Глава вторая.

В Приднепровье

1. Житомир — Бердичев

Обширный плацдарм на правом берегу Днепра, западнее Киева, занимали войска 1-го Украинского фронта — командующий генерал армии Н. Ф. Ватутин, члены Военного совета генерал-лейтенант И. С. Хрущев и генерал-майор К. В. Крайнюков, начальник штаба генерал-лейтенат А. Н. Боголюбов.

Фронту противостояла 4-я немецкая танковая армия под командованием генерала танковых войск Э. Рауса в составе 30 дивизий (из них 8 танковых и одна моторизованная){48}, 506-го и 509-го тяжелых танковых батальонов, 202, 239, 249, 261, 276 и 280-го дивизионов штурмовых орудий{49}. Армии было придано большое количество артиллерийских, инженерных, охранных, полицейских и других частей и подразделений.

Не случайно, что в этой армии находилась одна треть всех танковых дивизий, действовавших на советско-германском фронте. Киев и плацдарм, захваченный нашими войсками в этом районе, — вот что притягивало их. Нарушив связь между группами армий «Центр» и «Юг», наши войска, занимавшие плацдарм, нависали над всей группировкой противника на Правобережной Украине. Поэтому вражеское командование любой ценой стремилось ликвидировать этот плацдарм и вернуть Киев.

16–18 ноября 1943 г. 4-я танковая армия противника ринулась на Киев, направляя главные усилия вдоль Житомирскою шоссе. [37] Нанеся сосредоточенный удар семью танковыми и одной моторизованной дивизиями по растянувшимся в ходе предшествующего наступления войскам 1-го Украинского фронта, враг потеснил наши части и овладел Житомиром.

С занятием этого города гитлеровцев охватило лихорадочное возбуждение: казалось, путь на Киев открыт. Перешедший позднее на сторону советских войск лейтенант 7-й немецкой танковой дивизии показал:

«После того, как немецкие войска заняли Житомир, мы несколько воспрянули духом. Появились проблески надежды, что нам удастся опять зацепиться за Днепр и удержать за собой хотя бы часть Украины. В связи с занятием Житомира Гитлер издал приказ, в котором требовал развивать наступление и во что бы то ни стало занять Киев»{50}.

Но надежды врага не оправдались. Войска 1-го Украинского фронта быстро перегруппировали свои силы и организовали прочную оборону. В напряженных боях таяли вражеские дивизии, сила их удара ослабевала. Тот же лейтенант сообщил:

«Мы продвигались вперед с огромным трудом и несли исключительно тяжелые потери. К концу ноября наша дивизия потеряла не менее 70 процентов личного состава и почти весь танковый парк. Ожесточенная битва поглощала все силы. Пополнения не покрывали наших потерь. Обескровленные и измотанные части выдохлись и не в состоянии были продолжать атаки»{51}.

Тяжелые потери, понесенные немецко-фашистскими войсками, особенно танковыми дивизиями, вынудили гитлеровское командование прекратить наступление. Но оно отнюдь не отказалось от своих планов овладеть Киевом и приступило к подготовке нового наступления.

Советское командование, учитывая возможность дальнейших попыток противника наступать на Киев, решило сокрушительным ударом раз и навсегда покончить с этими надеждами гитлеровцев, разгромить 4-ю танковую армию и отбросить ее к Южному Бугу. Однако войска 1-го Украинского фронта после тяжелых боев, длившихся с июля 1943 г., не могли решить эту задачу имевшимися силами. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования включила в состав фронта новые силы — 18-ю армию под командованием генерал-полковника К. Н. Леселидзе, 1-ю танковую армию под командованием генерал-лейтенанта танковых войск М. Е. Катукова, а также 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса.

К 24 ноября 1943 г. в состав фронта входили 1-я гвардейская, 13, 18, 27, 38, 40, 60-я общевойсковые, 1-я и 3-я гвардейская танковые, 2-я воздушная армия, 54-й и 159-й полевые укрепленные районы.

28 ноября командование 1-го Украинского фронта получило Директиву Ставки, в которой говорилось{52}:

«... 1. Наличных сил Николаева{53} недостаточно для осуществления серьезного контрудара и разгрома сил противника. Необходимо поэтому немедля перейти Николаеву на жесткую оборону с задачей измотать силы противника силами нашей артиллерии и авиации при попытках его наступления или отдельных атак

Оборона должна иметь не менее трех оборудованных рубежей с максимальным использованием противотанковых и других мин

2. С подходом Леселидзе, Катукова и других сил обязательно нужно заняться организацией нашего контрнаступления с задачей разгрома сил противника и выхода на Южный Буг Это контрнаступление нужно организовать так же основательно и тщательно, как это было сделано под Белгородом

3. Прошу представить в Генштаб план операции согласно пункту второму настоящей директивы...».

В соответствии с этим указанием командующий 1-м Украинским фронтом 29 ноября отдал оперативную директиву, в которой 13, 60, 1-й гвардейской, 38 и 40-й армиям ставилась задача немедленно перейти к жесткой обороне и не допустигь противника на Киев{54}.

В резерве фронта сосредоточивались: 18-я армия в районе Бородянка, Гостомелъ; 3-я гвардейская танковая армия — М. Бышев, Черногородка; 1-я танковая армия — Святошино, Тарасовка, Жуляны; 5-и гвардейский танковый корпус — Тетерев, Песковка; 4-и гвардейский танковый корпус — Малин, Городище, 1-й гвардейский кавалерийский корпус — Заурядье, Вырва.

В этой же директиве были даны указания — пополнить стрелковые войска, создать запасы горычего, боеприпасов, продовольствия.

Одновременно началась разработка плана предстоящей наступательной операции.

Как и ожидалось, противник, пополнив свои войска, в начале декабря вновь перешел в наступление. На этот раз вражеское командование решило главный удар нанести севернее Житомирского шоссе, стремясь обойти Киев с севера.

6 декабря гитлеровцы нанесли удар в направлении Малина, в полосе 60-й армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского и 1-й гвардейской армии генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова. Через три дня враг перешел к активным действиям в районе Коростеня и Ельска против 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова. Вновь закипели бои.

Наступление противника дало ему лишь незначительные тактические успехи и закончилось полным провалом. Враг на отдельных участках еще продолжал бесплодные атаки, когда завершились последние приготовления наших войск к решительному удару. [40]

Замысел операции 1-го Украинского фронта{55} предусматривал нанесение главного удара в центре полосы фронта силами 1-й гвардейской армии генерал-полковника А. А. Гречко{56}, 18-й армии генерал-полковника К. Н. Леселпдзе, 38-й армии генерал-полковника К. С. Москаленко, 1-й танковой армии генерал-лейтенанта танковых войск М. Е. Катукова и 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника П. С. Рыбалко с целью разгромить группировку противника в районе Брусилова (8, 19, 25-я танковые дивизии и танковая дивизия СС «Райх») и в последующем выйти на рубеж Любар, Винница, Липовец.

Двумя днями позже из района Малина должна была нанести удар 60-я армия с приданным ей 4-м гвардейским танковым корпусом с задачей разгромить вражеские войска в районе Радомышля н выйти на р. Случь на участке Рогачев (20 км юго-восточнее Новоград-Волынского), Любар.

13-я армия с приданными ей 1-м гвардейским кавалерийским и 25-м танковым корпусами получила задачу наступать в направлении Коростень, Новоград-Волынский и овладеть рубежом Тонеж, Олевск, (иск.) Рогачев.

40-й армии генерал-лейтенанта Ф. Ф. Жмаченко и 27-й армии генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко предстояло нанести удар на Белую Церковь и в дальнейшем развивать наступление на Христиновку, где соединиться с войсками 2-го Украинского фронта и разгромить вражеские соединения, действовавшие к югу от Канева. Совместно с 40-й армией должны были действовать 5-й гвардейский танковый корпус и 1-я Чехословацкая пехотная бригада.

Поддержка наступления войск фронта возлагалась на 2-ю воздушную армию генерал-лейтенанта авиации С. А. Красовского.

При подготовке операции командование фронта большое внимание уделило мероприятиям по дезинформации противника. Для отвлечения внимания врага от направления главного удара имитировалось сосредоточение крупных сил пехоты, танков и артиллерии на коростеньском направлении и на букринском плацдарме{53}.

К началу операции 1-й Украинский фронт имел 63 стрелковые, 3 кавалерийские дивизии, два полевых укрепленных районя, одну пехотную бригаду (чехословацкую), 6 танковых и 2 механизированных корпуса, 5 отдельных танковых бригад. [41] Во фронте насчитывалось 831 тыс. человек, 11387 орудий и минометов (без 50-мм минометов), 1230 зенитных орудий, 297 установок реактивной артиллерии, 738 танков, 387 самоходно-артиллерийских установок и 529 боевых самолетов.

Противник в составе 30 дивизий 4-й танковой армии насчитывал 574 тыс. человек, 6960 орудий и минометов (без 51-мм), 1200 танков и штурмовых орудий. В полосе фронта враг имел до 500 боевых самолетов 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота, а также мог привлечь некоторое количество авиации из 4-го авиационного корпуса.

В целом соотношение сил было в пользу наших войск, кроме танков и самоходных орудий, количество которых было примерно равным.

Утром 24 декабря 1943 г. после 50-минутной артиллерийской и авиационной подготовки войска ударной группировки фронта перешли в наступление{58}. В середине первого дня в сражение в полосе 18-й армии была введена 3-я гвардейская танковая армия (6-й и 7-й гвардейские танковые, 9-й механизированный корпуса), а к исходу дня в полосе 38-й армии начала вводиться 1-я танковая армия (11-й гвардейский танковый и 8-й гвардейский механизированный корпуса){59}. 25 декабря перешла в наступление 40-я армия, 26 декабря — 60-я, а 28 декабря — 13-я и 27-я армии.

Уже в первые дни наступления наши войска нанесли сильное поражение противостоящим силам противника. Особенно серьезные потери понесли те вражеские дивизии, которые попали под удар главной группировки войск фронта, среди них 25-я танковая, 208, 291-я пехотные дивизии и многие другие. Взятый в плен обер-лейтенант 504-го пехотного полка 291-й пехотной дивизии на допросе показал:

«Второго января наш полк был разгромлен. Командир полка куда-то исчез, и я принял на себя командование оставшимися солдатами. Убедившись в том, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, я приказал сложить оружие и сдаться в плен»{60}.

Всего сдалось в плен 137 солдат и офицеров этого полка. Пленные из состава 208-й пехотной дивизии показывали, что в первых же боях дивизия была почти полностью обескровлена и в ней осталось около 600 человек{61}. Что касается 25-й танковой дивизии, то она потеряла до 70% состава и в немецких документах значилась как «остатки дивизии».

26 декабря 328-я стрелковая дивизия (командир дивизии полковник И. Г. Павловский) 1-й гвардейской армии овладела важным узлом сопротивления — Радомышлем. [42] Войска 13-й армии силами 181-й стрелковой дивизии генерал-майора А. А. Сараева, части сил 112-й и 397-й дивизий 29 декабря выбили противника из Коростеня.

К 29 декабря прорыв был расширен до 300 км по фронту, а его глубина достигла 100 км. Советские войска выбили врага из Черняхова, Брусилова, Корнина, Казатина, Сквиры и многих других городов и населенных пунктов. К концу декабря завязались бои за Житомир, Бердичев, Белую Церковь.

С началом наступления войск 1-го Украинского фронта в тылу врага активизировали свои действия партизаны. Соединение под командованием С. Ф. Маликова освободило Игнатполь (20 км северо-восточнее Коростень), Лугины (20 км северо-западнее Коростень) и содействовало войскам 13-й армии в освобождении Коростеня. Другие партизанские отряды взрывали железные дороги и мосты, нападали на склады горючего и боеприпасов, штабы и узлы связи врага.

Командование немецкой группы армий «Юг», еще недавно весьма оптимистически оценивавшее положение и считавшее вполне возможным возвращение Киева, оказалось перед необходимостью «мучительной переоценки» обстановки. Фронт на огромном пространстве угрожающе трещал, готовый рухнуть. 4-я танковая армия стремительно откатывалась на запад.

Немецко-фашистскому командованию пришлось принимать экстренные меры, чтобы заткнуть огромную брешь в своей обороне. На направление наступления 1-го Украинского фронта к 10 января оно поспешно перебросило 12 дивизий из резерва группы армий «Юг» и с других участков советско-германского фронта{62}. С юга, из-под Кривого Рога, в район боевых действий прибыло управление 1-й танковой армии. Эта армия, объединив соединения, переданные из состава 4-й танковой и 8-й армий, получила задачу прикрыть винницкое и уманское направления.

Наступление войск фронта продолжалось. 13-я армия 3 января овладела Новоград-Волынским. 11 января 143-я стрелковая дивизия полковника М. М. Заикина во взаимодействии с частями 397-й стрелковой дивизии полковника Н. Ф. Андоньева освободила Сарны. На следующий день части 143-й дивизии совместно с партизанами соединения генерал-майора А. Н. Сабурова выбили врага из районного центра Бухличе{63}.

В конце декабря серьезные события назревали в районе Житомира. Здесь действовала крупная группировка противника в составе 7-й танковой дивизии, части сил танковой дивизии СС «Адольф Гитлер», 68, 208 и 340-й пехотных и 213-й охранной дивизий{64}. [43]

Враг намеревался упорно оборонять город, являвшийся важным узлом коммуникаций. Командование 1-го Украинского фронта своевременно и правильно оценило сложившуюся обстановку. Оно решило разгромить вражеские войска одновременным ударом с флангов и с фронта. В соответствии с этим замыслом войска 60-й армии обошли город с северо-запада, перерезав шоссе и железную дорогу Житомир — Новоград-Волынский, а действовавший в составе армии 4-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-лейтенанта танковых войск П. П. Полубоярова прорвался в район Высокая Печь{65}, перехватив дорогу, идущую от Житомира на запад. В это же время соединения 18-й и 3-й гвардейской танковой армий обошли город с юго-востока и перерезали шоссе и железную дорогу Житомир — Бердичев. Войска 1-й гвардейской армии подошли к Житомиру с востока.

В результате глубокого охвата флангов житомирской группировки противника оборонительные мероприятия врага в районе Житомира потеряли свое значение. Угроза окружения, нависшая над войсками, вынудила немецко-фашистское командование поспешно оставить этот крупный узел сопротивления. 31 декабря войска 1-й гвардейской и 18-й армий освободили Житомир. Соединения и части, отличившиеся в боях за город, получили наименование «Житомирских», многие из них были награждены орденом Красного Знамени. В честь освобождения города в Москве прозвучал салют из 224 орудий.

Тяжелые бои завязались за Бердичев — важный узел дорог, который обороняли части 1-й танковой дивизии, танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» и кавалерийский полк «Юг». Действовавшие здесь соединения 1-й танковой и 18-й армий еще в конце декабря попытались овладеть городом с ходу. Но атака не удалась. Ворвавшиеся в город батальоны 44-й гвардейской танковой бригады под командованием майора П. И. Орехова{66} и капитана И. П. Карабанова были отрезаны противником. А в это время другие наши части вели бои на подступах к городу. На пятые сутки им удалось пробить брешь в обороне гитлеровцев. Советские танки и пехота начали обходить город. Враг не выдержал. 5 января войска 18, 38-й общевойсковых и 1-й танковой армий освободили Бердичев, соединившись с подразделениями, самоотверженно сражавшимися в окружении. [44]

Не менее ожесточенные бои развернулись за Белую Церковь. В течение четырех дней войска 40-й армии вели активные действия на подступах к городу, выбивая врага из укрепленных населенных пунктов и отражая его контратаки. В боях за Белую Церковь совместно с советскими частями сражались воины 1-й Чехословацкой бригады под командованием Л. Свободы. 4 января наши войска освободили Белую Церковь. За умелые действия все части и соединения, участвовавшие в боях за город, получили благодарность Верховного Главнокомандования, а многие из них — почетное наименование «Белоцерковских». 1-я Чехословацкая бригада была награждена орденом Богдана Хмельницкого I степени.

Наступавшая на левом крыле фронта 27-я армия 7 января овладела г. Ржищевом и соединилась с войсками, занимавшими букринский плацдарм.

Авиация 2-й воздушной армии, поддерживая наступление фронта, наносила штурмовые и бомбардировочные удары по вражеским войскам на поле боя, а также по аэродромам и узлам дорог в оперативном тылу. 7 января воздушная разведка доложила о скоплении большого количества вражеских эшелонов на ст. Шепетовка. Вскоре на бомбардировку узла, несмотря на плохую погоду, вылетела семерка штурмовиков 525-го штурмового полка 227-й штурмовой авиационной дивизии во главе со старшим лейтенантом И. М. Долговым. Противник, полагая, что в сильный снегопад советские самолеты не появятся над станцией, не спешил с разгрузкой железнодорожного узла. Развернувшись, наши штурмовики нанесли бомбовый удар. На станции возникли пожары. В результате налета штурмовиков было разбито и сгорело более 500 вагонов. Все семь самолетов возвратились с боевого задания{67}.

Перешедшие на сторону советских войск солдаты 282-го маршевого батальона, который эшелоном прибыл в тот день в Шепетовку, рассказывали:

«От прямого попадания бомб взорвался эшелон с боеприпасами. Стоявшему рядом эшелону с танками были причинены большие повреждения. Сильно пострадал и наш маршевый батальон. Он потерял несколько десятков солдат убитыми и более 150 человек ранеными. Остальные солдаты разбежались. Только через три дня их удалось собрать»{68}.

Противник, усилив свою группировку, действовавшую против войск 1-го Украинского фронта, предпринял ряд сильных контрударов. К 10 января немецкое командование сосредоточило восточнее Винницы шесть дивизий и два дивизиона штурмовых орудий{69}. [45] Эти войска нанесли контрудар по выдвинувшимся вперед соединениям 1-й танковой и 38-й армий{70}.

В это же время противник силами 6-й и 17-й танковых дивизий, 506-го танкового батальона (батальон имел на вооружении танки типа «тигр») и 249-го дивизиона штурмовых орудий 3-го танкового корпуса 1-й танковой армии предпринял контрудар в районе северо-западнее Умани по прорвавшимся в район Христиновки частям 5-го гвардейского танкового корпуса и 40-й армии.

Нашим войскам 14 января пришлось прекратить наступление на винницком и уманском направлениях и принять меры к отражению контрударов противника{71}. Завязались ожесточенные бои, длившиеся почти две недели. Обе стороны вводили в сражение дополнительные силы пехоты, танков, артиллерии и авиации.

В ходе оборонительных боев советские воины иногда оказывались в трудном положении, тогда на помощь им приходили жители местных сел и городов. Есть на Виннищине село Чернятинцы Улановского района. «Село патриотов» — так назвала его газета «Правда»{72}. В годы оккупации в этом селе никто не служил фашистам, не смог удержаться в нем и немецкий староста. Многие сельчане сражались в партизанских отрядах.

Утром 12 января 1944 г. в Уланов внезапно ворвалась небольшая группа советских танков. Враг в панике бежал из города, но вскоре опомнился и бросил в атаку свои «тигры» и «фердинанды» с пехотой. В неравном бою советские танки были подбиты, но танкистам удалось вырваться из окружения. Члены одного из экипажей — радист Г. Дуркин, башенный стрелок В. Иващенко темной ночью выбрались из танка и укрылись в подвале, откуда их местная жительница отвела в Чернятинцы. Здесь собрались 12 танкистов. Жители села Семен Сенчук, Прасковья Отропович, Антон Шикер, Екатерина Глущук. Екатерина Добрицкая и Мария Вознюк два месяца прятали танкистов. Все село знало, где находились советские воины, но никто их не выдал. Когда войска 1-го Украинского фронта вновь перешли в наступление, танкисты присоединились к своим частям{79}.

Противнику, наносившему удар из районов юго-восточнее Винницы и северо-западнее Умани, не удалось добиться серьезного успеха; максимальное продвижение его составило не более 25–30 км. Понеся большие потери, враг прекратил атаки, а начавшееся наступление наших войск под Корсунь-Шевченковским вынудило его окончательно перейти здесь к обороне.

29 января активные боевые действия прекратились. По приказу командующего 1-м Украинским фронтом войска 1-й гвардейской, 18, 38 и 40-й армий закрепились на занимаемом рубеже{74}.

Действовавшая на правом крыле фронта 13-я армия, чтобы избежать разрыва с 61-й армией Белорусского фронта, еще 11 января прекратила наступление главными силами, выдвинув передовые отряды к р. Горыни и заняв Владимирец, Костополь, Тучин. В освобождении Костополя нашим частям содействовали партизаны.

* * *

В итоге Житомирско-Бердичевской операции войска 1-го Украинского фронта добились крупного успеха. Продвинувшись на глубину от 80 до 200 км, они почти полностью освободили Киевскую и Житомирскую области, ряд районов Винницкой и Ровенской областей. Войска фронта еще больше нависли с севера над группой армий «Юг», а армии левого крыла (27-я и 40-я) глубоко охватили вражеские войска, продолжавшие удерживать правый берег Днепра в районе Канева. Это создало предпосылки для проведения в последующем Корсунь-Шевченковской операции.

Удар войск 1-го Украинского фронта был нанесен по самому чувствительному месту группы армий «Юг» — ее северному флангу, что грозило отсечением ее главных сил от путей, ведущих в Германию. Действовавшие в полосе фронта 1-я и 4-я немецкие танковые армии понесли серьезные потери; шесть дивизий из их состава потеряли около половины своей численности, а две дивизии были расформированы{75}. Чтобы закрыть образовавшиеся бреши в своей обороне и остановить наступление советских войск на этом участке, врагу пришлось срочно перебросить сюда с других направлений и из резерва 12 дивизий. И без того малочисленные вражеские резервы оказались почти полностью израсходованными, что сказалось на дальнейшем ходе операций. Для парирования последующих ударов советских войск вражеское командование было вынуждено перебрасывать войска из Западной Европы, а также из Румынии, Венгрии, Югославии.

Житомирско-Бердичевская операция характерна широким маневром танковых войск, которые громили вражеские войска при отходе, выходили на фланги и тылы крупным группировкам противника и вынуждали их поспешно оставлять важные оборонительные рубежи.

Бронетанковые войска и артиллерия сыграли важную роль в отражении контрударов противника в районах Винницы и Умани и срыве его замыслов на отсечение и разгром выдвинувшихся вперед наших частей. В решении этой важной задачи активную помощь наземным войскам оказала авиация.

2. Под Кировоградом

В сентябре 1943 г. войска 2-го Украинского фронта — командующий генерал армии И. С. Конев, член Военного совета генерал-лейтенант танковых войск И. З. Сусайков, начальник штаба генерал-полковник М. В. Захаров — форсировали Днепр и к середине декабря 1943 г. в результате ожесточенных боев отбросили противника на 30–100 км от реки, овладев Черкассами, Знаменкой, Александрией.

20 декабря командующий 2-м Украинским фронтом, информируя о сложившейся обстановке, доносил в Ставку Верховного Главнокомандования следующее:

«Войска фронта с августа 1943 г. ведут непрерывные бои. За последний месяц в тяжелых бездорожных условиях завершена операция по занятию жел. дор. узла Знаменка и Черкассы.

В результате последней операции полностью владеем правым берегом р. Днепр на всем протяжении фронта.

В настоящее время крайне требуется привести войска в порядок: доукомплектовать личным составом, пополнить вооружением, накопить и подвезти боеприпасы. Танковые соединения укомплектовать подходящими из центра танками и самоходной артиллерией.

В силу этих условий я принял решение: временно перейти в центре и левом фланге к жесткой обороне с целью выиграть время, доукомплектовать войска и подготовить операции к 5–10 января 1944 года по выполнению Вашей директивы для на ступления на криворожском направлении. 52-я армия будет продолжать частную операцию по овладению Смелы.

Прошу утвердить»{76}.

На это Ставка ответила:

«Ваши соображения тов. Ивановым{77} утверждены, за исключением срока, который определен 5–7 января 1944 г.»{78}. [48]

В распоряжение фронта Ставка выделила необходимые силы и материальные средства. Так, в конце декабря в состав фронта поступил 5-й гвардейский кавалерийский корпус. Для пополнения танковых войск фронт в это же время получил 300 танков и 100 самоходных установок.

К началу января 1944 г. в состав 2-го Украинского фронта входили 4, 5 и 7-я гвардейские, 37{79}, 52, 53 и 57-я армии, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армии, 5-й гвардейский кавалерийский{80}, 20-й танковый, 1, 7 и 8-й механизированные корпуса. Всего фронт имел 59 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 3 танковых и 4 механизированных корпуса. Перед операцией 7-й механизированный корпус был передан в подчинение командующего 5-й гвардейской армией, а 8-й механизированный корпус включен в состав 5-й гвардейской танковой армии. К 1 января фронт насчитывал 550 тыс. человек, 265 танков, 127 самоходно-артиллерийских установок, 7136 орудий и минометов, 777 зенитных орудий, 500 боевых самолетов.

В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования Военный совет фронта разработал план наступательной операции. Замысел ее состоял в том, чтобы ударом в направлении Казанка, Березнеговатое выйти в тыл никопольской группировке противника и во взаимодействии с 3-м и 4-м Украинскими фронтами разгромить ее. Однако, учитывая сложившуюся к началу января обстановку и успешное наступление 1-го Украинского фронта, Советское Верховное Главнокомандование решило изменить план дальнейших действий 2-го Украинского фронта. 29 декабря Ставка отдала новую директиву, в которой указывала:

«В связи с успешным наступлением войск 1 Украинского фронта Ставка Верховного Главнокомандования, во изменение директивы... от 9. 12. 43 г. приказывает:

1. 2 Украинскому фронту, прочно удерживая занимаемый рубеж на своем левом фланге, не позднее 5 января 1944 г. возобновить наступление, нанося главный удар на Кировоград силами не менее четырех армий, из которых одна танковая армия.

Ближайшая задача — разбить кировоградскую группировку противника и занять Кировоград, охватывая его с севера и юга. В дальнейшем овладеть районом Ново-Украинка, Помошная и наступать на Первомайск с целью выхода на р. Южный Буг, где и закрепиться.

2. Одновременно нанести вспомогательный удар силами двух армий в направлении Шпола, с г. Христиновка.

3. Об отданных распоряжениях донести»{81}.

Ударом на Кировоград, Первомайск рассекался фронт противника на Правобережной Украине, что содействовало как 1-му, так и 3-му Украинскому фронту. Удар на Шполу, Христиновку предусматривал окружение и разгром вражеских войск в районе Канева, Звенигородкн во взаимодействии с 1-м Украинским фронтом.

В соответствии с этой директивой Ставки командующий 2-м Украинским фронтом принял новое решение и поставил войскам новые задачи{82}. [50]

52-я армия под командованием генерал-лейтенанта К. А. Коротеева наносила удар в направлении Балаклея, Шпола и далее на Христиновку с разворотом части сил на Корсунь-Шевченковский.

53-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. В. Галанина с 5-м гвардейским механизированным корпусом генерал-майора танковых войск Б. М. Скворцова получила задачу нанести удар на Мал. Виску.

Главный удар фронт наносил на кировоградском направлении силами двух ударных группировок. Одна из них (5-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта А. С. Жадова и 7-й механизированный корпус генерал-майора танковых войск Ф. Г. Каткова) должна была нанести удар в обход Кировограда с северо-запада, а другая (7-я гвардейская армия под командованием генерал-полковника М. С. Шумилова и 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника танковых войск П. А. Ротмистрова) — с юго-запада с задачей окружить и уничтожить противника в районе Кировограда, а затем развить наступление в общем направлении на Ново-Украинку, Помошную.

Действия войск фронта поддерживала авиация 5-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации С. К. Горюнова.

Сосредоточение и перегруппировка войск проводились в строжайшей тайне. Необходимые распоряжения войскам отдавались устно или через офицеров связи. Всякие переговоры по телефону, связанные с предстоявшим наступлением, категорически запрещались. Радиосредства работали только на прием. Все это обеспечило скрытность сосредоточения войск на направлении главного удара, в результате чего была достигнута внезапность наступления.

Перед 2-м Украинским фронтом, на 260-километровом участке от Канева до Баштины, оборонялась 8-я немецкая армия генерала пехоты О. Велера{83}, имевшая к 5 января 22 дивизии (из них 5 танковых и 2 моторизованные), мотобригаду, отдельный танковый батальон, 4 дивизиона штурмовых орудий, днвизиогг тяжелых штурмовых орудий «фердинанд»{84} — более 420 тыс. человек, 520 танков и штурмовых орудий, 5100 орудий и минометов, около 500 боевых самолетов. [51]

Основная часть сил противника дейсавовала в первом эшелоне. В резерве находились: часть сил танковой дивизии СС «Викинг» в районе Смелы и корпусная группа «А» в составе боевых групп 161, 293 и 355-й дивизий в районе Ровное{85}.

Главная полоса обороны противника состояла из системы опорных пунктов с развитой системой траншей. Вторая полоса проходила в 6–8 км от переднего края. Враг широко использовал проволочные заграждения — спираль Бруно, «рогатки», «ежи», а также минные заграждения, особенно для прикрытия подступов к переднему краю и промежутков между опорными пунктами. Кировоград был сильно укреплен: каменные здания приспособлены к обороне, подступы к городу прикрывались системой минных заграждений, были минированы и важные сооружения внутри города (мосты, большие здания, аэродром).

Район боевых действий представлял собой в основном открытую местность, бедную лесами, но сильно изрезанную балками и оврагами. В начале января снежный покров в этом районе не превышал 20 см, что позволяло войскам маневрировать вне дорог. Сухая погода и небольшие морозы также благоприятствовали наступлению. Правда, частая облачность и туманы ограничивали действия авиации и артиллерии.

Утром 5 января, в день начала операции, из-за низкой облачности и тумана авиация подняться в воздух не могла. Но улучшения погоды не предвиделось, и артиллерийская подготовка началась в назначенное время. Несмотря на плохую видимость, артиллерия точно вела огонь по заранее разведанным целям и сумела подавить большую часть огневых точек врага на переднем крае и в ближайшей глубине.

В 9 часов 5 января началась атака. Наибольшего успеха добились 53-я и 5-я гвардейская армии, наступавшие из района юго-западнее Знаменки. К исходу дня они продвинулись от 4 до 24 км. Еще в первой половине дня противник предпринял несколько контратак на флангах прорыва этих армий, но наши войска успешно отразили их. Для наращивания силы удара и развития успеха командующий фронтом перегруппировал на это направление 8-й механизированный корпус из состава 5-й гвардейской танковой армии{86}.

Командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев пишет об этом моменте:

«В создавшихся условиях я решил использовать успех войск 5-й гвардейской армии и 7-го механизированного корпуса, для того, чтобы обойти Кировоград с северо-запада. В 21 час 5 января войскам было отдано боевое распоряжение. В нем говорилось: «Командующему 5-й гвардейской танковой армией к 8.00 6.1.44. 8 мк сосредоточить в районе Казарна [52] и передать в подчинение командующего 5-й гвардейской армией, а командарму 5-й гвардейской армии — развить энергичное наступление 7-м и 8-м механизированными корпусами в обход Кировограда с северо-запада и запада в общем направлении на Грузное, разъезд Лелековка с целью перерезать пути, ведущие из Кировограда на запад и северо-запад, и во взаимодействии с войсками 5-й гвардейской танковой армии овладеть Кировоградом»{87}.

Несколько медленнее развивалось наступление 7-й гвардейской армии, наносившей удар юго-восточнее Кировограда. Ей пришлось вести напряженную борьбу с сильной группировкой немецко-фашистских войск в составе трех пехотных и двух танковых дивизий, сосредоточенной севернее Новгородки. В течение первого дня войска армии продвинулись на 4–5 км. Для завершения прорыва вражеской обороны командование фронта ввело здесь в сражение 5-ю гвардейскую танковую армию (18-й и 29-й танковые корпуса).

В последующие дни наступление советских войск, несмотря на яростные контратаки противника, развивалось успешно. Ужо в ночь на 7 января 29-й танковый корпус под командованием генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко вышел к южной окраине Кировограда; вслед за танкистами в город ворвались части 297-й стрелковой дивизии полковника А. И. Ковтун-Станкевича и 50-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. Ф. Лебеденко.

К 9 часам 7 января 7-й и 8-й механизированные корпуса (командиры корпусов генерал-майоры танковых войск Ф. Г. Катков и А. М. Хасин), наступавшие севернее Кировограда, обошли город с северо-запада и в районе разъезда Лелековка перерезали шоссе и железную дорогу Кировоград — Ново-Украинка. В это же время части 18-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии (командир корпуса генерал-майор танковых войск В. И. Полозков), наступавшие к югу от Кировограда, перерезали дорогу Кировоград — Ровное{88}.

Таким образом, группировка противника, действовавшая в районе Кировограда, лишилась основных путей отхода на запад. Враг оказывал ожесточенное сопротивление. Он стремился удержать Кировоград и обеспечить себе отход на запад. Весь день 7 января и в ночь на 8 января шли тяжелые бои, в ходе которых гитлеровцы неоднократно переходили в контратаки крупными силами пехоты и танков.

В боях за город непосредственное участие приняли местные жители-подпольщики; они выполняли ответственные задания Советского командования, выводили части на пути отхода вражеских войск. [53]

К утру 8 января сопротивление врага было сломлено. Войска 5-й и 7-й гвардейских общевойсковых и 5-й гвардейской танковой армий полностью освободили Кировоград. Соединения и части, отличившиеся в боях за освобождение города, получили наименование «Кировоградских» и были награждены орденами. В честь освобождения города в Москве был дан салют из 224 орудий.

Освобожденные от гитлеровцев жители Кировограда рассказали советским воинам о страшных годах фашистской неволи:

«В первые же дни оккупации Кировограда немцы расстреляли несколько тысяч мирных жителей города. Гитлеровцы построили на базарной площади три виселицы, на которых вешали мирных советских граждан. Грабежи, аресты и убийства ни в чем не повинных людей не прекращались ни на один день. Седьмого ноября 1943 года гестаповцы устроили облавы в городе и произвели многочисленные аресты. Они хватали больных, стариков, женщин и детей и бросали их в тюрьму. За две недели гитлеровскпо палачи расстреляли во дворе тюрьмы свыше двух тысяч человек. Недавно немцы согнали в Кировоград тысячи жителей окрестных сел для отправки их на каторгу в Германию. Успешное наступление войск Красной Армии, окруживших город, сорвало подлые замыслы немецких оккупантов. Красная Армия спасла многих жителей Кировограда и несколько тысяч колхозников от фашистского рабства»{89}.

После освобождения Кировограда соединения 2-го Украинского фронта в течение последующих двух дней вели тяжелые бои с четырьмя дивизиями противника, зажатыми северо-западнее Кировограда{90}. Эта группировка подверглась сильным ударам авиации 5-й воздушной армии, особенно штурмовиков 266-й и 292-й штурмовых авиационных дивизий, которыми командовали полковник Ф. Г. Родякин и генерал-майор авиации Ф. А. Агальцов.

Отважно действовали летчики 820-го штурмового авиационного полка, эскадрильи под командованием старшего лейтенанта Г. П. Александрова (637-й штурмовой авиаполк) и капитана Г. Т. Красота (667-й штурмовой авиаполк). Оценивая действия нашей штурмовой авиации, начальник штаба 5-й гвардейской армии генерал-майор Н. И. Лямин доносил, что в районе Лелековки 10 января 1944 г. обнаружено 400 разбитых автомашин противника, 52 танка и 50 самоходных пушек{91}. [54]

Нанеся тяжелое поражение вражеским дивизиям северо-западнее Кировограда, наши войска продвинулись на 15–20 км к западу от города.

Армии правого крыла фронта (52-я и 4-я гвардейская) 5 января также перешли в наступление и к 10 января продвинулись вперед до 40 км. На рубеже Смела, Каниж противник оказал им упорное сопротивление и остановил дальнейшее продвижение. На это направление вражеское командование перебросило три танковые дивизии, которые предприняли несколько сильных контратак.

Отражая контратаки врага, советские воины показали образцы стойкости, мужества и героизма. 10 января 1944 г. орудийный расчет 7-го гвардейского воздушнодесантного артиллерийского полка (4-я гвардейская армия) под командованием гвардии старшины И. Г. Шабанова уничтожил 10 вражеских танков. В ходе ожесточенного боя весь расчет был выведен из строя. Оставшись один, Шабанов продолжал вести огонь, поражая танки противника. До конца выполнив свой воинский долг, герой-артиллерист пал смертью храбрых. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 г. гвардии старшине И. Г. Шабанову посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Стремясь выполнить задачу, поставленную Ставкой Верховного Главнокомандования, — соединиться в районе Христиновки с войсками 1-го Украинского фронта и тем самым окружить группировку врага в районе Канев, Смела, — командование 2-го Украинского фронта перегруппировало в полосу 53-й армии 5-ю гвардейскую танковую армию и ввело ее в сражение. Однако ослабленная в предыдущих боях армия не смогла развить успех.

В середине января наступление войск фронта приостановилось. Они стали закрепляться на рубеже восточнее Смела, Баландино, Федоровка. Новогородка.

* * *

В итоге Кировоградской операции войска 2-го Украинского фронта нанесли по врагу сильный удар, отбросив его от Днепра еще на 40–50 км. В ходе напряженных боев противник понес крупные потери. Пять его дивизий{92} потеряли от 50 до 75 % личного состава и большое количество вооружения. Самым важным результатом операции явилось освобождение Кировограда — сильного опорного пункта и важного узла дорог, что нарушило устойчивость обороны 8-й немецкой армии. Вклинение советских войск в оборону противника на кировоградском направлении поставило под угрозу фланги как корсунь-шевченковской, так и криворожской группировок врага. [55]

Операция поучительна умелым использованием и широким маневром бронетанковых войск. При этом весьма показательно своевременное решение командующего фронтом перегруппировать один корпус 5-й гвардейской танковой армии в полосу наступления 53-й и 5-й гвардейской армий. Успешное развитие наступления на этом направлении и выход наших подвижных войск в район северо-западнее Кировограда (разъезд Лелековка) оказали большое влияние на развитие операции и в большой степени способствовали освобождению Кировограда.

В успешном решении задачи по разгрому кировоградской группировки противника непосредственную помощь нашим наземным войскам оказала авиация, особенно штурмовая. В чрезвычайно сложных метеорологических условиях советские летчики проявляли высокое мастерство и мужество, нанося удары по огневым точкам, боевой технике и живой силе противника. За операцию авиация 5-й воздушной армии совершила 2485 самолетовылетов, из них почти половина (1112 самолето-вылетов) приходится на долю штурмовиков{93}.

3. «Новый Сталинград» на берегах Днепра

Успешное наступление 1-го Украинского фронта к юго-западу от Киева и удар 2-го Украинского фронта на кировоградском направлении позволили глубоко охватить фланги вражеской группировки, действовавшей в районе Корсунь-Шевченковского. Однако уничтожить эту группировку наши войска не смогли. Противник продолжал удерживать обширный выступ в районе Корсунь-Шевченковского, глубоко вдававшийся в расположение советских войск. Вершина этого выступа упиралась в Днепр в районе Канева. Ширина его у основания достигала 130 км, а общая площадь составляла около 10 тыс. кв. км.

Упорство, с которым вражеское командование цеплялось за корсунь-шевченковский выступ, было далеко не случайным. Попытка гитлеровских генералов доказать сейчас, что удержание этого выступа являлось результатом только упрямства Гитлера, шита белыми нитками. Бывший командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн, особенно настойчиво протаскивающий эту мысль в книге «Утерянные победы», просто хочет выйти сухим из воды. Легче сослаться на невежество фюрера, чем признать порочность оперативно-стратегических соображений, которыми руководствовалось тогда немецко-фащистское командование, в том числе и командование группы армий «Юг». [56]

В середине января оно все еще не хотело смириться с тем, что «восточный оборонительный вал» окончательно рухнул, и продолжало рассчитывать на восстановление обороны по Днепру. Корсунь-шевченковский выступ представлялся гитлеровцам весьма удобным плацдармом, с которого при благоприятных условиях можно было нанести удары по флангам 1-го и 2-го Украинского фронтов. В стремлении удержать этот выступ не последнее место занимали и расчеты пропагандистского порядка. В трудные времена, наставшие для фашистских заправил, считалась очень важной возможность трубить о том, что-де, мол, немецкие повара все еще «черпают воду из Днепра».

Противник принимал энергичные меры к созданию в район корсунь-шевченковского выступа устойчивой обороны, которая обеспечивала бы удержание этого района и служила исходным районом при развертывании наступательных действии. Следует подчеркнуть, что местность в районе выступа весьма благоприятствовала созданию обороны. Многочисленные реки, ручьи, овраги с крутыми берегами, большое количество населенных пунктов способствовали созданию оборонительных рубежей на большую глубину, а также ряда отсечных позиций. Высоты, особенно в районе Канева, обеспечивали противнику хорошие условия наблюдения.

Наиболее прочную оборону с развитой системой оборонительных сооружений и различного рода заграждений противник создал в вершине выступа — на участке Кагарлык, Мошны.

На участке Мошны, Смела передний край вражеской обороны проходил по сильно заболоченной местности. Поэтому оборона здесь состояла из отдельных опорных пунктов, перехватывавших основные дороги.

К югу от Смелы оборона противника состояла из двух полос. Передний край главной полосы проходил по берегу Тясмина, по оврагам и высотам. Главная полоса была оборудована системой опорных пунктов и узлов сопротивления, местами соединенных траншеями. Внутри опорных пунктов имелась развитая система траншей и ходов сообщения, значительное количество дзотов. Опорные пункты и узлы сопротивления с фронта и флангов прикрывались минными полями и проволочными заграждениями. Вторая полоса оборудовалась на рубеже Ташлык, Пасторское, Тишковка, однако строительство ее к началу нашего наступления не было закончено. Вдоль р. Ольшанки, на участке Млеев, Топильно, проходила отсечная позиция фронтом на юго-восток.

Перед 1-м Украинским фронтом, на участке Тиновка, Кагарлык, оборона противника в инженерном отношении была развита недостаточно. На этот рубеж враг был отброшен 10–12 января и поэтому не успел его укрепить. Здесь имелся ряд опорных: пунктов, промежутки между которыми прикрывались заграждениями. [58] В лесах противник устроил завалы и засеки, минировал их противотанковыми и противопехотными минами.

В корсунь-шевченковском выступе на фронте Тиновка, Канев, Каниж оборонялись 11 пехотных дивизий (34, 57, 72, 82, 88, 106, 112, 198, 255, 332, 389), 3-я танковая дивизия, танковая дивизия СС «Викинг», моторизованная бригада СС «Валлония», полк 168-й пехотной дивизии{94}, усиленные 202, 239 и 265-м дивизионами штурмовых орудий, 905-м дивизионом тяжелых штурмовых орудий «фердинанд», а также большим количеством артиллерийских и инженерных частей и подразделений. Участок Канев, Тиновка удерживали войска 1-й танковой армии; участок Канев, Каниж — 8-й армии. Все дивизии противника, хотя и понесли значительные потери в предыдущих боях, были вполне боеспособны. Большая часть их длительное время находилась на советско-германском фронте и имела большой боевой опыт.

Непосредственно в выступе враг не имел крупных резервов. Однако в районе западнее и северо-западнее Кировограда находились четыре танковые дивизии, из которых 11-я и 14-я танковые были в резерве 8-й армии. В районе юго-западнее Охматова действовали три танковые дивизии (6, 16 и 17-я) 1-й танковой армии. Все эти соединения вражеское командование могло быстро перебросить в район корсунь-шевченковского выступа.

Учитывая обстановку, сложившуюся к концу первой декады января на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов, Советское Верховное Главнокомандование решило принять более решительные меры для уничтожения корсунь-шевченковской группировки вражеских войск, которая угрожала флангам 1-го и 2-го Украинских фронтов и сковывала их действия, мешая дальнейшему продвижению. Поэтому, прежде чем приступить к развитию наступления к Южному Бугу и далее к Днестру, необходимо было ликвидировать эту группировку.

12 января 1944 г. Ставка Верховного Главнокомандования уточнила ранее поставленную задачу. 1-й и 2-й Украинские фронты получили приказ окружить и уничтожить вражеские войска, для чего нанести удары под основание выступа, развить наступление по кратчайшему направлению навстречу друг другу и соединиться в районе Шполы.

Текст директивы гласил:

«Группировка противника, продолжающая оставаться в районе Звенигородка, Мироновка, Смела, связывает действия смежных флангов 1 и 2 Украинских фронтов и задерживает выдвижение их к р. Южный Буг.

Наступление главных группировок обоих фронтов развивается по параллельным направлениям и решительных мероприятий для ликвидации остающегося выступа противника не делается.

Учитывая это обстоятельство, Ставка Верховного Главнокомандования [59] ставит перед 1 и 2 Украинскими фронтами ближайщую задачу: окружить и уничтожить группировку противника в звенигородско-мироновском выступе путем смыкания левофланговых частей 1 Украинского фронта и правофланговых частей 2 Украинского фронта где-нибудь в районе Шпола, ибо только такое соединение войск 1 и 2 Украинских фронтов даст им возможность развить ударную силу для выхода на р. Южный Буг.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. 1 Украинскому фронту главные усилия 27 армии, о гв. тк и части сил 40 армии направить на овладение рубежом Тальное, Звенигородка с последующим выдвижением подвижных частей на Шпола. В случае необходимости привлечь к этой операции 104 ск.

2. 2 Украинскому фронту главные усилия 52 армии, 4 гв. армии, части сил 53 армии и не менее двух мехкорпусов направить на овладение рубежом Шпола, Новомиргород и соединение в районе Шпола с войсками 1 Украинского фронта.

3. Главные усилия авиации обоих фронтов направить на содействие войскам в выполнении этой задачи.

4. Иметь в виду, что уничтожение звенигородско-мироновской группировки противника резко улучшает наше оперативное положение на стыке фронтов, сразу значительно усиливает оба фронта и облегчает выход наших войск на р. Южный Буг.

5. Об отданных распоряжениях донести»{95}.

Ввиду сложной и ответственной задачи, стоявшей перед 1-м и 2-м Украинскими фронтами, Ставка в январе усилила их войсками, боевой техникой, вооружением и боеприпасами.

Особенно значительное усиление получил 1-й Украинский фронт. В его состав были переданы: 47-я армия, имевшая 106-й стрелковый корпус (58, 133 и 359-я стрелковые дивизии) и 67-й стрелковый корпус (151, 221 и 302-я стрелковые дивизии){96}, 2-я танковая армия (3-й и 16-й танковые корпуса){97}, 6-й гвардейский кавалерийский корпус (8-я и 13-я гвардейские, 8-я кавалерийские дивизии) и 5-й механизированный корпус. Для пополнения танковых войск фронту с 22 января по 3 февраля направлялось 400 новых танков Т-34{98}.

В состав 2-го Украинского фронта прибыл 5-й гвардейский кавалерийский корпус (11-я и 12-я гвардейские, 63-я кавалерийская дивизии), который ранее входил в 4-й Украинский фронт.

В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования войска 1-го и 2-го Украинского фронтов приступили к подготовке операции. [60]

Командование 1-го Украинского фронта создало ударную группировку в районе восточнее Ставище. В ее состав включались войска левого фланга 40-й армии — 47-й (167-я и 359-я стрелковые дивизии) и 104-й (58-я и 133-я стрелковые дивизии) стрелковые корпуса{99}, правофланговые соединения 27-й армии (180-я и 337-я стрелковые дивизии) и вновь формируемая 6-я танковая под командованием генерал-лейтенанта танковых войск А. Г. Кравченко (5-й гвардейский танковый и 5-й механизированный корпуса){100}.

Войска ударной группировки в составе шести стрелковых дивизий, танкового и механизированного корпусов получили задачу прорвать оборону противника на 27-километровом участке Тыновка, Кошеватое и развивать удары главными силами на Звенигородку, Шполу, а частью сил на Тальное и Богуслав{101}.

План операции 2-го Украинского фронта{102}, утвержденный Ставкой, иредусматривал прорыв обороны противника в районе Вербовка, Красносилка на 19-километровом участке смежными флангами 4-й гвардейской и 53-й армий и развитие наступления на Шполу, Звенигородку. В полосе 53-й армии планировался ввод 5-й гвардейской танковой армии{103}, причем корпуса первого эшелона этой армии должны были содействовать 53-й армии в завершении прорыва обороны противника. Для сковывания вражеских сил и отвлечения их от направления главного удара намечалось за день до начала операции предпринять наступление силами 5-й и 7-й гвардейских армий. Правее ударной группировки фронта предполагалось наступление 52-й армии.

Поддержка войск фронтов возлагалась на авиацию 2-й и 5-й воздушных армий. Из состава 2-й воздушной армии для операции привлекалась только часть сил — истребительный корпус, штурмовая и ночная бомбардировочная авиационные дивизии, базировавшиеся на белоцерковский аэродромный узел. Остальные силы авиации фронта поддерживали другие армии фронта, отражавшие удары врага под Винницей и Уманью.

Соотношение сил к началу операции на фронте Тиновка, Каниж видно из таблицы 1.

Силы и средства	Советские войска	Противник
Численный состав	255 тыс., в дивизиях и бригадах — 136 тыс.*	Свыше 170 тыс., в дивизиях и бригадах — 100 тыс.*
Орудия и минометы	5300	2600
Танки и САУ	513	310
Боевые самолеты	772	1000

* Средняя численность наших стрелковых дивизий составляла 4700 человек, пехотной дивизии противника — 8500 человек и боевой группы дивизии (112, 15о, 332-я пехотные были сведены в боевые группы) — 4000 человек. С учетом некомплекта в танковых дивизиях насчитывалось по 100 танков и 30 штурмовых орудий (в танковой дивизии СС «Викинг» типа «фердинанд»), в 202, 239 и 265-м дивизионах по 25–28 штурмовых орудий, в 905-м дивизионе до 40 штурмовых орудий «фердинанд».

Создание ударных группировок фронтов потребовало проведения значительных перегруппировок войск. Так, командование 2-го Украинского фронта в короткий срок перебросило из района [61] Кировограда на участок предстоящего главного удара 5-ю гвардейскую танковую армию, артиллерийскую дивизию прорыва и ряд отдельных артиллерийских и инженерных частей.

Задачу создания ударной группировки командование 1-го Украинского фронта решало в более сложных условиях. Ранее уже отмечалось, что противник 10 января предпринял сильные удары из районов Винницы и Умани. Войска фронта вели ожесточенные бои по отражению этих ударов врага, а для этого потребовались крупные силы стрелковых, танковых войск, авиации и артиллерии. Создавать ударную группировку пришлось главным образом за счет внутренних перегруппировок 27-й и 40-й армий, действовавших непосредственно против корсунь-шевченковского выступа. Командование фронта усилило 27-ю и 40-ю армии артиллерийскими и инженерными средствами. Для нанесения более мощного удара и быстрого прорыва вражеской обороны было решено использовать в первом эшелоне вместе со стрелковыми частями и 6-ю танковую армию. Учитывая незавершенность оборудования обороны противника на избранном участке прорыва, мощный первоначальный удар пехоты и танков должен был привести к быстрому прорыву вражеской обороны и развитию наступления в глубину. Основные силы 6-й танковой армии использовались в полосе 40-й армии, а один танковый батальон 5-го механизированного корпуса — в полосе 27-й армии.

Максимально используя весьма ограниченное время, войска обоих фронтов готовились к предстоящим боям. В штабах отрабатывались вопросы взаимодействия и управления, велось изучение обороны и группировки противника. [62] Войска занимались боевой и политической подготовкой. Партийно-политическая работа, проводившаяся непрерывно как в период подготовки операции, так и в ходе ее, была направлена на выполнение предстоящих боевых задач, на воспитание в войсках высокого наступательного порыва и непреклонной решимости победить врага.

На рассвете 24 января сотни орудий открыли огонь по вражеским позициям. Мощный артиллерийский огонь разрушал оборонительные сооружения, засыпал траншеи и ходы сообщения, уничтожал живую силу и боевую технику противника.

Как только артиллерия перенесла огонь в глубину, передовые батальоны 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта пошли в атаку. Стремительным броском они преодолели передний край вражеской обороны и в результате упорных боев потеснили части 3-й танковой и 389-й пехотной дивизий противника на глубину от 2 до 6 км. В 7 часов 46 минут утра 25 января после десятиминутной артиллерийской подготовки в наступление перешли главные силы общевойсковых армий{104}. Одновременно начала наступление 5-я гвардейская танковая армия{105}, имевшая в первом эшелоне 20-й и 29-й танковые корпуса. Преодолевая упорное сопротивление врага, войска танковой армии продвигались вперед. В ночь на 27 января части 20-го танкового корпуса генерал-лейтенанта танковых войск И. Г. Лазарева достигли Шполы, а 29-й танковый корпус генерал-майора танковых войск И. Ф. Кириченко овладел г. Лебедин{106}.

Немецко-фашистское командование довольно скоро поняло, что удар войск 2-го Украинского фронта в направлении Шполы представляет серьезную угрозу для всей корсунь-шевченковскон группировки. С большой поспешностью оно начало собирать силы для парирования этого удара. В район Ново-Миргорода, дополнительно к имевшейся там 3-й танковой дивизии, срочно перебрасывались 11-я и 14-я танковые дивизии из района северо-западнее Кировограда. Одновременно сильная группа пехоты и танков из состава танковой дивизии СС «Викинг», 57, 72 и 389-й пехотных дивизий создавалась к северу от Пасторское.

27 января обе вражеские группировки начали наступление в общем направлении на Оситняжку (6 км юго-восточнее Пасторское){107}. Противник намеревался ликвидировать прорыв 2-го Украинского фронта и отрезать подвижные войска, выдвинувшиеся в район Шполы.

Удар вражеских войск с севера, со стороны Ташлык, отражали войска 4-й гвардейской армии. Атаки танковых дивизий противника с юга мужественно встретили воины 53-й армии. В полосах обеих армий завязались тяжелые бои. [63] Особенно важную роль в отражении атак противника сыграли артиллерийские части этих армий. Шквальным огнем в упор они расстреливали танки, бронетранспортеры и пехоту противника. Большое значение в ликвидации попыток врага воспрепятствовать прорыву наших войск имели умелые действия инженерных войск — фронтовых и армейских отрядов заграждения. Например, 5-я инженерно-саперная бригада РГК и 27-я инженерная бригада только за одну ночь на 29 января установили более 9400 противотанковых и свыше 1000 противопехотных мин в полосе 53-й армии.

В ходе тяжелых боев в районе Оситняжки противнику временами удавалось мелкими группами танков и пехоты выходить на пути, связавшие 20-й и 29-й танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии с главными силами фронта{108}. Населенные пункты Капитановка, Тишковка и другие неоднократно переходили из рук в руки.

В районе Капитановки самоотверженно сражался с гитлеровцами гвардии лейтенант С. И. Постевой из 204-го гвардейского стрелкового полка 69-й гвардейской стрелковой дивизии 4-й гвардейской армии. В неравном бою он со своим товарищем подбил вражеский танк, уничтожил штурмовое орудие и 40 солдат.

В отражении атак противника большую помощь наземным войскам оказывала авиация. 29 января в районе Юзефовки (5 км северо-восточнее Ново-Миргород) восьмерка штурмовиков под командованием младшего лейтенанта В. И. Андрианова из 667-го штурмового авиаполка 292-й штурмовой авиадивизии совершила налет на колонну в составе 18 танков и 15 автомашин с пехотой. Метким штурмовым ударом наши летчики подожгли 4 танка и 3 автомашины врага и подавили зенитную батарею.

За мужество и отвагу, проявленные в боях, лейтенант С. И. Постевой и младший лейтенант В. И. Андрианов удостоены звания Героя Советского Союза.

Для окончательного устранения угрозы на флангах прорыва командующий фронтом ввел в сражение свежие силы — 25-ю танковую бригаду 29-го танкового корпуса и 18-й танковый корпус{109}. 26 января из резерва фронта был введен в бой 5-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерал-майора А. Г. Селиванова{110}.

В течение 27–29 января части 18-го танкового, 5-го гвардейского кавалерийского корпусов (последний в пешем строю) совместно со стрелковыми соединениями 4-й гвардейской и 53-й армий вели тяжелые бои в районе Капитановки и Тишковки, стремясь отбросить врага, вышедшего на тылы 20-го и 29-го танковых корпусов. 29 января эта задача была успешно решена.

Некоторые части противника, особенно настойчиво стремившиеся прорваться из Ново-Миргорода в северном направлении, [64] действительно прорвалось, но обратно из «котла» не вышли. Так случилось, например, с 108-м моторизованным полком 14-й танковой дивизии. Его настойчивые попытки прорваться сквозь кольцо окружения привели к тому, что советские войска отсекли полк от основных сил дивизии и он оказался внутри корсунь-шевченковского «котла», разделив участь окруженных войск. Тем временем подвижные войска 2-го Украинского фронта, вышедшие в район Шполы, продолжали успешно продвигаться вперед. Громя противника, уничтожая его тылы, части 20-го танкового корпуса в 12 часов 28 января вышли в район Звенигородки. В числе первых в Звенигородку ворвалась 155-я танковая бригада под командованием подполковника И. И. Прошина.

26 января с противоположной стороны корсунь-шевченковского выступа нанесли удар войска 40, 27 и 6-й танковой армий 1-го Украинского фронта{111}. С первых же минут завязались горячие схватки с врагом, упорно оборонявшим первую позицию своей обороны. Эти бои изобиловали героическими подвигами советских воинов.

Преодолев сопротивление 34, 88 и 198-й пехотных дивизий противника в первой позиции, войска ударной группировки фронта стремились развить удар в глубину обороны. Враг, опираясь на подготовленные рубежи в глубине, яростно сопротивлялся, особенно в полосе 40-й армии. Более того, силами 16-й и 17-й танковых дивизий он настойчиво атаковал правый фланг 40-й армии в направлении Охматов. Здесь влгесте с частями 40-й армии (50-й и 51-й стрелковые корпуса) стойко сражались воины 1-й Чехословацкой бригады, переброшенной сюда из-под Белой Церкви. На усиление войск этого направления командование фронта перегруппировало и 11-й танковый корпус 1-й танковой армии. Корпус был передан в оперативное подчинение командующего 40-й армией.

Несколько успешнее развивалось наступление правофланговых соединений 27-й армии (337-я и 180-я стрелковые дивизии) и взаимодействующих с ними частей 6-й танковой армии.

В этой обстановке командующий 1-м Украинским фронтом 27 января принимает новое решение, которое имело важное значение для дальнейшего развития событий{112}.

Суть этого решения состояла в том, что центр тяжести удара переносился целиком в полосу 6-й танковой и 27-й армий. С этой целью с 23 часов 27 января в подчинение 6-й танковой армии передавался 47-й стрелковый корпус (167-я, 359-я стрелковые дивизии) из 40-й армии. 6-я танковая армия частями 47-го корпуса должна была атаковать сильный опорный пункт врага в населенном пункте Виноград, а двумя подвижными группами обойти [65] этот опорный пункт с юга и севера, к исходу 28 января выйти в район Звенигородки и овладеть рубежом Рыжановка, Чижовка, Ризино. Наиболее сильной была левая подвижная группа (5-й гвардейский танковый корпус и часть сил 5-го механизированного корпуса), которой предстояло обходить Виноград с севера и наступать в направлении Лисянки, Звенигородки. Для захвата Звенигородки командующий фронтом приказал из района Лисянки выдвинуть сильный передовой отряд.

27-я армия своим правым флангом должна была развивать удар на Почапинцы.

Задача 40-й армии состояла в том, чтобы остановить противника, наступавшего на правом фланге армии (на охматовском направлении), а на левом фланге силами 104-го стрелкового корпуса продолжать наступление в направлении Русаловки.

С утра 28 января войска ударной группировки 1-го Украинского фронта продолжали наступление. По-прежнему наибольший успех имели в этот день войска 6-й танковой и 27-й армий.

В соответствии с указанием командующего 1-м Украинским фронтом из состава левофланговой подвижной группы 6-й танковой армии был выделен сильный передовой отряд под командованием заместителя командира 5-го механизированного корпуса генерал-майора танковых войск М. И. Савельева{113}. В состав отряда включались 233-я танковая бригада подполковника А. А. Чернушевича, мотострелковый батальон, 1228-й самоходно-артиллерийский полк подполковника И. И. Доброшинского, истребительно-противотанковая батарея. В общей сложности отряд насчитывал 39 танков, 16 самоходно-артиллерийских установок и 200 автоматчиков на танках и автомашинах. Перед отрядом стояла задача: не ввязываясь в бои за опорные пункты противника, прорваться на соединение с войсками 2-го Украинского фронта.

Рано утром 28 января отряд начал выполнять поставленную задачу. Обходя с севера опорный пункт противника у дер. Виноград, подразделения отряда достигли района Тихоновки, где соединились с частями 136-й стрелковой дивизии и 6-й гвардейской мотострелковой бригадой, которые с 10 января вели бои в окружении. Освободив окруженные части, отряд ударом через Лисянку в полдень 28 января ворвался на северо-западную окраину Звенигородки. Разбив оборонявшиеся здесь подразделения противника, отряд овладел всей западной частью города и в 13 часов соединился с частями 20-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта{114}– 8-й гвардейской танковой бригадой полковника В. Ф. Орлова, 80-й танковой бригадой подполковника В. И. Евсюкова и 155-й танковой бригадой подполковника И. И. Прошина. [66]

В центре Звенигородки на пьедестале ныне стоит танк Т-34. Надпись на постаменте гласит:

«Здесь января 28 дня 1944 года было сомкнуто кольцо вокруг гитлеровских оккупантов, окруженных в районе Корсунь-Шевченковский. Экипаж танка 2-го Украинского фронта 155-й танковой Краснознаменной Звенигородской бригады подполковника Прошина Ивана Ивановича — лейтенант Хохлов Евгений Александрович, механик-водитель Андреев Анатолий Алексеевич, командир башни Зайцев Яков Сергеевич — пожали руки танкистам 1-го Украинского фронта. Слава героям Родины!»

Таким образом, пять дней ожесточенных боев увенчались крупным успехом советских войск. Ударом, нанесенным с двух сторон под основание корсунь-шевченковского выступа, вражеская группировка была отсечена от своих основных сил. Однако в боевых порядках наших войск еще имелись разрывы, через которые противник мог вырваться из окружения или получить помощь извне. Требовалось срочно создать сплошной внутренний и внешний фронты окружения.

Для замыкания внутреннего фронта привлекались соединения 27-й армии 1-го Украинского фронта и наступавшие навстречу им войска 4-й гвардейской армии и 5-го гвардейского кавалерийского корпуса 2-го Украинского фронта. 31 января части 180-й стрелковой дивизии 27-й армии в районе Ольшана установили связь с 5-м гвардейским кавалерийским корпусом{115}, а 3 февраля в этот район подошли стрелковые соединения 4-й гвардейской армии. Образовался сплошной внутренний фронт окружения.

Исключительно важное значение имело быстрейшее образование внешнего фронта, так как противник начал стягивать войска, пытаясь извне прорваться к своим окруженным дивизиям. Как ранее уже говорилось, к 27 января в районе Ново-Миргорода сосредоточились 3, 11 и 14-я танковые дивизии, а несколько позже сюда подошла и 13-я танковая дивизия. Вскоре из района западнее Охматова в район Ризино начали выдвигаться 16-я и 17-я танковые дивизии.

Для создания внешнего фронта командование использовало 6-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии, вышедшие к 28 января о район Звенигородка, Шпола. Войска армий организовали оборону фронтом на юг с задачей не допустить прорыва гитлеровцев на соединение с их окруженной группировкой. В целях повышения устойчивости обороны в подчинении 6-й танковой армии продолжал оставаться 47-й стрелковый корпус, а 5-я гвардейская танковая армия была усилена 49-м стрелковым корпусом (6-я гвардейская воздушнодесантная, 84-я и 94-я гвардейская стрелковые дивизии), 34-й истребителъно-противотанковой бригадой (54 орудия) и 5-й инженерно-саперной бригадой РГК{116}. [67] 3 февраля в состав 49-го стрелкового корпуса была передана еще 375-я стрелковая дивизия. В полосу армии были еще переброшены 11-я истребительно-противотанковая, 49-я легкоартиллерийская и 27-я отдельная тяжелая пушечная артиллерийская бригады. К флангам танковых армий примыкали войска 40-й и 53-й армий.

Таким образом, войска 1-го и 2-го Украинских фронтов выполнили первую часть задачи, поставленной перед ними Ставкой, — взломали оборону противника у основания выступа и, стремительно продвигаясь навстречу друг другу, окружили вражескую группировку.

3 февраля во всех подразделениях был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего, в котором объявлялась благодарность войскам, завершившим окружение противника. Большой подъем в войсках вызвало известие о присвоении ряду соединений почетного наименования «Звенигородских».

В ходе успешного наступления наши войска освободили более 300 населенных пунктов и пять городов, в том числе г. Канев. Город был освобожден частями 206-й стрелковой дивизии под командованием полковника В. П. Колесникова{117}.

С именем древнего города Канева связан светлый образ великого Кобзаря. Здесь, на высокой круче над седым Днепром, находится могила Тараса Григорьевича Шевченко, великого сына Украины, посвятившего жизнь борьбе за свободу и счастье народа. В 1939 г., отмечая 125-летие со дня рождения поэта, благодарные потомки воздвигли на его могиле величественный памятник. Враги надругались над народной святыней, осквернили могилу поэта. Но рука советского патриота написала на плитах памятника: «Помстимось, батьку! Партизаны». И партизаны выполнили свое обещание. [68] От руки народных мстителей погибла не одна тысяча захватчиков.

Могучий голос Шевченко звал наших воинов на подвиг во имя освобождения Родины. «Сыны мои, орлы мои, летите на Украину!» И вот они пришли, советские богатыри. И солнце свободы вновь засияло над древней землей великого Кобзаря.

Весть о новой победе советских войск на правобережье Днепра быстро облетела страну. Трудящиеся фабрик и заводов, шахт и рудников, колхозники и колхозницы с радостью встретили эту весть и ответили на нее новыми трудовыми подвигам. Жители освобожденных районов Украины, полные благодарности Красной Армии, вызволившей их из немецко-фашистского рабства, всеми силами стремились помочь доблестным советским воинам в их борьбе против ненавистного врага. Они беззаветно трудились, восстанавливая разрушенное хозяйство, самоотверженно работали на заводах, фабриках, на колхозных полях; с радостью вносили свои трудовые сбережения в фонд Красной Армии. Колхозники, колхозницы, рабочие и служащие Старо-Керменчикского района Донецкой области к 5 февраля 1944 г. внесли на постройку эскадрильи самолетов «Колхозник Донбасса» 1114 тыс. рублей, трудящиеся Климовского района Луганска внесли в фонд обороны 1026 тыс. рублей{118}.

В кольце, образованном войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов, была зажата крупная группировка противника. По данным отчетных карт генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии, там находились управления 11-го и 42-го армейских корпусов, 57, 72, 88, 389-я пехотные дивизии, танковая дивизия СС «Викинг», корпусная группа «Б» (боевые группы 112, 255 и 332-й пехотных дивизий), моторизованная бригада СС «Валлония», полк 168-ы пехотной дивизии, полк 198-й пехотной дивизии, полк 14 и танковой дивизии, три дивизиона штурмовых орудий.

По показаниям солдат и офицеров противника, взятых в плен при уничтожении окруженной группировки, в кольце окружения находились также подразделения 82-й, 167-й пехотных дивизий, отдельный кавалерийский полк, отдельный пехотный батальон, 177, 810 и 867-й охранные батальоны, 9 артиллерийских дивизионов, 7 инженерных и строительных батальонов, а также батальоны связи и штабные роты 11-го и 42-го армейских корпусов{119}.

В общей сложности это составляло 10 дивизий и одну бригаду. Численность окруженной группировки достигала 80 тыс. человек, на ее вооружении имелось 1600 орудий и минометов и до 230 танков и штурмовых орудий. [69] Командование окруженными войсками возглавил командир 11-го армейского корпуса генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман.

Немецко-фашистское командование сначала делало вид, что окружение немецких войск под Корсунем является недоразумением, хотя и не совсем приятным. Гитлеровские генералы надеялись в скором времени ударом танковых дивизий прорвать фронт окружения и восстановить положение. Но проходил день за днем, и надежды гасли.

Основная масса солдат окруженных немецких войск с самого начала не разделяла оптимизма своих командиров. Но и солдат сначала успокаивали бодрые слова. Во всех подразделениях, как молитву, повторяли телеграмму командующего 1-й танковой армией: «Я вас выручу. Хубе». Не скупился на обещания и фюрер. В личной телеграмме Штеммерману Гитлер писал:

«Можете положиться на меня как на каменную стену. Вы будете освобождены из котла. А пока держитесь до последнего патрона».

Бои по уничтожению войск противника начались одновременно с действиями на окружение, но с особой силой развернулись сразу же после завершения окружения. Нашим войскам приходилось отражать настойчивые, непрерывные попытки крупных танковых сил врага прорваться извне к окруженным войскам. Это обстоятельство обусловило исключительную напряженность обстановки, создавало ряд острых моментов и требовало от наших войск, командиров и штабов гибкости, маневренности и большого искусства.

Для уничтожения вражеской группировки привлекались 27-я армия 1-го Украинского фронта, 52-я, 4-я гвардейская армии и 5-й гвардейский кавалерийский корпус 2-го Украинского фронта — всего 13 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 2 укрепленных района, а также средства усиления. В составе наших войск, действовавших на внутреннем фронте окружения, имелось около 2 тыс. орудий и минометов, 138 танков и самоходно-артиллерийских установок.

В боях под Корсунь-Шевченковским тактика врага несколько отличалась от той, которую он применял под Сталинградом. Там противник, ожидая помощи извне, стремился упорной обороной не допустить сжатия кольца окружения. Здесь же окруженные вражеские войска, рассчитывая на помощь извне, сами предпринимали неоднократные попытки вырваться из окружения, сосредоточивая на определенных направлениях сильные группировки.

Этой тактике гитлеровцев советские войска противопоставили свою тактику. Попытки вражеских частей вырваться из окружения неизменно отражались организованным сосредоточенным огнем. Измотав и обескровив противника в оборонительных боях, наши войска переходили в наступление. Ударами со всех направлений они стремились расчленить окруженную группировку, отсекали, а затем уничтожали отдельные группы и гарнизоны опорных пунктов. [70]

Так, в первых числах февраля войска 4-й гвардейской и 52-й армий отразили атаки противника, а затем сильным ударом разгромили его опорный пункт в районе Городище. Части 5-го гвардейского корпуса окружили крупную группу противника в северной части населенного пункта Олынана и к 5 февраля уничтожили ее. В это же время сильные атаки врага отражали войска 27-й армии в районе Стеблева. Здесь на широком фронте от Ольшаны до Богуслава (более 60 км) действовали 180-я, 337-я стрелковые дивизии и 159-й укрепленный район. В районе большого украинского села Квитки оборонялась 180-я стрелковая дивизия. Подразделения дивизии, понесшие потери в предыдущих боях, были малочисленны. На помощь частям дивизии пришли жители освобожденного села. Более 500 квитчан добровольно вступили в ее ряды и бок о бок с воинами мужественно отражали яростные атаки врага. Около 600 женщин, стариков и подростков строили оборонительные сооружения, подносили боеприпасы на передовые позиции, ухаживали за ранеными. За храбрость и отвагу, проявленные в боях, многие квитчане были удостоены правительственных наград.

В тылу врага действовали советские партизаны. В центре кольца окружения отважно сражались партизанские отряды имени Т. Г. Шевченко, «Истребитель», имени Боженко. С помощью партизан подразделения 206-й стрелковой дивизии 27-й армии овладели населенными пунктами Бровахи, Мартыновка, Таганча{120}. В тыл врага проникали и небольшие группы истребителей танков, созданные по указанию начальника инженерных войск 1-го Украинского фронта генерал-лейтенанта И. П. Галицкого. Из саперов 25-го и 38-го саперных батальонов 27-й армии было образовано 12 таких групп, четыре из них успешно действовали во вражеском тылу{121}, производя внезапные, смелые налеты, уничтожая живую силу и технику противника.

Так, группа «охотников» за танками во главе со старшим лейтенантом Громцевым проникла в тыл вражеских войск и заминировала дорогу, по которой шло интенсивное движение немецких войск. Заложив мины, бойцы укрылись в придорожных кустах и стали ждать. Вскоре на дороге показалось штурмовое орудие «фердинанд», тянувшее прицеп, доверху нагруженный снарядами. Из-под гусениц взметнулось пламя, и раздался взрыв. Тяжелая бронированная машина грузно осела, охваченная пламенем, которое вскоре перекинулось на прицеп со снарядами.

Все теснее сжималось кольцо вокруг окруженной группировки. Под ударами советских войск враг оставлял одну позицию за другой, неся потери в людях и технике. [71] Отступая, он терял свободу маневра по внутренним коммуникациям. К 8 февраля территория, занимаемая немецко-фашистскими войсками, полностью простреливалась нашей артиллерией.

В целях прекращения кровопролития Советское командование 8 февраля предъявило командованию окруженных войск ультиматум с требованием о капитуляции. В ультиматуме говорилось:

«Во избежание ненужного кровопролития, мы предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:

1. Все окруженные немецкие войска, во главе с Вами и с Вашими штабами, немедленно прекращают боевые действия.

2. Вы передаете нам весь личный состав, оружие, все боевое снаряжение, транспортные средства и всю технику неповрежденной.

Мы гарантируем всем офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или любую другую страну по личному желанию военнопленных.

Всему личному составу сдавшихся частей будут сохранены: военная форма, знаки различия и ордена, личная собственность и ценности, а старшему офицерскому составу, кроме того, будет сохранено и холодное оружие.

Всем раненым и больным будет оказана медицинская помощь.

Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам будет обеспечено немедленное питание.

Ваш ответ ожидается к 11.00 9 февраля 1944 года по московскому времени в письменной форме через Ваших личных представителей, которым надлежит ехать легковой машиной с белым флагом по дороге, идущей от Корсунь-Шевченковский через Стеблев на Хировка.

Ваш представитель будет встречен уполномоченным русским офицером в районе восточной окраины Хировка 9 февраля 1944 года в 11 часов 00 минут по московскому времени. Если Вы отклоните наше предложение сложить оружие, то войска Красной Армии и воздушного флота начнут действия по уничтожению окруженных Ваших войск и ответственность за их уничтожение понесете Вы»{122}.

Для вручения ультиматума в штаб генерала Штеммермана были направлены советские парламентеры — подполковник А. П. Савельев, лейтенант А. В. Смирнов и рядовой А. Р. Кузнецов{123}. Однако командование окруженной группировки, веря обещаниям фюрера выручить войска, попавшие в «котел», отклонило ультиматум. [72]

Наши войска продолжали решительные действия по уничтожению окруженных дивизий противника. Бои по всему фронту разгорелись с новой силой.

С конца января окруженные части врага не имели сухопутной связи со своими главными силами и, следовательно, не могли получать ни продовольствия, ни боеприпасов. Первое время они расходовали имевшиеся запасы, а также продовольствие, добытое путем беспощадного ограбления местного населения. Однако этого хватило ненадолго. Тогда гитлеровское командование попыталось наладить снабжение окруженных войск по воздуху, для чего привлекло большое количество транспортной авиации. Но и это не помогло. Наша истребительная авиация и зенитная артиллерия почти полностью блокировали с воздуха окруженные немецкие войска. В воздухе беспрерывно шли бои.

В один из февральских дней летчик-истребитель старший лейтенант Суриков со своим ведомым вел разведку над территорией врага. Вдруг он заметил несколько самолетов «юнкерс-52», шедших на посадку в сопровождении истребителей. Сообщив об этом но радио в свою часть, Суриков решил атаковать врага. Стремительно ринувшись в бой, советские истребители подожгли один «юнкерc» при посадке, а другой на земле и вернулись на свой аэродром, где уже готовилась к вылету большая группа истребителей. Вскоре 29 машин поднялись в воздух. В первой шестерке ведущим снова шел Суриков. При подходе к цели шестерка встретила 15 немецких истребителей, патрулировавших над аэродромом. Часть наших истребителей вступила в бой, а тем временем старшие лейтенанты Суриков и Базанов прорвались к аэродрому и атаковали вражеские транспортные самолеты, часть которых готовилась к взлету, а часть только что поднялась в воздух. Четыре раза атаковал Суриков. Один транспортный самолет он уничтожил на земле, другой при взлете. Заметив «мессершмитт», поднимавшийся в воздух, Суриков стремительно налетел на него и, не дав развернуться, сбил. Старший лейтенант Базанов также атаковал аэродром и уничтожил один транспортный самолет. Вслед за первой прибывали и вступали в бой последующие группы советских истребителей. В результате непродолжительного, но напряженного воздушного боя группа вражеских самолетов была разгромлена. Гитлеровцы потеряли 13 транспортных самолетов и 10 истребителей{124}.

Советская авиация наносила удары и по аэродромам, с которых немецкие самолеты вылетали в район окруженной группировки. В результате одного из таких налетов наши летчики энергичной и внезапной атакой уничтожили на земле 29 самолетов и значительное количество повредили. [73]

Войска 8-й армии	Войска 1-й танковой армии	Всего
31 января 1944 г.
167, 320, 376-я пехотные дивизии, 3, 11, 13, 14-я танковые дивизии, 202-й и 311-й дивизионы штурмовых орудий	34, 198-я пехотные дивизии, 17-я танковая дивизия	Пехотных дивизий — 5, танковых дивизий — 5, дивизионов штурмовых орудий — 2 Люди — около 90 тыс. Танки и штурмовые орудия — 750
4 февраля 1944 г.
Те же и 8-й танковый батальон, 1-й батальон 26-го танкового полка	Те же и 16-я танковая дивизия, танковая дивизия СС “Адольф Гитлер”, 503, 506-й танковые батальоны, 249-й дивизион штурмовых орудий	Пехотных дивизий — 5, танковых дивизий — 7, танковых батальонов — 4, дивизионов штурмовых орудий — 3 Люди — около 100 тыс. Танки и штурмовые орудия — около 1000
10 февраля 1944 г.
Те же и 106-я пехотная дивизия	Те же и 1-я танковая дивизия, 203, 210, 261-й дивизионы штурмовых орудий	Пехотных дивизий — 6, танковых дивизий — 8, танковых батальонов — 4, дивизионов штурмовых орудий — 6 Люди — более 110 тыс. Танки и штурмовые орудия — около 940.

В то время, когда велись боевые действия по уничтожению окруженных вражеских войск, на внешнем фронте не затихали ожесточенные бои с крупными силами врага, пытавшимися прорвать оборону советских войск и выручить свои окруженные войска. Немецко-фашистское командование непрерывно усиливало войска на внешнем фронте и бросало их в бой, не считаясь с потерями (см. таблицу 2). При этом в полосе 2-го Украинского фронта действовали войска 8-й немецкой армии, а в полосе 1-го Украинского фронта — 1-й танковой армии.

В составе некоторых немецких танковых дивизий (в основном в дивизиях СС) имелись тяжелые танковые батальоны танков «тигр», штурмовые орудия «фердинанд». Танки «тигр» состояли также на вооружении 503-го и 506-го отдельных танковых батальонов.

Группировка советских войск на внешнем фронте к 3 февраля была следующей.

На участке от Тиновки до Звенигородки занимали оборону войска 1-го Украинского фронта: 104-й стрелковый корпус 40-й армии (58, 133, 136-я стрелковые дивизии), 6-я танковая армия в составе 47-го стрелкового корпуса (167-я и 359-я стрелковые дивизии), 5-го гвардейского танкового и 5-го механизированного корпусов. [74]

От Звенигородки до Канижа оборонялись войска 2-го Украинского фронта: 5-я гвардейская танковая армия в составе 49-го стрелкового корпуса (6-я и 94-я гвардейские, 84 и 375-я стрелковые дивизии), 18, 20 и 29-го танковых корпусов, а также 53-я армия (1-я гвардейская воздушнодесантная, 6, 14-я гвардейская, 25, 66, 78, 80, 89, 138, 213 и 214-я стрелковые дивизии){125}.

В общей сложности на внешнем фронте врагу противостояли 22 стрелковые дивизии, 4 танковых и механизированный корпус, имевшие вместе со средствами усиления около 150 тыс. человек, 2736 орудий и минометов, 307 танков и самоходно-артиллерийских установок.

Используя свое превосходство в танках и самоходных орудиях, а также рассчитывая на мощный танковый таран тяжелых танков «тигр» и штурмовых орудий «фердинанд», враг надеялся пробиться к окруженным дивизиям.

В конце января — первых числах февраля противник особенно настойчиво пытался пробиться к окруженным войскам в полосе 2-го Украинского фронта в районах Ново-Миргорода, Толмача. Здесь он сосредоточил 3, 11, 13 и 14-ю танковые дивизии 8-й армии. В это время окруженная группировка, занимавшая городищенский выступ, находилась ближе всего к внешнему фронту именно в этом месте. Она также пыталась наносить удар из района Городище (10 км севернее Вязовок) на юг.

Однако упорным сопротивлением войск 2-го Украинского фронта удары противника на внешнем фронте были сорваны. Вскоре войска 52-й и 4-й гвардейских армий ликвидировали городищенский узел сопротивления. При этом часть вражеских войск была отсечена от основных сил и уничтожена.

Тогда немецко-фашистское командование перенесло центр тяжести боев на внешнем фронте в полосу 1-го Украинского фронта, в район Рыжановка, Ризино. Здесь командующий 1-й танковой армией генерал Хубе сосредоточил 16-ю, 17-ю танковые дивизии, танковую дивизию СС «Адольф Гитлер», 503-й и 506-й танковые батальоны. 6 февраля сюда подошли передовые подразделения 1-й танковой дивизии, а 10 февраля — вся дивизия в полном составе. Эта сильная группировка из четырех танковых дивизий, двух тяжелых танковых батальонов и четырех дивизионов штурмовых орудий и должна была пробиться к окруженным через Лисянку. Это направление не было случайным потому, что окруженная группировка, удерживая стеблевский выступ, находилась ближе всего к внешнему фронту. [75]

4 февраля 1-я танковая армия врага силами 16-й и 17-й танковых дивизий, танковой дивизии СС «Адольф Гитлер», 503-го и 506-го танковых батальонов при поддержке дивизиона штурмовых орудий нанесла удар в районе Ризино. А днем раньше возобновила атаки 8-я немецкая армия силами 3, 11 и 13-й танковых дивизий, 8-го танкового батальона и батальона 26-го танкового полка в районе Толмач, Искренное.

Советские войска встречали наступление врага организованным огнем. Особенно важную роль в отражении атак противника играла артиллерия.

8-я армия, наступавшая в полосе 2-го Украинского фронта, не получила успеха. 1-я танковая армия, бросив в бой большое количество танков против нашего 47-го стрелкового корпуса, сумела вклиниться в его оборону, что создало опасность прорыва врага к окруженным дивизиям.

Советское командование приняло меры к локализации и ликвидации прорвавшегося противника. Командующий 1-м Украинским фронтом отдал распоряжение ввести в сражение 2-ю танковую армию (3-й и 16-й танковые корпуса) под командованием генерал-лейтенанта танковых войск С. И. Богданова. Армия, только что прибывшая из резерва Ставки, имела в своем составе 372 танка и самоходно-артиллерийские установки. В этой армии имелись тяжелые танки ИС и только что поступившие на вооружение самоходно-артиллерийские установки ИСУ-122.

С утра 6 февраля 2-я танковая армия атаковала врага{126} во взаимодействии с частями 40-й армии и 6-й танковой армии. Этот неожиданный удар по врагу привел не только к тому, что дальнейшее продвижение противника было остановлено. В развернувшемся танковом сражении некоторые части врага были окружены и уничтожены в районе Косяковка, Кучковка, а в целом вся группировка отброшена на ряде участков назад.

Тем не менее вклинение в нашу оборону сохранилось. Все говорило о том, что враг готовится возобновить наступление и с этой целью подтягивал 1-ю танковую дивизию и три дивизиона штурмовых орудий.

Советское командование учитывало это. Были приняты новые меры по усилению обороны. 8 февраля в район Лисянки для занятия прочной круговой обороны была выдвинута 8-я гвардейская танковая бригада 20-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии с 1895-м самоходно-артиллерийским полком и одним полком 31-й истребительно-противотанковой бригады{127}. [76]

К 4 часам утра 9 февраля бригада с указанными частями усиления заняла для обороны район Лисянки.

Кроме того, 20-й танковый корпус получил задачу засадами танков и артиллерии перекрыть дороги, идущие на север и на юг от Казацкое и Тарасовка (оба пункта в 15–18 км северо-восточнее Звенигородки), 18-й танковый корпус — засадами танков перекрыть дороги в районе Топильно (12 км северо-западнее Шполы), 29-й танковый корпус в районе Сердеговка (15 км се-веро-восточнее Шполы){128}.

Силами инженерных и артиллерийских частей фронта, а также за счет средств усиления 27, 4-й гвардейской армий и 5-й гвардейской танковой армии в коридоре, отделявшем окруженные войска противника от внешнего фронта, были организованы противотанковые опорные пункты, основу которых составляли части истребительно-противотанковой артиллерии.

К исходу 10 февраля противник закончил свои приготовления к новому удару. В районе Ризино 1-я немецкая танковая армия имела танковую группировку из четырех танковых дивизий (1, 16, 17-я, дивизия СС «Адольф Гитлер»), двух танковых батальонов и четырех дивизионов штурмовых орудий. 8-я немецкая армия, перегруппировав силы 11, 13 и 14-й танковых дивизий, создала ударную группировку в районе Ерки, откуда она должна была нанести удар на Лисянку.

Одновременно командование окруженной группировки стягивало в район Стеблева для удара через Шандеровку на Лисянку части двух пехотных дивизий, тяжелый танковый батальон танковой дивизии СС «Викинг», мотобригаду СС «Валлония».

Этими ударами вражеское командование намеревалось решить сразу две задачи: вывести из окружения свои соединения и одновременно окружить советские войска, действовавшие в районе Рыжановка, Лисянка, Звенигородка.

11 февраля в 11 часов немецко-фашистские войска вновь перешли в наступление на внешнем фронте{129}. Почти на всем протяжении внешнего фронта окружения снова завязались тяжелые бои.

В полосе 2-го Украинского фронта, в районе Ерки, противник потеснил боевое охранение 375-й стрелковой дивизии 49-го стрелкового корпуса. К исходу дня врагу удалось занять ст. Звенигородку, Ерки, Скалеватку{130}. Дальнейшее наступление танковых дивизий противника на этом участке было задержано упорным сопротивлением частей 375-й стрелковой дивизии под командованием полковника Н. Е. Цыганкова и частей 20-го танкового корпуса генерал-лейтенанта танковых войск И. Г. Лазарева.

В полосе 1-го Украинского фронта, в районе Ризино, врагу удалось добиться значительно большего успеха. [77] Здесь действовали главные силы ударной группировки противника. Несмотря на упорное сопротивление 167-й и 359-й стрелковых дивизий 47-го стрелкового корпуса, враг сумел прорвать нашу оборону и выйти в район Лисянки. Но дальше противник продвинуться не смог.

12 февраля войска окруженной группировки нанесли удар из района Стеблева на юго-запад{131} в надежде прорвать внутренний фронт наших войск, выйти в район Лисянки и соединиться со своими танковыми дивизиями. На этом направлении завязались тяжелые бои, нередко переходившие в рукопашные схватки. Враг бросал в бой все новые и новые силы и шел напролом. Ему удалось выйти в район Шандеровки, в результате чего расстояние между окруженной группировкой и танковыми дивизиями, прорвавшимися в район Лисянки, сократилось до 10-12 км.

В специальной телеграмме, направленной в адрес представителя Ставки Маршала Советского Союза Г. К. Жукова и командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина, Верховное Главнокомандование указало на причины создавшегося положения. Ставка отмечала, что прорыв противника из района Стеблева в Шандеровку произошел вследствие следующих причин.

«Во-первых, не было общего плана уничтожения корсуньской группировки противника совместными усилиями 1-го и 2-го Украинских фронтов.

Во-вторых, слабая по своему составу 27-я армия не была своевременно усилена.

В-третьих, не было принято решительных мер к выполнению указаний Ставки по уничтожению в первую очередь стеблевского выступа противника, откуда вероятнее всего можно было ожидать попыток его прорыва»{132}.

В этой напряженной обстановке Верховное Главнокомандование и командование фронтов, чтобы не допустить дальнейшего продвижения противника и быстрее уничтожить его окруженную группировку, приняли ряд энергичных мер. На угрожаемые направления были срочно переброшены с других участков стрелковые войска, артиллерия, инженерные части.

В частности, командующий 1-м Украинским фронтом передал в состав 27-й армии 202-ю стрелковую дивизию{133}.

Командующий 2-м Украинским фронтом отдал приказ к 10 часам 12 февраля сосредоточить в районе Майдановки (10 км юго-восточнее Лисянки) 27-ю отдельную танковую бригаду 5-й гвардейской танковой армии с задачей организовать засады и занять прочную противотанковую оборону, чтобы не допустить прорыва противника от Лисянки к окруженной группировке. [78] С выходом в этот район 27-я танковая бригада из состава 5-й гвардейской танковой армии переподчиняласъ командующему 4 и гвардейской армией{134}. Несколько ранее командующему 4-й гвардейской армией была подчинена 80-я танковая бригада 20-го танкового корпуса (корпус имел 8-ю гвардейскую, 80-ю, 155-ю танковые и 7-ю гвардейскую мотострелковую бригады) для содействия стрелковым соединениям этой армии в уничтожении окруженного противника.

110-я танковая бригада 18-го танкового корпуса (18-й танковый корпус имел 110, 170, 181-ю танковые и 32-ю мотострелковую бригады), находившаяся в районе Октябрь (4 км северо-восточыее Лисянка), переподчинялась командиру 20-го танкового корпуса{135}.

Оборона 375-й стрелковой дивизии 49-го стрелкового корпуса распоряжением командующего 5-й гвардейской танковой армией была усилена частями 18-го танкового корпуса. При этом одну бригаду было приказано поставить в засады в узлах дорог, а две другие держать в резерве в районе Богачевка, Михайловка (10 км северо-восточыее Звенигородка) на случай прорыва противника{136}.

Маршал Советского Союза И. С. Конев, вспоминая об этом эпизоде, пишет:

«12 февраля 1944 года около 12 часов меня по ВЧ вызвал Верховный Главнокомандующий.

— В Ставке есть данные, — сказал И. В. Сталин, — что окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим. Какова обстановка у соседа?

Я доложил:

— Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мной в район обозначившегося прорыва были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й кавалерийский корпус.

Сталин спросил:

— Это вы сделали по своей инициативе? Ведь это за разграничительной линией фронта. Я подтвердил:

— Да, по своей.

— Это очень хорошо. Мы посоветуемся в Ставке и о своем решении сообщим Вам»{137}.

Через несколько часов последовало важное решение Ставки об объединении всех сил, нацеленных на уничтожение окруженного противника, в одних руках — командующего 2-м Украинским фронтом. [79] В директиве Ставки Верховного Главнокомандования по этому поводу говорилось следующее:

«Ввиду того, что для ликвидации корсуньской группировки противника необходимо объединить усилия всех войск, действующих с этой задачей, и поскольку большая часть этих войск принадлежит 2-му Украинскому фронту, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

Возложить руководство всеми войсками, действующими против корсуньской группировки противника, на командующего 2–м Украинским фронтом с задачей — в кратчайший срок уничтожить корсуньскую группировку немцев. В соответствии с этим 27-ю армию в составе 180, 337, 203 сд, 54, 159 УР{138} и всех имеющихся частей усиления передать с 24 часов 12.2.44 в оперативное подчинение командующего 2-м Украинским фронтом. Снабжение 27-й армии всеми видами оставить за 1-м Украинским фронтом. Командующему 2-м Украинским фронтом связь со штабом 27-й армии до установления прямой связи иметь через штаб 1-го Украинского фронта»{139}.

В соответствии с той же директивой Ставки на 1-й Украинский фронт возлагалась задача не допустить прорыва противника с внешнего фронта в своей полосе. Маршалу Г. К. Жукову вменялось в обязанность координировать действия войск 1-го и 2-го Украинских фронтов на внешнем фронте окружения.

Одновременно был решен вопрос и о перераспределении усилий авиации фронтов: 5-я воздушная армия в качестве главной задачи должна была содействовать войскам в уничтожении окруженного врага, а 2-я воздушная армия — вести борьбу с противником на внешнем фронте.

Во исполнение указаний Ставки командующий 2-м Украинским фронтом принял новые меры к усилению наиболее опасных направлений и быстрейшему разгрому окруженных дивизий противника.

Маршал Советского Союза И. С. Конев пишет:

«Получив директиву Ставки, я сейчас же решил вылететь к командующему 4-й гвардейской армией И. К. Смирнову для того, чтобы быть ближе к войскам, тут же на месте принимать необходимые меры, дабы не допустить выхода противника из кольца, а также связаться с 27-й армией.

Меня все время беспокоило положение 27-й армии, отсутствие с ней прямой связи. Поэтому, как только я прибыл на КП Смирнова, вызвал начальника связи армии и представителя связи штаба фронта, которым приказал принять оперативные меры и проложить связь напрямую по коридору прорыва на пункт управления командующего 27-й армией С. Г. Трофименко, находившегося в то время в деревне Джурженцы»{140}. [80]

В сложившейся обстановке командующий 2-м Украинским фронтом уточнил задачи всем армиям.

52-я армия — не выталкивать противника, а выходить на его пути, отрезать по частям, сковать его силы и не давать ему возможности маневрировать.

27-я армия — стойко оборонять занимаемые позиции. Ее 180-я стрелковая дивизия была передана в состав 4-й гвардейской армии, а вновь прибывшая 202-я стрелковая дивизия вышла в район Хиженцы.

4-я гвардейская армия — наступать с юга на север; рассекать противника на части и пленить его. Иметь на внешнем фронте заслон от наступающей группировки противника со стороны Лисянки{141}.

Для исхода операции исключительно важное значение имело использование такой силы, как 5-я гвардейская танковая армия.

Еще в 23 часа 45 минут 12 февраля командующий армией доносил командующему фронтом, что он поставил 29-му танковому корпусу задачу

«с 6.30 13.2.44 г. перейти в решительное наступление и нанести главный удар через Шандеровка на Стеблев, с задачей — уничтожить противника в районе Стеблей, Скрипченцы, Хильки и полностью восстановить окружение противника, отбросив его за р. Рось. Частью сил по ходу обстановки оказать помощь 5 гв.кк в уничтожении противника в районе Ново-Буда»{142}.

Таким образом, если учесть предыдущие и особенно последующие передвижения частей 5-й гвардейской танковой армии, то вывод напрашивается сам собой — теперь армия своими главными силами с обороны на внешнем фронте в районе Звени-городки решительно перенацеливается на наиболее ответственные участки: в район Лисянки, где рвались танковые силы врага с внешнего фронта, и в район Стеблева, где противник стремился прорваться из кольца окружения.

Результаты перегруппировки 29-го танкового корпуса не замедлили сказаться. 13 февраля корпус выбил противника из Ново-Буды и потеснил его в районе Комаровки, что резко изменило обстановку в районе Шандеровки: враг здесь был не только остановлен, но и отброшен назад на 1,5–2 км.

13 февраля командующий фронтом отдал новую директиву: 5-ю гвардейскую танковую армию главными силами (18, 29-й танковые корпуса, часть сил 20-го танкового корпуса с 27-й гвардейской танковой бригадой) к 6 часам утра 14 февраля вывести в район Джурженцы, Петровское, Комаровка с задачей не допустить соединения главной группировки противника, наступающей на Лисянку, с окруженной группировкой врага{143}. [81]

Таким образом, процесс перенацеливания 5-й гвардейской танковой армии полностью завершался.

К 16 часам 14 февраля армия занимала следующее положение.

29-й танковый корпус двумя бригадами (25-я и 32-я танковые бригады) вел бой — в районе Комаровка.

18-й танковый корпус занял оборону в районе Хиженцы, Октябрь, опушка леса юго-восточнее Комаровки частью на внутреннем (170-я танковая бригада) и главными силами (110-я и 181-я танковые и 32-я мотострелковая бригады) на внешнем фронте.

20-й танковый корпус, сдав оборону в районе Звенигородки частям 49-го стрелкового корпуса, 155-ю танковую бригаду выдвинул в район Лисянки, где уже вела бой 8-я гвардейская танковая бригада.

27-я гвардейская танковая бригада находилась в Джурженцы{144}.

Перегруппировка армии в условиях распутицы была чрезвычайно трудным делом. Поэтому командующий армией приказал 20-му и 18-му танковым корпусам все неходовые танки оставить на прежних рубежах{145}. В связи с этим в новые районы бригады вышли, имея по 5–14 танков{146}. Но в то же время командарм 5-й гвардейской танковой отдал распоряжение: для более жесткой обороны в новом районе на буксире за танками перевести 462-й истребительно-противотанковый полк, который находился в районе стыка дорог в 2 км западнее Михайловки{147}. Этот полк, как и другие артиллерийские полки, впоследствии сыграл важную роль при отражении последней попытки окруженных войск вырваться из окружения.

В связи с переброской главных сил 5-й гвардейской танковой армии в район Комаровка, Лисянка, Почапинцы ее 49-й стрелковый корпус 13 февраля был передан в состав 53-й армии. Корпус к этому времени был усилен 110-й гвардейской и 233-й стрелковыми дивизиями. 110-я гвардейская стрелковая дивизия заняла оборону в районе Звенигородки. В состав корпуса на 13 февраля входили 6-я гвардейская воздушнодесантная, 94-я и 110-я гвардейские, 84, 233 и 375-я стрелковые дивизии. [82]

В целях устранения угрозы прорыва противника в районе Шандеровки командующий 2-м Украинским фронтом дал указание авиации 5-й воздушной армии усилить удары по окруженным дивизиям.

2-я воздушная армия наносила мощные удары по танковой группировке противника в районе Лисянки. Вместе с авиацией 10-го корпуса ПВО она организовала воздушную блокаду окруженной группировки противника. Для снабжения 2-й и 6-й танковых армий была привлечена 326-я ночная бомбардировочная дивизия, совершившая с 8 по 16 февраля 322 самолето-вылета, доставив наземным частям 49 т горюче-смазочных материалов и 70 т боеприпасов{148}.

В результате решительных мер, принятых командованием фронта и армий, положение в районе Лисянки и у Шандеровки было укреплено. Враг был остановлен. Его очередная попытка вывести окруженные дивизии из «котла» окончилась провалом.

К 12 февраля линия фронта вокруг окруженной группировки противника достигала 35 км. Весь «котел» имел в поперечнике не более 12 км. На этом небольшом пространстве сгрудились все оставшиеся вражеские войска — около половины первоначального состава. О положении немецких войск свидетельствуют показания командира 246-го пехотного полка 88-й пехотной дивизии, взятого в плен нашими войсками. Он заявил:

«Зажатые в кольце, части дивизии были перемолоты. Начиная с 15 февраля полк, которым я командовал, перестал существовать как единая воинская часть. Штаба у меня фактически не было, большинство офицеров выбыло из строя»{149}.

После провала этой попытки спасти окруженные дивизии Гитлер отдал им еще один приказ, в котором требовал от солдат и офицеров принести себя в жертву, чтобы задержать на некоторое время советские дивизии. В этом приказе солдатам и офицерам предлагалось кончать жизнь самоубийством, если их положение станет безвыходным. Взятый в плен врач танковой дивизии СС «Викинг» на допросе показал:
«Наш лазарет и перевязочный пункт были расположены в Корсуне. За период с 1 по 14 февраля к нам поступило 440 легкораненых солдат и офицеров. Тяжелораненые в лазарет не поступали. Мне известно, что офицеры, выполняя приказ Гитлера, пристреливали всех тяжелораненых немецких солдат»{150}.

Дни окруженной группировки немецко-фашистских войск были сочтены. 14 февраля войска 52-й армии овладели ее основным опорным пунктом — районным центром Киевской области г. Корсунь-Шевченковским{151}, захватив при этом 18 транспортных самолетов, 20 орудий, 5 танков, 6 складов с боеприпасами и продовольствием. [83] В освобождении города участвовали войска 73-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора П. Ф. Батицкого в составе 294-й стрелковой дивизии полковника Л. Г. Сергеева и части сил 206-й стрелковой дивизии полковника В. П. Колесникова. Вслед за Корсунь-Шевченковским под ударами наших войск пало еще несколько сильно укрепленных опорных пунктов противника — Яблоновка, Тараща, Стеблев. Кольцо вокруг окруженных войск сжалось до предела.

К 16 февраля окруженные войска занимали всего лишь три населенных пункта — Шандеровку, Хильки и Комаровку.

Гитлеровцам стало ясно, что на помощь извне рассчитывать нечего. Командование окруженной группировки решило предпринять последнюю отчаянную попытку пробиться к своим главным силам. Войска стягивались в район Шандеровки.

Было решено прорываться тремя колоннами на фронте около 4,5 км. В первом эшелоне должны были действовать: в северной колонне — 112-я пехотная дивизия, в центре — танковая дивизия СС «Викинг» и мотобригада СС «Валлония», в южной колонне — 72-я пехотная дивизия. За первым эшелоном двигались остатки других дивизий{152}. При этом в центральной колонне под охраной уцелевших танков должны были следовать в бронетранспортерах генералы и старшие офицеры. Северная и южная колонны, не имевшие танков, заранее обрекались на гибель: они должны были выполнить роль заслонов для центральной группы.

Даже в этой обстановке гитлеровцы продолжали чудовищные злодеяния. В Шандеровке они согнали советских людей в церковь и школу и подожгли их. Фашисты бегали по хатам, расстреливали беззащитных стариков, женщин, детей, а дома жгли. Из полыхавшей церкви, из школы, из хат неслись крики отчаяния и проклятия озверевшим выродкам.

К полуночи 16 февраля разыгралась пурга; земля побелела, небо заволокла снежная пелена. Видимость сократилась до предела. Это подбодрило окруженных. Появилась надежда прорваться, проскользнуть незаметно.

Ночью командующему 2-м Украинским фронтом сообщили о скоплении врага в Шандеровке. Генерал армии И. С. Конев позвонил командующему 5-й воздушной армией генералу С. К. Горюнову и попросил летчиков вылететь на боевое задание в столь сложной обстановке. 18 экипажей По-2 382-го полка 312-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии откликнулись на призыв командующего фронтом и, несмотря на пургу, поднялись в воздух. Первым вылетел самолет капитана В. А. Заевского и штурмана младшего лейтенанта В. П. Лакатош. [84] Полет в пургу, когда не видно ни земли, ни неба, а сильный ветер швыряет легкую машину из стороны в сторону, — по обычным понятиям почти невозможен. Но не для советских воинов! Первый самолет сбросил зажигательные бомбы. Загорелись вражеские машины и повозки. Затем сбросили бомбы другие самолеты{153}. Одновременно по врагу нанесла удар советская артиллерия.

Пока гитлеровцы приводили в порядок части, попавшие под бомбежку и артиллерийский обстрел, время перевалило далеко за полночь. Около четырех часов ночи их передовые части подошли к окопам советских войск.

Сосредоточенный удар вражеских колонн приняли на себя соединения 27-й, 4-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий. Особенно трудные бои пришлось выдержать 5-й гвардейской воздушнодссантной, 180-й и 202-й стрелковым дивизиям, где наступали главные силы врага. Насмерть стояли советские воины. Ливень пуль, залпы реактивной артиллерии и минометов обрушились на колонны противника. И все смешалось. Колонны распались. В разных пунктах обороны вспыхнули отчаянные, смертельные схватки. На отдельных участках врагу удалось прорваться через боевые порядки полков первого эшелона и продвинуться к окраинам населенных пунктов Джурженцы и Почапинцы.

На окраине с. Почапинцы героически сражались курсанты учебного батальона 41-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора К. Н. Цветкова{154}. Курсант Н. Е. Сергиенко и его товарищи уничтожили несколько десятков гитлеровцев и 36 солдат взяли в плен. В районе пос. Октябрь врага встретили артиллеристы 438-го истребительно-противотанкового полка под командованием подполковника В. К. Новикова{155}. Толпы вражеских солдат подходили к огневым позициям; артиллеристы отбивали их натиск огнем прямой паводки. Когда отдельные фашисты прорывались непосредственно к орудиям, в дело вступали автоматы, винтовки и гранаты. Всего 17 февраля полк уничтожил два вражеских танка, одно орудие, более 1000 солдат и офицеров и 200 гитлеровцев взял в плен. Исключительную храбрость и мужество проявил в этом бою расчет орудия старшего сержанта А. Е. Харитонова. Отважным воинам В. К. Новикову, Н. Е. Сергиенко, А. Е. Харитонову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В то время как стрелковые войска отражали удар противника с фронта, с флангов перешли в атаку войска 18-го, 29-го танковых и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов. [85] Мощным ударом они уничтожили разрозненные колонны и группы противника. Небольшой группе вражеских танков и бронетранспортеров с генералами и старшими офицерами, которые позорно бросили свои войска на поле сражения, удалось прорваться в Лисянку{156}.

О последних днях окруженной группировки рассказали позднее пленные из танковой дивизии СС «Викинг»:

«Наша дивизия, насчитывавшая около 7 тыс. солдат и офицеров, за две недели потеряла более 4 тыс. человек. Нам приходилось все время отступать под ураганным огнем русских. Дороги были запружены брошенными машинами и орудиями. Мы были в отчаянии. В ночь на 17 февраля солдатам выдали по усиленной порции водки и разрешили съесть неприкосновенный запас продуктов. В 2 часа был объявлен приказ, в котором говорилось, что на помощь извне больше нечего рассчитывать. На рассвете была предпринята последняя и самая отчаянная попытка вырваться из кольца. Впереди шла дивизия СС «Викинг», за ней мотобригада «Валлония». .. Всего в колонне было около 8 тыс. солдат и офицеров. Пушки, автомашины, все военное имущество и даже личные вещи было приказано бросить. Едва мы прошли 300 м, как на нас напали русские танки. Они ворвались в гущу колонн и гусеницами утюжили и давили ряды солдат. За танками появились казаки. Вся колонна была уничтожена. На следующий день утром мы сдались в плен»{157}.

Лейтенант Лейнвебер из 57-й пехотной дивизии немцев так говорил о событиях этих дней:

«В последний день русские учинили нам невиданное побоище. Толпы солдат, как стадо баранов, метались из стороны в сторону, но нигде не могли укрыться от убийственного огня. Весь район был устлан трупами. Жутко было смотреть на эту картину. В этот день много тысяч немецких солдат и офицеров поплатились своей жизнью за авантюру немецкого командования»{158}.

Говоря о судьбе этой дивизии, можно было бы добавить показания еще одного немца, который позднее перешел на сторону советских войск. Он сообщил:

«В конце января меня в составе маршевого батальона послали на фронт на пополнение 57-й дивизии. Почти 20 дней мы находились в пути, не вылезая из вагонов. Но дивизия так и не дождалась пополнения. В феврале она попала в окружение в районе Корсунь-Шевченковского и была целиком уничтожена. После этого батальон отправили в город Мелец (Польша). Здесь началось формирование новой дивизии, которой присвоили номер 57. В конце апреля заново сформированная 57-я пехотная дивизия выехала на фронт по маршруту Брест-Литовск — Минск — Орша». [86]

Пленный унтер-офицер из той же дивизии продолжал:

«С первого же дня пребывания на фронте мы чувствовали себя очень неуверенно. Солдаты говорили: «Русские уже уничтожили одну 57-ю дивизию в районе Корсунь-Шевченковский, они доберутся и до нас». Дело дошло до того, что офицеры запретили нам говорить о прошлом дивизии и упоминать название Корсунь-Шевченковский»{159}.

К исходу 17 февраля окруженная вражеская группировка была ликвидирована. 18 февраля завершилось уничтожение последних разрозненных групп врага, укрывшихся в лесах и оврагах.

18 февраля Москва от имени Родины 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий возвестила всему миру о новой блестящей победе советского оружия. Войскам, завершившим ликвидацию крупной вражеской группировки, а также лично командующему 2-м Украинским фронтом была объявлена благодарность. Многие части и соединения получили почетное наименование «Корсунь-Шевченковских». За отвагу и героизм десятки советских воинов были удостоены звания Героя Советского Союза, а тысячи награждены орденами и медалями СССР.

Командующий 2-м Украинским фронтом И. С. Конев за умелое руководство войсками при окружении и уничтожении корсунь-шевченковской группировки противника был удостоен воинского звания «Маршал Советского Союза», которое было присвоено ему 20 февраля 1944 г. Командующему 5-й гвардейской танковой армией П. А. Ротмистрову 21 февраля было присвоено звание «маршал бронетанковых войск».

После уничтожения окруженной группировки советские войска обрушили свой удар на танковые дивизии врага, прорвавшиеся извне в район Лисянки, и вскоре отбросили их в район Ризино. За все время боев на внешнем фронте противник потерял до 27 тыс. солдат и офицеров убитыми и до 1500 пленными, 446 орудий, 1638 автомашин{160}.

* * *

В результате успешного проведения Корсунъ-Шевченковской операции советские войска добились крупного оперативно-стратегического результата.

В ходе упорных боев 10 дивизий и 1 бригада противника были уничтожены. Гитлеровцы потеряли 55 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными, 18 200 пленными, а также большое количество боевой техники и вооружения. Около 2–3 тыс. солдат и офицеров враг сумел вывезти из окружения транспортными самолетами. [87]

Лишившись 10 дивизий и бригады и пытаясь скрыть это от немецкого парода, гитлеровское командование разыграло неумную комедию. Оно объявило, что окруженные дивизии якобы прорвались к своим войскам. В ставку Гитлера были срочно вызваны для награждения бежавшие с поля боя генерал-майор Гилле — командир танковой дивизии СС «Викинг» и генерал-майор Либ — командир 112-й пехотной дивизии. Получил посмертно «высшую награду» и генерал Штеммерман, труп которого был подобран на поле боя.

Не от хорошей жизни разыграло гитлеровское руководство этот фарс, явившийся надругательством над памятью бесцельно загубленных войск.

Не отстает от Гитлера и бывший командующий группой армий «Юг» Манштейн. В книге «Утерянные победы» он, не считаясь с фактами, заявляет, что в окружение якобы попало всего 40 тыс. человек, из них 30 тыс. вышли. Понятно, почему стирается вывернуться незадачливый гитлеровец — ведь это и по его вине под Корсунем погибли тысячи немецких солдат.

В итоге операции противник был окончательно отброшен от Днепра в его среднем течении. Ликвидация корсунь-шевченковского выступа и действовавшей там группировки гитлеровцев устранила угрозу флангам 1-го и 2-го Украинских фронтов и вместе с тем обеспечила возможность маневра вдоль фронта; советские войска освободили от противника важную железнодорожную рокаду на правом берегу Днепра: Фастов — Белая Церковь — Корсунь-Шевченковский — Знаменка — Днепропетровск на всем ее протяжении.

Сокращение линии фронта позволяло высвободить значительное количество войск и использовать их для последующих боевых действий. Все это создало благоприятные условия для развертывания дальнейшего наступлершя советских войск к Южному Бугу и Днестру.

В боях под Корсунь-Шевченковским войска 1-го и 2-го Украинских фронтов сковали 25 вражеских дивизий, в том числе 9 танковых, что в значительной степени облегчило проведение Луцко-Ровенской и Никопольско-Криворожской операций.

Окружение и уничтожение 10 вражеских дивизий сильно ослабило группировку немецко-фашистских войск на юго-западном направлении и деморализовало их. После Корсунь-Шевченковского гитлеровцы стали еще больше бояться окружения.

Корсунь-Шевченковская операция вошла в историю Великой Отечественной войны как один из блестящих примеров окружения и полного уничтожения крупной вражеской группировки, оснащенной всеми видами боевой техники. Красная Армия еще раз показала свое умение осуществлять операции на окружение, являющиеся наиболее сложной формой ведения боевых действий. [88] Операция характерна высокой маневренностью и стремительностью действий советских войск, особенно, если учесть неблагоприятные условия погоды, в которых проходили боевые действия{161}. Личный состав частей и соединений всех родов войск продемонстрировал подлинные образцы боевого содружества в интересах решения общей задачи.

Как и в других операциях Великой Отечественной войны, важнейшая роль в разгроме противника принадлежала здесь сухопутным войскам. Стрелковые соединения, танки, артиллерия, инженерные войска, действуя совместно, показали примеры настойчивости, решительности и умелого маневра в наступлении, образцы стойкости в обороне.

Наиболее трудные задачи, особенно в условиях распутицы и бездорожья, приходилось решать стрелковым войскам и артиллерии. Они сыграли основную роль в прорыве обороны противника, в создании прочного внутреннего и внешнего фронтов, в сжимании кольца окружения и отражения яростных атак врага с внешнего фронта. Пожалуй, ни в одной другой операции такого масштаба не было столь активного и широкого маневра стрелковых соединений, артиллерии и инженерных войск.

На внешний фронт были перегруппированы 2-я танковая армия, до 13 стрелковых дивизий и большое количество артиллерийских и инженерных частей; внутренний фронт был усилен 18-м и 29-м танковыми корпусами 5-й гвардейской танковой армии, двумя стрелковыми дивизиями и значительным количеством артиллерийских частей.

Для обеспечения прорыва обороны противника и наступления пехоты и танков непосредственной поддержки пехоты в глубине артиллерия использовалась массированно. На участке прорыва 40-й и 6-й танковых армий 1-го Украинского фронта, 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта ее плотность достигала 100 орудий и минометов, на участке прорыва 27-й армии — 52 орудия и миномета на один километр фронта.

В ходе операции важное значение имел маневр с целью массирования прежде всего истребительно-противотанковой артиллерии для отражения атак танков и пехоты противника как на внутреннем, так и особенно на внешнем фронте. Сложные условия погоды и распутица затрудняли этот маневр. Поэтому орудия часто приходилось перевозить на буксире за танками и во многих случаях перетаскивать вручную. Пушечная и гаубичная артиллерия, располагавшаяся в коридоре, часта вела огонь в интересах поддержки войск как на внешнем, так и на внутреннем фронте. [89]

Корсунь-Шевченковская операция примечательна использованием с обеих сторон крупных танковых группировок. В Великой Отечественной войне нет такого примера, чтобы на относительно ограниченном пространстве с нашей стороны были задействованы целиком три танковые армии (2, 6 и 5-я гвардейская), один танковый корпус (11-й гвардейский) из 1-й танковой армии, а со стороны противника — девять танковых дивизий, четыре тяжелых танковых батальона и семь дивизионов штурмовых орудий. Поэтому операцию с полным основанием можно назвать сражением крупных танковых масс; их действия во многом определяли ход и исход всей операции.

С нашей стороны две танковые армии (5-я гвардейская и 6-я) приняли участие уже с самого начала операции, правда, по-разному. 6-я танковая армия ввиду недостатка в 1-м Украинском фронте танков непосредственной поддержки пехоты и относительно слабой обороны противника прорывала вражескую оборону, действуя в первом эшелоне вместе с общевойсковыми армиями. 5-я гвардейская танковая армия опять-таки из-за недостатка танков НПП поддерживала пехоту 53-й армии танками головных бригад, а с утра 25 января, когда обозначился прорыв первой полосы обороны противника, была введена в сражение для быстрого завершения этого прорыва и развития успеха в глубину.

Обе танковые армии сыграли решающую роль в развитии успеха и замыкании кольца окружения вокруг группировки противника. Они же вместе с введенной в сражение 2-й танковой армией обеспечили отражение мощных ударов восьми танковых дивизий противника на внешнем фронте. Что касается 5-й гвардейской танковой армии, то она, будучи перегруппированной частью сил в район Лисянки, а главными силами в район Ново-Буды, выполнила особенно ответственную задачу по ликвидации прорыва противника 12 февраля как на внешнем, так и на внутреннем фронте. 18-й и 29-й корпуса этой армии были главной силой при окончательном разгроме прорывающихся колонн противника 17 февраля.

Для успеха Корсунь-Шевченковской операции весьма важное значение имели действия авиации 2-й и 5-й воздушных армий, а также 10-го авиакорпуса ПВО страны.

Первая задача, которую выполняла советская авиация, заключалась в обеспечении оперативного господства в воздухе. Из 11300 самолето-вылетов, совершенных нашей авиацией в ходе операции, более 3,5 тыс., или около 32%, было осуществлено для выполнения этой задачи. Она решалась посредством уничтожения противника в воздухе и на аэродромах. Всего авиация обеих армий произвела 225 воздушных боев (5-я воздушная армия — 117 и 2-я воздушная армия — 108) и 8 воздушных боев — 10-й истребительный корпус ПВО. В них было сбито 257 вражеских самолетов (156 истребителей, 70 бомбардировщиков, 31 транспортный самолет). [90]

За этот же период советская авиация совершила 260 самолетовылетов по аэродромам врага, уничтожив на них 200 вражеских самолетов, причем большинство составляли транспортные самолеты «юнкерс-52», посредством которых враг пытался осуществить снабжение своей окруженной группировки. Разгром транспортной авиации означал крах «воздушного моста».

Вторая важная задача, выполнявшаяся нашей авиацией, заключалась в поддержке наземных войск путем нанесения ударов по живой силе и огневым средствам на поле боя, ударов по резервам, ведения воздушной разведки. С этой целью было совершено более 6,5 тыс. самолето-вылетов, или свыше 60% от общего количества. В первые дни операции авиация из-за плохой погоды использовалась ограниченно. В последующие дни, когда выдавалась летная погода, напряжение возрастало. Особенно большую роль при этом играла штурмовая авиация. Она оказала серьезную помощь нашим войскам в отражении атак противника в районах Толмач, Ерки, Лисянка, Шандеровка, Комаровка.

Почти 1200 самолето-вылетов было сделано с целью транспортировки грузов — прежде всего доставки горючего и боеприпасов танковым армиям. Эту задачу решали 208-я и 326-я ночные бомбардировочные дивизии 2-й воздушной армии. В наиболее напряженные дни операции они доставили 27, 40 и 6-й танковой армиям более 100 т боеприпасов и горючего.

Из-за распутицы чрезвычайно трудной была работа тыла, особенно в звене армия — дивизия. Автомашины продвигались с большим трудом. На труднопроходимых участках их нужно было вытаскивать с помощью тракторов, специально выделенных для этой цели. В войсковом же тылу нередко через каждые 10–15 км грузы приходилось перегружать с автомашин на подводы и обратно. Танки часто были вынуждены заправляться на армейских базах, поскольку колесные машины не были в состоянии пройти к танковым частям. На броню каждого танка подвешивались дополнительные бачки с горючим.

Во всех соединениях работало по нескольку сот конных и воловьих упряжек и вьюков. Большую помощь в доставке боеприпасов, горючего, продовольствия оказывало войскам местное население. Жители освобожденных сел и деревень помогали также строить дороги, восстанавливать мосты.

Как уже указывалось, в ряде случаев боеприпасы и горючее приходилось перевозить на самолетах и сбрасывать на парашютах в районе боевых действий.

Корсунь-Шевченковская операция является ярким примером превосходства советского военного искусства над военным искусством немецко-фатистской армии, свидетельством морального превосходства наших войск над противником. [91] Ведя бои в исключительно сложных условиях весенней распутицы, советские войска показали образцы выносливости, героизма, самоотверженности и непреклонной решимости разгромить врага. Большую роль в обеспечении высокого наступательного порыва войск сыграли политические органы, партийные и комсомольские организации. Для успеха боевых действий важное значение имела сила личного примера армейских коммунистов. В трудные минуты боя они находились на самых ответственных участках, воодушевляя воинов на боевые подвиги.

4. Луцк — Ровно — Шепетовка

В конце января одновременно с Корсунь-Шевченковской операцией войска правого крыла 1-го Украинского фронта предприняли наступление с целью разгрома противника в районе Ровно, Луцк.

В ходе предыдущих боев 13-я армия 1-го Украинского фронта, наступая в сложных условиях местности, овладела значительной частью южных районов Полесья и к середине января 1944 вышла на рубеж р. Случь, а передовыми отрядами заняла Столиц, Костоноль, Тучин. Однако впереди еще находился обширный лесисто-болотистый район, простирающийся на запад и юго-запад до линии Ковель, Луцк, Дубно. Для проведения последующих наступательных операций советских войск необходимо было очистить от противника этот район и овладеть важными узлами дорог — Луцком, Ровно, Здолбуновом, Шепетовкой. Это обеспечивало нашим войскам выгодное положение для последующих ударов на юг и запад. Для проведения операции привлекались 13-я и 60-я армии правого крыла 1-го Украинского фронта.

Основная роль в операции отводилась 13-й армии под командованием генерал-лейтенанта Н. П. Пухова, имевшей в своем составе 77, 76 и 24-й стрелковые, 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса — всего 8 стрелковых и 6 кавалерийских дивизий. Главный удар армия наносила силами 76-го стрелкового, 1-го и 6-го гвардейских кавалерийских корпусов из района Сарны с задачей овладеть Луцком и Ровно, обходя их с северо-запада.

На левом фланге силами 24-го стрелкового корпуса армия должна была нанести удар из района Тучин, Гоща в обход Ровно с юга и юго-запада.

Правофланговый 77-й стрелковый корпус имел задачу одной дивизией (397-й стрелковой) прикрыть правый фланг армии в районе Столица, а второй дивизией (143-й стрелковой), примыкавшей к 76-му корпусу, выдвинуться к р. Горынь.

60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского имела в своем составе 23-й, 18-й гвардейский, 15-й и 30-й стрелковые, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса — всего 9 стрелковых дивизий и 2 танковых корпуса. [93]

Армия наносила главный удар силами 18-го гвардейского стрелкового корпуса с задачей овладеть Шепетовкой. 23-й стрелковый корпус, примыкавший к 13-й армии, должен был овладеть рубежом Острог, Славута.

Остальные корпуса 60-й армии (15-й и 30-й стрелковые, 4-й гвардейский и 25-й танковые) сковывали противостоящие силы противника, не допуская возможного удара сильной танковой группировки противника по левому флангу армии.

Перед 13-й и 60-й армиями в полосе около 400 км действовали главные силы 4-й немецкой танковой армии — 13-й и 59-й армейские, 48-й танковый корпуса. В их состав входили 68, 96, 208, 291-я пехотные дивизии, корпусная группа «Ц» (боевые группы 183, 217 и 389-й пехотных дивизий), 454-я охранная дивизия, 7, 8 и 19-я танковые дивизии, а также 9, 12, 18, 19 и 21-я венгерские пехотные дивизии. Кроме того, здесь действовали пять полицейских и охранных пехотных групп{162}, общая численность которых была равна двум дивизиям. Из 16 дивизий в первом эшелоне действовали 8 дивизий; в резерве находились три дивизии (две пехотные и одна танковая); пять венгерских пехотных дивизий располагались в глубине — в городах Столиц, Ковель, Луцк, Дубно, Кременец.

Наиболее сильную группировку противник имел перед левым флангом 60-й армии; здесь на участке от Шепетовки до Любар было сосредоточено 7 дивизий, в том числе три танковые. Менее сильная группировка действовала на фронте Степань, Шепетовка (5 дивизий). Перед правым флангом 13-й армии на участке от Столина до Степань находилось 3 дивизии. [94]

Силы и средства	Советские войска	Противник *
Люди	174 тыс.	190 тыс.
Орудия и минометы	3470	2120
Танки и САУ	141	220

Подготавливая операцию в районе Луцка, Ровно, Шепетовки, Советское командование учитывало, что в районе к западу от Сарны противник не имел сплошного фронта обороны. Отдельные опорные пункты и узлы сопротивления были оборудованы в населенных пунктах и узлах дорог; между ними имелись промежутки, которые патрулировались небольшими группами противника. Это допускало возможность маневра крупными массами кавалерии.

Кроме того, удар из района западнее Сарны обеспечивал, внезапность, так как противник, учитывая сильную заболоченность местности, слабую сеть дорог и распутицу, полагал, что в этом районе действия крупных масс советских войск невозможны.

В плане операции было предусмотрено и то, что реки в этом районе текут в основном в меридиональном направлении. Поэтому важно было исключить необходимость их последовательного форсирования. Предполагалось маневрировать вдоль рек.

И последнее. Готовя сильный удар из района Сарны во фланг и тыл луцко-ровенской группировке противника, наше командование предусматривало одновременное нанесение ударов с фронта с целью сковать противника и лишить его свободы маневра.

В районе предстоящих боевых действий наших войск на территории Ровенской и Волынской областей находилось не менее 30 отрядов и соединений советских партизан. Здесь оперировали прославленные соединения и отряды С. А. Ковпака, А. Ф. Федорова, И. Ф. Федорова, М. П. Наумова, Д. Н. Медведева, А. Н. Сабурова, А. 3. Одухи, С. А. Олексенко, И. И. Шитова и многие Другие.

Планируя операцию, штабы 1-го Украинского фронта и 13-й армии согласовали с Украинским штабом партизанскою движения действия войск и партизан. Украинский штаб партизанского движения поставил каждому соединению и отряду конкретные задачи; взаимодействие войск и партизан облегчалось наличием в каждом партизанском отряде и соединении средств радиосвязи. Соединения С. А. Ковпака, М. И. Шукаева, А. М. Грабчака, П. С. Коротченко, А. Н. Сабурова, М. И. Наумова должны были совершить рейды по территории Ровенской и Волынской областей и нанести удары по коммуникациям врага и важнейшим его гарнизонам. Соединениям В. А. Бегмы, А. Ф. Федорова, Н. В. Таратуты, И. И. Шитова, И. Е. Скубко предстояло выйти из лесного массива северо-западнее Сарны в район Цуман-ских лесов (15–20 км северо-западнее Ровно), охватить врага с севера, северо-запада и запада и организовать засады на основных дорогах, ведущих из Ровно на Ковель, Луцк, Дубно. [95] Другие соединения и отряды получили задачу парализовать автомобильное движение на дорогах: Кременец — Острог; Кременец — Дубно; Дубно — Ровно; Ямполь — Шепетовка и усилить удары по ровенской группировке врага с юга{163}.

Задолго до начала операции партизаны активизировали свои действия. Они нападали на штабы, узлы связи противника, разрушали шоссейные и железные дороги, держали гитлеровцев и постоянном напряжении, срывали их перегруппировки и перевозки грузов и тем самым оказывали действенную помощь Красной Армии. Партизаны добывали ценные разведывательные данные и передавали их через линию фронта.

Нередко партизаны нападали на крупные гарнизоны противника.

Активными и решительными действиями партизаны почти полностью парализовали железнодорожное движение на территории Ровенской и Волынской областей. Для борьбы с партизанами враг был вынужден держать в своем тылу крупные полицейские силы и регулярные войска.

Закончив подготовку и подтянув главные силы на линию передовых отрядов, войска 13-й и 60-й армий 1-го Украинского фронта 27 января перешли в наступление.

На правом фланге 13-й армии 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса в течение ночи на 27 января начали выдвижение из занимаемых районов. Ночью они прошли рубеж 143-й стрелковой дивизии и к утру 27 января выдвинулись в районы Владимирец, Островце (1-й гвардейский кавалерийский корпус), Полины, Седлиско, Б. Стыдын (6-й гвардейский кавалерийский корпус). В этом районе корпуса остановились на дневку, готовясь к продвижению на рубеж р. Стырь.

Части 76-го стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта М. И. Глухова с утра 27 января прорвали оборону противника на своем правом фланге и продвинулись вперед на 5–7 км. В полосе левофланговой 6-й гвардейской дивизии противник оказал сильное сопротивление на переднем крае своей обороны.

24-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Н. И. Кирюхина успешно форсировал на всем фронте р. Горынь и продвинулся от 4 до 6 км. Его 287-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И. Н. Панкратова в первый же день наступления заняла г. Острог.

Войска 60-й армии силами 23-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Н. Е. Чувакова и 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора И. М. Афонина на правом фланге выдвинулись ца рубеж р. Горынь и подошли с севера и востока на подступы к Шепетовке. [96] Части 226-й стрелковой дивизии полковника В. Я. Петренко, освободив Славуту, спасли от уничтожения 469 раненых советских бойцов и офицеров, находившихся в неприятельском «гросслазарете» в исключительно тяжелых условиях.

Второй день операции принес новые успехи советским войскам. Наиболее существенным являлось то, что кавалерийские корпуса, возобновив наступление на запад, в ночь на 28 января достигли рубежа р. Стырь в районе Рафаловки, Чарторийска и передовыми отрядами форсировали реку в этих районах.

Немецко-фашистское командование, еще ранее весьма обеспокоенное довольно непрочным положением на северном фланге 4-й танковой армии, было еще более встревожено, хотя не имело представления ни об истинных масштабах нашего наступления, ни о его целях. Главной своей задачей оно считало усилить оборону основных городов и узлов дорог, таких, как Луцк, Ровно, Шепетовка, и переправ на р. Стырь на ковельском направлении. С этой целью в районы Столина и южнее срочно выдвигалась моторизованная дивизия СС «Фельдхернхалле», в район Маневичи — резервные части из Ковеля, в Ровно — части 19-й венгерской дивизии, в район Шепетовки — 7-я танковая дивизия и в район Ямполя — 21-я венгерская дивизия. Замыслы противника состояли в том, чтобы не допустить продвижения наших войск на запад и на юг.

Советское командование отчетливо понимало цели гитлеровцев, а также смысл начавшегося выдвижения его войск. В этих условиях были возможны два решения — либо продвигать кавалерийские корпуса дальше на запад, что при открытых флангах было рискованно, либо обрушиться этими корпусами с севера на противника, оборонявшего Луцк и Ровно. Было принято последнее решение как наиболее целесообразное и дающее важный оперативный результат.

Ночью 28 января командующий 1 м Украинским фронтом генерал армии II. Ф. Ватутин дал указание командующему 13-й армией повернуть кавалерийские корпуса для удара но Луцку и Ровно. В соответствии с этим командующий 13-й армией утром 28 января приказал 1-му кавалерийскому корпусу из занимаемого района наступать на юг и, действуя вдоль восточного берега р. Стырь, к исходу 31 января овладеть Луцком. 6-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу нанести удар в направлении Клевань, атаковать Ровно с северо-запада и содействовать стрелковым корпусам, наступавшим с фронта, в разгроме ровенской группировки противника.

Поскольку кавалерийские корпуса должны были оставить район Рафаловка, Чарторийск, туда было приказано выдвинуть 143-ю стрелковую дивизию 77-го стрелкового корпуса. Несколько позднее на рубеж Чарторийск, Колки была выдвинута 181-я стрелковая дивизия, переданная в состав 77-го стрелкового корпуса из 76-го стрелкового корпуса. [97]

Маневр был выполнен скрытно и точно. Немецко-фашистское командование по-прежнему не имело представления о количестве наших войск, введенных в действие, и о размахе их действий. Передвижение крупных колонн по лесам в своем тылу оно приняло за рейд партизанских соединений. Для проверки полученных данных оно выслало разведывательный самолет, но советские войска сбили его.

С утра 29 января 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса по приказу командующего 13-й армией повернули на юг, нанося удар в тыл группировке врага, действовавшей в районе Луцк, Ровно.

Наступление происходило в чрезвычайно трудных условиях; войска двигались по заболоченным лесным дорогам. Люди шли по пояс в ледяной воде, несли на руках боеприпасы, минометы, тащили орудия. Лошади выбивались из сил.

31 января части 1-го гвардейского кавалерийского корпуса под командованием генерал-лейтенанта В. К. Баранова вышли в район Киверцы, а 6-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта С. В. Соколова овладел Клеванью.

С выходом в район Киверцы, Клевань шоссе и железная дорога, связывающие Ровно с Луцком и Ковелем, были перерезаны, а войска противника, действовавшие в районе Луцка и Ровно, разобщены. Тылы всей луцко-ровенской группировки врага оказались под угрозой.

В этот момент гитлеровское командование получило уже более полное представление об обстановке и силах наших войск. Оно стало принимать отчаянные меры для спасения положения. Все полицейские, эсэсовские и тыловые формирования были срочно брошены на укрепление обороны Луцка, Ровно, Здолбупова, Шепетовки и других городов. В Луцк на усиление находившейся там 19-й пехотной дивизии венгров и немецкого гарнизона был переброшен 118-й дивизион штурмовых орудий.

Гитлеровцы попытались как-то помешать маневру советских войск. В частности, из Ровно на северо-запад были выдвинуты два полка (кавалерийский и охранный) и полицейская команда с задачей выйти в район Цумань и прикрыть Ровно с северо-запада. Но гитлеровское командование то ли намеренно, то ли по незнанию не предупредило полки о силах наших войск, вышедших в район Клевань. Поэтому полки двигались так, как двигаются по дорогам в своем тылу. Разведка 6-го гвардейского кавалерийского корпуса обнаружила их движение. Была организована засада, а потом в дело вступили кавалеристы в конном строю. Оба полка были полностью разгромлены.

Удар советских войск нарастал. 1-й гвардейский кавалерийский корпус, развивая наступление от Киверцы на юго-запад, [98] в ночь на 2 февраля силами 7-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника В. Д. Васильева ворвался в Луцк и к утру полностью овладел городом{164}.

6-й гвардейский кавалерийский корпус, действуя из района Клевани, 13-й гвардейской кавалерийской дивизией нанес удар на Дубно, а двумя другими (8-й гвардейской и 8-й) — на юго-восток, в тыл ровенской группировке противника. В первой половине 2 февраля 8-я гвардейская кавалерийская дивизия генерал-майора Д. Н. Павлова во взаимодействии с 121-й гвардейской стрелковой дивизией генерал-майора Л. Д. Червоний ворвалась в Ровно. К этому времени 6-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Д. П. Онуприенко подошла к городу с востока, и 112-я стрелковая дивизия полковника А. В. Гладкова — с юга. К 6 часам вечера 2 февраля наши войска, уничтожив вражеский гарнизон, освободили Ровно{165}.

В освобождении Ровно участвовали партизаны соединений под командованием В. А. Бегмы и И. Ф. Федорова.

Как известно, в Ровно гитлеровский гаулейтер Кох обосновал свою резиденцию. Во всех больших, благоустроенных зданиях города размещались канцелярии многочисленных управлений, которые устанавливали на Украине «новый порядок».

Стремительным ударом Красная Армия ликвидировала это осиное гнездо. Сам Кох еще ранее бежал в Восточную Пруссию. Многочисленной же свите чиновников пришлось сниматься с места внезапно. О поспешности этого бегства газета «Известия» писала в те дни:

«В резиденции «рейхскомиссара Украины»... все было устроено для долгого, прочного и уверенного в своей силе существования. Мы увидели там массивные письменные столы с аккуратно расставленными приборами, с тяжелыми, как танки, пресс-папье, с хорошо отточенными карандашами, которые чинились несколько часов назад...

Но... нас заинтересовало другое — совершеннейшая нетронутость всего чиновничьего хозяйства — столов, ящиков, приборов, бумаг, делопроизводства, как будто сотрудники «рейхскомиссариата» на минутку вышли из помещения проветриться или перекусить на скорую руку. Проветриваться им пришлось достаточно далеко и от Ровно, и от Луцка, где в последнее время Кох создал на случай отхода из Ровно филиал своего комиссариата. Не было времени собираться, упаковывать ордена и бумаги. Все брошено в полном порядке. Такого рода «порядок» показывает растерянность и смятение немцев, ошеломленных внезапным ударом наших войск на Ровно и Луцк. Чем больше порядка на брошенных канцелярских столах «рейхскомиссариата», тем меньше порядка в германских войсках, застигнутых врасплох, не успевших предупредить даже наместников Гитлера о том, что пора собираться в дорогу»{166}. [99]

Радостно встречало население освобожденных сел и городов воинов Красной Армии. В Ровно состоялся многолюдный митинг жителей города, окрестных сел, партизан, бойцов и командиров частей, освободивших город. Советские люди заверили Коммунистическую партию и Советское правительство в том, что они отдадут все силы, чтобы в кратчайший срок восстановить промышленные предприятия и коммунальное хозяйство города л области, поставить их на службу делу победы.

С ужасом вспоминали советские люди о годах фашистской оккупации. В акте о зверствах немецко-фашистских захватчиков, составленном жителями Ровно, говорилось:

«Шестого ноября 1941 года немцы согнали на площадь значительную часть населения города. Вся площадь была запружена людьми. Многие жители пришли с детьми. В 10 часов утра немецкая жандармерия погнала эту огромную толпу за город. Здесь у заранее вырытых рвов и ям немцы начали кровавую расправу над советскими людьми. Три дня продолжались расстрелы. Многие разутыми и раздетыми по двое суток дожидались казни. Палачи заставляли их засыпать землей ямы, наполненные трупами. Детей гитлеровцы живьем бросали в ямы и кидали туда ручные гранаты. За три дня фашистские людоеды убили около 16 тысяч мирных жителей. Кроме того, много советских граждан гитлеровцы замучили и расстреляли в тюрьме. В центре города немцы устроили виселицы, на которых вешали советских патриотов.

Немецко-фашистские захватчики устроили в Ровно три лагеря для военнопленных и мирных советских граждан. Заключенных убивали и морили голодом. На одном только кладбище на Грабнике похоронены тысячи советских граждан, замученных немцами в этих лагерях. Трудно словами передать все, что происходило в городе во время немецкой оккупации»{167}.

Рассказы местных граждан о зверствах гитлеровских людоедов вызывали у советских воинов еще большую ненависть к захватчикам. Они клялись усилить удары по врагу и быстрее добиться полной победы.

Выбитые из Ровно, остатки вражеского гарнизона частью поспешно отступали через леса на юго-запад, а частью — по единственной оставшейся у них дороге на юг, в сторону Здолбунова, преследуемые 8-й кавалерийской дивизией полковника П. А. Хрусталева. Соединения 24-го стрелкового корпуса — 149-я стрелковая дивизия полковника А. А. Орлова и 287-я стрелковая дивизия генерал-майора И. Н. Панкратова, — наступавшие из района Гощи на запад и юго-запад, совершив умелый обходный маневр, в ночь на 3 февраля овладели и этим городом. [100] Немецко-фашист-ские войска, бежавшие из Ровно, попали под удар советских частей, занявших Здолбунов, и после непродолжительного боя были разгромлены. В разгроме врага под Здолбуновом участвовали партизаны соединений В. А. Бегмы и И. Ф. Федорова.

5 февраля Москва от имени Родины салютовала войскам 1-го Украинского фронта, овладевшим Луцком, Ровно и Здолбуновом. Части и соединения, отличившиеся в этих боях, получили почетное наименование «Ровенских».

Гитлеровская клика, будучи не в силах скрыть от немецкого народа факт разгрома немецко-фашистских войск в районе Луцка и Ровно, выступила с неуклюжими объяснениями. 7 февраля немецкое радио заявило:

«В районе Ровно и Луцка бои продолжаются. Там, где нажим противника был наиболее силен, германские войска продолжали применять оправдавшую себя тактику отрыва от противника».

После овладения Луцком и Ровно войска 13-й армии продолжали наносить удары по противнику, который, оказывая упорное сопротивление, вынужден был отступать на запад и юго-запад.

На ковелъском направлении 143-я стрелковая дивизия под командованием полковника М. М. Заикина 5 февраля перешла в наступление с рубежа Рафаловка, Чарторийск, во взаимодействии с партизанами соединения А. Н. Сабурова нанесла поражение сводной группе Биссинга и к 14 февраля выдвинулась на рубеж Маневичи, Оконьск, Колки.

В связи с тем, что между 397-й и 143-й стрелковыми дивизиями образовался большой разрыв, 77-й стрелковый корпус был усилен 328-й стрелковой дивизией из резерва фронта, которая 8 февраля разгрузилась в Сарны и начала выдвигаться на рубеж р. Стырь к северу от Рафаловки.

На луцком направлении 76-й стрелковый корпус (121-я гвардейская и 181-я стрелковые дивизии) и 1-й гвардейский кавалерийский корпус закреплялись на рубеже Колки, Рожище, иск. Кульчин, Луцк, Подгайце.

Войска 6-го гвардейского кавалерийского корпуса и 6-й гвардейской стрелковой дивизии 24-го стрелкового корпуса, преследуя 13-й армейский корпус противника, наступали в направлении Дубно. В район Похорельце (10 км северо-восточнее Дубно) ещо 2 февраля прорвалась 13-я гвардейская кавалерийская дивизия 6-го гвардейского кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора П. И. Зубова.

С 9 февраля в районе Дубно завязались тяжелые бои. Советское командование 9 февраля подтянуло в этот район 25-й танковый корпус, имевший 40 танков. Противник же на усиление отошедших войск 13-го армейского корпуса перебросил под Дубно из Шепетовки 7-ю танковую дивизию, имевшую до 100 танков. [101]

Попытки наших войск овладеть Дубно не увенчались успехом. С 14 февраля войска 6-го гвардейского кавалерийского, 24-го стрелкового и 25-го танкового корпусов перешли к обороне на рубеже иск. Подгайце, Буша.

С самого начала Луцко-Ровенской операции напряженные бои развернулись за Шепетовку — крупный узел железных дорог и важный опорный пункт обороны противника. Враг придавал его удержанию большое значение. В этом районе оборонялись 291-я и 96-я пехотные дивизии. Все ближайшие населенные пункты и окраины самого города противник сильно укрепил.

Как уже говорилось, войска 23-го, 18-го гвардейского и 15-го стрелковых корпусов 60-й армии, перейдя в наступление 27 января, в течение первого и второго дня операции продвинулись на 8–10 км.

Противник, чувствуя серьезную угрозу своим позициям в Шепетовке, в ночь на 28 января подтянул из резерва 7-ю танковую дивизию. В 13 часов дня 28 января 7-я танковая и части 291-й пехотной дивизии перешли в контратаку, потеснили войска 18-го гвардейского стрелкового корпуса, вновь заняв Судилков. На усиление 18-го гвардейского стрелкового корпуса к исходу 28 января был перегруппирован 25-й танковый корпус (без одной танковой бригады). Враг был остановлен.

В течение 28 января — 9 февраля войска правого фланга 60-й армии вели бои местного значения и готовились к возобновлению наступления на Шепетовку. В связи с убытием 25-го танкового рюрпуса в полосу 13-й армии на усиление 18-го гвардейского корпуса прибыла 280-я стрелковая дивизия; в его полосу был перегруппирован и 4-й гвардейский танковый корпус.

Для обеспечения прорыва противника в полосе 18-го гвардейского стрелкового корпуса была сосредоточена достаточно сильная группировка артиллерии, позволившая создать плотность до 65 орудий и минометов на один километр фронта. Артиллерийская подготовка была спланирована продолжительностью 25 минут.

10 февраля наступление возобновилось.

Соединения 23-го стрелкового корпуса уже к 17 часам 10 февраля продвинулись до 15–20 км и вышли в район Плужное, обойдя Шепетовку с запада{168}. Это в значительной степени содействовало успеху 18-го гвардейского стрелкового и 4-го гвардейского танкового корпусов, которые с двух сторон охватили вражеский гарнизон Шепетовки и после тяжелых боев 11 февраля полностью овладели городом{169}. О напряженности боев за Шепетовку свидетельствуют потери противника: только на улицах города враг оставил 3200 трупов. [102] Наши части захватили 67 орудий, 83 миномета, 140 пулеметов и крупные склады с военным имуществом.

Войскам, овладевшим Шепетовкой, была объявлена благодарность Верховного Главнокомандования, а некоторым частям и соединениям присвоено почетное наименование «Шепетовских».

* * *

В результате Луцко-Ровенской операции войска 13-й и 60-й армий 1-го Украинского фронта решили важную оперативно-стратегическую задачу — нанесли поражение войскам 4-й танковой армии противника, почти полностью освободили Ровенскую область с областным центром Ровно и крупными узлами коммуникаций — Луцком, Здолбуновом, Шепетовкой. Выдвинувшись на рубеж Луцк, Млинов, Изяслав, советские войска заняли более глубокое охватывающее положение по отношению к группе армий «Юг», что позволяло в дальнейшем нанести удары на ковельско-люблинском и ковельско-брестском направлениях Кроме того, сковав основные силы 4-й танковой армии, наши войска лишили командование группы армий «Юг» возможности перебрасывать силы из состава этой армии в район Корсунь-Шевченковскою.

При проведении Луцко-Ровенской операции Советское командование применило глубокий обход фланга группировки противника в сочетании с сильным ударом с фронта. Кавалерийские соединения, нанеся удар из района Сарны и продвигаясь в условиях труднодоступной местности и неблагоприятной погоды, успешно выполнили поставленную перед ними задачу. Внезапно выйдя во фланг и тыл вражеским войскам, они обеспечили быстрый разгром противника.

В осуществлении разгрома противника в районе Луцка и Ровно большую помощь войскам Красной Армии оказали партизаны, действовавшие в южных районах Полесья.

5. Под Никополем и Кривым Рогом

К концу 1943 г. войска 3-го Украинскою фронта — командующий генерал армии Р. Я. Малиновский, член Военного совета генерал-лейтенант А. С. Желтов, начальник штаба генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич — закрепились на рубеже Веселые Терны, Томаковка, Беленькое. В состав фронта входили: 8-я гвардейская, 6, 46, 17-я воздушная армии и 23-й танковый корпус — всего 19 стрелковых дивизий и танковый корпус.

Перед никопольским плацдармом противника действовали войска 4-го Украинского фронта в составе 3-й гвардейской, 5-й ударной, 28-й, 8-й воздушной армий, 2-го и 4-го гвардейских механизированных и 4-го гвардейскою кавалерийского корпусов — всего 22 стрелковые, 3 кавалерийские дивизии и 2 механизированных корпуса{170}. [104] Фронтом командовал генерал армии Ф. И. Толбухин, членом Военного совета был генерал-майор Н. Е. Субботин, начальникам штаба — генерал-лейтенант С. С. Бирюзов.

Немецко-фашистское командование придавало большое значение удержанию Никополя и Кривого Рога — важного в экономическом отношении района марганцевых и железорудных разработок. Этот район имел для противника и большое оперативное значение: плацдарм на левом берегу Днепра южнее Никополя враг намеревался использовать для удара в направлении Крыма и восстановления сухопутной связи со своей крымской группировкой.

Гитлеровское командование принимало энергичные меры к быстрейшему завершению строительства оборонительных позиций.

Перед 3-ми 4-м Украинскими фронтами первый оборонительный рубеж противника имел три ряда траншей и окопов, опоясанных проволочными заграждениями и прикрытых минными полями. Все высоты и населенные пункты, находившиеся в ближайшей глубине обороны, враг укрепил и превратил в сильные опорные пункты.

Спешно готовились рубежи в оперативной глубине. Перед 3-м Украинским фронтом укреплялся рубеж р. Каменка, перед 4-м Украинским фронтом мощным естественным рубежом в глубине обороны врага являлся Днепр.

В районе Кривого Рога и Никополя противник держал крупную группировку своих войск. Здесь действовала 6-я армия{171} генерал-полковника К. Холлидта.

Перед советскими войсками, действовавшими в этом районе, стояла задача — разгромить криворожско-никопольскую группировку противника, ликвидировать никопольский плацдарм и отбросить вражеские войска за реки Ингулец и Южный Буг.

29 декабря 1943 г. представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза А. М. Василевский доложил в Ставку следующие соображения:

«Успешное развитие операции войсками фронта Николаева{172}, а главное — серьезное поражение основной группировки противника на этом направлении и Ваше решение направить основное [105] усилие Степина{173} на Кировоград и далее на Первомайск — заставляет пересмотреть план дальнейших действий Третьего и особенно Четвертого Украинских фронтов.

В условиях данной обстановки сомнительно, чтобы противник продолжал серьезное сопротивление в излучине Днепра, а следовательно, и на никопольском плацдарме.

Успешные действия за первую половину дня сегодня слабого левого крыла Чуйкова и с плацдарма войск Шлемина подтверждают начало отвода войск противника из района к западу от Томаковки. В ближайшее время, по-видимому, необходимо ожидать отвода войск противника и с никопольского плацдарма.

Противник за счет оставления территории в излучине Днепра, а следовательно, за счет сокращения фронта путем отхода за р. Ингулец, а быть может, и за р. Южный Буг постарается освободить часть своих сил и прежде всего танковые дивизии, чтобы бросить их в район Жмеринка — Первомайск против Николаева и Степина.

Чтобы не допустить планомерного отвода войск противника, приказал Родионову{174} и Обухову{175}, невзирая на погоду, с утра 30.12 начать активные действия — Родионову — западнее Нов. Николаевка в направлении Шолохово и Обухову — силами Лелюшенко, Цветаева и Гречкина, чтобы смять противника на переправах у Никополя и Бол. Лепетиха.

Учитывая создавшуюся обстановку, считал бы целесообразным в дальнейшем основные усилия 4 Украинского фронта сосредоточить в районе Цюрупинск (Алешки), Каховка для удара во взаимодействии с войсками Степина на Николаев, Первомайск. По данным погоды, между 5 и 10 января на этом участке надо ожидать прочного ледостава, что в значительной мере облегчит форсирование»{176}.

Далее А. М. Василевский предлагал 69-ю армию, находившуюся в резерве Ставки, передать в 4-й Украинский фронт, сосредоточив ее к 7 января в район восточнее Цюрупинска; 28-ю армию 4-го Украинского фронта перегруппировать к тому же времени на участок — Горпостаевка, Каховка с главными силами в районе Каховки для удара через Берислав на Березнеговатое, Новый Буг; 2-ю гвардейскую армию сосредоточить в районе Цюрупинска для совместного удара с 28-й армией на Николаев и далее вдоль р. Южный Буг на Вознесенск, Первомайск.

Начать операцию предполагалось 10–12 января.

Ставка Верховного Главнокомандования, рассмотрев эти предложения, на следующий день ответила директивой на имя А. М. Василевского: [106]

«В связи с успешным наступлением 1 Украинского фронта и начавшимся отходом противника из запорожской излучины Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. 3 Украинскому фронту, преследуя отходящего противника, наступать в общем направлении Апостолово, Новый Буг, Вознесенек с целью выхода на р. Южный Буг, где закрепиться.

2. 4 Украинскому фронту после ликвидации никопольского плацдарма силою двух армий — 51 А и еще одной по Вашему усмотрению — начать наступление на Крым и овладеть им во взаимодействии с Отд. Приморской армией.

Остальными тремя армиями фронта наступать, нанося главный удар с фронта Каховка, Цюрупинск в общем направлении на Березнеговатое, Новый Буг, обеспечивая себя со стороны Николаев.

3. 69 А остается в резерве Ставки. Об ее использовании указания будут даны дополнительно»{177}.

Далее Ставка требовала не позднее 1 января представить план действий 4-го Украинского фронта в соответствии с этими указаниями.

Из изложенною вытекает, что планировалась крупная операция трех фронтов — 2, 3 и 4-го Украинских — с целью окружения и разгрома всей криворожско-никопольской группировки противника.

Между тем события в полосе 3-го и 4-го Украинских фронтов развивались несколько иначе, чем предполагалось. Противник не был намерен оставлять запорожскую излучину и никопольский плацдарм, а продолжал упорно оборонять занимаемые рубежи.

В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования 3 января 1944 г. отдала новую директиву, адресованную командующему 4-м Украинским фронтом и маршалу А. М. Василевскому. В директиве говорилось:

«Намеченная Вами с 6.1 перегруппировка сил с никопольского плацдарма предполагает ликвидацию к этому сроку названного плацдарма. Между тем результаты наступательных действий 4 Украинского фронта против Никополя не дают оснований для такого предположения. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Все внимание, все силы и средства направить сейчас на подготовку к выполнению первоочередной задачи — ликвидации никопольского плацдарма силами 4 и 3 Украинских фронтов.

2. Наступление войск 4 Украинского фронта на Никополь, намеченное Вами на 5.1, отложить и начать его после тщательной подготовки и накопления необходимого количества боеприпасов. [107]

Для инструктирования артиллеристов к Вам направляется тов. Воронов на 2–3 дня, после чего он вернется на север»{178}.

После проведенной подготовки 10–12 января войска обоих фронтов начали наступление{179}. 3-й Украинский фронт наносил главный удар силами 8-й гвардейской и 46-й армий на апостоловском направлении{180}, а 4-й Украинский фронт силами 3-й гвардейской, 5-й ударной и 28-й армий атаковал противника на
никопольском плацдарме{181}.

Тяжелые бои, длившиеся в течение 4–5 дней, не дали решительного успеха. Войска 3-го Украинского фронта вклинились в оборону противника на 6–8 км, но прорвать ее не смогли. Одной из основных причин этого явился недостаток боеприпасов. Кроме того, состав 3-го Украинского фронта не позволял создать на направлении главного удара достаточно сильную группировку войск. Фронт имел очень мало танков.

17 января Советское командование решило прекратить атаки, закрепиться на достигнутых рубежах и начать более тщательную подготовку наступления. В этот же день Военный совет 3-го Украинского фронта и представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский направили Верховному Главнокомандованию план операции. Этот план в принципе не отличался от прежнего; в него были внесены лишь некоторые изменения.

Ставка, рассмотрев представленный план, утвердила его. Одновременно по предложению Маршала Советского Союза А. М. Василевского и по просьбе командования 3-го Украинского фронта Ставка усилила 3-й Украинский фронт, которому отводилась главная роль в предстоящей операции. В его состав были переданы 37-я армия из 2-го Украинского фронта (шесть стрелковых дивизий), 4-й гвардейский механизированный корпус из 4-го Украинского фронта и 31-й гвардейский стрелковый корпус из резерва Ставки (три дивизии). Фронт в январе получил 64 танка, значительное количество боеприпасов и горючего. Пополнился боеприпасами и 4-й Украинский фронт.

В соответствии с общим замыслом операции командующий 3-м Украинским фронтом решил главный удар нанести силами 46-й армии генерал-лейтенанта В. В. Глаголева, 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова и 4-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенанта Т. И. Танасчишина из района Владимировки на Апостолово, Каменку, выйти к Днепру и во взаимодействии с 4-м Украинским фронтом окружить и уничтожить группировку врага в районе Никополя и никопольского плацдарма{182}. [108] Обе армии прорывали оборону противника на участке в 21 км, где создавалась плотность 140 орудий и минометов, 9 танков и САУ на один километр участка прорыва. 37-й армии генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина и 6-й армии генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина предстояло нанести вспомогательные удары: первой — на Кривой Рог, второй — на Никополь. Наступление войск фронта поддерживала 17-я воздушная армия генерал-лейтенанта авиации В. А. Судец.

Войскам 4-го Украинского фронта — 3-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко, 5-й ударной армии генерал-лейтенанта В. Д. Цветаева и 28-и армии генерал-лейтенанта А. А. Гречкина при поддержке 8-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации Т. Т. Хрюкина — предстояло наступать против никопольского плацдарма и содействовать 3-му Украинскому фронту в разгроме никопольской группировки противника{183}. В полосе 5-й ударной армии планировалось использовать 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта танковых войск К. В. Свиридова.

Удары войск обоих фронтов одновременно на ряде участков должны были привести к дроблению вражеской обороны, лишить противника возможности маневрировать своими резервами и обеспечить уничтожение его по частям.

С двадцатых чисел января в обоих фронтах развернулась подготовка к новой операции.

Воодушевленные успехами советских войск на других фронтах Великой Отечественной войны, воины 3-го и 4-го Украинских фронтов усиленно готовились к разгрому никопольско-криворожской группировки противника. Повышению наступательного духа войск способствовала повседневная, целеустремленная партийно-политическая работа.

С чувством глубокого удовлетворения встретили советские воины весть о полном освобождении от вражеской блокады героического Ленинграда. На митингах в честь этой победы бойцы и командиры клялись так же успешно бить ненавистного врага.

С радостью слушали бойцы сообщения о новых трудовых успехах советского народа. Советская страна все шире развертывала свою экономическую мощь. Вступали в строй новые заводы, на освобожденных территориях восстанавливались разрушенные гитлеровцами предприятия, рудники, шахты; колхозы встречали весну дружной работой на полях. Все это вселяло в воинов бодрость, уверенность в свои силы и надежду на быстрый разгром противника. [109]

К началу февраля войска 6-й немецкой армии, оборонявшиеся в районе Никополя, Кривого Рога, насчитывали 22 дивизии и 8 дивизионов штурмовых орудий{184}, а также большое количество артиллерийских и инженерных частей. Из этого количества восемь пехотных дивизий и три дивизиона штурмовых орудий, объединенных в оперативную группу Шернера, занимали никопольский плацдарм. 6-ю армию поддерживал 1-й авиационный корпус 4-го воздушного флота.

Силы и средства	Советские войска	Противник
Люди	705 тыс.	540 тыс.
Орудия и минометы	8048	6420 *
Танки и самоходные установки	390	480 *
Боевые самолеты	1200 (кроме того, 140 У-2 и Р-5)	560

Утром 30 января началось наступление 37-й и 6-й армий{185}.

Наиболее успешно действовали в этот день войска 82-го стрелкового корпуса (15-я и 28-я гвардейские, 188-я стрелковые дивизии) 37-й армии, наносившие удар из района Веселые Терны. Они прорвали оборону врага на участке в 8 км и продвинулись вперед на 3–4 км. Противник, полагая, что здесь наступают главные силы фронта, бросил в бой свои резервы — 9-ю и 23-ю танковые дивизии. Первая имела около 120, вторая до 60 танков. К вечеру бон здесь достигли наивысшего напряжения. Нашим частям приходилось отражать ожесточенные контратаки.

На одном из участков противник бросил в контратаку более 10 танков. Орудийный расчет сержанта Байнакшина меткими выстрелами поджег два танка и два штурмовых орудия. А когда измотанный враг стал отходить, наши подразделения устремились вперед. Вместе с пехотинцами на позиции противника ворвался и расчет Байнакшина. Мгновенно развернув орудие, артиллеристы уничтожили четыре пулеметные точки противника. [110] Поздно
вечером партийное собрание рассматривало заявление сержанта Байнакшина о приеме его в ряды Коммунистической партии. Отважный воин был единогласно принят кандидатом в члены ВКП(б).

6-я армия на своем правом фланге атаковала противника силами 60-й гвардейской и 244-й стрелковых дивизий. Им также удалось вклиниться в оборону врага.

В то время как на вспомогательных направлениях шли ожесточенные бои, на главном — апостоловском — направлении войска заканчивали последние приготовления к решающему удару. В течение дня 8-я гвардейская и 46-я армии провели разведку боем силами усиленных батальонов от каждой дивизии первого эшелона. На рассвете 31 января внезапно для противника здесь началась артиллерийская и авиационная подготовка, продолжавшаяся 50 минут. В 9 часов 15 минут в атаку пошли пехота и танки{186}.

Преодолев заграждения, наши части стремительно ворвались в первую траншею. Завязались горячие схватки с врагом. В этот день в бою под Ново-Никольским гвардии рядовой 174-го гвардейского стрелкового полка 57-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии А. Ф. Климашкин метким огнем из пулемета уничтожил свыше 40 гитлеровцев и обеспечил успех атаки своего подразделения. На следующий день при отражении контратаки противника Климашкин первым поднялся из траншеи и с возгласом «Комсомольцы, за Родину, вперед!» увлек бойцов в рукопашную схватку. 7 февраля в тяжелом бою Климашкин заменил убитого командира роты. 17 февраля отважный воин пал смертью храбрых. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 3 июня 1944 г. посмертно присвоил Алексею Федоровичу Климашкину звание Героя Советского Союза. Имя героя навечно занесено в списки полка.

В упорных боях вражеская оборона была прорвана, а попавшие под удар 16-я моторизованная, 123-я и 46-я пехотные дивизии немцев понесли тяжелые потери и начали отступать, бросая артиллерию, автотранспорт, боеприпасы.

Офицер штаба 123-й пехотной дивизии, взятый в плен нашими войсками, рассказал:

«Когда русские перешли в наступление, командир дивизии приказал мне принять командование 416-м полком. За два дня полк был обескровлен. Спасаясь от артиллерийского огня русских, я с остатками своего полка отошел, не имея на то приказа, за что получил суровое предупреждение. Командование дивизии приказало мне вновь вернуться на прежние позиции, но уже было поздно. Ночью мы узнали, что находившаяся на правом фланге 16-я мотодивизия разгромлена, а ее остатки оставили занимаемые позиции. [111] В районе одной высоты собралась большая толпа солдат и офицеров. Все сбились в кучу и не знали, что делать. Со всех сторон к высоте приближались русские танки и автоматчики. О сопротивлении нечего было и думать. Мы все, как один, словно по команде, бросили оружие и сдались в плен»{187}.

Немецко-фашистское командование, поняв, что главный удар наносится на апостоловском направлении, срочно перебросило туда две танковые дивизии из полосы 37-й армии.

Но советские войска, не давая врагу опомниться, усиливали свои удары и стремительно продвигались в глубь его обороны.

В тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией действовали танкисты 4-го гвардейского механизированного корпуса, введенного в сражение в 16 часов 1 февраля в полосе 8-й гвардейской армии{189}. Продвигаясь вперед, они разбили отходившие части 123-й пехотной дивизии и захватили в плен 85 солдат и офицеров. К исходу дня части корпуса достигли северной окраины Каменки, Шолохово. Здесь немецко-фашистское командование бросило им навстречу 24-ю танковую дивизию, имевшую около 60 танков.

Большую помощь наземным войскам оказывала авиация. Несмотря на неблагоприятные условия погоды, советские летчики непрерывно наносили по врагу бомбардировочные и штурмовые удары.

2 февраля, в канун годовщины со дня завершения разгрома гитлеровских полчищ под Сталинградом, Военный совет 3-го Украинского фронта, в рядах которого сражались многие участники великой битвы, обратился к войскам с воззванием.

«Честь, свобода и независимость нашей священной Родины были для нас превыше всего, — говорилось в воззвании. — Этими мыслями и чувствами переполнялись сердца воинов-сталинградцев, шедших год тому назад на разгром отборной и вышколенной шестой немецкой армии.

Сегодня, накануне этой годовщины, вам, славные воины, прошедшим с победными боями от матушки Волги до седого Днепра, вновь пришлось в мертвой схватке встретиться с ненавистным врагом. Первые два дня жестоких боев ознаменовались славными победами: фронт противника прорван, освобождено свыше 30 населенных пунктов, не одна тысяча наших отцов, матерей, жен, детей, сестер и братьев вернулась в родную советскую семью.

Наше наступление продолжает успешно развиваться. В сегодняшних боях, как и в прошедшем победоносном году, снова засверкали слава нашего советского оружия, мужество, воинская доблесть и героическая храбрость всего личного состава дерущихся частей. [112]

Воля к победе, героический труд и упорство народа, вложенные в наше оружие, технику и сердца славных воинов, снова обрушились сокрушительным ударом на головы фашистских мерзавцев.

Вперед к новым победам!»

В ответ на обращение войска усилили удары по врагу. Противник терял одну позицию за другой, неся огромные потери.

О напряженности боевых действий на апостоловском направлении свидетельствует донесение командира 16-й немецкой моторизованной дивизии{189} командующему 6-й армией:

«В 23.00 противник крупными силами с криками «ура» перешел в атаку на высоту 81,5 южнее Михайловка, опрокинул стоявшую там на позициях зенитную батарею 9-й танковой дивизии и продолжал свой натиск в западном направлении...

Утром 3 февраля ко мне на командный пункт в Михайловке явился командир 156-го мотополка полковник Фишер с остатками своего штаба. Полковник доложил, что его полк, как уже было известно, за последние дни в ходе боев был оттеснен на восток и находится, вероятно, в окружении под Шолоховo... Одновременно я получил со ст. Апостолово донесение, что туда прибывают довольно крупные разрозненные отряды всех частей дивизии, правда, без оружия и техники и в совершенно истощенном состоянии...

Много машин было потеряно в грязи во время отхода из Михайловки на запад. Отступающая пехота потеряла свое последнее тяжелое оружие и боеприпасы»{190}.

Развивая наступление в трудных условиях весенней распутицы, по бездорожью, наши войска настойчиво продвигались вперед и к вечеру 4 февраля подошли к крупному железнодорожному узлу Апостолово. Здесь противник сосредоточил остатки 123-й пехотной и часть сил 9-й танковой дивизий общей численностью до 3 тыс. человек с 80 орудиями, 30 танками и штурмовыми орудиями. Населенный пункт был подготовлен к круговой обороне.

4-я и 34-я гвардейские стрелковые дивизии 46-й армии, вышедшие к Апостолово, начали готовиться к штурму города. 4-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Г. Е. Кухарева должна была нанести удар с севера и востока, а 34-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Ф. В. Брайляна — с северо-запада и запада{191}. Разведчикам 34-й гвардейской стрелковой дивизии с помощью местных жителей удалось обнаружить разрыв в обороне противника в 4 км северо-западнее Апостолово. Командир дивизии немедленно направил туда 105-й гвардейский стрелковый полк{192}, который ночью проник в расположение врага и рано утром 5 февраля внезапно ворвался на железнодорожную станцию. В это время перешли в атаку главные силы 4-й л 34-й гвардейских стрелковых дивизий; к 8 часам утра они завершили разгром противника и полностью освободили Апостолово{193}.

Тем временем правофланговые войска 8-й гвардейской армии совместно с 4-м гвардейским механизированным корпусом овладели Каменкой, Шолохово, Перевизские, создав реальную угрозу окружения 17-го армейского корпуса противника (пять дивизий), действовавшего в районе Марганец, Никополь.

В итоге шестидневного наступления советские войска прорвали вражескую оборону на широком фронте и продвинулись вперед от 45 до 60 км. Соединения 6-й немецкой армии, действовавшие в полосе 3-го Украинского фронта, понесли тяжелый урон. С потерей Апостолово 6-я армия лишилась основной своей базы снабжения и была разобщена на две части. Одна часть ее войск действовала в районе Кривого Рога, другая — оказалась перед угрозой окружения в районе Никополь, Марганец.

Из района Апостолово войска 46-й армии продолжали развивать наступление на запад к р. Ингулец, а 8-я гвардейская армия с 4-м гвардейским механизированным корпусом стремились выйти к Днепру, чтобы отрезать и уничтожить никопольскую группировку противника.

31 января начали активные действия и войска 4-го Украинского фронта. В 4 часа утра 50-я гвардейская стрелковая дивизия полковника А. С. Владычанского (5-я ударная армия) сбила врага с занимаемого рубежа и продвинулась на глубину до 1,5 км. В 8 часов утра перешла в наступление соседняя 54-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора М. М. Данилова. В целях содействия успеху 5-й ударной армии в 12 часов дня перешли в наступление по приказу командующего фронтом 3-я гвардейская и 28-я армии.

С самого начала бои приняли напряженный характер. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало удержать за собой плацдарм и оказывали упорное сопротивление. Однако советские войска ударами на ряде направлений взломали оборону противника. В 15 часов 31 января в полосе 5-й ударной армии в сражение был введен 2-й гвардейский механизированный корпус, насчитывавший до 30 танков и самоходно-артиллерийских установок. К исходу дня войска 5-й ударной армии продвинулись на 7 км, а 2-й гвардейский механизированный корпус — до 11 км.

Противник под ударами наших войск 2 февраля начал отходить к переправам через Днепр в районах Бол. Лепетихи и Никополя{194}. [114] Но по этим переправам сосредоточила огонь наша артиллерия, их непрерывно бомбили и обстреливали советские самолеты.

Утром 6 февраля на бомбардировку переправ противника южнее Никополя и Довгалевки (1,5 км восточнее Никополя), а также деревянного моста в районе Ушкалки вылетело 20 штурмовиков 5-й гвардейской штурмовой авиационной дивизии под прикрытием 16 истребителей 288-й истребительной авиационной дивизии 17-й воздушной армии. Сначала две четверки штурмовиков под прикрытием 8 истребителей атаковали зенитные батареи врага в районе переправ. Затем был нанесен удар непосредственно по переправам. Деревянный мост в районе Ушкалки атаковала четверка штурмовиков под командованием гвардии капитана Сергея Родинки. Советские штурмовики-гвардейцы удачно сбросили бомбы и разрушили мост. Одновременно две другие группы под командованием гвардии старшего лейтенанта В. М. Суворова и гвардии старшего лейтенанта И. Н. Кочмарева нанесли удар по другим переправам. Все переправы были разрушены{195}.

Активно действовала по переправам и авиация 8-й воздушной армии. 6 февраля две группы штурмовиков 74-го гвардейского штурмового авиаполка 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии под прикрытием двух истребителей Як-1 вылетели на штурмовку переправы у Бол. Лепетихи. Первая группа под командованием лейтенанта А. Ф. Коломоец, имевшая задание уничтожить зенитные средства противника, успешно выполнила задачу, подавив три зенитные батареи. Вторая группа под командованием лейтенанта Д. П. Минакова нанесла прицельный удар по переправе и прямым попаданием двух бомб разрушила мост в 80 м от левого берега. Обе группы без потерь возвратились на свой аэродром{196}.

В результате непрерывного обстрела и бомбардировки переправ организованный отход вражеских войск был нарушен. Десятки автомашин, орудий и минометов превратились в груду искореженного металла, несколько сотен гитлеровских солдат и офицеров нашли свою могилу на дне могучей реки. Однако противнику удалось сдержать наступление наших войск на предмостных плацдармах и, хотя с большими потерями, отвести свои дивизии на северный берег Днепра.

Утром 8 февраля советские войска овладели районным центром Запорожской области — Бол. Лепетихой и тем самым завершили ликвидацию никопольского плацдарма врага. [115] В боях за плацдарм войска 4-го Украинского фронта уничтожили и захватили большое количество вооружения и боевой техники противника. За успешные боевые действия при ликвидации никопольского плацдарма многие соединения и части получили почетное наименование «Нижнеднепровских».

В это время войска 6-й армии 3-го Украинского фронта, развивая наступление, в ночь на 8 февраля ворвались в Никополь с севера и востока. Бои в городе завязали 333-я стрелковая дивизия генерал-майора А. М. Голоско, 203-я стрелковая дивизия генерал-майора Г. С. Здановича и 244-я стрелковая дивизия генерал-майора А. Г. Афанасьева. Одновременно войска 3-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта переправились через Днепр и нанесли удар по противнику, оборонявшему Никополь, с юга. В числе первых в город ворвались 266-я стрелковая дивизия полковника С. М. Фомиченко и 5-я гвардейская мотострелковая бригада подполковника Н. И. Завьялова.

Всю ночь на улицах города гремели выстрелы, рвались снаряды, пылали зажженные советской артиллерией и авиацией вражеские автомашины. В панике метались солдаты противника. Никто из местных жителей не спал в эту тревожную ночь. Каждый стремился помочь советским воинам в освобождении города: одни показывали солдатам опорные пункты и огневые точки противника, другие на лодках переправляли бойцов и оружие через Днепр. Отважные девушки Вера Черная, Клава Горобец, Лида Дидик и Валя Череп с утра до полудня 8 февраля работали на переправе.

8 февраля советские войска полностью очистили от врага крупный промышленный центр Украины — г. Никополь{197}. Многим соединениям и частям, отличившимся в боях за город, было присвоено почетное наименование «Никопольских».

Со слезами радости на глазах встречали жители Никополя свою освободительницу — Красную Армию.

«Немецкие захватчики, — рассказывали они, — уничтожили плоды наших трудов и растоптали все, что дорого советским людям. С первых же дней оккупации немцы начали жестоко расправляться с рабочими, служащими и интеллигенцией города. Днем и ночью гитлеровские сатрапы арестовывали жителей и угоняли их к оврагу и противотанковым рвам около вокзала. Здесь немцы расстреливали советских людей, в том числе женщин и детей. За время оккупации гитлеровские людоеды расстреляли много тысяч мирных жителей Никополя. Свыше семи тысяч жителей насильно угнали на каторгу в Германию. Фашистские варвары сожгли лучшие дома в городе, превратили в руины и пепел рабочий поселок, взорвали много предприятий. Лишь стремительное наступление Красной Армии спасло город от полного разрушения»{198}. [116]

С потерей Никополя войска противника, действовавшие в этом районе, лишились последнего крупного опорного пункта и оказались перед катастрофой. Бросая оружие, автотранспорт и даже личные вещи, гитлеровцы стремились быстрее пробиться на запад.

За узкий коридор, находившийся в руках противника западнее Никополя, развернулись исключительно напряженные бои. Враг непрерывно контратаковал паши части, стараясь любой ценой удержать за собой эту узкую полосу и вывести по ной остатки разгромленной под Никополем группировки. Прикрываясь частью сил от ударов 6-й армии 3-го Украинского фронта, гитлеровцы свои основные силы бросили против 8-й гвардейской армии, которая стремилась выходом к Днепровским плавням отрезать им пути отхода на запад. Для отражения натиска войск 8-й гвардейской армии в районах Перевизские, Марьинское противник сосредоточил части шести пехотных дивизий, отошедших с никопольского плацдарма, а также перебросил сюда остатки 9-й танковой дивизии. Сюда же срочно прибыла 24-я танковая дивизия, первоначально направленная было в район Корсунь-Шевченковского, но с полпути возвращенная обратно. В этот же район гитлеровское командование подтянуло 560-й отдельный батальон тяжелых танков «тигр», на который возлагало особые надежды.

11 февраля противник силами двух танковых и четырех пехотных дивизий нанес сильный контрудар в направлении Апостолово, в стыке 8-й гвардейской и 46-й армий. Немногочисленные советские части, действовавшие на этом направлении, вынуждены были отойти. К исходу дня врагу удалось продвинуться на 8–10 км. Создалась угроза захвата им Апостолово. Командование фронта срочно выдвинуло из резерва 48-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 762-й и 1249-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки. Одновременно на угрожаемое направление были перегруппированы по одной дивизии из состава 46-й и 8-й гвардейской армий. Для обороны Апостолово были сосредоточены 82-я гвардейская и 152-я стрелковые дивизии.

Контрудары вражеских войск удалось отразить. Но и силы 8-й гвардейской армии, действовавшие юго-западнее и южнее Апостолово, значительно ослабли, так как часть артиллерии и танков из-за бездорожья отстала. Войска испытывали недостаток в боеприпасах. 4-й гвардейский механизированный корпус, понесший потери, 10 февраля был выведен в резерв в район Апостолово.

Ценой огромных потерь противник не допустил наши войска к Днепровским плавням и удержал за собой дорогу, идущую вдоль Днепра из Никополя на Дудчино. По ней под непрерывными ударами нашей артиллерии и авиации отступали части пяти немецких пехотных дивизий. [117] При отходе эти дивизии понесли большие потери в людях и технике. Почти все тяжелое вооружение и автотранспорт были разбиты авиацией или захвачены нашими войсками.

«Тяжелым поражением, — пишет Типпельскирх, — не намного уступавшим по своим масштабам катастрофе 8-й армии (под Корсунъ-Шевченковским. — А. Г.), ознаменовалось начало февраля... когда удерживаемый немецкими войсками выступ в районе Никополя подвергся ударам русских войск с севера и с юга. Марганцевые рудники в районе юрода Марганец… оборона которых являлась основной причиной удержания тактически невыгодного выступа, и сам Никополь, включая также атакованный с юга плацдарм на левом берегу Днепра, 8 февраля были потеряны»{199}.

После ликвидации противника в районе Никополя войска 3-го Украинского фронта силами 37-й армии продолжали вести бои к югу от Веселые Терны. 46-я армия выдвинулась на рубеж северо-западнее Апостолово, 8-я гвардейская — юго-западнее Апостолово. 6-я армия вышла в район Нов. Воронцовка. 3-я гвардейская армия 10 февраля была передана в состав 3-го Украинского фронта, но вскоре выведена в резерв Ставки. 5-я ударная армия, также перешедшая в состав фронта, 10 февраля в исключительно трудных условиях форсировала Днепр и овладела плацдармом на его правом берегу в районе северо-западнее Мал. Лепетихи.

В течение нескольких дней войска фронта подтягивали артиллерию, подвозили боеприпасы, готовясь к возобновлению наступления на криворожском направлении.

В соответствии с планом Военного совета фронта, рассмотренным и утвержденным Ставкой, удар в общем направлении на Кривой Рог наносился с двух направлений — 37-й армией с северо-востока и 46-й армией с юго-востока.

37-я армия, прикрываясь частью сил на правом фланге, должна была прорвать вражескую оборону на 10-километровом участке и развивать удар в обход Кривого Рога с севера. 46-я армия имела задачу прорвать оборону противника в центре своей полосы на 16-километровом участке, нанести удар непосредственно на Кривой Рог и во взаимодействии с 37-й армией уничтожить вражеские войска в этом районе. На участках прорыва обеих армий создавалась плотность 40–50 орудий и минометов на один километр фронта.

Наступление наших войск началось 17 февраля: 37-й армии в 5 часов утра, 46-й армии — в 10 часов после 30-минутной артиллерийской подготовки. Снегопад и метель затрудняли действия войск, исключили возможность использования авиации. [118] Но несмотря на это, стрелковые войска преодолели вражескую оборону и в течение первых двух суток операции продвинулись от 5 до 12 км. В последующие дни наступление продолжалось.

Двигаясь по топкой грязи, смешанной с мокрым снегом, преодолевая яростное сопротивление врага, шаг за шагом шли вперед советские воины. Бои на дальних подступах к Кривому Рогу носили исключительно упорный характер. Гитлеровцы всеми силами старались удержать этот город. 6 января немецким войскам, находившимся в излучине Днепра и в районе Кривого Рога, был зачитан приказ Гитлера. Фюрер требовал от своих солдат и офицеров

«удержать занимаемые позиции во что бы то ни стало» и предупреждал, что «никто не имеет права отойти. Части должны обороняться до последнего солдата».

Пленные 23-й танковой дивизии врага показывали, что офицеры, разъясняя этот приказ, утверждали, что немецкие войска отступать больше не будут, так как Германия не должна выпускать из своих рук шахты Криворожья.

Враг сосредоточил непосредственно в районе Кривого Рога пять пехотных и две танковые дивизии. Ожесточенно контратакуя наши части, противник одновременно создавал укрепления вокруг самого города. Советские войска отразили контратаки и продолжали наступление.

21 февраля соединения 82-го стрелкового корпуса 37-й армии (командир корпуса генерал-майор П. Г. Кузнецов) вплотную подошли к городу с северо-востока. В это же время к восточным и юго-восточным окраинам вышли соединения 6-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Г. П. Котова и 34-го стрелкового корпуса генерал-майора И. С. Кособуцкого из 46-й армии{200}.

Противник, полагая, что главный удар советские войска будут наносить с востока, сосредоточил на восточной окраине города крупные силы. В этих условиях наступать с фронта значило понести большие потери и не добиться успеха. По указанию командующего 37-й армией командиры стрелковых дивизий выслали разведывательные группы, которые установили слабые места вражеской обороны. Используя данные разведки, наши части под покровом темноты выдвинулись к северо-западной окраине города, внезапно атаковали противника и на рассвете 22 февраля стремительным броском ворвались в город. Одновременно юго-восточную окраину города атаковали соединения 46-й армии. Мощным натиском с различных направлений наши войска сломили сопротивление врага на окраинах города и начали продвигаться к центру.

В 16 часов 22 февраля Кривой Рог был полностью очищен от немецко-фашистских захватчиков{201}. Войска 3-го Украинского фронта преподнесли матери-Родине замечательный подарок к 26-й годовщине Красной Армии. [119]

В боях за город особенно самоотверженно сражались 20-я гвардейская дивизия генерал-майора П. Я. Тихонова, 48-я гвардейская дивизия полковника Г. Н. Корчикова, 394-я дивизия полковника А. И. Лисицына, 10-я гвардейская воздушнодесант-ная дивизия генерал-майора М. Г. Микеладзе, 15-я гвардейская стрелковая дивизия полковника П. М. Чиркова, 28-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г. И. Чурмаева. В честь войск, освободивших город, в Москве был произведен салют из 224 орудий. Многим частям и соединениям было присвоено почетное наименование «Криворожских».

За Ингульцом еще гремела канонада, а жители уже выходили из укрытий. Они радостно встречались друг с другом, обнимали и целовали проходящих через город солдат — тружеников войны. То тут, то там стихийно возникали митинги. Криворожцы деловито ходили по родному городу, присматриваясь к каждому дому. Главная тема разговоров — как быстрее восстановить разрушенное хозяйство. Быстро разнеслась весть, что секретарь горкома партии уже в городе, что горком приступил к работе, что вместе с частями Красной Армии в город вернулся знатный горняк Алексей Ильич Семиволос. Это вселяло уверенность в то, что город быстро залечит свои раны.

Город возвращался к радостной, свободной жизни.

Возле горкома комсомола — несмолкающий гул голосов. Идет регистрация комсомольцев. Комсомолка Надя Сичкар, волнуясь, рассказывает, как пожилая женщина Мария Солоденюк, рискуя жизнью, сохранила знамя райкома комсомола, как фашисты угоняли девушек в Германию, как гестаповцы убили юных героев-подпольщиков Кривого Рога: Николая Решетняка, Николая Ходича, Анатолия Желтуху, Алексея Щербака, Груню Романову.

Они учились в старших классах, когда началась война и фашисты оккупировали их родной город. Друзья организовали подпольную группу, во главе которой стал Николай Рсшетняк. К ним присоединилось еще немало юношей и девушек Кривого Рога. В городе появились листовки, написанные подпольщиками. Из этих листовок советские люди узнавали правду о действиях Красной Армии. Решетняк и его друзья уничтожали немецких солдат и офицеров. Когда гестаповцам удалось схватить юных героев, оип мужественно перенесли все пытки. 17 сентября 1943 г. оборвалась жизнь пяти комсомольцев-героев. В предсмертном письме к родным Николай Решетняк писал:

«Здравствуйте, дорогие отец, мама, Лида, Настя. 16-го вечером мне зачитали приговор о смертной казни. Я прошу вас без волнений перенести мою смерть... Берегите себя, передайте от меня мой последний привет всем родным и знакомым»{202}. [120]

Одновременно с боями за Кривой Рог развернулась борьба за промышленные и энергетические сооружения вокруг города. Особенно важное значение наше командование придавало быстрому освобождению Криворожской ГРЭС и плотины на р. Саксагань, расположенной вблизи электростанции. Еще 20 февраля Военный совет 37-й армии сформировал для этой цели специальный отряд под командованием подполковника А. Н. Шурупова в составе 180 человек, среди которых было 49 коммунистов и 33 комсомольца. В отряд также вошли 6 комсомольцев из партизанского отряда, действовавшего в районе криворожских рудников. Перед выходом на задание состоялся митинг, на котором присутствовали командующий армией генерал-лейтенант М. Н. Шарохин и член Военного совета полковник И. С. Аношиы. Отряд получил задачу — захватить электростанцию и предотвратить взрыв плотины на р. Саксагань.

В 4 часа утра 21 февраля отряд вступил в бой с противником, а в 2 часа ночи 22 февраля основными силами форсировал р. Саксагань в 400 м южнее плотины. Обнаружив переправу, противник открыл сильный огонь. Семь раз в течение дня гитлеровцы бросались в контратаки, стремясь уничтожить смельчаков. Временами им удавалось полностью окружить переправившиеся подразделения, но советские воины стойко отражали вражеский натиск. Два дня отряд А. Н. Шурупова сражался в тылу врага. Смертью храбрых пали 14 солдат и офицеров, но боевую задачу отряд выполнил — он не допустил взрыва плотины{203}, под которую гитлеровцы заложили свыше 3 т взрывчатки.

После овладения г. Кривой Рог войска 37-й армии вышли на восточный берег р. Ингулец к западу, а войска 46-й армии — к югу от города. В это время войска 8-й гвардейской и 6-й армий 25 февраля возобновили наступление и вскоре также вышли к р. Ингулец.

Войска 5-й ударной армии 26 февраля с плацдарма за Днепром перешли в наступление в юго-западном направлении и к 29 февраля вышли на рубеж Бол. Александровка, Дудчино.

Противник рассматривал р. Ингулец как удобный водный рубеж, на котором можно задержать наступающие советские войска. Выбитые с левого берега реки, гитлеровцы стремились укрепиться на высоком правом берегу. Однако советские войска опрокинули эти расчеты. В ряде мест они почти одновременно с немецкими частями вышли к реке и форсировали ее.

Стрелковые войска 8-й гвардейской армии, очистив от противника Широкое, с ходу начали форсировать реку на этом участке{204}. Переправившись на правый берег, части 35-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора И. Я. Кулагина и 57-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. Д. Шеменкова отбили у гитлеровцев лодки и плоты, на которых немедленно начали переправлять легкие пушки, минометы и пулеметы. [121] Под ударами гвардейцев враг отступил, наши части закрепились на плацдарме за Ингульцом. Почти одновременно войска 37-й армии захватили плацдармы западнее Кривого Рога, а войска 46-й армии — севернее Широкое.

* * *

В итоге напряженных боев, длившихся в течение февраля 1944 г., войска 3-го и 4-го Украинских фронтов, взаимодействуя между собой, разгромили никопольско-криворожскую группировку противника и нанесли тяжелые потерн 6-й немецкой армии. Более 40 тыс. гитлеровцев нашли себе могилу на полях сражения, 4600 человек было взято в плен. Восемь пехотных, три танковые и одна моторизованная дивизии врага потеряли более половины своего состава. Другие дивизии 6-й немецкой армии также понесли большие потери{205}.

Красная Армия возвратила Родине два крупных промышленных района Украины — Никопольский и Криворожский. Был ликвидирован важный в оперативном отношении плацдарм врага на левом берегу Днепра южнее Никополя. Надежды противника на установление сухопутной связи со своей крымской группировкой рухнули. После ликвидации никопольского плацдарма 4-й Украинский фронт мог приступить к подготовке операции по освобождению Крыма, не опасаясь удара противника в тыл.

Выдвинувшись к р. Ингулец и захватив ряд плацдармов на ее противоположном берегу, наши войска создали благоприятные условия для нанесения последующих ударов на николаевско-одесском направлении.

Никопольско-Криворожская операция по условиям проведения является одной из наиболее трудных в Великой Отечественной войне. Если рано наступившая распутица сильно сказывалась на действиях войск в северных районах Украины, то на юге она стала настоящим бедствием.

В этих исключительно трудных условиях главная тяжесть борьбы выпала на долю стрелковых войск. При относительно слабой танковой и артиллерийской поддержке они выполняли задачи прорыва обороны врага, преследовали его по бездорожью, отражали контратаки. Наиболее характерными в действиях стрелковых войск были обходы, охваты и удары по тылам опорных пунктов гитлеровцев. Поучительны также ночные действия небольших подразделений пехоты и автоматчиков. [122]

Несмотря на сложные метеорологические условия, большую помощь наземным войскам оказала авиация. В ходе операции 8-я и 17-я воздушные армии, взаимодействуя друг с другом, произвели 10,7 тыс. самолето-вылетов. Их удары нацеливались по живой силе и технике на поле боя, по железнодорожным узлам, переправам через Днепр, Ингулец и другим объектам. Советские летчики громили авиацию врага в воздухе и на аэродромах. Обе воздушные армии провели более 100 воздушных боев, уничтожив 140 самолетов противника в воздухе и 39 — на аэродромах.

Авиация 8-й и особенно 17-й воздушных армий выполняла задачи по доставке наземным войскам снарядов, патронов и горючего. Всего в этих целях только авиация 17-й воздушной армии (262-я ночная бомбардировочная авиадивизия, 14-й отдельный полк ГВФ, 371-й авиаполк) произвела 2136 самолетовылетов, доставила войскам более 320 т различных грузов и вывезла 1260 раненых{206}. [123]