VI. Боевой путь Западного отряда
От Свиштова до берегов рек Осым и Вит и крепости Никопол
8 июля 1877 года Западному отряду русской армии под командованием генерала Николая Павловича Криденера (35 000 чел.) было приказано взять крепость Никопол, после чего продолжить наступление на Плевен{175}. Никопол отстоял на 40 км от Свиштова, и в нем располагался 10-тысячный турецкий гарнизон Хасана-паши. Русские войска выступили из Свиштова. Достигнув села Ореш, они разделились на несколько отрядов, которые направились по дорогам, ведущим в села Деков, Мыршевица (ныне Любеново) и Выбел. Один из отрядов приблизился к Никополу с востока и юга, между реками Дунай и Осым, а другие вышли на левый берег реки Осым с тем, чтобы овладеть территорией, простирающейся до реки Вит, преградив тем самым противнику путь к отступлению на запад. Еще до форсирования Дуная командование русской армии получило сведения о состоянии Никополской крепости от разведчика Николы Славкова, товарища Христо Ботева{176}. Произведенная рекогносцировка показала, что на берегу Дуная установлено 17 батарей, а на поднимающихся над городом холмах сооружено шесть редутов. Эти укрепления составляли главную линию обороны противника. Перед батареями турок были расположены: на восточном участке — укрепленная позиция по левому берегу Ермолийского потока и еще одна в километре к востоку от Западного участка, где были установлены 2 батареи по 7 орудий в каждой для обстрела моста через Осым и одна — на левом берегу реки к западу от села Муселиево, с юга — две батареи, прикрытые окопами; на правом берегу Никополской ложбины — также линия окопов.
Бои за Никопол начались в 4 часа утра 15 июля 1877 года. Сильное сопротивление противник оказал на правом фланге. Русская артиллерия, поддержанная румынскими батареями со стороны Турну-Мэгуреле близ села Выбел, открыла дружный огонь по крепости. Одновременно западнее реки Осым наступала колонна генерала [131] Шильдера-Шульднера и кавалерия полковника Тутольмина (Кавказская казачья бригада). 18-й Вологодский пехотный полк, поддержанный 123-м Козловским пехотным полком, отбросил противника с позиций под селом Муселиево, которым овладели наступающие. 20-му Галицкому пехотному полку, наступавшему со стороны села Выбел, удалось занять турецкие окопы и один редут перед цитаделью. На помощь русским пришло много болгар. Корреспондент русских газет В. Крестовский писал:
«Когда наш центр перешел в наступление и Галицкий полк бросился в атаку, стояла ужасная жара, солнце жгло нестерпимо. Солдаты, обливаясь потом, задыхаясь от пыли и зноя, испытывали мучительную жажду. Тогда женщины-болгарки из села Выбел брали ведра, кувшины и баклаги и под ожесточенным ружейным огнем противника носили воду на позицию нашим истощенным солдатам, для которых в этот момент глоток животворной воды означал неоценимое благо... Не обращая внимание на зловещий свист и разрывы падающих вблизи снарядов, они не сходили с места, пока солдаты не выпивали всю воду; лишь после этого они снова отправлялись за водой»{177}.
К вечеру и колонна генерала Вельяминова (31-я пехотная дивизия) достигла восточных редутов.
Никопол был окружен. Возведенные над городом редуты оказались в руках русских. Ночью пять турецких таборов попытались вырваться из окружения в направлении города Сомовит, но были отбиты казаками.
На 16 июля 1877 года намечался штурм крепости. Однако он не был предпринят, так как над крепостью взвился белый флаг побежденных. Раздался победный салют русских батарей.
В своих воспоминаниях один русский офицер писал:
«4 июля мы встали раньше и приготовились в поход (из села Выбел — прим. авт.). Неожиданно громкое «Ура!», без единого выстрела, привлекло наше внимание... Мы спешно направились туда, откуда донеслось это «Ура!», и прибыли точно вовремя. Никополская твердыня, расположенная чуть ниже, была безмолвной. Белые флаги говорили о том, что противник сдается... Меня охватила невыразимая радость, которой я никогда прежде не испытывал. Чувство удовлетворения, сознание того, что ты вместе со своими славными солдатами внес, пусть и небольшую, лепту в это торжество, и наконец уверенность, что перед нами стоит уже не противник, а обыкновенные люди, все это как-то не укладывалось в голове. Трудно точно определить, что именно чувствует человек в такие минуты»{178}. [132]
Продолжительное, несмолкающее «Ура!» пронеслось по войскам, окружившим крепость плотным кольцом. Из главных ворот Никополской крепости вышел Хасан-паша со свитой и вручил ключ от Никопола генералу Н. П. Криденеру. Сдалось 7000 турецких военнослужащих гарнизона. В руки победителей попали 6 знамен и ценные трофеи: 113 орудий, более 10 000 винтовок и 2 монитора, скрытых в устье реки Осым.
Колонна пленных под конвоем отправилась в Свиштов, а Хасан-паша под казачьим конвоем генерала Толстого был препровожден в главную квартиру русской армии. Спустя два дня английская газета «Дейли ньюс» опубликовала следующую телеграмму своего корреспондента:
«Вчера в императорскую главную квартиру был доставлен Хасан-паша (тот самый, который в 1876 году отказался поджечь Брацигово, за что был наказан, а в 1877 году назначен комендантом Никополской крепости — прим. авт.), которому была поручена оборона Никопола... Когда его спросили, почему он капитулировал и сдался, он ответил, что все его боеприпасы кончились... Он добавил еще, что это глупая война, в которую турки были вовлечены из-за поведения Англии, и что турецкий народ будет рад ее окончанию».
Побывавшие в Никополе русские корреспонденты обрисовали его картину. Население города насчитывало в ту пору 20 000 жителей, обитавших в трех кварталах — турецком, болгарском и еврейском. У болгар была своя начальная школа. Пристань города служила перевалочным пунктом для болгарских и иностранных грузов. Сама крепость, имевшая треугольную форму, находилась на высокой площадке. Она включала цитадель и Тунакале, была укреплена стенами, земляным валом и рвами. В ее железных воротах был подъемный мост, который связывал крепость с городом. Дорога к мосту была очень крутой, по ней едва можно было спуститься.
«В укрытиях, — писал один из русских офицеров, — имелись старые орудия, многочисленные ящики с патронами, бочки с порохом. В некоторых из них мы обнаружили герметически закрытые ящики с призматическим порохом, на которых красовалось клеймо иностранных держав. Запасов было в изобилии, притом очень высокого качества. Как город Никопол не представляет ничего особенного, он уступает даже Свиштову, однако отличается красивым расположением... При таких обстоятельствах 19 вечером мы покинули Никопол, пожелав коменданту всего наилучшего»{179}. [134]
Непосредственно после взятия Никополской крепости отряд румынских войск во главе с полковником Росновану перешел Дунай, чтобы помочь русскому гарнизону в этой крепости6.
Комендантом крепости был назначен Аркадий Столыпин (по окончании войны он остался в Пловдиве в качестве командира IX корпуса русской армии до истечения срока русского временного управления в Восточной Румелии). В Никополе остались русская батарея, один казачий и один пехотный полки.
Румыны заняли следующие позиции: один батальон 5-го полка у моста через Осым под селом Муселиево, 3-й конный полк вместе с русскими казаками патрулировал территорию между реками Осым и Вит, 13-й полк разбил бивак в самом Никополе.
Часть трофейного оружия, взятого в Никополе, была роздана болгарам, которые сформировали народную милицию в освобожденных районах Северной Болгарии. Для этой цели из Тырново в Никопод был командирован капитан Нечаев7.
В Никополе и его окрестностях, в местах, где велись бои за освобождение города на Дунае, воздвигнуты памятники признательности героям. В местности Каябаш в 1880 году установлен памятник победы. Как и многие другие памятники, он сложен из крупных квадратных гранитных блоков. На мраморной плите сделана надпись, напоминающая о днях боев, а на другой стороне памятника перечисляются части и подразделения, одержавшие победу под Никополем. В местности Дикбаир, непосредственно после боев, был воздвигнут небольшой памятник русским воинам, павшим в боях за Никопол. Есть памятники освободителям близ слободы Малка-Шума в селе Любеново, а также у села Выбел, в местности Ливец.
В сентябре 1878 года из Софии был командирован подпоручик 123-го Козловского пехотного полка Носков для организации работы по сооружению памятников на боевом пути полка. Тогда и был построен памятник в селе Муселиево — на берегу реки Осым.
В 1958 году в Болгарию приехал генерал А. С. Гундоров — председатель Славянского комитета в Москве. Он передал народным советам болгарских городов ключи от бывших крепостей. Такой ключ был вручен и Никополю.
«Я привез с собой из Советского Союза, — заявил генерал А. С. Гундоров, — исторические реликвии советско-болгарской дружбы — ключи от болгарских городов Силистры, Сливена, Никопола и Врацы, которые в свое время были получены русской армией и заботливо сохранялись советским народом». [135]
Ныне ключ от Никополской крепости хранится в местном музее, напоминая о подвиге русских воинов, 16 июля 1877 года освободивших город от пятивекового ига.
Плевенская эпопея
В ходе русско-турецкой войны 1877-1878 годов Плевену было суждено сыграть важную роль. В течение пяти месяцев он приковывал к себе внимание всей европейской общественности. Город стал известен не только в политических и военных кругах, но и среди широких народных масс. Тысячи героев сложили головы на поле брани под Плевеном.
«Не напрасно, — писал один из современников, — бои за Плевен вызвали среди русской общественности такой интерес, столько надежд и разочарований — не случайно этот далекий город стал особенно популярным даже среди обыкновенных русских людей...»{180}.
Фактически бои за Плевен решили исход войны, так как здесь были сосредоточены крупные военные силы. После освобождения этого города русская армия перешла в решительное наступление, достигнув стен столицы Османской империи.
После овладения Никополем Западный отряд русской армии направился к Плевену. Форсированным маршем Осман-паша сумел перебросить в Плевен из Видина отборный корпус и организовать оборону города. Во второй половине 1876 года этот корпус активно участвовал в сербско-турецкой войне и накопил немалый боевой опыт. Окрестности города предоставляли возможность соорудить отличные фортификационные сооружения. Плевен окружен холмами, из которых наиболее высокие северо-восточные и восточные.
В боях за Плевен русские трижды предпринимали штурм города, но взять его удалось только после длительной осады, в результате которой армия Османа-паши была вынуждена капитулировать. Еще в начале военных действий около четырех тысяч болгар — жителей города попросили убежища у своих русских братьев. Оставшиеся в городе патриоты совершали акты диверсии и саботажа, передавали ценные сведения о турецком гарнизоне. С августа 1877 года вплоть до капитуляции Плевена в боях на северо-восточном секторе принимали участие и румынские войска. Плевенская эпопея — светлая страница боевого сотрудничества русских, румын и болгар.
Первый штурм города русская армия предприняла 19 и 20 июля [136] 1877 года. Бои развернулись у сел Буковлык и Гривица. Отдельным подразделениям Вологодского и Архангелогородского полков даже удалось проникнуть на улицы города. У Гривицы яростные бои вел Костромской полк.
«Численность неприятеля росла. Турки словно вырастали из-под земли»{181}, — писал в своих воспоминаниях русский военный историк генерал-майор Зыков.
Самый факт, что двое из трех командиров русских полков пали убитыми, говорит о характере боев. Сражаясь с превосходящими силами противника, русские без боя не отступали ни пяди земли, не оставили врагу ни единого знамени, ни единого орудия, ни одного раненого на поле боя.
Второй штурм города был предпринят 30 июля 1877 года. Сражения развернулись у Гривицы, Радищеве и в местности Зелени-Гори. В этих сражениях, особенно в районе Зелени-Гори, проявились храбрость и полководческое искусство генерала М. Д. Скобелева. В ходе атак он часто бросал последний резерв — самого себя. Под ним были убиты два коня. Там, где появлялся Скобелев, неприятелю приходилось туго. «Ак-паша» — генерал в белом, так называли его в штабе Османа-паши. Тонкий психолог, он, подобно хорошему педагогу, мог подобрать ключ к сердцу солдата, с которым всегда был рядом. А в бою поощрял и наставлял, говоря: «Стрелять последними должны мы, а не неприятель»{182}. Он никогда не пренебрегал инициативой солдата, когда нужно было изменить тактику боя. В боях под Плевеном рассыпные цепи впервые прибегли к перебежкам.
В приказе командира IX корпуса генерала Н. П. Криденера от 6 августа 1877 года, изданном в селе Български-Карагач (ныне Тотлебен), о боях 30 июля говорится следующее:
«В бою под Плевеном мы встретили противника, имеющего двойное превосходство в силах, который оградил себя укреплениями, не говоря уже о том, что сама местность весьма благоприятствовала обороне. Но ни условия местности, ни сильные укрепления не смогли удержать натиска первых бригад 30-й и 32-й пехотных дивизий, к которым позднее присоединился и 119-й Коломенский пехотный полк. Они отбросили неприятеля с передовой, а также с первых линий его укреплений и с помощью Кавказской казачьей бригады даже смогли занять часть города. Неся большие потери убитыми и ранеными, обе бригады, несмотря на проявленное ими исключительное мужество, были остановлены перед линией еще более мощных укреплений, защищаемых свежими силами. С другой стороны, на правом фланге мы должны были атаковать высоту, пересеченную поясом окопов и увенчанную [137] редутом с высоким валом. Отдельным частям 121-го Пензенского пехотного полка удалось проникнуть в редут, но они были окружены и разбиты все до одного...»{183}
На следующий день Осман-паша сам попытался перейти в наступление в районе сел Пелишат и Згальовец (ныне Згалево), но был отброшен и ретировался в крепость. Русские воины сражались самоотверженно. В этом бою поручик-артиллерист Нагель совершил настоящий подвиг. Раненный снарядом в ногу, он остался на своем посту, продолжая управлять огнем четырех орудий, воодушевленные его поступком, русские артиллеристы картечью отбили атаку турецкой пехоты. За свой подвиг поручик Нагель был удостоен самой высокой награды — Георгиевского креста за храбрость. В результате двух попыток взять Плевен штурмом русская армия понесла значительные потери — около 10 тысяч убитыми и ранеными. Это заставило командование временно перейти к обороне. К Плевену подтягивались свежие силы, в том числе и румынские дивизии, которые перешли Дунай на участке Корабия — село Гиген. По шоссе из Софии постоянно прибывали подкрепления в помощь турецкому гарнизону.
Болгарское население помогало освободителям. Болгарин Н. Т. Сарагеоргиев сумел тайно переслать письмо русскому командованию, в котором подробно рассказал о состоянии корпуса Османа-паши и системе укреплений.
«Нижеподписавшийся... уроженец Македонии, по национальности болгарин, — читаем мы в письме, — давно уже стремится прийти к Вам, чтобы возрадоваться свободе... Наконец я нашел подходящего человека (предъявителя настоящего письма — Прим, авт.), который обещал пойти к Вам, и я решил через него сообщить Вам следующее: турецкая армия вместе с башибузуками, находящимися сейчас в Плевене, насчитывает 50 тысяч человек, и в этом я могу вас заверить на основании следующего: мясо, которое она закупила 14 августа для всех войск, в том числе для всех офицеров и башибузуков, весит около 8345 мер, считая по 80 граммов на человека, получается 41 725.Кроме того, у войск есть еще 60 орудий. Все районы Плевена укреплены. Некоторые укрепления усилены рвами, каждый из которых имеет два метра в ширину и от двух до трех метров в глубину, а с одной стороны есть ворота, откуда входят и выходят войска... Их погреба находятся в следующих местах: в мечети подле конака... в мечети Куршум-джами, в мечети Дженгеларска-джами... в серале, в [138] новой церкви и в ямах укреплений... Если вам нужны другие сведения, я согласен добровольно вас осведомлять обо всем.
Если вы хотите убедиться, что я говорю правду, то я могу найти двадцать человек, которые подтвердят вышесказанное, но это опасно».
В то же самое время английский капитан У. Херберг, который находился на службе у Османа-паши, писал, будто болгары в городе организовывали саботаж, причем многие из них поплатились жизнью за свою привязанность к освободителям.
И третий штурм Плевена, предпринятый 11 сентября 1877 года, также не принес решительного успеха. Напротив, потери на сей раз были вдвое большими. Русские и румыны овладели Гривицким редутом. Но оставшийся без подкреплений генерал Скобелев, угрожавший непосредственно Плевену, вынужден был повернуть назад храбрые полки 16-й пехотной дивизии. Именно тогда на редуте «Иссаага» перестало биться сердце отважного майора Горталова, командира роты 61-го Владимирского пехотного полка, которого генерал М. Д. Скобелев назначил комендантом взятого турецкого редута. Для него приказ оборонять редут до последнего стал законом. И именно он оказался последним, достойно, с беспредельной храбростью защищая честь русского офицера, сражаясь один с полчищами турок, нахлынувшими на редут. Горталов погиб смертью героя. В бешеной злобе пять турецких аскеров подняли его на штыки. Последними словами храброго офицера перед смертью были: «Моя честь является залогом того, что я не оставлю редута».
В сражениях у Гривицы молодая румынская армия покрыла славой свои боевые знамена. Во время атаки редутов Гривица № 1 и № 2 погиб майор Вальтер Мырычиняну — командир батальона 10-го линейного полка. Он первым поднялся на бруствер Гривицкого редута. 14 сентября 1877 года центральный орган румынского правительства с полным основанием писал, что «после тяжелой кровопролитной битвы, в которой русские и румыны сражались как львы, важный Гривицкий редут, доминирующий над всеми укрепленными позициями турок, был взят штурмом». В боях у Гривицы местное болгарское население оказывало наступающим большую помощь, перевозя сотни раненых. Немало болгар с оружием в руках сражались в рядах русских и румынских войск.
«Англия и Америка снабжают турецкую армию огромным количеством патронов, — пишет один из современников. — Теперь установлено, что турецкий солдат в Плевене расходует в сутки по 500 [139] патронов. У турок нет ни средств, ни денег, чтобы так вооружить свою армию. Присутствие англичан в этой войне, как и то, что они предоставляют туркам средства, является несомненным»{184}.
Но и помощь англичан не могла предотвратить неизбежного.
В Плевен был послан инженер, специалист по фортификационным работам генерал Е. И. Тотлебен. Он решительно воспротивился новому штурму укрепленного города.
Ф. М. Достоевский отмечает в своем дневнике, что с приходом Тотлебена ошибки прекратятся. По его мнению, главное в том, что русский народ как один человек желает осуществления великой цели — освобождения христиан, что война ведется народная{185}.
Сам генерал Тотлебен писал:
«Я воспротивился подобным атакам, которых настойчиво требовали многие, и таким образом сохранил войска для более важных боевых действий... Я хочу спокойно дождаться того момента, когда голод вынудит Османа-пашу попытаться вырваться из окружения и заставит его сдаться. Уже приняты необходимые меры».
Так началась планомерная осада Плевена. 24 октября западный отряд генерала И. В. Гурко штурмом взял турецкие редуты у Горни-Дыбника. На следующий день сдался турецкий гарнизон в Азизие (ныне Телиш). Осман-паша оказался в окружении. Его армия была оставлена на произвол судьбы военным советом в Константинополе.
Тем временем русские подошли к рубежу Балканского хребта. Румыны наступали в северо-западном направлении. Перевалы на восточном участке Стара-Планины прочно удерживались русскими частями и болгарскими ополченцами.
К концу ноября 1877 года Осман-паша оказался в критическом положении: запасы продовольствия были исчерпаны, свирепствовали эпидемии, солдаты дезертировали. Болгары все чаще переходили через линию фронта и добывали важные сведения. 9 декабря 1877 года один болгарин явился в штаб русской армии и сообщил: «Розданы последние запасы. Турецкое население на телегах покидает город, направляясь к реке Вит».
Позицию на шестом участке, по левому берегу реки Вит, занимал гренадерский корпус, первая бригада 5-й пехотной дивизии при двух батареях, 4-я румынская дивизия со всей своей артиллерией, 9-й Казанский драгунский, 9-й Бугский уланский, 9-й Киевский гусарский и 4-й Донской полки, а также 7-я конно-артиллерийская батарея, 2-я Донская батарея и полк каларашей (румынских кавалеристов). [140]
Рано утром 10 декабря 1877 года на шестом участке осаждавших неожиданно атаковали турки во главе с Османом-пашой. Русские сторожевые посты отступили. Высоко в небо взвилась сигнальная ракета, и на всем протяжении русских тыловых позиций забили тревогу барабаны. Через полчаса турки появились перед русскими траншеями. С возгласами «аллах» они бросились в атаку. Их встретили гренадеры Сибирского полка. Завязалась жестокая рукопашная схватка. Ни один русский солдат не отступил. Овладев траншеями первой линии, турки кинулись к батарее 3-й гренадерской артиллерийской бригады. Артиллерист Карабанов банником своего орудия повалил наземь несколько турецких аскеров и вырвался невредимым. Гвардия Османа-паши достигла второй линии русских окопов. Но здесь она наткнулась на прибывшие на помощь сибирякам подкрепления — на Малороссийский гренадерский полк, который с хода бросился в стремительную штыковую атаку.
Генерал И. С. Ганецкий разгадал маневр турок, стремившихся прорваться на север, к Дунаю. 9-я кавалерийская дивизия приготовилась к бою на случай, если противнику удастся осуществить прорыв. На левом фланге турецкие стрелки были встречены Архангелогородским и Вологодским полками. Со стороны высот села Опанец пошла в атаку и румынская армия. Турки снова сосредоточились в центре русской обороны. Именно туда и направились русские резервы, только что прибывшие из села Долни-Дыбник. Астраханские и самогитские гренадеры бросились в штыки и оттеснили турок, захватив у них семь орудий. Русская и румынская артиллерия буквально поливала огнем неприятеля. Затем в решительную атаку перешла пехота. В этот момент Осман-паша был ранен. Прошел слух, будто он убит. Ряды неприятеля дрогнули. Под звуки барабана гренадеры перешли в общее наступление. В рукопашной схватке, рядовой Егор Жданов повалил на землю турецкого знаменосца, отняв у него полковое знамя.
Бесчисленная масса людей, напоминающая тучи саранчи, бежала по всему полю обратно, к реке Вит. Самое тяжелое положение было на мосту, где скопились сотни повозок, орудий, многие из которых с грохотом падали в реку. В полдень, когда рассеялся пороховой дым, в этом месте был поднят белый флаг. Исполняющий обязанности начальника штаба турецкой армии в Плевене Тефик-паша пришел вести переговоры. Он заявил, что Осман-паша ранен и явиться не может. [142]
Генерал И. С. Ганецкий, обратившись к генералу Струкову, сказал ему: «Ступайте с ним!»...
В небольшом доме на высоте, неподалеку от реки Вит, Осман-паша принял посланца русской армии в присутствии Тефика-паши, Атифа-паши, Гуссейна-паши, Садыка-паши, Эджема-паши и других высших турецких офицеров. Генерал Струков потребовал безоговорочной капитуляции. Опустив голову и немного помолчав, Осман-паша ответил: «Нет дней, похожих один на другой: один удачный, другой — неудачный... Полностью подчиняюсь вашему желанию...»
В плен сдались десять турецких генералов, две тысячи офицеров и 30 тысяч солдат. Осаждавшие захватили богатые трофеи — артиллерию, боеприпасы, обозы. Так бесславно для османской армии завершился последний бой под Плевеном. Мощное русское «Ура!» передавалось от батальона к батальону. Сто один орудийный залп возвестил о падении Плевена — города, которому было суждено стать городом русской боевой славы.
«Плевен пал, — писал Е. И. Тотлебен. — Я был убежден, что Осман-паша сделает попытку пробиться... Я все рассчитал... Энтузиазм войск был неописуемым... Так закончился столь примечательный в истории день... Наконец с плевенским вопросом было покончено». Один из участников памятных событий восторженно пишет: «Но, дорогой мой, милый мой, все кончилось! Плевен взят!.. Больше ничего не могу тебе сказать... На сегодня достаточно...» Болгарин Божидар Запрянов послал с поля сражения письмо, в котором есть такие строки: «Плевен в наших руках. Война идет очень хорошо, и наше отечество будет свободным»{186}.«Радость царила в рядах нашей армии в этот первый вечер, после взятия Плевена, — писал один из современников. — Песни и музыка, сопровождаемые громким «Ура!», слышались повсюду. Это был праздник праздников. Всем хотелось скорее поделиться своей радостью со всей Россией, телеграф работал всю ночь, на всех позициях театра военных действий. Долгое время Плевен напоминал нам о смерти и страданиях, об отвратительной жизни в траншеях под неприятельскими пулями. На каждого, кто отправлялся туда, смотрели как на человека, обреченного на страдания и лишения, а может быть, и на смерть: того, кто возвращался оттуда, встречали как героя... Вследствие этого наши нервы были напряжены до такой степени, что при сообщении о падении Плевена словно гора свалилась с наших плеч, [143] и невольно все впали в противоположное состояние — в бескрайний восторг»{187}.
Фактически под Плевеном был решен исход войны. Еще до капитуляции Османа-паши Дизраэли-Биконсфильд писал английской королеве, что «падение Плевена, который пока еще не пал, будет большим несчастьем для Британской империи»{188}. По словам одного из современных английских историков Фэрно Раперта, «Бои под Плевеном стали поворотным пунктом в русско-турецкой войне».
На второй день после безоговорочной капитуляции армии Османа-паши Порта обратилась ко всем государствам с нотой, в которой просила о посредничестве с целью приостановления военных действий. По вполне понятным причинам в Константинополе, а также и в Лондоне началась настоящая паника. Министры обвиняли друг друга в предательстве интересов Турции. Английский посол в Константинополе Лайярд тут же отправил своему правительству доклад, в котором предупреждал, что «не следует верить никаким обещаниям и клятвам, данным Россией»{189}. 12 декабря 1877 года лорд Э. Дерби передал русскому послу в Лондоне графу П. А. Шувалову меморандум с выражением резкого протеста против предполагаемого вступления в Константинополь и захвата проливов Русской армией{190}. Как известно, русские не имели намерений надолго оставаться в Константинополе. Они считали это временной мерой, возможной только в случае крайней необходимости. Но военная истерия нашла широкое отражение в западной печати. Похоже было на то, что Россия поставлена перед угрозой новой войны. Эхо победы русского оружия под Плевеном докатилось до Америки. «Слава, завоеванная нашей бесстрашной армией, — писал 31 января 1878 года в своем донесении А. М. Горчакову русский посол в Вашингтоне Н. П. Шишкин, — и успехи, одержанные ею после падения Плевена, вызвали резкий поворот в общественном мнении США. Насколько строго судили нас раньше, в моменты временных неуспехов, настолько сейчас восхваляют героизм наших солдат и талант умелых командующих... Но, восхищаясь нашей храбростью, газеты всех партий, — продолжает в своем рапорте Н. П. Шишкин, — даже не дают себе труда скрывать своих эгоистических расчетов. Они предварительно строят планы огромных выгод, которые могут получить торговля и промышленность Соединенных Штатов, если Англия объявит нам войну»{191}.
После падения Плевена вся Европа была взбудоражена. В документах отразилось как мнение правительств (преимущественно [144] великих держав), так и народных масс, общественности Европы и России.
«Ни одна наша победа, — писал один из современников, — не вызвала таких шумных восторгов, как победа под Плевеном. Едва ли радость русских проявилась бы с большей силой даже в случае овладения столицей Константинополем»{192}.
С особой радостью была воспринята весть о падении Плевена славянскими народами. «Плевен, до тех пор не известный, — читаем на страницах «Современных известий», — в 1877 году стал дорогим именем для славян, при одном упоминании которого в воображении воскресают стоны, смерть и страдание, радость победы и надежда на светлое свободное будущее»{193}.
Победа, которую русская армия одержала под Плевеном, торжественно отмечалась на чешской земле. На вершинах гор и холмов люди зажигали огромные костры, дома украшались флагами, в праздничном убранстве были города. 12 декабря 1877 года в кварталах рабочего люда Праги произошла необычная демонстрация. Рабочие и студенты вышли на улицы с лозунгами, в которых требовали свободы Болгарии. Несмотря на энергичные меры австрийской полиции демонстранты достигли центра города. Демонстрации по случаю падения Плевена состоялись в Пильзене, Моравска-Острове, Банска-Бистрице и в других городах. В письме Н. К. Гирсу от 12 декабря 1877 года русский консул А. Петкович сообщал о торжествах, устроенных в Загребе по случаю падения Плевена. Он приводил и содержание адресованной ему телеграммы, в которой говорилось, что граждане Загреба и всей Хорватии в обстановке всеобщей радости празднуют с музыкой и знаменами великую победу под Плевеном{194}. Всюду слышны возгласы: «Да здравствует храброе русское воинство»{195}. В тот же день послал донесение Н. К. Гирсу и русский консул в Яссах А. А. Якобсон, описавший, с каким огромным энтузиазмом было встречено в городе известие о падении Плевена и капитуляции Османа-паши.
«Город был украшен русскими и румынскими флагами: взволнованные люди обнимались на улицах, поздравляли друг друга с большой победой»{196}.
Все европейские газеты уделяли центральное место сообщению об освобождении Плевена. С особой радостью и восторгом весть об этом историческом событии встретил болгарский народ, передававший ее из уст в уста.
Газета «Българин» в номере от 3 (15) декабря 1877 года писала, что падение Плевена — «наш величайший праздник» и что это событие [145] золотыми буквами будет записано в анналы истории.
«Когда в Ловеч пришла весть о падении Плевена, — писал современник тех дней, — всех болгар — мужчин и женщин, солдат и офицеров, — охватил восторг. Люди бегали из магазина в магазин, из дома в дом, спеша сообщить радостную весть... Начиная с того дня, жизнь в Ловече круто изменилась»{197}.
Народный поэт Иван Вазов, служивший в то время во Временном русском управлении в Свиштове, так описал радостный день падения Плевена:
«Помню, раскисший под пасмурным и холодным небом Свиштов опьянел от радости, с которой было встречено великое известие о великой победе. Светились радостью лица русских офицеров, светились лица болгар. Казалось, стали светлее грязные улицы, светились болгарские домишки... Да, все светилось в этот день... Никогда еще Свиштов не был таким светлым, никогда еще болгарская душа не ликовала так восторженно»{198}.
Измученные, перенесшие невероятные трудности и лишения, жители Плевена 14 декабря 1877 года преподнесли своим освободителям благодарственный адрес, в котором выразили свой восторг по поводу исключительного события в истории города, в истории всей страны.
«Освобождение Плевена, — говорилось в адресе, — это заря освобождения древней Болгарии. Плевен воскрес первым так же, как несколько веков назад он умер последним! Это воскресение навсегда останется в памяти наших потомков»{199}.
Близ Плевена, в районе, где некогда находилась «подкова» неприятельских оборонительных сооружений, и в самом городе воздвигнуто более 120 памятников героям-освободителям.
«Подкова» имела шесть участков обороны (секторов){200}. Общая протяженность неприятельской позиции достигла 40 километров. Она начиналась севернее сел Опанец, Буковлык и реки Тученица, потом поворачивала на юг по Тученицкой лощине, Учин-Долу, местностям Зелените-Гори и Кышин и завершалась на западе берегом реки Вит. Неприятельские фортификационные сооружения были расположены на различной глубине, в зависимости от сектора обороны. В тех местах, где находились редуты Иссаага и Кованлыка, поднимавшиеся над «долиной смерти», разбит известный Скобелевский парк, а в местности Кайлыка восстановлен вал Тотлебена. На Красной площади в центре города находится Мавзолей-усыпальница. Памятником русской боевой славы является и единственный в своем роде Военно-исторический музей, экспозиция которого посвящена событиям эпопеи{201}. В его здании русский император Александр II принял капитуляцию [146] Османа-паши после падения крепости. Названия многих улиц города — Гренадерская, им. Скобелева, Ганецкого, Горталова — также связаны с Плевенской эпопеей.
В городе Владимире (СССР) в Музее Золотых ворот хранятся знамена 9-го и 10-го гренадерских полков, которые 10 декабря 1877 года приняли на себя удары дивизий первого эшелона Османа-паши. На мемориальной доске храма-памятника в столице Белоруссии Минске можно прочесть имена погибших во время второго штурма Плевена 30 июля 1877 года артиллеристов 30-й артиллерийской бригады{202}.
Непосредственно после окончания войны академик В. И. Шервуд разработал проект монументального памятника, который предусматривалось установить в Плевене. В разобранном виде памятник был доставлен из Петербурга в Одессу и здесь погружен на корабль для доставки в Варну. В связи с этим газета «Марица» сообщала следующее:
«В Одессу прибыл из Петербурга памятник, который будет воздвигнут в Болгарии в честь храбрых русских воинов, павших в последнем бою. Общий вес памятника 209 пудов, а самая его тяжелая часть весит 60 пудов»{203}.
Однако впоследствии, по неизвестным причинам, он был отправлен в Москву и установлен на Новой площади, где и поныне его знают как памятник героям, погибшим в боях за Плевен{204}.
В старых документах русских полков упоминаются и памятники, воздвигнутые на братских могилах их героев. По пути на родину в Плевене остановился 121-й Пензенский пехотный полк, чтобы присутствовать на освящении памятника погибшим в бою 30 июля 1877 года 955 сержантам, солдатам и 27 офицерам полка. Памятник воздвигнут в местности Дековица на братской могиле между Гривицким и другими турецкими редутами. Жители села Гривица возложили к памятнику свежие цветы{205}. Неподалеку от Гривицы, в местностях Кордонско-Бырдо и Чинтовско-Браниште, установлены памятники погибшим в боях воинам 120-го Серпуховского и 119-го Коломенского пехотных полков. Близ сел Буковлык и Муселиево построены памятники героям 18-го Вологодского пехотного полка. Здесь же поблизости находятся и румынские памятники. Близ села Згалево, в местности Ненков-Баир, сооружен памятник воинам 118-го Шуйского пехотного полка, под селом Радишево — воинам 16-й артиллерийской бригады, у села Пелишат — воинам 62-го Суздальского пехотного полка, у села Брестовец — бойцам 117-го Ярославского пехотного полка. В селе Пордим открыты музей Русской главной квартиры, где было принято решение о зимнем переходе через Балканы, и музей румынского воина. [147]
На мраморной мемориальной плите у восстановленного в парке Кайлыка вала Тотлебена можно прочитать такую надпись: «Здесь в ноябре 1877 года по распоряжению прославленного русского генерала Е. И. Тотлебена был сооружен вал, который преградил реку Тученишку. Позднее русская артиллерия и саперы взорвали вал, и нахлынувшая вода уничтожила 25 мельниц по берегам реки. Обреченная на голод и болезни, армия Османа-паши вскоре была вынуждена капитулировать.
Вал Тотлебена — своеобразный памятник боевой и животворной болгаро-русской дружбы».
Вечнозеленые растения и цветы украшают братские могилы и памятники русским воинам, сражавшимся под началом генерала М. Д. Скобелева. Все они находятся в районе обширного парка Скобелева, разбитого по инициативе патриотического Комитета ополченцев во главе со Стояном Займовым. Парк был открыт в 1907 году. В том же году, непосредственно после торжественного открытия, парк посетил народный поэт Иван Вазов, который написал следующие строки:
«Прекрасен Скобелевский парк. Он разбит на высоте за городом, к юго-востоку от него. Тридцать лет назад эта высота ощетинилась против наступающих неприступными укреплениями, с ее валов турецкие батареи извергали огонь и сеяли смерть в рядах храбрых русских воинов... И в том месте, где были катакомбы, разбит большой прекрасный парк. Благоухающие цветы, зеленые сосенки, которыми обсажены вьющиеся аллеи, приветливо улыбаются посетителю, зовя его к искусственным водоемам с гротами, в воде которых отражается ясное голубое небо. Светлые струи фонтанов играют на солнце цветами радуги там, где некогда был ад, где в грохоте канонады и пороховом дыму истекали кровью сыны русского народа, которые пришли, чтобы умереть ради нас...»{206}
В местности, где располагался редут №2, находится братская могила 200 солдат 61-го Владимирского и 189 солдат 62-го Суздальского пехотных полков, 3 солдат 4-го Екатеринославского драгунского полка; 1 солдата 4-го Донского казачьего полка. Здесь покоятся останки генерал-майора Владимира Александровича Тебякина, командира 1-й бригады 16-й пехотной дивизии; майоров Федора Горталова и Федора Ивановича Оссовского; штабс-капитана Павла Васильевича Балашова; прапорщика 62-го Суздальского пехотного полка А. Александровича; офицеров 61-го Владимирского пехотного полка — капитана Дробышевского, штабс-капитана Гарновского, поручика Щербачева; подпоручиков Барятинского, Лаврова, Лапицкого, прапорщиков Сомова и Осмоловского, павших в [148] боях 30 и 31 августа 1877 года при защите захваченного у турок редута.
Такие памятники есть во всей окрестности Плевена вблизи многих сел, на холмах и высотах, в рощах и домах.
На белокаменном монументальном памятнике, возвышающемся на берегу реки Вит, можно прочитать названия всех частей и подразделений, участвовавших в битве за Плевен. Памятник воздвигнут близ исторического моста, где впервые взвился белый флаг капитулировавшего неприятеля. А в нескольких сотнях метров от него — холм Победы. Четырехфунтовое орудие на его вершине напоминает о последнем дне сопротивления Османа-паши. На металлической дощечке написано: «Здесь, в местности Асеновы-Ливады, 28 ноября 1877 года (10 декабря 1877 года по новому стилю) был разбит, ранен и взят в плен Осман-паша со своей армией». Все это поле, до самого селения Долна-Митрополия, некогда было изрыто траншеями и окопами, усеяно редутами.
Высоко, над селом Опанец, стоит памятник русско-румынской боевой славы. Это первый боевой рубеж храбрых воинов молодой тогда румынской армии. С этой высоты обстреливали турок румынские орудия, шли в атаку стрелки линейных румынских полков храброго генерала Черкеза.
Шоссе в западном направлении ведет к селению Горни-Дыбник. Здесь разбит парк в честь храброго русского генерала В. Н. Лаврова. Вечнозелеными растениями покрыты братские могилы павших в бою 24 октября 1877 года.
Неподалеку от селения Горни-Дыбник, под селом Телиш, воздвигнуты памятники тем, кому В. В. Верещагин посвятил свою знаменитую картину «Панихида», символизирующую варварство поработителя.
В центре Плевена возвышается внушительный храм-памятник и мавзолей, в котором покоятся останки павших героев. Памятник построен по проекту архитектора П. Койчева и открыт в 1907 году. Мавзолей-усыпальница обнесен каменной оградой, на цоколе которой установлены 16 русских мортир, символизирующих осаду. А во дворе разбит парк, примечательный большим венком из самшита, которым жители Плевена украшали орудия освободителей. На венке есть надпись: «Герои, вы легли костьми во имя нашей свободы». У входа в мавзолей мемориальная плита. Ее установили в 1945 году воины 3-го Украинского фронта. [149]