Начало блокады Порт-Артура с суши ее влияние на действия обоих флотов

Утром 5 мая в районе Бицзыво, в заливах Кинчан и Янтоува, началась высадка первых отрядов 2-й армии. Их опередил 7-й дивизион кораблей контр-адмирала Хосои (броненосец обороны побережья «Fuso», б канонерок), усиленный двумя вспомогательными крейсерами и двумя миноносцами (из 20-го дивизиона), который с так называемым десантным корпусом флота на борту{130}занял место высадки, оттеснив русские наблюдательные посты. Высадку прикрывал (а также охранял транспортные суда) отряд кораблей 3-й эскадры вице-адмирала Катаоки, состоявший из 5-го (без «Kasugi») и 6-го дивизионов крейсеров (без «Izumi»), в состав которых вошли броненосец «Chin En», броненосный крейсер «Nisshin», шесть легких крейсеров, посыльное судно «Miyako», два вспомогательных крейсера и пятнадцать миноносцев (2-го, 6-го, 12-го и 21-го дивизионов). После обстрела миноносцами места высадки к побережью приблизились 30 транспортных судов с первым эшелоном десанта. Они встали на якорь и начали выгрузку людей и снаряжения в корабельные лодки (по 50 человек). Составленные из лодок караваны паровые катера тянули к построенным у [113] берега подвижным платформам. Для этой операции японский Соединенный флот выделил 90 катеров с 660 членами экипажей{131}. Благодаря хорошей организации выгрузки к концу дня на суше оказались 9500 солдат (из 3-й пехотной дивизии), в потерях числилось только транспортное судно «Kaga Маш» (6301 брутто-тонна), которое налетело на подводную скалу{132}. На следующий день второй эшелон десанта (одиннадцать судов) высадил остальные отряды 3-й дивизии. Третий эшелон (19 судов) 7 мая начал высадку армейской ставки и 4-й пехотной дивизии, а 9 мая 19 судов четвертого эшелона высадили 1-ю кавалерийскую бригаду, 1-ю артиллерийскую бригаду и армейские отряды. Через 8 дней высадки на берегу находились двенадцать пехотных полков, шесть кавалерийских полков и 216 орудий (около 45 000 человек){133}. Десант высадился без противодействия со стороны русских войск. Находившиеся в этом районе отряды 4-й стрелковой дивизии генерал Фок отвел к Цзиньчжоускому перешейку. В свою очередь генерал Куропаткин направил туда отряд генерала Жукова (семь батальонов пехоты), однако запретил им вступать в какое-либо «решающее сражение». [114]

Никаких действий не предпринимал и российский флот, хотя и по иным причинам. 5 мая, получив известие о десанте Оку, Алексеев спешно покинул Порт-Артур, назначив на должность командующего эскадрой контрадмирала Вильгельма Витгефта и приказав ему не вести никаких действий полным составом эскадры, использовать крейсеры и миноносцы (без излишнего риска), постоянно охранять внешний рейд, обеспечивая свободный выход кораблей; всеми силами помогать командиру 3-го корпуса в обороне крепости и как можно быстрей ввести в строй поврежденные броненосцы. Витгефт, не считая себя «истинным командующим флотом», решил руководить флотом коллегиально — все решения принимались на собраниях командиров отрядов и больших кораблей путем голосования, а поскольку лишь немногие офицеры сохранили «макаровскую» готовность к борьбе (в большинстве были «заражены» пассивностью Алексеева), эскадра не обнаруживала чрезмерного желания вступать в бой.

Алексеев убедился в этом уже 6 мая, когда телеграммой, отправленной по дороге в Мукден, приказал Витгефту послать против десантного флота противника под Бицзыво 10–12 самых мощных эскадренных миноносцев под прикрытием крейсеров и броненосца «Пересвет». Собрание командиров кораблей эскадры отвергло это предложение, мотивируя отказ «общим неверием в успех этой акции»{134}. Когда же наместник не поверил этому, собрание 7 мая решило выслать эскадренные миноносцы, но... к заливу Даляньвань на тот случай, если бы японцы намеревались высадить там десант{135}. Но с большим [115] воодушевлением собрание подчинилось руководству Квантунского укрепрайона, проявив почти святую веру в то, что активные действия по обороне крепости с суши поможет эскадре «защитить свои корабли и выполнить долг перед царем и отечеством». 8 мая на встрече с военными властями контр-адмиралы Витгефт, Лощинский и Григорович полностью признали главенство Стесселя как «верховного главнокомандующего в Порт-Артуре», а тот представил им, ни много ни мало, план разоружения эскадры. Считая оборону крепости с суши приоритетной целью, Стессель предлагал оставить на кораблях только тяжелую артиллерию (орудия калибра 305 мм и 254 мм) и приспособить ее для ведения перекидного огня, а орудия калибра 203, 152, 120 и 75 мм снять (вместе с расчетами) и установить на проектируемых крепостных батареях. Мелкокалиберную артиллерию (47 мм и 37 мм) и корабельное автоматическое оружие предполагалось установить между фортами, батареями и полевыми укреплениями для борьбы с живой силой противника. Кроме того, корабли должны были передать крепости свои прожекторы для отражения ночных атак. Несмотря на некоторые колебания, контр-адмиралы не стали протестовать, хотя план Стесселя уничтожал все, что развивал и защищал Макаров и что хотел сохранить Алексеев.

Началось систематическое разоружение кораблей. До середины июня с них было снято 166 орудий (25 — калибра 152 мм, 50 — калибра 75 мм, 91 малокалиберное), которые установили на фортах № 1–3, батареях Большого Орлиного Гнезда и Курганной, узле обороны № 3, редутах 1 и 2, а также береговых батареях Золотой горы и бухт западного побережья Квантунского полуострова.

Тем временем не встречавшая никакого сопротивления на своем пути армия Оку постепенно приближалась к Порт-Артуру, оттесняя русские отряды прикрытия в сторону укрепленного перешейка у Цзиньчжоу. Оку беспокоился за свои тылы (их с севера прикрывала только 1-я кавалерийская бригада), поставленные под удар [116] Маньчжурской армии Куропаткина, но тот после сражения у Тюренчена стягивал все силы в район Лаодуна для защиты Мукдена (маньчжурское название современного города Шэньян в Китае) от 1-й армии Куроки. К тому же он предпочитал, чтобы армия Оку и дальше двигалась к крепости и была втянута в ее осаду, так как это ослабило бы японскую наступательную инициативу в Маньчжурии. 10 мая в Порт-Артур пришел последний железнодорожный состав, а через пять дней после захвата армией Оку южной оконечности полуострова Ляодун он был полностью отрезан от сообщения с Маньчжурией и Россией и блокирован со стороны суши.

Вдохновленный успехами сухопутных войск японский Соединенный флот вновь активизировал свои действия. Однако, несмотря на ожидания Того, флот ждали серьезные поражения: словно вопреки пассивности Витгефта сама судьба хотела помочь российскому флоту.

Акции русских по минированию и «черные дни» японского флота

Чтобы приблизить места высадки новых десантов к порт-артурской крепости, японцы начали обследование вод северо-восточного Квантуна, особенно в районе удобного для высадки залива Даляньвань. Вся акватория была заминирована русскими, но японская разведка знала только о Даляньване. Ближе всего к Цзиньчжоускому перешейку находилась бухта Керр, к обследованию вод которой корабли 3-й эскадры приступили утром 12 мая (четыре дивизиона эскадренных миноносцев, прикрываемых крейсером «Itsukushima» и посыльным судном «Miyako»). Три мины удалось уничтожить 2-му дивизиону эскадренных миноносцев, но 21-му дивизиону не повезло: подорвался на мине и затонул в течение 7 минут эскадренный миноносец «48» (7 убитых и 9 раненых). Очередная трагедия в бухте произошла два дня спустя во время высадки десанта с борта кораблей (6 крейсеров и канонерок, 8 эскадренных миноносцев и миноносцев). [117]

Оборонявший побережье российский отряд (350 человек, два полевых орудия) открыл огонь и вынудил десантные формирования отойти. Японские корабли обстреляли берег и покинули бухту, в момент снятия с якоря посыльное судно «Miyako» попало на мину и затонуло в течение 23 минут{136}(2 убитых), а в эскадренный миноносец «Akatsuki» попал снаряд. «Черным днем» для японского флота стал день 15 мая, когда на русских минах подорвались и затонули броненосцы «Hatsuse» и «ashima», a из-за навигационных ошибок — легкий крейсер «oshino» и посыльное судно «Tatsuta».

Инициатором и исполнителем операции, в результате которой были уничтожены броненосцы, стал командир «Амура» — капитан второго ранга Федор Иванов. Заметив, что блокирующие рейд японские корабли перемещаются по установленному курсу на расстоянии 19,5–20,5 км от Золотой горы, он предложил поставить поперек этого курса минное заграждение. Витгефт сначала не согласился, так как опасался возможных международных осложнений (минное заграждение вне территориальных вод могло угрожать судоходству третьих стран). Но в конце концов дал добро на установку заграждения на расстоянии 15 000 метров с условием, что Иванов должен дождаться момента, когда туман даст возможность скрытно поставить заграждение в течение дня. Когда 14 мая около 2 часов дня отряд контр-адмирала Дэвы (броненосец «Fuji», крейсер «Chitose» — флагманский, «oshino», «Kasuga» и «akumo») сошел с блокирующей линии, а утренний туман стал густым, «Амур» под прикрытием шести эскадренных миноносцев вышел в море. Минное заграждение из 50 мин, длиной около 1850 м, с интервалом 15–30 м между минами, было установлено в 20 000 метрах к югу от входа в порт, так как Иванов решил, что именно там пройдут японские корабли. Есть [118] версия, что на корпусах устанавливаемых мин писали мелом фамилии погибших на «Петропавловске» в надежде, что это принесет удачу. Витгефт был недоволен своеволием Иванова и хотел снять его с командиров «Амура», но события следующего дня вынудили его изменить свое мнение{137}.

Направлявшийся к островам Эллиота отряд Дэвы попал в полосу густого тумана. Временами маршевую скорость то уменьшали, то увеличивали, а так как корабли шли в кильватерном строю, не обошлось без столкновений. Около 0.40 15 мая броненосный крейсер «Kasuga», шедший вслед за крейсером «oshino», отстал в тумане и, увеличив при повороте скорость, врезался с левого борта в корму своего мателота (соседний в строю корабль. — Прим. персе.). «oshino» затонул за несколько минут вместе с командиром, капитаном первого ранга Сахэки, и 318 членами экипажа. «Kasuga», у которого была сильно повреждена носовая часть, сумел под охраной крейсера «akumo» дойти до маневренной базы, откуда к Порт-Артуру вышел сменивший Дэву контр-адмирал Насиба.

Его отряд (броненосцы «Hatsuse» (флагманский), «Shikishima» и «ashima», легкий крейсер «Kasagi» и посыльное судно «Tatsuta») подошел к рейду уже установленным курсом около 9 часов утра. Через 55 минут головной броненосец «Hatsuse» кормовой частью попал на одну из мин Иванова. Насиба тут же приказал кораблям сменить курс, но в 10.10 концевой «ashima» ударился о мину при повороте. Началась паника, и, как и русские 13 апреля, японцы, решившие, что началась атака подлодок, открыли беспорядочную стрельбу{138}. На помощь подошел курсировавший в районе Лаотешаня [119] отряд адмирала Того (легкие крейсеры «Akashi», «Akitsushima» (флагманский), «Chijoda», «Suma» и «Takasago», канонерки «Akagi», «Oshima» и «Uji», миноносцы «Chidori» и «Hayabusa»). Насиба приказал крейсерам «Kasagi» и «Takasago» взять на буксир поврежденные броненосцы, но в тот момент, когда с «Kasagi» подавали канат, «Hatsuse» в 11.33 вторично попал на мину и затонул за две минуты вместе с 493 членами экипажа. Насибу вместе с 215 оставшимися в живых членами команды подняло посыльное судно «Tatsuta».

Происходившие на рейде события были хорошо видны из района Золотой горы, откуда и поступило о них донесение Витгефту. Контр-адмирал Лощинский предложил ударить по охваченному паникой противнику находившимися в готовности броненосцами «Полтава» и «Пересвет», 3 крейсерами и 16 эскадренными миноносцами, но Витгефт согласился задействовать только эскадренные миноносцы. Лишь в 12.15, с опозданием, вышли они на рейд под прикрытием «Новика». Восемь эскадренных миноносцев 2-го отряда под командованием капитана второго ранга Бубнова атаковали в 13.30 отходивших японцев с севера, восемь других из 1-го отряда капитана второго ранга Елисеева нанесли удар с юга. Однако их удары были с легкостью отражены кораблями отряда Того-младшего. Вместе с «Kasagi» они открыли с расстояния 6500 м заградительный огонь, вынудив русских отойти (около 16.30). Поврежденный «ashima» вместе с «Takasago» (на который перешла часть команды броненосца), «Shikishima» и «Tatsuta» дошел до Энкоунтер-Рок и в 16.41 встал на якорь в 5 милях к северо-востоку. Крен «ashima» все увеличивался, и после спешной эвакуации экипажа после 17.00 броненосец перевернулся и затонул. Корабли Насибы повернули к островам Эллиота, но контр-адмирала продолжали преследовать неудачи. В тумане посыльное судно «Tatsuta», на котором он находился, налетело на скалы и, хотя и не затонуло, надолго вышло из строя{139}. [120]

Эстафету неудач продолжил отряд Того-младшего. 16 мая он был послан залив у Лаотешаня для взаимодействия с направлявшимися к Ляояну японскими армиями. Канонерки отряда вошли в бухту Цзиньчжоувань для поддержки 2-й армии генерала Оку. В 2.30 17 мая в густом тумане во время подъема якоря после ночной стоянки канонерка «Akagi» таранила канонерку «Oshima». Вся команда спаслась, но корабль затонул. В тот же день находившийся в дозоре эскадренный миноносец «Akatsuki» из 1-го дивизиона попал в 21.22 на русскую мину в 8 милях к югу от Лаотешаня и затонул вместе с 22 членами экипажа. Таким образом, в течение шести дней Соединенный флот потерял 7 кораблей (2 броненосца, крейсер, 2 канонерки, эскадренный миноносец и миноносец); еще три были повреждены (броненосный крейсер, 2 канонерки). Если бы был жив Макаров, он бы, несомненно, попытался установить господство на Желтом море. Однако эскадрой командовал Витгефт, которому подобная мысль даже не пришла в голову{140}, хотя в этот период потери российских войск были незначительными.

Зато ведущему активные боевые действия владивостокскому отряду крейсеров был нанесен значительный урон{141}. 15 мая легкий крейсер «Богатырь», на борту которого находился контр-адмирал Йессен, попал в тумане на скалы в Амурском заливе, откуда он был снят лишь в конце месяца{142}. В порт-артурской эскадре, где активно действовали только силы, занимавшиеся установкой [121] мин и тралением, а также торпедные корабли, 21 мая во время траления рейда эскадренный миноносец «Бесшумный» задел кормой мину и получил серьезные повреждения корпуса и винтов. Установка мин «Амуром» 14 мая не была единичной акцией, до конца мая он неоднократно выходил под прикрытием эскадренных миноносцев на минирование бухт Квантунского полуострова (Голубиная, Тахэ, Меланхэ). Так как в акватории часто появлялся патруль противника — группы легких сил, с которыми происходили столкновения (например, 18 мая с 4-м и 5-м дивизионами эскадренных миноносцев, а также 1-м, 10-м и 16-м дивизионами миноносцев), перед каждым выходом проводилась разведка акватории, которую выполнял «Новик» и отряд эскадренных миноносцев. Чтобы предотвратить подобные вторжения, во второй половине мая было решено обратиться к методике, разработанной в 1885 году на Черном море: к установке мин с так называемого минного плота, который было трудно обнаружить в условиях плохой видимости. Он представлял собой два баркаса (паровой и весельный), соединенные общей палубой, оборудованной лебедкой. За одну вылазку с плота можно было поставить 12–14 мин{143}; так, 18 мая в бухте Инчензы было поставлено 15 мин, в бухте Меланхэ — 10, 20 мая в Голубиной бухте — 20.

Битва под Цзиньчжоу и эвакуация из Дальнего

Дивизии Оку двинулись к Цзиньчжоускому перешейку 15 мая. На следующий день в зоне прикрытия они натолкнулись на два небольших отряда 5-го стрелкового полка, которые после многочасового боя отошли к Цзиньчжоу. Оборонительные позиции русских были в 5 километрах к югу от него, на расположенных в середине четырехкилометрового перешейка холмах Наныпань. Их склоны спускались к бухтам Цзиньчжоувань (левое крыло) [122] и Хунуэза (правое крыло), были открыты для обстрела со стороны моря. Позиции состояли из 2–3 рядов окопов, укрепленных 8 редутами и 13 артиллерийскими батареями, перед ними шли 4–5 рядов заграждений и были установлены 84 фугаса с электрическими запалами. Город и перешеек защищали отряды 4-й стрелковой дивизии в составе 17 760 человек, усиленные 54 полевыми и 74 крепостными орудиями и 10 станковыми пулеметами. Командовал войсками генерал Фок. Для обороны позиций он выделил подчиненный ему 5-й стрелковый полк под командованием полковника Николая Третьякова (3800 человек, 65 орудий и 10 станковых пулеметов). Остальные силы находились в резерве, который располагался в районе железнодорожной станции Нангалин (10–12 км от Нанынаня){144}. Фоку также подчинялся отряд кораблей капитана второго ранга Шелтинги (канонерка «Бобр», эскадренные миноносцы «Бойкий» и «Бурный»), который 25 мая пришел в Дальний с заданием поддерживать обороняющихся со стороны бухты Хунуэза. Витгефт, опасаясь нападения японского флота, ограничился отправкой только этих кораблей, но Того после недавних событий не был намерен посылать свои суда в заминированный залив Даляньвань. Перешеек не зря называли «воротами к Порт-Артуру», но Куропаткин упрямо не хотел понять его значения и приказал Стесселю после боя «войскам отступить и присоединиться к гарнизону крепости», а также снять с позиций и вывезти орудия, чтобы они «снова не стали добычей японцев». Телеграмма главнокомандующего определила позицию генерала Фока, теперь уже он и не думал об обороне перешейка.

Оку выделил для штурма 1-ю, 3-ю и 4-ю пехотные дивизии и бригаду артиллерии (35 000 человек, 198 орудий, [123] 48 станковых пулеметов), с севера их прикрывала 5-я дивизия и бригада кавалерии. Со стороны бухты Цзиньчжоувань атакующих поддерживал отряд кораблей под командованием капитана второго ранга Нисиямы — канонерки «Tsukushi», «Helen»{145}, «Akagi» и «Chokai», a также 1-й дивизион миноносцев («69», «67», «68», «70»). На рассвете 26 мая 4-я дивизия заняла Цзиньчжоу, а около 5 часов утра японская артиллерия начала вести ураганный огонь по нанынаньской позиции, в 6.30 к ней присоединились канонерки Нисиямы. Под их прикрытием японские дивизии бросились на штурм, особенно яростно атакуя левый фланг. Русская артиллерия, не замаскированная и стоявшая на открытых позициях, окончательно замолчала после 11.00, часть орудий была уничтожена, а остальные израсходовали боеприпасы (в среднем 150 снарядов на одно орудие). Но на правом фланге русские войска благодаря артиллерийской поддержке отряда Шелтинги, который вошел в бухту Хунуэза, отразили натиск 3-й дивизии японцев. После артиллерийского обстрела, длившегося полтора часа, отряд, израсходовав все боеприпасы, отошел к Дальнему.

Новые атаки на левый фланг российских войск при поддержке канонерок начались в 14.00, причем часть отрядов 4-й японской дивизии попыталась обойти их позиции вброд. Полковник Третьяков, лишенный артиллерии, попросил Фока о подкреплении, но не получил ничего, кроме конной батареи калибра 75 мм. Поведение командира 4-й стрелковой дивизии было просто возмутительным. Когда в бою произошел перелом и Оку уже намеревался из-за больших потерь и отсутствия снарядов остановить наступление. Фок, не думая об обороне, отступил со своей дивизией в крепость. В результате, не дождавшись помощи, левое крыло российских войск, увлекая за собой правое, стало вечером медленно отходить. Видя это, отряды 4-й стрелковой дивизии начали спешно отступать — сначала на линию полевых нангалинских [124] укреплений, а затем до Волчьих гор (8 км от крепости). Дальний остался без защиты. Только после этого Кондратенко сумел склонить Стесселя к тому, чтобы при поддержке 7-й стрелковой дивизии Фок занял оборонительные позиции протяженностью 23 км от бухты Инчензы на севере до бухты Сикау на юге (16–20 км от Порт-Артура) на подступах к Зеленым горам.

Таким образом, бой за перешеек закончился поражением русских войск, хотя они потеряли только 1403 человека убитыми и ранеными (в том числе 28 офицеров){146}, а японцы — 4203 (в том числе 133 офицера). Кроме того, канонерка «Chokai» получила два попадания, в результате 3 человека были убиты (в том числе командир корабля капитан второго ранга Хаяси) и 9 ранены.

Когда отряды Оку стали закрепляться на захваченных позициях, отряд Нисиямы в 19.40 покинул бухту Цзиньчжоувань и отошел к промежуточной базе на островах Эллиота. Ночь и туман не позволили продлить наныыанское сражение на море. Витгефт выслал против японских канонерок десять эскадренных миноносцев под командованием капитана второго ранга Елисеева (на «Внимательном»). В 23.00 отряд покинул порт и вдоль берегов Лаотешаня направился в район острова Мурчисон — оба противника, ничего не зная друг о друге, разминулись, по-видимому, в районе Голубиной бухты. После 1.00, уже 27 мая, Елисеев подошел кильватерной колонной к южному берегу острова Мурчисон, намереваясь начать разведку, как вдруг на головном «Внимательном» заметили впереди бурлящие волны. Несмотря на команду «полный назад», эскадренный миноносец налетел на подводную скалу, успев предупредить следующего в строю — «Выносливого». Попытки сдвинуть корабль{147}с рифа не увенчались успехом (наступил отлив), и «Внимательный» после снятия команды был уничтожен торпедой «Выносливого». Не встретив на своем пути канонерок, эскадренные миноносцы Елисеева возвратились [125] около 8 часов утра в Порт-Артур{148}. Получив приказ об эвакуации, что было следствием поражения под Цзиньчжоу, «Бобр», «Бойкий» и «Бурный», а также четыре корабельных торпедных катера в тот же день покинули акваторию Дальнего и вернулись в Порт-Артур.

В Дальнем находился хорошо оборудованный погрузочный порт, который был в спешке оставлен 27 мая. Почти все набережные, молы, погрузочные сооружения и сухой док попали в руки противника неповрежденными. Правда, у входа в док было затоплено судно «Нагадан» (бывший «Carrick Castle»), но оно было поднято японцами уже через несколько недель. Не были уничтожены электростанция, железнодорожные мастерские и около 100 портовых складов. Японцам достались около 400 вагонов и множество вагончиков узкоколейки вместе со значительными запасами угля. Хотя все большие корабли и перешли в Порт-Артур, в Дальнем находилось около 50 различных небольших судов (катера, баржи и т.п.){149}. Командование Квантунского укрепрайона сделало противнику столь дорогой «подарок» по своей возмутительной небрежности, так как приказ об уничтожении порта был отдан только после оставления Цзиньчжоуского перешейка. В результате Дальний, переименованный в Дайрен, почти сразу же стал японским погрузочным портом и базой для дивизионов эскадренных миноносцев и миноносцев, в нем также проводился текущий и аварийный ремонт кораблей Соединенного флота. Кроме того, Дайрен стал местом формирования 3-й армии генерала Маресукэ Ноги. [126]

Поражение под Цзиньчжоу совпало по времени с объявлением 26 мая полной морской блокады Квантунского полуострова (от линии Пуандян — Бицзыво на севере). Кораблям нейтральных государств в случае захода в Порт-Артур грозили «самые суровые последствия», фактически блокада осуществлялась до района Порт-Артура, где были развернуты две блокадные линии.. На первой, так называемой внутренней (на расстоянии около 20 000–25 000 м) между Голубиной бухтой и бухтой Сикау несли дежурство 1-й, 2-й и 3-й дивизионы эскадренных миноносцев и миноносцев в группах по четыре корабля. Их поддерживал дивизион легких крейсеров, курсировавший на внешней линии блокады, находившейся на расстоянии 9000–10 000 м от первой линии. Этот дивизион был усилен четырьмя броненосными крейсерами, курсировавшими в море. На восточный край блокады высылались также канонерки и 5-й дивизион кораблей на случай внезапного нападения на Дайрен.

Однако блокада не была слишком плотной, так как русские суда, ходившие в прибрежных водах, беспрепятственно добирались даже до бухты Цзиньчжоувань, но для морского торгового российского и международного судоходства она была существенной преградой. Кроме того, установленная блокада позволила спокойно высадиться отрядам 4-й армии генерала Мисицуры Нодзу, ядро которой — 10-я пехотная дивизия — высадилось в районе Дагушаня (в 80 км к западу от устья Ялу) уже 19 мая. Прикрывал высадку 7-й дивизион кораблей контрадмирала Хосои.

Различные взгляды на действия российского флота в условиях начавшейся осады Порт-Артура

В связи с новой оперативной ситуацией (сдача Цзиньчжоу и Дальнего, блокада Квантуна, японские десанты) адмирал Витгефт созвал 27 мая военный совет эскадры, чтобы определиться насчет дальнейших действий. Большинством [127] голосов было решено, что эскадра останется в Порт-Артуре и будет принимать участие в его обороне, а в море выйдет только в случае падения крепости, чтобы прорваться к Владивостоку. Последнее грозило ей сражением с японским Соединенным флотом и неизбежной потерей кораблей, так как часть корабельных орудий вместе с расчетами была передана крепости{150}. Также на совете было решено создать морской десант (отряд из 4000 моряков), предназначенный для защиты укрепленных полевых коммуникаций, построенных вокруг Старого китайского города, где были сосредоточены командные пункты крепости, казармы, склады, военный порт с доком и береговые батареи («центральное заграждение»).

Руководство эскадрой должно было занять определенную позицию на случай осады крепости, хотя после захвата Дальнего (28 мая — 1 июня) генерал Оку приостановил движение своих отрядов. Он ожидал контратаки порт-артурского гарнизона, а также опасался за свои тылы — ведь до японской ставки дошли известия о том, что Куропаткин готовит специальный корпус, который должен прийти на помощь Порт-Артуру. Учитывая сложившуюся ситуацию, японское командование решило направить против Куропаткина 2-ю армию, оставив в районе Дальнего только 1-ю пехотную дивизию. Она должна была стать ядром создаваемой для ведения действий против крепости 3-й армии. Ее командование во главе с генералом Ноги и первые эшелоны 11-й пехотной дивизии высадились в бухте Керр 29 мая, а корабли Соединенного флота начали траление залива Даляньвань, чтобы как можно скорее начать использовать Дальний для высадки очередных армейских отрядов.

Видя временное ослабление сил противника на полуострове, Кондратенко уговаривал Стесселя перейти к [128] маневренным действиям, которые существенно затруднили бы высадку японских дивизий. Однако охваченный паникой Стессель преувеличивал силы японцев и ссылался на приказ Куропаткина об отводе войск в крепость. Более того, словно забыв, что он располагает значительными сухопутными силами, 4 июня Стессель потребовал от Витгефта, чтобы «наполовину разоруженная» эскадра начала активные действия против японского флота, «обороняя вверенный ему район» (укрепленный. — Ю. В. Д.). Витгефт, связанный решением своего совета об участии эскадры в сухопутной обороне крепости, обратился к Алексееву. Тот по телеграфу начал «поучать» Стесселя, что за корабли отвечает Витгефт и что крепость до последнего момента должна служить укрытием для эскадры, он не должен думать, что «для спасения крепости можно пожертвовать эскадрой». По мнению Алексеева, эскадра если и выйдет в море, то только для прорыва к Владивостоку и лишь по окончании ремонта поврежденных кораблей.

В период, когда броненосцы и крейсеры стояли в порту, легкие силы не бездействовали. 27 мая после сдачи Дальнего «Амур» поставил в бухте Тахэ минное заграждение (49 мин). В свою очередь адмирал Того{151}, убедившись после «черных дней» японского флота в необычайной эффективности мин, начал проводить, используя Дальний как базу, минирование порт-артурского рейда. По ночам, приняв меры против возможных атак российских кораблей, мины устанавливали быстрые эскадренные миноносцы и миноносцы, а в течение дня их сбрасывали рыбацкие и торговые китайские джонки. Хотя русские время от времени контролировали их передвижение, трудно было разобраться, где «свой китаец, а где чужой»{152}. Поэтому почти ежедневно приходилось проводить многочасовое траление рейда не только постоянным [129] отрядом тральщиков капитана второго ранга Иванова (так называемый траловый караван), но и спешно созданным отрядом корабельных и портовых катеров.

Была принята следующая тактика: перед большими кораблями, выходившими в море, шли 2–3 группы эскадренных миноносцев с парными буксирными тралами. С 20 мая по 15 июня были выловлены или уничтожены 73 японские мины, при уничтожении одной из них 4 июня затонула самоходная барка «15». Тральщиков прикрывали дежурные канонерки, торпедные крейсеры и эскадренные миноносцы, так как часто тральщики подвергались атакам японских легких сил. Также продолжалось минирование акваторий бухт с минных плотиков (8 июня — бухта Лунвантан, 9 мин; 15 июня — Голубиная бухта). Так как приоритет был отдан минированию, то другие действия — патрулирование вод Квантуна, обстрел сухопутных позиций противника — эскадра вела время от времени.

Ночью со 2-го на 3 июня отряд из семи эскадренных миноносцев провел разведку бухт Голубиной и Инчензы, во время которой получил повреждение механизмов «Грозовой». 3 июня три эскадренных миноносца совершили рейд в воды Дальнего, обстреляв этот район, а ночью с 10-го на 11 июня во время вылазки в бухту Луизы столкнулись эскадренные миноносцы «Решительный» и «Смелый», но, к счастью, оба смогли дойти до Порт-Артура. 6–8 июня произошли ночные сражения между японскими и российскими эскадренными миноносцами. 8 июня к ним присоединились крейсер «Диана» и береговые батареи{153}. Ночью с 9-го на 10 июня эскадренные миноносцы «Скорый», «Стройный», «Смелый» и «Решительный» вступили в бой со 2-м дивизионом эскадренных миноносцев капитана второго ранга Исиды в районе острова Лаопяньдао. На ночную «охоту» в заливы Тахэ и Даляньвань (13-го и 15 июня) выходили и торпедные катера. Рейды торпедных кораблей поддерживал незаменимый «Новик». [130]

Несомненным успехом ремонтных служб эскадры, руководимых генералом Николаем Кутейниковым, было окончание ремонта поврежденных кораблей: 16 мая (?) — «Паллады», 7 июня — «Цесаревича», 8 июня — «Ретвизана», 10 июня — «Победы». Теперь уже можно было мериться силами с японским Соединенным флотом. Также были начаты испытания нового буксирного трала и воздушных змеев капитана Шрайбера, которые использовались для разведки морских районов. Чтобы показать японцам, что установленная ими блокада Квантуна не приносит результатов, 15 июня с депешами к Алексееву был послан в Инкоу эскадренный миноносец «Лейтенант Бураков», который, развив скорость более 32 узлов, успешно выполнил задание и возвратился 17 июня в Порт-Артур{154}.

Неудачная попытка русских снять блокаду крепости — битва под Вафангоу

Опасения японской ставки были обоснованными, так как, заручившись поддержкой царя, Алексеев 5 июня потребовал от Куропаткина выслать войска на помощь Порт-Артуру (хотя, как известно, он заботился прежде всего об эскадре). Куропаткин, занятый концентрацией войск в районе Ляояна, хотел видеть 2-ю японскую армию под Порт-Артуром, а не в Маньчжурии, отсюда вытекало его явное нежелание выполнять требование наместника. К тому же отправка войск к Порт-Артуру — это не только рассредоточение собственных сил, но и стягивание в Маньчжурию, себе на голову, новых японских дивизий. Поэтому он медлил, а затем, вопреки приказу{155}, отправил на помощь крепости только 1-й Сибирский [131] корпус генерала Штакельберга (35 000 человек, 98 орудий). Правда, Куропаткин приказал ему занять Цзиньчжоуский перешеек и двигаться далее к крепости, но одновременно Штакельбергу рекомендовалось избегать боя с «превосходящими силами» противника, а резерв вводить в бой только в крайнем случае. Для сохранения резерва ему предписывалось продвигаться вперед, соблюдая все меры предосторожности, и следить, чтобы армия Куроки и концентрирующаяся у Дагушаня армия Нодзу не отсекли его от главных сил.

Продвигаясь вдоль колеи ЮКЖД, Штакельберг дошел до железнодорожной станции Вафангоу (85 км по прямой линии от перешейка), где авангард корпуса встретился (13 июня) с подтягивавшейся от Цзиньчжоу армией Оку. Генерал решил дать оборонительный бой на спешно подготовленной позиции (на отрезке в 12 км), расположенной в 5 километрах к югу от Вафангоу. Из-за отсутствия разведданных он считал, что корпусу придется сражаться только с двумя дивизиями Оку и бригадой кавалерии, в то время как Оку готовился атаковать целой армией (без 1-й дивизии; более 50 000 человек, 216 орудий). Его 5-я пехотная дивизия должна была атаковать авангард русских, 3-я пехотная дивизия и 1-я кавалерийская бригада — нанести удар по их левому флангу, чтобы выманить резервы, а перед 4-й пехотной дивизией (русская разведка ничего не знала о ней) стояла задача обойти правый фланг и отсечь российскому корпусу путь к отступлению.

Бой начался 14 июня при жаре, доходившей до сорока градусов. Левый фланг российских войск (1-я стрелковая дивизия) стал отступать, но после четырехчасового боя вернул себе прежние позиции, и до конца дня обе стороны лишь обстреливали друг друга, причем расположенная на открытых позициях русская артиллерия несла значительные потери. По-прежнему ничего не зная о 4-й пехотной дивизии, Штакельберг намеревался утром перейти в наступление на левом фланге, который был усилен частью резерва. На этой почве между ним и начальником штаба возникли разногласия, в результате [132] чего командир 1-й стрелковой дивизии генерал А. Гернгросс по договоренности с командующим резервными частями генералом А. Гласко должен был самостоятельно определить момент атаки. Утром 15 июня после артиллерийской подготовки генерал Оку атаковал, опередив наступление противника, центр и правый фланг корпуса, а 4-я пехотная дивизия начала обходной маневр — одна бригада оттеснила с позиций 9-ю стрелковую дивизию, а другая, заняв Вафангоу, отрезала дивизии путь к отступлению. Российские войска начали отступать через тылы 1-й японской стрелковой дивизии, что внесло неразбериху в расположение сил. Штакельберг, полностью дезориентированный, отдал приказ об отступлении. В этом бою русские потеряли 3500 человек и 17 орудий, японцы — 1163 человека. Оку не преследовал противника, так как имел в резерве только два пехотных батальона. Попытка снять блокаду Порт-Артура закончилась провалом, но все-таки Куропаткин помог крепости, так как 2-я армия Оку двинулась не к Порт-Артуру, а в Маньчжурию за 1-м Сибирским корпусом.

Первая попытка российской эскадры прорваться во Владивосток

Через два дня после проигранного боя под Вафангоу Алексеев приказал Витгефту подготовить эскадру к выходу в море для прорыва во Владивосток, причем эскадра, усиленная вступившими в строй отремонтированными кораблями, должна была покинуть крепость «при первом удобном моменте». Чтобы склонить нерешительного подчиненного к согласию, наместник, во-первых, убедил его, что предпримет все усилия для снятия блокады со стороны суши, и, во-вторых, воспользовался походом владивостокского отряда крейсеров, который под флагом недавно назначенного командующим 1-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала Безобразова, начал действовать на морских коммуникациях противника, надолго связав 2-ю эскадру вице-адмирала Камимуры{156}. [133] В результате Витгефт дал согласие. Приказ и эскадры (№ 177) был опубликован 20 июня в порт-артурской газете «Новый край». Это известие вызвало шок среди гарнизона крепости, а публикация приказа облегчила работу японской разведке, благодаря чему Того предпринял все необходимые приготовления. Таким образом, отпал элемент внезапности — одно из основных условий успеха.

Еще одним необходимым условием успеха был четкий, согласованный выход кораблей из порта на внешний рейд, но со времен Макарова эскадра не выходила в море, а три больших корабля (в том числе флагманский броненосец «Цесаревич»), отремонтированные после повреждений, полученных в первый день войны, не имели опыта марша в отряде. Безопасность рейда была обеспечена почти ежедневным тралением (16–22 июня было уничтожено 14 японских мин). Угроза налететь на мину была сведена к минимуму — проходы через свои минные поля поддерживались в постоянной готовности{157}. [134]

Минную опасность уменьшали и ночное патрулирование дежурных кораблей, и вытеснение с рейда отрядов легких сил противника, участвовавших в постановке мин. Третьим условием успеха был удачный исход битвы с японским флотом. Для русских прогноз был благоприятным. «Черные дни» японского флота, отсутствие эскадры Камимуры, ввод в строй собственных отремонтированных броненосцев давали Витгефту небольшое преимущество в кораблях с тяжелой артиллерией (Того располагал только четырьмя броненосцами, которые могли быть усилены двумя броненосными крейсерами «Nisshin» и «Kasuga»).

Эскадра кроме подготовки к сражению вела и свою обычную боевую деятельность{158}, сократив, однако, операции по минированию из-за серьезного повреждения минного заградителя «Амур», который 16 июня в районе Голубиной бухты налетел на подводную скалу и временно, до окончания ремонта, служил базой для тральщиков{159}. Вместо него использовался тральщик «Богатырь», спешно переоборудованный из торгового судна в минный заградитель. 20 июня в сопровождении эскадренных миноносцев «Сильный» и «Стройный» он установил минное заграждение.(30 мин) в бухте Десяти Кораблей{160}. Японская блокада ограничила возможность контроля за торговыми судами (16 июня эскадренный миноносец «Бурный» задержал для проверки норвежское судно «Heimdall»).

20 июня эскадра не вышла в море. Причинами стали внезапная болезнь командира «Победы», капитана первого ранга Зацаренного, и связанные с этим перестановки [135] среди командиров кораблей{161}, а также нерешенный вопрос о возвращении кораблям артиллерии среднего и малого калибра, ранее переданной для обороны крепости{162}. Выход был перенесен на 23 июня. В ночь перед ним на подступы к рейду, чтобы не допустить его минирования, был выслан отряд из семи эскадренных миноносцев под командованием капитана второго ранга Елисеева (на «Бедовом»). Под утро он обнаружил японские эскадренные миноносцы, сопровождаемые двумя вспомогательными канонерками. В бою «Бедовый» получил повреждения машинного и рулевых отделений (2 раненых, в том числе и командир отряда), другой эскадренный миноносец — попадание в корму{163}. После отхода российских кораблей в районе рейда остался 1-й дивизион японских эскадренных миноносцев капитана первого ранга Асаи. Возможно, именно он и поставил мины, вытраленные позже отрядом Шелтинги.

Корабли Витгефта начали покидать порт в 4.30 — сначала «Новик» и отряд тральщиков, затем «Диана», «Ас-кольд» и эскадренные миноносцы, последними ушли броненосцы. Асаи, на эскадренных миноносцах которого не было радиостанций, послал сообщение с «Shirakumo» о выходе российских кораблей на крейсер «akumo» (стоял возле Энкоунтер-Рок), а тот в свою очередь телеграфировал на «Mikasa». Поэтому уже в 8 часов утра, когда [136] русская эскадра встала на якорь{164}, из промежуточной базы на островах Эллиота вышли первые корабли эскадры Того. В его распоряжении были четыре броненосца, восемь легких крейсеров (3-й, 5-й и 6-й дивизионы), посыльное судно, одиннадцать эскадренных миноносцев (2-й, 3-й и 5-й дивизионы) и двенадцать миноносцев (1-й, 16-й и 20-й дивизионы). Еще семь крейсеров (четыре броненосных и три легких), старый броненосец «Chin En», семь эскадренных миноносцев (1-й и 4-й дивизионы) и двадцать три миноносца (2-й, 6-й, 10-й, 12-й, 14-й и 21-й дивизионы) уже находились под Порт-Артуром, осуществляя патрулирование и блокаду порта. Теперь они наблюдали за выходившими российскими кораблями, но, ожидая подхода своих главных сил, не предпринимали никаких действий.

Покинув порт, эскадра встала на якорь, так как с флагманского корабля («Цесаревич»; исполняющий обязанности начальника штаба — контр-адмирал Матусевич) заметили две мины. Отряд тральщиков{165}капитана второго ранга Шелтинги приступил к их вылавливанию и уничтожению. Это длилось до 14.00. В процессе работы обезвредили 11 мин и обозначили протраленный фарватер. После этого эскадра, впереди которой шел отряд Шелтинги, продолжила движение (со скоростью 4 узла). За тральщиками шли крейсеры «Диана» и «Аскольд», затем шесть броненосцев («Полтава», «Севастополь», «Пересвет», «Победа», «Ретвизан», «Цесаревич»), колонну замыкали «Баян» и «Паллада». «Новик», два торпедных крейсера и шесть эскадренных миноносцев («Бойкий», [137] «Бурный», «Бураков», «Выносливый», «Грозовой» и «Бесстрашный») находились на левом фланге эскадры на расстоянии 1850 м. Внезапно (в 14.30) 1-й и 4-й дивизионы японских эскадренных миноносцев и 14-й дивизион миноносцев атаковали отряд русских тральщиков. Однако атака не принесла им успеха, так как «Новик» со «Всадником», «Гайдамаком» и эскадренными миноносцами при поддержке «Дианы» и «Аскольда» после пятнадцатиминутного боя вынудили японцев отступить. Те отошли под прикрытие «Chin En» и «Matsushima». В 16.40 Витгефт отослал отряд Шелтинги назад на базу{166}, а сам увеличил скорость и взял курс на юго-восток, полагая, что рассредоточение японского Соединенного флота даст эскадре возможность уйти ночью в глубь Желтого моря{167}.

Пройдя 37 км, около 18.00 российские суда встретились с главными силами адмирала Того (четыре броненосца, четыре броненосных крейсера и восемь легких, около тридцати эскадренных миноносцев и миноносцев){168}. Противники двинулись параллельными курсами (расстояние — 12 км), стараясь занять наиболее выгодные позиции для боя. Но в 18.50, совершенно неожиданно как для противника, так и для собственных экипажей, контр-адмирал Витгефт повернул эскадру к Порт-Артуру, приказав развить максимальную скорость. Видимо, превосходство японских сил показалось ему столь подавляющим, что он решил отказаться от боя.

Того направил в погоню за вступавшими девять торпедных дивизионов (четырнадцать эскадренных миноносцев и двадцать миноносцев), которые 24 июня с 20.30 до 3.22 провели восемь атак. Начал их 14-й дивизион миноносцев, [138] через десять минут к нему присоединился 5-й дивизион эскадренных миноносцев и обстрелял торпедами уже достигшую рейда эскадру. Несмотря на небольшое расстояние (1000–1800 м) и слабый огонь русской противоторпедной артиллерии (большая часть мелкокалиберной артиллерии осталась на фортификациях крепости), атаки (было выпущено 38 торпед{169}) из-за плохой скоординированности оказались нерезультативными. Более того, одна из торпед, по всей вероятности, выпущенная кораблями 5-го дивизиона, попала в носовую часть миноносца «Chidori»{170}. Однако под прикрытием корабля-близнеца «Manazuru» он смог дойти до базы. Третий из миноносцев, «Kasasagi», получил попадание снаряда калибра 37 мм, а четвертый, «Hayabusa», сбился в темноте с курса и только после полуночи присоединился к 1-му дивизиону эскадренных миноносцев. Спустя час русские корабли, становившиеся на якорь, были атакованы 3-м дивизионом эскадренных миноносцев. В это время броненосец «Севастополь» наскочил носом (по правому борту) на мину, которая взорвалась на уровне склада с боеприпасами ниже ватерлинии. К счастью, вода, заполнявшая корабль, погасила пожар. Поначалу взрыв мины был принят за попадание торпеды, началась паника, но энергичный Эссен сумел успокоить экипаж и довести корабль до бухты Белый Волк.

Последующие атаки японцев были направлены на поврежденный броненосец, но принесли потери самим японцам. Атака 16-го дивизиона закончилась попаданием снаряда в миноносец «66», а проведенный уже после полуночи совместный рейд 1-го дивизиона эскадренных миноносцев, 20-го дивизиона миноносцев и «Hayabusa» завершился тяжелыми повреждениями эскадренного миноносца «Shirakumo» (пожар, 3 убитых) и миноносца «64» (5 раненых), сумевших, однако, дойти до базы. В отражении [139] двух атак японцев — 12-го дивизиона миноносцев и 4-го дивизиона эскадренных миноносцев — приняли участие русские береговые батареи. На рассвете 24 июня, с приливом, российская эскадра вошла в порт, в 7.30 буксиры провели туда поврежденный «Севастополь». Попытка эскадры пробиться во Владивосток не увенчалась успехом.

Вину за неудачу взял на себя контр-адмирал Витгефт, который в донесении, посланном Алексееву 27 июня, объяснял провал операции «недостаточной практикой коллективных выходов в море и слабой боевой подготовкой команд». Кроме того, он выразил мнение, что эскадра должна прежде всего дождаться подхода подкреплений из России (2-я эскадра Рожественского), так как любая дальнейшая самостоятельная акция может «только привести к гибели эскадры». Выход эскадры в море (впервые после 13 апреля) оказал влияние на действия японской армии в Маньчжурии. Из-за угрозы коммуникациям, по которым осуществлялось снабжение японских армий, ставка в Токио 24 июня перенесла срок ляоянской наступательной операции{171}.

Бои за гору Хуинсань. Намерение Кондратенко вернуть Дальний

Гора Хуинсань, находившаяся в руках русских, мешала планам японцев перенести промежуточную базу Соединенного флота в Дальний. Она возвышалась над окружающей местностью, что давало возможность обстрела порта. Кроме того, с горы отлично просматривались тылы 3-й армии. В распоряжении Ноги 15 июня уже находились 1-я и 11-я пехотные дивизии вместе с отрядами артиллерии, кавалерии и саперов (всего 30 000 человек), которые занимали 18–20-километровый участок [140] фронта поперек Квантунского полуострова, от бухты Инчензы до бухты Сикау. В штабе 3-й армии было решено захватить Хуинсань вместе с близлежащим районом силами 11-й пехотной дивизии. Вопреки предположениям японцев, русские не укрепили гору, на ней находилась только стрелковая рота с двумя горными орудиями калибра 63,5 мм, а всю переднюю позицию (от бухты Инчензы до Сикау) занимали отряды 4-й и 7-й стрелковых дивизий (девять батальонов), усиленные отрядами добровольцев, 38 орудиями и 8 станковыми пулеметами. Их резерв (шесть батальонов, 32 орудия) базировался на Волчьих горах. Всеми силами командовал генерал Фок.

Утром 26 июня после артиллерийской подготовки 11-я японская пехотная дивизия ударила по правому флангу русских, который защищали три батальона и пять отрядов добровольцев, отбросила их и прорвалась на склоны горы Хуинсань. Наступление сухопутных войск из бухты Сяобиньдао поддерживали две вспомогательные канонерки{172}, четыре эскадренных миноносца (2-й дивизион) и одиннадцать миноносцев (6-й, 10-й и 21-й дивизионы). В помощь державшим оборону войскам Витгефт выслал в бухту Сикау отряд кораблей контр-адмирала Лощинского («Новик», канонерки «Отважный», «Гремящий» и «Бобр», четырнадцать эскадренных миноносцев){173}, который вынудил японские корабли отойти и начал обстреливать позиции 11-й дивизии противника. В 16.00, когда были израсходованы все боеприпасы и показались корабли 6-го дивизиона крейсеров Того-младшего, а также 4-й дивизион эскадренных миноносцев и 16-й дивизион миноносцев, русский отряд отошел к Порт-Артуру. При [141] этом произошла схватка, в которой Лощинского поддержали вышедшие на рейд крейсеры «Диана» и «Паллада».

Тем временем 43-й пехотный полк 11-й японской дивизии выбил защитников с горы Хуинсань и занял ее. Получив об этом известие, Фок вывел свои силы за реку Лунванхэ, оставив Зеленые горы. Потрясенный этим Кондратенко, чьи отношения с Фоком и так были напряженными после боя под Цзиньчжоу, упросил Витгефта вновь послать корабли для поддержки своих отрядов, так как считал, что Ноги будет продолжать наступление. 27 июня вслед за тральщиками в бухту Лунвантан (при входе было уничтожено 7 мин) вошел отряд Лощинского (канонерку «Бобр» заменил «Гиляк», был отозван эскадренный миноносец «Скорый») и до 20 часов вечера обстреливал японские позиции. Возвращаясь в порт, отряд вступил в бой с 12-м дивизионом японских миноносцев и нанес ему ощутимые потери: снаряды попали в миноносец «50» (1 раненый), «51» (2 раненых) и «52» (1 раненый). По пути к базе 28 июня поврежденный «51» напоролся в утреннем тумане на подводную скалу возле острова Южный Саньпандао, переломился и затонул (1 убитый, 13 пропавших без вести, в том числе и командир капитан корабля Кэндо).

Так как Ноги прервал наступление, ограничившись захватом горы Хуинсань, Кондратенко сумел убедить Сте-селя провести контрнаступательную операцию и выбить противника с занятых позиций. Поскольку подготовка затянулась, наступление решено было начать только 3 июля. В течение двух дней успешно действовавший 26-й стрелковый полк (им лично командовал Кондратенко) отбил Большой перевал и гору Семафорная, тесня японцев с Зеленых гор. Его поддерживал отряд контрадмирала Лощинского («Новик», три канонерки, «Гайдамак» и тринадцать эскадренных миноносцев), который 3-го и 4 июля вслед за тральщиками (уничтожено 11 мин){174} [142] дважды заходил в бухту Лунвантан. 3 июня отряд Лощинского был атакован 3-м дивизионом японских эскадренных миноносцев, а когда атака не принесла результатов, канонерки «Kaimon», «Helen» и вспомогательные минные заградители «Uwajima Maru 6» и «Ehimo Maru» ночью с 4-го на 5 июля поставили мины в районе его действий (бухты Лунвантан и Сикау).

Несмотря на помощь эскадры, наступление русских отрядов на Хуинсань закончилось неудачей. Начал наступление в ночь с 3-го на 4 июля сводный отряд полковника Савицкого из 4-й стрелковой дивизии. Гору, на вершине которой японцы построили редут, обороняли семь пехотных батальонов. Хотя Савицкий и дошел почти до вершины (оставалось 400–1000 шагов), а Фок на этот раз обеспечил ему артиллерийскую поддержку (30 орудий), выбить оборонявшихся не удалось. После многочасового боя из-за начавшегося ливня атака была прервана.

Воспользовавшись тем, что силы японцев были связаны обороной вершины, Кондратенко решил развить успех своего 26-го стрелкового полка и пробиться в тылы 3-й армии, а если ситуация и дальше будет ему благоприятствовать, ударить по Дальнему. Уже не доверяя Фоку, он хотел заменить его полки своими и при поддержке артиллерии обеих дивизий, нанеся одновременно удар по Дальнему с моря (броненосец, четыре крейсера), начать наступление. Фок категорически отказался с ним взаимодействовать (хотя замена полков обеих дивизий и произошла), а перепуганный Стессель, опасаясь японского контрнаступления, запретил Кондратенко осуществлять «какое-либо наступление на Дальний». В свою очередь Витгефт ограничился лишь очередной отправкой в бухту Лунвантан отряда Лощинского (на этот раз в его состав вошли «Новик», четыре канонерки и восемь эскадренных миноносцев). Более того, известие о готовящемся наступлении на Дальний дошло до противника. Ночью с 4-го на 5 июля японцы неожиданно ударили по левому флангу уже атаковавшего 26-го стрелкового полка, парализовав его наступление и вынудив [143] отойти на исходные позиции{175}. Отряд Лощинского был атакован 5-м дивизионом вице-адмирала Катаоки и тоже отошел (на канонерке «Бобр» было повреждено орудие калибра 229 мм).

В результате 3–5 июля русские потеряли гору Хуинсань, хотя и сохранили позиции на Зеленых горах, при этом погибли или попали в плен 636 человек. Потери японцев оцениваются в 300–450 человек убитыми, а 5 июля, подорвавшись на русской мине, затонула в районе острова Южный Санынандао канонерка «Kaimon», возвращавшаяся после ночного минирования бухты Лунвантан (22 убитых, в том числе командир, капитан второго ранга Такахаси){176}.

Разногласия в руководстве обороной крепости. Решение судьбы российской эскадры

Причиной осторожности или, вернее, пассивности генерала Стесселя могла быть неопределенность положения его как начальника Квантунского укрепрайона и непонимание намерений Куропаткина. Битва под Цзиньчжоу и перемещение линии фронта в район Зеленых гор практически ограничили границы укрепрайона до размеров порт-артурской крепости и подступов к ней. Это было отмечено командованием Маньчжурской армией, и Куропаткин принял решение назначить командующим обороной крепости генерала Смирнова{177}, а Стесселя [144] перевести в Мукден в свое распоряжение. После уничтожения телеграфного кабеля в Цзиньчжоу связь с Мукденом поддерживалась через Инкоу, до которого периодически доходили, прорывая блокаду, китайские джонки и дважды пробивался «Лейтенант Бураков», а также через специальных посланников Куропаткина, добиравшихся сухопутным путем (в мае — сентябре дошли пять офицеров, в том числе поляк, прапорщик Радзивилл). Поэтому приказ был передан только 14 июня (повторен через три дня).

Распоряжение Куропаткина застало врасплох Стесселя, который, вероятно, «облюбовал для себя» Порт-Артур, где и осел всей семьей. Стессель медлил с выполнением приказа, к тому же он не переслал копии Смирнову и Витгефту. Затем по совету ближайшего окружения, в частности генерала Фока, после полученного 3 июля письма с напоминанием он обратился с посланием лично к Куропаткину. В нем Стессель самым раболепным и униженным образом представил себя не иначе как спасителем Порт-Артура и отцом солдатам, отставка которого деморализует дух защитников и приведет к падению крепости{178}. Так как главнокомандующий получил это письмо во время подготовки к бою под Ляояном, он не ответил на него. Поэтому Стессель остался на своей должности, что привело к самым печальным последствиям для крепости.

Витгефт, получив копию телеграммы Куропаткина, сообщил в Мукден свое мнение о Стесселе, обвинив его в «неслыханном упадке духа». К сожалению, сам он [145] не превосходил своего оппонента ни духом, ни оперативностью. 3 июля Витгефт получил телеграмму от наместника, в которой тот приказывал «пополнить запасы, обеспечить безопасный выход из порта и, выбрав наиболее подходящий момент, выйти с эскадрой в море, по мере возможности избегать боя, и идти во Владивосток, выбирая курс по своему усмотрению». Хотя в тот же день на «Цесаревиче» собрался расширенный военный совет эскадры (с участием командования крепости), Витгефт не сообщил присутствующим о телеграмме Алексеева. Вместо этого он спросил Стесселя, чего тот ждет от флота. Стессель, конечно, потребовал максимального участия флота в обороне крепости на суше. После этого все свелось к обсуждению технических вопросов{179}, выход же эскадры в море предусматривался только в случае возникновения непосредственной угрозы кораблям. Правильную оценку оперативной роли флота дал только Кондратенко, который считал, что флот может оказаться гораздо полезней Порт-Артуру, если будет сражаться в море с японскими кораблями, нежели только защищать крепость.

О решениях совета Витгефт не сообщил Алексееву, зато 12 июля в ответной телеграмме перечислил множество причин, которые, по его мнению, затрудняют выход эскадры в море, а в конце добавил, что видит лишь одну альтернативу: либо флот вместе с гарнизоном крепости останется до конца> ожидая прихода подкрепления, либо «погибнет, так как удобный момент для ухода во Владивосток может наступить только тогда, когда смерть будет везде — и спереди, и сзади». В ответ наместник сообщил, что это личный приказ царя и его необходимо обсудить на специальном военном совете эскадры. [146]

Совет состоялся 17 июня, и вновь все свелось к поиску разнообразных причин, которые могли удержать корабли на базе (слишком малая маршевая скорость, большое количество японских эскадренных миноносцев, крепость еще держится, но уход кораблей ускорит ее падение и т.п.). Разозленный Алексеев хорошо ориентировался в планах Куропаткина и, без сомнения, лучше понимал роль и значение эскадры в дальнейшем ходе войны, нежели его бездарные подчиненные. Он потерял терпение и 30 июля в категорической форме приказал Витгефту выйти в море, мотивируя это невыгодной оперативной ситуацией, в которой оказались армия и флот{180}, и объяснив ему, что после соединения с владивостокским отрядом эскадра может результативно действовать на морских коммуникациях противника, ослабляя таким образом наступательную инициативу японцев в Маньчжурии.

Действия флотов в июле в водах Квантуна

Во время паузы (до 26 июля) возросла активность легких сил обеих сторон. Японский флот кроме проведения атак на дежурные российские корабли и операций по минированию взаимодействовал со стороны Ляодунского залива с двигавшимися на Инкоу и Ляоян (вдоль колеи ЮКЖД) отрядами 2-й армии, совершенствовал систему морской блокады Квантуна. Блокада значительно ограничила торговое судоходство. Если в течение мая (до ее введения) в Порт-Артур вошли 9–10 судов, не считая джонок с продовольствием, почтой и т.п., то до 26 июля в порт смогли пройти только 2–3 корабля. Судовладельцы [147] опасались не только японских судов, но и мин, которые в большом количестве были поставлены обеими воюющими сторонами.

Русские, в свою очередь, усилили оборону входа в порт, применив так называемую ловушку. Хотя эскадренные миноносцы и канонерки дежурили по обе стороны от входа, а береговые батареи охраняли вход в порт, теперь корабли ставили и между затопленными обломками судов (левая сторона) и брандерами (правая сторона), что и создавало «ловушку». Чтобы спровоцировать нападение, днем у входа находился какой-нибудь большой корабль (обычно крейсер), а в сумерках свои места в «ловушке» занимали назначаемые корабли — крейсеры, эскадренные миноносцы или канонерки, которые накрывали приближавшегося противника перекрестным огнем{181}.

Жаркое квантунское лето затрудняло действия кораблей. Временами проливные дожди и густые туманы ограничивали видимость до 200–300 м, а полоса тумана, заволакивавшего вершины гор и долины, мешала навигации. Почти ежедневно проводилось траление рейда и входов в бухты Тахэ, Лунвантан и Сикау (6–25 июля было уничтожено 37 мин){182}, отражались атаки японских торпедных дивизионов, которые, в свою очередь, старались ночью вновь заминировать протраленную акваторию. Минирование продолжали и русские: вспомогательный минный заградитель «Богатырь» поставил 9-го и 11 июля очередные минные заграждения в бухтах Луизы [148] и Лунвантан; проводились успешные испытания устройства для постановки мин с эскадренных миноносцев.

Отряды эскадренных миноносцев совершали рейды в район Ляодунского залива, контролируя торговое судоходство. 16 июля «Расторопный» потопил торпедой около острова Айрон британский корабль «Hipsang»(1040 брутто-тонн), с которого во время проведения контроля велся пистолетный огонь (команду забрали в Порт-Артур), а 22 июля «Стройный» и «Смелый» проверили в районе Голубиной бухты немецкое судно «Chifu»{183}. 5 июля были начаты ремонтные работы на поврежденном миной броненосце «Севастополь» (при помощи кессона), а 15 июля после приемных испытаний в строй вошел эскадренный миноносец «Статный», последний из монтировавшихся в Порт-Артуре кораблей типа «Сокол».

Кондратенко, который приступил к строительству новой оборонительной линии — позиций на перевалах (район Зеленых гор), стремился прежде всего прикрыть ее правый фланг, открытый для атак не только отрядов 3-й японской армии, но и Соединенного флота. По его просьбе контр-адмирал Витгефт выслал утром 9 июля сильный отряд кораблей капитана первого ранга Рейценштейна (броненосец «Полтава», крейсеры «Баян», «Диана», «Паллада» и «Новик», канонерки «Гремящий» и «Отважный», а также 11 эскадренных миноносцев), который за тральщиками вошел в бухту Тахэ. Встав на якорь, «Новик» и канонерки начали обстрел японских позиций, а в 11.20 сами были атакованы осуществлявшими блокаду крейсерами «Akashi» и «Akitsushima» (из 6-го дивизиона), а также 1-м дивизионом эскадренных миноносцев и 16-м дивизионом миноносцев. Во время боя незначительные повреждения получил эскадренный миноносец «Asashio» (2 раненых). Крейсеры «Hashidate» и «Itsukushima» (из 5-го дивизиона), вооруженные орудиями [149] калибра 320 мм, начали с расстояния 8300 м обстрел главных российских сил. Вероятно, их целью было втянуть русские корабли в преследование и завести их на свои минные поля{184}. Но корабли Рейценштейна остались на якорях, и стороны лишь обменялись артиллерийскими залпами, после чего в 16.15 русские корабли без потерь вернулись в Порт-Артур. Очередной раз японские позиции были обстреляны из бухты Тахэ 13 июля. Туда были высланы одиннадцать эскадренных миноносцев, а так как в это время проводилось траление рейда, дело дошло до боя с 5-м японским дивизионом эскадренных миноносцев и 20-м дивизионом миноносцев, которые были оттеснены «Палладой» и канонеркой «Бобр»{185}.

Ночные рейды торпедных сил обеих сторон свелись к созданию хитроумных ловушек, в которые обе стороны старались завлечь друг друга. Отряды, принимавшие участие в этой охоте, состояли уже из десяти и более кораблей различных категорий (канонерки, эскадренные миноносцы и миноносцы, корабельные катера) и действовали по определенной схеме. «Приманки» — одиночные корабли или небольшие их группы — наводили противника на укрытый в какой-нибудь бухте большой отряд либо подставляли его под огонь береговых батарей. Или же оба отряда умышленно вступали в бой, чтобы под его прикрытием атаку провели небольшие и почти незаметные в темноте корабельные торпедные катера.

Бой, разыгравшийся ночью с 23-го на 24 июля в бухте Тахэ, соответствовал второй схеме. Находившиеся здесь русские эскадренные миноносцы «Боевой», «Лейтенант Бураков» и «Грозовой» были атакованы со стороны моря 14-м дивизионом японских миноносцев, поддержанным вспомогательными канонерками «Manda Maru» и «osidagawa Maru». Когда российские корабли были втянуты в бой, со стороны берега подошли торпедные [150] катера с броненосцев «Mikasa» и «Fuji» и в 1.30 за 5 минут с расстояния 400 м выпустили четыре торпеды. «Бураков» получил попадание в среднюю часть палубы и был отбуксирован «Грозовым» к берегу, где затонул на глубине 3 метра. «Боевой», которому торпеда попала в носовое котельное отделение, удержался на воде. Один только «Грозовой» избежал прямого попадания, хотя, когда он помогал «Буракову», выпущенная в него торпеда взорвалась на берегу, повредив его гребной винт{186}. Днем в бухту вошел отряд контр-адмирала Лощинского («Новик», «Гремящий», «Гиляк», «Всадник», десять эскадренных миноносцев и три портовых баркаса), который отбуксировал «Грозового» и «Боевого» в Порт-Артур{187}, а водолазы занялись заделыванием пробоины в корпусе «Буракова».

Японцы осуществляли строгий контроль китайских джонок, которые использовались гарнизоном крепости для пересылки сообщений и переброски связных в порты Китая и Маньчжурии. 22 июля во время проверки джонки, где находились посланцы с письмами к Алексееву и Куропаткину, был обстрелян береговыми батареями и поврежден эскадренный миноносец «Kasumi» (3 раненых).

Не прекращал действий и владивостокский отряд{188}. Во время рейдов в японские воды он потопил восемь кораблей и восемь японских шхун, два корабля нейтральных [151] государств, а четыре корабля и шхуну захватил как добычу. Все это, естественно, мешало торговому судоходству в этой акватории. Хотя отряд и вынудил противника держать в Корейском проливе корабли вице-адмирала Камимуры для защиты коммуникаций между Японскими островами и континентом, это не ослабило японской блокады Порт-Артура.

Праздник хризантем — прорыв японцами последних оборонительных позиций русских в Зеленых и Волчьих горах

Генерал Ноги, армия которого была усилена 9-й пехотной дивизией и двумя резервными бригадами, 26 июля, в день торжественно отмечаемого в Японии «праздника [152] хризантем», активизировал военные действия. Целью наступления были оборонительные позиции русских на перевалах — более чем 22-километровом отрезке, тянувшемся от Суангайцоу (над бухтой Инчензы) через гору Юпилаза{189}, перевал Шининцзы (Большой перевал) и Зеленые горы до бухты Лунвантан. На передовых позициях находились отряды 4-й (левый фланг) и 7-й стрелковых дивизий (правый фланг) численностью около 16 000 человек, с 70 орудиями и 10 станковыми пулеметами. Укрепления на этой позиции спешно возводились с начала июля, однако, кроме полевых сооружений (окопы, укрытия для артиллерийских позиций и складов боеприпасов), ничего не было построено. Началось лишь возведение редута на Юпилазе, Большом перевале и горе Семафорная, а также на западном берегу бухты Лунвантан.

В 6 часов утра 26 июля отряды 9-й японской пехотной дивизии под прикрытием артиллерии (180 орудий и 72 станковых пулемета) ударили по Юпилазе и Большому перевалу, а к полудню заняли его. В образовавшуюся брешь бросилась 11-я пехотная дивизия, которая попыталась зайти слева и захватить позиции 7-й стрелковой дивизии в Зеленых горах, а на правом фланге Ноги ограничился лишь артиллерийским обстрелом. Огонь вел и созданный 24 июля специальный отряд кораблей (отряд «Saien» под командованием капитана второго ранга Тадзимы (командира броненосной канонерки «Saien»{190})), предназначенный для действий в Ляодунском заливе{191}.

Оборонявшиеся российские части (правый фланг) поддерживал отряд капитана первого ранга Рейценштейна{192} [153] (крейсеры «Баян», «Аскольд», «Паллада», «Новик» и «Всадник», канонерки «Отважный», «Гиляк» и «Гремящий», одиннадцать эскадренных миноносцев), который за траловым караваном вошел утром в бухту Тахэ (уничтожено 4 мины). Во время перехода он был атакован 2-м и 3-м дивизионами эскадренных миноносцев. Крейсеры начали обстрел наступавших отрядов Ноги, а «Новик» с эскадренными миноносцами и канонерками, оттеснив японские корабли, в 11 часов атаковал в районе залива Лунвантан (?) две вспомогательные канонерки, устанавливавшие мины. Минирование было прервано, а поврежденная «oshidagawa Maru» (2 убитых, 5 раненых) была отбуксирована «Uwajima Maru 6» в Дайрен. По просьбе генерала Ноги адмирал Того выслал после полудня в бухту Тахэ 5-й и 6-й дивизионы крейсеров и несколько торпедных дивизионов, что вынудило Рейценштейна прервать обстрел и уйти из бухты. Около 17.00 разгорелся бой между «Баяном» и канонерками 5-го дивизиона Катаоки, во время которого снаряд «Баяна» попал в корму «Matsushima»{193}. Крейсеры Того-младшего не успели вступить в бой и, увидев уходящие русские корабли, повернули назад. При повороте в 17.32 юго-восточнее бухты Лунвантан подорвался на мине крейсер «Chiyoda» (носовая часть, правый борт; 7 убитых, 27 раненых). Однако он сумел сохранить ход и под прикрытием «Akitsushima» ушел на ремонт в Дайрен, в то время как русские корабли в 18.30 беспрепятственно вернулись в порт. Успехом российских войск закончилось и сражение на суше. Несмотря на проливной дождь, Кондратенко до 20.00 отбросил противника с Большого перевала и остановил его наступление на свой левый фланг в Зеленых горах. Тут, без сомнения, успех был достигнут благодаря поддержке кораблей Рейценштейна{194}. [154]

Японцы возобновили наступление 27 июля в 5 часов утра ураганным артиллерийским огнем и под его прикрытием прорвались на Большой перевал и склоны Юпилазы. Атаки в Зеленых горах были отбиты благодаря поддержке отряда Рейценштейна (усиленного крейсером «Ретвизан», торпедным крейсером «Гайдамак» и двумя эскадренными миноносцами), который с 11 до 15 часов обстреливал наступавшую 11-ю дивизию из бухты Тахэ. Адмирал Того направил против Рейценштейна сначала 1-й, 2-й и 3-й дивизионы эскадренных миноносцев, а затем 5-й и 6-й дивизионы крейсеров, однако российские корабли прекратили огонь только в 15.00, когда к бухте подошли четыре японских броненосца вместе с броненосными крейсерами «Nisshin» и «Kasuga». Последние вступили в огневой контакт с прикрывавшими отход русского отряда «Ретвизаном» и «Баяном», во время которого снаряд «Kasuga» попал «Баян», a «Nisshin» поразил «Ретвизан». В свою очередь «Ретвизан» сбил на «Nisshin» гафель мачты вместе с флагом{195}. Хотя русские корабли и возвращались протраленным фарватером (выловлено 6 мин){196}, около 18.00 у самого входа в порт попал на мину легкий крейсер «Баян» (носовая часть, правый борт). К счастью, несмотря на крен в 5 градусов, он дошел до базы.

На этом действия на суше не закончились, так как около 22 часов в ночной темноте 11-я пехотная дивизия нанесла удар по высотам 93 и 113, возвышавшимся над раскинувшейся у Зеленых гор долиной реки Лунванхэ. Атака началась неожиданно, противник забросал позиции русских ручными гранатами. Этот новый вид оружия впервые примененный массово под Порт-Артуром, [155] и вызвал панику среди измотанных дневными боями оборонявшихся, благодаря чему японцы заняли обе высоты. Установленные на них станковые пулеметы простреливали всю долину реки, затрудняя подход резервов к русским частям. Генерал Фок, опасаясь, что направленный вдоль русла реки удар японских отрядов отрежет его дивизию от крепости, оставил Юпилазу, самовольно начал отход к Волчьим горам и, таким образом, вынудил дезориентированного Стесселя, который в отходе Фока обвинил Кондратенко, отдать приказ «об очищении позиции на перевалах». Кондратенко не подчинился и, стянув резервы с восточного края позиции (гора Семафорная), начал серию контратак. Они продолжались до полудня 28 июля, но, несмотря на артиллерийскую поддержку шести эскадренных миноносцев капитана Максимова (флагманский «Бесстрашный») со стороны бухты Тахэ, закончились неудачей, что вынудило Кондратенко оставить Зеленые горы. Максимову, атакованному 2-м дивизионом японских эскадренных миноносцев и 14-м дивизионом миноносцев, удалось без потерь пробиться к Порт-Артуру.

Волчьи горы, находящиеся на расстоянии 7–8 км от крепости и огибающие ее дугой (протяженностью до 18 км) между бухтой Десяти Кораблей и горами Дагу-шань и Сяогушань, не были укреплены. Более того, подступы к ним (вплоть до Зеленых гор) были покрыты густыми зарослями гаоляна (1,5–2 м высотой), под прикрытием которых противник мог незаметно подойти к позициям русских. Только вечером 28 июля заросли стали вырубать, а на их месте рыть окопы. Справа от высоты 179 (гора Поворотная) занял позицию 14-й полк 4-й дивизии, усиленный отрядом добровольцев{197}и 32 орудиями. Слева от него находились отряды 2-й бригады из 4-й стрелковой дивизии и три отряда добровольцев. У них на вооружении было только восемь орудий, а дивизия Кондратенко располагалась в районах гор Дагушань и Сяогушань. [156]

Вечером 29 июля отряды Ноги через заросли гаоляна подошли к позициям русских на 300–400 метров и утром следующего дня при ураганном артиллерийском огне атаковали Поворотную и позиции 14-го стрелкового полка. После трехчасового боя японцы заняли гору и прорвались в центр обороны, вызвав панику среди отрядов 4-й стрелковой дивизии, которые стали быстро отступать к крепости. Ноги попытался вслед за ними прорваться в крепость, но справа его неожиданно атаковал (с отрядами 2-й бригады) генерал Надеин, который при поддержке 4-й артиллерийской бригады полковника Ирмана остановил противника, преследовавшего отступавшие войска. Панический отход 4-й стрелковой дивизии вынудил отступить и 7-ю стрелковую дивизию, но Кондратенко на горах Дагушань и Сяогушань задержал часть ее отрядов и при поддержке шести батарей крепостной артиллерии отбил атаки противника. За пять дней боев русские потеряли 1840 человек убитыми и ранеными (в том числе 39 офицеров), 84 человека попали в плен. Японцы потеряли не менее 6000 человек (в том числе 2500 ранеными).

То, что 30 июля русские войска отступили в район укреплений крепости, означало начало ее блокады со стороны суши. Командование Квантунского укрепрайона полагало, что это улучшило положение его отрядов, которые находились под прикрытием хорошо укрепленных оборонительных сооружений, так как позволило бы им вместе с крепостной артиллерией и артиллерией кораблей «отразить атаки противника и уничтожить его». Совершенно неожиданно начальником сухопутной обороны крепости стал генерал Роман Кондратенко. Первоначально Стессель, не без «совета» Фока, намеревался отправить строптивого генерала в отставку, а на его место поставить своего приспешника. Но он был вынужден отказаться от этого из-за решительного сопротивления Смирнова и Витгефта, которые, пораженные перспективой скорой капитуляции крепости, хотели даже снарядить в Чифу один из эскадренных миноносцев, чтобы по телеграфу уведомить обо [157] всем царя{198}. Генерал Фок стал командовать резервами крепости.

Во время боев за Волчьи горы Витгефт направил 30 июля в бухту Тахэ отряд из девяти эскадренных миноносцев под командованием капитана второго ранга Криницкого (корабль флагмана — «Сильный»). Из акватории порта атакующих японцев обстреливали перекидным огнем броненосцы «Ретвизан» (2 снаряда калибра 305 мм), «Победа» (2–305 мм) и «Пересвет» (7–254 мм). Когда на следующий день в бухту Десяти Кораблей вошли эскадренные миноносцы «Сторожевой», «Решительный» и «Разящий», они были атакованы в районе Голубиной бухты 5-м дивизионом эскадренных миноносцев и 10-м дивизионом миноносцев японцев. Им пришлось повернуть назад. Эти же три корабля 1 августа снова обстреляли перекидным огнем японские позиции на подступах к горам Дагушань и Сяогушань (всего было выпущено 4 снаряда калибра 305 мм, 4–254 мм), а вспомогательный минный заградитель «Богатырь» под прикрытием канонерки «Бобр» и шестнадцати эскадренных миноносцев поставил под огнем 5-го дивизиона минное заграждение (20 мин) у входа в бухту Лунвантан.

В эти дни эскадра предприняла также действия по усилению обороны крепости, отправив на позиции сформированные из флотских экипажей четыре десантных отряда и более десяти орудий калибра 37 мм вместе с расчетами и боеприпасами. При этом был потерян еще один корабль. Так как противник вышел на берега бухты Тахэ, 30 июля был взорван находившийся там на ремонте эскадренный миноносец «Лейтенант Бураков», шестью днями раньше поврежденный японской торпедой.