Приложения

Документы

Меморандум генерала Танака Гиити (25 июля 1927 года)

(В книге типографский брак, поэтому пропущены страницы 337–352, на которых был «Меморандум генерала Танака»)

О позитивной политике в Маньчжурии и Монголии

Со времени войны в Европе японские политические и экономические интересы не урегулированы. Объясняется это тем, что мы не сумели использовать наши особые привилегии в Маньчжурии и Монголии и не смогли полностью реализовать приобретенные нами права.

Когда меня назначали премьером, мне было специально поручено охранять наши интересы в этой области и не. упускать ни одного случая дальнейшего продвижения. С тех пор как я в качестве простого подданного выступаю за позитивную политику по отношению к Маньчжурии и Монголии, я всегда стремился к проведению этой политики в жизнь. Для выработки планов проведения новой политики эры Сёва и развития нашей новой континентальной империи была созвана специальная конференция, которая проработала одиннадцать дней — с 27 июня по 7 июля. На этой конференции присутствовали гражданские и военные чиновники, связанные с Маньчжурией и Монголией. В результате дискуссии, в которой они участвовали, были вынесены решения, которые мы всеподданнейше передаем на рассмотрение Его Величества. [354]

Декларация общества Сакура

1. Тщательное изучение нынешнего положения империи свидетельствует о том, что она разрушается. Молодые силы бесплодно растрачиваются. Страна, переживавшая со времени реформ Мэйдзи расцвет, идет к упадку. Все это повергает нас в глубокую печаль. Если такое положение будет продолжаться, мы, раса Ямато, не только не сумеем сохранить наше нынешнее международное положение и мировой престиж, но, по логике вещей, вынуждены будем разделить печальную судьбу Греции и Голландии — стран, расцветших и пришедших в упадок в исторически короткий промежуток времени. Такая судьба на тысячелетия наложила бы на нас клеймо позора.

Есть немало серьезных причин, приведших нашу страну в такое положение. Мы считаем, что главную ответственность за это должны нести наши государственные деятели. Поднимем глаза вверх и посмотрим, как они правят государством. Будучи пастырями народа, они обязаны обеспечить разумное правление и верно служить императору. Но они предали забвению этот великий принцип. Они неспособны решительно проводить национальную политику, не обращают внимания на духовную жизнь народа, являющуюся важным элементом процветания расы Ямато. Их интересуют лишь политические и материальные вопросы, касающиеся только их непосредственно. Они лгут императору и обманывают народ.

В настоящее время политическая коррупция достигла своего апогея. Народ видит это зло, но он поддался депрессии и упадку, которые царят в современном обществе, он лишен энергии и жизненных сил и абсолютно неспособен смело и решительно разогнать грозные тучи и искоренить причины, таящие в себе угрозу для существования нашей отчизны. Народ не может не видеть, что сами себе роют могилу не только левые организации. На что указывает нам этот факт?

Сейчас коррумпированные политиканы направляют свое отравленное жало против армии. Об этом со всей определенностью свидетельствует вопрос о так называемом Лондонском договоре. Но захлестнутая мутным потоком [355] эпохи армия не находит в себе достаточного мужества и решимости, чтобы восстать против этой прогнившей политики. Она лишь трусливо предоставляет решать свои насущные требования Тайному совету, который состоит из дряхлых стариков, которым давно уже пора уйти от дел.

Есть немало причин, приведших армию в такое состояние. Но главная из них состоит в том, что длительный период спокойного, мирного существования постепенно ослаблял ее самурайский дух, лишал офицеров той крепкой, страстной сплоченности, которую они обрели под знаменем твердых принципов, под знаменем бусидо.

Нет сомнения в том, что отравленное жало политиканов, которое в недавнем прошлом было направлено на флот, в скором времени будет обращено против армии и проявится в виде вопроса о сокращении сухопутных вооруженных сил. Поэтому мы, составляющие костяк армии, должны усилить свою сплоченность, решительно идти своим путем, не допуская повторения постыдной ошибки, которая имела место с вопросом о флоте, и с помощью нашего пламенного патриотизма очистить коррумпированных государственных деятелей от скверны.

2. Аморальные действия высокопоставленных государственных деятелей, коррупция политических партий, непонятное массам бездушное отношение капиталистов и аристократии к судьбам государства, печаль, порождающая упадочнические идеи среди народа, запустение в деревне, безработица, депрессия, появление организаций, пропагандирующих вредные идеи, распространение растленной литературы, отсутствие патриотизма у студенчества, погоня государственного чиновничества за личной выгодой и т. д. и т. п. — таково современное общество, представляющее собой нагромождение поистине прискорбных для отчизны явлений.

А правительство, которое обязано направить все это на правильный путь, не принимает никаких мер для разрешения насущных вопросов. В его деятельности нет ни грана искренности. В результате оно все более теряет [356] престиж; народ ввергнут в состояние постоянной тревоги в экономическом, идеологическом и политическом отношении; национальный дух постепенно угасает, энергия, порожденная реформами Мэйдзи, сходит на нет, а страна идет все дальше по пути деградации.

В международных отношениях государственные деятели предали забвению рассчитанную на сто лет программу нашей внешней политики. Они лишь рабски добиваются расположения иностранных государств и не проявляют никакого энтузиазма в осуществлении нашего продвижения. Ушел в прошлое дух активной предприимчивости, который был присущ нам со времени реформы Мэйдзи. Затруднения с разрешением продовольственного вопроса и вопроса о населении ставят под угрозу спокойствие нашего народа. Такое положение является огромным подводным рифом на пути нашей империи. Мы призывали наших государственных деятелей смести этот риф с нашего пути, но они нас только высмеивали. У нас, постоянно думающих о будущем отчизны, это вызывает чувство огромной боли и негодования.

Этот тупик во внутренней и внешней политике является следствием погони политиканов за личной выгодой и нежелания честно служить делу осуществления рассчитанной на сто лет программы нашей политики.

Народ вместе с нами страстно желает появления твердого и энергичного национального правительства, действительно опирающегося на народные массы и на деле сплоченного вокруг императора. Мы — люди военные и поэтому, конечно, не должны непосредственно участвовать в управлении страной, но наше постоянное стремление верноподданнически служить императору в ряде случаев и при определенных обстоятельствах проявляет себя с особой силой. И в данном случае оно поможет исправлению государственных деятелей и процветанию нашей страны. Вот по какой причине мы собрались и скорбим об упадке нашей отчизны. Вот почему мы, будучи сами военными, порицаем действия армии. [357]

Первое заявление императорского правительства по поводу маньчжурских событий (24 сентября 1931 года)

24 сентября императорское правительство сделало следующее заявление по поводу маньчжурских событий:

1. Императорское правительство всегда и искренне поддерживало дружественные отношения с Китаем, твердо придерживаясь курса, направленного на обеспечение сосуществования и сопроцветания между обоими государствами, и не жалело сил для решительного его осуществления. К сожалению, за последние несколько лет китайское правительство и частные лица совершили ряд поступков, оскорбляющих национальные чувства нашего народа. За последнее время особенно участились досадные инциденты в районе Маньчжурии и Монголии, где наша страна имеет особо важные интересы. Среди широких слоев народа нашей страны создалось впечатление, что китайская сторона отказывается пойти навстречу нашей справедливой и дружественной политике. В подобной напряженной обстановке 18 сентября ночью один из отрядов китайской армии разрушил близ Мукдена полотно Южно-Маньчжурской железной дороги и напал на наш охранный отряд. В результате дело дошло до вооруженного столкновения.

2. В то время численность японских вооруженных сил, охранявших линию Южно-Маньчжурской железной дороги, составляла всего 10400 солдат, тогда как китайская армия в этом районе насчитывала 220 тысяч солдат. Учитывая внезапно обострившееся положение и проистекающую из этого серьезную угрозу безопасности миллиону проживающих в данном районе подданных империи, наши вооруженные силы признали необходимым ликвидировать причины, порождающие эту угрозу, и в этих целях незамедлительно открыли военные действия, преодолели сопротивление, разоружили расположенные поблизости китайские войска и предложили автономным органам власти Китая принять соответствующие меры для поддержания порядка в указанном районе. [358]

3. Выполнив эту задачу, наши войска в основном возвратились на исходные позиции и сосредоточились на территории, принадлежащей железной дороге. В настоящий момент за пределами этой территории в качестве предупредительной меры в Мукдене и Гирине расквартировано несколько подразделений наших войск, а еще в нескольких пунктах оставлены незначительные отряды, причем факт расквартирования наших войск в этих пунктах не означает их военной оккупации. Слухи о том, что Представители императорской власти захватили таможни Инкоу и Соляное управление, а также контролируют китайскую железную дорогу в районе Сыпингай — Чжэнцзятунь и Мукден — Синьминьтунь, являются ложными. Не имеет под собой почвы и заявление, будто бы наши войска продвинулись к северу от Чанчуня и в район Дяньдао.

4. Императорское правительство на чрезвычайном заседании кабинета от 19 сентября приняло решение о всемерном содействии локализации указанного выше инцидента и направило через военного министра соответствующие инструкции командующему императорскими войсками в Маньчжурии. Отправка 21 сентября в Гирин одного отряда из Чанчуня ставит своей целью ликвидацию угрозы Южно-Маньчжурской железной дороге с фланга, а не военную оккупацию этого района. Поэтому сразу же по выполнении своей задачи большая часть этих войск немедленно возвратится в Чанчунь. Далее, 21 сентября в интересах обеспечения безопасности на линии Южно-Маньчжурской железной дороги командующему императорскими войсками в Маньчжурии была придана одна смешанная бригада численностью 4 тысячи солдат, из тех что расквартированы в Корее. Но общая численность японских вооруженных сил в Маньчжурии не превысила установленный договором уровень. Поэтому указанная акция, несомненно, не была направлена на расширение инцидента в аспекте международных отношений.

5. Нет необходимости лишний раз повторять, что императорское правительство не имеет никаких территориальных притязаний к Маньчжурии. Наши пожелания сводятся [359] к тому, чтобы подданным империи была, наконец, предоставлена возможность спокойно трудиться во всех областях мирной деятельности и участвовать своим капиталом и рабочей силой в развитии этого района.

Защита справедливых прав своей страны и своих подданных является естественной обязанностью императорского правительства. Ликвидация угрозы Южно-Маньчжурской железной дороге тоже осуществлялась лишь во имя этих целей. Императорское правительство остается верным своей прежней политике уважения японо-китайских добрососедских отношений и полно решимости искренне сотрудничать с китайским правительством в том, чтобы этот досадный инцидент не привел к разрыву дипломатических отношений и чтобы принять конструктивные меры, направленные на уничтожение причины подобных несчастий в будущем. Исходя из вышеизложенного, императорское правительство было бы радо смягчению существующей напряженности между обоими государствами и счастливому исходу этого досадного инцидента.

Второе заявление императорского правительства по поводу маньчжурских событий (26 октября 1931 года)

26 октября императорское правительство сделало следующее заявление по поводу маньчжурских событий:

1. 22 октября Совету Лиги Наций был представлен проект резолюции по вопросу о возвращении императорским правительством вооруженных сил на территорию, принадлежащую Южно-Маньчжурской железной дороге, а также по вопросу об открытии непосредственных переговоров между японской и китайской сторонами. Японский представитель предложил поправки к некоторым пунктам решения. Поскольку при голосовании 24 октября как поправок, так и проекта резолюции достигнуть единогласия не удалось, не была утверждена и резолюция.

2. Как уже неоднократно заявляло императорское правительство, нынешний маньчжурский инцидент возник [360] из-за провокационных действий китайской армии, а отправка малочисленных отрядов императорской армии за пределы принадлежащей Южно-Маньчжурской железной дороге территории является вынужденной акцией, направленной на защиту жизни и имущества подданных империи. Предпринимая эту акцию, императорское правительство ни в коей мере не предполагало навязать Китаю свои условия разрешения конфликта и не намеревалось использовать вооруженное давление при переговорах с Китаем.

3. Императорское правительство с давних пор тщательно изучало все аспекты японо-китайских отношений и использовало всякий удобный случай, чтобы заявить о своей решимости не допустить какого бы то ни было изменения тех аспектов тесных и сложных политических и экономических взаимоотношений между двумя странами, которые нарушали бы жизненные интересы империи. К сожалению, в последнее время в Китае стало все более усиливаться так называемое движение за восстановление национальных прав, а антияпонские идеи уже глубоко укоренились и даже официально пропагандируются в школьных учебниках. Становится все более явной тенденция к ликвидации жизненных интересов Японской империи в Китае вопреки договору и историческим фактам. Если в этих условиях императорское правительство удовлетворится одними лишь гарантиями китайского правительства и возвратит все свои войска на территорию, принадлежащую Южно-Маньчжурской железной дороге, то это поведет к дальнейшему обострению ситуации и усилит угрозу безопасности подданных империи. Факты многолетней истории и нынешнее положение в Китае определенно свидетельствуют о наличии этой угрозы.

4. Императорское правительство считает, что единственным путем, гарантирующим безопасность императорских подданных, проживающих в Маньчжурии, явятся меры, направленные на ликвидацию недоверия и национальной розни между народами обеих стран. 9 октября императорское правительство через министра иностранных дел вручило китайскому посланнику в Токио официальное заявление, в котором выражалась готовность [361] обсудить с китайским правительством необходимую программу соответствующих важнейших мероприятий, о чем был поставлен в известность и Совет Лиги Наций. Императорское правительство твердо убеждено, что путь к разрешению конфликта должен основываться на указанных выше пунктах, и решительно защищало эту точку зрения при обсуждении вопроса в Совете Лиги Наций. В качестве основной программы, которая могла бы быть обсуждена, императорское правительство считает возможным выдвинуть следующие пункты:

1) обоюдный отказ от агрессивной политики и агрессивных условий;

2) уважение целостности китайской территории;

3) решительное пресечение организованного движения, препятствующего взаимной свободе торговли и разжигающего международную неприязнь;

4) эффективная гарантия всех видов мирной деятельности имперских подданных во всех районах Маньчжурии;

5) уважение интересов империи в Маньчжурии, предоставленных ей в соответствии с договором.

Поскольку изложенные выше пункты полностью соответствуют целям и духу Лиги Наций и являются естественными принципами, поддерживающими основы мира на Дальнем Востоке, императорское правительство не сомневается в том, что они будут решительно поддержаны мировым общественным мнением. Представитель Японской империи в Совете Лиги Наций не ставил этот вопрос на обсуждение, поскольку по своему характеру он подлежит непосредственному обсуждению между Японией и Китаем.

5. В настоящее время наиболее актуальной задачей, с точки зрения перспектив взаимоотношений между обеими странами, является взаимное сотрудничество в деле скорейшего разрешения ситуации, что явится новым шагом на пути сосуществования и сопроцветания. Императорское правительство по-прежнему выражает свою готовность начать переговоры с китайским правительством по вопросу о соглашении относительно основной программы установления нормальных взаимоотношений между обеими [362] странами и по вопросу о возвращении японских вооруженных сил на территорию, принадлежащую Южно-Маньчжурской железной дороге.

Заявление императорского правительства по поводу шанхайского инцидента (29 января 1932 года)

29 января 1932 года императорское правительство сделало следующее заявление по поводу шанхайского инцидента:

1. Императорское правительство в своей ноте национальному правительству от 9 октября прошлого года указало, что развернувшееся по всему Китаю антияпонское движение трудно отделить организационно и практически от действий национального правительства, что организация его является враждебным действием, осуществляемым в качестве средства проведения государственной политики под прямым или косвенным руководством национального правительства. В связи с этим императорское правительство потребовало безусловного прекращения подобной деятельности партии Гоминьдан и различных руководимых ею антияпонских организаций, а также запрещения всяких других видов антияпонского движения и принятия необходимых эффективных мер для защиты жизни, имущества и интересов японских подданных. Впоследствии императорское правительство вновь неоднократно призывало центральные и местные китайские власти обратить самое пристальное внимание на изложенные выше требования.

2. Однако национальное правительство не проявляет искреннего желания учесть вышеизложенные требования императорского правительства. Больше того, оно рассматривает незаконные действия правительственных чиновников и частных лиц, направленные против Японской империи и ее подданных, как проявление патриотизма и даже поощряет подобные действия. В связи с этим антияпонское движение в Китае резко усилилось, причем в последнее время в Кантоне, Циндао, Фучжоу и других [363] городах дело дошло до убийства подданных империи, оскорбления имперских чиновников и даже до публикования в китайских газетах статей, оскорбляющих императорскую фамилию.

3. Особенно возмутительными являются действия штаба Антияпонской лиги и других антияпонских организаций в Шанхае. Ситуация чрезвычайно обострилась в последнее время, после опубликования в газете «Миньго-жибао» оскорбительной статьи и покушения на бонз секты Нитирэн. В связи с этим японский генеральный консул в Шанхае обратился к местным китайским властям с требованием пресечь антияпонское движение. Несмотря на справедливость и закономерность этих требований, китайская сторона со дня на день откладывала ответ и одновременно стала концентрировать свои вооруженные силы вокруг Шанхая, заняв тем самым угрожающую нам позицию. Подобные действия крайне встревожили проживающих в Шанхае подданных нашей империи.

4. 28 числа в 3 часа пополудни китайская сторона заявила, наконец, что она принимает наши требования, но мы, учитывая имевшие место прецеденты, посчитали необходимым осуществить наблюдение за выполнением наших требований и проследить за осуществлением предупредительных мер по отношению к действиям непокорных элементов. В тот же день в 4 часа пополудни администрация международного сеттльмента в Шанхае, принимая во внимание возможность угрожающих действий со стороны расположенных близ сеттльмента китайских вооруженных сил, объявила о введении на территории сеттльмента военного положения. В связи с этим находящиеся на этой территории вооруженные силы держав заняли соответствующие позиции на основании плана совместной обороны. 29 числа с 12 часов дня отряд нашей морской пехоты начал расквартирование во вверенном ему районе. В это время части китайской регулярной армии внезапно начали провокационный обстрел наших позиций. В результате наши войска вынуждены были вступить в бой. В настоящее время японская сторона настоятельно требует, чтобы китайские власти распорядились [364] о выводе китайских вооруженных сил с территории, прилегающей к району, где проживают наши подданные.

5. Нынешние действия нашего военно-морского флота в районе Шанхая ничем не отличаются от неоднократно проводившихся в прошлом великими державами вооруженных демонстраций в этом районе и имеют своей единственной целью защиту жизни и имущества наших подданных, а также защиту других наших интересов в данном районе.

Отправка наших солдат осуществляется лишь в целях увеличения в этом районе — в соответствии с обстановкой — контингентов наших войск, численность которых до сих пор была значительно меньше вооруженных сил Англии, Америки и Франции, расположенных в Шанхае. В этом вопросе мы, конечно, поддерживаем контакт с другими державами. В настоящее время представитель имперских властей поддерживает тесную связь с консулами заинтересованных стран, администрацией международного сеттльмента и представителями расположенных в этом районе вооруженных сил заинтересованных стран. Было бы излишним вновь напомнить о том, что мы не имеем каких-либо политических замыслов в отношении Шанхая и не намерены вредить интересам и выгодам других держав в этом районе.

Японо-маньчжурский протокол (15 сентября 1932 года)

Исходя из того, что Япония признает факт образования независимого государства Маньчжоу-го, созданного в соответствии со свободным волеизъявлением народа,

основываясь на декларации Маньчжоу-го о том, что оно будет уважать международные обязательства Китая в той степени, в какой они могут быть применены к Маньчжоу-го,

правительство Японии и правительство Маньчжоу-го в целях длительного укрепления добрососедских отношений между обоими государствами, обеспечения взаимного [365] уважения, территориальной неприкосновенности и мира на Востоке договорились о нижеследующем:

1. Маньчжоу-го вплоть до заключения нового японо-маньчжурского соглашения признает и уважает права и интересы Японии и японских подданных на территории Маньчжоу-го, которыми они обладают на основании прежних японо-китайских пактов и соглашений, а также других официальных и частных договоров.

2. В случае признания наличия угрозы общественному спокойствию и существованию одной из договаривающихся сторон Япония и Маньчжоу-го будут совместно оборонять пострадавшую сторону. В этих целях Япония вводит на территорию Маньчжоу-го необходимое количество войск.

Настоящий протокол вступает в силу со дня его подписания.

Настоящий протокол составлен в двух экземплярах, на японском и китайском языках. В случае разногласий в толковании японского и китайского текста протоколов следует исходить из японского текста.

По уполномочию правительств обоих государств настоящий протокол подписали

(подписи полномочных представителей).

Настоящий протокол составлен в Синцзине 15 сентября 1932 года.

Извещение о выходе из Лиги Наций (27 марта 1933 года)

На основании абзаца 3 статьи 1 Устава Лиги Наций 27 марта 1933 года императорское правительство через своего министра иностранных дел направило генеральному секретарю Лиги Наций следующее извещение о выходе Японии из Лиги Наций. Ниже приводится текст извещения:

«Императорское правительство считает, что национальная политика империи, стремящаяся обеспечить мир на Востоке и сделать вклад в дело мира во всем мире, идентична миссии и духу Лиги Наций, которая ставит [366] своей целью обеспечение мира и спокойствия между всеми странами. Императорское правительство с радостью может отметить, что за прошедшие тринадцать с лишним лет Япония в качестве страны — учредительницы Лиги Наций и постоянного члена Совета Лиги Наций содействовала достижению этой высокой цели. Никто не может опровергнуть тот факт, что за этот период Япония, не в меньшей степени, чем любая другая страна, принимала активное и чистосердечное участие в работе Лиги Наций. В то же время императорское правительство считает, что для обеспечения мира во всех районах земного шара необходимо, учитывая нынешнее международное положение, применение Устава Лиги Наций в соответствии с действительным положением в каждом из этих районов. Императорское правительство убеждено, что, только базируясь на таком справедливом курсе, Лига Наций может рассчитывать на осуществление своей миссии и повышение ее авторитета.

Когда в сентябре 1931 года японо-китайский инцидент был передан на рассмотрение Лиги Наций, императорское правительство, целиком исходя из изложенного выше убеждения, на Совете Лиги Наций и в ряде других случаев неоднократно заявляло о том, что Лига Наций должна найти справедливый и соответствующий путь для разрешения этого инцидента, что для того, чтобы внести подлинный вклад в дело укрепления мира на Востоке и поднять свой престиж, Лига Наций должна правильно уяснить действительную ситуацию в данном районе и применить свой Устав в соответствии с этой ситуацией. Императорское правительство, в частности, со всей силой подчеркивало, что, поскольку Китай не является единым государством, а его внутреннее положение и международные связи отличаются крайней сложностью, запутанностью и своеобразием, общепринятые принципы и обычаи международного права, являющиеся всеобщими нормами в международных отношениях, к нему не применимы. Поэтому в настоящий момент необходимо продумать и установить для данного случая особые международно-правовые нормы.

Однако в результате семнадцатимесячного обсуждения [367] этого вопроса в Лиге Наций выяснилось, что большинство стран — членов Лиги Наций либо не уяснили действительного положения на Востоке, либо не обращают на него должного внимания. Мало того, выяснилось, что между Японией и этими странами возникли серьезные разногласия по поводу применения и особенно толкования Устава Лиги Наций, а также других договоров и принципов международного права. В результате принятый 24 февраля сего года чрезвычайной сессией Лиги Наций доклад комиссии не учитывает того, что у Японии нет иных намерений, кроме обеспечения мира на Востоке, и является крайне ошибочным в оценке фактов и основанных на них выводах. Он, в частности, предполагает, что действия японской армии во время инцидента 18 сентября и позднее не были результатом права на самооборону, и игнорирует тот факт, что ответственность за напряженность ситуации накануне инцидента и ухудшение положения после него целиком лежат на Китае. Поэтому доклад ведет к возникновению новых осложнений в политической ситуации на Востоке. Игнорируя факт создания государства Маньчжоу-го и порицая позицию Японии, признавшей это государство, указанный доклад разрушает основы стабильности на Востоке. Его рекомендации, в частности, ни в коей мере не могут способствовать обеспечению спокойствия на Востоке, о чем подробно изложено в разъяснении императорского правительства от 25 февраля сего года.

Суммируя все вышеизложенное, императорское правительство пришло к выводу, что при рассмотрении японо-китайского инцидента большинство стран — членов Лиги Наций, очевидно, считает, что уважение неприменимых формул важнее обеспечения подлинного мира, что защита беспочвенных теорий важнее искоренения причин будущих конфликтов. Императорское правительство, учитывая также наличие серьезных расхождений между Японией и большинством стран — членов Лиги Наций по вопросу о толковании Устава Лиги и других договоров, вынуждено признать, что Япония и Лига Наций полностью расходятся во взглядах на политику сохранения мира, в частности на основной курс обеспечения мира на [368] Востоке. Учитывая все это, императорское правительство считает невозможным дальнейшее участие Японии в Лиге Наций и на основании абзаца 3 статьи 1 Устава Лиги заявляет о своем выходе из последней».

(Текст цитирован по «Сборнику официальных заявлений по поводу маньчжурских событий и шанхайского инцидента». Издание информационного бюро МИД Японии, 1934 год.)

Императорский эдикт о выходе Японии из Лиги Наций (27 марта 1933 года)

Когда был восстановлен мир во всем мире и создана Лига Наций, покойный император воспринял это как чрезвычайно отрадное явление и повелел империи принять участие в ее деятельности. Мы продолжали дело нашего предшественника и в течение последовавших тринадцати с лишним лет неустанно содействовали работе Лиги Наций.

Мы полагаем, что уважение нашей империей независимости нового государства Маньчжоу-го и содействие его здоровому развитию способствуют искоренению причины бедствий в Восточной Азии и закладывают основу сохранения мира во всем мире. К несчастью, мнение Лиги расходится с нашим мнением. Поэтому мы после тщательного изучения этого вопроса с правительством повелели принять меры к выходу Японской империи из Лиги Наций.

Утверждение мира между народами было и остается нашей постоянной заботой. Поэтому мы и впредь готовы сотрудничать в осуществлении любых планов, направленных на сохранение мира. Хотя империя вышла из Лиги Наций и в своей политике будет руководствоваться своими целями и убеждениями, это не означает, что мы погрузимся лишь в дела Восточной Азии и порвем наши дружественные отношения с другими державами. Мы постоянно думаем о том, чтобы повсюду укреплять справедливость и осветить нашей великой идеей весь мир. [369]

Сейчас, когда державы подвергаются серьезным потрясениям, когда наша империя также переживает большие трудности, необходимо решительное сплочение всей нации.

Нашим подданным надлежит исполнить Нашу Волю, гражданским и военным чиновникам — честно исполнять свою службу, всему народу с рвением трудиться, не уклоняясь от намеченного правильного пути. Только таким путем мы сумеем справиться с создавшейся обстановкой, содействовать осуществлению заветов наших великих венценосных предков и внести свою лепту в благосостояние человечества.

Неофициальное заявление начальника Информационного бюро по вопросу о международной помощи Китаю (заявление Амо) (17 апреля 1934 года)

А. 17 апреля на очередной пресс-конференции начальник Информационного бюро сделал корреспондентам следующее неофициальное заявление о японской политике в Восточной Азии.

В связи с обсуждением маньчжурских событий и вопроса о признании государства Маньчжоу-го Япония в марте прошлого года была вынуждена выйти из Лиги Наций. Непосредственная причина выхода Японии из Лиги состояла в том, что между Японией и Лигой Наций выявились разногласия по поводу принципа сохранения мира в Восточной Азии. Не вызывает сомнения тот факт, что Япония постоянно стремилась поддерживать и укреплять дружественные отношения со всеми другими странами. Возможно, что по вопросу о политике и миссии Японии в Восточной Азии имеют место расхождения между Японией и другими державами. Япония считает, что поддержание мира и порядка в Восточной Азии, естественно, является обязанностью восточноазиатских стран. Япония полна решимости выполнить свою миссию в деле поддержания мира и порядка в Восточной Азии, но для выполнения этой миссии она прежде всего должна сотрудничать с дружественным Китаем. [370]

Поэтому восстановление целостности и единства Китая, а также порядка в нем является первейшим желанием Японии. Однако, как свидетельствует история, восстановление целостности и единства Китая и порядка в этой стране может осуществиться лишь тогда, когда сам Китай осознает необходимость этого и приложит к этому соответствующие усилия. Поэтому, если Китай пойдет по пути использования других держав для устранения Японии и нарушения мира в Восточной Азии, если он изберет путь шовинистической политики использования яда против яда, Япония не будет молчать. С другой стороны, если державы, учтя специфическую ситуацию, создавшуюся в связи с маньчжурскими событиями и шанхайским инцидентом, решат предпринять какие-либо коллективные действия в отношении Китая, то эти действия, независимо от того, будут ли они проводиться под вывеской финансовой или технической помощи, неизбежно приобретут политическое значение, а дальнейшее развитие подобной ситуации в конечном счете приведет к установлению в Китае сфер влияния и откроет путь к установлению над Китаем международного контроля или к его разделу. Это не только явится тяжелым несчастьем для самого Китая, но и серьезно нарушит безопасность Восточной Азии, а следовательно, «Японии. Поэтому Япония принципиально не может не возражать против этого. Но если каждая страна в отдельности будет вести с Китаем торговые или экономические переговоры, Япония не считает необходимым в них вмешиваться, если они не препятствуют сохранению мира и порядка в Восточной Азии. Но Япония выступит против подобных переговоров, если они будут нарушать мир и порядок в Восточной Азии. Ясно, что, например, поставки оружия, военных самолетов и т. п., командирование военных советников, предоставление займов, сопровождающихся политическими обязательствами, и другие подобные действия в конечном счете приведут к отчуждению между Китаем и Японией, а также другими странами, к нарушению мира и порядка в Восточной Азии. Поэтому Япония не может смотреть сквозь пальцы на подобные действия.

Все вышеизложенное естественно вытекает из нашей [371] политики, но мы отнюдь не считаем излишним еще раз разъяснить позицию Японии в этом вопросе, поскольку в последнее время иностранные державы под предлогом коллективной помощи Китаю активизировали свое проникновение в эту страну.

Б. 20 апреля начальник Информационного бюро, отвечая на вопрос корреспондента во время очередной пресс-конференции иностранных журналистов, сделал следующее добавление к своему заявлению от 17 апреля:

Меня поразили зарубежные отклики на мое недавнее заявление. Ведь оно представляет собой не что иное, как пространное изложение январской речи министра иностранных дел в парламенте, которая была доброжелательно встречена за рубежом.

В доказательство проведу следующие выдержки из речи министра иностранных дел в парламенте:

«Мы ни на один день не должны отклоняться от сознания того, что империя несет свою ответственность за поддержание мира в Восточной Азии, будучи его единственной основой».

«Мы твердо убеждены, что существующая между Японией и Америкой напряженность сама по себе смягчится, если Америка в достаточной степени осознает сложность и специфичность создавшейся в Восточной Азии ситуации и поймет причины того, почему наша страна является стабилизирующей силой, обеспечивающей мир в Восточной Азии».

«Императорское правительство сознает свою величайшую ответственность в деле поддержания мира в Восточной Азии и полно решимости поддерживать его и впредь».

Япония не намерена посягать на независимость и интересы Китая. Япония хочет видеть Китай единым, неделимым и процветающим. Когда Китай станет единым и процветающим, Япония будет делить с ним выгоды, вытекающие из географического положения обеих стран. Но достижение единства и процветания Китая должно быть обеспечено благодаря пробуждению и усилиям самого Китая, а не путем его развития другими странами в их собственных интересах.

Япония не намерена посягать на права других держав [372] в Китае. Япония приветствует торговые соглашения других держав с Китаем, заключенные в интересах китайцев. Япония ни в коей мере не собирается игнорировать принцип открытых дверей и равных возможностей в Китае, а также принципы других действующих в настоящее время соглашений. Япония против любых действий любой страны, которые ведут к нарушению мира и порядка в Восточной Азии. Япония разделяет ответственность за поддержание мира и порядка в Восточной Азии со всеми восточноазиатскими странами, и в особенности с Китаем. Прошло то время, когда иностранные державы или Лига Наций проводили в Китае политику, базировавшуюся на их эгоистических интересах.

В. 26 апреля министр иностранных дел, отвечая на запрос английского и американского послов в Японии, заявил, что ответ начальника Информационного бюро от 20 апреля в общем излагает позицию императорского правительства.

Ниже приводится текст ответа министра иностранных дел английскому и американскому послам:

1. Япония не только не посягает и не намерена посягать в будущем на независимость Китая и его интересы, но чистосердечно желает сохранения его целостности, единства и процветания. Однако обеспечение целостности, единства и процветания должно быть предоставлено самому Китаю.

2. Япония не намерена посягать на какие-либо интересы других держав в Китае. Экономические и торговые соглашения, заключенные в духе доброжелательности между третьей стороной и Китаем, должны принести выгоды Китаю. Япония всегда будет приветствовать подобные соглашения. Япония уважает принцип открытых дверей и равных возможностей в Китае, а также все прочие действующие ныне в Китае договоры и соглашения.

3. Однако Япония не может сложа руки наблюдать за действиями держав, нарушающими мир и порядок в Восточной Азии, в какой бы форме эти действия ни проявлялись. Япония и с точки зрения своего географического положения в Восточной Азии крайне заинтересована в поддержании мира и порядка в этом районе. Поэтому [373] она не может оставаться безучастной к эгоистической политике любой третьей страны в Китае, не учитывающей этого обстоятельства.

(Из «Сборника официальных заявлений министерства иностранных дел Японии», № 13.)

Соглашение о перемирии в Тангу (31 мая 1933 года)

(Сообщение командования Квантунской армии, Тангу, 31 мая, 4 часа пополудни.)

25 мая в Миюне командующему Квантунской армией было вручено через офицера штаба Сю Е-мао официальное предложение Хэ Ин-циня о заключении перемирия. На основании этого предложения 31 мая в 11 часов 11 минут утра представитель Квантунской армии, заместитель начальника штаба Квантунской армии генерал-майор Окамура, и представитель китайских вооруженных аил в Северном Китае, генерал-лейтенант Сюн Нин, подписали в Тангу следующее соглашение о перемирии:

1. Китайская армия немедленно отходит в район, расположенный к западу и югу от линии Яньцин, Чанпин, Гаоли, Шуньи, Тунчжоу, Сянхэ, Баоди, Линтинчжэнь, Нинхэ, Лутай и впредь обязуется не пересекать эту линию и не предпринимать никаких других провокационных и нарушающих порядок действий.

2. Чтобы удостовериться в осуществлении пункта 1, японская армия имеет право направить для наблюдения самолеты или использовать в этих целях любые другие способы. При этом китайская сторона обязана обеспечить соответствующую охрану и всевозможные удобства для облегчения наблюдения за выполнением китайскими войсками пункта 1.

3. Японская армия, убедившись в выполнении китайской стороной положений, указанных в пункте 1 настоящего соглашения, не будет продолжать наступательные действия за пределы указанной линии отступления китайской армии и расположится главным образом вдоль Великой Китайской стены.

4. Поддержание порядка к югу от Великой Китайской [374] стены, а именно в районе к западу и югу от линии, указанной в пункте 1 настоящего соглашения, возлагается на китайскую полицию.

5. Настоящее соглашение вступает в силу с момента его подписания.

(Печатается по тексту, опубликованному в газете «Токио асахи симбун» от 1 июня 1933 года.)

Правительственное заявление, разъясняющее сущность национального государственного строя Японии (3 августа 1935 года)

Государственный строй Японии определился еще тогда, когда по божественному повелению спустились на землю потомки Аматэрасу. Непрерывная в веках линия императоров правит нашей страной. Процветание Трона создало небесный рай на земле. Поэтому в императорском рескрипте, даровавшем нам Конституцию, сказано: «Верховную государственную власть мы получаем от Наших Предков и передаем Нашим Потомкам». Статья первая Конституции гласит: «Великой Японской империей правит непрерывная в веках линия императоров». Таким образом, в ней ясно определено, что верховная власть в Великой Японской империи безраздельно принадлежит императору. Те же, кто считает, что верховная власть не принадлежит императору, что император является лишь органом, осуществляющим эту власть, совершенно не понимают основного принципа нашего единственного в своем роде государственного строя.

Императорское правительство сожалеет, что за последнее время появились теории, пренебрегающие основным принципом нашего национального государственного строя. Императорское правительство намерено и впредь разъяснять сущность нашего национального государственного строя, содействовать его процветанию и рассчитывает в этом деле на всестороннее широкое сотрудничество.

(Печатается по тексту, опубликованному в газете «Токио асахи симбун» от 4 августа 1935 года.) [375]

Второе правительственное заявление, разъясняющее сущность национального государственного строя Японии (15 октября 1935 года)

В своем предыдущем заявлении императорское правительство изложило свое мнение об основном принципе национального государственного строя Японии, рассчитывая разъяснить тем самым его сущность и обеспечить дальнейшее его процветание. Императорские подданные твердо убеждены, что суверенитет в нашей стране принадлежит императору, что это является основным принципом нашего национального государственного строя. Об этом свидетельствует императорский рескрипт, даровавший Конституцию. Это подтверждается духом и буквой ее статей. Однако в последнее время появились теории, которые ошибочно применяют к нашему национальному государственному строю положения, характерные для иностранных государств. В этих теориях говорится, что суверенитет принадлежит не императору, а государству, а император является лишь органом государства. Подобные теории необходимо решительно искоренять, поскольку они подрывают наш священный государственный строй и ошибочно толкуют его основной принцип. Императорское правительство призывает все политические, религиозные и прочие организации содействовать разъяснению и возвышению сущности нашего единственного в своем роде национального государственного строя, исходя из его основного принципа. Правительство вновь излагает свое мнение по этому вопросу, рассчитывая тем самым еще раз разъяснить сущность нашего национального государственного строя и добиться всестороннего содействия для достижения в этом деле практических результатов.

(Печатается по тексту, опубликованному в газете «Токио асахи симбун» от 16 октября 1935 года.) [376]