Содержание
«Военная Литература»
Военная история

В. Контрнаступление русских. Первый период{34}

I. Прорыв на обоих флангах и окружение немецких войск

(Схема 15)

В этой обстановке 19 ноября началось контрнаступление русских, которое быстро привело к охвату обоих флангов и окружению всех немецких сил 6-й армии и 4-й танковой армии.

В то время, как атаки противника в сторону так называемого перешейка между Доном и Волгой, а также ведение боевых действий штурмовыми группами сковывали немецкие силы в Сталинграде, русские произвели прорыв на обоих флангах — южнее Сталинграда и на Дону. Превосходящие нас по силам танковые соединения осуществили охват немецких армий и на четвертый день наступления соединились у Калача. В окружении оказались, таким образом, двадцать немецких и две румынские дивизии.

1. Прорыв русских на двух участках большой излучины Дона

а) События 19 ноября 1942 г.

После артиллерийской подготовки, продолжавшейся несколько часов, 19 ноября в 4 часа утра русские одновременно начали наступление на румынские позиции на Дону сразу на двух участках: со своих плацдармов у Клетская и из района юго-западнее Серафимович.

Восточная группировка (3-я ударная армия русских){35} прорвала [66] западнее Клетская правый фланг 3-й румынской армий и продвинулась на юг до Селиваново. 4-й румынский армейский корпус был разгромлен. 6-я армия бросила для обеспечения своего левого фланга юго-западнее Клетская свой резерв (части 14-й танковой дивизии), находившийся в районе Крайний, и взяла на себя руководство действиями изолированной в этом районе от своих войск 1-й румынской кавалерийской дивизии. Дальнейшие меры в тот момент не казались необходимыми, так как умело действовавшее командование русских войск как здесь, так и в районе южнее Сталинграда наметило место прорыва так далеко от фланга немецких войск, что помощь немецких резервов была затребована не сразу. В районе Клетская между участком прорыва и немецкими войсками была расположена 1-я румынская дивизия, в районе Бекетовка — 20-я румынская пехотная дивизия. Кроме того, 3-я ударная армия русских наносила удар западнее Клетская, в юго-западном направлении, вследствие этого прошло много времени, прежде чем командование 6-й армии, которое еще не видело непосредственной угрозы, уяснило для себя обстановку, сложившуюся на ее левом фланге.

Западная группировка (5-я танковая армия русских в составе двух танковых, двух кавалерийских корпусов и большого количества стрелковых дивизий во втором эшелоне) начала наступление с высот в 10 км восточнее Девяткин{36} (30 км юго-западнее Серафимович), прорвала позиции 2-го румынского армейского корпуса и, быстро продвигаясь на юг, к середине дня овладела уже высотами севернее Перелазовский. Оттуда она повернула на юго-восток, переправилась через р. Куртлак и к вечеру достигла своими передовыми отрядами Гусынка и Калмыков, зайдя на 60 км в тыл 3-й румынской армии. Части русских на западном фланге достигли верхнего течения р. Чир и переправились через него.

Главные силы 3-й румынской армии были обойдены в результате этих двух прорывов и сбиты с позиций на Дону. Только по обе стороны от Распопинская усиленная 15-я пехотная дивизия румын под командой генерала Ласкара удерживала свои позиции между обоими участками прорыва на Дону, она повернулась на 180° и заняла оборону, имея в тылу реку.

Нельзя было принять эффективных мер против какой-либо из этих двух наступавших армий противника. У 3-й румьнской армии не было никаких сил, которые она могла бы противопоставить танкам противника; слабые по численности резервы{37} за левым флангом 6-и армий ничего не могли предпринять, а резерв группы армий, 48-й танковый корпус, на который возлагались большие надежды, с самого начала преследовал злой рок. Ниже я останавливаюсь на действиях этого корпуса. [67]

б) Действия 48-го танкового корпуса{38}

Уже само название «танковый корпус» не соответствовало действительности, так как в его состав входили лишь 22-я танковая дивизия, насчитывавшая около 45 танков (большей частью легких), и 1-я румынская танковая дивизия, имевшая около 40 трофейных чешских танков. Ударная сила танков этого корпуса равнялась ударной силе танкового полка.

Исходное положение корпус должен был занять в районе Перелазовский, Бол. Донщинка, Петровка, так как предполагалось, что главный удар русские будут наносить с плацдарма у Клетская. Для контрудара по западному флангу наступающих войск район юго-западнее Перелазовский был благоприятным. Были разведаны возможности нанесения удара в направлении как на Клетская, так и на Серафимович.

Когда 19 ноября поступили первые донесения о «вклинении противника на большую глубину» южнее Клетская и об «атаках» в районе Серафимович, их можно было рассматривать как подтверждение предположения о том, что главный удар противник наносит у Клетская. Поэтому уже поднятый по тревоге корпус с одобрения командования 3-й румынской армии и группы армий «Б» был брошен в этом направлении.

Однако, когда в 11 часов 1-я румынская танковая дивизия прошла Верх.-Черенский, а 22-я танковая дивизия — Бол. Донщинка, 48-й танковый корпус получил приказ повернуть на северо-запад и, продвинувшись через Блиновский, атаковать противника, прорвавшегося юго-западнее Серафимович.

48-й танковый корпус начал движение на Блиновский. 1-я румынская танковая дивизия продвигалась через Жирки, 22-я танковая дивизия — через Усть-Медведицкий. В связи с трудностями, вызванными поворотом войск налево, дивизии отошли друг от друга на значительное расстояние и в условиях бездорожья им не удалось сразу соединиться. Вскоре 1-я румынская танковая дивизия встретила у Жирки, а 22-я танковая дивизия южнее Усть-Медведицкий превосходящие силы танков противника, который атаковал их. Между обеими дивизиями и на их флангах русские танки прорвались на юг. 48-й танковый корпус был встречен фронтальным наступлением 5-й танковой армии русских. В течение всего дня 20 ноября этот корпус, оказавшийся почти окруженным русскими войсками, отражал атаки со всех сторон. Для того чтобы не жертвовать им без всякой пользы, командование группы армий отдало корпусу приказ в ночь на 21 ноября оторваться от противника и сосредоточиться южнее р. Куртлак.

Ввиду того что в это время была потеряна связь (даже по радио) с 1-й румынской танковой дивизией, лишь 22-я танковая дивизия с наступлением темноты начала отрываться от противника. [68] В этой обстановке в 22 часа поступил приказ Гитлера (через группу армий), в котором корпусу была поставлена задача немедленно нанести удар по противнику в северном направлении и освободить «группу Ласкара», т. е. 15-ю румынскую дивизию, окруженную на Дону у Распопинская. Поэтому 22-я танковая дивизия остановилась в районе Медвежий и на рассвете 21 ноября начала двигаться на северо-восток, однако северо-западнее Перелазовский она встретила превосходящие силы противника, остановившие ее продвижение. Из-за недостатка в горючем дивизия не могла перегруппироваться и снова была окружена противником.

Итак, оба соединения корпуса были окружены противником и не могли принять участия в боях. Это положение не могли изменить и неоднократные приказы, передававшиеся из ставки фюрера по радио, согласно которым то надо было наступать на север, то на северо-восток, то организовывать круговую оборону. Лишь 26 ноября, после того, как группе Ласкара удалось пробиться к 1-й румынской дивизии, корпус объединенными усилиями смог выйти из окружения и в районе Чернышевская занять оборонительные позиции на р. Чир.

Резерв Донского фронта был израсходован без всякой на то необходимости; потери в людях достигали 50%.

Главная причина этого поражения состояла в том, что так называемый 48-й танковый корпус был слишком слаб для решения оперативных задач. Другая причина заключалась в том, что позиции 3-й румынской армии были разгромлены так быстро и так сильно, что нельзя было осуществить перегруппировку, необходимую для — нанесения эффективного контрудара.

Даже если бы приказ на наступление через Блиновский{39} был дан до того, как корпус начал двигаться к Клетской, остается еще под большим вопросом, смог ли бы он наступать на западный фланг противника у Серафимович, так как, учитывая его слабый состав, можно утверждать, что части, действовавшие на западном фланге 5-й русской танковой армии, отразили бы его атаки. Впрочем, уже к середине дня противник взял Блиновский.

Приказ об изменении направления действий 48-го танкового корпуса в настоящее время часто считают причиной последовавшего затем поражения. Действительно, если бы корпус двигался дальше на Клетскую, он бы значительно задержал 3-ю русскую ударную армию; однако решительного успеха он бы там не добился. То. что 48-й танковый корпус был повернут, в связи с его неуспехом имело отрицательное значение для армии, наступавшей на направлении главного удара, но явилось положительным фактором для всей операции, так как в противном случае корпус оказался бы в котле вместе с 6-й армией. Причем, это произошло бы не в результате [69] боев с противником в районе Клетская, а как следствие оперативного охвата силами намного превосходившей его западной группировки противника, которая с самого начала действовала на направлении главного удара. Следовательно, приказ об изменении направления движения явился результатом правильной оценки обстановки.

Мы несколько опередили развитие событий, остановившись на действиях 48-го танкового корпуса, и теперь вернемся к 19 ноября.

6-я армия в тот день еще не чувствовала непосредственной угрозы, и поэтому ее командование не считало нужным принять решительные меры. В 18 часов командование армии сообщило, что на 20 ноября оно намечает в Сталинграде продолжать действия разведывательных подразделений{40}.

Однако подробный приказ командующего группой армий «Б», отданный в 22 часа, не оставлял никаких сомнений относительно угрожающей опасности:

«Обстановка, складывающаяся на фронте 3-й румынской армии, вынуждает принять радикальные меры с целью быстрейшего высвобождения сил для прикрытия фланга 6-й армии и обеспечения безопасности ее снабжения по железной дороге на участке Лихая (южнее Каменск-Шахтинский), Чир. В связи с этим приказываю:

1. Немедленно прекратить все наступательные операции в Сталинграде, за исключением действий разведывательных подразделений, сведения которых необходимы для организации обороны.

2. 6-й армии немедленно выделить из своего состава два моторизованных соединения, одну пехотную дивизию и по возможности одно моторизованное вспомогательное соединение, подчинив их штабу 14-го танкового корпуса, и, кроме того, как можно больше противотанковых средств и сосредоточить эту группировку поэшелонно за своим левым флангом с целью нанесения удара в северозападном или западном направлении{41}.

Подпись: барон фон Вейхс»

Приказ этот только начали выполнять, как развитие событий уже опередило его.

После того как 19 ноября слабые попытки предпринять контратаки были пресечены противником, перед русскими открылся путь к далеко идущим целям. Что это были за цели, выявилось с полной очевидностью 20 ноября, когда началось наступление и в районе южнее Сталинграда: русское командование задумало крупную операцию по охвату всех немецких сил в районе Сталинграда и большой излучине Дона. [70]

в) Изменение обстановки в период с 20 по 22 ноября

(Схема 15)

20 ноября восточная группировка противника расширила фронт прорыва на Дону, начав наступление в юго-восточном направлении на Верх. Бузиновка. Начались атаки противника также на Крайний. Угроза левому флангу 6-й армии стала еще более ощутимой, контратака расположенного в районе Венцы резерва (части 14-й танковой дивизии) не имела успеха; левый фланг 11-го армейского корпуса был отведен к Венцы.

Для прикрытия подступов к мосту в районе Калач 6-я армия заняла плацдарм на западном, высоком берегу Дона, обращенный фронтом в тыл, так как считалось, что объектом наступления восточной группировки противника, прорвавшей фронт под Клетской, является Калач.

Однако Калач являлся целью не восточной, а западной группировки русских; 20 ноября она продолжала наступление и, продвинувшись через Плесистовский, заняла Остров и Качалинская на р. Лиска. Часть этой группировки повернула в долины рек Добрая и Лиска на юг к р. Чир. Во второй половине дня был занят Попов (севернее Суровикино); нависла непосредственная угроза над коммуникациями 6-й армии.

3-я румынская армия перестала оказывать организованное сопротивление. Двигаясь по слегка замерзшей и покрытой снегом степи, танки противника, не встречая препятствий в открытой местности, проникали в тыл, сеяли панику в населенных пунктах и принуждали оборонявшиеся части к бегству. Тыловых позиций оборудовано не было, так как Гитлер запретил не только их строительство, но и разведку. Позиции на р. Чир не были ни разведаны, ни подготовлены к обороне.

Уже 20 ноября западная группировка противника в районе Манойлин соединилась с восточной группировкой, наступавшей из района Клетская.

21 ноября начался серьезный кризис на фронте 6-й армии. Обе армии противника повернули по отношению к своему прежнему направлению на 90° и, соединившись, двигались теперь к Дону в районе Калач и севернее его, т. е. в тыл Сталинградского фронта немцев.

Утром около 40 русских танков атаковали плацдарм у Калача. Когда их атака была отражена, они повернули на северо-восток и к середине дня появились на высоком, западном берегу Дона — в нескольких километрах юго-западнее Голубинский, где находился командный пункт 6-й армии.

Другая танковая часть русских подошла к мосту и с ходу захватила его без боя, так как охрана моста приняла ее за немецкую учебную часть, оснащенную трофейными русскими танками, которая [71] часто пользовалась этим мостом. Попытки наших войск вернуть мост и город Калач, предпринятые еще в течение 21 ноября, оказались безуспешными.

Русские танки — перед штабом армии, важнейшая переправа через Дон — в руках противника! Уже намечалось предстоящее окружение 6-й армии и 4-й танковой армии.

Еще в течение ночи на 21 ноября 6-я армия начала на левом фланге отвод своих войск (11-й армейский корпус) на юго-запад, на рубеж Сиротинская, Венцы, Верх. Голубая, Евлампиевский. После захвата моста у Калача войска в большой излучине Дона были отрезаны. Для того чтобы выйти из окружения из района западнее Дона в юго-западном направлении, их сил по сравнению с двумя армиями противника было недостаточно. У них не оставалось никакого иного выхода, кроме отхода на юго-восток, за Дон. «За Дон» — это означало к Сталинграду, т. е. в том же самом направлении, в котором 6-я армия ровно три месяца тому назад форсировала Дон, наступая на Сталинград.

Для охраны мостов в районе Перепольный и Акимовский, которые теперь, после потери Калача, приобретали особенно важное значение для намеченного маневра, 384-я пехотная дивизия образовала плацдарм фронтом на северо-запад.

События в районе Калача и большой излучине Дона были не единственным предметом забот 6-й армии, которой 21 ноября были подчинены также и соединения 4-й танковой армии (примыкавшей к 6-й армии справа на южной окраине Сталинграда).

Южнее Сталинграда 51-я армия русских, наступавшая из района Бекетовка, также осуществила прорыв, принявший опасные размеры. 22 ноября утром противник овладел Бузиновкой и продвинулся дальше на северо-запад. В результате этого были почти полностью отрезаны и немецкие войска на юге Сталинграда.

Обстановка в районе Калача сильно обострилась. Противник занял Кривомузгинскую{42} и получил тем самым большой плацдарм восточнее Калача. С этого плацдарма войска, расположенные на восточном берегу Дона, продвинулись на север к Песковатке, по-видимому, с задачей отрезать путь через реку на юго-восток частям 6-й армии, действовавшим в излучине Дона между Голубинский и Клетская. Расположенная в районе Трехостровская 376-я пехотная дивизия была немедленно отведена через мост в Акимовский на восток и взяла на себя охрану мостов в тылу удерживаемого 384-й пехотной дивизией плацдарма.

В этой обстановке 22 ноября вечером замкнулось кольцо вокруг 6-й армии: 51-я армия русских, продвигавшаяся через Бузиновку, соединилась с войсками, занимавшими плацдарм восточнее Калача.

Теперь обратимся к событиям, происшедшим за это время южнее Сталинграда, между Волгой и Доном. [72]

2. Прорыв русских южнее Сталинграда

(Схема 15)

20 ноября, на другой день после начала наступления русских на Дону, пришла в движение вторая группировка русских — 51-я русская армия, сосредоточившаяся в районе Бекетовка, Красноармейск, Цаца. Нанося главный удар в районе Красноармейск, она прорвала фронт на левом фланге 4-й румынской армии, на стыке между 1-й и 20-й румынскими дивизиями, и вскоре захватила высоты северо-западнее станции Тундутово.

4-я танковая армия бросила в бой свой резерв — 29-ю моторизованную дивизию. Она вначале восстановила положение, но впоследствии не смогла удержать позиции. Южнее этого района войска противника, поддержанные танками, продвинулись через Плодовитое на Абганерово и захватили господствующие над этим районом высоты у станции Абганерово. Потерявший частично боеспособность 6-й румынский армейский корпус был разбит, его оставшиеся подразделения отошли в район населенного пункта Аксай. При этом он оголил фланг остановившегося у Мал. Дербеты неатакованного правого соседа — 7-го румынского армейского корпуса.

Немецкие войска, действовавшие у Сталинграда, были теперь навсегда отрезаны от находившихся на фланге в Калмыцких степях румынских войск. 20 ноября это уже было совершенно ясно, потому что за 4-й румынской армией резервов больше не было. Противник захватил район, имевший важное значение для нанесения удара на Калач, и 21 ноября продолжал главными силами наступление на северо-запад. В той же местности, по которой почти три месяца тому назад 4-я танковая армия осуществила успешное наступление на Сталинград, почти в том же направлении двигались теперь между реками Червленная и Донская Царица к железной дороге Калач — Сталинград русские танки.

Правый фланг 4-й танковой армии (4-й армейский корпус) в связи с угрозой ее южному флангу был отведен назад, штаб армии, расположенный в Верх. Царицынский, утром 21 ноября был атакован русскими танками и был переведен в Бузиновка. Затем он получил новую задачу и снова был отведен назад. 6-я армия приняла командование войсками, входившими в состав 4-й танковой армии (усиленный 4-й армейский корпус и 29-я моторизованная дивизия).

Группировка русских войск, наступавшая из района Цаца, осторожно использовала плоды своих успехов; она вела разведку в направлении на Аксай. При более энергичных действиях в этот же день 21 ноября она форсировала бы Аксай, тем более, что в связи с событиями на фронте 4-й танковой армии возникло критическое положение в руководстве действиями войск, находившихся в Калмыцких степях. Дело в том, что штаб 4-й румынской армии не был подготовлен к тому, чтобы взять на себя командование{43}. [73]

Когда генерал Константинеску в середине дня 21 ноября принял командование армией, она уже наполовину была разбита. Еще вечером 20 ноября по приказу командующего 4-й танковой армией единственное еще не принимавшее участия в боях соединение румынских войск, две трети 8-й румынской кавалерийской дивизии, расположенной за южным флангом западнее Кетченеры, были брошены в район юго-западнее Тундутово, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся между 6-м и 7-м армейскими корпусами румын. Сделать это не удалось.

В то время как русские войска, наступавшие из района Абганерово, 22 ноября медленно продвигались на юго-запад, войска, наносившие главный удар на северо-запад через Верх. Царицынский, быстро добились успеха. В первой половине дня противник овладел Бузиновкой, а вечером 51-я армия и 5-я танковая армия русских соединились в районе восточнее Калача.

II. Окружение 6-й армии и решение Гитлера

22 ноября в 18 часов командующий 6-й армией передал по радио следующее донесение в штаб группы армий «Б»:

«Армия окружена. Вся долина р. Царица{44}, железная дорога от Советский до Калача, мост через Дон в этом районе, высоты на западном берегу реки до Голубинский, Оськинский и Крайний, несмотря на героическое сопротивление, перешли в руки русских. Другие их силы продвигаются с юго-востока через Бузиновку на север и особенно крупные силы — на запад. Обстановка в районе Суровикино и на р. Чир неизвестна. В Сталинграде и на северном участке фронта отмечается усиленная деятельность разведывательных подразделений. Атаки, которым подвергались 4-й армейский корпус и 76-я пехотная дивизия, отражены. На этом участке противнику местами удалось вклиниться в расположение наших войск. Армия надеется, что ей удастся создать оборону на западном участке фронта, восточнее Дона по берегу р. Голубая{45}. Южный участок фронта восточнее Дона после прорыва еще не был восстановлен. Стоит ли за счет значительного ослабления северного участка организовать оборону на узкой полосе на рубеже Карповка, Мариновка, Голубинский — сомнительно. Дон замерз, по льду переправляться можно. Запасы горючего скоро кончатся, танки и тяжелое оружие в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на 6 дней. Командование армии предполагает удерживать оставшееся в его распоряжении пространство от Сталинграда до Дона и уже принимает необходимые меры. Предпосылкой для их успеха является восстановление южного участка фронта и переброска достаточного количества запасов продовольствия по воздуху. Прошу предоставить свободу действий на случай, если не удастся создать круговую [74] оборону. Обстановка может заставить тогда оставить Сталинград и северный участок фронта, чтобы обрушить удары на противника всеми силами на южном участке фронта между Доном и Волгой и соединиться здесь с 4-й танковой армией. Наступление в западном направлении не обещает успеха в связи со сложными условиями местности и наличием здесь крупных сил противника.

Подпись: Паулюс»

«Армия окружена». Это было не совсем правильно. Армия была «блокирована», а это не то же самое, что окончательное окружение. Это понятие предполагает, что необходимо ликвидировать создавшееся тяжелое положение, пока войска еще не окружены. В тот момент войска противника, расположенные по кольцу, сомкнувшемуся вокруг немецких войск, не были еще достаточно сильны, чтобы укрепить и уплотнить его. Поэтому не совсем понятно, почему командующий 6-й армией в такой критический момент и в таком важном донесении в первую очередь не говорит о том, как он думает исправить создавшееся положение. Его план, обусловленный наличием соответствующих возможностей, теряется во многих подробностях этого недостаточно четкого донесения, в противовес этому в нем ясно сформулировано намерение удерживать район Сталинграда до Дона.

До известной степени такой характер донесения объясняется событиями, развернувшимися 21 ноября. Когда штаб армии около 14 часов получил донесение, что танки противника продвигаются от Калача по дороге, проходившей по гребню придонских высот на Голубинский, оперативная группа штаба 6-й армии перенесла свой командный пункт в Ниж.-Чирская. Вечером туда поступила радиограмма Гитлера следующего содержания: «Командующему армией со штабом направиться в Сталинград. 6-й армии занять круговую оборону и ждать дальнейших указаний».

Следовательно, еще до того, как армия вообще была окружена, верховный главнокомандующий отдал приказ не предпринимать никаких действий против противника, имевшего намерение осуществить окружение. Еще до того, как армия была блокирована, а именно в ночь на 22 ноября, она получила приказ Гитлера именовать занимаемый ею район «Сталинградская крепость».

22 ноября к вечеру 6-я армия была блокирована противником. Однако еще до этого приказ верховного главнокомандующего лишил командующего армией и начальника его штаба свободы действий. Вот, где следует искать ключ к донесению генерала Паулюса от 22 ноября в 18 часов. То, что такой опытный и умный военачальник, как командующий 6-й армией, должен был не позже второй половины дня 22 ноября правильно оценить обстановку, не подлежит сомнению. Только в одном командование 6-й армии, очевидно, с самого начала не отдавало себе ясно отчета — в абсолютной невозможности организации снабжения армии по воздуху{46}. [75]

В ответ на донесение командующего 6-й армией верховный главнокомандующий вечером 22 ноября отдал приказ: «6-й армии занять круговую оборону и выжидать деблокирующего наступления извне».

23 ноября обстановка в полосе 11-го армейского корпуса западнее Дона была крайне тяжелой. Противник наступал теперь одновременно с запада, севера (Сиротинская) и северо-востока (излучина Дона западнее Шишикин) и вклинился на нескольких участках в наши позиции. Части корпуса были окружены у Венцы и северо-восточнее р. Верхняя Голубая. Командующий армией приказал корпусу отойти через плацдарм в Акимовский на восточный берег Дона и занять оборону, имея соседом 8-й армейский корпус южнее Котлубань на рубеже высота с отметкой 137 (7 км северо-западнее Россошка, на некоторых картах именуется высотой с отметкой 134), высота с отметкой 135 (8 км северо-западнее Мариновка). Окруженные части корпуса получили приказ вырваться из окружения. Отвод частей 11-го армейского корпуса удалось осуществить к вечеру 24 ноября без больших потерь.

3-я моторизованная дивизия была переброшена с северного участка фронта в район Мариновка, чтобы задержать противника, продвигавшегося от Калача и станции Кривомузгинская.

Командование группы армий «Б» осознало всю серьезность обстановки раньше и яснее, чем командование 6-й армии. Еще 20 ноября, когда южнее Сталинграда началось наступление крупных сил русских, для командующего группой армий, в первую очередь отвечавшего за боевые действия на растянутом фронте операций, не было сомнений в том, что надвигается угроза окружения 6-й армии.

Ввиду того, что после не увенчавшихся успехом действий 48-го танкового корпуса на большом пространстве вокруг не было никаких соединений, которые могли бы деблокировать окруженную группировку противника извне, было ясно, что 6-я армия сама должна разорвать фронт окружения, причем в ближайшее же время. Ведь с первого дня своего наступления противник обнаружил опасное стремление оттеснить как можно быстрее и дальше от окруженных немецких сил изолированные на обоих флангах союзные армии, чтобы уже в пространственном отношении затруднить какую бы то ни было попытку деблокирования или выхода из окружения.

6-я армия располагала достаточными силами, чтобы с успехом разорвать фронт окружения и разбить противника. Само собой разумеющейся предпосылкой для этого был отвод войск назад, следовательно, отказ от Сталинграда.

Командование 6-й армии, обменявшись мнениями с командованием группы армий «Б», а также под влиянием настоятельных требований командиров корпусов пришло к убеждению, что другого выхода нет, и пересмотрело свои выводы, сделанные в донесении от 22 ноября. [76]

Командующий группой армий подвел итоги переговорам, которые он вел в течение нескольких дней с начальником генерального штаба сухопутных сил (причем данная последним оценка обстановки с самого начала полностью соответствовала оценке командующего группой армий), в следующей телеграмме, отправленной 23 ноября в 18 ч. 45 м.:

«Несмотря на всю тяжесть ответственности, которую я испытываю, принимая это решение, я должен доложить, что считаю необходимым поддержать предложение генерала Паулюса {47} об отводе 6-й армии. Для этого имеются следующие основания:

1. Снабжение армии, насчитывающей двадцать дивизий, по воздуху невозможно. При имеющемся парке транспортных самолетов при благоприятной погоде ежедневно в котел может быть переброшена только 1/10 часть продовольствия, необходимого на одни сутки.

2. Наступление с целью деблокирования окруженных войск вряд ли можно будет осуществить до 10 декабря в связи с тем, что развитие событий не обещает прочного успеха, а также ввиду необходимости иметь достаточно времени для перегруппировки. План перегруппировки был доложен генеральному штабу сухопутных сил.

6-я армия, запасы которой быстро иссякают, может растянуть их всего лишь на несколько дней. Боеприпасы будут быстро израсходованы, так как окруженные войска подвергаются атакам со всех сторон.

Если 6-й армии удастся пробиться на юго-запад, по моему мнению, это положительно скажется на всей обстановке в целом.

6-я армия представляет собой единственную боеспособную силу, которая может еще нанести ущерб противнику, поскольку 3-я румынская армия полностью разбита. Армия должна продвигаться при выходе из окружения в следующем направлении: на юго-запад, затем, продвигаясь северным флангом вдоль железной дороги, на Чир до Морозовск. Таким образом будет разряжена напряженная обстановка в районе Заветное, Котельниково. Наконец, сохранение сил 6-й армии будет ценным вкладом в организацию обороны в этом районе и даст возможность предпринимать контратаки.

Я вполне сознаю, что предлагаемая операция связана с большими жертвами, в особенности техники и имущества. Они, однако, будут значительно меньшими, чем при голодной блокаде армии в котле, к которой приведут ее в противном случае развивающиеся сейчас события.

Генерал-полковник барон Вейхс»

В связи с убедительностью приведенных фактов и полным соответствием мнений начальника генерального штаба сухопутных сил [77] и командования группы армий «Б» все рассчитывали на одобрение Гитлером предложений генерал-полковника Вейхса. Поэтому между штабами группы армий «Б» и 6-й армии в духе этого предложения были согласованы все детали операции; было намечено начать ее 25 ноября.

Между тем начальник генерального штаба сухопутных сил генерал пехоты Цейтцлер тоже вел борьбу за то, чтобы Гитлер изменил свое решение; до сих пор Гитлер упрямо настаивал на своем решении (при поддержке начальника ОКВ генерал-полковника Кейтеля и начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерала Йодля) и отвечал неизменным «Нет» на все предложения начальника своего генерального штаба и донесения командующего группой армий относительно необходимости сдать Сталинград.

Поэтому все с облегчением встретили поступившую в 2 часа ночи 24 ноября телефонограмму начальника генерального штаба сухопутных сил начальнику штаба группы армий «Б» о том, что ему, наконец, удалось убедить Гитлера в необходимости сдать Сталинград. Приказ о выходе 6-й армии из окружения, как сообщил генерал Цейтцлер, будет отдан утром 24 ноября.

Командование группы армий немедленно известило об этом по радио 6-ю армию, на что ее командование ответило, что она выступит 25 ноября на рассвете правым флангом восточнее Дона на юго-запад и форсирует Дон в районе Верх.-Чирская.

Утром 24 ноября 1942 г. ожидавшийся приказ ОКХ группой армий «Б» получен не был. Около 10 часов утра начальник штаба группы армий генерал Зоденштерн вызвал по телефону начальника генерального штаба сухопутных сил. Тот ответил, что группе армий следует обождать. По тону Цейтцлера во время этого короткого разговора генерал Зоденштерн сделал вывод, что в ОКХ, т. е. между Гитлером и генералом Цейтцлером, по-видимому, снова возникли разногласия. Следовательно, обещанного приказа о выходе из окружения еще приходилось ждать.

В действительности Гитлер, как все военачальники, принимающие решения не в результате зрелого размышления, а под воздействием своих чувств, и на этот раз колебался до тех пор, пока утром 24 ноября не отменил принятого им за шесть часов до этого решения сдать Сталинград. В 8 часов начальник генерального штаба ВВС по поручению командующего ВВС доложил, что авиация обеспечит снабжение 6-й армии по воздуху. Командующий 4-м воздушным флотом еще в тот же день попросил начальников генеральных штабов сухопутных сил и ВВС доложить фюреру о том, что он придерживается противоположного мнения. На основании этого донесения обоих влиятельных представителей ВВС главное командование (Гитлер, Кейтель и Йодль) считало, что 6-я армия продержится в районе окружения до тех пор, пока она не будет освобождена в результате проведенного крупными силами тщательно подготовленного деблокирующего наступления. [78]

Вследствие этого Гитлер не подписал поданного ему начальником генерального штаба сухопутных сил на утверждение приказа о выходе 6-й армии из окружения.

Вскоре после 10 часов единственная линия телефонной связи между группой армий «Б» и 6-й армией, имевшаяся в нашем распоряжении, была повреждена противником. Так как приказа ОКХ не поступило, а меры необходимо было принять срочно, командующий группой армий принял решение под собственную ответственность отдать приказ 6-й армии о выходе из окружения, не ожидая решения ОКХ.

О том, что решение ОКХ уже принято, командование группы армий к своему неприятному изумлению узнало уже через несколько минут. В тот момент, когда уже собирались передать радиограмму генерал-полковника барона Вейхса 6-й армии, начальник службы связи 6-й армии услышал, что передается радиограмма из ставки фюрера генералу Паулюсу. Приказ Гитлера гласил:

«6-я армия временно окружена русскими. Я решил сосредоточить армию в районе северная окраина Сталинграда, Котлубань, высота с отметкой 137, высота с отметкой 135, Мариновка, Цыбенко, южная окраина Сталинграда. Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного деблокирования. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг.

Адольф Гитлер»

Командующий группой армий «Б» решил, что его приказ о выходе из окружения не следует передавать командованию 6-й армии; он не хотел ставить командующего перед трудной дилеммой. Впрочем, генерал Паулюс, очевидно, не принял бы его приказа к исполнению, сославшись на то, что он противоречит приказу фюрера.

Командующий 6-й армией немедленно созвал на совещание командиров 4, 8, 11 и 51-го армейских корпусов и 14-го танкового корпуса и сообщил им приказ Гитлера. Командиры корпусов выступили с возражениями, однако командующий армией отклонил их. Только тогда командир 51-го армейского корпуса доложил, что он минувшей ночью без ведома командования армии уже оставил свои позиции юго-западнее Ерзовка (на северном участке фронта) и отошел примерно на 8 км. Он отдал этот приказ, хотя противник и не атаковал его позиций, очевидно, надеясь оказать давление на решение высших штабов относительно выхода из окружения. Противник немедленно нанес удар по отходившим частям, и главные силы 94-й пехотной дивизии этого корпуса были разбиты. Оборудованные позиции были оставлены, личные вещи сожжены, войска на новых позициях в тактическом отношении и в отношении снабжения были плохо обеспечены.

Это нарушение дисциплины, совершенное командиром корпуса на фронте в крайне тяжелой обстановке, было оставлено его начальником — командующим армией — без последствий. [79]

Здесь необходимо сказать несколько слов о двух генералах, стоявших во главе 6-й армии, — командующем армией генерал-полковнике Паулюсе и его начальнике штаба генерал-лейтенанте Шмидте, которых постигла трагическая судьба.

В германской армии уровень управления объединениями поднимался или падал в зависимости от тех или иных отношений между командующим и начальником штаба. Там, где не было полной гармонии между ними (различия во взглядах по специальным вопросам не играли тут никакой роли), один из них в зависимости от склада характера играл решающую роль в управлении войсками. Между Паулюсом и Шмидтом существовали корректные отношения, однако в них не было сердечности. Паулюс, умный, одаренный военачальник, великодушный, но очень чувствительный человек, легко поддающийся влиянию, не был сильной личностью. Начальник его штаба был холостяк, эстет, умен и энергичен, типичный офицер-тактик, настойчивый до упрямства. Такими различными качествами характера командующий и его начальник штаба могли бы хорошо дополнять друг друга, но Шмидт был более сильной и волевой личностью. Однако ни в коем случае нельзя утверждать, что у командования 6-й армии существовали напряженные отношения. Различие характеров и лишь чисто корректные отношения также не могли таким роковым образом сказаться на руководстве действиями армии в те критические дни. Роковую роль сыграло как раз то, что было свойственно им обоим: их вера в звезду Гитлера и их доверие к его моральным качествам, доверие, которое они разделяли со многими другими, не позволявшее возникнуть даже мысли, что их верховный главнокомандующий вводил их в заблуждение своей оценкой обстановки и давал торжественные обещания, которые он не мог сдержать.

24 ноября последние части 11-го армейского корпуса в районе Акимовский отошли за Дон на указанные им позиции. Итак, следующие немецкие соединения 4-й танковой армии и 6-й армии, подчиненные теперь командованию 6-й армии, были окружены в районе западнее Сталинграда между Волгой и Доном.

а) Немецкие войска:

штаб 6-й армии;

штабы 4, 8, 11, 51-го армейских корпусов и 14-го танкового корпуса;

44, 71, 76, 79, 94, 100, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384, 389-я пехотные дивизии;

3, 29, 60-я моторизованные дивизии;

14, 16, 24-я танковые дивизии;

части 8-го зенитного корпуса;

648-й армейский полк связи;

2-й и 51-й тяжелые минометные полки;

91-й зенитный полк;

243-й и 245-й дивизионы самоходных орудий; [80]

45, 294, 336, 225, 501, 605, 652, 672, 685, 912, 921 и 925-й саперные батальоны.

149 отдельных частей всех родов войск, как, например, артиллерийские дивизионы РГК, строительные батальоны, полицейские части, подразделения организации Тодта{48}, отделения полевой почты, аэродромы.

б) Соединения союзников:

1-я румынская кавалерийская дивизия;

20-я румынская пехотная дивизия;

100-й хорватский пехотный полк.

Силами этих войск 6-я армия заняла круговую оборону, ее позиции располагались примерно на следующем рубеже, оставшемся без существенных изменений до 10 января 1943 г.: южная окраина Купоросное, берег Волги до района 8 км северо-восточнее Купоросное; в районе напротив парового парома он отходит от берега Волги к Красная Слобода и проходит примерно в 1 км от берега на северо-восток, через 10 км снова выходит к берегу и идет на протяжении 4 км до Рынок, юго-западная окраина балки у Рынок, высота с отметкой 139, полустанок в 6 км юго-восточнее станции Котлубань, отметка 133, район в 3 км севернее высоты с отметкой 137, перекресток дорог в 9 км юго-западнее деревни Котлубань, отметка 124 (5 км северо-западнее Бабуркин), высота с отметкой 127 (3 км северо-восточнее Дмитриевка), высота с отметкой 135 (5 км юго-западнее Дмитриевка), высота с отметкой 118 (5 км восточнее Илларионовский), западная и южная окраина Мариновка, южная окраина Прудбой, вдоль проектируемой железнодорожной линии западнее Ракотино, западнее Цыбенко, 1 км южнее Цыбенко, непосредственно севернее Ягодный, Елхи, южнее Новая Песчанка, Купоросное (по карте 1 : 300 000).

III. Создание единого фронта

(Схема 17)

Приказ Гитлера 6-й армии о занятии круговой обороны и о выжидании деблокирующего удара имел под собой зыбкое основание. 24 ноября было еще неизвестно, удастся ли удержать местность для контрнаступления; кроме того, для деблокирующего удара не было налицо достаточных сил.

На первый план выдвинулась настоятельная необходимость создать единый фронт и остановить русские армии. Чем дальше им удалось бы потеснить наши войска, тем хуже были бы условия для снабжения 6-й армии по воздуху, тем больше сил требовалось бы для контрнаступления и тем большей была бы опасность, что их наступательного порыва не хватило бы, чтобы пробиться к окруженным войскам.

Это понимало и главное командование русских. Вместо нанесения решительного удара по еще боеспособным двадцати двум дивизиям [81] 6-й армии оно избрало более медленный, но и более надежный вариант: оно укрепило кольцо окружения и пыталось как можно дальше оттеснить соседние части союзников от 6-й армии.

Уже первые дни наступления русских армий создали предпосылки для выполнения этой задачи. Южнее Сталинграда в результате быстрого продвижения 51-й армии русских к высотам юго-западнее Абганерово 4-я румынская армия не успела организовать оборону на рубеже р. Мышкова, который был бы подходящей исходной позицией для контрнаступления.

В большой излучине Дона продвижение западной группировки противника через Перелазовский неожиданно привело к разгрому 3-й румынской армии и лишило немецкое командование возможности остановить противника между реками Доном и Чир. С самого начала русские на флангах выдвинули в западном направлении сильные передовые отряды, продвинувшиеся далеко за р. Чир в его верхнем течении.

Когда 6-я армия вечером 22 ноября была окружена, хлынувшие назад войска румынского союзника отошли уже глубоко в тыл. Восточнее Дона расстояние от передовых немецких частей до ближайших частей 6-й армии составило 70 км (по прямой линии); в нижнем течении р. Чир 3-я румынская армия отошла примерно на 60 км от фронта окружения западнее Мариновка. Отход в тыл все еще продолжался.

Поэтому имело большое значение то, что благодаря энергичным действиям командиров был образован плацдарм восточнее моста через Дон в районе Верх.-Чирская от устья р. Мышкова у Немковский, станции Ложки, по ту сторону Дона на запад до станции Рычков. Он должен был служить для прикрытия и сбора многочисленных групп, которым удалось избежать окружения восточнее Дона, и представлял собой руку, протянутую окруженным армиям.

1. Организация обороны на р. Чир до начала наступления с целью деблокирования окруженных войск (с 24 ноября до 11 декабря 1942 г.)

(Схема 17)

Для нас было счастьем, что русские после проведения операции против 6-й армии сделали передышку для укрепления фронта окружения. Это дало возможность немецкому командованию (группы армий «Б») прекратить отход и расположить на рубеже р. Чир 3-ю румынскую армию, значительная часть которой уже переправилась через р. Чир в его верхнем течении на запад. Костяк этой оборонительной позиции составляли немецкие боевые группы, которые образовывались частично по инициативе командиров соединений, частично по приказу группы армий «Б» уже начиная с [82] 19 ноября. Они создавались поспешно, включая в себя всех до последнего солдата: из сводных рот, штабов, комендатур, подразделений службы тыла, команд отпускников, строительных частей, наземного состава ВВС, железнодорожников, т. е. из любых подразделений, имевших номера полевой почты и находившихся в тыловом районе 6-й армии. В большинстве своем там были люди, по боевой подготовке, снаряжению и вооружению не подготовленные для действий в качестве пехотинцев в сложившейся тогда исключительно тяжелой обстановке. Эти храбрые люди, о которых не упоминалось ни в одной военной сводке и ни в одной истории полка, способствовали тогда стабилизации обстановки на южном участке Восточного фронта. Следует подчеркнуть, что это было бы невозможно, если бы среднее и младшее звено командиров, неоднократно проявлявших свою готовность к самопожертвованию, не показывало в этом примера.

Уравновешенному, обладавшему большой выдержкой командующему 3-й румынской армией удалось снова взять управление армией в свои руки. Под его командованием (во главе его штаба был поставлен от немецкой стороны полковник генерального штаба Венк) на рубеже станция Чир, плацдарм в этом районе, станция Дмитриевка, Суровикино, Обливская, Варламов была организована оборона. Вначале было намечено оборудовать ее севернее дороги Морозовск — Сталинград, по которой осуществлялось снабжение армии; но этот план удалось выполнить лишь частично.

Штабу 3-й румынской армии подчинялись штабы боевых групп:

«группы Штумпфельда» (начальник артиллерии 108-й дивизии); группа занимала правый фланг до Обливская (включительно);

«группы Шпанга» (начальник тылового района фронта); группа занимала левый фланг до Варламов.

Далее на север нашим войскам удалось стабилизировать положение и снова занять рубеж по р. Чир. Прибывший в район Нижний Астахов 17-й армейский корпус 24 ноября отбросил противника западнее р. Чир в его верхнем течении на восток, занял плацдарм в районе Боковская, продвинулся по долине р. Кривая на север и захватил Дубовский. В течение следующих дней он занял оборону на реках Чир и Кривая. От Дубовский линия фронта отходила назад на северо-запад, где в районе Токин в 40 км северо-западнее Боковская проходил слабо обеспеченный стык с 8-й итальянской армией на Дону. 26 ноября остатки 48-го танкового корпуса, пробившиеся из окружения в районе Чернышевская, включились в оборону на р. Чир, заняв полосу по обе стороны населенного пункта Чир между 3-й румынской армией и 17-м армейским корпусом.

После того как 30 ноября из тыла была подтянута еще «группа Штахеля» (8-й авиакорпус), занявшая полосу между группой Штумпфельда и группой Шпанга в районе станция Секретев, Караичев, можно было считать, что обстановка в большой излучине Дона была стабилизирована. Между западным флангом армейской [83] группы Гота у устья Аксая севернее Потемкинской и плацдармом в Верх.-Чирская оборону на западном берегу Дона занимала располагавшая небольшими силами «группа Адама» (позже «группа Абрахама»), на которую была возложена также и оборона плацдарма.

26 ноября противник возобновил свои действия на флангах 6-й армии. Его первые и уже не прекращавшиеся атаки имели своей целью захват за Доном плацдарма, который в конце месяца был сужен в результате действий противника. Одновременно он вел разведку боем на фронте 3-й румынской армии и на нескольких участках перешел в наступление. 29 ноября он прорвал оборону восточнее Суровикино, вышел на южный берег р. Чир и овладел Островский.

Чтобы ликвидировать возникший в результате этого плацдарм противника, расширенный в следующие дни, севернее Сысойкин была сосредоточена усиленная 336-я пехотная дивизия, которая 7 декабря должна была нанести контрудар.

Наступление этой дивизии 7 декабря натолкнулось на встречное наступление значительно превосходящих сил противника с его плацдарма на юг; по-видимому, он ставил перед собой задачу ликвидировать немецкий плацдарм в районе Верх.-Чирская, действуя с высот в районе Нижне-Солоновский. 336-я пехотная дивизия была вынуждена перейти к обороне; ей удалось остановить противника непосредственно севернее Солоновский. В тяжелых боях в конце концов удалось, введя в бой подтянутую в этот район 11-ю танковую дивизию, разбить вклинившегося противника, причем обе стороны понесли большие потери. Наши войска снова овладели господствующими высотами южнее р. Чир.

Войска, занимавшие плацдарм в районе Верх.-Чирская, подвергшиеся в то же время атакам превосходящих сил противника, были оттеснены вплоть до самого моста, где они заняли круговую оборону, и отрезаны от фронта на р. Чир.

Русские перенесли направление главного удара в район западнее Суровикино и в результате занятия Чувилёвский снова создали тяжелую обстановку, которую удалось разрядить только после того, как был сдан населенный пункт Суровикино; оборона его поглощала много сил. 12 декабря высоты на юге р. Чир прочно удерживались немцами.

В целом фронт на р. Чир, несмотря на нехватку в людях и технике, выстоял перед натиском сил противника, во много раз превосходивших наши силы. Это имело огромное значение для начавшегося 12 декабря деблокирующего наступления армейской группы Гота восточнее Дона. Однако теперь нельзя было и думать, что силы, находившиеся на плацдарме у Верх.-Чирская, смогут принять какое-нибудь участие в операции.

Усиленные действия импровизированных боевых групп в этом районе следует отметить особенно потому, что большую часть их личного состава составляли солдаты нестроевой службы. [84]

2. Бои в районе Котельниково до начала деблокирующего наступления

(Схема 17)

Когда русские 20 и 21 ноября прорвали позиции 6-го румынского армейского корпуса западнее озера Цаца и захватили высоты западнее Абганерово, северный фланг 4-й румынской армии был разбит. Ее южный фронт держался от Алцын Хуть (40 км юго-западнее Кетченеры) до Малые Дербеты, где северный фланг 7-го румынского армейского корпуса был оголен. Между ним и «Доном на фронте шириной 130 км располагались лишь две малочисленные немецкие боевые группы силой до батальона (Заубера и Сауванта), созданные по инициативе их командиров и сдерживавшие противника, продвигавшегося от Абганерово к р. Аксай у Гончаровский, станция Гнилоаксайская и Васильевка. За ними 6-й румынский армейский корпус тщетно пытался привести в порядок свои разбитые части на рубеже р. Аксай, как это было приказано командованием группы армий «Б».

2-й немецкий штаб связи, до 23 ноября являвшийся единственным немецким штабом в полосе 4-й румынской армии, по собственной инициативе организовал оборону р. Аксай силами четырех наскоро созданных боевых групп (Прусковского, Биркенбиля, Сауванта и Заубера) на участке: район южнее населенного пункта Аксай, Кругляков с плацдармом севернее железнодорожного моста в Чаусовский.

Вечером 21 ноября 7-й румынский армейский корпус сдал на своем северном фланге Малые Дербеты. Подтянутая в Красный Герой для заполнения бреши между 7-м и остатками 6-го армейского корпуса румын «группа Корна» (два полка 5-й румынской кавалерийской дивизии) 22 ноября была обойдена и окружена. В ночь на 23 ноября она пробилась на юго-запад. Брешь в 30 км между обоими румынскими корпусами осталась открытой.

23 ноября в связи с тем, что командир 6-го румынского армейского корпуса после потери моста в Аксай дал приказ отходить к Котельниково, хотя противник не предпринимал атак, а немецкие боевые группы удерживали свои участки на р. Аксай, положение стало критическим. Благодаря доверию, оказываемому любезным командующим румынской армией 2-му немецкому штабу связи, а также промедлению 51-й армии русских, беспорядочно отступавший перед противником 6-й румынский армейский корпус под прикрытием немецких войск ночью 24 ноября снова был переброшен к р. Аксай. Напротив, составленный в категорическом духе контрприказ 4-й танковой армии (армейской группы Гота) не мог помешать тому, что 7-й румынский армейский корпус вече-ром 23 ноября в связи с угрозой его северному флангу отошел на тыловой рубеж в 15–20 км от прежней линии фронта: район восточнее Кетченеры, Обильное, район южнее Уманцево.

23 ноября командование 4-й танковой армии, которая стала теперь именоваться «армейской группой Гота» (командный пункт в [85] Зимовники), приняло на себя руководство боевыми действиями между Волгой и Доном, а также в районе нижнего течения р. Чир с задачей подтянуть свежие силы и развернуть наступление из района Котельниково для освобождения 6-й армии из окружения.

Поэтому решающее значение имел тот факт, что 4-я румынская армия удерживала Котельниково. С 25 ноября противник продвигался через брешь между 6-м и 7-м румынскими армейскими корпусами на Шарнутовский. 7-й румынский армейский корпус северным флангом отходил на Вершин Сал. 2-й немецкий штаб связи образовал для обороны Котельниково сильную боевую группу, сосредоточив ее под командованием полковника Паннвитца в районе Шарнутовский, Самохин. 26 ноября она атаковала северный фланг противника, продвигавшегося через Крайняя Балка на Котельниково, в тот момент, когда он приблизился к городу на 20 км, и уничтожила его. Румынская группа Корне, расположенная в районе Дарганов, оказала при этом немецким войскам сильную поддержку.

Если с этой стороны опасность, угрожавшая Котельниково, была устранена, то в другом месте назревала новая угроза: вечером того же дня группа Биркенбиля, расположенная в районе нижнего течения Аксая, была оттеснена противником до р. Курмоярский Аксай в район Нижне-Яблочный. Можно было, следовательно, ожидать, что Котельниково подвергнется теперь атакам с севера..

В результате плохой организации разведки с немецкой стороны утром 27 ноября противнику удалось внезапно приблизиться к северной окраине города, после того как он захватил мост через р. Курмоярский Аксай. Русские ворвались на северную окраину Котельниково, а часть их сил обошла город с северо-запада в направлении на вокзал. Румыны прекратили сопротивление, и небольшая кучка немецких защитников города во главе с 16-м немецким штабом связи вряд ли смогла бы удержаться, если бы в последующую минуту неожиданно не подоспела помощь. В 8 часов на вокзал, уже находившийся под артиллерийским обстрелом, прибыл первый состав переброшенной с Кавказа 6-й танковой дивизии. Один батальон 4-го моторизованного полка прямо с поезда бросился в атаку, выбил противника из северной части города и скова захватил мост. В середине дня группа Паннвитца, продвинувшаяся через Гремячий, во взаимодействии с группой Бишофа, обходившей Котельниково с востока (эта группа была сформирована 2-м немецким штабом связи в Ремонтная вечером 26 ноября), зашла в тыл противнику, сосредоточившемуся севернее города для наступления, и разгромила его.

Котельниково во второй раз было спасено. Однако в тот же день был потерян столь важный рубеж, как р. Аксай. Русские, с 23 ноября удерживавшие отдельные плацдармы на южном берегу, перешли в наступление в районе Перегрузочный и южнее Жутов I. 6-й румынский армейский корпус тотчас же отошел назад к позициям групп Корне и Паннвитца в 10 км северо-восточнее Шарнутовский и южнее Небыков. Группа Прусковского, оставшаяся на плацдарме в Кругляков без соседей справа и слева и обойденная [86] русскими с двух сторон, отошла к станции Гремячая. 7-й румынский армейский корпус вечером оставил Вершин Сал.

Несмотря на успешную оборону Котельниково, обстановка для контрнаступления в целом ухудшилась.

С прибытием предназначенного для участия в контрнаступлении 57-го танкового корпуса обстановка на фронте 4-й румынской армии разрядилась. Танковый корпус сам обеспечивал район своего развертывания западнее линии Караичев, Пимен-Черни, Жутов I (разграничительная линия с 4-й румынской армией) и далее к Дону. Несмотря на это, 4-й румынской армии, которую продолжали поддерживать немецкие боевые группы, не удалось ни закрыть брешь, возникшую между 7-м и 6-м румынскими армейскими корпусами (Ики Зоргакин, Шарнутовский), ни удержать свои позиции на р. Курмоярский Аксай.

Противник продолжал проявлять активность. Его усиленные атаки 4 декабря, несмотря на храбрые действия трех румынских батальонов, привели к потере населенных пунктов Шарнутовский и Дорганов. С трудом удалось удержать подвергавшийся сильным атакам противника с юга Пимен-Черни. 61-я кавалерийская дивизия русских проникла через брешь в районе Крайняя Балка непосредственно до восточной окраины Котельниково. На северо-западном фланге 7-й румынский армейский корпус оставил Вершин Сал.

Успешные действия наземных сил противника, сочетавшиеся с активными действиями авиации (налеты на Котельниково, Ремонтная, Зимовники), давали возможность предполагать, что в первые дни декабря противник собирается крупными силами прорвать фронт румынских войск в Калмыцких степях и таким путем сорвать сосредоточение войск 57-го танкового корпуса в районе Котельниково. О далеко идущих планах свидетельствовало и то, что русские в то же время пытались крупными силами атаковать наши войска в районе нижнего течения р. Чир и на плацдарме в районе Верх.-Чирская. Возобновились атаки и на внешнем фронте окружения армии.

4 и 5 декабря наши части, проводившие разведку боем, были отброшены противником, продвигавшимся по Крайняя Балка в районе Бударка; в связи с плохими метеорологическими условиями не могли быть также получены разведывательные данные путем наземной и воздушной разведки. В результате этого 4-я румынская армия оказалась в сложной обстановке. Ее удалось разрядить только благодаря тому, что командование армейской группы Гота приказало 57-му танковому корпусу перебросить подвижную боевую группу для усиления западного фланга 4-й румынской армии в район Караичев.

В эти дни достаточно было малейшего удара, чтобы вызвать катастрофу 4-й румынской армии. При дальнейшем продвижении по Крайняя Балка на юго-запад противник не встретил бы сопротивления, так как в районе действий 4-й румынской армии не было никаких резервов. С появлением русских перед Ремонтная (где был расположен штаб румынской армии) могла возникнуть паника. [87]

57-й танковый корпус в этих условиях не смог бы ничего предпринять и сам бы оказался в тяжелом положении.

Однако дело в том, что противник в то же время пытался нанести решающий удар по Котельниково, где он крупными силами (одна кавалерийская дивизия и одна танковая бригада) атаковал 5 декабря в районе Похлебин сосредоточившуюся там 6-ю танковую дивизию. Но после двухдневных боев 6-я танковая дивизия нанесла противнику поражение. 19 тяжелых танков и 14 орудий были уничтожены или взяты в качестве трофеев, было захвачено 800 лошадей и взято в плен 2000 человек. Однако в те дни 6-я танковая дивизия не могла бы принять участия в боях 4-й румынской армии. Что касается другой дивизии танкового корпуса, 23-й танковой, то пока по железной дороге прибыли только ее гусеничные машины; без колесных машин использовать их было невозможно, последние же двигались своим ходом с Кавказского фронта и в связи с дождливой погодой застряли где-то в грязи.

Несмотря на сравнительное затишье, напряженность обстановки в течение 6 декабря усилилась, так как снова не удалось провести разведку. Штаб группы армий и ОКХ считали, исходя из имевшихся у них разведывательных данных, что русские развернули широкое наступление между группами армий «А» и «Дон» на Ростов.

Поэтому с большим облегчением была воспринята неожиданная для нас новость о том, что противник 7 декабря не только не наступал, но даже начал отходить из района Бударка, Крайняя Балка на восток. То ли командование русских не сумело понять всю выгоду создавшейся обстановки, то ли у него были на то свои причины, теперь уже не представляется возможным установить. Однако можно предположить, что поражение, нанесенное 6-й танковой дивизией противнику 5 декабря в районе Котельниково, заставило командование 51-й армии русских действовать осторожно.

Русские не предполагали, как легко было в те дни разгромить 4-ю румынскую армию. [88]

Дальше