Сквозь огонь и воду
Ожесточенная борьба за Филиппины проходила в два основных этапа. На первом этапе американские амфибийные силы с боем высадили десант на Лейте. Кроме того, были высажены десанты на остров Миндоро, что обеспечило возможность использовать имевшиеся там аэродромы. На следующем этапе главным объектом являлась Манила. Макартур, Кинкейд и Уилкинсон снова встретились на секретном совещании. Макартур предложил высадить десанты в заливе Лингайен в 180 км севернее Манилы, чтобы обеспечить внезапность и обойти противника.
Но сначала нужно было сломить военно-морскую мощь Японии. Последовал ряд морских сражений, в которых под командой вице-адмирала Олдендорфа участвовало также соединение кораблей, ранее оказывавшее огневую поддержку при высадке десантов на Лейте. Одновременно по кораблям противника наносили удары самолеты с авианосцев, торпедные катера и подводные лодки. В результате японский флот понес очень тяжелые потери.
На время, пока шли морские бои, все команды подводных подрывных работ отправили на Новую Каледонию для переформирования и дополнительного обучения. Месяцы непрерывного пребывания пловцов на транспортных судах неблагоприятно отразились на их физическом состоянии. В связи с понесенными потерями необходимо было пополнить их состав.
Вначале пловцам предоставили возможность отдохнуть и развлечься в городе Нумеа, где они не были стеснены военной дисциплиной, а, выехав за город, могли плавать ради удовольствия в прозрачных прохладных [189] потоках горных рек. Затем их отправили в Холландию (Новая Гвинея). Там они тренировались в бухте Гумбольдта.
Администрация местного офицерского клуба сделала ошибку, обратившись с просьбой к 9-й команде проделать проход в песчаной косе к сооружаемой пристани для яхт и катеров клуба. Боевые пловцы команды не поскупились и заложили в песчаную косу 6 т взрывчатки, которая осталась у них неиспользованной из-за отмены операции на острове Яп. Взрыв получился весьма эффектный. На песчаной косе образовался канал, но в клубе вылетели все стекла, исчезла парадная дверь, рухнули перегородки, в ресторане была разбита вся стеклянная посуда и испорчено пианино. В течение долгого времени после этого слова «подрывные работы» произносились всеми в той местности с нескрываемым сарказмом.
Однако близилось время серьезных дел. Олдендорф командировал начальника команд подводных подрывных работ капитан-лейтенанта Итона для участия в планировании операции по высадке десанта на остров Лусон. Для того чтобы обеспечить боевым пловцам хорошую огневую поддержку с близкого расстояния, было решено выделить некоторое число канонерских лодок, важное значение которых в такого рода операциях было блестяще доказано контр-адмиралом Конолли у острова Гуам.
Вместе с тем и вице-адмирал Тэрнер не забыл о нуждах боевых пловцов. Ему было известно, что они испытывали большие неудобства и даже ослабевали физически, так как вынуждены были ютиться на переполненных до отказа тесных транспортных судах, переделанных из старых четырехтрубных эскадренных миноносцев. Теперь Тэрнеру удалось получить более новые и более вместительные эскортные миноносцы, для того чтобы использовать их в качестве быстроходных десантных транспортов.
Две вновь созданные и обученные команды (14-я и 15-я) были отправлены на транспортах «Булл» и «Блессмэн». Они прибыли на место сосредоточения авангардных сил в Коссол Роудз (якорная стоянка к северу от Пелелиу) как раз накануне нового (1945) года. Чтобы составить 14-ю команду, по приказанию Тэрнера собрали [190] имеющих боевой опыт добровольцев со всех концов Тихоокеанского театра военных действий. Ветераны подводной подрывной службы старший лейтенант Б. Ондердонк и лейтенант С. Эмери были назначены: первый — начальником команды, а второй — его помощником. 15-я команда была обучена в Форт-Пирсе. Ее возглавил лейтенант X. Бруке.
Ко времени вторжения на остров Лусон адмирал Тэрнер решил, что всем командам подводных подрывных работ необходим один общий начальник, который не являлся бы одновременно и начальником одной из команд, как было до сих пор. Этот общий начальник должен был иметь достаточно высокое звание, чтобы во время действий боевых пловцов осуществлять тактическое руководство всеми транспортными судами и кораблями огневой поддержки, выделенными для обеспечения разведки, производимой командами. Нимиц утвердил предложение Тэрнера. Согласно приказу Нимица, капитан 1 ранга Хэнлон стал начальником команд подводных подрывных работ амфибийных сил Тихого океана.
Крепко сложенный рыжеволосый ирландец Хэнлон имел такой вид, как будто был всегда готов надавать тумаков любому, кто вздумает его обидеть. Он как нельзя лучше соответствовал своей новой должности. До этого проявляющие своеобразную независимость команды боевых пловцов всегда выражали недовольство, если старшим начальником к ним назначали кого-либо со стороны, в обход своих, любимых ими офицеров. Но Хэнлон очень быстро завоевал уважение и преданность к себе как рядовых боевых пловцов, так и офицерского состава.
Напутствуя Хэнлона, Тэрнер сказал ему: «Не отвергайте сразу ни несуразные на первый взгляд идеи, ни несуразных людей... Во многих из них можно найти нечто ценное».
Благодаря назначению Хэнлона действия разбросанных по разным местам команд подводных подрывных работ увязывались с действиями амфибийных сил в целом и в каждом отдельном случае. Хэнлон умел добиваться того, чтобы высшее командование прислушивалось к его рекомендациям. [191]
Переоборудованный ранее из эскадренного миноносца в быстроходный транспорт «Гилмер» стал флагманским кораблем Хэнлона. На нем были дополнительно оборудованы помещения для штаба, установлены добавочные средства связи, а также фотостаты для печатания карт, составляемых на основе донесений боевых пловцов, с тем чтобы снабжать этими картами десантные силы.
Капитан-лейтенант Кауфман, назначенный начальником штаба Хэнлона, приступил к планированию деятельности команд подводных подрывных работ в связи с операциями на островах Лусон и Иводзима. Сам Хэнлон с двумя офицерами вылетел в Коссол Роудз, где принял 4 команды боевых пловцов, прибывших из Холландии. Затем в штаб Хэнлона прибыл Итон и ознакомил его и штабных офицеров с планами, разработанными под руководством Олдендорфа. Хэнлон не выдвинул никаких существенных возражений против того, как было спланировано участие боевых пловцов, но он устранил один весьма существенный недостаток. Дело в том, что очень часто разведывательные данные, ради получения которых пловцы и команды их десантных катеров рисковали жизнью, доходили до командиров подразделений десантных сил так поздно, что они уже не имели возможности использовать их в полной мере. Хэнлон добился того, что сводки данных, полученных пловцами, размножались в достаточном количестве экземпляров, пока на стеклографе. (В дальнейшем перед высадкой десанта на острове Иводзима для этих целей использовали печатный станок.) Это давало возможность командирам частей заблаговременно учитывать самые последние сведения, добытые пловцами.
Наладив дела в своем штабе, Хэнлон перешел на борт линейного корабля «Калифорния», на котором находился адмирал Олдендорф. Линкор направился к месту предстоящей операции. Шесть команд подводных подрывных работ также отправились туда на своих старых и новых транспортах. Следуя к Лусону через пролив Лейте, а затем на север вдоль западных берегов Филиппинских островов, боевые пловцы тщательно изучали задания, которые им предстояло выполнять. [192]
В то время японцы начали применять новый ужасный метод ведения войны, используя так называемых «камикадзэ», то есть летчиков-самоубийц, которые направляли свои заполненные взрывчаткой и бензином самолеты на корабли противника и гибли при этом сами.
Слово «камикадзэ» означает «божественный ветер». Оно вошло в обиход в средние века после того, как тайфун рассеял флот монголов и спас Японию от вторжения. Камикадзэ пикировали на корабли, идя на верную смерть. Японцы исходили из расчета: один человек за один корабль противника.
Когда авангардные силы адмирала Олдендорфа утром 4 января оставили позади группу островов южнее Лусона, то они подверглись нападению четырех камикадзэ, один из которых врезался в эскортный авианосец, в результате чего последний погиб от пожара, а второй поразил эскадренный миноносец. Все это произошло на глазах у боевых пловцов.
На следующий день нападения камикадзэ стали более частыми. Однако их самолеты гибли во все возрастающем числе, не успев причинить вреда. Благодаря новой усовершенствованной системе наводки зенитных орудий, при помощи радиолокаторов, а также благодаря радиолокационным взрывателям, обеспечивающим взрыв снаряда при сближении с целью, удавалось поджигать приближающиеся самолеты. Однако если при этом летчик оставался жив, то обычно управляемый им самолет все равно устремлялся, как горящий метеор, на корабли.
Борьба против камикадзэ приняла всеобщий характер. Патрулирующие в небе истребители старались перехватить приближающиеся самолеты противника. С транспортов, на которых находились подрывники, то и дело открывалась стрельба из зенитных орудий. На транспорте «Блессмэн» пулеметчики команды боевых пловцов стреляли из легких пулеметов. Никаких результатов их усилия не давали, но все же это было лучше, чем стоять в бездействии и отпускать сильные словечки по адресу камикадзэ, сумевших вывести из строя несколько кораблей.
Во второй половине следующего дня передовой отряд кораблей вошел в залив Лингайен, осторожно следуя [193] по протраленному фарватеру: филиппинские партизаны еще раньше сообщили, что в этом районе японцы поставили несколько сотен мин.
Головным шел линейный корабль «Калифорния», на борту которого в качестве наблюдателей находились офицеры штаба команд подводных подрывных работ. За ним в кильватер шли 2 других линейных корабля, крейсеры, а затем еще 3 линейных корабля. Эскадренные миноносцы, транспортные суда подрывников и канонерские лодки следовали на флангах в качестве охранения. Обойдя северо-западный выступ острова, корабли вошли в южную часть залива.
Внезапно от командира воздушного патруля, находящегося в воздухе, поступило сообщение о том, что к заливу стремительно приближается множество самолетов противника и что наши самолеты не смогут с ними справиться. Чтобы не быть обнаруженными при помощи радиолокационных установок, японские самолеты летели на небольшой высоте, укрываясь за холмами. Первый японский самолет, покинув строй, повернул в сторону кораблей, спикировал и врезался в корму линейного корабля «Калифорния», сея смерть и разрушение. Второй и третий самолеты поразили соответственно американский крейсер «Луизвилл» и австралийский крейсер «Австралия». На крейсер «Портланд» обрушились 2 самолета камикадзэ. Американские летчики и зенитчики сбивали один за другим японские самолеты, но все же некоторые из них прорывались, обрушивались на меньшие корабли и несколько кораблей потопили. Вместо того чтобы, согласно плану намеченной операции, начать бомбардировку побережья, американским кораблям пришлось вести бой за собственное существование. В конечном счете адмирал Олдендорф вынужден был вывести все крупные (в первую очередь пострадавшие) корабли из залива, поручив транспортным судам команд подрывников вместе с эскадренными миноносцами нести в ту ночь службу охранения.
Олдендорф донес адмиралу Кинкейду, что 20 кораблей его соединения повреждено или потоплено. Адмирал Холси немедленно приказал всем находившимся в этом районе авианосцам направить самолеты для ударов [194] по аэродромам, расположенным в различных частях острова Лусон, чтобы положить конец атакам камикадзэ. Еще не зная, удастся ли авианосцам ослабить действие авиации противника в заливе Лингайен, адмирал Олдендорф на следующий день, то есть 7 января, возвратился туда, чтобы провести артиллерийскую подготовку перед высадкой десанта. Погода стояла ясная, солнечная. К удивлению моряков, на протяжении всего дня не появился ни один камикадзэ.
Прибой на восточных участках побережья, напротив Сан-Фабиан, был слаб, но на южном берегу, против города Лингайен, высота волн достигала полутора метров.
Обстрел побережья продолжался с 14 часов 30 минут до 15 часов. После этого туда направились команды подрывников. Боевые пловцы 5-й, 9-й и 15-й команд должны были действовать на южных участках около города Лингайен, где предстояло высаживать десант с кораблей группы вице-адмирала Уилкинсона. 10-я, 14-я и 8-я команды получили задание обследовать восточные участки в районе Сан-Фабиан, где высадкой десантов должен был руководить вице-адмирал Барби.
На этот раз боевые пловцы не могли жаловаться на недостаток огневой поддержки. Каждую команду прикрывали линейный корабль или крейсер, 2 эскадренных миноносца и собственное транспортное судно, державшееся на расстоянии одной мили от берега, и наконец, 2–3 канонерские лодки с офицером связи на борту. Канонерские лодки вели сильный огонь по побережью из 40-мм и 20-мм орудий, стреляя через головы подрывников.
Десантные катера с пловцами отправлялись к побережью по тщательно разработанному графику, с определенным интервалом. Были приняты все меры предосторожности, чтобы не создать впечатление высадки десанта и не навлечь сильный огонь японцев.
Спущенные в море пловцы имели на ногах ласты, а тела их в целях маскировки были покрыты краской серебристого цвета, что придавало им фантастический вид. С борта специально выделенного катера, ходившего вдоль побережья, делались фотоснимки при помощи обычных фотоаппаратов, а также больших авиационных [195] фотокамер типа К-20. Канонерские лодки маневрировали так близко от берега, что пришлось попросить их отойти подальше, так как иначе они мешали подбирать из воды возвращавшихся пловцов. С прибрежных холмов японцы сделали несколько минометных выстрелов, но безрезультатно. Вообще дело обошлось без потерь.
Проявленная фотопленка и карта побережья были отправлены командующим оперативными соединениями. Собранные боевыми пловцами данные оказались благоприятными. На большей части побережья глубины позволяли танко-десантным кораблям подойти вплотную к суше; исключение составляли лишь некоторые места, где были обнаружены песчаные отмели. Правда, из-за прибоя и плохой видимости в воде одна песчаная отмель осталась незамеченной, и в день начала десантной операции один танко-десантный корабль застрял на ней, но это был единичный случай, не имевший большого значения. Особенно ценным было сообщение об отсутствии мин. Боевые пловцы не обнаружили никаких минных полей, о чем ранее предупреждали партизаны. Филиппинские партизаны сами протралили прибрежные воды, при помощи каната, протянутого между двух лодок и очистили эти воды от мин лучше, чем предполагалось.
После разведки команды подрывников отдыхали на борту своих транспортов, которые в это время несли службу охранения и вели борьбу с камикадзэ, появлявшимися на рассвете или поздним вечером, но в меньшем числе. Один из них прорвался сквозь заградительный огонь зенитной артиллерии и спикировал на транспорт «Ротбэрн». Около десятка пловцов находились в это время на палубе. Заметив несущийся самолет, они моментально «спикировали» прямо в воду и, вероятно, поставили новые рекорды в плавании на скорость, спеша поскорее убраться подальше от корабля. К счастью, японский летчик просчитался, и самолет, пролетев низко над транспортом, рухнул в море. Когда «спикировавшие» подрывники снова вернулись на борт, их отчитал командир «Ротбэрна». Подрывники оправдывались тем, что «у них не было служебных обязанностей [196] на корабле, их дело было находиться в воде, куда они, естественно, и прыгнули...»
Тем временем к заливу Лингайен приближались главные силы флота, выделенного для проведения десантной операции.
Высадка десантов осуществлялась четко и организованно. 37-я и 40-я пехотные дивизии были высажены вблизи города Сан-Фабиан, а 43-я и 6-я — вблизи города Лингайен. До того как противник оказал сопротивление, войска успели несколько продвинуться в глубь территории острова. Высадка американских войск в заливе Лингайен не явилась для японцев неожиданностью. Но они были уверены, что десантная операция будет проведена на северном участке за городом Сан-Фернандо, где американцы уже высаживались однажды, тремя годами раньше, и где береговые оборонительные сооружения японцев были сильнее. Японцы считали, что южные участки слишком мелководны и там слишком много песчаных отмелей. Но американцы обманули их и на этот раз.
В день начала операции деятельность команд подводных подрывных работ ограничилась лишь тем, что боевые пловцы указывали десантным эшелонам подходы к некоторым участкам побережья да заново уточняли данные о песчаных отмелях.
На рассвете следующего дня из Сан-Фернандо вышли наспех оборудованные японские катера. Они обошли якорную стоянку американского флота и попытались напасть на корабли с запада. Некоторые катера являлись взрывающимися, несущими на себе по 180 кг взрывчатки. Остальные имели глубинные бомбы, которые японцы пытались сбрасывать за борт в непосредственной близости от американских кораблей.
По увертливым японским катерам был открыт артиллерийский огонь, и, хотя они старались укрываться от огня с одного корабля за корпусом другого, четыре катера удалось потопить, остальные были вынуждены уйти, успев потопить 2 пехотно-десантных корабля и нанести повреждения 4 танко-десантным кораблям. На борту транспорта «Уорхаук» потери в людях составили более 70 человек. Кроме того, получил повреждения 1 эскадренный миноносец. [197]
В ту ночь транспорт 9-й команды подрывников «Бэлкнэп» открыл огонь по одному из японских катеров. Затем этот катер был обстрелян и потоплен огнем с другого корабля. Позднее, когда «Бэлкнэп» хотел занять свое место в охранении, в воде среди плавающих обломков от поврежденных судов были замечены 2 полуголых японца, сидящих на каком-то продолговатом предмете.
Сначала подумали, что это двухместная сверхмалая подводная лодка или человекоуправляемая торпеда. С транспорта был спущен на воду десантный катер с вооруженными матросами и боевыми пловцами. Держа наготове карабины и пулеметы, экипаж катера приблизился к японцам. Оказалось, что они сидели на обломке бревна. Очевидно, это были 2 уцелевших матроса с японских катеров. Когда их хотели взять в плен, один выхватил из-под спасательного пояса ручную гранату, но ему не удалось ее бросить. На катере тотчас же заработал пулемет, и с японцами было покончено.
После этого к десантному катеру с «Бэлкнэпа» присоединились другие катера. Они занялись тщательным обследованием всех плававших в воде обломков и продолжали свои поиски целый день. Всего при этом было обнаружено 11 японцев, уцелевших от ночного налета, но ни одного из них не удалось взять в плен живым. Тела убитых были тщательно обысканы, и все найденное у них было передано в разведывательное управление для изучения.
Обнаружение плавающих японцев послужило основанием для выводов о том, что они якобы приплыли с подрывными средствами так же, как это имели обыкновение делать американские боевые пловцы при очистке побережья от заграждений. Ведь подрывники 10-й команды, прибывшие в нее из команд Управления стратегической разведки, начали свою подготовку с того, что обучались плавать с присасывающимися минами. Но в данном случае это было неверно, хотя японцы применяли этот способ в других местах. Так, за несколько дней до описываемых событий почти 40 японских пловцов проникли в гавань на островах Палау и причинили повреждения пехотно-десантному кораблю. [198]
В последующую ночь транспорт «Бэлкнэп» спустил за борт катер с вооруженным экипажем для патрулирования вокруг корабля. Так же поступили и многие другие корабли, находившиеся в охранении. Налет японских катеров ясно показал необходимость таких предупредительных мер. Они стали обязательными во время всех последующих десантных операций.
Боевые пловцы 5-й и 15-й команд произвели еще одно обследование побережья напротив города Лингайен, чтобы отыскать дополнительные подходы для танко-десантных кораблей. На этот раз они изменили свою обычную тактику, а именно стали добираться в резиновых лодках до самого берега, а затем выплывать в море за линию прибоя для измерения глубин.
Когда одна из групп пловцов вышла на берег, над их головами засвистели пули. Подрывники и бойцы находившегося на берегу патруля десантных войск схватились за оружие и приготовились открыть огонь по противнику, который, как им казалось, пробирался к этому месту. К счастью, вскоре удалось установить истинный источник огня — это был десантный катер соседней команды боевых пловцов. Офицер команды этого катера решил попрактиковаться в стрельбе по обломкам, качающимся в волнах. При помощи неистовых проклятий и ругательств по радио эта «практика» была приостановлена.
10 января в 19 часов двум командам боевых пловцов пришлось пережить неприятные минуты во время нападения камикадзэ, одному из которых удалось прорваться через заслон американских истребителей и спикировать прямо на их транспорты. По приближающемуся самолету был открыт огонь из 40-мм и 20-мм пушек и из 9 станковых пулеметов. В состав пулеметных расчетов частично входили и боевые пловцы. Самолет был подбит. Тем не менее, объятый клубами дыма, он продолжал пикировать в том же направлении. Пролетев низко над одним из транспортов, он врезался в воду, не долетев до второго лишь 45 м. Боевые пловцы 10-й команды достали тело пилота. Оно было сильно изуродовано осколками зенитных снарядов.
Судьба 9-й команды оказалась более трагичной. Два дня спустя ее транспорт «Бэлкнэп» находился в охранении. [199] Как обычно, транспорты и суда снабжения были прикрыты дымовой завесой. Два камикадзэ попытались напасть на них, но неудачно.
Прозвучал отбой тревоги. Тут же все корабли были предупреждены о том, что из полета возвращается дальний разведчик-бомбардировщик морской авиации. Бомбардировщик благополучно возвратился, а 2 минуты спустя появились 4 японских самолета типа «Тони», следовавшие за ним по пятам. В тот момент единственными крупными объектами, находящимися вне дымовой завесы, оказались транспорт «Бэлкнэп», 1 эскадренный миноносец и несколько пехотно-десантных кораблей, уже высадивших свои войска на побережье. Несмотря на сильный зенитный огонь, японские самолеты один за другим покинули строй и перешли в пике. Один из них сделал круг над «Бэлкнэпом», а затем направился прямо на него, несмотря на то, что корабль вел сильный огонь из всех орудий. Была сбита одна из бомб, подвешенная под крылом японского самолета. Она упала в воду в 450 м от корабля. Сам самолет загорелся, но по инерции продолжал лететь на корабль и упал на его палубу. От удара разорвалась бомба, находившаяся под вторым крылом самолета, а в середине корабля по палубе разлились потоки горящего бензина. Два десантных катера, закрепленных на рострах, снесло за борт. Взорвались 2 ящика 76-мм снарядов.
Оставшиеся в живых члены экипажа и команды боевых пловцов боролись с огнем при помощи переносных помп. Самолет упал на палубу над котельным отделением. Пар, вырывавшийся из поврежденных котлов и главного паропровода, сильно облегчал тушение пожара. «Бэлкнэп» был выведен из строя, но остался на плаву.
Потери личного состава на этом небольшом транспорте оказались исключительно велики: 38 убитых и 49 раненых, в том числе 11 убитых и 15 раненых из 9-й команды.
Во всех проведенных до этого десяти десантных операциях было убито лишь 8 боевых пловцов. Теперь же в одно мгновение из их числа погибло 11 человек, и это в то время, когда они считали себя в безопасности, находясь на борту своего транспорта. [200]
Пострадавшим оказали помощь. С двух транспортов доставили санитаров и врача, и раненые были эвакуированы. В этот день вечерний отбой прозвучал раньше обычного. Завернутые тела погибших были со всеми почестями опущены в море.
Оставшимся в живых подрывникам 9-й команды дали отпуск и отправили в США. После понесенных потерь при гибели катера у Лейте и при нападении камикадзэ на ее транспорт в заливе Лингайен в ней осталось лишь 12 офицеров и 47 рядовых пловцов.
Из других команд только 10-й пришлось выполнить на Филиппинах еще одно срочное задание. Было приказано обследовать побережье вблизи Манилы. Там также намечалось провести высадку десантов с целью отрезать полуостров Батан, в то время как главные силы будут наступать на юг по центральной долине Лусона. Поэтому транспорт 10-й команды включили в состав группы кораблей под командованием контр-адмирала Страбл, прикрывавших танко-десантные корабли на переходе морем. Когда группа начала приближаться к побережью около Манилы, быстроходный транспорт с боевыми пловцами устремился вперед.
В 3 часа утра 29 января один из десантных катеров 10-й команды направился к участку побережья перед Ла-Пас. Спущенные с катера 12 подрывников в течение получаса плавали вдоль окаймленного пальмами берега, устанавливая местонахождение песчаных отмелей. В это время пулеметчики катера вели непрерывное наблюдение за какой-то подозрительной темной громадой, возвышавшейся недалеко от берега за южным концом обследуемого участка. Они были готовы немедленно ответить, если бы оттуда посыпался град пуль.
Но 10-й команде повезло и на этот раз. На рассвете выяснилось, что казавшаяся подозрительной громада представляла собою старое грузовое судно, севшее на мель. В это время к катеру подошла туземная лодка. Находившиеся в ней люди сообщили, что японцы отошли в глубь острова и что находящийся напротив участок побережья контролируется филиппинскими партизанами.
И действительно, высадка на этот участок 38-й дивизии и 134-го усиленного батальона прошла без всякого [201] сопротивления со стороны противника, а боевым пловцам удалось отыскать среди песчаных отмелей несколько проходов, настолько глубоких, что танко-десантные корабли смогли приблизиться к самому берегу. Деятельность боевых пловцов на Филиппинах была завершена.
Давая оценку этой деятельности, командир 4-й группы крейсеров сказал:
«Результаты, достигнутые этими командами подводных подрывных работ, превосходят самое пылкое воображение. Для того, кто не знаком с их методами, представляется совершенно невероятным, чтобы люди оказались в состоянии в дневное время на маленьких лодках или вплавь добраться до сильно обороняемого противником побережья, дойти там почти до линии максимального прилива, и при этом без значительных потерь. То, что они могут делать это, зависит не только от оказываемой им поддержки с моря и с воздуха, но и от их личного искусства и отваги. Наблюдая, как они действуют под огнем противника, нельзя не поражаться их смелости. Нет причин тревожиться за будущее нации, если ее защищают такие люди». [202]