманных операций, обещавших по обстановке полный успех, — подобные недочеты в работе командования в значительной мере могли быть изжиты при помощи такого центра.
Добившись известного стратегического и ряда тактических успехов, Врангель, однако, потерпел крупную неудачу на политическом фронте. Попытка вновь поднять восстание на Дону не удалась. Высаженный для этой цели 9 августа десант между Мариуполем и Таганрогом в количестве 800 чел. (под командой полковника Назарова) был вскоре рассеян (на Дону, в районе станицы Константиновской) и уничтожен советскими войсками при вполне пассивном к нему отношении донского казачества.
Врангель пытался также завязать сношения с Махно. Он приступил к организации отрядов из бывших махновцев, причем некоторые из них получили наименование «отрядов имени батьки Махно» (отряды Яценко и др.), и посылал делегатов к самому Махно, главные силы которого пребывали в районе Гуляй-Поле. Однако Махно не только уклонился от сношений с Врангелем, но даже как будто повесил его делегатов.
Потерпев неудачу со своим десантом на Дону и в попытках завязать прочные связи с махновщиной, Врангель не успел также с дальнейшим расширением своего плацдарма в Северной Таврии. Наступательные действия его, предпринятые в направлении на Пологи — Жеребец — Александровск, не привели к решительным результатам, и в дальнейшем, до решительного перелома кампании на Крымском фронте, колебания последнего стали носить менее резко выраженный характер. [584]
Последующий ход кампании отмечается уже началом борьбы за инициативу, что явилось результатом накопления советских сил на этом участке фронта и повышения их боеспособности. Но прежде чем перейти к изложению дальнейших событий, подведем итоги только что закончившемуся периоду.
Первоначальный успех Врангеля, превысивший его ожидания, заставляет его идти на авантюристическое расширение задач своей вылазки из Крымского мешка. Достигнутые стратегические успехи из-за отсутствия под ними прочной базы вскоре должны были смениться состоянием неустойчивого равновесия. Попытки установить оперативное взаимодействие с польскими армиями не увенчались успехом по причинам политического порядка. Для руководства польской внешней политикой в лице Пилсудского по-прежнему был неприемлем союз с силами, в конечном итоге преследовавшими цель восстановления «единой и неделимой России». Таким образом, за армией Врангеля оставалось положение обособленной в политическом и стратегическом отношении силы, действовавшей на свой страх и риск. Отсутствие политического и стратегического контакта в стане врагов было, конечно, выгодно для советской политики и стратегии. Невыгодным являлось лишь то обстоятельство, что усиленная деятельность Врангеля в Таврии во времени совпала с наиболее решительными событиями кампании на Польском фронте, отвлекая от него внимание советского командования. Между тем общая численность наших вооруженных сил и материальные ресурсы страны не позволяли одновременного решительного преследования конечных целей на обоих направлениях. От разделения между ними красных сил страдали интересы обоих участков Юго-западного фронта, и ход операций на них принимал длительный характер. Вот в этом ослаблении темпа ведения наших операций на Польском фронте и заключалось главное отрицательное для нас значение летней кампании армии ген. Врангеля в Северной Таврии. [585]