Красная гвардия
1. Пролетарская милиция
Наспех перекрасившись в «республиканцев», буржуазия всемерно заботилась сохранить свои основы и опоры, а в первую очередь — удержать в своих руках армию и полицию. На фронте убрали с полдюжины царских генералов. Некоторых перебросили на менее значительные посты. Армию переименовали из «императорской» в «революционную».
Городовые и жандармы как организованная сила были ликвидированы по всей стране, частью были отправлены на фронт, частью тоже «перекрасились» или спрятались, чтобы появиться в удобный момент на сцену. Получив власть из рук революции. Временное правительство не могло восстановить старую полицию, но тотчас же попробовало создать новую полицейскую силу: учредило «народную» милицию с выборными должностями, подчинив ее старым городским думам и земствам. Людей в «народную» милицию тщательно отбирали: петроградская милиция, например, [241] в первые дни состояла лишь из студентов и офицеров. Ленин писал по этому поводу:
«Главное для помещиков и капиталистов в настоящее время, когда они убедились в силе революционных масс, — отстоять наиболее существенные учреждения старого режима, отстоять старые орудия угнетения: полицию, чиновничество, постоянную армию. «Гражданскую милицию» стараются свести на старое, т. е. на небольшие, оторванные от народа, стоящие возможно ближе к буржуазии отряды вооруженных людей под командой лиц из буржуазии»{321}.
Двигать революцию вперед можно было, только разрушив старый аппарат власти с его полицией и армией. Буржуазному маневру «народной» милиции большевистская партия противопоставила лозунг пролетарской милиции, лозунг всеобщего вооружения пролетариата.
«Единственная гарантия свободы и разрушения царизма до конца есть вооружение пролетариата »{322}, писал Ленин в своем первом письме по поводу Февральской революции.
Речь шла, однако, вовсе не о борьбе за руководство вновь созданной милицией и даже не о создании вооруженной силы для несения сторожевой, охранной службы или для «наблюдения за внешним порядком». Создание пролетарской милиции в том виде, как ее намечал Ленин, означало гораздо большее.
Среди причин, определивших захват власти буржуазией в февральские дни, особое значение имела ее организованность. В земских и городских учреждениях, в Государственной думе, в военно-промышленных комитетах буржуазия за время войны создала себе готовые политические организации, с которыми и встретила революцию. Царизм жестоко расправлялся с пролетарскими организациями, но не трогал буржуазных. Напротив, царизм заботливо укреплял последние для успешного ведения войны и особенно для борьбы с революцией.
Пролетариату приходилось спешно заняться созданием своих организаций. Но дело шло не только об обычной организации, т. е. о создании профессиональных союзов и т. п. На данном этапе этого было мало.
В переходный период от первого этапа революции ко второму пролетариат нуждался в построении организации нового типа, способной упрочить его революционную власть.
Лозунг пролетарской милиции прежде всего давал оружие в руки пролетариата, вел к всеобщему вооружению трудящихся. Мало того, выдвигая лозунг пролетарской милиции, большевистская [242] партия требовала допущение в нее женщин. Миллионы женщин-работниц впервые втягивались в политику, становились активными участницами общественной жизни, вырывались из-под буржуазного влияния.
Новая милиция, опираясь на трудящихся, могла бы взять на себя борьбу с надвигающимся голодом, контроль над правильным распределением хлеба и других продуктов, над бесперебойной работой фабрик и заводов.
Но выполнить свои задачи пролетарская милиция могла бы лишь при условии оплаты труда милиционеров за счет капиталистов. Разумеется, для этого нужно было сломить саботаж буржуазии и передать в рабочие руки подлинный контроль над производством.
Таким образом, осуществление лозунга пролетарской милиции приводило с неизбежностью к разрушению старого аппарата власти — полиции и армии, вовлекало в общественную службу огромные кадры трудящихся, могущих с успехом заменить царских чиновников. Пролетарская милиция превращалась в политическую школу для широких слоев рабочего класса. Обучая народ владеть оружием, пролетарская милиция вырастала в классовую армию, способную бороться за власть советов.
Это была борьба не только за создание пролетарских кадров восстания. Военно-техническая подготовка восстания, создание материальной военной силы для совершения переворота являлись лишь частью этого лозунга. Требование организации пролетарской милиции поднимало всю проблему власти, указывало пути вовлечения огромных масс в политику, отвоевывало их у буржуазии для дела революции. Пролетарская милиция вплотную подводила массы к борьбе за власть. Ленин писал об организации милиции:
«Товарищи рабочие, убеждайте крестьян и весь народ в необходимости создания всеобщей милиции взамен полиции и старого чиновничества!.. Не удовлетворяйтесь буржуазной милицией ни в коем случае. Привлекайте женщин к несению общественной службы наравне с мужчинами. Добивайтесь непременно, чтобы капиталисты платили рабочим за дни, посвященные общественной службе в милиции!Учитесь демократии на практике, тотчас, сами, снизу, поднимайте массы к действенному, непосредственному, всеобщему участию в управлении — в этом и только в этом залог полной победы революции и ее твердого, обдуманного, планомерного шествия вперед»{323}. [243]
Партия не выдвинула особого, детально разработанного плана создания пролетарской милиции. Такую исключительно глубокую и широкую по охвату задачу трудно было уложить в узкую схему. Напротив, партия подчеркивала, что пролетариат будет подходить разными путями к этой задаче.
«В одних местностях России, — писал Ленин, — февральско-мартовская революция дает ему (пролетариату. - Ред.) почти полную власть в руки, в других — он, может быть, «захватным» путем станет создавать и расширять пролетарскую милицию, в третьих — он будет, вероятно, добиваться немедленных выборов на основе всеобщего и т. д. избирательного права в городские думы и земства, чтобы создать из них революционные центры и т. п., пока рост пролетарской организованности, сближение солдат с рабочими, движение в крестьянстве, разочарование многих и многих в годности военно-империалистского правительства Гучкова и Милюкова не приблизят час замены этого правительства «правительством» совета рабочих депутатов»{324}.
По всей стране началась организация пролетарской милиции. В тех местах, где были сконцентрированы значительные массы пролетариата, где большевики имели свои крепкие организации, там пролетарская милиция строилась буквально по плану, набросанному Лениным. Так в Канавине, заречной части Нижнего Новгорода, где большевики были сильны, почти на всех 16 заводах с 30 тысячами рабочих была введена милиция, оплачиваемая капиталистами. Буржуазия пыталась свести ее роль только к охране предприятий и «порядка». Но по существу канавинская милиция являлась местной властью: рабочие контролировали производство, следили за распределением продовольствия, улаживали конфликты между предпринимателями и рабочими и т. д. Именно по поводу канавинцев Ленин писал:
«На этот верный путь вступают рабочие массы сами. Пример нижегородских рабочих должен стать образцом для всей России»{325}.
Близко к этому образцу подошли и рабочие Орехово-Зуева. С самого начала Февральской революции в Орехове сколотилось крепкое большевистское ядро. Рабочие взяли в свои руки общегражданскую милицию, куда буржуазия успела понабрать гимназистов. Большевистская организация создала специальный штаб для руководства боевой подготовкой рабочих. Штаб, руководя боевыми дружинами, поставил топографическую работу по изучению города на случай уличных боев, организовал разведывательный отдел, «чтобы знать настроение местной контрреволюции». [244] Оружие для пролетарской милиции орехово-зуевские большевики достали, «применяясь к местным условиям». «Для смычки с рабочими» был приглашен командный состав стоявшего недалеко от города полка.
«Угостили их, напоили как следует, — рассказывает ореховский рабочий М. И. Петроков, — кроме того дали им сукна хорошего и, таким образом, завладели их винтовками в количестве 300 штук и до 61 тысячи боевых патронов. В ту же ночь все это было привезено к нам»{326}. Также, как в Канавине, орехово-зуевская милиция олицетворяла фактическую власть пролетариата в районе. Без утверждения и согласия милиции представители Временного правительства, не могли провести ни одной меры, и с ее помощью рабочие Орехово-Зуева добились весьма значительных успехов в своей экономической борьбе.
В октябрьских боях орехово-зуевцы приняли деятельное участие: дрались с юнкерами в Москве не хуже московских рабочих. В других районах создавались партийные дружины, постепенно вовлекавшие и беспартийных рабочих. В Екатеринославе еще до Февральской революции в подполье была организована боевая дружина, вооруженная револьверами. Задачей дружины было обслуживать «только массовки и собрания в квартирах в целях предупреждения провалов, а также чтобы пугать шпиков»{327}. После революции дружина стала быстро пополняться членами большевистской организации. К концу апреля она была переименована в Красную гвардию, однако от поступающих в нее требовалась партийная большевистская рекомендация.
На Урале пролетарская милиция выросла в борьбе с проявлениями контрреволюции.
Так в Троицке казаки, стоявшие 1 мая на карауле у винного склада, сорвали замки и пломбы и достали водку. Начался пьяный разгром винного склада, между пьяными зашныряли темные личности, подстрекая «разгромить» евреев. Большевики созвали экстренное совещание, на котором было постановлено мобилизовать всех членов партии в отряды для обороны и защиты граждан города Троицка.
Обратились с призывом и к беспартийным рабочим. На промышленных предприятиях были немедленно сформированы отряды под руководством членов партии большевиков. Оружие получили из штаба 131-го запасного пехотного полка. Через две недели по водворении порядка часть оружия сдали, а часть попрятали на предприятиях. В дальнейшем рабочие отряды в Троицке боролись с контрреволюционными вылазками местной буржуазии, [245] кулачья и офицерства, выступая на митингах, освобождая большевиков из тюрем. После Октябрьской революции троицкие большевики пробовали оружие в схватках с бандами атамана Дутова. Но в большинстве районов России строительство пролетарской милиции шло путем создания отрядов Красной гвардии. Красная гвардия стала наиболее типичной формой пролетарской милиции.
2. Красная гвардия в столице
В Петрограде с первых же дней революции начался бурный процесс самовооружения пролетариата. Рабочие вынудили мелкобуржуазных руководителей совета санкционировать сверху то, что уже явочным порядком было захвачено снизу. 28 февраля эсеро-меньшевистский исполнительный комитет совета постановил:
«Рабочим на фабриках и заводах организовать милицию по 100 человек на 1 000 рабочих»{328}.
Но как только выяснилось, что буржуазия выдержала первый натиск, меньшевики постарались свести на нет свою уступку так же, как с приказом № 1.
Прежде всего исполнительный комитет запретил выдавать рабочим оружие, а затем на заседании 7 марта высказался за слияние заводской милиции с общегражданской. Исполнительный комитет порекомендовал рабочим:
«1. Войти всей организацией в состав городской милиции.2. Сохранить при этом свою самостоятельную организацию, организовать свои выборные милиционные комитеты; принять белую повязку с номером городской милиции и выдаваемые ею удостоверения; наряду с этим к белой повязке городской милиции прикреплять красную розетку заводской милиции, сохранить свои номера и свои удостоверения»{329}.
В этой «рекомендации» между прочим чрезвычайно ярко выглядит основной метод, с помощью которого эсеры и меньшевики вели свою работу. Боясь оттолкнуть рабочих решительной и открытой поддержкой буржуазии, мелкобуржуазные лидеры старались приукрасить свои предложения «демократическими» привесками: рабочую милицию расформировать, но в качестве утешения [246] позволить рабочим-милиционерам сохранить свои нарукавные знаки.
Массы поняли, что создавать пролетарскую милицию придется через голову эсеров и меньшевиков и в борьбе с ними.
Третьего марта Петербургский комитет партии большевиков поручил двум организаторам в кратчайший срок представить на обсуждение проект организации пролетарских милиционных кадров.
Из этого постановления, собственно, и выросла Военная комиссия Центрального комитета большевистской партии, известная под названием «военки». Работа «военки», как мы уже видели, пошла главным образом среди солдат, а организацией пролетарской милиции стремительно и толково занялись районы. В целом ряде предприятий вырастали небольшие ячейки заводской милиции, постепенно втягивавшие рабочих. Всюду шло самовооружение пролетариата. Появлялось из земли оружие, закопанное еще до революции, брали его у солдат, покупали, где только было [247] возможно. Много оружия предусмотрительно добыто было в первые дни революции. Из апрельского приказа главнокомандующего Петроградского военного округа генерала Корнилова населению «немедленно сдать оружие» мы узнаем, что в первые дни революции было разобрано из арсенала более 40 тысяч винтовок и 30 тысяч револьверов.
Приказу эсеро-меньшевистского исполнительного комитета о слиянии заводской и городской милиции рабочие не подчинились и оружия не сдали. Под разными названиями — «партийные дружины», «рабочая милиция при районных советах», «рабочая дружина», «боевая дружина» — группы вооруженных рабочих на предприятиях и при некоторых профсоюзах продолжали существовать, все расширяясь.
Много сил пришлось затратить рабочим в конфликтах, возникавших из-за оплаты дружинников. Рабочие требовали выплаты среднего заработка за часы, потраченные на охрану порядка. Предприниматели платить не хотели, чувствуя за своей спиной поддержку не только правительственных органов, но и в исполнительном комитете совета. Петроградская городская дума согласилась оплачивать рабочих-дружинников, если они расформируют свои отряды и останутся милиционерами на общих основаниях.
Участникам пролетарской милиции не выплачивали денег, запрещали выдавать оружие, а после приезда Ленина, когда усилилась травля большевиков, их начали разоружать и нередко арестовывать. Пролетарская милиция была первой организацией, на которую обрушился террор Временного правительства, — так серьезно оценила буржуазия организацию Красной гвардии, Тем не менее пролетарская милиция продолжала расти под разными наименованиями на заводах и фабриках.
В печати появлялись резолюции с требованиями вооружить пролетариат.
Так 15 апреля в «Известиях» рабочие завода «Старый Парвиайнен», настаивая на смещении Временного правительства, служившего только тормозом революционного дела, и на передаче власти советам, выдвинули требование:
«Организовать Красную гвардию и вооружить весь народ»{330}.
Движение приняло настолько массовый характер, что потребовало единой организационной формы.
В середине апреля Петербургский комитет большевистской партии в ответ на травлю большевиков и контрреволюционные выступления буржуазии поставил вопрос о создании особых партийных дружин для охраны свободы партийной деятельности. [248]
Выборгский районный совет, тогда уже сплошь большевистский, 28 апреля единогласно постановил преобразовать милицию в «рабочую гвардию», а на следующий день «Проект устава рабочей гвардии» был опубликован в «Правде». В проекте значилось:
«Цели:1. Рабочая гвардия ставит своей задачей:
а) отстаивание с оружием в руках всех завоеваний рабочего класса;
б) охранение жизни, безопасности и имущества всех граждан, без различия пола, возраста и национальности.
Состав:
2. Членом рабочей гвардии может быть всякий рабочий, работница, состоящие членами социалистической партии или профессионального союза, по рекомендации или выбору общего собрания завода или мастерской»{331}.
Исполнительный комитет совета, все время выступавший против самостоятельных рабочих дружин, под влиянием апрельских событий качнулся еще более вправо. Опубликованному 28 апреля в «Известиях» проекту устава была предпослана предостерегающая передовая «О Красной гвардии», в которой автор-меньшевик выражал опасения, что Красная гвардия в том виде, как она проектируется, является прямой угрозой единству революционных сил» и способна только вбить клин между рабочими дружинами и революционной армией. О том, что требования рабочих перехлестывали через голову меньшевиков, говорит самый факт напечатания устава Красной гвардии даже после такой панической передовой.
28 апреля состоялось совещание рабочих представителей разных предприятий, где собрались 156 делегатов от 82 петроградских заводов и 26 — от партийных организаций. Меньшевистская часть собрания высказалась за подчинение рабочих отрядов совету. Представитель исполнительного комитета заявил, что «факт отрицательного отношения исполнительного комитета к идее Красной гвардии уже облекается сейчас в форму определенной резолюции бюро исполнительного комитета и последняя завтра будет опубликована»{332}. Возмущенное собрание выбрало делегацию для переговоров с эсеро-меньшевистским исполнительным комитетом. На другой же день делегация отправилась в исполнительный комитет к Чхеидзе. Меньшевики ответили на это посещение тем, что в № 54 «Известий» появилась коротенькая статейка «Красная гвардия или милиция?», где снова доказывалось, что рабочие дружины должны влиться в «организацию милиции»{333} и прекратить самостоятельное существование.
В борьбе с соглашательским советом большевики перенесли центр тяжести своей работы на отдельные предприятия, где уже раньше были созданы отряды Красной гвардии. Петербургский комитет большевиков занялся всемерным укреплением своего руководства фабрично-заводскими комитетами предприятий столицы. Это являлось необходимым условием успешного вооружения пролетариата, так как боевая работа в основном лежала на фабрично-заводских комитетах. Большевизация фабрично-заводских комитетов непосредственно вела к усилению партийного влияния в профсоюзах и советах рабочих и солдатских депутатов. В спорах между предпринимателями и рабочими по вопросу об оплате милиции отражалась упорная борьба рабочих за Красную гвардию. Начальник городской милиции отдал приказ «задерживать и обезоруживать всех милиционеров, у которых на повязке вместо «Г.» значится «Н. М.» (народная милиция){334}. В ответ на это большевики на перевыборных собраниях в районные думы заострили вопрос о всенародной милиции. В совет Общества заводчиков продолжали поступать жалобы капиталистов, причем подчеркивалось, что требования рабочей милиции поддерживаются [250] заводскими комитетами. Рабочие выступали против предпринимателей единым фронтом.
Характерный случай произошел на кожевенном заводе товарищества «И. В. Осипова и К°». Владельцы завода обратились в совет общества с жалобой на занявших «слишком боевую позицию милиционеров», а также на поддерживающий их заводский комитет и заводский коллектив; речь шла все о том же вопросе — об оплате. Совет общества порекомендовал владельцам обратиться за помощью в Министерство внутренних дел. Уверенное в своей силе заводоуправление 16 апреля оповестило рабочих-милиционеров, что с 10 марта и на последующее время оно отказывается оплачивать их работу. Рабочая милиция, арестовав предварительно правление завода, созвала общее собрание рабочих. На митинг пригласили и директора завода. Последний отказался придти. Он был приведен на собрание силой. Рабочие завода, признав все требования милиционеров безусловно правильными и подлежащими удовлетворению, постановили
«потребовать категорически от заводоуправления доплаты товарищам милиционерам по категориям с 10 марта, в противном случае собрание решило энергично поддерживать товарищей милиционеров всеми имеющимися у нас средствами»{335}.
Под давлением рабочих многие предприниматели — Сименс-Шуккерт, фабрика военно-морских приборов, кожевенный завод А. Парамонова — пошли на уступки.
Протесты капиталистов, направленные в Министерство внутренних дел, показывают, как рабочие осуществляли под руководством большевиков идею поголовного вооружения пролетариата. Всероссийское общество кожевенных заводчиков в своем заявлении министру внутренних дел указывало:
«Сейчас на крупных кожевенных предприятиях организован новый тип милиции. Рабочие выбирают одного милиционера на каждые сто человек рабочих, и образовавшаяся таким способом группа обучается в течение месяца стрельбе и прочим обязанностям милиционеров, а затем сменяется следующей новой группой с таким расчетом, чтобы со временем все рабочие предприятия прошли этот милиционерский стаж». При таких обстоятельствах «самое назначение рабочих-милиционеров представляется несколько неясным и во всяком случае не вызывается совершенно надобностями производства»{336}.
В провинции пролетарская милиция прошла в основном те же этапы развития, что и в Петрограде. Февральская революция
дала в руки пролетариата оружие. Рабочие дружины на первых порах несли обязанности милиции, охраняя города от налетчиков и пьяных погромов. Всюду они натыкались на противодействие со стороны эсеров и меньшевиков.
В Москве 2 марта была организована народная милиция с теми же функциями «соблюдения тишины и порядка», как и в Петрограде. В первые же дни революции меньшевики и эсеры запротестовали против вооружения рабочих, грозили даже арестом тем, кто оставит при себе оружие. Тем не менее часть оружия попала на заводы, и организовавшиеся боевые дружины наладили у себя военное обучение. Распределение оружия было очень неравномерным и случайным. Лучше вооружились там, где больше приложили энергии и инициативы. Например, на заводе Михельсона рабочие узнали, что на Рязано-уральском вокзале в складах Сибирского банка лежит эвакуированное варшавской полицией оружие; было решено им завладеть. На том же заводе Михельсона по ночам готовили бомбы и к октябрьским дням сумели вооружить свою Красную гвардию, соседние заводы и солдат-двинцев. В марте-апреле организовали уже отряд Красной гвардии (более 400 человек).
По свидетельству одного из организаторов московской Красной гвардии тов. Пече в апреле кроме завода Михельсона имелись уже рабочие дружины на заводе «Мотор», на телефонном заводе, на «Проводнике» и др. Но оружия как правило не хватало. Например, Красная гвардия, организованная в июне в количестве 80 человек на заводе «Поставщик» Замоскворецкого района, за неимением ружей обучалась ружейным приемам с палками.
Московские большевики сразу же уделили пролетарской милиции достаточно внимания. На общегородской большевистской [254] конференции 3 — 4 апреля была принята резолюция по текущему моменту и задачам пролетариата. Один из пунктов гласил:
«Организовать вооруженную народную милицию, составляемую под строжайшим контролем пролетарских и крестьянских организаций»{337}.
А через десять дней, 14 апреля, во исполнение этого пункта Московский комитет большевиков принял почти единогласно следующие положения:
«1. Вступать товарищам в Красную гвардию.2. Через совет рабочих депутатов обратиться к Комитету общественных организаций с предложением, чтобы предпочтение отдавалось если не членам партии, то рабочим.
3. Необходимо учреждать заводские дружины, которые явились бы охранителями завода. Таким образом, фабриканты должны были бы приобретать оружие.
4. Организовать партийные дружины или стрелковые общества и принять все меры для приобретения оружия»{338}.
Московские большевики в борьбе за пролетарскую милицию дали чрезвычайно яркий пример гибкой тактики. На заводах шла организация рабочих отрядов. Буржуазия решила, идя большевикам наперерез, завладеть движением. С этой целью Комитет общественных организаций, руководимый эсеро-меньшевиками, взял на себя организацию Красной гвардии.
Большевики прежде всего обязали членов заводских партийных ячеек вступить в эти отряды; в то же время, пока руководство Красной гвардией находилось в руках меньшевиков, партия рекомендовала создавать партийные дружины, обеспечив их оружием. Такая тактика позволяла завоевать организацию изнутри. Ход политической борьбы оправдал эту тактику. Московским большевикам удалось сохранить за собой созданные отряды. [265]
Московский комитет, Московский окружной комитет и областное бюро Центрального комитета большевиков 28 апреля с участием активных работников в резолюции об отношении к Временному правительству приняли следующий пункт:
«Немедленная организация рабочей Красной гвардии, не предрешая форм, в которых это может выразиться»{339}.
Таким образом, всюду, где только большевики возглавляли пролетариат — в столицах и в провинции, на Урале и в Донбассе, на Украине и на Кавказе, — создавались в тяжелой и упорной борьбе отряды Красной гвардии. Преследуемые правительством, преодолевая сопротивление эсеров и меньшевиков, большевики сумели возглавить инициативу масс и развернуть широкую работу по организации пролетарской милиции. В борьбе за нее большевики умели использовать каждое классовое требование рабочих, разоблачая любой примиренческий шаг эсеров или меньшевиков. Шла ли речь о жилищах, о недостатке хлеба, о мерах [258] борьбы с голодом или об отобрании излишков — большевики умели показать, что все мероприятия правительства и посулы меньшевиков невыполнимы до той поры, пока весь трудящийся народ не будет привлечен к участию в управлении, пока взамен полиции и армии не будет организована в целях обороны и наступления пролетарская милиция. Такой политикой закреплялась в сознании пролетариата идея неизбежности классовой гражданской войны, идея необходимости пролетарской революции. В мае, когда развернулась предвыборная кампания в районные думы и эсеро-меньшевики повели трескучую агитацию, обещая пролетариату хлеб, общественное питание, жилье, Ленин выступил со статьей «Позабыли главное», в которой, подытожив борьбу за пролетарскую милицию, говорил:
«Все подобные платформы, все подобные списки широковещательных реформ, если забывать жесткие и жестокие условия господства капитала, — пустые слова, означающие на практике либо невиннейшие «благочестивые пожелания», либо простой обман масс дюжинными буржуазными политиканами»{340}.
Пока существует полиция и заменяющая ее отдельная и направленная против народа милиция, никакие серьезные и коренные реформы в пользу трудящихся невозможны.
«Всенародная милиция взамен полиции и постоянной армии — вот условие успешных муниципальных реформ в пользу трудящихся»{341}.«Всенародная милиция, — писал Ленин, — это значит воспитание в демократии действительно масс населения.
Всенародная милиция — это значит управление бедными не только через богатых, не через их полицию, а самим народом с преобладанием бедных.
Всенародная милиция — это значит, что надзор (за фабриками, за квартирами, за распределением продуктов и пр.) способен не остаться на бумаге.
Всенародная милиция — это значит, что распределение хлеба пойдет без «хвостов», без всяких привилегий для богатых»{342}.
В результате большевики добились огромных успехов в осуществлении лозунга пролетарской милиции: к июлю во всех промышленных центрах партия имела вооруженные отряды из передовиков-пролетариев, готовых отдать жизнь за великое, революционное дело партии.