Самый жаркий месяц

Напряженная обстановка, сложившаяся на туапсинском направлении к началу октября 1942 года, количественное и качественное превосходство немецкой авиации, заставили наше командование принять срочные меры по усилению 5-й воздушной армии. В первой декаде октября 236-я истребительная авиадивизия была существенно пополнена. В ее состав вошли два новых истребительных авиаполка: 36-й (командир майор А. А. Осипов) и 246-й (командир капитан Т. И. Кочетков), которые разместились на полевых аэродромах близ Агоя и Адлера, Кроме того, 518-й истребительный авиаполк получил восемь «яков» в качестве пополнения. Всего прибыло 34 самолета (семь И-16, шесть Як-1, два Як-7Б, 19 ЛаГТ-3){12}. Получив истребители типа ЛаГГ-3 и Як-1, сравнимые по своим тактико-техническим данным с немецкими Ме-109, 236-я авиадивизия вновь стала истребительной не только по названию, но и по существу. Более результативными стали удары по войскам. Самолеты Як-1 и Як-7Б обладали высокими маневренными и скоростными данными, отличались простотой в технике пилотирования. Истребитель ЛаГГ-3 по своим летно-техническим качествам несколько уступал «якам». Вместе с тем он отличался прочностью конструкции и живучестью. Нередко ЛаГГ-3 возвращался из боя, имея такие повреждения, от которых разрушилась бы любая машина.

Немаловажным было и то, что на «лаггах» и «яках», в отличии от «чаек», стояла радиоаппаратура. Через их бортовые радиостанции можно было передавать команды, обеспечивающие управление самолета в воздухе. Появлялась возможность руководить действиями истребителей по радио через наземные радиостанции наведения, расположенные вдоль линии фронта. Это позволяло командованию дивизии и полков постоянно держать в поле зрения свои самолеты и, если нужно, то и пёренацеливать их на выполнение других задач.

Истребитель И-16, находящийся на вооружении 36-го авиаполка, несколько уступал своим более современным собратьям. Однако это компенсировалось тем, что в полку воевали летчики с большим боевым опытом и высокой летной квалификацией. Командир 36-го истребительного авиаполка майор А. А. Осипов, например, совершил к этому времени 72 боевых вылета, из них 15 — на штурмовку, провел 12 воздушных боев, в которых сбил четыре самолета противника лично и два в составе группы.{13} Под стать ему были и подчиненные. Штурман полка капитан В. Е. Сидоров, успевший повоевать на советско-финской войне, сражался в Крыму, был награжден двумя орденами Красного Знамени. Адъютант (начальник штаба) 1-й эскадрильи старший лейтенант В. А. Радкевич, также участник советско-финской войны, сбил два немецких самолета лично и два в составе группы, был награжден орденом Красного Знамени. Один из лучших летчиков полка, командир звена старший лейтенант С. С. Азаров имел две личные победы и еще семь в составе группы.{14}

Наращивал силы своей авиационной группировки и противник. 6 октября он ввел в действие на туапсинском направлении еще две авиагруппы пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Кроме того, командование 4-го воздушного флота привлекло сюда часть бомбардировщиков, находившихся в Крыму и на юге Украины. Всего было задействовано не менее 300 боевых самолетов, что составляло около 15 процентов от общей численности германских ВВС на советско-германском фронте.{15}

Основу вражеской авиационной группировки составляли пикирующие бомбардировщики «юнкере» Ю-87 и Ю-88 и истребители-бомбардировщики «мессершмитт» Ме-110, массированными ударами с воздуха расчищавшие путь своим войскам к побережью Черного моря. Достаточно сказать, что из двух тысяч самолето-пролетов немецкой авиации, отмеченных на туапсинском направлении за первую декаду октября, около 70 процентов пришлось на долю бомбарди-

На 20 октября 1942 года вермахт имел на советско-германском фронте 2108 боевых самолетов, из них 975 в составе 4-го воздушного флота.

ровщиков. Вражеская авиация действовала массированно, целеустремленно на небольших, решающих участках фронта. Бомбардировки производились эшелонированно, группами до 27 самолетов Ю-87 и Ю-88, зачастую даже без прикрытия истребителями.

Воздушная обстановка на туапсинском направлении в эти дни характеризовалась повышенной активностью авиации с обеих сторон, увеличением размаха и напряженности борьбы за господство в воздухе. В небе почти ежедневно происходили яростные схватки, в которых противники несли большие потери. В некоторых воздушных боях принимали участие десятки самолетов.

С прибытием подкреплений 236-я авиадивизия удвоила количество боевых вылетов. Вошедший 4 октября в ее состав 246-й истребительный авиаполк с ходу включился в боевую работу. Правда, из 25 летчиков полка только семеро имели боевой опыт. Времени же на постепенный ввод в боевые действия у новичков не было. Накал воздушных сражений с каждым днем нарастал и требовалось как можно быстрее ввести их в строй. К этой работе были привлечены опытные работники Управления дивизии во влаве со штурманом соединения майором Д. Л. Каларашем.

Дмитрий Леонтьевич Калараш по праву считался одним из лучших летчиков-истребителей 5-й воздушной армии. К этому времени на его боевом счету числилось восемь лично сбитых самолетов противника и шесть — в составе группы. За плечами — около 230 боевых вылетов, десятки воздушных боев. Вот один из боевых эпизодов. 5 октября во главе шестерки «лаггов» 246-го авиаполка Калараш вылетел на прикрытие войск 18-й армии. Не доходя до района патрулирования, он заметил шесть Ме-109, приказал сомкнуть строй, идти в сторону солнца с набором высоты и приготовиться к атаке. Сблизившись с противником на сто метров, летчики открыли прицельный огонь. За несколько минут было сбито два вражеских истребителя. Один из них сбил Калараш, другой — командир 2-й эскадрильи 246-го авиаполка старший лейтенант А. П. Селезнев, открывший тем самым боевой счет полка в небе Туапсе...{16}

На следующий день, 6 октября, летчиками 236-й авиадивизии было выполнено 117 боевых вылетов, из них половина на штурмовку. В течение дня летчики 267-го истребительного и 502-го штурмового авиаполков наносили удары по немецким войскам в районах Папоротный, гора Лысая, Гунайка и Котловина. В 11 часов дня на задание вылетела четверка «илов», которую вел старший лейтенант И. А. Тимохович. Выйдя к реке Пшиш южнее станции Хадыженская, штурмовики зашли на цель. С земли открыли сильный огонь, но наши летчики, делая заход за заходом, поливали врага свинцом. На третьем заходе откуда-то выскочили три Ме-109. Атака немецких истребителей была настолько внезапна и стремительна, что наши истребители прикрытия (четыре ЛаГГ-3 246-го авиаполка) не успели придти на помощь. Был сбит Ил-2 сержанта К. М. Лобанова, еще две машины получили серьезные повреждения{17}. От полного разгрома группу спас командир 1-й эскадрильи 518-го истребительного авиаполка капитан С. С. Щиров, патрулирующий во главе четверки истребителей в том же районе. Он вовремя заметил, как два «мессершмитта», маскируясь на фоне леса, пытаются на малой высоте незаметно подкрасться к отходящим на свою территорию штурмовикам. Имея значительное преимущество в высоте, комэск бросил свой «як» в крутое пике. Развив предельную скорость на пикировании, он выскочил в хвост немецкого самолета. Вражеский летчик, заметив советский истребитель, попытался «горкой» уйти из-под удара, но Щиров не отставал. После третьей очереди Ме-109 врезался в. землю в окрестностях горы Гунай. Второй немец от схватки отказался и, набрав высоту, ушел в сторону Майкопа{18}.

Через два часа другая четверка «илов» вылетела на штурмовку в район хутора Котловина. Их сопровождали пять ЛаГГ-3 246-го истребительного авиаполка (ведущий командир 1-й эскадрильи капитан П. Д. Федоров).

В районе цели нашу группу атаковали 11 немецких истребителей. Шесть Ме-109 и три Ме-110 вступили в схватку с истребителями прикрытия, а два Ме-110 поодиночно атаковали сзади, из-за облаков. Им удалось подбить машину ведущего капитана А. Б. Кацоева. Для тридцатичетырехлетнего командира 1-й эскадрильи это был первый боевой вылет в составе 502-го штурмового авиаполка... и последний. Поврежденная машина упала в горах, летчик погиб.

В это же время три других «ила» сумели выйти из-под удара и скрылись в облаках. Был сбит один из «лаггов». Но и противник не остался безнаказанным. По одному немецкому истребителю сбили капитан П. Д. Федоров (Ме-109) и лейтенант А. Н. Тоичкин (Ме-110).{19}

267-й истребительный авиаполк потерял в этот день две «чайки» из штрафной авиаэскадрильи капитана М. П. Дикого.{20} Всего 6 октября летчики соединения Кудряшова провели семь воздушных боев, в которых им удалось сбить три немецких самолета. Собственные потери оказались значительнее: пять боевых машин (два И-153, два Ил-2, один ЛаГГ-3). Кроме того, один Ил-2 был настолько серьезно поврежден, что его пришлось отправить в тыл на капитальный ремонт. Такое соотношение потерь объяснялось, в первую очередь, нехваткой боевого опыта у летчиков 246-го истребительного авиаполка.

Выход из строя поврежденных в бою самолетов и потери летного состава полка привели к тому, что над полем боя часто действовали небольшие группы из разных полков. Нередко они отличались одна от другой не только количеством, но и типом самолетов. В такой обстановке особенно важное значение приобретало четкое взаимодействие между этими группами. В этом отношении характерны воздушные бои, проведенные 7 октября. Понеся в предыдущий день большие потери, 236-я авиадивизия смогла выполнить всего 49 боевых вылетов. Все они сопровождались воздушными схватками с истребителями противника. Единственный вылет группы, прошедший без встречи с «мессершмиттами», не обошелся без потерь. Взлетая ночью с адлерского аэродрома, сорвался в штопор и разбился Ил-2 командира звена лейтенанта В. Д. Никиткина. Летчик погиб.{21}

Через несколько часов четыре Ил-2 (ведущий лейтенант В. Т. Громов) вылетели на штурмовку в район станции Хады-женской. Около 7 часов утра недалеко от Навагинской их атаковали две пары Ме-109. Истребители прикрытия (четыре ЛаГГ-3 246-го авиаполка) на этот раз действовали четко: они не только отразили попытку врага атаковать «илы», но и сами сбили два «мессершмитта», заставив остальных обратиться в бегство. По одной победе записали на свой личный боевой счет капитан П. Д. Федоров и старший сержант В. М.

Гридюшко. Штурмовики потерь не имели, но один из «лаггов» после атаки двух Ме-109 загорелся и упал на землю. Пилотирующий его командир звена младший лейтенант В. М. Стародубцев погиб.{22}

В 7 часов 30 минут утра еще одна четверка «илов» (ведущий старший лейтенант И. А. Тимохович) вылетели на штурмовку в район хутора Котловина. Ее сопровождали семь ЛаГГ-3 246-го авиаполка, ведомые старшим лейтенантом А. П. Селезневым. Над Лазаревским к ним присоединились четыре истребителя 518-го авиаполка (ведущий лейтенант Т. Г. Шевченко). Группа шла на высоте 2000 метров. Около 10 часов утра при подходе к цели на встречном курсе показались вражеские самолеты. Они приближались двумя группами. Внизу на высоте 1500 метров шли десять истребителей-бомбардировщиков Ме-110, вверху — на высоте 2000–2500 метров, шесть истребителей Ме-109. Бой начался над хутором Рожет и продолжался 15 минут. «Сто десятые» попытались сходу в лоб атаковать «илы». Наперерез им устремились истребители 518-го авиаполка. Лейтенант Шевченко в яростной атаке сбил один Ме-110, но его ведомый — младший лейтенант С. С. Кемарский вынужден был покинуть подбитую немцами машину. Между тем, двум Ме-110 удалось зайти в хвост Ил-2 старшего сержанта В. М. Тюкова и подбить его. Два других «ила», находясь в тот момент выше «сто десятых», в свою очередь атаковали сзади и сбили одного из них.

Почти одновременно развернулся и воздушный бой в верхнем ярусе с истребителями Ме-109. Действуя активно, Селезнев и его товарищи сковали их боем, не давая возможности придти на помощь «сто десятым», которые действовали внизу. Сами же отдельными парами то и дело нападали сверху на Ме-110. В ходе боя было сбито семь Ме-110. Старший лейтенант А. П. Селезнев сбил лично Ме-110 и еще один в паре с сержантом В. Г. Пантелеевым. По одной победе одержали летчики его эскадрильи А. И. Дагаев, С. П. Калмыков и А. Н. Тоичкин, а также лейтенант Т. Г. Шевченко из 518-го истребительного и лейтенант В. Т. Громов из 502-го штурмового авиаполка. Наши потери — два самолета.

Во второй половине дня летчикам 246-го авиаполка пришлось выдержать еще более напряженную схватку. Смешанная группа из пяти ЛаГГ-3 этого и двух Як-1 518-го истребительного авиаполка вылетела на прикрытие войск 18-й армии,

Вел группу командир звена младший лейтенант П. М. Камозин. К району патрулирования подошли двумя группами: внизу, на высоте 2000 метров пара Як-1 и на 500–600 метров выше — пять ЛаГГ-3. Связь между группами поддерживалась по радио. В 14 часов 25 минут в десяти километрах восточное села Шаумян была замечена большая группа самолетов: 11 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, четыре истребителя-бомбардировщика Ме-110 и шесть прикрывающих их истребителей Ме-109. Камозин приказал ведомым сомкнуть строй и приготовиться к атаке. Пятерка «лаггов» устремилась навстречу вражеским истребителям. Поймав ведущего первой пары немецких истребителей в прицел, Камозин с 200 метров ударил из пушки и пулемета по кабине и мотору самолета противника. Ме-109 опрокинулся и заштопорил к земле. Почти сразу же за ним стал падать и его напарник, сбитый одним из ведомых Камозина, который, не теряя времени, ринулся в атаку на следующую пару Ме-109. Сблизившись с самолетом врага, он меткой очередью сбил его. Тем временем пара «яков» атаковала вставшие в круг для бомбометания Ю-87. Лейтенант С. М. Колесников и старший сержант Ф. Б. Варфоломеев уничтожили по «юнкерсу», но сами были сбиты. В разгар боя к немцам подошло подкрепление: шесть-семь Ме-109 (по другим данным 15–16). Началось то, что летчики называют «собачьей свалкой». Боевой порядок окончательно рассыпался, каждый летчик действовал самостоятельно. Постепенно бой перешел на виражи, где «лагги» имели некоторые преимущества перед Ме-109. После меткого удара Тоичкина заштопорил к земле очередной «мессер», как факел, вскоре вспыхнул другой. Но и нашим летчикам пришлось нелегко. С резким снижением увел в сторону моря свою подбитую машину младший лейтенант А, И. Дагаев, выбросился на парашюте из кабины горящего «лагга» старший сержант К. К. Поздняков.

Вся воздушная схватка продолжалась 10 минут. Несмотря на численное превосходство врага, советские летчики сбили восемь немецких самолетов (шесть Ме-109 и два Ю-87). Три вражеских машины уничтожил Камозин, две — Тоичкин и по одной Варфоломеев, Калмыков и Колесников. Наши потери — четыре самолета. Не вернулся командир звена А. Дагаев.{23} Во второй половине дня тяжелый воздушный бой пришлось выдержать и летчикам полков Осипова и Орлова. Девять И-153 и четыре И-16, вылетев на штурмовку в район балки Сосновка, встретили при подходе к цели группу немецких самолетов. Четыре Ме-110 под прикрытием пары Ме-109 заходили на штурмовку боевых позиций советских войск. Ведущий группы самолетов 36-го авиаполка старший политрук В. Е. Чернецов повел своих ведомых в атаку на «сто десятых». Завязался бой на виражах. Более верткие И-16 успешно уворачивались от атак врага, стремясь зайти в хвост немецким машинам. Старшему лейтенанту С. А. Азарову удалось, выпустив «эрес» (реактивный снаряд РС-82), подбить один из Ме-110{24}. Пара Ме-109 тем временем атаковала «чайки». Очередь прошила машину лейтенанта Ф. И. Черного. Поврежденный самолет врезался в гору и взорвался. «Мессершмитты» зашли в атаку на следующий И-153. На помощь пришел старший лейтенант В. Е. Солдатов. Заложив свой И-16 в крутой вираж, он сблизился с одним из Ме-109 и меткой очередью поразил его. Вражеский истребитель рухнул на южные скаты горы Лысая{25}.

В этот же день отличились и летчики 742-го отдельного разведывательного авиаполка (командир майор П. И. Кулиш). Экипажи этого полка на самолетах Пе-2 вели разведку тылов противника, его аэродромов, транспортных узлов и коммуникаций. Действовали без истребительного прикрытия, одиночными самолетами, целиком полагаясь на мастерство экипажей.

7 октября, пилотируемый лейтенантом Н. Л. Рякиным Пе-2, возвращаясь из района Горячего Ключа, был атакован одиночным истребителем Ме-109. Умелым маневром Рякин вывел свою «пешку» из-под удара, а когда «мессершмитт» зашел на повторную атаку, стрелок-радист Ф. И. Бибин меткой очередью сбил его{26}.

День 7 октября стал, безусловно, одним из самых сложных и тяжелых в истории 236-й истребительной авиадивизии. Летчики дивизии сбили или серьезно повредили 18 немецких самолетов (девять Ме-109, семь Ме-110, два Ю-87), но и сами потеряли девять боевых машин. Многие самолеты получили повреждения. В 246-м авиаполку в строю осталось всего шесть истребителей, а в 518-м один. Погибли три летчика, судьба еще троих была неизвестна (они вернулись в свои части лишь через несколько дней),

Не менее напряженные воздушные бои происходили и в последующие дни. В этих боях особенно отличились майор Д. Л. Калараш{27} и капитан С. С. Щиров. Особой популярностью в 5-й воздушной армии пользовался тридцатилетний штурман 236-й истребительной авиадивизии майор Дмитрий Леонтьевич Калараш. Окончив в июне 1932 года Борисоглебскую военно-авиационную школу летчиков, он затем служил в авиационных частях Московского военного округа, пройдя путь от рядового летчика до инспектора по технике пилотирования 6-го истребительного авиакорпуса ПВО. Еще в мае 1936 года за успехи в овладении боевой техникой и умелое руководство подчиненными командир звена старший лейтенант Д. Калараш был награжден орденом «Знак Почета». Летом 1941 года воевал на Западном фронте в должности заместителя командира 402-го истребительного авиаполка особого назначения, сформированного из добровольцев летчиков-испытателей; осенью — прикрывал столицу и важные военно-промышленные объекты в московской зоне ПВО. В конце октября 1941 года был награжден орденом Красного Знамени. К этому времени на его счету было 167 боевых вылетов, пять лично сбитых самолетов противника и шесть — в составе группы. С весны 1942 года Дмитрий Калараш воевал на Крымском и Северо-Кавказском фронтах в должности штурмана авиасоединения. За относительно короткий период (с мая по август 1942 года) выполнил еще 43 боевых вылета, провел 11 воздушных боев, в которых сбил три вражеских самолета.

Калараш был настойчив, навязывал противнику свою тактику и технику ведения боя. Его любимый маневр — заставить противника вести бой на фигурах — давал ему преимущества. Он имел свой почерк и в штурмовых атаках: не только умело прикрывал штурмовиков, но и сам участвовал в нанесении ударов по врагу.

Под стать ему был и командир первой эскадрильи 518-го истребительного авиаполка двадцатишестилетний капитан Сергей Сергеевич Щиров. Окончив Мелитопольский аэроклуб, он осенью 1938 года был направлен на учебу в знаменитую качинскую военную авиационную школу. С первых дней войны младший лейтенант Щиров находился на Юго-Западном фронте. Здесь он одержал свои первые победы, сбив в воздушных боях два самолета противника лично и один вместе с другими товарищами. С 24 июня 1942 года старший лейтенант Щиров сражается в должности заместителя командира эскадрильи 518-го истребительного авиаполка на Северо-Кавказском фронте. За неполные три недели с 20 июля по 6 августа он сбил еще десять самолетов противника, войдя в число лучших асов пятой воздушной армии.

Умело воевали оба летчика и под Туапсе. Утром 9 октябри Калараш повел четверку «яков» 518-го истребительного авиаполка на прикрытие войск 18-й армии в районах Навагин-ская, Гунайка, Индюк. Неожиданно советские самолеты были атакованы двумя немецкими истребителями. Незаметно зайдя со стороны задней полусферы, немецкие «охотники» в первой же атаке подбили Як-1 старшего сержанта И. И. Савченко. Раненый пилот вышел из боя и пошел в сторону своего аэродрома. Развернувшись, пара Ме-109 атаковала оставшиеся «яки». Завязался ближний маневренный бой. Нашим летчикам удалось разъединить вражеские самолеты. Калараш подбил один из Ме-109. Пилот поврежденного «мессершмитта» попытался выйти из боя, но наш ас продолжал преследование. Второй немецкий летчик, заметив, что остался один, резким маневром оторвался от ведомых Калараша и бросился вдогон. Теперь уже Каларашу пришлось нелегко. Его ведомые где-то отстали и ему пришлось одному вести дальнейший бой. Постоянно маневрируя, истребители постепенно забирались вверх. На высоте 4300 метров Каларашу удалось перевести бой в горизонтальную плоскость. Искусно маневрируя, он сумел зайти в хвост одному из Ме-109 и, приблизившись на 20–30 метров, почти в упор открыл огонь. Горящий «мессер» рухнул на землю недалеко от Куринского. Его напарник продолжать бой не рискнул и попытался оторваться от Калараша, у которого к этому моменту кончились боеприпасы. Тогда Калараш решил идти на таран. Развив максимальную скорость, он сблизился с «мессершмиттом» на дистанцию 15–20 метров. Высота полета к этому времени снизилась до 600 метров. Шли под нижней кромкой облаков, над самыми вершинами гор. Немецкий пилот, воспользовавшись этим, снова сманеврировал, и скрылся в облаках. Калараш, потеряв противника из виду, прекратил преследование и, набрав высоту, вернулся в район патрулирования. Не обнаружив там своих ведомых и израсходовав полностью боеприпасы, он взял курс на Лазаревское.{28}

На следующий день Калараш снова вылетел на боевое задание с летчиками 518-го истребительного авиаполка, на этот раз он летел в паре с капитаном С. С. Щировым. пятерка наших истребителей прикрывала группу самолетов И-)16 и И-153, вылетевшую на штурмовку с соседнего агойскрго аэродрома. В районе цели группу атаковали немецкие истребители: четыре Ме-109 и восемь Ме-110. Каларашу удалось сбить один Ме-110 (официально эта победа не была подтверждена — С. Ф.), но в целом этот бой закончился для нас неудачно, было сбито три советских самолета, погибло два летчика.{29}

Во второй половине дня Калараш вновь вылетел во главе пятерки истребителей на прикрытие своих войск. Боевой порядок построили в два яруса. Нижнюю тройку вел лейтенант В. Г. Мозоль, выше, прикрывая их, шла пара Калараша и Щирова. Подлетая к линии фронта, встретили немецкие самолеты: 11 бомбардировщиков Ю-88 в сопровождении восьми Ме-109 шли бомбить наши войска. Советские истребители устремились навстречу врагу. Нижнее звено атаковало «юн-керсы», а Калараш и Щиров завязали бой с истребителями прикрытия. После того, как оба летчика сбили по одному Ме-109, у Щирова отказало вооружение, а на «яке» Калараша был пробит бензобак. Но летчики продолжали бой. Щиров, несмотря на то, что не мог использовать оружие, очень искусно имитировал атаки. Воздушная схватка продолжалась 25 минут. Немцы, не выдержав напора наших асов, вынуждены были вскоре прекратить бой и уйти в сторону своей территории.{30}

11 октября авиация 5-й воздушной армии выполнила на туапсинском направлении 49 боевых вылетов, в то время как немецкая 304{31}. Настоящими асами показали себя в этот день летчики 246-го авиаполка капитан П. Д. Федоров и лейтенант А. Н. Тоичкин. Уже опытным командиром авиационной эскадрильи пришел Петр Демидович Федоров в 246-й истребительный авиаполк. За плечами тридцатичетырехлетнего капитана была большая жизненная школа. В 22 года красноармеец Федоров воевал с басмачами в Туркмении, затем учился в военной авиационной школе, служил на Дальнем Востоке. В Великую Отечественную войну, командуя эскадрильей 488-го истребительного авиаполка, выполнил 65 боевых вылетов. Награжден орденом Красного Знамени. Под Туапсе водил группы истребителей на сопровождение штурмовиков, сбил в воздушных боях 6 и 7 октября два Ме-109. Двадцатичетырехлетнего командира звена лейтенанта Афанасия Тоичкина к октябрю 1942 года вряд ли можно было назвать опытным воздушным бойцом. Окончив в 1940 году военно-авиационное училище, он в декабре 1941 года попал на фронт. Повоевать успел недолго: выполнил девять боевых вылетов, после чего был направлен в тыл на переподготовку. С 20 июля 1942 года Тоичкин командует звеном в 246-м истребительном евиаполку. В октябре он вместе с полком снова на фронте. Свою первую победу в воздушном бою Афанасий Тоичкин одержал 6 октября, а уже на следующий день на его боевом счету числилось четыре сбитых самолета противника и он возглавлял список самых результативных летчиков полка.

11 октября после полудня четыре ЛаГГ-3 во главе с капитаном П. Д. Федоровым вылетели на прикрытие наземных войск в район села Шаумян. К району патрулирования подошли на высоте 4500 метров. Внимательно осматриваясь, ведущий заметил немецкие самолеты. Федоров развернулся и псвел свою группу так, чтобы держаться по отношению к неприятелю со стороны солнца. Четыре Ме-110 и шесть Ме-109 шли ниже метров на пятьсот и, видимо, не замечали притаившуюся в солнечных лучах федоровскую четверку. Удар советских истребителей был настолько внезапным и стремительным, что боевой порядок вражеской группы распался, Федоров и Тоичкин с первой же атаки сбили по Ме-109. Застигнутые врасплох, немецкие самолеты заметались, уходя из-под удара. А наши летчики пошли в новую атаку. Еще два «мессершмитта», задымив, упали на землю. И еще одна четкая очередь Федорова и следующий «мессер», кувыркаясь, пошел вниз.

Ведомые Федорова и Тоичкина молодые летчики С. П. Калмыков и А. Е. Перминсв отстали от своих ведущих в самом начале боя. Перминов, приблизившись к группе Ме-110, атаковал одного из них. Однако сбить врага не удалось. Отвернув влево, Перминов вышел из боя. Федоров и Тоичкин, разгромив группу Ме-109, атаковали Ме-110. Тоичкин, расстрелявший к этому моменту все боеприпасы, огня не вел. Прикрывая своего командира, он лишь имитировал атаку. И на этот раз Федоров не промахнулся. Один из Ме-110, объятый пламенем, устремился к земле. Остальные, не приняв боя, на максимальной скорости ушли на северо-восток.

В этой схватке советские летчики полностью расстреляли свой боезапас. Поэтому, когда при возвращении недалеко от Туапсе их атаковала пара Ме-109, вести бой было практически нечем. Федоров был сбит. Тоичкин сумел уйти, но был так измотан схваткой, что при посадке совершил ошибку и столкнулся с садившимся следом самолетом. Машина Тоичкина получила серьезные повреждения, и была направлена на капитальный ремонт. Всего в этом воздушном бою было сбито шесть немецких самолетов — четыре Федоровым и два Тоичкиным. Но успех был оплачен дорогой ценой. Не вернулись Федоров и Калмыков, три «лагга» были потеряны.{32} Гибель командира 1-й эскадрильи явилась тяжелым ударом как для 246-го авиаполка, так и для всей дивизии. Провоевав под Туапсе всего одну неделю, Федоров сбил шесть вражеских самолетов. Похоронили отважного летчика в поселке Лазаревское. Командование 5-й воздушной армии наградило капитана П. Д. Федорова орденом Отечественной войны 1-й степени посмертно.

День за днем велись ожесточенные бои, но это не приносило решительных результатов ни одной из сторон. В течение недели (с 5 по 11 октября) авиаторы 5-й воздушной армии сбили или серьезно повредили 38 самолетов противника. Собственные потери также были велики — 32 боевые машины.

К 12 октября в 236-й истребительной авиадивизии осталось всего 39 боевых самолетов, из которых могли летать на задания чуть больше одной трети. В истребительных авиаполках насчитывалось по два — три исправных самолета, в штурмовом — шесть{33}. Только вновь прибывший 246-й истребительный авиаполк за первую неделю потерял пять летчиков и 11 самолетов из 19. Однако не только потери в машинах беспокоили командование. Еще более угрожающими были низкая подготовка и переутомленность летного состава. Молодые пилоты не умели вести групповой бой, нередко геряли ведущих, при встречах с противником придерживались оборонительной тактики. Вследствие недостаточной подготовленности молодых летчиков основную тяжесть борьбы в воздухе взяли на себя «старики» — опытные, успевшие повоевать летчики, которые часто гибли из-за своих неопытных ведомых. Так погибли капитаны А. Б, Кацоев, П. Д. Федоров{34}.

Непрерывные воздушные бои с превосходящим по силам противником, требовавшие большой физической выносливости и психологического напряжения, буквально изнуряли личный состав. Особенно это сказывалось на летчиках-истребителях. В том же 246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего пять пилотов, в 518-м и того меньше — лишь трое.

В середине октября в связи с ухудшением погодных условий активность сторон в воздухе несколько снизилась. Однако и вторая половина октября оказалась для советских авиаторов не менее трудной, чем первая. Перевес в воздушных силах по-прежнему оставался на стороне противника. Вражеская свиация делала на туапсинском направлении ежедневно по 150–250 самолето-вылетов, подвергая масссированным бомбежкам коммуникации и боевые порядки 18 и 56-й армий. Господствуя в воздухе, немецкие «мессершмитты» не давали нашим бомбардировщикам и штурмовикам наносить сколько-нибудь организованные удары по наступающим вражеским войскам, сковывали малочисленную истребительную авиацию 5-й воздушной армии.

Для сказания помощи войскам советское командование решило более активно использовать на туапсинском направлении авиацию Черноморского флота. До этого флотская авиация оказывала лишь эпизодическую помощь сражавшимся здесь войскам, сосредоточив основные усилия на прикрытии туапсинской военно-морской базы и морской коммуникации вдоль Кавказского побережья, обеспечивая снабжение войск Черноморской группы. Истребительная авиация флота была, в основном, задействована на прикрытии морских коммуникаций и портов. Командование морской авиации при решении вопроса об оказании непосредственной помощи наземным войскам нашло оригинальное решение. Еще 10 октября штаб ВВС Черноморского флота разработал план удара по майкопскому аэродрому, где базировались основные силы немецкой истребительной авиации, действовавшей на туапсинском направлении. Операцию было решено провести силами бомбардировочной авиации совместно с парашютным десантом. В случае успеха действия вражеской истребительной авиации под Туапсе оказались бы парализованы на несколько дней. В операции «Майкоп», проведенной в ночь с 23 на 24 октября 1942 года, было задействовано до 10 процентов флотской авиации — 22 самолета (11 ДБ-3, по два И-15 бис, СБ, Пе-3, Як-1, по одному ЛаГГ-3, ПС-84, ТБ-3). Общее руководство осуществлял командующий ВВС Черноморского флота генерал В. В. Ермаченков. После того, как бомбардировщики нанесли удар по аэродрому и железнодорожной станции, с транспортных самолетов ТБ-3 и ПС-84 («Дуглас»), на летное поле было сброшено 40 парашютистов-десантников. Около часа краснофлотцы вели бой на аэродроме, забрасывая термитными бомбами, гранатами и бутылками с зажигательной смесью «мессершмитты» и «юнкерсы», а затем отдельными группами и поодиночке отошли в лес, к партизанам. В последующем 23 уцелевших участника высадки на легких самолетах были переправлены за линию фронта.{35} Проведенная на следующий день воздушная аэрофотосъемка майкопского аэродрома показала, что в результате действия парашютистов-десантников и бомбового удара авиации было уничтожено 12 и повреждено 10 самолетов противника. Наши потери — 23 человека и один самолет ТБ-3.

В конце октября 5-я воздушная армия была вновь существенно пополнена. В 236-ю истребительную авиадивизию вошло еще два истребительных авиаполка: 269-й (командир майор М. И. Третьяков) и 931-й (командир капитан И. П. Петренко). Помимо того, дивизия получила 11 самолетов в качестве пополнения. В 132-ю бомбардировочную авиадивизию 23 октября прибыл 63-й бомбардировочный авиаполк (командир полковник И. Л. Федоров), на вооружении которого находилось 20 полученных по лендлизу американских самолетов «Дуглас» А-20 (советское обозначение «Бостон-111» или Б-3). В отличие от устаревших ДБ-3 и СБ, которые применялись только ночью, более современные «Бостоны» могли действовать под прикрытием истребителей и днем, что сразу повысило эффективность бомбометания. Всего было получено 66 боевых самолетов (30 ЛаГГ-3, 20 Б-3, 12 И-153, 4 И-16) {36}. Пополнение воздушной армии частями, имеющими на вооружении новые машины, дало возможность наносить более эффективные удары по наземным войскам противника и противодействовать его авиации. Истребители ЛаГГ-3 и бомбардировщики «Бостон-111» по своим данным были вполне сопоставимы с немецкими «мессершмиттами» и «юнкерсами», что позволяло летчикам 5-й воздушной армии сражаться на равных.

Конец октября начало ноября 1942 года характеризовался наивысшим накалом воздушной борьбы на туапсинском направлении. Немецкая авиация делала ежедневно до 300 боевых вылетов. 23 октября в Адлере приземлились 20 новеньких «лаггов» 269-го истребительного авиаполка. Этому полку уже пришлось повоевать с адлерского аэродрома в августе сорок второго. Затем он был направлен в тыл на переформирование. Пополнившись людьми и техникой, полк вернулся на старый аэродром.

Костяк полка составляли опытные, успевшие повоевать летчики. Штурман полка двадцатипятилетний капитан Валентин Дмитриевич Афанасьев имел репутацию отличного разведчика и воздушного бойца. Ветеран полка, он произвел 156 боевых вылетов на самолете И-153, лично сбил два вражеских самолета и пять в групповых схватках. За мужество и отвагу в феврале 1942 года был награжден орденом Красного Знамени. За образцовое выполнение боевых заданий орденом Красной Звезды был награжден и командир 1-й эскадрильи капитан Григорий Игнатьевич Гроховецкий. Командир 2-й эскадрильи капитан Павел Александрович Бычков прежде воевал в 653-м истребительном авиаполку на самолете И-15 бис. Устаревшие истребители-бипланы И-15 бис использовались, в основном, как легкие штурмовики. Тихоходные и слабо вооруженные, эти самолеты становились легкой добычей немецких истребителей. Уцелеть и вернуться из боя на таком самолете было уже подвигом, а Бычков произвел на нем 80 боевых вылетов, в том числе 13 на штурмовку. Его боевые заслуги были отмечены орденом Красного Знамени. Заместитель Гроховец-кого двадцативосьмилетний капитан Валерьян Михайлович Турыгин раньше так же воевал на И-15 бис. Произвел 140 боевых вылетов, из них 48 на штурмовку. Был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды, в 269-м авиаполку он считался лучшим специалистом по применению средств радиосвязи. Вместе с Бычковым и Турыгиным из 653-го авиаполка пришли и лейтенанты Г. В. Бессонов, М. И. Поджары, И. Ф. Симанович, чьи ратные заслуги также были отмечены боевыми наградами,

С такими летчиками нестрашно было воевать с любым врагом. Но в полку было немало и молодых пилотов, почти не имеющих опыта. Летчикам майора Третьякова пришлось включаться в боевую работу с ходу, без освоения района действий, что сразу привело к значительным потерям.

С утра 25 октября 269-й авиаполк получил задание прикрыть действия штурмовиков в районе Гойтха. Для сопровождения «илов» была выделена 2-я авиаэскадрилья капитана Бычкова. Ее летчики еще не знали «географию» района и поэтому вместе с ними вылетел штурман дивизии майор Калараш.

Исходя из предшествующего опыта, боевой порядок истребителей решено было выстроить в три яруса. Группе нижнего яруса (четыре ЛаГГ-3) под командованием самого Бычкова предстояло находиться рядом со штурмовиками, обеспечивая их непосредственное прикрытие. Средний ярус должно было составить звено лейтенанта М. В. Вершинина (три ЛаГГ-3). В его задачу входило не допустить вражеские истребители к основной группе. И, наконец, на самом верху действовала группа свободного маневра под командованием Калараша (три истребителя). Летчики этой группы должны были следить за появлением немецких истребителей-кохотников» и, используя преимущество в высоте, внезапными атаками уничтожить их, обеспечивая свободный полет штурмовиков и истребителей нижних ярусов прикрытия. Этот боевой порядок должен был обеспечить безопасность штурмовиков. Истребители верхних ярусов не теряли высоты и скорости, сохраняли свободу маневра, что позволяло успешно отражать атаки «мессершмиттов».

Вылетели утром, в 8 часов 40 минут. Четверка «илов» шла на высоте 1500–2000 метров, выше летели истребители прикрытия. Уже в самом начале полета произошли события, которые полностью перечеркнули так тщательно составленный план действий. Оказалось, что своего места в боевом строю не заняла группа истребителей среднего яруса прикрытия. Командовавший ею лейтенант М. В. Вершинин при взлете потерял ориентировку и, не зная района действий, не сумел пристроиться к основной группе, не доходя 30 километров до Гойтха, развернулся и со своим звеном пошел назад.

В 9 часов 10 минут, когда штурмовики, выйдя в район цели, делали уже боевой заход, откуда-то неожиданно выскочили четыре немецких истребителя. Пара Ме-109 атаковала наши истребители непосредственного прикрытия, а два Ме-110 устремились к «илам». Бычков и его ведомые, надеявшиеся на звено Вершинина, оказались застигнутыми врасплох, в результате были сбиты старший лейтенант П. Б. Долбнин и сержант П. Д. Малышев, получил повреждения ЛаГГ-3 капитана Бычкова, Старший лейтенант П. С. Попов контратаковал пару Ме-110. Ему удалось сбить один «сто десятый» и второй подбить. В течение 15 минут он вместе с Бычковым вел бой с парой Ме-109, оттягивая противника к побережью. В районе Тихоновки, недалеко от Лазаревского, советская зенитная артиллерия обстреляла сражавшиеся самолеты. При этом зенитным снарядом было оторвано крыло самолета Попова. Летчику удалось воспользоваться парашютом, а подбитый ЛаГГ-3 рухнул в море. Бычков, на самолете которого были пробиты бензобак и водяной радиатор, сел на вынужденную на лазаревском аэродроме. Всего в этом воздушном бою советские летчики потеряли три истребителя и еще один оказался надолго выведен из строя. Погиб старший лейтенант Петр Борисович Долбнин.{37}

Первый воздушный бой в туапсинском небе окончился для летчиков 269-го истребительного авиаполка катастрофой. В одном только вылете полк лишился 20 процентов своих боевых машин. Моральный дух летчиков, особенно молодых, еще не успевших побывать в бою, был естественно, подорван, что могло самым отрицательным образом сказаться на дальнейшей боевой работе всего полка. Поэтому следующий боевой вылет в этот день возглавил лично командир 269-го истребительного авиаполка майор Михаил Исакович Третьяков. В 13 часов восемь ведомых им «лаггов» вылетели на сопровождение бомбардировщиков. Пятерка «Бостонов» 63-го бомбардировочного авиаполка получила задание нанести удар по позициям немецких войск в районе села Шаумян. Над хребтом Мезецу четыре Ме-109, разделившись попарно, попытались атаковать бомбардировщики, но были встречены советскими истребителями. Майор Третьяков с первой же атаки подбил один из «мессершмиттов». Получив отпор, немецкие истребители вышли из боя и ушли в сторону своей территории. Наши самолеты потерь в этом вылете не имели, и, после успешного выполнения боевого задания, благополучно вернулись на свои аэродромы.

Третий групповой вылет 269-го истребительного авиаполка состоялся в 14 часов 45 минут. Девять «лаггов» сопровождали четверку «илов» в район Сарай-Горы. После штурмовки, при отходе от цели, наша группа столкнулась с двумя немецкими самолетами-разведчиками ФВ-189. Истребители прикрытия обстреляли врага, подбив одну «раму».{38} Немцы ушли от огня «лаггов» вниз, оказавшись в котловине между двумя грядами гор. Советские истребители продолжали висеть над ними и «Фокке-Вульфы» вынуждены были идти вдоль ущелья, что лишало их свободы маневра. Тем временем, два штурмовика стремительно зашли в хвост немецких машин и дали залп из «эресов», а затем открыли огонь из всех огневых точек. Капитан И. П. Кузьменко буквально вогнал в склон горы один ФВ-189, другой сбил лейтенант М. Халиков. Наши летчики без потерь вернулись на свой аэродром.{39}

28 октября на агойском аэродроме приземлилось семь И-153 первой эскадрильи 931-го истребительного авиаполка{}. Базирующийся в Агое 267-й истребительный авиаполк, передав вновь прибывшим оставшиеся самолеты (восемь И-153) и часть личного состава (четырех летчиков и 12 человек из наземного персонала), убыл в тыл на переформирование. {40}

В составе 236-й истребительной авиадивизии 267-й авиаполк воевал со 2 августа 1942 года. За это время было выполнено 1530 боевых вылетов, из них 970 на штурмовку, проведено 43 групповых воздушных боя, в которых сбито или серьезно повреждено девять немецких самолетов. Еще восемь вражеских самолетов выведено из строя на земле. Собственные потери составили 25 самолетов И-153 и 14 летчиков. Боевые заслуги: 28 человек были отмечены орденами и медалями, а старший сержант С. Н. Васильев был награжден высшей наградой — орденом Ленина. {41}

Полным драматизма для летчиков соединения Кудряшова стал день 29 октября 1942 года. В этот день на туапсинском направлении было отмечено 284 самолето-пролетов немецкой авиации{42}. Сравнительно небольшой район был буквально забит самолетами, и воздушные бои следовали один за другим. Первый воздушный бой произошел в 9 часов 30 минут, когда два ЛаГГ-3 246-го истребительного авиаполка, вылетевшие с лазаревского аэродрома на прикрытие войск 18-й армии генерал-майора А. А. Гречко, вступили в схватку с парой немецких истребителей Ме-109 над горой Семашхо. Первый в этот день бой закончился безрезультатно, если не считать пробитого крыла на «лагге» сержанта К. К. Позднякова{43}. Через 15 минут патрулирования в этом же районе четверка 518-го истребительного авиаполка (два ЛаГГ-3 и два Як-1) заметила идущие в направлении станции Индюк немецкие самолеты: два истребителя-бомбардировщика Ме-110, и два, прикрывающих их, истребителя Ме-109. Советские «ястребки» стремительно атаковали врага. После первой же атаки «сто десятые», бесприцелько сбросив бомбы, развернулись и поспешно ушли на свою территорию. Пара «лаггов» атаковала «сто девятых» и старший сержант Б. В. Наумов открыл в этот день боевой счет дивизии, поразив вражеский самолет{44}. Войска 18-й армии медленно, но продвигались вперед. С воздуха их наступление поддерживали штурмовики 236-й истребительной авиадивизии. В течение дня шестерка «илов» трижды штурмовала вражеские позиции, расположенные в долине Пшиш. Было рассеяно до роты пехоты, уничтожено или повреждено 10 повозок, подавлена одна зенитно-пуле-метная точка. {45}

Первые два раза «илы» на штурмовку водил штурман 502-го авиаполка старший лейтенант И. А. Тимохович, Во время второго вылета на штурмовку в район Гойтх — (высота 977), его группу сопровождали истребители 246-го (шесть ЛаГГ-3) и 518-го (два «лагга» и четыре «яка») авиаполков. В 13 часов 10 минут над лазаревским аэродромом группа прикрытия встретила штурмовики. Свой боевой порядок истребители построили в три яруса. Выше всех находились майор Д. Л. Калараш и капитан С. С. Щиров, уже не в первый раз действовавшие в одной паре{46}. Через 20 минут вышли к линии фронта. В районе цели Калараш и Щиров заметили немецкий самолет-разведчик ФВ-189. Сманеврировав, наши летчики зашли в хвост «раме», но в этот момент из облаков им навстречу выскочила пара Ме-109. Очередь немецкого истребителя прошила машину Калараша. Як-7Б загорелся, оставалось только прыгать. Во время прыжка Дмитрий Калараш получил сильный ушиб. Летчик погиб.

Сбив Калараша, немецкие «охотники» атаковали основную группу. В лобовой атаке сошлись Ме-109 и ЛаГГ-3 лейтенанта Е. А. Гуляева. Огненная трасса «лагга» прошила «мессер-шмитт» и тот с резким снижением пошел вниз. Был подбит и истребитель Гуляева. Наш летчик пытался дотянуться до своего аэродрома, но при заходе на посадку поврежденный мотор заклинило. Потеряв скорость и не имея высоты для планирования, самолет рухнул в лощину в 400 метрах от северо-западной окраины летного поля. Лейтенанту еще повезло; отделался вывихом правого плечевого сустава.{47}

Во второй половине дня произошло еще несколько воздушных боев, один из которых стал самым крупным и напряженным за все время боевых действий 236-й истребительной авиадивизии на туапсинском направлении.

Перипетии этого воздушного боя, умелые и решительные действия советских летчиков подробно описаны в отчете о боевых действиях 236-й истребительной авиационной дивизии за октябрь 1942 года, хранящемся в Центральном архиве Министерства обороны.

В 16 часов 10 минут для нанесения штурмового удара по войскам противника в районе хутора Перевальный с адлерского аэродрома взлетели шесть «илов» 502-го штурмового авиаполка. В этот раз их вел младший лейтенант Н. И. Назаров. Следом за ними взлетели истребители прикрытия — девять ЛаГГ-3, ведомые капитаном В. М. Турыгиным. При необходимости они могли быть усилены с лазаревского аэродрома находящимся в готовности номер один дежурным звеном 518-го истребительного авиаполка.

Штурмовики шли парами на высоте 1400–1500 метров. На одной высоте с ними попарно слева и сзади летели истребители группы непосредственного, прикрытия во главе с капитаном Турыгиным. С превышением в 400–500 метров над основной группой шла тройка «лаггов» младшего лейтенанта Е. Ф. Руденко, а еще на 500–700 метров выше — два ЛаГГ-3, пилотируемых лейтенантом М. И. Поджары и Г. В. Бессоновым (группа свободного маневра).

Радиосвязь между группами и землей была установлена сразу же после взлета. С земли сообщили, что в районе Сочи замечена пара немецких истребителей — «охотников». На подлете к Лазаревскому два Ме-109 попытались приблизиться к основной группе, но после атаки сержантом В. Н. Молчановым скрылись в облака. Они, по-видимому, предупредили своих по радио, так как когда советские самолеты перевалили через горы и вышли в заданный район, их там встретили четыре истребителя Ме-109. Имея преимущество в высоте, вражеские самолеты зашли в атаку на звено Руденко, но советские летчики ускользнули из-под удара и, в свою очередь, контратаковали врага.

Пока истребители среднего яруса прикрытия сражались с противником, штурмовики, снизившись до 600–500 метров, с дистанции 1500–1000 метров выпустили «эресы» и уже на высоте 350–250 метров, выходя из пикирования, сбросили бомбы, одновременно обстреливая вражеские позиции из пушек и пулеметов. В момент штурмовки к линии фронта подошла большая группа немецких самолетов: тринадцать Ю-87, восемь Ме-110 и несколько прикрывающих их истребителей Ме-109. Руденко и его ведомые, прекратив бой с Ме-109, устремились в лобовую атаку на заходящие для бомбометания «юнкерсы». После первой же атаки, в которой было сбито два Ю-87, боевой порядок бомбардировщиков противника рассыпался на одиночные самолеты, которые атаковывались нашими летчиками на разных высотах, вплоть до бреющего полета. Только нескольким «юнкерсам» удалось прорваться к нашим войскам, но бомбили они в спешке неприцельно. В течение нескольких минут было сбито шесть Ю-87. Остальные, развернувшись, ушли на север. Ме-110 попытались, в свою очередь, атаковать советские штурмовики. Молчанов, заметив, что в хвост одному из «илов» заходит Ме-110, сблизился с вражеским самолетом и с дистанции 200–250 метров сбил его.

В разгар воздушного боя к противнику подошло еще девять вызванных по радио с майкопского аэродрома истребителей Ме-109. Воздушный бой принял характер беспорядочной свалки. Каждый наш летчик действовал самостоятельно, независимо от товарищей. Самолеты гонялись друг за другом, описывали замысловато кривые. Один из Ме-109 зашел в хвост «лагга» старшего сержанта В. Т. Воронцова. На выручку ведомому немедленно бросился Турыгин, атаковав врага с задней полусферы. Немецкий истребитель попытался переворотом уйти вниз, но капитан, продолжая преследование, сблизился с ним и с дистанции 200 метров вновь открыл огонь. «Мессершмитт» был подбит, но в этот момент на Турыгина в атаку устремились сразу четыре Ме-109. Сделав переворот, он сблизился с другим ЛаГГ-3 и уже в паре с ним продолжал бой.

Пока «лагги» сражались с немецкими самолетами, группа Назарова завершила штурмовку и взяла курс на свой аэродром. Следом за «илами», прикрывая их, пошел Турыгин со своими ведомыми. Остальные, действуя отдельными парами, продолжали вести воздушный бой. Взаимно прикрывая друг друга и отражая пикирующие на них со всех сторон немецкие истребители, они постепенно увлекали противника в сторону побережья. Нарушив порядок, наши летчики совершили ошибку. Противник, который и так имел численное превосходство (восемнадцать Ме-109 против девяти ЛаГГ-3) теперь мог атаковать нашу группу по частям. На каждый ЛаГГ-3 нападало одновременно до четырех немецких истребителей. Выбросился из горящего самолета на парашюте над Анастасиевкой Молчанов, с трудом посадил на склон высоты 1036,9 свою подбитую машину Руденко. На Бессонова и Поджары навалились девять Ме-109 — целая авиаэскадрилья! Лишь блестящее владение техникой пилотирования спасло наших летчиков. Особенно тяжело пришлось молодым пилотам, не имевшим ни соответствующих летных навыков, ни опыта ведения группового воздушного боя. Истребители противника продолжали преследование и над морем. Четверка Турыгина снизилась до бреющего полета. Это была вторая ошибка. «Мессершмитты», имевшие преимущество в высоте, а следовательно, в скорости и маневренности, получили свободу действий. Три ЛаГГ-3 были сбиты.

Командование дивизии, получив по рации сообщение о начавшемся воздушном бое, немедленно подняло в воздух дежурное звено 518-го истребительного авиаполка — два ЛаГГ-3 и два Як-1. В 16 часов 50 минут на высоте 1500 метров пару лейтенанта С. М. Колесникова внезапно из-за облаков атаковали два Ме-109. Зашедший в хвост самолету младшего лейтенанта С. С. Кемарского немецкий «охотник» открыл огонь. Горящий ЛаГГ-3 рухнул в море недалеко от Че-митоквадже. Колесников, потеряв ведомого, сразу же ушел на посадку. Вторая пара продолжала полет, но из-за облачности обнаружить группу Турыгина не смогла и в воздушном бою участия не принимала.{48}

Проведенный воздушный бой оказался рекордным по количеству участвующих в нем самолетов: 15 советских и 39 немецких. Длился он 20–25 минут и, несмотря на численное превосходство противника, закончился в общем-то в пользу нашей авиации. Наши штурмовики успешно выполнили поставленную боевую задачу и удар немецких бомбардиров был сорван. Советские истребители записали на свой боевой счет 11 побед. Три вражеских самолета (один Ме-110 и два Ю-87) сбил младший лейтенант Е. Ф. Руденко, один Ме-110 — сержант В. Н. Молчанов, по одному Ме-109 — лейтенант М. И. Поджары и сержант Н. П. Ворганов. {49}

Отличился и вылетевший вместе с группой Турыгина летчик 246-го истребительного авиаполка сержант И. И. Алексеев. В 16 часов 35 минут в шести — семи километрах от Лазаревского он схватился на высоте 1500 метров с двумя Ме-109. От меткой очереди Ивана Алексеева один из «мес-сершмиттов» задымил и, пройдя немного вдоль берега, рухнул в море на траверзе поселка Вишневка{50}. Еще четыре бомбардировщика Ю-87 были сбиты в групповом воздушном бою. Так как установить персонально кто их сбил было невозможно, их записали на всю группу летчиков-истребителей.

Достаточно велики были и потери советской стороны. Не вернулось шесть самолетов, один получил значительное повреждение. Погибли три летчика: старшина А. Н. Ганженко и сержанты В. Ф. Борисов и Н. П. Ворганов. Потери могли быть и меньше, если бы не ошибки, допущенные на заключительном этапе ведения боя. Все наши самолеты были сбиты в оборонительном бою, при отходе.

Всего 29 октября было проведено семь воздушных боев, в которых летчики 236-й истребительной авиадивизии сбили или серьезно повредили 13 немецких самолетов (пять Ме-109, два Ме-110, шесть Ю-87). Наши потери; девять самолетов (Ил-2, Як-7Б, семь ЛаГГ-3) сбито и еще два получили серьезные повреждения. Пять летчиков погибли и трое получили ранения. В числе погибших был и один из лучших асов 5-й воздушной армии майор Дмитрий Леонтьевич Калараш, имевший на своем счету 17 сбитых самолетов противника. Посмертно 13 декабря 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Октябрь сорок второго года был неимоверно трудным для всех частей и соединений нашей авиации, сражавшихся над Черноморским побережьем, но его боевые результаты оказались все же довольно внушительными. В воздушных боях летчиками 5-й воздушной армии был сбит или серьезно поврежден 71 вражеский самолет и еще 15 выведено из строя в результате бомбовых ударов по аэродромам. Бом-боштурмсвыми ударами было выведено из строя до 1,5 тыс. солдат противника, 15 единиц бронетехники, 151 автомашина, 57 повозок с грузами, уничтожено три склада боеприпасов и цистерна горючего. {51} Достойный вклад внесли и авиаторы флота. Летчиками-истребителями морской авиации было сбито 12 немецких самолетов, а примерно два десятка самолетов сгорело или надолго вышло из строя в результате удара по майкопскому аэродрому.

Высокие боевые качества показали летчики 236-й истребительной авиадивизии, выполнившие 1270 боевых вылетов, из них 411 на штурмовку{52}. Несмотря на превосходство немецкой авиации, летчики Кудряшова наносили врагу значительные потери. Достаточно сказать, что из 71 победы, одержанной авиаторами 5-й воздушной армии в октябрьских боях, 70 приходится на их счет. Четыре победы в одном воздушном бою одержал П. Д. Федоров, по три младший лейтенант П. М. Камозин и Е. Ф. Руденко (последний при этом сбил еще и четыре самолета в составе группы).

В это время наиболее эффективно действовали летчики 246-го истребительного авиаполка, сбившие 34 вражеских самолета. По шесть побед записали на свой боевой счет П. М. Камозин, А. Н. Тоичкин, П. Д. Федоров. Четыре немецких самолета уничтожил старший лейтенант А. П. Селезнев и три старший сержант В. Я. Кобелякский. {53} Результативно воевали и летчики 518-го истребительного авиаполка, одержавшие 17 побед. Четыре из них записал на свой счет капитан С. С. Щиров, по две — лейтенанты С. М. Колесников, В. Г. Мозоль, Т. Г. Шевченко и старший сержант Б. В. Наумов. {54} Блестящие результаты показали и авиаторы 269-го истребительного авиаполка. За пять дней — с 25 по 29 октября они сбили 13 самолетов противника! {55}

Храбро сражались с врагом летчики 267-го истребительного и 502-го штурмового авиаполков. Штурмовые действия велись, в основном, непосредственно перед передним краем в интересах сухопутных войск. На задание летали мелкими группами, нередко без истребительного прикрытия. Чтобы избежать встречи с немецкими истребителями, предпочитали летать в сумерках (рано утром или поздно вечером). Из-за недостатка сил удары по крупным открытым целям во вражеском тылу (колонны на дорогах, скопления войск в неселенных пунктах) наносились редко. Так, из 142 боевых вылетов, произведенных летчиками 502-го авиаполка в октябре, лишь десять были направлены против тыловых объектов врага. Кроме Ил-2 для штурмовки войск и боевой техники противника применялись устаревшие малоскоростные, но маневренные истребители И-153, которые оказались наиболее пригодными для поражения целей в узких долинах и ущельях. Обладая отличным маневром, И-153 буквально «выкуривали» противника из лощин и ущелий, а его скоростные истребители были лишены возможности противодействовать нам в условиях горной местности.

Отважно действовали и экипажи 132-й бомбардировочной авиационной дивизии (командир полковник А. З. Каравацкий, военком полковой комиссар А. П. Митачкин, начальник штаба подполковник Я. В. Вейсман). Из-за высокой активности немецкой авиации и нехватки истребителей для прикрытия, советские бомбардировщики вынуждены были действовать в основном ночью, что, естественно, снижало эффективность бомбометания.

Действия ночью требовали от экипажей бомбардировщиков высокой выучки и профессионального мастерства. Такими качествами обладал экипаж командира звена 367-го бомбардировочного авиаполка С. Ф. Чесноксва. Только в одном полете 3 октября, пооизводя бомбометание ночью с высоты 750 метров по переднему краю противника в районе Хады-женской, он сумел вывести из строя два штурмовых орудия, а затем, снизившись до высоты 300–400 метров, огнем из пулеметов уничтожить до 35 немецких солдат.{56}

12 октября командир звена 6-го бомбардировочного авиаполка младший лейтенант И. И. Назин получил задание нанести ночью бомбовый удар по аэродрому в Майкопе. Несмотря на проливной дождь, Назин точно вывел свой самолет в район цели и с четырех заходов уничтожил два немецких самолета. {57}

Не менее удачно действовал и экипаж СБ и 367-го бомбардировочного авиаполка в составе командира эскадрильи капитана М. С. Горкунова, штурмана А. М. Горбунова, стрелка-радиста старшего сержанта И. К. Ишимова. В ночь на 24 октября они бомбили аэродром в Белореченской, вызвав там взрыв большой силы, сопровождаемый пожаром. Через двое суток экипаж вылетел на бомбежку майкопского аэродрома. Над целью самолет Горкунова был освещен прожекторами и обстрелян огнем зенитной артиллерии. Но Горку-нов, умело маневрируя, вышел из лучей прожектора, снизился, а затем с другого направления неожиданно вышел на цель и сбросил бомбы. Два немецких самолета были выведены из строя, а на восточной окраине аэродрома вспыхнул большой пожар.{58}

В течение месяца в результате бомбовых ударов по немецким аэродромам из строя было выведено до 15 вражеских самолетов. Потери 132-й авиадивизии составили три бомбардировщика ДБ-3 и девять человек летного состава. {59}

Авиация Черноморского флота выполнила в октябре 1942 года 1946 самолето-вылетов, из них 104 — для нанесения бомбо-штурмовых ударов по сухопутным войскам противника. В отличие от 5-й воздушной армии, концентрирующей свои усилия на туапсинском направлении, морские авиаторы действовали больше в интересах 46 и 47-й армий, сражавшихся в районе центральных перевалов через Главный Кавказский хребет и под Новороссийском.

К концу октября обстановка под Туапсе несколько стабилизировалась. Попытка немецких войск прорваться здесь к Черному морю была сорвана. Немалый вклад в срыв планов германского командования внесли и советские авиаторы. Однако эти успехи были оплачены дорогой ценой. Против нас воевали лучшие летчики люфтваффе. В ожесточенных боях 5-я воздушная армия потеряла 79 самолетов и 46 человек летного состава, авиация Черноморского флота — 28 самолетов.

И все же главное было достигнуто. Люфтваффе, несмотря на численное превосходство, не удалось подавить советскую авиацию и расчистить своим войскам путь к морю.