Дальневосточный «котел ведьм»

Япония, «принудительно открытая» в середине XIX века{5}, явилась для всего мира чем-то вроде джинна, выпущенного из бутылки. Без промедлений она начала соперничать с европейскими государствами в борьбе за экономическое и политическое влияние в Азии. Первым, на кого обрушился удар Японии, стало загнивавшее государство династии Цин.

В 1872 году Япония отторгла от Китая острова Рюкю (с Окинавой), через два года попыталась занять китайский Тайвань, а еще через два — 26 февраля 1876 года — навязала зависевшему от Китая корейскому королевству Кантхоадский трактат, который ликвидировал дипломатическую изоляцию Кореи. В 1881–1884 годах примеру Японии последовали США, Великобритания, Россия, Германия, Италия и Франция, обеспокоенные подобной активностью японцев. Рассчитывая использовать Корею как трамплин для вторжения в Азию, в 1884 году Япония сделала попытку государственного переворота в Сеуле с целью приведения к власти марионеточного правительства. Несмотря на вмешательство Китая, японская дипломатия сумела заключить с цинским правительством Тяньцзиньский договор (18 апреля 1885 года), по которому оба государства обязались вывести свои войска из Кореи (впоследствии оба государства должны были информировать друг друга в случае возникновения необходимости введения войск). Таким образом, Япония формально получила в Корее [9] одинаковые права с Китаем, чем не замедлила воспользоваться.

Еще одним соседом, с которым у Японии возникли территориальные споры, была Россия. В конце XVIII века она начала колонизацию Курил, а в начале XIX века (1808 год) — Сахалина. Позднее в результате заключения Айгуньского (28 мая 1858 года) и Пекинского (11 ноября 1860 года) соглашений Япония получила от Китая Приамурский край с устьем Амура и Приморский край, где были построены будущие крупные порты — Владивосток и Николаевск-на-Амуре. В акватории Сахалина и Курильских островов часто заходили японские рыбаки, поэтому уже весной 1855 года в Симода был подписан русско-японский договор, регулировавший состояние границ, дипломатических и торговых отношений между двумя странами. По этому договору была проведена граница по Курилам (между островами Итуруп и Уруп), а Сахалин был оставлен в совместном владении, хотя Япония и претендовала на его южную часть. Однако 7 мая 1875 года, когда был заключен договор в Петербурге, Япония формально отказалась от притязаний на Сахалин, получив взамен Курильские острова. Несмотря на заключенное соглашение, в дальневосточные территориальные воды России постоянно заходили флотилии японских рыбаков и ловцов тюленей.

Однако серьезный конфликт между двумя государствами возник по другому поводу: из-за соперничества за влияние в Маньчжурии и Корее. Официально царское правительство в 1888 году отказалось от установления политического влияния в последней. Это развязало руки Японии, которая, уверенная в том, что ни одно из государств не выступит с оружием в защиту Кореи, лишь ждала удобного момента. Поэтому, когда в 1893 году в Корее вспыхнуло крестьянское восстание и по просьбе корейского правительства 6 июня 1894 года Китай ввел в Корею свои войска, Япония под предлогом защиты жизни и имущества проживавших в Корее японских подданных высадила в районе Сеула свои войска. 20 июля, когда японцы заняли столицу, посол Японии потребовал [10] от короля немедленной эвакуации китайских войск, после чего японцы, уже не дожидаясь ответа, совершили военный переворот и посадили на корейский престол находившегося под их влиянием отца тогдашнего короля.

Почти одновременно с этими событиями (25 июля) Япония начала войну с Китаем, которая закончилась подписанием 17 апреля 1895 года грабительского мирного договора в Симоносеки, по которому к Японии отошли полуостров Ляодун с Порт-Артуром, Далянь (Дальний) с прилегающими островами, Тайвань{6}, Пескадоры. Кроме того, Китай признавал полную независимость вассальной Кореи и выплачивал военную контрибуцию в размере 200 миллионов лянов серебром, открывал для японской торговли четыре порта, позволяя японским судам плавать по Янцзы, Хуанхэ и каналу Шанхай — Ханчжоу, отдавал под временную оккупацию Вэйхай, а также освобождал задержанных японских шпионов и сотрудничавших с ними китайских ренегатов.

Такие тяжелые условия мирного договора вызвали протест великих держав, которые были неприятно поражены алчностью своего азиатского союзника{7}. Особенно уязвленной чувствовала себя Россия, которая посчитала, что закрепление Японии в южной Маньчжурии угрожает Российской империи и может привести к захвату японцами Кореи. Поэтому вместе с Германией и [11] Францией она заявила 23 апреля в Токио категорический протест, требуя от Японии прежде всего отказа от полуострова Ляодун. Так как протест сопровождался концентрацией трех европейских флотов в азиатских водах, японское правительство вынуждено было 8 мая отказаться от полуострова Ляодун в обмен на увеличение контрибуции до 230 млн. лянов (364 млн. иен). В Японии поняли, что за Корею и Маньчжурию придется вступить в яростную борьбу с Россией, поэтому уже с 1896 года там начинаются приготовления к новой войне.

Готовиться начала и Россия. 3 июня 1896 года в Москве было подписано секретное соглашение с Китаем о взаимной помощи в случае нападения Японии на одно из государств. По положениям соглашения, в случае войны российский флот мог пользоваться стоянками во всех китайских портах. Результатом соглашения стала и концессия на строительство в Маньчжурии железной дороги до Владивостока «для быстрой перевозки русских войск» (8 сентября 1896 года), которая была для России выгодна и экономически.

Транссибирская железная дорога, которую начали строить в 1891 году для разработки природных богатств Сибири и завоевания местных рынков сбыта, в 1895 году дошла до Читы. Вместо того чтобы вести дорогу дальше вдоль Амура и Уссури, ее направили напрямик через Маньчжурию, что значительно сокращало длину трассы. Строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) было начато в 1897 году (между железнодорожной станцией Маньчжурия и Суйфыньхэ). Уже в 1901 году там прошел первый поезд. Как вскоре оказалось, благодаря использованию этой железной дороги значительно вырос экспорт российских товаров в Китай, достигнув в 1903 году 22 млн. рублей (в 1892-м эта цифра составляла только 9 миллионов). КВЖД с ее огромным административным аппаратом, собственной охраной и прилегающим экстерриториальным поясом стала вскоре «государством в государстве» и не очень-то считалась с порядками и правом, действовавшими в Китае. Очередным успехом царских дипломатов стало подписание 14 мая и 9 июля [12] 1896 года двух соглашений с Японией по вопросу о Корее, благодаря которым Россия получила право держать там воинский контингент, а также осуществлять контроль за армией и финансами Кореи. Кроме того, от корейского правительства была получена концессия на эксплуатацию лесов у пограничной реки Ялу (Ялуцзян).

Успехи России и Японии вызвали обеспокоенность других великих держав, которые также решили получить значительную компенсацию за счет ослабевшего китайского колосса. Инициатором выступила Германия, начав, таким образом, свою дальневосточную экспансию. Под предлогом мести за гибель двух немецких миссионеров кайзеровская эскадра вошла 14 ноября 1897 году в бухту Цзяочжоу у полуострова Шаньдун, а высадившийся десант занял порт Циндао. 6 марта 1898 года этот порт вместе с 50-километровой полосой вокруг залива был «сдан в аренду» Германии на 99 лет. Кроме того, ей было позволено построить две железные дороги и эксплуатировать месторождения угля на полуострове. В ответ российское правительство, не заботясь о том, что это может обострить отношения с Китаем, «взяло в аренду» на 25 лет Порт-Артур вместе с полуостровом Ляодун, а также получило концессию на строительство железной дороги от Харбина до Порт-Артура (так называемой Южно-Китайской железной дороги — ЮКЖД), которая стала южным ответвлением КВЖД (участок протяженностью 705 км). Для успокоения возмущенной этой российской уловкой Японии с ней было подписано 28 апреля 1898 года новое соглашение по вопросу Кореи, по которому из Сеула отзывались русские финансовые и военные советники, а японский капитал получал возможность широкой промышленной и торговой экспансии.

Великобритания, ревниво охранявшая свои интересы в Китае, в качестве ответного шага на действия соперников заняла 3 апреля 1898 года покинутый японцами Вэйхай, получив 1 июля право «аренды» (до момента окончания аренды Порт-Артура), а 9 июня добилась получения на 99 лет полуострова Цзюлун около Гонконга. Почти [13] одновременно, 10 апреля 1898 года, Франция взяла в «аренду» на 99 лет бухту Гуанчжоу на побережье провинции Гуандун. Вскоре великие державы разделили значительную часть Китая на сферы влияния. Сфера Великобритании включала в себя долину реки Янцзы, а также провинцию Гуандун (с Кантоном), российская — Маньчжурию, немецкая — провинцию Шаньдун, французская — провинцию Юньнань и остров Хайнань, японская — Корею и расположенную напротив Тайваня провинцию Фуцзянь. Ничего не получили Италия и США. Китайское правительство, зная о проигранной войне с Абиссинией (1896 г.), оставило без внимания итальянскую ноту по вопросу о «взятии в аренду» морской базы в провинции Чжэцзян, а США, занятые войной с Испанией, никаких претензий на данный момент не предъявили. Только закрепившись на Гавайях и Филиппинах, они обратили внимание на Китай, который мог стать огромным рынком сбыта для быстроразвивающейся американской промышленности. Так как там уже имели влияние другие государства, в США было принято решение соперничать с ними в области экономики. Этим целям должна была служить пропагандируемая государственным секретарем Джоном Хэйем так называемая доктрина открытых дверей в Китае. Во второй половине 1899 года Хэй обратился к великим державам с предложением, которое заключалось в следующем: к товарам, экспортируемым на китайский рынок, должно быть одинаковое отношение независимо от того, в какой стране они были произведены; кроме того, они не должны облагаться никакими дополнительными пошлинами{8}. На это предложение Хэй получил согласие. Благодаря этому США получили возможность активно участвовать в политических событиях на Дальнем Востоке, который на рубеже XIX и XX веков стал настоящим «кипящим котлом ведьм», угрожавшим всеобщему миру. [14]

Такой откровенный и жестокий грабеж Китая вызвал рост антиимпериалистических настроений среди 400-миллионного китайского народа. Начавшиеся в 1898–1899 годах локальные выступления переросли в мае 1900 года на территории провинций Шаньдун, Шаньси, Хубэй и северо-восточной Маньчжурии в крупное народное восстание, известное в Европе как Боксерское, во главе которого стояло тайное религиозное общество Ихэцюань («Кулак во имя справедливости и мира»). 14 июня повстанческие отряды заняли Пекин и под лозунгом «изгнания заморских дьяволов» осадили районы проживания дипломатов (погибли послы Германии (Кеттелер) и Японии (Сугияма)). В ответ Япония, Германия, Великобритания, США, Франция, Австро-Венгрия и Италия послали в Китай объединенный 19-тысячный экспедиционный корпус, а в Дагу, откуда был самый короткий путь к Пекину, встала на якорь эскадра союзников (25 кораблей под командованием британского вице-адмирала Сеймура). Однако высадившийся десант, который железной дорогой направился к Пекину, был заблокирован японцами в Тяньцзине. Чтобы получить удобный для высадки экспедиционных войск порт, 17 июня интервенты захватили укрепления и порт в Дагу{9}, что стало причиной объявления Китаем войны державам-интервентам четырьмя днями позже. 14 сентября, после падения Пекина, китайское правительство переехало в Сиань, а захватчики приступили к безжалостным карательным мерам по отношению к населению близлежащих провинций.

Военные действия распространились и на Маньчжурию. Правительственные войска вместе с повстанцами напали на Харбин и Благовещенск, мешали судоходству [15] на Амуре и Аргуни, уничтожали отдельные участки КВЖД. В ответ российские войска (173000 человек) в сентябре заняли Маньчжурию. 9 ноября 1900 года царские власти заключили соглашение с мукденским губернатором, по которому российские войска приступили к охране строящейся КВЖД (до момента окончания строительства на ее территории нельзя было находиться китайским войскам) и стали склонять китайское правительство к заключению сепаратного договора по Маньчжурии.

Это вызвало протест других государств и привело к срыву переговоров между Россией и Китаем. Одновременно продолжались мирные переговоры Китая с интервентами, которые закончились подписанием 7 сентября 1901 года унизительного для Китая соглашения. Китай должен был заплатить 450 млн. лянов контрибуции (выплата была распределена на 39 лет с 4% годовых), казнить руководителей восстания, уничтожить фортификации Дагу, дать согласие на постой войск интервентов в двенадцати населенных пунктах по трассе Дагу — Пекин, выделить экстерриториальный дипломатический район в Пекине, воздержаться на два года от закупок вооружения и военного снаряжения и поставить памятники двум убитым дипломатам.

Результатом захвата Маньчжурии Россией стало подписание 30 января 1902 года японско-британского союзного договора, который позволял Японии во. время войны с Россией избежать вмешательства третьих стран. В это же время Россия, чтобы снизить температуру в дальневосточном котле, достигла 8 апреля 1902 года договоренности с Китаем, соглашаясь на управление Китаем Маньчжурии и на эвакуацию своих войск в течение 18 месяцев (в три этапа, каждый этап составлял 6 месяцев). И если первый этап прошел в соответствии с установленным сроком, то осуществление второго (до 8 апреля 1903 года) было сорвано действиями царских властей. На тот момент большое влияние на Николая II оказывал его советник, государственный секретарь Александр Безобразов, представлявший группу политических [16] авантюристов (называемых «кликой Безобразова»){10}, намеревавшихся сколотить состояние на эксплуатации естественных богатств Кореи и Маньчжурии. С его подачи царь задержал эвакуацию, предъявив китайскому правительству множество дополнительных требований, которые, будучи отвергнутыми, нарушили график эвакуации и обострили российскую дальневосточную внешнюю политику. Отвечавший за нее министр финансов Витте ушел в отставку. 12 августа 1903 года царь создал отдельное наместничество на Дальнем Востоке со штаб-квартирой в Порт-Артуре, назначив на должность наместника породнившегося с царской семьей и связанного с Безобразовым вице-адмирала Евгения Алексеева{11}. Наместник подчинялся непосредственно царю, а для координации [17] своих действий с Советом министров имел в Петербурге особый Комитет по делам Дальнего Востока, который возглавлял приятель Безобразова, контр-адмирал Абаза, а в Порт-Артуре — специальный совет. На наместника и подведомственные ему структуры была возложена обязанность по подготовке войны с Японией. Таким образом, вопрос российской политики на Дальнем Востоке вышел из-под контроля Министерства иностранных дел и стал прерогативой «клики Безобразова».

Обострению мировой политической ситуации способствовал и экономический кризис, который в 1900–1903 годах охватил всю Европу. В России, которая так же, как и Япония, вступила в семидесятые годы на рельсы крупнопромышленной экономики, кризис принял особенно большие размеры, так как ситуацию усугубил неурожай 1901 года (голодали более 30 миллионов человек). Недовольство тысяч безработных рабочих и голодающих крестьян власти пытались задушить репрессиями, что привело к усилению революционных настроений и перерастанию кризиса экономического в политический. Все большее влияние стала приобретать созданная в 1898 году Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Несмотря на раскол на большевиков и меньшевиков, партия вскоре возглавила рабочее движение и провозгласила курс на социалистическую революцию и диктатуру пролетариата. Недальновидное царское правительство, не желая проводить никаких общественных и политических реформ, пришло к выводу, что единственным способом предотвращения надвигающейся революции является война («небольшая, но победная»). Принятое решение сделало негибкой позицию России на возобновленных 12 августа 1903 года переговорах с Японией относительно раздела сфер влияния в Корее и Маньчжурии. В Токио были хорошо осведомлены о состоянии вооруженных сил и тяжелой внутренней ситуации в России, но царь и его советники были уверены, что Япония никогда не осмелится напасть первой.

Переговоры шли при посредничестве царского наместника Алексеева и российского поела в Токио Р. Розена. [18] В своей первой ноте Япония требовала признания «доминирующего влияния в Корее» (а фактически протектората над этой страной), подтвердив, однако, и «особые интересы России в железнодорожных предприятиях в Маньчжурии»; соблюдения в Корее и Китае политики «открытых дверей»; согласия на продолжение строительства корейской железной дороги от Сеула до южной Маньчжурии и соединения ее с КВЖД и с железной дорогой Инкоу — Шаньхайгуань — Дагу, а также соблюдения следующего условия: войска, высылаемые для «подавления беспорядков» (из Японии в Корею и из России в Маньчжурию) не должны превышать необходимой для этого численности и выводиться немедленно после выполнения своей задачи.

В ответе, присланном 3 октября, Россия признавала японский протекторат над Кореей с такой оговоркой: территория Кореи не должна использоваться для «стратегических целей» (!) и для строительства фортификаций, угрожающих судоходству в Корейском проливе. Кроме того, Россия требовала создания нейтральной зоны к северу от 39-й параллели и решительного заявления со стороны Японии о том, что «Маньчжурия находится за пределами японских интересов». В свою очередь, правительство микадо настаивало на включении в соглашение Маньчжурии, тем более что 8 октября 1903 года истекал срок эвакуации российских войск из нее. Но для закрепления своей позиции царское правительство (не без влияния «клики Безобразова») решило не уходить из Маньчжурии и, более того, выслало в корейский порт Чемульпо (Инчхон) военные корабли якобы для охраны своего посольства в Сеуле. Эти действия вызвали протест в Китае и рост антироссийской пропаганды в Япбнии, что в конечном счете отрицательно сказалось на позиции последней на дальнейших переговорах.

В очередной ноте (Япония) от 31 октября были сняты ограничения на отправляемые в Корею войска, отклонено предложение не использовать ее территорию в стратегических целях, а вместо нейтральной зоны было предложено создать 50-километровую полосу по обеим [19] сторонам корейско-маньчжурской границы, свободную от войск. Были оставлены все постулаты, касающиеся Маньчжурии и железнодорожного соединения с КВЖД. В ответе (конец ноября) царское правительство, уступая в корейском вопросе (за исключением использования ее территории в стратегических целях), решительно отклонило требования японцев по Маньчжурии. Это привело к тому, что японское правительство лишь усилило требования уступок по Маньчжурии, отклонив и договоренность о нейтральной полосе (23 декабря). В связи с этим царь в ноте от 29 декабря взамен отмены решений о создании нейтральной зоны и неиспользовании территории Кореи в стратегических целях соглашался признать Маньчжурию «лежащей в области интересов Японии», а также соблюдать там политику «открытых дверей» (за исключением создания сеттльментов{12}). Однако время для принятия соглашения было упущено — Япония, заручившись поддержкой Великобритании и США (в декабре 1904 года военный министр США Уильям Тафт обещал дать Японии кредит), решила начать войну. Поэтому ее нота от 13 января 1904 года носила характер почти ультимативный: Россия должна отказаться от создания нейтральной полосы и демилитаризации Кореи, исключить ее из сферы российских интересов и признать территориальную неприкосновенность Маньчжурии и Китая.

Чтобы не давать противнику удобного повода для войны, полагая, что «время работает на Россию», царское правительство послало 3 февраля в Токио (через наместника в Порт-Артуре) ответ на японскую ноту, поставив об этом в известность на следующий день Розена в Токио и японского посла Курино в Петербурге. Россия согласилась признать особые права Японии на Корею и [20] соблюдать ее соглашения с Китаем относительно Маньчжурии, а также отказалась от требования создать нейтральную полосу и не противодействовать соединению КВЖД с корейской железной дорогой. Однако Россия решительно отказалась исключить Корею из сферы своих интересов и по-прежнему требовала демилитаризации Кореи.

Япония, считая, что время переговоров уже прошло, 4 февраля 1904 года на секретном совещании императорского совета (Гэнро) с участием совета министров приняла решение начать войну с Россией. Той же ночью верховному командованию был отдан приказ о высадке десанта в Чемульпо и нападении на стоящие на рейде Порт-Артура российские корабли. Выполняя решение правительства, Курино 6 февраля известил российское Министерство иностранных дел о разрыве дипломатических отношений с Россией, что формально еще не означало начала войны, поэтому российская сторона продолжала ожидать ответа на высказанные ею три дня назад предложения. Однако оказалось, что телеграфное ведомство в Нагасаки (именно сюда были проведены подводные кабели из Чифу (Яньтая) и Шанхая, благодаря которым Япония в то время общалась с внешним миром) продержало депешу с последними российскими предложениями почти сутки и вручило ее Розену только 7 февраля. Вряд ли это было случайностью, так как все указывает на то, что задержка была умышленной — решение о войне уже было принято, и дальнейшие переговоры с Россией могли только осложнить японцам реализацию их плана по началу боевых действий. Однако, прежде чем прозвучат первые выстрелы, я предлагаю ознакомиться с ходом военных приготовлений обеих сторон.