Ограниченная война и передышка
(январь — май 1916 г.)
В октябре 1915 г. Болгария связала свою судьбу с центральными державами. По мнению генерала Фалькенгайна (начальника германского генерального штаба), наступило время для возобновления подводной войны вокруг Британских островов. Незадолго до того эта война была прекращена вследствие протестов Америки. Главный довод Фалькенгайна заключался в том, что на невоюющие страны выступление Болгарии произведет такое впечатление, что они не решатся выйти из состояния нейтралитета{42}. Следующим событием было опубликование 5 ноября ноты Вашингтона, касающейся политики блокады, проводимой союзниками. Эту ноту Германия истолковала как переход американской общественности на ее сторону{43}. Стало наблюдаться заметное ослабление ограничений, установленных для подводной войны. На совещании германских морских и военных командующих в декабре положение было основательно обсуждено, и Хольцендорф (начальник морского генерального штаба) выдвинул предложение о возобновлении торговой войны. Указав, что британские фрахты увеличились в десять раз, он заявил, что в настоящее время подводные лодки могут занять и удерживать четыре или пять боевых позиций вокруг Британских островов, уничтожая по 480 000 тонн в месяц. Принимая среднюю цифру тоннажа, уничтожаемого в Средиземном море, в 125 000 тонн и дальнейшие потери союзников [92] от мин в 26 640 тонн, подсчитали, что тоннаж противника будет уменьшаться ежемесячно на 631 000 тонн. Поскольку результат этих потерь стал бы нарастать, Хольцендорф под давлением имперского канцлера высказал мнение, что Англия будет побеждена в течение шести месяцев после начала этих операций. Тирпиц всецело стоял за решительные действия. Все потери до тех пор восполнялись, подводный флот настолько усилился, что можно было вести кампанию достаточно энергично, чтобы она решительно отозвалась на всей обстановке на суше и на море. Но канцлер остался при своем мнении.
18 января Вашингтоном была послана союзникам новая нота, в которой признавалась легальность подводной войны против морской торговли при условии, чтобы подводные лодки останавливали суда и чтобы находящиеся на борту имели возможность покинуть судно, прежде чем оно будет уничтожено. Далее указывалось, что, сопротивляясь нападению, суда ставят себя в положение, когда их уничтожение может быть оправдано. Самым же важным было указание на то, что оборонительно вооруженные торговые суда могут рассматриваться как вооруженные торговые суда (armed merchand cruisers) или как вспомогательные крейсеры (auxiliary cruisers). Дело в том, что в октябре 1915 г. британское адмиралтейство издало для капитанов вооруженных торговых судов инструкцию, указывавшую, что огонь можно открывать только в случае нападения на их суда, притом только комендорами по приказанию капитана, что они не должны вмешиваться в действия других судов, что при открытии огня должен быть поднят подлинный флаг и что огонь не должен открываться или вестись судном, которое остановилось, спустило свой флаг или продемонстрировало намерение сдаться. Подводным лодкам следует давать возможности приближаться. Наконец, указывалось, что, если будет замечено судно, терпящее бедствие, и около него будет находиться подводная лодка, нельзя открывать огонь по подводной лодке до тех пор, пока обнаружившее судно само не будет атаковано.
В результате установки оборонительного вооружения на торговых судах подводным лодкам пришлось отказаться от использования [93] артиллерии и перейти к осуществлению подводных торпедных атак. С применением последнего, более сильного оружия создавалась соответствующая опасность прямого потопления нейтральных судов, в том числе и американских.
Впечатление, которое могла произвести подобная нота, было очевидным. Берлин счел ее выступлением, предназначенным для ослабления тисков британской блокады. Канцлер настаивал на необходимости отложить начало неограниченной подводной войны до 1 апреля, но вследствие отклонения германских мирных предложений 11 февраля командирам подводных лодок было дано разрешение с 21 февраля обходиться с вооруженными торговыми судами, как с военными, с условием, что перед атакой должно быть установлено наличие на судне пушек.
5 февраля умер главнокомандующий Флотом открытого моря адмирал Поль, на место которого был назначен адмирал Шеер. Последний имел в своем непосредственном подчинении около половины подводных лодок и ясно сознавал бесплодность этих ограниченных оговорками приказов. Если подводная лодка в надводном положении сближалась с торговым судном на достаточно близкое расстояние, чтобы обнаружить его артиллерию, то она подвергалась опасности немедленного уничтожения, если осматриваемое судно оказывалось ловушкой. Шеер рассказывает, что 23 февраля кайзер совершенно согласился с ним, но считал, что не настало еще время рисковать вооруженным выступлением Америки. Морской генеральный штаб соглашался, что военная обстановка не такова, чтобы оправдать столь крайние меры{44}.
Итак, в водах вблизи Британских островов 1916 год начался спокойно. В Северном море мы находим U-70 (Вюнше, бывший командир U-25), конвоирующую блокадопрорыватель (blockade-runner) «Мари», который направлялся в германскую Восточную Африку. В то же время U-32 была послана для бесплодной попытки атаковать британскую подводную лодку Н-6, выбросившуюся на берег у Схирмонникоога. Переделанная в минный заградитель подводная лодка [94] U-44 совершила еще один поход и поставила минное поле у Блита (Blyth) и устья реки Тиз (Tees), кстати — это было первое минное поле, поставленное подводной лодкой к северу от реки Хэмбер. Подвергшись погоне нескольких миноносцев, она донесла о потоплении одного из них{45}. U-70 сопровождала вспомогательный крейсер «Greif», когда этот замаскированный корсар производил 29 февраля свой неудачный набег через Северное море, где он потопил вспомогательный крейсер «Alcantara» и сам был потоплен им. В то время как в Северном море лодки были ограничены в своих действиях, фландрские лодки продолжали свою заградительную работу без перерыва. Было много потерь, в их числе значится легкий крейсер "Arethusa», потопленный 11 февраля. Возвращаясь после набега германских эскадренных миноносцев на шлюпы, тралившие мины у Доггер- Банки, он коснулся мин у Норт-Катлер (Horth Cutler), выбросился на берег и погиб 27 февраля. Пароход компании «Пенинсулер энд Ориентл» «Maloja» (12 431 тонн) взорвался на минах у Дувра с потерей 122 человек. Подобным же образом 7 марта в Северном море были потеряны эскадренный миноносец «Coquette» и миноносец №11; двумя днями позже у восточного побережья Англии пошел ко дну вооруженный пароход «Fauvette». Много других судов погибло также на минах заграждения.
В феврале начала вступать в строй вторая, увеличенная, серия «подводных лодок прибрежного действия» (Unterseebote fur Kustengewasser). Входившие в нее лодки, разбитые на две группы, были пронумерованы UB-18—UB-29 и UB-30—UB-47; лодки последней группы были немного длиннее, чем предшествовавшая дюжина. Штейнбринк был переведен с UB-10 на UB-18. В ночь на 26-е он прошел через Дуврский пролив и потопил 2 французских тральщика у Гавра, вероятно, «AuRevoir» (1058 тонн) и «Iles Chanzey». 8 и 9 марта соответственно у Булони и Гавра были уничтожены еще 2 парохода — «Harmatris» (6387 тонн) и французский "Louisiane» (5109 тонн).
В течение первых недель 1916 г. германское морское командование непрерывно старалось возобновить подводную [95] войну. 4 марта кайзер дал свое согласие на начало с 1 апреля неограниченной войны, после чего правительству Соединенных Штатов должно было быть сделано заявление, содержащее объяснение и оправдание этого шага. Общая обстановка казалась удовлетворительной. Болгария вторглась в Сербию, Австрия сдерживала Италию, Турция сдерживала русских у Эрзерума. Между тем в Ираке неудача британцев в Кут-Эль-Амара ослабила угрозу Багдаду, Египту угрожали, с одной стороны, Сенусси, а с другой — турецкая Сирийская армия, в Ирландии наблюдалось сильное брожение. Конечно, приходилось считаться с союзной блокадой, но ее эффект не был еще тяжелым. Блокада вызвала своего рода паралич, медленно распространявшийся по телу экономики, но должно было пройти еще много времени, прежде чем германская «воля к победе» была бы подорвана этой болезнью.
Англии можно было угрожать беспощадным нападением на ее морскую торговлю. Нейтральные страны, запуганные и подвергнутые опасности, воздержались бы от торгового обмена с ней. На риск конфликта с США можно было пойти. Правда, признавали, что США вполне могут выдержать десять лет войны и что их вступление в войну очень ободрит союзников. Но, как указывали сторонники неограниченной подводной войны, задачей дипломатов было удержать Америку от выступления. Если Соединенные Штаты будут по-прежнему занимать дружественную позицию, можно будет пойти на уступки при том условии, что на Англию будет произведено такое давление, которое позволит нейтральным странам возобновить торговлю с Германией. Очевидно, что вмешательство США затянуло бы войну, но в то же время считали, что будут достигнуты такие успехи, которые более чем нейтрализуют эту опасность{46}.
При таких обстоятельствах кайзер б марта отменил первоначальное решение в пользу неограниченной войны в строго определенных районах, с исключением для госпитальных судов. Новое изменение пришло слишком поздно, приказы [96] подводным лодкам уже были отданы и не могли быть аннулированы. Мнения Тирпица опять не спросили, и он подал в отставку{47}.
Первые жертвы кампании 1916 г. из состава торгового флота уже были налицо. 4 марта пароход «Teutonian» (4824 тонны) был подорван торпедой и затонул в 36 милях на SWtW от Фастнэта. 16 марта большой голландский пассажирский пароход «Tubantia» (13 911 тонн), шедший в Буэнос-Айрэс и свернувший в Дувр за почтой, был подорван торпедой и через 3 часа затонул у отмели Норт-Хиндер. Были сведения, что он вез германские слитки золота, спрятанные в головках сыра и предназначенные для германских банков за границей. Командир германской подводной лодки, не предупрежденный об этом грузе, по воле случая уничтожил германские ценности. Несколько дней спустя был также потоплен голландский пароход «Palembang» (6674 тонны).
Гораздо более серьезной по дальнейшим последствиям была атака 24 марта на пассажирский пароход «Sussex» (1313 тонн), поддерживавший сообщение через Английский канал. На нем было 380 пассажиров, в том числе много американцев. Торпеда с UB-29 (Пусткухен), взорвавшись под его корпусом, уничтожила 50 человек Однако пароход не затонул, а был отбуксирован в Булонь, где в одной из спасательных шлюпок были найдены осколки торпеды. При наличии этой бесспорной улики германским властям пришлось отказаться от выдвинутого ими вначале оправдания, будто причиной несчастья была мина заграждения: это оправдание не выдерживало критики. Пусткухен говорил, что он ошибся, приняв пароход за транспорт с войсками или за шлюп типа «Arabis». О последствиях этого «инцидента» будет рассказано ниже.
В тот момент, когда кайзер отсрочил начало неограниченной подводной войны, подводные лодки уже были высланы попарно в западные воды. U-22 (Оппе) и U-32 (Шпигель) получили распоряжение донести об условиях ведения операций против вооруженных торговых судов (armed merchantmen). Они вернулись 18 мая и донесли о потоплении [97] 35 000 тонн. На долю Оппе пришлось 4 неприятельских парохода и 20 нейтральных судов общим весом 20 000 тонн; 2 пассажирских парохода он пропустил, не причинив им вреда. В обеих лодках обнаружились неисправности, заставившие их вернуться.
В отличие от обычной задачи по уничтожению торговли 5 марта было выделено 12 лодок на поддержку воздушного налета на Англию, имевшего довольно незначительный успех, 25-го U-69 получила приказ атаковать британские силы, появившиеся у Сильта для поддержки воздушного налета на базу дирижаблей в Тондерне (Tondern). Будучи не в состоянии выйти на дистанцию атаки, U-69 успеха не имела. U-74 — одна из лодок нового типа больших минных заградителей — поставила поле между Сэнт-Эббс-Хэд и островом Мэй (May) в виде подготовки к предполагавшимся операциям флота. Однако эта операция была отменена из-за неблагоприятной погоды. Прежде чем мины были обнаружены и вытралены, на этом поле взорвался пароход «Sabbia» (2802 тонны).
Несмотря на ничтожность результатов, достигнутых U-22 и U-32, в погоню за добычей вышли другие лодки. На долю U-70 выпало потопление каких-нибудь 6200 тонн в Ирландском канале; но U-28, которой сопутствовала большая удача, с 26 марта по 1 апреля потопила 17 700 тонн. Действовавшие в Северном канале U-43 (Юрст) и U-44 (Вагенфюр) претендовали на потопление 29 500 тонн. Утром 23-го U-44 пропустила мимо на расстоянии 100 м «Mauretania», не тронув ее, хотя все 4 аппарата U-44 были готовы для стрельбы. В числе уничтоженных судов были «Englishman» (5257 тонн), потопленный 24 марта в 30 милях на NO от Мэлин Хэд (Malin Head) с 10 жертвами, «Rio Tieste» (7464 тонны), потопленный 4 дня спустя в 140 милях к W от Уэссана, и пассажирский пароход линии Холт «Achilles» (7043 тонны), потопленный 31-го в 90 милях на WNW от Уэссана с 5 жертвами из состава команды.
На юго-западных подходах появилась U-68 (Гюнцель). Выйдя из реки Эмс 16 марта, на 6-й день плавания она встретилась с судном-ловушкой «Famborough» (Q-5). Еще с октября это судно-ловушка крейсировало в поисках подводных лодок, теперь оно было вознаграждено за томительные месяцы [98] ожидания. U-68 произвела выстрел под нос парохода и тем самым заставила его остановиться. Команда по всем видимым признакам торопилась покинуть судно и сесть в шлюпки, механик, по-видимому, стравливал пар. Однако Гюнцель в нетерпении приблизился на 700 м, чтобы ускорить ход событий. Внезапно по ветру развернулся военный флаг, щиты откинулись, и обнаружившиеся пушки начали осыпать корсара снарядами. Когда U-68 погрузилась, командир ловушки Гордон Кембл прошел по этому месту и сбросил глубинные бомбы. Нос раненой лодки показался из воды; в нее было выпущено еще 5 снарядов, после чего она окончательно исчезла.
Весенняя кампания против торговли продолжалась с переменным успехом. С 5 по 10 апреля U-66 уничтожила 20 000 тонн, с 15 по 20 апреля U-69 потопила, судя по ее донесениям, 21 000 тонн; U-19 (Р. Вейсбах) после длительного ремонта и смены двигателей уничтожила 19 000 тонн. Ее главной задачей в этот период была высадка 20 апреля в бухте Трэли (Tralee) сэра Роджера Кезмента. Сделанной раньше U-20 (Швигер) попытке высадить ирландских эмиссаров помешало повреждение горизонтальных рулей. U-22 (Оппе) в Ирландском море утопила 11 000 тонн и едва избежала тарана крейсером у Белфаста. Эта лодка была очень ненадежной для плавания и трудно управлялась в подводном положении. Ее командир пережил жуткие минуты, когда показавшийся из мглы крейсер вынудил его срочно уйти под воду. Все время опускаясь, сначала с приподнятым кверху носом, затем кормой, U-22 погрузилась до 60 м, сквозь швы стала просачиваться вода, начал выделяться хлорный газ, но прочный корпус все же выдержал огромное давление. Единственным выходом было продуть цистерны высоким давлением. Вначале лодка слабо реагировала на эту крутую меру. Затем движение стрелки по циферблату монометра стало заметно замедляться и постепенно остановилось. Уход на глубину был задержан. U-22 начала всплывать все быстрее и быстрее, под конец скорость всплытия стала такой большой, что лодка вышла из управления и вырвалась на поверхность. Крейсер находился поблизости, но совершенно не заметил подводной лодки, когда она, как ракета, вынырнула [99] из глубины на поверхность. U-22 уползла прочь, потрясенная такой подводной акробатикой.
U-45 потопила у Уэссана 8000 тонн, затем 25 апреля по радио передала всем лодкам, находившимся в западных водах, приказ вернуться. Это распоряжение было принято всеми лодками, за исключением U-20. Все дефекты и повреждения на этой лодке, потопившей «Lusitania», были исправлены, и накануне она вышла в поход. Швигер появился на западных подходах и потопил 23 000 тонн, включая «Cymric» (13 370 тонн), шедший в Америку. Этот пассажирский пароход линии Уайт-Стар был потоплен им 8 мая в 140 милях на WNW от Фастнэта с потерей 5 человек. Это был 37-й невооруженный пароход, потопленный без предупреждения со времени преступления по отношению к «Lusitania». Швигер установил также рекорд дальности связи подводной лодки по радиотелеграфу в 770 миль, связавшись с Германией во время своего крейсерства. В числе потерь торгового флота за апрель значились «Zent» (3890 тонн), потопленный 5-го без предупреждения в 28 милях на WtSl/2S от Фастнэта с 49 жертвами, и "Whitgift» (4397 тонн), подобным же образом пущенный ко дну 20 апреля близ Уэссана с 32 жертвами.
1 апреля — дата, первоначально установленная для начала неограниченной войны, — прошло. Вашингтон угрожал прервать дипломатические отношения вследствие преступного нападения на «Sussex», a 19 апреля президент Вильсон заявил конгрессу, что «в случае, если германское императорское правительство немедленно не объявит и не введет в действие отказ от ныне действующего метода военных действий против пассажирских и грузовых судов, правительство США не сможет поступить иначе, чем совершенно прервать дипломатические отношения с германским правительством».
На это Берлин выразил сожаление, что «чувства гуманности, которые правительство Соединенных Штатов так горячо проявляет по отношению к несчастным жертвам подводной кампании, оно не распространяет на миллионы женщин и детей, обреченных на голодную смерть для того, чтобы их муки вынудили победоносные армии центральных держав к позорной капитуляции... Допустить после 21 месяца [100] войны, чтобы разногласия получили такое развитие, которое создало бы серьезную угрозу миру между германским и американским народами, было бы актом, который никогда бы не мог быть оправдан перед человечеством и историей». В итоге германские подводные лодки получили следующий приказ: «В соответствии с общим принципом остановки, осмотра и уничтожения торговых судов, установленным международным правом, эти суда как в пределах, так и вне зоны военных действий не должны топиться без предупреждения и без спасения человеческих жизней, если только суда не будут пытаться бежать или оказывать сопротивление». Было дано обещание наказать Пусткухена, атаковавшего «Sussex».
Новые приказы были обнародованы 20 апреля. 4 дня спустя Шеер послал всем подводным лодкам, находившимся в западных водах, приказ вернуться обратно. Он не видел никакой пользы в отправке лодок для выполнения работы, в высшей степени опасной даже при обычных условиях, но становившейся вдвое более рискованной при соблюдении в их использовании многочисленных инструкций и ограничений. 30 апреля кайзер одобрил смягчение приемов подводной войны и предписал использовать подводные лодки только против военных объектов. Тем не менее он обещал, что, как только политическая и военная обстановка позволит, кампания будет возобновлена{48}.
В районе действий Фландрской флотилии весна 1916 г. была горячим временем. Ввиду внимания, оказанного подводными лодками подступам к Гавру, для действия близ этого порта — в надежде поймать в свои сети кого-либо из подводных мародеров — было послано несколько британских дрифтеров. Утром 5 апреля поступило донесение о присутствии на путях подводной лодки противника. Немедленно вышло 6 дрифтеров, и в 10 часов 15 минут утра «Pleiades» поставил свои сети. Только что «Endurance» последовал его примеру, и было доложено, что противник запутался в сети. «Comrades» донес, что почувствовал под [101] собой толчок и удар. События быстро следовали друг за другом. Перископ задел и повредил руль «Endurance», отдававшего свои сети и опустившего их в тот момент, когда капитан решил, что подводная лодка основательно запуталась. Окруженная дрифтерами и атакованная французским эскадренным миноносцем «Trombe» (сбросившим 3 бомбы), UB-26 (Смите) была вынуждена всплыть на поверхность и сдаться. Эта лодка вышла из реки Эмс 19 марта, прошла вдоль голландского побережья в 3 милях от него и прибыла в Зеебрюгге 21-го. Затем она вышла для работы в Английском канале, пройдя сетевое заграждение между южной Гудвинской отмелью (South Goodwins) и Аутер Рюйтинген (Outer Ruytingen). UB-26 была без труда поднята французами с мелкого места, на котором она затонула, и после ремонта вступила в строй для дальнейшей службы во французском флоте под названием «Holland Morillot». Для Германии это был вполне заслуженный удар судьбы: среди документов на корабле были найдены неопровержимые доказательства того, что «Sussex» пал жертвой германской подводной лодки.
В течение того же апреля судьба распорядилась, чтобы одна из единиц Фландрской флотилии стала первой жертвой нововведения в области противолодочного оружия: 23-го малый заградитель UC-3 (Крейзерн) запутался в минированных сетях у буя Спар (Spar) у побережья Норфолка, где он был забросан бомбами и взорван вооруженным рыболовецким судном «Cheero». По-видимому, это был первый зарегистрированный во время войны случай обнаружения подводной лодки при помощи гидрофона. Впоследствии акустическое обнаружение подводных лодок стало одним из самых успешных средств, применявшихся против подводных сил.
К концу апреля Дуврским патрулем был поставлен первый барраж у Бельгийского побережья. Эта преграда предназначалась в первую очередь для защиты британских военных кораблей, которые несли дозор в 18 милях от полосы побережья, находившейся в руках противника. Барраж не был специально рассчитан на закупорку подводных лодок в их базах и на воспрепятствование их движению по Дуврскому проливу. Тем не менее по своей конфигурации и положению он должен был задерживать неприятельские подводные [102] лодки, стесняя их движение. Создать преграду из мин и сетей, полностью окружающую германо-бельгийские прибрежные воды, нельзя было ввиду нейтралитета Голландии. У северо-восточной оконечности барража имелся широкий проход. Во всяком случае неприятельские подводные лодки, выходившие из фландрских баз в крейсерство, прежде чем достичь и обогнуть конец барража и двинуться на юго-запад через проливы, должны были следовать на северо-восток, как бы идя к Германской бухте, и пересекать устье реки Шельды. Подводные лодки, возвращавшиеся из похода, прежде чем обогнуть конец барража и лечь на обратный курс, ведущий в свои порты, также должны были гораздо дольше следовать северо-восточным курсом.
Весь план в целом, конечно, предполагал создание по возможности полной прибрежной преграды против Зеебрюгге и Остэнде — выходов из внутренней базы Брюгге. 24 апреля работа по постановке препятствия началась. Начав в 5 часов, «Orvieto», «Princess Margaret», «Paris» и «Biarritz» поставили на 14-узловом ходу 1421 мину. В 10.20 6 траулеров, имевших каждый по 24 мины, поставили их на мелководье у восточной оконечности. Двойная линия глубинных мин длиной в 15 миль, а также минированная сеть на якорях протяжением в 13 миль и 14 светящих буев были поставлены у Торнтон-Риджа (Thornton Ridge). Во время постановки глубинных мин дрифтеры поставили дальше от берега подрывные сети. Для поимки подводных лодок, возвращавшихся в свои базы, другие дрифтеры поставили сигнальные сети параллельно отмели Уэст-Хиндер (West Hinder Shoals), в 30 милях от Остэнда. Адмирал Бэкон, командующий Дуврским патрулем, донес, что в течение дня имели место многочисленные взрывы. Он полагал, что в минированных сетях погибло 4 или 5 подводных лодок. Эта оптимистическая оценка основывалась на хороших признаках, но, как потом выяснилось, в сети попали только 2 германские подводные лодки, одной удалось освободиться, другая погибла. UB-10, запутавшись в сетях и стараясь освободиться, взорвала несколько мин и после восьмичасовой борьбы выпуталась и вернулась на базу. UB-13 (Мец) оказалась менее счастливой: она зацепилась за якорную цепь дрифтера «Gleaner of the See», [103] стоявшего вместе с несколькими другими дрифтерами у Торнтон-Риджа. Затем лодка была забросана бомбами с «Е. Е. S.», а затем для полной уверенности эскадренный миноносец «Afridi» взорвал подрывные тралы{49}.
Постановка барража была закончена 26 мая, и он поддерживался до октября, был усилен минными полями и минированными сетями, в его районе находился дозор. Серьезным и, увы, неустранимым недостатком было то, что надводные суда могли нести только временное наблюдение. Кроме того, здесь же поблизости находились порты-убежища, из которых ночью могли выходить неприятельские эскадренные миноносцы, чтобы топить или наносить повреждения судам, охранявшим сети, подобно часовым. Все надводные дозоры в сумерки снимались, и Шульце рассказывает, что с наступлением темноты подводные лодки рвали и растаскивали сети дреками.
Если бы принятый в то время тип британской мины был более эффективным, вероятно, сразу же после постановки барража было бы уничтожено несколько субмарин. Конечно, дозоры, воздушные и из дрифтеров, ограничивали работу противника по порче сетей в ночное время, но в остальном они достигли очень немногого. Гайер отмечает возраставшую с этого времени эффективность противолодочных мероприятий у Фландрии. После октября у барража больше нельзя было держать дозоры{50}. Кроме того, имелся выход, ведущий в голландские воды, через который лодки проходили или днем, невидимые и в погруженном состоянии, или ночью, на перископной глубине. [104]
Как средство, дававшее возможность установить, поддерживать и обеспечивать защиту дневных дозоров вдоль бельгийского побережья, система барража была несомненным успехом. Он позволял перенести войну на территорию противника и поэтому достигал цели, для которой был в первую очередь предназначен. Но с точки зрения его второстепенных и вспомогательных свойств как средства для задержки и уничтожения неприятельских подводных лодок это предприятие далеко не выполнило своего назначения. К сожалению, достоинства противолодочных заграждений были чрезмерно переоценены. Эта ошибочная уверенность возникла вследствие вполне естественной ошибки — выведения следствия из неверной посылки. Дело в том, что немедленно после создания барража подводные лодки стали менее активными. Вывод напрашивался сам собой: новый барраж стеснял операцию подводных лодок. На самом же деле в тот самый день, когда были поставлены мины, Шеер приказал отозвать свои подводные лодки. Еще раз совпадение перемены в германской подводной политике с началом действия новой морской преграды внушило мысль, что противник встретил серьезное препятствие.
Другие подводные лодки тоже пострадали на этом минном заграждении. 7 мая опять были поставлены минированные сети. Когда 15 июля дрифтеры стали сменять сети, восьмой сети не оказалось на месте, а ее мины были взорваны. Во время выбирания сетей извлекли тело германского матроса-телеграфиста, на нем был найден пропуск, выданный в Брюгге, и личный жетон с маркой U-10 . Спустя 3 дня фамилии этого матроса и 29 других появились в германском списке потерь. В этом происшествии кроется тайна, которая заключается в том, что, по германским отчетам, U-10 со всей командой погибла в Балтике, но германские источники сами не сходятся даже относительно года, в который погибла эта лодка{51}. [105]
25 апреля, на следующий день после постановки минного заграждения, германские линейные крейсеры совершили набег на Лоустофт. Перед этой вылазкой 2 больших подводных минных заградителя вышли для постановки минных полей. Назначением U-71 был залив Морей (Moray Firth). Однако из-за трудностей с двигателями и потери жидкого топлива ей пришлось вернуться 21-го, не выполнив задания. По подобной же причине и U-72 не удалось заминировать залив Форта. На позиции у Форта были поставлены другие лодки, a UB-18 (Штейнбринк) и UB-29 (Пусткухен, наказание которого за атаку «Sussex», очевидно, было слишком мягким) находились у Лоустофта. Штейнбринк заметил 4 британские подводные лодки, шедшие из Ярмута в надводном положении на расстоянии 1 мили со скоростью 12 узлов. Он атаковал головную лодку, которая, заметив его перископ, выпустила торпеду и пыталась таранить. Штейнбринк нырнул прямо под Е-22, которая была его противником, и затем снова всплыл, чтобы осмотреться. Увидев Е-22, полным ходом возвращавшуюся назад, он выпустил 2 торпеды, одна из которых подорвала английскую лодку. В момент гибели лодки 2 человека команды Е-22 были сброшены в воду. Штейнбринк, отчетливо видевший, что перископы остальных трех [106] подводных лодок приближаются к этому месту, повернулся кормой к подходившим лодкам противника, подобрал обоих тонущих людей и благополучно нырнул. Это был очень смелый поступок, вызвавший восхищение противников. Другая лодка, UB-29, выпустила торпеду в легкий крейсер «Penelope» Гарвичского отряда и повредила его.
Наконец, UC-5 (Морбуттер), пройдя через заграждение 26-го, села на мель у Гарвича и обнаружила себя, посылая радиограммы. На следующий день она была захвачена, не получив повреждений, эскадренным миноносцем «Firedrake».
3 мая в Северном море (во время британской попытки произвести налет гидросамолетов на ангары дирижаблей в Тондерне) U-24 обнаружила в море Гранд-Флит, вышедший на поддержку своих легких сил. Она пыталась вызвать по радио U-51, U-70 и U-22, находившиеся поблизости, но успеха не имела. Сама она не могла сделать ничего вследствие того, что у нее загорелась разобщительная муфта между дизелями и электромоторами.
К этому времени весенняя кампания 1916 г. против торговли фактически была закончена. Гайер утверждает, что лодки в западных водах уничтожили от 200 000 до 300 000 тонн. Он считает также, что второе ослабление торговой войны сохранило для будущего использования союзникам 1 200 000 тонн, не считая 400 000 тонн, которые могли быть уничтожены лодками Фландрской флотилии с мая по сентябрь. 5 германских подводных лодок были потеряны. Только одна из них — U-68 — погибла от ловушки во время действий на подходах к Британским островам. Тот же автор сообщает, что число новых лодок, ежемесячно вступавших в строй, никогда не было таким большим, как в промежуток времени с апреля 1916 г. по январь 1917 г., когда оно достигало в среднем 10 лодок в месяц. В марте 1916 г. в строю находилось 25 больших и 43 малых лодок. Все большие лодки, за исключением трех, были полностью оборудованы и укомплектованы опытной командой. Кроме того, строились или были почти готовы к сдаче 52 больших и 89 малых лодок.
Гайер замечает, что действенность противолодочных мероприятий союзников у фландрских баз заметно увеличилась [107] и что, в частности, воздушный дозор стал постоянным источником беспокойства для подводных лодок. Однако в целом успехи в деле борьбы с подводной угрозой были незначительными. Правда, летом союзники получили передышку, но, с другой стороны, это обстоятельство тормозило развитие действенных ответных мер борьбы. В то время союзники не могли достаточно хорошо знать причины ослабления нападений. Желание порождало ошибочное заключение. Было и удобно, и утешительно предполагать, что контрмеры, наконец, оказались действенными. За этот самодовольный оптимизм пришлось через год расплачиваться высокой ценой, ибо поворотный пункт всей морской войны был уже очень близок. Приближалось событие, которое заставило Германию перевести свои линейные эскадры на второстепенное положение и поставить все свое будущее на карту подводного оружия. [108]