Корея
Во время войны в Корее старшему лейтенанту военно-морского флота США Атчесону и старшине Маккормику из 3-й команды подводных подрывных работ (послевоенная нумерация) было поручено путем разведки определить возможность высадки войск численностью около 10000 человек на берег около рыбачьего поселка Поханг, преодолев мелководную прибрежную полосу. Эти войска представляли собой часть подкреплений, в которых крайне нуждалась южнокорейская армия. Очень удобный для этой цели порт Пусан, расположенный на южной оконечности Кореи, был забит войсками американской 24-й и 25-й пехотных дивизий, срочно брошенных на помощь отступающей южнокорейской армии.
Менее чем за три недели до этого, то есть 25 июня 1950 года, грохот орудий нарушил тот неустойчивый мир, который удавалось сохранять последние 5 лет. Все эти годы в американских военных и гражданских кругах шли споры относительно методов ведения будущей войны. Проповедники «кнопочной войны» без устали твердили: «Линкоры и авианосцы устарели... Время военно-морского флота прошло». Горе-стратеги утверждали, что «пехотинцу нет места в современной войне». Как раз перед тем, как в Корее разгорелся пожар войны, один высокопоставленный военный чиновник заявил: «Мы не [272] нуждаемся в амфибийных силах, ибо никогда больше не будет десантных операций».
Офицеры, занимавшие командные посты в нашем флоте, не поддались панике, которая поднялась в связи с появлением новых видов оружия. Многие из этих офицеров участвовали в боях на острове Окинава, где они выдержали и отразили самое мощное нападение с воздуха — атаку самолетов камикадзэ, — которое когда-либо предпринималось в отношении военно-морских сил. Они готовили своих подчиненных к войне на основании собственного опыта и вскоре после начала военных действий в Корее организовали мощное контрнаступление, которое увенчалось успехом.
Не все еще, возможно, понимают, что амфибийные силы ВМФ США представляют собой род вооруженных сил, предназначенных исключительно для наступательных целей. Высадка десанта с боем — вот основной метод нанесения решительного удара, применяемый в нашем флоте. Создание превосходства в кораблях, авиации, артиллерии и пехоте, которые могут быть обрушены на любой объект по выбору военно-морского командования, неизменно обеспечивало успех подобных десантных операций.
Вскоре после начала войны в Корее генерал Макартур, главнокомандующий оккупационными войсками союзников на Дальнем Востоке, созвал в Токио военный совет. Для того чтобы остановить наступление северокорейских войск, имеющих русское вооружение, в Корею надо было доставить громадное количество войск и снаряжения. Союзники могли использовать в этих целях только два больших морских порта — Пусан и Инчхон. Пусан был забит войсками и грузами сверх всякой меры. 4 июня, всего лишь через 9 дней после начала военных действий в Корее, Макартур планировал осуществить высадку десанта в Инчхоне. Однако из-за быстрого продвижения северокорейской армии от этого плана пришлось отказаться, но только на время.
Ввиду отсутствия подходящих морских портов было принято решение высадить войска на побережье Поханг в 70 милях севернее Пусана при условии, что разведка силами команд подводных подрывных работ даст [273] положительные результаты. 10 июля старший лейтенант Атчесон в сопровождении офицера морской пехоты, специалиста по десантным операциям, который впоследствии стал комендантом района высадки, прилетел в Поханг. Незадолго до этого в нескольких километрах к северу от Поханга южнокорейские войска отбили атаку передовых частей северокорейской армии.
Атчесон родился и провел свое детство в Китае, где его отец был в то время послом США. Война в Корее застала Атчесона в Японии, где он руководил подготовкой отряда подводных подрывных работ для действий в десантных операциях. Этот отряд состоял из 10 человек и предназначался для действий совместно с сухопутными войсками. Теперь ему на деле надо было показать, что означает такого рода подготовка. Атчесон — прекрасный пловец, опытный подрывник, решительный и хладнокровный перед лицом опасности. Его сослуживцы характеризовали его словами «боевой офицер», что считалось у них наивысшей похвалой.
После измерения глубин в узком фарватере, который вел к поселку Поханг, Атчесон и его подчиненные высадились на песчаный пляж длиной около 900 м. Через переводчика дружественно настроенные рыбаки предупредили его о мелководье в прибрежной полосе. Атчесон в одних трусах и с ластами на ногах взял лотлинь и нырнул в воду. Он обнаружил, что профиль морского дна в прибрежной полосе не очень пригоден для высадки, и понял, что небольшим десантным катерам придется остановиться там, где вода будет по пояс солдатам, а большим танко-десантным кораблям придется задержаться из-за отмелей на таком большом расстоянии от берега, что потребуется навести понтонный причал. Однако в хорошую погоду и при небольшой волне высадка была возможна.
Поскольку мы являлись хозяевами положения и местное население было настроено к нам дружелюбно, войска могли высадиться на берег в условиях относительной безопасности. В том случае, если бы северокорейским войскам удалось прорваться к Похангу до прибытия американских войск, нам пришлось бы проводить высадку десанта с боем — весьма трудную операцию [274] в условиях данного берега и ввиду отсутствия опыта десантных операций у высаживающихся войск.
Разведывательное донесение подводных пловцов было принято с удовлетворением. Под руководством командира соединения амфибийных сил контр-адмирала Джеймса Доля, участника боев в Тулаги и Гуадалканале, 1-я мотомеханизированная дивизия быстро провела учение по высадке десанта, после чего началась переброска войск, техники и боеприпасов из Сасебо в Поханг. Южнокорейские войска прочно удерживали свои позиции к северу от Поханга, несмотря на усиливающийся нажим со стороны противника. 18 июля мотомеханизированная дивизия в полной боевой готовности была высажена с кораблей соединения амфибийных сил на участок берега протяженностью 900 м. Высадка заняла всего лишь один день. В Поханге дивизия численностью 10 000 человек была погружена в эшелоны и отправлена по железной дороге на фронт, где 2 дня спустя она вступила в бой и остановила наступление северокорейских войск. Так в результате тесного взаимодействия армии и флота с применением таких «устаревших» средств ведения войны, как наземные войска и корабли, положение в Корее было временно стабилизировано.
Однако война продолжалась. Корея — горная страна, с огромными крутыми горными хребтами, которые тянутся от центральной части полуострова к морю. Основные шоссейные и железные дороги, по которым шло снабжение войск Северной Кореи, проходили вдоль линии берега и в некоторых местах по скалам у самого обрыва к морю. Корабли и авиация американского флота обстреливали мосты и туннели, бомбили длинные колонны машин и железнодорожные составы и даже взрывали скалы, чтобы вызвать оползни на наиболее важных шоссейных дорогах.
Вице-адмирал Тенер Джой, командующий военно-морскими силами на Дальнем Востоке, предложил организовать небольшие десантные отряды для засылки в тыл противника с целью нарушения его коммуникаций.
Старший лейтенант Атчесон, который оказался в Корее раньше других офицеров-подрывников, к его большому удивлению был вызван в штаб генерала Макартура [275] на совещание с адмиралом Джоем и адмиралом Дойлем. На этом совещании было принято решение организовать налет на Йосу, важный морской порт и железнодорожную станцию. Этот порт, расположенный на южном побережье Кореи, находился в 45 милях позади линии фронта, которая постепенно сжималась вокруг Пусанского плацдарма.
Впоследствии команды подрывников неоднократно получали подобные задания; обычно все начиналось с приказания: «Выделить группу в 10 человек в распоряжение адмирала!»
Уязвимость Йосу определялась наличием трех мостов и туннеля, расположенных всего лишь в 300 м от берега. Ночью 5 августа быстроходный транспорт «Дьяченко», тот самый, который доставил команду подрывников к Инчхону 5 лет назад, приблизился к йосу и спустил на воду десантный катер. Приглушив мотор, катер подошел к берегу. Затем на воду была спущена резиновая лодка с людьми и взрывчаткой.
Последние 200 м до берега перед лодкой плыли Атчесон и боцман Фоли; выбравшись на берег, они убедились, что противника поблизости нет. Атчесон взял с собой герметизированный пистолет и 4 ручные гранаты. Разведчики забрались на крутой волнолом, который на 12 м возвышался под скалистым берегом, и приблизились к мосту у северного выхода туннеля. Вокруг царило полное спокойствие, но поднимающаяся луна ясно освещала резиновую лодку, десантный катер и транспорт. Атчесон послал Фоли к берегу, чтобы тот ускорил выгрузку людей и взрывчатки.
В этот момент из туннеля неожиданно показалась дрезина, на которой ехал вооруженный патруль северокорейцев. Дрезина остановилась, и солдаты стали внимательно смотреть в сторону моря. Атчесон, который находился в это время под эстакадой, в 3 м от патруля, сжался в комок и ждал, что будет дальше. Солдаты стали освещать берег фонарями. Как потом рассказывал Атчесон, в этот момент «у всех мороз пошел по коже».
Фоли бросился в воду навстречу подплывающей лодке, схватил автомат и в сопровождении Остина и Маккормика, высадившихся с лодки, побежал обратно, на [276] помощь Атчесону. В это время Атчесон неслышно прополз вверх и, оказавшись позади патруля, бросил одну гранату в дрезину и другую в туннель. Патруль открыл стрельбу. Фоли забрался на волнолом и побежал по направлению к мосту. Атчесон принял его за корейца. О том, что было дальше, рассказывает сам Атчесон.
«Я выстрелил в Фоли и одновременно то же самое сделали корейцы. Я промахнулся, но они попали. Фоли упал с волнолома. Корейцы находились по ту сторону путей. Я выглянул из-за рельсов, и Остин пулей сбил с меня шапку».
Фоли был ранен в руку и ногу и получил сильные ушибы при падении с волнолома на каменистый берег. Маккормик отнес Фоли в лодку. Атчесон и остальные подрывники остались невредимыми; добравшись до лодки, они стали яростно грести по направлению к десантному катеру, который, несмотря на огонь противника, близко подошел к берегу и, взяв разведчиков на борт, доставил на транспорт.
Неудача не смутила высшее командование. Вслед за первым отрядом подрывников был организован второй, более сильный. В него вошли бойцы 1-й команды во главе с капитан-лейтенантом Велчем, которые прибыли в Корею в составе 1-й сводной бригады морской пехоты, и солдаты морской пехоты под командованием майора Дупраса. К этому отряду были прикомандированы еще 3 офицера-подрывника — Атчесон, Уильсон и Смит. Всего в этом наспех сколоченном отряде диверсантов насчитывалось 25 боевых пловцов и 16 солдат морской пехоты. Солдаты морской пехоты должны были занять оборону вокруг объекта нападения, а боевые пловцы — взорвать объект.
Отряд погрузился на транспорт «Хорейс А. Бас», который прошел 160 миль на север вдоль восточного побережья Кореи, оставив далеко позади границу Северной Кореи. Весьма заманчивый объект, к которому направлялся отряд, представлял собой железнодорожный мост и 2 туннеля, выходы из которых находились в непосредственной близости от моря, неподалеку от Танчхона.
12 августа, в полночь, 7 резиновых лодок с солдатами морской пехоты, боевыми пловцами и взрывчаткой были [277] спущены на воду с десантного катера и вскоре приблизились к берегу. Ночь была безлунной, но из-за света фонарей и большого движения в районе туннелей подрывники не смогли скрытно заложить взрывчатку и были вынуждены возвратиться на транспорт.
На следующий день транспорт продвинулся еще дальше на север, к другому участку железной дороги и туннелю, которые, судя по аэрофотоснимкам, также представляли собой подходящий объект для диверсии.
Ночью отряд подрывников снова направился к берегу; лица бойцов были покрыты зеленой и черной краской. Лодки до предела нагружены подрывными зарядами, взрывателями и оружием. На этот раз, когда лодки подошли к берегу, в районе туннеля все казалось спокойным; часовых нигде не было видно.
Неожиданно старший лейтенант Смит натолкнулся на какого-то худощавого северокорейского солдата. Кореец в страхе побежал прочь, бросив свое «оружие» — деревянную винтовку с привязанным штыком. Когда подрывники подходили к железной дороге, показался товарный состав и им пришлось спрятаться; состав представлял собой «запрещенную цель» — ничего не должно было отвлекать их от выполнения основной задачи. У входа в туннель и под железной дорогой на участке протяженностью в 10 м было заложено около 1 т тринитротолуола. После этого солдаты и подрывники возвратились на берег, а у железной дороги остались только майор Дупрас, 2 офицера и 2 рядовых пловца. Уильсон и Атчесон привели в действие взрыватели, которые были рассчитаны на большое замедление, и все побежали к берегу. Лодки благополучно отошли от берега, и через некоторое время темноту ночи осветил яркий взрыв, в результате которого выход из туннеля был разрушен.
Следующей ночью отряд возвратился на место, где была сделана первая попытка диверсии. Патрулей на сей раз не было, но в одном из дотов солдаты обнаружили семью из четырех корейцев, которые решили устроиться там на ночь. Дот — неважное место для ночевки. Опасаясь, что, если корейцев отпустить, они поднимут тревогу, бойцы отвели их на безопасное расстояние [278] от места взрыва и там связали их, так, однако, чтобы они могли потом высвободиться. Подрывники заложили в туннель взрывчатку, и около 2 часов, когда все лодки уже отплыли от берега, мощный взрыв разорвал ночную тишину; этим взрывом был полностью разрушен главный туннель и мост.
После того как было взорвано еще несколько мостов, транспорт «Хорейс А. Бас» с подрывниками проник далеко на север, в район, находившийся милях в 30 от Чхончжина. Здесь предполагалось разрушить железнодорожный и шоссейный мосты, расположенные рядом друге другом на расстоянии около 200 м от берега. Гордые своими недавними успехами, бойцы изменили своей постоянной и строгой привычке — соблюдать тишину. После неоднократных, но тщетных предупреждений майор Дупрас решил, что надо предпринять что-нибудь более решительное. Он забрался на один из пролетов железнодорожного моста и во всю силу легких крикнул: «Тише!» Все были так ошеломлены, что до самого конца работ никто не проронил ни слова.
Во время этого рейда несколько необычную помощь оказал подрывникам их транспорт. С него заметили свет фар автомобиля, который двигался к северу вдоль прибрежного шоссе. Ввиду того, что автомобиль должен был неизбежно проехать по шоссейному мосту, с корабля сообщили об этом по радио на берег, майору Дупрасу. По приказанию майора все подрывники укрылись под мостами и переждали, пока автомобиль не проехал мимо. Это был грузовик, наполненный ничего не подозревающими солдатами северокорейской армии. После этого подрывники закончили выполнение задания. На следующий день можно было воочию убедиться, что один пролет железнодорожного моста обвалился в реку, а шоссейный мост разрушен до основания.
Войска, занимавшие круговую оборону у Пусана, выдержали первый бурный натиск противника, и генерал Макартур начал готовить контрудар. С целью дезориентировать противника решено было организовать налет на Кунсан, расположенный в центральной части западного побережья Кореи, на пути к Инчхону, действительной цели в будущей десантной операции. [279]
20 августа в ясную лунную ночь 2 десантных катера и 7 больших и малых резиновых лодок открыто вошли в небольшой залив Пиин, севернее Кунсана; катера и лодки, очевидно, хорошо были видны с берега, но то ним не было сделано ни одного выстрела.
В следующую ночь провели разведку в другом месте, в нескольких километрах от залива Пиин; она также прошла без всяких осложнений. Вслед за этим те же катера и лодки произвели высадку прямо на Кунсанское побережье; по мере приближения к берегу бойцы делали замеры глубины. Шестнадцать солдат морской пехоты организовали круговую оборону, обеспечивая разведку находившегося неподалеку аэродрома.
Разведчики не знали, что за всеми их действиями внимательно следят северокорейские солдаты.
Внезапно противник, расположившийся на окружающих высотах, открыл ружейно-пулеметный огонь по сновавшим на берегу фигурам разведчиков, которые, несмотря на маскировку, были хорошо видны в лунном свете. С транспорта был передан по радио приказ всем возвратиться на корабль. Два человека уже получили ранения, и их усадили в лодки. Одна лодка, изрешеченная пулями, затонула, 2 другие пришлось оставить, так как они были совершенно непригодны к дальнейшему использованию. Когда удалось сосчитать людей, выяснилось, что не хватает 9 солдат морской пехоты.
Один десантный катер на полном ходу приблизился к берегу и спустил на воду лодку. Под сильным огнем противника лодка подошла к берегу, где оказались морские пехотинцы, стоявшие по плечи в воде — никто из них не умел плавать. Все 9 человек были доставлены на десантный катер, двоих раненых отправили затем самолетом в Японию. В донесении разведчиков говорилось, что глубина моря в прибрежной полосе не позволяет осуществить высадку войск в этом районе.
На самом же деле генерал Макартур и не думал организовывать высадку так далеко к югу: он опасался того, что, упоенные своими победами, северокорейские войска смогут выскользнуть из окружения. Его действительной целью был Инчхон, морской порт, обслуживающий столицу Кореи — Сеул. Операция «Кромайт» [280] и представляла собой крупную игру, где делалась ставка на быструю и полную победу. Противник был уверен, что высадка десанта в этом районе невозможна ввиду того, что вслед за приливом, который в Инчхоне достигал 10 м, при полном отливе обнажается совершенно непроходимая полоса илистого дна. Узкий фарватер полностью контролировался с хорошо укрепленного острова Волмидо. Пять лет назад команды подводных подрывных работ, входившие в состав оккупационных войск, доносили, что высадка десанта на этот остров против обороняющегося противника будет связана с очень большими трудностями.
Предполагалось, что на этот раз противник будет яростно обороняться. Тем не менее обследование берега с помощью команд подводных подрывных работ не планировалось, так как этот район был хорошо изучен за время непродолжительной американской оккупации. Американские штурманы проводили свои корабли по фарватеру вплоть до начала войны.
Офицер ВМФ лейтенант Кларк, обосновавшись на одном из прибрежных островов, брал пробы ила, делал замеры высоты прилива и проводил опросы пленных и сочувственно настроенных рыбаков.
Все очень хорошо знали о наличии сильных укреплений на острове Волмидо и о высоком волноломе в Инчхоне.
В ночь перед высадкой несколько эскадренных миноносцев, ориентируясь по радиолокатору, подошли к острову Волмидо и вступили в артиллерийскую перестрелку с вражескими батареями, установленными на острове; с воздуха на куполообразный остров было обрушено большое количество бомб и напалма. Здесь же были впервые применены и доказали свою боевую мощь минометные корабли огневой поддержки десанта (LSMR); на каждом таком корабле, длиной около 65 м, имелось до 10 реактивных установок, которые вели непрерывный огонь по острову. После того как начался прилив, в бой была брошена морская пехота, и к 7 часам остров Волмидо был в руках наступающих. Выполнение основной задачи — высадку на Инчхонский волнолом — пришлось отложить до вечернего прилива. [281]
Пока корабли вели артиллерийский обстрел Инчхона, команды подводных подрывных работ, используя время отлива, обследовали илистые отмели перед волноломами, отмечали буйками фарватер с быстрым течением, работали под водой, освобождая гребные винты кораблей от намотавшихся на них тросов, и всяческими другими путями вели подготовку к вторжению в Инчхон.
К этому времени, то есть к 15 сентября, в Корее уже появились настоящие команды подводных подрывных работ. Сюда прибыли 1-я и 3-я команды, которые были ранее прикомандированы к Тихоокеанскому флоту, укомплектованные по штатам мирного времени. В каждой из них насчитывалось около 50 человек, что составляло половину штатной численности в военное время.
В начале месяца капитан-лейтенант Велч отправился в Японию для того, чтобы встретить остальных бойцов своей команды, которые прибыли из США, где еще в начале августа их срочно собрали для отправки на фронт. В 3-ю команду пловцы прибывали из самых различных мест. Часть их, во главе со старшим лейтенантом Бойнтоном, находилась ранее в Коронадо. Капитан-лейтенант Новак и 8 рядовых пловцов прибыли из Пойнт-Барроу на побережье Аляски, где еще до начала войны в Корее проводились опыты по плаванию в холодных водах Северного Ледовитого океана. В Японию прилетел капитан-лейтенант Маккини, который снова возглавил 3-ю команду. По прибытии к Инчхону команды погрузились на хорошо знакомые им десантные катера.
Когда начался дневной прилив, десантные плавсредства морской пехоты подошли вплотную к Инчхонскому побережью и опустили свои аппарели прямо против высокой стены волнолома, которая в нескольких местах была разрушена в результате обстрела с моря и воздушных бомбардировок. Лейтенанты Филдинг, Смит, Бес и старшина Босвел указывали путь движения войскам десанта. Там, где в стене волнолома не было проломов, солдаты атакующих войск преодолевали волнолом с помощью штурмовых лестниц или подсаживая друг друга. Незадолго до захода солнца наши войска [282] захватили огневые позиции северокорейцев и ворвались в город.
Высадившиеся пехотные дивизии и 1 дивизия морской пехоты продолжали свое продвижение вперед, с тем чтобы захватить Сеул и отрезать большую часть северокорейской армии, которая сражалась с американскими войсками в районе Пусана. Всю следующую неделю команды подводных подрывных работ занимались обвехованием фарватеров, взрывали затонувшие джонки, для того чтобы расчистить фарватеры, по которым доставлялись танки, боеприпасы и продовольствие. Подрывники обнаружили и подорвали несколько мин, выброшенных на берег.
Это было лишь предвестием той большой работы по расчистке минных заграждений, которая ожидала их в будущем. К счастью, северокорейские войска успели только начать минирование подступов к Инчхону.
Через неделю после высадки в Инчхоне 3-я команда погрузилась на «Хорейс А. Бас», который, пройдя вдоль западного берега Кореи, стал на якорь в 2 милях от побережья Кацупайопо. Отсюда предполагалось нанести удар по крупному железнодорожному и шоссейному узлу Тэджон, с тем чтобы еще больше раздробить северокорейскую армию, которая в это время отступала как на севере, так и на юге. Боевые пловцы должны были установить, насколько этот участок берега и подходы к нему пригодны для высадки.
Была светлая лунная ночь, тем не менее десантный катер, которым командовал капитан-лейтенант Маккини, подошел на четверть мили к берегу и спустил на воду 5 надувных резиновых лодок. Лодки приблизились к берегу; первая из них шла вдоль скалы, находившейся справа по ходу движения.
Главетаршина Ветенкамф, рулевой второй лодки, так рассказывает о том, что произошло дальше:
«Когда мы были на расстоянии 25–30 м от берега, один из пловцов вылез из лодки и, держа конец линя, вплавь добрался до берега. Мы делали замеры глубин. Не успели мы подойти к берегу, как раздался винтовочный выстрел. Оглянувшись направо, мы увидели, как трассирующей пулей в первой лодке была разбита [283] рация. После этого началось что-то страшное. Я помню, как кто-то в нашей лодке сказал: «Что же будет с ребятами в первой лодке?»
Я отдал приказание грести в сторону моря.
Никто не поддался панике, все сидели совершенно спокойно, как на учениях. Отойдя достаточно далеко от берега, мы задержались, чтобы подобрать нашего пловца, который непрерывно подавал сигналы своим маленьким электрическим фонариком.
В это время к берегу направились два десантных катера, для того чтобы прикрыть нас огнем своих пулеметов. Нас подобрали первыми. В бинокли нам было видно, что первая лодка все еще держится на воде. Мы подобрали 3 человека из этой лодки, еще 2 подобрал другой катер, но двух человек не хватало. Мы искали их повсюду, хотя и думали, что они погибли. Наконец по радио нам сообщили с транспорта, что эти двое найдены».
Старший лейтенант Бойнтон, находившийся в первой лодке, рассказывает следующее:
«Море здесь вдавалось в берег, справа находилась большая скала. После разведки берега я должен был произвести замеры глубины у самой скалы. Разведчики были одеты в полевую форму зеленого цвета, каждый имел привязанные к поясу ласты. Ярко светила луна, и видимость была, к сожалению, слишком хорошей. Когда до берега оставалось не более 100 м, я выслал вперед двух пловцов. Едва они достигли берега, как с холма справа от нас донеслись слова команды и сразу же на лодку обрушился шквал ружейно-пулеметного огня.
Все стали прыгать из лодки в воду. На шее у меня был подвешен бинокль, а у ног стояла рация. Не успел я опомниться, как рация была разбита, а из изрешеченной пулями лодки стал выходить воздух.
Оказавшись в воде, мои подчиненные поплыли в разные стороны, и я совершенно не знал, сколько человек было потеряно. Я нырнул под воду и затем поплыл в открытое море. Каждый раз, когда я выплывал наверх, чтобы набрать воздуха, противник усиливал стрельбу. В конце концов мне удалось выйти из зоны обстрела, но я продолжал плыть все дальше в море, с трудом [284] преодолевая весьма сильное течение, которое проходит у западного побережья Кореи.
В 600 м от берега находились десантные катера, однако они были далеко от меня. Я доплыл до нашего транспорта, который стоял на расстоянии 2 миль от берега, и здесь меня подняли на борт корабля».
После того как все пловцы были подобраны, «Хорейс А. Бас» и поддерживающий его эсминец осветили скалу с помощью осветительных снарядов и подвергли залегших там снайперов противника артиллерийскому обстрелу.
После Инчхона отпала необходимость в проведении новых десантных операций в этом районе, так как армия Северной Кореи уже была близка к поражению.
На восточном побережье войска Южной Кореи продвигались к северу, в направлении на Вонсан, преодолевая слабое сопротивление северокорейских войск. Вне зависимости от того, когда удастся захватить Вонсан, высшее командование приняло решение провести еще одну большую десантную операцию, по замыслу сходную с операцией в Инчхоне. На этот раз на корабли были посажены части 10-го корпуса под командованием генерал-майора Э. Алмонда. Предполагалось, что примерно 20 октября 1-я дивизия морской пехоты высадится в Вонсане, а 7-я пехотная дивизия — несколько севернее, в Ивоне, чтобы быстро продвинуться к границе Маньчжурии. Одновременно 3-я пехотная дивизия этого же корпуса должна была соединиться с 8-й армией генерала Уокера, наступавшей на север со стороны Сеула. Предполагалось, что все это приведет к быстрейшему разгрому войск Северной Кореи и объединению искусственно разделенной страны.
Первым препятствием на пути к осуществлению этого плана явились минные поля у Вонсана. Небольшая глубина моря в этом районе исключала возможность применения больших тральщиков, переоборудованных из эскадренных миноносцев. Траление мин было поручено трем тральщикам водоизмещением 1200 т каждый: «Пайрит», «Пледж» и «Инкредибл», а также вспомогательным моторным тральщикам с деревянным корпусом. [285]
Здесь было впервые применено новое средство для расчистки минных заграждений, т. е. вертолет, базирующийся на крейсер, и команда подводных подрывных работ. Утром 11 октября транспорт «Дьяченко», на борту которого находилась 3-я команда во главе с капитан-лейтенантом Маккини, приблизился к внешнему фарватеру, ведущему к Вонсанской гавани.
Город Вонсан уже был захвачен южнокорейскими войсками, но никто не знал, в чьих руках находятся прибрежные острова. Американское командование знало о том, что гавань заминирована, но ему не было известно ни число поставленных мин, ни их типы. Минирование производили местные моряки, капитаны сампанов, которых затем выслали в другие районы, чтобы они не могли раскрыть секрета минных постановок в гавани.
«Дьяченко» встал на якорь и спустил на воду 2 катера с подрывниками. На расстоянии 0,5 мили от корабля подрывники вскоре обнаружили 2 якорные мины со зловеще торчащими рожками.
К концу дня подрывники обнаружили и отметили буйками 50 мин, причем ближайшая мина находилась в каких-нибудь 100 м от корабля. После этого команда вернулась на «Дьяченко», и он, осторожно маневрируя, вышел из этого района.
Утром 12 октября началась воздушная бомбардировка прикрывающего подходы к Вонсану островка Рей-то самолетами, базировавшимися на авианосец, затем островок был подвергнут артиллерийскому обстрелу с крейсера и эсминцев. После этого к нему приблизились десантные катера, которыми командовали капитан-лейтенанты Маккини и Новак, и 18 пловцов бросились в ледяную воду. (Все они были снабжены защитными костюмами, которые состояли из двух частей и капюшона; костюмы закрывали бойцов с ног до головы, оставляя открытым только лицо, на которое надевалась маска. Обе части костюма соединялись при помощи «молний», которые должны были обеспечить водонепроницаемость. Однако практика показала другое: в результате резких движений пловцов в костюмы начинала проникать вода, — тем не менее эти костюмы помогали сохранять естественную теплоту тела.) [286]
Под водой пловцы безуспешно искали электрические кабели для взрыва мин с берега острова. В дотах на острове, казалось, никого не было, а если кто и был, то не подавал никаких признаков жизни.
Десантный катер Новака перехватил корейский рыболовный сампан, шедший к Вонсану. Рыбаки заверили его в своей лояльности и рассказали, что на острове Рей-то находится всего лишь горстка вражеских войск. Новак решил отбуксировать сампан к месту стоянки «Дьяченко», чтобы допросить корейцев поподробнее; катер Маккини подобрал «пловцов и направился к островку Рей-то.
К этому времени самолеты с авианосца провели последовательное бомбометание вдоль так называемого «русского фарватера», вблизи северной цепочки островов. Воздушная разведка доносила, что по этому, очевидно, протраленному фарватеру входили в Вонсан русские и корейские корабли. Последовательное бомбометание представляло собой новый метод расчистки вод (мины взрывались от детонации), при помощи которого предполагалось подорвать все мины в этом районе. Насколько этот метод оказался эффективным, можно судить по тому, что произошло несколько минут спустя.
После окончания бомбометания к этому району, идя строем уступа, направились тральщики — 3 с металлическими корпусами, предварительно размагниченными в целях защиты от магнитных мин, и 2 с деревянными корпусами.
Впереди шел «Пайрит», на борту которого находился командир дивизиона капитан-лейтенант Б. Хиаг. С крейсера в воздух поднялся вертолет: он производил разведку минных заграждений перед тральщиками по мере того, как они приближались к островам.
Все свершилось в одно мгновение. С вертолета радировали, что в районе островов замечены три длинных ряда мин. Гидролокаторы на тральщиках непрерывно получали отраженные сигналы, которые указывали на то, что прямо по носу находится минное поле. Сигнальщик на «Пайрите» крикнул, что справа по борту он видит мину. По команде командира корабля рулевой круто переложил руль влево, затем вправо, но корабль задел [287] мину и в воздух поднялся огромный столб воды и обломков.
Корабль осел на корму и быстро пошел ко дну. 6 человек потонули вместе с кораблем. Более 40 человек было ранено, но держались на поверхности воды.
Матросы с «Пледжа» видели, как взрывом кормовую часть «Пайрита» подбросило так, что обнажились винты, затем корабль лег на борт и стал быстро погружаться в воду, едва не затянув за собой матросов, которые плавали вокруг. «Пледж» застопорил машины и спустил на воду спасательную шлюпку.
Противник решил, что настал подходящий момент для береговых батарей, хорошо замаскированных на островах. С острова Син-до батареи открыли огонь по тонущему кораблю и по спасательной шлюпке. Солдаты северокорейской морской пехоты, находившиеся на острове Рей-то, также вели яростный огонь по плавающим в воде матросам.
С «Пледжа» по береговой батарее открыли ответный огонь из 76-мм орудия. Пытаясь войти в район, протраленный головным тральщиком, «Пледж» также наскочил на мину. Раздался оглушительный взрыв.
Все находившиеся на ходовом мостике получили тяжелые ранения, а командиру тральщика перебило ногу; 1 человек на палубе был убит. Командир приказал всем покинуть корабль и в первую очередь помочь раненым.
Авиация и корабли поддержки, находившиеся в открытом море, начали обстрел батарей на острове Син-до. На помощь пострадавшим шли катера подрывников. Шлюпки, спущенные с тральщиков, подбирали раненых и тянули на буксире спасательные плоты и сети.
Катер капитан-лейтенанта Маккини подошел к борту тонущего «Пледжа», и подрывники перешли на борт корабля, чтобы оказать помощь пострадавшим. Через некоторое время сильно перегруженный катер отошел от тральщика, он буксировал резиновую лодку со спасенными моряками; кому не хватило места, плыли за катером, держась за фалини.
Катер под командованием Новака оставил большую часть своей команды на «Инкредибл», с тем чтобы освободить место для пострадавших моряков с других [288] тральщиков. Новак также подвел свой катер вплотную к «Пледжу», который быстро погружался в воду, и подобрал еще 5 матросов. Команда катера Маккини сообщила, что она сняла с борта тральщика всех оставшихся в живых, за исключением 1 человека, которого придавило в радиорубке. Главстаршина Ветенкампф с 3 матросами из команды Новака пытался оказать ему помощь, но в это время тральщик сильно встряхнуло и он пошел ко дну. Подрывники успели выпрыгнуть на свой катер, который стал быстро отходить от места гибели тральщика из опасения, что на тонущем корабле могут взорваться глубинные бомбы. 25 человек, подобранные катерами, были перевезены на быстроходный тральщик «Эндикот», где им оказали медицинскую помощь. Все спасенные, кроме одного, остались в живых. 12 человек потонули вместе с кораблем, 75 матросов и 11 офицеров получили ранения. В суматохе один из подрывников спас фотоаппарат, которым какой-то моряк снимал тонущий «Пайрит».
На следующий день команды подрывников продолжили выполнение своей основной задачи. В район, где затонули «Пайрит» и «Пледж», направили 2 лодки с пловцами, которые должны были поставить буйки над затонувшими кораблями и рядом с обнаруженными минами. За те несколько страшных минут с момента взрыва до гибели корабля нельзя было спасти секретные коды, однако они ни в коем случае не должны были попасть во вражеские руки.
На следующий день, взорвав буй, выставленный северокорейцами для обозначения фарватера, и затруднив тем самым ориентировку артиллеристам противника, корабли подрывников стали обследовать место катастрофы, где все еще плавали обломки с затонувших тральщиков.
С катеров заметили, что в двух местах из глубины поднимались на поверхность воды воздушные пузырьки; здесь же были обнаружены еще 2 якорные мины.
Для того чтобы осмотреть затонувшие корабли, решено было использовать автономный дыхательный аппарат, позволяющий пловцу длительное время находиться под водой, не всплывая на поверхность. [289]
Дыхательный аппарат (акваланг), предназначенный для плавания под водой, был разработан во Франции в период немецкой оккупации майором Жак-Ив Кусто и инженером Эмилем Ганьяном.
Аппарат состоит из стальных баллонов с сжатым воздухом, резинового мешка (искусственных легких) и маски. Воздух из баллонов через редукционный клапан поступает по гофрированной трубке в маску.
В американском флоте он впервые был применен во время работ по разрушению судна, затонувшего у Норфолка. Это было за 2 года до начала войны в Корее, когда акваланг еще проходил стадию испытаний.
Надев на себя водонепроницаемый резиновый комбинезон и акваланг, пловец В. Джианнотти спустился под воду. Плавая на поверхности, другие пловцы наблюдали за ним через свои маски. Несмотря на раннее утро, видимость была лучше, чем ожидал Джианнотти. Внизу под собой он заметил потонувший «Пледж», который лежал на илистом дне, перевернувшись на правый борт. Добравшись до палубы тральщика, которая находилась почти в вертикальном положении, Джианнотти тщательно прикрепил один конец захваченного им с собой линя к кораблю. Всплывший буек, прикрепленный к другому концу линя, отметил местоположение «Пледжа».
Остальные пловцы в это время занялись поисками якорных мин.
В то время как самолеты, базировавшиеся на авианосец, безуспешно пытались очистить гавань от минных заграждений с помощью бомбометания, к десантным катерам присоединились 5 сампанов с местными рыбаками, которые жестами объяснили, что они хотят помочь морякам отмечать буйками минные поля.
Пловцы ставили буйки как можно ближе к обнаруженным минам, но так, чтобы не задеть за взрывающее приспособление.
Поиск минных заграждений велся также с вертолетов, которые по радио сообщали о всех замеченных ими минах. Тральщики подсекали минрепы и затем расстреливали всплывшие мины из пулеметов. Среди пловцов нашлись меткие стрелки, которые расстреливали мины из винтовок. [290]
Однажды пловцы опустились под воду и заложили взрывчатку с пентритовым шнуром на крайние мины одного ряда, с тем чтобы таким образом уничтожить весь ряд. Однако командир дивизиона тральщиков приостановил действия подрывников еще до того, как они успели подорвать заряды. Обезвреживание мин производилось обычным способом: мины отделялись от минрепов и расстреливались.
С каждым днем вертолеты, пловцы и тральщики приближались все ближе и ближе к внутренней гавани Вонсана, отмечая путь регулярными взрывами и высокими фонтанами воды — это одна за другой подрывались мины.
Куда бы ни направлялись тральщики, перед ними всегда шли десантные катера и резиновые лодки, с которых пловцы вели поиски мин, а обнаружив, отмечали их буйками.
Подрывники говорили: «Если пройдут подрывники, то по их пути пойдут спокойно тральщики».
Работа подрывников была опасной. Капитан-лейтенант Маккини произвел с вертолета разведку минных заграждений в предполагаемом районе высадки на полуострове в непосредственной близости от Вонсана. В это же время боевые пловцы, используя акваланги, ныряли к тральщикам, пытаясь найти и поднять ценное оборудование для траления. Пловцы осторожно заложили подрывные заряды, чтобы с их помощью высвободить поплавки, закрепляемые на концах тралящих тросов для регулирования глубины их погружения. После взрыва пловцы извлекли из воды тралы.
Команде подводных подрывных работ была поручена почетная, но опасная задача: захватить остров Син-до, с которого противник вел обстрел матросов, спасшихся с подорвавшихся на минах тральщиков, пока американские корабли и самолеты не заставили замолчать японские батареи. Этот остров, который представлял собой крепость, построенную японцами для защиты гавани, был сплошь изрезан подземными ходами и оборудованными орудийными окопами.
20 добровольцев под командованием лейтенанта Чендлера, взяв с собой автоматы и другое оружие, подплыли [291] к острову в резиновых лодках. Здесь они могли убедиться, насколько эффективной была бомбардировка острова с моря и воздуха, в результате которой орудия и укрепления на острове были полностью разрушены.
На берег выбежали 2 корейские семьи и стали просить у солдат продукты и медикаменты. По их словам, этой ночью около 200 северокорейских солдат покинули остров.
К счастью, это оказалось правдой. Обследовав Син-до, подрывники направились к небольшому островку, расположенному неподалеку; на островке у лодочного причала был поднят белый флаг. Сотни истощенных обезображенных корейцев столпились у самого берега, умоляя дать им что-нибудь поесть. На острове была колония прокаженных. Никто из подрывников на берег не высадился, но вскоре от транспорта к острову подошел десантный катер с грузом риса.
К этому времени пловцы научились легко обнаруживать и обезвреживать якорные контактные мины. Тральщики были не столь удачливы. Один японский тральщик, привлеченный для работ американскими войсками, обследуя воды у входа в гавань, которые считались безопасными, подорвался на мине и мгновенно затонул. К месту катастрофы быстро подошел ближайший катер. Подрывники подобрали 17 человек, оказали им первую помощь и доставили их на транспорт. После этого случая японская команда другого зафрахтованного корабля по вполне понятным причинам объявила забастовку.
На следующий день в район высадки прибыли маленькие, неустрашимые моторные тральщики американского флота. Они уничтожили последние мины, обнаруженные в фарватере, и расчистили таким образом путь морской пехоте. Несмотря на то, что побережье все еще находилось в руках северокорейских войск, боевые пловцы, одетые в резиновые комбинезоны, обследовали и нанесли на карту подступы к берегу на участке протяженностью около 4500 м, делая тщательные замеры глубин в холодной воде. Пловцы скрытно подбирались к Вонсанским причалам, отмечая расположение многочисленных [292] затонувших судов, которые необходимо было подорвать в первую очередь. К высадке десанта все было готово. К этому времени в протраленных водах начали осторожно курсировать несколько патрульных судов и тральщиков южнокорейского флота, которые оказывали помощь американским кораблям, производившим траление вблизи берега.
Внезапно страшный взрыв потряс гавань; за первым взрывом последовал второй, затем третий, на сей раз в самой гуще корейских судов. В воздух поднялся столб воды и обломков — это взорвался корейский тральщик YMC-516.
Катера подрывников быстро направились к месту взрыва, несмотря на то, что поблизости могли оказаться другие мины. Снова подрывники вытащили из воды 17 человек, спасшихся с тральщика, и доставили их в свой лазарет на транспорт «Дьяченко».
Все это было очень неприятно. Очевидно, магнитные поля корейских судов с металлическими корпусами воздействовали на какие-то неконтактные мины неизвестных образцов, тайно установленные на большой глубине внутри Вонсанской гавани. В этих условиях войсковые транспорты подвергались слишком большому риску и высадку нельзя было осуществить в запланированные сроки.
Однако на следующий день в результате очень успешной разведки, которую провел капитан-лейтенант Дефорест, ключ к гавани был найден. Проникнув в тыл противника, Дефорест случайно нашел несколько деталей, из которых стало ясно, что противник заминировал гавань магнитными минами, достаточно большими, чтобы повредить любой корабль. Моряк кореец, который ускользнул из рук северокорейцев, вызвался показать расположение минных заграждений, в постановке которых принимал участие он и другие корейские моряки. После этого единственное, что требовалось от тех, кто производил расчистку заграждений, — это осторожность при управлении кораблем.
В то время как тральщики уничтожали магнитные мины во внутренней акватории гавани, подводные пловцы и вертолет продолжали поиски поставленных [293] запутанными волнообразными рядами якорных мин, с тем чтобы расширить проход для кораблей. Эти поиски проходили без всяких «инцидентов» — ни один корабль при этом не подорвался на минах, однако пловцы испытывали постоянное нервное напряжение, когда закрепляли буйки у готовых в любой момент взорваться мин.
Капитан-лейтенант Новак так рассказывает об этом периоде:
«Последнее обнаруженное минное поле оказалось самым трудным — дул сильный ветер, высота волн в море достигала 1,5 м. Мины попадались на разных глубинах. Нашу небольшую лодку бросало из стороны в сторону, и все с напряжением всматривались в воду. Некоторые не могли произнести ни слова и молча руками показывали на мины, которые неожиданно появлялись прямо перед лодкой. Даже у самых смелых пробегал мороз по коже».
На участки берега, намеченные для высадки, были высланы специальные отряды, которые еще раз обследовали прибрежную полосу, чтобы убедиться в отсутствии там фугасов или подводных противокатерных мин. С вертолетов, летающих лодок и английских самолетов «Сандерленд» бойцы команд подводных подрывных работ произвели обследование побережья к северу от Вонсана с целью выявления минных заграждений в других портах к северу от Вонсана, таких, как Хыннам и Ивон, где также предполагалось вскоре произвести высадку десанта. У причалов Вонсанского порта подрывники осторожно закладывали взрывчатку в остовы затонувших кораблей и затем взрывали их, оставляя причалы невредимыми.
По словам Новака, «это была неприятная работа», так как вокруг них плавали трупы корейцев.
26 октября, неделей позже, чем было запланировано, 10-й корпус приступил к высадке 1-й дивизии морской пехоты и ее тылов на Вонсанское побережье. Задержка была вызвана необходимостью расчистить гавань от минных заграждений. Катера команд подводных работ проводили эшелоны десанта через протраленные фарватеры к берегу. Дивизия морской пехоты сразу же разделилась: часть сил начала продвижение на юг для [294] уничтожения партизанских отрядов, скрывавшихся в горах, а главные силы двинулись к северу для захвата Хыннама и затем Хамхына, расположенного в стороне от моря, с последующим столь рискованным продвижением к Чанчжинскому водохранилищу и к границе.
На следующий день 9 пловцов под командой лейтенанта М. Бойнтона на одном из кораблей оперативного соединения контр-адмирала Теккерея направились на север. Командование вело подготовку к высадке 7-й пехотной дивизии. В Ивоне боевые пловцы провели разведку и нанесли на карту подступы с моря к намеченным районам высадки.
Той же ночью подрывники заняли круговую оборону и дали сигнал танко-десантному кораблю подойти к берегу.
Утром 29 октября 7-я пехотная дивизия под командованием генерала Бара высадилась на берег, где, как всегда, ее приветливо встретила группа боевых пловцов.
Другой отряд боевых пловцов быстро и без особых трудностей провел разведку минных заграждений в Хыннамской гавани, которую предназначалось использовать для снабжения частей морской пехоты, наступавших в направления на Чанчжинское водохранилище.
Наступление войск генерала Уокера на западном побережье задерживалось не столько из-за действий противника, сколько из-за минных заграждений. Уокеру было крайне необходимо занять порт Нампхо, чтобы снабжать 8-ю армию горючим, боеприпасами, продовольствием и снаряжением для действий в зимних условиях, так как вот-вот должны были наступить жестокие холода.
Разминирование подступов к порту поручили капитану 3 ранга С. Арчеру. На помощь тральщикам пришел транспорт, на борту которого находилась 1-я команда во главе с капитан-лейтенантом К. Велчем.
Первые несколько дней в бурную ноябрьскую погоду катера подрывников стояли наготове для проведения спасательных работ. После этого они начали действовать. 3 катера с боевыми пловцами, направляемые с вертолета капитан-лейтенантом Велчем, обследовали мелкий фарватер к югу от острова Соку-то. В первый [295] же день они обнаружили и отметили буйками ряд мин, поставленных поперек фарватера; на следующий день они обнаружили еще один ряд мин. На берегу другого острова пловцы нашли большое количество мин, которые, очевидно, были выброшены волнами прибоя с джонок, затонувших где-то поблизости во время постановки мин. Специалист по обезвреживанию мин лейтенант команды подрывников Д. Лион осторожно вынул взрыватели более чем из 10 мин и убедился, что остальные мины могут быть без всякого риска удалены и уничтожены.
В двойных фарватерах к северу и югу от острова Соку-то пловцы обнаружили еще несколько рядов мин и отметили их буйками для последующего траления. День за днем тральщики и боевые пловцы упорно прокладывали путь к причалам порта. Начиналась зима. 15 ноября было первым днем, когда подрывникам пришлось действовать в открытых лодках при морозе. Часть вытраленных мин уничтожали с воздуха летающие лодки, остальные мины расстреливались снайперами из состава подрывников или ружейно-пулеметным огнем с кораблей. К 17 ноября общая протяженность протраленных фарватеров составила 200 миль и команда капитан-лейтенанта Велча провела свою последнюю разведку у самых причалов в порту Нампхо.
С момента захвата порта предполагалось обеспечивать снабжение армии, продвигающейся к границе Маньчжурии. Однако за тот месяц, в течение которого производилась расчистка фарватеров от минных заграждений, положение настолько изменилось, что через этот порт сразу же началась эвакуация раненых 8-й армии.
3-я пехотная дивизия возвратилась обратно в Вонсан и была эвакуирована. При оставлении Вонсана необходимо было выполнить одно особое задание. Северокорейцам не должны были достаться коды, которые остались на затонувших тральщиках. С этой целью спасательное судно «Консервер», взяв на борт 5 водолазов в дополнение к своей собственной команде, вышло в море и встало на якорь над местом гибели «Пайрита».
Ввиду того что затонувшие корабли лежали на глубине около 30 м, было приказано не поднимать их на [296] поверхность, а подвергнуть разрушению. Этой операцией руководил лейтенант Фит из 1-й команды подрывников.
Водолазы проваливались по колено, а иногда почти до пояса в мягкий, липкий ил, которым было покрыто морское дно. При скудном декабрьском свете под водой было видно не дальше вытянутой руки.
5 дней продолжались подводные работы на месте потопления «Пайрита». В разных местах корпуса тральщика заложили взрывчатку и затем произвели взрыв. В воздух поднялся столб ила и воды. Когда море успокоилось, «Консервер» стал на якорь у буйков, которыми было обозначено местонахождение «Пледжа». На уничтожение его понадобилось еще 2 дня подводных работ.
Когда 12 декабря в последний раз подрывники обследовали морское дно, они не обнаружили никаких остатков от тральщиков, нашедших свою могилу в Вонсанском заливе. Спасательное судно снялось с якоря и вышло в море. Гавань, с таким трудом доставшаяся американским войскам, перешла в руки противника, который вряд ли мог получить сколько-нибудь значительное утешение от этого факта, так как американские корабли, маневрируя у берега, держали гавань под непрерывным артиллерийским обстрелом.
В Хыннаме северокорейским войскам не удалось прорвать сильную оборону морской пехоты и сухопутных войск, поддерживаемых военно-морским флотом. Однако ввиду того, что 10-й корпус мог принести больше пользы у 38-й параллели, была произведена «перегруппировка» войск, с тем чтобы занять более выгодные позиций. Снова заработал весь механизм десантной операции, но на этот раз в обратном порядке. Для того чтобы эвакуировать войска, использовали крупные войсковые транспорты. К 23 декабря около 100000 солдат и офицеров сухопутных войск, морской пехоты и армии Южной Кореи и почти такое же число корейских мирных жителей были погружены на корабли и эвакуированы.
Боевым пловцам пришлось участвовать как в прологе, так и в эпилоге боевых действий за порт Хыннам. Снова группа из 10 человек под командованием капитан-лейтенанта [297] Маккини и лейтенанта Бойнтона вылетела в Хыннам. Базируясь на транспорт «Бегор», они в течение нескольких дней вели обследование района причалов и гавани, произведя несколько подготовительных взрывов.
После того как все войска были погружены на корабли, подрывники в течение 17 часов закладывали взрывчатку у причалов и других портовых сооружений. Всего было заложено более 20 т взрывчатки и несколько миль пентритового детонирующего шнура. Все работы проводились в условиях жгучих морозов.
Над головами подрывников непрерывно проносились артиллерийские снаряды: это крупные военные корабли вели огонь по окружающим Хыннам горам, чтобы не дать северокорейцам войти в город раньше времени. Закладывая взрывчатку у высоких портовых кранов, подрывники чувствовали, как массивные стальные конструкции дрожат от выстрелов корабельных орудий. Наконец подготовительная работа в гавани была закончена. Затем раздался взрыв, и все, что находилось на побережье Хыннама, взлетело на воздух.
Начиная с этого момента характер войны в Корее резко изменился. С прибытием в Северную Корею китайских войск началась новая фаза войны. После Хыннама команды подводных подрывных работ вели партизанскую войну. Целыми месяцами они то выполняли разведывательные задания, то совершали партизанские рейды в тыл противника.
Команда, которая обследовала береговую линию в районе Пусана, получила подарок от сухопутных частей. Начальник снабжения команды упросил армейских интендантов выдать подрывникам зимнее обмундирование из запасов теплой одежды, которая была собрана на передовых позициях и доставлена в тыл. Одежда действительно была теплой, но нередко подрывники находили на ней дыры от пуль или пятна крови.
В начале апреля во главе команды был поставлен капитан-лейтенант Д. Чейс. Чейс был известен как один из лучших пловцов Гарвардского университета; во время второй мировой войны он участвовал в подготовке подрывников и возглавлял одну из команд подводных подрывных работ. [298]
Команде Чейса вместе с разведчиками из 41-й дивизии английской морской пехоты было поручено проникнуть глубоко в тыл противника по восточному побережью Северной Кореи.
Как всегда в полночь, половина бойцов команды оставила «Бегор» и направилась к скрытому во тьме берегу. Когда пловцы, одетые в комбинезоны, собрались нырять в воду, все вокруг заволокло туманом. На экране радиолокатора «Бегора» появился подозрительный «выброс», и по радио с транспорта пловцов предупредили о том, что к ним приближается неизвестный корабль. Даже если это было безобидное рыбачье судно, пловцы должны были определить его местонахождение, не выдавая себя.
Лейтенант Джонсон и остальные разведчики бесшумно поплыли к берегу, держась близко друг к другу, чтобы не растеряться; пулемет на десантном катере был поставлен на боевой взвод. С берега до пловцов доносились какие-то голоса и запах дыма от горящего костра. В тумане нельзя было определить количество людей на берегу, и пловцы, тихо повернув назад, поплыли обратно к катеру, однако его на месте не оказалось.
Сквозь застежки «молнии» комбинезонов просачивалась вода, и пловцов пронизывал холод. Маленькими электрическими фонариками пловцы подавали сигналы в сторону моря. Через час они услышали звуки приглушенного выхлопа двигателя, которые показались им музыкой. Полуживых от холода, их подобрали на борт десантного катера.
Чейс направил катер к кораблю-доку «Форт-Мэрион», на борту которого находились английские отряды «коммандос». Пулеметчик на катере забыл снять пулемет с боевого взвода, и, когда катер начал швартоваться к большому десантному кораблю, пулемет от толчка самопроизвольно начал стрелять. Рикошетом несколько пуль попало в катер. При этом 1 человек был серьезно ранен, 2 других получили легкие ранения, а Чейс, у которого пулей содрало кожу на голове, на мгновение потерял сознание. Однако он быстро пришел в себя, взял командование в свои руки, позаботился о том, чтобы раненым была оказана первая помощь, прежде чем их [299] переведут на корабль, и затем сообщить англичанам, что берег занят противником.
Тем не менее на следующее утро рейд был проведен. Английские плавающие транспортеры следовали за лодками подрывников, которые двигались в тумане по компасу, пока не стал виден берег.
Северокорейский береговой патруль из 10 солдат открыл огонь по подходящим лодкам, но затем стал отходить. Загнав северокорейцев в горы, 150 бойцов «коммандос» заняли оборону вдоль берега. Лейтенант Джонсон со своим радистом весь день находились на берегу, корректируя огонь корабельной артиллерии, в то время как английские подрывники разрушали мосты и туннели, пользуясь методами команд подводных подрывных работ. В тот же вечер отряд без потерь возвратился на корабль.
В это время капитан-лейтенант Фэйн находился в Европе, выполняя особое задание. Он установил контакт с отрядами боевых пловцов в английском, французском и итальянском флотах. По возвращении в США он попросил, чтобы его отправили на фронт. Его просьба была быстро удовлетворена, и вскоре он возглавил 1-ю команду подводных подрывных работ.
В июне Фэйн прибыл в Корею для осуществления общего руководства командами подрывников; им были разработаны методы осуществления диверсионных подрывных работ. Фэйн начал с того, что предложил организовать серию рейдов в тыл противника, что и было осуществлено в июле. Подрывников под командованием майора морской пехоты Крамера погрузили на транспорт «Бегор».
Для выполнения первого задания «Бегор» отправился далеко на север, к пункту, который находился немного южнее портового города Сенгчжина, где «Бегор» должен был взять на борт американского агента. Чтобы не напороться на мины, «Бегору» пришлось стать на якорь в 3 милях от берега.
Капитан-лейтенант Чейс в полночь подвел катер на расстояние 0,5 мили к берегу. От катера отошла резиновая лодка, в которой разместились Крамер, Фэйн, переводчик и 2 пловца в резиновых комбинезонах. Все, [300] с напряжением вглядывались в ночную мглу, но нигде не было видно мигающего сигнала, который должен был подать агент. Когда майор Крамер и оба пловца вышли на берег, неожиданно опустился густой туман. В этот критический момент на лодке испортилась рация.
Долгое время ничто не нарушало темноту и безмолвие. Затем со стороны моря донесся тихий свист. Целый час лодка провела в бесплодных поисках — видимость не превышала 10 м. Наконец со стороны берега кто-то тихо окликнул лодку. Это были пловцы, измученные и посиневшие от холода; майора Крамера с ними не было.
Внезапно на берегу замигал яркий белый свет, который двигался в северном направлении. Это не был условный сигнал, тем не менее резиновая лодка опять подошла вплотную к берегу. И снова ни агента, ни Крамера. Лодка начала поиски. В 4 часа утра с лодки старшего лейтенанта Чендлера на берег высадились несколько боевых пловцов. Они и нашли майора Крамера. Команда лодки Фэйна в это время, потеряв в тумане ориентировку, гребла в сторону открытого моря. Обессилевшие бойцы тесно прижались друг к другу и погрузились в сон, не обращая внимания на холодные волны, которые заливали лодку. Утро должно было принести спасение или гибель.
Используя показания радиолокатора, «Бегор» искусно навел лодку Чендлера, оборудованную рацией, на лодку Фэйна. Игра в прятки окончилась без жертв. Что-то помешало агенту прийти в назначенный час. Пропустив первую встречу, он не должен был являться на то же самое место во второй раз.
Из-за опасений, что в этом районе противник усилит наблюдение, высадку на следующую ночь произвели на другом участке берега, в 3 милях севернее. По настоянию Фэйна, на всякий случай был разработан план мероприятий по розыску затерявшихся пловцов. На этот раз 6 резиновых лодок, спущенных с 3 десантных катеров, следуя за боевыми пловцами, благополучно доставили на берег отряд южнокорейских партизан.
Загадочный случай произошел во время высадки разведчиков на берег 2 июня в 30 милях к северо-востоку [301] от Хыннама. Катер должен был принять на борт агента. Боевые пловцы, вооруженные ручными и станковыми пулеметами, автоматами, карабинами, реактивными гранатометами и винтовками, погрузились на 2 десантных катера. Когда катера, приглушив моторы, в полночь приблизились к берегу, наблюдатели увидели желтый мигающий огонек — условный сигнал агента. В этот же самый момент у берега было замечено небольшое судно с потушенными огнями. Один катер быстро приблизился к этому судну и приказал ему остановиться. Это был корейский сампан, с виду обычное рыболовное судно.
Крамер, Фэйн и несколько пловцов сели в резиновую лодку и стали грести по направлению ко все еще мигавшему огоньку. Где-то залаяла собака. Внезапно на берегу прозвучали 2 выстрела и раздались громкие возбужденные крики. Желтый огонек погас и больше не зажигался. Боевые пловцы с беспокойством гребли, держась в 15 и от берега. Они заметили идущего человека с фонарем в руках. Лодка подошла еще ближе к берегу, и Крамер несколько раз подал условный световой сигнал, однако ответа не последовало. Прошло около 2 часов, прежде чем Крамер решил прекратить поиски и вернуться на корабль.
Благополучно высадив 50 диверсантов на другом, более северном участке берега, «Бегор» взял на борт еще 100 южнокорейских солдат и возвратился в район, расположенный всего в 3 милях от того места, где произошел вышеописанный случай. Около полуночи 3 десантных катера с солдатами и боевыми пловцами приблизились к берегу, их прикрывал один бронированный катер, которым командовал Чейс. Фэйн и 2 пловца вплавь добрались до пустынного скалистого берега, хотя с дороги, проложенной за скалами, непрерывно доносился грохот грузовиков, двигавшихся с потушенными фарами.
Выбравшись на берег, разведчики подали световой сигнал в сторону моря. На лодках не заметили этого сигнала. Тогда Фэйн доплыл до ближайшей лодки и провел весь отряд к берегу через рифы и скалы. После этого лодки возвратились к катерам за новой группой солдат. Майор Крамер выставил на берегу боевое охранение. [302]
Наконец последняя группа солдат была благополучно высажена на берег, и вскоре весь отряд скрылся в горах, начинавшихся у самого берега. Фэйн, Крамер и боевые пловцы возвратились на катера, выполнив, таким образом, еще одно «обычное» боевое задание.
Основная задача, которая стояла перед Фэйном в Корее, заключалась в совершенствовании методов разведки в прибрежных районах, а также боевых действий подрывников. Фэйн составил доклад, в котором изложил свои критические замечания: на основании этого доклада командующий амфибийными силами Тихоокеанского флота, а затем начальник морских операций провели ряд специальных мероприятий по лучшему оснащению команд подводных подрывных работ.
Война в Корее затянулась, и подрывникам (помимо участия в диверсионных действиях) пришлось выполнить еще 2 задания. В течение 2 лет, пока продолжались «переговоры о перемирии», военно-морской флот вел морскую блокаду Вонсана, подвергая город жестоким артиллерийским обстрелам. Несмотря на то, что при помощи русских радиолокационных установок северокорейцы могли вести прицельный огонь по кораблям, последние продолжали осаду, громя береговые батареи противника.
Прикрываемые огнем корабельной артиллерии, боевые пловцы и тральщики бесстрашно действовали в усеянной минами гавани. В конце июня 1951 года пловцы 3-й команды, базируясь на быстроходный транспорт «Вайс» с лодок, катеров и вертолетов, начали очистку гавани от вновь поставленных минных заграждений. Так в течение всей войны длилось соревнование между минерами северокорейцев, которые ставили мины, и тральщиками сил ООН, которые их уничтожали.
Старший лейтенант Джонсон вел поиски мин с вертолета, а пловцы отмечали заграждения буйками. В этот раз группа пловцов, одетых в резиновые комбинезоны, во главе со специалистом по обезвреживанию мин и бомб лейтенантом Шмитом, смело спустилась под воду, прямо к зловеще черневшим контактным минам. Море было неспокойно, но пловцы благополучно прикрепили взрывчатку со взрывателями к минам. [303]
Два эсминца вели огонь по батареям, прикрывая действия пловцов. Несмотря на дождь и плохую видимость, часть минного заграждения была подорвана. В проход вошли тральщики, которые и закончили эту работу.
Война продолжалась, и северокорейцы, оборонявшиеся в Вонсане, искусно ставили новые минные заграждения, не считаясь с потерями от артиллерийского обстрела с моря. Прошел год, и к Вонсану снова прибыла команда подводных подрывных работ.
Капитан-лейтенанту Стэйтсу, который во время второй мировой войны возглавлял 1-ю команду, действовавшую на Окинаве и Борнео, поручили организовать новую команду подрывников для отправки в Корею. Так появилась 5-я команда. В нее вошло много ветеранов второй мировой войны и войны в Корее. Эта команда прибыла в район Вонсана на борту «Дьяченко» в феврале 1952 года. Во внутренней гавани рыскали вооруженные сампаны и джонки противника, а в горах, окружавших Вонсан, стояли батареи полевой артиллерии, для того чтобы контролировать гавань. Огнем корабельной артиллерии противник был загнан в укрытие, после чего тральщики и боевые пловцы снова приступили к расчистке минных заграждений.
Благополучно закончив работу, команда возвратилась в Японию для непродолжительного отдыха. Здесь начался период интенсивного обучения боевых пловцов действиям с аквалангом. К тому времени он прочно вошел в оснащение команд подводных подрывных работ. Группа Стэйтса, возвратившись в апреле в Корею, использовала этот аппарат для подводного плавания при постановке буйков над остовами судов, погибших в Вонсанской гавани. От «Пайрита» и «Пледжа» не осталось и следа, но к этому времени здесь затонуло еще несколько тральщиков.
Действуя согласно указаниям, пловцы 5-й команды искали в глубинах гавани остовы погибших кораблей. Из-за сильных ветров вода в гавани была мутной. Однажды утром трал одного из кораблей задел за какой-то предмет на дне.
Освободить трал не удалось. Пришлось отдать буксирный конец и отметить местонахождение брошенного [304] трала буйками. Вечером того же дня подводные пловцы опустились под воду для обследования. Оказалось, что трал зацепился за нечто, похожее на остов затонувшего судна. Вода была настолько мутной, что в ней почти ничего не было видно, однако пловцы сумели спасти трал. Из-за волнения на море дальнейшие действия в этот день пришлось отложить.
На следующий день 6 самых опытных пловцов, надев акваланги, снова опустились под воду, чтобы осмотреть остов корабля и в случае необходимости уничтожить его. Глубина достигала свыше 15 м.
«Остовом» корабля оказалась небольшая скала, которая не мешала прохождению кораблей.
Затем команда подрывников совершила несколько рейдов в тыл противника. В течение лета и осени 1952 года 3-я команда во главе с капитан-лейтенантом Суливаном проникала глубоко в тыл противника по восточному побережью Кореи, срезая и уничтожая сети для ловли рыбы, установленные на буях и больших стеклянных поплавках. Подобные действия мешали командованию северокорейской армии наладить снабжение войск рыбой — одним из основных продуктов питания в Корее.
Иногда подрывникам приходилось подплывать близко к берегу, с которого на них мрачно смотрели толпившиеся там северокорейцы. Однажды под покровом ночи группа подрывников, находившихся в резиновой лодке, пыталась перерезать стальной якорный трос на большой сети, поставленной недалеко от берега. Это было недалеко от советской границы. Подрывники просигналили на десантный катер, чтобы им доставили специальные кусачки. Однако кусачки не помогли, и решено было использовать взрывчатку. Когда к лодке вторично подошел катер, с берега застрочил пулемет, установленный на прибрежных скалах. Катер, который на сей раз был вооружен спаренными пулеметами калибра 12,7-мм, открыл ответный огонь. На переданную по радио просьбу о помощи в перестрелку вступил транспорт, который точно накрыл артиллерийским огнем пулеметчиков противника. Подрывники быстро прикрепили к тросу заряд и поставили взрыватель. После этого они погрузились на катер [305] и поспешно отошли от сети. Взрывом оборвало трос, после чего подрывники отбуксировали сеть в открытое море и там затопили.
Из корейской войны команды подводных подрывных работ извлекли немало уроков. С помощью старшего лейтенанта Джонсона капитан-лейтенант Фэйн заново написал руководство, изложив в нем новые взгляды на боевое применение этих команд и тактические основы их действий. Это руководство будет долго служить боевым пловцам. [306]