Соединение оренбургских и сибирских границ.

Еще до окончательного занятия нижнего течения Сыр-Дарьи, в Петербурге был образован комитет, в 1854 г. в котором принял участие [14] и гр. Перовский и ген. губ. сибирский Гасферт. В комитете было решено соединить оренбургскую и сибирскую границы. Подобное действие было для нас крайне необходимо, дабы обезопасить наш тыл при движении вперед. С 1854 по 1860 г. со стороны Сибири был занят Заилийский край; у подошвы Тиан Шанского хребта построены укрепления: Верное (Алматы) и Кистен. В 1860 г. Циммерман взял и уничтожил коканские укрепления: Пишпек и Токмак; в 1861 г. произведены реконгосцировки долины р. Чу и укреплений Алиета. Со стороны Оренбурга в 1859 г. построили укрепление Джулек; в 1860 г. произведена реконгосцировка долины Сыр Дарья и Каратаусских гор; в 1863 ген.-лент. Дебу взято коканское укрепление Яны Курган, недалеко от Туркестана. Для окончательного соединения границ осталось только незанятым пространство между Яны Курган и долиною Чу. Для достижения этого отправлено было два отряда: один со стороны Сибири под начальством ныне генер.-майора Черняева 2,500 чел. другой из Оренбурга под начальством ныне генер.-майора Веревкина 1,200 чел. В июне генер. Черняев взял Аулиету, ген. Веревкин Туркестан; а в октябре оба отряда, соединение под нач. Черняева, заняли Чекмент и соединение оренб. и сиб. границ наконец совершилось{5}.

До занятия Ташкента.

Генерал Черняев занявши Чекмент произвел движение к Ташкенту. Он штурмовал часть городской стены, но город не мог взять. Замечательно, что Черняев, в представлении своем правительству, указывал на необходимость взятия Ташкента и образование из него отдельного владения под покровительством России. В 1864 г. коканцы вторглись в занятые нами места от Туркестана до Ташкента. Количество нападавших состояло из 12,000 чел. под начальством правителя Кокана Алимкула. Эсаул Серов с сотнею козаков при селении Иканы выдержал трехдневное нападение коканцев и с честью отступил к Туркестану. Правительство не согласилось на занятие Ташкента, но приняло меры к закреплению за нами занятых мест. В 1865 г. из занятого края была образована Туркестанская область с подчинением ее Оренбург. ген. губернаторству. Ген. Черняев был сделан губернат. области и главным начальником всех войск, числительность которых к сент. 1865 г. доходила до 15,000 чел. Число это недостаточно, если принять во внимание, что в многочисленных фортах мы должны были [15] содержать гарнизоны, кроме этого посылать отряды в степь для поддержания спокойствия.

В 1865 г. генер. Черняеву донесли о сборе бухарских войск в Ура-Тюбе. Такое движение бухарцев давало повод думать, что они хотят взять Ташкент, который вместе с Ходжентом представлял важные стратегические пункты. Дабы предупредить бухарцев ген. Черняев двинулся к Ташкенту и после двухдневного сопротивления взял коканское укрепление Ниазбек, владеющее водами Ташкента. 7 мая он был уже в 8 верс. от последнего города. Пред стенами его произошла значительная битва и вот как описывает ее ген. Черняев в своем донесении от 11 мая 1865 г. «8 числа предпринята была реконгосцировка С. В. стороны города и, по соглашению с жителями, во время нашего приближения к городу, они должны были бросится на гарнизон и отворить нам ворота, но в тот же день прибыл из Кокана в Ташкент Мулла Алимкул с войском до 6000 чел. при 40 оруд. поэтому я возвратился в лагерь. Во время нашего движения к Ташкенту и обратно на нас нападали шайки коканской кавалерии, но были отбиваемы с уроном. Девятого, в 6 ч. утра, пред лагерем появилось до 7000 коканцев. В 7 ч. неприятель открыл кононаду из 12 орудий, не приносящую нам вреда. Немедленно я послал 4 роты пехоты под командою шт.-кап. Бориславского прямо против фронта неприятеля; подойдя на 400 саж. артиллерия наша открыла огонь по непр. батарее, а две роты стали обходить левый фланг неприятеля. Наша артиллерия начала отодвигать колонны коканцев и ослабила их артиллер. огонь. Пользуясь этим, приказано двум ротам из отряда Бориславского двинуться вперед и под прикрытием артиллерии атаковать неприятеля одновременно с двумя ротами посланными в поход. Движение это было произведено необыкновенно быстро и удачно. Как только роты начали подниматься на возвышенность, неприятель открыл по ним частую и сильную пальбу из 40 ор. Когда роты взошли на возвышенность, неприятель не выдержал их натиска и совершенно смешался. После этого последовало полное поражение неприятеля и бегство в город. (Донесение сокращено.) Предводитель коканский, раненый, еле ушел; еще до взятия Ташкента он умер.

Взятие Ташкента.

В половине мая русские заняли укр. Чиназ, по дороге в Бухару, при впадении в Сыр-Дарью р. Чирчика. Ташкент обложен был с трех сторон. В город тайно пробрался прибывший из Бухары Искандер Бек, который принял начальство над гарнизоном. Генерал Черняев решил овладеть городом и после трехдневного боя на стенах и на улицах Ташкента должен был сдаться. Вот как в своем донесении от 7 июля 1865 г. ген. Черняев описывает взятие Ташкента. Осажденные жители надеялись на помощь бухар. Эмира; последний ее оказал присылкою отряда Искандер Бека, но в виде заложника взял молодого хана. Главные силы Эмира находились в Самарканде, а отряды стали показываться в пограничных коканских [16] крепостях. В городе было от 150 до 200 жит. с нашей же стороны мы могли противуставить только 1951 чел. при 12 орудиях с одним комплектом зарядов. В ночь с 14-го на 15-е число назначен был штурм комеданских ворот в нижеследующем порядке: главный отряд под моим начальством, снявшись с позиций в 11 час. пополуночи, с рассветом, должен был атаковать ворота посредством штурмовых лестниц и арб с небольшими откидными лестницами. Одновременно с атакой глав. отряда, отр. полк. Краевского, стоявшему на Куймюке, сделать демонстрацию со стороны коканских ворот, не предпринимая ничего решительного, а поддерживать аттаку бомбандируя город. По занятии наружной ограды, предположено было передовым войскам немедленно двинуться на право по улице, идущей кругом город. стены и дойдя до коканских ворот отворить их полк. Краевскому и затем овладеть цитаделью. Главный отряд выступил 3 колонами; впереди шли охотники под командою ротмистра Вульферта, подпоручика Шорохова и Лапина. Всей же штурмовой колоной команд. артел. шт.-кап. Абрамов. В версте за этой колоной шли две роты с двумя легкими орудиями под начальством майора до-ла-Кроа, а в версте за ним резерв 2 ½ роты, 4 батар. орудия под начал. подполк. Жемчужникова. В 2 ½ ч. колона Абрамова, подойдя к воротам на 1 ½ вер. неся на руках лестницы пошла по обе стороны дороги садами; по среди шла цепь стрелков. Последние, не замеченные неприятелем, подошли к самой стене. Светало. Охотники с лестницами были в ста шагах от ворот, а стрелки под стеною. Гарнизон нас заметил, но покуда он опомнился, наши, при единодушном ура, находились уже на барбете и сбросили неприятеля вместе с находившимися тут орудиями. Священник Малов шел с крестом впереди аттакующих войск. Первый по лестнице взошел на стену унтер-офицер Хмелев, второй ротм. Вульферт, третий юнк. Заводовский. После занятия стены освободили ворота и лежащие близь сакли и сады.

Между тем, резервы наши уже подбежали к стенам и как только передовые из них показались с 250 человек двинулся вправо по улице вдоль городской стены с тем, чтобы впустить отряд Краевского. На первом же барбете Абрамов был встречен артиллерийским огнем из 4 орудий, прикрываемых 200 сарбазов, засевших за турами.

Ура! — и орудия были нашими заклепаны и сброшены в ров; двинулись далее. — Подойдя ко второму барбету; они снова были встречены артиллерийским огнем, но и эти орудия достались также в наши руки, как и первые. — За тем было взято штыками еще два барбета, все же остальные на всем расстоянии, пройденном Абрамовым вдоль городской стены (14 верст) были уже оставлены и орудия только им заклепывались и сбрасывались с барбетов. В числе отбитых орудий был 10 фунтовый горный единорог брошенный козаками в деле под Иканом.

Пройдя до Кара-Сарайских ворот, с которых начиналось население преданных нам житилей, Абрамов вступил в город. На первой же улице встречены были им баррикады, защищаемые сильным ружейным огнем. Все они были сбиты и отряд подошел к главному базару.

Здесь сопротивление оказалось еще [17] сильнее: кроме баррикад, встречаемых на каждом повороте, все сакли были заняты стрелками. — Выйдя с базара, отряд на каждой улице встречал уже по несколько баррикад сильно защищаемых, так что каждую из них приходилось брать штыками. Пройдя таким образом почти всю половину города, Абрамов вошел в цитадель, которую и застал уже занятою де-ла-Кроа и Жемчужниковым.

Как только Абрамов двинулся вправо, неприятель опомнившись, стал сосредоточиваться против нашего левого фланга, занимая ближайшие сакли и сады, и когда солдаты очищали эти сакли и сады штыками, значительные массы неприятельской пехоты, собравшейся на двух ближних улицах, идущих к базару, с барабанным боем и с криком «Аллах» бросились на войска; я послал против них поручика Макарова с 50 стрелками и ракетною командою; две удачно пущенные пудовые фугасные ракеты, а вслед за ними удар в штыки — опрокинули их и заставили в совершенном беспорядке и с большею потерею очистить улицы; с этого момента наш левый фланг стал прочною ногою, хотя на занятой части городской стены перестрелка с деревьев и дальних сакль продолжалась еще до вечера.

Почти одновременно с движением Абрамова, я ввел в город два конных орудия и три батарейных, которые и открыли огонь по городу. Немного спустя, по тому же направлению, по которому пришел Абрамов, я послал две роты с одним орудием под командою майора де-ла-Кроа, и вслед за ними еще две роты с двумя орудиями с подполковником Жемчужниковым.

Не смотря на то, что майор де-ла-Кроа послан почти в след за Абрамовым, он встретил по той же дороге новые баррикады, которые неприятель необыкновенно скоро устраивал из арб и срубленных деревьев. Пока де-ла-Кроа выбивал неприятеля из баррикад, Жемчужников успел нагнать его и, соединившись вместе, двинулся к цитадели, которую и занял в 7 ½ часов утра. Немедленно и здесь выдвинута была артиллерия и открыт огонь по городу. Неприятель, отброшенный внутрь города, прекратил перестрелку, но отряд наш должен был выйдти из цитадели, так как коканцы подожгли службы ханского дворца и огонь, распространяясь довольно быстро, грозил взрывом пороховых складов там находившихся.

Отряд полковника Краевского, снявшись с позиции на Куйлюке, двинулся к Ташкенту в полночь. Чтобы не обнаружить атаку и не дать неприятелю время собраться на стенах, ему приказано было не открывать огня до тех пор, пока сам не будет обнаружен, или пока не услышит выстрелов главного отряда.

Неприятель заметив отряд полковника Краевского, открыл огонь из 9 орудий, на который тот отвечал из 4 легких орудий; вскоре за стеною послышалось «Ура!» и пехота отряда Краевского, с помощью людей главного отряда, стала взбираться на стену на лямках и ружьях.

В это время Краевский получил известие о появлении на правом фланге бегущего из города неприятеля; он тотчас же с казаками и 4 конными орудиями поскакал на перерез им. Удачные выстрелы картечью, на самую близкую дистанцию — заставили эти толпы бежать; горсть козаков (39 челов.) бросилась их преследовать; показавшиеся [18] следующая толпы коканской кавалерии были встречены не менее удачно и также обращены в бегство.

Вся эта многочисленная кавалерия, более 5.000, преследуемая горстью храбрых, разбросала по дороге свои знамена и доскакав до Чирчика, в беспорядке бросилась к реке на переправу, топя друг друга.

Между тем, поднявшаяся на стену пехота, соединившись с Абрамовым, продолжала дальнейшее движение вдоль стен. Сам Краевский, по вступлении в город, соединился с Жемчужниковым, оставившим уже в это время цитадель, и, согласно моему приказанию, стал на позиции между Коканскими и Кашгарскими воротами, на месте ханской ставки.

С очищением половины города и с прекращением перестрелки, главный отряд расположился у Комеданских ворот.

Явились аксакалы преданных нам частей города с изъявлением совершенной покорности и обещанием завтрашний день явиться в лагерь с старшинами и почетными лицами всего города, которых надеялись убедить в положительной невозможности какого либо нам сопротивления; но к вечеру неприятель опять засел в ближайших саклях и открыл огонь по нашей цепи. Сообщение между главным отрядом и отрядом Краевского почти прекратилось. Баррикады явились на всех улицах и на всех перекрестках. — Сопротивление сделалось еще отчаяннее. — Были случаи, что один, два человека с айбалтами (в роде топора на длинной рукоятке) кидались на целую роту и умирали на штыках, не прося пощады.

Посланные небольшие отряды по смежным улицам встречали самое ожесточенное сопротивление. Каждую саклю приходилось брать штыками, и только тогда она очищалась, когда засевшие в ней были переколоты.

Самое упорное сопротивление встречено было по улице ведущей от ворот на главный (кош) базар.

Артиллерии сотник Иванов, посланный мною с 50 человеками, для очищения ее, — встретил баррикады, вооруженные артиллериею. Не в состоянии выбить коканских стрелков ружейным огнем, он кинулся в штыки на первую барикаду и, не смотря на отчаянное сопротивление, выбил оттуда неприятеля и завладел орудием. — Тотчас же за первою оказалась вторая, вооруженная 2 орудиями; впереди ее был глубокий арык, служивший ей рвом; близ лежащие двух этажные сакли доставляли весьма сильную перекрестную оборону; горсть храбрых, едва занявши после упорного боя первую баррикаду, прежде чем успела разобрать ее, была встречена картечью из за второй; Иванов, видя затруднительное положение и считая невозможным какую бы то ни было перестрелку, первый бросился на ура и увлек за собою солдат: орудия и баррикады были взяты, здесь он был контужен и отозван в лагерь, а на место его послан поручик Макаров.

Общим смелым действием наших храбрых войск улицы были очищены вторично. Артиллерия, выдвинутая от ворот на версту внутрь города, открыла огонь продолжавшийся всю ночь. От наших гранат, еще с вечера, в некоторых местах загорелись сакли и пожар, распространившийся в ближней части города, продолжался до следующего дня. К ночи все войска стянулись к Комеданским воротам. — 16 числа утром полковник Краевский, с 3 ротами и 2 орудиями, был [19] командирован для сбора неприятельских орудий и взрыва цитадели. — По всей дороге встречены были им те же баррикады и тот же огонь из смежных сакль, как и накануне. Баррикады были уничтожены, сакли взяты и отряд благополучно вступил в цитадель, где снова встретил сопротивление; все же ближайшие сады и сакли были заняты коканскими стрелками, которые открыли частый и весьма меткий огонь по отряду; но благодаря распорядительности Краевского, отряд, исполнив поручение, возвратился в лагерь без большой потери.

К вечеру улицы были свободны и перед закатом солнца прибыли наконец посланные от аксакалов, прося позволения всем старшинам города явиться на другой день.

17 числа действительно явились ко мне все аксакалы и почетные жители города, изявивши полную готовность подчиниться русскому правительству.

Город сдался безусловно и немедленно же было сделано распоряжение об обезоружении его. Все аксакалы, а также многие из жителей приняли самые энергические меры к отысканию орудий, находящихся в самом городе, и к вечеру было доставленно самим жителями до 20 медных орудий и до 300 ружей. — В городе водворилось совершенное спокойствие и ни одного уже выстрела не было слышно. Ташкент был покорен окончательно.

Трофеями нашими были: 16 больших знамен, в том числе одно бухарское, множество значков, 63 орудия разного калибра, из которых 18 медных, и притом замечательно хорошего литья, и множество ружей. В числе медных орудий 8 пудовая мортира.

Пороху до 2,000 пуд. и разных снарядов до 1000.

Потери наши:	убит.	ран.	конт.
Обер-Офицеров:	—	3	4
Нижних чинов:	25	86	54

Неприятельский гарнизон, по сведениям, состоял из 5000 сарбазов и 1000 сипаев, которые большею частью убежали в момент штурма.

Всех же защитников, по самым скромным показаниям, было до 30,000.