Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Глава 3.

Война без правил

Постоянное возрастание активности партизанских отрядов буров — если в ноябре 1901 года произошло 225 боевых столкновений, то в декабре их число уже возросло почти в полтора раза — до 309 — вызывало обоснованное беспокойство британского командования. Казалось бы, война выиграна, захвачены обе столицы буров, а бои продолжаются, гибнут английские солдаты и офицеры, идут под откос поезда, взлетают на воздух мосты и телеграфные линии. Невесть откуда взявшиеся отряды захватывают города, вынуждая сдаться в плен английские гарнизоны, и конца этому безобразию не видно.

Классическая война на просторах Южной Африки окончательно уступила место партизанской, в которой обе стороны очень скоро перестали придерживаться каких-либо правил.

Безуспешная охота за отрядами буров доводила до бешенства британских солдат и офицеров, срывавших [295] зло на мирных жителях, однако эти действия оккупантов вызывали обратную реакцию.

Полковник Ромейко-Гурко заметил по этому поводу:

«Партизанская война и ее неизбежные последствия были глубоко ненавистны простым бурам, благодаря их врожденной любви к своему имуществу. Эта черта является одной из характерных особенностей местного населения, вследствие чего им было до крайности трудно самим уничтожать то, что было накоплено в течение долгого времени, подчас ценой тяжелого труда и денежных затрат.

Нужно было, чтобы это разорение совершено было руками вторгнувшегося противника, после чего лишенным всего имущества, оторванным от своих семей бурам не было иного исхода, как сдаться на полную милость врага и вернуться на свои пепелища, которые не представляли уже никакой ценности, а требовали лишь затрат, или же продолжать борьбу до тех пор, пока наконец утомленный их упорством противник не покинет наводненной им земли.

При восстановлении прежнего режима и прежнего правительства буры имели право надеяться, что оно войдет в их положение и придет к ним на помощь в деле восстановления их материального благосостояния. Иное дело, если хозяевами положения сделаются их враги — англичане»{51}.

Регулярные нападения буров на железные дороги, разрушение мостов и железнодорожных путей создавали серьезные проблемы для британских войск, полностью зависящих от поставок продовольствия и другого снаряжения из портов Капской колонии. Стремясь оградить свои коммуникации от нападений противника, [296] англичане стали использовать для охраны железнодорожного полотна и составов с грузом бронепоезда, или, как их тогда называли, блиндированные поезда.

Наспех переоборудованные в Южной Африке из обычных паровозов и вагонов, бронепоезда стали довольно эффективным средством защиты железнодорожных перевозок, и количество их в английской армии постоянно возрастало. Неуязвимые для пуль буров, британские солдаты могли огнем из пулеметов и артиллерийских орудий, составлявших вооружение бронепоездов, отражать атаки бурских партизан.

Уже к концу первого года войны бронепоезда превратились в привычную часть южноафриканского пейзажа, став зримым воплощением технического превосходства Британской империи.

Параллельно с мерами военного характера, британское командование уже с середины 1900 года фактически стало претворять в жизнь тактику выжженной земли (или, как ее еще называли, — «политику опустошения») — войска грабили и жгли бурские фермы, захватывали весь принадлежащий бурам скот, запасы продовольствия, намереваясь заморить партизан голодом. Семьи буров, сражавшихся в партизанских отрядах, загонялись в концентрационные лагеря, где обрекались на вымирание.

Бурский генерал Девет так описывал происходившее в оккупированных англичанами республиках:

«Повозки достать было уже не так-то легко, так как англичане не только брали с собой все с разоряемых ими ферм, но еще и бесцельно многое сжигали. На фермах, где бывало по 12–13 пар и даже более пар быков, не оставалось уже более ничего.

Если где случайно и уцелело что-либо из этого, то женщины держали повозки наготове, чтобы в случае [297] приближения врага успеть скрыться и не попасть в так называемые концентрационные лагеря, только что устроенные тогда англичанами за фортификационной линией почти во всех селах с приставленными к ним сильными гарнизонами.

В то время только что были выпущены прокламации лорда Робертса, заключавшиеся в том, чтобы каждое жилье, находившееся на расстоянии 10 миль от железной дороги, где буры взрывали или разрушали ее, было бы сожжено дотла. Это было приведено в исполнение, но не только на указанном расстоянии, но и по всей стране.

Дома сжигались до основания или взрывались динамитом. Но что еще того хуже — мебель, всевозможные домашние вещи, а также семена и корм, все предавалось пламени, а скот — овцы, быки и лошади — уводился. Вскоре затем лошади целыми кучами застреливались, а овцы [298] тысячами убивались кафрами и перебежчиками, а также прокалывались солдатскими штыками. Опустошение росло с каждым днем, принимая все более и более отвратительные размеры»{52}.

Во второй половине 1900 года британские войска огнем и мечом прошлись по оккупированным бурским республикам: генерал Хантер сжег жилища буров, расположенные в окрестностях городов Ботавилл и Винтерсбург, были уничтожены десятки бурских ферм в округах Яггерсфонтейн и Потчефстром.

Согласно сведениям, представленным Д. Чемберленом английскому парламенту, к началу 1901 года британские войска сожгли 634 фермы. В марте 1902 года речь шла уже о «тысячах сожженных ферм» (выступление Чемберлена в парламенте).

Канадский артиллерист, лейтенант Моррисон, был свидетелем (и участником) карательных акций оккупационных войск:

«По пути следования мы предали сожжению территорию на шесть миль вокруг, разгромили деревню Вилпорт и цветущий город Даллстром. Наш отряд оставил после себя огонь и дым, которые можно было наблюдать из Белфаста... Я видел, как из домов выбегали женщины и дети, как из окон выбрасывали их одежду. Кавалеристы быстро удалились, а несчастные женщины и дети, крайне перепуганные нашим внезапным налетом, продолжали стоять во дворах или садах, беспомощно наблюдая, как их дома исчезают в огне и дыму».

По всей стране развертывались все новые концентрационные лагеря, в которых содержались женщины и [299] дети. Мужчин-буров в них практически не было, так как англичане отправляли их подальше от родной земли — в концлагеря на территории Индии, Цейлона и других британских колоний.

К весне 1901 года концентрационные лагеря уже покрывали всю территорию бурских республик — их можно было увидеть в Барбертоне, Хейделбурге, Йоганнесбурге, Клнрксдорпе, Мидделбурге, Почефстроме, Стандертоне, Ференигипге, Фолксрюсе, Мафекинге, Айрине и других местах.

В концентрационные лагеря англичане загнали более 200 тысяч человек, в основном женщин и детей, [300] надеясь таким образом лишить партизан поддержки. Условия содержания в концлагерях ни в чем не повинных людей были ужасными — по самым скромным подсчетам, от голода и болезней в них погибло более 26 тысяч человек.

В течение только одного года — с января 1901 по январь 1902 года — в концлагерях от голода и болезней умерли 2484 взрослых и 14284 ребенка. Только в лагере Мафекинг осенью 1901 года погибло около 500 человек, в апреле того же года в Йоганнесбургском лагере умерло почти 70% находившихся там детей в возрасте до восьми лет. Англичане не постеснялись даже опубликовать официальное извещение о смерти сына бурского комманданта Д. Герцога, гласившее: «В Порт-Элизабет умер военнопленный Д. Герцог в возрасте восьми лет».

Английское правительство публично заявляло, что целью создания концентрационных лагерей является обеспечение безопасности мирного населения бурских республик, на что президент Оранжевой Республики М. Т. Штейн заявил:

«Утверждение, что женщины добровольно остаются в концентрационных лагерях — ложно.

Военный министр, говорят, заявил парламенту, что женщины отводятся в концентрационные лагеря потому, что буры не хотят, будто бы, заботиться о поддержании своих семей. Это клевета, позор, которой падает на самого клеветника».

Создание концлагерей вызвало ярость у буров, не смирившихся с британской оккупацией. Генерал Девет с возмущением писал:

«Сколько милых, образованных, достойных другого, лучшего занятия, девушек делалось погонщиками быков, только бы не быть схваченными преследователями, [301] только бы по возможности дольше не быть уведенными в концентрационные лагеря, называвшиеся англичанами «Refugee» (место спасения).

Как это ужасно! Могли бы кто-нибудь и когда-нибудь думать до этой войны, чтобы в XX веке допускаемы были подобные варварства? Конечно, нет! (Наивному бурскому генералу не дано было узнать, что в середине XX века человечеству предстоит ужаснуться от еще более массового и жестокого варварства тоталитарных режимов, родовым признаком которых станут концентрационные лагеря, превратившиеся в настоящие фабрики смерти, а число невинных жертв пойдет уже на миллионы. Британские лагеря были лишь первым опытом массовых репрессий, у которого, к сожалению, нашлось много последователей. — И. Д.)

Я и каждый из нас знаем, что во время всякой войны происходят ужасные смертоубийства! Но сознательно совершаемое, прямо или косвенно, убийство беззащитных женщин и детей превосходит всякое вероятие! Уверяю, я бы голову дал на отсечение до войны, что цивилизованная английская нация не способна допустить подобное дело даже во время войны.

В лагерях, где не было никого, кроме женщин, детей и престарелых старцев, пушками и ружьями принуждать к молчанию!! Я мог бы привести здесь сотни случаев, засвидетельствованных мною лично. Но я этого не делаю, так как не в этом моя цель. Я только слегка, мимоходом, касаюсь этого. В Южной Африке, да и в самой Англии найдется достаточное количество людей, которые сумеют и без меня вынести подобные дела к позорному столбу и сообщат о них миру для того, чтобы они остались увековеченными на все времена».

Помимо создания концлагерей и уничтожения ферм буров, английское командование использовало в боевых действиях на юге Африки разрывные пули дум-дум, что было открытым нарушением международных договоров [302] о правилах ведения войны — Санкт-Петербургской конвенции 1868 года и Гаагской декларации 1899 года. Эти пули наносили серьезные увечья противнику и были запрещены.

Когда международная общественность стала протестовать против применения англичанами разрывных пуль, правительство Великобритании заявило, что их использование не является нарушением Санкт-Петербургской конвенции, поскольку республика Трансвааль ее не подписывала. Только в январе 1900 года в специальной ноте оно объявило, что прекращает производство разрывных пуль. Однако, имевшийся в наличии солидный запас этих боеприпасов англичане продолжали расстреливать в боях с бурами, наплевав на всякие протесты.

Осуществляя операции против партизанских отрядов буров, английские войска блокировали обширные районы оккупированных республик и, постепенно сжимая кольцо окружения, уничтожали загнанного в угол противника. О масштабе противопартизанских действий говорит такой факт: во время одной из карательных акций в феврале 1902 года английские войска захватили в плен более 600 пеших и 450 конных буров, большое количество оружия и боеприпасов. В качестве трофеев им достались около двух тысяч лошадей, 28 тысяч голов крупного рогатого скота и 16 тысяч овец.

По всей территории бурских республик началось массовое возведение опорных пунктов — блокгаузов, — обеспечивающих прикрытие важных военных объектов и коммуникаций ружейно-пулеметным огнем. Всего было построено около восьми тысяч подобных миникрепостей, ставших, по мнению англичан, эффективным средством борьбы с партизанами.

Генерал Христиан Девет, рассказывая в своих мемуарах о своей борьбе с англичанами, пытался убедить читателей в неэффективности британской системы блокгаузов: [303]

«В английских газетах появились огромные статьи, говорившие об удачном действии блокгаузов, но при всем том ни разу не были указаны места, где это происходило.

Напротив, в последний период войны, когда блокгаузы испестрили всю страну вдоль и поперек, англичанам, действительно, случалось несколько раз пригонять нас к этим линиям блокгаузов, но мы всегда прорывались сквозь них, хотя и с потерею людей убитыми и ранеными, но в несравненно меньшем количестве, нежели при загоне посредством сконцентрированных масс войск.

Я говорю здесь об этом мимоходом для того, чтобы, упоминая о системе блокгаузов, сказать, что мы не боялись их нисколько, никогда перед ними не отступали — за исключением особенных случаев — а если и попадали в руки неприятеля, то совсем не благодаря им.

Итак, когда я вернулся с юга, англичане были заняты постройкой линии блокгаузов от Гейльброна на Франкфорт. Они скоро окончили ее и принялись за другие: от Вреде к Ботаспасу, причем около Гаррисмита были устроены форты. Отсюда шла линия на Вифлеем, а с Вифлеема через Фурибург к границам страны базутов (басуто).

Одна линия шла также от Линдлея в Крооншадт и оттуда вдоль железнодорожной линии соединительной ветки до Гейльброна. Кроме этих линий, другая тянулась вдоль железной дороги в Капскую колонию, а также от Крооншадта к алмазным копям Дрикопьес, отсюда на Винкельфрифт при Реностерривире, затем вдоль реки Реностер до того места, где она сливается с рекою Вааль; потом по левому берегу реки Фальсх также до реки Вааль; другая линия шла от железнодорожного моста на Зандривире, вдоль реки до впадения ее в реку Вааль. Еще была линия от Кимберли на Босгоф и затем линия Витте-Остфант от Блумфонтейна через Таба-Нху на Ледибранд. Все названные линии были проведены в [304] Оранжевой Республике. Я не говорю о тысячах миль линий, перекрещивавших Трансвааль»{53}.

С середины 1901 года англичане стали все чаще практиковать ночные нападения на отряды буров, в результате которых, по признанию того же Девета:

«...нам приходилось туго... в большинстве случаев англичане нападали ночью на небольшие горсточки буров в их лагерях и, взяв с собой пленных, которые не успевали скрыться, оставляли на месте раненых и убитых... Мы считали, что эта тактика англичан была для нас наиболее убийственной. На бюргеров находил такой страх при этих ночных нападениях неприятеля, что они зачастую теряли не только шапки, но и головы».

С каждым днем бурским партизанам приходилось действовать во все более сложных условиях, но они не сдавались. Наиболее успешно в конце войны действовал партизанский отряд, которым командовал Я. Х. Смэтс. Переправившись через реку Оранжевую, он вторгся на территорию Капской колонии, где дошел до Порт-Элизабета, а затем вступил в Кальвинию.

В дальнейшем Смэтс со своими бюргерами не давал покоя англичанам в западной части Капской колонии, совершив нападение на медные рудники в Окипе.

Тем не менее, в результате потерь и дезертирства, численность отрядов буров сокращалась — к марту 1902 года она не превышала 8–10 тысяч человек. Силы буров были уже на исходе. [305]

Дальше