Глава IX.

Борьба за господство
(май — сентябрь 1917 г.)

В мае наметилось начало ослабления германской подводной кампании. После июня кривая потерь судов, потопленных подводными лодками, стала непрерывно падать. Что было причиной этого медленного сокращения числа уничтоженных судов? Этого нельзя объяснить какой-нибудь одной причиной. Это было скорее общим результатом целого ряда противолодочных мероприятий, действие которых, наконец, начало сказываться. Когда в ноябре 1916 г. адмирал Джеллико пришел в Уайтхолл для борьбы с надвигавшейся опасностью, он вполне сознавал, что до середины лета следующего года только немногие из принятых им мер смогут дать результаты. Ни на какое усиление дозоров нельзя было надеяться до июля, и самое большее, что можно было сделать, — это наилучшим образом использовать имевшиеся силы. Тем временем недостаток в количестве дозорных судов с каждым днем становился все более очевидным.

Конвоирование караванов коммерческих судов уже было предложено, но из-за недостатка судов для конвоирования эта мера не была признана возможной или практически выполнимой в широком масштабе. Для конвоирования было необходимо иметь много быстроходных мелкосидящих судов, требования на такие суда поступали отовсюду. Их неоткуда было взять, а там, где они имелись, они были незаменимы. Крейсеры и вооруженные вспомогательные крейсеры были зачастую так же уязвимы для торпедных атак, как и сопровождаемые ими суда, а из-за все возраставшей нехватки судов нельзя было дать больше ни одного торгового судна для переоборудования в военное (combatant vessel). Караваны [192] транспортов с войсками при проходе через опасные зоны конвоировались самостоятельно, офицеры, командовавшие группами этих судов, заявляли, что конвоировать караваны обычных торговых судов невозможно. Однако, решив не оставлять не использованной ни одной возможности, морской штаб в феврале 1917 г. совещался относительно конвоирования караванов с несколькими капитанами торговых судов, и последние снова высказали мнение, что удержать их суда в строю (in station) при совместном плавании 12—20 судов невозможно. Однако они считали, что может быть проведено конвоирование групп из 2—3 судов. Следует признать, что имелись серьезные и веские возражения против введения системы конвоирования караванов. С одной стороны, она должна была вызвать большие задержки в прибытии торговых судов по назначению, поскольку скорость этих конвоев определялась бы скоростью самого тихоходного судна группы. С другой стороны, выбор портов сбора (ports of assembly) представлял большие трудности, потому что порты, избранные для сведения судов в конвои, неизбежно оказывались бы переполненными. Задача подбора пригодных для сбора портов по ту сторону Атлантического океана была решена только после вступления в войну США. Наконец, если бы конвой наткнулся на минное заграждение, потери, которые рисковал понести торговый флот, были бы гораздо более тяжелыми, чем при системе индивидуального плавания судов.

Положительные результаты были достигнуты на «Французской угольной линии» также «Скандинавским конвоем». В марте последний перешел под охрану эскадренных миноносцев Гранд-Флита. Но, как раньше уже отмечалось, хорошие результаты, полученные на этих двух линиях, объясняются скорее охраной самих путей, чем собственно конвоированием судов. Конвои в Атлантическом океане были очень трудным делом. Было подсчитано, что только для конвоирования судов, прибывающих в английские воды, потребуется 50 крейсеров или вооруженных торговых судов, еще 12 потребуется для судов, идущих за границу. В то время для этой цели имелось только 18 судов. Эти большие конвоиры должны были доводить караван до места встречи вне зоны действий подводных лодок и там передавать их быстроходному мелкосидящему [193] эскорту. Для второго типа конвоиров рассчитали, что необходимо иметь 81 эскадренный миноносец или сторожевой корабль с добавлением 48 траулеров для тихоходных караванов, следующих из Гибралтара. Для судов, шедших за границу, потребовалось в качестве конвоиров еще 44 малых судна.

Судов, требовавшихся для конвоирования, просто не существовало. Было предложено в качестве выхода из положения конвоировать только часть торговых судов, а другую оставить без всякой защиты и, следовательно, обречь команды этих судов на гибель. Подобное предложение не могло быть принято, и увеличения сил для дозоров и конвоев пришлось добиваться ценой изъятия этих судов из других районов. Хотя Гарвичский отряд, помимо выполнения своих обычных трудных обязанностей, обеспечивал еженедельный конвой между Голландией и Темзой, из него было изъято некоторое количество эскадренных миноносцев, а от 8 до 12 было взято у Гранд-Флита.

Выступление Соединенных Штатов, выразившееся в оснащении 4 мая 6 американскими эскадренными миноносцами кингстаунских сил, имело большое значение для освобождения от блокадной работы большинства вооруженных вспомогательных крейсеров, составлявших знаменитую 10-ю крейсерскую эскадру. Большая часть торговых судов, шедших в смежные с Германией нейтральные страны, следовала из Соединенных Штатов, теперь появилась возможность постепенно перебросить эти блокадные крейсеры на работу по конвоированию. Расформирование этой эскадры началось в июне. Для службы конвоев, кроме 2-й крейсерской эскадры Гранд-Флита, эскадр морских станций — североамериканской и вестиндской — и линейных кораблей из состава сил Средиземного моря, были использованы также старые броненосцы и крейсеры Соединенных Штатов, затем к этим силам прибавилось некоторое количество более быстроходных грузовых пароходов, вооруженных 152-мм пушками (но везущих груз), использовавшихся в качестве конвойных крейсеров.

Порты сбора были организованы в Гибралтаре, Сьерра-Леоне, Дакаре, Хэмптон-Родз, Нью-Йорке, Галифаксе (Новая Шотландия) и Сиднее (остров Кэп-Бретон). В 1917 г. из этих портов суда стали отплывать через каждые 8 дней, за [194] исключением Гибралтара и Хэмптон-Родз, выход из которых происходил каждые 4 дня.

Принятие системы конвоев означало плавание в тесном строю ночью и в тумане, без огней, без уверенности в постоянстве скорости. Опасения, что система конвоев окажется несостоятельной в условиях современной войны, быстро рассеялись, и не может быть сомнений в том, что эта система явилась спасением для союзников. За исключением Гибралтара, порты сбора конвоев, расположенные за морем, были далеки от баз германских подводных лодок и, таким образом, совершенно безопасны от набегов. Пароходы, следовавшие в одиночном порядке вдоль Американского побережья для сосредоточения в портах сбора, могли быть потоплены, но для систематических нападений на эти суда требовались большие подводные лодки водоизмещением (надводным) свыше 1000 тонн. В первой половине 1917 г. Германия не имела подводных лодок такого размера. Ее лодки водоизмещением от 800 до 850 тонн могли выходить на середину Атлантического океана, но, действуя на океанских просторах, они имели теперь мало надежды встретить одиночные жертвы. Единственный шанс встретить объекты нападения — это, спрятавшись у прибрежной полосы, ожидать, когда конвой приблизится к берегам, а входящие в него пароходы начнут расходиться по различным портам назначения. Но операции в прибрежной полосе означали, что лодкам придется действовать в тщательно патрулируемых районах, где их работа будет часто прерываться, а сами они подвергаться атакам и нередко безнадежно гибнуть,

О том, что Скандинавские конвои уже доставляли огорчения неприятелю, свидетельствует Шпис, рассказывая, что был послан в Северное море для наблюдения за движением и для изучения возможности успешных нападений на конвои. Он донес, что уничтожение одного-двух судов даже в каждом встречном караване никогда не остановит потока торговли, и только набег надводных кораблей и массовое поттопление может дать действительный эффект{87}. [195]

20 мая 1917 г. первый конвой пришел из Гибралтара в Англию без единой потери{88}. За ним последовал другой из Хэмптон-Родз, также невредимый. Первый караван состоял из 17 судов, второй — из 12. В августе все суда, шедшие в Англию из Гибралтара, Америки и Южной Атлантики и имевшие скорость менее 12 узлов, сводились в караваны, впоследствии начали составляться и быстроходные караваны. Естественно, подводные лодки начали уделять внимание судам, шедшим за границу, предпочитая их конвоируемым судам, следовавшим в Англию. Несмотря на самые тщательные меры, направленные на то, чтобы охрана, выводившая один караван, на обратном пути приводила другой, шедший в порты Англии, штормы и другие причины расстраивали или замедляли действие системы. Команды этих конвоирующих кораблей, выполнявших тяжелую работу, неизбежно должны были свалиться с ног от чрезмерной нагрузки. Тем не менее в октябре было доставлено в порты не менее 1 502 пароходов, сведенных в 99 караванов с 10 656 300 тонн груза с потерей всего 24 судов, из них только 10 были потоплены во время следования в составе конвоя. Остальные погибли либо после разделения конвоя, либо вследствие непослушания их капитанов.

Одним из самых заметных результатов системы конвоев было то, что за последние 4 месяца 1917 г. дальше чем в 50 милях от берега в море, было потоплено только 6 судов вместо 175, уничтоженных подобным же образом в период с апреля по август. До введения системы конвоев суда подвергались уничтожению в разных местах Атлантического океана на расстоянии до 300 миль от берега. При потоплении судов ближе к берегам потери в людях соответственно уменьшились, и противнику пришлось отказаться от своей манеры брать в плен капитанов торговых судов. [196]

В мае была также принята система «искажающей» окраски судов, усовершенствованная лейтенантом добровольного запаса флота Норманом Уилкинсоном. Были изготовлены соответственно окрашенные модели военных и торговых судов всех классов, которые затем рассматривались при различных условиях освещения как непосредственно, так и через перископ. Идея заключалась в искажении перспективы. Однако сомнительно, чтобы эта маскирующая окраска судна заставляла многих командиров подводных лодок ошибаться при определении в перископ курса и скорости судна{89}.

Прочие противолодочные мероприятия заключались в снабжении судов дымовой аппаратурой для постановки дымовых завес между капером и его жертвой, в оборонительном вооружении, в уменьшении дыма из труб, в использовании привязных аэростатов при конвоях, в зигзагообразных курсах (сильно сбивавших противника с толку), в постановке во главе конвоев траулеров, снабженных гидрофонами, в устройстве малозаметного рангоута стандартных грузовых судов (одной легкой сухой мачты, заваленных стрел и стоек, короткой трубы), в организации курсов по обучению капитанов торговых судов приемам борьбы с подводными лодками.

От Шписа мы знаем о том, какое впечатление произвели на Германию принятые противолодочные мероприятия. Он рассказывает, что командир U-49, вернувшийся в Эмден из специально организованного крейсерства для наблюдения за порядком движения судов у восточного побережья Англии, донес, что ему пришлось пережить новое испытание. Он был атакован «глубинными бомбами». Это известие произвело на Эмсской базе подводных лодок настоящую сенсацию. Налицо была новая опасность. Морские глубины больше не давали защиты, больше нельзя было, нырнув, избавиться от опасности. Спустя короткое время сам Шпис испытал на себе первую атаку глубинными бомбами, и она ему не понравилась. Его лодка погрузилась в темноту, так как свет зажигался и снова потухал, и она резко содрогалась при каждом сотрясении. К счастью для [197] него, корпус выдержал напряжение, и он поспешил отойти подальше от атакованного им конвоя, который встретил его так невежливо.

Это германское донесение о первой атаке глубинными бомбами весьма любопытно, так как еще за 10 месяцев до этого, т. е. в июле 1916 г., глубинными бомбами была уничтожена UC-7, в том же месяце по той же причине затонула UB-44, в декабре была подобным же образом смертельно повреждена UC-19. Во всех этих случаях не уцелело ни одного человека. В одном или двух других случаях потопления глубинные бомбы были пущены в ход, чтобы прикончить поврежденную снарядами или протараненную подводную лодку. Много других подводных лодок было атаковано этим оружием{90}, но ясно, что атакованные оставались в неведении относительно примененного против них нового средства. U-49 была, наверное, первой подводной лодкой, принесшей с собой определенные сведения об этом мощном средстве — изобретении, которое стало применяться с этого времени со все возраставшим смертоносным эффектом. Получив это новое оружие, военные корабли превратились в новую и грозную силу морских гранатометчиков. Для снабжения кораблей глубинными бомбами были даны огромные заказы на их изготовление, но выполнение этих заказов требовало продолжительного времени.

Пока не была готова новая британская мина, нельзя было осуществить обширный план минирования Гельголандской бухты. В январе в этой бухте было поставлено три минных поля. На них не погибло ни одной подводной лодки, и вскоре после того, как они были поставлены, немцы их вытралили. Джеллико говорит, что во время опытов при ударе о корпус взрывалась только одна треть британских мин и что в апреле 1917 г. имелся запас в 20 000 штук, из которых только 1500 были пригодны для постановки. При столь печальных [198] обстоятельствах трудно было рассчитывать на решительный успех.

С самого же начала войны немцы поставили у своих берегов оборонительные минные заграждения. Мористее их были поставлены британские минные поля и сети, но только в сентябре 1917 г. были сконструированы и изготовлены в достаточном количестве надежные мины с надежным якорным устройством и прибором глубины, известные под маркой H-2.

Известно, что в июле 1916 г. германская подводная лодка U-51 была уничтожена в устье реки Эмс, далеко вверх по протраленному фарватеру, британской подводной лодкой H-5, командир которой получил выговор за оставление своей позиции вопреки инструкции и только через 12 месяцев был награжден орденом «За отличную службу». 14 мая 1917 г. другая лодка, U-59 (Фиркс), в туманную погоду шла под конвоем к полям заграждения. Будучи не в состоянии определиться по навигационным знакам к юго-востоку от Хорнс-Рифа, она подорвалась на германском минном поле. Брошенные на это место спасательные суда взрывались одно за другим, и 16-го работа была прекращена. В ночь с 16-го на 17-е при выводе в море U-86 один из сопровождавших ее кораблей — эскадренный миноносец S-17 Эмсской дозорной флотилии — подорвался на мине. Однако на следующий день лодка благополучно была выведена в море. За несколько дней до этого, 10 мая, при погрузке мин в Гельголанде на новый подводный минный заградитель UC-76 (Бартен) одна из мин взорвалась и вызвала детонацию остальных. Лодка сразу же затонула, но позже была поднята. Выдержки, которые Шеер приводит в своем дневнике, дают яркую картину весенней кампании{91}. Ежедневно подводные заградители выходили к Бел-Рок, в Английский канал, в воды Ирландии и Шотландии и на подходы к Клайду. Процент погибших лодок типа U C был исключительно высок: не менее 52 лодок из первых 79 не просуществовали до конца войны.

Лодки типа U C действовали как из германских, так и из фландрских баз. 30 апреля UC-26 (Шметтов) вышла из Остэнде [199] для постановки мин в Английском канале. Эта лодка, вошедшая в состав Фландрской флотилии в ноябре 1916 г., страдала постоянными неисправностями. Едва закончился на ней необходимый ремонт, на одном из пароходов в доке Остэнде вспыхнул пожар и опять повредил лодку. Наконец, UC-26 была готова к походу и благополучно вышла в море. Затруднения с двигателями не помешали ей заминировать подходы к Гавру, Уйстрему (Ouistreham) и Шербургу, во время этих операций она была атакована самолетами. Затем 3 мая она отправилась в крейсерство вдоль пути Саутгэмптон — Шербург — Гавр в надежде атаковать суда. Найдя, что этот маршрут не сулит никаких выгод, Шметтов 8-го взял курс на Зеебрюгге. По-видимому, он был неисправимым оптимистом, и это ему дорого обошлось. На рассвете 9-го UC-26 была замечена эскадренным миноносцем «Milne» к северо-западу от Кале. Считая, что дозор его не заметил, Шметтов слишком долго воздерживался от отдания приказа погружаться. В тот момент, когда форштевень «Milne» пробил внутренний прочный корпус, палуба лодки была вровень с поверхностью воды. Подводная лодка затонула, как камень, и тяжело ударилась о грунт. Глубинные бомбы, сброшенные эскадренными миноносцами «Mentor» и «Miranda», завершили ее судьбу: вода ринулась внутрь разломанного корпуса UC-26. Уцелело только два человека команды, спасшиеся благодаря воздушному пузырю, вырвавшемуся на поверхность{92}.

20 мая был уничтожен еще один из подводных минных заградителей. В течение 1917 г. фландрские лодки стал сильно тревожить бдительный дозор морской авиации в южной части Северного моря, и за летние месяцы 6 лодок были потоплены бомбами. Излюбленным приемом атаки был налет на лодки из-под солнца. Напрасно осматривали небо ослепленные солнцем наблюдатели подводной лодки в поисках воздушного противника, срывавшегося на них из солнечного сияния. Только быстрым погружением лодка могла надеяться на спасение, если в этом месте глубина была достаточна. [200] Первый успех был достигнут в тот день (20 мая), когда UC-36 (Бух) получила 2 попадания с гидросамолета 8663 у плавучего маяка Уэст-Хиндер, лодка затонула, погрузившись кормой.

Третья из этих лодок-заградителей встретила опасность вдали от своей базы. Выйдя из Брунсбюттеля 25 мая для постановки мин у острова Валенсия (Valentia), вблизи юго-западного побережья Ирландии, UC-29 (Розенов) утром 7 июня сильно повредила торпедой небольшой пароход у южного ирландского побережья. Торпеда разрушила машины, кочегарка была залита, вырывавшийся пар увеличил опасность для команды, решившей оставить свое судно. Розенов, очень осторожный человек, подождал полчаса, прежде чем всплыть на поверхность, и, пройдя мимо парохода, пошел к шлюпке с командой, которая начала грести обратно к своему судну. Этот вызывающий поступок вынудил Розенова забыть об осторожности и открыть огонь по шлюпке с командой. Команда все продолжала грести, пока не оказалась между подорванным судном и подводной лодкой. Для находившихся на борту судна-ловушки «Pargust» момент наступил: Гордон Кембл приказал открыть огонь. Сильно накренившись, UC-29 прошла вперед, наверху находилась команда с поднятыми в вверх руками. Огонь был прекращен, после чего UC-29 сделала попытку уйти. Она снова была обстреляна, пока, продырявленная снарядами, она не легла на борт и не затонула. Два немца были подобраны. За третий успешный поединок Кемблу был присвоен следующий чин. Что касается разбитого «Pargust», то он под охраной шлюпа «Zinnia» и американского эскадренного миноносца «Cashing» был взят на буксир сторожевым кораблем «Crocus».

В мае были уничтожены еще две подводные лодки. 1-го большая подводная лодка U-81 (Р. Вейсбах) была застигнута на месте преступления. Она занималась потоплением парохода в 150 милях к юго-западу от острова Валенсия и была потоплена торпедой с британской подводной лодки Е-54, причем было взято в плен 7 человек 17-го шхуна-ловушка «Glen» потопила UB-39 (Кюстнер) после непродолжительного боя в 35 милях к югу от Нидлз (Needles), после чего были обстреляны две другие появившиеся лодки. За лето эта шхуна [201] вступала еще в два поединка, но ни в одном случае успеха не было С другой стороны, 5 мая UC-75 потопила в Английском канале сторожевой корабль «Lavender».

Адмирал Шеер рассказывает, что U-33 — одна из средиземноморских «тридцатых» — теперь действовала с баз Северного моря. Подобно лодке Херзинга U-21, во время этой великой подводной кампании ей было приказано присоединиться к флотилиям Северного моря. Ее командир Гансер принял командование над переделанной коммерческой подводной лодкой U-156 . Эта лодка была одного типа с «Deutschland». После объявления войны Соединенными Штатами вся серия подводных блокадопрорывателей была переведена в военный флот. Эти коммерческие лодки были неуклюжими и тихоходными, но они обладали ценными свойствами — большим надводным бортом и большим районом действия, а как боевые лодки они могли брать большой запас торпед. Получив номера U-151 — U-157, они начали действовать в сентябре в районе Азорских и Канарских островов, и занятие этой новой боевой позиции было новым бременем для оборонительных средств союзников. В конце 1917 г. одна из лодок этого типа пересекла Атлантический океан, чтобы перерезать океанский телеграфный кабель у берегов Америки. Вопреки общераспространенному мнению дисциплина команд германских подводных лодок никогда не нарушалась. В мае вспыхнуло восстание на 3-й эскадре Флота открытого моря, оно было подавлено, но в августе начались беспорядки на других линейных кораблях. Опасностей, которым подвергались тральщики и прерыватели заграждений, было вполне достаточно, чтобы вызвать беспорядки среди редевшего личного состава этих судов. Личный состав подводных лодок оказался стойким до конца. Случаи психического расстройства, безусловно, бывали, но далеко не так часто, как этого можно было ожидать. Нервное напряжение и физические лишения, ужасные переживания команд, избежавших смерти и бывших на волосок от нее, непрерывно возраставшие потери, неизвестность относительно судьбы тех, кто не вернулся, — все это могло подорвать выдержку и самообладание даже храбрейших. Но опасности в среде товарищей, боевая служба, приключения сохраняли и поддерживали [202] дисциплину. До сих пор неизвестно ни одного случая массового отказа команды подводной лодки идти в море, как бы опасно ни было предстоявшее предприятие. Команды подводных лодок получали лучшее питание, более продолжительные отпуска и пользовались другими привилегиями, они получали также специальные награды. Тем не менее добровольное вступление матросов на эту службу прекратилось, ее пришлось комплектовать путем назначения, подобно другим службам. Позднее стали обнаруживаться странные явления, похожие на «контузии», наблюдавшиеся среди моряков. Люди, превосходно зарекомендовавшие себя, прошедшие на подводных лодках много тысяч миль, находившиеся на очень ответственных руководящих постах, внезапно обнаруживали полный упадок сил, теряли волю и чувство ответственности. Другие плохо выполняли свои обязанности, к великой опасности для лодки и ее личного состава. Шпис рассказывает, что после сильной атаки, в которой были применены гидрофоны и глубинные бомбы, ежедневное практическое погружение выполнялось очень неуклюже просто потому, что команда получила тяжелое нервное потрясение. Команды британских подводных лодок, по ошибке атакованных британскими и американскими военными кораблями, вполне подтверждали, что атака глубинными бомбами влечет потерю духа. Из старых служащих, составлявших личный состав германских подводных лодок в 1914 г., многие погибли в 1917 г., другие проходили подготовку для службы на новых лодках усовершенствованного или увеличенного типа. Одна заметная разница характеризовала команды последующих подводных лодок: в результате поспешной подготовки и включения в личный состав неопытных людей их искусство упало. В 1917—1918 гг. многие командиры доказали свою неспособность своим вынужденным или неосторожным поведением. За последние 18 месяцев военных действий подводные лодки, вступившие в бой и получившие повреждения, сдавались после слабого сопротивления.

В мае, как уже было отмечено, в волне прилива разрушения выявились первые признаки ослабления. Британские потери (106 судов в 320 572 тонны, погибших от торпед, и 14 судов в 28 114 тонн — от мин заграждения) показали уменьшение на 193 000 тонн, а мировой итог потерь упал до [203] 284 000 тонн Вокруг Британских островов действовало то же число лодок, что и в апреле, в Средиземном море их крейсировало меньше. В числе важнейших потопленных судов мы находим пароход компании «Блю Фэннел» «Troilus» (7625 тонн), потопленный 2 мая в 140 милях на WNW от мыса Мэлин Хэд (Malin Head), грузовой пароход «Feltria» (5254 тонны) линии Кьюнард — 5 мая в 8 милях к SO от Мэйн Хэд (Mine Head), причем погибло 45 человек, пароход Нельсона «Highland Corrie» (7583 тонны) — 16-го в 4 милях к югу от плавучего маяка Оуерс (Owers), причем погибло 5 человек; пароход компании «Федерал» «Middlessex» (8364 тонны) — в тот же день в 150 милях к NW от острова Тори, пароход Эллермана «City of Corint» (5870 тонн, ) — 21-го в 12 милях к SW от мыса Лизард, пароход линии «Клан» «Clan Murray» (4835 тонн), потопленный 29-го в 40 милях на WtS от Фастнэта с 64 человеками, третий помощник его капитана и, вероятно, третий механик были взяты в плен. Всего от подводных лодок и мин погибло за этот месяц 580 британских граждан. Потери были не только среди грузовых и пассажирских пароходов. Подводные лодки обращали свое внимание и на вооруженные вспомогательные крейсеры 10-й крейсерской эскадры, все еще поддерживавшей блокаду в северных широтах В 1917 г. они подвергались нападению при проходе опасных вод на пути к своим базам для погрузки угля, 4 было потоплено торпедами в течение 1917 г., один был подорван торпедой, но дошел до порта, и еще один подорвался на мине, но уцелел. «Motagua», взорвавшись на мине 16 марта, дошел до Суорбакс Мин (Swarbacks Minn) на Шетландских островах. Не так повезло «Hilary» по пути его в угольную базу 25 мая. Он только что развил скорость в 12, 5 узла после заводки параванов, как торпеда с U-88 (Швигер) взорвалась в его левой кочегарке, и вода залила топки. Другая торпеда взорвалась прямо под шлюпкой № 3, которую в это время спускали, и убила 4 человек. Час спустя третья торпеда поразила его в правый борт, его командир и буфетчик, оставшиеся на нем для обслуживания пушки, были вынуждены покинуть свой быстро тонущий корабль.

Для охранения вспомогательных крейсеров при их подходе к базам или выходе в море имевшегося количества эскадренных [204] миноносцев было недостаточна 14 июня последовал второй удар. Эскадренные миноносцы «Nessus» и «Noble» были посланы навстречу «Avendger», но рано утром, в то время когда они находились примерно в 30 милях от своей цели, этот новый вспомогательный крейсер был подорван торпедой на широте 61°03' N и долготе 3°57' W. Он был оставлен большей частью личного состава, кроме капитана и 6 человек, оставшихся на борту в надежде нанести поражение подводной лодке, если она покажется. Через полтора часа лодка всплыла, чтобы посмотреть на тонущее судно, затем нырнула и исчезла. Вскоре прибыли эскадренные миноносцы, и через полтора часа «Noble» заметил подводную лодку в миле от левого траверза «Avendger». В это место были сброшены глубинные бомбы, но без результата. Вскоре после полудня «Avendger» затонул. 27 июня 7 вспомогательных крейсеров были посланы на соединение с океанскими конвойными силами, так как с объявлением неограниченной войны в блокадной работе произошли большие изменения. Не было речи об осмотре судов, пытавшихся прорвать блокаду, Германия начала топить все суда без разбора. Единственный шанс на спасение для нейтральных торговых судов, помимо организации конвоев, заключался в проходе через опасную зону поодиночке самым большим ходом. В дальнейшем, после вступления в войну США и установления портов для осмотра вне опасной зоны, положение улучшилось. Благодаря контролю США в Западной Атлантике, особому порядку снабжения пароходов углем и соглашениям с нейтральными пароходными компаниями, выход в море без ведома и согласия союзников стал очень трудным. 8 декабря 1917 г. 10-я крейсерская эскадра перестала существовать, и последние 3 вспомогательных крейсера присоединились к своим сотоварищам в океанской конвойной эскадре. Но еще до этого времени они понесли несколько потерь.

Один из немногих случаев, когда торговый пароход уничтожил подводную лодку, имел место 20 июня. Рано утром грузовой пароход линии Кьюнарда «Valeria» (5865 тонн) с грузом из Нью-Йорка, находясь у юго-западных берегов Ирландии, ударился о какой-то погруженный в воду предмет. Немного позднее на поверхность всплыла носом вверх U-99 (Эльтестер) с одним сбитым перископом. [205]

Комендорам «Valeria» удалось повернуть свою пушку под таким углом снижения, что с первого же выстрела они попали в лодку, потерявшую управление. Третий выстрел прикончил U-99, попав ей прямо в основание боевой рубки.

Важнейшими судами, потопленными в июне, были бывший пароход линии «Ред-Стар» «Southland» (11 899 тонн) и пароход Элермана «City of Baroda» (5541 тонна). Оба были потоплены 4-го на NW от острова Тори, причем погибло 10 человек. «Clan Davidson» (6486 тонн) — 24-го в 130 милях к SWtW от островов Силли с 12 жертвами; «Don Arturo» (3680 тонн), жертва политики «потопления без следа» в Атлантическом океане, при этом погибло 34 человек, и порожний воинский транспорт «Armadale» (6133 тонны), потопленный в 160 милях на NW от острова Тори с 27 жертвами — первый воинский транспорт, погибший в Атлантике. В тот же день, 27 июня, пароход линии Кьюнард «Ultonia» (10 402 тонны) был потоплен в 190 милях на SW от Фастнэта. Подводные лодки действовали также в Бискайском заливе, в котором 17-го взорвался на мине французский тральщик «Anjou», a 10 дней спустя подобным же образом погиб французский крейсер «Kleber", возвращавшийся из Африки.

С наступлением июля подводные лодки сделали энергичную попытку снова довести число потопленных судов до апрельского уровня. По сравнению с 18 лодками Северного моря, находившимися в плавании в мае, теперь действовало 27, вероятно, было занято около 12 позиций. Из состава всех флотилий на разных театрах никогда еще не выходило в море на поиски добычи так много подводных лодок. 61 неприятельская лодка прилагала все усилия к тому, чтобы добиться решительных результатов, прежде чем будут осуществлены все противолодочные мероприятия, — две трети обещанного шестимесячного срока прошли. Британия все еще не подавала признаков слабости. Наоборот, противодействие становилось все более смертоносным. Система конвоев побеждала подводные лодки{93}. [206]

В этом месяце были открыты гидрофонные станции в Нью-Хейвене, Портсмуте, Портленде и Дартмуте{94}, каждая с дивизионом моторных катеров, снабженных глубинными бомбами. В 1918 г. по всему побережью появились посты подслушивания. Введение гидрофонов ознаменовало начало новой эры в противолодочной борьбе. До сих пор невидимость окутывала тайной движения подводной лодки, а после ее ухода под воду обеспечивала ей непроницаемую завесу.

Наконец-то подводная лодка должна была утратить ту скрытность движения, которая служила ей прикрытием при атаке и защитой в случае нападения на нее. Изучение распространения звуковых волн под водой показало, что хотя подводная лодка может укрыться от зрительного наблюдения, но за ее положением можно следить по звуку. И благодаря усовершенствованию приемов борьбы у этих ядовитых морских скорпионов было, образно говоря, вырвано жало. По сравнению с приборами, применяемыми в настоящее время, «рыба Нэша» (Nash fish), «резиновый угорь» (rubber eel) и трубка «К» 1917—1918 гг. кажутся очень примитивными приборами. Но они означали решительный шаг к лишению подводных лодок способности исчезать и спасаться бегством.

Важнее всего было моральное и психологическое воздействие на команды подводных лодок. Сознание, что даже в то время, когда они крадутся под волнами, их непрерывно преследуют, куда бы они ни повернули, что они утратили нерушимую до сих пор скрытность, не могло не лишить их самообладания. Это изобретение в значительной мере способствовало подрыву морального состояния тех людей, которые выполняли опасную работу на военных кораблях, где они постоянно рисковали жизнью, которые чувствовали, что все руки направлены против них, которые видели [207] повсюду вокруг себя западни и ловушки и чья жестокость часто свидетельствовала только о страхе, переполнявшем их души.

Первый успех выпал на долю Лизардского гидрофонного дивизиона (Lizard Hydrophone Division), но едва ли он был результатом применения новых акустических приборов. 12 июня один из группы траулеров, «Sea King», увидев у мыса Лизарда лодку типа UC, пошел на нее и заставил нырнуть. Затем над ней были сброшены глубинные бомбы. Ничего не могло быть хуже для подводной лодки, груженной минами заграждения. Ее собственные орудия разрушения сдетонировали, и она взорвалась. За борт траулера были опущены гидрофоны, все было тихо, как в могиле, и для подводной лодки это действительно была могила. Усеянное рифами море у самой южной точки Англии обещало гибель поврежденной подводной лодки, упавшей на этот твердый скалистый грунт. Подводная лодка оказалась UC-66 под командованием Пусткухена (в свое время атаковавшего «Sussex» на UB-29), а уничтожил ее командир этой группы траулеров Годфри Херберт, ранее служивший на судах-ловушках.

Корабли, оборудованные гидрофонами, днем работали на таком расстоянии друг от друга, какое допускала видимость, а ночью они стопорили машины и дрейфовали, выслушивая противника, если он был под водой, и в надежде поймать его в надводном положении, если он всплывал под покровом темноты для зарядки батарей. При помощи гидрофонов слухачи могли даже слышать, как подводная лодка ставит мины, — таким образом было обнаружено несколько минных банок.

Жизнь командиров подводных лодок отравляли не только эти механические приспособления, но и неослабная бдительность дозоров. В марте UC-55 поставила 18 мин у Оркнейских островов и донесла о поразительной быстроте контрмероприятий. Через полтора или два часа после того, как лодка была замечена, 12 эскадренных миноносцев, истребитель подводных лодок и 2 тральщика были уже на месте. U-57 также докладывала, что «траулеры повсюду, под самым берегом и в 30 милях от него». UC-77, вышедшей из Германии в конце мая для обстрела Абердина, эскадренные [208] миноносцы помешали выполнить задачу, и лодка была вынуждена погрузиться и поставить свои мины у Форта. Эти подводные лодки напрягали все свои силы в борьбе против торговли между Англией и Голландией, против судов, входивших в Лервик и Керкуол, против всех перевозок через Северный канал и пытались перехватывать поврежденные суда на пути в порты. У одного только Гарвича с января по сентябрь 1917 г. было вытралено 500 мин, ценой потери 3 траулеров, 1 колесного парохода, 1 дрифтера, но без повреждений хотя бы одного торгового судна. Не только вытраливались мины, поставленные с лодок U C, но принимались и другие меры, чтобы воспрепятствовать их деятельности. UC-77 доносила, что для сбивания минных заградителей с толку при лавировании между банками и по фарватерам на берегу Восточной Англии были сооружены фальшивые маяки. 4—5 июня командир этой лодки едва не попал в беду, когда атаковал дозорное судно, приняв его за рыбачий траулер. UC-77 была энергично забросана глубинными бомбами, ее топливные цистерны дали течь, и 15 тонн топлива было потеряно. Затем она запуталась в сетях, но освободилась, давая попеременно ход вперед и назад. В канале Св. Георгия в сети едва не попалась UC-65, которой пришлось погрузиться до 60 м, чтобы освободиться от них. Еще в октябре 1916 г. Норвегия и Испания запретили подводным лодкам воюющих сторон пользоваться их водами для приема горючего или пополнения запасов, материалов и продовольствия. Когда обнаружилось, что германские лодки настойчиво атакуют испанские суда с фруктами в прямом противоречии с гарантиями безопасности, испанское правительство пошло еще дальше. 10 июня западнее Гибралтара подводной лодкой был атакован пароход «Loch Lomond» (2619 тонн), но избежал уничтожения благодаря своей пушке и дымовым приборам и достиг удачного попадания в противника. На следующий день UC-52 была обнаружена с серьезными повреждениями в машине у Кадикса, куда ее отбуксировала другая германская лодка и оставила там. В Кадиксе она подверглась ремонту и 29-го вышла в море, избежав встречи с британской лодкой Е-38, посланной для ее перехвата при выходе в море и дальнейшего похода в [209] Каттаро. Тогда испанцы издали декрет, что впредь всякая подводная лодка воюющих сторон, обнаруженная в испанских водах, будет интернирована, и, за одним известным исключением, это распоряжение, впоследствии выполнялось.

Приблизительно в это время в Английском канале пропала UB-36 (Кейзерлинк). В германских «Списках военных потерь», указывающих дату 24 июня, высказано предположение, что она стала жертвой судна-ловушки. Хотя британская сторона на это не претендует, но тем не менее в июне наблюдалась оживленная деятельность судов-ловушек. Возможно, эта подводная лодка была в числе атакованных ими, она могла со смертельными повреждениями уйти с места боя. Во-первых, 11 июня была атака на судно-ловушку «Zylpha» (Q-6) в 200 милях от берега в Атлантическом океане. Часть команды, симулировавшая панику, покинула судно и держалась на веслах 1, 5 часа, ожидая появления подводной лодки. Наконец, на некотором расстоянии была замечена лодка, всплывшая на поверхность и затем исчезнувшая, не обратив никакого внимания на погибавшее судно. Беспомощная, поддерживаемая на плаву только «набивкой» из дерева («padding» of timber), маленькая ловушка стояла на месте с тяжелыми повреждениями. Когда личный состав с горечью понял, что он потерпел неудачу, был вызван эскадренный миноносец флота Соединенных Штатов «Warrington», который принял раненых и держался поблизости целый день, пока недостаток топлива не вынудил его вернуться в базу. Затем погода ухудшилась, и оставшиеся на «Zylpha» промокли до костей: вода залила еле державшееся на плаву судно. Но были поставлены паруса, и судно-ловушка потащилась домой со скоростью 1 1/2 узла в надежде встретить буксиры, посланные ему на помощь, 14-го оно было взято на буксир шлюпом «Daffodil», но около полуночи следующего дня затонуло у скал Скеллинг.

19 июня другая подводная лодка вступила в бой к юго-западу от Ирландии с замаскированным угольщиком «Thomhill». Приблизительно в то же время лодка-ловушка «Sarah Colebrooke» была повреждена при поединке с подводной лодкой у мыса Бичи-Хэд. 20-го сторожевой корабль «Salvia» (Q-15) был подорван торпедой с подводной лодки [210] U-62 у западного побережья Ирландии. Взрыв торпеды вызвал детонацию глубинных бомб, повредил машины и разрушил ют. Хуже всего было то, что кормовое орудие было сброшено за борт. U-62, чье подозрение было вызвано взрывом, посылала снаряд за снарядом в гибнущее судно. Пять человек команды было убито, а командир взят в плен. В тот же день, 20 июня, в Бискайском заливе разыгрался еще один поединок с судном-ловушкой, возобновившийся с наступлением ночи, — между марсельной шхуной «Mary В. Mitchell» (Q-9) и подводной лодкой. На следующий день шхуна «Thirza» (Q-30) добилась попадания в замаскированную подводную лодку, 25-го шхуна «Glen» вела бой с другой лодкой у мыса Св. Екатерины (St. Catherine's Point) и, наконец, 26-го в западной части Английского канала барк «Gaelic» (Q-22) встретил еще одну лодку. Донесений о потоплении хотя бы одной из этих лодок не поступало, однако остается фактом, что UB-36 погибла в июне{95}.

Июнь принес заметное уменьшение числа судов, уничтоженных торпедами. По сравнению с предыдущим месяцем (когда торпедами было потоплено 116 британских торговых судов водоизмещением 391 004 тонны брутто) число жертв, уничтоженных подводными лодками, упало до 88 судов водоизмещением 319 931 тонн, что означало возвращение примерно к февральскому уровню потерь. На минах, поставленных подводными лодками, погибло 9 судов (30 128 тонн), что было больше июньского итога, кроме того, 2 торговых судна взорвались на минах, поставленных океанскими корсарами. С этого времени потери в судах стали непрерывно уменьшаться. За вторую половину 1917 г. британский торговый флот терял в среднем 70 судов в месяц. Ввиду нехватки тоннажа это было все же очень значительным числом потерь. К декабрю было пущено ко дну около 5 000 000 тонн, меньше этого оставалось на плаву. Кроме того, в августе из 708 поврежденных судов, стоявших в портах, было отремонтировано [211] не менее 382 судов водоизмещением 1 183 000 тонн. Начиная с июля, на ходе подводной войны начали полностью сказываться различные противолодочные мероприятия. Опытного личного состава в германской подводной службе становилось все меньше и меньше, пропорционально росло влияние новых, плохо подготовленных людей.

Удары войны и их отражение продолжались с неослабевающей яростью. 6 июля в Северном море жертвой торпедной атаки пал эскадренный миноносец «Itcken», но шесть дней спустя эскадренный миноносец «Patriot» потопил глубинными бомбами U-69 (Вильгельме). Затем 21-го U-52, возвращавшаяся после непродолжительного пребывания в Средиземном море, заметила у Шетландских островов верхнюю часть боевой рубки британской подводной лодки С-34, быстро выпустила торпеду в британскую лодку и взорвала ее. Более серьезной была потеря прекрасного корабля 10-й крейсерской эскадры «Otway». 22 июля, днем, этот вооруженный вспомогательный крейсер вышел из озера Лох-Ю (Loch Ewe) для патрульной службы, в 22.25 он был потоплен под 58°54' северной широты и 6°28' западной долготы. Перископ был замечен за 12 минут, но уклониться от торпеды не удалось, она поразила «Otway» в кормовую часть, причем было затоплено машинное отделение и убито 10 человек. Хотя на «Otway» были сделаны все усилия, чтобы дойти до Норт Рона (North Ron а), судно наполнилось водой, оно было покинуто всем экипажем, за исключением коммодора Коломба, старшего помощника и одного вестового. Вскоре после полуночи «Otway» затонул, а личный состав был подобран и доставлен в Сторнуэй. После этой третьей потери, понесенной эскадрой, адмирал Тэппер получил распоряжение пользоваться для проводки своих кораблей в порт конвоями, а при выходе в море прибегать к конвоированию эскадренными миноносцами, выходящими навстречу прибывающим караванам. Он вскоре увидел, что много времени терялось на переход в порты для сбора уходящих конвоев. Затем, прибывавшие конвои иногда расходились вскоре по выходе из Лох-Суилли, и вспомогательным крейсерам приходилось, как и прежде, следовать в одиночку. Адмирал Тэппер высказался, что было бы предпочтительнее пойти на риск перехода [212] в патрулируемый район без сопровождения, и 21 сентября он получил разрешение, а также предложение, чтобы его корабли для прохода опасной зоны использовали темное время и безлунные ночи.

В западных водах июль был отмечен ужасной трагедией парохода «Mansion» (2908 тонн), потопленного лодкой U-66 15-го в 82 милях к западу от Фастнэта. 2 взрыва быстро разрушили корабль, и 18 человек из его команды были выброшены в море. Уцелел только один, рассказавший ужасную быль: несчастных людей одного за другим хватали акулы и под душераздирающие крики увлекали под воду. Этой ужасной смертью погибли 29 человек.

Даже командир подводной лодки был так потрясен, что ушел под воду, чтобы не видеть этого зрелища. Среди других серьезных потерь была гибель пароходов: «Condesa» (8557 тонн), потопленного 7-го в 105 милях к западу от Бишоп-Рока, «Calliope» (2883 тонны), потопленного со всем личным составом (27 человек) в Атлантическом океане, «City of Florence» (5399 тонн) — 20-го в 188 милях на WN от Уэссана, наливного парохода «Oakleaf» (8106 тонн){96}, потопленного 25-го в 64 милях на NW1/4N от Бэтт-ов-Льюис, парохода компании «Федерал» «Somerset» (8710 тонн) — на следующий день в 230 милях на WtS1/2S от Уэссана, парохода Джонстона «Quernmore» (7302 тонны), использовавшегося как конвойный корабль, — 31-го в 160 милях к WtN3/4N от острова Тори. Число человеческих жертв на 88 судах, уничтоженных подводными лодками в течение июля, равнялось 401.

Снова интерес сосредоточивается вокруг действий Фландрских флотилий. Увеличившись в составе до 3, 8 лодок, они теперь ходили на запад, даже в Бискайский залив. В течение следующих месяцев они понесли большие потери, которые все время увеличивались. 24 июля маленькая UC-1 (Мильденштейн) была замечена в устье Темзы 5 гидросамолетами. Один за другим, в колонне по одному, они пролетели над несчастной лодкой и сбросили бомбы, которые «сделали [213] свое дело». Этот прием был повторен 5 дней спустя, когда UB-20 (Глимпф) была обнаружена в надводном положении у плавучего маяка Норт-Хиндер двумя гидросамолетами, которые забрасывали ее бомбами до тех пор, пока не разворотили ее борта и лодка не затонула вместе с 24 членами команды. В связи с этим делом рассказывали, что Глимпф вышел в море без разрешения с группой сухопутных офицеров и их дам, чтобы показать сухопутным новичкам, на что похоже крейсерство в военное время. Показ оказался куда более реалистичным, чем кто-либо предполагал. Имея половину команды больной гриппом, Глимпф испытывал недостаток рабочих рук, и внезапное нападение уничтожило его и его лодку{97}. В тот же день, 29 июля, UB-27 (Штейн) была протаранена у буя Смите-Нол канонерской лодкой «Halcyon» и прикончена глубинными бомбами. 30 июля четвертая фландрская лодка UB-23 (Фойхт) пришла в Ла-Корунью в потрепанном состоянии. Считая возвращение во Фландрию слишком рискованным, ее командир решил искать убежища в нейтральном порту и подвергнуться интернированию.

Так как благодаря заграждению у бельгийского побережья удалось поддерживать ежедневную службу дозоров у фламандской базы, командующий дуврскими силами решил восстановить прибрежное сетевое заграждение, которое было запущено в зимние месяцы 1916—1917 гг. Напомним, что Дуврский патруль уже дважды проявил слишком большое и неосновательное доверие к действенности заграждения. Когда в 1915 г. пришлось отказаться от деревянного бона и заменить его якорными минами, опыт одной из двух лодок, попавших на эти преграды, вызвал появление первого запрета прохода через Дуврский пролив. Когда в апреле 1916 г. было поставлено бельгийское прибрежное заграждение, это совпало с прекращением короткой весенней кампании. В адмиралтействе, не имевшем сведений о внутреннем политическом разногласии между германскими морскими и дипломатическими кругами, пришли к заключению, что принятые [214] меры противодействия оказались вполне успешными, тем более что сразу же за постановкой мин и сетей последовала предполагаемая гибель 5 или 6 лодок.

Так как, к сожалению, выяснилось, что сети Гудвинс — Сну не могут помешать германским подводным лодкам использовать проливы, адмирал Бэкон полагал, что единственным средством будет постановка минного заграждения поперек Английского канала, но подходящих для этого мин не было. Поэтому он поставил заграждение, подобное прибрежному минному заграждению 1916 г. Оно было предназначено для подготовки к «Большому десанту», план которого разрабатывался уже давно. Рано утром 25 июля минный заградитель поставил 120 глубинных мин вдоль линии побережья в 18 милях от него, а дрифтеры поставили минированные сети на протяжении 15 миль. 27 июля линию сетей еще удлинили. Это заграждение должно было патрулироваться днем и ночью. Хотя заграждение и стесняло противника, но не мешало лодкам выходить из своих баз. Действительно, в тот же день, когда оно было поставлено, UC-61 (Герт) вышла из Зеебрюгге и ночью прошла как это препятствие, так и сетевое заграждение Гудвинс — Сну, чтобы заминировать подходы к Гавру и Булони, прежде чем продолжать путь дальше на запад. До сих пор эта лодка проходила через Дуврский пролив 5 раз, на этот раз счастье изменило ей, так как в тумане она села на мель у мыса Гри-Нэ. Она была взорвана, а ее команда на следующее утро была взята в плен разъездом бельгийской конницы. Через 3 дня после установки заграждения противник приступил к его уничтожению, растаскивая сети кошками для устройства проходов, другие повреждения наносились гидросамолетами, срезавшими буи и тросы. Пока не было в наличии новых мин, вряд ли можно было надеяться на заграждение Дуврского пролива против прохода подводных лодок. В феврале 1917 г. адмирал Бэкон решил поставить подобное минное заграждение поперек Дуврского пролива, как только это будет возможно.

Более счастливым, чем Герт на UC-61, был Штейнринк на UC-65 . Он прошел через Дуврский пролив 26-го, поставив рекорд перехода в подводном положении, и у Бичи-Хэд потопил [215] старый крейсер «Ariadna», незадолго до того превращенный в минный заградитель для установки предполагавшегося неверного заграждения между Шотландией и Норвегией.

31 июля Пауль Вагенфюр на U-44, достойный сотоварищ Вернера на U-55, совершил мерзкое преступление в открытом море. После потопления парохода «Belgian Prince» (4765 тонн) вечером в 175 милях на NWtW от острова Тори, он приказал пленной команде собраться на палубе лодки, снял с них спасательные пояса, отобрал личные вещи и затем, взяв капитана в плен, отдал приказ погружаться. Бросившись в море, те 8 человек, которым удалось спрятать спасательные пояса, продержались некоторое время на воде, а один из них даже забрался на борт парохода, бывшего еще на плаву. Когда пароход на следующее утро был потоплен подрывными патронами, он снова оказался в воде. Всего из 43 человек команды только 3 дожили до прихода эскадренного миноносца. Должное и справедливое возмездие за эту жестокость последовало скоро.

В захватывающей книге Четтертона, посвященной судам-ловушкам{98}, приведен рассказ о бое, имевшем место 5 августа между подводной лодкой и судном-ловушкой «Bracondale» в 125 милях на NW от острова Тори.

В этом бою подводная лодка получила попадание на дистанции 750 м. Судно-ловушка было побеждено и затонуло после того, как противник выпустил в нее 3 торпеды. Весьма вероятно, что лодкой, которая вела бой, была U-44, так как 12 августа судьба настигла Вагенфюра у Бергена. 3-я эскадра легких крейсеров с завесой из 6 эскадренных миноносцев шла на север вдоль побережья Норвегии. Левофланговый крейсер «Birkenhead» охранялся эскадренным миноносцем «Oracle». Накануне вечером, перед наступлением темноты, перехватили германские радиосообщения, которые были громко слышны, что указывало на присутствие поблизости корабля противника. На следующее утро, 12-го, вахтенный командир «Oracle» заметил на горизонте парус траулера. Вскоре увидел, что по обе стороны от паруса над водой показываются нос и корма. Парус исчез, и на расстоянии [216] 6—7 миль обнаружилась подводная лодка. Лодка нырнула. 6 минут спустя в 3 милях слева по носу «Oracle» снова появилась лодка противника, поднимая фонтаны брызг на полном ходу. Затем через несколько секунд она исчезла. Немедленно изменили курс, чтобы атаковать ее. Видимо, не в состоянии держаться под водой, лодка через две минуты всплыла носом на расстоянии полумили. «Oracle» полным ходом ринулся к этому месту, открыв огонь по поднявшейся на этот раз корме подводной лодки. Нос эскадренного миноносца разрезал лодку на скорости 27 узлов. Удар позади боевой рубки причинил лодке страшные разрушения. Глубинная бомба, сброшенная в удачный момент, завершила уничтожение. В то время как «Oracle» продолжал идти вперед на протяжении примерно 150 м, команда, смотревшая с кормы, была вознаграждена видом носа лодки, показавшегося из-под воды под углом 45°, прежде чем она ушла в свою могилу на глубине 250 м. Так погибли U-44 и ее бесчеловечный командир{99}.

На протяжении первых б месяцев кампании 1917 г. работа лодок U C по постановке мин усилилась вдвое. Воды к юго-западу от Ирландии были районом, часто посещавшимся этими минными заградителями. Вначале они ставили весь свой запас у мысов и вдоль изгибов береговой черты, и тральщикам было нетрудно обнаруживать и вытраливать мины. Затем противник изменил свою тактику и стал разбрасывать мины понемногу здесь и там или же, следуя в кильватерной струе тральщиков, заграждал воды сразу после их очистки. За один только месяц тральщики, работавшие у Куинстауна, вытралили 129 мин. Но в июле темп начал снижаться и интенсивность работы лодок U C заметно ослабела.

Минирование некоторых определенных мест стало настолько регулярным, что, как рассказывают, англичане придумали небольшую хитрость. Новые поля обнаруживались в определенных районах с такой точностью, что можно было даже определенно предсказать приблизительную дату и место, когда и где будут обнаружены новые мины. Однажды [217] из Уотерфорда вышли тральщики, далеко в море послышалось несколько взрывов, словно производилось уничтожение мин (countermining), затем тральщики вернулись в порт. Подводные лодки у ирландского побережья получили, вероятно, вслед за этим с берега сведения о недавней работе тральщиков. Как бы то ни было 4 августа в 22 часов 30 минут в море у Уотерфорда раздался громкий взрыв, к месту происшествия помчались дозорные суда, которые и выловили из воды очень рассерженного командира UC-44 (Теббениоханс). Оказалось, что он успел поставить восемь мин, когда лодка взорвалась на других германских минах, поставленных до его прихода. Он горько жаловался на небрежность британцев, как следует не протраливших район и не обеспечивших в нем безопасности для его, Теббениоханса, работы. Тральщики на самом деле провели фальшивое уничтожение мин, они не вытралили последней поставленной немцами минной банки, а оставили ее на месте, очень хорошо зная, что в определенный день в этих водах появится другой заградитель для восстановления поля. Это была, конечно, злая шутка, и вполне простительно, что Теббениоханс не увидел в ней юмора. Однако его мысль, что британские тральщики работают беспрерывно, чтобы сделать свои воды безопасными для германских подводных лодок, была наглостью, не имевшей себе равных.

UC-44 была поднята, и найденные на ней бумаги, по-видимому, содержали убедительные доказательства, что заграждение Дуврского пролива не представляет особой помехи для прохода подводных лодок.

8 августа разыгрался, вероятно, самый эпический за всю войну бой судна-ловушки{100}. Около 11 часов утра капитан Гордон Кембл, командовавший теперь замаскированным и оборонительно вооруженным торговым пароходом «Dunraven», встретился с одним из фландрских «тузов», Зальцведелем, ранее командовавшим UB-10 и UC-21, а теперь UC-71 . Судно-ловушка крейсировала в Бискайском заливе в надежде встретить одного из этих каперов. UC-71 открыла огонь с расстояния [218] 4500 м. «Dunraven», симулируя действия оборонительного вооруженного торгового судна, отвечал из своего кормового орудия. Капитан Кембл давал умышленные недолеты и приказал уменьшить скорость, чтобы заманить подводную лодку поближе. Были посланы по радио фальшивые просьбы о помощи, и вся инсценировка бедствия была разыграна превосходно. Через сорок минут из машинного отделения вырвались густые облака пара (из специально проведенной паровой трубки), но, к несчастью, пар ухудшил видимость и затруднил ответный огонь. Так как теперь судно горело, партия, симулирующая панику, покинула судно, оставив одну из шлюпок висящей вкось на талях. Подводная лодка благоразумно держалась за кормой в секторе, не обстреливаемом замаскированными пушками. Германские комендоры продолжали выпускать снаряд за снарядом в горящее судно. Палуба в корме стала накаляться докрасна от свирепствовавшего под ней пожара, находящиеся на судне ежесекундно ожидали взрыва погребов. Тем не менее расчет кормового орудия оставался на месте, продолжая симулировать наличие на судне только оборонительного вооружения.

Один снаряд пробил ют и вызвал детонацию глубинной бомбы. Полагая, что взорвался весь погреб, капитан Кембл послал уже настоящий призыв о помощи, он быстро отменил это сообщение, когда сквозь рассеивающийся дым увидел, что ют невредим. Однако команда установленной там пушки, очевидно, была выведена из строя. Зная, что взрыв юта является только вопросом времени, Кембл все же решил ждать, пока подводная лодка пройдет с наветренной стороны. В тот момент, когда UC-71 проходила под кормой, ужасный взрыв потряс «Dunraven», корма корабля взорвалась и расчет кормового орудия взлетел на воздух. UC-71 поспешно ушла под воду.

Сотрясение от взрыва включило звон пожарных колоколов. По этому сигналу замаскированное орудие на шлюпочной палубе открыло огонь, был преждевременно поднят военный флаг, и истинное назначение судна расшифровалось. Капитан Кембл ждал, что противник прикончит его, но все еще воздерживался от призыва на помощь. В течение этого периода ожидания раненые были перенесены вниз и устроены [219] как можно удобнее. По прошествии 20 минут ожидаемую торпеду увидели идущей прямо на судно, «но, — пишет капитан Кембл, — поскольку мы видели это уже в пятый раз, мы отнеслись к торпеде довольно хладнокровно».

Еще одна партия, симулировавшая панику, покинула судно, часть — в оставшейся шлюпке, часть — на плоту. На израненном судне осталось 34 человека. Перископ UC-71 показался справа по носу, и в течение часа подводная лодка ходила вокруг ловушки. Наконец, Зальцведель всплыл, остановился за кормой «Dunraven», снова открыл огонь и продолжал стрельбу в течение 20 минут. Затем, видимо, удовлетворенный результатами, он погрузился и, едва показывая перископ, осторожно прошел вблизи судна-ловушки. Торпеда, выпущенная с «Dunraven», чуть не попала в UC-71. Тогда подводная лодка обошла корабль с носа и пошла вдоль правого борта. Вновь была пущена торпеда из правого подводного аппарата. Торпеда либо попала, либо слегка задела UC-71, но не взорвалась. Лодка быстро нырнула. Кембл в ожидании повторения торпедной атаки, отправил третью партию для симуляции паники, оставив на «Dunraven» только расчет одного орудия. Но Зальцведелю на этот день было довольно: все его торпеды были выпущены, на повторную артиллерийскую атаку он не рискнул и потому ушел. Вскоре показалась вооруженная американская яхта «Norma» в сопровождении эскадренных миноносцев «Attack» и «Christopher». С тонущего судна-ловушки были сняты раненые, разбитый «Dunraven» взяли на буксир и попытались довести его до порта. Но море не выпустило это не побежденное противником судно. На следующий день рано утром неукротимый «Dunraven» исчез под волнами с развевающимся флагом, а его команда была доставлена в порт.

Суда-ловушки были различных классов и типов, но одно было общее: непоколебимое мужество команд. Маленькие или большие, они сражались до последней минуты. Вот еще пример мужества, проявленный командами «судов особого назначения». 15 августа вечером 2 вооруженных смэка, «Nelson» {101} и «Ethel and Millie», были атакованы подводной [220] лодкой в Северном море. Шкипер первого, Томас Крисп, был ранен в бок сквозным снарядом, пробившим палубу и борт судна. Смертельно раненый, он сохранил непоколебимое мужество. Когда к нему на помощь подошел комендор, место у руля занял его сын. «Все в порядке, парень. Делай свое дело как можно лучше», — сказал он своему сыну. Несколько позже он приказал выпустить почтового голубя с сообщением: ««Nelson» атакован. Шкипер убит. Немедленно пришлите помощь». У комендора маленького судна осталось только 5 снарядов. Предвидя близкий конец, шкипер Крисп велел выбросить за борт секретные книги и приготовиться оставить судно. Сыну он сказал: «Том, со мной кончено. Выброси меня за борт». Но тронуть с места его было нельзя, и он, оставаясь в сознании до конца, пошел ко дну вместе со своим судном. Через два дня уцелевшие были подобраны. Что касается «Ethel and Millie», то ее команду в последний раз видели (уцелевшие с «Nelson») на палубе подводной лодки, когда этот зловещий корабль исчезал в темноте в восточном направлении.

3 дня спустя в 27 милях к северу от мыса Барфлер бомбами с гидросамолета была забросана UB-32 (Дитфурс){102}. Другая неприятельская лодка была уничтожена 21-го. Подобно другим подводным заградителям, UC-41 (Ферсте) нечаянно погубила сама себя. К вечеру этого дня она ставила мины у устья реки Тэй (Тау), но в этом занятии ей помешало приближение двух тралящих траулеров: «Jacinth» и «Thomas Young». Поспешно нырнув, она коснулась одной из своих же мин. Взрыв привлек траулеры к этому месту: их трал зацепил погруженный в воду предмет. Хотя о минно-заградительной деятельности противника не было сведений, все же заподозрили, что препятствие было неприятельской подводной лодкой, подозрение подтверждалось обнаружением поблизости германской мины. «Jacinth» сбросил на лодку 2 глубинные бомбы. Все сомнения относительно свойства, предмета под водой сразу рассеялись, последовал ряд взрывов, которые могли произойти только от детонации мин [221] внутри заградителя. Была сброшена третья глубинная бомба, а другой траулер — «Chikara» — сбросил в то же место четвертую, вызвавшую дальнейший взрыв мин в корпусе обреченной UC-41 . В течение 2 часов через гидрофоны можно было слышать шум работающих электромоторов, затем все затихло. Примерно через месяц спасательная партия подняла с погибшего корабля 88-мм пушку.

В августе итог потерь тоннажа мало изменился по сравнению с предыдущими месяцами. Заслуживают упоминания следующие: пароход компании Дэмпстера «Каппа» (4 222 тонн, ), потопленный 1 августа в 17 милях на SSW1/2 от Хук-Пойнт (Hook Point), близ Уотерфорда, причем погибло 11 человек; пароход компании Блю Феннел «Laertes» (4541 тонн) в тот же день в 1 ¼ мили на SSW от Проул-Пойнт (Prawie Point), с 14 жертвами; «Cairnstrat» (2128 тонн) 4-го в 6 милях к SSW от острова Пилье (Pilier) с 22 жертвами; «Iran» (6250 тонн) 7-го в 200 милях к OSO от Санта-Анны, на Азорских островах; «War Patrol» (2045 тонн) 10-го в 1 миле к W от Пэнмарч на мине с 13 жертвами; «Turakina» (9920 тонн) «Новозеландской судоходной компании» 13-го в 120 милях от Бишоп-Рок с 2 жертвами; «Athenia» Дональдсона (8668 тонн) 16-го в 7 милях к N от Инстрахалл (Instrahull) с 15 жертвами; «Delphic» (8273 тонны) компании «Уайт-Стар» в тот же день в 135 милях на SW3/4W от Бишоп-Рок с 5 жертвами; «Rosario» (1821 тонн) 18-го в Атлантическом океане с гибелью 20 человек; «Bulysses» (6127 тонн) 20-го в 145 милях к WNW от Бэт-ов-Льюис; пароход Кьюнарда «Volodia» (5689 тонн) на следующий день в 285 милях к W1 /4 S от Уэссана с 10 жертвами; «Devonian» (10 435 тонн) Лейланда и «Roscommon» (8238 тонн) — новозеландской «Пароходной компании Юнион», оба потопленные 21-го в 20 милях на NO от острова Тори; «Verdi» (7120 тонн) Лемпорта и Холта на следующий день в 115 милях к NWtN от острова Игл (Eagle) с 6 жертвами; «Heatherside» (2767 тонн), пропавший без вести с командой из 27 человек; «Sycamore» (6550 тонн) 25-го в 125 милях на NW от острова Тори с 11 жертвами; «Malda» (7895 тонн) компании «Бритиш Индия» в тот же день в 130 милях на W1 /2S от Бишоп-Рок, причем погибло 64 человек; «Assyria» (6370 тонн) Броклбэнка на следующий день в 34 милях на [222] NWtN1 /2N от острова Тори; «Miniota» (6422 тонн) компании «Канэдиен Пасифик» 31-го в 30 милях на SO1 /2O от Старта с 3 жертвами; этот последний, вероятно, потоплен лодкой U-19 (Шпис).

Из всех случаев потопления, перечисленных выше, стоит остановиться на двойном потоплении «Devonian» и «Roscommon», так как немногие другие атаки дают четкое представление об условиях работы системы конвоев. 21-го, рано утром, из Лох-Суилли вышло 19 пароходов в кильватерном строю, готовясь перестроиться в 6 колонн (обычный строй больших конвоев). Их конвоировали 2 крейсера и 6 эскадренных миноносцев. Командир конвоя шел на «Devonian». Вскоре построение было закончено. Незадолго до полудня «Devonian» — головной своей колонны — был поражен торпедой, вторая торпеда чуть не попала в «Vasari» (10 117 тонн), его задний мателот, третья торпеда поразила «Roscommon», второе судно в соседней колонне слева. Подводная лодка ускользнула от контратаки эскадренных миноносцев. Капитан «Devonian» Трент после этого подчеркнул опасность сбора 19 судов в колонну длиной в 12 миль в незащищенных водах, указав, что за 6—7 часов, затраченных на выстраивание каравана, подводная лодка имела массу времени для приготовления к атаке{103}, которая привела к потере двух больших и ценных торговых судов.

Херзинг рассказывает о подобной атаке{104}, которую он в августе на U-21 произвел на другой караван. К юго-западу от Ирландии он встретил караван из 15 судов в 3 параллельных линиях, конвоируемый 6 эскадренными миноносцами на каждом фланге: одним в 800 м впереди и другим на таком же расстоянии сзади. Море было, как зеркало, при ярком солнечном свете. Быстро осматриваясь в перископ, Херзинг прошел между двумя ведущими эскадренными миноносцами, бросил другой быстрый взгляд, выпустил 2 торпеды и затем погрузился на 40 м. Через 10 секунд он услышал два взрыва. Затем началась его пытка глубинными бомбами. Каждые 10 секунд раздавались взрывы на 10, 25 и [223] 50 м глубины. После ужасного сотрясения носовой части все электрическое освещение погасло. В течение 5 часов вокруг взрывались глубинные бомбы, а над головами жужжали винты проносившихся эскадренных миноносцев. Наученный этим страшным опытом, он в дальнейшей своей практике не поворачивал от противника и не старался уйти как можно дальше от него, а нырял после атаки прямо под караван.

Гибель парохода "War Patrol" 10 августа особенно интересна тем, что это было первое из новых «стандартных грузовых судов», потопленное противником. Мы уже упоминали об огромных судостроительных работах, предпринятых в Англии, чтобы уравновесить катастрофическое уменьшение тоннажа, вызванное деятельностью подводных лодок. При взвинченных недостатком тоннажа ценах старые суда, давно отслужившие свой срок, даже старые парусники — все, что хоть как-нибудь могло держаться на воде, — покупалось и продавалось по баснословным ценам. Не только в Англии тысячи людей работали на массовой постройке новых торговых судов. В Америке возникла гигантская верфь Хог Айленд (Hog Isfand), во Франции, Италии и Японии действующие верфи были расширены, в Англии воскресли верфи, брошенные владельцами, были созданы новые верфи, приняты стандартные типы судов, и строительные планы составлялись в огромном масштабе. Отовсюду слышались крики: «Тоннажа! Тоннажа!! Тоннажа!!!» Все стремились к выпуску в среднем 2—3 новых «стандартных грузовых судов» в день, построенных методами массового производства. Пропаганда, реклама, соревнование между верфями — все было использовано для стимулирования производительности. Целью было строить больше судов, чем могли потопить подводные лодки. Этот идеал так и не был достигнут, хотя число потопленных судов падало с каждым месяцем. Великая судостроительная кампания была не лишена оригинальности. Кто не помнит бетонные суда и даже деревянные пароходы американской постройки? Выдержали только «стандартные грузовые суда», и многие из них до сих пор еще входят в число судов крупных пароходных компаний.

В настоящей главе упоминалось о поединке между Кемблом и Зальцведелем и отмечено мужество шкипера «Nelson» [224] Криспа. Между тем первыми, кто в свое время произвел опыт использования судов-ловушек против подводных лодок, были французы. Более чем за 10 лет до начала войны французские субмарины поддерживали на маневрах блокаду Тулона. Французские морские офицеры наняли несколько рыбачьих ботов для ловли сардин, установили на них замаскированные пушки, сами переоделись рыбаками и вышли в море для приманки подводных лодок «противника». Во время войны французские суда-ловушки уже всерьез играли в эту жестокую игру, здесь мы не можем отдать сполна дань их мужеству и неустанной бдительности. Точно так же недостатком места, а не пренебрежением, следует объяснить наше молчание по поводу многочисленных случаев, когда капитаны французских торговых судов с непоколебимым героизмом обороняли свои суда от неприятельских подводных лодок.

С 1 февраля по 31 августа было потоплено 736 британских судов, из них 572 было подорвано торпедами, причем 505, т. е. 69 процентов, потоплено без предупреждения.

Уже более 6 месяцев подводными лодками велась беспощадная война. Британия осталась непобежденной, а Америка вышла из состояния созерцательного нейтралитета и стала воюющей стороной, враждебной Германии. Таков был общий результат шестимесячной кампании, и в своих утверждениях и предупреждениях Бетман-Гольвег оказался гораздо более дальновидным, чем Хольцендорф, Тирпиц и Шеер. [225]