Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Б. Выход в район Сталинграда и наступление на город

Директива Гитлера от 23 июля положила начало походу на Сталинград. Хотя по плану операции, разработанному в апреле, это наступление должно было быть осуществлено силами четырех армий, и несмотря на то, что ОКВ ожидало встретить сильное сопротивление противника в районе Сталинграда (директива от 23 июля), теперь в операции должна была участвовать одна лишь 6-я армия, которая, однако, имела в своем составе мало танковых и моторизованных соединений. Между тем именно теперь, когда одновременно ставились две такие большие задачи, быстрота была необходима больше, чем когда-либо, так как только с помощью быстрых действий можно было добиться успеха за те несколько дней, какими немецкая армия могла располагать, пока русские не узнают об изменении плана операции в их пользу и не используют это обстоятельство.

Во всей германской армии умели быстро отдавать приказы и быстро действовать, но только не в ставке фюрера. И на этот раз из-за нерешительности Гитлера, который часто менял свои решения, были безвозвратно потеряны столь ценные дни.

Дело не ограничилось директивой № 45 от 23 июля. Как раз когда 40-й танковый корпус 4-й танковой армии 30 июля занял плацдарм на р. Маныч, имевший важное значение для дальнейшего продвижения к Кавказу, армия получила новую задачу: она была подчинена группе армий «Б» и должна была продвигаться к югу от Дона через Калмыцкие степи с целью захвата Сталинграда с юга.

Если в противоречившем действительной обстановке плане операции от 23 июля еще можно было обнаружить главную группировку (группа армий «А» в составе трех армий и группа армий «Б» в составе только одной немецкой армии), то в новом приказе Гитлера от 30 июля последние остатки оперативной концепции были выброшены за борт. Две равные по численности группы армий под прямым углом продвигались к целям, не имевшим между собой ничего общего, так как, если ставилась задача овладения Кавказом, [34] не нужно было стремиться к захвату Сталинграда, а если задача состояла в овладении Сталинградом, то не нужно было проводить наступление на Кавказ.

Перед тем как описать ход наступления группы армий «Б» на Сталинград, я хочу остановиться на характеристике местности, в которой оно проводилось.

Район, где развертывались описываемые здесь операции, своей западной частью входил в украинскую черноземную полосу, район же восточнее Донца относился к Донской степи и Калмыцким степям. Стратегический центр этого района — Сталинград — расположен в интересной, единственной в своем роде местности: две крупные реки, Волга и Дон, приближающиеся здесь друг к другу на расстояние 50 км, на небольшом участке текут параллельно, а затем под прямым углом расходятся в стороны, к месту своего впадения в два величайших внутренних моря нашего континента. Посредине этой местности, перерезанной водными рубежами, с севера на юг простирается возвышенность, имеющая 1000 км в длину и 150 м в высоту, это — пологий спуск вдоль западного, высокого берега Волги и его продолжения на юг — холмистой местности Ергени — к Прикаспийской низменности (25 м ниже уровня моря).

В то время как в районе Донца большая часть поверхности покрыта огромными массивами полей, в долине Дона большое пространство занимает степь, а восточнее Дона она уже преобладает. Холмистая местность Ергени образует восточную границу частично возделываемой травянистой степи; район к востоку от нее вплоть до Волги представляет собой солончаковую степь с небольшими полосками пастбищ и немногими колодцами с пресной водой, большая же его часть носит облик пустыни. Восточнее Ергеней расположены озера с большим содержанием соли в воде. Между возвышенностью и Волгой нельзя сосредоточить или на долгое время располагать крупные массы войск. Река Маныч, представлявшая собой южную границу района боев, состоит из Западного Маныча с большим количеством водоемов и частично высохшего и иссякшего Восточного Маныча. В озере, расположенном южнее Ергеней, берут начало обе эти реки. Это озеро является их водоразделом.

Рубежи больших рек играли решающую роль во время операций, в особенности же большая излучина Дона, представляющая собой изгиб этой реки, дальше всего простирающийся на восток, от устья р. Хопер до устья р. Чир.

Любая наступательная операция «на Дону» неизбежно будет иметь своим направлением эту излучину и тем самым автоматически — Сталинград и Волгу. С давних времен перешеек между обеими реками являлся воротами для наступления на юг. До сегодняшнего дня сохранился возведенный в XIII веке против набегов врагов Татарский вал; он идет от устья р. Царица, находящегося ныне в центральной части Сталинграда, до Дона у Шишикин. Давно существовавший проект соединения обеих рек в последнее время осуществлен: канал ведет по руслу р. Карповка от Дона до впадения [35] в нее р. Россошка, затем по р. Червленная на юго-восток и, огибая Красноармейск, на север до Волги.

Внешне местность выглядит довольно плоской и монотонной, бросается в глаза отсутствие деревьев. Однообразие нарушают только водные рубежи: через каждые 30–40 км (если смотреть с запада на восток) встречается обычно небольшая речушка, протекающая в широкой долине, в основном с крутыми, обычно танконедоступными берегами. В таких долинах расположены селения с садами и группами деревьев, — особый ландшафт, запрятанный в степи, защищенный от губительных зимних метелей. Деревни можно различить лишь на близком расстоянии, кругом, куда ни кинь взгляд, простираются бескрайние степи.

Долины больших рек представляют собой радующие глаз пейзажи. Так, например, Дон образует долину шириной до 10 км, на больших участках его низменного левого берега раскинулись обширные леса; только здесь и можно увидеть деревья. Как и у всех других рек южной России, правый берег Дона (обращенный в сторону наших позиций) значительно выше левого (до 150 м). Кое-где можно увидеть красивые ландшафты, на склонах холмов лежат деревни, окруженные виноградниками.

Во многих местах река наряду с широким главным руслом (200–300 м) имеет рукава, старицы и омывает острова.

Наряду с реками большое значение имеют балки. Это создавшиеся в результате эрозии почвы овраги и канавы, поднимающиеся от рек на значительную высоту, часто, разветвляясь, образуют целую сеть складок на местности. Они являются серьезным препятствием для машин всех видов и вынуждают изменять маршруты движения механизированных и танковых частей в расположенные выше районы местности.

Вся местность просматривается до самого горизонта, возвышенностей нет. Хотя на участках, лежащих между течением рек, разница в высоте над уровнем моря достигает 100 м и более (если не учитывать глубины долин), создается впечатление, что поверхность местности ровная, так как эта разница скрадывается большими равнинами и почти незаметна для глаз. Возвышенности с крутыми склонами представляют собой исключение. На всех этих обширных равнинах бросаются в глаза только рассеянные по всей южной России холмы высотой в несколько метров, называемые курганами.

Эта местность производит на солдата, сражающегося на суше, благодаря своим климатическим особенностям и ландшафту следующее впечатление: летом — однообразная равнина, ни деревца, ни тени, пыльные дороги, горячие песчаные бури, жара свыше 50е, миражи, степные пожары и что, особенно важно, недостаток воды.

Несмотря на небольшую плотность населения, расстояние между деревнями и хуторами редко превышает 30 км; во всяком случае, такую картину можно наблюдать до Ергеней.

Летом здесь иногда внезапно проходят грозы с ливнями, которые за короткое время превращают ручейки в реки, балки — в ревущие потоки, а дороги, особенно в черноземной полосе, — в липкую [36] грязь. На много дней войска в таких случаях вынуждены прекращать всякие передвижения.

Особенно затрудняли ведение боевых действий немецкой пехоты, обычно уступавшей противнику по численности, обширные поля кукурузы и подсолнечника, которые не давали возможности использовать пулеметы и автоматы, а часто даже самоходные орудия.

Зимой вокруг простирается белая пустыня, на которой негде остановиться глазу, мороз достигает 40°, дров нет, скачки температуры составляют иногда до 20° в течение нескольких часов, и, что хуже всего, часто свирепствуют в течение многих дней северо-восточные бураны. Они начинают свирепствовать, особенно в районе восточнее Дона, так внезапно и с такой силой, что, например, на одном аэродроме южнее Сталинграда несколько самолетов было сорвано с места и уничтожено. Между деревнями здесь функционирует служба предупреждения, которая позволяет людям своевременно спрятаться в укрытиях и укрыть скот. Снежный покров невысок, но даже небольшие заносы (50–100 м в длину) во время метели не могут быть устранены, потому что сухой порошкообразный снег немедленно сдувается ветром с лопаты. В связи с упомянутыми климатическими условиями дороги и железнодорожные линии в основном проходят не в долинах, а по возвышенности.

Ход операций до выхода к Волге (1 августа — 16 сентября)

План группы армий «Б» был прост и ясен: обе армии (4-я танковая армия южнее, а 6-я армия севернее Сталинграда) наносили удар в направлении Волги, у реки поворачивали соответственно налево и направо и брали в клещи весь район Сталинграда с оборонявшими его войсками.

Обстановка в начале этой операции характеризовалась тем, что 4-я танковая армия уже стояла наготове на своих плацдармах на южном берегу Дона, в то время как 6-я армия продвинулась лишь незначительными силами в большую излучину Дона восточнее р. Чир, т. е. имела еще перед собой задачу форсирования реки.

Резервов группа армий «Б» не имела.

В воздухе ее поддерживал 4-й воздушный флот.

Разведка, действовавшая с плацдармов 4-й танковой армии, к 1 августа обнаружила скопления войск противника только в районе Цимлянская, однако русские в предыдущие недели уже продемонстрировали свое умение вести отступление. Можно было ожидать, что они будут упорно бороться за каждый сколько-нибудь важный участок местности.

Перед фронтом 6-й армии, в большой излучине Дона, русские удерживали плацдарм западнее Калач.

Поскольку описание операций обеих армий, наступавших на Сталинград, в одной главе представило бы трудности для читателя, я остановлюсь на действиях каждой армии в отдельности. [37]

I. Наступление 4-й танковой армии восточнее Дона

(Схемы 7 и 8)

После того как 4-я танковая армия 21 июля форсировала Дон, из ее состава в течение короткого времени были взяты следующие соединения: 23 июля — 24-й танковый корпус (передан 6-й армии); после получения новой задачи — 40-й танковый корпус (передан группе армий «А»); дивизия «Великая Германия» была переброшена на запад. После этого «обескровливания» в армии остались следующие соединения:

48-й танковый корпус в составе 14-й танковой и 29-й моторизованной дивизий;

4-й армейский корпус в составе 94-й и 371-й пехотных дивизий; в пути находился 6-й румынский армейский корпус в составе 1-й и 2-й румынских пехотных дивизий (еще две дивизии должны были прибыть позже).

Всего армия имела в своем составе одну танковую, одну моторизованную, две немецкие и две румынские пехотные дивизии. Называть такое объединение армией было не вполне правомерно.

4-я танковая армия имела своей задачей нанести главный удар непосредственно восточнее железной дороги Сальск — Сталинград на северо-восток и выйти к Волге в районе Красноармейск. 4-й армейский корпус должен был обеспечивать восточный фланг армии в Калмыцких степях, а 6-й румынский армейский корпус — западный фланг в районе между железной дорогой и Доном.

Противник начал организовывать оборону Сталинграда, наскоро оборудуя позиции. Южная линия позиций проходила у верхнего течения р. Мышкова и примыкала к господствующим над местностью высотам в районе высоты с отметкой 169, севернее станции Абганерово. Ближе к Сталинграду строились позиции полевого типа по линии проектируемого Волго-Донского канала (по течению р. Червленная) от Красноармейск через Ивановка и Цыбенко на р. Карповка, опорой которых были высоты южнее Красноармейск и Бекетовка.

Немецкая пропаганда называла эти полевые позиции «внутренним и внешним крепостным поясом» и вызвала у многих впечатление о Сталинграде как о крепости. Этот термин даже часто применялся к Сталинграду. Это все не соответствовало действительности и привело лишь к тому, что главное командование германской армии сделало из падения этой «крепости» point d'honneur{19}.

1 августа 4-я танковая армия начала наступление с плацдарма в районе Цимлянская. Недостаток в горючем снова сковывал маневренность этой армии, в результате чего только 14-я танковая дивизия, следовавшая в первом эшелоне, смогла продвинуться вперед. 2 августа она овладела Котельниково, вечером 3 августа вышла к р. Аксай, а утром 4 августа продолжала движение на Плодовитое.

6 августа главные силы 48-го танкового корпуса сосредоточились [38] у р. Аксай и осуществили прорыв до высот севернее станции Абганерово; однако и этот успех не удалось использовать, так как недостаток горючего и отсутствие поддержки со стороны пехоты вынудили ослабленный в результате этого танковый корпус перейти к обороне.

4-й армейский корпус задержался, преодолевая сопротивление арьергардов противника у Ремонтная. Теперь он быстро двигался вперед к р. Аксай, насколько это позволяла 50-градусная жара в степи, лишенной деревьев, а следовательно, и тени. Две дивизии 4-го армейского корпуса, совершавшего чудеса в отношении темпов продвижения, 6 августа в районе станции Гнилоаксайская встретили превосходящие силы противника и были отброшены. Другие две дивизии этого корпуса еще находились на марше севернее Дона.

48-й танковый корпус, продвинувшись далеко вперед и имея открытые фланги, попал в район севернее Абганерово в тяжелое положение, когда русские при сильной поддержке авиации начали крупными силами контратаки. В многодневных тяжелых боях он удерживал позиции севернее Плодовитое и станции Абганерово, пока не подошли пехотные дивизии 4-го армейского корпуса. Наконец, 94-я пехотная дивизия, захватив 10 августа высоты западнее станции Абганерово и закрыв тем самым брешь между нашими войсками и продвигавшимися юго-западнее от них румынами, разрядила обстановку.

4-я танковая армия, таким образом, в полном составе сосредоточилась в районе Абганерово, т. е. севернее р. Аксай, и вынуждена была перейти к обороне, что явилось следствием недостатка сил и в первую очередь танковых и моторизованных соединений. Располагая всего одной танковой дивизией, нельзя было рассчитывать на быстрое развертывание операции, если к тому же учесть, что этому мешала также постоянная нехватка горючего. Когда главное командование осознало это, оно пришло на помощь; но, как и всегда, эта помощь оказалась не такой действенной, какой она могла быть в том случае, если бы те же силы, которые оно выделило сейчас, находились в распоряжении армии в начале операции.

Все это в свою очередь объяснялось тем, что на немецкой стороне не было резервов, которые необходимы для ведения войны. Верховный главнокомандующий не понимал, какую роль они призваны играть; он не мог допустить, чтобы какое-либо соединение не имело боевой задачи.

Однако здесь, к югу от Сталинграда, стало ясно, что 4-я танковая армия без дополнительно выделенных в ее распоряжение сил не сможет продвигаться дальше. Поэтому действовавшая в большой излучине Дона 6-я армия 12 августа передала две дивизии (24-ю танковую и 297-ю пехотную дивизии) 4-й танковой армии, перебросив их через только что наведенный временный мост у Потемкинская.

Получив эти подкрепления, 4-я танковая армия после перегруппировки продолжала наступление; она перенесла направление главного [39] удара вправо и 17 августа начала наступать, имея задачей выйти на высокий берег Волги в районе Красноармейск.

48-й танковый корпус наступал западнее линии Цаца, Красноармейск; 6-й румынский армейский корпус и 4-й армейский корпус немцев — соответственно западнее и восточнее железнодорожной линии Абганерово — Тундутово.

20 августа танковый корпус вышел к высотам восточнее станции Тундутово непосредственно перед группой высот у Красноармейск, занятых крупными силами противника.

Западнее железной дороги Котельниково — Сталинград 4-й армейский корпус вышел к станции Тингута. 6-й румынский армейский корпус, между тем, отставал от левого фланга 4-го армейского корпуса. Румынские войска, несмотря на все их старания и неоднократно проявленное ими мужество, вследствие недостаточного вооружения и боевого опыта не смогли справиться с задачами, поставленными перед ними немецким командованием.

4-й армейский корпус, левый фланг которого был открытым, также слишком медленно продвигался вперед и не смог обеспечить постоянного взаимодействия с 48-м танковым корпусом. Этот корпус подвергся непрерывным контратакам на обоих флангах; он был остановлен, изолирован в районе станции Тундутово и под натиском превосходящих сил противника вынужден был перейти к обороне на подготовленных позициях.

В это время свежие силы русских появились в районе Черный Яр на Волге; они начали наступление в сторону почти не охранявшегося восточного фланга армии в районе Мал. Дербеты.

Против этих сил, численность которых была явно переоценена{20}, сначала была брошена одна румынская дивизия (а позже — весь 6-й румынский корпус без 20-й дивизии), продвигавшаяся через Абганерово на Мал. Дербеты с задачей оборудовать на фланге армии оборону вдоль цепи озер.

Армия остановилась всего в 20 км от Волги: снова наступил решающий момент не только для действий 4-й танковой армии, но и для всей битвы за Сталинград.

Когда 4-я танковая армия 20 августа перешла к обороне у станции Тундутово, она находилась в непосредственной близости от важного участка местности, возможно, имевшего решающее значение для всего оперативного района Сталинграда — приволжских возвышенностей между Красноармейск и Бекетовка.

У Красноармейск возвышающийся на 150 м над уровнем Волги высокий берег отходит от реки и поворачивает дальше на юг, переходя в Ергени. Здесь, если смотреть вниз по течению реки, расположена последняя возвышенность у берега. Она господствует над всем изгибом Волги с островом Сарпинский. Если вообще можно [40] было взломать оборону Сталинграда, то удар следовало наносить именно отсюда.

Красноармейск был южным краеугольным камнем обороны Сталинграда и одновременно конечным пунктом единственной коммуникации, связывавшей по суше западный берег Волги с Астраханью. Ни в каком другом пункте появление немецких войск не было бы так неблагоприятно для русских, как здесь.

Кроме того, любой вид боя, который немецкие войска вели за город, будь то наступление или оборона, с самого начала был связан с большими трудностями, пока Красноармейск и Бекетовка оставались в руках русских, так как эта возвышенная местность господствовала над Волгой, предоставляла прекрасные возможности для ведения наблюдения за Калмыцкими степями, могла быть использована как место сосредоточения и как трамплин для контрудара русских по южному флангу войск, наступавших на Сталинград или занимавших там оборону.

Для 4-й танковой армии принятие решения о прекращении наступления в непосредственной близости от цели, с тем чтобы попытаться другим путем пробиться к Сталинграду и организовать взаимодействие с 6-й армией, было тяжелым ударом. Командующий армией отдал приказ об отводе с фронта в ночное время по частям 48-го танкового корпуса и о скрытном сосредоточении его за левым отогнутым назад флангом армии в районе северо-западнее станции Абганеровс для нанесения внезапного удара в северном направлении в районе западнее Сталинграда. Это означало отказ от овладения группой высот в районе Красноармейск, отказ от намеченных группой армий «Б» сходящихся ударов по противнику.

Очевидно, что для 4-й танковой армии не было другого выхода, потому что имевшимися в ее распоряжении небольшими силами она не могла осуществить прорыв к Волге у Красноармейск. Выделить в ее распоряжение резервы не представлялось возможным, у группы армий «Б» их не было. К тому же в те дни все взоры были обращены на начинающееся 21 августа наступление 6-й армии через Дон, после чего она должна была прорваться к Волге севернее Сталинграда. Во всяком случае, у этой армии нельзя было забрать ни одного соединения, так как ее силы и так были недостаточны.

Таким образом, еще один шанс оказался неиспользованным. Причину следовало искать в директиве фюрера от 23 июля. Красноармейск и Бекетовка оставались в руках русских. Мы увидим, какие преимущества извлек для себя отсюда противник.

За две ночи — с 26 на 27 августа и с 27 на 28 августа — 4-й армейский корпус сменил дивизии танкового корпуса на высотах юго-восточнее станции Тундутово. Противник вел себя подозрительно спокойно. Не перебрасывал ли и он свои силы от Красноармейска навстречу наступавшей 6-й армии?

29 августа 48-й танковый корпус нанес внезапный удар по полевым позициям русских южнее Зеты, увенчавшийся на этот раз успехом. Ему удалось сравнительно быстро продвинуться по пологий [41] высотам между р. Червленная и р. Донская Царица на север и 30 августа, несмотря на упорное сопротивление противника, форсировать р. Червленная у Плантатор (3 км юго-восточнее Гавриловка).

31 августа 24-я танковая дивизия вышла в район западнее Басаргино и обеспечила тем самым свободу действий южному флангу 6-й армии, наступавшему вдоль железнодорожной линии Калач — Сталинград. Уже 1 сентября 20-я румынская дивизия вышла на один рубеж с 24-й танковой дивизией. Таким образом, обе армии в соответствии с новым планом группы армий «Б» могли вместе продолжать наступление через железнодорожную линию у Басаргино и соответственно у Нов. Рогачик на северо-восток. 2 сентября войска обеих армий соединились у Яблочный и, продвигаясь дальше к Сталинграду, вечером того же дня захватили и станцию Воропоново.

Через сутки, 3 сентября, немецкие и румынские войска вышли к приволжским возвышенностям у западной окраины Сталинграда.

Для предстоящего совместного наступления на Сталинград между 4-й танковой и 6-й армиями была установлена разграничительная линия, проходившая по долине р. Царица. Однако контратаки русских из района Бекетовка вынудили 48-й танковый корпус сначала заняться их отражением. После новой перегруппировки контратакующие войска противника были частично уничтожены, частично отброшены к Бекетовка. Затем 48-й танковый корпус нанес удар с высот к реке и 10 сентября занял южнее Сталинграда Ельшанка и Купоросное, выйдя на берег Волги.

Возник вопрос, следует ли теперь, после выхода армии к Волге, продолжать наступление на город или овладеть сначала «плацдармом противника у Бекетовка»{21}.

Было принято решение наступать на Сталинград.

С 11 по 15 сентября 4-я танковая армия после довольно тяжелых боев овладела большей частью районов Сталинграда, расположенных к югу от р. Царица (они составляли когда-то территорию старого города Царицына). Однако русские засели в хорошо укрытых от наблюдения оборудованных позициях на западном крутом берегу Волги и, ведя ожесточенные бои, на большинстве участков не допустили наши атакующие войска к самому берегу реки.

Наступательная операция 4-й танковой армии, таким образом, закончилась. Овладение всем районом «Большого Сталинграда» являлось теперь задачей 6-й армии, полоса наступления которой была расширена до южной окраины города. 48-й танковый корпус, находившийся в составе 4-й танковой армии, с 16 сентября был переподчинен 6-й армии. [42]

4-я танковая армия занимала теперь примерно следующие позиции (начиная с северного фланга):

48-й танковый корпус (передан с 16 сентября 6-й армии) в районе Ельшанка на юго-западной окраине города имел стык с 6-й армией. Оттуда начинался выступ фронта, упиравшийся в Волгу у Купоросное; севернее Бекетовка линия фронта снова отходила к группе высот.

4-й армейский корпус располагался на высотах северо-западнее, западнее и юго-западнее Бекетовка, правым флангом у Ивановка.

4-й румынский корпус (без 20-й дивизии, занимавшей позиции у Ивановка и подчинявшейся 4-му армейскому корпусу) на очень растянутом фронте от Мал. Дербеты до станции Тундутово обеспечивал фланг армии. Южнее румынского армейского корпуса зияла брешь шириной 180 км до позиций 16-й моторизованной дивизии, расположенной на широком фронте между Степной и Астраханью. Задача этой дивизии состояла в том, чтобы, опираясь на сеть опорных пунктов, контролировать огромную территорию от р. Маныч до цепи озер восточнее Ергеней, ведя нечто вроде «войны в пустыне». Она успешно отражала непрекращавшиеся атаки русских из района Астрахани.

В конце августа полоса 4-й танковой армии была расширена до р. Маныч (здесь проходила разграничительная линия с группой армий «А»); ей была передана 16-я моторизованная дивизия.

В настоящее время, оценив обстановку, можно определить, какое незначительное пополнение личным составом и вооружением было необходимо немецким войскам для достижения быстрого и решительного успеха. Достаточно было перебросить сюда еще одну танковую и одну пехотную дивизии, и наши наступавшие войска, остановленные в районе Абганерово, смогли бы продвинуться до станции Тундутово. Несмотря на то, что несколько недель было упущено, несмотря на потери вследствие непрерывных контратак противника, армия после перегруппировки за три дня, нанеся удар со своего далеко загнутого назад юго-западного фланга, прошла более 50 км на север и взяла в конце концов старый Сталинград, и этим дело завершилось. Три пехотные дивизии (6-го румынского армейского корпуса) не принимали участия в операциях, так как их задача состояла в обеспечении фланга.

По всему было видно, что у русских тогда только хватало сил, чтобы обороняться и сковывать контратаками наступавшие войска, однако у них не было резервов для того, чтобы противопоставить наступлению немецких войск свое контрнаступление. Иначе они безусловно ответили бы на удар 48-го танкового корпуса из Зеты на север (31 августа) наступлением из района Бекетовка на запад.

Сравнительно небольшое усиление 4-й танковой армии увеличило бы ее ударную силу настолько, что она смогла бы выйти к Волге на участке Красноармейск, Бекетовка. Понятно, что чем скорее она получила бы такое подкрепление, тем меньше сил нужно было бы ей передать. Дивизии, прибывшие 12 августа, были бы вдвое ценнее, если бы они были переданы 1 августа. [43]

II. Наступление 6-й армии

(Схемы 9, 10, 11)

Когда 14 июля передовые немецкие части (40-го танкового корпуса) вышли на р. Чир у Боковская, район большой излучины Дона почти не оборонялся русскими войсками. Тогда же 40-й танковый корпус был повернут на юг. Произошло первое промедление в наступлении на Сталинград. Только неделей позже, 20 июля, другие передовые отряды 6-й армии (14-й танковый корпус) переправились через р. Чир в восточном направлении.

6-я армия для наступления в большой излучине Дона образовала две группировки:

северная группировка — 14-й танковый корпус и 8-й армейский корпус (позже также и 17-й корпус);

южная группировка — 51-й армейский корпус и 24-й танковый корпус (последний был переброшен из района нижнего течения Донца и переподчинен армии 24 июля).

Обе эти группировки имели своей задачей продвинуться вдоль берега Дона внутри его большой излучины до Калача и в этом районе соединиться для форсирования Дона и наступления на Сталинград. Таким образом, немецкое командование надеялось еще окружить войска противника в большой излучине Дона. Это все, что осталось от плана окружения русских силами двух групп армий.

Этой операции, собственно говоря, главному звену Сталинградской битвы, уже в самом начале был нанесен решительный удар, еще до того, как противник предпринял какие-либо действия.

Большая часть горючего, предназначенного для 6-й армии, неожиданно, по решению главного командования от 23 июля, в пути была переадресована на Кавказ. Ввиду этого значительная часть моторизованных подразделений и транспортного парка на длительное время была обречена на бездействие. Не только передвижения боевых частей, но и снабжение армии было сильно парализованы. Это было вторым большим промедлением, которое ни в коей мере нельзя было вменить в вину армии, причем в такой момент, когда этого никак нельзя было допустить.

Дело в том, что противник, вопреки ожиданиям, очевидно, благодаря предоставленной ему восьмидневной передышке прекратил свое отступление за Дон в районе Калача, собираясь, по-видимому, дать нам сражение еще по эту сторону реки.

25 июля 14-й танковый корпус, наступая через Клетская и Сиротинская, при приближении к Калачу в районе юго-западнее Каменский натолкнулся на крупные силы противника, сопротивление которых он не мог сломиъ, так как в связи с недостатком горючего некоторые его боевые части отстали. Одновременно усиленная 24-м танковым корпусом южная группировка, наступавшая через Морозовск, приблизилась к устью р. Чир. И здесь трудности, связанные со снабжением, отразились на темпах продвижения.

Южная группировка не смогла продвинуться дальше чем до [44] нижнего течения р. Чир, так как ей пришлось ожидать подхода отставших частей, а также подвоза боеприпасов и горючего.

Вскоре стало ясно, что противник перебрасывает свежие силы через Дон на запад{22}.

Оказалось, что русские удерживают большой плацдарм западнее Калача, простиравшийся до нижнего течения р. Чир и р. Лиска, а на севере до Каменский. После того как ни одной из обеих группировок не удалось пробиться к Дону западнее Калача, армия начала готовиться к наступлению всеми силами на плацдарм противника. Его можно было начать только после подхода необходимых сил и подвоза снабжения. Снова было потеряно время и прежде всего в связи с тем, что части 14-го танкового корпуса, обеспечивавшие сильно растянутый северный фланг на Дону, могли быть высвобождены только после подхода пехотных соединений. Противник же не медлил.

31 июля русские в свою очередь начали наступление, и им удалось за несколько дней расширить свой плацдарм до высот западнее Голубинский, р. Лиска, района Качалинская, Зрянинский и до Верх.-Чирская на Дону.

Части 51-го армейского корпуса, переправившиеся через р. Чир у Суровикино, были разбиты. На северном фланге армии свежие силы противника перешли в наступление из излучины Дона в районе Кременская и стали угрожать с тыла нашим дивизиям северо-западнее Каменский. Части 8-го армейского корпуса под натиском противника вынуждены были начать отступление, поскольку сплошной линии обеспечения на Дону еще не существовало.

6 августа армия вела бои с переменным успехом против двенадцати стрелковых дивизий и пяти танковых бригад русских.

7 августа, наконец, прибыли отставшие боевые части. Снабжение армии было обеспечено в такой степени, что можно было начать наступление на позиции противника западнее Дона. В трехдневных боях, характеризовавшихся участием крупных сил танков, большинство оборонявшихся до последнего патрона русских западнее Дона было уничтожено.

10 августа 6-я армия одержала полную победу, последнюю в сражении на открытой местности. По какой причине она не была использована для немедленного форсирования Дона, автору установить не удалось.

Во всяком случае, в результате этого в операциях 6-й армии наступило еще одно, третье промедление, использованное противником для усиления своей обороны на восточном берегу Дона; теперь необходимо было планомерно готовиться к переправе через реку и к последующему наступлению.

Задержка наступления на р. Чир в ее верхнем течении дала возможность противнику снова сосредоточить в оставленной им большой излучине Дона новые силы. Бой в районе Калача отнял у него, правда, много сил, но зато принес выигрыш во времени примерно [45] в две недели. Что тогда означали две недели для эвакуации промышленных предприятий из Сталинграда и для его обороны, говорить не приходится. Затем из двух недель стало три, так как лишь 21 августа 6-я армия смогла начать свое наступление через Дон, ввиду того, что трудности со снабжением{23} и доставкой горючего задерживали проведение маршей и перегруппировку войск, а также подготовку техники, в особенности же переброску артиллерии и перебазирование авиации.

6-й армии непосредственно перед началом новой, решающей фазы своих действий пришлось отдать часть своих сил так же, как 1 августа 4-й танковой армии перед началом ее наступления: 12 августа из состава 6-й армии были переданы 4-й танковой армии две дивизии с задачей помочь войскам, наступавшим южнее Красноармейск.

Это жонглирование силами фронта, которым виртуозно владели все инстанции, было изобретено главным командованием и превратилось в нездоровую систему, призванную заменить отсутствие резервов. Как ни почетно для фронта то, что он просуществовал пять лет, на главное командование падает вся тяжесть ответственности в связи с тем, что оно не только не создало резервов, но всегда было готово лишить фронт последних резервов в тех случаях, когда ему с трудом удавалось «наскрести» их. Вряд ли что-либо в большей степени способствовало вырождению военного искусства, деморализации командных кадров и обескровливанию войск, чем ведение «войны без резервов», осуществлявшейся по указаниям верховного главнокомандующего. Этот пагубный путь привел через ликвидацию органически сложившейся организации соединений к созданию батальонов отпускников, фольксштурма, вервольфа{24} и боевых частей из подростков в 1945 г.

Анализ операций 4-й танковой армии приводит к выводу, что ее шансы значительно возросли бы, если бы 6-я армия форсировала Дон немедленно после окончания боев в районе Калача, поскольку и русским в те критические для них дни приходилось «жонглировать» своими силами.

Время, имевшееся у 6-й армии для подготовки к наступлению за Дон, она использовала для улучшения обстановки на своем левом фланге. Войска противника в излучине Дона в районе Кременская были отброшены за реку, однако через короткое время им удалось снова закрепиться на нескольких участках на южном берегу Дона. Почти весь берег реки вдоль большой излучины Дона от устья р. Чир до Серафимович был теперь в руках немецких войск. Дальше вверх по течению Дона их сменила 8-я итальянская армия, усиленная немецкими частями.

В соответствии с приказом командующего группой армий «Б» о выходе к Волге севернее Сталинграда 6-я армия перебросила свои [46] силы ближе к северному флангу и сосредоточила их для форсирования реки в самой восточной части большой излучины Дона между Лученский и Трехостровская. Использовать плацдарм, захваченный 16 августа 34-й пехотной дивизией у Верх.-Гниловский (здесь находился мост, пригодный для пешеходов), было, по-видимому, невозможно.

В соответствии с изданным 19 августа приказом задача 6-й армии состояла в захвате плацдарма по обе стороны от Вертячий и в нанесении с этого плацдарма удара подвижными частями через цепь высот севернее Мал. Россошка, высота с отметкой 137, станция Конная с выходом к Волге севернее Сталинграда.

14-й танковый корпус, на который было возложено проведение этой операции, после выхода к Волге должен был повернуть часть своих сил на юг и занять северную часть Сталинграда. Для обеспечения его северного фланга другая часть сил должна была выдвинуться к высотам юго-западнее Ерзовка.

Обеспечение флангов 14-го танкового корпуса во время наступления осуществлялось следующим образом:

а) южный фланг обеспечивался наступавшим 51-м армейским корпусом, имевшим задачу нанести удар в юго-восточном направлении после форсирования р. Россошка на участке Новоалексеевский, Бол. Россошка и захватить центр и южную часть Сталинграда;

б) северный фланг обеспечивался продвижением 8-го армейского корпуса с плацдарма юго-восточнее Трехостровская в направлении на юго-восток, левым флангом вдоль Татарского вала. Корпус должен был при успехе своего продвижения впоследствии перейти к обороне фронтом на север на рубеже Кузьмичи, станция Качалино.

На правом фланге 6-й армии 24-й танковый корпус имел задачу занять плацдарм по обе стороны от Калача и с этого плацдарма силами усиленной 71-й пехотной дивизии наступать в восточном направлении.

* * *

Я хочу сделать здесь несколько замечаний по поводу наступления на город, так как неудача действий наступавших войск в этой операции не может быть объяснена только недостатком сил у наступающего и выдающимся мужеством и умелыми действиями обороняющегося, — ее следует также отнести за счет ошибок в группировке сил 6-й армии в начале наступления.

Из развернутого приказа 6-й армии от 19 августа 1942 г.{25} «О наступлении на Сталинград» не видно, как войска должны были овладеть огромным городом. Может быть, командование 6-й армии в тот момент еще не представляло себе ясно географическое положение города и его особенности? Можно задаться вопросом, было ли целесообразно и правильно, находясь еще к западу от Дона, начинать [47] наступление на большой город, расположенный на paccтоянии 60 км восточнее реки.

Ближайшая задача должна была состоять в форсировании Дона, рубеж которого оборонялся противником, глубоко эшелонировавшим свои позиции и подготовившимся к обороне. После форсирования Дона главная задача 6-й армии должна была состоять в наступлении 14-го танкового корпуса к Волге; только после успеха этого наступления, в результате которого были бы перерезаны все коммуникации, связывающие Сталинград с севером, можно было приступить к штурму города.

Пришлось бы армии снова перегруппировываться или же корпуса, продолжая движение вперед, ворвались бы в Сталинград, — зависело от того, будет ли противник оборонять город и в том случае, если немцы выйдут к Волге и перережут все коммуникации, ведущие к городу с севера.

«Приказ о наступлении на Сталинград», в котором, между прочим, о замысле командования 6-й армии в отношении захвата города говорится только: «...частью сил одновременно ворваться в город с северо-запада и захватить его», можно было толковать только таким образом, что корпуса должны использовать все возможности для того, чтобы ворваться в город, если обстановка благодаря внезапности действий позволит надеяться на успех.

Возможно, нам возразят, что теперь, мол, легко об этом судить. Но можно утверждать, что командование 6-й армии в известном отношении неправильно оценило обстановку. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства:

1) Опыт боев с русскими давал основание считать, что они будут оборонять Сталинград даже в безнадежном положении до последнего патрона. Впрочем, если судить по приказу, командование 6-й армии считало, что «русские будут упорно оборонять район Сталинграда» и что «они будут сосредоточивать силы для контрудара в районе Сталинграда, в том числе танковые бригады».

2) Командование армии, очевидно, недостаточно учло чрезвычайно сложные условия местности.

3) В результате выхода наших войск на Волгу севернее Сталинграда снабжение города было затруднено, однако коммуникации перерезаны не были.

4) В то время, очевидно, еще не представляли себе, в какой мере удастся преодолеть сопротивление противника, имеющего численное и оперативное превосходство, если обороняющийся ведет бой до последнего патрона и его нельзя взять измором.

5) Если было известно или ожидалось, что противник будет оборонять весь район Сталинграда, то концентрический удар или наступление на широком фронте с дальних подступов не были целесообразны. В результате таких действий можно было потеснить противника, но нельзя было нарушить его тактическое построение до тех пор, пока у него еще оставалась связь с тылом. Было необходимо расчленить войска, оборонявшие город, и перерезать пути их снабжения. Поэтому в первую очередь следовало вбить клин в расположение [48] войск в Сталинграде с таким расчетом, чтобы берег Волги с паромной переправой напротив Красной Слободы попал в наши руки. Наряду с наступлением 14-го танкового корпуса это было самой важной задачей. Следует даже задуматься над вопросом, не важнее ли было в тот момент, когда полагали, что мы встретим в Сталинграде лишь слабое сопротивление, выполнить эту задачу, чем осуществить наш удар в направлении на Рынок.

6) Район «Большого Сталинграда» был разделен 6-й армией на полосы для наступающих соединений, а не на основные объекты, это в конце концов привело к тому, что его географические особенности оказали свое действие тогда, когда нападающие вошли в такое тесное соприкосновение с противником, а обороняющиеся создали такую искусную оборону, что перегруппировка 6-й армии и перенос направления ее главного удара не могли больше вынудить русских к выполнению новых задач; момент внезапности был потерян.

21 августа 6-я армия форсировала Дон по обе стороны от Вертячий и заняла плацдарм, с которого 14-й танковый корпус начал наступление. Вечером того же дня он вышел у Рынок к Волге севернее Сталинграда. Небольшой участок западного берега Волги был в наших руках.

Но любое наступление танков в глубину расположения противника может иметь успех только в том случае, если за ними быстро пройдет пехота, чтобы закрепить за собой завоеванное танками пространство и снова высвободить подвижную ударную силу; так и здесь удар 14-го танкового корпуса пока не мог быть использован, так как следовавшие за ним пехотные дивизии едва успевали отражать немедленно начавшиеся мощные контратаки русских на его флангах в коридоре длиной 60 км, образовавшемся от Вертячий до Бородкин и дальше до района южнее Рынок. В результате этих контратак противнику удалось отрезать танковый корпус, который вынужден был в течение ряда дней отбивать атаки, получая снабжение по воздуху и от небольших групп, пробивавшихся к нему ночью под прикрытием танков{26}.

Атаки русских были направлены главным образом против слабого северного фланга армии между Волгой и Доном, который тогда называли «перешейком». 8-й армейский корпус, наступавший на участке южнее Котлубань, оказался в тяжелом положении. Русские на этом перешейке не могли добиться решающих успехов, и это является еще одним признаком, свидетельствующим о том, что и у них пока еще не хватало сил для эффективных контрмер.

В течение недели дивизии 14-го танкового корпуса находились в критической обстановке на берегу Волги. 51-й армейский корпус, наступавший через Россошка на Гумрак, частью своих сил отражал контратаки из долины р. Россошка и очень медленно продвигался к городу. В таком же положении находились части 24-го танкового [49] корпуса, продвигавшиеся севернее Карповка (71-я пехотная дивизия).

Только 31 августа, когда 4-я танковая армия, наступая с юга, пересекла железнодорожную линию у Басаргино, русские оставили свои позиции на р. Россошка перед фронтом 6-й армии и отошли к городу.

2 сентября обе армии соединились у Яблочный для продолжения наступления на город объединенными силами. В качестве разграничительной линии между обеими армиями была выбрана небольшая река Царица.

Город

(Схема 16)

Воздушная разведка уже донесла, что площадь «Большого Сталинграда» во много раз превышает наши данные о размерах города. Когда наступавшие войска подошли к линии высот западнее Сталинграда, перед ними раскинулся большой промышленный город, занимавший все пространство до самой реки.

Центральная часть города расположена у Волги по обе стороны от окруженной крутыми берегами обычно высыхающей реки Царицы и занимает около 8 км вдоль ее западного берега. Река образует лишь ядро большого застроенного участка, который тянется более чем на 35 км от Рынок на севере и далее через Спартаковка, Баррикады, Красный Октябрь (здесь везде расположены промышленные предприятия), район севернее р. Царица, в котором расположено много учреждений, старый город к югу от него, до Ельшанки и простирается от отвесного берега Волги до расположенных в 3–5 км от него склонов так называемого гористого берега. Изрезанный многочисленными реками и ручьями, а также балками, этот район обеспечивает обороняющемуся хорошие условия для обороны и скрытного маневра в том случае, если продвигающийся с запада противник вышел к группе расположенных здесь высот. Весь этот обширный район заполнен жилыми кварталами города, деревнями, рабочими поселками, над которыми возвышаются огромные административные здания, фабричные корпуса, трубы, цистерны с нефтью, элеваторы, водокачка; через него проходят железнодорожные пути, то по насыпям, то в глубоких выемках.

Обороняющийся располагает здесь неограниченными возможностями для того, чтобы построить стабильную позиционную оборону, расчленить силы наступающего и не давать ему покоя, нападая из засад. Тот, кто с запада продвигается через голую степь к Волге, вначале мало что видит от этого обширного города (который по европейским понятиям вообще нельзя назвать городом — в нем нет сплошных длинных улиц), так как большая его часть скрыта за высотами, склоны которых обращены к реке. Тем более невыгодное впечатление производит огромный промышленный район и на заднем плане река шириной более 1 км с ее многочисленными рукавами и островками. [50]

3 сентября 51-й армейский корпус начал наступление на город. На его долю выпала теперь самая тяжелая часть борьбы за Сталинград. В тот же день 4-я танковая армия (48-й танковый корпус) вышла к западной окраине города у Воропоново.

В последующем наступление уже не развертывалось в таком быстром темпе; вскоре стало ясно, что о «захвате города с ходу», как это планировало ОКВ, не может быть и речи. Лишь 10 сентября наши войска заняли западную окраину Сталинграда, овладели населенными пунктами Городище, Александровка и Садовая.

14 сентября 6-я армия захватила пункт, господствовавший над всем городом, Мамаев Курган (высота с отметкой 192) на северной границе делового квартала города (северная половина города). 15 сентября почти весь этот квартал с захватом главного вокзала оказался в наших руках. Обе наступающие армии, 4-я танковая и 6-я армия, соединились у р. Царица, отделяющей старый Царицын от нового делового квартала.

С 16 сентября командование 6-й армии по приказу группы армий «Б» стало отвечать за весь ход операций в городе; действовавший южнее р. Царица 48-й танковый корпус 4-й танковой армии был передан 6-й армии.

Город Сталинград находился теперь в основном в наших руках, но промышленные объекты севернее города до района южнее Рынок большей частью были еще заняты русскими.

Правда, Волга как водная магистраль уже не могла быть использована. Сталинград перестал быть узлом коммуникаций, но этого можно было достичь с таким же успехом, действуя к северу или к югу от города. Промышленные предприятия были эвакуированы, разрушены или находились в зоне обстрела немецкой артиллерии и не могли продолжать работу. Указанная в директиве фюрера от 5 апреля 1942 г. задача на этот период операции была, таким образом, выполнена. Продолжение наступления с целью окончательного овладения всем районом Сталинграда в этом отношении ничего больше не могло дать.

С чисто военной точки зрения в этом также не было необходимости, поскольку в стратегическом отношении для обеспечения северо-восточного фланга при наступлении на Кавказ достаточно было занять линию Астрахань, Калач, Воронеж с основным опорным пунктом на перешейке между Волгой и Доном. Сталинград не было необходимости включать в эту линию, так как высоты в излучине Волги у Красноармейска и западный берег Дона севернее Калача — краеугольные камни обороны перешейка — прочно удерживались немецкими войсками.

Главное командование, однако, хотело «завершить сражение за Сталинград, очистив от противника остальные районы города», — так говорилось в директивах ОКВ{27}. [51]

Эта задача носила теперь уже тактический характер. Пропагандой обеих сторон ей было придано стратегическое значение. До тех пор, пока русские сражались западнее Волги, Сталин мог утверждать о героической обороне своего города. Гитлер не хотел успокаиваться, пока его войска не захватили последний клочок земли, называвшейся Сталинградом. Политика, престиж, пропаганда и чувство взяли верх над трезвой оценкой полководца.

Главное командование позволило себе эту роскошь, так как ни оно само, ни командование 6-й армии тогда, в сентябре 1942 г., не допускали мысли, что у русских войск, действовавших под Сталинградом, найдется достаточно сил для оказания упорного сопротивления.

Начавшаяся теперь на улицах, в домах и развалинах позиционная война нагрянула неожиданно для немецких войск, потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые исчислялись квадратными метрами захваченной местности.

При этом для столь дорого обходившихся войскам боевых действий имелись более важные и стоящие цели. Но об этом ниже.

III. Обстановка на фронте группы армий «Б»

(Схемы 12 и 13)

В середине сентября 1942 г. выяснилось, что двум армиям, участвовавшим в операции, не удалось взять Сталинград в клеши. 4-я танковая армия не овладела приволжскими высотами в районе Красноармейск, ее фронт был загнут на северо-запад. 6-й армии, задержанной западнее Калач и на Дону почти на три недели, удалось, правда, прорваться к реке севернее Сталинграда, однако она была слишком слабой для того, чтобы продолжить наступление вдоль Волги на юг.

Вместо того чтобы соединиться на берегу Волги, обе армии соединились западнее Сталинграда. Вместо операции по окружению, войска вынуждены были наносить ряд лобовых ударов по войскам русских, оборонявшим огромный город; не удалось окружить ни всего района Сталинграда, ни находившихся здесь сил противника. Это объясняется тем, что необходимая для осуществления охвата одновременность действий обеих армий не могла быть достигнута в связи с недостатком сил и плохо налаженным снабжением войск. В течение всего хода операций с конца июля обе армии смогли наносить удары только поочередно.

Вследствие этого русские, которые не подвергались ударам превосходящих сил восточнее Дона, ведя маневренную оборону, выиграли время, для того чтобы перебросить через Волгу свежие силы и подготовиться к упорной защите города. Разрушенные в ходе боев большие предприятия, расположенные к северу от города, были еще в руках русских. На берегу Волги немецкие войска находились только в районе Купоросное, у окраины города южнее р. Царица и на севере, в районе Рынок и южнее его. Важнейшая часть Сталинграда с паромной переправой находилась в руках русских. [52]

Немецкие позиции в Сталинграде были обращены, по крайней мере с тактической точки зрения, пока еще в основном к Дону, а не к Волге. Роль этих позиций как опорного пункта на Волге или клина, отрезающего северную Россию от Кавказа и перерезающего русские коммуникации, по которым доставлялась нефть, носила чисто теоретический характер, так как для этого необходимо было взять Астрахань и овладеть районом устья р. Урал.

Задачи, которые в тот момент представлялись более важными, были связаны с действиями непосредственно на флангах группировки сил, наступавших на Сталинград. Высоты в районе Красноармейск и Бекетовка находились в руках противника и создавали постоянную угрозу для южного фланга 6-й армии; если бы мы ими владели, то имели бы важные преимущества. Поэтому командование 4-й танковой армии затребовало подкрепления для овладения этими высотами.

Еще важнее было улучшить нашу оборону на северном фланге. Возникший во время наступления 14-го танкового корпуса так называемый перешеек между Волгой и Доном в районе Рынок, Котлубань, Качалинская не обеспечивал возможности эшелонирования обороны в глубину, и в случае малейшего успеха противника здесь могла бы возникнуть непосредственная опасность для нашего фронта в Сталинграде. С самого начала этот перешеек подвергался сильным атакам со стороны русских, потому что нигде противнику не удавалось так быстро сосредоточивать и бросать в бой крупные силы, как здесь. Поэтому было необходимо срочно выдвинуть наши позиции вперед до возвышенностей в районе высоты с отметкой 151, которые господствовали над местностью и были особенно опасны в руках русских.

Но улучшить позиции необходимо было не только на флангах 6-й армии. Гораздо больше опасений внушала слабость обоих флангов группы армий «Б» на среднем течении Дона и в Калмыцких степях.

Сталинградская операция покоилась теперь на песке.

IV. Обстановка на фронте группы армий «А»

(Схема 13)

К середине сентября, когда 4-я танковая армия и 6-я армия захватили центральную часть Сталинграда, стало ясно, что ни одна из далеко идущих целей группы армий «А» не была достигнута и больше не может быть достигнута.

Из всего побережья Черного моря только узкая полоса в районе Новороссийска была в руках немцев. Наступление 17-й армии на Туапсе и Сухуми привело наши войска едва только за перевалы Западного Кавказа. Штурм вершины Эльбруса высотой в 5680 м был справедливо отмечен как выдающееся достижение, однако военного значения он не имел. Пехотные и горные дивизии западнее Эльбруса заняли горную цепь до рубежа р. Лаба, однако затем на пути [53] к Черному морю застряли в дремучих лесах; они столкнулись с невообразимыми трудностями в ведении боевых действий и снабжении.

1-я танковая армия, наступавшая через Центральный Кавказ и имевшая перед собой отдаленные цели, взяла Майкоп с небольшой частью нефтяных промыслов, продвинулась до района южнее Кисловодск и овладела южнее Моздок большим плацдармом на р. Терек; ее разведотряды вышли к Каспийскому морю и в районе Соста на р. Вост. Маныч установили контакт с группой армий «Б» (16-я моторизованная дивизия), который, правда, был очень непрочным.

На северной границе Кавказа, на Кубани и Тереке, преследование отступавших за Дон на юг русских закончилось. Отныне каждый шаг вперед проходил в борьбе не только с противником, но и с природой. Сил немцев, которых было достаточно для преследования по широким открытым степям, не хватало для наступления на противника, который за это время значительно усилился, поддерживался авиацией и использовал благоприятные для него условия местности.

Немецкие дивизии не могли восполнить своих потерь, авиация, действовавшая в районе Сталинграда, также не могла оказать им поддержки. Вообще то, что немецкие солдаты находились в Сталинграде, Новороссийске, Майкопе, под Туапсе, Сухуми, на Эльбрусе, под Орджоникидзе, Грозным и Астраханью, было их собственной заслугой и заслугой их фронтовых командиров. Единственным вкладом верховного главнокомандующего в этом отношении был лишь роковой приказ от 23 июля.

С середины августа стало ясно, что операции на юге России шли не по намеченному плану; армия вместо «победного марша» с трудом продвигалась вперед. В таком положении принято бросать в бой резервы или же менять план операции.

Резервов не было. Следовательно, было необходимо менять план операции. Он мог бы, например, заключаться в том, чтобы сосредоточить все силы на одной цели и временно отказаться от остальных. Решение главного командования могло быть двояким:

а) Ради достижения успеха на Кавказе отказаться от Сталинграда и перейти здесь к обороне на рубеже озеро Цаца, Калач{28}.

б) Взять Сталинград и отказаться от Кавказа, установить фронт примерно по линии Новороссийск, Майкоп, Ворошиловск, Степной. В этих условиях возможно было наладить эксплуатацию нефтяных промыслов, захваченных под Майкопом, и богатых сельскохозяйственных районов.

Если трудно было отказаться от таких значительных целей или если считали, что в это время года уже слишком поздно продолжать наступление, то оставалась еще одна возможность на самом Сталинградском фронте: улучшить обстановку на флангах (о чем уже говорилось [54] выше) и отказаться от города с его промышленными районами.

Верховный главнокомандующий, однако, не хотел отказываться ни от чего и продолжал расходовать силы и средства в боях, которые не имели ничего общего с операцией. Большие разногласия внутри самого главного командования и возражения со стороны фронта привели к отставке командующего группой армий «А» (10 сентября) и вызвали сильное недовольство Гитлера начальниками его штабов Йодлем и Гальдером.

И снова немецкие войска, как и в сентябре 1941 г., вели тяжелые бои, в то время как разумнее было готовиться к предстоящей зиме. Печальный опыт 1941 г. не оставил, видимо, никаких следов в памяти верховного главнокомандующего. Таким образом, получилось, что когда противник во второй половине сентября вынудил группу армий «А» прекратить проведение операции, ее армии, так же как и армии Сталинградского фронта, оказались ко времени наступления зимы в очень неблагоприятных условиях: войска были переутомлены и сильно измотаны, потери не были восполнены, фронт (дефиле у Керчи, Новороссийск, район севернее Туапсе, район южнее Майкопа, Эльбрус, район южнее Моздок, район в 100 км западнее Астрахани, Сталинград, Воронеж) был очень растянут и имел протяженность 2600 км по сравнению с 800 км к началу летней кампании.

Снабжение этих армий было еще более затруднено, чем раньше. О какой-либо ударной силе этих групп армий не могло быть и речи, так как не было резервов, а скованные на таком обширном фронте с огромными полосами для наступления соединения нигде не могли быстро сосредоточиться. Их командование, действия которого были осложнены ввиду перемешивания немецких частей с разнородными частями союзников, в результате тоталитарного господства Гитлера в значительной мере утеряло нити управления войсками и зависело от навязанных ему планов, не соответствовавших реальной обстановке.

Начальник генерального штаба сухопутных сил потребовал прекращения наступления на Сталинград; 24 сентября он был уволен.

V. Отношения между главным командованием и фронтом

Действия главного командования вооруженных сил пагубно сказывались в первую очередь на сухопутных силах. В истории имеется очень мало примеров такого пренебрежительного отношения во время войны к личному составу действующей армии, как при Гитлере, так мало о нем проявлялось заботы. Гитлер сам участник первой мировой войны, во время же второй мировой войны не посещал фронта. Ему нельзя отказать в понимании запросов солдат и интересе к ним. Но большее расстояние от ставки до фронта имело своим следствием то, что он учитывал только успехи или неуспехи, отмеченные на карте, но не видел суровой, не приукрашенной пропагандой борьбы неизвестных солдат на фронте. [55]

Правда, в случае успеха войска получали награды, причем часто вдвое больше тех, которые они заслужили; однако подчас чрезвычайно тяжелые условия боя, лишения и страдания, в особенности пехоты, либо были неизвестны верховному главнокомандующему, либо он не обращал на них внимания. Пропаганда уделяла внимание прежде всего тем родам войск, которые благодаря своим техническим средствам пробуждали всеобщий интерес и добивались успехов, сразу же находивших свое отражение на географической карте и запечатлевавшихся фотографами. С общепринятой точки зрения это все понятно. Верховный главнокомандующий должен был это как-то компенсировать; однако он сам поддался этой пропаганде, и ему даже не приходила в голову мысль, что войска, движущей силой которых были не моторы, а сердца и легкие солдат, нуждались иногда в отдыхе. То, что мотору нужна передышка для технического осмотра, Гитлер, преклонявшийся перед техникой, понимал, однако он забывал о двигающихся в пешем строю солдатах.

Тот, кто руководит своими войсками лишь по карте с нанесенной на ней обстановкой, по донесениям органов пропаганды и восторженным устным рассказам тех, кому вручались рыцарские кресты, не видит того, что происходит в действительности. Гитлер, не отдавая себе в этом отчета, своими действиями разрушил фундамент, на котором покоился фронт.

Когда читатель будет знакомиться с описанными здесь боевыми действиями, он всегда должен иметь в виду, что немецкие войска не знали ни смены, ни отдыха.

Несмотря на все это, немецкие войска на фронте и в первую очередь пехота упрочили свою традиционную славу и даже тогда совершали достойные восхищения подвиги, когда они, после пяти лет войны, разбитые, истекающие кровью и предоставленные самим себе, пытались отразить наступление прекрасно вооруженного противника, располагавшего свежими силами и имевшего на земле и в воздухе подавляющее преимущество в технике.

Нельзя отрицать того, что эти подвиги в значительной мере были совершены под руководством диктатора, стоявшего вне закона и морали. Так же, как в политике и руководстве военными действиями (где Гитлер прибегал к таким средствам, как ложь и насилие), ему удавалось в течение ряда лет добиваться сверхчеловеческих усилий, он добивался этого и от сражавшейся на фронте армии, воспитанной в духе высоких этических традиций и дисциплины, играя на ее патриотических чувствах, а также с помощью уверений о предстоящем вскоре окончательном разгроме противника.

Однако то, что он не знал обстановки на фронте, а также его метод руководства войсками привели к бесцельной растрате сил значительной части прекрасно подготовленной к войне армии и подрывали ее боевую мощь.

Материальный и физический ущерб, нанесенный войной немецкому народу, скоро будет возмещен благодаря его прекрасной способности [56] восстанавливать свои силы. Но ущерб, нанесенный моральному состоянию народа в результате деятельности Гитлера как верховного главнокомандующего, нельзя будет преодолеть на протяжении жизни нескольких поколений.

VI. Ход боев в Сталинграде с 16 сентября до 19 ноября 1942 г.

(Схема 16)

Начавшийся в середине сентября период боев за сталинградский промышленный район можно назвать позиционной или «крепостной» войной. Время для проведения крупных операций окончательно миновало. Из просторов степей война перешла на изрезанные оврагами приволжские высоты с перелесками и балками, в фабричный район Сталинграда, расположенный на неровной, изрытой, пересеченной местности, застроенной зданиями из железа, бетона и камня. Километр как мера длины был заменен метром, карта генерального штаба — планом города.

За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из рамок ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях и боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону.

Последовавшая затем катастрофа заставила поблекнуть эти недели «осады». Ее история являла бы собой перечень героических подвигов небольших подразделений, штурмовых групп и многих неизвестных солдат. Эти подвиги совершались как солдатами наступавшей германской армии, так и оборонявшимися солдатами русских.

Немецкие армии начали эту борьбу настолько ослабленными, что в обычных условиях о них можно было бы сказать, что они «измотаны боями»{29}. Роты редко насчитывали более 60 человек, танковые дивизии — только 60–80 исправных танков. Но и силы 62-й армии русских в начале сентября были настолько истощены, что во всем районе города не было резервов. Единственное соединение 62-й армии, которое было предназначено для этой цели, 13-я стрелковая дивизия, при прорыве 14-го танкового корпуса к Волге была оттеснена в район севернее Рынок. Так как она не смогла пробиться к Сталинграду, ей пришлось переправляться через Волгу на восток, и она проникла в город через переправу у Красной Слободы. Лишь во второй половине сентября 62-я армия получила подкрепления и в начале октября располагала примерно двенадцатью дивизиями. [57]

6-я армия прилагала теперь все усилия для расширения плацдарма, захваченного у Рынок, в южном направлении, чтобы овладеть всем берегом Волги в районе Сталинграда. Это означало, что надо было захватить всю полосу крутого берега вплоть до самой реки, чтобы простреливать и мертвое пространство, имевшееся на ее западном берегу. Дело в том, что для обороняющегося достаточно было занимать узкую полосу на берегу, глубиной только в 100 м, для того чтобы обеспечить от наблюдения и непосредственного воздействия наступающих войск при их приближении к берегу паромную и лодочную переправы через Волгу. Наблюдать за переправлявшимися через Волгу на запад лодками и другими переправочными средствами мог лишь тот, кто владел крутым берегом. Поэтому последние 100 м, прилегавшие к реке, как для наступающего, так и для обороняющегося имели решающее значение.

Путь к этой полосе лежал через районы города, промышленные предприятия и железнодорожные сооружения, которыми необходимо было овладеть; их сопротивляемость благодаря характеру местности, оборудованию позиций, боевым качествам личного состава и вооружению обороняющихся войск была настолько сильной, что сил 6-й армии никогда не хватало для того, чтобы одновременно атаковать эти два объекта.

Эти тяжелые условия тогда не сразу были учтены, они полностью выявились лишь в ходе боев.

14 октября началась самая большая в то время операция: наступление нескольких дивизий (в том числе 14-й танковой, 305-й и 389-й пехотных) на тракторный завод имени Дзержинского, на восточной окраине которого находился штаб 62-й армии русских. Со всех концов фронта, даже с флангов войск, расположенных на Дону и в Калмыцких степях, стягивались подкрепления, инженерные и противотанковые части и подразделения, которые были так необходимы там, где их брали. Пять саперных батальонов по воздуху были переброшены в район боев из Германии. Наступление поддерживал в полном составе 8-й авиакорпус.

Наступавшие войска продвинулись на 2 км, однако не смогли полностью преодолеть сопротивление трех русских дивизий, оборонявших завод, и овладеть отвесным берегом Волги. Если нашим войскам удавалось днем на некоторых участках фронта выйти к берегу, ночью они вынуждены были снова отходить, так как засевшие в оврагах русские отрезали их от тыла.

3 октября 6-я армия захватила северо-западный пригород Сталинграда Орловку. Через несколько дней ей удалось возобновить атаки на фабричные сооружения в Баррикады (военный завод), прорваться севернее и южнее их к Волге. 70-я стрелковая дивизия русских была отрезана от своих соседей, однако до начала контратак русских войск ей удалось удержаться на узкой полосе крутого берега.

В начале ноября получившие подкрепления русские войска перешли на различных участках к частным контратакам. Хотя они и не добились ощутительных результатов, сам по себе этот факт свидетельствовал [58] о том, что перспективы «окончательного захвата» Сталинграда не улучшились.

Несмотря на это, Гитлер отдал распоряжение о продолжении наступления с «нарастающей силой». 10 ноября 51-й армейский корпус предпринял наступление на химический завод «Лазурь» (он получил название «теннисная ракетка» в связи с формой железнодорожной петли, внутри которой он был расположен), восточнее высоты с отметкой 102 (Мамаев Курган), которая уже много раз переходила из рук в руки (в этом наступлении участвовало много подразделений инженерных войск), а также на металлургический завод «Красный Октябрь». Рабочий поселок был взят, войскам удалось также проникнуть в цеха. Однако на этом наступательный порыв на второй день иссяк. Наступление было приостановлено; большая часть завода осталась в руках русских.

Общие результаты боев на протяжении этих двух месяцев были с оперативной точки зрения незначительными, а с тактической — недостаточными. 6-я армия занимала, кроме полосы берега севернее Сталинграда у Рынок, позиции на Волге только севернее и южнее Баррикады и у южной окраины Сталинграда. Из 35-км береговой полосы в районе Сталинграда всего 15 км действительно были в руках немцев. Но самый важный участок, причал парома между Красной Слободой и городом, оставался у русских. Потери 6-й армии в живой силе и технике были для нее самыми тяжелыми со времени начала летней кампании. Возможности ее оперативного использования значительно ухудшились.

Для оборонявшихся войск русских в эти недели был ряд критических моментов; особенно тяжелая обстановка складывалась для них 14 октября и 11 ноября. Оттесненные на узкий клочок территории, имея в тылу Волгу, они не имели другого выхода; либо им пришлось бы сдать город, либо они должны были упорно защищать каждую пядь земли западнее реки. Войска 62-й армии могли бы, правда, получать подкрепления, если бы для связи с противоположным берегом имелись более благоприятные условия, однако они улучшились только после начала контрнаступления русских 16 декабря, когда Волга замерзла; до этого времени вся связь с тылом осуществлялась на паромах и лодках. До 20 ноября мостов в районе Сталинграда не было. Впрочем, командование русских стремилось сохранить свои силы для контрнаступления, ставя перед собой задачу сковывать минимальными силами как можно больше сил немцев в Сталинграде.

VII. Фланги на Дону и в Калмыцких степях

Было нетрудно установить, где находились уязвимые места нашего фронта. В то время как упомянутая выше слабость флангов сталинградской позиции имела главным образом тактическое значение, недостаточное обеспечение флангов 6-й армии могло привести к опасным оперативным последствиям. В директиве ОКВ от 5 апреля [59] 1942 г. № 41 говорилось о том, что в ходе наступления необходимо не только обращать серьезное внимание на надежное обеспечение северо-восточного фланга войск, участвующих в операции, но и немедленно начать оборудование позиций на Дону. При этом большое значение следует придавать созданию мощной противотанковой обороны. Позиции должны быть оборудованы с самого начала с учетом возможного использования их зимой.

Для занятия позиций на Донском фронте, который в ходе операций будет расширяться, в первую очередь будут использованы соединения союзников, с тем чтобы немецкие войска могли создать мощный барьер между Орлом и Доном, а также на Сталинградском перешейке; несколько немецких дивизий держать в качестве оперативного резерва за Донским фронтом.

Важность позиций на Донском фронте, являвшемся северо-восточным флангом войск, участвовавших в операции, таким образом, была признана. Формулировка «чтобы... создать мощный барьер» говорит о том, что войска союзников, по-видимому, не могли быть использованы для этой цели. Правда, по своему оборудованию позиции Донского фронта не отвечали этой важной задаче. Оба фланга наступавших на Сталинград войск с самого начала имели недостаточно сил и с началом общего наступления в развалинах города были еще более ослаблены.

10 июля 2-я венгерская армия после сражения под Воронежем получила задачу занять позиции на берегу Дона от Коротояк до района Богучар{30}. Во время июльского наступления на большую излучину Дона 4-я танковая армия обеспечивала свой левый фланг на Дону подвижными частями, не стремясь к занятию сплошной линии позиций на южном его берегу. Следовавшая за ней 6-я армия заняла своими частями только узкую, растянутую линию позиций{31} на южном берегу Дона, который никогда на всем своем протяжении не находился полностью в руках германской армии.

На участке Серафимович, Еланская противник располагался южнее Дона.

Когда в конце июля 8-я итальянская армия сменила немецкие войска на Дону, высвобожденные немецкие дивизии были подтянуты к Сталинградскому фронту. Большая часть нашего фланга на Дону была доверена теперь менее боеспособным войскам союзников, имевшим недостаточное количество противотанковых средств. Противник воспользовался этим и в конце августа сравнительно небольшими силами добился расширения своего плацдарма южнее Еланская на стыке между 6-й немецкой и 8-й итальянской армиями. Для укрепления правого фланга итальянской армии пришлось взять части [60] у 6-й армии. Тем не менее отбросить русских за Дон не удалось. Таким образом, фланг на Дону нельзя было считать стабильным.

Битва под Сталинградом поглощала все больше сил. Для обстановки, сложившейся в то время, очень характерно было то, что 6-я армия для высвобождения новых сил в начале октября вынуждена была в конце концов оставить излучину Дона в районе Кременская и отойти на позицию, расположенную на хорде, стягивавшей эту излучину: Сиротинская, Клетская, добровольно отдав противнику большой плацдарм.

Примерно 10 октября 3-я румынская армия заняла позиции между 6-й немецкой и 8-й итальянской армиями на участке Клетская, Вешенская. Итальянцы взяли на себя охранение участка на Дону далее к западу, от Вешенская до района выше Новая Калитва.

Еще с конца сентября командующий войсками фронта и новый начальник генерального штаба сухопутных сил требовали прекращения операций. Зима стояла у порога, и, кроме того, уже тогда были заметны признаки предстоящего большого контрнаступления русских. Лишь после того, как в конце октября многочисленные донесения (о наведении большого количества новых мостов через Дон и др.){32} не оставляли больше сомнения в том, что командование на фронте придерживается правильной точки зрения, Гитлер открыто признал, что опасность, которую он уже давно предчувствовал, надвигается. Однако он полагал, что главный удар русскими будет нанесен по позициям, занимаемым итальянцами, в то время как командование группы армий «Б» считало, что наиболее угрожаемой является полоса, занимаемая 3-й румынской армией.

Наконец, примерно 15 ноября 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия были выделены в резерв группы армий и подчинены 48-му танковому корпусу: 22-я танковая дивизия в районе Перелазовский, 1-я румынская танковая дивизия — за 3-й румынской армией у Чернышевская.

Южнее Сталинграда в Калмыцких степях обстановка складывалась примерно так же. Когда в начале августа 1-я и 4-я танковые армии, форсировав Дон, под прямым углом начали двигаться в разные стороны, одна на Кавказ, а другая на Сталинград, для охранения обширного района между ними был выделен только 52-й армейский корпус (две пехотные дивизии), действовавший в направлении Степной, Астрахань. Тогда этого было достаточно, тем более, что 111-я пехотная дивизия, захватив Степной, получила опорный пункт, позволявший ей контролировать Калмыцкие степи.

При приближении к Волге 4-я танковая армия выдвинула для обеспечения своего правого фланга к цепи озер севернее Мал. Дербеты 6-й румынский армейский корпус. От этого района до расположенной [61] восточнее Степной 16-й моторизованной дивизий зияла брешь шириной до 200 км; она была в известной мере закрыта в начале октября, когда 4-я румынская армия прибыла в район восточнее Котельниково.

То, что линия фронта в Калмыцких степях, в противоположность фронту на Дону, была занята слабыми силами, было менее опасно, так как в пустынной местности восточнее Ергеней крупных операций противника можно было ожидать только по оси Астрахань, Степной и из района Красноармейск. Командование 4-й танковой армии считало, что именно этот пункт является наиболее угрожаемым. Поэтому оно хотело наверстать то, что ей не удалось сделать в августе, — захватить высоты в районе Красноармейск, Бекетовка. Главное командование обещало 4-й армии «после окончания боев в Сталинграде» выделить необходимые для этого силы. Но на деле получилось иначе.

Сначала противник и здесь возобновил активные действия. 29 сентября при поддержке нескольких танков он вклинился в районе Плодовитое примерно на глубину 12 км в расположение 6-го румынского армейского корпуса, пытаясь захватить высоты у станции Абганерово. 4-й танковой армии пришлось снять с фронта действовавшую на южной окраине Сталинграда 14-ю танковую дивизию и направить ее в этот район для восстановления положения. Этот случай послужил предостережением для румын, армия которых была потрепана в предшествовавших боях и слабо вооружена, и дал русскому командованию ценные разведывательные данные. Атакам подверглись также позиции 4-го армейского корпуса севернее Бекетовка (2 октября). Корпус отразил их.

10 октября 14-я танковая дивизия была передана из состава 4-й танковой армии 6-й армии для участия в наступлении на Тракторный завод; сюда была подтянута и 29-я моторизованная дивизия, выделенная в резерв группы армий «Б», в район северо-восточнее Верхне-Царицынский. Вследствие этого штаб 48-го танкового корпуса лишился своих соединений. Ему было поручено руководство действиями вновь созданных резервов, расположенных за линией фронта на Дону.

VIII. Группировка сил на фронте группы армий «Б» перед контрнаступлением русских

(Схема 14)

По-видимому в основном по политическим соображениям, немецкие и союзные армии, расположенные по обе стороны от Сталинграда и на среднем течении Дона, первоначально должны были быть объединены под командованием маршала Антонеску в новую «группу армий Дон». Штаб этой группы армий с середины сентября находился в Ростове, однако сам маршал не хотел занять этот пост до окончания боев за Сталинград. Сначала от немецкой стороны его замещал бывший начальник немецкой военной миссии в Румынии, занимавший пост начальника штаба группы армий, а от румынской [62] стороны — начальник королевского румынского большого генерального штаба.

Пока продолжались бои за Сталинград, действиями войск в этом районе в тактическом отношении руководила группа армий «Б». Соединения 4-й румынской армии были подчинены командующему 4-й танковой армии до прибытия на фронт и получения задачи от немецкого командования. После занятия позиций руководство боевыми действиями этих соединений должен был взять на себя штаб румынской армии (с начала октября находившийся в Котельниково).

Организация управления войсками в таких условиях была сложным делом. К тому же Гитлер уже тогда часто вмешивался в действия 6-й армии.

То, что маршал Антонеску не принял тогда командование, свидетельствует о его дальновидности. Но для дела это было отрицательным фактором, так как среди военачальников союзников (за исключением Маннергейма, имевшего весьма холодные отношения с Гитлером) он в наименьшей степени был подвержен влиянию главы немецкого государства, и ему, при его выдающихся данных, легче было бы настаивать на своем мнении перед Гитлером, чем подчиненным ему командующим армиями.

Фронт выглядел в то время следующим образом.

Группа армий «Б»

В ее состав входили (с правого фланга):

а) 4-я танковая армия (с 23 ноября — танковая группа Гота):

16-я моторизованная дивизия (в районе Астрахань, Степной,

Маныч; по Манычу проходила разграничительная линия с группой армий «А»);

4-я румынская армия (Степной, Красноармейск):

7-й румынский армейский корпус;

6-й румынский армейский корпус;

4-я танковая армия (в районе Красноармейск, Купоросное):

4-й армейский корпус;

29-я моторизованная дивизия (резерв армии).

б) 6-я армия:

51-й армейский корпус;

14-й танковый корпус;

8-й армейский корпус;

11-й армейский корпус.

Армия вела бои на трех различных участках фронта: на Волжском фронте (Купоросное, район севернее Рынок), на перешейке (Рынок, Шишикин) и на Донском фронте (Шишикин, Мало-Клетская).

в) 3-я румынская армия (Клетская, Вешенская):

4-й румынский армейский корпус;

5-й румынский армейский корпус;

2-й румынский армейский корпус; [63]

1-й румынский армейский корпус.

г) 8-я итальянская армия (Вешенская, Новая Калитва):

29-й немецкий армейский корпус;

35-й итальянский армейский корпус;

2-й итальянский армейский корпус;

итальянский альпийский корпус.

д) 2-я венгерская армия (Новая Калитва, Коротояк):

7-й венгерский корпус;

4-й венгерский корпус;

24-й немецкий танковый корпус;

3-й венгерский армейский корпус.

е) 2-я армия (Коротояк, район северо-восточнее Курска):

13-й армейский корпус;

7-й армейский корпус;

55-й армейский корпус.

ж) Резервы группы армий:

за 3-й румынской армией — 48-й танковый корпус в составе 22-й танковой дивизии и 1-й румынской танковой дивизии (в районе Перелазовский);

за 8-й итальянской армией — 298-я (немецкая) пехотная дивизия.

Характерные черты группировки немецких войск и обстановки перед началом контрнаступления русских состояли в следующем:

а) Главные силы всех немецких войск действовали в выступе фронта у Сталинграда на сравнительно узком пространстве.

б) Растянутые фланги наступавших под Сталинградом армий были недостаточно обеспечены.

в) За фронтом протяженностью 1400 км не было боеспособных оперативных резервов.

г) О подготавливавшемся противником крупном наступлении на ослабленные участки этих флангов было известно командирам всех степеней{33}.

д) Атаки немецких войск «для окончательного овладения Сталинградом» продолжались.

IX. Румынские войска

В дальнейшем будет много говориться о разгроме, поражениях и неудачах румынских войск, так как события развивались именно так и их не следует приукрашивать в военно-историческом труде. Однако это не означает ни отрицания заслуг боеспособности румынских войск, ни признания их вины.

С начала похода на восток большие контингента румынских войск участвовали в операциях. В составе немецких соединений [64] они храбро сражались и выполняли поставленные перед ними задачи. Именно потому, что румынские войска хорошо проявили себя, участвуя в боях в составе немецких соединений в Подолии, Донбассе, в Крыму, на Кавказе и т. д., летом и осенью 1942 г. были сформированы две румынские армии.

Маршал Антонеску, командующие армиями Думитреску и Контантинеску, а также подчиненные им командиры, являясь верными товарищами своих братьев по оружию — немцев, делали все для хорошего сотрудничества с командованием немецких войск. Непритязательный румынский солдат храбро сражался, и две румынские дивизии разделили судьбу 6-й армии в Сталинграде.

Вину за развал румынских позиций в большой излучине Дона и в Калмыцких степях несет главное командование германской армии, которое в своем высокомерии, переходящем всякие границы, ставило перед союзниками не выполнимые для них задачи. Верховный главнокомандующий также игнорировал предложения своих военачальников, как и предложения военачальников союзников. Даже маршал Антонеску — единственное влиятельное лицо из всех деятелей держав оси, — говоривший с Гитлером без обиняков и не позволявший себя игнорировать, не мог добиться того, чтобы Гитлер обратил внимание на его предостережения. Он доказывал Гитлеру, что 3-я и 4-я румынские армии в связи с понесенными ими потерями, отсутствием противотанковых средств (у них были только 37-мм противотанковые орудия на конной тяге), тяжелого оружия (у дивизии не было артиллерии крупных калибров), а также другими недостатками в вооружении и обмундировании не были в состоянии противостоять решительному наступлению противника.

Несмотря на это, румынским дивизиям были отведены полосы, ширина которых по фронту была равна ширине фронта, принятой для дивизии в германской армии. Следует учесть, что румынские войска не были подготовлены для смелого ведения боя в боевых порядках, присущих германской армии; они прошли подготовку в духе французской тактики, предусматривавшей большую степень безопасности, что отвечало национальному духу румынского народа. Ширина полос для дивизий в 20 км и больше не отвечала возможностям румынских войск. Следствием явилось то, что войска с самого начала чувствовали себя неуверенно и слабее противника, так как они знали о своей неспособности отразить атаки танков.

В этих условиях нельзя было требовать от румынских дивизий таких же успешных действий, как и от имевших современное вооружение немецких дивизий. Если такие требования прямо и не предъявлялись, то это явствовало из самой постановки задач.

Несправедливое отношение к войскам этого союзника, в чем виновата Германия, вынуждает нас воздержаться от какой бы то ни было отрицательной оценки. [65]

Дальше