Крым свободен!
1. Обстановка в Крыму и подготовка операции
Особенности географического положения Крымского полуострова делали его важнейшей стратегической позицией на Черном море. Немецко-фашистские войска, удерживая Крым, обеспечивали себе контроль над большей частью Черного моря. В условиях же, когда советские войска осенью 1943 г. очистили всю Северную Таврию, крымская группировка противника создавала угрозу тылу наших войск, действовавших на Правобережной Украине.
Не только стратегическое положение Крыма, но и его важное экономическое значение (руда Керчи, промышленность Севастополя, богатые хлебные районы, виноградники и санатории южного берега) объясняли то яростное упорство, с каким гитлеровцы цеплялись за полуостров.
Ко всему этому примешивались также и соображения политического порядка. Потеря Крыма, по мнению гитлеровцев, означала бы резкое падение их престижа в странах Юго-Восточной Европы и в Турции{372}, которые являлись источниками ценных и остродефицитных стратегических материалов. Крым прикрывал балканский стратегический фланг фашистской Германии и важные морские коммуникации, идущие через черноморские проливы к портам западного побережья Черного моря, а также вверх по Дунаю.
Поэтому, будучи отброшенной осенью 1943 г. в Крым, 17-я немецкая армия под командованием генерал-полковника Енеке получила приказ германского командования удерживать Крым во что бы то ни стало. Но, как известно, сухопутные связи этой группировки были перерезаны нашими войсками. [220] Морские же пути были весьма уязвимы. Поэтому немецко-фашистское командование вынашивало идею организовать удары 17-й армии из Крыма на север и 6-й армии из района нижнего течения Днепра на юг, чтобы восстановить сухопутную связь. Именно с этой целью гитлеровцы удерживали плацдарм на левом берегу Днепра в районе Бол. Лепетихи. Пока 6-я армия держала в своих руках этот плацдарм, надежда прорыва имела под собой почву, но как только наши войска ликвидировали плацдарм — все развеялось как дым.
Блокированная в Крыму 17-я немецкая армия к началу апреля 1944 г. имела в своем составе 5 немецких (50, 73, 98, 111, 336-я пехотные дивизии){373}, 7 румынских дивизий (10-я и 19-я пехотные дивизии, 1, 2 и 3-я горнострелковые дивизии, 6-я и 9-я кавалерийские дивизии), 191-ю и 279-ю бригады штурмовых орудий{374}, большое количество артиллерийских, инженерных, строительных, охранных и полицейских частей{375}.
17-я армия насчитывала в своем составе 260 тыс. человек, 3600 орудий и минометов, 215 танков и штурмовых орудий. Ее поддерживали 260–300 самолетов 1-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота и румынских ВВС, базировавшихся в Крыму{376}. Здесь же могла быть использована часть немецкой и румынской авиации, базировавшейся на аэродромы Румынии.
На Черном море, в портах Румынии и Крыма, противник к весне 1944 г. имел 7 эсминцев и миноносцев, 14 подводных лодок, 3 сторожевых корабля, 3 канонерские лодки, 28 торпедных катеров и большое количество катеров-тральщиков, сторожевых катеров, самоходных барж, вспомогательных и транспортных судов{377}.
Основные силы 17-й немецкой армии — 49-й горнострелковый корпус (50, 111 и 336-я пехотные дивизии, 279-я бригада штурмовых орудий), 3-й румынский кавалерийский корпус (9-я кавалерийская, 10-я и 19-я пехотные дивизии) оборонялись в северной части Крыма. Штабы 49-го горнострелкового и 3-го румынского кавалерийского корпусов находились в Джанкое. [221] В этом районе располагались и резервы противника — 111-я пехотная дивизия (без одного полка), 279-я бригада штурмовых орудий (Воинка), один полк 9-й румынской кавалерийской дивизии.
На Керченском полуострове действовал 5-й армейский корпус (73-я и 98-я пехотные дивизии и 191-я бригада штурмовых орудий){378}, 6-я кавалерийская и 3-я горнострелковая дивизии румын.
Южное побережье Крыма от Феодосии до Севастополя прикрывал 1-й румынский горнострелковый корпус (1-я и 2-я горнострелковые дивизии), западное — от Севастополя до Перекопа — два полка 9-й румынской кавалерийской дивизии.
Штабы 17-й армии и 1-го горнострелкового корпуса румын находились в Симферополе{379}.
Противник принял все меры к созданию сильных оборонительных рубежей, особенно на важнейших направлениях, где он ожидал наступления советских войск.
На Перекопском перешейке на глубину до 35 км были оборудованы три сильные полосы обороны: первая полоса, Ишуньские позиции и рубеж по р. Чатырлык. Перед плацдармами наших войск на южном берегу Сиваша противник в узких межозерных дефиле оборудовал две — три полосы. На Керченском полуострове на всю его 70-километровую глубину были построены четыре оборонительные полосы.
В оперативной глубине готовилась оборона на рубеже Саки, Сарабуз, Карасубазар, Старый Крым, Феодосия.
Советские войска к началу Крымской операции занимали следующее положение.
В первых числах ноября 1943 г. войска 51-й армии генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера и действовавший совместно с ней 19-й танковый корпус генерал-лейтенанта танковых войск И. Д. Васильева с ходу преодолели оборону противника в центре Турецкого вала{380} и завязали бои за Армянск, которые продолжались до 10 ноября. Советские войска удержали захваченные позиции. В марте 1944 г. сюда была перегруппирована 2-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Г. Ф. Захарова.
На левом фланге 51-й армии 10-й стрелковый корпус генерал-майора К. П. Неверова в период с 1 по 6 ноября 1943 г. форсировал Сиваш и захватил плацдарм на его южном берегу в районе Хаджи-Будак, Тюй-Тюбе. [222] Форсирование проходило в исключительно трудных условиях. Советским воинам приштось преодолеть водное пространство Сиваша шириной 2,8 км по илистому, вязкому дну, по пояс в ледяной воде. Как и в 1920 г., когда войска Красной Армии под командованием М. В. Фрунзе форсировали Сиваш, чтобы дать последний бой Врангелю.
Бывший командующий 51-й армией генерал армии Я. Г. Крейзер писал впоследствии:
«К исходу 31 октября 1943 г. 346-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Д. И. Станкевского, выйдя первой к Сивашу, сразу же начала ютовиться к его форсированию.
Мы хорошо представляли себе, что вязкое, илистое дно Сиваша не даст нам возможности переправлять автомашины, орудия и танки своим ходом. Было очевидно и то, что без проводника, хорошо знающего броды, нельзя избежать и других неприятностей, особенно в случае огневого воздействия противника. Поэтому было решено срочно разыскать проводников среди местных жителей рыбаков. И вскоре нам это удалось. Первым провел через холодные воды Сиваша разведчиков и передовые подразделения дивизии колхозник В. Зауличный. За этот подвиг он был награжден орденом Красной Звезды. И. И. Оленчук, который в 1920 году указал путь через Сиваш частям М. В. Фрунзе, несмотря на 70-летний возраст, повторил свой подвиг, за что был удостоен ордена Отечественной войны»{381}.
На захваченном плацдарме южнее Сиваша в течение нескольких дней шли тяжелые бои. Основная часть плацдарма была удержана.
Здесь инженерные войска 51-й армии построили две переправы: мост на рамных опорах длиной 1865 м грузоподъемностью 16 т; две земляные дамбы длиной 600–700 м и понтонный мост между ними длиной 1350 м. В феврале — марте 1944 г. мост и дамбы были усилены и их грузоподъемность доведена до 30 т, что позволяло обеспечить переправу танков Т-34 и тяжелой артиллерии.
Сооружение и эксплуатация переправ проходили в весьма трудных погодных условиях. Частые штормы разрушали их. К тому же вражеская авиация совершала систематические налеты на мосты, их обстреливала и артиллерия противника. Мосты часто выходили из строя и их снова приходилось восстанавливать.
Весной 1944 г. с целью маскировки в одном километре от моста через Сиваш был построен ложный мост.
На другой стороне Крыма войска Северо-Кавказского фронта в период с 1 по 11 ноября 1943 г. форсировали Керченский пролив и захватили важный плацдарм в районе Керчи. [223] Здесь закрепилась преобразованная из Северо-Кавказского фронта Отдельная Приморская армия, подчиненная непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. Армией командовал генерал армии А. И. Еременко.
Черноморский флот (командующий адмирал Ф. С. Октябрьский) базировался на порты Черноморского побережья Кавказа{382}, Азовская военно-морская флотилия под командованием контр-адмирала С. Г. Горшкова — на порты Таманского полуострова.
Характеризуя обстановку в Крыму к началу операции, следует отметить наличие в тылу вражеских войск группировки советских партизан, насчитывавшей около 4,5 тыс. человек.
Партизанские силы объединялись в три соединения: Южное, Северное и Восточное, созданные в октябре — ноябре 1943 г. Каждое соединение состояло из бригад: Южное и Восточное из двух, Северное — из трех.
Наиболее сильным по составу являлось Южное соединение (командир М. А. Македонский, комиссар М. В. Селимов), насчитывавшее более 2,2 тыс. человек. Оно действовало в горно-леси-стой местности южной части Крыма.
Северное соединение (командир П. Р. Ямпольский, комиссар Н. Д. Луговой) оперировало в горно-лесистом районе юго-западнее Карасубазара. Оно насчитывало 860 человек.
К югу и юго-западу от Старого Крыма действовало Восточное соединение численностью 680 человек (командир В. С. Кузнецов, комиссар Р. III. Мустафаев).
Под контролем партизан находились значительные районы горно-лесистой местности юга Крымского полуострова, откуда они могли наносить удары по дорогам, идущим с южного берега на север и восток.
Кроме того, в различных городах Крыма — Севастополе, Ялте, Евпатории и др. — действовали подпольные организации.
Руководство деятельностью партизан осуществлял Крымский штаб партизанского движения, имевший надежную связь с соединениями и отрядами по радио, а также с помощью самолетов 2-го авиационного транспортного полка 1-й авиационной транспортной дивизии, который Ставка с 12 ноября 1943 г. передала в подчинение командующего 4-й воздушной армией. [224] Полк имел самолеты Ли-2. В составе 4-й воздушной армии имелся также 9-й отдельный авиаполк ГВФ (самолеты По-2 и Р-5), использовавшийся для снабжения партизан и связи с ними.
Планирование наступательной операции по освобождению Крыма прошло несколько стадий. В ходе неоднократного обсуждения этого вопроса в Ставке Верховного Главнокомандования, в штабах 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии с участием представителей Ставки Маршалов Советского Союза А. М. Василевского и К. Е. Ворошилова все более и более отчетливо выявлялась идея о том, что успешное осуществление операции возможно только при условии согласованного удара с севера, со стороны Перекопа и Сивашского плацдарма, и с востока, с Керченского плацдарма, при одновременных активных действиях флота с моря и партизан в тылу. Решающим в определении возможных сроков начала операции Ставка считала вопрос о возможности командования и войск 4-го Украинского фронта целиком включиться в Крымскую операцию. По мнению Ставки, это могло случиться только после разгрома никопольской группировки противника и ликвидации его плацдарма на левом берегу Днепра у Бол. Лепетихи.
В окончательном варианте замысел операции заключался в том, чтобы одновременными ударами войск 4-го Украинского фронта с севера — от Перекопа и Сиваша — и Отдельной Приморской армии с востока — из района Керчи — в общем направлении на Симферополь — Севастополь расчленить вражеские войска и полностью уничтожить группировку противника.
4-й Украинский фронт наносил главный удар с плацдарма на южном берегу Сиваша силами 51-й армии и 19-го танкового корпуса в направлении Симферополь — Севастополь, а вспомогательный удар — на Перекопском перешейке силами 2-й гвардейской армии{383}.
Отдельная Приморская армия должна была прорвать оборону противника севернее Керчи и развивать удар в направлении Симферополь — Севастополь, а частью сил — вдоль южного берега Крымского полуострова{384}.
На Черноморский флот возлагалась задача блокировать Крым, наносить удары по коммуникациям противника, содействовать сухопутным войскам на приморских флангах и быть готовым к высадке тактических десантов. 1-я бригада торпедных катеров из Анапы и 2-я бригада из Скадовска должны были уничтожать вражеские суда на ближних подступах к Севастополю и непосредственно в портах; бригада подводных лодок — на дальних подступах и авиация — на всем протяжении коммуникаций противника{385}. [225]
Активные задачи получили крымские партизаны, которые в оперативном отношении подчинялись командованию Отдельной Приморской армии. В 17 часов 35 минут 8 апреля, когда войска 4-го Украинского фронта начали наступление в северной части Крыма, командование Отдельной Приморской армии отдало приказ партизанам. В их задачу входило громить тылы противника, уничтожать узлы и линии связи, препятствовать планомерному отходу вражеских войск, разрушая отдельные участки железных дорог, устраивая завалы и засады на горных дорогах, а также не допускать разрушения гитлеровцами городов, промышленных предприятий и железных дорог. Южному соединению партизан в качестве важнейшей задачи было приказано держать под непрерывным воздействием Ялтинский порт и нарушить его работу{386}.
При оценке замысла особо обращает на себя внимание, казалось бы, неожиданное решение командующего 4-м Украинским фронтом генерала армии Ф. И. Толбухина нанести главный удар в полосе 51-й армии с плацдармов за Сивашом. Эта армия, как указывалось, снабжалась только по двум переправам, которые находились под воздействием авиации и артиллерии противника. Между тем это было, безусловно, правильное и смелое решение. Во-первых, противник, на что и рассчитывал командующий фронтом, не ожидал здесь главного удара. Во-вторых, удар отсюда выводил в тыл укреплений врага на Перекопском перешейке и позволял быстро вырваться на просторы Крыма. Именно в полосе 51-й армии командующий фронтом решил ввести 19-й танковый корпус, несмотря на большие трудности его переправы через Сиваш. Корпусу предстояло развить успех в направлении Джанкой, Симферополь{387}.
Для обеспечения прорыва обороны противника на Перекопском перешейке командующий 2-й гвардейской армией предусмотрел высадку в ближайшем тылу противника десанта на лодках в составе 2-го батальона 1271-го стрелкового полка 387-й дивизии.
В решении командующего Отдельной Приморской армией обращает на себя внимание правильность выбора участка прорыва севернее Булганак, в обход Керчи, чтобы не связывать главную группировку боями за крупный город. Характерно также создание в армии и во всех корпусах подвижных групп из стрелковых, танковых, артиллерийских и инженерных частей. Так в состав подвижной группы 16-го стрелкового корпуса были выделены главные силы 339-й стрелковой дивизии (без одного полка), 244-й танковый полк, 29-й истребительно-противотанковый и 272-й зенитно-артиллерийский полки, рота 97-го инженерно-минного батальона. [226] Армейскую подвижную группу составляла 227-я стрелковая дивизия, усиленная 257-м танковым полком, артиллерией и инженерными частями. Задачей подвижных групп являлось — развить успех и неотступно преследовать противника до полного разгрома.
|
Силы и средства |
Советские войска |
Войска противника |
|
Дивизии
|
28 (без 20-го стрелкового корпуса) |
12
|
|
Количество людей |
330 тыс. |
260 тыс. |
|
Орудия и минометы |
6575 |
3600 |
|
Танки и САУ |
560 |
215 |
|
Боевые самолеты
|
984 (кроме того, 266 ночных бомбардировщиков По-2 и Р-5) |
260–300
|
Важные задачи при подготовке операции встали перед инженерными частями, особенно по обеспечению переправ в 51-й и Отдельной Приморской армиях. В полосе 51-й армии поддержание переправ было возложено на 7-ю и 63-ю инженерно-саперные бригады. Исключительно сложной являлась переправа на плацдарм 19-го танкового корпуса, осуществленная с 13 по 25 марта. Из состава корпуса переправлялись в ночь по нескольку танков и тут же тщательно укрывались. Врагу не удалось обнаружить переправу и сосредоточение корпуса, что имело важное значение для хода операции.
Нужно было сосредоточить в войсках необходимое количество материальных средств. Эта задача благодаря усилиям работников тыла была решена вполне успешно. В войсках имелось до 4 боекомплектов боеприпасов основных калибров, около 5 заправок горюче-смазочных материалов и более 18 суточных дач продовольствия{388}. [227]
Командиры и политработники провели большую работу среди личного состава по разъяснению боевых задач, воспитанию у него высокого наступательного порыва. При этом широко использовался героический опыт Красной Армии, которая в 1920 г. штурмовала Перекоп и громила в Крыму войска Врангеля. В соединениях нашлось несколько участников исторических боев против белогвардейцев, их выступления воины слушали с особым вниманием.
Накануне наступления в частях и подразделениях были проведены партийные и комсомольские собрания, проходившие с большой активностью и подъемом. Там, где позволяла обстановка, проводились митинги, посвященные успехам войск Украинских фронтов, громивших противника на Днестре, Пруте и под Одессой. Во многих частях на митингах вручались ордена и медали воинам, награжденным за подвиги в прошлых боях. Командиры и политработники непосредственно в частях и подразделениях довели до всех воинов обращения военных советов фронта и армий, которые были изданы 7 апреля.
В обращении Военного совета фронта говорилось:
«Настал час, когда Родина приказывает начать решительные наступательные действия по ликвидации Крымской группировки противника. Фашистская мразь, захлопнутая нами в Крыму, должна быть уничтожена.
Мы бьемся на земле, политой кровью наших отцов и братьев в 1920 году. Тогда великий полководец Фрунзе вел красные войска на штурм Перекопа, форсировал Сиваш и очистил Крым от банд черного барона Врангеля. Тогда молодая Красная Армия совершила великий подвиг, который будет жить в веках. Пусть же наш героизм нарастит мировую славу воинов Фрунзе, славу нашего оружия!
Будем же достойны великой похвалы нашей Родины. Пусть на наших Сталинградских и Донбасских знаменах засияет слава освободителей Крыма»{389}.
2. Прорыв обороны и выход к Севастополю
Вопрос о времени перехода в наступление в Крыму был предметом неоднократных переговоров и переписки командования фронтов и представителей Ставки с Верховным Главнокомандованием. Первоначально имелось в виду операцию начать в марте, после ликвидации никопольско-криворожской группировки противника. Однако сильные штормы на Азовском море повредили переправы и не позволили начать наступление в установленный срок. Тогда и было принято решение приурочить его начало к моменту выхода войск 3-го Украинского фронта к Одессе. [228] При этом учитывались оперативно-стратегические последствия этого факта, заключавшиеся в том, что снабжение крымской группировки врага через Одесский порт прекращалось. Имелось в виду и его отрицательное психологическое воздействие на вражеские войска, находившиеся в Крыму: чувство изоляции и обреченности должно было усилиться. И этому всемерно способствовала наша пропаганда на войска противника.
В 10 часов 30 минут утра 8 апреля, после 2,5-часовой артиллерийской подготовки, войска 2-й гвардейской и 51-й армий 4-го Украинского фронта перешли в наступление. Ему предшествовала разведка боем, проведенная вечером 7 апреля и подтвердившая прежнюю группировку сил противника.
В ходе артиллерийской подготовки, проведенной по оригинальному графику (с рядом ложных переносов огня, чтобы ввести противника в заблуждение относительно времени атаки пехоты и танков), часть огневых средств врага была уничтожена или подавлена. Однако значительная их часть, будучи хорошо укрытой, ожила в момент атаки.
В полосе 51-й армии противник оказал сильное сопротивление, особенно на тарханском направлении, выводившем в тыл перекопских позиций. Наступавшие здесь войска 10-го и 1-го гвардейского стрелковых корпусов овладели лишь первой и местами второй траншеей врага.
Более успешным явилось наступление 267-й и 263-й стрелковых дивизий 63-го стрелкового корпуса на каранкинском и тюй-тюбинском направлениях, где противник был выбит из всех трех траншей первой оборонительной позиции.
Результаты первого дня операции позволили выявить участки наиболее сильного сопротивления противника. В результате оценки обстановки командующий фронтом дал указание усилить войска, действовавшие на каранкинском направлении, которое в плане операции 51-й армии являлось вспомогательным. Для развития наметившегося здесь успеха было приказано ввести из второго эшелона 63-го корпуса 417-ю стрелковую дивизию и 32-ю гвардейскую танковую бригаду из 1-го гвардейского стрелкового корпуса{390}. Для содействия им 346-я стрелковая дивизия этого корпуса должна была частью сил форсировать оз. Айгулъ-ское и выйти в район Асс-Нейман во фланг противнику. На это же направление нацеливались основные силы 8-й воздушной армии, а также значительные силы артиллерии, что повышало плотность орудий и минометов почти в полтора раза.
Этим самым главные усилия 51-й армии переносились на ка-ранкинско-томашевское направление. При этом учитывалось, что здесь действовали части 10-й румынской пехотной дивизии, которые были менее устойчивы, чем немецкие войска. [231]
В 11 часов 9 апреля, после часовой артиллерийской подго-ювки, войска 51-й армии, возобновили наступление. В этот день наибольшего успеха добился 63-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора П. К. Кошевого. Его 267, 417 и 263-я стрелковые дивизии в тяжелых и упорных боях отразили несколько контратак 70-го пехотного полка 111-й пехотной дивизии и 279-й бригады штурмовых орудий, введенных из резерва, и частей 10-й пехотной румынской дивизии. Преодолев сопротивление противника, наши части продвинулись от 4 до 7 км. Успеху частей корпуса содействовал 1164-й стрелковый полк 346-й стрелковой дивизии, который вброд перешел оз. Айгульское и нанес удар во фланг противнику.
В итоге двух первых дней наступления успех еще более обозначился в полосе 63-го стрелкового корпуса. Сюда командующий фронтом приказал с утра 10 апреля дополнительно перебросить бригаду реактивной артиллерии М-31, а также подтянуть 77-ю стрелковую дивизию, находившуюся в резерве армии, и включить ее в 63-й стрелковый корпус{391}. Это обстоятельство сыграло важную роль в ходе боев в течение 10 апреля. Войска 63-го стрелкового корпуса, продолжая наращивать успех, выбили противника из межозерных дефиле. Создались условия для ввода в прорыв 19-го танкового корпуса.
Напряженные бои шли все это время и на Перекопском перешейке. В течение первого дня наибольшего успеха добились 3-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерал-майора К. А. Цаликова и 126-я стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Казарцева, которая, взаимодействуя с 3-й гвардейской стрелковой дивизией, к исходу первого дня овладела Армянском. Ударом войск 2-й гвардейской армии оборона противника в центре Перекопского перешейка была прорвана на глубину до 3 км. Для развития успеха в ночь на 9 апреля начала вводиться 87-я гвардейская стрелковая дивизия.
К концу второго дня операции войска 2-й гвардейской армии полностью прорвали первую оборонительную полосу противника. Враг был вынужден начать поспешный отход на Ишуньские позиции. Успеху наступления войск 2-й гвардейской армии на Перекопском перешейке в значительной мере способствовали решительные действия 51-й армии на ее левом фланге (в полосе 63-го стрелкового корпуса), а также высадка в тылу противника десанта в составе усиленного стрелкового батальона 1271-го полка 387-й стрелковой дивизии.
Этот полк с января до апреля 1944 г. оборонял побережье Перекопского залива в районе Чурюм (10 км западнее Армянска). Самое близкое расстояние от восточной части Малой Косы, гдо оборонялись подразделения полка, до восточного берега Перекопского залива — 6 км. [232]
В январе 1944 г. штаб 1271-го полка несколько раз ночью на лодках высылал разведку на восточный берег Перекопского залива в район Деде, Кураевка. Разведкой было установлено, что указанный район пехотой противника не занят, а лишь иногда патрулируется солдатами зенитных батарей, расположенных на огневых позициях в районе Кураевка, Деде.
После тщательного изучения данных разведки командующий 2-й гвардейской армией в первых числах февраля приказал командиру дивизии подготовить от 1271-го полка десант в составе одного усиленного стрелкового батальона для высадки на восточный берег Перекопского залива.
Командир 1271-го полка для этой цели выделил 2-й стрелковый батальон под командованием капитана Ф. Д. Диброва. Батальон был пополнен имевшими боевой опыт солдатами и офицерами, переведенными из других подразделений полка. Кроме того, в начале марта 2-му батальону была придана 5-я отдельная армейская стрелковая рота.
К началу форсирования в батальоне вместе с 5-й армейской ротой насчитывалось 512 человек, 286 винтовок, 160 автоматов, 45 пулеметов, 2 45-мм пушки, 6 82-мм минометов, 41 десантно-складная лодка и 10 лодок А-3. Кроме указанного вооружения, каждый боец имел две ручные и две противотанковые гранаты. Для обслуживания лодок по распоряжению командира дивизии гребцами были назначены саперы (на лодку А-3 по четыре, на ДСЛ — по два человека), которые в расчет батальона не входили.
К 7 апреля все лодки были сосредоточены на Малой Косе и замаскированы в пунктах, намеченных для посадки подразделений.
Вечером 9 апреля командир батальона выслал разведку на восточный берег залива в район западнее Деде. Разведчикам было приказано к 24 часам прислать донесение об обстановке на восточном берегу залива.
В 22 часа 9 апреля командир батальона вызвал командиров рот и взводов, еще раз уточнил направление движения, введя соответствующую поправку на снос лодок, так как к этому времени усиливался северо-восточный ветер, который мог снести лодки к югу от намеченного места высадки.
В 23 часа началась посадка подразделений на лодки. В 24 часа командир батальона приказал подразделениям отчаливать от Малой Косы и установленным порядком двигаться к восточному берегу Перекопского залива. Интервалы между лодками во время движения не превышали 5 м, и только с приближением к месту высадки они были увеличены до 15–20 м.
В 5 часов утра 10 апреля батальон в полном составе высадился на берег и через 10 минут начал наступление. [233] Из-за тумана видимость была ограниченной. 5-я отдельная армейская стрелковая рота на подходе к дороге Деде — Карт-Казак № 1 наткнулась на огневые позиции батареи шестиствольных минометов противника, которая в это время открыла огонь по нашим войскам, наступавшим с севера. Рота смелой атакой захватила батарею.
Вскоре противнику, оборонявшемуся севернее Кураевки, стало известно о действиях в его тылу нашего батальона.
В 6 часов 13 танков врага с десантом автоматчиков из Деде атаковали 5-ю отдельную армейскую стрелковую роту, а затем и остальные подразделения батальона. Для борьбы с танками противника командир батальона решил использовать все силы и средства батальона. С этой целью подразделения, наступавшие на Карт-Казак № 1, он повернул навстречу — вражеским танкам. При этом от каждого стрелкового отделения были выдвинуты истребители танков — по два бойца с противотанковыми гранатами. Станковые пулеметы, противотанковые ружья и 45-мм пушки заняли огневые позиции на флангах стрелковых рот.
Фашистские танки, развернувшись в линию и ведя огонь на ходу и с коротких остановок, вклинились в боевые порядки 5-й отдельной армейской стрелковой роты. Огнем 45-мм пушки, находившейся на левом фланге роты, был подбит один немецкий танк. Вскоре огнем другой 45-мм пушки, стоявшей на позиции между 4-й и 6-й стрелковой ротами, и противотанковыми гранатами истребителей танков было подбито еще два танка.
В этом скоротечном и неравном бою батальон потерял 4 человека убитыми, 11 ранеными, 45-мм орудие и три 82-мм миномета. Противник оставил на поле боя 3 танка и до 40 убитых.
В самый разгар боя было установлено, что из района Кураевка и Деде пехота противника начала отходить в южном и юго-восточном направлениях. Подразделения батальона открыли ружейно-пулеметный огонь по отходившей пехоте. Пехота противника, беспорядочно отстреливаясь, повернула от дороги на юго-восток.
Оценив обстановку, командир батальона поставил 5-й отдельной армейской стрелковой роте задачу — седлая дорогу Деде — Карт-Казак № 1, прикрыть батальон от возможных ударов противника со стороны Деде, а остальными силами батальона преследовать противника в направлении Карт-Казак № 1. В этом районе батальон соединился с частями 3-й гвардейской стрелковой дивизии, во взаимодействии с которыми разгромил большую группу врага.
За день боя батальон уничтожил до 100 солдат и офицеров противника и несколько десятков солдат и офицеров взял в плен. Кроме того, было подбито 3 танка и захвачена в исправном состоянии батарея шестиствольных минометов.
За проявленную отвагу и храбрость все солдаты и офицеры батальона были награждены орденами и медалями Советского Союза. Командиру батальона капитану Ф. Д. Диброву присвоено звание Героя Советского Союза{392}. [234]
В результате напряженных боев, маневра по переносу усилий на направление обозначившегося успеха, умелых действий многих частей и подразделений 2-й гвардейской и 51-й армий наши войска 10 апреля добились решительного перелома в обстановке в северной части Крыма.
К вечеру этого дня были приняты важные решения. В 17 часов 10 апреля командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин приказал командующему 51-й армией подтянуть 19-й танковый корпус ближе к боевым порядкам стрелковых войск и в 5 часов 30 минут 11 апреля ввести в прорыв с задачей захвата железнодорожного узла Джанкой.
В это же время войска 2-й гвардейской армии выходили к Ишуньским позициям. Для быстрейшего захвата этих позиций командующий армией приказал в дивизиях 13-го гвардейского и 54-го стрелковых корпусов сформировать подвижные передовые отряды в составе стрелкового батальона на автомашинах, истребительно-противотанкового полка. Однако, как оказалось, эти отряды были слабыми и своей задачи не выполнили. К исходу 10 апреля войска армии -были задержаны противником перед Ишуньскими позициями.
Началась подготовка штурма этих позиций. По приказу командующего армией 11 апреля был сформирован армейский подвижный отряд в составе стрелкового батальона 24-й гвардейской стрелковой дивизии, 14-го истребительно-противотанкового, 1452-го самоходно-артиллерийского, 512-го танкового полков и саперного взвода. Командиром отряда был назначен заместитель командира 24-й гвардейской стрелковой дивизии подполковник Л. И. Пузанов. Еще один отряд под командованием командира 4-й легкой артиллерийской бригады полковника В. И. Кобзева был сформирован в 13-м гвардейском стрелковом корпусе. В состав отряда вошли стрелковый батальон 87-й гвардейской стрелковой дивизии, три артиллерийских дивизиона, батарея САУ, батарея реактивной артиллерии М-13, батальон 43-й инженерно-саперной бригады.
В тот же день командующий фронтом для быстрейшего захвата Симферополя приказал сформировать фронтовую подвижную группу, которую должен был возглавить заместитель командующего 51-й армией генерал-майор В. Н. Разуваев. В группу включались 19-й танковый корпус, 279-я стрелковая дивизия (два полка), 21-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Для увеличения подвижности частей 279-й стрелковой дивизии выделялись 120 автомашин из тыла фронта{393}. [235]
Из всего изложенного видно, что командование фронта и армий, справедливо считая вопрос прорыва обороны противника решенным, смотрело уже вперед и готовило войска к быстрому развитию успеха. При этом важнейшую роль в выполнении этой задачи предстояло сыграть 19-му танковому корпусу, который вводился в полосе 63-го стрелкового корпуса.
Утром 11 апреля 63-й стрелковый и 19-й танковый корпуса перешли в наступление. Они разгромили основные силы противостоящего противника и начали быстро продвигаться к Джанкою.
Успешное продвижение 51-й армии создало благоприятные условия для завершения прорыва Ишуньских позиций, поскольку 51-я армия частью своих сил выходила им в глубокий тыл. Однако для разгрома врага на этих позициях потребовались большие усилия 2-й гвардейской армии. С этой целью части 87-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием полковника К. Я. Тымчика перед рассветом 12 апреля перешли вброд Каркинитский залив и к 6 часам утра ударили в тыл противнику в 1,5 км юго-западнее Красноперекопска (8 км ееверо-западнее Ишуни). В это же время части 126-й стрелковой дивизии внезапно для врага перешли вброд оз. Старое и в 6 часов утра овладели Красноперекопском. Воспользовавшись замешательством врага в результате умелых действий этих дивизий, другие соединения 2-й гвардейской армии атаковали врага с фронта. Вскоре противник был разгромлен, а некоторые его подразделения окружены и уничтожены.
Успешное наступление 63-го стрелкового и 49-го танкового корпусов в направлении Джанкоя предрешило участь и тех частей противника, которые еще удерживали позиции на Чонгарском полуострове. Действовавшие здесь части 19-й пехотной румынской дивизии были вынуждены начать поспешное отступление, которое под ударами наших войск с тыла очень скоро превратилось в паническое бегство.
Уже в 11 часов утра 11 апреля передовой отряд 19-го танкового корпуса (202-я танковая бригада полковника М. Г. Фещенко, 867-й самоходно-артиллерийский полк майора А. Г. Свидерского) и 52-й мотоциклетный полк майора А. А. Недилько ворвались на северную окраину Джанкоя. Здесь противник имел до полка пехоты, до двух дивизионов артиллерии и четыре штурмовых орудия. С юга к городу подошел бронепоезд, открывший огонь по нашим передовым частям.
Пришлось вести бои по методическому очищению улиц города. Лишь к 15 часам советские части прорвались в центр города, но там снова встретили сопротивление врага. Бой затягивался. Но вот к юго-западу от Джаикоя вышла 26-я мотострелковая бригада под командованием подполковника А. П. Храповицкого из 19-го танкового корпуса. Она нанесла удар в направлении южной окраины города, по району железнодорожной станции. [236]
На помощь войскам пришли летчики 6-й гвардейской бомбардировочной дивизии полковника Г. А. Чучева. К 18 часам все было кончено. Понеся большие потери и оставив артиллерию, склады с боеприпасами и продовольствием, противник поспешно отступил на юг. Почти одновременно 79-я танковая бригада разгромила аэродром противника в районе Веселое (15 км юго-западнее Джанкоя), а 101-я бригада — овладела железнодорожным мостом в 8 км юго-западнее Джанкоя.
С овладением Джанкоем оборона противника в северной части Крыма окончательно рухнула. Не нужно было больших стратегических способностей, чтобы уяснить смысл последующих событий. На степных просторах Крыма враг не имел надежды удержать маневрирующие советские войска. Суть этого немецкие и румынские солдаты поняли раньше, чем командование 17-й армии, которое еще надеялось задержать советские части на рубеже Евпатория, Саки, Сарабуз, Карасубазар, Феодосия. Об этом было решено на совещании командиров и начальников штабов корпусов и дивизий, состоявшемся 10 апреля у командующего 17-й армией генерала Енеке{394}.
Но немецкие и румынские солдаты уже действовали по «своему плану». Они поспешно удирали на юг.
Успех войск 4-го Украинского фронта в северной части Крыма и особенно выход их в район Джанкоя ставили под угрозу окружения всю группировку противника, оборонявшуюся на Керченском полуострове. В связи с этим немецко-фашистское командование было вынуждено принять решение на отвод своих сил с Керченского полуострова.
Разведка Отдельной Приморской армии обнаружила приготовления противника к отходу. Они выразились в вывозе военного имущества, уничтожении, сжигании и подрыве всего, что он не мог вывезти, в усилении активности артиллерии. В связи с этим командующий Отдельной Приморской армией приказал вечером 10 апреля атаковать врага силами передовых батальонов и подготовить подвижные группы к его преследованию. 4-я воздушная армия получила приказ вести усиленную разведку{395}.
В 22 часа 10 апреля передовые батальоны после огневого налета атаковали вражеский передний край. На ряде участков эта атака увенчалась успехом. Так, части 11-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора С. Е. Рождественского к 4 часам утра 11 апреля овладели всей первой позицией обороны противника. Затем была введена подвижная группа корпуса, которая при поддержке артиллерийского огня преодолела сопротивление частей прикрытия и начала преследовать врага. [237]
Подобным же образом развивались события в полосе 3-го горнострелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Н. А. Шварсв.
Действующий на левом фланге армии 16-й стрелковый корпус генерал-майора К. И. Провалова силами 339-й стрелковой дивизии под командованием полковника Г. Т. Василенко, 383-й дивизии генерал-майора В. Я. Горбачева, 255-й бригады морской пехоты под командованием полковника И. А. Власова, 318-й горнострелковой дивизии генерал-майора В. Ф. Гладкова к 6 часам утра 11 апреля освободил г. Керчь{396}.
Захваченный в плен командир 9-го кавалерийского полка 6-й румынской кавалерийской дивизии показал:
«Мой полк занимал оборону южнее города Керчь. Когда русские прорвали немецкую оборону и вышли на шоссейную дорогу Керчь — Феодосия, над полком нависла угроза окружения. Немцы очертя голову удирали, и я отдал приказ отступить на линию Турецкого вала. Не успели мы занять оборону на новом месте, как на левом фланге появились русские танки. Увидев, что немцы побежали, румынские солдаты стали сдаваться в плен целыми эскадронами... Девятый кавалерийский полк полностью разгромлен, ни один солдат не ушел с Керченского полуострова. Вся техника полка и приданная ему артиллерия захвачены русскими»{397}.
11 апреля по всему Крыму развернулось преследование противника. Немецко-фашистское командование стремилось силами наиболее устойчивых частей прикрыть отход войск и эвакуацию военного имущества. Однако наши войска смело выходили в тыл вражеским арьергардам.
2-я гвардейская армия, завершив прорыв Ишуньских позиций, утром 12 апреля вышла к оборонительному рубежу по р. Чатырлык в районе западнее Воинки и к 12 часам преодолела его. Прорыву оборонительного рубежа способствовала высадка в тылу врага десантных отрядов от 24-й гвардейской и 387-й стрелковых дивизий.
Стремительно преследуя врага, армейский передовой отряд под командованием подполковника Л. И. Пузанова и подвижный отряд 3-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием капитана В. Т. Стебунова в ночь на 13 апреля подошли к Евпатории, продвинувшись за день до 65 км. Противник попытался задержать наступление. Но этот замысел врага был сорван стремительными действиями советских воинов. В 8 часов 13 апреля части армейского передового отряда и 3-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались на улицы города и к 9 часам полностью освободили его. В 13 часов того же дня 13-й гвардейский стрелковый полк 3-й гвардейской стрелковой дивизии овладел Саки. [238]
Части 87-й гвардейской стрелковой дивизии 14 апреля овладели портом Ак-Мечеть, а также нос. Караджа. Вся западная часть Крыма была очищена от противника. 13-й гвардейский стрелковый корпус, освободивший этот район, был выведен в резерв армии.
Два других корпуса — 54-й и 55-й — продолжали преследовать противника и 15 апреля вышли на рубеж р. Бельбек, где встретили упорное сопротивление противника, занявшего оборону на подступах к Севастополю.
51-я армия преследовала противника вместе с 19-м танковым корпусом. Преследование велось в основном по железной дороге и шоссе Джанкой — Симферополь — Бахчисарай. Вдоль этой дороги наступали главные силы 19-го танкового корпуса и приданные ему два полка 279-й стрелковой дивизии, воины которых были посажены на 120 автомашин и вместе с корпусом составляли фронтовую подвижную группу. Левее в общем направлении на Зуя наступал отряд в составе 202-й танковой бригады и 867-го самоходно-артиллерийского полка. Еще левее, через Сейтлер на Карасубазар, наступал второй отряд в составе 52-го отдельного мотоциклетного полка. Оба отряда имели задачу перерезать дорогу Феодосия — Симферополь и перекрыть пути отхода керченской группировке противника.
Отряд в составе 52-го мотоциклетного полка днем 12 апреля овладел Сейтлером. Вечером 13 апреля он вышел в район Карасубазара и совместно с частями Отдельной Приморской армии участвовал в разгроме крупной группы противника в этом районе.
Другой отряд в 16 часов 12 апреля вышел на высоты в 4 км северо-восточнее Зуи, откуда обнаружил движение вражеской колонны длиной до 12 км, отходившей на Симферополь. Командир отряда полковник М. Г. Фещенко принял решение немедленно атаковать колонну. Удар был быстрым и внезапным. Вражеская колонна была разгромлена, а отряд занял Зую и организовал круговую оборону, не допуская движения противника на запад.
Тем временем главные силы 19-го танкового корпуса утром 13 апреля подошли к Симферополю. В 11 часов в северную часть города ворвалась 79-я танковая бригада под командованием полковника П. С. Архипова, а вслед за ней и 26-я мотострелковая бригада.
101-я танковая бригада подполковника М. Ф. Хромченко, обойдя город, в 13 часов ворвалась в него по шоссе с востока. В 14 часов к окраинам города вышли партизаны 1-й бригады (командир Ф. И. Федоренко) Северного соединения: 17-й отряд под командованием Ф. 3. Горбия и 19-й отряд Я. М. Саковича. К 16 часам город был полностью очищен от противника.
В связи с освобождением Симферополя Верховный Главнокомандующий издал приказ, которым объявлялась благодарность войскам, освободившим самый крупный город Крыма. [239] В Москве прозвучал артиллерийский салют.
После овладения Симферополем 19-й танковый корпус продолжал развивать удар на юго-запад. 6-я гвардейская танковая бригада иод командованием подполковника В. Ф. Жидкова и 79-я танковая бригада утром 14 апреля после 10-минутной артиллерийской подготовки атаковали противника в Бахчисарае и после непродолжительного боя освободили город. В разгроме противника в Бахчисарае нашим войскам содействовали партизаны 6-й бригады Южного соединения (командир бригады М. Ф. Самойленко), еще накануне вышедшие в район города.
26-я мотострелковая бригада от Симферополя была направлена через горы на Алушту, чтобы содействовать войскам Отдельной Приморской армии в овладении южным берегом Крыма.
202-я танковая бригада из района Симферополя была выдвинута в направлении Качи и в 18 часов 14 апреля овладела этим городом, разгромив гарнизон противника численностью до батальона пехоты с двумя артиллерийскими батареями. Здесь бригада соединилась с частями 2-й гвардейской армии.
15 апреля части 19-го танкового корпуса передовыми отрядами вышли к р. Бельбек восточнее Мекензия, где противник оказал упорное сопротивление{398}. Вскоре в этот район подошли и войска 51-й армии.
Отдельная Приморская армия преследовала противника, имея впереди подвижные группы от 3-го горнострелкового, 11-го гвардейского и 16-го стрелкового корпусов, а также армейскую подвижную группу (227-я стрелковая дивизия под командованием полковника Г. Н. Преображенского, 257-й танковый полк и другие части усиления).
Враг стремился прикрыть отход, оказывая сопротивление на заранее подготовленных рубежах. В частности, 11 апреля он пытался задержать продвижение наших войск на втором оборонительном рубеже, но был сбит атакой передовых отрядов. В районе Марфовки (30 км юго-восточнее Ленино) части 16-го стрелкового корпуса и армейской подвижной группы окружили и разгромили румынский кавалерийский полк. Взятый в плен командир полка на допросе показал:
«Столь стремительное наступление русских для нас явилось неожиданным. Мы предполагали, что нам удастся оторваться и отойти на позиции Парпач (Ак-Монайские позиции)».
При разгроме противника в районе Марфовки умело действовали 257-й танковый полк из армейской подвижной группы, а также 244-й танковый полк 16-го стрелкового корпуса.
В середине дня 12 апреля части Отдельной Приморской армии подошли к Ак-Монайским позициям. [240] Было решено атаковать их с ходу силами армейской подвижной группы и подвижных групп 3-го горнострелкового, 11-го гвардейского и 16-го стрелковых корпусов. Однако эта попытка не увенчалась успехом. Потребовалось быстро перебросить на автомашинах стрелковые части, подтянуть артиллерию, особенно реактивную, и нанести по врагу сосредоточенный удар авиации.
В 18 часов была проведена сильная артиллерийская подготовка. Авиация 4-й воздушной армии нанесла бомбардировочный и штурмовой удары по врагу. Последующей атакой пехоты и танков Ак-Монайские позиции были прорваны{399}.
В 23 часа 12 апреля армейская подвижная группа и подвижная группа 16-го стрелкового корпуса подошли к Феодосии и, обойдя город с севера, к часу ночи 13 апреля полностью овладели им{400}. Это знаменательное событие было отмечено приказом Верховного Главнокомандующего и артиллерийским салютом в столице нашей Родины — Москве.
С прорывом Ак-Монайских позиций Отдельная Приморская армия вышла из узкой горловины Керченского полуострова на степные просторы Крыма. Возможности маневра наших войск увеличились. Командующий армией решил армейскую подвижную группу направить не по Приморскому шоссе, как ранее намечалось, а на Старый Крым, Карасубазар, чтобы быстро установить связь с войсками 4-го Украинского фронта. На этом же направлении должны были действовать подвижные группы 11-го гвардейского и 3-го горнострелкового корпусов. Подвижная группа 16-го стрелкового корпуса имела задачу наступать по Приморскому шоссе{401}.
В 11 часов 30 минут 13 апреля армейская подвижная группа достигла юго-восточных окраин Карасубазара. Командир подвижной группы полковник Г. Н. Преображенский решил атаковать врага одновременно с северо-востока силами 257-го танковою полка и юго-востока силами 227-й стрелковой дивизии. Для разгрома противника привлекались 52-й мотоциклетный полк, подошедший к Карасубазару с севера, а также 5-я партизанская бригада (командир Ф. С. Соловей) из Северного соединения. Намеченный план полностью реализовали. 13 апреля Карасубазар (Белогорск) был полностью очищен от противника.
Немецкий офицер из 198-го саперного батальона 98-й пехотной дивизии, взятый в плен в районе Карасубазара, показал:
«На подходе к Карасубазару нас настигли русские танки, южнее нас начали теснить партизаны, и мы оказались в кольце... В окружении оказались различные подразделения 198-го саперного батальона, 282-го пехотного полка, 290-го пехотного полка 98-й пехотной дивизии, 170-й пехотный полк и 213-й пехотный полк 73-й пехотной дивизии, а также ряд других подразделений тыловых частей. Такое сочетание показывает, что отступление протекало в полном беспорядке, все перемешалось и была потеряна всякая связь»{402}. [241]
В районе Карасубазара произошло соединение войск Отдельной Приморской армии и 4-го Украинского фронта. После этого они наступали в тесном взаимодействии между собой.
Передовой отряд 16-го стрелкового корпуса двигался на автомашинах по Приморскому шоссе. Противник во многих местах разрушил шоссе, подорвал все мосты, на перевалах устроил завалы. Поэтому передовому отряду пришлось часто останавливаться для устранения разрушений и расчистки завалов. Во многих случаях требовалось высылать группы автоматчиков в обход по горам в тыл противнику, прикрывающему перевалы.
14 апреля отряд освободил г. Судак. Авиация 4-й воздушной армии и Черноморского флота еще накануне нанесла сильный удар по оборонительным сооружениям вокруг города и по району порта. В порту были потоплены три баржи противника, а пять быстроходных барж получили повреждения.
По поводу успешно проведенной атаки нашей авиации на Судак пленный румынский лейтенант показывал:
«Наша рота 13 апреля прибыла в Судак, там скопилось много немцев и румын. Немцы грузились в баржи. Как только три баржи, переполненные солдатами, отчалили от берега, налетели русские штурмовики и на наших глазах все три баржи пошли ко дну... На причалах поднялась невообразимая суматоха. Приказы офицеров не выполнялись. Между немцами и румынами произошли кровавые стычки»{403}.
В полдень 15 апреля передовой отряд 16-го стрелкового корпуса подошел к Алуште. С севера к городу вышли также 26-я мотострелковая бригада 19-го танкового корпуса и передовой отряд 2-й гвардейской стрелковой дивизии 11-го гвардейского корпуса. Коротким ударом этих частей при содействии 4-й бригады партизан под командованием X. К. Чусси враг в Алуште был разгромлен. После занятия города 26-я мотострелковая бригада была временно подчинена командиру 16-го стрелкового корпуса, поскольку она действовала в значительном отрыве от своего корпуса.
К исходу 15 апреля передовой отряд корпуса — части 339-й стрелковой дивизии, рота 244-го танкового полка и другие подразделения — подошел к Ялте. Здесь оборонялась группа в составе двух батальонов пехоты противника, усиленных артиллерией. Враг стремился удержать город, чтобы дать возможность отойти иод Севастополь 73-й пехотной дивизии немцев и 6-й кавалерийской дивизии румын. [242]
Но в это время с северо аанада, через перевал Аи-Петри к городу вышел передовой отряд 227-и стрелковой дивизии в составе батальона 777-го полка под командованием майора Козикова. Преодолев громадные трудности, прокладывая пути через горы, отряд пешим порядком спустился с гор и внезапно нанес удар по тылу ялтинского гарнизона противника. Это решило ею участь. Враг начал поспешный отход, который, после того как с перевала Аи-Петри ударила артиллерия 227-й дивизии, превратился в беспорядочноз бехство. Приморское шоссе оказалось забитым автомашинами, повозками, артиллерией, отступающей пехотой. Часть сил противника кинулась на суда, стоявшие в порту. Но по ним вела огонь артиллерия 227-й дивизии и 16-го стрелкового корпуса. Одна крупная баржа, на которую взгромоздилось до 200 вражеских солдат, была потоплена. Две баржи с пехотой уничтожила авиация 4-й воздушной армии и Черноморского флота, которая в течение 15 апреля произвела 140 самолето-вылетов.
Между 23 и 24 часами 15 апреля Ялта была полностью очищена от вражеских войск частями 16-го стрелкового корпуса и 227-й стрелковой дивизии{404}. За умелые действия при освобождении Ялты советские войска получили благодарность в приказе Верховного Главнокомандующего. В освобождении города нашим войскам содействовали партизаны 7-й бригады Южного соединения под командованием Л. А. Викмана.
Продолжая дальнейшее наступление, войска 16-го стрелкового корпуса и другие части Отдельной Приморской армии 16 апреля вышли к полосе заграждений Севастопольского оборонительного района, где были встречены организованным огнем противника.
3. Штурм Севастопольского укрепленного района
Потерпев сокрушительное поражение и потеряв в течение нескольких дней почти весь Крым, противник теперь все внимание сосредоточил на удержании Севастопольского укрепленною района, куда отошли остатки крымской группировки. В ходе предшествующих боев 10-я и 19-я пехотные, 6-я и 9-я кавалерийские дивизии румын были полностью разгромлены. Их остатки влились в понесшие большие потери 1, 2 и 3-ю горнострелковые румынские дивизии. 50, 73 и 98-я пехотные дивизии немцев также понесли тяжелое поражение, потеряв до половины своего состава.
Гитлеровское командование, решив удерживать Севастопольский укрепленный район, приняло меры к пополнению своих войск. Из Румынии морем и по воздуху было подвезено около 6 тыс. немецких солдат и офицеров{405}. [243] Эсэсовцы срочно прочесали все госпитали, тыловые части: все, кто мог ходить, направлялись на передовую. 1 мая было заменено командование 17-й армии: вместо генерала Енеке назначили командира 5-го армейского корпуса генерал-полковника Альмендингера.
Для обороны была использована мощная система укреплений на подступах к городу, состоявшая из трех полос. Наиболее сильными узлами сопротивления являлись Мекензиевы горы, Сахарная Головка и особенно Сапун-Гора, запиравнше все подступы к Севастополю и господствовавшие над окружающей местностью. [244]
В частности, на Сапун-Горе имелось шесть линий траншей, прикрытых противопехотными и противотанковыми заграждениями в несколько рядов.
Новый командующий 17-й немецкой армией в приказе от 3 мая писал:
«Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь... Я требую, чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы никто не отходил, удерживал бы каждую траншею, каждую воронку, Каждый окоп. В случае прорыва танков противника пехота должна оставаться на своих позициях и уничтожать танки как на переднем крае, так и в глубине обороны мощным противотанковым оружием.Если сильный огонь противника разрушит наши оборонительные сооружения, необходимо оставаться на месте и защищать остатки этих сооружений, воронки. Если противнику удастся где-либо вклиниться в нашу оборону, необходимо немедленно контратаковать и отбросить противника, не ожидая на это особого приказа.
Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инженерном отношении, и противник, где бы он ни появился, запутается в сети наших оборонительных сооружений. Но никому из нас не должна даже и в голову прийти мысль об отходе на эти позиции, расположенные в глубине.
17-ю армию в Севастополе поддерживают мощные воздушные и морские силы. Фюрер дает нам достаточно боеприпасов, самолетов, вооружения и подкреплений.
Честь армии зависит от каждого метра полученной территории. Германия ожидает, что мы выполним свой долг»{406}.
С такими мыслями и требованиями обращалось немецкое командование к своим войскам.
Советское командование и все наши воины понимали, что предстоит отчаянная и жестокая схватка с врагом, который будет драться упорно, яростно, ибо положение его безвыходно. 24 апреля гитлеровское командование запретило эвакуацию войск морем.
17-я армия имела в своем составе пять немецких и три румынские дивизии. По данным штаба 4-го Украинского фронта, она насчитывала 72 тыс. солдат и офицеров, около 1500 орудий и минометов, 330 орудий ПТО, 50 танков и штурмовых орудий и до 100 боевых самолетов{407}. Враг имел практически неограниченное количество боеприпасов.
Советские войска, вышедшие к Севастопольскому укрепленному району, сделали попытки овладеть им с ходу. [245] Но эти попытки, как и продолжавшиеся несколько дней атаки подошедших главных сил стрелковых войск, не принесли успеха. Стало ясно, что нужно основательно готовить штурм вражеских позиций.
Все войска, вышедшие к Севастополю, теперь были объединены под командованием 4-го Украинского фронта. В него вошла и Приморская армия{408}. Фронт имел 253 тыс. человек, 4445 орудий и минометов, 888 ПТО, 106 танков и САУ{409}.
В соответствии с планом штурма Севастополя, утвержденным представителем Ставки Маршалом Советского Союза А. М. Василевским, главный удар наносился левым флангом 51-й, правым флангом и центром Приморской армии на участке Сапун-Гора, высоты северо-восточнее Карань. Удар в этом районе позволял использовать танковые войска, поскольку местность здесь носила менее пересеченный характер. Разгром врага на Сапун-Горе при всей трудности ее штурма сразу давал нашим войскам решающее преимущество: оборона противника теряла свою устойчивость.
Вспомогательный удар наносился в полосе 2-й гвардейской армии. При этом с целью отвлечения внимания противника этот удар намечалось начать на двое суток раньше главного.
2-я гвардейская армия должна была прорвать оборону противника в районе юго-восточнее Бельбек силами 13-го гвардейского и 55-го стрелковых корпусов и нанести удар в направлении Мекензиевы Горы, восточный берег Северной бухты, прижать противника к морю и уничтожить его. Затем форсировать Северную бухту и овладеть восточной частью Севастополя{410}.
51-я армия силами левого фланга (63-й стрелковый корпус в первом эшелоне и 10-й стрелковый корпус во втором) получила задачу нанести удар в направлении Сапун-Гора, Севастополь во взаимодействии с 11-м гвардейским корпусом Приморской армии. 1-й гвардейский стрелковый корпус наносил главный удар на левом фланге в направлении высоты Сахарная Головка с задачей во взаимодействии с 55-м стрелковым корпусом 2-й гвардейской армии окружить и уничтожить противника в районе высоты 248,0, Мекензиевы Горы{411}.
Приморская армия силами 11-го гвардейского стрелкового корпуса прорывала оборону в районе Сапун-Горы и наступала на юго-западную окраину Севастополя. 3-й горнострелковый корпус, действовавший на главном направлении Приморской армии, получил задачу прорвать оборону в районе высот северо-восточнее Карань и развивать удар в направлении Омега. [246] Корпус усиливался 63-я танковой бригадой и 257-м танковым полком. В его полосе должен был вводиться в прорыв 19-й танковый корпус. 16-му стрелковому корпусу предписывалось прорвать оборону противника в районе юго-западнее Балаклавы и развивать удар вдоль побережья Черного моря{412}.
При постановке задач войскам всех трех армий командующий фронтом требовал создать штурмовые и блокировочные группы для уничтожения дотов и дзотов противника, выдвинуть значительную часть артиллерии на стрельбу прямой наводкой, а затем продвигать ее непосредственно в боевых порядках пехоты.
8-й воздушной армии{413} ставилась задача сосредоточить большую часть сил сначала в полосе 2-й гвардейской, а потом в полосе левого фланга 51-й и Приморской армий, чтобы обеспечить прорыв обороны противника и поддержать развитие удара на юго-восточную окраину Севастополя. Для ударов по обороне врага привлекались также 2, 3 и 4-й гвардейские бомбардировочные корпуса и 50-я бомбардировочная дивизия 6-го бомбардировочного корпуса авиации дальнего действия. Всего они имели 567 самолетов.
Черноморский флот получил задачу силами авиации и боевых кораблей блокировать группировку противника с моря, уничтожать его плавсредства в порту, бухтах и на переходах морем. С целью лучшего управления 15 апреля была сформирована Севастопольская военно-морская база с временным пребыванием ее в Ялте. В нее вошли 1-я бригада торпедных катеров (базирование в Ялте) и 2-я бригада торпедных катеров (базирование Скадовск, Караджа, Очаков и частично Евпатория).
При организации прорыва обороны противника исключительно важное значение приобретали вопросы организации артиллерийского наступления с сосредоточением к участкам прорыва максимального количества орудий и минометов. На направлениях главного удара 51-й и Приморской армий плотности достигали 200–258 орудий и минометов на один километр участка прорыва, а во 2-й гвардейской армии — 180. Продолжительность артиллерийской подготовки планировалась во 2-й гвардейской армии 2 часа, в 51-й и Приморской — 1,5 часа.
В период подготовки к штурму авиация 8-й воздушной армии и Черноморского флота действовала очень интенсивно, нанося удары по войскам, оборонительным сооружениям и огневым средствам врага. С 19 апреля по 5 мая было произведено 8200 самолето-вылетов, в том числе 3213 ночных{414}. [247] В этот же период авиация дальнего действия шесть раз бомбила район порта и железнодорожной станции Севастополя, совершив 500 самолетовылетов. 628 самолето-вылетов наша дальняя авиация произвела по портам Констанца и Галац, через которые шло снабжение севастопольской группировки врага.
В 10 часов 5 мая артиллерия 2-й гвардейской армии открыла огонь. Два часа она громила оборону противника. Авиация 8-й воздушной армии нанесла бомбардировочные и штурмовые удары по огневым средствам, не досягаемым артиллерией. Всего за сутки было произведено 1332 самолето-вылета{415}. В это же время 51-я и Приморская армии в своих полосах действиями отдельных отрядов демонстрировали атаку{416}.
В 12 часов дня войска армии перешли в наступление. 13-й гвардейский корпус (24-я и 33-я гвардейские стрелковые дивизии) к 19 часам захватил вторую, а местами третью траншеи противника, продвинувшись до 1–2 км. Бои носили очень упорный характер.
Командующий армией решил с утра следующего дня ввести в бой вторые эшелоны корпусов и развивать наступление.
В полосе 13-го гвардейского стрелкового корпуса за ночь была подведена к переднему краю 87-я гвардейская стрелковая дивизия в готовности к развитию наступления вместе с дивизиями первого эшелона.
Утром 6 мая войска армии возобновили атаку. Встречая организованное сопротивление врага, они к исходу дня лишь местами смогли продвинуться до одного километра. Несколько большее продвижение имела в этот день 347-я стрелковая дивизия 55-го стрелкового корпуса.
Наступление 2-й гвардейской армии, несмотря на ограниченный успех, приковало внимание противника к этому участку. Враг перебросил в полосу 2-й гвардейской армии часть сил из полосы 51-й и Приморской армий, в том числе значительную часть зенитной артиллерии.
В ночь на 7 мая 8-я воздушная армия и авиация дальнего действия бомбардировали объекты противника в полосах 51-й и Приморской армий. Всего было произведено 885 самолето-вылетов, сброшено 373 т бомб. В 9 часов 7 мая в этих армиях началась артиллерийская подготовка. В это же время по противнику наносила удары авиация 8-й воздушной армии, совершившая 1460 самолето-вылетов{417}. Основными объектами действий авиации являлись войска, огневые средства и инженерные сооружения на Сапун-Горе, на высотах северо-восточнее Карань, а также резервы врага. [248]
В 10 часов 30 минут 7 мая началась атака. С первых же минут завязались кровопролитные бои. Особенно тяжелыми они были в районе Сапун-Горы.
Штурм Сапун-Горы — одна из блестящих страниц в летописи Великой Отечественной войны. Из поколения в поколение будет передаваться волнующий рассказ о том, как героически, с непоколебимым мужеством и упорством шли на штурм воины 63-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор П. К. Кошевой, и 11-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерал-майора С. Е. Рождественского.
На смежных флангах этих корпусов, в самом центре Сапун-Горы, действовали 77-я стрелковая дивизия полковника А. П. Родионова и 32-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Н. К. Закуренкова. Правее 77-й стрелковой дивизии наступали 267-я и 417-я стрелковые дивизии, а левее 32-й гвардейской дивизии — 2-я гвардейская и 414-я стрелковые дивизии.
Первая атака частей этих дивизий увенчалась лишь ограниченным успехом: была захвачена только первая траншея противника. Но из второй враг продолжал оказывать сопротивление. С Сапун-Горы в упор били вражеские пушки и пулеметы, движение вперед преграждал ливень автоматного огня.
По указанию командующего фронтом 8-я воздушная армия нанесла повторный удар по Сапун-Горе. Командиры 63-го и 11-го гвардейского корпусов приказали выдвинуть вперед штурмовые группы. В 14 часов были введены в бой вторые эшелоны дивизий. Артиллерия прямой наводкой вела огонь по дзотам противника.
Несмотря на яростное сопротивление гитлеровцев, наши части упорно шли вперед. Еще в период подготовки к штурму в подразделениях лучшим бойцам были вручены красные флаги с задачей водрузить их на гребне Сапун-Горы. Знаменосцы выбывали из строя, но красные флаги, передаваемые из рук в руки под ураганным огнем противника, неуклонно продвигались вперед, звали за собой на подвиг бойцов, штурмовавших вражеские укрепления. В боях за Сапун-Гору отличились капитан Н. В. Шилов, старший лейтенант П. М. Калиниченко, лейтенанты В. Ф. Жуков и М. Я. Дзигунский, младший лейтенант В. Ф. Гро-маков, старшина А. М. Фисенко, старший сержант Ф. Н. Скорятин, ефрейтор В. И. Дробязко, рядовые С. П. Евглевский, И. К. Яцуненко, Дадаш Бабаджанов, Ашот Маркарян и многие другие отважные солдаты и офицеры 51-й и Приморской армий.
В 19 часов 30 минут 7 мая части 77-й и 32-й гвардейской дивизий вышли на гребень Сапун-Горы. К исходу дня мощный опорный пункт гитлеровцев был в руках советских войск. 3-й горнострелковый корпус под командованием генерал-майора А. А. Лучинского и 16-й стрелковый корпус генерал-майора К. И. Провалова в этот день продвинулись немного. [249] Встречая сильное огневое сопротивление противника и его контратаки, они захватили две, местами три траншеи врага.
Главным итогом ожесточенного сражения в течение 7 мая был захват Сапун-Горы — ключевой позиции в обороне противника в полосе 51-й и Приморской армий. С ее овладением устойчивость обороны противника была нарушена. Наши войска получили возможность развивать удар непосредственно на Севастополь.
Советское командование немедленно использовало благоприятные возможности для решительного наращивания усилий. С этой целью в бой был введен 10-й стрелковый корпус 51-й армии, который в течение ночи на 8 мая выдвинулся на левый фланг 63-го стрелкового корпуса и 8 мая принял участие в наступлении. В составе 10-го стрелкового корпуса имелись 91, 216 и 257-я стрелковые дивизии, причем в первом эшелоне вводились 216-я и 257-я дивизии.
8 мая стало важным днем в штурме Севастопольского укрепленного района.
В полосе 2-й гвардейской армии еще ранее выдвинулась несколько вперед 347-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора А. X. Юхимчука, что создало благоприятные условрш для развития удара в направлении Мекензиевы Горы. Поэтому командующий армией дал указание в ночь на 8 мая перегруппировать часть сил 13-го гвардейского стрелкового корпуса к правому флангу 55-го стрелкового корпуса.
К 3 часам 8 мая перегруппировка завершилась, и передовые отряды начали немедленное наступление, а в 7 часов атаковали врага и главные силы армии. К исходу дня Мекензиевы Горы были взяты и войска 13-го гвардейского и 55-го стрелковых корпусов достигли Северной бухты{418}. Вся северная группировка противника в составе 50-й немецкой пехотной дивизии и 2-й горнострелковой дивизии румын была отсечена от главных сил врага и прижата к морю.
В полосе 51-й армии враг был оттеснен к внутреннему обводу Севастополя.
Войска Приморской армии в этот день на правом фланге силами 11-го гвардейского стрелкового корпуса также вышли к внутреннему обводу Севастополя, а на левом фланге 3-й горнострелковый и 16-й стрелковый корпуса продвинулись от 2 до 5 км, завершив прорыв главной полосы обороны и овладев населенным пунктом Карань и горой Кая Баш{419}. Создались благоприятные условия для развития удара в направлении мыса Херсонес. В связи с этим по указанию командующего фронтом 19-й танковый корпус в ночь на 9 мая выводился в исходный район с задачей с утра 9 мая войти в сражение в полосе 3-го горнострелкового корпуса и развивать удар в направлении бухты Камышевой{421}.
С 9 мая начался заключительный этап борьбы за Севастополь. В ночь на 9 мая авиация дальнего действия, как и в предыдущие дни, нанесла сильные удары по кораблям и транспортам противника в бухтах Северной, Камышовой, Казачьей и Стрелецкой, а также по аэродрому на мысе Херсонес. Самолеты 8-й воздушной армии ночью и утром 9 мая бомбардировали и штурмовали войска, технику и узлы сопротивления врага на окраинах Севастополя, на дорогах и в оврагах, прилегающих к городу.
Противник, несмотря на тяжелое поражение, продолжал упорно сопротивляться, но уже не с целью удержания Севастополя в течение длительного срока, а для того, чтобы обеспечить более или менее планомерную эвакуацию войск. Но эти намерения вражеского командования, как и другие, были сорваны ударами авиации, действиями самолетов, торпедных катеров и подводных лодок Черноморского флота, стремительными наступательными действиями наземных войск.
2-я гвардейская армия в ночь на 9 мая силами стрелкового полка от каждой дивизии продолжала наступление, не позволяя северной группировке противника ни опомниться, ни привести свои части в порядок. В эту ночь в районе Северной косы был высажен десантный отряд в составе стрелкового батальона 387-й стрелковой дивизии. Высадку обеспечивали саперы 43-й инженерно-саперной бригады. Внезапным ударом десант уничтожил вражеский гарнизон и захватил два исправных катера. Высадка и смелые действия десантного отряда сыграли важную роль в ликвидации северной группировки противника и овладении северной стороной Севастополя. Уже к 8 часам утра 9 мая эта задача была успешно выполнена.
Выход советских войск на побережье Северной бухты на всем ее протяжении имел чрезвычайно важное значение. Тылы вражеской группировки, оборонявшейся в Севастополе, сразу оказались под угрозой. Артиллерия 2-й гвардейской армии прямой наводкой била по огневым средствам, живой силе и транспортам противника в районе Южной бухты, а также в бухте Стрелецкой.
Под прикрытием огня более чем 600 орудий, находившихся на берегу Северной бухты, наши части начали ее форсированно. Первыми бухту преодолели два полка 24-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием полковника Г. Я. Колесникова{421}, а в это же время бухту с юго-востока обошли части 87-й гвардейской дивизии, которой командовал полковник К. Я. Тымчик, и соединения 55-го стрелкового корпуса генерал-майора П. Е. Ловягина. Они ворвались в слободу Корабельную и быстро вышли к Южной бухте.
51-я армия также продолжала наступление ночью на 9 мая специально выделенными полками от каждой стрелковой дивизии. С утра перешли в наступление и главные силы. Соединения 1-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанта И. И. Миссана днем во взаимодействии с войсками 2-й гвардейской армии овладели слободой Корабельной, а 63-й и 10-й стрелковые корпуса к 15 часам дня ворвались в юго-западную часть города. 257-я стрелковая дивизия 10-го стрелкового корпуса, обходя город с юга, завязала бои за слободу Туровку.
К исходу 9 мая город русской славы, героический Севастополь, был полностью освобожден нашими войсками. В ознаменование этой замечательной победы был издан приказ Верховного Главнокомандующего и в Москве прозвучал салют из 324 орудий.
Войска Приморской армии частью сил (11-й гвардейский стрелковый корпус) совместно со 2-й гвардейской и 51-й армиями участвовали в освобождении Севастополя, а главными силами вместе с 19-м танковым корпусом, введенным в сражение в 8 часов 9 мая, развивали наступление в направлении мыса Херсонес.
На рубеже, прикрывавшем мыс Херсонес, враг оказал отчаянное сопротивление. Здесь он сосредоточил наиболее стойкие части из остатков немецких дивизий и всю наличную артиллерию, плотность которой местами доходила до 100 орудий на 1 км фронта. Попытки Приморской армии и 19-го танкового корпуса{422} прорвать рубеж с ходу успеха не имели. Для прорыва рубежа пришлось перегруппировать и войска 51-й армии, освободившие Севастополь. В частности, для этого использовался 10-й стрелковый корпус{423}, принявший часть полосы от Приморской армии.
Пока войска 51-й и Приморской армий готовились к прорыву так называемого аварийного рубежа немцев, авиация 8-й воздушной армии, авиация дальнего действия и ВВС Черноморского флота, а также надводные и подводные силы флота стремились сорвать эвакуацию сил противника. Самолеты вылетали для выполнения заданий непрерывно днем и ночью. Авиация Черноморского флота, как и в предыдущие дни операции, наносила удары по портам Констанца, Галац, через которые шла эвакуация противника из Крыма.
Пленные, захваченные нашими войсками, показали, что в ночь на 12 мая из Румынии ожидается подход крупного каравана судов в район мыса Херсонес. [252] Из этих же показаний стало известно, что с 4 часов ночи 12 мая враг намеревается начать общий отход для посадки на суда.
Указания командующего фронтом генерала армии Ф. И. Толбухина в связи с этим сводились к тому, чтобы решительной атакой не допустить эвакуации противника, уничтожить его войска или пленить их, а вражеские суда потопить в бухтах или в море.
В 3 часа ночи 12 мая 1000 орудий и минометов Приморской армии и 10-го стрелкового корпуса 51-й армии открыли ураганный огонь по противнику. Вслед за тем войска атаковали «аварийный рубеж». В короткий срок вражеская оборона была взломана, и к 7 часам утра все побережье бухт Стрелецкая, Круглая, Камышевая было освобождено войсками 51-й армии. А к 10 часам утра мыс Херсонес также был очищен от врага Приморской армией, вместе с которой действовал и 19-й танковый корпус.
К 12 часам 12 мая последние очаги сопротивления противника на мысе Херсонес были подавлены. Враг, видя безнадежность сопротивления, начал большими группами сдаваться в плен. Всего в районе мыса Херсонес было захвачено свыше 21 тыс. солдат и офицеров противника, в том числе более 100 старших офицеров. На поле боя был обнаружен также труп командира 336-й пехотной дивизии{424}.
Караван вражеских судов, подошедший с рассветом к берегу, не был допущен нашей авиацией и артиллерией, ведущей заградительный огонь{425}. В последующем значительная часть судоч каравана была потоплена.
Утром 12 мая над мысом Херсонес появились два транспортных самолета противника, чтобы забрать генералов и старших офицеров. Но ни одному из самолетов не суждено было вернуться обратно. Они были уничтожены в воздухе советской авиацией.
Взятый в плен немецкий офицер так рассказывал о последних днях гитлеровской группировки в Крыму:
«Немецкие войска в Крыму получили приказ Гитлера любой ценой удержать Севастополь в своих руках. К нам непрерывно поступало пополнение. Однако русские прорвали оборону и заняли Севастополь. Тогда командование отдало явно запоздалый приказ — удерживать мощные позиции на Херсонесе, а тем временем попытаться эвакуировать остатки разбитых войск из Крыма. На нашем участке скопилось до 30000 солдат. Из них едва ли удалось вывезти более одной тысячи. Десятого мая я видел, как в бухту Камышевая вошли четыре судна, но вышли оттуда только два. Два других транспорта были потоплены русской авиацией. [253] С тех пор я больше никаких кораблей не видел. Между тем положение становилось все более критическим... солдаты были уже деморализованы. Все бежали к морю в надежде, что, может быть, в последнюю минуту появятся какие-либо суда... Все перемешалось, и кругом царил хаос... Это была полная катастрофа немецких войск в Крыму»{426}.
Крымская операция завершилась блестящей победой Советских Вооруженных Сил. Целая армия противника в составе 12 дивизий и большого количества отдельных артиллерийских, охранных, саперных и других частей была наголову разгромлена. Враг потерял только пленными 61 587 солдат и офицеров{427}. Вся боевая техника и вооружение противника были захвачены либо уничтожены. Советская авиация и корабли Черноморского флота потопили большое количество судов с войсками и военными грузами. По данным штаба 17-й немецкой армии, только с 3 по 13 мая при эвакуации из Крыма противник потерял в море около 42 тыс. солдат и офицеров{428}.
Если в 1941–1942 гг. гитлеровским войскам понадобилось 250 дней, чтобы овладеть Севастополем, который героически защищали советские воины, то в 1944 г. советские войска всего лишь за 35 дней взломали мощные укрепления противника в Крыму и очистили почти весь полуостров. Штурм же собственно Севастопольского укрепленного района занял 8 дней, а освобождение Севастополя — 58 часов.
Крым — важнейшая стратегическая позиция на Черном море — был теперь полностью в руках советских войск. Это резко изменило условия действий нашего Черноморского флота. Перебазировавшись в порты Крымского полуострова, он стал полностью контролировать Черноморский бассейн. Вражеский флот оказался прижатым к западному черноморскому побережью, а его порты Констанца, Варна, Бургас, Галац подвержены воздействию как авиации, так и подводных лодок нашего флота.
Освобождение Крыма с его Керченскими рудниками, промышленностью приморских городов, плодородными хлебными районами, фруктовыми плантациями и здравницами южного берега имело важное экономическое значение.
Крымская операция представляет собой замечательный образец совместных действий наземных войск, авиации, флота и партизан. [254]
На всех этапах операции, особенно при прорыве обороны противника, решающая роль принадлежала стрелковыми войскам и артиллерии. В период преследования исключительно важное значение приобрели действия 19-го танкового корпуса, а также подвижных передовых отрядов, выделенных от армий, корпусов и дивизий.
Авиация сыграла роль эффективного помощника наземных войск как при штурме сильно укрепленных позиций врага, так и при его преследовании. Всего авиация 8-й и 4-й воздушных армий за период с 8 апреля по 12 мая произвела свыше 30 тыс. самолето-вылетов, из них около 40% ночью. В 600 вол-душных боях было сбито 298 вражеских самолетов{429}.
Важные задачи в операции выполнил Черноморский флот. Авиация{430} и корабли флота своими активными действиями по сути дела блокировали группировку врага, не допуская ее планомерного снабжения и срывая эвакуацию войск и техники противника. Всего за время операции силами флота было потоплено 76 транспортов, десантных барж, катеров и других судов противника{431}.
Азовская военная флотилия в этой операции выполняла важную задачу по снабжению Отдельной Приморской армии боеприпасами, горючим, продовольствием и боевой техникой, а также оказывала помощь армии высадкой тактических десантов на флангах керченской группировки противника.
Большую помощь регулярным войскам оказали партизаны Крыма, особенно в период преследования противника. Их удары по тылам и отходящим колоннам еще больше деморализовали вражеские части, что способствовало их быстрейшему разгрому. Партизаны участвовали в освобождении ряда городов, таких, как Карасубазар, Бахчисарай, Ялта и др.
Героический подвиг советских войск в Крыму был высоко оценен Родиной. Многим соединениям и частям были присвоены почетные наименования. 126 советских воинов получили звание Героя Советского Союза. Тысячи удостоились правительственных наград. Только во 2-й гвардейской армии орденами и медалями было награждено 5229 солдат и офицеров, из них 3743 коммуниста и комсомольца. Все это свидетельствовало о массовом героизме советских воинов, оказавшихся достойными преемниками славных традиций Красной Армии, штурмовавшей Крым в 1920 г. [255]