Глава шестая.

В наступательных операциях

Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом, начавшееся 19 ноября 1942 г., возвестило о начале коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. Ко 2 февраля 1943 г. войска Донского фронта ликвидировали группировку противника, окруженную под Сталинградом. К этому времени Южный, Закавказский, Северо-Кавказский фронты{167} и Черноморский флот освободили от немецко-фашистских захватчиков Северный Кавказ. В руках оккупантов оставались часть Новороссийска и Таманский полуостров. На южном фланге советско-германского фронта в этот период были освобождены Донбасс и северное побережье Азовского моря. В сентябре — октябре 1943 г. наши войска очистили от противника Таманский полуостров. В первых числах ноября части Красной Армии, овладев Северной Таврией, отрезали группировку немецко-фашистских войск в Крыму от основных сил.

В рассматриваемый период Черноморский флот, а начиная с весны 1943 г. и вновь сформированная Азовская военная флотилия по-прежнему вели борьбу с морскими перевозками противника, наносили удары по его базам [182] и портам, кораблям и судам в море, обеспечивали интенсивные морские перевозки в интересах фронтов. Однако одной из важнейших задач, стоявших перед флотом, являлась активная поддержка наступления Красной Армии на приморских флангах, что нашло яркое выражение в десантных действиях. Именно десантные действия составляли в 1943 г. основное содержание боевой деятельности флота, организации и проведению которых в значительной степени были подчинены деятельность командования и штабов флота, его объединений, командиров и штабов соединений и частей, а также оперативная и боевая подготовка, мероприятия, связанные с организацией и комплектованием новых соединений и частей.

Необходимость высадки морских десантов, являющихся наиболее результативной формой содействия сухопутным войскам, диктовалась общей оперативно-стратегической обстановкой, складывавшейся в ходе наступления Красной Армии на южном приморском фланге советско-германского фронта. Так, уже в плане Краснодарской наступательной операции, разработанной в конце 1942 г. командованием и штабом Черноморской группы войск в соответствии с директивой Ставки о наступлении на новороссийском направлении, предусматривалась высадка морского и воздушного десантов на побережье к юго-западу от Новороссийска{168}. Объективные предпосылки для проведения такой операции к тому времени уже имелись. В результате выхода войск Красной Армии к Дону, юго-западнее Новочеркасска, и к реке Маныч возникли благоприятные условия для нанесения удара в тыл войскам группы армий «А», насчитывавшей около 700 тыс. человек. Действовавший против Закавказского фронта противник вынужден был в связи с этим отказаться от наступления на туапсинском направлении, перейти к обороне, а позже и начать отвод своих войск.

Перед Черноморской группой войск ставилась задача перейти в наступление в направлении на Краснодар и Тихорецк, а после овладения Тихорецком продолжить наступление в направлении на Батайск, Азов, Ростов-на-Дону, не допустить отхода группировки противника с Северного Кавказа на север, пленить ее или уничтожить. На новороссийском направлении намечалось силами 18-й и 47-й армий овладеть станицей Крымская, создав тем самым условия для освобождения во взаимодействии с Черноморским [185] флотом Новороссийска, а затем и Таманского полуострова.

Одновременно с наступлением 18-й и 47-й армий предусматривалось высадить десант в районе Южной Озерей-ки в составе 83-й и 255-й бригад морской пехоты, отдельного пулеметного батальона, 393-го батальона морской пехоты и отдельного танкового батальона{169}. После захвата плацдарма десант и части 47-й армии согласованными ударами должны были разгромить группировку немецко-фашистских войск под Новороссийском и освободить город.

Но по ряду причин, в том числе и из-за неблагоприятных гидрометеорологических условий (сильные дожди и обильные снегопады, разливы горных рек и ручьев), намеченный план операции полностью осуществить не удалось. Тем не менее наступление 18-й и 56-й армий вынудило войска противника оставить ряд рубежей и опорных пунктов и начать стремительный отход с Северного Кавказа. Резко понизился боевой дух фашистов, увеличилось число перебежчиков и пленных. Они сообщали, что солдаты на передовых рубежах проклинают Гитлера и тот день, когда Германия напала на Советский Союз, что в частях наблюдаются случаи невыполнения распоряжений офицеров{170}. Трофейные документы, которые попадали к нам в руки, содержали уже не победные реляции, а тревожные, подчас панические вопросы: куда отводить потрепанные части — на север, к Ростову, или на Таманский полуостров, как остановить отступление войск своих ненадежных партнеров в условиях, когда никакие репрессии не приносят желаемых результатов{171}, перебрасывать ли войска из Крыма на Кавказ или в обратном направлении — вот что беспокоило в это время командование немецко-фашистской группы армий «А». Речь шла уже не о наступлении, а о том, чтобы, как значилось в трофейных документах, хотя бы «показать противнику (т. е. нашим войскам — С. Г.), что даже при неудержимом отступлении наших войск, противник не может делать все, что захочет». [186]

Вопрос об отводе группы армий «А» с Кавказа ее командующий поставил перед высшим командованием еще в конце ноября 1942 г., но получил категорический приказ не проводить каких-либо даже подготовительных мероприятий к этому. Руководство вермахта все еще надеялось на деблокаду 6-й армии под Сталинградом. И только 28 декабря, когда эта надежда была окончательно потеряна, гитлеровская ставка издала оперативный приказ № 2 «О дальнейшем ведении боевых действий на южном крыле Восточного фронта». Теперь гитлеровцам было уже не до богатств Закавказья, они думали лишь о том, как предотвратить надвигавшуюся катастрофу. С этой целью группа армий «А» вынуждена была приступить к постепенному отводу войск, при этом «сохраняя и особенно усиливая свой фронт по побережью и в горах...»{172}.

И все же противник никак не желал распроститься с планами по захвату Кавказа. Он рассчитывал использовать Таманский полуостров как плацдарм для планируемого им в 1943 г. наступления. Поэтому 27 января главное командование сухопутных войск Германии решило отвести сюда 17-ю армию из-под Туапсе. В создавшейся обстановке немецко-фашистское командование больше всего беспокоила реальная возможность высадки советских морских и воздушных десантов на Таманский полуостров и в Крым. Неприятель усилил наблюдение за морем, за Туапсе, Геленджиком и другими портами, где, по его мнению, мог формироваться десант. Вражеская разведка скрупулезно отмечала каждый выход наших кораблей в море, собирала сведения об изменениях количественного состава кораблей, находящихся в портах Кавказского побережья. Одновременно противник интенсивно укреплял свои позиции на Таманском полуострове и в прибрежной полосе, где особо активизировал боевые действия. Все это не могло не отразиться на темпах наступления наших войск. Если 56-й армии и правому флангу 18-й армии удалось выйти к южному берегу реки Кубань и к железной дороге Краснодар-Новороссийск, то восточнее Новороссийска, на фронте 47-й армии и левом фланге 18-й армии, наступление наших войск успеха не имело. Противник, пополнив свою группировку за счет отходивших частей, стремился во что бы то ни стало удержать захваченную часть Новороссийска и станицу Крымскую. Прорвать его оборону под Крымской наши войска не смогли. [187]

22 января командующий Закавказским фронтом генерал армии И. В. Тюленев и командующий Черноморской группой войск генерал-лейтенант И. Е. Петров, назначенный вместо генерал-полковника Я. Т. Черевиченко в октябре 1942 г., доложили Ставке о ходе наступательной операции, охарактеризовав условия, которые привели к «затяжному характеру ее дальнейшего развития». Неотложной задачей они считали освобождение захваченной врагом части Новороссийска. Это должно было, по их мнению, обеспечить успех всего наступления и поставить в тяжелые условия всю северокавказскую группировку противника{173}. План был одобрен Ставкой, и уже 1 февраля командующий Черноморской группой войск поставил войскам 47-й армии задачу, замысел которой сводился к тому, чтобы, продолжая бои в направлении станицы Крымской, прорвать оборону противника в непосредственной близости от Новороссийска, захватить перевал Маркотх и далее наступать в направлении населенного пункта Мефодиевский. Им предписывалось в последующем совместно с силами морского десанта, высадка которого намечалась после выхода войск 47-й армии на рубеж перевал Неберджаевский — перевал Маркотх, полностью очистить от врага Новороссийск{174}.

Необходимо отметить, что подготовка десанта началась заблаговременно. Еще 6 января командование Черноморской группы войск создало в Геленджике оперативную группу особого назначения под командованием командира 255-й бригады морской пехоты полковника Д. В. Гордеева. Из состава 3-го стрелкового корпуса в ее резерв был выделен парашютный полк, сосредоточенный в районе 9-го километра. В Туапсе подготовку к десанту начал 16-й стрелковый корпус. 13 января был получен приказ командующего 47-й армией, в котором общее руководство боевой подготовкой и сколачиванием оперативной группы десанта возлагалось на заместителя командующего НОР. Боевую подготовку было приказано организовать так, чтобы к 15 января обеспечить готовность группы к выполнению поставленной задачи. О ходе подготовки требовалось ежедневно докладывать командующему армией.

Опыт ранее проведенных десантных операций свидетельствовал, что подготовка к высадке десанта, тщательная отработка вопросов взаимодействия всех видов и родов [188] сил, выделенных для участия в операции, являются важнейшими условиями ее успеха. В связи с этим отработке форм и методов руководства боевыми действиями оперативной группы, а также тактической подготовке каждого подразделения придавалось первостепенное значение. Однако данными вопросами вскоре пришлось заниматься уже непосредственно командованию Черноморского флота и Новороссийской военно-морской базы.

Подготовку к освобождению Новороссийска комбинированным ударом с моря и с суши командование НОР начало еще в конце 1942 г. Эта идея нашла одобрение в штабе Черноморской группы войск и в штабе флота. Задачи флоту по подготовке такой операции в общих чертах были поставлены в директиве командующего Закавказским фронтом от 26 ноября 1942 г.{175}. Нельзя не отметить, что своевременное и достаточно полное ориентирование командования флота на дальнейшие боевые действия в значительной степени являлось заслугой одного из опытнейших офицеров флота капитана 1 ранга В. И. Рутковского, занимавшего в то время должность заместителя командующего фронтом по морской части.

В соответствии с директивой фронта штаб флота уже тогда развернул всестороннюю подготовку сил к предстоящей операции. Была организована систематическая тренировка личного состава кораблей и судов по посадке на них десантников и высадке их на необорудованное побережье, а также авиационная разведка района Анапа, Новороссийск, где планировалось высадить десант. Для вскрытия системы противодесантной обороны широко практиковались высадки в тыл противника разведывательных групп с торпедных и сторожевых катеров. В штабе флота и в штабах соединений специально выделенные оперативные группы детально отрабатывали вопросы взаимодействия и всестороннего обеспечения боевых действий в ходе операции. Принимались меры по ускоренному завершению ремонта кораблей, которые должны были участвовать в операции{176}. Изучался вопрос и о месте высадки десанта.

Первоначально командование фронта планировало высадить десант непосредственно в Новороссийский порт, однако Военный совет флота высказал опасение, что здесь возможно сильное огневое сопротивление, и указал на [189] сложность маневрирования кораблей с десантом в сильно заминированной Цемесской бухте. Поэтому он рекомендовал высадку десанта произвести в районе Южной Озерейки или в других пунктах в соответствии с данными доразведки. В результате было принято решение основной десант высаживать в районе Мысхако, Южная Озерейка и одновременно готовить демонстративный десант на побережье Цемесской бухты{177}.

Как показали дальнейшие события, отказ от высадки десанта непосредственно в порт не дал каких-либо преимуществ. Позже командование флота изменило свое мнение по данному вопросу и даже полагало возможным захватить Новороссийский порт небольшими силами (150– 200 десантников на 6–8 катерах){178}. Но, думается, вряд ли можно было рассчитывать на успех столь малочисленного десанта.

Окончательное решение о проведении наступательной операции Черноморской группы войск в целях освобождения Новороссийска и Таманского полуострова было принято командующим Закавказским фронтом и сформулировано в директиве от 24 января. В этой директиве были поставлены задачи и Черноморскому флоту: огнем корабельной и береговой артиллерии оказать содействие частям 47-й армии в прорыве обороны противника на участке гора Колдун, цементные заводы; высадить морской десант в районе Южной Озерейки, а с выходом частей 47-й армии на рубеж перевал Неберджаевский — перевал Маркотх совместными усилиями уничтожить новороссийскую группировку врага и освободить Новороссийск; систематическими действиями подводных лодок и торпедоносной авиации прервать коммуникации противника между портами Крыма и Таманского полуострова; обеспечить бесперебойные воинские перевозки вдоль Кавказского побережья{179}.

Общее руководство наступательными действиями на новороссийском направлении осуществлял командующий Черноморской группой войск Закавказского фронта генерал-лейтенант И. Е. Петров, а их морской частью — командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. В состав основного десанта были включены 255-я и 83-я бригады морской пехоты, отдельный пулеметный [190] батальон и 563-й танковый батальон. В последующем эти части планировалось усилить 165-й стрелковой бригадой, отдельным фронтовым авиадесантным и истребительным противотанковым артиллерийским полками. По решению командующего флотом для перевозки и высадки десанта, а также для артиллерийской поддержки его сил были сформированы в Батуми, Геленджике и Туапсе отряды транспортов, кораблей охраны и артиллерийской поддержки. Всего для участия в десантной операции флот выделил свыше 60 кораблей и судов и 137 самолетов.

Начиная с 27 января соединения 47-й армии предприняли несколько попыток прорвать оборону противника в районе Верхнебаканского и станицы Крымской. Предполагалось, что здесь им удастся добиться успеха и тем самым обеспечить высадку десанта. Их действия поддерживали бомбардировочная и штурмовая авиация флота, 6 батарей береговой артиллерии Новороссийской военно-морской базы, артиллерия группы кораблей (крейсера «Ворошилов» и трех эсминцев) под командованием командующего эскадрой вице-адмирала Л. А. Владимирского. Однако командование немецкой 17-й армии, предвидя катастрофические для своей армии последствия в случае прорыва наших войск на новороссийском направлении, организовало жесткую оборону. Поэтому, несмотря на значительную концентрацию сил и средств на направлении главного удара, наступление 47-й армии не дало ожидаемого результата: ей удалось продвинуться всего лишь на 200–300 м{180}.

Исходя из создавшейся обстановки, командующий Закавказским фронтом 3 февраля во изменение ранее принятого решения, являвшегося принципиально важным, приказал высадку десанта начать не позже 4 февраля, не дожидаясь выхода частей 47-й армии на Маркотхский хребет. Основной десант приказывалось высадить в районе Южной Озерейки, вспомогательный — на западном берегу Цемесской бухты, возле Станички. Перед основным десантом ставилась задача: овладеть рубежом Станичка, высота 307,2, гора Чухабль, Глебовка, высота 289,6; в дальнейшем во взаимодействии с частями 47-й и 56-й армий уничтожить новороссийскую группировку противника, овладеть портом и городом Новороссийск{181}.

Силы высадки основного десанта (командир сил высадки [191] — контр-адмирал Н. Е. Басистый) состояли из отряда транспортов (транспорт, 2 тральщика), отряда охранения (2 базовых тральщика, 6 сторожевых катеров типа МО), отряда высадочных средств (3 базовых тральщика, 6 сторожевых катеров типа МО, 3 болиндера{182}, 3 буксира, [192] 5 сейнеров, б корабельных баркасов) и отряда корабельной поддержки (2 эсминца, 3 канонерские лодки, 4 сторожевых катера типа МО). На канонерские лодки помимо артиллерийской поддержки высадки и действий десанта на берегу возлагалась задача перевозки и высадки первого броска десанта. Для прикрытия десанта с моря и уничтожения огневых средств противодесантной обороны противника в месте его высадки выделялся отряд прикрытия и огневого содействия под командованием вице-адмирала Л. А. Владимирского в составе крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидера «Харьков», эсминцев «Беспощадный» и «Сообразительный». Артиллерийский огонь кораблей должны были корректировать пять самолетов (три МБР-2 и два ДБ-3){183}.

Воздушное обеспечение десантных действий возлагалось на авиагруппу (137 самолетов ВВС флота и 30 самолетов 5-й воздушной армии) под командованием командующего ВВС флота генерал-майора В. В. Ермаченкова.

Переход кораблей и судов к месту высадки начался 3 февраля. Первыми вышли корабли прикрытия из Батуми. В целях скрытности перехода соблюдалось радиомолчание, однако отряд кораблей все же был обнаружен летающей лодкой противника. Это, видимо, послужило для командования немецкой 17-й армии сигналом для приведения системы противодесантной обороны в боевую готовность. Во второй половине дня остальные корабли и суда вышли в море из Туапсе и Геленджика.

Десантные действия должны были начаться по плану в 1 ч 00 мин 4 февраля. Однако из-за неблагоприятной погоды (юго-западный ветер силой 4 балла, волнение моря 2–3 балла) болиндеры, следовавшие на буксире, часто отрывались. Вследствие этого скорость перехода отряда высадки снизилась и к полуночи стало ясно, что, не имея резерва времени, он не успеет своевременно подойти к месту высадки.

В 0 ч 00 мин контр-адмирал Н. Е. Басистый донес командующему фронтом обстановку и просил перенести артподготовку на 1,5 ч. Об этом же он сообщил и вице-адмиралу Л. А. Владимирскому, который дал приказ кораблям начать артподготовку в 2 ч 30 мин. Однако командовавший операцией вице-адмирал Ф. С. Октябрьский приказал действовать по плану и в 0 ч 30 мин подписал радиограмму, адресованную Н. Е. Басистому и Л. А. Владимирскому: [193] «...Нельзя переносить время, уже поздно, все в движении», а затем другой телеграммой, направленной также командующему авиацией ВВС флота и командиру Новороссийской военно-морской базы, подтвердил начало операции в 1 ч 00 мин 4 февраля{184}.

Таким образом, в самом же начале операции возникла ситуация, послужившая причиной несогласованности действий участвовавших в ней сил. Отсутствие резерва времени в плане перехода не позволяло начать высадку в назначенное время, а ошибочная реакция на изменившиеся условия движения десантных отрядов привела к нарушению плана обеспечения высадки и внесла дезорганизацию в ход проведения операции. В результате, действуя в соответствии с первоначальным планом, восемь самолетов в 0 ч 45 мин 4 февраля нанесли бомбовый удар по Южной Озерейке, три самолета выбросили воздушный десант в районе Васильевка, Глебовка, а береговая артиллерия в 1 ч 00 мин начала обстрел побережья у Станички. В это время корабли с десантом еще находились далеко от района высадки.

Самолеты-корректировщики также вылетели в соответствии с ранее утвержденным планом и, когда корабли эскадры в 2 ч 31 мин открыли артиллерийский огонь по району высадки возле Южной Озерейки, корректировать его было некому — самолеты уже возвратились на аэродром. Кораблям, имевшим ошибки в счислимом месте, пришлось вести огонь по площади, поэтому эффективность стрельбы была низкой. Несмотря на то что было выпущено более 2 тыс. снарядов калибром 130–180 мм, войска противодесантной обороны и их огневые средства, укрытые в складках местности, подавить не удалось.

Через 10 мин после прекращения огня в 3 ч 45 мин началась высадка первого эшелона десанта. Противник встретил его сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Положение десантных сил усугубилось усилением волнения моря до 4–5 баллов, что значительно снизило темп высадки десантных подразделений и затруднило выгрузку боевой техники.

Сторожевые катера, буксиры и болиндеры высадили десант в предусмотренном планом месте, при этом два болиндера от прямых попаданий загорелись, но люди с них успели сойти на берег. Канонерские лодки, встретив сильное противодействие, отошли западнее долины Озерейка, [194] на траверз горы Абрау, и там в более спокойной обстановке высадили две роты.

С приближением рассвета контр-адмирал Н. Е. Басистый, не имея связи с высаженными на плацдарм частями, посчитал дальнейшую высадку десанта нецелесообразной, так как противник, продолжая освещать прибрежную акваторию прожекторами, вел прицельный огонь по высадочным средствам, что могло привести к большим потерям в людях и кораблях. И хотя решение командира высадки было одобрено командующим флотом, оно, несомненно, являлось ошибочным, так как поставило в трудное положение уже высаженные части десанта.

Всего к утру 4 февраля на побережье у Южной Озерейки было высажено свыше 1400 человек и выгружено 16 танков. Десант выбил противника из Южной Озерейки и 5 февраля достиг окраины селения Глебовка. Но, не получив подкрепления, он вынужден был в течение двух суток вести бои в окружении, а затем, соединившись с разведгруппой, высаженной в тыл врага еще 25 января, пробиться из окружения и присоединиться к вспомогательному десанту, высаженному в районе Станички{185}.

Командир сил высадки не проявил должной настойчивости и твердости при выполнении поставленной задачи. Наращивание сил на плацдарме надо было продолжать, пойти на определенный риск ради достижения цели, следовало также усилить огневую поддержку десанта.

К сожалению, остается только констатировать, что наступление десанта на главном направлении у Южной Озерейки сорвалось. Тем не менее морской десант, высаженный там, и воздушный, выброшенный возле Васильевки, самоотверженными действиями в тылу врага сковали значительные его силы, чем способствовали успешному развитию боевых действий вспомогательного десанта в районе Станички. События в этом районе развивались по-иному.

Высадка десанта в районе Станички происходила по плану. Первый эшелон десанта (260 человек) под командованием майора Ц. Л. Куникова вечером 3 февраля был посажен в Геленджике на шесть катеров, которые в темноте скрытно вышли в точку развертывания. В 1 ч 00 мин 4 февраля специально созданная артиллерийская группа (251-й отдельный подвижный артдивизион — восемь 152-мм орудий, 117-й артдивизион — девять 100–130-мм [195] орудий, особая группа артиллерии Новороссийской базы — семнадцать 45–120-мм орудий) по сигналу с командного пункта базы открыла огонь с целью подавить огневые точки противника в районе, назначенном для высадки. В течение всего лишь 10 мин береговая артиллерия выпустила по врагу свыше 1,5 тыс. снарядов. Тральщик «Скумбрия», вооруженный реактивной установкой, в это же время нанес по противодесантной обороне противника массированный ракетный удар (96 82-мм реактивных снарядов).

Артиллерийская канонада и разрывы снарядов заглушали работу моторов катеров, устремившихся к берегу. Для прикрытия десантно-высадочных средств два торпедных катера по сигналу командира отряда старшего лейтенанта Н. И. Сипягина поставили дымовую завесу.

С подходом отряда катеров к берегу в 1 ч 10 мин береговые батареи перенесли огонь в глубину обороны противника, чтобы не допустить подхода его резерва к месту высадки.

Благодаря хорошей натренированности личного состава высадка десанта прошла исключительно организованно, быстро, всего лишь за 2 мин и почти без потерь. А еще через 5 мин были выгружены боезапас и продовольствие. Катера сразу же отошли от берега и направились к пристани 9-го километра (восточный берег Цемесской бухты) за вторым эшелоном десанта.

Первыми на берег, занятый врагом, высадились штурмовые группы старших лейтенантов В. М. Пшеченко и А. Д. Тарановского. Они подавили сопротивление противника в прибрежной полосе и обеспечили десантирование Остальных групп.

Морские пехотинцы, зацепившись за берег, начали стремительное наступление с целью расширить плацдарм и уничтожить оставшиеся огневые точки врага. В течение ночи сюда были переброшены второй и третий эшелоны десанта. Всего у Станички было высажено 900 человек. Противник, ошеломленный внезапностью удара и дерзостью десантников, оставил первую линию оборонительных сооружений и в панике бежал в Новороссийск, на западную окраину Станички и к кладбищу. К рассвету в наших руках находились несколько кварталов южной части Станички, часть железнодорожного полотна протяженностью 3 км. В ходе боя было уничтожено более 10 дзотов, и блиндажей, до тысячи солдат и офицеров, захвачено девять орудий, несколько пулеметов и другие [196] трофеи. Семь трофейных орудий было вскоре введено в строй и использовано против своих бывших «хозяев»{186}. Так началась героическая эпопея Малой земли.

Придя в себя, враг срочно перебросил к плацдарму подкрепление и, используя густую сеть огневых точек, оказал сильное сопротивление. 4 и 5 февраля он неоднократно предпринимал попытки сбросить десант в море. Однако куниковцы, укрепившись на занятых рубежах, отбили все атаки. Большую помощь в этом им оказали береговая артиллерия и авиация. Артиллерия производила мощные огневые налеты по заранее пристрелянным рубежам, подавляла батареи и огневые точки неприятеля, рассеивала крупные скопления его пехоты. Только 4 февраля ее огнем было подавлено 12 артиллерийских и минометных батарей, самолеты совершили 246 боевых вылетов{187}.

Достичь столь высокой эффективности артиллерийской поддержки десанта удалось благодаря хорошо продуманной организации применения береговых батарей. Управление их огнем было централизованным и осуществлялось с КП начальника артиллерии береговой обороны. Корректировочные посты, высаженные одновременно с десантом, находились на переднем крае захваченного плацдарма, оперативно и точно передавая по радио целеуказание артиллеристам. Для выявления батарей противника были сформированы две подвижные батареи, которые своей стрельбой вызывали ответный огонь. Это позволяло определять координаты позиций вражеской артиллерии и наносить по ним удар.

Успеху десанта Ц. Л. Куникова способствовала и хорошая организация управления силами. Руководство ими осуществлялось из Геленджика с КП командира Новороссийской военно-морской базы. Кроме того, на восточном берегу Цемесской бухты, возле пристани 9-го километра, был развернут передовой командный пункт. Его близость к пункту высадки десанта позволяла вести визуальное наблюдение за прибрежной частью плацдарма, поддерживать надежную связь с высаженными подразделениями с помощью всех имевшихся средств, включая зрительные.

В связи с тем что успех десанта обозначился на вспомогательном направлении, командующий флотом принял решение высаживать остальные силы основного десанта [197] в районе Станички с целью развить наступление на этом направлении. Таким образом, вспомогательное направление стало главным. В соответствии с этим командиру Новороссийской военно-морской базы приказывалось высадить в ночь с 5 на 6 февраля в Станичку 255-ю бригаду морской пехоты, 165-ю стрелковую бригаду и части фронтового авиадесантного полка{188}. Для выполнения этой задачи были выделены необходимые корабли и плавсредства базы, которые в указанные сроки доставили на плацдарм около 4,5 тыс. человек, 75 т боезапаса, пять 76-мм и два 45-мм орудия, пять 120-мм минометов, 20 т продовольствия{189}.

Подкрепление прибыло весьма своевременно. К утру 6 февраля противник сконцентрировал против десанта значительные силы и предпринял несколько мощных атак на наши позиции, в том числе пять танковых, но все они захлебнулись. Десантники при поддержке береговой артиллерии не только удержали плацдарм, но и потеснили врага в некоторых местах, заняв еще несколько кварталов Станички. Однако существенно развить успех в то время не удалось.

Противник понял, что дальнейшие активные действия наших войск с захваченного плацдарма могут существенно осложнить положение 17-й армии, и принял энергичные меры, чтобы сорвать переброску на плацдарм наших частей и подвоз питания через Цемесскую бухту. Ночью акватория бухты непрерывно освещалась прожекторами, ракетами, осветительными снарядами и крупные корабли уже не могли пройти незамеченными. Район высадки методически обстреливался из артиллерийских орудий и крупнокалиберных минометов, а пристани ежедневно по нескольку раз подвергались бомбардировке. Попытка доставить на захваченный плацдарм ночью 7 февраля очередной эшелон десанта на канонерских лодках и тральщиках сорвалась. Пришлось изменить тактику перевозки войск: теперь десантники на крупных кораблях доставлялись в район Поноя, там они переходили на катера и сейнеры, которые и направлялись к плацдарму Малой земли. Этим способом уже в ночь с 8 на 9 февраля была переправлена 83-я бригада морской пехоты (4184 человека). Такой порядок перевозки войск и военных грузов сохранялся до сентября 1943 г. Однако на катерах и сейнерах [198] нельзя было перевозить тяжелую боевую технику, а именно в ней десантные части нуждались больше всего.

В результате проведенной операции с 5 по 9 февраля 1943 г. в район Станички на кораблях и плавсредствах было доставлено 14530 человек, три 76-мм и три 45-мм орудия, пять 120-мм минометов, 281 т боезапаса и 155 т продовольствия{190}. А с 9 по 12 февраля на плацдарм были переброшены еще четыре стрелковые бригады и пять партизанских отрядов под командованием секретаря Новороссийского горкома партии П. И. Вланова.

Отбивая многочисленные атаки противника, десантные части хотя и медленно, но продвигались вперед. К 15 февраля они вышли на рубеж южная окраина Новороссийска, Мысхако, восточная часть Федотовки, высота 307,2. Плацдарм расширился по фронту до 7 км и в глубину до 3– 4 км. Однако из-за ожесточенного противодействия противника, обладавшего подавляющим превосходством в силах и средствах, из-за невозможности переправить на западный берег Цемесской бухты боевую технику, а также из-за неудачных действий 47-й армии далее развить достигнутый успех не удалось.

Успешно осуществленная высадка вспомогательного десанта создала предпосылки для достижения конечной цели операции. Однако для окончательного решения задач требовалось не только наращивать численность войск на Малой земле, но и прорвать вражескую оборону на рубеже Неберджаевская, перевал Маркотх силами 47-й армии, как это намечалось, но сделать этого не удалось.

В 4 ч 4 февраля соединения и части 47-й армии перешли в наступление в общем направлении гора Сахарная Голова{191}, т. е. к перевалу Маркотх, но «встретив сильное огневое сопротивление противника, имели незначительное продвижение»{192}. Наступление ударной группы 47-й армии (четыре дивизии и три бригады), предпринятое днем 12 февраля в общем направлении Верхнеставропольский (в 5 км к западу от Абинской), Крымская, также было сорвано в результате организованного сопротивления и контратак противника{193}. В дальнейшем до начала Новороссийско-Таманской наступательной операции, т. е. до 9 сентября 1944 г., линия фронта к востоку от Новороссийска не претерпела существенных изменений. [199]

Войска, высаженные на плацдарм Мысхако, Станичка, на длительное время сковали значительные силы противника. Если в первые дни после высадки десанта у Станички немецко-фашистское командование не сомневалось в том, что в кратчайший срок десант удастся «сбросить в море» или «окружить», то скоро от этой уверенности не осталось и следа. Так, уже 15 февраля командующий 17-й армией доложил в штаб группы армий «А» о возникшей необходимости «укрепить оборону», произвести перегруппировку и только после этого начать наступление. К этому выводу он пришел после того, как контратаки в районе плацдарма южнее Новороссийска не дали положительного результата, а русское наступление, по его словам, имело успех.

Однако никакие «перегруппировки» противнику не помогли — наши войска прочно закрепились на плацдарме.

Защитники Малой земли проделали титаническую работу по инженерному оборудованию позиций. Они создали около десяти тысяч различных оборонительных сооружений, построили десятки штолен и подземных помещений, в которых разместились хорошо защищенные командные пункты, госпиталь, склады боеприпасов, продовольствия и даже электростанция, прорыли в скальном грунте ходы сообщений общей протяженностью свыше 32 км. Все это создавалось на площади около 28 квадратных километров, почти без средств механизации с помощью обычного шанцевого инструмента. Словом, плацдарм был превращен в своеобразную крепость. Важным условием его надежной обороны была хорошо организованная огневая поддержка защитников Малой земли артиллерией НОР и авиацией фронта и флота.

Гитлеровцы хорошо понимали, какую грозную опасность для новороссийской группировки войск представлял наш плацдарм. Против малоземельцев было сосредоточено до пяти дивизий. Ежедневно сотни артиллерийских орудий и минометов, десятки самолетов обстреливали и бомбили их позиции, но сломить мужественный гарнизон Малой земли врагу не удалось, несмотря на неоднократные требования фюрера «немедленно очистить плацдарм».

Героизм советских воинов, в течение 255 дней защищавших Малую землю, поистине был массовым. За мужество и отвагу, проявленные при ее обороне, орденами и медалями были награждены в батальоне майора Ц. Л. Куникова 127 человек, в 83-й бригаде морской пехоты [200] — 1319, в 255-й бригаде — 900 человек. Звания Героя Советского Союза удостоены 21 защитник плацдарма, среди них майор Ц. Л. Куников (посмертно), начальник штаба батальона капитан Ф. Е. Котанов, заместитель командира батальона по политчасти старший лейтенант Н. В. Старшинов, командиры боевых групп первого эшелона десанта старшие лейтенанты А. Ф. Бахмач, В. М. Пшеченко, А. Д. Тарановский, Г. В. Слепов, С. И. Пахомов.

В тот период, когда на плацдарме происходило наращивание сил, войска Северо-Кавказского фронта (Директивой Ставки ВГК от 4 февраля Черноморский флот был выведен из оперативного подчинения Закавказского фронта и подчинен Северо-Кавказскому фронту{194}, а Черноморская группа войск с 5 февраля вошла в состав Северо-Кавказского фронта.), продолжая наступление, 5 февраля сломили сопротивление противника и вышли к побережью Азовского моря, освободив Ейск. 12 февраля в ходе Краснодарской операции наши войска освободили Краснодар и основными силами продвигались в направлении Таманского полуострова, обходя Новороссийск с востока.

Однако, несмотря на достигнутый успех, Ставка ВТК в директиве от 16 февраля 1943 г. указала командующему фронтом на недостаточные темпы наступления войск (4–6 км в сутки) и на невыполнение ее требования окружить краснодарскую группировку противника, на распыление усилий авиации, танков и артиллерии, что отрицательно сказывалось на подавлении вражеской обороны и темпах продвижения пехоты. Одной из причин медленного развития успеха Ставка считала «неоперативность командования фронта в наращивании сил десанта, что не позволяло использовать выгодность его положения»{195}.

Для усиления группировки наших войск, действовавшей на новороссийском направлении, в соответствии с указаниями Ставки к 15 февраля была сформирована 18-я десантная армия (командующий до 20 марта — генерал-майор К. А. Коротеев, затем — генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе). В ее состав вошли и части, переброшенные или предназначенные к переброске на плацдарм Малая земля, а также ряд соединений и частей 56-й и [201] 47-й армий и резерва. Командующему армией был оперативно подчинен и Черноморский флот{196}.

16 февраля 1943 г. штаб 18-й десантной армии прибыл в поселок Грознефть (под Туапсе), а его оперативная группа была направлена в Геленджик для организации командного пункта и установления связи с частями, включенными в состав армии. Перед войсками армии была поставлена задача в кратчайший срок очистить от врага Новороссийск. После этого планировалось уничтожить группировку противника на Таманском полуострове и высадить оперативный десант в Крым.

Десантная армия уже 17 февраля перешла в наступление, но не смогла выполнить поставленную задачу. К этому времени немецко-фашистское командование сосредоточило под Новороссийском значительные силы. Помимо уже находившихся там войск 17-й армии сюда были переброшены 198-я пехотная дивизия и несколько мортирных батарей. Располагая значительными силами, противник не только сумел удержать захваченную часть города и порта, но и неоднократно предпринимал попытки сбросить гарнизон Малой земли в море.

Так, во второй половине апреля командование группы армий «А» провело операцию «Нептун» с целью ликвидировать наш плацдарм южнее Новороссийска. К участию в ней были привлечены две немецкие и одна румынская дивизии (всего около 27 тыс. человек), свыше 1200 самолетов, 500 орудий и минометов, флотилия торпедных катеров. Операция готовилась весьма тщательно. Ее начало неоднократно откладывалось из-за ожидания более благоприятной погоды, чтобы можно было эффективнее использовать силы авиации. Кроме того, главнокомандование сухопутных войск считало, что к проведению операции можно приступать только после того, как войска Красной Армии будут полностью разбиты в районе станицы Крымской. Принимались также меры по блокаде плацдарма с моря. И хотя успеха в районе Крымской противнику добиться так и не удалось, операция «Нептун» началась 17 апреля массированным артиллерийским и бомбоштурмовым ударом. В первый же день в налете на плацдарм участвовало 1260 самолетов, в том числе 462 бомбардировщика, 84 штурмовика, 439 пикирующих бомбардировщиков, 255 истребителей{197}. [202]

Ценой больших потерь 17 апреля 4-й дивизии противника удалось потеснить передний край нашей обороны и захватить небольшой участок плацдарма в 1,5 км юго-восточнее Мысхако, а частям 125-й пехотной дивизии овладеть высотами северо-западнее Мысхако и прорваться вглубь на 1 км к хутору Стегнеева. Гитлеровское командование, решив развить достигнутый здесь, частный успех, перебросило на захваченный участок плацдарма части 73-й пехотной дивизии, однако упорное сопротивление войск 18-й десантной армии сорвало этот замысел. 18 апреля лишь 125-й пехотной дивизии противника удалось на правом фланге переправиться на восточный берег ручья Мысхако и захватить гору Доска, расположенную в 500 м севернее Мысхако. Достигнутые довольно скромные результаты никак не устраивали врага, поэтому, пытаясь найти выход из тупиковой ситуации, командование 17-й армии решило сосредоточить в полосе наступления 125-й дивизии (район Мысхако) ударную группу из трех дивизий. 20 апреля в 10 ч 30 мин они перешли в очередное, самое мощное наступление из района Чертовой горы. Наша авиация (около 100 самолетов) нанесла массированный бомбоштурмовой удар по исходным позициям врага, приведший к ощутимым потерям в живой силе. Все попытки противника продвинуться вперед были безрезультатны. В бесплодных атаках, он потерял более 2,7 тыс. человек, в отдельных батальонах оставалось лишь по сотне солдат. Командование немецкой 17-й армии начало задумываться, имеет ли смысл продолжать наступление? Этот вопрос стал предметом обсуждения на различных уровнях командных инстанций. 22 апреля командиры 5-го армейского корпуса, 125-й пехотной и 4-й горнострелковой дивизий пришли к выводу, что дальнейшее наступление не приведет к успеху, и доложили свои соображения командующему группой армий. Он согласился с мнением прекратить наступательные действия на новороссийском участке фронта, но потребовал возобновить их при первых же благоприятных обстоятельствах.

Таким образом, беззаветное мужество и героизм, готовность советских воинов к самопожертвованию во имя Родины, возросшее боевое мастерство, умелое руководство войсками при отражении вражеского наступления привели к срыву операции «Нептун», которую столь тщательно готовило немецкое командование, ставя задачу ликвидировать наш плацдарм на Малой земле. [203]

Успешной обороне плацдарма в значительной степени способствовали эффективная поддержка его защитников береговой артиллерией, кораблями и авиацией, бесперебойная доставка на Малую землю силами Черноморского флота частей и подразделений, боевой техники, боеприпасов, продовольствия.

К 18 февраля на Малую землю были доставлены 83-я и 255-я бригады морской пехоты, 815-й стрелковый полк 349-й стрелковой дивизии, авиадесантный полк, 51, 107 и 165-я стрелковые бригады, 897-й горнострелковый полк 242-й горнострелковой дивизии с минометами и частью артиллерии (главным образом противотанковой), 574-й армейский полк ПВО, а 22 февраля — и 176-я стрелковая дивизия (См.: Гречко А. А. Годы войны. М., 1976. С. 486).

Доставка подкреплений и грузов не прекращалась даже в дни самых ожесточенных атак противника. Она производилась, как правило, из Туапсе и Геленджика на транспортах и боевых кораблях, а для высадки использовались мелкие плавсредства — катера, сейнеры и мотоботы. Всего за семь месяцев на Малую землю было доставлено более 78 тыс. человек, почти 600 орудий и минометов, 24 танка, 73 автомашины, более 16 тыс. т различных грузов, а вывезено около 33 тыс. человек, в том числе 24 тыс. раненых{198}. Все попытки противника нарушить морскую коммуникацию вдоль побережья Кавказа были сорваны благодаря активным действиям надводных кораблей, береговой артиллерии и авиации.

В ограниченном воздушном пространстве действовали силы 4-й воздушной армии, некоторые истребительные полки 5-й воздушной армии и авиация ВВС флота. В дни тяжелых оборонительных боев на плацдарм под Новороссийск была переброшена и часть авиации резерва Главного Командования, что позволило изменить соотношение сил авиации в нашу пользу. С воздуха плацдарм прикрывала специальная группа истребителей, на которую возлагалась задача во взаимодействии с ВВС Черноморского флота перехватывать вражеские бомбардировщики, летевшие с Керченского полуострова к Малой земле. Принятые меры существенно понизили интенсивность боевых действий вражеской авиации. Если с 17 по 20 апреля отмечалось ежедневно по 1000–1250 самолето-вылетов противника, [204] то уже 21–22 апреля эта цифра уменьшилась вдвое (См.: Гречко А. А. Годы войны. С. 484–485).

Таким образом, план немецко-фашистского командования, рассчитанный на ликвидацию нашего плацдарма под Новороссийском путем бомбоштурмовых ударов, нанесенных авиацией, оказался несостоятельным. В приказе Военного совета Северо-Кавказского фронта отмечалось: «День 20 апреля был кульминационным моментом боев... В течение трех дней над участком десантной группы происходили непрерывные воздушные бои, в результате которых авиация противника, понеся исключительно большие потери, вынуждена была уйти с поля боя. Этим определилась и дальнейшая наземная обстановка»{199}.

Защитники Малой земли надолго сковали значительные силы противника, кроме того, перед врагом всегда существовала угроза высадки других десантов в его тылу. В последующем Малая земля стала важным плацдармом для проведения операции по полному освобождению Новороссийска и Таманского полуострова.

Одной из главных задач Черноморского флота на заключительном этапе битвы за Кавказ была борьба на вражеских морских коммуникациях. Еще в январе 1943 г. командующий Закавказским фронтом приказал прервать снабжение по морю изолированной на Таманском полуострове группировки немецко-фашистских войск. А 4 февраля Нарком ВМФ уточнил эту задачу и потребовал прервать коммуникацию противника между Таманским полуостровом и Крымом. Выполняя полученные указания, Военный совет флота организовал блокаду Таманского полуострова с моря, используя для этого корабли эскадры, торпедные катера, подводные лодки и авиацию. С этой же целью были выставлены морские дозоры в районах от мыса Тарханкут до траверза горы Опук, часть подводных лодок была развернута на подходах к Феодосийскому заливу. Авиация наносила бомбоштурмовые удары по портовым сооружениям Керчи, Тамани, Анапы и плавсредствам, находящимся в гаванях, ставили минные заграждения. За месяц она произвела около 900 самолето-вылетов. В целях осуществления блокадных действий около 100 выходов совершили надводные корабли, что заставило противника сократить морские перевозки. Но полностью прервать перевозки через Керченский пролив [205] все же не удалось. Противник был еще силен, а имеющимися силами решить эту задачу было невозможно. И все же авиация флота потопила и повредила в проливе пять паромов типа «Зибель», несколько паромов и барж подорвались на минах. Однако такие потери не смогли оказать существенного влияния на перевозки, осуществляемые противником через Керченский пролив.

Зимой же с началом ледостава враг начал испытывать серьезные трудности сначала со снабжением войск, находившихся на Северном Кавказе, а затем и с их эвакуацией. Попытки проложить в январе ледовую трассу через пролив не удались, а строительство подвесной дороги между Керченским и Таманским полуостровами затянулось до июля. Поэтому немецко-фашистское командование вынуждено было в конце января привлечь для организации перевозок транспортную авиацию — около 250 транспортных самолетов 8-го воздушного корпуса и грузовые планеры. Всего к концу февраля согласно данным трофейных документов воздушным путем противник вывез в Крым и в район Запорожья с аэродромов Краснодара, а затем Славянской, Крымской и Таманского полуострова более 82 тыс. солдат и значительное количество боевой техники{200}.

Переброска противником войск с Северного Кавказа на другие участки советско-германского фронта была вынужденной мерой, так как вермахт в это время уже повсюду ощущал острую нехватку резервов. Кроме того, в гитлеровской ставке уже вынашивался замысел операции «Цитадель» — наступления на Курской дуге. 13 марта 1943 г., т. е. более чем за месяц до издания приказа о проведении операции «Цитадель», вермахту пришлось произвести намеченное сокращение сил фронта на Кубанском плацдарме в целях высвобождения войск для группы армий «Юг»{201}, которой отводилась главная роль в готовившемся летнем наступлении. В то же время перед командованием группы армий «А» стояла задача любой ценой удержать Кубанский плацдарм и Крым. Одна транспортная авиация, конечно, не могла справиться с большим объемом перевозок, поэтому, как только позволила ледовая обстановка, гитлеровское командование стало в возрастающих масштабах привлекать к перевозке войск и грузов десантные баржи, буксиры и лихтеры. [206]

Возможности противника в перевозке через пролив боеприпасов, горючего, продовольствия и других грузов расширились, после того как 14 июля начала работать подвесная канатная дорога между мысом Еникале и косой Чушка.

Следует признать, что требование Ставки ВГК и Наркома ВМФ пресечь силами флота и фронта коммуникации таманской группировки противника через пролив в полной мере выполнено не было. Это объясняется тем, что большая часть сил флота была задействована для обеспечения воинских перевозок и защиты собственных морских коммуникаций. К решению этих важных задач привлекались транспорты, крупные надводные корабли, тральщики, сторожевые катера, разведывательная и истребительная авиация — почти все силы и средства, которыми располагал в то время флот.

Противник, в свою очередь, пытаясь сорвать наши перевозки, развернул у кавказских портов и на морских коммуникациях подводные лодки и торпедные катера{202}, но наибольшую опасность по-прежнему представляла его авиация. Она наносила удары по портам и базам, кораблям и транспортам в море, ставила плотные минные заграждения. Только возле Геленджика, откуда в основном на Малую землю доставлялись пополнение и снабжение десантникам, в феврале — марте вражеские самолеты выставили 236 мин (ЦВМА, ф. 10, д. 5932, л. 4).

Действия противника на морских коммуникациях заставляли наше командование выделять значительные силы и средства для создания надежной противовоздушной, противолодочной, противокатерной и противоминной обороны конвоев. Кроме того, большого напряжения сил требовало снабжение войск плацдарма. Фашисты каждую ночь выпускали по местам выгрузки сотни снарядов, поэтому все рейсы кораблей и судов на Малую землю проводились под прикрытием авиации, огня корабельной и береговой артиллерии.

В целом флот успешно решал задачу обеспечения морских перевозок. Всего за первую половину 1943 г. между портами Кавказа было перевезено свыше 262 тыс. человек, 420 танков и бронемашин, около тысячи орудий, минометов и пулеметов, 48,7 тыс. т боеприпасов, 82,5 тыс. т [207] горючего, 79,5 тыс. т продовольствия и фуража и других грузов. Наиболее важной была оперативная перевозка войск в январе — феврале 1943 г., когда из Поти в Туапсе морем были переброшены 10-й гвардейский стрелковый и 3-й стрелковый корпуса, две стрелковые дивизии. Большая часть этих соединений сразу же заняла позиции на передовых рубежах.

Значительные масштабы морских перевозок оказали существенное влияние на своевременную подготовку войск Северо-Кавказского фронта к наступательным операциям.

Чтобы вынудить противника оттянуть часть войск от Малой земли, командование Северо-Кавказского фронта приняло решение нанести в конце апреля удар силами 56-й армии из района южнее станицы Крымская. Для усиления ей были дополнительно приданы две стрелковые дивизии и две танковые бригады, а для огневой поддержки — 15 артиллерийских полков. Значительно усилена была и авиация фронта: из резерва Верховного Главнокомандования в ее состав были переданы три авиационных корпуса и истребительная авиационная дивизия (около 300 самолетов). Это позволило довести численность авиационного парка фронта (вместе с авиацией флота) до 900 самолетов и уравнять к началу наступления соотношение сил своей авиации и авиации противника. В развернувшемся вскоре грандиозном воздушном сражении на Кубани наша авиация добилась превосходства над авиацией противника. Только в воздушных боях в районе Крымской советские летчики в ходе подготовки и ведения операции сбили 286 вражеских самолетов.

Для оказания помощи командованию фронта в подготовке к наступлению и в руководстве наступательными действиями войск в штаб фронта в конце апреля прибыл представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. По его указанию были проведены мероприятия по улучшению оперативного руководства частями, укреплению органов управления опытными офицерами, пополнению соединений.

29 апреля после более чем полуторачасовой артиллерийской подготовки и массированного авиационного удара соединения и части 56-й армии перешли в наступление, прорвав оборону противника на участке Крымско-Неберджаевского оборонительного узла, а 9 мая после упорных боев овладели станицей Крымская. Противник, понеся значительные потери, отошел на заранее подготовленную [208] и сильно укрепленную вторую линию обороны. Попытки 56-й армии с ходу преодолеть ее успеха не имели, бои приняли затяжной характер. Однако развернувшиеся наступательные действия 56-й армии и достигнутый ею успех позволили защитникам Малой земли активизировать свои действия и возвратить к 30 апреля ранее утраченные позиции.

В эти дни неоднократные дерзкие вылазки в тыл противника совершали морские пехотинцы-разведчики. Так, 1 мая отряд моряков (23 человека) под командованием капитана Д. С. Калинина высадился с двух катеров южнее Анапы. Возле Варваровки они устроили засаду и уничтожили более 150 солдат и офицеров. В жестоком бою Д. С. Калинин погиб, посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Действия разведчиков вызывали переполох во вражеском тылу, срывали переброску резервов на намеченные участки фронта. Неоценимы были и сведения об обороне противника, доставляемые разведчиками после успешных рейдов.

Благоприятная обстановка для окончательного разгрома группировки противника на Таманском полуострове сложилась в августе — сентябре 1943 г. после успешного развития Донбасской наступательной операции Юго-Западного и Южного фронтов, в ходе которой наши войска вышли на северное побережье Азовского моря.

Вступивший в командование Северо-Кавказским фронтом генерал-полковник И. Е. Петров принял решение о подготовке новой наступательной операции с целью прорвать Голубую линию{203} — сильный оборонительный рубеж врага на Кубани — и разгромить его таманскую группировку. 17 июня Ставка утвердила это решение и приказала до особого распоряжения воздержаться от активных наступательных действий, приняв все меры для безусловного удержания плацдарма в районе Мысхако{204}. [209]

Войска фронта и силы флота начали подготовку к решающему сражению, целью которого было освобождение от противника Нижней Кубани и Таманского полуострова, а в последующем — и Новороссийска. Мероприятия, связанные с подготовкой к новым наступательным действиям, были уточнены 22 августа{205}.

Обстановка на Кубани в конце августа оставалась сложной. Отойдя на рубеж лиманы Куликовский и Грущаный, реки Курка и Кубань, населенные пункты Ольховский, Плавненский, Мелеховский, Молдаванское, Верхний Адагум, Неберджаевская, гора Долгая, Адамовича балка, противник продолжал упорно сопротивляться, спешно создавая мощные оборонительные сооружения. Придавая особое значение инженерному оборудованию плацдарма, немецко-фашистское командование назначило командующим 17-й армией вместо генерала Руоффа генерала инженерных войск Енеке. Из Крыма были переброшены саперные и строительные части, специальная техника.

За короткий срок па Таманском полуострове войска 17-й армии (5-й и 44-й армейские корпуса, 49-й горнострелковый корпус) создали систему оборонительных рубежей (с интервалом от 5 до 25 км) «Готенкопф». Передовой рубеж этой системы, получивший в нашей литературе название Голубая линия, упирался флангами в Азовское (у косы Вербяной) и Черное моря (у Новороссийска). Одним из наиболее укрепленных районов Голубой линии стал Новороссийск, превращенный гитлеровцами в мощный узел обороны с развитой системой оборонительных сооружений. Наиболее важные городские объекты были заминированы, дома превращены в узлы сопротивления, на всех улицах установлены противотанковые препятствия. Акватория порта и Цемесской бухты была также заминирована, а между западным и восточным молами установлены боносетевые заграждения.

К середине сентября в состав 17-й армии противника входили 16 пехотных дивизий, четыре отдельных полка и семь отдельных команд. Им противостояли три армии Северо-Кавказского фронта: 18-я (командующий — генерал-лейтенант К. Н. Леселидзе, член Военного совета — генерал-майор С. Е. Колонии, начальник штаба — генерал-майор Н. О. Павловский), 56-я (командующий — [210] генерал-лейтенант А. А. Гречко, член военного совета — полковник Е. Е. Мальцев, начальник штаба — генерал-майор А. А. Харитонов) и 9-я (командующий — генерал-майор А. А. Гречкин, член военного совета — полковник В. Н. Емельянов, начальник штаба — генерал-майор М. С. Филипповский).

18-я армия действовала на левом крыле фронта (от Неберджаевской до Черного моря). На Малой земле сражалась десантная группа войск в составе 20-го стрелкового корпуса (176-я пехотная дивизия, 8-я гвардейская стрелковая бригада, 83-я бригада морской пехоты), 81-й и 107-й стрелковых бригад. 56-я армия находилась в центре фронта (от Неберджаевской до Киевского), 9-я армия — от Киевского до Азовского моря. В распоряжении Северо-Кавказского фронта имелось около 300 танков и САУ, а также более 1 тыс. самолетов{206} 4-й воздушной армии и ВВС флота.

Командование фронта, всесторонне оценив географические условия возможных направлений главного удара, выбрало новороссийское. Хотя горно-лесистая местность и не позволяла применить здесь крупные силы танков и артиллерии, все же выбор этого направления давал существенные преимущества. Во-первых, представлялась возможность организовать тесное взаимодействие войск 18-й армии с силами Черноморского флота. Во-вторых, начав наступление именно здесь, можно было рассчитывать на его внезапность, так как сильно укрепленные порт и подступы к городу враг считал неприступными и удара в этом районе не ожидал.

В то время как наши войска вели активную подготовку к прорыву Голубой линии и полному освобождению Таманского полуострова, флот готовился к высадке десанта непосредственно в Новороссийский порт. Учтя ошибки, допущенные при высадке десанта в Южной Озерейке, командование обратило особое внимание на тщательную отработку взаимодействия сил флота и войск 18-й армии.

В начале августа оперативной директивой командующего флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского, сменившего на этом посту вице-адмирала Ф. С. Октябрьского [211] в мае 1943 г., соединениям флота была поставлена задача готовить корабли, суда и высадочные средства к десантной операции, а также провести тренировку частей и соединений, выделенных фронтом{207}.

Новороссийская операция войск 18-й армии и сил Черноморского флота была спланирована штабом Северо-Кавказского фронта как первый этап фронтовой Новороссийско-Таманской наступательной операции, целью которой было разгромить таманскую группировку противника, не дав ей отойти на Крымский полуостров.

Замыслом Новороссийско-Таманской наступательной операции предусматривалось согласованными по времени ударами войск 18-й армии и сил флота на Новороссийск, далее на Верхнебаканский и Анапу, 9-й армии — на Темрюк и Варениковскую, 56-й армии — на Гладковскую и Гостагаевскую рассечь войска 17-й армии и, отрезав пути отхода к Керченскому проливу, предотвратить ее эвакуацию в Крым.

Удар по Новороссийску должны были нанести одновременно с трех направлений — с востока (с участка фронта цементный завод «Пролетарий» — гора Сахарная Голова) — войска восточной группы 18-й армии; с юго-запада (с мысхакского плацдарма) — войска западной группы 18-й армии; с юга (с моря) — морской десант (255-я бригада морской пехоты, 393-й отдельный батальон морской пехоты, 290-й стрелковый полк НКВД и 1339-й стрелковый полк 318-й стрелковой дивизии). Всего в десант выделялось около 6500 человек, 20 76-мм и 21 45-мм орудий, 147 минометов. Высадку планировалось осуществить двумя эшелонами непосредственно в порт на широком фронте — от мыса Любви до электростанции.

Общее руководство десантной операцией возлагалось на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского, командиром сил высадки был назначен командир Новороссийской военно-морской базы контр-адмирал Г. Н. Холостяков.

В условиях высадки десанта в порт использовать крупные корабли было невозможно. Поэтому в состав сил высадки включались только малотоннажные катера и плавсредства (около 150 единиц) — торпедные и сторожевые катера, мотобаркасы и др. Катера и десантные плавсредства были сведены в три отряда. Отряд обеспечения [212] высадки, состоявший из 40 единиц (из них 32 торпедных катера), включал в себя четыре группы: прорыва, атаки берега, атаки порта, прикрытия высадки с моря. Пять катеров-тральщиков, специально переоборудованных для перевозки раненых, вошли в состав отряда санитарных катеров. Для артиллерийской поддержки привлекались артиллерия 18-й армии и береговая артиллерия ВМБ (всего 208 орудий), сведенные в три группы. Кроме того, к участию в операции планировалось привлечь три эсминца, но затем от их использования отказались из-за высокой минной опасности в Цемесской бухте.

Поддержку десанта с воздуха должна была осуществлять авиагруппа из 150 самолетов (88 — от ВВС флота, 60 — от 4-й воздушной армии).

Чтобы сохранить в тайне характер предстоящей операции, в предварительном распоряжении командующего фронтом от 17 августа были определены лишь общие задачи предстоящего наступления, а местом высадки десанта указана Южная Озерейка. Срок готовности войск и плавсредств к операции был назначен на 1 сентября. Отмечалось, что конкретные задачи и план действий будут определены особым приказом.

В ходе подготовки к операции в частях и соединениях изучался опыт предыдущих десантов. Бойцы и командиры тренировались в посадке на суда, в высадке на берег и в приемах ведения боя на берегу. Отрабатывалась тактика прорыва оборонительных рубежей, готовились десантно-высадочные средства. Большое внимание было уделено подготовке береговой артиллерии: развертывались новые батареи и корректировочные посты, разрабатывались плановые таблицы стрельбы. Отрабатывались все виды обеспечения.

Подготовка к высадке морского десанта требует личного участия старших командиров буквально во всем: в учениях и тренировках, в практической отработке взаимодействия, проверке качества подготовки кораблей, в отработке тактических приемов их действий и т. п. Опыт ранее проведенных десантных действий показал, что при подготовке десанта к высадке мелочей не существует и все без исключения мероприятия надо считать главными. Чем лучше будет натренирован личный состав кораблей и судов, десантных подразделений до начала боя, тем увереннее он будет действовать при высадке и ведении боя на берегу, а главное, доставленная боевая задача [213] будет выполнена ценою меньших потерь. Надо, чтобы каждый боец знал свое место и на десантном корабле, и в ходе боя за высадку. После высадки на берег десантники обычно действуют небольшими группами против хорошо укрепившегося и изготовившегося к бою противника, поэтому важно заранее научить бойцов и командиров использовать каждую складку местности, чтобы расчистить путь для продвижения вперед порой без пушек, танков и минометов, вести уличные бои в ночных условиях и т. д. И вполне понятен огромный объем работы, которую проводили командиры и политработники в период подготовки к этой очень ответственной и, надо сказать, весьма необычной десантной операции.

В плане фронтовой операции определялись конкретные задачи всем армиям, флоту и вновь сформированной к тому времени Азовской военной флотилии. Флотилия должна была во взаимодействии с 9-й армией высадить десант на побережье Азовского моря, чтобы отрезать пути отхода вражеских войск вдоль южного берега Темрюкского залива.

В период подготовки операции командование фронта получило сведения о том, что во второй половине августа началось движение колонн автотранспорта от линии фронта к портам Азовского моря и восточного побережья Керченского пролива{208}. Из этого оно сделало вывод, что неприятель приступил к планомерному отводу части сил с некоторых участков фронта. По данным разведки фронта, к 27 августа противник в составе 17-й армии имел только 12 дивизий и несколько отдельных частей вместо отмечавшихся ранее 17 дивизий.

Как стало известно позже, официально отвод войск 17-й армии с Кубанского плацдарма в Крым через Керченский пролив был санкционирован приказом немецко-фашистского командования от 4 сентября 1943 г. якобы для того, чтобы «высвободить соединения для решения других задач»{209}. Изуверская сущность фашизма в полной мере проявилась и в данном приказе. В нем гитлеровским войскам предписывалось при отходе разрушать все жилые здания, постройки, плотины, портовые и нефтепромысловые сооружения и пр. «Противнику, — указывалось в приказе, — должна достаться на длительное время полностью непригодная для использования и жилья [214] пустыня, где на протяжении месяцев будут взрываться мины» («Совершенно секретно! Только для командования!» С. 527). Подробный план осуществления этого варварского замысла командующий группой армий «А» должен был представить в ставку к 10 сентября. Но истории суждено было распорядиться по-иному: именно в этот день наши войска перешли в наступление на новороссийском направлении.

Командование фронта и флота не обольщалось надеждой на достижение легкого успеха в предстоящей операции. В районе Новороссийска немецко-фашистское командование сосредоточило немецкие 73-ю пехотную, 4-ю горнострелковую и 101-ю легкопехотную дивизии, румынскую 1-ю горнострелковую дивизию. В резерве находилась немецкая 125-я пехотная дивизия. Подступы к городу, его кварталы и порт представляли собой единую систему обороны как с суши, так и с моря. Противник построил здесь около 500 различных оборонительных сооружений, оборудовал хорошо защищенные артиллерийские и минометные позиции, доты и дзоты, выставил более 30 тыс. мин и фугасов, на входе в бухту установил боносетевое и минные заграждения. Кроме того, подходы к порту со стороны моря прикрывали береговая артиллерия, многочисленные минометные и пулеметные точки.

Чтобы сломить столь мощную оборону, недостаточно было только создать превосходство в силах на главных направлениях удара, тщательно продумать всю организацию операции и спланировать тесное взаимодействие участвовавших в ней сил. Надо было придать личному составу соответствующий боевой настрой. На это ориентировалась партийно-политическая работа, активно и целеустремленно проводившаяся командирами, политорганами, партийными и комсомольскими организациями во всех соединениях, частях и на кораблях. С этой целью проводились партийные и комсомольские собрания. Политработники, парторги, комсорги и агитаторы получали рекомендации, как организовать партийно-политическую работу на переходе к пунктам высадки и в бою. Моряки-агитаторы выступали в общевойсковых частях и делились опытом, приобретенным в десантных операциях. Перед посадкой в частях и на кораблях выступили командующие фронтом, 18-й армией, флотом, члены Военных советов и другие руководящие работники. [215]

Накануне начала операций в газете «На страже» было опубликовано письмо Агнии Ивановны Мерзляковой, адресованное боевым друзьям ее погибшего сына Геннадия. Это материнское письмо, написанное простой русской женщиной, превратилось в документ огромной мобилизующей силы, вызывавшей жгучую ненависть к врагу. Его до сих пор нельзя читать без волнения.

«Дорогие мои сыны! — писала Агния Ивановна. — Весть о геройской гибели моего родного и любимого сына принесла мне много горя. Я оплакиваю своего погибшего сына. Утрата для меня велика. Мое материнское сердце разрывается от боли. Если б вы знали только, как кипит моя ненависть к подлым фашистам, которые оборвали молодую жизнь моего милого сына! Утрата для меня тяжелая, но я горжусь сыном. Горжусь потому, что он погиб как герой. Он любил меня, но он любил и свою Родину, которая дала ему воспитание, выковала в нем храбрость и отвагу для того, чтобы Родина была свободной. Многие преданные Родине патриоты жертвуют своими жизнями, среди этих патриотов и мой сын. Так отомстите же, сыны мои, за смерть вашего боевого друга, за мое горе и слезы, за все злодеяния, которые творят фашисты на нашей земле!.. Будьте храбрыми в боях с врагом! Уничтожайте его беспощадно!.. Пусть мои старческие слезы и горе матери вдохновляют вас на невиданный героизм!»{210}.

Высокий наступательный порыв, охвативший воинов перед штурмом Новороссийска, нашел отражение в клятве, принятой перед высадкой десанта. Вот ее текст: «Идя в бой, мы даем клятву Родине в том, что будем действовать стремительно и смело, не щадя своей жизни ради победы над врагом. Волю свою, силы свои и кровь свою, капля за каплей, мы отдадим за счастье нашего народа, за тебя, горячо любимая Родина... Нашим законом есть и будет движение только вперед!»{211}.

Подготовка войск ж сил флота к операции была закончена в назначенные сроки. Корабли и суда с десантом вышли из Геленджика в ночь на 10 сентября. В целях обеспечения скрытности перехода самолеты МБР-2 совершали полеты вдоль побережья, занятого противником, артиллерия 18-й армии вела вялую контрбатарейную стрельбу: шум авиационных моторов и разрывы снарядов [216] заглушали шум двигателей катеров и самох&дных плавсредств.

В 2 ч 30 мин авиация 4-й воздушной армии и ВВС флота нанесла массированный бомбовый удар по переднему краю обороны противника, артиллерийским батареям, огневым точкам, прожекторам и другим объектам. В 2 ч 44 мин началась мощная артиллерийская подготовка. В 2 ч 45 мин торпедные катера групп прорыва и атаки берега под командованием капитана 2 ранга В. Т. Проценко и капитана 3 ранга Г. Т. Дьяченко атаковали торпедами [217] вражеские огневые точки на молах и на побережье — на участках от мыса Любви до корня западного мола, от электростанции до корня восточного мола. Другие катера (командир — старший лейтенант А. А. Куракин) высадили на молы штурмовые группы, подорвали боносетевые заграждения и дали сигнал «Проход в порт открыт» торпедным катерам группы атаки порта.

В 2 ч 56 мин торпедные катера под командованием капитан-лейтенанта А. Ф. Африкаиова, несмотря па интенсивный минометно-артиллерийский и пулеметный огонь, на полном ходу ворвались в порт и нанесли торпедный удар по причалам и запланированным местам высадки десанта, где располагались огневые точки противника. В результате этой атаки было уничтожено около десяти дотов и дзотов, были повреждены девять огневых точек и прожектор, что способствовало успешному прорыву в Новороссийский порт торпедных и сторожевых катеров, мотоботов и мотобаркасов с частями первого эшелона десанта.

С подходом кораблей и судов к пунктам высадки в 3 ч 00 мин огонь артиллерии и минометов был перенесен в глубь вражеской обороны. Конечно, в течение шестнадцатиминутной артиллерийской подготовки подавить всю разветвленную систему огневых точек противника было невозможно.

В числе первых высадку десанта на причалы начали сторожевые катера группы капитана 3 ранга Н. И. Сипягина. Первый эшелон высадился менее чем за 2 ч (с 3 ч 09 мин до 4 ч 55 мин): морские пехотинцы 255-й бригады — у входа в порт и на западный берег бухты (возле мыса Любви и Холодильника), бойцы 393-го отдельного батальона морской пехоты и батальона 290-го стрелкового полка НКВД — на северо-западное побережье (центральная часть порта, районы Старопассажирской и Лесной пристаней), воины подразделений 1339-го стрелкового полка 318-й стрелковой дивизии — на северо-восточное побережье (Импортная пристань, электростанция). Всего за этот короткий срок был высажен 4181 человек{212}.

Из состава второго эшелона десанта в темное время суток удалось высадить с санитарных катеров в район цементного завода «Пролетарий» только 370 человек. С [218] наступлением рассвета переброска десанта по акватория Цемесской бухты стала невозможной из-за сильного огневого противодействия противника.

Бой за высадку сразу же приобрел ожесточенный характер. В особенно тяжелом положении оказались подразделения 255-й бригады морской пехоты, так как именно в районе ее высадки противник, ожидая удара со стороны мысхакского плацдарма, сосредоточил основные резервы. Десантники, расчлененные на отдельные, изолированные друг от друга группы, не сумели закрепиться на берегу. В течение дня они отбили пять сильных атак противника, поддерживаемого танками и огнем штурмовых орудий. Из-за выхода из строя раций нарушилась связь с командованием Новороссийской военно-морской базы и бригада была лишена возможности вовремя получать авиационную и артиллерийскую поддержку. Десантники стали пробиваться в район Станички, Старопассажирской и Лесной пристаней. К исходу 10 сентября часть сил бригады соединилась с войсками, перешедшими в наступление с мысхакского плацдарма, а другие группы морских пехотинцев пробились в расположение 393-го отдельного батальона морской пехоты и батальона 290-го стрелкового полка НКВД.

Здесь обстановка тоже была сложной. Морским пехотинцам и бойцам батальона НКВД, вооруженным лишь автоматами и гранатами, пришлось сдерживать яростные атаки противника, поддерживаемого артиллерией и танками. Бой шел за каждый дом. 35 моряков под руководством командира батальона капитан-лейтенанта В. А. Ботылева держали круговую оборону в клубе, группа морских пехотинцев под командованием начальника штаба батальона капитан-лейтенанта А. В. Райкунова — возле здания вокзала. Замполит батальона находился там, где обстановка была наиболее напряженной, словом и личным: примером вдохновляя моряков.

Морские пехотинцы, верные данной клятве, вели с беспримерной отвагой бой с врагом. В районе Импортной пристани взвод моряков-черноморцев наткнулся на заминированное проволочное заграждение, обойти которое было невозможно. Тогда вперед, на колючую проволоку бросился матрос Иван Прохоров. Ценой своей жизни он проделал проход в заграждении и обеспечил успех боевым товарищам. Умирая, он сказал: «Просите командира базы и начальника политотдела, чтобы меня считали коммунистом [219] и сообщили родным, что я погиб за великое дело»{213}

Без промаха бил врага снайпер старшина 1-й статьи Ф. Я. Рубахо. На его боевом счету было уже 276 уничтоженных гитлеровцев, а за четыре дня боев в Новороссийске он истребил еще 47 фашистов{214}. Только после третьего тяжелого ранения Ф. Я. Рубахо отправили в госпиталь, где он скончался. За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, 22 января 1944 г. ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Имя старшины 1-й статьи Ф. Я. Рубахо навечно занесено в списки одной из частей Черноморского флота.

Исключительную стойкость и мастерство проявил корректировщик Бурунов. Он точно корректировал огонь наших батарей по танкам и огневым точкам врага. Благодаря его умелым действиям было уничтожено и подбито семь танков противника. Получив ранение, мужественный боец покинул корректировочный пост только после того, как танковая атака была отбита{215}.

255-я бригада морской пехоты и 393-й отдельный батальон морской пехоты отвлекли на себя значительные силы врага, что позволило 1339-му стрелковому полку отбить все контратаки. Учитывая сложившуюся обстановку, командующий фронтом 10 сентября приказал второй эшелон десанта направить на усиление этого полка и во что бы то ни стало прорвать оборону в районе цементного завода «Пролетарий»{216}. Противнику так и не удалось выбить морских пехотинцев и бойцов батальона НКВД с захваченных позиций.

В ночь на 11 сентября были высажены основные силы второго эшелона десанта (2602 человека). 1339-й стрелковый полк, усиленный частями второго эшелона, к утру 11 сентября захватил цементный завод «Пролетарий», чем создал благоприятные условия для прорыва фронта. Около 6 ч с ним соединились войска 18-й армии и развили дальнейшее наступление на поселок Мефодиевский. 393-й батальон морской пехоты и батальон НКВД, сдержав натиск врага, 14 сентября при поддержке артиллерии и авиации также перешли в наступление, прорвали оборону [220] неприятеля и соединились с восточной группой войск 18-й армии. Начались упорные уличные бои, продолжавшиеся двое суток. Они прекратились после того, как в ночь на 16 сентября западная группа войск 18-й армии с плацдарма Малая земля прорвала оборону противника в районе Станички. К 10 ч 16 сентября порт и город Новороссийск были полностью очищены от немецко-фашистских захватчиков.

Войска Красной Армии, развивая успех, без оперативной паузы продолжали наступление в направлении Верхнебаканский, в тыл вражеской группировки, оборонявшейся на рубеже Голубая линия.

16 сентября столица нашей Родины Москва и корабли Черноморского флота салютовали доблестным войскам Северо-Кавказского фронта и морякам Черноморского флота, полностью освободившим Новороссийск. Приказом Верховного Главнокомандующего 83-й бригаде морской пехоты, 393-му отдельному батальону морской пехоты, 2-й бригаде торпедных катеров, 1-му и 4-му дивизионам сторожевых катеров, 11-й штурмовой авиационной дивизии ВВС Черноморского флота, 1-му гвардейскому отдельному артиллерийскому дивизиону и 251-му отдельному подвижному артиллерийскому дивизиону было присвоено почетное наименование Новороссийских{217}.

В ходе Новороссийской десантной операции наши войска нанесли серьезное поражение немецкой 17-й армии. Эта операция явилась ярким примером тесного взаимодействия сил армии и флота при прорыве мощной обороны противника на приморском направлении. Ее успех в значительной мере был предопределен тщательной разведкой вражеской обороны, детальной разработкой плана операции и четким взаимодействием войск и сил флота, их всесторонней подготовкой к наступательным действиям, правильным выбором района высадки. Одновременная и внезапная высадка десанта на широком фронте застала фашистов врасплох и заставила их рассредоточить свои силы. Части и соединения десанта в течение всей операции непрерывно поддерживались огнем артиллерии и действиями авиации. Господство в воздухе нашей авиации не позволило самолетам противника нанести массированные бомбоштурмовые удары. Кроме того, успешным действиям десанта способствовали гибкое и непрерывное [221] управление боем за высадку и ходом операций в целом, а также хорошо организованное оперативное, специальное, материальное и техническое обеспечение войск.

Новороссийская десантная операция еще раз подтвердила важную закономерность, присущую совместным действиям войск фронта и десантных сия флота и заключающуюся в том, что успех боевых действий на плацдарме во многом зависит от правильного выбора момента взламывания вражеской обороны и перехода войск в наступление с сухопутных направлений. Из-за невыполненной частями 18-й армии задачи прорыва фронта с началом операции соединения десанта 10 сентября оказались в очень тяжелом положении, и только поддержка вовремя переброшенного второго эшелона десанта позволила им обрести необходимую боевую устойчивость, отразить атаки противника и развернуть наступление.

В то время, когда на новороссийском направлении боевые действия достигли наивысшего напряжения, в наступление перешли также войска 9-й (11 сентября) и 56-й (14 сентября) армий. Однако существенных результатов им удалось добиться лишь после того, как 16 сентября была разгромлена новороссийская группировка противника. Оказавшись перед угрозой выхода наших войск во фланг и тыл 17-й армии, немецко-фашистское командование 15 сентября отдало приказ об отводе войск центра и правого крыла фронта с рубежей Голубой линии.

Кроме десанта, высаженного непосредственно в Новороссийский порт, в ходе Новороссийско-Таманской наступательной операции Азовская военная флотилия высадила тактические десанты в тыл и во фланги противника — в районе Темрюка, Благовещенской и озера Соленое, а также десантные группы морской пехоты Черноморского флота у Анапы и на косу Чушка в Керченском проливе. Их общая численность достигала почти 8,5 тыс. человек. Следует подчеркнуть, что Черноморский флот и Азовская военная флотилия, оказывая активное содействие войскам, одновременно вели эффективную борьбу на морских коммуникациях, потопив за это время более 50 кораблей и судов противника.

К концу сентября войска Северо-Кавказского фронта оттеснили вражеские войска на Тамань, а 9 октября завершили полное освобождение полуострова.

За героизм и умелые действия почти пятьдесят соединений и частей армии и флота были удостоены почетных наименований Новороссийских, Таманских, Темрюкских, [222] Анапской и Кубанских или переименованы в гвардейские. Эти отличия были добыты воинами армии и флота в тяжелых сражениях и боях.

Отмечая успехи, достигнутые войсками Северо-Кавказского фронта и силами флота на завершающем этапе битвы за Кавказ, нельзя не отметить, что задача, поставленная Ставкой Верховного Главнокомандования, помешать противнику эвакуировать основные силы 17-й армии с Таманского полуострова в Крым была выполнена не полностью. Командование Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота, по всей вероятности, недооценило силы врага и не использовало все возможности для их полного разгрома. Авиацию фронта, по-видимому, готовили для участия в боевых действиях при высадке десанта на Керченский полуостров, а авиацию ВВС флота использовали главным образом для нанесения ударов по сухопутным войскам, вместо того чтобы перенацелить ее на срыв эвакуации немецко-фашистских войск с Таманского на Керченский полуостров. Торпедные катера и незначительная часть (около одной трети) штурмовой авиации ВВС флота задачу срыва переправы противника через Керченский пролив своими силами решить, конечно, не могли.

Используя различные виды транспортных средств, противнику удалось вывезти с Таманского полуострова значительное количество войск, боевой техники и военного снаряжения. Тем не менее в ходе Новороосийско-Таманской наступательной операции ему был нанесен существенный урон: вермахт потерял убитыми и ранеными около 58 тыс. солдат и офицеров, не считая уничтоженных на переправах; наши войска захватили 337 орудий, 229 минометов, 719 пулеметов, 184 склада с боеприпасами и военным имуществом и другие трофеи{218}.

После завершения Новороссийско-Таманской операции сложились благоприятные условия для проведения операции по освобождению Крыма, в которой существенную роль сыграла Азовская военная флотилия. [223]