Глава двенадцатая.

Штурм Берлина

Был конец марта 1945 г., когда 11-й гвардейский танковый корпус, совершив 400-километровый марш, сосредоточился к юго-востоку от Ландсберга. Здесь он должен был подготовиться к участию в Берлинской операции войск Красной Армии. Впрочем, личному составу не объявлялось о направлении предстоящих боевых действий корпуса. Официально речь шла лишь о приготовлениях к «очередной наступательной операции». Но каждому и без слов было ясно: предстояла завершающая битва войны в Европе — штурм Берлина.

Об этом говорила сложившаяся к тому времени обстановка. К середине апреля, как известно, Вооруженные Силы СССР одержали ряд новых крупных успехов. Советские войска теперь стояли на всем протяжении линии Одер — Нейсе от Балтики до чехословацкой границы, находясь в 60 км от Берлина. Они также завершили освобождение Венгрии, значительной части Чехословакии, вступили в столицу Австрии — Вену. С запада к Эльбе выходили союзные англо-американские войска, которым оставалось 100–120 км до Берлина.

Поскольку Берлинская операция весьма подробно описана в нашей военно-исторической литературе, здесь целесообразно коснуться лишь отдельных общих данных о ее подготовке и проведении, определявших, в частности, характер действий 11-го гвардейского танкового корпуса.

Замысел Советского командования заключался в том, чтобы мощными ударами 1, 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов прорвать оборону противника по Одеру и Нейсе, окружить и одновременно рассечь его берлинскую группировку, а затем уничтожить ее по частям. Большая роль отводилась в этой операции бронетанковым и механизированным войскам. К участию в ней привлекались четыре танковые армии и отдельные соединения и части — 7 танковых, 2 механизированных корпуса, 11 танковых бригад и 29 танковых полков, а также самоходная артиллерия — [328] 3 бригады, 61 полк и 25 дивизионов. В этих войсках насчитывалось 3594 танка и 2519 самоходно-артиллерийских установок{188}.

Перечисленные бригады и полки планировалось использовать для непосредственной поддержки пехоты. Танковые же армии и корпуса составили специальные эшелоны развития успеха (подвижные группы) фронтов, общевойсковых армий. В качестве таких подвижных групп в составе 1-го Белорусского фронта предстояло действовать 1-й и 2-й гвардейским танковым армиям, которым была поставлена задача на развитие успеха наступления с Кюстринского плацдарма.

1-я гвардейская танковая армия, согласно плану, вводилась в прорыв в полосе 8-й гвардейской армии после выхода пехоты на рубеж Зеелов — Дольгелин — Альт-Малиш. На второй день операции она должна была захватить восточные пригороды Берлина, а в дальнейшем обойти его с юга и овладеть южными и юго-западными пригородами. 2-я гвардейская танковая армия получила задачу войти в прорыв правее, в полосе 5-й гвардейской армии. Ей было приказано развивать наступление в обход Берлина с севера и во взаимодействии с 1-й гвардейской танковой армией занять северо-западную часть города.

К началу операции 1-я гвардейская танковая армия имела в своем составе три корпуса — 11-й и 11-й гвардейский танковые и 8-й гвардейский механизированный. Она по решению командарма вводилась в прорыв в одноэшелонном построении, что должно было обеспечить нанесение мощного первоначального удара.

* * *

В соединениях и частях 11-го гвардейского танкового корпуса, как и во всех войсках, предназначенных для штурма Берлина, велась тщательная подготовка. Времени для нее было мало, а действовать предстояло в исключительно сложных условиях. Противник подготовил к упорной обороне не только все пути, ведущие к Берлину, но и каждый дом в самом городе.

Да, советским воинам предстояло наступать на Берлин далеко не в таких условиях, в каких действовали наши западные союзники. Те продвигались, почти не встречая сопротивления. Так, крупный город Ганновер был взят без боя ротой американских солдат. Еще любопытнее история сдачи города Маннхейма, первого в мире города, сдавшегося по телефону.

Почти все свои силы враг сосредоточил против Красной Армии. Непосредственно перед Кюстринским плацдармом он создал мощную оборонительную полосу глубиной 18–20 км. Все расположенные на подступах к столице города и деревни были превращены в опорные пункты, дороги перекрыты целой системой противотанковых препятствий, включавшей рвы, надолбы, завалы, минные [329] поля. Все это дополнялось танковыми засадами и подготовленными огневыми позициями для специальных команд, в которых каждый солдат имел по три фауст-патрона. Что касается Берлина, то в нем гитлеровцы каждый дом превратили в дот.

Характер предстоящего наступления, таким образом, существенно отличался от предшествующих действий 11-го гвардейского танкового корпуса. Если прежде, особенно в 1943–1944 гг., корпус осуществлял главным образом глубокие рейды, то теперь предстояло сначала штурмовать сплошные укрепления на глубину до 70 км, а затем громить врага в огромном городе, также превращенном в скопление бесчисленных крепостей.

Но воины корпуса накопили и немалый опыт успешной борьбы с прочно укрепившимся противником. Кроме того, в основу подготовки было положено детальное изучение «Указаний Военного совета 1-го Белорусского фронта об организации и ведении боя за крупные города Германии» и соответствующих дополнений Военного совета 1-й гвардейской танковой армии. В бригадах проводились занятия на темы — «Бой штурмовой группы в крупном населенном пункте по овладению домами и кварталами», «Танковый взвод в составе штурмовой группы в бою за крупный населенный пункт», «Действия танкового экипажа с десантом автоматчиков при блокировании дотов», «Штурм и блокировка дотов с преодолением минных полей и проволочных заграждений» и др.

Учения происходили на полигонах, воспроизводивших условия предстоявших боев. Это помогло также тщательно отработать все детали взаимодействия танковых и мотострелковых подразделений с артиллерией. Большое внимание уделялось обучению пополнения. С молодыми воинами делились опытом ветераны боев. Много времени подготовке новичков отдавали командиры взводов, рот, батальонов, бригад. Благодаря этому молодежь быстро приобретала необходимые навыки.

Успешному проведению всех приготовлений в такой короткий срок способствовал высокий наступательный порыв воинов корпуса. Весь личный состав был охвачен воодушевлением. Боевой дух воинов поднимало сознание того, что они готовились к последним, решающим боям, к разгрому фашистского зверя в его логове. Каждый знал, что завершающая битва за Берлин увенчает великой Победой самую большую и самую кровопролитную в истории войну, приведет к уничтожению развязавшего ее фашизма и принесет столь желанный и долгожданный мир.

Гордость своей великой освободительной миссией переплеталась в сознании наших воинов с ожиданием скорого мира и возвращения на Родину, к родным очагам, к привычному мирному труду, по которому стосковались сердца. Вот почему радостное волнение владело даже самыми спокойными и уравновешенными. С необыкновенным подъемом каждый готовился к последнему, решительному штурму.

Этой задаче целиком была посвящена и партийно-политическая работа в корпусе перед боями за Берлин. Все ее многообразные [330] средства служили тому, чтобы направить наступательный порыв и священное чувство ненависти к фашизму в единое русло всесторонней подготовки и успешного проведения последней битвы с врагом. Пример, как и всегда, показывали коммунисты, комсомольцы, составлявшие цементирующее ядро каждого подразделения корпуса. В дни подготовки они взяли персональное шефство над молодыми бойцами, учили их всему, что знали сами. В этих занятиях, хорошо дополнявших учения частей и подразделений, крепли смелость и уверенность молодых танкистов, автоматчиков, саперов и артиллеристов, их умение взаимодействовать в бою.

Перед наступлением во всех подразделениях были проведены партийные и комсомольские собрания, на которых коммунисты и комсомольцы вновь поклялись быть первыми в бою, горячим словом и личным примером увлекать всех воинов на подвиги во славу Родины. В тот же день состоялись беседы в экипажах, отделениях, взводах, ротах. Бойцы задавали лишь один вопрос: доведется ли и нам штурмовать фашистскую столицу? И огромная радость захлестнула всех, когда прозвучал утвердительный ответ. Уже через час во всех подразделениях были выпущены «Боевые листки», на которых кумачом горел призыв «Вперед — на Берлин!» Эти слова, которые воины корпуса давно написали на своих боевых машинах, вспыхнули и на новых, только что полученных танках и самоходных установках, орудиях и автомашинах.

К началу Берлинской операции корпус имел в основном прежний состав. Это были 40, 44, 45-я гвардейские танковые и 27-я гвардейская мотострелковая бригады, 399-й тяжелый, 1454-й и 362-й гвардейский самоходно-артиллерийские полки, 350-й легко-артиллерийский, 1018-й зенитный артиллерийский и 270-й гвардейский минометный полки, 53-й отдельный гвардейский минометный дивизион и отдельные гвардейские батальоны — 134-й саперный, 153-й связи и 9-й мотоциклетный. Кроме того, корпусу были приданы: дивизион 79-го отдельного гвардейского минометного полка, 256-й зенитный артиллерийский полк, понтонный батальон и две инженерные роты. В строю было 148 танков и 58 самоходно-артиллерийских установок {189}.

14 апреля был получен приказ командующего 1-й гвардейской армией, в котором 11-му гвардейскому танковому корпусу ставилась задача действовать в центре оперативного построения армии, на главном направлении. Он должен был войти в прорыв на участке Зеелов — Фридерсдорф и, уничтожив противостоящего врага, развить удар в направлении Мюнхеберг, Херцфельде, Кепеник. Корпусу приказывалось к исходу первого дня главными силами овладеть Фогельсдорфом, Вальтерсдорфом, Кальберге, а на следующее утро передовым отрядом захватить переправу на р. Шпрее в районе берлинских пригородов Карлсхорст, Кепеник. В дальнейшем предстояло с ходу форсировать Шпрее и в течение [331] второго дня главными силами корпуса занять Трептов-парк, Шенеберг, Нойкельн{190}.

По решению командира корпуса в качестве передового отряда должна была действовать 44-я гвардейская танковая бригада. Ей придавались 1454-й самоходный и 1018-й зенитный артиллерийские полки, 53-й отдельный гвардейский минометный дивизион, понтонный батальон и две роты саперов. Передовому отряду ставилась задача после форсирования Шпрее нанести удар на северо-запад и к исходу второго дня выйти на рубеж в районе Потсдамского вокзала{191}. По приказу командования армии в ночь на 15 апреля он выдвинулся на восточный берег Одера, а следующей ночью переправился на Кюстринский плацдарм и занял исходное положение южнее населенного пункта Киц{192}.

Несколько ранее под Кюстрин прибыли 350-й легкоартиллерийский и 270-й гвардейский минометный полки. Им совместно с 53-м отдельным гвардейским минометным дивизионом предстояло участвовать в общей артиллерийской подготовке, которая должна была предшествовать наступлению войск 1-го Белорусского фронта.

В то время как передовой отряд переправлялся на Кюстринский плацдарм, главные силы корпуса совершали марш из района Ландсберга. Еще до рассвета 16 апреля они сосредоточились южнее Зоненбурга на восточном берегу Одера.

В этот момент, в 5 часов, и началась невиданная по мощи артиллерийская подготовка. Ураганный огонь по фашистским укреплениям одновременно открыли тысячи орудий и минометов. Это ни с чем нельзя сравнить. Тысячи молний неистовствовали, все вокруг дрожало. Над вражескими позициями вздымалось зарево пожарищ. Гром канонады разносился на десятки километров. Даже на восточном берегу Одера нужно было кричать изо всех сил, чтобы услышали стоящие рядом. Из уст в уста пронеслось по боевым порядкам 11-го гвардейского танкового корпуса:

— Началось!

— И наш огонек там есть!

Действительно, свой вклад в этот могучий огневой удар внесли и воины корпуса — личный состав 350-го артиллерийского, 270-го гвардейского минометного полков и 53-го отдельного гвардейского минометного дивизиона, которыми командовали соответственно майор А. М. Саввин, майор А. Ф. Олиференко и майор И. М. Курлыков. Они успешно справились с поставленными задачами по участию в этой артподготовке.

Но враг сосредоточил здесь настолько крупные силы, что даже после понесенных во время артподготовки огромных потерь они смогли оказать нашим войскам упорное сопротивление. Основную роль при этом сыграла заранее подготовленная оборона противника на Зееловских высотах. «Этот естественный рубеж, — писал впоследствии [332] Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, — господствовал над всей окружающей местностью, имел крутые скаты и являлся во всех отношениях серьезным препятствием на пути к Берлину... Зееловские высоты ограничивали не только действия наших танков, но являлись серьезным препятствием и для артиллерии. Они закрывали глубину обороны противника... Артиллеристам приходилось... зачастую стрелять по площадям... К 13 часам я отчетливо понял, что оборона противника здесь в основном уцелела...»{193}

В связи с замедлившимся продвижением пехоты командующий фронтом решил ввести в сражение танковые армии, с тем чтобы они совместно с общевойсковыми завершили прорыв.

Итак, 11-й гвардейский танковый корпус, как и все соединения 1-й и 2-й гвардейских танковых армий, вступил в бой уже в середине дня 16 апреля. В 12 часов усиленной 44-й гвардейской танковой бригаде под командованием дважды Героя Советского Союза полковника И. И. Гусаковского был дан сигнал приступить к выполнению задачи. Вскоре она обогнала наступающую пехоту и, продвигаясь вперед, в 3 км восточнее Зеелова встретилась с упорно оборонявшимся противником.

Следует напомнить, что передовой отряд и введенные вслед за ним в бой главные силы корпуса наступали как раз на том направлении, где характер местности особенно благоприятствовал сопротивлению врага.

Здесь крутизна скатов Зееловских высот была наибольшей. Обилие заболоченных участков, ручьев, небольших речек и озер в сочетании с лесными массивами образовало множество узких дефиле, выгодных для организации противотанковой обороны. И противник полностью использовал все особенности местности. Кроме того, этот участок был укреплен сильнее других, поскольку прикрывал основные дороги, ведущие из Кюстрина к Берлину. Тут враг сосредоточил и наиболее значительные силы, предназначавшиеся для активной обороны с применением контратак.

Вот почему попытки 44-й гвардейской танковой бригады прорвать оборону с ходу не увенчались успехом. Передовому отряду не только не удалось преодолеть высоты, но он был дважды контратакован силами пехоты с «тиграми» и «пантерами».

Не изменилось положение и после того, как к вечеру подошли главные силы корпуса. Переправившись еще в 13 часов на западный берег Одера, они выдвинулись к рубежу Фридерсдорф — Дольгелин. После 15-минутного огневого налета были введены в бой 40-я и 45-я гвардейские танковые бригады. Однако и им не удалось преодолеть вражескую оборону.

Тем временем командир передового отряда полковник И. И. Гусаковский, убедившись в тщетности попыток прорваться к Зеелову [333] с фронта, решил обойти этот опорный пункт с юга. Нанеся удар в юго-западном направлении, 44-я гвардейская танковая бригада к 20 часам с боем овладела фольварком Людвигслуст.

Здесь вновь отличился прославленный танковый взвод Героя Советского Союза лейтенанта И. X. Кравченко. Действуя в разведке, он первым подошел к Людвигслусту. Несмотря на сильный огонь противника, отважные танкисты с ходу ворвались в фольварк. Тогда с другого конца этого населенного пункта на них двинулись вражеские танки с пехотой. Но взвод уже успел занять выгодную позицию. Будучи скрыта от наблюдения противника, она в то же время позволяла нашим танкистам просматривать всю единственную улицу фольварка. Из этой засады лейтенант Кравченко и решил действовать.

Гитлеровцы, видимо, рассчитывали встретиться лицом к лицу с советскими разведчиками и, пользуясь превосходством сил, уничтожить их. Но едва они приблизились к засаде, как взвод И. X. Кравченко обрушил на них огонь танковых пушек. Головной «тигр» был с первого же выстрела подбит экипажем танка младшего лейтенанта Осминкина. Сразу же после этого загорелись «пантера» и еще два «тигра». Остальные поспешно повернули назад. За ними обратилась в бегство и вражеская пехота, также понесшая значительные потери{194}.

Смелые, дерзкие действия взвода содействовали выходу всего передового отряда корпуса в район Людвигслуста. Здесь пока и закрепилась 44-я гвардейская танковая бригада. В течение ночи она, а также действовавшие несколько южнее 40-я и 45-я, усиленные артиллерией, вели разведку и готовились к дальнейшему наступлению. Одновременно командование корпуса и бригад уточнило с подошедшими на этот участок дивизиями 8-й гвардейской армии вопросы взаимодействия.

Противник, несомненно, ожидал новой атаки с рассвета 17 апреля. Однако с целью ослабить его настороженность командир корпуса решил возобновить наступление несколько позднее. Уже давно наступило утро, а наши части все еще не давали о себе знать врагу. Лишь в 10 часов заговорила артиллерия корпуса, а спустя 30 минут танкисты, взаимодействуя с пехотой, перешли в атаку.

44-я гвардейская танковая бригада с частями усиления нанесла удар на Фридерсдорф и после упорного двухчасового боя выбила гитлеровцев из этого населенного пункта. Однако противник силами подошедших из Зеелова резервов попытался вернуть утерянную позицию. В течение трех часов он предпринял четыре контратаки, в каждой из которых участвовало по 20–25 танков и до батальона пехоты. Наиболее ожесточенные бои развернулись в районе рощи, расположенной в 1 км к западу от Фридерсдорфа. Но противнику так и не удалось восстановить положение. Все его контратаки были отбиты. [334]

Этому в немалой мере способствовали смелые и решительные действия личного состава приданного бригаде 1454-го самоходно-артиллерийского полка под командованием подполковника П. А. Мельникова. Особенно успешно громила контратакующего врага батарея СУ-100 комсомольца лейтенанта Н. К. Ваничкина. Самоходчики бесстрашно вступили в единоборство с танками противника. Экипажи самоходок старших сержантов А. Н. Кибизова, М. С. Третьякова и С. И. Гармидера уничтожили три «тигра», четыре «пантеры», несколько орудий и большое число вражеской пехоты, взяли 92 пленных.

За смелость и мужество, проявленные в этом бою, лейтенант Н. К. Ваничкин, старшие сержанты М. С. Третьяков и С. И. Гармидер были награждены орденом Красного Знамени, а особо отличившийся старший сержант А. Н. Кибизов удостоен звания Героя Советского Союза. Это высокое звание Президиум Верховного Совета СССР присвоил также отважному командиру 1454-го самоходно-артиллерийского полка подполковнику П. А. Мельникову.

Южнее 44-й упорные бои вела 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова. Противник и здесь оказывал яростное сопротивление, однако бригада, ломая его, медленно, но неуклонно продвигалась вперед. Одновременно 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова начала обходить противника, наступая с юго-востока в направлении Дидерсдорф, Герльсдорф.

* * *

Удары, нанесенные к югу от Зеелова 11-м гвардейским танковым корпусом, привели к тому, что вражеская оборона на этом участке рухнула. В образовавшийся прорыв вслед за 11-м гвардейским танковым корпусом командованием армии был введен и 8-й гвардейский механизированный корпус. Их общие усилия, а также удары наступавшего к северу от Зеелова 11-го танкового корпуса во взаимодействии со стрелковыми войсками решили судьбу как этого опорного пункта, так и всего рубежа противника в районе Зееловских высот. Оборона была прорвана. Пал и Зеелов, где вражеское сопротивление было ослаблено переброской значительной части сил для действий против наших корпусов, обходивших его с севера и с юга.

Перед фронтом 11-го гвардейского танкового корпуса гитлеровцы отходили медленно, с боями. Непрерывно подводя резервы пехоты, танков и артиллерии, враг цеплялся за каждый мало-мальски выгодный рубеж и контратаками пытался остановить наступающих. Не достигнув в этом успеха, вновь отступал, минируя и взрывая мосты, оставляя в засадах танки и специальные команды нацистов-смертников, вооруженных фауст-патронами.

Корпус нес потери, но продолжал продвигаться вперед. 44-я гвардейская танковая бригада с утра 18 апреля наступала на Янсфельде, [335] 45-я разгромила оборонявшегося противника в районе Дидерсдорфа и Герльсдорфа.

В бою у Дидерсдорфа успех во многом вновь был обеспечен действиями славных самоходчиков — на этот раз из состава 362-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка. Здесь продвижению наших танков препятствовал огонь, который вели из засады четыре вражеских штурмовых орудия. Их уничтожение было поручено батарее капитана А. С. Соколова. Оставив две установки в укрытии близ дороги, он с остальными обошел деревню и с тыла расстрелял два штурмовых орудия. Два других при попытке сменить позицию были подбиты огнем находившихся у дороги самоходок. Оставшиеся в живых восемь гитлеровцев сдались в плен.

Заняв после упорных боев Дидерсдорф и Герльсдорф, бригада полковника Моргунова встретила еще более ожесточенное сопротивление к западу от второго из названных населенных пунктов, у переправ через небольшую р. Флисс. Лишь к исходу 18 апреля ей удалось отбросить противника и продвинуться к опорному пункту Янсфельде, куда несколько раньше с юго-востока прорвалась 44-я гвардейская танковая бригада. Вскоре сюда же подошла и введенная в этот день в бой 27-я гвардейская мотострелковая бригада, командование которой после ранения полковника М. П. Соловьева принял полковник К. К. Федорович.

Совместным ударом трех бригад в ночь на 19 апреля крупные силы противника, оборонявшие опорный пункт, были разгромлены. [336]

В этом ночном бою пал смертью храбрых начальник политотдела 27-й гвардейской мотострелковой бригады подполковник Ф. Е. Потоцкий. Осколок вражеского снаряда сразил его в тот момент, когда он увлек за собой автоматчиков в решительную атаку. Так действовали все командиры и политработники корпуса, каждый коммунист, комсомолец. В арсенале средств, которые обеспечивали им огромное влияние на умы и сердца всех воинов, были, разумеется, многообразные методы воспитательной работы. Но главным всегда оставался личный пример мужества и бесстрашия, презрения к смерти в борьбе с ненавистным врагом.

Героический пример коммунистов особенно много значил в эти дни, потребовавшие от советских воинов напряжения всех их сил. И в том, что личный состав корпуса в боях на подступах к Берлину, а затем и на его улицах проявил величайшую самоотверженность и с честью выполнил поставленные задачи, — великая заслуга воинов-коммунистов, первыми шедших в бой и зажигавших бойцов своим примером.

А когда было особенно трудно в боевых порядках на самых опасных участках, вместе с командирами возглавляли атаку работники политотделов бригад, замполиты частей и подразделений. Многие из них, подобно подполковнику Ф. Е. Потоцкому, пали в этих боях смертью героев, оставив по себе благодарную память в сердцах наших воинов, всех советских людей...

Заняв Янсфельде, соединения и части корпуса с утра возобновили наступление. Теперь они наносили удар в направлении Мюнхеберг, Фридрихсхоф, Эггерсдорф, Шенефельде. В качестве передового отряда на этот раз по приказу командира корпуса действовала 45-я гвардейская танковая бригада. Ей предстояло первой атаковать Мюнхеберг с юга, с тем чтобы отвлечь на себя основные силы противника, оборонявшегося на подступах к городку. Вслед за тем удар по нему с востока должны были нанести главные силы корпуса.

Мюнхеберг, расположенный примерно на полпути между Зееловом и Берлином, был превращен гитлеровцами в мощный узел сопротивления. Здесь сосредоточились значительные силы вражеской пехоты с большим количеством танков и артиллерии, в том числе самоходной. Подступы к городку были тщательно укреплены и насыщены всеми видами противотанковых препятствий.

Это предопределило исключительную сложность поставленной корпусу задачи по овладению Мюнхебергом. Бои к югу и к востоку от него, начавшиеся с утра 19 апреля, сразу приняли чрезвычайно тяжелый, кровопролитный характер. В первых же схватках с врагом корпус понес немалые потери в личном составе и материальной части. Только в 45-й гвардейской танковой бригаде выбыли из строя десятки воинов. Среди них были и командиры батальонов — капитан П. З. Попов и тяжелораненые капитаны А. М. Долгов и Г. Р. Букетов.

К середине дня бригаде полковника Н. В. Моргунова удалось продвинуться на незначительное расстояние. Еще менее успешными [337] были атаки остальных бригад, действовавших с востока. Таким образом, бои за Мюнхеберг принимали затяжной характер.

Поэтому командующий 1-й гвардейской танковой армией счел нецелесообразным продолжать их. Он приказал 11-му гвардейскому танковому корпусу во взаимодействии с частями 29-го гвардейского стрелкового корпуса 8-й гвардейской армии обойти Мюнхеберг с юга. Далее предстояло прорвать оборону противника в районе Элизенхофа и, выйдя на юго-восточную окраину Берлина, форсировать Шпрее. В приказе особо подчеркивалась необходимость действовать стремительно, с тем чтобы оторваться от пехоты и проникнуть в оперативную глубину вражеской обороны.

К сожалению, последнее оказалось невыполнимым в условиях сплошных укреплений на подступах к Берлину и при чрезвычайно упорном сопротивлении противника. Это определило медленное продвижение танкового корпуса, не идущее ни в какое сравнение с его стремительными действиями в предшествующих операциях. Поэтому и в первые дни наступления на Берлин, и в дальнейшем, вплоть до последнего часа боев в фашистской столице, танкистам ни разу не удалось оторваться от стрелковых войск. Это, конечно, [338] обеспечивало тесное взаимодействие с пехотой, но в то же время снижало темпы наступления корпуса.

В соответствии с поставленной задачей полковник А. X. Бабаджанян и командир 29-го гвардейского стрелкового корпуса генерал А. Д. Шеменков согласовали все детали взаимодействия.

Удар в направлении Элизенхофа должна была нанести 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова, действовавшая на левом фланге 11-го гвардейского танкового корпуса. Получив соответствующий приказ, она сразу же после полудня перешла в наступление в заданном направлении. Потребовалось почти три часа, чтобы преодолеть с боями несколько километров, отделявшие ее от Элизенхофа. По мере приближения бригады к этой деревне сопротивление гитлеровцев все более возрастало. Здесь враг попытался остановить наших танкистов, но в ожесточенном бою был разгромлен.

Овладев Элизенхофом, бригада продолжала наступать, отвоевывая буквально каждый десяток метров. Путь ей преграждали непрерывно подбрасываемые вражеские пехота, танки, артиллерия. Ломая их сопротивление, наши танкисты к 17 часам вышли к Эггерсдорфу, где были остановлены организованным артиллерийско-минометным огнем. Но и этот населенный пункт противнику не удалось удержать. Совместным ударом 40-й, а также подоспевших 44-й и 45-й гвардейских танковых бригад Эггерсдорф и расположенная западнее деревня Шенефельде к исходу 19 апреля были очищены от вражеских войск.

Всего за этот день в результате непрерывных напряженных боев корпус продвинулся к Берлину еще на 10–12 км.

Битва не утихала и ночью. Преодолевая яростное противодействие врага, танковые бригады корпуса к утру 20 апреля достигли северной окраины населенного пункта Кинбаум. Дальнейший путь им преградил широкий ручей с остатками моста, взорванного гитлеровцами при отступлении. Одновременно к этому же ручью, но несколько южнее, в районе Лиденберга, вышла 27-я гвардейская мотострелковая бригада. С боем переправившись на подручных средствах, она с ходу атаковала фашистов на западном берегу и, очистив его от противника, обеспечила переправу танковых бригад по мосту, наведенному к тому времени саперами.

Благодаря этому все части корпуса уже к середине дня 20 апреля смогли продолжать наступление. Теперь полковник А. X. Бабаджанян вновь выдвинул вперед 44-ю гвардейскую танковую бригаду с частями усиления. Взламывая вражескую оборону, танкисты, автоматчики и артиллеристы лишь к утру 21 апреля овладели ближайшим населенным пунктом Рюдерсдорфом. Дальнейшее продвижение бригады было остановлено. И не только потому, что впереди оказался новый оборонительный рубеж, откуда враг вел сильный огонь, но и вследствие контратак крупных сил противника из района Калькберга.

Бригаде пришлось закрепиться на достигнутом рубеже. Вскоре к ней присоединились главные силы корпуса. Они вступили [339] во встречный бой с контратакующим противником, одновременно нанеся удар с целью прорыва его обороны.

В этот момент был получен новый приказ, которому предстояло оказать важное влияние на дальнейшие боевые действия корпуса. Дело в том, что в штабе армии утром 21 апреля была получена следующая телеграмма командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза Г. К. Жукова: «1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы... Пошлите от каждого корпуса по одной бригаде в Берлин...». Текст этой телеграммы Военным советом армии был передан корпусам со следующим указанием: «Выделить усиленные бригады и выполнить поставленную задачу... О выходе к Берлину доложить»{195}.

Осуществление этой ответственной и почетной задачи полковник А. X. Бабаджанян возложил на самую прославленную бригаду корпуса — 44-ю гвардейскую танковую во главе с дважды Героем Советского Союза полковником И. И. Гусаковским. Она прошла героический путь, начав его с обороны Москвы. И теперь ей по праву принадлежала честь поднять над Берлином первый победный стяг. Весть об этом вызвала огромное воодушевление среди воинов бригады и приданных ей на усиление самоходных и зенитных артиллерийских подразделений. На коротких митингах бойцы и командиры поклялись выполнить историческую задачу — водрузить Красное знамя над первыми же захваченными кварталами Берлина, возвестив всему миру о начале разгрома фашизма в его логове.

В середине дня бригада приступила к выполнению задачи. С удесятеренными силами ее воины нанесли удар западнее Рюдерсдорфа и, уничтожив противостоящего врага, прорвались к расположенному в этом районе каналу. К исходу дня они с боем переправились на противоположный берег. В течение ночи бригада разгромила противника, оборонявшего расположенные на ее пути населенные пункты, и к 8 часам утра 22 апреля, сломив яростное сопротивление гитлеровцев, ворвалась в Уленхорст — восточную окраину Берлина.

Здесь, на северном берегу Шпрее, невдалеке от Берлинерштрассе и произошло знаменательное событие. Вот как сообщалось об этом в радиограмме начальника политотдела 44-й гвардейской танковой бригады подполковника В. Т. Помазнева заместителю командира корпуса по политчасти:

«11-й гвардейский танковый корпус. Генерал-майору танковых войск И. М. Соколову.

1. Водружен государственный флаг СССР в Берлине над зданием штаба фольксштурма.

2. Поднят государственный флаг СССР в 8 часов 30 минут взводом младшего лейтенанта Аверьянова Константина Владимировича, [340] кандидата в члены ВКП(б), командиром танка гвардии младшим лейтенантом Бектимировым Федором Юрьевичем, членом ВЛКСМ, которые первыми вошли в Берлин в 8 часов 22.4.45 г.

Помазнев» {196}

Однако в дальнейшем события приняли неожиданный оборот. Главные силы корпуса, продвигавшиеся вслед за 44-й гвардейской танковой бригадой, встретили резко возросшее сопротивление. Переброшенные на это направление пехота, танки и артиллерия противника при поддержке авиации прилагали отчаянные усилия, чтобы задержать наступление наших частей. Вспыхнувшие с новой силой бои замедлили продвижение корпуса. Гитлеровцы же тем временем выдвинули свежие войска в район Мальсдорфа, примыкающего к Уленхорсту с северо-востока, и, таким образом, отрезали 44-ю гвардейскую танковую бригаду. Одновременно они атаковали ее со всех сторон.

Полковник И. И. Гусаковский организовал круговую оборону и дал знать командиру корпуса о сложившейся обстановке{197}. Главным [341] силам корпуса был отдан приказ всемерно ускорить продвижение к Уленхорсту. И они, нанеся ряд мощных ударов по врагу, все ближе подходили к району, где сражалась в окружении 44-я гвардейская танковая бригада с частями усиления.

Тем временем ее воины, занявшие круговую оборону в местности, расположенной между Уленхорстом и Фридрихсхагеном, мужественно отражали контратаки противника. Все его попытки сжать кольцо окружения разбивались о стойкость гвардейцев. В этих тяжелых боях как всегда спокойно и уверенно руководил действиями бригады полковник И. И. Гусаковский. Он умело организовал взаимодействие танкистов, автоматчиков, артиллеристов, минометчиков, проявивших образцы взаимовыручки, доблести и отваги.

Смело действовали в окружении воины 270-го гвардейского минометного полка под командованием капитана А. В. Бойкова. Ведя меткий огонь, они не позволили гитлеровцам ни на шаг приблизиться к своим позициям. Только батарея старшего лейтенанта И. В. Нестерова уничтожила в этих боях до 40 вражеских солдат и офицеров, два артиллерийских орудия и бронетранспортер.

Столь же успешно сражались подразделения 1018-го зенитно-артиллерийского полка под командованием майора И. С. Савченко. Они громили врага не только в воздухе, но и на земле. Так, батарея старшего лейтенанта С. М. Зинченко во время одной из вражеских [342] контратак, подпустив гитлеровцев на близкое расстояние, обрушила на них огонь своих орудий. Фашисты вынуждены были отойти в исходное положение, оставив до 20 убитых и сожженные танк и автомашину. Батарея также обеспечила надежное прикрытие танкистов с воздуха, сбив несколько самолетов противника. Пример в этом показал парторг батареи старший сержант И. Г. Виноградов, первым сбивший фашистский бомбардировщик.

При поддержке артиллеристов 44-я гвардейская танковая бригада успешно отразила все вражеские контратаки. А вскоре, еще до полудня, к ней через Фридрихсхаген, пробились 40, 45-я гвардейские танковые и 27-я гвардейская мотострелковая бригады с частями усиления. При этом противник, отрезавший танкистов полковника И. И. Гусаковского, был разгромлен.

В первой половине дня 22 апреля 11-й гвардейский танковый корпус всеми своими силами достиг восточной окраины Берлина. Нелегко дались эти последние десятки километров в пригородах Берлина. Чувствительные потери понес и 11-й гвардейский танковый корпус. Немало его воинов полегло здесь в жестоких боях, не дожив лишь несколько дней до великой Победы. Особенно значительным был урон в материальной части танков. Большие потери понесла также и артиллерия корпуса, в особенности полевая. Что касается самоходных установок, то они пострадали меньше.

* * *

Таким образом, корпус в ослабленном составе приступил к выполнению задачи, поставленной утром 22 апреля. Она состояла в том, чтобы нанести удар в направлении Карлсхорста, а затем, выйдя к Шпрее, форсировать ее на участке западнее Шеневейде, овладеть Герлитцким вокзалом и аэропортом Темпельгоф и, наконец, достичь рубежа Шмаргендорф — ст. Далем Зюдене.

Наступавшая на левом фланге корпуса 44-я гвардейская танковая бригада натолкнулась на упорное сопротивление противника. Гитлеровцы минировали дороги, устроили на них завалы, а по обочинам заняли позиции группы истребителей танков, вооруженные фауст-патронами. Все каменные постройки были превращены в огневые точки. Одна за другой следовали контратаки вражеской пехоты, поддерживаемой танками и артиллерией. Вследствие этого многочасовой огневой бой, который вела 44-я гвардейская танковая бригада, не принес ей успеха. Не смогла продвинуться вперед и правофланговая 45-я гвардейская танковая бригада.

Зато к утру 22 апреля обозначился успех в центре оперативного построения корпуса, где 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова прорвалась к окраине Уленхорста.

На это направление повернул командир корпуса и 44-ю гвардейскую танковую бригаду. Имея в строю 23 танка, она с приданным 399-м гвардейским тяжелым самоходно-артиллерийским полком [343] подполковника Д. Б. Кобрина в составе 19 установок СУ-122 перегруппировалась в район Уленхорста. В 11 часов утра после короткого артиллерийского налета в атаку ринулся ее авангардный 3-й танковый батальон капитана П. В. Деркача с десантом автоматчиков. Разведчики донесли, что впереди канал, на котором уцелел один из мостов, вполне пригодный для переправы танков. В этом направлении и наступал батальон, а за ним и главные силы бригады.

Здесь, как в течение всех предшествующих дней, решающую роль играло четкое взаимодействие автоматчиков с танковыми подразделениями. Последние могли продвигаться вперед лишь после уничтожения засад, которые противник установил везде, где была к тому малейшая возможность. За развалинами домов нередко подстерегали наших воинов вражеские противотанковые орудия, самоходки или вкопанные в землю танки, не говоря уже о фаустниках, борьба с которыми была особенно трудной, так как они, располагаясь в многочисленных укрытиях, стреляли по нашим боевым машинам почти в упор.

На этот раз путь наступающим преграждала и целая батарея противотанковых орудий. Авангардный батальон вынужден был остановиться. Задача расчистить ему дорогу выпала автоматчикам из батальона капитана В. С. Юдина. Они разделились на несколько групп, возглавляемых старшими сержантами В. И. Кузьминым, И. Ф. Зайцевым, Г. Д. Черновым, и быстро прочесали всю впереди лежащую местность, уничтожив при этом десятки притаившихся в укрытиях гитлеровцев с фауст-патронами наготове. Тем временем другая группа под командой комсорга батальона младшего лейтенанта С. З. Савицкого двинулась через развалины в обход вражеской батареи. Вскоре впереди раздались взрывы гранат и автоматные очереди. И сразу все стихло: батарея была уничтожена.

Танки стремительно двинулись вперед, обратив в бегство остатки оборонявшихся. Миновав южную окраину Уленхорста, бригада вышла к каналу. Танки и артиллерия с ходу переправились по мосту, а автоматчики — вброд. Продолжая наступление, они достигли р. Шпрее в районе Карлсхорста. Сюда же вышли следовавшие за бригадой понтонный и саперный батальоны, немедленно приступившие к наведению переправы. [344]

Во второй половине дня и 40-я гвардейская танковая бригада преодолела сопротивление врага на восточной окраине Уленхорста. Теперь для нее открылась возможность использовать успех 44-й бригады. По приказанию командира корпуса танкисты подполковника М. А. Смирнова повернули на маршрут последней. Продвигаясь вслед за ней, они также вышли к Карлсхорсту. Тем временем удар с северо-востока нанесла 45-я гвардейская танковая бригада. Разгромив оборонявшуюся здесь фашистскую пехоту с танками и артиллерией, гвардейцы под командованием полковника Н. В. Моргунова прорвались к западу от Уленхорста.

Таким образом, эта берлинская окраина в течение дня подверглась ударам трех танковых бригад 11-го гвардейского танкового корпуса. Поскольку действовали они при этом с разных направлений — с севера, востока и юга, то в итоге оборона Уленхорста была в значительной мере дезорганизована, а находившиеся в нем силы противника понесли большие потери.

Их разгром довершила 27-я гвардейская мотострелковая бригада полковника К. К. Федоровича. Продвинувшись сюда с боями со стороны Фридрихсхагена, ее батальоны с вечера 22 апреля действовали в боевых порядках 40-й гвардейской танковой бригады, а затем вели бои по очищению Уленхорста от вражеских автоматчиков. К полудню 23 апреля, пройдя через Уленхорст с севера на юг, они начали продвигаться вслед за 44-й и 40-й гвардейскими танковыми бригадами к Карлсхорсту. Почти одновременно туда же подошла и 45-я гвардейская танковая бригада.

Все это показывает, что командование корпуса умело руководило действиями соединений и частей в исключительно трудных условиях. Особенность обстановки заключалась не только в сложности характера местности, густо застроенной и изобилующей многочисленными водными преградами, что уже само по себе резко затрудняло действия танковых соединений, но и в том, что каждая улица в пригородах и на окраинах Берлина была превращена противником в оборонительный рубеж, а все здания — в опорные пункты.

В этих условиях разведка далеко не всегда могла быстро установить наиболее слабое звено вражеской обороны. Оно вскрывалось в основном лишь в ходе боев на сравнительно широком фронте. И одна из главных задач командования состояла в том, чтобы не только вовремя увидеть, где появились хотя бы первые признаки успеха, но и без промедления их использовать.

Такое уменье — одна из отличительных черт советского военного искусства — позволяло нашим командирам успешно преодолевать, казалось бы, непробиваемые преграды на пути к Берлину.

Оно эффективно проявилось и в методах командования 11-го гвардейского танкового корпуса. Примером тому служат бои за Уленхорст, представлявший собой крупный узел сопротивления. Его многочисленные укрепления, сосредоточенные здесь значительные силы гитлеровцев, по замыслу вражеского командования, должны были остановить наступающих. Однако полковник А. X. Бабаджанян и его штаб во главе с полковником Н. Г. Веденичевым [345] противопоставили усилиям врага свои план, с успехом осуществленный бригадами под командованием подполковника М. А. Смирнова, полковников И. И. Гусаковского, Н. В. Моргунова и К. К. Федоровича.

В результате едва обозначился успех 40-й гвардейской танковой бригады на восточной окраине Уленхорста и противник начал стягивать сюда свои силы, ослабив оборону на другом участке, как именно там, левее, нанесла удар 44-я гвардейская танковая бригада. Пробившись через южную окраину, она в свою очередь содействовала успеху 40-й бригады. А затем правее последовало наступление 45-й гвардейской танковой бригады. В итоге враг был разгромлен и на северо-восточных подступах. Все это и позволило затем 27-й гвардейской мотострелковой бригаде во взаимодействии с танкистами очистить Уленхорст от противника и вслед за танковыми бригадами прорваться к Карлсхорсту.

Удар по Карлсхорсту соединения и части корпуса нанесли совместно с подошедшими частями 8-й гвардейской армии.

Одним из первых ворвался в этот пригород 1-й танковый батальон 40-й гвардейской танковой бригады, которым командовал майор Б. П. Иванов. Умело взаимодействуя с приданной пехотой и артиллерией, он сломил сопротивление врага на восточной окраине Карлсхорста, тем самым обеспечив продвижение остальных частей корпуса и стрелковых войск. Этот батальон был авангардным с самого начала операции. Только в течение 22–23 апреля, действуя совместно с мотострелковым батальоном, он очистил на окраине Берлина от противника около 30 кварталов, уничтожил свыше 170 гитлеровцев, 9 танков и самоходных орудий, 4 полевых орудия, [346] 6 зенитных установок и 36 автомашин с боеприпасами, взял 87 пленных.

Многие его воины были награждены орденами и медалями, а командир батальона майор Б. П. Иванов за умелое руководство боевыми действиями подразделения и проявленные при этом доблесть и мужество удостоен звания Героя Советского Союза.

Отважно сражались и взаимодействовавшие с этим батальоном автоматчики. Пример бесстрашия и самоотверженности в боях с врагом показала рота под командованием комсомольца младшего лейтенанта Г. Т. Гогишвили. Кстати, в военной биографии этого юноши ярко отразилась судьба всей советской молодежи в те грозные годы. На фронт он пошел добровольцем в первые же дни войны. Бесстрашный воин трижды был тяжело ранен, но каждый раз возвращался в строй.

К началу Берлинской операции грудь 22-летнего младшего лейтенанта украшали несколько боевых орденов и медалей. Тогда он командовал взводом, прославившимся своими смелыми, решительными действиями. Под Зееловом и Людвигслустом, Мюнхебергом и Элизенхофом, Эггерсдорфом и Уленхорстом — везде автоматчики младшего лейтенанта Георгия Гогишвили первыми шли в атаку, расчищая путь танкам и прикрывая их.

Когда в самом начале боя за Карлсхорст был ранен командир роты, его заменил комсорг батальона Г. И. Гогишвили. И бойцы вновь пошли вперед, поклявшись водрузить Знамя Победы а над этой окраиной Берлина. В тот день рота уничтожила десятки фаустников, затаившихся в засадах, гранатами вывела из строя два вражеских самоходных орудия и зенитную установку. В самый разгар боя Гогишвили и Краминов — радист танкового батальона, с которым взаимодействовала рота, взобрались на самое высокое здание Карлсхорста и укрепили над ним Красное знамя.

На следующий день заместитель командира корпуса по политчасти генерал-майор танковых войск И. М. Соколов сообщал в политотдел 1-й танковой армии:

«Начальнику политотдела тов. Журавлеву.

Доношу, что 23. 4. 45 г. в 16. 00 в пригороде Карлсхорст на авторембазе № 59 было водружено Красное знамя 40-й гвардейской танковой бригады. Водрузили знамя комсорг моторизованного батальона автоматчиков гвардии лейтенант Гогишвили и радист 1-го танкового батальона гвардии старшина Краминов.

Соколов.

24.4.45 г. 18.35» {198}.

Плечом к плечу с танкистами сражался 399-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк под командованием подполковника Д. Б. Кобрина. Эта прославленная часть, сражаясь в годы Великой Отечественной войны в составе 11-го гвардейского танкового корпуса, была награждена за боевые успехи и массовый героизм ее воинов орденом Ленина и орденом Красного Знамени. Полк [347] носил почетное наименование «Проскуровский». С величайшей отвагой и мастерством действовал он и в Берлинской операции.

Экипажи его мощных ИСУ-152 и ИСУ-122 надежно прикрывали танкистов и вместе с ними громили врага. Так, только экипаж установки лейтенанта И. С. Скибы в дни, предшествовавшие выходу к Шпрее в районе Карлсхорста, уничтожил 4 фашистских танка и самоходных орудия, 7 полевых орудий, две автомашины и до 140 солдат и офицеров противника. Даже будучи ранен в голову, лейтенант Скиба не покинул поля боя. Врачу, который хотел отправить его в медсанбат, он заявил:

— Пока бьется сердце в моей груди не оставлю установку, буду биться до полного разгрома врага.

Так самоотверженно сражался весь личный состав полка.

Экипаж другой установки, где командиром орудия был старшина А. К. Садыков, с первого дня операции действовал в составе передового отряда корпуса. В тяжелых боях на подступах к Шпрее он уничтожил до 40 гитлеровцев, 2 танка, 4 противотанковых орудия и 3 автомашины. При этом установка не получила ни одного повреждения, что являлось результатом замечательного воинского мастерства ее экипажа, а также высокой технической выучки. Вообще постоянная боевая готовность материальной части была нерушимым законом во всех подразделениях полка, как и других частей корпуса.

Итак, к исходу 23 апреля после упорных двухдневных боев соединения и части 11-го гвардейского танкового корпуса вышли к Шпрее в районе Карлсхорста. Справа и слева успешно наступали [348] 11-й танковый и 8-й гвардейский механизированный корпуса. Севернее обходила Берлин 2-я гвардейская танковая армия.

Вместе с ними и за ними шли общевойсковые армии. Тысячи танков и орудий, сотни тысяч воинов Красной Армии неудержимой лавиной надвинулись на фашистскую столицу. Ни днем, ни ночью не умолкала артиллерийская канонада, с воздуха врага громила советская авиация.

Противник непрерывно вводил в бой резервы. Как известно, войска, оборонявшиеся к востоку от Берлина, только в первые дни операции 1-го Белорусского фронта были усилены 7 дивизиями, 2 танкоистребительными бригадами и более чем 30 отдельными батальонами {199}. Но не было такой силы, которая смогла бы сдержать могучий натиск Красной Армии, несшей на своих знаменах освобождение человечества от фашизма. И не было меры доблести и героизма советских войск, успешно преодолевших преграды на пути к Берлину, окруживших его со всех сторон и теперь готовившихся нанести решающие удары по последнему оплоту гитлеровского рейха.

В штурме Берлина предстояло участвовать и 11-му гвардейскому танковому корпусу. Такое изменение его первоначальной задачи, предусматривавшей обход города с юга, было связано с особенностями развития обстановки.

Но сначала — несколько дополнений к итогам боевых действий корпуса за первые восемь дней наступления войск 1-го Белорусского фронта на Берлин.

Прежде всего нужно отметить, что он, как и вся 1-я гвардейская танковая армия, действовал на направлении, где противник оказывал наиболее сильное сопротивление. Это подтверждается и оценкой обстановки, данной командующим фронтом{200}. К тому же корпус неизменно наступал впереди стрелковых войск или, взаимодействуя с ними, обеспечивал их продвижение вперед. Таким образом, он на своем направлении словно тараном пробивал путь к Берлину. А, как известно, на этом пути, кроме Зееловский оборонительной полосы, гитлеровцами были созданы еще три — внешняя заградительная зона, внешний и внутренний обводы. Причем все они, по существу, сливались в одну сплошную, растянувшуюся на многие десятки километров в глубину, мощную оборонительную полосу.

Выход корпуса 23 апреля к Шпрее в районе Карлсхорста означал, что преодолены не только внешний, но и внутренний оборонительные обводы. Однако и этим не исчерпывался успех наших войск на данном направлении.

Следует напомнить, что оборонявшиеся здесь, а также южнее войска вражеской 9-й армии, терпя поражение на подступах к Берлину и отступая с упорными боями, стремились отойти в пределы города с целью усиления его обороны. Если учесть, что эта юго-восточная группировка 9-й армии насчитывала до 200 тыс. солдат и [349] офицеров и имела на вооружении большое число танков и артиллерии, то легко представить, насколько ее отход в пределы Берлина усложнил бы задачу наших войск по овладению столицей фашистской Германии.

Поэтому в планах Советского командования важное место занимали мероприятия по отсечению и разгрому этой группировки совместным ударом части сил левого крыла 1-го Белорусского и правого крыла 1-го Украинского фронтов.

Задача была успешно выполнена. «Введенная из резерва фронта, — писал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, — 3-я армия генерала А. В. Горбатова, развивая наступление вдоль канала Одер — Шпрее и используя успех 1-й гвардейской танковой армии, быстро вышла в район Кенигвустерхаузен. Отсюда, резко повернув на юг и юго-восток, она нанесла удар на Тойпитц и 25 апреля соединилась с частями правого крыла войск 1-го Украинского фронта, наступавшими в северо-западном направлении. Плотно сомкнулось кольцо окружения вражеской группировки юго-восточнее Берлина в районе Вендиш — Бухгольц» {201}.

Маршал Жуков отмечал также: «Следует подчеркнуть значительную роль 1-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта, которая, выйдя на юго-восточную окраину Берлина, отрезала пути отхода 9-й армии в Берлин. Это облегчило дальнейшую борьбу в самом городе» {202}.

Большой вклад в осуществление этой задачи внесли воины 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й гвардейской танковой армии. Их прорыв в Уленхорст и Карлсхорст, как и выход действовавшего левее 8-го гвардейского механизированного корпуса в район Кепеника, позволил командованию фронта ввести на этом направлении 3-ю армию генерала А. В. Горбатова и ее силами во взаимодействии с войсками 1-го Украинского фронта осуществить окружение 200-тысячной вражеской группировки юго-восточнее Берлина.

Это облегчило нашим войскам, в том числе и 11-му гвардейскому танковому корпусу, задачу разгрома противника внутри города.

* * *

Тем не менее эта задача оставалась достаточно сложной и трудной. Мощные оборонительные обводы, прорванные соединениями и частями корпуса, оказались лишь «цветочками» по сравнению с обороной внутри города. Гитлеровцы создали в Берлине 9 секторов обороны, насчитывавших до 400 железобетонных дотов, многие из которых имели стены толщиной до 2,5 м и перекрытия высотой до 3 м. Это были настоящие крепости, вмещавшие гарнизоны численностью до тысячи солдат и офицеров. Многочисленные зенитные батареи, расположенные на крышах прилегающих зданий, защищали их от бомбардировок. Да и сами эти здания, как и множество других строений, были превращены в опорные пункты с десятками огневых [350] точек в каждом. Много танков и орудий стояло наготове в укрытиях на всех улицах, перекрытых к тому же тяжелыми баррикадами.

Таков далеко не полный перечень всего, что стояло на пути наших войск в Берлине. Но советские воины были полны решимости сломить любые преграды, чтобы довершить окончательный разгром противника в его логове, увенчать великой Победой свою почти четырехлетнюю борьбу с злейшим врагом человечества — фашизмом. Эти мысли и чувства владели и воинами 11-го гвардейского танкового корпуса.

Вдохновляющим явился и прозвучавший по радио приказ Верховного Главнокомандующего от 23 апреля 1945 г., в котором личному составу корпуса, как и другим соединениям, объявлялась благодарность за прорыв вражеской обороны и успешное наступление на Берлин. Содержание приказа передавалось из уст в уста. В частях и подразделениях состоялись короткие митинги, на которых воины корпуса заявили, что вместе со всей Красной Армией довершат разгром гитлеровской Германии.

В этот же вечер они с радостью узнали, что дальнейшая задача корпуса — наступать не в обход Берлина, а в направлении его центральной части.

Выше уже упоминалось о таком изменении первоначально поставленной задачи. Оно было вызвано тем, что командованием фронта с целью «всемерно ускорить разгром обороны противника в самом Берлине было решено 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии бросить вместе с 8-й гвардейской, 5-й ударной, 3-й ударной и 47-й армиями в бой за город. Мощным огнем артиллерии, ударами [351] авиации и танковой лавиной они должны были быстро подавить вражескую оборону в Берлине» {203}.

В ночь на 24 апреля командование 1-й гвардейской танковой армии приказало 11-му гвардейскому танковому корпусу форсировать Шпрее на участке Карлсхорст — Шеневейде и, нанеся удар в направлении Трептова, выйти главными силами в район Герлитцкого вокзала.

Условия форсирования Шпрее на указанном участке были крайне неблагоприятны. И дело не только в том, что река здесь течет в крутых берегах, высота которых достигает 7 м. Трудности дополнялись наличием многочисленных каналов на намеченном для удара направлении. Они и послужили врагу основой для создания мощного противотанкового района, насыщенного большим количеством артиллерии. В этом отношении более благоприятным для форсирования явился участок реки, расположенный левее, в районе Кепеника, что и использовали с успехом части соседнего 8-го гвардейского механизированного корпуса. Вероятно, было бы целесообразно сразу повернуть на их маршрут и бригады 11-го гвардейского танкового корпуса. Однако резкое различие в условиях на том и другом участках выявилось лишь в середине дня 24 апреля уже в ходе боев за переправы.

Предшествующей же ночью обстановка на участке 11-го гвардейского танкового корпуса не представлялась столь неблагоприятной. Поэтому полковник А. X. Бабаджанян принял решение немедленно начать форсирование Шпрее силами 27-й гвардейской мотострелковой бригады, с тем чтобы захватом плацдарма на противоположном берегу она обеспечила переправу танковых бригад и корпусных частей.

Воины бригады полковника К. К. Федоровича быстро подготовили подручные средства и начали форсирование.

Первым под прикрытием ночной темноты переправился 3-й мотострелковый батальон под командованием майора М. С. Безматерных с противотанковой батареей лейтенанта А. Н. Азарова. Противник обнаружил наших воинов, когда они уже преодолели реку, и обрушил на них сильный огонь артиллерии и минометов. У самого берега гвардейцев встретили пулеметные и автоматные очереди. Но враг спохватился поздно. Выскочив на берег, мотострелки с ходу вступили в бой. Их поддержали артиллеристы, в считанные минуты развернувшие свои пушки. Шаг за шагом батальон оттеснял гитлеровцев от берега, очищал от них дом за домом. Тем временем враг перешел в контратаку. При отражении ее воины батальона проявили высокое мужество и стойкость.

С особым упорством пытались гитлеровцы прорваться к батарее лейтенанта А. Н. Азарова. На ее огневые позиции наступали две роты пехоты с пятью танками и артиллерией. В ожесточенном бою им удалось вывести из строя нескольких наших артиллеристов, в том число двух командиров взводов. Лейтенанту Азарову пришлось непрерывно [352] переходить от орудия к орудию, ставя задачи расчетам, а нередко и самому вести огонь.

Воодушевленный своим командиром личный состав батареи геройски отразил натиск врага, уничтожив до 200 гитлеровских солдат и офицеров, 1 танк, 2 орудия и 12 пулеметов. Разгром контратакующих довершили мотострелковые подразделения, выдвинутые сюда майором М. С. Безматерных. Их действиями здесь руководил заместитель командира батальона по политчасти старший лейтенант А. Д. Сейранян. За стойкость и отвагу командование наградило весь личный состав батареи и многих автоматчиков орденами и медалями. Лейтенанту А. Н. Азарову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вскоре к батальону присоединились остальные подразделения 27-й гвардейской мотострелковой бригады. К утру она полностью переправилась через Шпрее.

Очистив от противника часть Трептов-парка, бригада продолжала тяжелый бой с яростно оборонявшимся врагом. Во второй половине дня левее, в район Нидергденевейде, начали подходить части 8-го гвардейского механизированного корпуса, переправившиеся через Шпрее у Кепеника, что несколько ослабило сопротивление, оказываемое гитлеровскими войсками 27-й гвардейской мотострелковой бригаде. Нанеся новый удар, она прорвалась к железной дороге западнее Трептов-парка, где и заняла оборону в ожидании подхода главных сил 11-го гвардейского танкового корпуса.

Однако затяжной характер боя за плацдарм еще более осложнил задачу переправы танков и самоходной артиллерии. В середине дня, когда подошедшие к Шпрее понтонные батальоны изготовили паром, противоположный берег не был еще очищен от вражеских войск. Поэтому противнику удалось выдвинуть орудия на прямую наводку и потопить паром. Таким образом, переправа танковых бригад на участке Карлсхорст — Шеневейде грозила затянуться надолго.

В то же время окончательно определились преимущества района Кепеника, где, как уже сказано, части 8-го гвардейского механизированного корпуса успешно преодолели Шпрее.

Поэтому туда же были повернуты и главные силы 11-го гвардейского танкового корпуса. Они стремительно выдвинулись в район Кепеника. Первой уже в 16 часов переправилась через Шпрее 45-я гвардейская танковая бригада, а вслед за ней и остальные. Наступая далее справа от 8-го гвардейского механизированного корпуса, танкисты нанесли удар на Трептов-парк и во взаимодействии с 27-й гвардейской мотострелковой бригадой к исходу дня овладели им.

К тому времени в каждой бригаде были сформированы штурмовые отряды. По указанию Военного совета фронта одни из них предназначались для дневных действий, другие — для ночных. Это имело целью обеспечить круглосуточное ведение уличных боев в Берлине. В состав каждого штурмового отряда включались танковая рота, батарея самоходных установок, а также противотанковые орудия, подразделения разведчиков, автоматчиков и саперов. Создавались [353] также штурмовые группы, имевшие меньший состав — до 5 танков и 50 автоматчиков, поддерживаемых артиллерией.

Характерной особенностью этих отрядов и групп являлось то, что их состав в основном был укомплектован коммунистами и комсомольцами. И это не удивительно, ибо партийные и комсомольские организации объединяли примерно две трети воинов соединений и частей корпуса. В ходе боев их ряды быстро росли. Вдохновляющий пример политработников, всех коммунистов в борьбе с врагом, их огромная организующая роль, бесстрашие и готовность к самопожертвованию во имя Победы были образцом для всех солдат и офицеров. Это усиливало тягу к вступлению в великую партию Ленина. Вот почему ко времени выхода на окраину Берлина перед последним, решительным штурмом ряды партийных организаций частей корпуса, несмотря на потери, понесенные в предшествующих боях, выросли почти втрое по сравнению с их первоначальным составом.

В организацию действенной партийно-политической работы много труда и настойчивости вложили заместитель командира корпуса по политчасти генерал-майор танковых войск И. М. Соколов, работники политотдела подполковник В. П. Курбатов, капитан М. П. Белобородов, редакция корпусной газеты «За нашу Родину» во главе с редактором майором С. В. Коробочкой. Направляя деятельность политаппарата частей, партийных и комсомольских организаций на точное и своевременное выполнение боевых задач, они передавали им свой большой опыт воспитательной работы. В дни боев в Берлине они почти непрерывно находились в бригадах и полках: помогая командирам и политработникам в расстановке коммунистов и комсомольцев на решающих участках, в укреплении наступательного порыва воинов.

Командиры и штабы бригад умело организовали действия штурмовых отрядов. Каждый из них получил свои объекты атаки и конкретную задачу. Взаимодействие между ними осуществлялось командирами танковых батальонов и частей усиления, находившимися непосредственно в боевых порядках. Благодаря этому штурмовые отряды с первого же дня успешно выполняли поставленные задачи.

Вот два примера, относящиеся к боевым действиям штурмовых отрядов и групп 40-й гвардейской танковой бригады подполковника М. А. Смирнова во второй половине дня 24 апреля и в ночь на 25 апреля.

Штурмовая группа под командованием коммуниста старшего лейтенанта А. К. Назаренко после переправы через Шпрее с ходу вступила в бой в районе Трептов-парка. Автоматчики, следуя за разведчиками, выбивали противника из домов, превращенных в огневые точки, и тем самым расчищали путь танкам и самоходным установкам. Одновременно разведчики вывели саперов к каналу и совместно с ними захватили и разминировали мост. В результате штурмовая группа, выбив врага из 12 пригородных кварталов, к ночи ворвалась на прилегающие к ним улицы Берлина. При этом ею были уничтожены [354] сотни гитлеровских солдат и офицеров, три танка и восемь артиллерийских орудий.

Смело и инициативно действовала также штурмовая группа капитана А. Я. Власова. Наступая через Кельнишехайде, она в числе первых вступила на южную окраину Берлина, захватила расположенную здесь железнодорожную станцию и бронепоезд, прикрывавший подступы к городу с юга.

Очень важную роль в действиях штурмовых отрядов и групп играли отважные разведчики. Так, именно они помогли группе капитана А. Я. Власова успешно выполнить задачу в районе железнодорожной станции. При подходе к ней наши подразделения были встречены ураганным артиллерийско-минометным огнем. Наступающим пришлось остановиться. Чтобы подавить вражескую артиллерию, нужно было предварительно установить ее местоположение. Выполнить эту рискованную задачу, требовавшую огромного самообладания и бесстрашия, взялось отделение разведчиков во главе с сержантом Н. А. Прижимовым, не раз отличавшимся в предшествующих боях.

Ползком, от дома к дому, пробирались смельчаки к станции. Вскоре они уже смогли увидеть, что огонь вел вражеский бронепоезд, причем он оказался на довольном близком расстоянии от нашей залегшей пехоты. Быстро оценив обстановку, сержант Прижимов подал автоматчикам заранее условленный сигнал и первый бросился вперед во главе своих разведчиков.

Внезапный удар, который танки поддержали сначала с места огнем своих пушек, а затем атакой, привел противника в замешательство. Воспользовавшись этим, штурмовая группа ворвалась на станцию. Тем временем разведчики во главе с Н. А. Прижимовым, обойдя бронепоезд, гранатами пробили себе путь на одну из его площадок. Уничтожив четырех фашистских офицеров и шесть солдат и захватив их орудие, они открыли из него огонь по оборонявшейся вражеской пехоте.

В результате хорошо согласованных действий всех подразделений штурмовой группы станция и бронепоезд были захвачены почти без потерь. Продолжая наступление уже в пределах Берлина, группа капитана А. Я. Власова в течение ночи овладела 18 кварталами города.

Успешно наступали и другие штурмовые отряды и группы корпуса. К утру 25 апреля все его соединения и части сражались на улицах юго-восточной окраины фашистской столицы.

Пошла последняя неделя боев в Берлине. Конечно, штурмовавшие его советские воины еще не знали, когда именно взовьется над рейхстагом Знамя Победы. Однако приближение конца гитлеровского рейха чувствовалось во всем. Основные данные информации об обстановке, поступавшей из штабов фронта и армии, через командиров и политработников корпуса, бригад, батальонов, молниеносно передавались в роты, батареи, становились известны каждому бойцу. Поэтому уже утром 25 апреля воины корпуса знали, что накануне войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились [355] западнее Берлина и тем самым не только полностью окружили оборонявшую его группировку противника, но и рассекли ее на две части.

Добить смертельно раненного фашистского зверя — такова была теперь задача советских войск. В осуществление ее внес свой вклад и 11-й гвардейский танковый корпус.

Да, враг агонизировал. Но чем ближе была его гибель, тем ожесточеннее, с отчаянием обреченного он оборонялся.

Резко возросшее сопротивление части корпуса почувствовали, когда, выполняя поставленную командованием армии задачу, с утра 25 апреля они нанесли удар в направлении Потсдамского вокзала. Почти все ведущие к нему улицы были перегорожены валами из нескольких рядов толстых бревен с промежутками, засыпанными землей, или баррикадами из наваленных один на другой трамвайных вагонов, автобусов, груд камня. Эти преграды прикрывались частями регулярных войск и командами фаустников, которые вели огонь из окон каждого здания.

Обстановка осложнялась и тем, что противник, лавируя между домами, нередко стремился контратаковать наши наступающие части с тыла. Для срыва таких попыток приходилось у каждого перекрестка выставлять танковый заслон с группой автоматчиков.

Обнаружилось также, что подвальные помещения многих зданий соединены бетонированными подземными переходами, позволявшими врагу скрытно маневрировать силами. Поэтому по приказанию командира корпуса такие переходы до полного очищения того или иного квартала от противника занимали специально выделенные заградительные группы. Наконец, во многих случаях губительный огонь, ведущийся из зданий, приводил к тому, что сломить сопротивление удавалось лишь после уничтожения этих опорных пунктов.

Все это превратило наступление частей корпуса, как, разумеется, и всех советских войск, штурмовавших Берлин, в медленное «прогрызание» сплошных оборонительных позиций.

Какое мужество, сколько невиданной отваги проявили в этих тяжелых боях танкисты, артиллеристы, автоматчики, все воины корпуса! Впервые им довелось участвовать в штурме огромного города. [356]

И тем не менее они с честью выполняли поставленные задачи и неуклонно продвигались вперед, сметая со своего пути сопротивляющихся или обходя их наиболее мощные оборонительные сооружения.

Обходной маневр также замедлял продвижение. Тем более что его необходимость выявлялась лишь в ходе боя. Так было и 25 апреля. При наступлении к Потсдамскому вокзалу частям корпуса потребовалось преодолеть два канала. К одному из них устремилась 40-я гвардейская танковая бригада. Она продвигалась двумя отрядами — правофланговым по Трептоверштрассе и левофланговым по Вильдебрухштрассе. Первый из них вскоре вынужден был остановиться перед громадным завалом, перегородившим всю улицу. Второй оказался в лучших условиях и, быстро выйдя к каналу, начал переправу.

Командир бригады подполковник М. А. Смирнов с полным основанием решил, что лучше перегруппировать туда же и правофланговый отряд, чем вступать в затяжной бой у завала. Благодаря этому бригада всеми силами вскоре переправилась через канал и, вновь разделившись на отряды, продолжала наступление через Блюхер-плац и далее по Йоркштрассе.

Развивая успех 40-й гвардейской танковой бригады, командир корпуса полковник А. X. Бабаджанян повернул на ее маршрут я остальные бригады. Это позволило ускорить их наступление.

Разумеется, и на этом направлении части продвигались с тяжелыми боями. Так, 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова выдвигалась на новый маршрут, преодолевая упорное сопротивление противника. При этом особо отличились танковые роты старших лейтенантов И. В. Белоусько и Е. Г. Акиняева, двигавшиеся по параллельным улицам. Умело взаимодействуя с автоматчиками, они огнем своих танковых пушек расчищали дорогу остальным подразделениям бригады.

Непрерывные бои вели и другие бригады. Корпусу противостояли части эсэсовской дивизии «Шарлоттен», имевшие на вооружении до 20 «тигров», а также охранные части и батальоны «фольксштурма». Последние в основном состояли из подростков, которые в большинстве сражались лишь до тех пор, пока оставались целы их вожаки из «гитлерюгенда». Зато эсэсовские части, укомплектованные отъявленными головорезами, которым нечего было терять, так как они знали, что придется ответить за свои преступления, оборонялись с крайним упорством.

Их сопротивление решительно подавлялось, но ожесточенный характер боев обусловил немалые потери и в наших частях. Каждая улица, каждый квартал отвоевывались ценою крови советских воинов. Особенно велики были потери в составе командиров и политработников, увлекавших воинов в бой личным примером. И нередко их поражали первые пули врага.

Так, 25 апреля в бою на Везерштрассе был тяжело ранен в обе ноги начальник политотдела 44-й гвардейской танковой бригады подполковник В. Т. Помазнев. Безудержно храбрый, он умел сочетать [357] высокую требовательность с чутким отношением к нуждам и запросам личного состава в суровых фронтовых условиях, что создало ему большой авторитет среди воинов. Несмотря на тяжелое ранение, он отказался эвакуироваться в тыловой госпиталь. Так поступил и командир бригады дважды Герой Советского Союза полковник И. И. Гусаковский, который был ранен на следующий день. Почти одновременно пал в бою майор Н. Е. Золин, временно исполнявший обязанности начальника политотдела бригады после ранения В. Т. Помазнева.

В последующие дни части корпуса продолжали вести тяжелые, кровопролитные бои. Очищая квартал за кварталом от противника, они безостановочно наступали вплоть до полудня 27 апреля. К этому времени 40-я гвардейская танковая бригада полковника М. А. Смирнова вышла на Йоркштрассе, 44-я, которую теперь временно возглавлял заместитель ее командира подполковник Е. Я. Стысин, — на Алианессештрассе, 45-я полковника Н. В. Моргунова — на Бонштрассе. Батальоны 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковника К. К. Федоровича действовали совместно с танкистами.

* * *

Во второй половине дня 27 апреля корпусу была поставлена новая задача. Чтобы получить представление о ее характере, следует иметь в виду, что к тому времени советские войска со всех сторон успешно наступали к центру Берлина. Быстрее других продвигалась 5-я ударная армия Героя Советского Союза генерал-полковника Н. Э. Берзарина, действовавшая в направлении Александерплаца и имперской канцелярии, под которой в бункере сидели Гитлер и его [358] ближайшее окружение. Ей в эти дни из 1-й гвардейской танковой армии был передан 11-й танковый корпус генерала И. И. Ющука. Одновременно 3-я ударная армия все ближе подходила к рейхстагу. В том же направлении, на центральный сектор обороны Берлина, наносили удары 8-я гвардейская, а также 1-я и 2-я гвардейские танковые армии.

Все они, естественно, имели одну задачу: сломить сопротивление противника и довершить его разгром в центре города, водрузив над рейхстагом Знамя Победы. Отдав такой приказ, командование фронта, несомненно, исходило из того, что осуществить его удастся тем, кто раньше прорвется к цели. Что же касается участвовавших в штурме армий, то они выделили для наступления к районам имперской канцелярии свои лучшие соединения.

В 1-й гвардейской танковой армии эта высокая честь выпала 11-му гвардейскому танковому корпусу, которому была поставлена задача после овладения Ангальтским и Потсдамским вокзалами нанести удар в направлении рейхстага и овладеть им{204}. Несколько забегая вперед, отмечу, что хотя корпусу, как и соединениям 5-й ударной, 8-й гвардейской и 2-й гвардейской танковой армий, не удалось прорваться туда первым, тем не менее его героические действия на этом направлении в немалой степени способствовали выполнению данной задачи войсками 3-й ударной армии.

Нечего и говорить, с каким громадным подъемом приступил весь личный состав корпуса к выполнению приказа. Каждому хотелось своими руками водрузить над рейхстагом Знамя Победы, все воины корпуса были готовы сражаться, не жалея крови и самой жизни.

По решению полковника А. X. Бабаджаняна 40, 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады должны были продвигаться через железнодорожное полотно на север, к центру города, по параллельным маршрутам. Впереди них было приказано наступать 27-й гвардейской мотострелковой бригаде. Ее батальонам предстояло первыми форсировать пересекавший путь корпуса канал Ландвер и, захватив плацдарм на его северном берегу, в районе Линкштрассе, обеспечить переправу танковых и артиллерийских частей.

Однако выполнение задачи застопорилось с самого начала. Застопорилось в буквальном смысле, так как 40-я и 45-я гвардейские танковые бригады, выйдя к железнодорожному полотну, не смогли продолжать движение из-за большого скопления здесь танков и автомашин соседних соединений. Что касается 44-й гвардейской танковой бригады, то она, наступая по параллельному маршруту, встретила в районе Меккернштрассе сильное огневое сопротивление и вступила в бой с противником, длившийся до ночи. Здесь вместе с танкистами сражались 1-й и 2-й батальоны мотострелковой бригады. Пробиться же через железную дорогу и форсировать канал удалось лишь ее 3-му батальону.

Возобновить наступление части корпуса смогли только утром 28 апреля. Вскоре они вышли к каналу Ландвер. [359]

Более благоприятными поначалу были условия на участке 44-й гвардейской танковой бригады, у Блюхерплац. Переправившись через канал, она начала продвигаться по Садрландштрассе, однако наткнулась на сплошные завалы и минные поля. По приказанию командира корпуса бригада возвратилась на Блюхерплац и затем несколько восточнее вновь переправилась через Ландвер. Вслед за ней здесь же преодолела канал 45-я гвардейская бригада. Теперь она двинулась по Садрландштрассе, медленно, шаг за шагом ломая сопротивление противника.

44-я же бригада наступала по Альтякобштрассе, а также по соседним Ланденштрассе, Вильгельмштрассе. К исходу дня ей удалось овладеть семью кварталами и достичь перекрестка Вильгельмштрассе и Хадеманштрассе.

Ночью, в разгар боев, в штабе корпуса был получен приказ командующего 1-й гвардейской танковой армией, в котором говорилось, что на 29 апреля назначен общий штурм берлинской группировки, засевшей в районе парка Тиргартен и в кварталах северо-восточнее и юго-восточнее. 11-му гвардейскому танковому корпусу с прежними частями усиления ставилась задача очистить от противника парк Тиргартен.

Садрландштрассе, по которой с тяжелыми боями продвигалась 45-я гвардейская танковая бригада с частью сил 27-й гвардейской мотострелковой, как раз и вела к Тиргартену. Поэтому еще до рассвета сюда же была перегруппирована и 44-я гвардейская танковая бригада. Выполняя приказ, главные силы корпуса в 12 часов [360] 30 минут 29 апреля после получасовой артиллерийской подготовки перешли в наступление. Ломая исключительно упорное сопротивление врага и отвоевывая каждый дом, они в течение дня продвинулись из конца в конец по Садрландштрассе.

Таким образом, к исходу 29 апреля части корпуса почти вплотную приблизились с юго-запада к зданию имперской канцелярии. Но пробиться к нему не смогли из-за сильного огня вражеской артиллерии и многочисленных команд фаустников.

Наступила ночь, но бой не утихал. Впереди в отблесках взрывов виднелась громада имперской канцелярии. Казалось, еще одно усилие — и части 11-го гвардейского танкового корпуса прорвутся к этому зловещему зданию, неся с собой возмездие зарывшемуся в землю кровавому маньяку. Ради этого самоотверженно сражались воины корпуса в ту ночь. Их наступательный порыв не смогли ослабить ни огромное напряжение многодневных боев, ни ожесточенное сопротивление врага.

Но на рассвете 30 апреля, когда до имперской канцелярии оставались две-три сотни метров, последовал приказ прекратить атаки на этом направлении. Дело в том, что 3-я и 5-я ударные армии, наступавшие с севера и северо-запада, навстречу 8-й гвардейской я 1-й гвардейской танковой армиям, к тому времени также вышли к центру города. Войска первой из них, захватив уцелевший мост Мольтке, переправились через Шпрее и вели бои уже на подступах к рейхстагу, войска второй подходили к имперской канцелярии. Таким образом, наши части, атакующие эти районы с разных сторон, оказались в непосредственной близости одна от другой. При таких условиях немудрено было попасть под обстрел своих войск. В то же время в городе оставались еще и другие очаги сопротивления противника.

Вследствие этого командование фронта приняло решение продолжать атаки в районах рейхстага и имперской канцелярии силами общевойсковых армий, а 1-ю гвардейскую танковую повернуть на северо-запад. И вот на рассвете 30 мая 11-му гвардейскому танковому корпусу было приказано вывести части из боя. Распоряжение командарма гласило: «К 8 часам 30 апреля корпус сосредоточить в парке Генриха V в готовности к нанесению удара на север и северо-запад...»{205}.

Конечно, воинов корпуса не обрадовала необходимость отказаться от овладения имперской канцелярией. Но решение о его переброске на другое направление диктовалось условиями сложившейся обстановки, а также тем, что для штурма крупных зданий целесообразнее было использовать общевойсковые армии с их мощной артиллерией. Это и объяснили воинам командиры и политработники, проводя в тот день беседы во всех частях и подразделениях корпуса.

Что ж, на войне, как на войне. Тем более что главное — и это [361] понимал каждый советский воин — заключалось не в том, какая именно часть возьмет рейхстаг или имперскую канцелярию, а в том, что в любом случае овладение ими явится общим успехом войск, штурмующих Берлин, венцом великой Победы всего советского народа и его Красной Армии. И личный состав корпуса с неослабевающим воодушевлением приступил к выполнению новой задачи. А несколько часов спустя, когда бригады, сдав свои боевые участки войскам 8-й гвардейской армии, сосредоточились в парке Генриха V, произошло знаменательное событие, вызвавшее новый политический подъем среди бойцов и командиров.

Они узнали о нем из нижеследующего документа, переданного по радио и зачитанного во всех частях и подразделениях:

«Приказ войскам 1-го Белорусского фронта

30 апреля 1945 г.

№ 0102

Действующая армия

Район рейхстага в городе Берлине обороняли отборные части СС. Для усиления обороны этого района противник в ночь на 28 апреля 1945 года выбросил на парашютах батальон морской пехоты. Противник в районе рейхстага оказывал ожесточенное сопротивление нашим наступающим войскам, превратив каждое здание, лестницу, комнату, подвал в опорные пункты и очаги обороны. Бои внутри главного здания рейхстага переходили в неоднократные рукопашные схватки.

Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова, продолжая наступление, сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня 30 апреля 1945 года в 14 часов 25 минут подняли над ним наш Советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й стрелковый корпус генерал-майора Переверткина и его дивизии: 171-я стрелковая дивизия полковника Негода и 150-я стрелковая дивизия генерал-майора Шатилова.

Личному составу 171-й и 150-й стрелковых дивизий и командиру 79-го стрелкового корпуса генералу Переверткину объявляю благодарность. Военному совету 3-й ударной армии наиболее отличившихся в боях за рейхстаг бойцов, сержантов, офицеров и генералов представить к правительственным наградам.

Близится час окончательной победы над врагом. Наш советский флаг уже развевается над главным зданием рейхстага в центре города Берлина.

Товарищи бойцы, сержанты, офицеры и генералы 1-го Белорусского франта, вперед на врага! Последним стремительным ударом добьем фашистского зверя в его логове и ускорим приближение часа окончательной, полной победы над фашистской Германией.

Приказ объявить во всех ротах, эскадронах и батареях войск фронта.

Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Жуков

Член Военного совета фронта генерал-лейтенант Телегин

Начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин»{206}.

События теперь развивались с нарастающей стремительностью. В этом отношении особенно примечательными были последние два дня боев в Берлине. 30 апреля, страшась суда народов, покончил самоубийством Гитлер. Советскому командованию это стало известно в ночь на 1 мая от начальника немецко-фашистского генштаба [362] генерала Кребса, передавшего предложение начать переговоры о перемирии. Ему ответили, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции. Тогда он начал ссылаться на отсутствие у него соответствующих полномочий. Было ясно, что «наследники» Гитлера еще надеялись спасти и себя и фашистский режим в Германии. Поэтому Советское командование заявило им, что если безоговорочная капитуляция не последует до 10 часов 1 мая, то войска Красной Армии нанесут «удар такой силы, который навсегда отобьет у них охоту сопротивляться» {207}.

В назначенный час ответ не был получен. Поэтому 1 мая в 10 часов 40 минут советские войска нанесли мощный удар по уцелевшим опорным пунктам врага в центре города.

11-й гвардейский танковый корпус еще накануне вечером выдвинулся из парка Генриха V на подступы к Зоологическому саду. В соответствии с приказом штаба армии ему предстояло «ударом вдоль южного берега канала Ландвер... совместно с 8-м гвардейским механизированным корпусом уничтожить противника в Зоосаду. Одновременно частью сил форсировать канал Ландвер севернее и северо-восточнее Зоосада и обеспечить плацдарм для переправы главных сил корпуса. В последующем нанести удар в севере восточном направлении — по площади Гроссерштерн с задачей очистить от противника западную и юго-западную часть парка Тиргартен» {208}.

Это была последняя за период войны боевая задача, поставленная корпусу. Ее выполнением он отметил праздник 1 Мая.

В это утро перед возобновлением атаки во всех частях и подразделениях был зачитан первомайский приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Бурей восторга встретили воины слова приказа о том, что войска Красной Армии соединились на Эльбе с союзными англо-американскими армиями и завершают разгром врага в центре Берлина. Величие свершавшихся всемирно-исторических событий, гордость своим непосредственным участием в них и живое ощущение близящейся Победы — все это слилось в ликующем «ура», многократно звучавшем в тот день на берлинских улицах.

С новым порывом пошли в бой танкисты, автоматчики, артиллеристы. Впереди частей корпуса наступала 40-я гвардейская танковая бригада. Наступая по Айнештрассе и сломив сопротивление противника, она во второй половине дня достигла перекрестка этой улицы и Люцовштрассе. За ней с боями продвигались по соседним улицам остальные соединения и части.

К тому времени в корпусе в результате понесенных потерь оставалось мало танков. Особенно значительный урон в материальной части понесла 40-я гвардейская танковая бригада. У нее в строю было всего лишь 12 боевых машин. Поэтому командир корпуса приказал передать их 44-й гвардейской танковой бригаде, [363] а 40-ю вывел из боя и сосредоточил в очищенном от противника районе Курфюрстенштрассе. Теперь наступление продолжали две танковые и мотострелковая бригады с частями усиления. Правее в направлении Тиргартена продвигался 8-й гвардейский механизированный корпус.

45-я гвардейская танковая бригада с частью сил 27-й гвардейской мотострелковой весь день вела бои с упорно оборонявшимся врагом. К исходу 1 мая она обошла Зоологический сад и нанесла по нему удар со стороны ипподрома. Но и здесь все подходы оказались прикрыты валами из земли и бревен. Противник же, засевший в Зоосаду, продолжал вести огонь.

Тогда полковник Н. В. Моргунов приказал прорываться через каменную ограду. И вот в считанные минуты танки с разгона проломили ее ударами лобовой брони и неожиданно для фашистов оказались у них в тылу. Очевидная обреченность вынудила оборонявшихся здесь вражеских солдат и офицеров поднять белые флаги. После этого они начали большими группами сдаваться в плен.

Западной частью Тиргартена было приказано овладеть 44-й гвардейской танковой бригаде с двумя батальонами 27-й гвардейской мотострелковой. А для этого нужно было сначала вновь переправиться через канал Ландвер, теперь уже в районе восточнее Зоологического сада. Однако единственный уцелевший здесь мост прикрывали крупные силы противника. Завязался упорный бой. Враг был разгромлен, но, отходя, взорвал мост. Тут же к его восстановлению приступили саперы. Их прикрывали огнем своих орудий танки [364] и самоходные установки. Но, как ни спешили самоотверженно работавшие саперы, переправа была готова лишь к вечеру.

Ворвавшись в юго-западную часть Тиргартена, бригада с частями усиления продолжала вести бой почти до полуночи. Тесня противника, она к этому времени пересекла Лихтеналлее и здесь закрепилась, с тем чтобы с рассветом нанести новый удар.

Но он уже не потребовался. Было около двух часов ночи, когда штаб обороны Берлина по радио на немецком и русском языках объявил, что прекращает военные действия и высылает парламентеров. Вскоре сдался в плен начальник штаба обороны генерал Вейдлинг. Утром он приказал подчиненным ему войскам прекратить сопротивление. Что касается вражеской группировки в Тиргартене, окруженной со всех сторон советскими войсками, то она это сделала еще раньше. Уже на рассвете входившие в ее состав соединения и части начали высылать парламентеров, а затем группами по 100–200 человек сдавались в плен.

Поэтому частям 11-го гвардейского танкового корпуса в 6 часов утра 2 мая было приказано прекратить огонь. Спустя четыре часа они соединились с выдвинувшимися в центральную часть Тиргартена войсками 5-й ударной, 2-й и 3-й гвардейских танковых армий. Здесь на парковой площади Гроссерштерн, куда первыми вышли воины 11-го гвардейского танкового корпуса, водрузившие над ней красный флаг, стихийно возник митинг войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Воины-победители радостно обнимали и целовали друг друга, в воздух взлетали фуражки, пилотки. Неумолчно гремело и перекатывалось по площади могучее «ура!»

Берлин пал. Незабываемо волнующими были эти первые часы Победы. Умолк гром канонады. Осела пыль берлинских развалин. Вокруг стояла непривычная тишина. Сплошной вереницей тянулись по улицам колонны пленных. А из Москвы радио донесло в этот день салют столицы нашей Родины победителям.

За время Берлинской операции советские войска понесли немалые потери, но в десятки раз большим был урон, нанесенный противнику. Здесь были полностью разгромлены 93 вражеские дивизии, в том числе пехотных — 70, танковых — 12 и моторизованных — 11, а также большое число отдельных частей. Наши войска захватили [365] 480 тыс. пленных, 4,5 тыс. самолетов, 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий, 8,6 тыс. полевых орудий и минометов {209}.

Достойный вклад в этот победный итог внес и 11-й гвардейский танковый корпус. За период с 16 апреля по 2 мая 1945 г. его части уничтожили около 14 тыс. вражеских солдат и офицеров, свыше 180 танков и штурмовых орудий, 416 полевых орудий, 235 минометов и 1160 автомашин, сбили 35 самолетов, захватили более 6 тыс. пленных, много танков, 50 орудий и другое вооружение, 200 автомашин, 12 железнодорожных эшелонов и 30 складов с военным имуществом {210}.

* * *

Боевые действия 11-го гвардейского танкового корпуса в Берлинской операции показали высокое воинское мастерство его солдат, сержантов и офицеров, их беспредельную преданность социалистической Родине, Коммунистической партии. Действуя на кратчайшем, особенно сильно укрепленном направлении, они проявили мужество и отвагу, массовый героизм в борьбе за окончательный разгром врага. Части корпуса обеспечили успешный [366] прорыв оборонительных рубежей противника, способствуя тем самым быстрому продвижению наступавших вслед за ним соединений 8-й гвардейской армии. Столь же умело и храбро корпус действовал и непосредственно в Берлине, несмотря на чрезвычайно затруднительные для танкового соединения условия уличных боев в крупном городе.

За умелое руководство этими боевыми действиями, храбрость и отвагу, проявленные в многочисленных боях с фашистскими захватчиками, были награждены полководческими орденами и получили воинское звание генерал-майора танковых войск командир корпуса А. X. Бабаджанян, его заместитель П. А. Гаркуша, начальник штаба корпуса Н. Г. Веденичев, командующий артиллерией корпуса Г. Ф. Кузьмин и командиры бригад И. И. Гусаковский и Н. В. Моргунов.

Командование наградило орденами и медалями сотни воинов соединений и частей корпуса, представило к повышению званий командиров полков Д. Б. Кобрина, П. А. Мельникова, К. И. Осташова и И. М. Курлыкова, командира батальона И. А. Бирюкова, начальников политотделов 44-й и 45-й гвардейских танковых бригад В. Т. Помазнева и Г. А. Иофиса, заместителей командиров полков и батальонов по политчасти С. И. Пунда, И. А. Бондаренко, А. М. Лахно, Н. А. Чальяна, А. М. Медведева, И. В. Иванова, парторгов частей и подразделений В. В. Кунина, А. И. Ситникова, Г. П. Скрипачева, Ф. И. Лысенко, И. П. Петрова и Н. М. Пидченко, комсоргов М. В. Коноплева, С. З. Савицкого и многих других командиров и политработников.

Родина высоко оценила и боевые успехи корпуса в целом. Его личному составу, как и всем войскам 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, Верховный Главнокомандующий в своем приказе объявил благодарность. В числе соединений, которым в ознаменование Победы присваивались почетные наименования «Берлинских», был и 11-й гвардейский танковый корпус{211}. [367]