Глава V.

Германский натиск

Ночное нападение

7 сентября вечером генерал фон-Хаузен, командующий 3-й германской армией, принял смелое решение, основанное на очень верной оценке общего положения. Он узнал, что на крайнем правом фланге армии фон-Клук создается серьезная опасность в связи с французским наступлением, ведущимся от Парижа. Из этого он делает вывод, что единственное средство спасти эту армию — это прорвать центр французского боевого расположения мощным глубоким ударом. Поэтому он обратился к соседним армиям с просьбой о содействии. Генерал фон-Бюлов, так же как и принц Вюртембергский, обещал ему поддержку своих армий: 2-й и 4-й.

Поэтому во второй половине дня 7 сентября одновременно по 2-й и 3-й армиям были отданы приказы о том, чтобы правый фланг армии Фоша был сбит в ту же ночь (с 7-го на 8-е).

1-я германская гвардейская дивизия наступает между Морэн-ле-Пети и Экюри. Группа, сформированная под командой генерала фон-Кирхбаха, командира 12-го резервного корпуса, в составе 2-й гвардейской дивизии из 2-й армии и 32-й дивизии вместе с 23-й резервной дивизией из 3-й армии, наступает на линию Соммы от Экюри до Соммсу: 2-я гвардейская дивизия между Экюри и Нормэ; 32-я дивизия в районе Ленаррэ, 23-я резервная дивизия между Вассимон и Соммсу.

Приходится прибегнуть к ночной атаке, несмотря на ее трудности, для того чтобы избежать воздействия французской артиллерии. Никакой артиллерийской подготовки, если не считать нескольких коротких сильных очередей в момент штыковой атаки. Не должно быть излишнего шума.

Таким образом, огромная лавина из четырех отборных дивизий готовится ринуться внезапно ночью на спящие биваки 11-го корпуса, 60-й резервной дивизии, лишенной своих лучших подразделений, и 18-й дивизии, которая во второй линии считает себя в безопасности. Эта штыковая атака должна смести все на фронте в 16 километров и дойти до позиции французской артиллерии — своей первой цели. Атака назначена на 3 часа утра для группы Кирхбаха, на 3.30 — для 1-й гвардейской дивизии.

Дать полное и точное описание того, что было в эту ночь, невозможно. Воспоминания переживших ее слишком неопределенны; [110] исторические очерки, составленные позже, недостаточно обоснованы документально и слишком мало дают пояснений. Мы попытаемся подобрать несколько эпизодов, которые дадут общее представление о том, что произошло.

а) В 22-й дивизии. 22-я дивизия была атакована первой.

116-й полк находился возле станции Нормэ. В его официальной истории мало подробностей. В ней упомянуты трехчасовой артиллерийский обстрел и ружейная перестрелка; отход; сбор в Монтепре. Все это, должно быть, произошло внезапно, так как бойцы были захвачены врасплох, спящими, безоружными.

19-й полк охранял Ленаррэ. Полковник Маиьан, раненый накануне, не желал оставить своего полка, который должен был наступать на следующий день. Усиленный для наступления батальоном 116-го полка и батальоном 62-го полка, он поручил охрану Ленаррэ этим двум батальонам и собрал 19-й полк в тылу, вдоль железной дороги.

В 3 часа, туманной ночью, противник следом за лавиной снарядов обрушивается на наши части. Саксонцы 32-й дивизии идут под звуки флейт и барабанов. Они не стреляют; в некоторых полках затворы винтовок вынуты; применяться должен только штык. Ленаррэ охвачен и наводнен противником после серьезного сопротивления у церкви. Германцы переходят Сомму в брод, по пояс в воде, и взбираются в ночном тумане на крутой левый берег реки с криками:

— Не стреляйте! Французы! 118-й полк!

Наши замечают обман только тогда, когда противник уже в нескольких метрах. По призыву офицеров вскакивают, полуодетые, на свои места. Завязывается рукопашный бой. Потери серьезные.

Роты, лишившись всякого руководства, отступают одна за другой, причем некоторым из них приходится пробивать себе дорогу штыками. Общий поток направляется на Коннантрэ. 118-й полк, занимавший железную дорогу правее 19-го полка, атакован по всему фронту и обойден с обоих флангов. Здесь сопротивление также энергичное, но под нажимом двух саксонских полков: 178-го 32-й дивизии и 102-го гренадерского 23-й резервной дивизии, полк вынужден отступить. Капитан Путрэн, командир 3–^го батальона, и много офицеров выбыло из строя. Отступление все-таки происходит в порядке, отступают на Коннантрэ.

62-й полк стоял фронтом на Вассимон около Шаплэн. Он очутился, таким образом, на стыке полос наступления 100-го гренадерского и 103-го полка 23-й (германской) резервной дивизии. Вовремя поднятый по тревоге, он ожидал в черном тумане атаку. Шум ружейной перестрелки позволял ему следить за продвижением к его флангам. В конце концов, под угрозой обхода полк отступил лесом на Семуан.

2-й дивизион 35-го артиллерийского полка, стоявший на позиции близ железной дороги, к югу от Ленаррэ, оставался там до 4 часов под огнем неприятельской артиллерии. Дивизион огня не вел, не имея целей в темноте. Артиллеристы были внезапно обойдены германской [111] пехотой. Они оборонялись карабинами, но удалось спасти только два орудия. Остальные были захвачены противником.

б) В 21-й дивизии. Почти такие же перипетии происходили полчаса спустя в 21-й дивизии.

65-й полк, а также батальон Ланбер 62-й резервной дивизии, которые стояли в отделе на крайнем левом фланге нашей линии, фронтом на Морэн-ле-Пети, были встревожены сильным артиллерийским и ружейным огнем, который слышался в восточном направлении. Полковник Баланьи направляется лично в эту сторону, но темнота и туман не дают возможности что-либо выяснить.

Около 3.30 дозоры устремляются спешно назад, докладывая, что значительные неприятельские силы, двигаясь очень быстро, обошли правый фланг полка и направляются к югу. Тем временем противник появился также и перед фронтом полка.

В то время как боевое охранение оказывает сопротивление, полковник ставит свои батальоны фронтом на восток, где, по его мнению, наиболее серьезная опасность. Но только что окончилась эта передвижка, как левый фланг оказывается в свою очередь обойденным. «Рыжие великаны» — это была 1-я гвардейская дивизия — двигаются впереди, соблюдая равнение, бегом, подгоняемые своими офицерами, идущими сзади с револьверами в руке. Это словно движущаяся стена. Наша первая линия, обойденная с обоих флангов, окруженная, рассеивается. Полковник Баланьи, раненый, падает и попадает в плен. Сосредоточенные в тылу части, располагавшиеся на железной дороге, спешно отходят, делая короткие остановки для того, чтобы максимально задержать противника. Поток направляется к Эви.

На крайнем левом фланге батальон Ланбер не был атакован, но, слыша ружейную перестрелку в 65-м полку, развернулся в тумане фронтом на восток. Так как шум сражения быстро перемещался к югу, он открыл огонь залпами и пулеметную стрельбу. Затем, когда день начал рассеивать туман, дозоры донесли, что батальон находится в одиночестве и что противник широко охватил его правый фланг. Тогда батальон по лесу вдоль железной дороги отступил к Фер-Шампенуаз.

64-й полк находился левее 65-го полка, в лесах впереди Экюри. В 3.30 он был разбужен снарядами, которые разрывались в полосе боевого охранения и на опушке лесов. И почти тотчас же последовала пехотная атака: это был 1-й гвардейский полк. Батальон боевого охранения оказывал сопротивление огнем и штыками, стреляя в упор. Он сломал фронтальный порыв противника, но его обходят, и, во избежание окружения, ему приходится отступать. Германцы подошли к лесу только около 4.30. Полковник Буиссу успел разбудить спящих и развернуть оба оставшиеся у него батальона. Но у нападающих большое численное превосходство; они просачиваются в чащу и охватывают оба фланга полка, угрожая тылу. Итак, хотя потери и незначительные, 64-й полк около 5.30 должен был отступить; отступление совершилось быстро по направлению к станции Фер-Шампенуаз. [112]

Оба батальона 293-Го полка, одного из полкой резервной бригады 11-го корпуса, находились правее 64-го полка, не имея с ним связи. Майор Ларивьер, командовавший этими двумя батальонами, расположил две роты в 250 метрах впереди опушки. В 3.30 обе эти роты были опрокинуты батальоном 1-го гвардейского полка германцев, который без остановок двигался в направлении к биваку полка. Большая часть французов спала без снаряжения. Офицеры еле успели собрать отдельных солдат и организовать очаги сопротивления. При таких условиях борьба продолжаться не могла. Майор Ларивьер был тяжело ранен в плечо. Капитаны Дювик и Карль ранены и захвачены в плен. Солдаты побежали в лес по направлению к Фер-Шампенуаз.

Две роты 337-го полка, другого полка резервной бригады 11-го корпуса, стояли обособленно правее 293-го полка, не были в курсе обстановки и были сбиты, подобно 293-му полку.

Правее их был 93-й полк. Полковник Этэ успел поднять на ноги бивак и даже выслать вперед дозоры. Очень быстро эти дозоры возвращаются, преследуемые по пятам противником, который быстро двигается с криками: «Французы! Не стреляйте!»

Одна минута замешательства на линии боевого охранения, выставленного батальоном Каррьер. Его достаточно для того, чтобы германцы подошли вплотную к окопам, бросились в штыки и опрокинули охранение, которое устремилось назад к главным силам.

А атака продолжается, быстрая и энергичная. Батальоны главных сил развертываются. Им мешает поток беглецов. Некоторые роты, успевшие собраться, отчаянно дерутся, но большинство тоже начинает отход в тыл. Капитану Перр приходит мысль уберечь свою роту от этого беспорядка и увести в лес восточнее дороги. Ружейным огнем он вынуждает противника, принять вправо и тем изменить направление движения.

Эта рота оказывает упорное сопротивление. Около 7 часов к ней приносят тяжело раненого полковника Этэ, а также и полковое знамя, которое знаменщик младший лейтенант Лебрен, дважды раненый, вырвал у противника. Около 8.30 роте Перр удалось присоединиться к главным силам полка, отступавшим на Фер-Шампенуаз.

137-й полк находился перед Нормэ, примыкая своим левым флангом почти к дороге на Фер-Шампенуаз. В 3.30 после короткого артиллерийского обстрела он был атакован с фронта и обойден с левого фланга 2-м гвардейским полком и одновременно с правого фланга — 4-м полком. Благодаря героизму 3-го батальона, который стойко держался, полк остановил противника на своем фронте. Полковник Ламэ, командир бригады, находился на линии огня, поддерживая своим присутствием дух солдат. Но германцы обходят оба фланга и устремляются в тыл. В конце концов, оказалось возможным выйти из боя, только пробивая дорогу штыком. Потери тяжелые. Полковник Ламэ убит, майор Лаффон де-Ладэба, командир полка, тяжело ранен. Остатки полка отступали в направлении к Эви.

1-й и 3-й дивизионы 51-го артиллерийского полка 21-й дивизии располагались биваком в Коннантрэ, оставив орудия на позиции [113] к югу от Нормэ. Возвращаясь туда около 4 часов утра, чтобы занять свои места, артиллеристы наталкиваются на подразделения 137-го, 114-го, 176-го полков, которые в беспорядке отходят назад.

Противник неотступно их преследует. Майор О'Нейлль, командир 3-го дивизиона, который, будучи накануне ранен, все-таки присоединился к своим батареям, видя, что нет времени увезти орудия, приказывает забрать орудийные замки.

2-й дивизион на позиции к югу от Морэн-ле-Пети был также атакован частями 1-й гвардейской дивизии, но ему удалось выйти из боя и отойти, оставив противнику только одно орудие!

В общем вся 21-я дивизия отошла в южном направлении после двух часов ожесточенных схваток, причем части понесли большие потери, полки перемешались и пришли в расстройство, дивизия потеряла половину артиллерии.

в) В 60-й резервной дивизии. Главные силы 60-й резервной дивизии находились вне полосы наступления и только некоторые из ее частей подверглись удару.

Атакован был 225-й полк, один батальон которого вновь был отправлен в качестве подкрепления в первую линию: 2 роты — в Ленаррэ, 1 рота — в Вассимон, 1 рота — в Оссимон, из батальона, который находился на биваке к северу от Монтепре. Его постигла судьба частей, находившихся здесь ранее. Полк потерял убитыми 12, ранеными 147 и без вести пропавшими 60 человек.

Две роты 336-го полка и один батальон 247-го полка охраняли Соммсу. Они подверглись атаке и после упорного сопротивления, понеся тяжелые потери, отошли.

202-й и 248-й полки, биваки которых были расположены к северу и северо-западу от Монтепре, оказались в полосе наступления 23-й (германской) резервной дивизии. Они были отброшены: первый — к Монтепре, второй — к Майи. Другие полки резервной дивизии, не подвергнувшиеся атаке, были отведены в тыл и использованы для оборудования тыловой позиции.

г) В 18-й дивизии. За 21-й и 22-й дивизиями в качестве резерва находилась прибывшая накануне 18-я дивизия, которая, как мы уже видели, расположилась на биваке так, как будто бы она была идеально прикрыта и обеспечена от всякой атаки. Они не имели связи с полками первой линии и находились от них слишком близко для того, чтобы успеть принять в случае атаки самые необходимые меры для обороны.

Захваченный врасплох, с винтовками в козлах и с снятым у большинства солдат снаряжением, 32-й полк потерял 620 бойцов и 15 офицеров и был отброшен частью к Фер-Шампенуаз, частью к Коннантр.

66-й полк был также атакован. Этот полк упорно оборонялся, хотя он был сразу атакован с фронта и обойден с обоих флангов. От этого потери были более тяжелыми. Убит капитан Клюг, командир 1-го батальона, ранен капитан Мерсье, командир 2-го батальона.

Майор де-Виллантруа, легко раненый, поспешил отвести в тыл две роты для организации отхода на дорогу в Фер-Шампенуаз. [114]

Батальонам удалось выйти из боя благодаря этой мере, а также благодаря героизму лейтенанта Шелль, который со своим пулеметным взводом пожертвовал собой для спасения товарищей. Из офицеров было убито 11, ранено 13 и вечером на поверке не оказалось 1 287 солдат. Под руководством трех-четырех оставшихся офицеров и нескольких унтер-офицеров взводы, потерявшие более половины своего состава, отошли к Эви, оказывая сопротивление противнику или пробивая себе дорогу штыками.

114-й полк, бивак которого находился к югу от Нормэ, на оси наступления 4-го гвардейского полка, стал в «ружье» в 3.30, услышав ружейную перестрелку. В 4 часа на него надвинулись отходившие в беспорядке подразделения 137-го и 93-го полков.

Батальон Казала, расположенный впереди в окопах, на опушке лесов к югу от Нормэ, оказывает сопротивление и вынуждает противника остановиться.

Чтобы сломить это сопротивление, германская артиллерия ведет сильный огонь. Капитан Казала ранен. Спустя несколько минут, он и врач, делавший ему перевязку, были убиты.

Кроме того, наша артиллерия, стоявшая на позиции к югу от Коннантрэ, стреляла со слишком малым прицелом и начала поливать мелинитовыми снарядами всю опушку, занятую нашими. Связисты, посланные, чтобы прекратить этот огонь по своим, не дошли до артиллерийских позиций. Капитан Эйме во время одной из этих попыток был убит.

Полк тем не менее держится, несмотря на снаряды, падающие спереди и сзади, а также и на косоприцельный пулеметный огонь. Еще в 9 часов майор Киффер, командир полка, получив приказ от командира бригады генерала Гиньябодэ об отходе, ответил принесшему его лейтенанту Эриссар, что он готов повиноваться, но что в отходе еще нет никакой надобности.

Через 125-й полк, находившийся на оси наступления 32-й (германской) дивизии, прошли подразделения 19-го и 116-го полков, отходивших на Коннантрэ. Он развернулся и оказал энергичное сопротивление 102-му и 103-му германским полкам. Полковник Дешан, ввиду угрозы окружения превосходными силами противника, пробравшимися в лес, отвел затем назад свои батальоны к Коннантрэ.

33-й артиллерийский полк, полк 18-й дивизии, не пострадал. Стоя на позиции к югу от Коннантрэ и к юго-востоку от Фер-Шампенуаз, его дивизионы беспрерывно отвечали на огонь германской артиллерии. И если неясность обстановки являлась причиной грубых ошибок (стрельба по своим), то они тем не менее наносили германцам значительный урон. После этого они были отведены на тыловые позиции.

В общем 18-я дивизия плохо проявила себя; она не оказала никакой помощи дивизиям первой линии, которые она должна была поддерживать; позволила противнику напасть на нее врасплох и не была полностью уничтожена только благодаря инициативе и личной доблести офицеров и солдат. [115]

11-й корпус преодолевает кризис

В 7 часов утра казалось, что 11-й корпус и 18-я дивизия разгромлены полностью. Тем не менее положение было восстановлено довольно скоро.

Действия командиров бригад и их штабов сказывались только на передовых линиях. Находясь слишком близко к войсковым частям, они были вовлечены в эту сумятицу, и им ничего не оставалось делать, как действовать в качестве бойцов. Штабы понесли тяжелые потери. Вследствие этого командиры дивизий поздно получили сведения о происшедшем и главным образом от подразделений, отхлынувших в тыл.

Первое донесение, адресованное в Планси генералом Радигэ, командиром 21-й дивизии, с своего командного пункта, расположенного на дороге из Эви в Фер-Шампенуаз, датировано было 7.30, четыре часа после начала атаки. И в этот момент генерал считал, что атака, опрокинувшая два из его полков перед Экюри, велась только двумя германскими батальонами, и не понимал, каким образом 64-й и 93-й полки, казавшиеся такими боеспособными, могли тем не менее позволить себя отбросить. Некоторые признаки заставили его предположить, что все зло происходит от двух рот 337-го полка, которые находились между этими двумя полками и убежали при первых ружейных выстрелах, предоставив «обоим неприятельским батальонам» возможность ворваться в этот разрыв и действовать в тыл обоим соседним полкам.

Он обвинял также 65-й полк в том, что он не удержался, не подозревая, что этот несчастный полк имел дело со всей 1-й гвардейской дивизией. Он ничего еще не знал о своем правом фланге, где, как он надеялся, бригада Ламэ удержалась. В общем он не знал ничего. Он был убежден только в том, что потребуется несколько часов для приведения в порядок частей, опрокинутых в этом ночном бою.

Но офицеры штаба дивизии и сам майор Марэн, начальник штаба, отправились на разведку и вскоре натолкнулись на свои колонны, отступавшие в довольно скверном состоянии. Продолжающийся и приближающийся артиллерийский я ружейно-пулеметный огонь должен был дать генералу более точное понятие об обстановке. Он даже узнал от подходящих расстроенных частей 32-го и 66-го полков, что 18-я дивизия, которая находились за 21-й дивизией, также опрокинута.

В ответ на донесение от 7.30 на командный пункт дивизии около 8 часов прибывает начальник штаба 11-го корпуса полковник Вэвада. Генерал Радигэ сообщает ему только что полученные, особо тревожные сведения. Положение 42-й бригады угрожающее: ее командир, полковник Ламэ, убит; командиры 137-го и 93-го полков тяжело ранены, так же как и многие офицеры.

Эти факты, сопоставленные с тем, что известно о 65-м полку, и с отсутствием сведений относительно 64-го полка, могут привести к выводу о полном разгроме. Распоряжения? Как их дать? Кому? Ведь неизвестно даже, где полки, которые отступают по [116] лесам. Повсюду отходят подразделения, принадлежащие к Составу разных полков, большею частью без офицеров и боеприпасов. Генерал ограничивается просьбой вывести 21-ю дивизию из боя, для того чтобы остатки ее собрать в тылу, где все выяснится.

Генерал Лефевр. командир 18-й дивизии, командный пункт которого находится в Фер-Шампенуаз, получил известие о натиске противника на биваки своей дивизии несколько позже 4 часов. Ввиду этого он послал своего начальника штаба, майора Кэнтар, в Коннантрэ, куда направлялась бригада Гиньябодэ, и капитана Зерфюс к Норма на розыски бригады Жанена. Учитывая возможности обстрела, необходимо было приказать обеим бригадам отойти на лесистые высоты, командующие над местностью к югу от дороги из Фер-Шампенуаз в Коннантрэ, и оборудовать там тыловую позицию.

Оба офицера выполнили задание, но при возвращении капитан Зерфюс был смертельно ранен пулей в голову. Впрочем, распоряжение было выполнено: с трудом — бригадой Жанена, очень сильно теснимой противником, легче — бригадой Гиньябодэ, на которую противник менее наседал.

Майор де-Виллантруа останавливает 66-й полк бригады Жанена на гребне к северо-западу от Эви около 9 часов, но полковнику Мезьер только к 10 часам удается собрать в лесах, в 2 километрах к северу от Эви, два батальона 32-го полка, из которых один отходил в направлении на Коннантрэ, а другой — на Фер-Шампенуаз.

Бригада Гиньябодэ, удержав противника на почтительном расстоянии почти до 9 часов, отошла в свою очередь назад и при поддержке 33-го артиллерийского полка, стоявшего на позиции на высоте разрушенной мельницы у Гургансон, только что (около 10 часов) заняла позицию на высотах в 2 километрах к югу от Коннантрэ.

Два резервных полка, выгрузившихся накануне в Арси-на-Об, находились в резерве: 268-й — на биваке к югу от Коннантрэ, 290-й — в Арси. Генерал Лефевр вызывает их: 268-й полк — на опушку лесов к югу от Коннантрэ; 290-й полк — к югу от Эви, по обе стороны дороги из Гурганоон.

Бригада Ревейяк 60-й резервной дивизии, в составе 247-го, 248-го и 271-го полков, нападению не подверглась. Генерал Жашэ, командир дивизии, слыша усиливающийся артиллерийский огонь вдоль всей линии Соммы, поднял полки по тревоге и направил их на лесистые гребни к югу от Коннантрэ и Монтепре. Одновременно генерал с подполковником Гибер, своим начальником штаба, и со всеми штабными офицерами отправился к полкам бригады Маргерона: 225-му, 202-му и 336-му, которые отступали, и направил их на гребни, занятые бригадой Ревейяк. Около 10 часов приступили к рытью окопов на этой линии, которую предстояло упорно «оборонять.

Что касается артиллерии 60-й резервной дивизии, то она готова к действию: один дивизион — восточнее Коннантрэ, возле фермы Мальтурнэ, а оба другие дивизиона — к югу от Коннантрэ.

Слыша, что канонада во всем северо-восточном районе усиливается, генерал Эйду с первым эшелоном штаба 11-го корпуса [117] оставил в 4 часа Гургаисон и отправился на свой командный пункт в Фер-Шампенуаз. По прибытии в это селение он натолкнулся на подразделения 18-й и 21-й дивизий, которые в беспорядке отступали. Солдаты говорили, что в лесах на биваки ночью было произведено внезапное нападение больших сил противника, вышедших из Экюри и Морэн-ле-Пети.

Генерал старается, совместно с офицерами своего штаба и охраной, остановить отдельных бойцов, собрать их и привести в порядок и немедленно сообщает по телефону в Планси то немногое, что ему известно о событиях. Он сообщает о жестоком обстреле Морэн-ле-Пети, Экюри и Ленаррэ, начавшемся в 3 часа, об атаке, начавшейся в 4.30... И несколько преждевременно добавляет, что 11-й корпус удерживает все свои позиции и что 18-я дивизия, с которой корпус имеет связь, готовится к контратаке... Все это очень далеко от истинного положения дел! Генерал, очевидно, ничего еще не знает, и его очень успокоительное донесение, к несчастью, не соответствует действительности.

Утро используется для того, чтобы привести в порядок безостановочно отходящие подразделения, принадлежащие к составу разных полков корпуса{55} и 18-й дивизии. Их направляют на северную опушку лесов, к югу от Фер-Шампенуаз, между фермой Сен-Жорж и Эви. Генерал, полковник Вэвада, подполковник Ретрувэ, майор Казала, капитаны Кальве, Мансерон и Шатанэ прилагают все старания. Эти старания увенчиваются успехом, несмотря на то, что люди изнемогают от усталости.

В 6.15 генерал составляет оперативный приказ, предписывающий: 21-й дивизии занять высоты к югу от Фер-Шампенуаз, между фермой Сен-Жорж и Эви; 18-й дивизии расположиться на лесистом гребне к югу от Коннантрэ; 22-й дивизии укрепить гребень от фермы Мальтурнэ до дороги из Моитепре в Оссимон; 60-й резервной дивизии преградить район, заключенный между этой дорогой и большой дорогой из Арси-на-Об. На 2-й коннострелковый полк возлагалась задача прикрыть в восточном направлении правый фланг боевого порядка.

В то время как командный пункт корпуса переезжал из разрушенной мельницы у Гургансон е район на 1 500 метров к югу от Эви, из Планси прибыл майор Нолэн.

Со свойственным ему оптимизмом и горячностью он заявил, что то, что происходит здесь, хотя и очень неприятно, но будет скоро исправлено, так как мы являемся победителями в решающем пункте «стратегической шахматной доски». Он ставит генерала Эйду в известность относительно продвижения армии Монури и английской армии; он указывает, что армия Франше д'Эсперэ готова вцепиться во фланг 2-й германской армии. Победа приближается, и если противник будет здесь вести наступление с удесятеренной силой, то, очевидно, для того чтобы дать возможность своим армиям правого фланга, которым грозит опасность, выйти из боя и вести отступательное сражение. Командующий армией категорически [118] приказал поэтому крепко держаться и наступать во что бы то ни стало.

Вспомним, что донесение, которое командир 11-то корпуса отправил генералу Фошу в 7.30, было полно оптимизма. В нем говорилось, что корпус и 18-я дивизия приведены в порядок на линии ферма Сен-Жорж, Коннантрэ, — что является еще далеко не точным — и что 18-й дивизии даже отдан приказ предпринять решительное наступление с имеющимися в ее распоряжении частями, — наступление, которое должна поддержать 21-я дивизия, с тем чтобы вновь занять Фер-Шампенуаз.

«Я имею полное основание думать, — прибавляет генерал Эйду, — что если это наступление, выполняемое свежими и вполне дисциплинированными частями, будет вестись решительно, то мы сможем вернуть многие из наших позиций».

«Свежие и вполне дисциплинированные части», — где же он рассчитывает их найти? Кроме нескольких батальонов резервистов, у него имеются только полки, понесшие большие потери и оставшиеся почти без офицеров, — он это хорошо знает. Но воля Фоша действует. Эйду не хочет быть побежденным; он не будет побежден.

В 9.15 он запрашивает генерала Лефевр о том, начала ли 18-я дивизия наступление, которое ей было предписано.

«Я безусловно рассчитываю на это движение, — добавляет он, — чтобы выручить корпус и вновь занять позиции».

Быстро продвигаясь по лесам, не пытаясь захватывать очаги сопротивления, которые они обходят и окружают, германцы все время идут вперед. К полудню обе гвардейские дивизии наступают: 1-я дивизия — с дороги Фер-Шампенуаз, Банн, 2-я — перед Фер-Шампенуаз.

Генерал фон-Плеттенберг, командир гвардейского корпуса, вернул себе 2-ю гвардейскую дивизию, которая была заменена в группе фон-Киржбах 24-й резервной дивизией. Он хочет двинуть всю гвардию в направлении на юго-запад, приняв за ось наступления дорогу из Фер-Шампенуаз в Сезанн, избрав в качестве целей — сперва Коннантрэ, затем Плер.

К счастью, для нашего корпуса эти части, изнемогшие за целую утомительную ночь в результате тяжелых боев, которые они вели с 3 часов утра, не в состоянии выполнить приказ фон-Плеттенберг. Солдаты засыпают на каждой остановке, а остановок, причиненных французской артиллерией, много. Около 13 часов, не имея возможности, кроме того, рассчитывать ни на какое подкрепление, гвардия останавливается. Ей едва удалось пройти линию Фер-Шампенуаз, Банн.

От генерала фон-Кирхбах настойчиво требовали действий в юго-западном направлении, удара в тыл защитникам бастиона Аллеман-Мондеман. Линия высот к югу от Фер-Шампенуаз, Коннантрэ и Монтепре была занята французами. Прежде чем пытаться продвинуться [119] в западном направлении, необходимо овладеть сперва этой линией.

Поэтому 23-я германская резервная дивизия ведет наступление к западу от Монтенре, но без большого успеха, несмотря на поддержку, которую ей оказывает артиллерия 24-й резервной дивизии. 32-й дивизии, более счастливой, удается к 12.30, после упорной борьбы, вновь еще раз потеснить 18-ю дивизию.

К 13 часам генерал Эйду, перенесший свой командный пункт к северному выходу из Салон, решает установить новую тыловую позицию своим дивизиям, все еще слишком изнуренным, чтобы удержать противника на прежней позиции.

Имея тесную связь с генералом Баттэсти, командиром 52-й резервной дивизии, он знает, что эта дивизия должна контратаковать в 14.30 из района Коннантрэ, ферма Сент-Софи в направлении к северу от Фер-Шампенуаз. Он считает поэтому важным, чтобы в момент, когда эта контратака начнется, 11-й корпус был в состоянии оборонять позицию, перед которой германские части, атакованные во фланг, будут окончательно сломлены.

Новый фронт, который был виден с командного пункта, проходил по высотам к югу от р. Морьенн по окраинам селений Корруа, Гургансон и Семуан; Эйду приказал держаться до последнего солдата. Перед левым флангом у мельницы близ Коннантрэ должен быть создан опорный пункт, который придется, до пределов возможного, оборонять полку 18-й дивизии.

К тому же, когда начнется контратака 52-й резервной дивизии, этот полк поддержит ее огнем, и на всем фронте 11-го корпуса завяжется «энергичный, насколько это возможно» бой.

В штабе армии

В Плаеси в 3 часа утра, т. е. в тот самый момент, когда противник выпустил первые снаряды, Фош подумал о том, что необходимо приказать выслать с рассветом пехотную и артиллерийскую разведку по всему фронту, чтобы определить пункты, «еще занятые» противником. В это же время Вейган занялся авиацией, которой он приказал выслать разведку на Шампобер, Вертю и Майи.

В 6 часов отправились два самолета эскадрильи «Блерио-10»: один, пилотируемый сержантом Сади-Лекуэнт с лейтенантом Каюзак в качестве наблюдателя; другой, пилотируемый лейтенантом Гард, с наблюдателем лейтенантом Турэн.

Вылетели также два самолета эскадрильи «Блерио-3»: один с лейтенантом Сэрр в качестве пилота и наблюдателем лейтенантом Шапле; другой, пилотируемый капралом Револь-Тиссо, с лейтенантом Ру наблюдателем.

Армия имела в своем распоряжении только этих четырех офицеров-наблюдателей.

Эта разведка многого не смогла установить. Погода в эти утренние часы была туманная, дождливая; дул сильный ветер, создавший основательную «болтанку». Бой на линии Соммы, к этому времени усилившийся, все же ускользнул от взоров летчиков. Лейтенант [120] Турэн, пролетавший над районом, где шли бои, увидел дивизионную колонну, идущую из Виллезене в Нормэ, парки, брошенные биваки и горящие селения Вассимон, Оссимон, но он совершенно не упоминает об артиллерийской канонаде и ружейной перестрелке, которую заглушал шум мотора.

В общем донесения авиации, полученные между 7.30 и 8.00, нисколько не осведомили командование армии о том, что происходило. А донесение 11-го корпуса, полученное в Планси в 5 часов, даже ввело его в заблуждение. Это очень лаконическая бумажка, датированная 4.40, в которой говорится о неприятельском наступлении, начавшемся в 4.30 по всему фронту корпуса, — наступлении, особенно сильном на левом фланге, но при котором 11-й корпус как будто оставался хозяином всех своих позиций, а 18-я дивизия, хорошо отдохнувшая и прибранная к рукам, готова была начать предписанное наступление.

Тем не менее туда посылается лейтенант Тардье для того, чтобы выяснить более точно, что произошло в 4.30. Он должен немедленно вернуться с докладом об обстановке на фронте 11-го корпуса.

Между тем в 6.30 Фош уезжает из Планси на свой командный пункт в Плер. В восточном и как будто бы в северном направлении слышен гул орудий, все продолжающийся и усиливающийся. Не могло ли это быть неприятельское наступление в большом масштабе? Может быть, но во всяком случае оно является менее опасным на востоке, чем если бы оно было на западе. Решительная партия играется на западе, и если только на правом фланге не будет поголовного бегства, что, конечно, мало вероятно, то здесь нет оснований для паники.

Около 8 часов является Тардье. Положение тяжелое. Большая часть полков 11-го корпуса, если не все, и даже 18-я дивизия, находившаяся во второй линии, подверглись ночью в лесах, на биваке, внезапному нападению и большей частью оттеснены. Для некоторых из них — это разгром. Генерал Эйду рассчитывает собрать 11-й корпус и 18-ю дивизию на лесистых высотах к югу от Коннантр и Фер-Шампенуаз и там удержаться. Но части утомлены...

Сидя в своем кабинете, Фош очень спокойно слушает, не прерывая. По окончании доклада он засыпает Тардье вопросами. Он хочет знать больше. Ему непонятно, каким образом полки 18-й дивизии, находившиеся во второй линии, попали в эту сумятицу. Это непостижимо.

— Вернитесь к генералу Эйду, — говорит он в заключение. — Пусть он держится! Вы его знаете, а? Пусть он держится! Чтобы он не оставлял Фер-Шампенуаз, чего бы это ни стоило!

И он немедленно отдает срочный приказ 9-му корпусу, кратко ориентирующий генерала Дюбуа в обстановке, и приказывает ему подготовить совместно с 11-м корпусом общую операцию с целью отбросить противника к Морэн-ле-Пети и к Экюри. В 4-ю армию он посылает телефонограмму. Он говорит, что положение на левом фланге 9-й армии хорошее, но на правом фланге 11-й корпус после атаки превосходных сил противника вынужден [121] был оставить линию Соммы от Морэн-ле-Пети до Ленаррэ. Он запрашивает: что 4-я армия может сделать, чтобы поддержать правый фланг 9-й армии?

На эту телеграмму от имени генерала Лангль-де-Кари отвечает полковник де-ла-Фонтэн, начальник 3-го бюро 4-й армии. И ответ не утешительный. 4-я армия в данный момент ничем не может помочь 9-й армии. Должен войти в линию 21-й корпус, но головы его колонн смогут быть в Сомпюи не ранее 13 часов, и 4-я армия не в состоянии прикрывать разрыв, отделяющий ее от 9-й армии. К тому же ее направление наступления на север, а не на северо-запад.

Фош обращается к 5-й армии. Энергичное наступление этой армии на плато, расположенные к западу от Шампобер, — наступление, выполняемое согласованно с 42-й дивизией и левым флангом 9-го корпуса, могло бы еще задержать наступление противника и выручить правый фланг 9-й армии. Он запрашивает, не могло ли бы состояться наступление подобного рода.

И тотчас по получении этой телефонограммы генерал Франше д'Эсперэ отдает приказ своему правофланговому 10-му корпусу продвинуться вперед в северном направлении, затем отклониться к северо-востоку, с тем чтобы «самым решительным образом» поддержать действия 42-й дивизии. Приказ командующего 5-й армией заканчивается такой фразой: «Выполнить это движение 10-му корпусу надлежит немедленно».

А сведения с правого фланга продолжают поступать тревожные. Около 8.30 в донесении генерала Эйду указывается, что 11-й корпус отходит; что он оставил Фер-Шамленуаз и что в ожидании предполагаемого наступления он устраивается на высотах к северу от Эви.

В данный момент ничего не остается делать, как ожидать результатов от принятых мер, но в 10.15 Фош отправляет в 4-ю армию новую телефонограмму, более настойчивую по сравнению с первой. Он указывает на 11-й корпус, отброшенный от Фер-Шампенуаз и находящийся в критическом положении, и на 9-ю кавалерийскую дивизию, бывшую в Соммсу, отброшенную к Майи, и пишет в заключение:

«Было бы крайне желательно, чтобы 4-я армия смогла ввести сегодня в дело 21-й корпус в направлении на Соммсу».

Но на левом фланге 4-й армии германцы также ведут энергичное наступление. 21-му корпусу придется поэтому направить в Сомпюи свою 13-ю дивизию, только что совершившую переход в 32 километра. Что касается 43-й дивизии, то она, делая переход в 50 километров, подойдет только вечером в район Данпьер, в 15 километрах к югу от Сомпюи. Во всяком случае она будет в состоянии действовать у Соммсу только завтра. А завтра будет поздно!

В 10.40 отправляется приказ 9-й кавалерийской дивизии. Где эта дивизия? Фош этого точно не знает, но он приказывает ей действовать по дороге из Соммсу в Майи, с тем чтобы угрожать флангу частей, наступающих на Монтепре, и замедлять всеми способами продвижение противника. [122]

Наконец, в 10.15 он посылает капитана Журдан к генералу Дюбуа, чтобы указать ему, что главный интерес дня теперь на правом фланге, где он должен оказать всемерную поддержку пришедшему в расстройство 11-му корпусу. Левый фланг 9-го корпуса, конечно, должен держаться во что бы то ни стало: от этого зависит решающий исход, но из этого не следует, что правый фланг может быть раздавлен. У Суази, у Мондеман находятся Гросэтти, Энбер. Даже разбитые, они удержатся; они зацепятся за местность; они выиграют время. Блондла ничем не рискует за Сен-Гондскими болотами, и наступление 10-го корпуса, которое начал генерал Франте д'Эсперэ, обеспечивает положение с этой стороны. Следовательно, Дюбуа должен послать все свободные наличные силы на правый фланг и согласовать вопрос о наступлении с Эйду.

В 12.30 является майор Нолэн; он возвратился из Гургансон, где он оставил генерала Эйду готовившимся перенести свой командный пункт назад в Салон. 11-й корпус был еще потеснен в районе южнее Коннантрэ и отступает в южном направлении к р. Морьенн. С сегодняшнего утра он отступил на 12 километров. Его полки понесли большие потери; они без офицеров, без боеприпасов; они обессилены. Тем не менее они дерутся, и артиллерия работает превосходно. Но до каких пор могут продолжаться эти усилия?!.

Нет сомнения, противник также несет потери и утомлен. Он не будет в состоянии бесконечно преследовать 11-й корпус, особенно зная о своем поражении на правом фланге.

В полдень — Фош за столом со своим штабом, так как завтрак и обед являются такой же служебной обязанностью, как и всякая другая, которая не допускает ни пренебрежительного к ней отношения, ни запоздания и для начальника является мощным средством поддерживать моральное настроение на должной высоте.

Завтрак проглатывается в 20 минут. В это время назревают мысли, назревает и сражение. Выйдя из-за стола в 12.30, Фош — у телефона. Дюбуа доложил, что положение 9-го корпуса менее надежно, чем кажется, что вновь начинается гул орудий около Банн, подготовляется сильная атака на Брусси. Он беспокоится о своем левом фланге. Фош, только что получивший хорошие известия о 42-й дивизии, настаивает.

«9-му корпусу, — говорит он по телефону, — нечего бояться за свой левый фланг. 42-я дивизия и 10-й корпус легко продвигаются вперед в северном направлении. Главные силы неприятельской пехоты сегодня ночью отошли. Канонада, которую слышит генерал Дюбуа в западном направлении, это — огонь артиллерии 42-й дивизии. 9-й корпус имеет, следовательно, возможность располагать значительными силами для того, чтобы поддержать 11-й корпус у Фер-Шампенуаз».

Генерал Дюбуа как будто бы успокаивается. Фош, не беспокоясь за генерала Дюбуа, выходит с лейтенантом Ферассон на часовую прогулку по дороге из Плер в Майи. Надо дать время, чтобы отданные приказы были приведены в исполнение, учитывая, что пехота, особенно утомленная, движется не более как 4 километра [123] в час. Следует быть терпеливым, но для этого в столь критические минуты необходимо быть одаренным силой духа и моральной уравновешенностью, которые являются уделом только волевых людей.

В момент, когда канонада в северном направлении достигла такой силы, как никогда, генерал, прервав философские рассуждения, говорит:

— Надо, чтобы их дела шли очень плохо в другом месте, чтобы они упорствовали с таким неистовством в желании прорваться здесь!

В 15 часов он снова сидит, склонившись над картами. Пришло время действовать. 11-й корпус должен находиться примерно к югу от р. Морьенн; противнику необходимо произвести перегруппировку для нового наступления; у Дюбуа было время подготовить необходимые силы. Надо, чтобы 9-й корпус наступал.

Вейган вскоре отправляется на станцию Лэнт, где Дюбуа расположил свой командный пункт. Туда он привозит приказ, не допускающий никакого промедления.

«С получением настоящего приказа, — значится в нем, — 9-му корпусу перейти в наступление с частями, предназначенными для этой цели. Корпусу войти на своем правом фланге в связь с 11-м корпусом. Во всяком случае наступление начать немедленно».

В 9-м корпусе

Предоставим командующему армией выполнять свою миссию «вдохновителя» и пойдем в 9-й корпус. Посмотрим, в каком положения застанет этот корпус не допускающий возражений приказ Фоша.

На всем его северном фронте ночь прошла спокойно. В 17-й дивизии, так же как и в марокканской и 52-й резервной дивизиях, соприкосновение с противником поддерживалось дозорами. На основании многих однородных сведений рассчитывали на отступление германцев и не хотели оказаться на рассвете в смешном положении людей, выставляющих сильную охрану перед пустым местом. Но в течение всей ночи раздавались ружейные выстрелы, показывающие, что противник все еще здесь.

Ввиду этого в 3 часа утра генерал Дюбуа, еще до получения какой бы то ни было новой инструкции от армии, приказал продолжать на рассвете наступление, достигнуть во что бы то ни стало указанных накануне целей и начать преследование, если будет установлено, что противник стремится уклониться от боя.

И точно в 3 часа в северо-восточном направлении начинается сильная канонада, а с 5 часов начинают поступать от 17-й и 52-й резервной дивизий тревожные сообщения.

17-я дивизия была ослаблена вследствие передачи вчера 77-го полка в помощь марокканской дивизии. Бригада Симон была растянута к югу от болот, фронтом на север, причем ее правый фланг, 90-й полк, занимал фронт Банн, Поле Битвы (названное так потому, что эти места видели некогда поражение Аттилы) и Петит-Ферм{56}. [124] 135-й полк, единственный полк, оставшийся из бригады Зона, был в резерве у горы Август в распоряжении генерала Мусси.

В 52-й резервной дивизии бригада Дурсон была развернута фронтом на восток, от Гранд-Ферм{57} вдоль восточной опушки лесов, параллельно дороге из Морэн-ле-Пети в Фер-Шампенуаз. Там в первой линии находились батальон Браконнье 347-го полка и батальон Энон 291-го полка.

Таково было положение на правом фланге 9-го корпуса, когда в 4.30 в полумраке отдельные солдаты, а затем и двигавшиеся в беспорядке подразделения 293-го и 65-го пехотных, 21-го драгунского и разных полков 11-го корпуса устремились назад, на участок 90-го полка и в середину расположения батарей 17-й дивизии, к западу от Поля Битвы.

90-й полк, немедленно поднятый по тревоге, успел приготовиться к обороне. Но полки 52-й резервной дивизии, бывшие на ее правом фланге, были захвачены врасплох и оттеснены 1-й германской гвардейской дивизией. И 90-й полк, обойденный с правого фланга, перекатами начал отход.

Прибежавший генерал Мусси приказывает этому полку занять позиции по линии Брусси-ле-Гран, гора Август, тогда как другой полк бригады Симон, 68-й, останется по-прежнему фронтом на север.

В это же время полковник Дурсон направлял отступавшие части 103-й бригады: 348-й полк — к ферме Сент-Софи, 291-й и 347-й полки — к Ковнантр. Огонь двух батарей 11-го корпуса замедлил неприятельское преследование и дал штабу 103-й бригады возможность перегруппировать эти полки.

После доклада об этом в 6.20 генерал Дюбуа отдает распоряжение стать фронтом на север и на восток. 17-й дивизии отдается приказ — держаться крепко на фронте Брусси-ле-Гран, Банн, лицом к северу, имея части за правым флангом, для прикрытия себя с востока; 52-й резервной дивизии поддержать 17-ю дивизию бригадой, находящейся на фронте Аллеман, гора Август, и расположить вторую свою бригаду в тылу за правым флангом, возле Фер-Шампенуаз. Таким образом, эта бригада будет в состоянии парировать любое наступление, идущее с востока, и сохранять тесную связь с 11-м корпусом.

Везде необходимо уцепиться и крепко держаться, так как задача 9-го корпуса остается прежняя — затруднить противнику выход из Сеи-Гондских болот.

Противник не продвигается в направлении к горе Август. Имеются благоприятные сведения и от марокканской дивизии: Уа отбито от противника. Скопления германцев ясно обнаружены в Куржоннэ, к северу от болот, но опасности с этой стороны в ближайшем будущем не ожидается. В данный момент положение 9-го корпуса, следовательно, представляется хорошим, несмотря на отход 11-го корпуса. [125]

В 7.30 поступают инструкции из армий. Фош говорит, что 11-му корпусу, имеющему в своем распоряжении 18-ю дивизию, предложено занять Фер-Шампенуаз и там удержаться, чего бы это ни стоило. Он предписывает генералу Дюбуа войти возможно скорее в связь с генералом Эйду и совместными действиями отбросить противника из Морэн-ле-Лети и Зкюри.

Но так как охрана болот по-прежнему остается на нем, то задача 9-го корпуса отныне будет заключать в себе два действия: одно — оборонительное, в направлении на север, другое — наступательное, в направлении на восток. Части 17-й и 52-й резервной дивизий, местами перемешавшиеся, должны быть позже приведены в порядок. Генерал Баттэсти, командир 52-й резервной дивизии, примет командование силами, предназначенными для наступления в восточном направлении совместно с 11-м корпусом. Это бригада Дурсон 52-й резервной дивизии, один артиллерийский дивизион и все части 17-й дивизии, которые для генерала Мусси не являются безусловно необходимыми, чтобы удерживать фронт обороны, обращенный на север. Таким образом, 153-й полк перейдет в подчинение генерала Беттэсти со всеми подразделениями двух дивизий, находящихся к югу от линии Аллеман, гора Август.

В 11 часов, в процессе выполнения этой инструкции, генерал Дюбуа получает из армии новые инструкции. Их привозит капитан Журдан, которому поручено объяснить изменение общей обстановки.

Западные армии: армия Монури, английская армия и армия Франше д'Эсперэ, несомненно, одерживают победу. С германской стороны армия фон-Клук дерется с трудом и (Повернула назад те из своих армейских корпусов, которые она продвинула вперед в южном направлении. Признаки отступления обнаружены также на правом фланге армии фон-Бюлова, так что с этой стороны опасность для 9-й армии уменьшается, и главное сейчас для нее — на правом фланге, где; необходимо во что бы то ни стало не допустить уничтожения 11-го корпуса. Тем более, что между 9-й и 4-й армией, ее соседом справа, существует уже значительный разрыв, и если 11-й корпус был бы оттрепан, положение 9-й армии могло бы стать крайне тяжелым.

Все свободные силы 9-го корпуса должны поэтому быть переброшены к востоку, даже силы центра, которые стоят лицом к Сен-Гондским болотам и которым, как говорится в приказе, «нечего делать». Необходимо согласовать с генералам Эйду вопрос об общих решительных действиях.

Генерал Дюбуа спорит. Он подчиняется, но он обращает внимание на то, что если его центру в данный момент «нечего делать», то противник все-таки еще представляет угрозу на севере болот, что он сосредоточивается около Куржоннэ и что его артиллерия в это время становится гораздо более активной.

Но, как говорится: «раз это приказ и раз это надо», генерал отзывает 77-й полк и 17-й дивизион, который он передал вчера марокканской дивизии и который можно будет послать к Фер-Шампенуаз. [126]

Генералу Энбер, для которого наступление в этих условиях окажется сопряженным с опасностью, он отдает приказ остановиться, но зацепиться за местность и удерживать Сен-При во что бы то «и стало. Сам он, ввиду того что центр тяжести сражения перемещается к востоку, покидает Сен-Лу и переносит немедленно свой командный пункт на станцию Лэнт.

Туда поступают с востока неблагоприятные вести. Германцы будто бы в Фер-Шампенуаз, а 11-й корпус, сильно пострадавший, отступает будто бы за Морьенн.

Разведка майора Дус, начальника 3-го бюро штаба корпуса, подтверждает эти слухи, и майор даже обращает внимание, что этот отход 11-го корпуса, превзошедший все предположения, открывает между 9-м и 11-м корпусами очень широкий разрыв, в который уже устремился противник. Положение там тяжелое.

Поэтому в ожидании результатов от отданных распоряжений посылается один батальон в промежуток между Плер и Коннантр, чтобы постараться восстановить связь с отступающим 11-м корпусом, и все офицеры штаба отправляются к полкам, чтобы ускорить их маневр.

В то же время лейтенант Тардье везет генералу Эйду от командующего армией приказ: не уступать ни пяди земли и удерживать во что бы то ни стало, до последнего солдата, южную часть Гургансон и обрывистый берег р. Морьенн; там перегруппировать свои полки и оттуда предпринять общую контратаку совместно с 52-й резервной дивизией.

Как видим, инструкции и распоряжения Фоша точно применяются к событиям.

Остановка германского наступления на Фер-Шампенуаз

Имел ли в самом деле Фош некоторую иллюзию в отношении энергии, которую 11-й корпус, даже с помощью части 52-й резервной дивизии, мог бы развить во время исполнения предписанных контратак, и в отношении могущих последовать от этого результатов? Это мало вероятно. Он имел слишком большой опыт, был слишком тонким психологом, чтобы иметь подобные иллюзии. Единственно, чего он хотел, — это чтобы мысли офицеров и солдат, дошедших до последней степени утомления, были направлены не на выискивание способов уклонения от боя и обеспечения отступления своей части, а, напротив, на то, что безусловно необходимо остановиться и собрать свои силы, чтобы снова возможно скорее начать наступление.

Около 14 часов генерал Баттэсти, командир 52-й резервной дивизии, прибыл на командный пункт генерала Эйду, и требуемое сотрудничество было налажено. В 15 часов генерал Эйду составил и собственноручно написал приказ, точно определяющий задачи 18-й и 21-й дивизиям и 52-й резервной дивизии.

18-я дивизия, выйдя из района гургансонской мельницы, и отряд 21-й дивизии, отправившись из района коянантрской мельницы, на южном берегу р. Вор, должны двигаться на Экюри и на Фер-Шампенуаз. Части 52-й резервной дивизии, выйдя из района фермы [127] Сент-Софи, должны идти по сходящимся направлениям также на Фер-Шампенуаз по северному берегу.

Артиллерия 9-го и 11-го корпусов должна энергично поддерживать продвижение пехоты.

Но каким образом Эйду, отправляя свой приказ в 15 часов, считал возможным назначить в 15.30 начало предстоящего наступления?

Ему ведь было известно, что к этому времени передвижения 18-й дивизии, в результате которых должна была произойти переброска ее изнуренных и малочисленных полков в район к югу от р. Морьенн, не были еще окончены.

Что 290-й полк, который должен был занять ковнантрскую мельницу, не может прибыть в этот пункт ранее 17 часов и, следовательно, не может начать наступление, в самом лучшем случае, ранее 18 часов.

Что в 21-й дивизии генералу Радигэ не удалось еще перегруппировать свои батальоны, из которых отдельные дошли вплоть до района Корруа. И генерал Баттзсти не мог не сказать ему о степени усталости и расстройства 103-й бригады, в командование которой только что в 11 часов вступил подполковник Леви.

Тогда зачем этот торопящий приказ? Приказ, явно не выполнимый и обращенный только по адресу моральных сил, несомненно по методу Фоша!

Действительно, этот приказ, датированный 15 часами, не был выполнен частями 11-го корпуса; он был выполнен лишь гораздо позже частями 52-й резервной дивизии.

Пятнадцать батарей, став на позиции, одни — возле горы Август, другие — в районе фермы Сент-Софи, начали около 16 часов артиллерийскую подготовку наступления 103-й бригады. И только в 18 часов началось наступление.

245-й и 347-й полки имели задачей двигаться от фермы Сент-Софи к Фер-Шампенуаз. От района севернее Коннантр 348-й полк вначале должен был поддерживать своим огнем это наступление, затем присоединиться к этим полкам. Оставшиеся на ферме Сент-Софи остатки 291-го полка, которые капитан Кистеман старался перегруппировать, должны были укрепить и занять тыловую позицию возле фермы.

Продвижение было быстрым, несмотря на огонь германской артиллерии. Боевое охранение 2-й гвардейской дивизии, захваченное врасплох этим наступлением (которого германцы вовсе не могли ожидать от французских войск, по их мнению, совершенно разложившихся), было отброшено, и в 19.30 стрелковые цепи 245-го, 347-го и 348-го полков дошли до дороги из Фер-Шампенуаз в Банн и заняли станцию Фер-Шампенуаз.

Увлекаемые майорами Батай и Эбер, 245-й и 347-й полки продвинулись к Фер-Шампенуаз, тогда как 348-й полк, задержанный огнем артиллерии, не мог продвигаться с той же скоростью и потерял их из виду.

В результате проведенного с большой решительностью и согласованностью наступления был бы, без сомнения, захвачен и город. [128]

Для германцев все это явил ось полной неожиданностью, и слышались, по словам капитана Обри, помощника командира 347-го полка майора Эбер — шум, тревожные крики, конский топот, стук орудий, зарядных ящиков и повозок, устремившихся в беспорядке из Фер-Шампенуаз назад в северо-восточном направлении.

Был 21 час, и капитан Биняр, из штаба генерала Баттэсти, присутствовавший при наступлении, считал неосторожным темной ночью при недостаточной связи в подразделениях боевой линии позволить этим двум полкам проникнуть одним, без поддержки, в крупный населенный пункт, где нужно было опасаться всяких неожиданностей. И вместо атаки с примкнутыми штыками, которую ожидали солдаты, было приказано отойти к ферме Сент-Софи, где части окопались.

Итак, 2-я германская гвардейская дивизия оказалась не в состоянии удержаться в Фер-Шампенуаз. 32-я германская дивизия, слишком широко растянутая, должна была также (остановиться перед новыми позициями, занятыми 11-м корпусом к югу от Морьенн. 23-я резервная дивизия не могла даже дойти до Монтепре. Выдохнувшись и обессилев, германское наступление всюду остановилось.

В донесении генерала фон-Хаузена, командующего 3-й (германской) армией, говорится, что французы были «разбиты». В действительности 11-й корпус, жестоко пострадавший от внезапного ночного нападения, был отброшен на 16 километров, но не был разгромлен. Вечером он снова был приведен в порядок. Ночь отдыха, — и завтра этот корпус опять будет сражаться. Полное приложение знаменитых принципов Фоша: «Победа равнозначаща воле... Выигранное сражение — это сражение, в котором не желают признать себя побежденным».

Наступление марокканской дивизии, остановленное артиллерией

Генерал Энбер покинул замок Девственниц с рассветом и отправился, чтобы устроить свой командный пункт на поляне, к северу от Бруа, на краю дороги из Мондеман.

Согласно отданным им вчера в 20 часов приказам, пехота находится на исходном положении для наступления с 3 часов утра: в первой линии — шесть батальонов Кро и Феллер, в поддержке — три батальона 77-го полка.

Полковник Зон, командир 36-й бригады, прибывший с 77-м полком, должен руководить наступлением, последовательными целями которого являются: Уа, гребень у Пуарье, Сен-При и лес Ботрэ, — цели, которые будут предварительно подавлены огнем всей артиллерии в течение получаса. Генерал Блондла должен прикрыть эту операцию, крепко удерживая фронт Брусси-ле-Пети, Мениль-Брусси, и принять, если понадобится, в ней участие, вступив в бой в направлении Уа.

Численный состав частей очень слаб. Поэтому, чтобы первая линия была сколько-нибудь плотной, Энбер оставил при себе как [129] последний резерв только стрелковый батальон Тиесейр полка Кро и один батальон 77-го полка. Что касается своего полка конницы, 7-го гусарского полка, он задержал его на опушке лесов к югу от Мондеман в готовности преследовать противника.

Начинаются опоздания. Из-за темноты артиллерия открывает огонь только в 4 часа, и пехота начинает движение вперед только в 4.30.

В 5 часов батальон Туле входит в Уа. Противник оставил это селение, но туда вихрем летят снаряды, рушатся дома. Лес к западу от Уа также не занят, и туда входят наши.

Осторожно продвигаются к гребню у Пуарье, где вчера вечером были обнаружены окопы. Батальон зуавов Моделей атакует этот гребень в 6 часов, не получив в ответ ни одного ружейного выстрела. Но там наших солдат встречают снаряды крупных калибров, «чемоданы», которые засыпают землей целые отделения. Мешают продвижению вперед и снаряды нашей артиллерии, разрывающиеся слишком близко к нашим передовым линиям.

Майор Моделей, с головной ротой, все-таки проходит за тригонометрический знак у Пуарье и углубляется в лес Ботрэ. Там он захватывает в плен несколько отставших солдат 79-го ганноверского полка.

Этот полк был здесь вчера с тремя полевыми батареями и ночью ушел. По словам пленных, главные силы противника якобы прочно обосновались на высотах у леса Юзаж, к северу от Пети-Морэн. Действительно, его артиллерия все время ведет огонь из этого района, и батальон Моделон несет потери. Поэтому полковник Зон, не чувствуя в достаточной степени поддержки от нашей артиллерии, останавливает свое наступление на северной окраине Уа и у тригонометрического знака у Пуарье до тех пор, пока неприятельская артиллерия не будет подавлена огнем наших батарей.

Наступление 42-й дивизии также остановлено

Ночь была для 42-й дивизии необычайно спокойной. Дозоры, высланные вперед для обеспечения соприкосновения с противником, доносили с часу утра о том, что германцы отступают.

Около 4 часов полковник Лоран, командир 10-го коннострелкового полка, даже приказал своему полку произвести чистку лошадей. И по очереди взводы отпускали подпруги, растирали лошадей соломой.

8 5.15 генерал Гроеэтти, свежий и бодрый, так как в эту ночь он «крепко спал в течение пяти часов на вязанке соломы на своем командном пункте у фермы Шаптон, отдает оперативный приказ на этот день. Он не отдал его раньше потому, что ему необходимо было выждать первых результатов наступления 10-го корпуса на его левом фланге.

8-му стрелковому батальону с кавалерийским полком наступать на Сен-При, вдоль восточной опушки Сен-Гондского леса. И если противник будет отходить, кавалеристы должны энергично его преследовать в направлении на Баннэ и Шампобер. [130]

162-му полку овладеть Суази, продвинув один батальон к Сен-При в помощь 8-му стрелковому батальону.

151-му полку наступать на Кюло. 94-му полку, 16-му и 19-му стрелковым батальонам сосредоточить свои подразделения в районе к югу от лесов Бранль и Сен-Гондского и остаться там в резерве.

Среди прочих задач на артиллерию возлагается задача поддержать атаку пехоты шестью батареями, передвинутыми на гребень западнее Мондеман.

Лично генерал будет находиться на большой дороге, возможно ближе к Суази.

В 6.50 полковник Девилль, командир 151-го полка, продвигает вперед батальон Момфу, который в 7.20 занимает лес у каменоломни. Там командир полка узнает, что германцы утром, между 3 и 4 часами, отошли в восточном направлении; кроме того, он в бинокль видит, что их части отходят с боем на север. Но, с другой стороны, от дозоров и жителей он узнает, что отход противника — не отступление, а перегруппировка. Поэтому 151-й полк продвигается осторожно и лишь к полудню становится хозяином Кюло.

162-й полк со своей стороны занял вновь Суази-о-Буа, но здесь он остановлен ружейным и пулеметным огнем из Талю.

8-й стрелковый батальон продвигается довольно быстро вдоль восточной опушки Сен-Гондского леса, но сильный заградительный огонь останавливает его перед фермой Монталар и, кроме того, дозоры доносят о наличии на гребне у Пуарье окопов, занятых пехотой, окопов «настолько глубоких, что офицеры разъезжают там верхом»! Батальон все-таки продвигается вперед и в 11 часов выходит на северную опушку леса Ботрэ, но там он остановлен ружейным огнем с направления Вуази{58}.

Генерал Гросэтти получил в 8.30 от подполковника 10-го конно-стрелкового полка Лавинь-Дельвилль донесение о продвижении марокканской дивизии в районе гребня у Пуарье. Вследствие этого он приказывает 10-му коннострелковому полку двигаться вперед через ферму Монталар, проверить, занимает ли все еще противник гребень у Пуарье, и, если он отходит, преследовать его.

За дозорами полк двигается вперед. С полковником Лоран и подполковником Лавинь-Дельвилль во главе он просачивается от рощицы к рощице то верхом, то спешившись. Но на северной опушке Сен-Гондского леса кавалеристы, оказавшись перед высотами, которые поливались германскими снарядами, должны были сознаться в своем бессилии идти дальше. Полк поворачивает поэтому кругом, не выполнив задания, засыпаемый «чемоданами», отходит в полном порядке и сосредоточивается близ замка Мондеман.

42-я дивизия остановилась у Пети-Морэн, но не в состоянии продвинуться вперед. Генералу Гросэтти только что пришло донесение, что правее марокканская дивизия занимает, наконец, гребень [131] у Пуарье, что на левом фланге, в Корфеликс, противнику приходится строго придерживаться обороны и что 10-й корпус 5-й армии готовится его оттуда отбросить.

Следовательно, когда наша артиллерия приведет неприятельскую артиллерию к молчанию, 42-я дивизия будет в состоянии продолжать свое наступление в благоприятных условиях.

А пока частям отдается приказ об отдыхе, во время которого они пополнят боеприпасы и смогут поесть. Это очень необходимое мероприятие.

Наступление должно быть возобновлено в 13.30. 151-му полку наступать на Форж, Реклю и лес Реклю; 162-му — на Сен-При и Талю, по лесам Гранд-Гаренн и Ботрэ; 8-му стрелковому батальону — на Сен-При по гребню Пуарье.

Они будут поддерживаться: 151-й полк — артиллерийским дивизионом, стоящим на позиции севернее леса Бранль; 162-й полк и стрелки — четырьмя дивизионами, расположенными на гребне Мондеман, Мюнживру. 94-й полк, 16-й и 19-й стрелковые батальоны будут следовать, оставаясь в распоряжении генерала, который устроит свой командный пункт сперва в Суази, затем перенесет его на дорогу из Шампобер, в зависимости от успеха наступления.

Но общая усталость такова, что продолжительный отдых еще затягивается. С другой стороны, несмотря на все старания полковника Буашю, который продвигает батареи 61-го артиллерийского полка вплоть до позиций, которые были брошены неприятельскими артиллеристами утром, брошены к тому же так стремительно, что они оставили там тысячу снарядов, — германская артиллерия, на стороне которой подавляющее превосходство, остается хозяином поля и вынуждает замедлить наступление.

В 14 часов выходит германская пехота. Она вытесняет из Сен-При батальон 162-го полка и просачивается в лес Гранд-Гаренн, где борьба с главными силами 162-го полка становится особенно жестокой.

10-й германский корпус возобновляет наступление

Тем не менее сведения относительно германского отступления не были ошибочными.

Генерал фон-Бюлов, командующий 2-й армией, определенно приказал вечером 7 сентября 10-му корпусу отойти на северный берег Пети-Морэн.

И вследствие этого в тот же вечер генерал фон-Эммих, командир 10-го (германского) корпуса, предписал 19-й дивизии отойти на линию Ту, лес Реклю, Талю; 20-й дивизии обосноваться на позиции Талю, Куржоннэ к северу от Сен-Гондских болот; обеим дивизиям окопаться и крепко обороняться, что, и было исполнено ночью.

А в 3 часа утра, когда все эти передвижения были почти закончены, генерал фон-Эммих получил извещение о вводе в линию, левее его, 14-й дивизии. Это была, по мысли командования, мера предосторожности [132] после боев под Уа и Ольнизе. Командир 10-го корпуса, плохо разобравшись, полагал, что дело идет о возобновлении наступления.

Поэтому, как только в 8.30 ему стал известен успех ночной атаки, направленной против 11 то французского корпуса, он немедленно отдал приказ своему корпусу перейти в наступление, в целях обеспечить и развить достижения группы фон-Кирхбаха. 20-й дивизия был отдан приказ при поддержке 14-й дивизии атаковать фронт Суази, Мондеман; 19-й дивизии — своим левым флангом крепко держаться на северном берегу Пети-Морэн и правым флангом атаковать Суази.

В течение всего утра действие этого приказа выражается в том, что стараются приблизить войсковые части к Пети-Морэн и усилить огонь артиллерии, для того чтобы получить преобладание над французской артиллерией и затруднить наступление, которое французы, по-видимому, предприняли.

Поэтому уже наступил полдень, когда начинает вырисовываться наступление 20-й (германской) дивизии на гребень у Пуарье через Сен-При. Момент был выбран удачно. 42-я и марокканская дивизии, очень усталые и парализовавные огнем значительно превосходящей германской артиллерии, прервали свое продвижение.

В марокканской дивизии батальон Сотэль с трудом продвигался вперед по лесу Ботрэ, под обстрелом снарядов крупного калибра, которые переворачивали все в этом лесу и делали его непроходимым; батальон Моделон тщетно пытался преодолеть гребень у Пуарье, обстреливаемый шрапнельными очередями; батальон Туле, засев в воронках от снарядов, держался в Уа.

По получении извещения о приближении через Сен-При германской пехоты толковник Зон продвигает вперед батальон Бофор 77-го полка для поддержки батальонов Туле и Моделон.

Для того чтобы поддержать 162-й полк в лесу Гранд-Гаренн, генерал Гросэтти посылает в этот лес 16-й стрелковый батальон, а полковник Девилль, командир 151-го полка, продвигает один батальон по лесу Ом-Блан в Форж.

Наконец, на поддержку 8-го стрелкового батальона в лесу Ботрэ к ферме Монталар идет 19-й стрелковый батальон.

Но главной помехой является германская артиллерия! Она парализует все наши движения. Наши же средства оказываются недостаточными, чтобы ответить ей должным образом.

Генерал Гросэтти вынужден просить генерала Энбара помочь ему артиллерийским огнем по германским позициям у Талю. Но, не будучи в состоянии оказать просимую помощь, Энбер сам спустя несколько минут настойчиво просит поддержки со стороны всей артиллерии, имеющейся в 42-й дивизии.

Марокканская и 42-я дивизии цепляются за местность

Около 14 часов, в тот самый момент, когда противник начал свое наступление, положение марокканской дивизии становилось чрезвычайно тяжелым, так как 77-й полк, ее единственный свежий [133] резерв, был как раз тогда у нее взят обратно вместе с артиллерийским дивизионом 52-й резервной дивизии, который его до сих пор поддерживал.

Генерал Энбер согласовывает поэтому свои распоряжения с новыми обстоятельствами, и положение марокканской дивизии из наступательного, каким оно было, вскоре становится оборонительным.

Генералу Блондла продолжать охранять мосты у Мениль-Брусси и Брусси-ле-Пети; подполковнику Феллер с тремя батальонами — Рев и Уа; подполковнику Кро — гребень у Пуарье, где окопаться. В распоряжении Энбера остается в качестве последнего резерва только батальон Тиасейр.

Всем известно: дело заключается в том, чтобы уцепиться за местность во что бы то ни стало; держаться до последнего издыхания, чтобы создать возможность выполнения маневра, который спасет 11-й корпус.

Несколько позже 14 часов 77-й полк, батальон которого под командой Бофор был уже выдвинут вперед, начинает отходить. В батальоне Модемон, как и в батальоне Туле, которых присутствие батальона Бофор подбадривало, моральное действие, произведенное уходом этого полка, было тяжелое. Тем более, что видно было, как на скаты холма у Пуарье взбирались длинными волнами стрелковые цепи германцев, как германская артиллерия продолжала разворачивать поле сражения, заставляя наши цепи прижиматься к земле, и как нашей артиллерии не удавалось даже стать на позицию, чтобы поддержать пехоту.

В 16 часов противник решительно продвигается вперед. Оттеснив батальон Сотэль и 18-й стрелковый батальон, он просачивается в лес Ботрэ и одновременно захватывает Сен-Гондский мост и селение Уа, откуда его пулеметы берут под обстрел с тыла защитников гребня у Пуарье.

Чувствуя чрезвычайную трудность управления батальонами в лесах и видя, кроме того, что марокканская дивизия скоро будет вынуждена очистить гребень у Пуарье, что откроет его правый фланг, Гросэтти решается отвести назад этот правый фланг, чтобы взять дивизию в руки и быть в состоянии оказать сопротивление вырисовывающемуся германскому наступлению. И он отправляет полковнику Труню приказ перевести 162-й полк и 8-й стрелковый батальон на южные скаты Монживру. 16-й стрелковый батальон в Суази и 19-й батальон в Сен-Гондском лесу прикроют это передвижение.

Действительно, на гребне у Пуарье события идут быстрым темпом. Стрелки Кро, изнемогшие и не имеющие патронов, выбиваются оттуда и, кроме того, противник в значительных силах просачивается в лес Ботрэ.

К счастью, стоит скверная погода, мешающая наступлению германцев. Густой туман надвигается на участок и мешает стрельбе артиллерии; идет сильный дождь.

Подполковник Кро решил не отходить. В 17 часов 19-й стрелковый батальон 42-й дивизии, идя из Суази, прибыл к ферме Монталар. Командир полка идет к этой части, ему не подчиненной, но [134] которая находится ни его поле боя, и продвигает ее вперед прямо к тригонометрическому знаку у Пуарье. 19-й стрелковый батальон — батальон только по названию. Он потерял более половины своего состава в боях этих последних дней. Командир батальона майор Пайяр ранен; капитан Салли и Эннекэн, принявшие командование после его отбытия, были один за другим убиты; все его офицеры вышли из строя. Командует батальоном в данный момент лейтенант резерва, а ротами — по численности только взводами — командуют унтер-офицеры и капралы.

Итак, эти люди двигаются вперед толпой, доходят до гребня у Пуарье и, заметив германские линии, под лавиной снарядов бросаются в штыки.

Зуавы Мод ел она :и колониальные бойцы Сотэль, а также 8-й стрелковый батальон следуют их примеру, и под звуки рожков вся эта линия бросается в неистовую атаку. Германцы спешат укрыться. Налетает вихрь снарядов всяких калибров. Части несут тяжелые потери от пулеметного огня. Стрелки, не получив никакого приказа, внезапно отступают с такой же быстротой, с какой они шли в атаку.

Чтобы воспрепятствовать этому откатыванию назад, майор де-Линьи, стрелковый батальон которого, из состава полка Кро, был во второй линии, двигается вперед с одной из своих рот. Он доходит до гребня плато, где его присутствие пресекает всякое поползновение преследования со стороны противника.

Впрочем, ему нельзя там задерживаться, так как германская артиллерия продолжает свой адский огонь, а германская пехота, завладевшая Уа и опушками леса Гранд-Гаренн, готовится атаковать гребень у Пуарье с востока, севера и запада. Батальон де-Линьи должен присоединиться к полкам Кро и Феллер, которые полковником Зон направлены к Монживру. Там перед замком приготовлены окопы, в которых можно будет долгое время оказывать сопротивление.

Со своей стороны генерал Блондла с обоими батальонами Лагрю и Кортад, которые единственно у него остались от его бригады и которые также уменьшились более чем на половину, под подавляющим огнем снарядов, под угрозой сильной пехотной атаки, готовящейся в направлении Куржоннэ, отходит к Аллеман.

Фронт марокканской и 42-й дивизий стабилизируется

Около 17 часов, еще до последней стычки у Пуарье, Энбер, извещенный об отступлении Блондла, признал, что положение серьезно. Противник занял Уа, Рев и окружил гребень у Пуарье; все наши части, понесшие большие потери и обессиленные, начинают стремительно отходить к Аллеман, на последний гребень, командующий над равниной р. Об и по другую сторону которого отступать уже будет нельзя.

Генералу известно также, что на правом фланге прусская гвардия и саксонцы, хозяева Фер-Шампенуаз, готовятся продвигаться дальше к югу. [135]

Остается последняя надежда: 42-я дивизия должна была сделать попытку атаковать Пуарье. Но эта атака не сулит успеха. Генерал посылает капитана Канонж осведомиться о положении.

Офицер отправляется, как адъютант наполеоновских времен, блистая золотом своего яркого мундира африканской армии, галопом на великолепном коне, которого ему Предоставил Энбер, так как его собственная лошадь была убита — четвертая лошадь с начала кампании. Он находит генерала Гросэтти на дороге, значительно севернее фермы Шаптон, в отвратительном настроении, более угрюмого, чем обычно.

Канонж представляется генералу и спрашивает у него о положении 42-й дивизии.

— Вы видите, — отвечает Гросэтти.

Он все-таки становится обходительнее, осведомляется о том, что происходит в марокканской дивизии, и объясняет, что его атака на фронте Форж, Сен-При откладывается на вечер. 162-й полк, главные силы которого у Суази, выставил боевое охранение в южной части лесов Гранд-Гаренн и Ботрэ; 8-й стрелковый батальон занимает северную опушку Сен-Гондского леса, а остатки 19-го стрелкового батальона находятся на южной опушке этого леса, прикрывая два дивизиона 46-го артиллерийского полка.

Капитан спешит с этими сведениями к генералу Энберу. В общем на левом фланге положение «е из блестящих.

А правее 68-й полк 17-й дивизии, занимавший Брусси-ле-Гран, оказавшись после отхода Блондла не прикрытым с фланга, отошел к горе Август.

Итак, фронт отошел назад. Он все же остается спаянным, и ничего непоправимого не произошло. При желании и энергии будут держаться сегодня ночью, если последует атака, и будут в состоянии сражаться и завтра.

В 18.15, не! зная об отступлении Кро и Феллер к Монживру, генерал отдает оперативный приказ.

Марокканская дивизия должна будет восстановить положение на фронте гребень у Пуарье, Мондеман, южная часть Рев и организовать там «преграду, с непременным заданием отразить противника».

Препровождая копию этого приказа генералу Дюбуа, своему командиру корпуса, Энбер обращает его внимание на то, что было бы полезно приказать частям 52-й резервной дивизии занять лощину у Аллеман, где находятся в отделе оба слабые батальона Блондла.

«Несмотря на это подкрепление, — докладывает генерал, — марокканской дивизии придется все же занять фронт в 6 километрах, считая по прямой линии, при наличии пехотных частей очень уменьшенного состава и обессилевшей артиллерии (в батареях по одному орудию, остальные выведены из строя). В резерве остается только один стрелковый батальон, около 600 бойцов».

В заключение генерал пишет:

«Разумеется, завтра марокканская дивизия сделает все, что она сможет. Впрочем, противник понес значительные потери, особенно [136] у Суази и у Виллевенар, где его части были основательно потрепаны нашей артиллерией».

Только в 19.30 Энбер получает сведения об отходе полков Кро и Феллер к Монживру. Это — отход примерно на 2 километра от самого левого фланга марокканской дивизии; это — очищение гребня у Пуарье, Уа, Рев и, может быть, Сен-Гондского леса. Сделали то, что могли; части выбились из сил, — ну, хорошо, завтра будет лучше.

Не говоря ни слова, генерал собственноручно вносит простое изменение в общем приказе, который отправлен им полчаса тому назад.

Задача марокканской дивизии остается та же самая, и все, от генералов до простых стрелков, должны знать, что надо «основательно держаться на занятых позициях и препятствовать противнику продвигаться к югу от болот». Кро и Феллер должны привести в порядок свои части и оборонять до последней возможности: Феллер — фронт у Мондеман, не допуская никого в самое селение, настоящий магнит, притягивающий неприятельские снаряды, которое неприятельская артиллерия не преминет обратить в пепел при первых проблесках рассвета; Кро — северную опушку Сен-Гондского леса, который он должен будет занять, потому что противник туда, очевидно, еще не прибыл. Эти позиции укрепить сегодня вечером. Немедленно окопаться; прикрыть себя боевым охранением и многочисленными дозорами.

Однако марокканская дивизия, кажется, израсходовала уже свои последние запасы энергии. Все ее роты введены в бой и сильно поредели, и при взгляде на этих изнуренных, исхудалых, с блуждающими, непомерно расширенными глазами людей, которые отступают, приходит в голову мысль: что же произойдет сегодня вечером, если противник перейдет в наступление с восстановленными силами?

Штаб также дошел до последней степени утомления. Командный пункт на дороге из Бруа является только местом сбора для офицеров штаба. Все в движении: лейтенант Анри Мартэн, капитан Розэ, капитан Юрэ, капитан Канонж, сам начальник штаба полковник де-ла-Брюйер. Как только обнаруживается отступательное движение, один из них мчится туда.

Энбер всегда бесстрастен, всегда корректен, смотрит в бинокль или ходит взад и вперед молча, заложив руки за спину. Он, нисколько не колеблясь, расстался с 77-м полком в особенно критический момент. На донесение, если оно тревожное, он отвечает приказом, обычно приказом о наступлении, который он часто пишет собственноручно.

К вечеру на левом фланге армии положение совершенно стабилизировалось. Противник, также изнуренный, понес тяжелые потери. На левом фланге он остановился на гребне у Пуарье; на правом — он даже не вышел со своих позиций к северу от Пети-Морэн.

Гросэтти занял Корфеликс и Кюло 151-м полком, Суази-о-Буа 462-м полком, выставившим боевое охранение в лесах Гранд-Гаренн и Ботрэ. 8-й стрелковый батальон находится в Сен-Гондском [137] лесу, держа связь с марокканцами Кро и Феллер, которые укрепляются на гребне к северу от замка Монживру. Батальон зуавов Тиссэр широко развернулся впереди Мондеман, который не занят.

Генерал Дюбуа послал 104-ю бригаду занять гребень к северу от Аллеман, чтобы связать Мондеман с Аллеман, где находится один Блондла с батальонами Лагрю и Кортад.

Что касается 77-го полка, который был отозван в марокканскую дивизию, то его два батальона в Сен-Лу, один батальон в Лэнт, и полк готов идти на поддержку 11-му корпусу.

Действия 9-й кавалерийской дивизии

9-я кавалерийская дивизия в этот ужасный день принимала участие в боевых действиях, насколько она была в силах, но ее деятельность была слабой; недостаточная поворотливость командования, недостаточно умелое исполнение заданий, недостаток уверенности в своих силах, а также и недостаток средств...

Ее задача оставалась той же — обеспечивать связь между правым флангом 9-й армии, т. е. 60-й резервной дивизией, и левым флангом армии Лангль-де-Кари.

В 3 часа, слыша гул орудий, генерал Эспэ поднял по тревоге три свои бригады.

В 4 часа отправлены офицерские разъезды: к Сомпюи, чтобы установить связь с 17-м корпусом, который считается находящимся на левом фланге 4-й армии; к лесам Пуавр, чтобы гарантировать себя от просачивания там противника; к Судэ-Сент-Круа, чтобы установить местонахождение германских колонн, обнаруженных в движении к югу.

В 4.30 за драгунской бригадой Сайи кавалерийская дивизия направляется к Соммсу. По дороге встречаются пехотные подразделения, отступающие в беспорядке; они принадлежат к составу 60-й резервной дивизии.

На правом железнодорожном переезде к югу от Соммсу 1-й драгунский полк, который идет в голове, остановлен ружейным огнем.

Полковник де-Мерсье спешивает дивизион Ривьера, который при поддержке дивизиона самокатчиков вступает в огневой бой. Бригада Серевилль завязывает бой на правом фланге бригады Сайи, и 24-й драгунский полк продолжает линию 1-го полка. Но противник в значительных силах стремится обойти кавалеристов.

Вследствие этого в 8 часов вся дивизия отходит и вскоре собирается на дороге из Майи, в 3 километрах к югу от Соммсу.

Бригада Сайи продолжает вести наблюдение в направлении Соммсу; кирасирская бригада Митри обеспечивает связь с 60-й резервной дивизией в Семуан.

В 11 часов генерал Жаппэ, командир 60-й резервной дивизии, сообщает генералу Эспэ, что он вскоре попытается атаковать Монтепре и Оссимон, и просит кавалерийскую дивизию его поддержать. [138]

Не теряя ни минуты, бригада Сайи отправляется в эту сторону. Спешившись, 3-й драгунский полк смело проникает в леса Мантепре, сопровождаемый 1-м драгунским полком, который остается в конном строю. Но в полдень, едва только началось движение, 60-я резервная дивизия дает знать, что она окончательно отходит из Монтепре к Семуан.

Ввиду этого бригада Сайи отзывается, и в 12.30 дивизия собирается в 3 километрах к югу от Майи-ле-Гран. Затем на основании сообщения разведки, что 21-й корпус прибыл в Феню, генерал Эопэ решает сгруппировать дивизию как раз посередине зияющего пятнадцатикилометрового прорыва, отделяющего Феню, левый фланг 4-й армии, от Семуан, правого фланга 9-й армии.

Никакого противника не оказывается. Сильный артиллерийский огонь слышится в северо-западном направлении, но здесь спокойно. Тем не менее «и лошади, ни солдаты не отдыхают, им не дают даже передышки. Кони остаются заседланными, солдаты — в снаряжении, в готовности к движению.

В 14 часов 21-й корпус просит поддержки от кавалерийской дивизии для атаки Сомпюи.

Вследствие этого драгунская бригада Серевилль с батареей Леклерк посылается к Труан-ле-Гран для действия во фланг противника.

Движется она медленно. Идет шагом, так как рысью лошади идти не в состоянии; поэтому только в 17:30 авангард бригады доходит до фермы Фоли. И наступают полные сумерки, когда по лесам бригада подходит к району тригонометрического знака у Ормэ. Противник занимает высоту с этим знаком, и кавалеристы не в состоянии выйти из леса.

Не видя возможности сделать что-либо полезное в этих условиях, генерал Серевилль дает распоряжение об отдыхе. Батарея Леклерк, сбившаяся с дороги в лесу, попадает в топкое место и испытывает большие затруднения. Она теряет связь с бригадой и подходит одна очень поздно ночью к Майи.

В 19.30, после такого бессодержательного и изнурительного дня, генерал Эспэ отдает дивизии приказ расположиться биваком: драгунская бригада Сайи в Труан-ле-Гран; драгунская бригада Серевилль — в Труан-ле-Пети; кирасирская бригада Митри — в Эрбисс.

Вечером в штабе армии

Вечером на командном пункте в Плер не переставало царить полнейшее спокойствие.

Лица у всех были серьезные. Гул орудий приближается со всех сторон. Известно, что 11-й корпус, сильно пострадавший, должен произвести трудную операцию по восстановлению фронта, и если эта операция не удастся, то армии придется оставить Сен-Гондские болота и отойти назад, может быть к Сезанн. Известно, что 42-я дивизия и 9-й корпус ведут очень тяжелую борьбу, а донесения отовсюду поступают все реже.

Генерал не может оставить свой командный пункт для посещения своих дивизий, так как в каждый момент телефонный звонок, неизвестно [139] с какой стороны, может вынудить к производству маневра, о котором только он один может распорядиться. Фош остается поэтому на своем пункте, но офицеры штаба находятся в разных местах: капитан Рекэн — в 42-й дивизии, капитан Журдан и в данный момент сам начальник штаба Вейган — в 9-м корпусе; майор Нолэн и лейтенант Тардье — в 11-м корпусе. Они докладывают о том, что происходит, и без остановки, не успевая даже поесть, проглатывая стакан вина и беря с собой сухарь или кусок консервированного мяса, вновь отправляются с теми же самыми инструкциями: «Держаться, держаться, чего бы это ни стоило, чтобы у противника не было свободы действий, необходимой для того, чтобы выручить свои армии правого фланга, оказавшиеся в угрожаемом положении. Не ждать подкреплений. Цепляться за местность, если нельзя производить контратак. Выигрывать время. Победа завтра несомненна!»

Однако, покидая около 18 часов Плер, генерал не думает, конечно, что победа так близка. Это видно из того, что он решил не возвращаться сюда на следующий день, а остаться в Планей.

Вечером, прежде чем уехать в Планси, он проезжает в Лэнт. Там он видится с генералом Дюбуа, все еще мало осведомленным о боевых действиях марокканской дивизии, которая должна атаковать Сен-При, но главным образом озабоченным судьбой наступления, которое должна предпринять группа генерала Баттэсти в направлении Фер-Шампенуаз, — наступления, которое 11-й корпус как будто бы не очень энергично поддерживает.

Однако, когда командующий армией находился еще на станции Лэнт, пришло донесение о продвижении 103-й бригады, /командование которой только что принял подполковник де-Салэн. Там моральное состояние превосходно: старики, призванные из запаса, дерутся, как молодые.

Что — касается 11-го корпуса, который должен был поддержать это наступление, то его действия не дают еще себя чувствовать. Связь с ним, по-видимому, очень ненадежна.

Все эти сообщения Фош толкует оптимистически. Разве сегодня утром нельзя было опасаться самого худшего? А германская атака задержана. И если 21-й корпус окажется в состоянии завязать бой в незаполненном разрыве, отделяющем 9-ю армию от 4-й, то положение в этой стороне улучшится.

Возвращение в Планси. Быстрый обед. После этого в 20.30 майору Дэстикер поручается передать по телефону в ставку главнокомандующего общую сводку о положении армии.

Это сводка определенно оптимистична. После сведений, только что доставленных капитаном Рекэн, она указывает на то, что 42-я дивизия дошла до Пети-Морэн возле Корфеликс. Но неизвестно, на основании каких данных в ней говорится, что 9-й корпус продвинулся к Сен-При, что не соответствует действительности, так как марокканская дивизия даже вынуждена была отойти к Монживру.

В ней указывается также, не особенно настойчиво, что 11-й корпус не выдержал сильной атаки германской гвардии и 12-го корпуса [140] и отходит к Гургансон. Зато в ней упоминается о разрыве, отделяющем 9-ю армию от 4-й, — разрыве, который с отходом 11-го корпуса еще увеличился и которого 21-й корпус не заполнил.

В 21 час отдаются распоряжения на 9 сентября. Они не вносят никаких изменений в планы тех, кто руководил боевыми действиями в предшествующие дни.

Для всех дело заключается в том, чтобы укрепиться возможно сильнее на занятых позициях и удерживать эти позиции во что бы то ни стало. 11-й корпус должен вернуть Фер-Шампенуаз; 9-я кавалерийская дивизия — обеспечить безопасность правого фланга 11-го корпуса в районе Майи.

И для того чтобы создать себе маневренную группу для обеспечения возможности продолжения наступления, Фош приказывает генералу Лефевр, командиру 18-й дивизии, сосредоточить свою дивизию у Эви.

Какова ценность этого соединения, плохо внутренне спаянного, особенно после треволнений и потерь, понесенных в прошлую ночь? Несомненно, нельзя переоценивать ее боеспособность. Этим-то и озабочен командующий 9-й армией, так как в самом деле в этот момент все его силы находятся на боевой линии и у него нет иного средства для действий, кроме этой дивизии уменьшенного состава.

На левом фланге на 42-ю дивизию, лучшую дивизию в армии, не особенно нажимают в данный момент, хотя она и в первой линии. Ее-то и следовало бы, если возможно, снять с фронта; она, несмотря на большую усталость, была наилучшей ударной частью, которую можно найти на этом участке театра боевых действий.

Но кем ее сменить? 18-й дивизией? Такая смена прежде всего слишком затянулась бы, так как 18-я дивизия находится слишком далеко от Суази. Она и опасна (если и допустить, что ее можно выполнить за ночь), так как Суази все еще является таким жизненным пунктом, который необходимо во что бы то ни стало удержать, а в состоянии ли 18-я дивизия в данный момент выполнить столь ответственную задачу? Фош все же не теряет надежды иметь 42-ю дивизию в резерве. Для этого имеется еще одно средство, которое, он знает, неистощимо, — это чувство взаимной выручки у соседа слева, генерала Франше д'Эсперэ, командующего 5-й армией. Он уже обращался к нему сегодня утром и успешно; он снова обратится к нему сегодня вечером с еще более настойчивой просьбой.

В 21.30 в 5-ю армию отправляется телефонограмма: 42-я дивизия имеет задачей прикрывать правый фланг 5-й армии и продвигаться вместе с ней. Фош просит, чтобы 5-я армия взяла на себя задачу прикрытия своего правого фланга и этим освободила 42-ю дивизию и предоставила ее в распоряжение Фоша.

Генерал Франше д'Эсперэ не был знаком с местностью, на которой действовала 42-я дивизия. Не знал он также вполне определенно расположения этой дивизии, так что он не видел возможности самому лично в разгар сражения руководить сменой этих ведущих [141] бой частей. Но он немедленно нашел наилучшее решение интересующей 9-ю армию задачи: не колеблясь ни минуты и даже не сообщая о том высшему командованию, он предоставляет целый корпус, т. е. пятую часть наличного состава своей армии, в распоряжение генерала Фоша. Его ответ на просьбу 9-й армии, ответ, данный немедленно по телефону, таков:

«10-й корпус, т. е. две действующие дивизии, с корпусной артиллерией предоставляются на завтрашний день в распоряжение генерала Фоша».

В 22 часа, т. е. менее чем через полчаса после обращения Фоша с просьбой в 5-ю армию, из Планси пошли в адрес 10-го корпуса и 42-й дивизии приказы.

Завтра в 5 часов 10-й корпус должен будет сменить 42-ю дивизию на фронте Баннэ, Беи и связаться с марокканской дивизией в районе Монживру, Мондеман. Его задачей будет «во всех случаях преграждать противнику надлежащим образом доступ к плато Вилленев, Шарлевилль, Монживру и к северным подступам к плато».

42-я дивизия, по мере того как она будет сменяться 10-м корпусом, должна будет идти через Бруа и Сен-Лу в район между Лэнт и Плер, где и станет в армейском резерве.

Фош приказывает капитану Журдан дать генералу Дюбуа следующие пояснения относительно роли, которую он отводит этому резерву.

Главное — завтра будет наступление через Фер-Шампенуаз. Все свободные силы, вся активность армии должны сосредоточиться там. 9-й корпус займет Коннантр, действуя совместно с 11-м корпусом, и оба эти корпуса произведут при поддержке 42-й дивизии глубокое наступление на Фер-Шампенуаз.

Командные пункты будут завтра находиться: пункт 9-й армии — в Планси, пункт 11-го корпуса — в Салон, 9-го корпуса и 42-й дивизии — в Плер.

Теперь дело устроено. У Фоша будет ударная часть, он будет наступать, и победа обеспечена!

Как же поэтому удивляться оптимизму, которым переполнено донесение, адресованное им в ставку главнокомандующего в 22.30? Это донесение передают кратко в общих чертах одной, ставшей знаменитой, фразой:

«Мой правый фланг прорван; мой левый отходит назад; положение превосходное. Я наступаю».

Да, это хорошо, почти безделица.

Прежде всего первая и последняя фразы оригинала этого донесения действительно могут быть кратко выражены словами: «положение превосходное».

«Германские армии предприняли позавчера решительное наступление, очевидная цель которого прикрыть отступление 1-й и части 2-й армии...»

Положение, следовательно, превосходное, так как атака, направленная на 9-ю армию, является попыткой обеспечить отступление германского правого фланга. [142]

«Мой правый фланг прорван»? Он говорит это, когда указывает, что 11-й корпус отошел с боем к югу от Морьенн.

«Мой левый фланг отходит назад»? Он этого не пояснял, во марокканская к 42-я дивизии действительно отошли на Мондеман, Монживру. «Я наступаю»? Он говорит это, когда заявляет, что 52-я резервная дивизия и 11-й корпус идут сегодня вечером в атаку на Фер-Шампенуаз.

Неизвестный автор приведенной фразы был, следовательно, очень осведомлен и в совершенстве передал в фактическом освещении составленное Фошем вечернее донесение 8 сентября.

Трагическое положение в тылу армии

Необходимо здесь сказать, что когда Фош составлял свое донесение, полное такого оптимизма, он не знал о плачевном положении с боеприпасами, которые уже к вечеру 8 сентября были полностью израсходованы.

Однако пехоту, обессилевшую, лишившуюся своего командного состава и боеприпасов, можно было удерживать на местах в бою только при большой активности групп поддержки, получивших приказ «снарядов не жалеть». Полковник Буашю, начальник артиллерии 42-й дивизии, даже приказал командирам взводов боепитания немедленно высылать, не ожидая распоряжений, полные зарядные ящики в ту сторону, откуда слышатся орудийные выстрелы.

А уже 7-го вечером зарядные ящики, даже ящики неприкосновенного запаса были опорожнены. Никакого запаса больше не было.

Капитан Одибер, начальник тыла, по приказанию подполковника Вейган, требует найти боеприпасы; «У орудий нет уже снарядов, а им необходимо стрелять! Жизненно необходимо!»

Одибер телефонирует в 4-ю армию. Этой армии, подвергшейся сильной атаке, самой нужны боеприпасы. Одибер настаивает. 9-я армия ведет более сильные бои, чем 4-я; она в опасности, ей нечем произвести орудийный выстрел...

И генерал Лангль-де-Кари разрешает передать в 9-ю армию боеприпасы из запасов 4-й армии. В первые часы ночи с 7 на 8 сентября оба автомобильных дивизиона 9-й армии перевезли эти боеприпасы в парки армейских корпусов.

8-го вечером, после внезапного нападения у Нормэ, после яростных обстрелов Фер-Шампенуаз и Пуарье, эти вновь полученные средства израсходованы, и поступающие потоком требования уже не могут быть удовлетворены.

В 22 часа Одибер снова телефонирует в 4-ю армию с просьбой о вторичном содействии.

Майор Вирелез из 4-го бюро на этот раз, конечно, ничего ему дать не может.

Одибер настаивает:

— Правый фланг 9-й армии теснят и там держатся только благодаря артиллерийскому огню. Если орудия замолчат, это — разгром! [143] Завтра сражение будет проиграно, и неизвестно, чём всё это кончится.

— У меня ничего нет.

— Надо найти!

В ночь с 8-го на 9-е подавленный усталостью, в первом часу ночи, Одибер задремал в скверном расположении духа. Его будит звонок телефона. Это Вирелез.

— Найден, — говорит он, — поставленный на запасном пути и забытый там с начала мобилизации подвижной неприкосновенный запас.

Но его необходимо подвезти, а железная дорога забита поездами беженцев, материальной частью и пр. Удастся ли вывезти все это? Задача трудная.

В 6 часов новый телефонный звонок майора Вирелез. Он отдал распоряжение перевести на боковые запасные пути все поезда, находящиеся на линии, ведущей к фронту, с тем чтобы сделать эту линию свободной до Сен-Мемен, третьей станции перед Труа. Подвижный неприкосновенный запас, находящийся в Лангр, должен, следовательно, быть доставлен туда. Закончить же операцию придется Одиберу.

Полчаса спустя капитан был в Сен-Мемен. Поезд только что прибыл на станцию, но там невыразимое загромождение и полный затор как на путях, так и на платформах. Одибер заявляет начальнику станции, чтобы транспорт со снарядами был пропущен далее немедленно. Начальник станции поднимает руки к небу.

— Невозможно! Во всем этом беспорядке виноваты военные! Теперь потребуется по крайней мере три дня, чтобы восстановить движение!

— Если вы не добьетесь этого в течение часа, — говорит медленно Одибер, — то порядок на вашей станции наведут германцы. Ибо в данный момент дерутся у Майи, и у наших артиллеристов нет снарядов. Следовательно, сегодня вечером сражение будет проиграно, если этот транспорт не пойдет немедленно дальше.

Ярость начальника станции сразу проходит. Он понял. Свисток. Весь личный состав собирается возле него, и через 10 минут 50 человек принимаются за дело, толкая вагоны, переводя стрелки. Через час путь был свободен.

Пришлось проделать почти такой же маневр на следующих станциях, так что был уже полдень, когда транспорт прибыл в Англюр..

Одибер спешит в Плер, где он организовал центр снабжения, и грузовики немедленно отправляются за снарядами в Англюр. Даже передки некоторых батарей прибыли для пополнения непосредственно в Англюр.

Вот каким образом у 9-й армии оказались во второй половине дня 9 сентября снаряды. От чего иногда зависит судьба сражений?!. [144]