Глава II.

Опыт и ошибка. Первый период войны против торговли
(февраль — сентябрь 1916 г.)

Когда у немцев впервые появилась идея ведения войны против торговли с помощью субмарин? Ответ на эту загадку открыл бы многое. Как определенно утверждал покойный сэр Юлиан Корбетт, до войны считали, что Германия постесняется использовать подводные лодки против неприятельских торговых судов. Такой образ действий расходился бы с германскими призовыми правилами. Эти правила в соответствии с морским международным правом устанавливали следующий принцип: захваченное судно может быть уничтожено на месте только в том случае, если окажется невозможным или практически невыполнимым доставить приз в порт. Это уничтожение не должно предприниматься, «пока все люди, находящиеся на судне, не будут доставлены в безопасное место, если возможно — с их вещами и имуществом»{8}.

Как могло случиться, что столь гуманные принципы подверглись сомнению или оказались нарушенными? Чтобы ответить на этот вопрос, следует вкратце рассмотреть, каким образом возникла идея использования подводных лодок против торговли. Но прежде чем заняться этой темой, следует предварительно сказать несколько слов о развитии противолодочной борьбы. Через 3 года после заказа первых британских [30] подводных лодок подводные лодки принимали участие в Спитхэдских маневрах 1904 г., когда в качестве противолодочных средств были применены сигнальные сети (indicator nets) и тралы. Известно, что во время этих испытаний погибла лодка А-1. Эта катастрофа заставила отложить на время все изыскания и использование противолодочных средств борьбы. В 1910 г. была создана Комиссия по рассмотрению мер защиты против подводных лодок; в числе этих мер были дымовые завесы, плавание зигзагообразными курсами (zigzagging), искажающая окраска корпуса судна, мины, ручные гранаты, буксируемые мины (torving-charges), выслеживание подводными лодками и вооружение подводных лодок артиллерией{9}. Нужно заметить, что англичане были против установки орудий на подводных лодках и, действительно, не известно ни одного случая, когда подводная лодка была бы уничтожена орудийным огнем другого подводного корабля.

Все перечисленные меры были рассмотрены применительно к нападению подводных лодок на военные корабли, одиночные или в составе соединений, подводная война против торговых судов не обсуждалась. Однако к концу 1913 г. лорд Фишер совместно с капитаном С. С. Холлом составили записку, в которой предсказывалось, что немцы будут применять свои подводные лодки для нападений на торговые суда. Эта новая идея казалась настолько неприемлемой, что и Первый лорд{10} и Первый морской лорд{11} заявили, что записка «испорчена (marred) этим предположением».

На британских морских маневрах 1913 г. подводные лодки оказались очень эффективными; в то же время немцы на маневрах, производившихся весной 1914 г., также осуществили план совместных операций подводных лодок и эскадр линейных кораблей. Маневры прошли так успешно, что была рассмотрена идея «ловушек для дураков» (booby traps). По словам Гайера, была доказана способность подводных [31] лодок эффективно проводить операции совместно с надводными кораблями или против них и то, что эти результаты сильно повлияли на операции подводных лодок в первый период войны. Германские лодки базировались в Гельголанде, чтобы находиться поблизости от Флота открытого моря, совместно с которым они должны были действовать; с другой стороны, они должны были содействовать отражению всякого мощного удара британского флота против германского побережья Северного моря, в особенности против Боркума (Borkum) и Зильта (Sylt). Перед войной немцы проводили учения, известные под названием «траление перископов» («periscope trawling»); предполагалось, что при этом использовался подрывной трал (explosive sweep), буксируемый эскадренными миноносцами.

Контр-адмирал Шпиндлер категорически отрицает, что до войны Германия замышляла операции подводных лодок против торговых судов{12}. Однако было сделано одно крайне показательное и интересное признание. Гайер, рассматривая довоенные соображения о боевой ценности подводных лодок, говорит: «Правда, перед началом войны один из лучших технических специалистов по этому боевому средству, капитан-лейтенант Блюм, подсчитал число подводных лодок, необходимых для ведения крейсерской войны против Англии, и установил это число в 200 единиц»{13}.

Этот расчет впоследствии оказался весьма точным. В связи с этим возникает вопрос: составил ли Блюм свой доклад [32] по официальному поручению или по какой-нибудь другой причине? Если он сделал это по распоряжению свыше, то отрицание Шпиндлером существования заранее разработанных планов вызывает сомнение. Однако следует помнить, что такой высокий авторитет, как покойный адмирал Шеер, отрицает наличие подобных приготовлений, заявляя: «Столь агрессивные идеи были совершенно чуждыми нашей морской политике»{14}.

Гайер пишет, что вопрос об операциях против британских торговых судов обсуждался еще в сентябре 1914 г. и был отвергнут. Отклонение основывалось отнюдь не на соображениях человечности, а на том, что наличное число подводных лодок не соответствовало масштабам подобной кампании. Первое определенное требование войны против торговли исходило от Флота открытого моря и было выдвинуто в ноябре 1914 г., после потопления «Glitra». Когда Фельдкирхнер на U-17 вернулся на базу, опасались, что этот поступок вызовет осуждение, но вместо порицания его образ действия получил официальное одобрение. Начали открыто и активно выступать в пользу ведения подводными лодками каперской войны против британского торгового флота.

«Поскольку Англия совершенно пренебрегает международным правом, нет ни малейшего основания для нас ограничивать себя в наших приемах ведения войны. Мы должны использовать это оружие и сделать это путем, наиболее соответствующим его особенностям. Следовательно, подводные лодки не могут щадить команды пароходов, напротив, они должны отправлять их на дно вместе с судами. Торговое мореплавание может быть предупреждено... и вся морская торговля с Англией прекратится в течение короткого времени»{15}.

Приписываемое здесь Британии нарушение международного права заключалось в мерах, принятых против проникновения [33] в Германию контрабанды, на каких бы судах она ни провозилась — неприятельских или нейтральных. Имелись сведения (ошибочные), что германское правительство взяло в свои руки дело снабжения продовольствием, поэтому последнее было объявлено контрабандой и не допускалось к ввозу в случае направления чрезмерного количества в голландские и датские порты{16}. Обвинение, выдвинутое Германией против Британии, заключалось в том, что Британия добавила к списку контрабанды предметы, не предназначенные для удовлетворения военных потребностей, и в целях собственной выгоды «злоупотребляла доктриной конечного назначения». Далее германские власти заявили, что англичане захватывали германскую собственность на нейтральных судах, а также задерживали немцев военнообязанного возраста. Противник заявил также, что, объявив Северное море военной зоной, мы установили блокаду нейтральных берегов.

Вследствие решения приступить к войне против торговли покойный гросс-адмирал Тирпиц, государственный секретарь по морским делам, дал американскому журналисту фон Виганду интервью, в котором намекал на то, что в ближайшем будущем может быть начата активная кампания против торговли при помощи подводных лодок. Этот «пробный шар» был попыткой узнать мнение США относительно этой формы морской войны. В то же время «интервью Виганда» явилось для противников Германии предупреждением о предстоящих событиях. Против политики, начертанной Тирпицем, выражавшим крайние взгляды, выступили люди более здравомыслящие во главе с имперским канцлером Бетман-Гольвегом. Таким путем начался затяжной конфликт между морскими и военными властями, с одной стороны, и дипломатами и экономистами — с другой, причем каждая сторона искала поддержки у личного штаба кайзера. [34]

В первой схватке успех выпал на долю канцлера. 27 декабря он заявил, что, хотя он признает законность предполагаемой торговой войны, время для принятия столь решительных мер еще не наступило. Более выгодное время, по его словам, наступит, когда положение Германии на континенте будет безусловно упрочено: после этого никто из нейтральных не рискнет затевать ссору с государством, столь подавляюще могущественным, как Германия. Другими словами, беспощадной войне на море должен предшествовать успех в сухопутной войне. Парадоксально, что морское командование настаивало на том, что успех на суше может быть обеспечен только беспощадной войной на море!

Между тем произошло событие, оказавшее глубокое влияние на эти разногласия. 24 января линейные крейсеры Хиппера, совершавшие набег, были перехвачены у Доггер-Банки линейными крейсерами Бидти, которые преследовали их, причем немцы потеряли «Blücker». В результате этой неудачи главнокомандующий Флотом открытого моря адмирал Ингеноль был заменен начальником морского генерального штаба Полем. 4 февраля кайзер провел смотр флота в Вильгельмсхафене, где ему были представлены командиры подводных лодок. После этой церемонии стало известно, что он собирается подписать приказ, объявляющий территориальные воды вокруг Британских островов военной зоной.

В тот же день было опубликовано ожидавшееся сообщение нижеследующего содержания: 1. Воды вокруг Великобритании и Ирландии, включая весь Английский канал, объявляются находящимися в военной зоне. С 18 февраля всякое торговое судно, встреченное в военной зоне, будет уничтожено, и при этом не всегда можно будет устранить опасность, которой подвергаются команда и пассажиры.

2. Нейтральные суда будут также подвергаться опасности в военной зоне, так как ввиду злоупотреблений нейтральным флагом, имеющих место в результате предписания Британского правительства от 31 января, и вследствие случайностей морской войны не всегда будет возможно избавить нейтральные суда от нападений, направленных против неприятельских. [35]

Судам к северу от Шетландских островов, в восточной части Северного моря и в полосе шириной не менее 30 морских миль вдоль голландского побережья опасность не угрожает.

Начальник морского генерального штаба С. фон Поль.

Под упомянутыми здесь злоупотреблениями нейтральным флагом подразумевались действия капитана пассажирского парохода линии Кьюнард «Lusitania» во время набега германского флота в Ирландское море в январе. Имея на борту очень много американских пассажиров, он поднял флаг Соединенных Штатов — прием, совершенно легальный, к которому раньше во время войны часто прибегали многие страны.

Важно учесть, что между лондонским и вашингтонским правительствами часто возникали резкие противоречия, причем аргументы, приводившиеся прессой обеих стран, очень мешали взаимопониманию. Первое затруднение произошло, когда некий американский немец купил пароход "Dacia» линии Гамбург — Америка, нагрузил его хлопком в Галвестоне (Galveston) и 31 января отправил его в нейтральный порт Роттердам (Rotterdam). Эта сознательная попытка испортить англо-американские отношения была ловко парирована тем, что захват этого парохода англичане предоставили французам. 27 февраля «Dacia» была захвачена французским вспомогательным крейсером «Europe» у островов Силли{17}.

Уже в ноябре 1914 г. импорт соседних с Германией нейтральных стран достиг небывалой величины. Например, меди в эти государства ввозилось в 5 раз больше, чем в 1913 г. Тем не менее продовольствие было объявлено контрабандой [36] только в феврале, перехватываемые грузы направлялись в британские порты, меняя, таким образом, только свое назначение. Когда 25 января германское правительство определенно заявило о том, что с 1 февраля оно берет в свои руки все снабжение пищевыми продуктами, вопрос стал ясным. Уступая требованиям США, высказанным влиятельной партией южных штатов, англичане исключили хлопок из списка контрабанды.

Немедленно после объявления войны против торговли США заявили энергичный протест против потенциального нарушения прав нейтральных стран, в то же время Англии была послана нота относительно приписываемого ей злоупотребления флагом Соединенных Штатов. Английское объяснение было принято, и в несколько напряженных отношениях между Лондоном и Вашингтоном немедленно наступило значительное улучшение. С другой стороны, 15 февраля германский посол в Вашингтоне граф Бернсторф намекнул, что Германия откажется от подводной кампании, если-продовольствие для гражданского населения будет объявлено не подлежащим захвату. Однако еще за 30 лет до этого сам Бисмарк оправдывал «голодную блокаду», заявляя, что «цель сокращения войны оправдывает всякие средства, если они будут беспристрастно применяться ко всем нейтральным судам».

Адмирал Тирпиц был против объявления военной зоны вокруг Британских островов. Он предпочитал значительно менее широкий план — умеренную блокаду Темзы. Ему крайне не понравились «фанфары» Поля. Недовольство статс-секретаря по морским делам было вызвано, вероятно, тем, что не запросили его мнения относительно объявления «военной зоны». Тирпиц благодаря долголетней и выдающейся службе и должности начальника снабжения, несомненно, имел право высказать свой взгляд на столь важную перемену в морской политике.

Для командиров подводных лодок была издана следующая инструкция: «Важнейшим соображением является безопасность лодки. Ради нее следует избегать всплытия на поверхность для осмотра [37] судна, так как, помимо опасности возможного нападения со стороны неприятельских судов, нет никакой гарантии того, что не имеешь дела с неприятельским судном, даже если оно идет под нейтральным флагом. То обстоятельство, что на пароходе поднят нейтральный флаг, еще не является гарантией, что он действительно нейтральное судно. Поэтому потопление его будет оправданно, если его нейтралитет не подтверждается другими обстоятельствами».

Шеер считал, что проект с самого начала обречен на неудачу ввиду содержащегося в нем намека на уважение прав нейтральных стран и попытки убедить их подчиниться установленным Германией новым условиям. Такая недостаточно энергичная политика обещала будущие уступки. 4 февраля было объявлено, что судам, идущим под нейтральным флагом, гарантируется неприкосновенность, если не будет бесспорно установлена их принадлежность к враждебной стороне. 15-го числа в последнюю минуту был издан приказ, откладывавший начало кампании впредь до особого распоряжения кайзера. Приказ вышел слишком поздно, U-30 уже вышла в западные воды, чтобы приступить к выполнению операций по новому плану.

Гайер говорит, что перед объявлением блокады подводные лодки получили пушки для двоякого использования: против торговых судов в слабо охраняемых районах и для нападения на корабли вне досягаемости торпедного выстрела. Это добавочное вооружение потребовало дополнительного крепления палуб подводных лодок и устройства погребов для боеприпасов. Офицеры и команды прошли специальную подготовку для выполнения новых задач; их предупредили о возможном использовании противником торговых судов в качестве ловушек для лодок, объяснив им необходимость соблюдать крайнюю осторожность даже в момент гибели жертвы. Они получили указание не оставаться вблизи медленно тонущего или горящего судна, потому что такое судно будет привлекать к себе надводные и подводные неприятельские корабли. Далее было указано, что, чем дольше лодка действует в пределах ограниченного района, тем более должна соблюдаться осторожность. [38]

Практика направления вновь назначаемых командиров в учебное плавание на одной из лодок, находящихся под командованием опытных командиров, оказалась очень полезной, хотя была связана с риском потери сразу двух командиров лодок. Но учитывалось то, что новые лодки с неопытными командирами более подвержены риску гибели. Другим нововведением было включение в личный состав лодок «военных лоцманов» («war pilot»). Они назначались из торгового флота и могли давать компетентные советы относительно встречных судов. Возможно, самый большой недостаток был в квалифицированных радиотелеграфистах.

Испытания новых лодок и подготовка командиров и команд занимали много времени. Прежде чем выйти в первое крейсерство, лодка совершала специальные погружения, позволявшие удостовериться в том, что она не оставляет масляных пятен на поверхности воды. В дальнейший период войны лодки так поспешно принимались и вводились в строй, что корпуса иногда не обладали полной водонепроницаемостью.

Ввиду угрозы нападения на суда, в особенности на транспортные, поддерживавшие сообщение через Английский канал, были приняты срочные меры для отражения германской угрозы. Дозор в западной части канала был реорганизован, и в период с 4 по 16 февраля, за два дня до начала войны против торговли, было поставлено новое минное заграждение, простиравшееся к северу от Денкерка до буя Элбоу (Elbow Buoy) близ Бродстэрс (Broadstars) к юго-западу от существовавшего заграждения у Остэнде. Мины, видимо, вскоре потеряли свою действенность и либо затонули, либо были снесены. 13-го в Дуврском проливе было поставлено 17 миль дрейфующих сетей, охраняемых траулерами и эскадренными миноносцами, другие сети были приготовлены для каналов Северного (North Channel) и Св. Георга (St. George's Channel). Вместе с тем была заказана тысяча миль проволочных сетей, с ячеями от 1, 8 до 3 м. Поддерживаемые стеклянными буями, эти сети должны были буксироваться дрифтерами, с тем чтобы затралить подводную лодку и запутать ее в своих ячеях, после чего вооруженные дозорные суда должны были подойти и уничтожить лодку. В теории эта идея была проста, но на практике оказалась [39] неудовлетворительной. Сети сносило или они цеплялись за Обломки потонувших судов, стеклянные или капковые поплавки наполнялись водой или намокали, выкладывающиеся храпцы, освобождающие сеть после поимки подводной лодки, действовали плохо. Несмотря на все недостатки, сетями продолжали пользоваться, иногда небезуспешно. Наконец, около 50 угольщиков флота (fleet colliers) и каботажных судов были оснащены артиллерией, все паровые яхты были реквизированы.

В течение первых недель кампании лодки пользовались путем через Дуврский пролив. Они либо проходили ночью на поверхности воды, либо ложились на грунт, пока течение не изменялось в нужном направлении, облегчая им проход к северу от банки Рюйтинген (Ruytingen Sand). К британским минам относились с пренебрежением:

18 февраля подводные лодки получили приказ топить все неприятельские суда, но щадить нейтральные и госпитальные (кроме случаев, когда последние явно применялись для перевозки войск), а также пароходы организации «Помощь Бельгии», при этом указывалось, что, «если, несмотря на соблюдение должной осторожности, произойдет ошибка, командир лодки не будет нести ответственности».

Когда пришло время, к использованию были готовы 20 подводных лодок, но они могли работать только в три смены. U-30 была уже на своей позиции, a U-8 (Штох) вышла из Гельголанда для действия в Английском канале, U-20 и U-27 вышли в море только 25-го. С этими четырьмя лодками и начали крупную азартную игру. U-30, пройдя к северу от Шотландии, появилась в Ирландском море и потопила пароходы «Cambank» (3112 тонн) и «Downschire» (337 тонн); первый был потоплен торпедой 20-го, без предупреждения, у мыса Линес (Point Lynas), при этом погибли 4 человека. Эта подводная лодка вернулась благополучного едва избежав гибели: 23-го она запуталась в сетях рыболовного траулера «Alex Hastie» в 100 милях к востоку от островов Фарн (Farn Island), ее по ошибке сочли опрокинувшейся и уничтоженной. Поход U-8 также едва не закончился катастрофой. Проходя 26-го через новое минное поле, она попала в сети у банки Варн (Varne), прорвала их и вошла в Английский [40] канал, где потопила пять пароходов у мыса Бичи-Хэд (Beachy Head), причем на них погибло 3 человек; 24-го она пыталась также потопить небольшое госпитальное судно «Andrew» (2528 тонн), но оно спаслось бегством. Всего было атаковано 11 британских судов, 7 из которых потоплено — 28-го одно из судов — небольшой угольщик «Thordis» в шторм таранил подводную лодку у Бичи-Хэд. Берлин признал, что лодка была повреждена, однако она благополучно вернулась на базу. Кроме того, было повреждено одно французское судно, а норвежский наливной пароход «Belridge» с американской нефтью для правительства Голландии был подорван торпедой U-8 у Дувра без предупреждения, но был отбуксирован в порт. Последний инцидент произвел сильное впечатление на Вашингтон. Эти две лодки (U-8 и U-30) были заменены U-20 и U-27, вышедшими из района Эмс 25 февраля. На следующий день U-27 установила рекорд дальности радиопередачи с подводной лодки, общаясь с крейсером «Arkona», стоявшим в районе Эмс на расстоянии 140 миль. В течение всего похода проводились специальные опыты по приему и передаче таких сигналов.

U-20 прошла Английским каналом для совершения действий против торговли в Бристольском канале и Ирландском море, в то время как вторая лодка обошла Шотландию с севера для проведения операций в районе вокруг острова Мэн (Isle of Man). Эта пара каперов потопила 5 или 6 пароходов, среди их жертв был вооруженный вспомогательный крейсер «Вауапо», потопленный U-27 у Вигтауншира (Wigtownshire) 11 марта, причем погибло много людей. В результате набега лидер «Faulknor» и 6 эскадренных миноносцев были назначены адмиралом Джелико для усиления дозора в Ирландском море, хотя они были очень нужны Гранд-Флиту.

Однако картина имела и оборотную сторону. U-8 только что вышла из Зеебрюгге, чтобы возобновить набеги. 4 марта вскоре после полудня она была замечена эскадренным миноносцем «Viking» в 5 милях на ONO от северо-восточного буя Варн (Varne). Час спустя дрифтер «Roburn» заметил быстро движущийся на восток индикаторный буй. Море было спокойным, в легком тумане. Дивизион эскадренных миноносцев [41] немедленно начал погоню, и, как только был замечен перископ, «Viking» взорвал подрывной трал в том месте, где появился перископ. В течение следующего часа, кроме вторичного появления перископа, ничего не произошло. Затем эскадренный миноносец «Maori» снова увидел перископ дальше в Английском канале. После этого «Ghurka» пробуксировал свой трал поперек курса, которым, видимо, прошла подводная лодка, и в 17 часов трал взорвался с трагическим для лодки исходом: корма U-8 показалась на поверхности почти в вертикальном положении и была встречена беглым огнем с «Ghurka» и «Maori». Видя, что спасение невозможно, команда подводной лодки в составе 4 офицеров и еще 25 человек вышла из тонущего корабля и сдалась. 10 минут спустя U-8 затонула.

1 марта в сетях, поставленных в бухте Старт (Start Bay), была обнаружена другая лодка, и когда на этом месте были взорваны подрывные тралы, на поверхности появилось большое количество нефти. Надеялись, что лодка уничтожена, но, вероятно, она только получила повреждение. Это могла быть U-29 под командованием бывшего командира U-9 Веддигена. Эта лодка появилась у островов Силли 12 марта, где ею было потоплено четыре парохода. Еще одно судно, «Atalanta» (519 тонн, ), было остановлено и подожжено, но его удалось отбуксировать. Это был первый вооруженный пароход, избежавший гибели.

Примерно в это же время две другие лодки действовали в Северном море. 6 марта во время захода Солнца траулер Эбердинского патруля «Duster» заметил одну из них, U-12 (Крацш), шедшую на WNW, и начал погоню. Не оборудованный радиотелеграфом, траулер смог передать важное известие только на следующее утро при встрече с паровой яхтой. 8-го утром лодка была замечена траулером к югу от Бьюкен-Нэсс (Buchan Ness) и вечером к югу от Абердина. На следующее утро она была выслежена у Стоунхейвена (Stonehaven), а к вечеру — у Монтроза (Montrose), каждый раз она погружалась и уходила от своих тихоходных и слабовооруженных преследователей. Затем U-12 присоединилась к своему сотоварищу. Не подозревая о грозящей опасности, они пошли на юг в заливе Форта. Крацш не знал, что [42] идет прямо навстречу 4-й флотилии, высланной из Росайта для участия в поисках. У Белл-Рок (Bell Rock) он в сумерках встретил крейсер «Leviathan», но, не успев выпустить торпеду, был отогнан траулером. Эскадренные миноносцы в своих поисках явно зашли слишком далеко на север. Они были отозваны, и утром 10 марта U-12 была окончательно обнаружена у Файф-Нэсс (Fife Ness). На полном ходу эскадренные миноносцы «Acheron», «Ariel», «Attack» пошли на нее сходящимися курсами. «Attack» открыл огонь и прошел над лодкой. Минуту или две спустя «Ariel» увидел перископ в 185 м справа по борту и, круто повернув, таранил подводную лодку в середину корпуса, в момент, когда последняя показалась на поверхности. По U-12, потерявшей способность управления, был открыт частый огонь. Ее орудие было сбито и сброшено за борт. Из тонущей лодки выбралась команда, из которой было спасено 10 человек. Один из них, военный лоцман Фолькнер, бежал из плена в сентябре того же года, добыл себе маленькую шлюпку и, преодолев Северное море, был подобран U-16 и смог рассказать о судьбе U-12.

Хотя еще 2 подводные лодки были уничтожены, количество лодок, производивших набеги, увеличивалось. В Английском канале действовали U-34, U-35 и U-37, лодки знаменитого впоследствии типа «тридцатых». У мыса Бичи-Хэд они уничтожили 4 парохода. Еще одна лодка, U-28, вышла из базы и 16-го прислала в Зеебрюгге свой первый приз. 13-го Веддиген на U-29 зашел на запад до самого Фастнета (Fastnet) и затем решил вернуться северным путем, надеясь атаковать Гранд-Флит. Дивизии дредноутов Гранд-Флита он встретил 18-го на OSO от Пэнтланд-Ферт. Он выпустил торпеду из носового аппарата по «Neptune» 1-й эскадры линейных кораблей и промахнулся. По всей вероятности, Веддиген не видел 4-й эскадры, следовавшей в залив Морей несколько севернее от него, и прежде чем заметил опасность, «Dreadnought» был уже почти прямо над ним. На корабле увидели перископ впереди, по левому борту. «Dreadnought» повернул и устремился на своего опасного противника. Началось недолгое преследование: U-29 не могла уже ни свернуть в сторону, ни погрузиться. Как слон наступает на извивающиеся [43] кольца пятнистой кобры, так огромный корпус знаменитого линейного корабля раздавил пресмыкающегося врага. Носовая часть лодки показалась над водой, ясно обнаружив ее номер, затем море навеки поглотило ее разломившийся корпус. Таков был конец в схватке один на один одного из самых достойных германских командиров. Коротким и блестящим был его путь по мрачному небосклону войны, беспорочным был полет его звезды, не запятнанный никаким бесчестьем. За такое гуманное поведение его жертвы у Силли дали ему отчасти печальное, отчасти шутливое прозвище «вежливый пират».

Интересно, что более удачливые командиры часто назначались на новейшие лодки. Тут играло роль подсознательное заблуждение, будто сочетание аса с «новейшим произведением техники» должно творить чудеса. На практике дело часто заканчивалось гибелью и командира, и корабля. Гораздо рациональнее было оставлять командиров на тех кораблях, на которых они проявили свое искусство{18}. Херзинг был, пожалуй, единственным офицером, сохранившим свое первоначальное командование, но, возможно, были и другие.

Через воды, пройденные Веддигеном в начале его последнего крейсерства, прошел и Форстнер на U-28. Трудно представить себе более разные типы командиров, чем эти двое. Форстнер довел приемы ведения подводной войны до крайних пределов жестокости. У мыса Бичи-Хэд он потопил голландский пароход «Medea» (1235 тонн). Двигаясь на запад, 27 марта он уничтожил 3 парохода у островов Силли, в том числе лайнер «Agaila». Он открыл огонь по пассажирам и команде, садившимся в шлюпки, и убил 8 человек. На следующий день, когда им был остановлен пассажирский пароход «Falaba» (4806 тонн) компании Эльдер-Дэмпстер, шедший в Западную Африку со 147 пассажирами и 95 членами команды и везший 13 тонн боеприпасов, произошло страшное. Едва пассажиры и команда начали садиться в шлюпки, [44] U-28 выпустила торпеду по остановившемуся пароходу. Мужчины, женщины и дети были сброшены в воду. Затем Форстнер и его команда вышли на палубу и глумились над агонией тонущих людей. Этот ужасный поступок привел к гибели 104 человек.

Начавшиеся таким образом действия против торговых судов вынудили адмиралтейство издать инструкцию для капитанов, гласившую, что при обнаружении подводной лодки впереди судна лучшим приемом является изменение курса прямо на нее с целью заставить ее погрузиться, затем пароход мог спастись. 28 марта из Зеебрюгге вышла U-33 и вскоре атаковала почтовый пароход «Brussels» (1380 тонн) Большой Восточной железной дороги у Маасского плавучего маяка. Капитан Фрайет удачно применил рекомендованную тактику и уклонился от атаки U-33. Последствия сказались через 10 месяцев. Когда «Brussels» был захвачен миноносцем, капитан Фрайет был доставлен в Брюгге и по несправедливому приговору казнен как «вольный стрелок».

U-33 вернулась с другими сведениями, кроме сообщения своей версии об этой смелой контратаке, она принесла с собой известие о многочисленных минах на подходах к Дуврскому проливу. В начале апреля U-32 сочла сети в этом районе настолько опасными, что предпочла вернуться северным путем, чем вновь проходить Дуврской узкостью. Другие подводные лодки возвращались с донесениями о страшной опасности, с которой им пришлось столкнуться. Вследствие этих докладов большим германским лодкам было впервые запрещено проходить проливами, и в течение почти двух лет им пришлось ходить в западные воды, огибая Шотландию с севера. Это решение укрепилось, вероятно, вследствие таинственного исчезновения в Английском канале U-37 (Вильке), вышедшей из Гельголанда 20 марта. Увеличение пути больших лодок, несомненно, уменьшило число судов, потопленных в течение апреля. Восточная часть канала была чиста. Контр-адмирал Худ, переведенный из Дувра в Куинстаун (Queenstown) вследствие мнимой неудачи его мероприятий по борьбе с создавшимся положением, был полностью реабилитирован и назначен командиром 3-й эскадры линейных крейсеров. [45]

В течение марта было потоплено 27 пароходов, в апреле было уничтожено только 11 британских и 6 нейтральных судов главным образом лодками U-24 и U-32. 17 апреля вооруженный пароход «La Rosarina» (8332 тонны) был атакован к югу от Ирландии, но отбил противника своим оружием. Это было первое удачное отражение атаки, выполненное торговым судном, имевшим оборонительное вооружение. За 6 дней до этого транспорт «Wayfarer» (9599 тонн) был поврежден при атаке, но приведен в Куинстаун. В апреле произошло также первое нападение на рыболовный флот Северного моря, многие суда которого были потоплены у устья реки Тайн лодкой U-10 . Позднее противник стал особенно остерегаться нападения на рыбачьи суда и по очень уважительным причинам.

Запрещение немцами своим подводным лодкам плавания Дуврским проливом имело для нас неблагоприятные последствия в том отношении, что оно создало ложное чувство уверенности в достаточности и действенности наших оборонительных мероприятий. На самом деле сети постоянно сносило. Тогда было предложено более надежное препятствие в виде стальной сети, поставленной поперек пролива. Было собрано много материала, но затем он был отправлен в Галлиполи для постройки необходимого там бона. В действительности подводные лодки проходили без особого труда либо ночью в надводном положении, либо днем под сетями. И только страх перед неизвестной опасностью мешал лодкам Северного моря пользоваться проходом.

Выше было упомянуто, что создание Фландрской флотилии в качестве соединения, отдельного от Флота открытого моря, относится к 29 марта 1915 г. В октябре и ноябре 1914 г. были заказаны два новых типа малых подводных лодок: прибрежные лодки UB-I и подводные заградители UC-I; из Киля, Бремена и Гамбурга они были перевезены в разобранном виде по железной дороге в Антверпен во Фландрии и в Полу на Адриатическом море. Чтобы ускорить постройку, на них были установлены двигатели на тяжелом горючем, имевшиеся в наличии и первоначально заказанные для малых моторных судов. Лодки UB-I и UC-7 имели очень простую конструкцию и чрезвычайно малую мощность. В надводном [46] положении они были слишком тихоходны для преследования пароходов, а в погруженном положении не имели ни мощности, ни пространства плавания, достаточных для преодоления сильных течений. Их батареи истощались уже после часового похода со скоростью 5 узлов, их предельная дальность под водой составляла 50 миль на 2, 5 узлах, что мало могло помочь против 8- или 10-узловых течений в Дуврском проливе. Один из командиров этих лодок сравнил свой корабль со швейной машиной и дал яркое описание акробатических движений, которые лодка проделывала при выпуске торпеды. Чудом является то, что сделали эти «жестяные головастики».

Первой вошла в строй 29 марта UB-10, за ней последовали 16 однотипных лодок. Обычно они плавали в районе Хофдена, но в июле показались и в Английском канале. В августе вышли в море первые лодки класса U C. Во Фландрию были назначены UB-2, UB-4, UB-5, UB-6, UB-10, UB-12 {19}, UB-13, UB-16, UB-17 и UC-l, UC-2, UC-3, UC-5, UC-6, UC-7, UC-9 и UC-11.Hx задачей было тревожить частыми атаками судоходство в Английском канале и вдоль восточного побережья Британских островов. Впоследствии улучшенные и увеличенные лодки UB-11 и UC-11 действовали дальше на запад — в Бискайском заливе и на западных подходах к Британским островам в районах, ставших голгофой мирового тоннажа. Здесь следует заметить, что британские мины у Гельголанда были поставлены только 3 марта 1916 г. лодкой Е-24, погибшей во время следующего похода. Низкое качество британских мин заставило прервать постановку минных заграждений на протяжении 1915 г., так как германские лодки могли безнаказанно таскать эти бесполезные сооружения на своей носовой части, отталкивать их от себя или натыкаться на них. На многих германских военных кораблях в виде сувенира имелась английская мина, поставленная на подставку.

Кроме упомянутых выше малых подводных лодок, в aнтверпене было собрано некоторое количество малых миноносцев, предназначенных для нападения на действовавшие в [47] Хофдене многочисленные дозоры траулеров и дрифтеров. В течение мая имело место первое усиление активности. Четыре ярмутских траулера были посланы на охоту за подводной лодкой, обнаруженной вблизи плавучего маяка Норт-Хиндер (North-Hinder). В то же время случилось так, что два фландрских миноносца А-2 и А-6 получили приказ выяснить, нет ли в районе британских эскадренных миноносцев. В 30 милях к юго-западу от Галлопера (Galloper) находились два старых эскадренных миноносца «Brazen» и «Recruit». Перед самым полуднем «Recruit» был разорван надвое сильным взрывом торпеды и сразу же затонул. 26 человек его команды были спасены. Его потопила UB-6 (Хакер). Несколько позже другая торпеда была выпущена по одному из вооруженных тральщиков, занятому поисками. Три часа спустя были встречены два миноносца, и траулер «Columbia» был потоплен торпедой. Затем началась общая перестрелка артиллерией мелких калибров. Схватка была прекращена прибытием четырех гарвичских эскадренных миноносцев. После часовой погони оба неприятельских миноносца были настигнуты и, потоплены. Таким образом, первое предприятие вновь организованной Фландрской флотилии после первого успеха окончилось бесславно.

Однако оборона Дувра все еще причиняла немало затруднений. В первой половине апреля было закончено и поставлено первоначальное заграждение Фолкстон (Folkestone) — Гри-Нэ. Эта титаническая работа принесла заслуженный успех. Ежедневно подводные лодки стаскивали сети, причем буи не указывали на повреждение; новый тип стеклянных буев обещал большую надежность. В дополнение к этому препятствию 8 апреля было также поставлено сетевое заграждение у Остэнде: глубокие минные поля были также поставлены у мыса Бичи-Хэд и у Дартмута (Darthmouth), в местах, где лодки имели обыкновение лежать на грунте. Однако, так как большим лодкам было только что запрещено проходить Дуврским проливом, это случайное совпадение породило иллюзию действенности противолодочных мероприятий.

В то же время занялись и Северным каналом. Здесь были приняты несколько иные меры, поскольку этот пролив уже [48] и глубже, чем проход, отделяющий Англию от Франции. На расстоянии 20 миль друг от друга были поставлены 2 линии сетей, между ними находились 4 или 5 линий дрифтеров с сетями, имевших в качестве поддержки дозоры. У каждой линии сетей находился дозор, расширявший загражденный район. Такими мерами предполагалось держать подводные лодки под водой на протяжении по меньшей мере 30 миль; к концу этого расстояния их батареи должны были оказаться почти разряженными вследствие долгого пребывания под водой. Эта идея имела сходство со знаменитым Дуврским барражем 1917 г., но без мин.

В канале Св. Георга держалась линия из 36 дрифтеров, но на юго-западных подходах дозор был впоследствии разделен на четыре района, управляемых из Фалмута (Falmouth). В этих водах было совершено преступление, настолько чуждое обычаям цивилизации, что весь мир застыл в ужасе от его гнусности. 30 апреля Швигер, вступивший в командование U-20, вышел с Боркумского рейда, чтобы сменить U-24 и U-32 в западных водах. Неделей раньше в американской прессе появились заметки, распространенные германским посольством в Вашингтоне, предостерегавшие потенциальных пассажиров от посадки на пароход линии Кьюнард «Lusitania» (30 396 тонн), который должен был отплыть в Ливерпуль. Тем не менее 1 мая, на другой день после выхода U-20, громадный пароход вышел из Нью-Йорка с 1200 пассажирами, 159 из которых были американскими гражданами.

Еще прежде, чем «Lusitania» прошла Сэнди-Хук (Sandy Hook), направляясь в океан, выяснилось, что на юг идет подводная лодка, оставляя за собой следы разрушения. 28 апреля у Бетт-ов-Левис был потоплен адмиралтейский угольщик «Mobile» (1950 тонн, ). На следующий день у берегов Мэйо (Мауо) погиб другой пароход — «Cherbury» (3220 тонн); 30-го к юго-западу от Ирландии были уничтожены русский пароход «С. Воронов» и третий угольщик «Fulgent». Наконец, еще» 3 судна были атакованы 1 мая у островов Силли, одним из которых был американский наливной пароход «Golflight». Последний не погиб, а был отбуксирован в порт, на нем находились мертвый капитан и 2 матроса. Стало ясно, что район, через который должна была пройти «Lusitania», небезопасен. [49] Беспокойство отнюдь не уменьшилось, когда 3-го был уничтожен еще один пароход, 5-го — парусник у Олд-Хэд-ов-Кинсел (Old Head of Kinsale) и 6-го — 2 парохода линии Харрисон — «Candidate» (3818 тонн) и «Centurion» (5945 тонн). Малочисленные дозоры явно не соответствовали своему назначению, тем более, что появление подводной лодки 4-го у Фастнет вызвало дальнейшее распыление сил. Все суда были предупреждены о необходимости избегать мысов, а 10 траулеров, базировавшихся на Куинстауне, были повернуты от Фастнета до района Уотерфорда (Waterford).

Утро 7 мая было ясное, с отдельными участками тумана. Вступив в опасную зону, «Lusitania» прошла вдали от Фастнета со скоростью около 15 узлов. Чтобы пройти бар Мерси (Mersey) на рассвете, воспользовавшись приливом, она уменьшила ход с 21 до 18 узлов. Войдя в полосу тумана, капитан Тернер еще убавил ход и включил сирену. Когда погода прояснилась, ход увеличили; были получены сообщения, что подводные лодки находятся у мыса Клир (Cape Clear), который он прошел, и у Уотэрфорда, который он должен был пройти к вечеру. В 14 часов 15 минут у мыса Олд-Хэд установилась хорошая ясная погода, на горизонте ничего не было видно. Затем без малейшего предупреждения был замечен след от торпеды, шедшей прямо на пароход. Торпеда попала в середину парохода, взорвавшись с оглушительной силой, казалось, что вторая ударила в него дальше к корме. Громадный пароход стал крениться на правый борт и спустя 20 минут пошел ко дну. Вода потемнела от сотен тонущих мужчин, женщин и детей. Катастрофа произошла так внезапно, что спасательные суда, поспешившие к месту гибели, смогли подобрать только 800 человек, а 1198 человек погибли в результате этого бессмысленного убийства.

Швигер прошел к юго-западу от Ирландии утром 5 мая, а потопив упомянутый парусник, на следующий день уничтожил два парохода линии Харрисона. 7-го около 14 часов он заметил впереди себя то, что принял за мачты и трубы идущих на него эскадренных миноносцев, но эта масса вскоре превратилась в большой лайнер с четырьмя черными трубами. Дав полный ход, он занял позицию и, выпустив торпеду из кормового орудия, увидел, что она взорвалась [50] как раз позади мостика. Он отрицает, что выпустил вторую торпеду, и высказывает предположение, что вторым взрывом был взрыв котлов, угля или боеприпасов. Только когда пароход перевернулся, Швигер узнал, кто его жертва; погрузившись на 11 м, он ушел из этого района, вскоре пустился в обратный путь и 13-го пришел в Вильгельмсхафен.

«Lusitania» не была вооружена, а 5500 ящиков ружейных патронов и шрапнели, составлявшие часть ее груза, были погружены в носовой части, и единственное допустимое предположение, если верить Швигеру, состоит в том, что вторым был взрыв котлов.

Весь цивилизованный мир содрогнулся при известии, что государство хладнокровно и обдуманно убило тысячу мирных граждан. Преступление, совершенное сразу вслед за уничтожением «Falaba», атакой на «Golflight» (первый американский пароход, подвергшийся нападению немцев), воздушной атакой на американский пароход «Gushing», вызвало яростный протест Вашингтона Берлину, сопровождавшийся требованием, чтобы Германия прекратила потопление пассажирских пароходов без соответствующего предупреждения. В течение 4 месяцев Германия всеми способами старалась не уступить. И хотя 6 июня был приказ щадить большие пассажирские суда, едва ли его, действительно, исполняли. Подводные лодки продолжали топить суда направо и налево. Вопреки требованию Бетман-Гольвега ограничить подводную войну, морское командование, поддерживаемое кайзером, твердо стояло на своем. Имперскому канцлеру заявили, что кампания должна продолжаться, если только он не примет на себя всю ответственность за ее прекращение. Были отданы приказы щадить нейтральные суда. Это было единственное послабление, все британские суда без исключения должны были уничтожаться по-прежнему. Канцлер понимал, что такая незначительная уступка едва ли может улучшить положение, он настаивал на том, что повторение случая, подобного потоплению «Lusitania», ни в коем случае нельзя допускать. В конце концов он переубедил кайзера. С этого времени новый приказ, предписывавший не топить пассажирские пароходы без предупреждения, стал в общем выполняться. [51]

После потопления «Lusitania» стало ясно, что в западных водах действуют дне или три подводные лодки. 25 апреля Херзинг на U-21 вышел из Эмса и в течение последних дней этого месяца шел на юг, совершая свой исторический 4000-мильный поход в Каттаро, в Адриатическом море. Херзинг был избран для этого рискованного предприятия в ответ на просьбу Турции начать действия подводных лодок против морских сил у Галлипольского полуострова (а также начать войну против торговли в Средиземном море). Избегая всех торговых путей и уклоняясь от дозоров, он неделю спустя встретился с пароходом «Marzala" линии Гамбург — Америка у мыса Финистерре. Херзингу было обещано передать провиант, горючее и смазочное масло. Они вместе вошли в Рио-Коркубион для передачи запаса. К его ужасу, имевшиеся 12 тонн горючего оказались негодными даже в смеси с имевшимся на лодке, и ему пришлось решать: попытаться идти к месту назначения или повернуть обратно. Он вышел с запасом топлива в 56 тонн, осталось только 25, а до Каттаро было еще больше половины пути. Что ему было делать? После самого точного подсчета он решил, что если не придется много погружаться и если оставшуюся часть пути можно будет идти малым ходом в надводном положении, то шансы есть. На рассвете 6 мая, входя в Гибралтарский пролив, он заметил два миноносца. Один из них — миноносец № 92 — он атаковал, после чего был вынужден погрузиться. Теперь его неожиданное появление обнаружилось, и ему пришлось соблюдать еще большую осторожность. Заметив какой-то пароход, он нырнул, другой раз ему пришлось погрузиться при появлении французского эскадренного миноносца. Тем не менее 13 мая он прибыл в базу в Адриатическом море (Каттаро), имея в остатке 1, 8 тонн горючего!

Дней десять после нападения на «Lusitania» в ирландских водах было полное затишье. 18-го передышка закончилась, нападения возобновились. 3 дня спустя эта деятельность затихла, но за ней последовал ряд нападений в западной части Английского канала, где U-34 (Рюкер) потопила за 3 дня [52] 6 пароходов и атаковала еще несколько. Ее присутствие вызвало большую тревогу, так как из Эвонмота (Avonmouth) готовились отплыть в Галлиполи транспорты с войсками. Рюкер не ограничивался нападениями на большие суда. 1 июня он заметил в канале Св. Георга группу рыбачьих судов, и одно из них, «Victorian» (115 тонн.), неосторожно попыталось повернуть на него. Тогда Рюкер начал выпускать снаряд за снарядом в беспомощное суденышко и прекратил огонь только тогда, когда шкипер был разорван на куски, помощник лежал, умирая, с начисто оторванными ногами, триммеру (укладчику рыбы) раздробило обе ноги, механик и юнга были убиты.

Рыбачий флот Северного моря также пострадал — в мае подводными лодками было уничтожено 19 судов. Запрет на проход Дуврским проливом повлек усиление активности в Северном море, и, поскольку лодки шли в западные воды северным путем, число нападений соответственно возросло. 8 мая 3-я эскадра линейных кораблей была атакована в 100 милях на ONO от залива Форта лодкой U-39 (Форстман, бывший командир U-12). «Dominion» едва избежал торпеды, выпущенной в него. 17 мая U-19 и U-25 совместно с эскадренным миноносцем приняли участие в заградительной операции «Hamburg» у Доггер-Банки. Операция должна была быть поддержана Флотом открытого моря, и подводные лодки были выставлены как западня на случай появления британских кораблей. Гайер говорит, что минные поля, поставленные немцами в 1915 г. в Северном море, оказались не особенно действенными, их присутствие скоро было обнаружено траулерами, и район был признан опасным. В действительности, поскольку поставленные мины не вытраливались, они представляли лишнюю опасность для подводных лодок, пересекавших Северное море.

С другой стороны, лодки Фландрской флотилии находили новые приказы весьма стеснительными. Непрерывный , поток нейтральных судов в южной части Северного моря требовал осмотра и обысков, этого нельзя было делать в пределах сферы их действий. Однако в заграждении Дувр — Кале были найдены участки, через которые могли проходить подводные лодки. Лодка UC-11 совершила быстрый поход [53] для постановки заграждения около южного Гудвинского плавучего маяка. 10 июня британский миноносец №12 подорвался в устье Темзы, его спутник №10, подошедший, чтобы взять его на буксир, тоже коснулся мины и подорвался. Оба пошли ко дну{20}.

В июне в результате нападений на рыбачий флот Северного моря и Южного Уэльса погибло 58 малых судов. Каждое рыбачье судно было теперь на вес золота, так как сотни их были реквизированы для дозорной службы и траления. Поэтому была сделана решительная попытка устранить эту опасность. Было решено включить в группы рыбачьих судов траулеры-ловушки, и эта идея сразу же увенчалась успехом. 5 июня траулер-ловушка «Oceanic II» был атакован лодкой U-14 (Хаммерле), другие питерхэдские траулеры подошли и открыли частый огонь по нападавшей лодке. Воспользовавшись этим случаем, «Hawk» таранил U-14 ; лодка затонула, 27 человек команды было спасено, погиб только лейтенант Хаммерле, оставшийся внутри лодки. На время этот район был освобожден, но 23—24 июня подводными лодками было уничтожено не менее 16 оркнейских рыболовецких судов. Последняя лодка подверглась тарану при погружении и была вынуждена вернуться с повреждениями.

Однако этот месяц нападения на рыболовные суда стоил немцам еще одной лодки. 19 июня крейсеры, входившие в состав 3-й крейсерской эскадры, производя поиск в Северном море, встретились с линией из четырех подводных лодок. Атакованные крейсеры отразили нападение противника. На следующий день «Argyll» едва успел уклониться от торпеды с U-40; «Roxburgh», менее удачливый, был поврежден другой торпедой, выпущенной с U-38.

Затем лодки разделились. М. Валентинер на U-38 появился на юго-западных подходах и потопил несколько судов. Он настиг и уничтожил пароход компании Лейланд «Armenian» (8825 тонн), капитан которого был .вынужден [54] сдаться после погони, стоившей жизни 29 человекам. М. Валентинер (имя которого следует запомнить) был сменен Швигером на U-20 и Форстманом на U-39. Эта пара потопила около 20 союзнических и нейтральных судов и атаковала дюжину прочих. Среди их жертв был транспорт с лошадьми «Anglo-Californian» (7333 тонн), обстрелянный и настигнутый 4 июля. Лейтенант Парслоу оказал столь энергичное сопротивление, что ему удалось, хотя и ценой своей жизни, отбить атаки, пока его противник не был отогнан дозорами. В 1919 г. он был посмертно награжден орденом Виктории. 9 июля Швигер совершил другую ошибку, атаковав пароход линии Кьюнард «Orduna», приняв это 15499-тонное судно за «небольшой неприятельский пароход», чем подтвердил немецкую пословицу: «Волк всегда найдет предлог, чтобы съесть ягненка». Вскоре после того как Валентинер отделился от U-40 (Фюрбрингер), последняя сама ввязалась в предприятие, закончившееся ее гибелью. Выйдя 18 июля в свое первое крейсерство, она неосторожно атаковала рыбачьи суда у Абердина. К этому времени идея тральщика-ловушки была еще более усовершенствована. С мая в море посылались такие траулеры, имеющие на буксире одну или даже две подводные лодки типа С, связанные телефоном с буксирующим судном. Надеялись, что германские лодки, увидев буксир, якобы тащивший за собой сеть, будут спровоцированы на атаку по кажущемуся безобидным рыбачьему судну. Тогда шкипер траулера должен был сообщить по телефону буксируемой лодке о положении, курсе и действиях лодки противника. Британская лодка могла отдать буксир и незаметно сблизиться с атакующим. 8 июня траулер «Taranaki» и подводная лодка С-27, действуя в подобной комбинации, потерпели неудачу, но теперь был достигнут успех.

23 июня траулер «Taranaki» с подводной лодкой С-24 на буксире заметил U-40 в 50 милях к юго-востоку от Абердина. Согласно плану, пока траулер привлекал к себе внимание противника, С-24 пыталась отдать свой конец буксира. Конец заело, поэтому траулер был вынужден отдать свой конец. Невзирая на 100-саженный буксирный трос и телефонный провод, висевшие на носу, С-24 удалось выправить [55] свой дифферент и занять позицию, прежде чем трос намотался на ее винты. Вид команды траулера, покидающей судно, настолько увлек команду U-40, что она не заметила находившегося рядом перископа. Торпеда ударила в корпус лодки, которая немедленно взорвалась, и только 3 человека, находившихся наверху (в том числе Фюрбрингер), не были похоронены в своей разбитой лодке.

Накануне в беду попала еще одна германская лодка: на Боркумском рейде затонула U-30. За исключением 3 человек, находившихся на верхней палубе, остальная команда, запертая внутри своего корабля, погибла медленной смертью: U-30 пролежала на дне 3 месяца. После подъема она подверглась ремонту, но с этих пор за ней утвердилось прозвище «Иона». Тем не менее ко дню перемирия она была единственной уцелевшей лодкой данного типа. В Северное море снова вышла после ремонта U-25 (Вюнше), безуспешно атаковавшая 1 июля у залива Морей крейсер «Hampshire». С 15 по 19 июля у острова Фэр началась большая охота на лодки; 16-го канонерская лодка «Spedwell» таранила U-41 и повредила ее перископ. Было получено сообщение о другой лодке, запутавшейся в сетях у острова Фэр; 20-го замаскированные вооруженные траулеры «Gunner» и «Quickly» из Грэнтона (Granton) имели столкновение у Белл-Рок еще с одной лодкой, по их сообщению, потопленной, хотя верных доказательств этого получено не было. Этот бой интересен тем, что в донесении о нем впервые было сообщено о применении глубинных бомб.

В это время было замечено, что одна германская подводная лодка постоянно находится у Гебридских островов (Hebrides) с целью перехвата судов, доставляющих снабжение для Гранд-Флита, и здесь в июле впервые было с успехом применено, судно-ловушка (Q-ship). Когда в ноябре подводные лодки впервые появились в Английском канале, был атакован небольшой пароход из Сен-Мало (St.-Malo); покойный адмирал сэр Хедуорт Мью (Hedworth Meux), командующий в Портсмуте (Portsmouth), подал идею спрятать орудия в его палубном грузе овощей. Было снаряжено судно-ловушка «Victorian», за ним последовал почтовый пароход Большой восточной железной дороги «Antwerp», обычно [56] курсировавший между Гарвичем и Голландским крюком (Hook of Holland). Затем в Скапа были оборудованы 5 старых угольщиков, и один из них, «Prince Charles», пролил первую кровь. Выйдя в море для привлечения внимания противника, судно-ловушка должно было заманить лодку на дистанцию прямого выстрела, внезапно открыть огонь и уничтожить противника. 22 июля к западу от Оркнейских островов рыбачий флот подвергся нападению U-36 . В течение этого и следующих двух дней капер уничтожил 9 рыбачьих и 3 торговых судна — французское, русское и норвежское. Было также совершено безрезультатное нападение на вооруженный торговый пароход «Columbella». Затем U-36 захватила американский парусник «Pass of Balmaha». Посадив на приз команду, она отправила его в германский порт. На «Pass of Balmaha» находилась британская команда, так как до встречи с U-36 парусник был задержан вспомогательным крейсером «Victorian» {21}.

К вечеру 24 июля «Prince Charles» в 10 милях на WNW от Норт-Рона (Horth Ronа) заметил U-36 (Греф) около датского парохода «Louise». Сделав вид, что не видит лодки, судно-ловушка продолжало идти своим курсом и заметило, как лодка оставила датчанина и направилась к новому пришельцу. С расстояния около 3 миль U-36 открыла огонь и приказала невзрачному пароходу остановиться. Приказ был выполнен, шлюпки спустили, и команда сделала вид, будто собирается покинуть судно. Противник задержался на расстоянии около 550 м и продолжал пускать снаряды в пароход. Видя, что лодка не приближается, «Prince Charles» решил, что пришло время показать пушки, поднял флаг и открыл огонь. Германская команда, находившаяся на палубе, стремительно бросилась в рубку, но было уже поздно. Первый выстрел попал в 5—6 м позади рубки; U-36 пыталась нырнуть, показав другой борт. «Prince Charles» приблизился до 300 м, часто попадая в лодку. U-36 садилась кормой, команда выбралась наверх, затем нос поднялся высоко над водой, и лодка кормой пошла ко дну. Из 34 человек ее [57] команды 15 было подобрано. Ободренное этим успехом командование впоследствии снарядило много таких ловушек.

Между тем нападения у Гебридских островов продолжались. На следующий день были потоплены американский пароход «Leelenaw» (1924 тонн, ) и «Grangewood» (3422 тонн).

Нападение было совершено, вероятно, новой лодкой U-68, одной из пяти, заказанных Австрией в Германии до войны. Затем эта лодка прошла в район островов Силли и в последние дни июля и в начале августа потопила много судов, в том числе 3 посыльных судна флота — «Turquoise», «Nugget» и «Portia» — всех на пути в Средиземное море. Однотипная с ней лодка U-66 также была в море и 19- го потопила шведский барк.

До конца месяца комбинация из траулера и подводной лодки уничтожила еще одну лодку противника. 20 июля траулер «Princess Louise» и С-27, крейсировавшие у острова Фэр, встретили U-23 (Шультхес). На этот раз все шло хорошо, пока С-27 не заняла позицию и не выпустила первую торпеду. Торпеда прошла мимо, и германская лодка пыталась нырнуть, но, прежде чем она успела погрузиться, вторая торпеда ударила ее позади рубки и взорвалась. 4 офицера и 6 матросов были взяты в плен. К несчастью, пленным была дана возможность общаться с группой интернированных гражданских лиц враждебной стороны, подлежавших репатриации, которым они рассказали о своем приключении. Ловушка-траулер с подводной лодкой (trawler-cum-submarine) стали, таким образом, известны противнику, и на время от этой приманки пришлось отказаться. Однако Гайер рассказывает, что U-16 едва избежала подобной же судьбы при встрече с «Taranaki» и С-24, получив попадание и погрузившись на 76 м, прежде чем ей удалось выровняться. 13 августа после уничтожения большого количества рыбачьих судов у Лоустофта и Кромера снова прибегли к этому приему. Его применение опять пришлось прервать после гибели С-33 и С-29 вместе с их спутниками-траулерами. Позднее Куинстаунский патруль снова использовал его, но без значительного успеха.

Один из самых продолжительных поединков между подводной лодкой и дозором за всю войну имел место в конце [58] июля. 27-го, около 4 часов 15 минут, траулер «Pearl», вооруженный 3-фунтовой (47-мм) пушкой, находился в дозоре у мыса Барра-Хэд (Barra Head). Погода была пасмурная, при свежеющем юго-восточном ветре и сильной зыби, явно предвещавшей приближавшийся шторм. U-41 была замечена идущей к югу, в 4500 м. «Pearl» пошла на сближение полным ходом, а лодка изменила курс к SSW. В 4 часа 25 минут расстояние между ними уменьшилось до 450 м. U-41 шла быстро и стреляла перелетами под носом «Pearl». Траулер сделал попытку таранить и в то же время открыл огонь, на пятом и шестом выстреле были получены попадания, и U-41 поспешно погрузилась. «Pearl» сделала вторую попытку таранить лодку, спустя короткое время перископ противника был замечен, обстрелян и сбит вторым выстрелом. U-41 совершенно погрузилась, и в течение часа дозорное судно и лодка шли параллельными курсами на SW. В конце этого промежутка германская лодка повернула на NO, а затем, спустя полчаса, изменила курс на NW. «Pearl» все время следовала за своей добычей.

Вскоре начался дождь. Несмотря на ухудшение видимости, U-41 снова была замечена в 9 часов 15 минут у самой поверхности. В 11 часов «Pearl» решила взорвать свой подрывной трал метрах в 500 от масляного следа, но электрический кабель оказался поврежденным. Около полудня механик доложил, что траулер должен остановиться на час для ремонта донки. Таким образом, 8-часовая погоня закончилась без результата. Но проблемы U-41 еще не прекратилась. В 21 час 10 минут она была замечена вооруженной яхтой «Vanessa» и подверглась преследованию. На следующее утро другие траулеры напали на ее след и продолжали погоню в течение 2 часов. Поэтому U-41 (Ханзен) была вынуждена прервать свое крейсерство и вернуться в базу с сильно поврежденной рубкой.

Теперь в южных водах стали доставлять много беспокойства фландрские лодки. В июне UB-6 (Хакер) совершила пробный поход через Английский канал и Дуврский пролив, чтобы доказать несостоятельность заграждений. В результате 4 другие лодки типа UB были посланы для действий на линии Дувр — Булонь. Из-за туманов и плохой погоды 2 проскочившие [59] лодки не нашли объектов для нападения, третья получила повреждения на новом заграждении между Колбарт Сэнд (Colbart Sand) и Гри-Нэ, четвертая повернула назад и была приведена на буксире (после 11-дневного отсутствия), выйдя из строя из-за поломки машин. Штейнбринк доложил, что проливы хорошо охраняются дозорами. С другой стороны, минные заградители типа UC действовали более успешно. Появление минных полей у восточного побережья в столь оживленных водах было загадкой и объяснялось вмешательством нейтральных рыбачьих судов. 18 июня были обнаружены поля, поставленные U C- 1, UC-2, UC-3, U C- 11 у Гарвича и Дувра, а 30-го на одной из этих мин взорвался у плавучего маяка Кентиш-Нок (Kentish Knock) старый эскадренный миноносец «Lightning». Через 2 дня каботажный пароход «Cottingham» случайно таранил UC-2 (Мей) у Ярмута, и когда эта маленькая лодка была поднята, тайна раскрылась. Лодка оказалась снабженной 12 минами в 6 наклонных шахтах, сообщавшихся с забортной водой.

Второй успех против фландрских лодок был опять достигнут благодаря включению ловушки в число лоустофтских рыболовецких «смэков» (smacks) во время активных нападений на них в августе. 4 судна получили по замаскированной 3-фунтовой (47-мм) пушке, и к концу месяца 3 из них: «G.&.E.», «Inverlyon» и «Pet» — уже побывали в бою. 15-го «Inverlyon» обстрелял и потопил UB-4 (Карл Грос) у буя Смитc-Нол (Smith's Knoll) близ Ярмута. Во время бомбардировки фландрского побережья Дуврским патрулем в августе и сентябре лодки UB были использованы в качестве сторожевой охраны между Торнтон-Ридж (Thornton Ridge) и Мидделькерке (Middelkerke), поэтому для нападений на торговые суда оставались только минные заградители U C. Дальнейшее расширение радиуса действий этих лодок было достигнуто UC-5 . Рано утром 20 августа она вышла из Брюгге через шлюз Зеебрюгге, около 22.20 прошла сеть у буя № 3 и под покровом темноты полным ходом прошла через проливы. На следующее утро она поставила 12 мин у Булони и была, таким образом, первым подводным заградителем, проникшим в Английский канал. На этих минах в тот же день взорвался пароход «William Daveson» (284 тонны). После [60] этого успеха UC-5 повторила свой поход 7 сентября, когда она поставила 6 мин перед Булонью и еще 6 мин в «Воротах» («Gate») у Фолкстона. На следующий день кабельное судно «Monarch» (1122 тонны) подорвалось на одной из них и затонуло в 2, 5 милях от Фолкстона. У юго-восточного побережья мины были поставлены также лодками UC-1, UC-3, UC-6 и UC-7 .

С наступлением августа кампания 1915 г. достигла наибольшего развития 4-го и 5-го 3 подводные лодки вышли в море для энергичного нападения на юго-западных подходах к Англии. В ночь на 13-е лодки U-27 и U-38 встретились к северо-западу от Лэндадно (Landudno), после чего U-27 ушла на юг. U-38 простояла на месте несколько дней, надеясь подобрать трех германских офицеров (в том числе Хеннига, взятого в плен при потоплении U-18), бежавших из лагеря военнопленных в Северном Уэльсе. Так как на рассвете третьего дня на берегу в сотне метров от лодки беглецов не было видно, U-38 была вынуждена отказаться от их спасения и последовать за U-27 на юг, 29-го она вернулась в Гельголанд. К несчастью для себя, бежавшие офицеры ждали на другом пляже в каких-нибудь 500 м, скрытые от U-38 выступающим скалистым мысом. Позднее они снова были взяты в плен.

Шнейдер на U-24 появился близ Уайтхейвена (Whitehaven) 6-го числа и обстрелял бензольные и нефтяные заводы, причинив им так мало вреда, что через четыре дня работа была возобновлена. Видимо, его поход на юг был полон приключений, так как при попытках нападения на морские пути в Ирландском море он был трижды атакован. В течение следующего дня 2 судна были потоплены у острова Бардси (Bardsey), еще 5 — южнее. К 19-му все 3 лодки — U-24, U-27, U-38 — действовали между Уэссаном (Ushant) и Каналом Св. Георга. В течение утра было потоплено еще 4 парохода. Во время обстрела U-24 парохода «Dunsley» в 50 милях к югу от Кинсейль Шнейдер заметил большой пароход, приближавшийся с востока. Пароход шел зигзагообразными курсами, и Шнейдер, по его словам, подумал, что его собираются таранить. Он выпустил торпеду, попавшую в корму парохода. Разрушение было столь велико, что пароход затонул [61] всего за 10 минут, причем погибли 44 человека пассажиров и команды. Это был лайнер компании Уайт-Стар «Arabic» (15801 тонна), шедший в Америку, причем на нем никто не заметил ни малейшего признака присутствия подводной лодки. По-видимому, Шнейдер не знал, с кем имеет дело, но своими действиями он вызвал новое обострение в дипломатических отношениях между Германией и США.

Вскоре после полудня были уничтожены еще 2 парохода, севернее и западнее островов Силли, а в 3 часа пароход линии Лейланд «Nicosian», груженный мулами, был остановлен U-27 (Вегенер) в 100 милях к югу от Куинстауна. Поблизости крейсировало судно-ловушка «Baralong». Теперь ему представился долгожданный случай. Одновременно с тем, как его команда заметила подвергшийся нападению «Nicosian», с парохода поступило сообщение, что его преследуют, а через несколько минут — что он захвачен подводной лодкой. «Baralong» повернул к пароходу. Его команда с возраставшим возбуждением наблюдала сцену разрушения. Вскоре «Nicosian» сообщил, что он захвачен двумя подводными лодками, а судно-ловушка еще сократила расстояние, отделявшее ее от подводных лодок. U-27 так увлеклась обстрелом парохода с мулами, что заметила появление нового противника только тогда, когда тот подошел на 2, 5 мили. Приготовившись к встрече приближавшегося судна, Вегенер полным ходом повернул на него. «Baralong» вильнул вправо, якобы стремясь подобрать шлюпки «Nicosian». U-27 снова изготовила орудие и изменила курс, чтобы не дать «Baralong» подойти к шлюпкам. Пока «Nicosian» стоял между ним и подводной лодкой, «Baralong» застопорил машины, спустил нейтральный флаг и поднял военный флаг, демаскировал свои 76-миллиметровые пушки и навел их на то место, где U-27 должна была появиться из-за носа «Nicosian». 34 выстрела беглым огнем с дистанции 550 м, и U-27 навсегда исчезла в бурлящей воде.

Шлюпки с «Nicosian» подозвали к борту. Было замечено, что около десятка немцев подплыли к своему бывшему призу и карабкаются по шлюпочным талям и шторм-трапу. Видя, что ничто не помешает немцам затопить судно с ценным грузом мулов, старший лейтенант Херберт (командир [62] «Baralong») приказал артиллерии и морской пехоте открыть огонь. Несмотря на это, 4 немца влезли на судно и исчезли внизу. Капитан «Nicosian» сообщил командиру судна-ловушки, что в штурманской рубке оставленного судна имеются оружие и патроны. Беглецы не выражали желания сдаться и находились где-то внизу. «Baralong» подошел к борту, и солдатам морской пехоты было приказано вновь завладеть судном. Их предупредили о возможности внезапного нападения и приказали стрелять первыми. Немцы были, наконец, найдены в машинном отделении и сразу же перестреляны солдатами морской пехоты, считавшими, что они имеют дело с убийцами «Arabic». Команда «Nicosian» вернулась на свое судно и привела его в Бристоль, несмотря на пробоины от снарядов подводной лодки.

Таковы факты пресловутого «инцидента с «Baralong». По этому поводу было множество противоречивых мнений. Берлин не замедлил раздуть дело, требуя суда над командиром и командой «Baralong» по обвинению их в убийстве. Британское правительство, выражая свою готовность представить вопрос об искажении фактов на рассмотрение беспристрастного трибунала, заявило, что одновременно должны быть расследованы еще три случая, имевшие место в течение тех же суток. Во-первых, потопление «Arabic» — большого пассажирского парохода, произведенное без предупреждения; во-вторых, угольщик «Ruel» был обстрелян в то время, как его команда садилась в шлюпки, после чего подводная лодка просто перенесла огонь на открытые шлюпки, убила 1 и ранила 7 человек, наконец, убийство германскими эскадренными миноносцами 15 человек команды Е-13, когда последняя села на Сальтхольмскую отмель в датских территориальных водах при своем походе в Балтику. Берлин, конечно, отклонил британское предложение.

«Baralong» был реквизирован для превращения в судно особого назначения еще в марте, и его командир стал одним из «асов» на судах-ловушках. Его успех побудил снарядить еще две ловушки, но не успели они вступить в строй, как еще одна подводная лодка попалась на приманку.

8 октября кампания судов-ловушек началась официально. Если учесть искусство, преданность своему делу, чрезвычайные [63] заботы и предусмотрительность, затраченные на эту службу, удивительно, что не было достигнуто более значительного успеха. В числе этих ловушек, симулировавших все типы судов, подвергавшихся в то время нападениям, были шлюпы, угольщики, морские пароходы, каботажные суда, бриги, траулеры, рыболовецкие смэки — словом, все суда, которые могли показаться подводным лодкам привлекательными объектами. Залог успеха заключался в быстром и ошеломляющем нападении на близкой дистанции. Опасность для судна-ловушки становилась очень велика, если подводная лодка успевала погрузиться. Обманутая лодка, спасшаяся на глубине, несомненно, беспощадно отомстила бы обманщику немедленно или при следующей встрече. Слабую надежду на избежание возмездия давало только быстрое возвращение в порт или перемена декорации в море, так как разоблаченная ловушка была обречена на гибель.

В тактике судов-ловушек основным условием была внезапная атака. Едва ли менее важной была задача незаметного сближения. Давать ли противнику приблизиться к ловушке или ей самой идти на сближение — всецело зависело от обстановки. По мере того как кампания становилась все более безжалостной и использование ловушек — более сложным, возникла необходимость выдерживать попадание торпедой, чтобы окончательно усыпить подозрения атакующего и побудить его подставить себя под ответный удар. Были случаи, когда в надежде заманить лодку к пораженному судну и заставить пройти по тому месту, которое наиболее удобно обстреливать из замаскированных пушек, судно-ловушку покидали целых три группы команды, симулирующие панику. Несмотря на все это, часто экспериментаторов постигала неудача. Шаг за шагом суда-ловушки приспосабливались к образу действий подводных лодок, постоянно видоизменявшемуся на протяжении всей войны. После 5 ловушек из Скапа, 2 или 3 судов в Английском канале и полудюжины рыбачьих единиц в 1915 г. в октябре 1916 г. в море находилось уже 47 судов-ловушек, а в 1917 г. — в разгар их работы — не менее 180 этих судов бороздило моря, подставляя себя под удары. В то время как в 1915 г. между подводными лодками и ловушками произошло всего 8 столкновений, [64] в следующем году их число достигло примерно двух дюжин, а в 1917 г. — 63. Много подводных лодок получило серьезные повреждения, но только 13 были уничтожены судами-ловушками. Способность двухкорпусных германских подводных лодок выдерживать самые серьезные повреждения была поистине замечательной.

Хотя U-27 была уничтожена, U-24 и U-38 продолжали свои совместные нападения на суда вокруг островов Силли. В течение ближайших четырех дней, 20—23 августа, они потопили более 10 судов, уничтожив в этом районе всего 35 британских, 4 нейтральных и 2 рыбачьих судна. Из этой внушительной добычи U-38 пустила ко дну 22 грузовых парохода и 3 парусника, а также 5 рыболовецких судов, уничтоженных во время ее похода к Силли и обратно. Чаще всего U-38 расправлялась с жертвами своим орудием, прибегая к торпедам только в том случае, когда хотела быстро потопить судно, не привлекая внимания дозоров. Гайер говорит, что успех Валентинера был величайшим из когда-либо достигнутых за всю войну вокруг Британских островов. Кампания подводных корсаров окончилась, и наступил период затишья. Это была яркая демонстрация того, что могут сделать (и что они сделали впоследствии) подводные лодки, «спущенные со своры» и ведущие неограниченную войну.

В Северном море действовали U-28 и U-25, но машины последней испортились в походе, и она была встречена к северу от Хорнс-Рифа несколькими миноносцами и отбуксирована домой. Так как решили, что она не способна нести в дальнейшем боевую службу, она была передана в перископную школу в Киле. Другая лодка, U-22 (Оппе), действовала более успешно. В начале августа она была послана для нападения на британский вспомогательный крейсер, судя по донесениям, постоянно находившийся к WNW от Бодо (Bodo) и подстерегавший германские транспорты с рудой из Нарвика. 8-го лодка нашла добычу — переоборудованный пароход компании «Пенинсулар энд Ориентал» «India» — и быстро потопила его с большей частью команды. Это был редчайший случай, когда подводная лодка была послана для уничтожения определенного объекта — неприятельского судна — и без промедления успешно выполнила свою задачу. [65]

Одновременно U-17 получила задание конвоировать вспомогательный минный заградитель «Meteor» при его походе к заливу Морей, который он заминировал в ночь на 6 августа.

Примерно в то же время немцы потеряли еще одну подводную лодку. До сих пор мы не приводили данных о действиях Балтийской флотилии{22}. Когда в августе 1914 г. началась война, две лодки были выделены для действий на Балтийском театре, в сентябре еще две были переброшены из Северного моря туда же. До наступления долгих зимних месяцев балтийские лодки добились значительного успеха: 11 октября U-26 (Беркхейм) атаковала и потопила в Финском заливе русский крейсер «Паллада» с. большим количеством человеческих жертв. 4 июня 1915 г. она добилась еще одного успеха, потопив русский минный заградитель «Енисей», но в августе или сентябре она вышла в поход, из которого ей не суждено было вернуться. Полагают, что она погибла на русском минном заграждении у Ревеля. Поперек Финского залива была поставлена громадная двойная линия минных и сетевых заграждений, через которые только одной или двум подводным лодкам, выполнявшим разведывательные операции, удалось пройти и вернуться обратно{23}. Балтийская (Курляндская) флотилия достигла наибольшей силы осенью 1916 г., когда в состав ее входило 11 лодок. В декабре 1917 г. после выхода России из войны все подводные лодки были выведены.

Впервые их число было действительно увеличено в сентябре 1915 г., когда в Балтику были переведены U-9, U-10, U-17 и UC-4. Переброска была вызвана потоплением U-6 (Лепсиус) [66] у Ставангера 15 сентября. Она была довольно легко обнаружена и настигнута английской лодкой Е-16, главным образом благодаря густым клубам белого дыма, образуемым двигателями Кертинга, работающими на тяжелом горючем. Шпис, принявший U-9 от Веддигена, дает яркое описание этих первых лодок, он говорит о «столбе дыма, сопровождавшем их днем». Для подводной лодки, для которой главное — невидимость, это было большим неудобством. Ночью из газоотвода вылетали искры, а иногда и пламя. Поэтому нет ничего удивительного, что после вступления в строй новых лодок, снабженных дизелями, все уцелевшие лодки до U-19 были выведены из опасного для них Северного моря. В 1916 г. к этим трем лодкам с двигателями Кертинга были добавлены малые лодки береговой обороны UB-2, UB-5 и UB-20.

Шпис рассказывает об одном рискованном предприятии. 25 августа он прошел через русские минные поля близ Утэ — «Гельголанда Финского залива» — и едва не поплатился жизнью за свою дерзость. Заметив в сумерках возле скал русскую подводную лодку, стоявшую борт о борт с паровым катером, он решил атаковать ее, предполагая, что офицеры садятся на катер, собираясь покинуть лодку на ночь. Ему удалось занять исходное положение для выпуска торпеды. Взглянув затем в перископ, он, к своему ужасу, увидел, что русская лодка идет на U-9, стараясь войти в узкий проход между рифами. Он поспешно отдал приказ повернуть обратно. U-9 медленно описала круг и ударилась с глухим скрипом о скалу. Русские заметили ее и открыли огонь по перископу. По собственной инициативе механик погрузил лодку на 8 м и помог благополучно отвести лодку от рифов. Шпис, взглянув в перископ и увидев торпеду, шедшую прямо на него, оставил все надежды, но, к счастью для него, русские промахнулись, и он благополучно ускользнул. Теперь наступила ночь. В глубокой темноте, по счастливому стечению обстоятельств, он, так сказать, наощупь вышел из этого сумасшедшего лабиринта скал, рифов и минных полей. На следующий день он отомстил, потопив большое русское вспомогательное судно. В апреле в 1916 г. U-9 была уже старейшей лодкой в строю и присоединилась к прочим изношенным на войне единицам в Кильской перископной школе. [67]

Возвращаясь к западным водам, следует напомнить, что потопление «Arabic» снова обострило дипломатические отношения между Берлином и Вашингтоном. Поскольку конфликт из-за «Lusitania» еще не был улажен, впечатление от нового правонарушения еще больше возмутило американское общественное мнение. Германский статс-секретарь по морским делам Тирпиц и начальник морского генерального штаба Бахман, с одной стороны, вступили в резкий конфликт с имперским канцлером Бетман-Гольвегом и начальником морской канцелярии кайзера Мюллером — с другой. Последние двое старались уладить случай с «Lusitania» с помощью третейского суда, тогда как первые отстаивали продолжение подводной войны против торговли. 26 августа кайзер определенно высказался в пользу взглядов Тирпица и Бахмана. Два дня спустя канцлер без разрешения послал в Вашингтон ноту, обещавшую, что впредь суда не будут потоплятся без предварительного предупреждения. Дело еще осложнилось тем, что германский посол в Вашингтоне Бернсторф заявил, не получив на то официального разрешения, что командир подводной лодки, атаковавшей «Arabic», превысил свои полномочия и будет наказан.

После этого Бахман вышел в отставку, его заменил Хольцендорф. Разногласия между морским командованием и высшим командованием продолжались, Тирпиц и командующий Флотом открытого моря Поль энергично протестовали против бесполезного применения подводных лодок способом, предложенным Бетман-Гольвегом. Стеснение лодок такими ограничениями, заявили они, сделало бы успех почти недостижимым. 27 августа вышел приказ, согласно которому ни одна лодка не должна была выходить из порта, пока спор не будет улажен. Тирпиц предлагал отправить лодки в Средиземное море, дабы не видеть их ограниченными разными условиями и оговорками. Что, если предлагаемые ограничения будут приняты? Предположим, что суда перед уничтожением будут останавливать и осматривать. Тирпиц утверждал, что подобная процедура приведет именно к тому положению вещей, которое наиболее благоприятствует британским судам-ловушкам. Это был поистине порочный круг: суда-ловушки появились потому, что подводные лодки стали [68] топить торговые суда без остановки и осмотра; теперь лодки не рисковали подходить к судам и осматривать их, опасаясь слишком сблизиться с ловушкой, «загримированной» под торговое судно!

30 августа Тирпиц и Поль протестовали против нового приказа, гласившего, что даже небольшие пассажирские пароходы следует щадить, и оба ходатайствовали об увольнении в отставку. В их просьбе им было отказано. «Мы продолжали кампанию в такой форме, при которой она не могла жить и в то же время не могла умереть», — говорит Тирпиц, а Бетман-Гольвег по поводу неулаженных затруднений во взаимоотношениях с Вашингтоном возражал: «Я не могу вечно стоять на краю вулкана». Наконец, правительству Соединенных Штатов была послана нота, выражавшая сожаление по поводу атаки «Arabic», но без признания ответственности, а с предложением передать дело Гаагскому трибуналу. Совершенно некстати одновременно было послано описание события, утверждавшее, что еще до потопления «Arabic» был отдан приказ щадить пассажирские суда. Так как это было похоже на попытку оправдать потопление «Arabic», общественное негодование вспыхнуло с новой силой. Тогда 18 сентября было в конце концов отдано распоряжение о прекращении с 20 августа всех нападений на торговые суда вокруг британских берегов. Две недели спустя действия Шнейдера были формально «дезавуированы», и было решено договориться о компенсации.

Во время этой дипломатической полемики был подорван торпедой и погиб другой большой пассажирский пароход линии Эллан «Hesperian» (10 920 тонн, ); он был первым вооруженным торговым судном, погибшим от подводной лодки. Его атаковал некто иной, как Швигер. Настигнутый в 80 милях к SWtS от Фастнэта 4-го числа, пароход был слишком сильно поврежден, чтобы добраться до порта, несмотря на все усилия отбуксировать его. В течение 4—5 сентября U-20 уничтожила еще 2 британских парохода и нейтральный парусник, прежде чем проследовать на юг для действий против судов, входящих в Ла-Рошель. Здесь Швигер потопил 4 судна, а затем вернулся обратно. Заявление Берлина, будто «Hesperian» наскочил на мину, было настолько [69] невероятным, что граничило с абсурдом; подводные лодки действовали к югу от Ирландии, и в высшей степени неправдоподобно, чтобы германские лодки посылались для операций в районе, который считали заминированным.

4—5 сентября от подводных лодок, шедших в Средиземное море, пострадали другие суда. 4 августа U-34 (Рюккер) и U-35 (Копхамель) вышли из портов метрополии, без происшествий они вошли в Средиземное море и 23 августа прибыли в Каттаро. 27 и 28 августа в Адриатику вышли соответственно U-39 (Форстман) и U-33 (Гансер). Последняя лодка, проходя через западные воды, уже не раз опустошавшиеся германскими стальными акулами, перехватила два британские парохода и один нейтральный парусник. У Финистерре тот же ныряющий капер прибавил к списку своих жертв еще один пароход и 16 сентября прибыл в Каттаро. К этим четырем лодкам впоследствии присоединилась U-38. Под командованием искуснейших командиров они начали пускать ко дну суда в Средиземном море — этом самом безопасном, спокойном и наиболее благоприятствовавшем успеху поле деятельности, где они и собрали исключительно богатый урожай.

12 сентября другая лодка этого типа — U-41 (Ханзен), отремонтированная после ее встречи с «Pearl», — вышла из Вильгельмсхафена, чтобы сменить U-20 в западных водах и нарушить затишье, наступившее было в этих беспокойных водах. 23-го Ханзен потопил один за другим транспорт с лошадьми «Anglo-Columbian» (4 792 тонн, ), «Chancellor» (4596 тонн) и «Hesione» (3663 тонн), примерно в 80 милях к SW от Фастнэта. На следующий день, когда Ханзен был занят обстрелом «Urbino» (6651 тонн) в 67 милях к SWtW от Бишоп-Рока, ему помешало появление другого парохода. Когда тот был еще в 5 милях, U-41 погрузилась. Снова всплыв, она увидела свою новую жертву, шедшую на юг. Полным ходом в надводном положении U-41 бросилась в погоню за беглецом, приказав ему остановиться. Видя, что он идет под нейтральным флагом, Ханзен (теперь на дистанции около 2, 5 миль) поднял сигнал, требующий прислать бумаги для просмотра. Пока спускали шлюпки, неизвестное судно незаметно сближалось с подводной лодкой сходящимися курсами. Затем с дистанции в 650 м [70] старший лейтенант Годфри Херберт на судне-ловушке «Baralong» поднял военный флаг, демаскировал орудия и открыл частый меткий огонь. Второй снаряд попал в основание боевой рубки U-41 во время ее попытки погружения, осколки и пули осыпали ее до тех пор, пока она не скрылась под водой. Только помощник командира и еще 1 из 32 человек команды были подобраны живыми.

Этим боем закончилась кампания 1915 г. в западных водах, не считая спорадического набега U-24 (Шнейдер) в декабре. Предпринятый с явным намерением задержать в британских водах те противолодочные патрули, которые можно было направить в Средиземное море, набег привел к уничтожению 1 бельгийского и 3 британских пароходов. В числе этих 4 уничтоженных судов был каботажный пароход «Cottungham» (513 тонн), который в июле случайно потопил лодку UC-2 .

Таким образом, военные действия к западу от Англии затихли. Всему миру было самым недвусмысленным образом показано, какие беды ожидают его в будущем. Вместе с затишьем наступила передышка для малочисленных и измученных дозоров. Но если война против торговых судов, приближавшихся к британским островам, прекратилась, фландрские подводные лодки, число которых теперь достигло 17, становились все более активными. Малые минные заградители, проникавшие в Дуврский пролив во второй половине лета, сеяли смерть в водах, омывающих порты южного и восточного побережий. У Дувра они поставили 150 мин, у Нора — 180, у Лоустофта — 306 и у Гримсби — 12 — всего — 648{24}. На этих минах погибли 94 судна (из которых 22 были британскими пароходами, 24 приписаны к нейтральным портам), 10 рыбачьих судов и 15 тральщиков, в том числе «Duchess of Hamilton», «Brighton Queen» и «Lady Ismy». В числе погибших британских судов было госпитальное судно «Anglia» (1862 тонны), везшее лежачих раненых из Франции; 17 ноября оно коснулось одной из мин, поставленных UC-5, и пошло ко дну, причем погибло около 80 человек командирского состава и раненых солдат. 2 судна [71] Тринити Хауза{25} — «Alert» и «Irene» (543 тонны), — приписанных к Дуврскому патрулю для работы с якорями в связи с постановкой сетевых и минных заграждений, тоже погибли, последнее — с большей частью команды. На этих же минах взорвались 3 британских эскадренных миноносца: «Moon», затонувший у Зеебрюгге 7 мая, старый «Lightning» 30 июня, 30-узловой «Velox» у плавучего маяка Нэб (Nab) 25 октября. Эскадренный миноносец «Mohawk» оказался счастливее: 1 июня он подорвался на мине, но был отбуксирован в порт. На минах погибли также миноносцы №10 и №12 и французский эскадренный миноносец «Branlebas», последний затонул у Дюнкерка 9 ноября.

Союзные патрули казались бессильными против этой подводной опасности; потери, которые понесла за это время Фландрская флотилия, не могут быть приписаны судам, действовавшим против подводных лодок Одна подводная лодка — UC-8, посланная из перископной школы в Киле для усиления отряда в Брюгге, — села на мель у Тэрсхел-Линга 6 ноября и после снятия с мели была интернирована{26}; другая — UC-9 (Шюрман) — взорвалась на собственных минах (по-видимому, в октябре) к юго-востоку от отмели у плавучего маяка Лонгсэндз (Longsands).

Безнаказанность, с которой эти малые лодки выполняли свои задачи, приводила дозоры в отчаяние. Довольно незначительное политическое событие вызвало еще большую активность фландрских лодок. 5 ноября Вашингтон отправил Лондону ноту протеста против британской блокады, в частности против ограничения ввоза в сопредельные с Германией нейтральные страны. Для демонстрации союзнической солидарности (как и в случае с «Dacia») Франция просила уступить ей во временное пользование вспомогательные крейсеры [72] «Digby» и «Oropesa» (переименованные ею соответственно в «Artois» и «Champagne», для совместной работы с 10-й крейсерской эскадрой, поддерживавшей блокаду в Северном море. Берлин, конечно, истолковал эту ноту Соединенных Штагов как удобный случай для ослабления ограничений, наложенных на германские подводные лодки, и 21 ноября фландрское командование получило разрешение возобновить нападения на суда, входящие в порты между Дэнкерком и Гавром. В результате 20 декабря UB-10 потопила у Булони два небольших парохода — «Huntly» (1153 тонн, ) и «Belfard» (516 тонн). Хотя достижения были невелики, но во всяком случае фландрские лодки показали британскому командованию, что минные поля Бельгийского побережья и Гудвинское сетевое заграждение не представляют преграды для их экскурсий. Наоборот, Гайер говорит, что лодки проходили над сетями ночью в надводном положении; более того, буи и поплавки, которыми поддерживались сети, а также освещаемые и неосвещаемые навигационные знаки служили им большим подспорьем при определении своего местонахождения пеленгом.

С прекращением подводной кампании против судов в западных водах лодки флотилии Северного моря, насчитывавшей в декабре 10 единиц, подверглись модернизации и ремонту. Крейсерство U-24 на запад носило характер опытного зимнего похода и показало, что это время года не препятствует нападениям на неприятельские суда. Были также произведены опыты по постановке мин заграждения из торпедных аппаратов, и действительно, в самом начале 1916 г. новая лодка U-44 успешно поставила этим способом минное поле в устье Темзы. Прочие лодки Северного моря использовались зимой для выполнения различных задач. Так, между 16 и 23 ноября Швигер на U-20 выполнил разведывательный поход в качестве подготовки к постановке вспомогательным крейсером «Mowe» минного поля у мыса Рат (Wrath) во время его первого океанского крейсерства. Впоследствии, 27 декабря, это судно в походе через Северное море конвоировала лодка U-68 (Гюнцель).

Гайер приводит интересный факт, что в конце сентября только 4 из оставшихся 13 лодок Северного моря были в состоянии без капитального ремонта вести войну против торговли [73] в западных водах. Вероятно, это относится к U-20, U-24, U-28 и U-32, так как М. Валентинер собирался вести U-38 в дальний поход в Адриатику на соединение с пятью уже имевшимися там лодками, усиленно уничтожавшими суда в Средиземном море. Согласно официальной германской сводке, численность подводного флота на 1 января 1915 г. составляла 26 лодок, в течение следующих 12 месяцев погибло 20 единиц и прибавилось 62, что дало к концу года итог в 68 лодок. Эти цифры заслуживают дальнейшего изучения, поэтому ниже приводится их более подробный анализ.

Гайер констатирует, что к концу сентября 1915 г. во флотилии Северного моря оставалось 10 лодок{27}.

В Кильской школе были UB-9, UB-11 и UC-8 (он опускает U-1 —U-4 и не упоминает об U-25, которые были признаны негодными для дальнейшей боевой службы). В Балтике были U-9, U-10, U-17 и UC-4. Во Фландрии было 8 лодок типа U B и 7 подводных заградителей U C{28}. В Адриатике было 5 лодок U, 2 UB и 2 U C{29}; в Константинополе находились 3 лодки U B и 2 U C{30}. Бывшие австрийские лодки U-66—U-70 испытывались; U-66 и U-68, по-видимому, находились в строю за несколько недель до конца сентября 1915 г.

Из лодок Северного моря на U-19 сменили двигатели, а U-22 причиняла постоянное беспокойство. U-30, только недавно поднятая, еще не вступила в строй. Из списков фландрских лодок следует исключить UC-9, из константинопольских — UC-13. В Голландии была интернирована UC-8. Лодка, которая должна была получить номер U-42, в августе 1914 г. строилась в Специи (Италия), но так и не стала германским кораблем{31}. [74]

На протяжении 1914 г. погибло 5 германских лодок; к концу 1915 г. их число достигло 24{32}.

Что касается постройки новых кораблей, то последние лодки довоенной программы (U-43, U-44, U-45) были сданы заводами в апреле 1915 г. Последние 5 кораблей упомянутой серии (U-46—U-50), заказанные в августе 1914 г., были сданы только в июле 1916 г. По окончании постройки этих лодок они вошли в состав Эмской (3-й) флотилии. Они были перегружены и, несмотря на проектную скорость 15, 3 узла, никогда не давали более 13, 5 узла. 5 лодок, заложенных для Австро-Венгрии (получившие германские номера U-66—U-70), были закончены летом 1915 г. Что касается лодок промежуточного типа (U-51 —U-56), то они вступили в строй в течение первой половины 1916 г., U-57—U-62 — в течение второй половины, a U-63 —U-65 — весной того же года. Строительный период последних трех лодок составил от 12 до 15 месяцев благодаря реквизиции двигателей, заказанных для русских подводных лодок. Кроме того, в январе 1915 г. была заказана серия больших минных заградителей U-71 —U-80, впоследствии известных под названием «дети горя»; они начали свою безрадостную карьеру на войне между октябрем 1915 г. и июнем 1916 г.

Что касается малых прибрежных лодок и минных заградителей, то типы UB-I и U C- I были закончены в течение весенних и летних месяцев. Прибрежные лодки увеличенной и значительно улучшенной конструкции (тип UB-II) были заказаны весной 1915 г.; они получили номера UB-18—UB-47 и были закончены в период с ноября по август следующего года. Никаких лодок второго улучшенного типа U C вплоть до июня 1916 г. в строю не находилось.

С 18 февраля по декабрь 1915 г. в водах, омывающих Британские острова, было уничтожено приблизительно 166 британских торговых судов и 168 рыбачьих, потери среди атакующих подводных лодок составили 16 единиц. На минах, поставленных подводными лодками, погибло около 28 британских [75] судов. Несравненно более зловещими были результаты последнего квартала — гибель в Средиземном море около 50 британских пароходов. Впоследствии наш торговый флот понес на этом театре тяжкие потери. Тем не менее Берлин вряд ли мог быть удовлетворен результатами кампании на западных подступах и в водах, омывающих Британские острова, поскольку там уничтожалось в среднем только 20 судов в месяц.

Но это была лишь часть проблемы, стоявшей перед Германией. Другая заключалась в том, чтобы не вывести из терпения Соединенные Штаты и другие нейтральные государства. Предел их терпения точному расчету не поддавался. С риском приобрести новых противников тесно переплеталась проблема целесообразности. Если бы можно было установить, что неограниченная подводная война позволит Германии выиграть войну прежде, чем вмешательство Соединенных Штатов скажется на боевом фронте, решение следовало бы принять, не ограничиваясь никакими пустяками вроде этики и рассуждениями о гуманности. Морское командование в Берлине и в Вильгельмсхафене верило в возможность решить исход войны подводным оружием, канцлер держался противоположного мнения. До тех пор, пока существовало это разногласие, приходилось откладывать решение относительно неограниченной подводной войны против мировой морской торговли (World's shipping). Годом позже Бетман-Гольвег был побежден не на основе гуманных условностей, а по соображениям целесообразности. Какой образ действий мог в конечном счете, быть наилучшим для Германии, что следовало делать? Ограничить подводные лодки, успокоить Америку и тем продлить ее нейтралитет или беспощадно использовать подводные лодки и этим выиграть войну, прежде чем Америка успеет собрать свои силы для военных действий? Можно ли было разрубить гордиев узел войны «острым мечом» безжалостного истребления судов? Если нет, то было бы безумием провоцировать вражду с самым могущественным из нейтральных государств. Канцлер решительно отстаивал свою позицию и пал. Его падение было подобно вспышке молнии, предвещавшей грозу. Затем разразился тайфун террора в океане и в проливах. [76]