Война с Бухарою.

Занятие Ташкента, присоединение его к нашим владениям, сочувствие значительной части жителей и необходимое движение вперед для занятия Ходжента — все это взволновало бухарцев, хивинцев, коканцев и подвластные им народы. Против русских подготовлялась священная война. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, Бухара заняла Ходжент, наконец и Кокан. На бухарского эмира незавоеванные средне азиатские народы смотрели, как на единственного их спасителя: гегемония.

Бухары была полная. Такое положение налагало на бухарцев не малые обязанности; они должны были воевать с Росиею. Незначительность наших военных сил, трудное сообщение с Сибирью и Оренбургом, дороговизна жизни, давало бухарцам смелость не на долго откладывать войну. Во всяком случае последняя началась бы за владение Ходжентом. Правительство, однако, не вполне было склонно продолжать движение вперед и очень может быть, если бы Бухара, со дня взятия Ташкента, [20] действовала миролюбиво и в последствии находилось бы с нами в мире — мы на Сырь-Дарье ограничились бы Ташкентом и обратили бы наше внимание на Аму-Дарью и настоящая война с Хивою могла бы последовать гораздо ранее.

Скоро после взятия Ташкента генералы Черняев и Крыжановский были вызваны в Петербург для обсуждения дел касающихся новозавоеванной страны. В октябре 1865 г. отношения с Бухарою усложнились; посланное нами посольство было арестовано бухарцами. В январе 1866 г. ген. Черняев двинулся к Джизаку, но недостаток продовольствия заставил наши войска отступить. Названные два генерала снова были вызваны в Петербург, где было решено действовать с Бухарою более энергически. В начале 1866 г. туркестанским губ. был назначен Романовский, который на пути в Ташкент встретил в Оренбурге бухарское посольство. Последнее согласилось, что надо возвратить наших послов, находившихся в плену, но войной трудно было его напугать. Сведения из Бухары были тревожны: громадные сборы войск уже начались; они сосредоточивались в Ура Тюбе, куда явился Эмир. Генер. Романовский потребовал подкрепление из Оренбурга и Сибири и отправил два парохода в Чиназ. 25 марта ген. Романовский прибыл в Ташкент, а Черняев отправился в Петербург. Численность русских войск у Чиназа доходила до 2 ½ тыс. отряд Кереучинский состоял из 500 ч. Бухарцы в 50 вер. от Чиназа, по слухам, имели 100,000 ч. при 100 ор. До 5 апреля происходили не большие битвы, с потерею для бухарцев. 5 апреля ген. Романовский произвел рекогносцировку к Мурза Рабату на половинном пути к Ирджару. Неприятель был открыт не доходя Мурза-Рабата. Раньше, опрокинув неприятельскую колону, взяли 14000 баранов. Ген. Романовский сделал попытки к примирению, но они не имели успеха. Бухарцы желали только выиграть время. 10 апр. прибыл из форта Перовской один пароход, а скоро и другой; бухарцы во время плавания несколько раз стреляли в пароходы. На последних прибыло подкрепление. Ожидались еще подкрепления: из Оренбурга, безнадежно, и из Зап. Сибири. Большое количество войск требовалось настоятельно, потому что силы и дерзость неприятеля день ото дня увеличивались. Бухарцы нападали даже в окрестностях Ташкента. 19 апр. ген. Романовский получил от бухарского эмира письмо в котором не предлагался мир, а, напротив, рассыпались угрозы войны. На возвращение плененного посольства, Эмир тоже не соглашался. Начавшиеся после этого переговоры тоже ни к чему не повели. Генер. Романовский решил действовать энергически т. б. что пришли ожидаемые подкрепления из Сибири и Сырь-Дарьинской линии и возведено укрепление Новый Чиназ. Численность отряда дошла до 3000, а Кереучинского до 1000 чел. 5–6 мая командующий войсками узнал, что на Ирджар прибыл сам Эмир с 10,000 чел. О волнениях в Ташкенте постоянно существовали слухи. Утром, 7 мая, оба отряда двинулись к Ирджару по обоим сторонам реки. 8 мая произошла битва в которой бухарцы совершенно были разбиты. Эмир еле ушел; его артиллерия, багаж, провиант и лагерь — остались в наших руках. Наша крепость Кереучи, обложенная 10,000 скопищем, вследствие этой победы освободилась от осады. В Ташкенте заговор не удался. [21]

Ген. Романовский пользуясь паническим страхом, порожденным его победою, двинулся к Ходженту и 24 мая, после осьмидневной осады, взял его и таким образом нанес решительный удар бухарскому Эмиру, которому оставалось только просить мира. Действительно, со стороны Бухары и Хивы были сделаны мирные предложения, которые весьма сочувственно приняты генерал. Романовским, что он сам подтверждает в своем сочинении. Уважив неоднократно высказываемые требования, Эмир отпустил всех наших купцов с захваченными бухарцами товарами; коканский хан тоже сделал требуемые от него уступки. Оставалось скрепить все это договорами, что сделал генер.-адъютант фон Кауфман. Туркестанская область и Семипалатинская были соединены в один округ Туркестанский, который был открыт в июле 1867 г. Округ разделили на две области: Сыр-Дарьинскую с гл. городом Ташкентом и Семиреческую с г. Верным. Г. лейт. фон Кауфман был назначен главным начальником всего округа.

Договор заключенный между Россиею и Коканом 29-го января 1868 года.

Все города и селения коканского ханства, без исключения, будут открыты для русских купцов, подобно тому как все русск. рынки доступны кокан. торговцам. Одна и другая сторона могут, где, пожелают, устраивать караван — сараи и иметь торговых агентов. Со всех товаров идущих из русск. пределов в Кокан или же оттуда в Россию будет взиматься только же сколько и в Туркестанск. крае. Русским купцам с их караванами продоставляется свободный и безопасный проезд через коканские земли в соседние с Коканом владения, точно также как и коканские караваны пропускаются через русские земли. Этот договор обезопасил русскую торговлю с Коканом, да и сами коканцы им довольны, потому что при постоянных, войнах то с русскими, то с соседними народами, главное в постоянном страхе быть завоеванными, под видом спасения, бухарцами — производитяльность их земель и др. производство находились в совершенном упадке. Притом дальнейшая ссора с русскими грозила еще большим, отпадением земель. Бухарский Эмир, не желавший идти по стопам коканцев, испытал это на себе.

Заключение договора с Бухарою.

Эмир согласившийся принять условия мира, продиктованные русскими, скоро начал действовать снова враждебно. Генерал фон Кауфман собрался ехать в Петербург. Эмир намерен был этим воспользоваться и нечаянно напасть на русских. В апреле 1868 г. он собрал не мало войска, а фанатики проповедывали священную против русских, войну и раздували ненависть. Один бухарский отряд напал даже на русский отряд при Ключевом, близь Джизака. Это заставило генерала Фон Кауфмана двинуться с войском [22] вперед для усмирения эмира. Священный для мусульман город Самарканд был взят русскими и присоединен к нашим владениям. Эмир, разбитый окончательно, подписал договор, которым обязался исполнять то, что и Кокан; кроме этого уплатил 500,000 р. По поводу этих завоеваний и договора г. Костенко (Сред. Аз. 161 стр.) говорит «мы приобрели самый благодатный уголок Средней Азии и лучшую часть знаменитой долины Мианкан, славной по всей Азии по своей обработанности, произрастению и населенности. Владея этим участком мы вправе расчитывать на избыток доходов, способный покрыть непропорциональность расходов на содержание туркестанского округа. Могущество бухарского Эмира ослабилась безвозвратно. Эмир поставлен относительно нас в положение одинаковое с тем, в каком уже с 1866 г. находится коканский хан, т. е. чисто вассальное.

После этого договора осталось только одно ханство свободное — это Хива, счастливая своим положением. Положение это продолжалось до занятия нами восточного берега Каспийского моря, до основания Красноводска, до возведения укрепления и до полного решения русских соединить свои владения на Сыр-Дарье с Каспием, подобно тому как соединена была Сибирь с Туркестанским краем. Хива очутилась в новом положении, крайне не выгодным для ее самостоятельности и для ее государственного строя. Туркмены от нее отпали и частью покорились русским; устья Аму-Дарья ей не принадлежат, русские границы обхватили ее с трех сторон.