Акт заключенный между Хивою и Россиею 29 декабря 1842 г.

Вследствие покорности Хивы, Перовский настоял на посылке двух дипломатических агентов: одного в Хиву, другого в Бухару. Шт.-кап. Никифоров отправился в первое государство, гор. инж. майор Бутенев во второе. В инструкции первому сказано: уничтожение рабства и пленение русских и устранение незаконного влияния Хивы на кочевые племена издревле поступившие в подданство России; обеспечение торговли нашей, как с Хивою, так и с соседственными владениями (стр. 126 соч. Костенки: Средняя Азия и водворение ней рус. гражданственности). Никифоров должен был стараться более всего о том, чтобы упрочить влияние России над Хивою. Хотя образ правления в Хиве неограниченный, но правление этого государства представляет не мало материалов для интриги. Самостоятельность хана зависима и от главы духовенства Накиба, от Инаг и от многих других. А. Вамбери «Путешествие по Средней Азий в 1863 г. на стр. 165 так описывает правление Хивы: В состав Хивин. конституции, Монгольского происхождения, входят: 1) Хан или падиша, избираемый из победоносного племени. 2) 4 инага — два ближайшие родственника хана. 3) Накиб, духовный владыка, состоит в одном звании с Шейх-уль-исламом в Константинополе. 4) Би во время сражения должен быть по правую руку хана; потом: Минбагли, юзбагли, онбагли — начальники отрядов и др... Искустный политик легко мог ворочать этим правительством и Данилевский успел в этом. Миссия Никифорова отправилась из Оренбурга не по Западной стороне Мертвого озера, а по восточной. Костенко пишет, что она направилась по Верхнему Илеку, Верхней Ори и Иргизу чрез Каракумы к р. Сыр-Дарье. Переправясь чрез последнюю реку она пошла чрез урочище Джа Мам и Чиганак, мимо озер Камашлы-баш и Даукара на г. Кипчак и 9 августа 1841 г. достигла Хивы. Никифоров в столице ханства нашел покорность, раболепие, обещание исполнить желание России, но договора не мог заключить и возвратился в Оренбург 11-го декабря вместе с двумя хивинскими послами, которые прибыли для окончательных переговоров с нашим правительством. В следствие этого в августе 1844 г. наш агент Данилевский, отправился в Хиву чрез Эмбу и Усть Урть запад. берегом Аральского моря. Переговоры в Хиве окончились заключением следующего акта, приводимого нами в кратце: Хива обязалась не действовать враждебно против России; не производить грабежей ни ей, ни подвластным народам (народы подвластные Хиве хотя и состоят под ее властью, но не всегда ей послушны, по этому и Хива не всегда может их принудить исполнять ее волю{2}, [11] а в случае их виновности наказывать их. Ответствовать за безопасность имущества и лица русских в Хиве, не принимать беглых, с товаров русских взимать пошлину один раз в год и не более 5%; с проходных товаров в Бухару не брать пошлины. Об границах ничего не говорилось, а это почти означало, что все осталось в прежнем status quo. Россия получив акт обязалась: забыть все прошлое, отказалась от вознаграждения за разграбленные караваны, покровительство хивинцам в своих владениях и равноправность на равне с другими азиятцами{3}. Прошло не более года со дня скрепления дружественных связей, а Хива уже поддерживала степного мятежника Канисара-Касымова, действующего против Росии; в 1845 г. хивинские агенты волнуют киргизскую степь, а в 1848 году вооруженные шайки хивинцев являются на устьях р. Сыр-Дарья под стенами возведенного русскими Раимского укрепления. Подобные действия Хивы снова не могли не вызвать со стороны русских порицаний и энергических действий. В 1853 г. наш агент в Хиве полк. Игнатьев, (ныне чрезвычайный посол в Константинополе) напомнил хивинцам о существовании акта, но они от него отказались.

Бухара до времени появления мысли о завоевании Ташкента.

Наши границы соприкасались не с одной только Хивою, но и с Бухарою по этому и цели касались этих двух государств. Прежде мы имели более столкновений с Хивою, но с занятием восточной части Мертвого моря и окружением его северной и части западной мы обратили преимущественное внимание на Бухару окружая это государство и Хиву дугою, концы которой касались их владений. Главные же наши удары направились на Кокан, как [12] необходимое следствие занятия устьев Сыр-Дарьи. В течении XIX столетия мы посылали в Бухару четыре миссии{4}. 1–1819–20, Негри и Мейндорфа, 2–1841 г. Бутенева, Лемана и Ханыкова; 3–1859 г. Игнатьева; 1865–66 Струве и Глуховский. Бутенев, назначенный нашим агентом в Бухару, в 1841 г. под прикрытием отряда, в мае 1841 г. выступил из Оренбурга. 5 августа Бутенев прибыл в Бухару и был принят Эмиром-Наср-Уллою. Бутенев должен был завязать с Бухарою такие же дипломатические сношения, как с Хивою, но эмир в течении 8 месяцев не давал решительного ответа и вообще вел себя уклончиво. По отъезде Эмира на войну с Коканом, Бутенев должен был вести переговоры с его поверенным, который потребовал, чтобы трактат был написан, что наш агент и не замедлил исполнить. Посланный трактат Эмиру удостоился такого ответа: «Если государь император прежде его подпишет сей трактат и пришлет к нему в Бухару с отправляющимся в Россию бухарским посланцем, то и Эмир утвердит его. Эмир обещается отпустить всех русских в Россию как скоро будет заключен акт. Понижение таможенных пошлин Эмир обещается произвести в том случае, когда прежде того таможенные пошлины будут понижены для бухарских купцов в России (Костенко Средняя Азия 134 стр.). Миссия возвратилась обратно, а через 4 дня после ее прибытия в Оренбург явилось и бухарское посольство, которое не было допущено в Петербург. Правительство опять потребовало отпуска русских и возвращения англичан Стоддарта и Конноли. Но последние были уже обезглавлены, как мы упоминали выше, а отпуск русских последовал вследствие настояний полковника Игнатьева — 1858. В 1842 последовало изменение в управлении оренбургским краем; Перовского, строго придерживающегося своей системы, заменил Обручев. Перовский полагал, что высылкою отрядов можно держать степь в покое. Обручев же объявил себя в пользу возведения укреплений в необходимых местах. Первая система пораждала гегемонию России над покорными ей народами, а в случае войны требовала высылки более значительных отрядов и все таки возведение укреплений; вторая система делала покоренные народы совершенно подвластными, держала их в постоянном страхе, в случае же возмущения, меры могли бы быть приняты скорее — необходимо было только усилить гарнизон. Самая же большая польза от системы Обручева состояла в том, что возведение укреплений с постоянными поселками среди кочевого народа, мало по мало могло приучить их тоже к оседлости; около укреплений образовывались небольшие торговые центры и младенческая меновая торговля прогресивно улучшалась. Нельзя конечно не согласиться с тем, что Перовский и своей системой совершил благоприятный перелом в жизни разных киргиз кайсацких орд, что его система заслуживала одобрения, но она негодна была тогда, когда Россия решила сделать более решительные шаги вперед по пути приближения к Кокану, Хиве и Бухаре. Система [13] Обручева была порождена обстоятельствами. В 1845 г. Обручев построил одно укрепление на р. Тургае — Оренбург и Уральское на р. Иргизе. В 1846 г. Новоалександровское укрепление было перенесено на полуостров Мангишлак, ближе к Краснов. заливу. Самое же, смелое наше укрепление впереди, поближе к врагам, было Раимское близь устья Сыр-Дарья — в 1847 г. В следующем году устроен форт Карабутак, и Кос-Аральский форт для охранения рыболовства и казенных судов на Аральском море. Укрепления: Раим, Оренбургское, Уральское, Новопетровское и Карабутак были заселены несколькими казацкими семействами. На Аральском море закипела большая деятельность: начало устанавливаться судоходство; шхуны: Николай и Константин занимались исследованием моря; в Швеции было заказано два парохода для судоходства по Сыру и Аму; устья первого были в руках русских, а во второй вход был уже доступен. Все это конечно не могло не дать надежду на более легкое завоевание Хивы и если не занять Ташкент, то по крайней мере подчинить его русскому влиянию. Обручев составил записку, от 27 марта 1871 г. но она не была одобрена Перовским; он был сменен и управление края опять было поручено его предшественнику.

Перовский хотя отвергал систему Обручева, отказывался от возведения укреплений, не сознавал полезность завоевания Хивы, но высказался за движение вверх по Сыр-Дарье в область Кокана. С этого времени мы должны считать серьезное существование мысли завоевания Ташкента.

Перовский в Оренбургском крае до 1857 год.

В особой записке, представленной правительству, Перовский указывал на необходимость движения вверх по Сыр-Дарье и завоевания земель принадлежащих Кокану. Правительство одобрило эти мнения и Перовский приступил к серьезным действиям. Полков. Бларамберг с пятисотенным отрядом был послан в 1852 г. занять Ак-Мечеть, вверх по Сыру. Не доходя до цели экспедиции, отряд взял две коканские крепостцы: Кумыш-Курган и Чим-Курган, но от Ак-Мечети был отбит. Только в следующем году сам Перовский, с 2167 чел. при 12 ор. взял ее и здесь заложил форт Перовский. На пути заложено три форта: № 1, 2 и 3. Коканцы, испугавшись подобных действий, прекратили свои нападения, а на р. Куван-Дарье оставили свою крепость Ходжа Ниас. Из Усть Урты беспокоил наши владения киргизский хищник Исет Кутебаров. Высылаемые отряды ничего не могли сделать с хищником. Только в 1857 г. Исет сдался добровольно Катенину по объявлении ему прощения. В последствии, в 1822 г. на р. Эмбе устроен был эмбенский пост, для наблюдения за Усть Уртом.