Подводная лодка как боевое оружие
(май — сентябрь 1916 г.)
Хотя 4 мая германское правительство приняло все американские требования, чтобы подводная война впредь велась по нормам призового права, новый энергичный командующий Флотом открытого моря адмирал Шеер не собирался давать своим подводным силам ржаветь в бездействии. Когда Швигер вернулся из своего последнего крейсерства, ему предложили высказать свое мнение об ограниченной войне. В недвусмысленных выражениях он заявил, что крейсерские операции («prize war»), ведущиеся по призовому праву, не обещают существенных результатов.
Был выдвинут другой план — разрешить неограниченную войну против военных кораблей, транспортов и вооруженных торговых судов в зоне блокады, в то же время в других районах должны были по-прежнему применяться приемы призовой войны. Когда были удовлетворены американские требования, командиры подводных лодок дали следующий совет: они предложили использовать один из захваченных пароходов для размещения команд потопленных судов. Капитан 3-го ранга Бауэр{52} (командующий подводными флотилиями, бывший командир 1-й флотилии) совершил поход на U-67, чтобы лично изучить обстановку. По своем возвращении [109] он был более чем когда-либо убежден в опасности, которой подвергались бы подводные лодки, действующие согласно нормам призового права.
С момента своего вступления в должность командующего флотом Шеер настойчиво добивался разрешения для флота начать наступательные операции. После набега на Лоустофт он разработал план бомбардировки Сандерленда (Sunderland). Он ожидал, что подобный удар против британского восточного побережья вызовет выход части Гранд-Флита из его северных баз. На путях британских эскадр линейных кораблей могли быть заблаговременно приготовлены «гнезда» («nests») подводных лодок и минные поля. В середине мая планы были готовы. Подводные лодки должны были находиться у британских берегов, чтобы заблаговременно добыть сведения о движении британских сил. 16—17 мая британское адмиралтейство обнаружило девять неприятельских подводных лодок, выходивших из своих портов. Так как нападений на торговые суда не последовало, то возникли подозрения, что намечено какое-то новое выступление противника.
Однако еще до этого, 13 мая, U-74 (Э. Вейсбах) вышла для постановки минного поля к юго-западу от Бэсс Рок у залива Форта. Затем 17-го U-43, U-44 и U-52 вышли из своей базы: первые две — чтобы встать близ Скапа Флоу, последняя же направилась в залив Форта. На следующий день в направлении на Форт вышли также U-24, U-32, U-63 и U-70 . 20-го U-47 вышла на разведку у Сандерленда и для обнаружения минных заграждений и проходов. Оттуда она проследовала к мысу Киннерд-Хэд (Kinnaird Head). В тот же день вышла U-75 (Бейтцен) для постановки мин у Оркнейских островов, 21-го лодки береговой обороны UB-21 и UB-22 вышли к реке Хэмбер, UB-27 — на позицию к острову Мэй и U-72 — для постановки мин у залива Морэ, на линии Стотфильд Хэд (Stotfield Head) — Киннерд-Хэд. Наконец, U-46 и U-67 были расположены у Терсхеллинга. Капитан-лейтенант [110] Праузе (4-я флотилия) руководил всей операцией с последней лодки. В течение следующих 8 дней две последние лодки встретились с британскими подводными лодками. В южной части Северного моря и перед устьем Темзы были расставлены на позициях 6 лодок Фландрской флотилии{53}.
Эти лодки подверглись разным испытаниям, и 23 мая U-47 (Метцер) донесла, что пройденные ею тральные фарватеры у Сандерленда чисты. Однако погода оказалась слишком скверной для воздушной разведки дирижаблей. Воздушная разведка считалась необходимой для намеченной операции, и Шеер до 30-го ждал улучшения погоды. К этому времени находившиеся на позиции малые подводные лодки почти исчерпали свои запасы. Поэтому Шеер отказался от плана нападения на Сандерленд и вместо этого решил выйти в море в северном направлении, имея намерение напасть своими легкими силами при поддержке линейных эскадр на суда, курсирующие между Англией и Скандинавией.
Незадолго до полудня 27 мая питерхэдский траулер «Searanger» заметил на севере парус и дым, движущиеся на [111] восток. Осмотр показал, что под этой странной маской скрывается U-74 . Она была встречена беглым огнем с «Searanger» и подошедших к этому времени двух других траулеров: «Oku» и «Rodino». Приняв дозор за безобидные рыбачьи суда, занимающиеся своим обычным делом, U-74 обманулась и понесла наказание за свою неосторожность. Спустив парус, она отвечала из своих обоих орудий, сосредоточивая огонь на каждом из тральщиков по очереди. Сблизившись, 3 тральщика открыли меткий огонь, сбили кормовое орудие лодки и ее перископ. Получая одно попадание за другим, U-74 потеряла всякий интерес к бою и сделала попытку уйти под водой подальше от района схватки. Этот путь к отступлению был, очевидно, закрыт для нее, так как она опять показалась из воды с сильным креном на левый борт. Два траулера попытались использовать этот удобный случай, чтобы протаранить раненый минный заградитель, но были обмануты в ожидании, так как U-74 повернула на четвертый траулер «Kimberley». Пройдя в 2, 5 м от этого судна, она получила 3 снаряда в корпус с дистанции прямого выстрела. Погрузившись кормой, U-74 исчезла навсегда, в доказательство своей гибели оставив на поверхности большое количество своей крови — жидкого топлива.
На следующий день U-72 донесла, что вследствие поломки нефтяной помпы она не в состоянии осуществить постановку мин заграждения. В ночь с 28 на 29 мая U-75 поставила свои 22 мины банками к западу от Оркнейских островов. Лишенная возможности из-за тумана точно определить свое место, она поставила мины на путях, которые использовались вспомогательными судами Гранд-Флита, но которыми обычно не ходили боевые корабли. В тот же день вернулась UB-27 и донесла, что 24-го она встретила у маяка Норт-Карр (North Karr) 4 бронированных крейсера и эскадренные миноносцы; кроме того, она проникла в Форт до Инчкейт (Inchkeith), три раза попадала в сети и пришла с обмотанным левым винтом. 30-го U-46 (Хиллебранд, бывший командир U-16) вернулась от Терсхеллинга с поврежденным перископом; атакованная артиллерийским огнем и подводной лодкой, она также заметила многочисленные мины. Немедленно приступили к ее ремонту.
31 мая в 7 часов U-32 (Шпигель) донесла со своей позиции в 155 милях к востоку от залива Форта о 2 линейных [112] кораблях, 2 крейсерах и нескольких эскадренных миноносцах, шедших курсом на юго-восток{54}. В 9 часов было получено от U-66 (Ботмер) с позиции в 60 милях к востоку от Киннерд Хэд донесение о 8 линейных кораблях, легких крейсерах и эскадренных миноносцах, шедших на север; охрана помешала лодке произвести атаку.
Таким образом, действия против Гранд-Флита, выходившего из своих баз, не увенчались успехом. 31 мая в 22 часа вследствие приведенных выше донесений и известий о том, что днем произошло морское сражение, U-67 и все лодки, находившиеся в реке Эмс, получили приказ выйти на север и доложить о себе на следующее утро в 6 часов. U-67, лежавшая на грунте у Терсхеллинга, не смогла принять этого радиосообщения. Между тем за четверть часа до полуночи U-19 и U-64 вышли из реки Эмс; в б часов за ними последовала закончившая ремонт U-46. Эти лодки были посланы Шеером на поиски крейсера «Elbing», который в действительности затонул после ночного столкновения с линейным кораблем «Posen». На сообщение германской радиопеленгаторной станции об обнаружении поврежденного британского корабля на курсе WSW, примерно в 8 милях к западу от Хорнс-Рифа U-46, находившаяся на благоприятном курсе, получила приказ атаковать поврежденный военный корабль. В 12.30 впереди была замечена добыча. Это был «Marlborough», подорванный торпедой во время боя после развертывания Гранд-Флита. Конвоируемый от места боя легким крейсером «Fearless», он 12-узловым ходом шел к реке Тайн. U-46 выпустила торпеду с расстояния 2700 м. В этот момент отступавший линейный корабль сделал поворот примерно на 6 румбов, и находившиеся на поврежденном корабле видели торпеду, прошедшую мимо. В конце концов 2 июня «Marlborough» вошел в реку Хэмбер. Атаковавшая его лодка, вместо того чтобы последовать за поврежденным кораблем и вызвать фландрские лодки или U-67, легла после атаки на курс, ведший в район Хорнс-Рифа. Впоследствии U-67 получила извещение о «Marlborough», но оно настолько запоздало, что ее поиски [113] были бесполезны.
В надежде перехватить возвращающийся Гранд-Флит U-19, U-22 и U-64 получили приказ занять позиции у Питерхэда и Скапа-Флоу, но 2 июня были вынуждены вернуться из-за сырой погоды. К этому времени они ушли к западу и находились на одной широте с британскими эскадрами. U-46 получила приказ идти к Флэмборо-Хэд, но, заметив 4 легких крейсера и 10 эскадренных миноносцев, она не смогла занять позицию для атаки. У Блита (Blyth) U-51 (Румпель) пыталась атаковать поврежденный «Warspite», но была отогнана вооруженной яхтой «Mingari». Шеер утверждает, что 1 июня две лодки — UB-21 (Хазхаген) и UB-22 (Путцир) — попали в эскадренный миноносец.
В заключение 5 июня в шторм броненосный крейсер «Hampshire», шедший с фельдмаршалом Китченером и его штабом в Архангельск, подорвался на одной из мин, поставленных U-75 у Марвик-Хэд (Marwick Head) и Броу-ов-Берсей (Brough of Birsay) и погиб со всем личным составом, за исключением 16 человек. Из поставленных 22 мин 15 были вытралены почти немедленно.
Таким образом, и большая согласованная попытка поймать Гранд-Флит в ловушку при его выходе для боя, и разрозненные попытки атаковать его при возвращении в базы окончились неудачей. Неспособность подводных заградителей выполнить свою задачу объясняется отчасти механическими поломками, отчасти случайным обнаружением лодок дозорами. Более показательной была неудача лодок, расположенных у восточного побережья. Им было приказано занять позиции по дуге, следовательно, по мере того как лодки сходились к центру этой дуги, их горизонты видимости частично перекрывались. В самом сражении не участвовала ни одна подводная лодка, несмотря на многочисленные сообщения противоположного характера. Сомнительно, что они могли достигнуть больших успехов. Несомненно, участие лодок в бою было бы для них чрезвычайно опасным: отличить во мгле и клубах дыма своих от чужих было почти невозможно.
Мы видим, что 5 июня Шеер настаивал не на том, чтобы флот снова вышел в море, ища другого подобного сражения, [114] а на том, чтобы подводными лодками были предприняты наступательные операции. Считая, что моральный эффект сражения позволит пренебречь протестами нейтральных держав, он настаивал на возобновлении беспощадной войны против торговли. Канцлер по-прежнему отказывался выслушивать подобные предложения. 20 июня были запрещены даже атаки на вооруженные торговые суда, и Шеер тщетно настаивал на их возобновлении. Поэтому на протяжении лета лодки оставались на приколе. В ожидании нападения британских боевых кораблей морские выходы фарватеров, протраленных в германских минных полях в Гельголандской бухте, охранялись (с 3 по 13 июля и с 28 июля по 4 августа) двумя линиями подводных лодок, распределенных по широким дугам. Между этими периодами 14 июля в устье реки Эмс британской подводной лодкой H-5 была подорвана и потоплена U-51 (Румпель) — боевой успех, заслуживший высокую оценку немцев за его смелость. Адмиралтейство не объявило сразу никакого одобрения этих действий и отложило награждение командира H-5 на целый год: он ушел со своей позиции без разрешения и по своей собственной инициативе. Перенесение войны в воды противника — одно дело, а самовольный уход с важного наблюдательного пункта — другое.
Поскольку в Северном море для подводных лодок не находилось работы, германское адмиралтейство откомандировало на лето в Балтику 4 большие подводные лодки. Гайер добавляет, что в спокойной обстановке этого замкнутого среди суши моря они скоро потеряли технические навыки крейсерской войны и поэтому оказались мало полезными при возобновлении этой формы войны 5 июля в Северном море. Главной жертвой этой войны в смягченной форме в Северном море был рыболовецкий флот. В течение этого месяца у восточного побережья было уничтожено не менее 36 судов. Нападения производились, по-видимому, лодками. U-46, U-49, U-52 и U-69. Действуя совместно, они завлекли в ловушку 3 вооруженных траулера Питерхэдского патруля: «Era», «Onward» и «Nelli Nutten» — к уничтожили их. Под вечер 11 июля «Onward» сообщил, что видит подводную лодку в 120 милях к OSO от Гёрдл Нэсс (Girdle Ness). «Onward» [115] и «Nelli Nutten» пошли на подводную лодку и открыли огонь, но обнаружили, что дальнобойность их орудий совершенно недостаточна. Затем к северо-востоку была замечена вторая лодка, и в довершение с юго-востока появился третий подводный противник. Гонимые вперед между подводными лодками, под перекрестным огнем с дальних дистанций, 3 траулера были побеждены значительно превосходившими их силами. Команды «Era» и «Onward» были взяты в плен, а большая часть команды «Nelli Nutten» доставлена в Абердин голландским люггером. В результате этой неудачи траулеры восточного побережья были вооружены 12-фунтовыми (76-мм) пушками вместо ранее установленных 3-фунтовых (47-мм), оказавшихся несостоятельными.
В тот же день, 11 июля, подводная лодка выпустила 30 снарядов по Сихэмской (Seaham) гавани, но убила только одну женщину. Накануне одному из этих корсаров попался пароход «Calypso» (2876 тонн), действовавший в начале войны как вспомогательный крейсер, и был уничтожен вместе с капитаном и 29 членами команды. Нападения на рыболовецкий флот продолжались до 14-го и повторились в последние дни июля. Это уничтожение рыбачьих судов внушало настолько серьезные опасения, что из состава 4-й флотилии были выделены для охраны района реки Тайн лидер и 6 эскадренных миноносцев. В начале августа прибыло 12 эскадренных миноносцев и 24 дрифтера с минированными сетями; последние суда были посланы в море для симуляции рыболовецкого флота. Эти мероприятия, казалось, отняли у подводных лодок охоту продолжать нападения на рыбачьи суда, и только в сентябре они возобновили свои нападения на тружеников моря.
Другой стороной баланса подводной войны было исчезновение U-77 (Гюнцель) 5 июля{55}. Германские власти предполагают, что она была потоплена траулером у восточного побережья, но британское адмиралтейство не приводит никаких данных, подтверждающих подобное заключение. Одним из последствий нападений на рыболовецкий флот было возвращение к использованию вооруженных смэков среди [116] рыбачьих судов. Вновь была использована комбинация из траулера-ловушки в сопровождении подводной лодки, но успеха она не принесла.
Растущую силу и способность подводных судов к длительным действиям в море продемонстрировало теперь новое техническое достижение. 23 июня из Киля в Америку вышла торговая подводная лодка «Deutschland» под командованием Кенига, груженная красками, почтой и драгоценными камнями. 9 июля она прибыла в Балтимор (Baltimore), оставалась в этом порту до 2 августа и 24-го пришла обратно в Бремен с грузом цинка, серебра, меди и никеля. Однотипная лодка «Бремен» (Шварцкопф) вышла в Норфолк (Norfolk) в штате Вирджиния, но так и не достигла места назначения. Ее судьба так и не выяснена. Подводная лодка (как предполагают, «Бремен») была замечена в 300 милях к югу от Исландии, на курсе, ведшем в Балтимор. Чтобы перехватить блокадопрорыватель, были высланы в море большие вспомогательные крейсеры 10-й крейсерской эскадры, и два из них — «Alsatian» (флагманский) и «Mantua» — протаранили какой-то тяжелый погруженный в воду предмет. «Deutschland» не была вооружена, и после осмотра правительство Соединенных Штатов признало ее торговым судном. Как напоминание о том, какой дальности плавания могут достичь подводные силы, сенсационное появление «купца» новейшей формации в американских водах произвело определенный эффект. Однако его претензия на постановку рекорда автономного крейсерства на большую дальность плавания, вероятно, оспорима. Построенные в Канаде британские подводные лодки типа Н еще летом 1915 г. пересекли Атлантический океан, идя в Гибралтар без конвоя и под своими машинами. Одни прибыли в британские базы, другие присоединились к морским силам союзников в Эгейском и Адриатическом морях.
В течение июля только 3 британских парохода пали жертвой подводных лодок в Северном море, 5 других погибли на минах у берегов Восточной Англии. В августе было взорвано торпедами тоже только 3 парохода: «Ааrо» (2603 тонны); «San Bernardo» (3803 тонны), «Stamfordham» (921 тонна); от мин погиб 1 небольшой пароход «F. Stobart» у буя Олдборо-Нэйпс [117] (Aldborough Napes). Подводные лодки Северного моря держались как-то странно пассивно, уделяя внимание только рыболовецким судам. Постановка мин фландрскими лодками продолжалась непрерывно. В результате операций подводных заградителей улучшенного типа U C за лето 1916 г. было уничтожено 70 000 тонн. Одной из первых лодок этого типа — UC-7 (Хааг) — было суждено стать первой лодкой, погибшей от глубинной бомбы. Незадолго до полуночи 6 июля моторный катер «Salmon» услышал жужжание в своих гидрофонах. Шум продолжался с перерывами почти 2 часа. Наконец, по непрерывному усилению звука «Salmon» заподозрил, что противник быстро приближается. Глубинная бомба была брошена за борт с точным расчетом в тот момент, когда UC-7 проходила под катером. Вскоре последовал сильный взрыв. В воздух поднялся столб воды высотой в 50 футов, на поверхность воды всплыли обломки дерева, окрашенные в белую краску, в том числе решетки. Не было сомнений в том, что глубинная бомба вызвала детонацию мин в шахтах UC-7 . Этот случай представляет особый интерес, так как является первым успехом, достигнутым сочетанием гидрофона с глубинной бомбой — приемом противолодочной борьбы, который особенно недолюбливали наши подводные противники в более поздний период войны.
Что касается лодок U B, то они занимались уничтожением буев и навигационных знаков, которые приходилось восстанавливать.
В Английском канале велась интенсивная минная война против судов, перевозивших войска. 7 августа Бартенбах (командир Фландрской подводной флотилии) настаивал на отмене всех ограничений для операций в этом районе. Он ссылался на пробное крейсерство U-18 (Штейнбринк) у устья реки Сены (Seine) в первую неделю августа. Упомянутая лодка 41 раз приближалась в дневное время к надводным судам для установления их характера либо по маркировке (markings), либо по присутствию солдат на палубе. Полученные инструкции не дали ей возможности выпустить по этим кораблям ни одной торпеды. Подрывными патронами (bombs) и артиллерийским огнем она потопила только 7 небольших пароходов и 10 парусников. Несмотря на все добытые [118] таким путем сведения, германское адмиралтейство тем не менее настаивало на том, что положение не настолько критическое, чтобы оправдать разрыв с Вашингтоном, более того, оно предписало щадить даже транспорты.
После Ютландского сражения морской генеральный штаб снова предложил Шееру высказать свое мнение о ведении подводной войны. Шеер в самых недвусмысленных выражениях заявил, что, по его мнению, подводные лодки, могут быть использованы либо для неограниченной войны против торговли, либо в чисто боевых операциях. При таком положении дел начальник морской канцелярии кайзера Мюллер попытался сыграть роль буфера. Замеэтив Шееру, что германское правительство было вынуждено «с яростью в сердце» сделать уступки Америке, он указал, что германские подводные лодки не должны полностью отказываться даже от того относительного успеха, который достигался, например, ведением ограниченной войны в Средиземном море. По его мнению, командующий флотом должен был постараться найти компромисс между непримиримой позицией сторонников неограниченной войны и общими политическими и военными требованиями. Он уговаривал Шеера достигнуть договоренности с начальником морского генерального штаба Хольцендорфом, чтобы избежать дальнейшего перевода подводных лодок из Северного моря в Средиземное. В заключение он высказал личное одобрение беспощадной подводной войны (submarine war to the knife).
Неделю спустя Шеера посетил канцлер, решительно заявивший, что он не имеет ни малейшего намерения выразить свою поддержку или согласие на неограниченную войну, при которой «судьба Германской империи окажется в руках командира какой-нибудь подводной лодки». Между тем Хольцендорф имел про запас другой козырь. Он предложил план, согласно которому подводные лодки должны были сближаться в погруженном положении, чтобы обнаружить признаки присутствия пушки на судне. Если при таком осмотре жертва оказалась бы невооруженной, лодка должна была всплывать на поверхность, забирать документы и после того, как команда оставит судно, топить его.
Однако Шеер, не отказавшийся от намерения бомбардаровать [119] Сандерленд и заманить Гранд-Флит в ловушку, намеревался использовать свои подводные лодки для иных целей. В ночь с 18 на 19 августа 5 лодок — U-44, U-67, U-65, U-52 и U-53 — расположились на линии к северо-востоку от Блита; 5 других — U-63, U-49, U-45, U-66 и U-64 — заняли позицию у Флэмборо Хэд. У банки Сварте были выставлены UB-39, UB-23, UB-29, у Терсхеллинга — UB-37, UB-19, UB-16, UB-6 и UB-12, у Гельголанда — U-48, U-69, UB-35, U-55 и U-56 . На этот раз лодки расположились не по дугам, а по прямым линиям. Кроме того, 8 дирижаблей действовали в качестве разведчиков флота над Северным морем. В течение вечера 18-го Флот открытого моря вышел из базы. Гранд-Флит, предупрежденный адмиралтейством об обнаружении по крайней мере 6 подводных лодок в Северном море, а также о вероятном выходе других, вышел со своих баз Скапа-Флоу, Кромарти и залива Форта. На следующий день рано утром британская подводная лодка E-23 увидела противника. Ей удалось повредить торпедой германский линейный корабль «Westfalen». Позднее она донесла, что неприятельские силы вышли в море.
На следующее утро, в 7 часов, охрана из легких крейсеров, шедших впереди линейных крейсеров, прошла через блитскую линию германских подводных лодок; 3 торпеды с U-52 (Ханс) нанесли «Nottingham» смертельный удар, и через 3 часа этот ценный крейсер затонул. Вскоре после этой атаки U-53 (Розе) донес о 3 британских линейных кораблях и 4 легких крейсерах и затем давал непрерывные сведения Шееру. Но Шеер был введен в заблуждение дирижаблем L-13, принявшим Гарвичский отряд за «крупные силы в составе линейных кораблей, крейсеров, легких крейсеров и шестнадцати эскадренных миноносцев», идущих с юга. Получив это донесение, Шеер повернул, чтобы отрезать их, и тем самым избежал встречи с Гранд-Флитом, находившимся в 30 милях от него. На британских эскадрах томительные минуты превратились в часы; надежда на морской бой пропала, и ожидание сменилось разочарованием. Когда выяснилось, что все надежды на встречу с Флотом открытого моря напрасны, Гранд-Флит повернул на север. В 16.45 его 3-я эскадра легких крейсеров попала в западню, устроенную [120] подводными лодками у Флэмборо-Хэд на 54°27' северной широты и 1°15' восточной долготы. Торпеды с U-66 (Ботмер) поразили «Falmouth» в нос и в корму, но глубинные бомбы, сброшенные охраной, помешали U-49 (Хартман) и U-66 прикончить его. Через 2 часа германские лодки были вынуждены отказаться от попыток выполнить свое намерение. «Falmouth», машинное отделение которого осталось не тронутым, идя под своими машинами, давал скорость 6 узлов, но на следующий день его судьба была решена. Несмотря на охрану из 8 эскадренных миноносцев, U-63 (Отто Шульце) попал в него двумя торпедами, и через 8 часов несчастный крейсер затонул. Помимо этих двух успехов, U-65 будто бы причинила тяжелое повреждение линейному крейсеру «Inflexible» во время прохождения Гранд-Флитом через линию у Блита в 20 часов.
События 18—19 августа подверглись критике морских штабов и командований флотами обеих сторон. Немцы, видимо, были удовлетворены достигнутыми результатами, так как предполагали в октябре повторить по тому же плану комбинированную операцию флота и подводных лодок. Но когда время наступило, все наличные подводные лодки были использованы для войны против торговли, и от намеченной операции пришлось отказаться. С британской стороны была пересмотрена вся оценка стратегической обстановки на Северном море и в связи с этой обстановкой вся морская политика. Одним из вопросов, подвергавшихся тогда обсуждению, были атаки противника на восточное побережье Англии, и наряду с этой проблемой был поднят также вопрос о том, в какой мере возможно выработать активные и пассивные приемы противостояния подобным набегам. Трудность противодействия нападениям на восточное побережье при расположении базы флота в Скапа-Флоу, конечно, давно была признана. Реальным соображением, способным удержать противника от таких нападений, была возможность заставить Флот открытого моря принять бой после нападения. Для британской стороны задача заключалась в том, чтобы перехватить Флот открытого моря на его обратном походе до наступления темноты — задача не из легких. Однако, как ни интересны эти вопросы государственной обороны, [121] они выходят за рамки нашего повествования. Здесь может быть рассмотрен один и только один вопрос: в какой мере второй выход Шеера в 1916 г. отозвался на передвижениях британского флота в Северном море?
Не может быть никакого сомнения в том, что, как Джеллико предвидел 19 августа 1916 г. и еще раньше, противник обдуманно ставил «заграждения» и «гнезда» из подводных лодок, чтобы поймать Гранд-Флит в ловушку. Кроме того, Шееру в общем вполне удалось предугадать движения британского флота в юго-западной части Северного моря и расставить свои подводные лодки в этом районе с целью перехватить противника. Задача — разгадать возможные движения главных сил британского флота — для германского командующего была относительно простой. На подходах к Сандерленду оперативный плацдарм для флотов представлял собой очень тесное пространство, ограниченное большими минными полями, поставленными немцами у устий рек Тайн и Хэмбер и близ Доггер-Банки. Поэтому было легко предвидеть, куда пойдет британский флот, и соответственно расставить свои подводные лодки.
По всей вероятности, противник должен был вскоре попытаться повторить операцию по тому же самому плану, первая часть которого состояла в постановке минных заграждений и ловушек из подводных лодок. Затем, расставив свои подводные западни, противник бросил бы свои тяжелые эскадры через Северное море для нападения на торговые суда или дозоры вдоль восточного берега, или для бомбардировки морских портов и незащищенных городов, или даже для высадки войск. Если бы Гранд-Флит и линейные крейсеры получили приказ выйти из своих северных баз для сосредоточения и движения на юг против неприятеля, то в каких условиях пришлось бы им действовать? Следовало ли стремиться любой ценой установить соприкосновение с противником, невзирая на опасность со стороны минных полей и ловушек? Или британские эскадры линейных кораблей и линейных крейсеров должны были избегать тех вод, где противник мог быстро и в полной тайне расставить под поверхностью воды свои западни? В этом заключался основной вопрос британской морской стратегии, и осенью 1916 г. [122] его предстояло поднять, детально обсудить и разрешить.
Если бы было решено придерживаться более осторожного образа действий, избегая опасных вод, то передвижения в море Гранд-Флита и линейных крейсеров пришлось бы ограничить северной частью Северного моря. Но через какие точки могла быть точно проведена в Северном море демаркационная линия между опасной и безопасной зонами, т. е. между теми водами, в которых противник мог расставлять ловушки, готовясь к операциям своего флота, и теми, в которых ему было труднее или вообще невозможно каким-либо образом подготавливать свои внезапные нападения? Поэтому, высказывая свой взгляд на обстановку, Джеллико должен был наметить некоторую разграничительную линию поперек Северного моря, южнее которой, по его мнению, следовало ожидать опасности от подводных лодок и минных ловушек. Намеченной им линией была широта 55°30' N. Тем самым Северное море делилось на две части — северную и южную. Джеллико полагал, что в северной части, выше широты 55°30' N, он может свободно маневрировать своими эскадрами в достаточной безопасности от ловушек, устроенных противником. На южную часть, лежащую к югу от широты 55°30' N, он смотрел с недоверием, так как в ней могли находиться подводные ловушки, расставленные Шеером. Кроме того, Джеллико подразделил южную (более опасную) часть Северного моря на две части — восточную и западную, разделявшиеся меридианом 4° восточной долготы от Гринвича. В юго-восточную часть Северного моря, т. е. в воды, лежащие к югу от широты 55°30' N и к востоку от долготы 4° Е, Гранд-Флит мог, по мнению главнокомандующего, ходить только под давлением исключительных обстоятельств. Причину такого мнения легко понять. В указанном районе находились Германская бухта (German Bight) и подступы к ней с запада. Это был район, в котором британские надводные и подводные дозоры не могли по тем или иным причинам установить тесное и непрерывное наблюдение. Таким образом, в этом пространстве противник мог быстро и тайно устраивать в самом широком масштабе подводные и минные ловушки.
Вышеизложенные предложения очень мало отличались [123] от установившегося порядка, при котором только в исключительных случаях флот мог входить в воды южнее Хорнс-Рифа (55°30' N) и к востоку от 5° Е.
По мнению главнокомандующего, можно было доверять сведениям, добывавшимся нашими дозорами о вероятных минных полях в западной части южного района Северного моря, и идти на риск, посылая туда Гранд-Флит, при том условии, что представлялось бы возможным вынудить Флот открытого моря принять бой днем. Но даже в этих обстоятельствах необходимо было обеспечивать как линейные корабли, так и крейсеры соответствующей охраной из эскадренных миноносцев. Общие взгляды главнокомандующего были поддержаны флагманами линейного флота и сэром Дэвидом Битти. При всей своей краткости и недостаточности вышеприведенный обзор дает в основном правильное представление о том, в какой мере опасность от минных ловушек и подводных лодок влияла на передвижения британского флота после 19 августа 1916 г.
В августе U-20 (Швигер) вышла в Бискайский залив. По-видимому, она не причинила существенного вреда, если не считать безрезультатной атаку на португальскую канонерскую лодку «Ibo» у Тахо (Tagus) 29-го. 1 сентября Бартенбах выслал UB-18, UB-23, UB-29 и UB-39 в западную часть Английского канала, где они, соблюдая правила призовой войны, потопили дюжину кораблей общим водоизмещением 70 000 тонн. Они донесли, что много беспокойства причинили им «конвойные дозоры» и торговые суда с оборонительным вооружением. Эти лодки страдали недостаточностью надводной скорости: 9 узлов было номинальным максимумом, а крейсерская скорость составляла от 5 до 6 узлов. Оказалось также необходимым заменить первоначально установленные на них 50-мм пушки 88-мм. 25 августа у залива Пентленд лодкой UB-27 был подорван и потоплен торпедой вооруженный пароход «Duke of Albany».
17 сентября застало U-53 (Розе), держащей курс на запад на походе через Атлантический океан. Предлогом ее похода было нападение на британские военные корабли, которые, как предполагалось, ожидали торговую подводную лодку «Бремен» у Лонг-Айленд-Саунда. В действительности ее плавание [124] должно было доказать Америке, что военная подводная лодка может проходить такие же расстояния, как и торговая типа «Deutschland», но с грузом и назначением гораздо менее мирного характера. Взяв свыше нормы горючего, продуктов, пресной воды и т. д. для двойного путешествия, U-53 7 октября пришла в Ньюпорт и немедленно ушла обратно. У Нантакет (Nantucket) она потопила 5 пароходов (3 британских, 1 норвежский и 1 голландский). Их команды были подобраны находившимися поблизости американскими эскадренными миноносцами. Британским военным кораблям, находившимся у берегов Новой Англии, сообщили, что нападение на подводную лодку в этих водах президент Вильсон сочтет недружелюбным актом. Поэтому Розе не подвергся нападению и 28-го благополучно вернулся в Гельголанд. Президент заявил графу Бернсторфу, что подобные атаки не должны больше повторяться. Появление U-53 у Атлантического побережья Америки должно было послужить предостережением, демонстрацией того, что может случиться, если Америка станет воюющей стороной. Здесь было приведено доказательство того, что опасная зона будет постепенно расширяться и что такие узловые пункты судоходства, как Дакар (Dakar) и Сьерра-Леоне (Sierra Leone), в недалеком будущем перестанут быть безопасными. Пока Розе снова пересекал Атлантический океан, подводная лодка «Deutschland» совершила свой второй заграничный поход и 31 октября, после 20-дневного перехода, появилась в Нью-Лондоне. 17 ноября она вышла обратно в Бремен, куда прибыла 10 декабря.
В других местах, даже в Северном Ледовитом океане, подводные лодки также оставляли следы своей разрушительной деятельности. В течение 2 лет из Америки, Англии и других стран в Архангельск шел непрерывный поток транспортов с военными грузами, снабжавших Россию всем необходимым для поддержания своих фронтов. Попытки воспрепятствовать этим перевозкам делались еще ранее. В июне 1915 г. минный заградитель «Meteor» поставил минное поле у входа в Белое море, и в течение лета 1916 г. подводные заградители положили в этих северных водах 72 «яйца», 30 из них было вытралено до ледостава. К концу сентября U-43 [125] (Юрст), U-46 (Хиллебранд) и U-48 (Буш) бьши посланы, чтобы более активно воспрепятствовать перевозкам. Хотя они сообщили об уничтожении 50 000 тонн{56} во время своих операций у Норд-Капа и вдоль Мурманского побережья, но эта цифра преувеличена. Рейд продолжался со 2 по 11 октября, и участвовавшие в нем лодки потопили 6 британских судов (всего 12 229 тонн), 1 русское и 7 норвежских. U-46 привела в Вильгельмсхафен ценный приз, груженный военным имуществом и автомобилями. Среди британских жертв были «Brantingham» (2617 тонн), с которым погибли 24 человека, и «Astoria» (4262 тонн), на которой погибли 17 человек. Эти 3 лодки были заменены другими. 2 ноября у берегов Лапландии русские дозоры уничтожили U-56 (Лоренц), вторая лодка — подводный заградитель U-76 (Бендер) — была повреждена русскими траулерами 26 января 1917 г. Последняя лодка подошла к Гаммерфесту (Норвегия) в состоянии, близком к гибели. В ответ на сигналы о бедствии вышел норвежский моторный катер и спас всю ее команду, кроме одного человека{57}.
Во время описанного выше октябрьского рейда английский легкий крейсер «Fearless» конвоировал в Архангельск 3 британские подводные лодки для противостояния новому усилению угрозы. От «могилы белого человека» на тропическом берегу Западной Африки до ледяных пустынь Лапландии и от берегов Новой Англии через Геркулесовы столбы и развалины Трои до дальних берегов Евксина плавали теперь стальные акулы. В океанах, морях и проливах люди с ужасом видели приближение своей гибели в спинном плавнике этих акул — перископе. [126]