Через Днестр и Прут
После завершения разгрома окруженной группировки противника в районе Корсунь-Шевченковского корпус был выведен из оперативного подчинения 40-й армии. К этому времени его соединения и части оказались разбросанными на тех участках, где они действовали в предшествующих боях. Командованием 1-й танковой армии было приказано сосредоточить их в районе Ружина, в 30 км к востоку от Казатина, для подготовки к дальнейшим действиям. Но вскоре, 7 марта, последовало новое распоряжение — о передислокации войск дальше на запад, в район Изяслава, незадолго до этого освобожденного войсками правого крыла 1-го Украинского фронта.
Следует сказать, что в результате крупных наступательных операций, проведенных советскими войсками в течение зимы, была освобождена значительная часть Правобережной Украины. К началу марта 1944 г. линия фронта здесь проходила от Луцка к Дубно, Шепетовке и Оратову. Тяжелые поражения, нанесенные немецко-фашистским войскам, и неизмеримо возросшая мощь Красной Армии создавали условия для полного освобождения Правобережной Украины. Эту цель и предусматривало новое грандиозное наступление, готовившееся в соответствии с директивами Ставки.
В обстановке одержанных крупных успехов в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками торжественно отметила вся страна 26-ю годовщину Красной Армии. Радостным был этот праздник и для воинов нашего корпуса — ведь они с честью выполняли возложенные на них задачи.
Радовали вести и с других участков фронта, регулярно сообщаемые личному составу всех частей и подразделений. «Вперед на запад до полного разгрома врага» — таково было в эти дни главное содержание воспитательной работы, организованной командирами, политработниками и партийными организациями корпуса. Беседы в подразделениях проходили в обстановке всеобщей активности. Бывалые воины, уже научившиеся хорошо разбираться в боевых делах, понимали, что вот-вот начнутся новые наступательные [171] действия, и оживленно обсуждали возможные направления предстоявших ударов по врагу. Разумеется, всех особенно интересовало, на каком участке фронта будет теперь действовать наш корпус. А в том, что и нам доведется участвовать в новом наступлении, никто не сомневался. Гвардия должна первой громить врага — так думал каждый наш воин. И потому с огромным подъемом был встречен долгожданный приказ о передислокации в район Изяслава, в полосу боевых действий ударной группировки 1-го Украинского фронта.
В последние февральские и первые мартовские дни части корпуса приводили себя в порядок, принимали пополнение, восстанавливали поврежденную материальную часть. Начала прибывать и новая техника. Окончательно же мы доукомплектовались в новом районе сосредоточения. В этой сложной и кропотливой работе отлично проявил себя штаб корпуса, который теперь возглавлялся полковником Н. Г. Веденичевым. Он был в феврале назначен начальником штаба вместо убывшего по ранению полковника И. П. Ситникова. В командование же 40-й гвардейской танковой бригадой вступил подполковник И. А. Кошелев.
Всего за период доукомплектования нами было получено эшелонами около 100 танков. Конечно, для корпуса это немного. Невелико было и прибывшее пополнение. В результате бригады оказались не полностью укомплектованными. В 44-й гвардейской танковой, например, к началу боевых действий было вместе с восстановленными всего 36 танков, а ее батальон автоматчиков насчитывал лишь 124 воина. Так обстояло дело и в остальных соединениях.
Но и в таком составе корпус представлял собой грозную силу. И он это доказал в развернувшихся вскоре боях.
К 11 марта, когда мы прибыли в район Изяслава, войска 1-го Украинского фронта, которым теперь вместо тяжелораненого генерала армии Н. Ф. Ватутина командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в ходе наступления продвинулись на 100 км. Ударная группировка в составе 60-й и 1-й гвардейской общевойсковых, 4-й и 3-й гвардейской танковых вышла на рубеж Тернополь — Проскуров. На этом участке в последующие дни, до 19 марта, войска фронта отражали контрудар спешно выдвинутых резервов противника{110}.
В связи с задержкой наступления ударной группировки командование фронта усилило ее. Сломив сопротивление врага, 60-я и 1-я гвардейская армии 21 марта возобновили наступление. Оборона противника была прорвана. В тот же день в полосе 60-й армии была введена в бой и 1-я танковая армия. [172]
По приказу ее командования наш корпус еще 14 марта начал 100-километровый марш из Изяслава в исходный район Шилы — Хатки северо-восточнее Тернополя.
Нам опять не повезло с погодой. Весенняя распутица, естественно, еще больше, чем зимние оттепели, испортила дороги, поэтому грузовики застревали в грязи и их нередко приходилось вытаскивать на руках, предварительно разгрузив, а затем вновь нагрузив. Кроме того, противник в ходе отступления уничтожил здесь все мосты. Правда, наши войска, наступавшие впереди, построили новые, но они были временными, пригодными часто для движения лишь в одну сторону. Это создавало заторы.
Но и эти трудности были преодолены личным составом, охваченным огромным воодушевлением, стремлением поскорее выйти в исходный район и вступить в бой с врагом. На коротких привалах проводились краткие партийные и комсомольские собрания. Командиры, политработники разъясняли бойцам предстоящую задачу — завершить изгнание гитлеровцев из приделов Украины. Воины-агитаторы знакомили своих товарищей с последними событиями на фронтах, с письмами шефов — московских комсомольцев. Коллективно писались ответы, отражавшие высокий боевой дух гвардейцев, их готовность разгромить фашистские войска, уверенность в близкой победе.
В назначенный срок, к исходу 16 марта корпус занял исходный район и три дня спустя получил боевую задачу. Нам было приказано [173] во взаимодействии с войсками 60-й армии утром 21 марта прорвать оборону противника на участке Колочки Малы — Хмелисская и овладеть населенным пунктом Хоростков. Справа предстояло наступать 8-му гвардейскому мехкорпусу, слева — 10-му танковому корпусу 4-й танковой армии. К исходу второго дня нам предписывалось занять район Пробежна — Толстое. В дальнейшем корпусу надлежало быть готовым к выходу на Днестр, форсированию его и освобождению г. Черновцы{111}.
Но вступить в бой воинам корпуса пришлось уже 19 марта. Дело в том, что ко времени получения приведенного приказа перед нашим фронтом оборонялись части двух пехотных дивизий противника с 311-м дивизионом штурмовых орудий. На отдельных участках, в особенности на стыке нашего и 10-го танкового корпусов, гитлеровцы предпринимали частые контратаки с целью перерезать шоссе Терпополь — Подволочиск, обеспечивавшее нашим войскам маневр вдоль фронта {112}.
Этот участок прикрывали подразделения 10-го танкового корпуса. Получив приказ сменить их, 44-я гвардейская танковая бригада к утру 19 марта направила туда заслон из 10 танков под командованием Героя Советского Союза майора П. И. Орехова. Но едва он прибыл на место, как пришлось с ходу вступить в бой. Противнику, начавшему в 7 часов 30 минут контратаку крупными силами, к вечеру удалось захватить деревню Жеребки-Шляхецке.
При этом наш заслон понес значительные потери. Среди выбывших из строя был и майор П. И. Орехов, получивший тяжелое ранение. Обидно было ему перед самым началом наступления отправляться в госпиталь. С сожалением расставались и все мы с одним из самых опытных и храбрых офицеров корпуса. Что же касается захваченной врагом деревушки, то вскоре и она, и многие другие населенные пункты были очищены от противника.
Наступление началось утром 21 марта после 10-минутного огневого налета всей артиллерии корпуса. В первом эшелоне, взаимодействуя с 359-й стрелковой дивизией, наступали 40-я и 44-я гвардейские танковые бригады, каждая с ротой саперов и батареей 848-го зенитного артиллерийского полка.
44-й гвардейской танковой бригаде, потерявшей несколько танков в бою 19 марта, придавался также 1664-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Ей была поставлена задача после прорыва обороны противника продвигаться в обход его опорных пунктов и освободить к исходу 21 марта Сотницу и Еленовку, а на следующий день — Толстое. 40-й гвардейской танковой бригаде, с приданными ей 53-м отдельным гвардейским минометным, 391-м и 352-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками, приказывалось в первый день овладеть Глешавой, во второй — Пробежной, захватив передовым отрядом Озеряны. [174]
Второй эшелон составляла 27-я гвардейская мотострелковая бригада с 270-м минометным полком. Ей предписывалось освободить Глебов. 45-я гвардейская танковая бригада находилась в резерве.
Противник яростно оборонялся. Встретив атакующих сильным артиллерийским огнем, он предпринял также контратаки силами пехоты с танками. В ожесточенном бою 40-я гвардейская танковая бригада под командованием подполковника И. А. Кошелева сломила сопротивление врага. Но прорвавшись в глубину его обороны, она вновь была контратакована. Разгромив гитлеровцев и стремительно продвигаясь в обход их опорных пунктов, бригада к вечеру овладела Глешавой. Задача дня была полностью выполнена.
Еще более тяжелые бои вела в тот день 44-я гвардейская бригада полковника И. И. Гусаковского. На направлении ее наступления находилась деревня Колодзеевка, превращенная противником в мощный опорный пункт. Здесь были сосредоточены значительные силы вражеской пехоты, танков и артиллерии. Гитлеровцы упорно оборонялись, цепляясь за каждую возвышенность, за каждый дом.
Но шаг за шагом отвоевывали деревню танкисты и введенная в бой 27-я мотострелковая бригада полковника И. П. Елина. Наши воины сражались с величайшим мужеством и бесстрашием. Там, где было особенно трудно, пример доблести и отваги показывали коммунисты, комсомольцы. Они первыми шли в атаку, организовывали умелые действия, избавлявшие от лишних потерь.
Так поступил, например, коммунист старший сержант И. П. Югов из 27-й гвардейской мотострелковой бригады. Когда рота была остановлена сильным огнем гитлеровцев, он во главе своего отделения обошел их фланг и ударил с тыла. Фашисты попытались организовать круговую оборону. Тогда И. П. Югов, первым ворвавшись в их траншею, увлек за собой все отделение. В рукопашной схватке враг был уничтожен. В бою за Колодзеевку самоотверженно действовал автоматчик ефрейтор Я. П. Бородавка. Он отважно сражался рядом с командиром взвода лейтенантом Клиновым. А когда последний был ранен, под огнем противника вынес его с поля боя и этим спас ему жизнь{113}.
К 12 часам дружной атакой танкового батальона майора Ф. П. Боридько с фронта и автоматчиков полковника И. П. Елина с тыла сопротивление противника было окончательно сломлено. Освободив Колодзеевку 44-я гвардейская танковая и наступавшая за ней 27-я гвардейская мотострелковая бригады к исходу дня овладели также железнодорожной станцией Колодзеевкой и Глебовом.
Таким образом, в первый день войска корпуса с боями продвинулись на юго-восток на 20–25 км. Управление ими осуществлялось с передового командного пункта, передвигавшегося вслед за бригадами первого эшелона. К вечеру наш КП переместился в населенный пункт Илавче, откуда по радио были уточнены задачи соединениям и частям на следующий день. [175]
Оценив обстановку, командование корпуса пришло к выводу о необходимости наряду с дальнейшим продвижением на юг овладеть населенными пунктами Копычинцы и Гусятин, расположенными несколько левее нашей полосы наступления. Это требовалось в связи с тем, что, во-первых, они представляли собой важные узлы коммуникаций противника и, во-вторых, являлись его опорными пунктами, с помощью которых он сдерживал наступление соседа слева — 10-го танкового корпуса 4-й танковой армии.
В связи с этим 40-й гвардейской танковой бригаде было приказано сразу после овладения Хоростковом нанести удар на Копычинцы. 44-я гвардейская танковая бригада должна была продолжать наступление на Толстое, а находившаяся в резерве 45-я гвардейская танковая бригада — стремительно выдвинуть вперед один из танковых батальонов с задачей овладеть Гусятином и перерезать расположенные здесь дороги. 27-й гвардейской мотострелковой бригаде было приказано наступать по-прежнему за 44-й гвардейской танковой.
С утра 22 марта бои развернулись с новой силой.
40-я гвардейская танковая бригада с ходу атаковала противника в Хоросткове, где располагались штаб и тылы немецкой 7-й танковой дивизии. Разгромив их и вынудив остатки оборонявшихся поспешно отойти на юг и на юго-запад, она частью сил перешла в преследование. Одновременно, выполняя поставленную задачу, бригада нанесла удар на Копычинцы. Ворвавшись на [176] северную окраину городка, танкисты с автоматчиками завязали уличные бои. На помощь вражескому гарнизону подоспел бронепоезд. Но его маневру помешали наши саперы, взорвавшие железнодорожное полотно в нескольких местах.
Наступила ночь, а бои за Копычинцы не утихали. Лишь к утру 23 марта городок и станция были полностью очищены от врага. В дальнейшем 40-я гвардейская танковая бригада совместно с наступавшими правее частями 4-й танковой армии освободила также Чортков.
Бои с вражеским бронепоездом пришлось вести и 44-й гвардейской танковой бригаде. В районе Крогулец он попытался остановить ее наступление. Но танкисты и артиллеристы 1664-го истребительно-противотанкового полка в ходе огневого боя вывели его из строя, а отказавшихся сдаться гитлеровцев уничтожили.
Тем временем головная походная застава бригады вышла в район Толстое. На ее пути оказалась большая автоколонна противника, отходившая на юго-запад. Ее разгром, начатый головной заставой, довершили подошедшие главные силы бригады. Продвигаясь вперед, танкисты к вечеру после короткого боя овладели населенным пунктом Толстое. Этот успех в немалой степени обеспечила мотострелковая бригада полковника И. П. Елина. Наступая за левым флангом бригады полковника И. И. Гусаковского, она в упорном бою нанесла в тот день поражение 190-му и 206-му пехотным полкам противника, оборонявшимся в Гримайлове. Отбросив их остатки на запад, бригада освободила этот населенный пункт.
Еще в первой половине дня, после овладения Хоростковом танкистами подполковника И. А. Кошелева, сюда выдвинулась 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова. В соответствии с поставленной задачей последний немедленно направил танковый батальон майора А. Г. Десяткова в направлении Гусятина. Ему было приказано овладеть этой станцией и удерживать ее до подхода частей левого соседа.
Стремясь быстрее выйти к Гусятину, батальон наступал по кратчайшему пути. Но при подходе к Элеоноровке был встречен сильным артиллерийским огнем. Установив, что эта деревня превращена в опорный пункт врага на подступах к Гусятину, командир батальона принял решение обойти ее с запада. Но и эта попытка не увенчалась успехом. Тогда майор А. Г. Десятков повел батальон в обход Элеоноровки с востока. Маневрирование привело к некоторой задержке. Но зато батальон на рассвете 23 марта без потерь вышел к Гусятину.
Первой внезапно ворвалась в город рота комсомольца старшего лейтенанта Г. П. Корюкина. Охваченный паникой противник обратился в бегство. Вскоре, однако, гитлеровцы попытались выбить наших танкистов из Гусятина. Но им уже прочно овладел батальон А. Г. Десяткова. Важная коммуникация врага была перерезана. Отбивая атаки противника, батальон удержал город и станцию до подхода частей 10-го танкового корпуса. [177]
К утру 23 марта в результате значительного вклинения наших войск и захвата вражеских коммуникаций, ведущих на запад, положение гитлеровцев осложнилось. Разрозненными группами они отходили в южном и юго-западном направлениях. В связи с этим войска корпуса, выполняя приказ, перешли в преследование противника.
К исходу дня 40-я гвардейская танковая бригада овладела Пробежной и Озерянами, 44-я освободила Борщев и продвигалась на Шупарку.
При овладении Борщевом особо отличился комсомольский экипаж младшего лейтенанта И. А. Махновского. Здесь нашим частям противостоял арьергард противника в составе танков с пехотой и артиллерией, прикрывавший отход большой колонны автомашин. В завязавшемся бою экипаж И. А. Махновского подбил два вражеских танка и одно орудие, сжег несколько автомашин. Однако и его танк получил повреждение ходовой части. Экипаж под огнем противника отремонтировал свою боевую машину и вновь вступил в бой, ведя его до полного разгрома фашистских частей.
В ходе наступления бригады первого эшелона разгромили несколько отступавших вражеских колонн, захватив пленных и трофеи. Только батальон майора Ф. П. Боридько в этот день уничтожил до 150 гитлеровских солдат и офицеров.
Командный пункт корпуса переместился в Хоростков. Здесь в соответствии с приказом командования 1-й танковой армии мною были поставлены бригадам задачи на выход к Днестру и его форсирование. Танки неудержимо наступали на юг. Воины корпуса знали, что там за Днестром нас ждет и другая водная преграда — Прут, ждут новые тяжелые бои. Но с каждым шагом мы были все ближе к заветной цели — границе нашей Родины. И все были воодушевлены единым стремлением быстрее изгнать врага с родной земли.
24 марта свершилось важное событие — части корпуса начали выходить к Днестру восточнее населенного пункта Залещики, которым овладел сосед справа — 8-й гвардейский механизированный корпус.
День этот стал вдвойне знаменательным для всех воинов 1-го Украинского фронта, в том числе и нашего корпуса. Вечером по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего. В нем говорилось: «За четыре дня наступательных боев войска 1-го Украинского фронта продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городом и оперативно важным желеднорожным узлом Чортков, городом Гусятин, городом и железнодорожным узлом Залещики на реке Днестр и освободили более 400 других населенных пунктов... В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся при осуществлении прорыва, и за освобождение городов Чортков, Гусятин и Залещики представить к присвоению наименований «Чортковских», «Гусятинских», «Залещицких» и к награждению орденами. [179]
Сегодня, 24 марта, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта, прорвавшим фронт обороны немцев на участке Тернополь — Проскуров, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий. За отличные боевые действия объявляю благодарность всем... войскам, участвовавшим в прорыве обороны немцев» {114}.
Содержание приказа в тот же вечер было доведено командирами и политработниками до всех частей и подразделений. Бурная радость охватила наших воинов. Еще явственнее предстало перед каждым из нас огромное значение событий, в которых нам выпала честь участвовать. Счастливое волнение вызывала похвала Верховного Главнокомандующего. Можно ли было не гордиться тем, что из трех перечисленных в приказе важных пунктов, занятых войсками фронта, два — Гусятин и Чортков освобождали воины нашего корпуса!
Но не только радость и гордость владели нами тогда. Все чувства и помыслы личного состава были направлены на то, чтобы ответить на высокую оценку новыми успехами в выполнении поставленных задач.
Перед нами был Днестр. По-весеннему буйствовала разлившаяся река. Это было прекрасное зрелище. К сожалению, нам некогда было им любоваться. Гитлеровцы, отступая, взорвали все мосты. Между тем, наши понтоны, двигавшиеся по раскисшим дорогам, отстали. Ждать их значило бы не выполнить поставленную задачу в срок. Наконец, нельзя было давать противнику ни часу передышки, чтобы он не успел занять прочную оборону на противоположном берегу.
Оставалось одно: форсировать Днестр при помощи подручных средств.
Но прежде всего нужно было установить силы врага по ту сторону реки. Для этого разведчикам предстояло ночью переправиться туда вплавь, скрытно осмотреть прибрежный район и, собрав необходимые данные о противнике, до рассвета возвратиться. Задача, таким образом, требовала от тех, кто будет ее выполнять, не только смелости и отваги, но и большой физической силы и выносливости, не говоря уже об умении быстро ориентироваться на незнакомой местности. Всеми этими качествами обладали многие наши разведчики. Поэтому решили послать добровольцев, полагая, что в таком случае к перечисленным достоинствам добавиться еще одно — личное желание пойти на трудное и опасное дело.
Выяснилось, что стать добровольцами хотели все разведчики.
Выбор пал на отделение разведчиков роты управления 44-й гвардейской танковой бригады, которое во главе с сержантом Б. К. Ивановым не раз выполняло наиболее сложные задачи во вражеском тылу.
24 марта с наступлением темноты смельчаки вошли в холодные воды стремительного Днестра и бесшумно поплыли к противоположному [180] берегу. Достигнув его, они огляделись. Обнаружили несколько лодок, видимо, второпях брошенных гитлеровцами при отходе. Это была ценная находка. Далее разведчики установили, что противник разрозненными группами продолжает отходить на юг и не имеет значительных сил в непосредственной близости к Днестру на направлении нашего наступления. Оставив несколько человек на южном берегу, сержант Иванов с остальными к утру 25 марта переправился на лодках обратно на северный.
Добытые сведения имели для нас исключительную ценность. Они подтвердили, что, сломив вражеское сопротивление к юго-востоку от Тернополя, мы вырвались к Днестру раньше, чем противник успел организовать здесь оборону. Это создавало благоприятные условия для форсирования реки и дальнейшего наступления.
Такой результат был одним из многих проявлений огромного опыта, накопленного советскими войсками в проведении наступательных операций. Выше уже отмечалось умелое осуществление маневра нашими танковыми соединениями и частями. Оно состояло в продуманном сочетании фронтальных действий с обходом опорных пунктов, что и приводило, в частности, к упреждению противника в овладении важными рубежами. Большую роль в достижении такого успеха играли передовые отряды. Их смелые действия позволяли главным силам продвигаться вперед во многих случаях в колоннах и этим достигать быстрого темпа наступления.
Применению этих форм и методов, широко распространившихся к тому времени в советских войсках, мы и были во многом обязаны своим стремительным выходом к Днестру. Теперь предстояло воспользоваться тем, что мы здесь упредили противника. Такую задачу и поставило командование 1-й танковой армии утром 25 марта. Корпусу было приказано форсировать Днестр, овладеть расположенным к югу от него населенным пунктом Заставна и продолжать наступление на центр Северной Буковины — г. Черновцы.
Важным результатом произведенной ночью разведки было также установление наиболее удобных мест на южном берегу для переброски туда войск. Наконец, в нашем распоряжении имелось теперь для начала несколько лодок.
На них уже утром 25 марта начали переправляться одно за другим мотострелковые подразделения 40-й и 44-й гвардейских танковых бригад. Тогда же саперы, используя подручные средства, приступили к сооружению наплавного моста. Здесь личный состав нашего саперного батальона, которым теперь командовал майор И. А. Бирюков, вновь проявил замечательную сноровку и самоотверженность, отличавшую его и прежде. Работать приходилось по грудь в ледяной воде. Но саперы, сменяя друг друга, с поразительной быстротой построили столь необходимую нам переправу, и вскоре по ней началось движение.
Правда, наплавной мост получился довольно хрупкий и по нему нельзя было переправить танки. Но зато грузовики и артиллерия, хотя и по колеса в воде, все же прошли. Часть орудий артиллеристы переправляли на сооруженных ими же плотах. [181]
О том, какие трудности преодолевались при этом, видно из такого примера. Плот, на котором переправлял свое орудие расчет сержанта З. И. Абубекирова, течение отнесло на мель. Артиллеристы, не раздумывая, бросились в воду. Дружными усилиями они столкнули плот с мели и благополучно доставили орудие на южный берег. Одежда промокла. Но расчет продолжал работать в воде, пока не переправил и автомашины с боеприпасами. А затем выдвинул орудие на огневую позицию. И лишь после этого воины начали приводить себя в порядок.
А танки, для которых в полосе наступления корпуса переправы не было, пришлось направить на участок соседа справа — 8-го гвардейского механизированного корпуса. Там, в районе деревни Устечко, как подсказали нам местные жители, у разрушенной плотины имелся брод, по которому могли, хотя и с трудом, пройти танки. До него было около 40 км. Да столько же предстояло пройти после переправы, чтобы уже по южному берегу возвратиться в свою полосу.
Досадная задержка! Но иного выхода не было. И танки пошли в обход. При этом с востока и юго-востока по обоим берегам реки мы прикрыли их частями 27-й гвардейской мотострелковой бригады.
Брод, обычно мелкий, в эту пору весеннего разлива был основательно затоплен. Но мы заранее установили, что пройти все же можно, хотя вода здесь покрывала танки почти до верха башен. Это, конечно, потребовало от экипажей не только большого искусства [182] владения в совершенстве сложной боевой техникой, но и высоких моральных качеств. И все это вновь продемонстрировали наши танкисты на рассвете 26 марта. Каждый экипаж действовал как безупречно слаженный механизм.
То была незабываемая картина. Мощные боевые машины подходили к реке и, почти полностью погрузившись в воду, шли по дну. Натужно ревели моторы, во все стороны летели брызги. Река забурлила, вспенилась, по ней заходили волны. И рассекая их, танки один за другим выходили на противоположный берег. Могучее «ура» звучало теперь по обе стороны реки.
Переправившись, танки двинулись к востоку и вышли на свое направление. Наступление продолжалось.
Теперь мы вели его лишь танковыми бригадами с частями усиления. 27-й же гвардейской мотострелковой бригаде была поставлена задача занять оборону на северном берегу Днестра на рубеже Чернявка — Скала, выставив заслон на восток, в районы Гермаковки и Мельницы-Подольской. Такое решение мы приняли в соответствии с приказом командования 1-й танковой армии. Последний же был продиктован обстановкой, сложившейся к тому времени в полосе 1-го Украинского фронта.
Как известно, в результате наступления его войск к северу от г. Каменец-Подольского оказалась отрезанной крупная вражеская группировка в составе 21 дивизии. Она уже понесла огромные потери, однако обладала еще крупными силами. После безуспешных попыток остановить наступление советских войск вражеская группировка начала отход. Командование 1-го Украинского фронта считало, что противник будет отводить свои войска на юг. Этим и было в значительной мере продиктовано решение направить часть сил фронта, в том числе и 1-ю танковую армию, за Днестр с тем, чтобы она, наряду с освобождением расположенной там территории, воспрепятствовала отходу врага в южном направлении.
В дальнейшем события развивались по-иному, так как противник предпринял прорыв не на юг, а на запад. В связи с этим Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих воспоминаниях писал: «Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-го танковую армию следовало бы повернуть из района Чортков — Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещики»{115}.
Эти предположения и определили действия как всей 1-й танковой армии, так и, в частности, нашего корпуса. Как помнит читатель, после овладения районом Толстое — Чортков мы, выполняя приказ, наступали на юг и форсировали Днестр именно в районе [183] Залещиков, куда по оценке командования фронта намеревался отходить противник. Вот почему нам было приказано частью сил прикрыть этот район, отрезав здесь пути отхода вражеским войскам.
Поскольку же одновременно корпусу ставилась задача освободить г. Черновцы, то нами и было принято решение продолжать наступление танковыми бригадами, а мотострелковую оставить в обороне на Днестре.
При этом мы руководствовались и тем, что, по сообщению штаба армии, с северо-востока к Черновцам выдвигалась 24-я стрелковая дивизия, которой предстояло войти в оперативное подчинение нашему корпусу. Она должна была восполнить пробел, образовавшийся в связи с тем, что в дальнейшем наступлении не участвовала наша мотострелковая бригада. Кроме того, к Черновцам подходила и 64-я гвардейская танковая бригада.
Итак, 26 марта, после переправы через Днестр, главные силы корпуса продолжали стремительно продвигаться вперед, сбивая заслоны противника на подступах к р. Прут. В тот день 44-я гвардейская танковая бригада освободила населенные пункты Окно и Погореловку, 45-я — Заставну, 40-я — Варенчанку.
Мы приближались к Пруту. Противник по-прежнему оборонялся разрозненными группами. Однако, по данным разведки, он организовал узлы сопротивления по берегам этой реки, в том числе в районах Снятына, Лужан, Альт-Мамаешти, Глиницы. Что же касается г. Черновцы, то здесь, как было установлено, враг оборонялся пехотными частями с 30 танками и артиллерией.
27 марта был получен боевой приказ командующего 1-й танковой армией. Нашему корпусу с приданной 64-й гвардейской танковой бригадой ставилась задача овладеть г. Черновцы и, прочно закрепившись на южном берегу Прута, выбросить передовые отряды в районы Сторожинца, Великого Кучерова, Герцы. 24-ю стрелковую дивизию, которая с утра 28 марта также поступала в оперативное подчинение корпусу, предписывалось к исходу следующего дня вывести к советско-румынской границе на рубеже Сторожинец — Глыбокая — Герца.
Город Черновцы раскинулся на покрытых лесом предгорьях Карпат. Его местоположение предоставляло большие преимущества обороняющимся. И враг постарался их полностью использовать. По данным нашей разведки, подступы к городу с севера, со стороны р. Прут, оборонялись пехотой с танками и несколькими артиллерийскими батареями. Значительное число орудий гитлеровцы установили в горах, откуда они могли вести прицельный огонь по единственной дороге, идущей к Черновцам с севера. Подступы с запада и востока были укреплены слабее, но они представляли собой труднопроходимую местность с размытыми дождями проселочными дорогами. Зато с юга к городу вели две хорошие дороги — шоссейная из Великого Кучерова и железная — из Сторожинца, используемые противником в качестве путей подвоза.
Все это потребовалось учесть при выполнении поставленной задачи. [184]
Принятое мною решение предусматривало форсирование Прута частью сил 40-й гвардейской танковой бригады в районе Лужан, 45-й — у населенных пунктов Альт-Мамаешти и Глиница, 64-й — у Садгоры, 24-й стрелковой дивизии — несколько восточнее. Эти участки были выбраны для преодоления реки, так как здесь находились броды, указанные нам местными жителями.
При успешном форсировании 64-я гвардейская танковая бригада и 24-я стрелковая дивизия должны были выйти к северо-востоку, а 45-я — к северо-западу от г. Черновцы. Далее им предстояло совершить главными силами обходный маневр и наступать на город с востока и запада. Атака с этих направлений была трудной, так как требовала продвижения по бездорожью в горно-лесистой местности. Но зато здесь противник меньше всего ожидал нас, что обеспечивало внезапность ударов и возможность избежать лишних потерь.
Одновременно 45-й гвардейской танковой бригаде и 24-й стрелковой дивизии предстояло частью сил выйти к югу от г. Черновцы и овладеть Сторожинцом и Великим Кучеровом, тем самым отрезав противнику, оборонявшемуся в г. Черновцы, пути подвоза и отхода. Наконец, 40-й гвардейской танковой бригаде было приказано частью сил форсировать Прут в районе Лужан и затем, продвигаясь по обоим берегам реки на Снятын, освободить этот город и обеспечить правый фланг корпуса от ударов врага с запада. 44-я гвардейская танковая бригада оставалась в резерве в готовности действовать совместно с 64-й при атаке г. Черновцы с востока.
К вечеру были завершены постановка задач соединениям и частям, а также увязка всех вопросов их взаимодействия.
А на рассвете 28 марта началось наступление. Выдвинутый командиром 45-й гвардейской танковой бригады полковником Н. В. Моргуновым разведывательный взвод лейтенанта П. С. Фоменко первым вступил в бой с противником на северном берегу Прута. Встреченные артиллерийским и автоматным огнем гитлеровцев, засевших в деревне Альт-Мамаешти, танкисты с ходу атаковали их. В коротком бою вражеский заслон был разгромлен, а его остатки бежали за реку.
Главные силы бригады — два танковых батальона под командованием майора А. Г. Десяткова и капитана П. З. Попова с автоматчиками и ротой саперов выступили из Заставны в 6 часов. Овладев районным центром Кицмань, они уже к 9 часам подошли к Альт-Мамаешти. При попытке танкистов совместно с саперами разведать брод противник, закрепившийся на южном берегу, начал интенсивный обстрел. Но ответными залпами вражеский огонь был подавлен.
К 11 часам батальон капитана П. З. Попова (без одной роты) с десантом автоматчиков форсировал реку вброд под прикрытием огня с северного берега. За ним последовали танкисты майора А. Г. Десяткова и мотострелковый батальон капитана С. Н. Парфенова. На южный берег вышли также 64-я гвардейская танковая бригада и 24-я стрелковая дивизия. [185]
Последняя выделила часть сил для совместных действий с 64-й гвардейской танковой бригадой, а главными силами повела наступление в обход г. Черновцы с востока к государственной границе — на Великий Кучеров, Глыбокую, Герцу. Одновременно западнее Альт-Мамаешти, в районе Глиница, форсировала Прут танковая рота лейтенанта Г. П. Корюкина из состава 45-й гвардейской танковой бригады. Выполняя поставленную задачу, рота также обходила г. Черновцы, но с запада, нанося удар в направлении Сторожинца.
Здесь танкисты Г. П. Корюкина встретили упорное сопротивление противника, особенно в районе Драчинцы. С боем заняв эти населенные пункты, преследуя и уничтожая отходившие группы гитлеровцев, рота к 12 часам подошла к Сторожинцу.
Этот железнодорожный городок, расположенный на северном берегу р. Серет, враг успел превратить в сильный узел сопротивления. Фашистский гарнизон Сторожинца имел танки и артиллерию. Они и встретили атакующих огнем. Тогда лейтенант Корюкин принял дерзкое решение: повести один свой танк в атаку с фронта, приняв на себя весь огонь противника, а остальным экипажам приказал обойти городок и наступать на врага с флангов и с тыла.
Маневр был выполнен стремительно. Танки ударили со всех сторон. Успех боя во многом решил экипаж лейтенанта М. В. Чугунина. Обойдя Сторожинец справа, он неожиданно вышел на огневые позиции вражеской батареи. Ошеломленные гитлеровцы, бросив пушки, в панике разбежались. «Тридцатьчетверка» М. В. Чугунина с ходу раздавила орудия и, не останавливаясь, прорвалась с тыла к танкам противника. Один из них запылал с первого же выстрела, другой был подбит подоспевшим танком Г. П. Корюкина.
А тут и с левого фланга открыл огонь танк лейтенанта Г. И. Кораблева. Одна за другой вспыхивали факелами вражеские машины. Уцелевшие начали беспорядочно отходить за реку. Туда же бежали многие фашистские автоматчики. А те из них, кто продолжал сопротивление, были уничтожены либо взяты в плен.
В результате скоротечного боя городок и станция были к исходу дня полностью очищены от противника. При этом рота лейтенанта Г. П. Корюкина уничтожила до 100 вражеских солдат и офицеров, 5 танков, 5 артиллерийских орудий, 10 пулеметов и 10 автомашин. Было захвачено 30 пленных, 10 пулеметов, 100 винтовок, 30 железнодорожных вагонов с награбленным гитлеровцами продовольствием и 70 автомашин{116}.
Заняв круговую оборону в Сторожинце, танкисты отрезали противнику пути отхода из г. Черновцы.
К тому времени выполнила свою задачу и 40-я гвардейская танковая бригада подполковника И. А. Кошелева. Она перешла в наступление из района Варенчанки утром 28 марта. К середине дня бригада овладела Лужанами, передовым отрядом форсировала Прут [186] и выбила противника из Стрелецкого Кута, расположенного на южном берегу. Затем продвинулась на запад, к Снятыну. К 16 часам ее главные силы с боем заняли этот город, а передовой отряд овладел находящейся на противоположном берегу железнодорожной станцией Снятын-Залучье.
Таким образом, к исходу 28 марта Черновцы были со всех сторон глубоко охвачены войсками корпуса. Это не могло не оказать влияния на исход боя за город. Вражескому гарнизону стало ясно, что он отрезан.
Днем части противника, оборонявшиеся в городе, направляли свои усилия на организацию сопротивления. Ожидая главного удара с севера, со стороны р. Прут, гитлеровцы, как уже отмечено, сосредоточили на этом направлении свои основные силы. Когда 45-я и 64-я гвардейские танковые бригады с частью сил 24-й стрелковой дивизии, преодолев реку, начали выдвигаться, враг обрушил сильный огонь по единственной дороге, ведущей к городу с севера.
Чтобы ввести гитлеровцев в заблуждение относительно наших намерений, мы частью сил демонстрировали наступление с севера. Завязался огневой бой, длившийся свыше четырех часов. За это время главные силы корпуса обошли город с востока и с запада. Противник вскоре обнаружил обход. Но было уже поздно, так как одновременно гитлеровцы узнали, что они отрезаны и с юга. Гарнизон охватила паника. С наступлением темноты противник начал покидать город.
Оставив здесь до батальона пехоты, несколько танков и две артиллерийские батареи, он в течение ночи пытался остальными силами пробиться через Сторожинец. Но на подступах к нему был встречен огнем танковой роты лейтенанта Г. П. Корюкина. Бросив тяжелое вооружение, гитлеровцы рассеялись мелкими группами по лесам и более не представляли собой организованной силы.
С утра 29 марта начался решительный штурм г. Черновцы. С востока наступала 64-я гвардейская танковая бригада Героя Советского Союза подполковника И. Н. Бойко.
Стремительно, смело действовали танкисты подполковника И. Н. Бойко. Громя гитлеровцев, они быстро продвигались к центру города. К железнодорожной станции Черновцы первым пробился взвод лейтенанта П. Ф. Никитина. Здесь его контратаковала группа вражеских танков. В завязавшемся бою противник понес большие потери. Но был подбит и танк П. Ф. Никитина. Отважный лейтенант, награжденный орденами Отечественной войны и Красной Звезды, пал в бою смертью героя.
Впоследствии никитинская «тридцатьчетверка», одной из первых вступившая в бой за Черновцы, была по просьбе местных жителей установлена на пьедестале. Она стала символом героических подвигов советских воинов в борьбе за избавление старинного украинского города от гитлеровских оккупантов. «Танк экипажа гвардии [187] лейтенанта П. Ф. Никитина, — написано на мемориальной доске, — первым ворвался в город при освобождении его от немецко-фашистских захватчиков...» Чтя память героя-танкиста, жители города назвали одну из улиц его именем.
Одновременно с 64-й нанесла удар 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова. Главные ее силы наступали с запада, а также с северо-запада. Не выдержав атаки на подступах к городу, гитлеровцы начали отступать, рассчитывая завязать бой на улицах.
Но такой возможности лишил их маневр танкового батальона капитана П. З. Попова с десантом автоматчиков. Стремительно атакуя врага с фланга, он подбил несколько фашистских танков, вынудив остальных прекратить сопротивление. Покинув поврежденные машины, а также четыре исправные, гитлеровские танкисты, а с ними и группа пехотинцев, побросав оружие, разбежались, но вскоре были выловлены с помощью местных жителей. К 10 часам утра батальон капитана Попова вышел в центр города.
Успешно действовал и мотострелковый батальон капитана С. Н. Парфенова. Выполняя поставленную задачу, он в течение ночи обошел город по горным тропам и утром 29 марта внезапно атаковал противника на юго-западной окраине. Гитлеровцы отчаянно оборонялись. Но в ожесточенном бою их сопротивление было сломлено. Заметив, что враг дрогнул, наши автоматчики ринулись на его [188] позиции с криком «ура!». Огнем автоматов и гранатами фашисты были выбиты из траншей.
Бой перекинулся на близлежащие улицы. Гитлеровцы попытались укрепиться в отдельных домах и открыли оттуда пулеметно-автоматный огонь. Однако были разгромлены. Преследуя остатки вражеского гарнизона, батальон капитана Парфенова достиг центральной части города, где и соединился с танкистами капитана Попова.
В это утро особо отличилось отделение автоматчиков под командой сержанта Юнуса Юсупова. Вступив в город, воины узнали от местных жителей, что неподалеку томится в тюрьме группа партизан. Зная повадки гитлеровцев, Юсупов понимал, что они и в последний момент могут расправиться с заключенными патриотами. И он принял решение атаковать тюрьму. Первыми же выстрелами ее охрана была разогнана. Освобожденные партизаны, с огромной радостью встретившие своих избавителей, тут же присоединились к ним.
С их помощью сержант Юнус Юсупов достал у местных жителей большое красное полотнище и, неся его как знамя, повел отделение к зданию, где до оккупации помещался городской Совет депутатов трудящихся. Над ним развевался ненавистный фашистский флаг. Юсупов быстро взобрался на фронтон дома. И вот уже сброшен флаг со свастикой, а на его месте развевается Красное знамя.
К этому времени перед зданием были уже сотни воинов 45-й, 64-й гвардейских танковых бригад и 24-й стрелковой дивизии. Прилегающие улицы заполнили радостно взволнованные жители города. И едва взвился над зданием алый стяг, он был встречен ликующим «ура».
Так был освобожден 29 марта 1944 г. центр Советской Буковины — областной город Черновцы. Корпус овладел им с помощью обходных маневров. Это помешало противнику организовать серьезное сопротивление и избавило Черновцы от разрушительных уличных боев. Они происходили лишь в отдельных местах и не причинили городу и его населению существенного ущерба. В боях за Черновцы воинами корпуса было захвачено много пленных, а также 12 исправных танков, 7 бронемашин, 3 железнодорожных состава с военными грузами, 120 автомобилей, 2 склада боеприпасов и продовольствия {117}.
Во второй половине того же дня 24-я стрелковая дивизия частью сил совместно с 45-й и 64-й гвардейскими танковыми бригадами полностью очистила Черновцы от прятавшихся мелких групп гитлеровцев. В последующие дни 24-я стрелковая дивизия вышла на рубеж южнее г. Черновцы, а передовыми отрядами — к государственной границе в районе Вижница — Бергомет — Герца. Достигла советско-румынской границы и 40-я гвардейская танковая бригада полковника И. А. Кошелева, занявшая 31 марта передовым отрядом г. Косов. [189]
Дальнейшие действия корпуса определялись общей обстановкой в полосе наступления 1-го Украинского фронта. Выше уже упоминалось в том, что севернее города Каменец-Подольский оказалась отрезанной крупная вражеская группировка. Ценою огромных потерь она предпринимала отчаянные попытки избежать полного разгрома. И в то время как главные ее силы пробивались на запад, отдельные группы гитлеровцев, оказавшиеся изолированными, устремились на юго-запад, намереваясь уйти за Днестр и далее в Румынию.
Пытались они прорваться и в полосе нашего корпуса. Ожесточенные атаки предпринимались такими вражескими группами против 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковника И. П. Елина, продолжавшей занимать оборону на северном берегу Днестра. Усиливая свои заслоны на рубеже Гермаковка — Мельница-Подольская, она в течение нескольких дней отражала натиск гитлеровцев. И им не удалось здесь пробиться.
Не меньшие усилия направлял противник на захват переправы в районе населенного пункта Залещики. В связи с этим 1 апреля туда была направлена часть сил 45-й гвардейской танковой бригады полковника Н. В. Моргунова. К тому времени погода резко изменилась. Начался сильный снегопад. На дорогах образовались заносы.
Пробившись через них к Залещикам, танкисты успели упредить выход противника к Днестру в этом районе. 4 апреля, когда противник попытался овладеть переправой, бригада вступила в бой и отбросила гитлеровцев. Однако к югу от Днестра все же появились разрозненные отряды противника, просочившиеся на других участках. Отсюда они стремились прорваться еще дальше на юг, за Прут, и с этой целью ринулись к переправам. Однако были отброшены войсками нашего корпуса и соседних соединений.
Особенно напряженные бои вел взвод младшего лейтенанта Ф. П. Кривенко, оборонявший переправы через Прут в районе Глиницы. Танкисты стойко отражали атаки врага, и все его попытки овладеть переправой окончились безрезультатно.
30 марта корпусу было приказано продолжать прочно удерживать главными силами занятые рубежи по государственной границе я выслать к г. Хотину сильный отряд с задачей не допустить отхода противника с этого направления. К тому времени к Хотину [190] с востока подошли части армий правого крыла также успешно наступавшего 2-го Украинского фронта. Они завязали бои за этот город. Таким образом, наш корпус должен был содействовать овладению им, нанеся удар с юго-запада.
Эта задача была нами возложена на 44-ю гвардейскую танковую бригаду полковника И. И. Гусаковского. И она с честью выполнила ее. 31 марта бригада подошла к Хотину и совместно с частями 40-й армии окружила оборонявшегося здесь противника. Гитлеровцы яростно сопротивлялись, но в ходе боев были разгромлены. 3 апреля части 40-й армии и 44-я гвардейская танковая бригада нашего корпуса освободила г. Хотин.
На этом закончились наступательные действия 11-го гвардейского танкового корпуса в Проскуровско-Черновицкой операции. Действуя в составе 1-й танковой армии, корпус сыграл важную роль в развитии наступления к Днестру и Пруту, форсировал их и, разгромив противостоявшего врага, освободил многие города и села, в том числе крупный административный, экономический и культурный центр — г. Черновцы.
За это время корпус с боями продвинулся на 180–200 км. В отдельные периоды темп наступления достигал 30 км в сутки, что в условиях весенней распутицы являлось довольно высоким результатом. Кстати, исключительно плохое состояние дорог оказывало серьезное влияние на весь ход наступательных действий. Наши разведчики вынуждены были отказаться от мотоциклов, которые также оказались не в состоянии двигаться по размытым дорогам, [191] превратившимся в сплошное месиво. Автотранспорт застревал в грязи. Особенно тяжело отражалось это на продвижении мотострелковых частей. Но и танковые бригады нередко оказывались в трудном положении в связи с задержками в снабжении боеприпасами и горючим.
Какая самоотверженность, какой неудержимый наступательный порыв потребовались для преодоления всех этих трудностей. И они были побеждены советскими воинами, охваченными единым стремлением разгромить врага и изгнать его с родной земли.
Стремительное продвижение сочеталось с непрерывным маневрированием. Это позволяло обходить опорные пункты врага и тем самым наращивать темп наступления. В ходе всей операции корпус взаимодействовал с соседними соединениями 1-й танковой армии, а также стрелковыми войсками, которым мы, подобно мощному тарану, пробивали путь все дальше на юг, к государственной границе.
Боевые действия 11-го гвардейского танкового корпуса в Проскурово-Черновицкой наступательной операции получили высокую оценку. Его личному составу приказом Верховного Главнокомандующего от 30 марта 1944 г. была объявлена благодарность. Корпус получил почетное наименование «Прикарпатский», а его 40-я и 45-я гвардейские танковые и 27-я гвардейская мотострелковая бригады — соответственно «Чортковская», «Гусятинская», «Черновицкая», 1-я танковая армия 25 апреля была преобразована в гвардейскую, и в этом также немалая заслуга воинов 11-го гвардейского танкового корпуса.
За подвиги в боях с врагом в период Проскурово-Черновицкой операции войск 1-го Украинского фронта многие воины корпуса были удостоены высоких правительственных наград — орденов и медалей. Командиру 64-й гвардейской танковой бригады Герою Советского Союза подполковнику И. Н. Бойко была вручена вторая Золотая Звезда. Героями Советского Союза стали лейтенанты Г. П. Корюкин и М. В. Чугунин, младший лейтенант Ф. П. Кривенко, старшина Г. И. Богданенко. Это высокое звание было присвоено посмертно старшине А. А. Худякову, павшему смертью героя в боях за Черновцы.
Потери, понесенные корпусом в ходе наступления с 21 марта по 4 апреля, были сравнительно небольшими, что явилось результатом [192] тщательной подготовки при выполнении каждой очередной задачи, применения широкого маневра и охватов противника, внезапности ударов.
Но ведь то было не триумфальное шествие, а жестокая борьба. И следовательно, мы все же несли неизбежные в боях потери. Смертью храбрых пали в предгорьях Карпат Герой Советского Союза старшина П. И. Яркин, майор А. Г. Десятков, командир танка В. П. Леднев, старшина А. А. Худяков, многие были ранены. Тяжелы были эти утраты.
Память о павших в боях за свободу и независимость Родины навечно сохранит весь советский народ. И уже тогда наши воины в короткие минуты затишья пели, перефразируя слова известной фронтовой песни:
Проскуровско-Черновицкая операция войск 1-го Украинского фронта продолжалась. Но начиная с 5 апреля нашему корпусу пришлось вести уже не наступательные действия. Теперь мы выполняли задачи по противодействию отчаянным попыткам вырваться из «мешка», предпринимавшимся окруженной севернее Днестра вражеской группировкой.
Еще 27–28 марта эта группировка главными силами подошла к Каменец-Подольскому и яростно контратаковала нашу 4-ю танковую армию, преграждавшую ей пути на запад. В последующие дни обстановка в этом районе резко обострилась. Если пути отхода на юг окруженным отрезали наступавшие севернее и южнее Днестра 38-я и 1-я танковая армии, то к западу от Каменец-Подольского фронт окружения не был сплошным и достаточно плотным. Туда и направил противник свои усилия по прорыву из кольца.
Одновременно вражеское командование начало сосредоточение крупной группировки к западу от рубежа Подгайцы — Бучач, которая и нанесла 4 апреля удар навстречу своим окруженным войскам.
Завязались ожесточенные бои. Неся громадные потери, бросая технику и тяжелое вооружение, враг неистово прорывался на запад. В числе войск, предназначенных тогда командованием 1-го Украинского фронта для разгрома устремившейся на запад окруженной группировки, был и 11-й гвардейский танковый корпус.
5 апреля мною был получен приказ, в котором отмечалось, что остатки разгромленных пехотных и танковых дивизий противника силою до 30 тыс. человек, 100–120 танков, 4–5 тыс. автомашин, почти без артиллерии и минометов вместе со своими штабами к утру 4 апреля окружены нашими войсками в районе Бильче — Борщев — [193] Циганы — Лосяч — Давидковце — Езержаны. В эту группировку своими остатками влилась группа противника, действовавшая западнее и юго-западнее Каменец-Подольска.
Оставив в восточном направлении незначительное прикрытие, противник в течение дня предпринял отчаянную попытку прорваться на северо-запад и запад. К исходу дня 4 апреля, сломив сопротивление частей 18-го гвардейского стрелкового корпуса, он вышел на рубеж Ягельница — восточная часть Цаповце, прикрываясь с юга р. Днестр.
Далее говорилось, что силами 47-го стрелкового корпуса совместно с 4-й танковой армией наносился 6 апреля удар по противнику в направлении Базар, Толстое с целью уничтожения его во взаимодействии с 38-й армией, продолжавшей теснить врага с востока. Войскам 1-й танковой армии ставилась задача поддержать намеченный удар наступлением с юга.
В связи с этим командование армии предписывало нашему корпусу удерживать рубежи, занимаемые 44-й, 45-й гвардейскими танковыми и 27-й гвардейской мотострелковой бригадами. Одновременно мы должны были силами 40-й и приданной 64-й гвардейских танковых бригад с артиллерией корпуса к утру 6 апреля переправиться на северный берег Днестра на рубеже Городище — Устечко. В середине того же дня нам приказывалось нанести удар по окруженной группировке с юга в направлении Толстое.
В дальнейшем корпусу предстояло, продолжая наступление, выйти к исходу 6 апреля в район Базар — Барановка и там соединиться с атакующими войсками 1-й гвардейской и 4-й танковой армий{118}.
По получении приказа мы немедленно приступили к его выполнению. Задача представлялась ясной и простой. Окруженная группировка под ударами наших армий понесла огромные потери и была уже в значительной мере обескровлена. Согласованные наступательные действия войск фронта с востока, запада, севера и юга, следовательно, должны были привести к ее полному уничтожению. Но события развивались далеко не так, как мы предполагали. Противник ценою огромных потерь продолжал пробиваться к г. Бучачу. Одновременно еще 5 апреля подошедшие вражеские резервы ударили с запада в направлении этого населенного пункта навстречу своей окруженной группировке.
Вследствие этого к утру 6 апреля, когда соединения нашего корпуса, переправившись через Днестр, вышли в заданный район, обстановка резко изменилась. Бои шли уже на подступах к Бучачу, куда с двух сторон рвался противник.
Командование фронта бросило наперерез противнику все те войска, которые находились в этом районе. Однако силы здесь оказались неравными. Несмотря на понесенные потери, окруженная группировка была все еще многочисленной и обладала значительным [194] числом танков. Кроме того, наступавшие с целью ее деблокирования резервы врага насчитывали несколько свежих танковых и пехотных дивизий {119}.
В таких условиях оказались безуспешными все попытки вновь затянуть горловину вражеского прорыва, предпринимавшиеся 1-й танковой армией совместно с 18-м гвардейским стрелковым корпусом. Более того, последний под натиском противника отошел к югу, а авангарду окруженных удалось 7 апреля соединиться в Бучаче с наступавшей навстречу группировкой. Гитлеровцы начали выходить из «мешка».
В ожесточенных боях, развернувшихся в те дни, гитлеровцы вновь понесли громадные потери в людях и технике, лишившись почти всего своего тяжелого вооружения. В итоге из 21 дивизий, находившихся в кольце окружения, вышла сравнительно небольшая часть вражеских войск. Это видно хотя бы из того, что только пленными окруженная группировка потеряла в ходе Проскурово-Черновицкой операции десятки тысяч солдат и офицеров.
В уничтожении прорывавшихся на запад гитлеровцев активное участие принимал и 11-й гвардейский танковый корпус. Дело в том, что окруженные, пробиваясь к Бучачу в полосе 18-го гвардейского стрелкового корпуса, одновременно частью сил ринулись к Днестру на только что занятом нами участке.
Из сказанного выше видно, что из состава войск корпуса к 6 апреля на северном берегу Днестра находились 40-я и 64-я гвардейские танковые бригады на участке Городище — Устечко, 45-я — в районе населенного пункта Залещики и 27-я гвардейская мотострелковая — на рубеже Чернявка — Скала.
Противник же, пробивавшийся из окружения тремя группами, одной из них — левофланговой двигался на запад вдоль северного берега Днестра, стремясь прорваться на переправах. Таким образом, на многих участках его натиск пришлось отражать нашему корпусу.
Завязались тяжелые бои. Их напряженный характер определялся тем, что, хотя в борьбу были постепенно втянуты почти все силы нашего корпуса, численное превосходство оказалось на стороне противника. Левофланговая группа немцев имела в своем составе две дивизии — танковую и пехотную. Кроме того, за ней следовал целый ряд отдельных частей и отрядов. Значительно превосходя наши силы в численности личного состава, противник имел и техники в 2,5 раза больше, чем мы{120}.
Наконец, боевые действия корпуса были осложнены тем, что окруженные, пробиваясь на запад, еще к 5 апреля форсировали р. Серет, вышли в район Толстое и тем самым перерезали коммуникации всей нашей 1-й танковой армии. Армейские тылы лишились [195] возможности обеспечивать снабжение войск, в том числе и нашего корпуса.
В этой обстановке блестяще проявил себя личный состав служб обеспечения корпуса. Майор Н. М. Подольский, ведавший у нас снабжением горюче-смазочными материалами, умело использовал захваченные к югу от Днестра вражеские склады. Это позволило обеспечить танки и автотранспорт горючим. Его доставку четко организовал командир 6-й автотранспортной роты капитан Г. Б. Гуревич. Он же обнаружил на ст. Черновцы брошенный гитлеровцами склад дизельного топлива, благодаря чему мы смогли обеспечить текущие потребности как свои, так и соседнего 8-го гвардейского механизированного корпуса.
Пригодились нам также захваченные немецко-фашистские склады и эшелоны с продовольствием. Все это было быстро взято на учет и использовано для снабжения войск корпуса. Мы также провели большую работу среди местного населения, которое с готовностью и радостью откликнулось на призыв помочь сражающимся войскам продовольствием. Крестьяне Черновицкой области, сразу же после освобождения приступившие к восстановлению своих хозяйств, быстро собрали и доставили нашим частям в общей сложности 40 т зерна.
Помощь патриотов своей родной Красной Армии явилась ярким выражением кровного единства советского народа и его Вооруженных Сил.
— Вы вернули нам волю и нет меры нашей великой благодарности, — говорили пожилые крестьяне, привозившие на наши склады кто полмешка, а кто и мешок зерна. — Так кто же, как не мы, поможет героям-фронтовикам добить врага! Сыны берут оружие, чтобы вместе с вами сражаться против фашистов, а мы поможем своим трудом.
Эта помощь, а также энергия и распорядительность наших офицеров сыграли очень важную роль в обеспечении боеспособности корпуса в трудные дни боев с прорывавшимся на запад противником.
В те дни корпус вел кровопролитные бои сначала на северном берегу Днестра, а затем и на южном, куда врагу удалось прорваться. Самоотверженно, отважно сражались воины всех соединений и частей. Начиная с 6 апреля удары противника непрерывно обрушивались на позиции 45-й гвардейской танковой бригады в районе Залещиков, [196] а также 40-й и 64-й у Устечка. У последнего населенного пункта шли особенно тяжелые бои за переправу. В ходе их сюда были переброшены также 44-я и 45-я гвардейские танковые бригады.
Б длившейся свыше трех суток схватке с превосходившими силами рвущегося на запад противника корпус потерял значительную часть своих танков. Но здесь враг не прошел. Он понес большие потери и был отброшен от переправы.
Лишь небольшой группе гитлеровцев удалось перебраться на южный берег в этом районе. Ее ликвидация была возложена командованием корпуса на 44-ю гвардейскую танковую бригаду полковника И. И. Гусаковского. К тому времени у 45-й гвардейской танковой бригады полковника Н. В. Моргунова в строю было мало танков, и мы вывели ее на доукомплектование. Остававшиеся же у нее танки были переданы 44-й гвардейской танковой бригаде, которая продолжала в течение еще нескольких дней вести бои, завершившиеся полной ликвидацией переправившейся у Устечка группы противника.
Более крупными силами прорвался враг через Днестр западнее нашего участка. В связи с этим по приказу командования фронта к рубежу Незвиско — Обертин — Коломыя были выдвинуты 141-я, 241-я стрелковые дивизии и другие общевойсковые соединения, а также часть сил 1-й танковой армии, среди них 40-я гвардейская танковая и 27-я гвардейская мотострелковая бригады полковников И. А. Кошелева и И. П. Елина.
Заняв оборону на рубеже Незвиско — Обертин, обе бригады получили задачу отразить все попытки гитлеровцев пробиться на этом [197] участке на восток. В этих напряженных боях воины корпуса вновь проявили высокий боевой дух, несокрушимую стойкость и отвагу. Вместе с танкистами и автоматчиками умело и храбро действовали наши артиллеристы и минометчики. Примеров тому множество. Вот один из них.
Минометный расчет старшего сержанта Н. В. Тишакова, комсорга 2-го дивизиона 270-го гвардейского минометного полка, занимал позицию у Обертина, где оборонялись части 27-й гвардейской мотострелковой бригады. Гитлеровцы упорно атаковали. Сначала они пустили вперед несколько танков, а затем пехоту. Но едва противник вышел на пристрелянный минометчиками рубеж, как попал под их огонь и был вынужден отступить. Вскоре последовали еще две столь же безуспешные вражеские атаки.
Но гитлеровцы решили любой ценой прорваться. Теперь они двинулись в атаку при поддержке авиации, которая обрушила сильные бомбоштурмовые удары на позиции 27-й гвардейской мотострелковой бригады, особенно на участок у Обертина. Одновременно наступала вражеская пехота с танками. Казалось, под таким огнем нельзя было и голову поднять. И все же гвардейцы-минометчики продолжали бесстрашно сражаться. Их меткий огонь словно воздвиг перед противником непробиваемую стену. И фашисты вновь отступили. Ни в этот, ни в последующие дни они так и не сумели прорваться на этом участке.
К 17 апреля, когда по приказу Ставки Верховного Главнокомандования войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне во всей своей полосе, 11-й гвардейский танковый корпус завершил ликвидацию разрозненных групп противника, прорывавшихся на рубеже Обертин — Коломыя. Теперь, прочно закрепившись на этом рубеже в междуречье Днестра и Прута, мы отбивали настойчивые атаки врага с запада, со стороны г. Станислава.
В результате Проскурово-Черновицкой операции войска 1-го Украинского фронта вышли к Восточным Карпатам и совместно с армиями 2-го Украинского фронта отсекли вражескую группу армий «Южная Украина» от остальных немецко-фашистских войск.
Для восстановления своего стратегического фронта гитлеровское командование считало необходимым оттеснить наши войска от Карпат и вновь захватить междуречье Днестра и Прута. С этой целью еще 11 апреля противник крупными силами из района Станислава атаковал 18-й гвардейский стрелковый корпус. Последний, будучи ослаблен в предшествующих боях, отошел за Днестр. При этом врагу удалось захватить плацдармы на южном берегу реки. Он немедленно приступил здесь к сосредоточению сил для удара во фланг и в тыл нашей 1-й танковой армии, действовавшей южнее Днестра. Командование фронта, разгадав замысел врага, приняло меры к усилению Станиславского направления. Сюда была переброшена часть сил 38-й армии, в состав которой вошли и ранее действовавшие [198] здесь стрелковые корпуса. С ней должна была взаимодействовать наша 1-я танковая армия. «Главная задача 1-й танковой армии как армии усиления, — говорилось в приказе командующего фронтом, — обеспечить жесткой обороной станиславское направление в полосе между реками Днестр и Прут. Задачу выполнять в тесном взаимодействии с 38-й армией»{121}.
Вместе с 38-й армией мы также должны были подготовить к 21 апреля наступление с целью освободить Станислав и отбросить врага от междуречья Днестра и Прута. Но противник уже 17 апреля нанес удар по советским войскам, оборонявшимся к западу и к югу от Станислава. Вновь завязались ожесточенные бои. Гитлеровское командование непрерывно вводило в бой новые силы, поддерживаемые авиацией. В составе наступавших вражеских войск действовало более 200 танков{122}.
Противостоявшие им соединения 38-й и 1-й танковой армий после длительных мартовско-апрельских боев были малочисленны, имели незначительное число танков, не хватало и артиллерии. Что касается, например, нашего корпуса, то в отдельные дни в бригадах оставалось на ходу не более 8–10 боевых машин, а в мотострелковых батальонах — менее сотни активных бойцов.
В результате в первые два-три дня наступления, начатого противником 17 апреля, ему удалось на отдельных участках полосы 38-й и 1-й танковой армий продвинуться вперед на 15–25 км. Однако при этом он понес огромные потери. Так, 20 апреля при отражении натиска гитлеровцев наши войска уничтожили около тысячи фашистских солдат и офицеров, а также 68 танков {123}.
Надо сказать, что на рубеже Обертин — Коломыя, где оборонялись тогда войска нашего корпуса, противнику не удалось добиться сколько-нибудь существенного успеха даже в эти первые, самые трудные дни. Взаимодействуя с подошедшими стрелковыми дивизиями, мы неизменно отбивали яростные атаки фашистской пехоты с танками.
Между тем, начиная с 26 апреля, враг направил свои главные усилия как раз в направлении Коломыи, явно рассчитывая, что после взятия этого города ему удастся захватить и Черновцы. Вплоть до 5 мая предпринимал он здесь одну за другой атаки силами нескольких пехотных дивизий с танками. Но в этот период увеличились и наши силы. Междуречье Днестра и Прута теперь обороняли войска 18-й, 38-й и 1-й танковой армий, причем они были частично доукомплектованы личным составом и техникой.
Несколько пополнен был и наш корпус. 20 апреля прибыла после доукомплектования 45-я гвардейская танковая бригада. К этому времени начали получать новую материальную часть и другие наши бригады. [199]
Как видно из сказанного, корпус в период этих оборонительных боев по приказу командования армии выдвигал свои соединения и части на угрожаемые участки, выполнял задачи по отражению атак противника, неоднократно контратаковал. В тяжелых схватках с гитлеровцами в конце апреля и начале мая весь личный состав корпуса — танкисты, автоматчики, артиллеристы, минометчики, саперы — вновь проявили себя опытными и смелыми воинами, с честью оправдали высокое звание гвардейцев.
Так, 26 апреля противник нанес сильный удар восточнее деревни Хлебячи по позициям 40-й гвардейской танковой бригады, которой с 12 апреля командовал полковник Е. Я. Стысин. Части бригады отразили натиск гитлеровцев, а затем перешли в контратаку. Они отбросили врага и очистили от него Хлебячи, нанеся фашистам чувствительные потери. В тот день особо отличился экипаж младшего лейтенанта А. Н. Воробьева. Во время контратаки он подбил вражеский танк и два самоходных орудия, вывел из строя три дзота и уничтожил до 50 фашистских солдат и офицеров.
Умело и храбро сражалась с врагом 44-я гвардейская танковая бригада полковника И. И. Гусаковского. Она особенно часто перебрасывалась на наиболее опасные направления. Так, бригада участвовала в середине апреля в ликвидации двух пехотных полков противника, переправившихся на южный берег Днестра в районе населенного пункта Петров. Неделю спустя она заняла оборону на рубеже деревни Жабокруки и отбила все атаки противника. А 28 апреля, будучи переброшена в район населенного пункта Михалков, предприняла ряд успешных контратак.
Снова одним из лучших в корпусе показал себя танковый батальон майора Ф. П. Боридько. Во время одной из танковых атак противника в районе Обертина он уничтожил до десятка вражеских боевых машин. Высокое мужество и бесстрашие проявил экипаж лейтенанта В. И. Сыроежкина. Будучи атакован группой из 12 фашистских танков, он подбил два из них и сдержал натиск остальных до подхода главных сил батальона.
Гвардейцы-танкисты майора Ф. П. Боридько провели в боях и весь день 1 Мая. Они отметили праздник уничтожением четырех танков противника. А несколько дней спустя этот батальон участвовал совместно с другими частями корпуса в боях под Коломыей. Отразив атаки, наши танкисты и автоматчики окружили здесь большую группу гитлеровцев. Более 300 вражеских солдат и офицеров сдались в плен, а около 200 фашистов, оказавших сопротивление, были уничтожены.
Говоря об оборонительных боях корпуса в междуречье Днестра и Прута, нельзя не вспомнить добрым словом личный состав нашего 189-го отдельного медико-санитарного батальона. Ожесточенный характер вооруженной борьбы в этом районе неизбежно повлек за собой потери, особенно ранеными. Спасению их жизни отдавал все силы медицинский персонал корпуса. Люди с санитарными сумками проявляли во имя своего долга величайшую самоотверженность и бесстрашие. [200]
Вот один из многих примеров. Было это в ночь на 1 мая. 2-й танковый батальон 45-й гвардейской танковой бригады вел бой за переправу через Днестр у Устечко. Один из наших танков, вырвавшийся вперед, был подбит. Это заметил санинструктор старшина В. С. Соловьев. Увидел он также, что экипаж не подавал признаков жизни.
— Убиты? А может, ранены? Хоть один-то, возможно, еще жив... Надо проверить!
Приняв такое решение, В. С. Соловьев подполз к подбитому танку. Противник вел сильный артиллерийско-минометный огонь. Но санинструктор, прижимаясь к земле, настойчиво, метр за метром приближался к неподвижно застывшей боевой машине. И вот он у цели. Все четверо танкистов оказались живы, но они были ранены, и это не позволяло им сдвинуться с места, а у командира танка младшего лейтенанта Бойко была перебита нога, и он был в бессознательном состоянии.
Быстро наложив жгут, Соловьев вытащил его из танка и на себе вынес в укрытие. Затем вернулся и, оказав первую помощь остальным танкистам, вывел всех их в расположение батальона.
Еще более напряженными были для В. С. Соловьева дни боев за деревню Живачев. Они длились трое суток. И все это время он бесстрашно бросался туда, где нужна была его помощь. Здесь молодой коммунист-санинструктор вынес с поля боя 18 раненых, в том числе 3 офицеров, и этим спас им жизнь. Командование высоко оценило боевые заслуги старшины В. С. Соловьева. Он был награжден двумя орденами Славы.
Доблесть и отвага, готовность к самопожертвованию во имя разгрома врага — эти высокие качества проявил в боях в междуречье Днестра и Прута весь личный состав корпуса. И они сочетались с воинским мастерством, уменьем успешно действовать в любой, самой сложной боевой обстановке. Это подтверждают результаты боевых действий корпуса. В период с 5 по 9 апреля наши соединения и части отразили все попытки окруженных прорваться к переправам через Днестр. А с 10 апреля по 10 мая, когда корпус был переброшен на рубеж Обертин — Коломыя, он столь же прочно удерживал и здесь свои позиции, отбивая ожесточенные атаки врага.
10 мая стало последним днем боевых действий корпуса в этом районе. Они продолжались более месяца. За это время соединения 1-й танковой, 18-й и 38-й армий отразили попытки противника наступлением в междуречье отбросить советские войска от Карпат и восстановить снабжение через Станислав, Черновцы, Кишинев.
В ходе этих боев врагу вновь были нанесены большие потери. Только во второй половине апреля было уничтожено до 7 тыс. солдат и офицеров противника, 117 танков, 48 артиллерийских орудий. Немалая часть этих потерь была нанесена гитлеровцам нашим корпусом. Всего же за период наступательных и оборонительных боев с 21 марта по 10 мая 1944 г. 11-й гвардейский танковый корпус уничтожил 11 350 вражеских солдат и офицеров, 88 танков, [201] 111 орудий, 37 минометов, 141 пулемет, 743 автомашины и захватил около 600 пленных, 51 танк, 47 бронемашин, 74 орудия, 27 минометов, 1205 автомашин и 19 военных складов {124}.
Но не только в этом были итоги 50-дневных боевых действий корпуса. Его воины внесли существенный вклад в успешное проведение Проскурово-Черновицкой наступательной операции 1-го Украинского фронта, в результате которой наши войска освободили значительную часть Правобережной Украины. В числе соединений Красной Армии, первыми вышедших на государственную границу СССР, был и наш 11-й гвардейский Прикарпатский танковый корпус.
Это знаменательное событие положило начало осуществлению великой освободительной миссии Красной Армии в отношении народов и стран, порабощенных германским фашизмом. Оно вселяло еще большее воодушевление в сердца наших воинов, с радостью видевших, что сбывается вера в победу над врагом, во имя которой вот уже почти три года сражались Вооруженные Силы нашей Родины, весь советский народ.
Всеми красками весны расцветала земля. Вместе с ожившей природой возвращались к жизни освобожденные города и села. Много утрат понесли советские люди за время оккупации. Но теперь они были вырваны Красной Армией из фашистской неволи, и сознание вновь обретенной свободы, возвращения на Родину придавало новые силы. И повсюду уже кипела работа на восстанавливаемых фабриках и заводах, на возрождаемых полях.
А воины Красной Армии готовились к новым боям. Нужно было завершить полное освобождение советской территории, помочь другим народам в изгнании оккупантов и, наконец, уничтожить врага в его собственном логове. Предстоял еще долгий и трудный путь борьбы. Но мы были готовы к новым боям. [202]